Десятая заповедь

Глава 1

Только минут через десять после того, как «скорая помощь» помчалась с раненым в местную больницу, возле двора Степанчуков остановился милицейский УАЗик. Василий, наверное, уже и на операционном столе лежал.

– Так… – еле выполз из машины и, переваливаясь с ноги на ногу, двинулся к людям немолодой уже милиционер.

– А чего это вас так много здесь собралось? – сурово и чуть самонадеянно обратился он к толпе. – Все следы затоптали! Как мне теперь прикажете преступника искать? Или, может, сами найдете? Кого здесь убили?

– Не убили, – вышла вперед Мария Михайловна. – Ранили только. Тяжело ранили Василия Степанчука.

– Это бизнесмена-то нашего новоявленного? – будто обрадовался неожиданной новости, зачем-то переспросил милиционер. – Того, который лесопилку в лесничестве устроил? Кто бы мог подумать?… Но если его только ранили, то нам тут и делать нечего. Когда в себя придет, то сам своего обидчика найдет. Сам же его и накажет. За ним не заржавеет…

– Ты, Макар, меньше языком молол бы! Лучше делом займись, если ты на хоть какое-то дело вообще способен, – обрезала его Михайловна.

– Но, но, но! – сердито цыкнул на нее представитель закона. – Должностное лицо при исполнении обижаешь! В «кутузку» захотела?

– А ты не нокай на меня! Не запряг! И кутузкой своей меня не пугай. Я уже настолько пугана, что теперь ничего не боюсь. А тебя – тем более. Приехал дело делать, так делай! Или ты только со мной ругаться будешь?

– Ты поговори еще у меня, колючка будяковая! Почему раненого забрали, нас не даждавшись?

– Да ты, никак, с дуба упал, лейтенант?!. Пьян ты, или температура вдруг поднялась, что глупости такие несешь?… Дитя малое знает, что раненого спасать надо, а не твоего приезда дожидаться. Вот здесь он лежал. Лицом вниз. Пуля в грудь, чуть выше сердца попала, и со спины вышла.

– Ты, Михайловна, так хорошо все объяснила, будто сама в него и стреляла…

– Объяснила, потому что кровь останавливала, рану его перевязывала. Да что с тобой говорить? Неужели в вашей милиции кого-то более понятливого не нашлось? Один полицай-Макар в милиции штаны протирает?

Михайловна даже сплюнула в сердцах. А стоявшие вокруг люди тоже сердито заговорили, поминая нерадивого милиционера не совсем добрыми и далеко не тихими словами.

– Ты таки напросишься у меня на неприятности. Даже статья в кодексе соответственная есть. «Оскорбление власти» называется.

Тут уже и другие не сдержались. А старый Семенович от возмущения даже чуть заикаться начал:

– Т-ты д-долго еще б-будешь с ж-женщиной п-пререкаться? М-может, хочешь, чтобы я, как депутат р-райсовета, т-тебя на с-сесию вызвал, г-где т-тебя люди о работе твоей спросят? Тоже мне, власть нашлась! Задрыпанная…

На сессию районного совета Макару явно не хотелось. Потому он, насколько мог, приглушил свой гнев. Но продолжал что-то невнятно ворчать в свои кустистые усы. Он молча бродил по двору, заглядывал во все уголки, неуклюже пытаясь создать видимость того, будто что-то ищет. Даже фонариком кое-где присвечивал, хотя уже и утро наступило.

– А кто и откуда стрелял? – как черт из табакерки, снова спросил у присутствующих.

– Мать моя, женщина! Опять за рыбу деньги! А ты для чего сюда приехал? Или тебе только покататься захотелось? – Михайловна прямо-таки пылала от злости.

– Тут человека чуть не убили, а он детские вопросы задает! Ищи, ирод, откуда стреляли, и не выводи меня из себя! А то не посмотрю, что на тебе форма висит.

– Форма моя не висит, а на меня одета, – с ударением на последнем слове молвил Макар.

– Может, на ком-то она и одета, – не могла угомониться Михайловна. – А та тебе, как на чучеле огородном, висит. Займись делом, ирод! Потому что общество эту форму и снять может. Тем более, что висит она на недостойном ее человеке. А когда форму снимем, то и по заднему месту надаем хорошенько. Чтобы ум из него чуть повыше поднялся. А то он там у тебя явно застоялся. Может, тебе «пурген» дать?…

Собиралось на грозу. Не ту, что в природе живет по своим собственным законам и только по воле ветра налетает на наши города и села. А на грозу социальную, стихийную, когда возмущенная толпа вот-вот разразится громами справедливого гнева, и гнев тот разящими молниями так и прошьет бестолкового представителя закона.

Спасло Макара от неприятностей только то, что именно на то мгновение появился следователь районной прокуратуры. А вслед за ним и несколько представителей милиции подъехало. Они-то в некоторой степени и разрядили накалившуюся до предела обстановку. Хотя вряд ли ее можно было разрядить полностью.

Следователь в городке был человеком новым. Потому все соседи Василия заинтересованно присматривались к нему. Что же он сможет сделать, еще совсем желторотый, если вот этот, уже поседевший на службе мешок с дерьмом, только кучу глупостей намолол, а по делу так ничего и не сделал.

– Успокойтесь! Успокойтесь, граждане! Давайте, спокойно и детально во всем разберемся. Кто может подробно сообщить о том, что здесь произошло?

Мария Михайловна, не совсем еще успокоившаяся от словесных перепалок с горе-милиционером, насколько сумела, рассказала следователю о том, что видела.

– Потерпевший был в сознании, когда вы его осматривали и перевязывали?

– Нет. Только на какое-то мгновение глаза приоткрыл и вымолвил единственное слово – «Колька».

– А-а! Так это же дружок его закадычный! Тоже бизнесмен задрыпанный! Вот он его и порешил! – не сдержавшись, вклинился в разговор Макар. – Наверное, доходами делиться не захотел. Его работа! Сто процентов – его!

Собравшихся людей явно возмутили эти слова милиционера.

– Прошу вас не вмешиваться, господин старший лейтенант, – сердито оборвал его следователь. – Если можете доложить о чем-то существенным, то докладывайте.

– Как же! Доложит он! – не выдержал Семенович. – Он уже полчаса с Марией Михайловной ругается. А в расследовании обстоятельств дела у него – даже кот не валялся. Будто на прогулку сюда приехал.

– Вы место происшествия осмотрели? Откуда стреляли – выяснили?

– Да я чуть ли не на коленях весь двор облазил. Гильзы нигде нет.

– А на дороге смотрели? Или вы думаете, что гильза только во дворе может быть?

– Нет. На дороге еще не смотрел. Мы сейчас, в айн момент, это сделаем. Пойдем, ребята, гильзу искать.

Только теперь, открыто посмеиваясь над своим незадачливым начальством, из кабины вышел шофер-сержант.

– Что, Макар Иванович, досталось вам на орехи?

– Ты поговори еще у меня, – обижено засопел Макар. – Марш на улицу – дело делать! Разговорился тут. Лодырь!

Хотя ситуация была довольно напряженной, но кто-то из молодых даже тихонечко засмеялся. Это же надо! Как из человека, прямо-таки, прет начальственный дух! Правду говорят в народе, что не дай Бог из хама пана. Да еще и в милицейской форме.

Следователь тем временем произвел опрос всех свидетелей, хотя свидетелями присутствующих и не назовешь. Ведь свидетель – это тот, кто что-то видел и потому может что-то свидетельствовать именно об увиденном. Или слышал что-то определенное. А тут только часть присутствующих слышала выстрел. Да и не все из них поняли, что это был именно выстрел. Они были только свидетелями большой беды своих соседей. А вот, как именно эта беда подвернулась, как она случилась, о том никто и ничего не знал. Ни машины, ни мотоциклы, которых в городке было немало, по улице не проезжали. Чтобы кто-то убегал с места происшествия, то такого тоже никто припомнить не мог.

Составив протоколы опроса свидетелей, и детально описав в отдельном протоколе место происшествия, следователь прокуратуры уже, было, собрался ехать в больницу. Но именно в тот момент нашли стреляную гильзу. Свежо стреляную. Из нее еще запах пороха не выветрился. А нашли ее соседские мальчишки, которые тщательно осматривали придорожные кюветы, и старательности которых мог бы поучиться присутствующий на месте происшествия офицер милиции. Да и не только он.

Получалось, что стреляли с дороги, на гладком асфальтированном полотне которой никаких следов, конечно же, не было. Куда исчез преступник, то ли в верхнюю часть города подался, то ли в нижнюю, выяснить не удалось.

– По всему видно – «глухарь», Макар Иванович, – тихо сказал милиционеру следователь. – Вряд ли нам удастся раскрутить это дело.

– Что вы, Сергей Петрович! Так раненый сам на убийцу указал. Колька, мол. Дружок его закадычный.

– Друзья редко убийцами бывают, – не согласился с ним следователь. – Да и один ли Николай в этом городе есть…

– А, насколько мне известно, именно из друзей самые лютые враги и получаются. Вспомните мое слово! Николай – убийца! И я вам это докажу. Выписывайте постановление на арест! Он у меня в айн момент расколется.

– Вы что, разве не знаете, что ордер на арест только прокурор выдать может? И, к тому же, если для того есть веские основания. А я даже не его заместитель. Потому и решения такого принять не могу. Да и не уверен я в правильности вашего вывода.

– Как же вы можете в чем-то быть уверенным, если с колоритом нашим, местным еще не знакомы. А нашим людям – хлеба не давай, только бы по поводу нашего законодательства позубоскалить, да кулаки свои о чужие ребра почесать. У нас еще такие фрукты встречаются, что пусть Бог милует.

– Я еду в больницу, – не обращая внимания на слишком длинную реплику Макара Ивановича, сообщил ему представитель прокуратуры. – А вы, надеюсь, знаете, как в таких случаях поступать. Если не согласны с моим мнением и если у вас есть серьезные основания для отстаивания вашей точки зрения, то обращайтесь с соответственным рапортом к своему непосредственному руководителю.