Десять историй ужаса

Вы должны мне поверить!

Я знаю, вы мне не поверите. Еще никто не верил. Я рассказывал родителям. Я рассказывал учителям. Я рассказывал полиции. Я рассказывал газетчикам. Я даже писал письмо Президенту Соединенных Штатов. Ха. Оставалось только рассказать эту историю моему питомцу — черепахе Мэйбл (кстати, я так и сделал).

Я всего-навсего спас Землю от ужасных пришельцев из космоса.

Ай-яй-яй. Я практически слышу ваши мысли: «Ужасные пришельцы из космоса, значит? Парень, верно, псих!»

Но я не псих. Правда.

Все началось с летающих тарелок. А история с летающими тарелками началась с запрета смотреть телек. Я, наверное, единственный в мире ребенок, чьи предки не держат в доме телевизора.

— Телевидение размягчает мозги, — говорит папа.

— Есть множество интересных занятий. Какой смысл сидеть перед ящиком, из которого вам указывают, как думать? — поддерживает его мама.

Мои предки — прожженные хиппи, из славного поколения шестидесятых. Они свято верят во всю эту муру. Так что телек я могу посмотреть только дома у Робби или Мелани. Это мои лучшие друзья. Я стараюсь смотреть самые популярные передачи, чтобы не казаться в школе белой вороной. Но все равно смотрю не слишком много.

Дабы компенсировать отсутствие телевизора, несколько лет назад предки купили мне телескоп. Очень, кстати, мило с их стороны. Они знают, что я люблю читать научную фантастику про полеты в космос и все такое прочее.

Когда у вас нет телевизора, вы гораздо быстрее расправляетесь с домашкой. Поэтому я пристрастился наблюдать за небом каждый вечер.

И вот тогда-то я начал видеть летающие тарелки.

Были круглые, подмигивавшие мне красными и зелеными огоньками. Были цилиндрические, похожие на рулон из-под бумажных полотенец. Были большие и были маленькие. Поистине невероятно, сколько их по ночам летает.

Большинство на поверку оказывалось метеорологическими спутниками или еще чем-нибудь вполне земным. Но попадались и настоящие. Честное слово! Конечно, никто больше не видит летающих тарелок. Но никто больше и не наблюдает за небом.

Мама с папой только посмеивались.

— Да это, должно быть, обычные самолеты, Стэнли, — говорил мне папа.

— Или птицы, милый, — добавляла мама.

— Да он просто хочет внимания, — заявила моя старшая сестрица Сара. Которая, прошу заметить, каждый раз вставала ни свет не заря, чтобы как следует наштукатуриться, в надежде привлечь внимание Херби — первого ловеласа во всей старшей школе.

— Стэнли — чудик, — заявил мой младший братец Дэн. Который, представьте себе, все свободное время мастерил огромный шар из алюминиевой фольги. И я после этого чудик? Ха!

Все мои учителя пришли к выводу, что я записной враль. А когда я вызвал полицию, они и вовсе разговаривали со мной, как с чокнутым.

А были ведь еще и мои (так называемые) друзья.

— Стэн, — сказал Робби, лучший друг номер один, — ну ты и дурной.

Так, перво-наперво надлежит уточнить, что никакой я не «дурной». Я абсолютно нормальный двенадцатилетний парень. Я учусь в седьмом классе младшей школы. Росту во мне пять футов и четыре дюйма. У меня каштановые волосы и голубые глаза, и я ношу очки в проволочной оправе. Я силен в математике и естественных науках. И в мяч играю не хуже прочих.

— У него просто хорошее воображение, — сказала Мелани, лучший друг номер два.

Ну, это, пожалуй, правда. Но я ничего не выдумывал. В смысле, про летающие тарелки ничего не выдумывал.

— Ну вот что, — сказал я Робби и Мелани, — я могу понять, когда мне не верят мои родные. Я могу понять, когда мне не верят учителя. Я могу понять, когда мне не верят копы. Но вы — другое дело. Мы же с памперсов были лучшими друзьями.

Мелани вздохнула:

— Стэнли. Мы и сейчас твои лучшие друзья. И будем ими и дальше. Вот почему мы считаем, что тебе пора оставить все эти космические штучки в покое. Ты уже столько летающих тарелок видел, что они ни в один ангар не влезут!

И я оставил эту тему… дня на два. До среды двенадцатого июля. Та ночь изменила мою жизнь навсегда.

Было одиннадцать часов вечера, и мне не спалось. Чувствовал я себя препаршиво. В спальне стояла жарища. Пот лился по шее ручьями.

Я поглядывал на зеленые цифры электронных часов возле кровати. Минута двенадцатого. Две минуты двенадцатого. Три минуты двенадцатого.

Не спалось — и все тут. Я встал и спустился по лестнице. Нацедил себе стакан морковного сока (любимый напиток предков). Потом подошел к задней двери. Пил сок, поглядывал в окошко. Ночь была темная и мглистая.

И тут ослепительная вспышка перечертила небо. А следом пришел громовой раскат. Ба-бах! Я аж подскочил. А потом хлынуло, как из ведра.

Сперва я подумал, что увидел самую обыкновенную молнию. Я прищурился. Снова полыхнуло — и это явно была не молния.

Я взлетел по ступенькам к себе в комнату. Телескоп стоял на своем обычном месте у окна. Я направил его в сторону мерцания. И от того, что увидел, еще сильнее вспотел.

Летающая тарелка!

Здоровенная, круглая и ослепительно-яркая. Сияющая по всей окружности многочисленными белыми огнями. Огни мерцали, отчего и казалось, что вспыхивают молнии. Тарелка парила над кукурузным полем мистера Триббла.

Я протер глаза. Может, я сплю? Вроде непохоже.

На всякий случай я ущипнул себя за руку. Больно.

Тарелка внезапно взметнулась вверх и помчалась прочь.

У мистера Триббла была скверная репутация. Ребятню он гонял со своей земли вилами. Держался всегда угрожающе, а его женушка была и того хуже. Так что их ферму все старались обходить за милю.

Но я ничего не мог поделать. Я должен был туда сходить. Я обязан был узнать, что произошло на этом поле.

Я натянул джинсы и футболку. Подобрал с пола кроссовки.

Осторожно, на цыпочках, спустился по лестнице. Мне не хотелось никого будить. Я хотел увидеть все собственными глазами. Я приоткрыл парадную дверь и выскользнул наружу.

Дождь все еще лил, но я едва это замечал. Я бежал всю дорогу до поля. Наконец, передо мною вырос огромный амбар мистера Триббла, выкрашенный красной краской. Я на цыпочках прокрался вдоль его стены и выглянул из-за угла.

Кукурузное поле было пустым. Но поглядев вниз, я заметил кое-что странное. Казалось, будто в земле выжжен аккуратный круг.

Я медленно приблизился к опаленному участку. Потянулся потрогать. Тут явно что-то побывало.

Когда я обернулся, позади меня высился мистер Триббл.

Его глаза воинственно сверкали. И вдобавок, он держал наперевес вилы.

— Ты что забыл на моем поле?! — взревел мистер Триббл.

— Мистер Триббл! — выдохнул я. — Как я рад вас видеть! Тут у вас приземлялась летающая тарелка. Взгляните на эти следы…

— Нету тут ничего! — отрезал мистер Триббл.

— Но вы должны это видеть! — воскликнул я. — Она была здесь минуту назад. А потом улетела…

— Нет. Нету тут ничего! — повторил мистер Триббл.

Он двинулся на меня. Его глаза горели. Он ощерился. В темноте многозначительно блеснули вилы.

Я бросился наутек.

На следующее утро за завтраком я преподнес всем свою великую новость.

— …И мне кажется, мистер Триббл что-то знает, — заключил я. — Ребят, чего делать будем?

— Передай тост, — сказала Лаура.

— Мрффф, — сказал Дэн с набитым ртом.

— Дэн, не разговаривай с набитым ртом, — сказала мама.

— Только посмотрите. Фабрику закрывают, — простонал папа. — Еще один удар по рабочему классу. И не стыдно им.

Так-то вот.

Мои друзья были не лучше.

— Слушай, Сэм, — сказал Робби. — Это случалось и раньше. Это все твое воображение.

— В задницу воображение!!! — заорал я. — Идемте со мной на поле — увидите сами!

— Нетушки, меня на Трибблову ферму калачом не заманишь, — Мелани аж передернуло. — Уж больно он жуткий.

— Ладно, — сказал я со злостью. — Ну вас к черту! Сам разберусь.

И я начал разбираться. Я разработал отличный план. Я решил взять папин фотоаппарат и сфотографировать выжженный круг. Тут уж им придется мне поверить.

Ведь придется же?

На следующую ночь я лег в кровать прямо в одежде. Я натянул одеяло до подбородка, чтобы предки ничего не заподозрили.

Папин фотик я заранее припрятал под подушкой. Он был наготове. Оставалось лишь дождаться, когда все уснут.

Я смотрел на часы. 11:46. 11:47. Выскользнуть из дома я планировал в полночь.

Я глянул в окно. Потом еще раз…

Космический корабль плавно скользил над кукурузным полем мистера Триббла.

Я подхватил камеру и пулей вылетел из дома.

Я прокрался мимо дома мистера Триббла. В окне мерцал отсвет телевизора. Я облегченно выдохнул. Если он смотрит телек, то вряд ли выйдет и застукает меня снова.

Когда я достиг поля, мое сердце почти перестало биться.

Там стояла летающая тарелка.

Она оказалась гораздо больше, чем я ожидал. Наверное, с половину футбольного поля!

Она испускала ослепительное сияние. Из ее центра поднималось несколько трапов. И по этим трапам взад и вперед бродили ОНИ.

Инопланетяне! Пришельцы из космоса!

Они были огромные — каждый не меньше коровы мистера Триббла. Только на коров они совершенно не походили.

Впрочем, они вообще не походили ни на кого из виденных мною существ — разве что на чудищ из ночных кошмаров. Их кожа была цвета зеленого мускуса. У них были огромные бесформенные головы и большие блестящие глаза. Вместо волос на головах извивались щупальца. Передвигались они на шести ногах. Руками служили две конечности, растущие из спины и оканчивающиеся грозными клешнями вместо ладоней.

С их тел ручьями бежала зеленая слизь.

У меня отвисла челюсть; я затрясся всем телом. Захотелось убежать… и как можно скорее.

Но я не мог. Я обязан был узнать, что они тут делают.

Несколько пришельцев тащили странного вида серебристые инструменты. Через каждые несколько минут они дружно направляли их в небо.

А потом двое из них заскользили прямо ко мне. Неужели заметили?

Нет.

Инопланетяне принялись переговариваться. Их голоса были булькающими, словно из-за сильной простуды. И к превеликому моему удивлению, говорили они по-английски!

— Мы почти закончили третий этап, — пробулькал Пришелец Номер Один. — Этот сигнал станет окончательным.

— Земляне сами напросились, — ответил таким же бульканьем Пришелец Номер Два. — Эти их телевизионные волны, что они все время посылали в космос, подали нам идею.

— Как только мы узнали их язык, — продолжал Номер Один, — и поняли, сколь важно для них телевидение, остальное было вопросом времени.

— Потребовалось десять долгих лет. Невидимые послания, что мы закладывали в их любимые передачи, превратили их в безвольных глупцов. Земляне не верят даже в летающие тарелки. Думают, мы — это фантастика, — Номер Два противно засопел. Наверное, это был смех.

— Это последнее послание с ними покончит, — продолжал Номер Один. — Они не смогут сопротивляться. Они будут беспомощны против нас. Они будут покорно сдаваться.

— Когда выходим в эфир? — спросил Номер Два.

— Ровно в двенадцать часов по земному времени, — ответил Номер Один. — А начнем завтра, в восемь часов вечера. Это у них так называемый «прайм-тайм».

Я ушам своим не верил.

Все эти годы телевидение действительно подтачивало человеческую расу! В точности как говорили предки!

Возможно, отказ от телевизора оказался в конечном итоге хорошей идеей.

Двое пришельцев скользнули прочь. Потом я увидел, как в верхней части корабля открывается огромный люк.

Инопланетяне немедленно побросали все дела и повернулись к кораблю. Послышалось жужжание. Из недр корабля поднялась огромная серебристая тарелка.

Больше всего она походила на тарелку спутникового телевидения.

Ту-то я и вспомнил о камере. Нужно было сделать хотя бы несколько снимков. С моим всегдашним везением они наверняка окажутся никудышными. Но попробовать стоит.

Мои руки так дрожали, что я едва мог нажимать на кнопку.

Я успел сделать пять снимков, а потом случилась беда.

У меня засвербило в носу. Все сильнее и сильнее. Меньше всего мне хотелось выдать себя каким-нибудь звуком. Но что я мог поделать?

Я чихнул.

Пятеро пришельцев немедленно повернулись и уставились на мое укрытие. Прежде чем я успел пошевелиться, они ринулись ко мне.

Сердце бешено заколотилось в груди. Я попытался завопить. Но издал лишь придушенный хрип.

Я не мог дышать. Я попытался обратиться в бегство. Но ноги будто к земле приросли.

Один из пришельцев тащил серебристый мешок. Из него он вытащил какую-то трубку.

Другой инопланетянин схватил меня. Первый вогнал трубку мне в бок.

— Оу! — только и вскрикнул я. А потом все погрузилось в темноту.

Когда я очнулся, вокруг по-прежнему царила кромешная тьма. Я попытался встать, но не смог. Что-то… кто-то уже успел привязать меня к столу.

Я находился на космическом корабле.

Я приподнял голову и огляделся. Единственным источником света в помещении был громадный телеэкран. Он висел в воздухе примерно в шести футах передо мной.

— Просто смотри телевизор, — донесся из темноты булькающий голос пришельца.

Показывали повторный выпуск «Космических странников». Я слышал об этом сериале, но никогда его не смотрел.

Я закрыл глаза. Я не хотел смотреть. Но инопланетянин в темноте произнес:

— Открой глаза, человек.

Что-то в его тоне подсказало мне, что лучше подчиниться. Так я и сделал.

И я смотрел.

Целых три часа.

Я ожидал, что почувствую себя странно. Я ожидал, что буду загипнотизирован, или еще что-нибудь со мною случится.

Но ничего не произошло.

Полагаю, нужно сызмальства смотреть их ТВ, чтобы оно на вас подействовало.

Внезапно экран погас.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил пришелец из темноты.

— Превосходно, — вяло ответил я. Я пытался казаться загипнотизированным.

— Хорошо, — сказал голос. — А теперь иди домой. Ты никогда здесь не был. Когда мы придем, ты будешь готов.

— Я буду готов, — повторил я «подгипнозным» голосом.

Следующее, что я помню — как обнаружил себя стоящим у корабля. Мне хотелось бежать, но я решил, что это плохая идея. Я должен притворяться, будто нахожусь у них под контролем. Так что я просто спокойно удалился.

Оказавшись дома, я ворвался в спальню к родителям. В ногах ощущалась слабость. В груди — пожар. Я едва дышал.

— Мама! Папа! Там летающая тарелка! — выдохнул я. — Они поймали меня. И они будут испускать такой телесигнал, от которого мы все станем рабами! Завтра вечером, в восемь! Нужно что-то делать!

Папа сел в постели. Мама открыла глаза.

— Тебе приснился кошмар, Стэнли, — сказал папа. — Ложись снова спать.

— Нет, нет! Это на самом деле! — завопил я. — Вы должны мне поверить. Вы обязаны!

— Стэнли! — мама тоже села. — Это был всего лишь сон. Но я рада, что ты начал понимать, почему мы не смотрим телевизор.

— Возвращайся в постель, сынок, — велел папа. — Обсудим это утром.

— Весь мир под угрозой, а вы мне не верите! — взвыл я.

Тут я вспомнил о снимках.

— Я сделал фото! — закричал я. — Сегодня ночью! Это доказательство!

Я хотел снять фотоаппарат с шеи.

А его не было.

На следующий день, в субботу, я позвонил Мелани в восемь утра. Очевидно, я ее разбудил. Мне было без разницы. Я выложил ей все.

— О, Стэнли, — произнесла она несчастным голосом, — это уж слишком. Ты не мог бы прекратить?

— Не могу я ничего прекратить, — ответил я. — Я говорю правду.

— Ага, конечно, — пробормотала она.

Когда я позвонил Робби, повторилась та же история.

— Уверен, так все и было, — сказал Робби. — А я вон на Юпитер пока слетал.

Я решил попытать счастья в полиции.

— Эй! — вскричал офицер Бэнкс, едва я переступил порог участка. — Это же тот самый тарелочный мальчик! Что, приятель, увидел еще одну?

Двое других офицеров радостно заржали. Я только и мог, что хлопать глазами. Все равно они бы мне не поверили.

Я вышел из участка. Огляделся. Был самый обычный солнечный день. Вокруг сновали люди. Никто из них не подозревал, что пришельцы вознамерились захватить мир. Никто не казался озабоченным.

Кроме меня.

И тем не менее, у меня имелась кое-какая идея.

Пришельцы создали устройство, рассылающее их жуткие волны. Возможно, я сумею создать устройство, которое их остановит.

Может быть, мне удастся создать зеркало, которое отразит инопланетные волны обратно на их хозяев. Я бросился к дому Робби.

— Мне нужно занять денег, — сказал я ему. — Все, сколько у тебя найдется.

— Нафига? — спросил он.

— Ясное дело, чтобы мир спасти! — сказал я.

Робби, естественно, мне не поверил. Но денег все же дал.

Так же поступила и Мелани. Все-таки они замечательные друзья. Я помчался в супермаркет. Я схватил тележку. И доверху набил ее всеми рулонами алюминиевой фольги,[2] какие только нашел в магазине.

Когда я подошел к кассе, мистер Барнс поглядел на меня и растерянно заморгал.

— Что ты будешь делать со всей этой фольгой, Стэнли? — спросил он.

— Научный эксперимент, для школы, — соврал я.

Все это вылезло мне в сто тридцать четыре бакса пятьдесят девять центов. Разумеется, денег у меня не хватило.

— Завтра придут родители и доплатят, — сказал я. Если пришельцы не победят, добавил я про себя.

Я притащил фольгу к нам в гараж. И там начал мастерить свое гигантское зеркало.

Я решил, что работа закончена, когда зеркало стало в два раза больше нашего обеденного стола. После чего отнес его к ферме мистера Триббла. К счастью, весит фольга всего ничего.

Я убедился, что никто не видел меня с моим зеркалом. Я спрятал его среди деревьев за сараем, а сам притаился рядом и стал наблюдать.

Космический корабль уже стоял там. И спутниковая тарелка была наготове.

Она казалась ужасно большой. Я усомнился, что мой сравнительно небольшой экран из фольги сработает. Но времени было в обрез. Часы показывали половину седьмого. И тут меня осенила еще одна блестящая идея.

Я помчался домой. Пробрался в комнату к Дэну. И стащил его гигантский шар из фольги.

Вот уж не думал, что он когда-нибудь пригодится. Пожалуй, не такой уж Дэн и «ботаник»…

Благодаря этой фольге зеркало получилось гораздо больше. Я по-прежнему не был уверен, что это сработает. Но нужно было хотя бы попытаться.

Мне удалось забраться вместе с экраном на ветку большого клена. Отсюда открывался превосходный вид на спутниковую тарелку пришельцев.

Оставалось лишь надеяться, что сами пришельцы меня не заметят. Но их было что-то не видать. Сидели, наверное, у себя на корабле, готовились.

Я развернул экран в нужном направлении.

Потом долго ждал.

Ровно в восемь часов из спутниковой тарелки полился голубой свет.

Я затаил дыхание.

Свет ударил в мой защитный экран и отразился обратно — на корабль пришельцев.

Я ждал. И вот, голубой свет внезапно угас.

Я снова затаил дыхание.

Спутниковая тарелка втянулась обратно в корабль. А в следующее мгновение сам корабль стремительно взмыл в воздух. Последнее, что я видел — как он уносится к звездам.

Я оставил свой замечательный экран из фольги болтаться на дереве. Понятия не имею, что с ним случилось потом. Мистер Триббл, должно быть, решил, что какие-то ребята сыграли над ним шутку.

Ну а я вернулся домой.

Что мне оставалось делать? Рассказать кому-нибудь? Нет уж, спасибо.

Быть может, летающая тарелка еще вернется. Но я сильно сомневаюсь. Думаю, инопланетяне сполна вкусили собственного лекарства. Возможно, они и сейчас бороздят просторы вселенной, просматривая бесконечные повторы «Я люблю Люси» и радостно перебулькиваясь между собой.

Я спас человечество от ужасных захватчиков из космоса. Но мне никто не поверит.

Я не удержался и рассказал-таки обо всем Мелани и Робби. Но на это они лишь спросили, когда я намерен вернуть им деньги.

Потом я попытался рассказать обо всем родным — в последний раз.

— Совершенно согласна, — сказала мама. — Телевидение и впрямь грозит поработить весь мир.

— Передай тофу, — попросил папа.

— Мам, как я выгляжу? — спросила Лаура. — У меня сегодня свидание с Херби.

— Ты стырил мой шар из фольги! — Дэн смерил меня свирепым взглядом. — Я знаю!

Таков конец моей истории. Во всяком случае, до тех пор, пока инопланетяне не вернулись. Впрочем, на этот случай я всегда держу наготове фотоаппарат, чтобы иметь веские доказательства.

Большую часть дня я провожу, наблюдая за небом в телескоп…

Эй. Вон там. Видите эти мерцающие огни?

Они возвращаются! Смотрите — их корабль возвращается!

Вы же мне верите, да?