Десятый сосед

Воровка почты

Осень – самое время для тюленьих выходных. Можно, спасая урожай, который привезли с дач родные и друзья, готовить овощное рагу из кабачков и шарлотку из яблок, можно лениво читать соцсети, варить кофе с корицей и кардамоном, договариваться с друзьями «когда-нибудь» встретиться…

И не думать ни о каком соседе. В конце концов, Маринку я не встречала иной раз месяцами!

Кстати, она написала, что свадьба пока откладывается, потому что ее будущая свекровь попала в больницу. Потом наступит зима, а зимой жениться неудобно: ни фотографий нормальных сделать, ни погулять как следует. Ну и зачем вообще куда-то торопиться? Они отлично могут пожить и так. У будущего мужа в квартире только свежий ремонт и минимум мебели. Ни кухни, ни занавесок, ни дивана, ни котов. Есть где развернуться девушке, которая годами играла в «The Sims», живя в крошечной съемной квартире.

Правда, мне показалось, что в ее голосе мелькнули те самые нотки самоубеждения, которые я ловила и у себя, когда рассказывала маме, что нам с Олегом отлично живется без штампа в паспорте. Но Маринка с женихом свадьбу вроде не отменили, а всего лишь отложили, так что, надеюсь, это только показалось.

Всю следующую неделю я не встречала соседа. Мне только чудился запах его парфюма в лифте, но его быстро забивала сигаретная вонь – кто-то с нижних этажей никак не мог дождаться, пока выйдет на улицу, и начинал курить еще на лестнице.

И следующая неделя тоже прошла спокойно.

С Олегом мы больше не ругались. На работе все вроде устаканилось, хотя я все еще ждала, когда придет время для повторного разговора о повышении. Даже дверь подъезда исправно хлопала уже после того, как я успевала нажать кнопку лифта. Иногда я ее сразу аккуратно прикрывала за собой, говоря судьбе: «Сегодня пусть будет как будет».

И обычно было спокойно.

Я уже совсем расслабилась. Бывали дни, когда я ни разу не вспоминала про нового соседа.

Но однажды пятничным утром, выгребая рекламные листовки из своего почтового ящика, я случайно бросила взгляд на ящик квартиры номер 44. За то время, что прошло с вселения нового жильца, он, похоже, ни разу туда не заглядывал. Ящик был забит так, что муниципальные газеты туда уже засовывали, складывая в несколько раз, листовки просто пихали сверху, а с краю была видна надорванная телефонная квитанция.

А вдруг сосед съехал?

Эта мысль меня поразила. Я тут страдаю, принюхиваюсь в лифте, вздрагиваю от любого шума, у себя дома стараюсь говорить полушепотом, а он давно сменил квартиру, и не пересекаемся мы именно поэтому, а не потому что я, как разведчик, осматриваю все подступы к подъезду, прежде чем туда зайти?

А ведь в ящике, кроме квитанций, запросто могут лежать почтовые извещения или какие-нибудь налоговые уведомления для Маринки или для хозяйки. Еще, говорят, домушники присматриваются к таким заброшенным ящикам и определяют по ним, что хозяева уехали в отпуск, а значит – можно грабить.

Я прикусила губу. Это не мое дело. Совсем не мое! Хотя я знаю, что замок этого ящика открывается и без ключа, надо только надавить сбоку, а дальше можно отодвинуть запор. Сами разберутся, все взрослые люди. А не разберутся, так мне точно дела нет!

Я вздохнула, развернулась, чтобы уйти… и, разумеется, полезла не в свое дело. Потому что потом Маринка или хозяйка спросят: «Ева, ну тебе сложно было, если видела?» И что я отвечу? Испугалась, что новый жилец ругаться будет?

В ящике была пара квитанций и куча рекламы. Я выгребла ее и сразу выкинула в мусор, квитанции положила назад, с чувством выполненного долга прикрыла обратно дверцу… и вздрогнула от шелкового ехидного голоса:

– А что вы делаете с моим ящиком, Ева?

Я обернулась. Сосед стоял, прислонившись к перилам и поставив ногу в сияющем ботинке на верхнюю ступеньку лестницы. Элегантный серый костюм сидел на нем так, как не на всякой кинозвезде. А им-то ведь наверняка шьют на заказ! Я прямо забеспокоилась – к нашим перилам в таком торжественном виде лучше вообще не прикасаться…

«Хватит, Ева. Ты уже один раз влезла не в свое дело, и вот что получилось».

Я опустила глаза, стараясь не встречаться с ним взглядом. Сейчас оправдание «сосед будет сердиться» уже не казалось мне таким смехотворным. Он и правда сердился, потому что во втором его вопросе шелка было меньше, а ехидство сменилось раздражением:

– Так вы ответите, зачем полезли взламывать мою собственность?

Я вспыхнула и затараторила:

– Ваш ящик был забит, все вываливалось, раньше тут жила моя подруга, и я подумала… – я прервалась и сглотнула слюну, – подумала, что будет по-соседски… – боже, что я несу! – проверить, а хозяйка будет сердиться, но я бы передала все важное…

«Блею, как овца. Какой позор!»

Сосед прошел мимо меня, чуть задев плечом. Не так, чтобы оттолкнуть, а так, что его запах снова окутал меня, и мгновенно, несмотря на прошедшее с той встречи время, снова окунул в кипящее море влечения к нему.

– Хозяйка попросила меня заглянуть в ящик, хотя мне точно ничего не может прийти, – прокомментировал он, открывая замок нормальным ключом. – Счета я оплачиваю через Интернет. Но я не вижу, чтобы тут было что-то важное. Разве что вы, Ева, забрали.

Я мгновенно задохнулась от злости.

Забрала! Взяла и забрала какое-нибудь сраное извещение о пришедшей посылке с Алиэкспресса, а как же! Ева – воровка писем!

– Да вы охренели! – выдохнула я ему в спину, скатилась вниз по лестнице, вылетела прочь и грохнула дверью подъезда со всей силы.

Я мчалась на работу в таком бешенстве, что на переходе перепутала эскалаторы и в толпе запрыгнула на правый. И по пути к эстакаде три раза сбилась в перечислении закупок.

«Да как он смел вообще! Он нормальный?! Где он жил до сих пор, такой красивый, что там люди воровали почту?»