Детектив в Новый год

Анна и Сергей Литвиновы. Ангел на бреющем

Бог любил своих детей. Но и огорчали они его, надо сказать, безмерно.

За ними-то, когда их двое было, уследить было трудно. А уж теперь, как стало семь миллиардов, – и не пытайся. Не говоря уж о том, чтобы выполнить их просьбы. А ведь просят беспрерывно. Так и зудят в уши: дай, дай! Принеси им того, сего, пятого, десятого! Семь миллиардов душ, да у каждого на день по десять желаний, да все противоречивые – с ума сойдешь, если только захочешь выслушать. Не говоря уж вникнуть в их заклинания – а тем более исполнить. Поэтому давно уж властелин всего сущего решил, и постановил, и печатью своею огненной пришлепнул: просьбы людские не исполняются!

Но нет правил без исключения. Даже у бога. Попустил он воплощать людские желания любимому своему святому – зимнему Николе. (Или, как на Западе его называют, Санта- Клаусу. Или, совсем уж в просторечии, Деду Морозу.) И когда Никола в положенный ему зимний месяц заступает за порядком на планете следить, ему просьбы людские исполнять – дозволяется. Особливо ночью, предновогодней или рождественской. Не все, конечно, пожелания – те, которые особо настойчивы. Ну или те, что святой расслышит. От тех людей поступившие, кто, конечно, хорошо себя ведет. Или тех, кому просто повезет.

Одному-единственному святому с ворохом людских челобитных, разумеется, не справиться. И Николай (сиречь Дед Мороз) обычно мобилизовывал себе в подмогу из рая святые души (или, в людской терминологии, ангелов). Те души сами людьми недавно были. Смысл и контекст человеческих пожеланий им более понятен. А то юное поколение завалило небеса просьбицами, в которых и не разберешь, чего им надо-то: «Хочу планшетник! Айфон! Игровую приставку!» Сам черт (ой, простите, сорвалось) не поймет.

Вот и отправился однажды рождественской ночью отряд ангелов, прикомандированный к святому Николаю, выполнять на Землю людские просьбы.

Среди новичков в отряде был тезка Деду Морозу – Николай. Это было его первое боевое задание.

В то же самое время Мария Петровна возвращалась домой из магазина. С некоторых пор она разлюбила Новый год. Главным образом, конечно, после того, как ушел Николенька. Вроде бы и надоел он ей за все сорок семь лет совместной жизни своими капризами и фокусами безмерно – а без него скучно стало. Тускло как-то. И поговорить не с кем. Хотя они и когда были вместе, не особо-то разговаривали. Бывало, только начнет он что-нибудь излагать – а она уж знает, что он скажет, о чем и даже с какой интонацией. И перебивает его: «Да знаю я!» – а он обижается. Точнее, обижался.

Зато сейчас захочешь какой-нибудь мыслью или планом поделиться – а не с кем. Дочка не то чтобы далеко – близко, в том же городе, а особо не поговоришь. Зять Марью Петровну не любит, внуков они ей так и не принесли, дочурка все бизнесом занята, отделывается: «Ну как ты, мама? Как здоровье? В порядке?» – «В порядке, милая, в порядке».

А еще с кем пообщаешься? Друзья, подруги? Конечно, но ведь на разных концах города живут. Раз в год встретятся – и хорошо. Да ведь и каждый день им названивать не будешь. А внимания хочется. Никогда б Мария Петровна не думала, что станет она по магазинам ходить не просто за продуктами-лекарствами, а с тайной мыслью: пообщаться-поговорить, хоть с продавщицами, хоть с такими, как она, потребителями.

А еще одна печаль: жизнь вроде бы тянулась долго-долго, а пролетела быстро. И вот она уже не озорная девчонка, не веселая девушка, не деловая, но привлекательная женщина – а бабуля. В зеркало даже смотреть не хочется и странно: она ли это, за которой бегали все мальчишки, а потом – парни, и ухаживали многие сокурсники и сослуживцы? А она все равно тогда выбрала самого веселого и красивого – Николеньку. Ах, Николенька! Поговорить бы сейчас с тобой!..

Вот и шла она одна домой: в пакете бутылочка шампанского, шпроты, эклеры – а на душе печаль.

Сводный отряд ангелов десантировался в Энский район и разлетелся в свободном поиске по заранее намеченным квадратам. На долю новичка, как всегда с салагами бывает, достался самый тяжелый район. Не центр с его шикарными квартирами и офисами. Не пригород с роскошными двух- и трехэтажными особняками, где богатеи живут. У них уже и желаний-то вовсе не осталось: и без того все есть. Однако ангелу-новичку выпал спальный район с панельными пяти- и девятиэтажками. Людей здесь проживало множество, достаток и здоровье не ахти, отсюда – просьб огромное количество.

А еще тут автострада пролегала. Ангел пронесся вдоль нее. Здесь стояла глухая автомобильная пробка, оттого еще более противная и нервная, что в преддверии Нового года у всех имелось огромное количество дел, и домашних, и служебных, а делать их никак было нельзя. На бреющем полете невидимый людям ангел пролетел над стадом автомобилей, услышав мощную многоголосую мольбу: «Гос-споди, ну прекрати ты эти пробки!!!» – «Э-э нет, – усмехнулся призванный ангел. – Не в моей компетенции. Вы сами их создали – вам с ними и поканчивать».

Однако среди общего антипробочного вопля имелась парочка молений, к которым небесный посланник все ж таки прислушался. В маленьком автомобильчике девушка заклинала: «Господи, я так хочу эту работу! Я просто создана для нее! Неужели я на собеседование опоздаю!? Пожалуйста, пожалуйста, не дай мне опоздать!» И тогда ангел подлетел к девушке поближе и дунул в уши: «Брось ты машину, наплюй на гордость, езжай на метро!» – И отлетая, увидал, как девушка распрямилась, вдохновилась и порулила к обочине, там и свободное местечко как раз образовалось.

А еще он услышал, как в пробке несколько других девиц, столь же, как первая, молодых, просили небеса: не просто научиться водить машину, а чувствовать себя за рулем уверенно и спокойно. От неожиданности (это было что-то новенькое, во времена, когда ангел еще был человеком, подобных желаний не водилось) он и эти моления выполнил. А потом, совершив крутой вираж, ушел от автострады в сторону многоэтажных жилых домов.

Если б ангел сейчас вдруг заметил Павлика, предстал перед ним и спросил, чего он хочет, мальчик ответил бы, что он, во-первых, хочет есть, во-вторых, погреться, а в-третьих, чтобы мама поскорей пришла. Но мамы не было – она, наверно, начала уже встречать Новый год в гостях у дяди Гриши, или дяди Эльдара, или какого-нибудь другого дяди – а ключа от квартиры Павлику не оставила. И о нем, наверное, забыла. Вот и сидел Павлик на подоконнике в подъезде: мерз, грустил и хотел есть.

Ангел в ту ночь хорошо потрудился. Особенно если учесть, что он новичок и то было его первое боевое задание. Он соединял поссорившихся влюбленных (восемь пар), примирял супругов (тридцать одна семья), вразумлял родителей: что по-настоящему хотят получить в подарок их дети (пятьдесят восемь человек минус двое невнявших). Он сделал так, чтобы сорок два мужчины и три женщины разглядели наконец в толпах вокруг – среди коллег, сокурсников или просто прохожих – своих подлинных суженых. Он подкидывал хорошим людям кошельки (три штуки), организовывал выигрыши в лотерею (два раза) и просто подкладывал детишкам подарочки (сто шестьдесят четыре). Наконец, имелись у него также отдельные, эксклюзивные свершения. Юной студентке-актрисе он организовал встречу с режиссером, который, безо всяких проб, пригласил ее на главную роль. Молодой географ получил работу смотрителя маяка в Новой Зеландии. Архитекторы сумели сдать придирчивым заказчикам новейший, авангардный проект.

В итоге отчет о проделанной работе выглядел замечательно. Ангелу было с чем предстать перед всевышним, в чем отчитаться перед ним. Да, начальству, пожалуй, придраться будет не к чему и сам ангел был доволен. Поэтому он позволил себе маленькую вольность: спикировал на тот самый дом, к подъезду которого подходила Мария Петровна.

«Ну, здравствуй, любимая, – прошептал он, невидимый, женщине прямо в ухо. – Времени у меня мало, поэтому скажу одно: то, что здесь, внизу, – мгновенно и даже внимания не стоит. Настоящее – там, наверху. Поэтому меня не жалей и не скучай. А здесь ты найдешь пока, о ком заботиться и с кем поговорить. И еще: ты очень красивая».

И ангел отпорхнул, заложил вираж и свечкой ушел в небеса.

В подъезде Мария Петровна встретила Павлика и сказала: «Мальчик, а пойдем со мной чай с пирожными пить. У меня и подарочек для тебя есть». А мальчик доверчиво сказал: «Пойдемте, тетя» – и протянул ей свою ладошку.

А когда они вошли в квартиру, Мария Петровна глянула в зеркало и поразилась: какая же она стала красивая!

Ангел Николай поднимался в небеса все выше, и сердце у него пело. Пусть он устав и нарушил – зато, считай, как будто дома на побывке побывал.

…В небесных сферах коррупции, конечно же, не существует. Но вот злоупотребления своим служебным положением порой еще встречаются.