Детективная богадельня

Глава 5 Окончание сезона

– В СЛЕДУЮЩИЙ ЧЕТВЕРГ, – сдавленным от перенесенного потрясения и еще не закончившегося приступа голосом председатель сообщил о том, что все же будет прочитана повесть мистера Крофтса, после чего все разошлись. На этот раз не было ни курения на свежем воздухе, ни ритуала прощания. Детективщики покидали особняк в самом подавленном состоянии. Что же до бедняги Беркли, Молли пришлось уложить молодого человека на диванчике в одной из свободных комнат, так как Энтони вдруг словно утратил все свои силы.

Бледный и взволнованный Морби перехватил Финка уже на выходе, предложив перевести дух в своих апартаментах. За что тот был ему благодарен.

В кабинете бывшего главного инспектора, куда вслед за ними явилась верная Молли, Финк первым делом потребовал книги Беркли, желая дополнительно изучить описанный там метод работы Морби, раз он и сам коснулся этой темы.

Послушно секретарша сняла с полки тоненькую книжечку, на обложке которой было написано «Энтони Беркли „Тайна Лейтон-Корта”», вторая и третья книги присутствовали тут же в виде папки с машинописными листами. Все это мисс Стоун положила перед Финком, после чего отправилась на кухню варить кофе, Филлип перегнулся через стол к уху Морби и прошептал, что, когда тот говорил об NN, вначале подозревал, что речь пойдет о Молли. Хотя и трудно представить, что когда-то та отличалась красотой.

– Я знаю Молли с того времени, когда она преподавала в колледже для девочек. В ту пору ей было лет тридцать, но, признаться, она никогда не была классической красавицей. Да и что там, красавицей вообще, – усмехнулся Морби. – Тощая, с вечно торчащими во все стороны волосами и длинным носом… не, уж я повидал в своей жизни женщин. Молли не из числа тех, кем можно по-настоящему увлечься. Хотя не удивлюсь, если она также сделается со временем персонажем кого-нибудь из наших друзей.

– Мне кажется, если бы в моей жизни появилась эта самая NN, после нее я бы уже не смог довериться никакой другой секретарше. Никакой другой женщине, – признался Финк. – Сама мысль о том, что где-то поблизости свободно ходит этакая… крыса с ангельским лицом. Из-за которой меня могут обвинить в предательстве, – он виновато взглянул на нахмурившегося Морби, – в том, что я передаю информацию в прессу…

– Ну уж, скажешь, никакой другой женщине. Разве такое бывает? – Морби поежился. – Странно слышать столь строгий приговор из уст самого романтичного инспектора Скотленд-Ярда.

Финк покраснел.

– А что, во всяком случае, прежде тебя так называли, за глаза, правда. Но я и теперь заметил, ты то и дело читаешь стихи. И, наверное, как и прежде, повсюду носишь с собой какой-нибудь сборник?

– Роберт Берне, – был вынужден признаться Финк, – от вас, Морби, ничего не скроешь.

Он поднялся навстречу вошедшей с подносом Молли, помогая ей сервировать столик, в то время как Морби, подойдя к шкафчику, привычным движением извлек оттуда штоф с коньяком.

– Но разве мужчина, который так любит стихи, смог бы полностью отказаться от женщин?

Говоря это, Эдмонд покосился на свою невзрачную секретаршу, словно пытаясь догадаться, какого мнения она об инспекторе Финке.

Филипп задумался.

– Я не женат, Эдмонд. Но, наверное, не потому, что настолько влюблен в свою работу, просто не встретил такую, которая бы по-настоящему понимала меня. Ту, которой хотелось бы сказать, вот послушайте:

– Сколько тебе лет? – Морби раскурил трубку и с удовольствием выпустил колечко дыма.

– Сорок пять, – снова смутился Финк.

– И до сих пор у тебя ни разу не возникло желание прочитать это стихотворение какой-нибудь прелестной особе?

Финк снова смутился, теперь ему было жаль, что он так разоткровенничался перед Морби.

– Вот и мне за мои шестьдесят восемь ни разу не захотелось. Мы конченные люди, Финк. Мы влюблены в свою работу и не приемлем иного.

Он замолчал, глядя куда-то в пустоту. Молли отвернулась и поспешно встала, как показалось Финку, тайком смахивая слезу, а может, просто сообразила, что на стол не худо бы поставить какую-нибудь закуску.

– После того, как я расстался с этой… особой и покинул полицию, я долгое время вообще ничего не делал. Какие расследования? Какая картотека? Какая, к черту, секретарша?! Я надеялся прожить остаток жизни в тишине и спокойствии, подальше от всего этого позора. Я еще не сказал, что полученное от тети состояние, на которое я вполне мог содержать целый штат секретарей, я был вынужден потратить на то, чтобы заставить молчать тех, кому моя прошлая слава и удачливость не давала покоя. Но это уже между нами.

– Сожалею, что вам пришлось вытаскивать все это на свет божий.

– Мне не оставалось ничего другого, – Морби налил всем, не забыв Молли. – Пей, девочка моя, сегодня тебе это можно, – он похлопал секретаршу по плечу. – Кстати, Молли знала о моих бедах. Она просто не была знакома с… Сусанной, чего уж там теперь скрывать. Просто, когда сегодня Беркли вошел вместе с этой… прости, Молли, с этой тварью и ее представили как писательницу, пишущую в детективном жанре и уже публикующуюся…

– Представили ее после, – уточнила мисс Стоун.

– Ну да, официально после. Но я ведь был уведомлен, что бедняга Беркли приведет в четверг новую детективщицу по фамилии Билд. Мог ли я догадаться, что она теперь Билд? У меня она работала, будучи мисс Стивене. Когда же увидел и узнал… Что я должен был сделать? Отвести в сторону Беркли и рассказать ему все это тет-а-тет? На внятный рассказ у меня попросту не оставалось времени. А просто сказать, ты привел шпионку, и не давать объяснений… Или ждать, как бы она не перекинулась от Беркли к кому-нибудь другому. К Артуру, например, который, благодаря своим спиритическим сеансам, спокойно входит в Букингемский дворец? Час от часу не легче. А ведь ей ничего не стоило уговорить великого Конан Дойла взять ее с собой.

– Это тот самый случай, когда я жалею, что у меня нет пистолета, чтобы выстрелить прямо в черное сердце этой Сусанны! – проглотив коньяк, выпалила Молли.

– Не вздумай, тебя в два счета поймают, и суд вряд ли сочтет тебя невиновной в силу открывшихся причин. К тому же я не смогу свидетельствовать о том, как мерзавка выдала тайну принца, так как все еще связан тайной.

– Тогда я бы хотела нанять убийцу, – не унималась Молли. – Я отдала бы ему все мои деньги, и он…

– Можно подумать, ты знаешь, где водятся эти самые наемные убийцы, – отмахнулся от нее Морби.

– Но в любом случае я бы жизнь положила за то, чтобы вы снова вернулись на службу в полицию! – Молли зарыдала, должно быть, на нее действовал коньяк.

В этот момент дверь распахнулась, на пороге стоял Беркли.

– А мне бренди не плеснете? – поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, сам прошел к столу, подвинув для себя стул.

– Могу предложить неплохой коньяк из личных запасов, – Морби поднял графин, и Молли поставила на стол еще один бокал.

– В случае с Сусанной я сам виноват, доверил ценную информацию непроверенному человеку, – после недолгой паузы продолжил бывший старший инспектор, нимало не смущаясь присутствием Беркли. – Она просто делала то, к чему ее обязывал нечестивый кодекс газетного писаки, а я поступил как последний идиот, которого красивая мерзавка обвела вокруг пальца. В общем, я виноват и понес за это наказание.

– А уж я как виноват, привел шпионку в клуб!

На Беркли было страшно смотреть. Выпив залпом свою порцию, он тут же поставил бокал на стол, и Морби плеснул ему еще столько же.

– Ничего, это заседание оказались необыкновенно плодотворным для меня, и я вам вот что скажу, – Энтони по-мальчишески взлохматил руками волосы и снова потянулся за выпивкой. – Я даже в какой-то степени благодарен Сусанне, или, как там ее на самом деле. Сделаю из нее какого-нибудь персонажа, что ли… Разумеется, ничего из вашей истории пересказывать не стану. Нужно будет просто придумать для нее подходящую историю, чтобы она проявилась там во всем блеске.

ЧЕРЕЗ НЕДЕЛЮ СОСТОЯЛОСЬ последнее в сезоне заседание клуба детективщиков, так как на лето, когда жизнь в Лондоне делалась невыносимой из-за жары, все разъезжались кто куда. Конан Дойл отправлялся в очередное турне, его ждали читатели и любители столоверчения и вызова духов, Агата планировала поехать с дочкой и мужем на море. Бедняжка недавно потеряла мать и никак не могла смириться с потерей, так что смена обстановки была ей на пользу. Честертона ждали друзья на Лазурном берегу Франции. В общем, кто куда.

Прощальный вечер в клубе было решено украсить небольшим праздником, на котором будут поданы горячие блюда и алкогольные напитки. Должно быть, Морби убедил миссис Смит устроить праздник, который последует сразу же после чтения Крофтсом давно обещанной повести. Несмотря на то, что сообщение, которое сделал в прошлый четверг бывший старший инспектор полиции, было сверхважным, совестливый Морби считал, что несправедливо обошелся с Крофтсом, и теперь ему хотелось как-нибудь загладить свою вину.

О готовящемся празднике Морби предупредил Финка телефонным звонком, но, к сожалению, именно в этот день инспектор наконец задержал Красавчика и был вынужден, позабыв о развлечениях, допрашивать его по горячим следам.

Оказалось, что известный домушник и донжуан на этот раз очаровал хозяйскую дочку, которая не только помогла ему проникнуть в дом, но и подсказала адрес покупателя. Картина была возвращена, а вот Финк не смог посетить последний день работы клуба даже с опозданием.

В пятницу он позвонил в особняк и, договорившись с Морби, нанес тому визит. Окончание сезона действовало на бывшего старшего инспектора удручающе. На словах он еще хорохорился, тяжко вздыхая и через слово сетуя на то, как тяжело ему давались последние деньки и как он хотел бы просто поскучать с газетой в руках и бренди в бокале. Но Финк прекрасно видел: больше всего на свете его бывший начальник боится как раз этого свободного времени.

Пока мужчины разговаривали и пили коньяк, Молли что-то печатала в соседней комнате, должно быть, не желая мешать разговору стрекотней своего «ундервуда». В какой-то момент Финк поднялся с места и, делая вид, будто бы у него затекла нога, прошелся по комнате, украдкой заглянув туда, откуда раздавалось пощелкивание клавиш.

Это был крошечный закуток за картотекой, обстановка которого говорила о строгих, почти пуританских вкусах владельца кабинета. Признаться, видя, как тесно Морби общается с мисс Стоун, Финк вообразил, что Молли является чем-то вроде гражданской жены бывшего старшего инспектора, который то обращался к ней в официальном стиле, именуя мисс Стоун, то вдруг, забывшись, тепло называл ее просто Молли. Будь закуток, в котором печатала, не обращая внимания на гостя, секретарша, убран в женском стиле, он мог бы заключить, что его догадка верна. Но увы… Впрочем, кто знает, быть может, мисс Стоун из тех эмансипе, которые не приемлют ничего женского? А в этом случае возможно, что вкусы мужа и жены совпадают. Финку вдруг нестерпимо захотелось осмотреть комнаты самой Молли, ведь пока что он видел так мало: кабинет Морби, квартирку Линка и библиотеку, используемую для заседаний клуба наверху.

– Интересно, в этом особняке есть свободные комнаты? – спросил он, и Молли тут же перестала печатать, обернувшись и тепло улыбнувшись Филиппу.

– Да много свободных, – обрадовался вопросу Морби. – А что, может, и вправду переедешь? Ты ведь вроде говорил, что один?

– Никакой жены, никаких детей, – Финк развел руками. – Да и вещей, положа руку на сердце, не так уж и много: бюро, круглый дубовый стол от дедушки, складной умывальник, несколько стульев, книжный шкаф… От всего остального с радостью избавлюсь. Мне удобнее, чтобы спальня находилась за кабинетом, от столовой же могу вообще отказаться, здесь, как я понял, полный пансион.

– А что, хорошая идея! Вот только до Скотленд-Ярда добираться не ближний свет.

– Я привык много ходить. Моя нынешняя квартира на улице Виктории уж слишком близко, после службы тело требует разминки, ан нет, не получается. А гольф у меня по воскресеньям, и то если нет дождя. Еще занимаюсь боксом, но в последнее время как-то разленился.

– Прекрасно! Молли, можешь взять ключи у миссис Смит и показать Филиппу что тут да как, – Морби довольно потирал руки. – Кстати, Линк говорил, что собирается переехать в комнаты, что с одной стороны граничат с нашим залом заседаний, а с другой – с гнездышком добрейшей хозяйки. Следовательно, его апартаменты также можно показывать.

– Габриэлю что-то не нравится в его комнатах? Я был там, и мне они показались вполне удобными.

– Не в том дело, – Морби вздохнул, – Линк давно и тяжело болен. Собственно, я сейчас отдыхаю ровно три дня, после чего сопровождаю его в Мюнхен к доктору.

Обойдя все пустующие комнаты, Молли предложила выпить чаю в ее апартаментах. Это было как раз то, чего и хотел Филипп. Вместе они поднялись на второй этаж, но направились не в сторону зала заседаний, а пошли направо. Мисс Стоун занимала угловые комнаты, одного взгляда на которые Финку было достаточно, чтобы понять: здесь проживает старая дева. Никаких следов пребывания бывшего старшего инспектора не наблюдалось, да и не могло быть. Розовые шелковистые обои были густо увешаны фотографиями в рамочках и пожелтевшими от времени вырезками из газет. В одной из статей Финк не без труда разглядел фотографию самой миссис Стоун в смешной шляпке и простеньком клетчатом платье, вроде тех, какие носят преподавательницы в женских школах. Впрочем, Морби как раз говорил, что когда-то Молли учила девочек.

– О нет, мистер Финк, не смотрите, я стесняюсь, – зарделась Молли, ставя на столик вазочки с печеньем и конфетами. Перед этим она позвонила служанке и, должно быть, распорядилась подать им чай.

– Я узнал вас, – Финк показал на фотографию и, наклонившись к статье, попытался разобрать текст. Морби говорил, что Молли проходила свидетельницей по какому-то делу, теперь Филипп понял, по крайней мере, то, что дело это имело резонанс в прессе и, судя по всему, пожилая дама до сих пор гордится тем, что произошло с ней в молодости.

вспомнилось Финку, он улыбнулся в усы и тут же сделал лицо «я весь внимание».

– О, это было так давно, – она махнула ручкой и поправила перед зеркалом выбившуюся из прически прядь.

В этом момент белокурая незнакомая служанка внесла поднос с чаем.

– Вы были популярны, – Финк подсел к столу, сделав маленький пробный глоток. Чай оказался без сливок, но был хорошо заварен и пах жасмином.

– Да, были времена, – Молли сощурилась от удовольствия, – я и помыслить не могла, что этот день перевернет всю мою жизнь. Знаете, я так поняла, что Сусанна для того, чтобы получить место секретаря при инспекторе Морби, отдала миссис Томпсон собственный дом.

– Откуда вы знаете? – откусывая кусочек печенья, поинтересовался Финк.

– Ну, хотя бы потому, что миссис Томпсон не вернулась к своему бывшему боссу.

– Она могла просто посчитать такое возвращение неправомерным, – улыбнулся инспектор. – Она же, в сущности, бросила беднягу Морби, да еще и там, где он априори не мог найти себе толковую секретаршу.

– Ну да, знала я эту миссис Томпсон, я вам скажу. Если бы эта леди сочла, что прекрасные вековые дубы за окном мешают дневному свету проникать в ее комнату, она бы вырубила их до последнего. И если бы она вдруг обнаружила, что никакого наследства нет, она бы первым делом явилась к Эдмонду Морби и потребовала срочным порядком расследовать это дело.

К тому же мне известно, что он посещал свою старую секретаршу на новом месте и остался довольным поездкой. Насколько я знаю, миссис Томпсон жива, здорова и свежий воздух Пелдона пошел ей на пользу.

Да, инспектор Морби в то время был живой легендой. Признаться, когда я в первый раз оказалась в кабинете Эдмонда Морби, когда в первый раз услыхала о его потрясающем методе, я решила, что просто не имею права тратить жизнь на нудные занятия в женском колледже.

Я была простой учительницей, и что ждало меня в будущем? Каждый год выполнять одну и ту же программу и надеяться, что с годами меня повысят до, страшно подумать, помощницы директрисы. Скукотища. Когда же я увидала, как работает миссис Томпсон, как она не глядя печатает на машинке и, скромно отвечая на поставленный вопрос, одной рукой достает нужную карточку из картотеки, а другой рукой составляет записку для курьера… Не случайно Беркли записывает за Эдмондом каждое слово, да и не он один. Когда я увидела их вместе – Эдмонда Морби и Анжелику Томпсон, я поняла, чего хочу в этой жизни.

– И чего же вы хотели?

– Приключений! – весело рассмеялась Молли. – Я хотела, чтобы один мой день не был похож на другой, чтобы люди приходили к великому Морби, рассказывая ему о своих бедах, а я была бы рядом, готовая в любой момент прийти на помощь, подставить плечо. Женщине трудно жить в мире, построенном мужчинами и для мужчин. Что ни говори, но феминистки правы: мужчины поставили женщину на такой высокий пьедестал, с которого ей теперь нипочем не спуститься, не переломав при этом себе ноги. Но я была готова сломать себе все что угодно, лишь бы вырваться на свободу.

Многие из клуба посещают раскопки, где, кстати, насколько мне известно, тоже работают женщины. Немного, но есть. И ходят они там не в наших допотопных и неудобных юбках, а в штанах чуть ниже колена и длинных куртках. Потому как все эти шаткие лестницы, все эти ямы, пустыни, горы и гробницы… – она махнула рукой. – Словом, вы понимаете, не на наших каблуках, не в наших юбках и, упаси боже, не в наших корсетах.

Впрочем, я отвлеклась, когда я увидела, как работает инспектор Морби, как он мыслит, как действует, я решила, что рано или поздно займу место миссис Томпсон. В конце концов, ей уже тогда было достаточно много лет, и если бы не Сусанна… Впрочем, я не настолько сообразительна и решительна, как эта леди.

– Но что же сделали вы? – Финк уже начинал злиться на себя за то, что, вместо того, чтобы заниматься собственными делами, вынужден пить чай с секретаршей своего бывшего шефа.

– Я отправилась на курсы машинописи, а потом еще и скорописи, – снова улыбнулась Молли. – К сожалению, все это заняло слишком много времени, я-то надеялась на блицкриг. Думала, стоит мне только коснуться клавиш «ундервуда», как я каким-то чудесным образом тут же освою навыки машинописи. Какое там! Тем не менее я сделала это, и вот…

– И ваша мечта исполнилась, – Финк следил за выражением лица Молли. Хотела ли она чего-нибудь большего? Нежели скромная роль секретаря при великом следователе – предел ее честолюбивых мечтаний?

– Исполнилась, – она кивнула и внезапно спохватилась: – Но вы так и не сказали мне, подошли ли вам какие-нибудь из осмотренных вами комнат?

Финк размышлял: с одной стороны, ему нравился особняк и то, что соседи такие милые люди, и то, что сюда приходят знаменитые писатели, свести знакомства с которыми уже было необыкновенной удачей, с другой… Хорошо Морби, он не может жить без работы, и для него такая детективная богадельня – бальзам на сердце, а вот что будет делать он, целый день отработав на Скотленд-Ярд, вечером угодить под перекрестный допрос страдающих от безделья стариков, которым позарез нужно знать, как прошел его день и сколько опасных бандитов он поймал… Тут уж никакого отдыха не будет, и, даже решись он пропустить какой-нибудь из четвергов и просто спокойно отоспаться дома, его непременно вежливо разбудят и заставят собираться.

Но отказываться сразу и бесповоротно, после того как попросил поводить его по дому, было неудобно, и Финк сослался на то, что новая квартира потребуется ему, самое раннее, через полгода, так как он уже заплатил вперед квартирной хозяйке. В результате приставучая Молли вытребовала от него, чтобы инспектор, по крайней мере, сказал, какая из квартирок ему больше понравилась, и он выбрал угловую в правом крыле на первом этаже. На том и порешили. Мисс Стоун заверила инспектора Финка, что она попросит свою давнюю подругу миссис Смит попридержать для него эти комнаты. После чего они расстались.