Детективные романы и повести

Глава I

Бобби Джонс считался неплохим игроком в теннис, но в этот вечер ему определенно не везло. Он проигрывал одну партию за другой. К счастью, вокруг не было болельщиков, которые могли бы выразить свои эмоции по поводу его промахов.

Раздраженный своими неудачами Бобби выругался. Это был молодой человек лет двадцати восьми, приятной наружности. Лучший друг не мог бы назвать его красивым, но у него было, несомненно, симпатичное лицо, украшением которого являлся открытый добрый взгляд карих глаз.

— Я играю все хуже и хуже, — пробормотал он огорченно.

— Вы очень спешите, — сказал ему партнер доктор Томас, пожилой мужчина с седыми волосами и румяным веселым лицом.

Отражая мяч доктора, Бобби на этот раз ударил с такой силой, что мяч, перелетев через сетку, исчез из виду.

— Хелло! — воскликнул Бобби. — Надеюсь, мяч никого не задел, мне послышался чей-то крик.

Он поспешил в том направлении, куда упал мяч. Было очень трудно что-нибудь разглядеть, так как солнце уже садилось, и с моря поднимался густой туман. В нескольких стах ярдах от теннисной площадки находился крутой обрыв.

— Не мог же мяч залететь так далеко, — сказал Бобби, — однако, мне кажется, что я слышал крик со стороны обрыва. А вы?

Но доктор ничего не слышал.

Бобби пошел искать мяч. В безуспешных поисках дойдя до края обрыва, он начал медленно спускаться вниз по тропинке. Внезапно он остановился, как вкопанный, и крикнул своему партнеру:

— Скорее сюда, доктор! Посмотрите, что это такое?!

Внизу лежала какая-то темная масса, похожая на груду старой одежды.

У доктора перехватило дыхание.

— Боже мой! — воскликнул он. — Кто-то свалился с обрыва. Надо спуститься к нему!

Бок о бок они стали осторожно сползать со скалы, — более молодой и ловкий Бобби помогал доктору. Наконец, они добрались до зловещего темного предмета. Это оказался мужчина лет сорока. Он еще дышал, но был без сознания. Доктор опустился на колени и начал тщательно его обследовать. Затем посмотрел на взволнованное лицо Бобби и медленно покачал головой.

— Ему уже ничем нельзя помочь, — сказал он. — У него сломан позвоночник. Бедняга вот-вот умрет.

— Очевидно, он не был знаком с местностью и, когда поднялся туман, оступился и упал с обрыва.

— Я не раз заявлял муниципалитету о необходимости поставить здесь перила. — Доктор поднялся. — Нам самим его отсюда не вытащить. Пойду за помощью. Надо торопиться, пока окончательно не стемнело. Вы останетесь?

Бобби кивнул.

— Ему уже ничем нельзя помочь? — спросил он.

Доктор отрицательно покачал головой.

— Ничем. Теперь уже недолго. Пульс быстро слабеет. Он проживет самое большее еще минут двадцать. Возможно, он придет в себя перед концом, но, скорее всего, этого не случится! Хотя…

— Ну что ж, конечно, я останусь. Идите. Если он все же придет в себя, есть у вас что-нибудь болеутоляющее?

— Болей не будет, — убежденно произнес доктор.

Он стал торопливо взбираться вверх. Бобби смотрел ему вслед, пока тот не исчез, махнув ему на прощание рукой.

Бобби уселся на выступ скалы и закурил. Происшествие потрясло его. До сих пор ему никогда не приходилось сталкиваться с болезнью или смертью.

«Какие случаются на свете несчастья! Внезапный туман, неудачный шаг — и обрывается человеческая жизнь!»

Бобби стал пристально вглядываться в лицо незнакомца. Красивый, атлетического сложения молодой мужчина — никогда в своей жизни, по-видимому, не болевший. Бледность приближающейся смерти не могла скрыть темного загара, покрывавшего его кожу. Каштановые волосы были слегка тронуты сединой. Привлекательное лицо, умное и энергичное!..

Вдруг незнакомец открыл глаза и посмотрел прямо на Бобби. Взгляд его был вполне сознательным, и Бобби показалось, что незнакомец хочет что-то у него спросить. Бобби подошел ближе, и в это время человек произнес слабым, но отчетливым голосом:

— Почему не позвали Уилби?

Затем по его телу пробежала дрожь, веки закрылись, подбородок отвис. Все было кончено.

Глава II

Бобби склонился над незнакомцем. Никаких сомнений — человек был мертв. Бобби нехотя засунул руку в карман пиджака покойника и вытащил оттуда носовой платок, чтобы прикрыть его лицо. Вместе с платком из кармана выпала фотография. Бобби невольно взглянул на фото. Это было лицо женщины с необычайно запоминающейся внешностью. Блондинка с широко расставленными глазами, она выглядела очень молодой — примерно лет двадцати с небольшим. Бобби был потрясен не столько красотой этого лица, сколько его незаурядностью. Такое лицо нелегко забыть.

С чувством, похожим на благоговение, Бобби осторожно положил фото обратно в карман. Затем снова сел и стал ждать возвращения доктора Томаса.

Время тянулось очень медленно, по крайней мере для Бобби. Вдруг он вспомнил, что обещал отцу играть сегодня во время вечерней службы на органе. Служба начиналась в шесть часов, а сейчас было уже без десяти шесть. Уильям Джонс был очень нервным и беспокойным человеком, но Бобби любил его. Он размышлял о своем отце со смешанным чувством любви и отчаяния. Его жизнь дома представлялась ему длинной цепью всяческих уступок всевозможным причудам отца. В свою очередь преподобному Джонсу казалось, что это он приносит себя в жертву молодому поколению, которое не понимает и не ценит его.

«Как долго нет доктора. Несомненно, он мог бы уже вернуться».

В этот момент Бобби услышал какой-то звук сверху и обрадованно поднял голову. Очевидно, это была долгожданная помощь. Но вместо доктора он увидел мужчину в спортивном костюме.

— Что здесь произошло? — спросил незнакомец. — Несчастный случай? Могу я быть чем-нибудь полезен?

Это был высокий человек с приятным голосом. Бобби не мог хорошо его разглядеть, так как уже стемнело. Он рассказал незнакомцу о случившемся и добавил, что по-мощь должна подоспеть с минуты на минуту.

— Не встретили ли вы кого-нибудь по дороге? — спро. сил Бобби. — У меня в шесть часов свидание…

— И вы не хотите оставить покойника одного?

— Не хотелось бы, конечно. Хотя я все равно ничем не могу ему помочь.

Он замолчал, но его собеседник понял, что он хотел сказать.

— Если желаете, я могу спуститься и подождать, пока придет помощь.

— О, — обрадовался Бобби, — это было бы очень хорошо. Дело в том, что я обещал отцу играть на органе во время службы. Если я не приду, он очень расстроится.

Незнакомец спустился со скалы, и они очутились лицом к лицу на узкой площадке. Перед Бобби стоял мужчина лет тридцати пяти, с мягкими приятными чертами лица.

— Я не местный. Моя фамилия Бэссингтон. Хочу купить здесь дом. Какое все-таки ужасное происшествие! Он, должно быть, оступился, не так ли?

Бобби кивнул.

— Поднялся туман, — объяснил он. — Да и дорога здесь очень опасная. Ну, всего хорошего. Мне пора. Большое спасибо.

— Не стоит благодарности. Каждый на моем месте сделал бы то же самое. Не оставлять же беднягу здесь одного.

Бобби взобрался по крутому склону, помахал рукой незнакомцу и быстро побежал по направлению к церкви. Чтобы сэкономить время, он перелез через церковную ограду. Отец, наблюдавший за ним из окна ризницы, был крайне недоволен этим поступком. Было пять минут седьмого, но колокол все еще звонил.

Объяснения были отложены до окончания службы.

Запыхавшись, Бобби опустился на свое место у старинного органа. Занятый своими грустными мыслями, он непроизвольно заиграл траурный марш Шопена.

После службы священник принялся отчитывать сына.

— Если ты не в состоянии сделать что-нибудь как следует, не делай лучше совсем. Ты сам предложил играть на органе. Я тебя не принуждал к этому. Но ты легкомысленно предпочел развлечься игрой в теннис.

Бобби решил прервать отца, пока тот не зашел слишком далеко.

— Прости, отец, но на сей раз я не виноват. Я сторожил труп.

— Что ты делал?..

— Сторожил труп одного несчастного, который свалился со скалы. Там очень узкая дорожка, и человек в тумане оступился и полетел вниз.

— Боже мой! — воскликнул священник. — Какая трагедия! Он сразу скончался?

— Нет. Он потерял сознание. Но умер вскоре после того, как доктор Томас пошел за помощью. Я чувствовал, что должен остаться при нем. Не мог же я просто бросить его и уйти. Но вскоре появился какой-то незна-комец, который согласился заменить меня, а я поспешил сюда.

Глава III

На следующее утро Бобби поехал в Лондон. Его друг Бэджер собирался открыть там гараж и просил Бобби стать его компаньоном. Через два дня, закончив благополучно все дела, Бобби собирался домой. Он приехал на Пэддингтоиский вокзал за две минуты до отправления, и пока он добежал до платформы, поезд медленно тронулся. Вскочив в последний вагон и открыв двери одного из купе, Бобби, запыхавшись, шлепнулся на сидение. Это оказался вагон первого класса. В углу на диване сидела смуглая девушка с сигаретой. На ней были красная юбка, короткий зеленый жакет и ярко-синий берет. Несмотря на некоторое сходство с обезьянкой шарманщика, темные продолговатые грустные глаза и вздернутый носик делали ее очень привлекательной. В разгар своих извинений за шумное вторжение Бобби вдруг оше. ломленно уставился на девушку.

— О, это ты, Френки! Я не видел тебя целую вечность!

— И я тебя давно не видела. Усаживайся и рассказывай.

Бобби ухмыльнулся.

— У меня билет третьего класса.

— Это не имеет значения, я оплачу разницу, — любезно заметила Френки.

— Мое мужское достоинство не позволяет, чтобы дама платила за меня. Я сам уплачу.

В это время на пороге купе появился контролер. Протянув ему свой билет, Френки, улыбнувшись, сказала:

— Мистер Джонс зашел ко мне ненадолго поболтать. Это не имеет значения, не так ли?

— Пожалуйста, пожалуйста, миледи. Надеюсь, джентельмен не задержится, — тактично заметил он и добавил многозначительно: — Я снова буду делать обход только после Бристоля.

— Что может сделать очаровательная улыбка! — произнес Бобби, когда контролер ушел.

Леди Френсис Дервент задумчиво покачала головой.

— Пожалуй, здесь дело не в улыбке. Скорее всего — это щедрые чаевые отца во время его путешествий.

— Я полагал, что ты навсегда покинула Уэльс, Френки.

Френки вздохнула.

— Дорогой мой! Ты же знаешь, как мои родители привязаны к этому месту. Я бы с удовольствием уехала. Ведь здесь можно умереть с тоски, — но что я одна могу сделать?!

Бобби сочувственно покачал головой, как бы признавая серьезность проблемы.

— Однако, — продолжала Френки, — после вчерашней вечеринки, на которую я ездила в Лондон, я поняла, что даже дома не могло быть хуже.

— А что тебе не понравилось на вечеринке?

— Дело не в самой вечеринке — она ничем не отличалась от любой другой. Сначала мы собрались в Савое, чтобы пообедать. Затем решили поехать в китайский кабачок, где ожидалась облава. Но, к сожалению, ничего такого не произошло. Скучища была смертная. Мы выпили и поехали в ночное кабаре. Там совсем можно было удавиться с тоски. Затем мы зашли в какой-то бар. Затем мы где-то ели жареную рыбу. Затем мы надумали пойти завтракать к дяде моей подруги Анджелы, рассчитывая, что он будет шокирован нашим появлением. Но он ничему не удивился. После этого нам ничего уже больше не оставалось, как разойтись по домам. Поверь, Бобби, все это так неинтересно!

— Возможно, — заметил Бобби, подавляя чувство зависти. Он не смел даже мечтать о тех местах, о которых рассказывала Френки.

Его отношения с Френки были не совсем обычными. В детстве Бобби и его братья приходили в замок играть с его маленькими обитателями. Теперь, когда они стали взрослыми, им редко приходилось встречаться. И, хотя они продолжали называть друг друга по имени, их принадлежность к разным слоям общества делала эту фамильярность чисто формальной. Однако Бобби очень тепло относился к Френки и всегда был искренне рад, когда судьба сталкивала его с ней.

— Мне так все надоело! — сказала Френки усталым голосом. — А тебе?

Бобби задумался.

— Я бы не сказал этого.

— Какой ты счастливый, — произнесла Френки с завистью. — Между прочим, — внезапно оживилась она, — ты слышал про человека, который упал с обрыва?

— Как же, ведь мы с доктором Томасом и нашли его. А ты откуда знаешь об этом?

— Прочла в газете. Смотри… — она указала пальцем на небольшую заметку, озаглавленную «Несчастный случай в тумане». — «Жертвой несчастного случая, происшедшего вчера в Марчболте, оказался Алекс Притчард. Личность погибшего была установлена его сестрой, миссис Кейман, чью фотографию обнаружили в кармане пиджака покойного. Мистер Притчард недавно вернулся из Сиама. Он не был в Англии в течение десяти лет. Недолго пробыв дома, он снова отправился пешком вдоль побережья. Следствие по этому делу начнется в Марчболте завтра».

Перед мысленным взором Бобби возникло необыкновенно привлекательное лицо женщины с фотографии.

— Вероятно, мне придется давать показания на следствии, — сказал он.

— О, как интересно! Я приду тебя послушать.

— Полагаю, в этом не будет ничего интересного, — ответил Бобби.

— Человек был уже мертв, когда вы его нашли?

— Нет. Он скончался минут через пятнадцать. В это время там больше никого, кроме меня, не было.

Бобби умолк.

— Довольно мрачная картина…

— Да… Нелепый конец…

Подле небольшой паузы Френки спросила:

— А ты видел его сестру?

— Нет, я провел два дня в Лондоне. Мне надо было встретиться с приятелем, с которым я собираюсь открыть гараж. По-моему, ты его помнишь. Это Бэджер Виден.

— Бэджер Виден?

— Такой косоглазый… славный парень…

Френки сморщила лоб, напрягая память.

— Он еще так смешно хохочет — просто гавкает, — пояснил Бобби.

Френки никак не могла вспомнить.

— Ну, тот, который слетел с пони, когда мы были детьми. Застрял вниз головой в болоте, и нам пришлось вытаскивать его за ноги.

— О! — воскликнула Френки. — Теперь я вспомнила. Он заикался.

— Совершенно верно, — подтвердил Бобби. — Последние годы он переменил много профессий, и все неудачно. Завел птицеферму — и погорел на этом, затем работал в конторе биржевого маклера, откуда его через месяц выставили. Потом он поехал в Австралию, но. и там ничего не добился. Теперь он хочет открыть гараж в Лондоне и предлагает мне вступить с ним в компанию.

— Я надеюсь, ты не собираешься вложить деньги в это сомнительное предприятие?

— Чтобы вложить деньги, нужно их иметь.

— Очень тонко подмечено.

— Конечно. Бэджер пытался найти кого-нибудь с небольшим капиталом, но это не так просто.

— Что ж, не все так наивны, как ты.

Наконец, до Бобби дошел смысл ее замечаний.

— Послушай, Френки! Бэджер честнейший парень!

— Они все такие…

— Кто «они»?

— Те, которые едут в Австралию и возвращаются обратно. Откуда он взял деньги, чтобы начать это дело?

— Умерла его тетя и оставила ему гараж на шесть машин, с тремя жилыми комнатами при гараже, и его родственники сколотили сотню фунтов, чтобы купить несколько подержанных машин. Ты не представляешь, как это выгодно, иметь дело с подержанными машинами!

Дверь купе открылась, на пороге стоял официант.

— Желающие позавтракать могут пройти в вагон-ресторан.

— Пойдем? — спросила Френки.

Они направились в вагон-ресторан.

Было уже пять часов, когда поезд прибыл на станцию Марчболт.

— Меня встречает машина, — сказала Френки. — Я тебя подвезу.

— Спасибо. Не придется тащить целых две мили этот проклятый чемодан.

— Три мили, а не две.

— Если пойти тропинкой мимо теннисной площадки, то две.

— По той самой, где…

— Да. Где оступился этот несчастный.

— А не столкнул ли его кто-нибудь? — спросила Френки, подавая свой саквояж горничной.

— Столкнул?.. Что ты?.. Почему тебе пришло такое в голову?

— Просто это было бы более занятно, не так ли?

Глава IV

На следующий день началось следствие. Доктор Томас дал показания о том, как был обнаружен пострадавший.

— Он был еще жив? — спросил следователь.

— Да. Но в безнадежном состоянии.

Доктор точно и подробно изложил все, что произошло в тот вечер.

— Какие у вас предположения, доктор Томас, о причине происшествия?

— По всей вероятности, покойный оступился и упал со скалы. В тумане он мог не заметить крутого поворота тропинки. Достаточно было двух шагов, чтобы свалиться с обрыва.

— Не мог ли кто-нибудь его столкнуть? Вы не обнаружили на теле следов насилия?

— Ничего, кроме ушибов, которые он, несомненно, получил при падении.

— Остается еще третья версия — самоубийство. Как по-вашему?

— Это, конечно, вполне возможно.

Следующим свидетелем был Роберт Джонс. Бобби рассказал, как они с доктором Томасом играли в теннис, как мяч перелетел через сетку в сторону моря, и как ему показалось, что он слышит чей-то крик.

— Вы нашли мяч?

— Да. Он упал примерно в ста ярдах от теннисного корта.

Повторив все уже сказанное доктором, Бобби закончил свои показания.

Следующим свидетелем был миссис Кейман. Увидев ее, Бобби почувствовал крайнее удивление и разочарование. Ничего похожего на фото, которое произвело на него такое оильное впечатление.

«Вот как может приукрасить фотограф! — подумал Бобби. — И к тому же, снимок, вероятно, был сделан много лет назад».

Так или иначе, но трудно было поверить, что прелестное молодое создание на фото и эта сильно накрашенная вульгарная женщина — одно и то же лицо.

Миссис Амелия Кейман давала свои показания. Покойный был ее единственным братом Александром Притчардом. Она виделась с ним накануне происшествия. Притчард только что вернулся с Востока и намеревался отправиться в пеший поход по Уэльсу.

— Какое настроение было у вашего брата, когда вы видели его в последний раз?

— О, Алекс, как всегда, был весел.

— Не заметили ли вы в поведении брата чего-нибудь странного?

— Нет, он был такой, как обычно.

— Не было ли у вашего брата денежных затруднений или каких-либо других неприятностей?

— Думаю, что нет. Видите ли, он только что вернулся после десятилетнего отсутствия, а писать письма он не любил. Но он сделал мне несколько весьма ценных подарков и пригласил меня в театр и ресторан, так что в деньгах, по всей вероятности, недостатка не было. И вообще у него было отличное настроение.

— Кто был ваш брат по профессии, миссис Кейман?

Дама явно смутилась.

— Я, по правде говоря, не совсем в курсе его дел — ведь од так редко бывал в Англии. Но, по его словам, он был чем-то вроде геолога.

— Вам неизвестны какие-либо обстоятельства, которые могли толкнуть его на самоубийство?

— О, нет, в это я не могу поверить! Очевидно, это был несчастный случай.

— А как вы можете объяснить тот факт, что при вашем брате не было никакого багажа, даже рюкзака?

— Он не любил ходить с рюкзаком. Предпочитал пересылать вещи по почте. Вот и в данном случае он послал накануне небольшую посылку с самыми необходимыми предметами туалета. Только адресовал он ее в Марчинболт вместо Марчболт, так что посылка прибыла сюда только сегодня.

— О, это весьма важная деталь!

Миссис Кейман объяснила, что узнала о происшествии из газеты, где было напечатано ее фото. После чего она с мужем немедленно прибыла в Марчболт и опознала в покойном своего брата. При этих словах она расплакалась. Следователь выразил свое сочувствие и отпустил свидетелей.

Так как дело казалось абсолютно ясным, решение присяжных было единодушным: признать, что имел место несчастный случай, вследствие угрожающего состояния того участка тропинки над морем, на котором произошла катастрофа. Было вынесено особое мнение о необходимости заставить муниципалитет принять соответствующие меры.

На этом следствие закончилось.

Глава V

Вернувшись через полчаса домой, Бобби застал в кабинете отца миссис и мистера Кейман, ожидавших его.

— Вот и Бобби, — вздохнул с облегчением старый священник, которому разговор с супругами Кейман, по-видимому, не доставлял большого удовольствия.

Мистер Кейман поднялся навстречу Бобби и протянул ему руку. Это был высокий цветущего вида мужчина. Он старался казаться приветливым, но этому противоречил холодный взгляд его недобрых, слегка прищуренных глаз. Что касается миссис Кейман, то, несмотря на вульгарный вид, ее можно было назвать даже привлекательной. Но между нею и девушкой с фотографии, по мнению Бобби, не было ни малейшего сходства.

«Вот что делает время!» — мысленно заключил Бобби.

— Я приехал вместе с женой, — сказал мистер Кей-ман, крепко, до боли пожимая руку Бобби. — Мне надо быть при ней. Вы понимаете, как она убита горем.

Миссис Кейман всхлипнула.

— Мы пришли к вам, — продолжал мистер Кейман, — потому что брат моей бедняжки жены умер у вас на руках. Мы хотели, чтобы вы подробно рассказали о его последних минутах.

— Бедный Алекс! Мой несчастный брат! — прошептала миссис Кейман, утирая глаза.

— Да, это ужасно, ужасно, — произнес Бобби, чувствуя себя очень неловко.

— Может быть, мой брат сказал что-нибудь перед смертью… Просил что-нибудь передать? — продолжала миссис Кейман, глядя с надеждой на Бобби.

— Нет, он ничего не сказал.

Миссис Кейман казалась разочарованной.

— Совсем, совсем ничего? — спросила она с недоверием.

Бобби почувствовал себя виноватым.

— В самом деле — ничего.

— Так было лучше для него, — мрачно промолвил мистер Кейман. — Умереть без сознания, не испытывая боли. Ты, Амелия, должна считать это божьей милостью.

— Да, пожалуй… Вы полагаете, он совсем не испытывал боли? — снова обратилась она к Бобби.

— Я в этом уверен.

Миссис Кейман вздохнула с облегчением.

— Будем благодарны хоть за это. Бедный Алекс! Он был такой здоровый, закаленный…

«Странно, — подумал Бобби, — что покойный приходился братом этой вульгарной женщине и шурином ее несимпатичному мужу».

— Мы вам очень признательны, — сказала миссис Кейман.

— О, пустяки. Я сделал все, что мог.

— Мы этого не забудем, — уверил его мистер Кейман, и Бобби вновь почувствовал крепкое пожатие его руки. — А чем вы занимаетесь, молодой человек? — неожиданно спросил мистер Кейман.

— Большую часть времени провожу в поисках работы, — ответил Бобби и после небольшой паузы добавил — Я служил во флоте…

— Да, тяжелые сейчас времена… — и мистер Кейман покачал головой. — Ну, желаю вам успеха.

— Благодарю вас.

Глядя вслед удаляющейся паре, Бобби предался размышлениям. Он снова и снова сравнивал лицо девушки на фото с лицом миссис Кейман.

— Как жаль, что женщина может так измениться с годами! — вслух закончил Бобби свои размышления.

— Кто может измениться с годами? — неожиданно услышал он голос Френки.

— Хелло, Френки, я не заметил, как ты вошла.

— О чем ты рассуждал вслух?

Бобби поделился с Френки своими мыслями, но не встретил у нее никакого сочувствия.

— Ерунда! Эта женщина, как две капли воды, похожа на свою фотографию.

— Когда ты ее видела? Разве ты была на следствии?

— Разумеется. Чему ты удивляешься? Ведь здесь так мало развлечений. Это дело сам господь бог послал. Но все могло быть, конечно, более захватывающим. Скажем, преднамеренное убийство, таинственное отравление, или что-нибудь в этом роде. А в данном случае все выглядит слишком банально.

— Какие у тебя кровожадные инстинкты, Френки.

— Возможно, это атавистическая сторона моего характера. В школе меня прозвали мартышкой.

— А разве мартышки любят убийства?

— Боже мой, Бобби, ты рассуждаешь, как корреспондент воскресной газеты!

— Знаешь, Френки, — вернулся Бобби к мысли, не дающей ему покоя. — Я все же не согласен с тобой насчет миссис Кейман. На фото она очаровательна.

— Просто фотограф приложил максимум старания.

— Так постарался, что фото не похоже на оригинал. Кстати, где ты видела фотографию?

— В газете.

— Возможно, газетный снимок не совсем четкий.

— Мне кажется, ты лишился рассудка из-за этой

крашеной выдры, — рассердилась Френки. — Вместо того, чтобы тратить время на разговоры об этой женщине, не сыграть ли нам партию в теннис?

— К вашим услугам, миледи! — обрадовался Бобби.

И они направились к теннисной площадке, в непринужденной беседе забыв о неприятном разговоре. Но едва только они дошли до корта, Бобби вдруг воскликнул:

— Как же я мог забыть?

— Что с тобой? — удивилась Френки.

— Понимаешь, Кейманы интересовались, не сказал ли Притчард что-либо перед смертью, и я ответил отрицательно.

— Ну и что же?

— А сейчас я вспомнил, что он сказал…

— Что именно? — нетерпеливо прервала Френки.

— Он сказал: «Почему не позвали Уилби?»

— Странный вопрос. И это все?

— Да. И сразу же после этих слов он умер.

— Не вижу повода задумываться над этими словами. В них нет ничего значительного.

— И все же мне следовало сообщить об этом Кей-манам, ведь я уверил их, что покойный ничего не сказал.

— Да он ничего существенного и не сказал.

— Ты полагаешь, я не должен писать им об этом?

— Я бы не стала. Ведь это не имеет никакого значения.

— Пожалуй, ты права, — согласился Бобби и целиком предался удовольствию игры в теннис.

Все же, вернувшись домой, он снова принялся упрекать себя и, в конце концов, решил написать следующее:

«Дорогой мистер Кейман. Я только что вспомнил, что ваш шурин перед смертью произнес несколько слов: «Почему не позвали Уилби?» Извините, что не сказал об этом своевременно, но, очевидно, эти слова выпали из моей памяти, так как я не придал им никакого значения. С уважением, Роберт Джонс».

На следующий день пришел ответ:

«Дорогой, мистер Джонс! Я только что получил ваше письмо и очень вам признателен за сообщение о последних словах моего бедного шурина, несмотря на незначительность их содержания. Моя жена надеялась, что ее брат просил передать ей свою последнюю волю. Но все же я благодарен вам за вашу любезность. Преданный вам Лео Кейман».

Бобби почувствовал себя уязвленным пренебрежительным тоном письма.

Глава VI

На следующий день Бобби получил письмо от Бэджера.

«Все готово для начала, старик, — писал тот. — Вчера я закупил пять подержанных машин за пятнадцать фунтов — одного «Аустина», двух «Морисов» и парочку «Роверсов». Я не сомневаюсь, что после того, как мы их подлечим, они помчатся, как миленькие. Главное, чтобы машина благополучно доставила покупателя домой и не поломалась по дороге. Я хотел бы открыть наш гараж через неделю и рассчитываю на тебя. Надеюсь, не подведешь, старина. Как я благодарен моей тете Керри! Ведь это она дала мне возможность открыть собственное дело. А все благодаря тому, что я когда-то разбил футбольным мячом окно ее соседа, который не ладил с ее кошками. С того дня я стал тетиным любимчиком. Я уверен, дружище, что мы с тобой преуспеем в нашем деле. Итак, до скорой встречи. Всегда твой, Бэджер».

Бобби сообщил отцу, что собирается открыть в Лондоне небольшой гараж подержанных машин вместе со своим другом Бэджером. Эта перспектива не вызвала энтузиазма со стороны священника. Хорошо зная неудачника Бэджера, он старался отговорить. сына от этого рискованного шага.

Через пару дней Бобби получил третье письмо — из Буэнос-Айреса от фирмы «Энрикес и Далло». Фирма предлагала Бобби работу на очень хороших условиях. В первый момент Бобби показалось, что он видит сон— тысяча фунтов в год! Он внимательно перечитал письмо. В нем говорилось, что кто-то рекомендовал Бобби на предлагаемую должность и что фирма вообще предпочитает брать на работу молодых людей, служивших во флоте. Бобби предлагалось выехать в Буэнос-Айрес не позже, чем через неделю, так как дело не терпит отлагательств.

— Мне предлагают работу в Буэнос-Айресе с годовым окладом в тысячу фунтов, — сообщил Бобби отцу, находившемуся в комнате.

— Тысячу фунтов?! Но это же просто невероятно! Кто эти люди?

— Какие-то болваны, по всей вероятности. Они даже не упоминают о характере работы.

Но священник был другого мнения.

— Ах, мой мальчик, как ты не понимаешь! Быть англичанином — великое дело! Англичанин — синоним честности! И южно-американская фирма приняла это во внимание.

— Но почему они выбрали именно меня? Ведь в Англии есть более достойные, чем я.

— Возможно, тебя рекомендовал твой бывший командир.

— Может быть, — согласился Бобби с некоторым сомнением. — Так или иначе, я не могу принять это предложение. Я уже договорился с Бэджером.

— Твои разговоры с Бэджером нельзя принимать всерьез. Это детский бред. Он совершенно неделовой человек.

— Ему просто не везло.

— Я не изменю своего мнения. Ты должен отказаться от этой безумной затеи.

— Но я не могу подвести друга, который на меня рассчитывает.

После бесплодных споров каждый остался при своем мнении. Священник ушел рассерженный, а Бобби сел и написал отказ фирме «Энрикес и Далло».

Позднее, во время игры в теннис, Бобби рассказал Френки о полученном и отклоненном предложении из Южной Америки.

— Я считаю, что ты поступил правильно.

— Ты хочешь сказать — в отношении Бэджера?

— Да.

— Я не могу подвести друга.

— Только смотри, чтобы друг не подвел тебя. Когда ты едешь в Лондон?

— В понедельник.

— Я тоже собираюсь в Лондон. Поедем вместе.

— Тебе там со мной будет неинтересно. Твои друзья и мои принадлежат к разным слоям общества.

— Уверяю тебя, что у меня очень широкий круг знакомых. Если хочешь, можешь привести с собой Бэджера. Теперь ты веришь в мою дружбу?

На этом они расстались.

Следующие дни до отъезда в Лондон тянулись для Бобби бесконечно. В субботу днем он почувствовал, что не в состоянии больше оставаться дома. Взяв несколько бутербродов и бутылку пива, он отправился за город. Прошагав двенадцать миль и порядочно устав, Бобби решил отдохнуть. Он прилег на траву и, успев только подумать о том, как жаль, что с ним нет Френки, заснул крепким сном.

Когда Бобби проснулся, он почувствовал себя хорошо отдохнувшим и с аппетитом принялся за еду. Пиво показалось ему более горьким, чем обычно, но тем не менее, он выпил всю бутылку до дна. Через-несколько минут глаза его стали слипаться и вскоре его сломил крепкий, тяжелый сон.

Глава VII

Френки остановила свою зеленую длинную машину у подъезда больницы. В холле ее встретила медицинская сестра.

— Могу я видеть мистера Джонса?

Сестра с интересом рассматривала элегантный костюм Френки и букет лилий в ее руках.

— Как мне доложить? — спросила она.

— Леди Френсис Дервент.

Это имя явно подняло престиж пациента в глазах сестры. Она проводила Френки к больному.

— Мистер Джонс, к вам посетитель. Угадайте нто!

— Неужели Френки?1 — удивился и обрадовался Бобби.

Френки присела на стул у кровати.

— Как все это случилось, Бобби?

— Если бы я знал! Подумать только — я проглотил не менее восьми гранов морфия и остался жив! Теперь обо мне будут писать во всех медицинских журналах. Ведь для того, чтобы убить человека, достаточно и полграна. Здесь на меня смотрят, как на чудо!

— Да… Тем, кто пытался отравить тебя, должно быть обидно.

— Еще бы! Выбросить на ветер такое количество морфия!

— Морфий подсыпали в пиво, не так ли?

— Да. Меня нашли спящим мертвым сном. Пытались разбудить, но тщетно. Тогда меня отвезли в больницу.

— Продолжение мне известно, — заметила Френки.

— Сперва подозревали, что я сам отравился. Но я их в этом разуверил. Затем нашли бутылку, из которой я пил пиво, и анализ показал следы морфия. Проверили другие бутылки в магазине, где я купил пиво, но в них ничего подозрительного не оказалось.

— Очевидно, морфий насыпали в бутылку, когда ты спал.

— Возможно. Я вспоминаю, как обратил внимание на небрежно заклеенную пробку.

— Теперь для меня ясно, что Притчарда кто-то столкнул с обрыва.

— При чем тут Притчард?

— Как ты не понимаешь?! В связи с этим преступлением ты стал кому-то помехой. Возможно, что человек, который столкнул Притчарда с обрыва, полагает, что ты это видел, и хочет избавиться от тебя.

— Но я ничего не видел.

— Но он же об этом не знает.

— Доктор Томас тоже был там, однако никто не пытался отравить его.

— Возможно, это еще впереди… Постой, у меня мелькнула одна мысль — работа, которую тебе предложили в Буэнос-Айресе… Сначала тебя пытались отправить подальше от Англии, а когда ты отказался, тебя решили совсем убрать с пути.

— Но ведь они многим рисковали.

— О, убийцы никогда не боятся риска. Чем больше они убивают, тем больше хотят убивать.

После ухода Френки Бобби стало скучно и он решил почитать.

На ночном столике среди книг и журналов он увидел местную газету. Просматривая ее со скучающим видом, Бобби внезапно вздрогнул от удивления. С газетной страницы на него смотрело лицо миссис Кейман. Под портретом стояли слова: «Фото, найденное в кармане пиджака покойника, благодаря которому он был опознан, — миссис Амелия Кейман, сестра пострадавшего».

Возбужденный Бобби стал неистово нажимать кнопку звонка. Немедленно вбежала встревоженная сестра.

— Что с вами, мистер Джонс? Вам плохо?

— Позвоните, пожалуйста, в замок, — вскричал Бобби, — и скажите леди Френсис, чтобы она немедленно вернулась сюда.

— Вряд ли она успела доехать домой, — возразила сестра.

— Не спорьте со мной, сестра. Делайте, как я вас прошу. Это очень важно.

Сестра, пожав плечами, удалилась.

Через некоторое время в палату вбежала запыхавшаяся Френки.

— Что приключилось, Бобби? Почему такая срочность?

Бобби сидел в постели с пылающими щеками и размахивал газетой.

— Взгляни на этот портрет.

— Ну и что?

— Это и есть тот портрет, который ты видела раньше в газете и о котором ты сказала, что он похож на миссис Кейман?

— Да. Он самый. Но я не понимаю, почему ты так взволнован?

— Это не та фотография, которую я положил обратно в карман покойника.

Они посмотрели друг на друга.

— В таком случае… — начала медленно Френки, — …либо у него было две фотографии… — что мало вероятно…

— Либо…

Они помолчали.

— Тот человек… Как его фамилия? — спросила Френки.

— Бэссингтон, — ответил Бобби.

Глава VIII

Бобби и Френки продолжали смотреть друг на друга, стараясь дать соответствующую оценку вновь возникшим обстоятельствам.

— Это сделал Бэссингтон, — продолжал Бобби. — Он единственный человек, у которого была эта возможность.

— Если, как мы уже говорили, не было двух фотографий.

— Но мы согласились на том, что это маловероятно. Если было бы две фотографии, то покойного старались бы опознать по обеим, а не по одной.

— Это легко узнать, — сказала Френки. — Можно спросить полицию. А как выглядел этот Бэссингтон?

— Мне трудно описать его подробно — я слишком мало времени провел с ним. Помню, он произвел на меня впечатление джентльмена. У него довольно приятный голос и манеры. Сказал, что он нездешний, приехал, чтобы купить в этих краях дом.

— Можно это проверить у здешних агентов по продаже имущества. А тебе не пришло в голову, Бобби, что, если Притчарда кто-то столкнул в пропасть, то это был не кто иной, как Бэссингтон?

— Но нам ведь точно не известно, что его столкнули,

— Я в этом уверена.

— Ты все время была уверена.

— Нет, сначала я это предположила, потому что так мне казалось интересней. А теперь мои предположения подкрепляются фактами. Если это было убийство, то тогда все сходится: ты неожиданно появляешься возле Притчарда, чем несколько нарушаешь дальнейшие планы убийцы; затем ты обнаруживаешь фото, и поэтому от тебя нужно срочно избавиться.

— Нет, не все у тебя сходится.

— Но почему? Ведь ты был единственным человеком, который видел фото. Как только Бэссингтон остался один с покойным, он подменил фото.

Но Бобби продолжал качать головой.

— Нет, это не пойдет. Предположим на минутку, что фотография была настолько важной уликой, что надо было убрать меня с дороги, как ты говоришь. Это, конечно, абсурд, но допустить можно. В таком случае преступник не стал бы ждать окончания следствия. Ведь он знал, что я могу увидеть газету с фотографией.

— Пожалуй, это логично, — согласилась Френки.

— И вот что еще, — продолжал Бобби. — Я мог бы поклясться, что, когда я положил фото обратно в карман пиджака покойного, Бэссингтона еще не было. Он появился минут пять или десять спустя.

— Но он мог следить за тобой издали.

— Вряд ли это было возможно в наступивших сумерках и тумане.

— Значит, ты думаешь, он не знал, что ты видел фото?

— Полагаю, что нет.

— И, значит, он мог не опасаться, что ты видел, как он это сделал — я имею в виду убийство? Ведь ты бы, не молчал об этом… Похоже, тут кроется что-то совсем другое…

— Да. Только что именно?

— Что-то, чего они не знали до окончания следствия. Интересно, почему я сказала «они»?

— Вполне логично. Кейманы, безусловно, тоже причастны к этому преступлению. Тут замешана целая шайка.

— Повтори, пожалуйста, какие слова произнес Притчард перед смертью? Ты мне говорил, но я забыла.

— Он сказал: «Почему не позвали Уилби?»

— Но ведь это сущая бессмыслица, — сказала Френки. — Хотя… я начинаю верить, что слова эти могут иметь важное значение. Я надеюсь, ты не сообщил о них Кейманам?

— Я сообщил им об этом в письме, — медленно произнес Бобби.

— А как они реагировали?

— Кейман прислал вежливый ответ с благодарностью, подчеркнув, что слова эти не имеют никакого значения.

— А два дня спустя ты получаешь письмо из Буэнос-Айреса с выгодным предложением…

— Да.

— Неужели тебе еще и сейчас не ясно? Сперва тебя пытаются заманить в Южную Америку, а получив твой отказ, решают отравить тебя.

— Значит, Кейманы замешаны в этом преступлении…

— Конечно.

— В таком случае картина преступления представляется мне следующим образом: неизвестного человека — назовем его X — преднамеренно сталкивают со скалы. Предположим это сделал У…

— Ты хочешь сказать — Бэссингтон?

— Не прерывай… Очень важно для преступника, чтобы личность Икса не была установлена. Для этого фотография прелестной незнакомки подменяется фотографией миссис Кейман… Кстати, кто она, эта прелестная незнакомка?

— Не отвлекайся, — строго заметила Френки.

— Миссис Кейман ждет появления фото в газетах, приезжает убитая горем в Марчболт и говорит, что покойный был ее братом — Александром Притчардом, недавно вернувшимся из путешествия по Востоку.

— Ты не веришь, что покойный на самом деле был ее братом?

— Абсолютно не верю. Покойный выглядел настоящим джентльменом, а супруги Кейман — очень вульгарная пара.

— Итак, когда следствие прошло с точки зрения Кейманов благополучно — труп опознан, установлено, что причина смерти — несчастный случай, в общем — все в порядке, являешься ты и смешиваешь их карты, — размышляла вслух Френки.

— «Почему не позвали Уилби?» — задумчиво произнес Бобби. — Никак не могу понять, почему их так напугали эти слова?

— Это потому, что ты не знаешь сути дела. Для них эта фраза, очевидно, содержит очень большой смысл, и им трудно поверить, что для тебя она абсолютно ничего не значит.

— Ну и глупо!

— Конечно, глупо. Они, вероятно, думают, что Притчард сказал еще что-то, о чем ты тоже вспомнишь позднее. Так или иначе, они не хотели рисковать. Для них было спокойней просто убрать тебя с дороги.

— Но они рисковали другим. Два «несчастных случая» на одной неделе могли навести полицию на мысль, что между ними есть какая-то связь, и это привело бы к повторному расследованию первого случая. Однако они не побоялись угостить меня лошадиной дозой морфия.

— Тем более, что его не так-то просто достать. Ограниченный круг людей имеет доступ к наркотикам — врачи, медицинский персонал в больницах и аптекари… А может быть, его привезли контрабандой из-за границы?!

— О, вот и ключ к разгадке преступления! Тот, кто имел доступ к наркотикам, причастен к убийству Притчарда.

Внезапно Бобби рассмеялся.

— Что тебя так рассмешило? — спросила Френки.

— Я себе представил, как разочарованы были мои отравители! Этой дозой морфия можно было убить пять или шесть человек, а я жив и здоров!

— У жизни есть свои шуточки.

— Теперь нам надо решить, что делать дальше.

— О, массу всяких вещей.

— А именно?-

— Узнать, сколько было фотографий. Действительно ли хотел Бэссингтон купить здесь дом.

— Можешь не сомневаться, что так это и было.

— Почему?

— Он должен быть вне всяких подозрений. Ему надо иметь веский повод для приезда, а покупка дома является таким поводом. Я полагаю, Бэссингтон — его настоящее имя. Укрываться под чужим значительно опаснее.

— Правильный вывод, — задумчиво произнесла

Френки, — ничто в поведении Бэссингтона не должно навести на мысль о его связи с покойным… Если бы только нам было известно настоящее имя пострадавшего!

— Тогда, возможно, все было бы по-иному.

— Очевидно, для преступников очень важно, чтобы труп не был опознан. Отсюда и весь спектакль, который разыграли супруги Кенман. И все же они шли на большой риск.

— Ты забываешь, что миссис Кейман опознала покойного немедленно. После этого, если бы даже его фото и появилось в газете, — а ты знаешь, как могут исказить его в газете, — люди сказали бы: «Странно, этот Притчард очень похож на мистера X».

— Кроме того, — продолжила его мысль Френки, — X должен быть человеком, исчезновение которого не могло быть скоро обнаружено.

— Молодец, Френки! По-видимому, он только что вернулся из-за границы и у него не было близких, осведомленных о его действиях.

— Я начинаю думать, что мы с тобой неплохие сыщики. Так, ниточка за ниточкой — распутаем весь клубок.

— Если только сами в нем не запутаемся.

— Теперь главное — решить, что делать дальше,— сказала Френки. — Мне кажется, у нас есть три пути. Первый путь — ты.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Они уже один раз покушались на твою жизнь и, возможно, сделают это снова. Но на сей раз мы постараемся перехитрить их. Ты будешь приманкой…

— Благодарю покорно, — возмутился Бобби. — В прошлый раз мне просто повезло. Я не хочу больше искушать судьбу.

— Я боялась, что ты это скажешь, — вздохнула Френки. — Недаром отец говорит, что современные молодые люди не любят неприятных и опасных ситуаций. Не то, что в прошлые времена. Какая жалость!

— Ну, выкладывай свой второй план, Шерлок Холмс.

— Пойти по пути расшифровки фразы «Почему не позвали Уилби?». Допустим, что покойный приехал в Марчболт, чтобы встретиться с каким-то Уилби. Вот если бы мы могли найти этого Уилби…

— А как ты думаешь, — прервал ее Бобби, — сколько в Марчболте людей по фамилии Уилби?

— Наверное, несколько сот.

— По меньшей мере. Мы, конечно, можем предпринять кое-что в этом направлении, но я сомневаюсь в успехе.

— Можно составить список всех Уилби и повидать тех, которые нам покажутся наиболее подходящими.

— И что мы им скажем?

— Надо хорошенько подумать.

— Если бы мы знали немного больше об этом деле, то твоя мысль могла быть полезной… Ну, выкладывай свой третий путь.

— Этот человек — Бэссингтон. Пока что он единственный человек, от которого мы можем оттолкнуться, Надо спрооить отца. Возможно, он слышал эту фамилию.

— Да, ты права, — согласился Бобби. — Пожалуй тут мы можем чего-нибудь добиться.

— Значит, будем действовать?

— Конечно. Меня так щедро угостили морфием, а я это оставлю без должного внимания?! Ни за что!

— Вот это мне нравится, — обрадовалась Френки, — Это по-моему!

Глава IX

Френки не теряла времени. В тот же вечер она спросила у отца, знает ли он кого-нибудь по фамилии Бэс-сингтон. Лорд Марчингтон неохотно оторвался от газеты.

— А что тебя интересует?

— Они из йоркшира, не правда ли? — спросила она наугад.

— Есть Бэссингтоны в Хэмпшире, есть в Шропшире и есть еще ирландские Бэссингтоны. Которые из них твои друзья?

— Я не совсем уверена, которые именно, — сказала Френки, не отрицая своей дружбы с Бэссингтонами.

— Что значит — не уверена?! Ты должна быть уверена!

— Я не нашла нужным терять время на генеалогические и географические исследования.

— У современной молодежи нет ни на что времени, кроме коктейлей.

— Они состоятельные люди? — продолжала Френки.

— Не сказал бы. Насколько мне известно, те, что из Шропшира разорились, а один из хэмпширских — женился на богатой американке.

— Какой-то Бэссингтон приезжал сюда на днях. Кажется, он хотел купить здесь дом.

— Странное желание. Что, он не нашел лучшего места?!

Тот же вопрос задавала себе и Френки.

На следующий день она отправилась в контору по продаже недвижимого имущества. Мистер Оуэн, владелец конторы, при виде Френки поспешил принять ее лично.

— Чем я обязан удовольствию видеть вас у себя, леди Френсис? Надеюсь, вы не собираетесь продавать свой замок?!

Мистер Оуэн рассмеялся над собственной шуткой.

— Я бы не возражала. Но нет, конечно, я шучу. Дело в том, что один мой знакомый — мистер Бэссингтон — приезжал сюда на днях, чтобы купить дом.

— Да, да. Совершенно верно. Я хорошо запомнил его имя. Он интересовался в основном небольшими домами. Так как он должен был на другой день уехать, ему удалось посмотреть всего несколько. Но, как я понимаю, он не очень торопится с этим делом. После его отъезда появилось еще кое-что интересное. Я написал ему об этом, но не получил ответа.

— Вы писали ему в Лондон или по месту его жительства в… — запнулась Френки.

— Сейчас проверю, — он позвал младшего клерка. — Френк, дайте мне адрес Бэссингтона.

— Роджер Бэссингтон, Мэрроуэй Коурт, Стэверли, Хэнтс, — ответил клерк.

— А… — сказала Френки, — тогда это не тот Бэссингтон, которого я знаю. Должно быть, это его двоюродный брат. То-то мне показалось странным, что он был здесь и не заглянул ко мне.

— Да, конечно, — сказал мистер Оуэн с понимающим видом.

— Он, кажется, был у вас в среду, не так ли?

— Совершенно верно. Где-то около половины седьмого. Как раз перед закрытием конторы. Я хорошо запомнил этот день, так как в среду произошел несчастный случай. Человек упал со скалы, и мистеру Бэссингтону пришлось дежурить у трупа до прихода полиции. Он пришел сюда расстроенный. Очень печальная история, леди Френсис! Давно пора муниципалитету принять меры в отношении этого опасного участка. Удивительно, что у нас еще так мало несчастных случаев!

— Поразительно, — согласилась Френки.

Она покинула контору, удовлетворенная результатами своего визита. Как и предсказывал Бобби, поступки Бэссингтона не вызывали подозрений. Он дал агенту свое настоящее имя и адрес, а также упомянул о той роли, которую ему пришлось играть в этой трагедии. «Неужели Бэссингтон все же невиновен? — усомнилась на секунду Френки, но тут же отбросила это сомнение. — Нет, человек, который хочет купить дом, приехал бы либо с утра, либо остался еще и на следующий день. Зачем было вообще приезжать? — Ведь он с таким же успехом мог написать письмо агентам. Нет, — решила Френки, — Бэссингтон, несомненно, виновен».

Следующим шагом Френки был визит в полицейский участок. С инспектором Уильямсом она была знакома раньше, так как он в свое время разыскал горничную, сбежавшую с похищенными у Фрэнки драгоценностями.

— Добрый день, инспектор.

— Добрый день, леди Френсис. Надеюсь, ничего плохого не случилось?

— Пока нет. Но я замышляю ограбление банка, так как мне нужны деньги.

Полицейский громко расхохотался, отдавая должное остроумию Френки.

— Дело в том, что я хочу задать вам несколько вопросов. Скажите, пожалуйста… Человек, который упал со скалы… Притчард, или как его там…

— Да, Притчард.

— При нем найдена только одна фотография? Я слыхала, что их было целых три. Это правда?

— Фотография была одна — его сестры. Она приехала и опознала его.

— Как глупо распускать слух о трех фотографиях! — возмутилась Френки.

— О, ничего удивительного, леди Френсис. Эти газетные репортеры бессовестно все преувеличивают.

— Вы правы. Чего только они не придумают. Я слышала самые несусветные истории. Будто его карманы были набиты наркотиками… — дала волю своей фантазии Френки, — фальшивыми деньгами и прочим…

— Это здорово придумано! — рассмеялся инспектор.

— А на деле, вероятно, в его карманах были самые обычные предметы, не так ли?

— К тому же их было очень мало: носовой платок без инициалов, немного мелких денег, пачка сигарет… Никаких документов. Если бы не фотография сестры, нам пришлось бы здорово повозиться с установлением его личности. Сама судьба помогла нам!

— Вчера я посетила мистера Джонса, сына священника, — переменила тему Френки, — которого отравили. Какое странное происшествие!

— Да, — согласился полицейский, — поистине странное. Никогда не слыхал ничего подобного. Симпатичный молодой человек, у которого, я бы сказал, нет ни одного врага… У нас немало околачивается всякого сброда, но подобных преступлений за ними не числится.

— Подозреваете вы кого-нибудь? — спросила с любопытством Френки. — Я не сомневаюсь, что дело попало в достойные руки.

Польщенный инспектор засиял от удовольствия. Он наслаждался дружеской беседой с дочерью графа, которая вела себя с ним, как с равным.

— Вскоре после покушения на Роберта Джонса поблизости была замечена темно-синяя машина марки «Тальбот», под номером 8282. Об этом нам сообщил полицейский с поста на улице Локкорнер. Машина следовала по направлению к собору Святого Ботольфа.

— И вы полагаете?..

— Темно-синий «Тальбот» номер 8282 принадлежит епископу собора Святого Ботольфа.

— Надеюсь, вы не подозреваете епископа?!

— Мы выяснили, что машина епископа не покидала гараж во второй половине того дня.

— Значит, это был фальшивый номер.

— Таким образом, у нас, по крайней мере, есть от чего оттолкнуться, — заявил инспектор.

Пожелав успеха инспектору, Френки ушла. Про себя она подумала, что в Англии слишком много темносиних «Тальботов».

Придя домой, Френки стала просматривать телефонную книжку. После продолжительных поисков она поняла, что труд ее напрасен — в Марчболте оказалось свыше сотни людей по фамилии Уилби.

Глава X

Через неделю Бобби присоединился к Бэджеру в Лондоне. Еще перед отъездом он получил от Френки несколько загадочных записок, нацарапанных таким неразборчивым почерком, что он мог только догадываться об их содержании. Однако он понял главное — у Френки выработан план действий и он, Бобби, не должен ничего предпринимать до ее дальнейших сообщений.

У Бобби все равно не было времени заниматься детективными делами, так как ему пришлось расхлебывать кашу, которую уже успел заварить невезучий Бэджер.

Однако Бобби был все время начеку. Восемь гранов морфия сделали свое — он стал подозрительным не только в отношении того, что пил и ел, но и начал носить револьвер, который с непривычки ему очень мешал.

Через несколько дней, когда Бобби возился в гараже в своем рабочем комбинезоне, он услышал шум подъезжающей машины и вышел ей навстречу. За рулем сидела Френки, а рядом с ней — молодой человек довольно мрачного вида.

— Хелло, Бобби! — поздоровалась Френки. — Знакомься, это доктор Джордж Арбутнот. Он нам понадобится.

— Ты уверена, что нам понадобится доктор? Не слишком ли ты пессимистично настроена?

— Ты меня не так понял. Он понадобится нам для выполнения моего плана. Где бы мы могли спокойно поговорить?

Бобби с сомнением покачал головой.

— Разве только в моей спальне.

— Великолепно! — согласилась Френки.

Она вылезла из машины и, сопровождаемая Джорджем Арбутнотом, последовала за Бобби в его крохотную спальню.

— К сожалению, здесь не на чем сидеть, — смутился Бобби, бросая взгляд на единственный стул, занятый его одеждой.

— Сойдет и кровать, — заявила Френки. Она и Джордж уселись на заскрипевшую под их тяжестью кровать.

— Я все продумала, — начала Френки. — Прежде всего нам нужна машина. Одна из твоих старых машин нас вполне устроит.

— Ты хочешь сказать, что собираешься купить одну из наших старых машин? Это очень мило с твоей стороны, Френки, но в этом нет никакой необходимости.

— Дело вовсе не в благотворительности — мне действительно нужна машина.

— А что случилось с твоей?

— Моя не годится.

— Почему?

— Она не годится для того, что я задумала.

— А что ты задумала?

— Разбить ее.

Бобби схватился за голову.

— Я, по-видимому, не совсем здоров сегодня.

Френки раздраженно пожала плечами.

— Послушай меня внимательно, Бобби, и постарайся сосредоточиться на том, что я тебе скажу. — После небольшой паузы она добавила: — Я напала на след Бэссингтона. Он именно наш Бэсеннгтон, живет в Мэрроуэй Коурт, в графстве Хэмпшир. Мэрроуэй Коурт принадлежит его брату, и он вместе с братом и женой живет там постоянно.

— С чьей женой?

— С женой брата. Дело в том, что нам надо во что бы то ни стало проникнуть в этот дом. Я была в Мэр-роуэй Коурт и произвела разведку. Это маленькое местечко, где каждое новое лицо сразу бросится в глаза. И вот что я придумала: леди Дервент, нарушая дозволенную скорость, со всего размаха врезается в дерево у ворот Мэрроуэй Коурта. Автомобиль разбивается, леди Френсис удается сохранить жизнь и отделаться небольшим сотрясением мозга. Ее несут в дом и предписывают полный покой.

— А кто предписывает?

— Джордж. Теперь тебе понятно, для чего нам нужен Джордж? Мы не можем рисковать, чтобы чужой доктор установил, что я совершенно здорова.

— А откуда возьмется Джордж?

— Он в это время проезжает на своей машине, видит аварию, выскакивает и берет дело в свои руки: «Я доктор, посторонних прошу отойти!» Если там будут посторонние. Он берет меня на руки и несет в дом. Мне отводят свободную комнату, а Джордж приступает к обследованию. Затем он объявляет обитателям дома свой диагноз: «К счастью, ничего серьезного. Кости целы, но у нее небольшое сотрясение мозга. Больная нуждается в абсолютном покое, ей нельзя двигаться в течение нескольких дней». После этого Джордж уезжает, а мне предоставляется возможность снискать расположение хозяев дома.

— А какую роль ты предназначаешь мне? — спросил Бобби.

— Пока никакую. Не забывай, что Бэссингтон знает тебя, а меня никогда не видел. Кроме того, благодаря моему титулу, я нахожусь в особо выгодном положении. Никто не примет меня за неизвестную особу, проникшую в чужой дом для каких-то своих таинственных целей. Я — дочь графа, Джордж — настоящий доктор. Мы абсолютно вне подозрений.

— Неплохо придумано, — со вздохом согласился Бобби.

— Неплохо? Замечательный план! — сказала Френки с гордостью.

— А для меня в твоем плане совсем нет места? — обиженно спросил Бобби. Он чувствовал себя, как собака, у которой неожиданно отняли кость.

— Нет, почему же, дорогой, — возразила Френки. — Ты будешь отпускать усы.

— Отпускать усы?!

— Да. Сколько это отнимет времени?

— Недели две-три, полагаю.

— Боже мой, я никогда не думала, что это такой медленный процесс. А его нельзя ускорить?

— Нет. А почему нельзя надеть фальшивые усы?

— Потому что они всегда выглядят ненатурально и могут отклеиться.

— А когда я отращу усы — что дальше?

— Ты наденешь форму шофера и приедешь на моей машине в Мэрроуэй Коурт.

— Понятно, — просиял Бобби.

— Вряд ли Бэссингтон узнает тебя в форме шофера, даже без усов. Но с усами это будет совсем безопасно.

— Ты молодец, Френки!

— А теперь перейдем от слов к делу. Спустимся вниз и купим две подержанные машины.

— Почему две?

— Вторую для Джорджа.

Они спустились в гараж.

— Хэлло, Бэджер! Ты помнишь Френки, не так ли? Она хочет купить две машины.

Бэджер явно не вспомнил Френки, но не подал виду.

— П-пожалуйста, п-поомотрите, что у нас имеется.

Внимание Френки привлекли две машины — ярко-красная и зеленая.

— Они выглядят очень элегантно.

— Для нас внешний вид машины не имеет значения, нам нужно, чтобы она благополучно прошла сорок миль, — сказал Бобби.

— В т-таком случае я р-рекомендую вам взять в-вот этот «С-стэндарт» — он пр-пройдет все двести.

Выбрав вторую машину и договорившись о цене, Френки и Джордж распрощались с Бэджером. Бобби пошел их провожать.

— Когда ты собираешься приступить к выполнению операции?

— Чем скорее, тем лучше. Мы предполагали завтра после полудня.

— Послушай, Френки, а, может, и мне быть там где-нибудь поблизости, а? Я нацеплю бороду, если хочешь.

— Нив коем случае — борода может отклеиться в самый неподходящий момент и все испортить. А, впрочем, поезжай, если хочешь, на мотоцикле. Надень шлем и очки. Как ты думаешь, Джордж?

— Пусть едет. Будет веселее.

Глава XI

Свидание было назначено, в том месте, где от главного шоссе на Андовер ответвлялась дорога на Мэрро-уэй Коурт. Все трое прибыли к часу дня, как было условлено. Проехав с полмили, Френки указала место, которое она выбрала для аварии.

— Вы видите, дорога здесь делает резкий неожиданный поворот. Если я пущу машину с холма, она обязательно должна врезаться вон в то дерево.

— Но кому-нибудь из нас надо быть начеку и следить, чтобы никто не появился с противоположной стороны.

— Совершенно верно. Не хватает нам кого-нибудь покалечить. Джордж, поезжай туда первым и поверни машину так, будто ты едешь с противоположной стороны. Когда ты увидишь, что никого нет, махни носовым платком. Я же спущусь к воротам и обследую обстановку. Когда и я махну платком, ты, Бобби, пускай машину вниз.

— Ладно, — согласился Бобби. — Я буду вести ее, стоя на подножке, и в тот момент, когда она покатится на предельной скорости, я спрыгну.

— Смотри, будь осторожен.

— Постараюсь.

— Итак, Джордж, отправляйся, — распорядилась Френки.

Джордж кивнул головой, вскочил во вторую машину и стал медленно спускаться вниз. Френки и Бобби смотрели ему вслед.

— Береги себя, Френки, не делай глупостей.

— Все будет в порядке, Бобби, не беспокойся. Я дам тебе знать, когда приехать с моей машиной.

— А я тем временем начну отращивать усы. До свидания, Френки.

С минуту они смотрели друг на друга, затем Френки кивнула и начала спускаться с холма.

Операция была выполнена точно по плану, задуманному Френки. «Авария» удалась на славу.

Бобби увидел, как Френки побежала к месту катастрофы и плюхнулась на переднее сидение покалеченной машины. Джордж на своей машине появился из-за угла и остановился у места аварии. Со вздохом Бобби уселся на свой мотоцикл и покатил в сторону Лондона.

На месте происшествия события развивались следующим образом: с помощью Джорджа Френки постаралась придать себе вид, соответствующий жертве автомобильной катастрофы. В то время, как они заканчивали манипуляции над шляпой Френки, из-за угла появился паренек лет семнадцати на велосипеде. Он остановился и с любопытством стал смотреть на открывшуюся взору картину.

— Ой-ой! Ну и здорово разбилась! А леди жива?

— Пока еще жива. Ее надо йемедленно куда-нибудь отнести. Я врач. Где мы находимся?

— Это Мэрроуэй Коурт. Здесь хозяин мистер Бэс-сингтон.

— Давай-ка, парнишка, слезай с велосипеда и помоги мне отнести леди в дом.

С явным удовольствием парень исполнил эту просьбу, и вместе с Джорджем они понесли Френки к стоящей в глубине парка старинной усадьбе. Навстречу им вышел пожилой дворецкий.

— Произошла авария, — отрывисто произнес Джордж. — Пострадавшую надо немедленно обследовать. Не можете ли вы предоставить для этого комнату?

Ничего не ответив, дворецкий направился в холл. Джордж и юноша последовали за ним, неся безвольное тело Френки. Дворецкий скрылся в дверях одной из комнат, и вскоре оттуда вышла хозяйка дома. Это была высокая женщина лет тридцати, с рыжими волосами и светло-голубыми ясными глазами. Она быстро уловила ситуацию и распорядилась поместить Френки в одной из спален на первом этаже.

— Вызвать врача? — спросила хозяйка.

— Я сам врач, — пояснил Джордж. — Проезжал на своей машине и увидел, как произошла авария.

— О, какая удача. Пожалуйста, пройдите сюда.

Она проводила их в комнату с окнами, выходящими в сад.

— Дама серьезно пострадала?

— Пока ничего не могу сказать.

Миссис Бэссингтон поняла намек и удалилась. Велосипедист последовал за ней.

Оставшись одни, Френки и Джордж заговорили шепотом.

— Джордж, милый, я не испорчу тебе карьеру? Тебя не исключат из корпорации врачей, или как это у вас называется?

— Возможно, — мрачно ответил Джордж, — если об этом станет известно.

— Не станет. Не волнуйся, — успокоила его Френки. — У тебя это здорово получилось, молодец!

Джордж вздохнул и посмотрел на часы.

— Я уделю твоему обследованию еще три минуты.

— Договорись, пожалуйста, с каким-нибудь гаражом, чтобы забрали разбитую машину.

— Хорошо.

Посмотрев еще раз на часы, Джордж со вздохом облегчения сказал:

— Пора.

— Ты ангел, Джордж. Не знаю, почему ты пошел на это?!

— Я и сам не знаю. Дурацкая затея, — он поднялся. — Пока, Френки. Желаю хорошо провести время.

— Постараюсь, — ответила Френки.

Джордж вышел на поиски хозяйки дома, но она ждала его в гостиной.

— Я рад констатировать, что все оказалось не так серьезно, как я опасался. Небольшое сотрясение, которое должно скоро пройти. Надо подержать ее пару дней в постели и только после этого она сможет отправиться домой. — После небольшой паузы он добавил: — Эта дама, оказывается, леди Френсис Дервент.

— Подумайте! — воскликнула миссис Бэссингтон. — В таком случае я знакома с ее родственниками Дрей-коттами. А как вы думаете, мистер…

— Арбутнот.

— …мистер Арбутнот, надо пригласить завтра врача к леди Френсис?

— Считаю это излишним. Ей нужен только покой.

— По-моему, надо сообщить ее родным.

— Я все сделаю сам, не беопокойтесь.

С этими словами Джордж раскланялся и ушел.

Глава XII

«Ну вот, я благополучно попала в логово врага, — подумала Френки, — дальнейшее будет зависеть от меня».

В дверь постучали. Вошла миссис Вэссингтон.

— Я так огорчена, что причинила вам столько хлопот, — произнесла Френки слабым голосом.

— Пустяки, — возразила миссис Вэссингтон.

Френки снова услыхала этот протяжный приятный голос с небольшим американским акцентом и вспомнила слова отца о том, что один из Бэссингтонов женат на богатой американке.

— Доктор Арбутнот сказал, что вы через пару дней будете в полном порядке. Надо только полежать совершенно спокойно.

— Он мне показался очень милым, — сказала Френки.

— Мистер Арбутнот произвел на меня впечатление знающего врача. Какое счастье, что он как раз проезжал мимо!

— Да, действительно. Хотя его врачебная помощь не очень была мне нужна.

— Вам не следует много говорить, — продолжала хозяйка. — Я пришлю вам горничную, она поможет вам раздеться и лечь в постель.

— Вы очень любезны.

— Не стоит об этом говорить.

Когда хозяйка вышла из комнаты, Френки почувствовала на мгновение угрызения совести по поводу того, что вынуждена обманывать такое милое, ничего не подозревающее создание. Все это время ее мысли были настолько заняты главным героем драмы — Бэссингтоном, что она не задумывалась о второстепенных персонажах. «Что поделаешь — обратного пути нет. Но мне было бы легче, если бы она не была такой милой».

Френки провела довольно скучный вечер, лежа в одиночестве в затемненной комнате. Миссис Вэссингтон заглядывала к ней время от времени, чтобы узнать, как она себя чувствует, но не задерживалась у постели больной.

На другой день Френки выразила желание поболтать со своей хозяйкой. Во время беседы они обнаружили много общих знакомых. К концу дня Френки почувствовала с некоторым смущением, что она и миссис Бэссингтон стали друзьями. Сильвия Бэссингтон в разговоре несколько раз упоминала о своем муже и маленьком сыне Томми. Она производила впечатление скромной женщины, глубоко привязанной к своей семье. Однако по какой-то неуловимой причине Френки казалось, что Сильвия не совсем счастлива. В ее глазах иногда появлялось беспокойное выражение, которое никак не говорило о полном благополучии.

На третий день Френки поднялась с постели и была представлена хозяину дома. Это был мужчина высокого роста с тяжелым подбородком, с добрым, но каким-то отсутствующим выражением лица. Он проводил много времени, запершись в своем кабинете. У Френки создалось впечатление, что он очень любит свою жену, хотя и мало интересуется ее повседневными заботами.

Томми, семилетний мальчуган, был здоровым, шаловливым ребенком. Сильвия Бэссингтон обожала его.

— У вас так хорошо здесь, — произнесла со вздохом Френки. Она лежала в шезлонге в саду. — Не знаю почему, может быть, из-за ушиба головы, но я чувствую, что мне не хочется двигаться. Я бы так лежала и лежала…

— Кто же вам мешает, вам не к чему торопиться в город… Кроме того, — продолжала Сильвия, — мне так хорошо с вами. Вы такая веселая и остроумная. Вы так поднимаете мое настроение!

«Итак, она нуждается в поднятии настроения», — пронеслось в мозгу Френки.

— Я чувствую, что мы с вами стали настоящими друзьями, — продолжала Сильвия. — Надеюсь, что вы не очень будете скучать здесь — завтра возвращается мой шурин. Он вам понравится. Я в этом уверена. Роджер всем нравится.

— Он живет с вами?

— Время от времени. Он не может долго сидеть на одном месте. Роджер сам себя называет «блудным сыном», и это в какой-то степени верно. Он никогда долго не может заниматься одним и тем же делам. Но такие люди встречаются довольно часто, особенно в старинных семьях. Обычно они обладают большим обаянием.

Роджер удивительно отзывчивый человек. Не знаю, что бы я делала без него весной, когда болел Томми.

— А чем он болел?

— Он свалился с качелей. Они, по-видимому, были привязаны к гнилой ветке, и она сломалась. Роджер сам раскачивал его и был очень удручен происшествием. Сначала подозревали, что у Томми поврежден позвоночник. Но травма оказалась несерьезной, и теперь он совершенно здоров.

В это время, как бы в подтверждение ее слов, до них донесся веселый смех Томми.

— Бедному мальчику не везет. Прошлым летом с ним снова произошел несчастный случай — он едва не утонул.

— Неужели? — задумчиво спросила Френки. Ее уже больше не мучили угрызения совести, и она не думала о возвращении в город. «Несчастный случай! Не специализируется ли Роджер на несчастных случаях?» — подумала она. Вслух она добавила: — Если вы действительно ничего не имеете против, я бы с удовольствием побыла у вас еще немного. Но не будет ли ваш муж возражать против такого бесцеремонного вторжения?

— Генри? — губы миссис Бэссингтон скривились в странной гримасе. — Нет, Генри не будет возражать. Его сейчас ничто не трогает.

Френки посмотрела на нее с любопытством.

Генри Бэссингтон вскоре присоединился к ним, и Френки имела возможность наблюдать его вблизи. Безусловно, в нем было что-то странное. Он то погружался в какие-то мысли, от которых его было трудно отвлечь, то давал саркастические й резкие ответы на все вопросы, с которыми к нему обращались. Но он не всегда был таким. Вечером, за обедом, Генри Бэссингтон рассказывал анекдоты, в общем — был в ударе.

Но его веселье показалось Френки неестественным.

«У него такие странные глаза, — подумала она, — они меня пугают».

Роджер Бэссингтон приехал на следующий день к вечернему чаю. Когда Френки сошла вниз на лужайку, где был накрыт чайный стол, Сильвия сказала, улыбаясь:

— А вот и наша больная! Мой шурин! Леди Френсис Дервент!

Френки увидела высокого стройного молодого человека, лет тридцати с небольшим, с приятной внешностью. Они пожали друг другу руки.

— Я слышал, что вы пытались свалить наше дерево, леди Дервент, — шутливо сказал Роджер.

— Признаюсь, я самый плохой водитель на свете, к тому же я ехала на старой развалине, так как моя собственная машина была в ремонте.

— Ее извлек из груды обломков очень красивый молодой доктор, — сказала Сильвия.

— Да, он был очень мил, — подтвердила Френки.

В эту минуту прибежал Томми и бросился на шею дяде.

— Ты привез мне электрический поезд? Ты обещал.

— О, Томми! Некрасиво просить подарки, — остановила его Сильвия.

— Не надо его бранить, Сильвия, я действительно обещал и выполнил свое обещание. А что, Генри не придет пить чай?

— Не думаю. Он не очень хорошо чувствует себя… Как я рада, что ты вернулся, Роджер, — порывисто добавила она.

Он положил руку на ее плечо.

— И я рад, что вернулся.

После чая Роджер стал играть со своим племянником. Наблюдая за ними, Френки мучительно старалась разобраться в своих противоречивых мыслях. «Роджер не похож на человека, способного на хладнокровное, преднамеренное убийство. Очевидно, мы с Бобби ошиблись. Но тогда, кто же столкнул Притчарда?» Она по-прежнему была убеждена, что его столкнули. «Но кто это сделал? И кто подсыпал морфий в пиво Бобби?»

При мысли о морфии Френки внезапно поняла причину странного выражения глаз Генри и его неестественно суженных зрачков.

«Неужели Генри Бэссингтон наркоман?»

Глава XIII

Как ни странно, она получила ответ на следующий же день. И он исходил от Роджера. Они играли в теннис, а после, сидя в тени, вели беседу на разные отвлеченные темы. Френки все более и более поддавалась обаянию Роджера. Этот «блудный сын», по ее мнению, выгодно отличался от своего мрачного и серьезного брата.

Мысли Френки были прерваны словами Роджера:

— Не удивляйтесь, леди Френсис, моей откровенности. Я знаю вас всего двадцать четыре часа, но инстинктивно чувствую, что вы единственный человек, с которым я могу посоветоваться.

— Посоветоваться? — удивилась Френки.

— Да. Я никак не могу выбрать правильную линию поведения. Вопрос касается моего брата.

— Брата?

— Я уверен, что он наркоман.

— Что вас наводит на эту мысль?

— Его вид. Резкие перемены настроения. А его глаза? Вы обратили внимание на его зрачки?

— Да. А что он принимает, по-вашему?

— Морфий или опиум.

— И давно это продолжается?

— Я считаю, что это началось месяцев шесть назад. Помню, что он жаловался на бессонницу. Очевидно, тогда он и пристрастился к наркотикам.

— А как он их достает? — спросила практичная Френки.

— Полагаю, что получает по почте. Вы заметили, каким он иногда бывает нервным и раздражительным перед вечерней почтой и как он преображается к обеду?

Френки кивнула. Она вспомнила, каким оживленным и остроумным бывал он иногда во время обеда.

— Но откуда он это получает?

— Вот этого я не знаю. Полагаю, что в Лондоне есть такие места, где можно достать наркотики за большие деньги.

— А почему, собственно, вы со мной об этом говорите? — без излишней дипломатии спросила Френки.

— Потому что я не знаю, как быть с Сильвией, — просто ответил Роджер.

— Вы полагаете, что она ничего не знает?

— Конечно, нет. Должен я сказать ей об этом, как вы думаете?

— Сложный вопрос…

— Вот почему я и подумал, что вы можете мне помочь. Сильвия очень к вам привязалась. Она ни с кем из соседей не дружит, а вы ей сразу понравились. Как мне поступить, леди Френсис? Сказать правду — значит, нанести ей удар.

— Если она будет знать правду, возможно, она сумеет повлиять на мужа, — высказала предположение Френки.

— Я в этом сильно сомневаюсь. Когда дело касается наркомании, никто, даже самые близкие и дорогие люди, не в состоянии повлиять.

— Это довольно безнадежная точка зрения.

— Но это факт. Есть один выход. Если бы Генри согласился лечиться, то его можно было бы поместить в лечебницу доктора Николсона, недалеко отсюда.

— А, по-вашему, он не согласится?

— Кто знает. У морфинистов бывает такое настроение, когда они готовы на все, чтобы вылечиться. Я полагаю, что Генри скорее пойдет на это в том случае, если будет думать, что Сильвия ни о чем не догадывается. Если бы лечение оказалось успешным, можно было бы сказать ей, что его лечили от нервного расстройства.

— А кто такой этот доктор Николсон?

— Он канадец. Очень умный человек, к счастью, Генри к нему весьма расположен… Тише, идет Сильвия…

Миссис Бэссингтон присоединилась к ним.

— Много партий вы сыграли?

— Три, — ответила Френки. — И все три я проиграла.

— А я ленюсь играть в теннис, — сказала Сильвия. — Надо как-нибудь пригласить доктора Николсона с женой. Она очень любит играть в теннис.

— Я только что говорил леди Френсис о докторе Николсоне.

— Называй ее лучше Френки, так же, как и я.

— Они из Канады, не так ли? — спросила Френки.

— Он, безусловно. Жена, по-моему, англичанка, но я не совсем уверена в этом. Она очаровательное создание, с большими красивыми печальными глазами. Мне кажется, она не очень счастлива. У нее, должно быть, невеселая жизнь.

— Он содержит лечебницу, не так ли?

— Да. Нервные заболевания и наркоманы. По-видимому, он успешно лечит своих больных. Это человек большой воли.

— Он вам нравится?

— Нет, — решительно ответила Сильвия.

Позднее она показала Френки фотографию прелестной женщины с большими глазами.

— Это Мойра Николсон. Привлекательное лицо, не правда ли? Недавно одни наши друзья привезли к нам своего знакомого. Увидя эту фотографию, он был буквально потрясен… Кстати, я собиралась пригласить доктора Николсона с Мойрой на обед. Мне интересно услышать ваше мнение о нем.

— О нем?

— Да. Как я уже вам говорила, я не люблю его, однако у него интересная внешность.

Что-то в голосе Сильвии заставило Френки пристально посмотреть на нее, но та отвернулась и занялась цветами.

«Надо собраться с мыслями, — подумала Френки, одеваясь в тот вечер к обеду, — и начать действовать». Взяв листок бумаги, она записала следующее:

1. Выяснить, где находился Роджер 16-го, в тот день, когда было совершено покушение на Бобби.

2. Показать Роджеру фотографию покойного Притчарда и посмотреть, какое это произведет на него впечатление. Попутно выяснить, подтвердит ли Роджер, что был в Марчболте в день убийства.

Тут Френки задумалась — задать такой вопрос, значит открыть свои карты. С другой стороны, преступление произошло в местности, где она живет, и упомянуть об этом при случае — вполне естественно.

Она смяла бумажку и сожгла ее в камине.

За обедом ей представился случай выяснить первый из интересующих ее вопросов.

— Я никак не могу отделаться от ощущения, что мы с вами уже где-то встречались, — заметила Френки, обращаясь к Роджеру. — И совсем недавно. Не были ли вы случайно 16-го на вечере у леди Шейн в отеле «Клэридж»?

— Это никак не могло быть 16-го, — вмешалась в разговор Сильвия. — Роджер был здесь в этот день. Я хорошо помню, так как мы устроили праздник для детей, и Роджер был моим главным помощником.

— Я уверен, что не встречал вас раньше. Если бы я вас встретил, то не мог бы так скоро забыть, — галантно заявил Роджер.

«Один вопрос выяснен, — подумала Френки. — Роджера не было в Уэльсе в день покушения на Бобби».

Позднее так же легко удалось выяснить и второй вопрос. Френки завела разговор об однообразии деревенской жизни и о том, каким развлечением является любое происшествие.

— В прошлом месяце в наших краях какой-то человек свалился со скалы, — заметила она. — Мы все были очень взволнованы этим. Я пошла на следствие в ожидании сильных ощущений, но, увы, все оказалось довольно скучным.

— Речь идет о происшествии в Марчболте? — внезапно спросила Сильвия.

Френки утвердительно кивнула головой.

— Да, наш замок находится всего в семи милях от Марчболта.

— Это, должно быть, тот человек, о котором ты рассказывал, Роджер! — воскликнула Сильвия.

Френки вопросительно посмотрела на Роджера.

— Я оказался свидетелем этого происшествия, — пояснил он, — мне пришлось дежурить у трупа до прихода полиции.

— А я слышала, будто там был сын нашего священника.

— Ему надо было уйти, играть на органе во время богослужения, или что-то в этом роде. Поэтому я заменил его.

— Как интересно! — воскликнула Френки. — Мне говорили, что кто-то еще был там, но я не обратила внимания на фамилию этого человека. Значит, это были вы?!

— Возможно, там вы меня и видели, в Марчболте, — выразил предположение Роджер.

— Меня не было в тот день дома. Я вернулась из Лондона только пару дней спустя. А вы были на следствии?

— Нет. Я вернулся в Лондон на следующий день после происшествия.

— Ему пришла нелепая мысль купить дом в тех местах, — сказала Сильвия.

— Абсолютная чушь! — подтвердил Генри.

— Вовсе не чушь, — возразил Роджер, — надо же мне когда-нибудь обзавестись своим домом.

— Если ты решишь это сделать, то поселись поблизости от нас, а не в Уэльсе, — заметила Сильвия.

Роджер засмеялся.

— Есть какие-нибудь интересные подробности по этому делу? — обратился он к Френки. — Не оказалось ли это самоубийством?

— Родственники, которые приезжали и опознали покойного, считают, что у него не было причин для самоубийства. Он, оказывается, отправился путешествовать по Уэльсу. Вы видели его фото в газете?

— Мне кажется, что видел, но не помню точно, — неопределенно ответил Роджер.

— Я вырезала его фото из нашей газеты.

Френки возбужденно побежала наверх и через минуту вернулась, держа в руке вырезку из газеты. Она дала ее Сильвии. Роджер подошел к ней и склонился над фотографией.

— У него очень интересное лицо, не правда ли? — спросила Френки.

— Да, — согласилась Сильвия. — Он очень похож на Алана Карстэрса, ты не находишь, Роджер? Мне кажется, я уже об этом говорила.

— Здесь, на фото, он, действительно, похож на него. Но на самом деле никакого сходства нет.

— Трудно, конечно, судить по газетному снимку, — сказала Сильвия, возвращая вырезку Френки.

Френки согласилась с этим, и разговор перешел на другие темы. Укладываясь спать, она подвела итог прошедшего вечера. Все реагировали на происшествие в Марчболте совершенно естественно. Затея Роджера с покупкой дома тоже не была секретом. Единственным ее приобретением в этот вечер было имя — Алан Кар-стэрс.

Глава XIV

На следующий день Френки принялась за Сильвию.

— Какое имя вы упомянули вчера? Кажется — Алан Карстэрс, не так ли? Я уверена, что слышала это имя раньше, — небрежно заметила она.

— Наверное, слышали — он довольно известен в своей области. Канадец, охотник на крупную дичь, естествоиспытатель и исследователь. Я, собственно, не очень хорошо с ним знакома. Наши друзья, Ривингтоны, как-то привезли его к ленчу. Карстэрс очень интересный мужчина — крупный, загорелый, с красивыми синими глазами.

— Я уверена, что слышала о нем, — заметила Френки.

— В прошлом году он совершил путешествие по Африке с миллионером Джоном Сэведжом — тем самым, который покончил с собой, предполагая, что у него рак. Карстэрс объездил весь мир — он был в Восточной Африке, Южной Америке, в общем — повсюду.

— Это, очевидно, человек, любящий приключения.

— Безусловно. И очень красивый мужчина.

— Странно, что он так похож на того беднягу, который свалился со скалы в Марчболте.

— Говорят, что у каждого из нас есть двойник.

На этом Френки решила закончить разговор об Алане Карстэрсе. Было слишком рискованно проявлять к нему такой повышенный интерес. Но она чувствовала, что находится на верном пути. Теперь Френки была совершенно уверена, что жертвой трагедии в Марчболте является Алан Карстэрс. Ее поразило то обстоятельство, что Сильвия, хотя и нашла сходство между человеком на фото и Аланом Карстэрсом, ни на минуту не подумала, что это мог быть именно он. Психологически это было абсолютно оправданно — мы редко допускаем мысль, что люди, которых мы знаем, могут стать объектом сенсации.

Теперь ей следовало расширить свои сведения об Алане Карстэрсе. Его знакомство с Бэссингтонами было, очевидно, очень поверхностным. Его случайно привезли сюда их общие друзья Ривингтоны. Френки постаралась запомнить эту фамилию на будущее. Возможно, Ривингтоны дадут ей ключ к раскрытию преступления. Только не следует спешить. «Я не хочу, чтобы меня отравили или убили, — подумала Френки, — они чуть не прикончили Бобби, что им стоит разделаться со мной?!»

Мысли Френки внезапно отклонились в сторону. Ей вспомнилась фраза, которая их так заинтриговала: «Почему не позвали Уилби? Кто такой Уилби? Какое отношение он имеет к этому преступлению? «Шайка торговцев наркотиками, — осенило Френки. — Возможно, кто-то из родственников Карстэрса стал жертвой этой шайки, и он решил ее раскрыть. Для этой цели он вернулся в Англию. Уилби мог быть членом шайки, который отошел от дел и поселился в Уэльсе. Карстэрс подкупил Уилби, чтобы тот выдал остальных. Уилби согласился, и Карстэрс приехал в Уэльс; чтобы встретиться с ним. Но кто-то из шайки проследил его и разделался с ним. Был ли этот «кто-то» Роджер Бэссингтон?» Это казалось маловероятным. По мнению Френки, для этой роли больше подходила чета Кейман.

В этот вечер доктор Николсон с женой должны были приехать к обеду. Френки начала одеваться, когда услышала шум подъезжающей машины. Она выглянула из окна. Высокий мужчина выходил из темно-синего «Тальбота».

«Карстэрс был канадцем, — подумала Френки, — доктор Николсон тоже канадец, и у него темно-синий «Тальбот». Нелепо, конечно, делать какие-либо выводы, однако, это наводит на размышления».

Доктор Николсон был крупный мужчина, производивший впечатление человека с сильной волей. Говорил он медленно, был немногословен, но умел придать каждому слову особую значительность. Из-за толстых его очков смотрели светло-голубые проницательные глаза.

Его жена — изящное молодое создание лет двадцати семи, была очень красива. Она производила впечатление нервной женщины, что проявлялось в ее возбужденной болтовне.

— Я слышал, с вами произошла авария, леди Френсис, — сказал доктор Николсон, занимая место рядом с Френки за обеденным столом.

Френки рассказала во всех подробностях, как это произошло. К ее удивлению, она очень нервничала, хотя доктор слушал ее с большим вниманием и участием. «Почему я чувствую себя так, будто произношу защитительную речь в ответ на обвинение, которого мне никто не предъявлял? Разве у доктора есть хоть малейшее основание не поверить моему рассказу?»

— Это было ужасно! — сказал доктор, когда Френки кончила. Она описала происшествие, пожалуй, более подробно, чем следовало. — Но вы очень быстро поправились.

— Мы не хотим признать, что она уже выздоровела, чтобы не отпускать ее так скоро, — вставила Сильвия.

При этих словах доктор взглянул на Сильвию. На его лице промелькнуло нечто вроде улыбки, которая тут же исчезла.

— Я бы на вашем месте не отпускал ее как можно дольше.

Френки сидела между хозяином дома и доктором,

Генри Бэссингтон. был явно в дурном настроении. Он почти ничего не ел и не принимал участия в разговоре. Френки заметила, что миссис Николсон, разговаривая с Роджером, почти не спускала глаз с мужа.

— Кстати, леди Френсис, — после небольшой паузы сказал доктор. — Когда мне рассказывали о вашей аварии, меня поразила одна деталь.

— Какая именно? — спросила Френки. Сердце ее учащенно забилось.

— Доктор, который принес вас сюда. Странный человек— повернул свою машину до того, как броситься вам на помощь!

— Я вас не понимаю.

— Конечно, вы не можете понять — вы были без Сознания. Но почтальон, который ехал на велосипеде из Стэверли, никакой машины по дороге не видел. Однако, подъехав к месту происшествия, он обнаружил машину доктора, повернутую таким образом, как будто она тоже пришла из Стэверли. Вы понимаете, что я имею в в виду?

— Не совсем.

— Доктор не ехал со стороны Стэверли, следовательно, он приехал с противоположной стороны — со стороны холма. Но в этом случае его машина должна быть повернута в сторону Стэверли. Однако это было не так. Значит, он повернул ее.

— Если только он не приехал из Стэверли раньше.

— Тогда его машина должна была уже находиться там, когда вы спускались с холма. Была она там? — доктор направил на Френки пристальный взгляд.

— Я не помню, но, кажется, нет.

— Ты говоришь, как сыщик, Джаспер. Мой муж любит копаться в мелочах, — сказала Мойра.

— Да, мелочи меня интересуют, — подтвердил Николсон.

Он повернулся к хозяйке дома, и Френки вздохнула с облегчением.

«Почему он так меня допрашивал? Как он узнал все подробности аварии? Кроется ли за этим что-либо, кроме пустого любопытства? — Френки вспомнила темносиний «Тальбот» и тот факт, что Карстэрс тоже был канадец. — Что за странный тип?!» — подумала она.

После обеда Френки старалась держаться подальше от доктора и поближе к его милой, хрупкой жене. Она обратила внимание на то, что Мойра все время не спускала глаз с мужа. «Что это — любовь или страх?»— подумала Френки.

Николсон, казалось, был полностью поглощен беседой с Сильвией, но примерно в половине одиннадцатого, перехватив взгляд жены, поднялся и стал откланиваться.

— Как вам понравился доктор Николсон? — спросил Роджер после ухода супругов. — Очень незаурядная личность, не правда ли?

— Мне так же, как и Сильвии, он не очень понравился. Она мне более симпатична, — ответила Френки.

— Красивая, но не очень умная женщина, — заметил Роджер. — Она либо обожает мужа, либо до смерти боится его.

— Это как раз тот вопрос, который я себе задавала.

— Хотя я и не люблю его, но должна признать, что он прекрасный врач, — вставила Сильвия, — он вылечивал таких безнадежных наркоманов, которым никто не мог уже помочь.

При этих словах Генри поднялся и вышел из комнаты. Сильвия удивленно посмотрела ему вслед.

— Что с Генри? Он чем-то расстроен.

Френки и Роджер многозначительно переглянулись.

— Он весь вечер был в плохом настроении… Кстати, доктор Николсон пригласил на завтра в гости Томми. Они с Мойрой очень любят детей и, по-моему, тяжело переживают, что у них нет своих… Но мне не хочется пускать его туда. Обстановка в доме неподходящая для ребенка. Он может встретить кого-нибудь из пациентов доктора.

— Раз он так любит детей, то, вероятно, был на вашем детском празднике? — как бы невзначай спросила Френки.

— К сожалению, он должен был уехать на пару дней в Лондон.

— Ах так…

Перед тем, как лечь спать, Френки написала Бобби письмо.

Глава XV

Вынужденное бездействие раздражало Бобби. Он с нетерпением ожидал вестей от Френки.

— Тебе письмо, — в один прекрасный день сообщил ему Бэджер.

Бобби возбужденно и радостно кинулся навстречу другу, вырвал у него из рук письмо, и в этот момент увидел через окно удаляющуюся фигуру горничной Френки.

«Дорогой Бобби, — писала ему Френки. — Полагаю, тебе пора появиться. Я послала распоряжение домой, чтобы тебе выдали мой «Бентли», когда бы ты за ним ни приехал. Достань униформу шофера. Наш цвет всегда был темно-зеленым. Детали в таком деле очень важны. Отрастил ли ты усы? Они так меняют внешность. Приезжай сюда и спроси меня. Ты якобы привезешь мне письмо от отца. Местный гараж вмещает только две машины, следовательно, моя там не поместится, и тебе придется остановиться в гостинице в Стэверли.

Будучи там, постарайся раздобыть как можно больше сведений о докторе Николсоне, который содержит в этой местности лечебницу для наркоманов. Вот несколько подозрительных деталей о нем: у него темно-синий «Тальбот», он не находился дома 16-го, когда на тебя было совершено покушение, и он проявил большую заинтересованность и осведомленность о деталях моей «аварии».

Я, кажется, установила личность пострадавшего!!!

До свидания, мой друг Ватсон.

Шерлок Холмс».

Настроение Бобби резко повысилось, и он начал готовиться к отъезду. В тот же день он получил письмо от отца. После подробного описания всех местных и семейных событий, отец сообщал ему следующее: «Во время моего отсутствия к тебе приходил какой-то человек. Он очень сожалел, что не застал тебя и сказал, что ему нужно с тобой встретиться. Миссис Робертс дала ему твой лондонский адрес. По ее описанию, это был мужчина высокого роста, немного сутулый, в пенсне».

«Высокий сутулый человек в пенсне»… — Бобби тщетно пытался вспомнить, кто из его старых знакомых отвечает этому описанию. Внезапно его осенило: приход этого человека связан с попыткой нового покушения на его жизнь. Бобби серьезно задумался. «Они, вероятно, только теперь узнали, что я уехал в Лондон. Ничего не подозревающая миссис Робертс дала им мой новый адрес. В таком случае, за мной, возможно, уже установлена слежка. А в данной ситуации это особенно, нежелательно. Надо принять меры предосторожности».

— Бэджер, — позвал Бобби, — иди сюда.

— В ч-чем, д-дело, дружище?

Следующие несколько минут друзья посвятили разработке плана дальнейших действий. Когда они расстались, Бэджер мог наизусть повторить все указания Бобби. Бобби же, сев в старый двухместный «Фиат», помчался к скверу Сент-Джеймс, оставил на стоянке машину и пошел в свой клуб. Там он позвонил по телефону в несколько мест и стал терпеливо ждать. Через два часа ему вручили два больших пакета.

Вскоре из клуба вышел шофер в темно-зеленой униформе и направился прямо к стоянке, где его уже ожидал зеленый «Бентли»— машина Френки. «Бэджер с честью справился с возложенными на него обязанностями», — подумал Бобби.

Он сел за руль, и машина тронулась. Путь Бобби лежал на юг, но, чтобы запутать возможных преследователей, он направился в противоположную сторону. Через некоторое время, убедившись, что за ним никто не следит, Бобби окольным путем выехал на дорогу, ведущую в Хэмпшир.

После вечернего чая у ворот Мэрроуэй Коурт остановился темно-зеленый «Бентли» с невозмутимо-корректным щофером за рулем. Увидя машину, Френки воскликнула:

— А вот и мой «Бентли»!

Сопровождаемая Сильвией и Роджером, она вышла к воротам.

— Все в порядке, Хоккинс?

Почтительно приложившись к фуражке, шофер ответил:

— Все в порядке, миледи, машина полностью отремонтирована.

— Отлично.

Шофер вынул письмо.

— От графа, миледи.

Френки взяла письмо.

— Вы остановитесь в гостинице в Стэверли, Хоккинс. Если вы будете мне нужны, я позвоню вам утром.

— Слушаюсь, миледи.

Бобби дал задний ход, повернул машину и уехал.

— Жаль, что у нас нет места в гараже, — сказала Сильвия. — Такая прекрасная машина!

Френки была довольна, что Роджер не узнал Бобби. В этом, впрочем, не было ничего удивительного — маленькие усики, чопорная манера держать себя, так непохожая на обычную непринужденность Бобби, плюс униформа шофера делали его совершенно неузнаваемым. Даже его голос стал совсем другим. В общем — перевоплощение было полным. Френки и не подозревала у Бобби таких актерских способностей.

Приехав в гостиницу, Бобби устроился там под именем Эдварда Хоккинса, шофера леди Френсис Дервент. Он не имел представлення, как ведут себя шоферы в частной жизни, но решил, что небольшое высокомерие делу не повредит. Восхищение женского персонала гостиницы вдохновляло Бобби, и он вскоре понял, что авария, в которую попала Френки, являлась основной темой разговора в Стэверли.

Ведя беседы с хозяином гостиницы Томасом Эскью и его постояльцами, Бобби старался представить Френки, как бесшабашного и неосторожного водителя.

— Когда миледи берет у меня руль, что она иногда делает, я всегда опасаюсь, что наступил мой последний час.

Как-то Бобби спросил у мистера Эскью, имеются ли в этой округе большие усадьбы, кроме Мэрроуэй Коурт.

— Есть одна усадьба. Не то чтобы большая — так, средняя. В нее недавно переехал доктор Николсон с женой. И если хотите знать, мистер Хоккинс, там происходят очень странные вещи.

— Странные вещи? Что вы хотите этим сказать?

— Там держат людей, которые не хотят там находиться. Их привозят родственники. Вы не представляете себе, мистер Хоккинс, какие вопли, стоны и крики доносятся оттуда.

— Почему же в это не вмешивается полиция?

— Понимаете, считается, что все в порядке. Он лечит нервных и всяких там чокнутых…

— Ах, вот оно что…

Вечером, перед сном, Бобби пошел прогуляться. Он направился к усадьбе доктора Николсона. То, что он услышал в гостинице, показалось ему достойным внимания. Конечно, многое могло быть преувеличенным.

Деревенские жители обычно предубеждены против приезжих. А тем более, когда эти приезжие — иностранцы. Если Николсон содержит лечебницу для наркоманов, то вполне естественно, что оттуда доносятся вопли и стоны. В этом нет ничего зловещего.

Рассуждая таким образом, Бобби подошел к высокой стене и очутился у запертых железных ворот. Он попытался открыть калитку, но безуспешно. Бобби стало не по себе — ему показалось, что он находится у ворот тюрьмы. Он прошел несколько шагов вдоль стены, выискивая удобное место, чтобы перелезть. Стена была гладкая и высокая. Не было никакой возможности одолеть ее. Внезапно он наткнулся на маленькую дверь в стене. Не надеясь на успех, он попробовал ее открыть. К его удивлению, дверь была не заперта.

Он оказался на тропинке, проложенной сквозь густой кустарник. Осторожно ступая, Бобби пошел по этой тропинке, и она вскоре вывела его на открытое место, где стоял дом. Площадка перед домом была залита лунным светом. Прежде, чем Бобби успел подумать, он уже вступил в освещенный луной круг.

В этот же момент из-за угла дома показалась женская фигура. Она очень медленно шла и оглядывалась по сторонам — как показалось наблюдавшему за ней Бобби, — с нервной настороженностью преследуемого животного. Внезапно она покачнулась, и Бобби показалось, что она вот-вот упадет. Он бросился вперед и подхватил ее. Губы ее побелели. Бобби показалось, что он никогда в жизни не видел выражения такого страха на человеческом лице.

— Все в порядке, — успокаивающе сказал он тихим голосом. — Все в полном порядке.

Молодая женщина слабо застонала.

— Мне так страшно… — прошептала она. — Я ужасно боюсь…

— Что случилось? — спросил Бобби.

Молодая женщина только покачала головой и еле слышно повторила:

— Мне страшно…

Внезапно ей послышался какой-то шорох. Она отпрянула от Бобби.

— Уходите, — прошептала она. — Немедленно уходите!

— Я хочу помочь вам, — возразил Бобби.

— Правда?… — Она посмотрела на него испытующим и трогательным взглядом. Казалось, что она исследует его душу. Затем снова покачала головой.

— Никто не в состоянии мне помочь.

— Я могу. Я сделаю все, что возможно. Скажите мне, чего вы боитесь?

Она испуганно оглянулась по сторонам.

— Не сейчас. О, быстрее уходите! Они идут! Если вы сейчас же не уйдете, вы не сумеете помочь мне… Скорее… Уходите…

Бобби нехотя подчинился ее настойчивому требованию. Прошептав: «Я остановился в гостинице «Энглерз Армз», он отступил на ту же тропинку, которая привела его сюда. Последнее, что он увидел, был ее настойчивый жест, которым она просила его поторопиться.

Внезапно Бобби услышал шаги. Кто-то шел по тропинке со стороны маленькой двери. Бобби мгновенно спрятался в кусты. Он не ошибся — навстречу ему приближался какой-то мужчина. Он прошел совсем близко от Бобби, но было слишком темно, чтобы разглядеть его лицо. Когда мужчина скрылся из виду, Бобби продолжил свое отступление. Он чувствовал, что больше ничего сегодня сделать нельзя. Голова его шла кругом— он узнал молодую женщину. Это была женщина с таинственно исчезнувшей фотографии.

Глава XVI

— Мистер Хоккинс? Вас просят к телефону.

Быстро проглотив большой кусок яичницы с ветчиной и запив глотком кофе, Бобби поспешил к аппарату.

— Хелло, Бобби, — услышал он голос Френки на другом конце провода.

— Хелло, Френки! — обрадованно воскликнул Бобби, забыв о конспирации.

— Говорит леди Френсис Дервент, — холодно поправила его Френки. — Это Хоккинс у телефона?

— Да, миледи.

— В десять часов подайте мне машину. Я еду в Лондон.

— Слушаюсь, миледи.

Бобби положил трубку.

«Когда я должен называть ее «миледи», а когда «ваша милость»? — подумал Бобби. — Любой шофер или дворецкий могут поймать меня на этом».

Положив трубку, Френки обратилась к подошедшему к ней Роджеру:

— Какая досада, мне надо ехать в Лондон. И все из-за папиных причуд.

— Надеюсь, вы сегодня же вернетесь?

— О, да.

— А я было думал просить вас подвезти меня в Лондон, — как бы невзначай заметил Роджер.

— С большим удовольствием, — с готовностью ответила Френки.

— Хотя, пожалуй, я не поеду. Мне не хочется оставлять Сильвию одну с Генри. Он сегодня выглядит еще хуже, чем обычно.

— Да, я это заметила.

— Вы сами сидите за рулем?

— Да. Но я возьму с собой Хоккинса. Мне нужно сделать кое-какие покупки, и он мне понадобится.

— Понятно.

Больше ничего не было сказано. И, когда через несколько минут Бобби с очень чопорным и корректным видом подал машину, Роджер вышел проводить Френки к воротам.

— До свидания, — сказала Френки.

Задержав ее руку в своей, Роджер спросил со странной настойчивостью:

— Вы обязательно вернетесь сегодня?

Френки рассмеялась:

— Ну, конечно. Я с вами прощаюсь только до вечера.

— Смотрите, без аварий на этот раз!

— Я дам руль Хоккинсу, если хотите.

Она села рядом с Бобби. Машина тронулась.

— Как ты думаешь, Бобби, мог Бэссингтон влюбиться в меня?

— Я полагаю, ты сама неплохо разбираешься в этом, — угрюмо ответил Бобби.

Френки бросила на него испытующий взгляд

— Что-нибудь случилось, Бобби?

— Да. Я нашел женщину с фотографии.

— Ты имеешь в виду фотографию, которую ты видел у покойного?

— Да.

— А где ты встретил эту женщину?

— В лечебнице доктора Николсона.

— Расскажи все подробно.

Бобби детально описал все перипетии прошедшей ночи. Френки слушала, затаив дыхание.

— В таком случае, мы действительно на правильном пути, — сказала она. — И доктор Николсон замешан во всей этой истории! Я очень боюсь его, Бобби.

— Как он выглядит, этот доктор?

— Крупный волевой человек, с очень пристальным взглядом. Такое впечатление, что он видит тебя насквозь.

— Где ты с ним встретилась?

— Он с женой был на обеде у Бэссингтонов.

Френки подробно описала тот вечер, особо подчеркнув интерес, который доктор Николсон проявил к ее «аварии».

— Я почувствовала, что он что-то подозревает, — закончила она.

— Очень странно, что он так вникает в подробности. Как ты думаешь, Френки, что за всем этим скрывается?

— Что ж, я начинаю думать, что твоя идея о шайке торговцев наркотиками, к которой я так пренебрежительно в свое время отнеслась, не лишена здравого смысла.

— С доктором Николсоном в качестве главы этой шайки?

— Да. Лечебница для наркоманов может быть очень хорошей ширмой. Она позволяет ему совершенно законно держать у себя неограниченный запас наркотиков. Делая вид, что он лечит наркоманов, он, на самом деле, снабжает их наркотиками.

— Это звучит вполне логично, — согласился Бобби.

— Я еще не рассказала тебе о Генри Бэссингтоне.

Бобби внимательно выслушал рассказ Френки о странностях хозяина дома.

— А жена его ни о чем не догадывается?

— Я уверена, что нет.

— Как ты считаешь, она умная?

— Я просто об этом не думала. Пожалуй, не очень. Все же в чем-то она производит впечатление проницательного человека. В общем — открытая приятная женщина.

— А наш Бэссингтон?

— Вот тут я в полной растерянности, — медленно произнесла Френки. — Может быть, мы его зря подозревали.

— Чепуха! Ведь мы все взвесили и пришли к выводу, что именно он является убийцей.

— Из-за фото?

— Да. Никто другой не мог заменить фотографию.

— Правильно. Но это единственная улика против него.

— Ее вполне достаточно.

— Возможно. Но все же…

— Что?

— Сама не знаю. Но у меня какое-то странное чувство, что он невиновен… что он совсем не замешан в этом деле.

Бобби холодно посмотрел на Френки.

— Ты высказала предположение, что он в тебя влюблен? А может быть, ты в него? — вежливо осведомился он.

Френки покраснела.

— Не говори глупостей, Бобби. Я просто подумала, не ошибаемся ли мы. Вот и все.

— Вряд ли. Особенно теперь, когда мы обнаружили здесь эту женщину с фотографии. Это еще больше подтверждает правильность нашей теории. Если бы мы только имели представление, кто был пострадавший!..

— О, но ведь я тебе писала об этом — убитого звали Алан Карстэрс, у меня нет никаких сомнений.

Френки напомнила Бобби, при каких обстоятельствах она услышала это имя.

А ведь мы не так мало успели! — воскликнул Бобби. — Теперь — надо попытаться восстановить подробности преступления. Давай вспомним все известные нам факты и решим, что делать дальше.

После небольшой паузы он продолжал:

— Допустим, ты права относительно Алана Карстэрса. Он, несомненно, подходит по всем пунктам: много странствовал, очевидно, не имел в Англии близких, которые могли сразу хватиться его. Затем Алан Карстэрс приезжал в Стэверли с этими — как ты, сказала, их фамилия?

— Ривингтоны. Они, пожалуй, могут быть одним из звеньев в этой цепочке. Мне кажется, ими следует заняться.

— Ты права. Итак, Карстэрс приезжает в Стэверли с Ривингтонами… Как ты думаешь, с какой целью?

— Ты думаешь, что этот визит был не случайным?

— Именно это я имею в виду.

— Значит, он уже тогда напал на след Николсона и его шайки…

— И воспользовался Ривингтонами, чтобы приехать сюда…

— Эта теория вполне правдоподобна. Он мог напасть на след шайки…

— Или на след женщины…

— Женщины?

— Да. Может быть, Николсон увез ее насильно, и Карстэрс приехал в Англию, чтобы найти ее.

— Но если он напал на ее след в Стэверли, зачем ему понадобилось ехать в Уэльс?

— Очевидно, есть обстоятельства, которых мы еще не знаем.

— Уилби… — произнесла задумчиво Френки. — Мы до сих пор не можем подобрать ключа к Уилби. По-видимому, та часть истории, которая связана с Уилби, имеет отношение к Уэльсу.

Несколько минут они молчали, затем Френки оглянулась.

— Боже мой, мы уже в городе. Я и не заметила, как мы приехали. Куда мы направимся?

— Решай сама. Я даже не знаю, зачем мы приехали в Лондон.

— Мне нужен был повод, чтобы поговорить с тобой. Не могла же я прогуливаться со своим шофером по улицам Стэверли. Но этот план чуть не сорвался. Бэссинг-тон хотел ехать с нами в Лондон.

— Это, конечно, испортило бы все дело.

— Мы бы его высадили у того места, куда он ехал, а затем отправились бы ко мне домой. Во всяком случае, мы это сделаем сейчас. За твоим гаражом могут следить.

Бобби согласился с ее предложением и рассказал, как о нем справлялись в Марчболте. Вскоре Бобби и Френки сидели в уютной гостиной ее городской квартиры.

— Я забыла тебе рассказать одну вещь, — сказала Френки. — Шестнадцатого, в тот день, когда на тебя было совершено покушение, Бэссингтон находился в Стэверли, но Николсон отсутствовал — предполагается, что он был на конференции в Лондоне. А у него темно-синий «Тальбот».

— И у него есть доступ к морфию, — добавил Бобби.

Они многозначительно посмотрели друг на друга.

— Это еще ничего не доказывает, но кое о чем говорит.

Френки подошла к маленькому столику и вернулась с телефонной книжкой.

— Что ты собираешься делать?

— Я ищу Ривингтонов. — Она стала быстро перелистывать страницы. — Ривингтоны и сыновья — строители; Ривингтон — зубной врач; Ривингтон — адвокат; мисс Флоренс Ривингтон; полковник Ривингтон… Вот это подходит… живет на Тайт-стрит. Есть еще несколько Ривингтонов. Мне кажется, что этот на Онслоу-стрит и тот на Тайт-стрит — наиболее подходящие. Надо повидать их немедленно.

— Но что мы им скажем? Сочини что-нибудь, Френки, ты на это мастер. У меня не очень получается.

Френки ненадолго задумалась.

— Идти придется тебе. Как ты себя будешь чувствовать в роли помощника адвоката?

— Что ж, это уважаемая профессия. Я боялся, что ты придумаешь для меня нечто менее презентабельное. Но все же это не совсем в их плане. Адвокаты никогда лично не посещают своих клиентов. Они либо пишут письма, либо назначают свидание в своей конторе.

— А фирма, представителем которой ты являешься, не соблюдает этих условностей. Подожди минутку.

Она вышла из комнаты и вернулась с визитной карточкой в руке.

— Мистер Фредерик Спрэгг, — сказала Френки, протягивая карточку Бобби. — Ты являешься младшим партнером фирмы Спрэгг, Дженкинсом и Спрэгг с Блумсбери сквера.

— Ты придумала эту фирму?

— Конечно, нет. Это папины адвокаты.

— А если они привлекут меня к ответственности за самозванство?

— Все будет в порядке, Бобби. Никакого молодого Спрэгга не существует в природе. Единственный Спрэгг стар, как мир, и, кроме того, — он совсем ручной. Если что-нибудь будет не так, я все с ним улажу. Он большой сноб — любит лордов и герцогов, хотя имеет от них очень мало денег.

— А как быть с костюмом? Позвонить Бэджеру, чтобы он принес мне что-нибудь?

Френки с сомнением покачала головой.

— Полагаю, что нам лучше совершить налет на папин гардероб. Его одежда придется тебе впору.

Четверть часа спустя Бобби, одетый в прекрасно сшитую визитку и брюки в полоску, осматривал себя в зеркало.

— Твой отец неплохо одевается, — снисходительно заметил он. — Такой костюм придает уверенность в себе.

— Думаю, что тебе придется оставить усы, хотя адвокаты, как правило, гладко выбриты.

— Да, не так просто будет вырастить их снова.

— В таком случае, оставайся с усами.

— Это все же лучше, чем борода. Как ты думаешь, Френки, твой отец может одолжить мне свою шляпу?

Бобби взял такси и отправился сначала на Тайт-стрит к полковнику Ривингтону. Полковника не было дома, но его жена оказалась на месте. Бобби передал элегантной горничной свою визитную карточку, на которой приписал от руки: «Очень срочно».

Визитная карточка и одежда лорда Марчингтона произвели желаемый эффект на горничную. Его проводили в гостиную, в которую вскоре вошла красивая и роскошно одетая миссис Ривингтон.

— Прошу прощения, что побеспокоил вас, миссис Ривингтон, — начал Бобби, — но дело очень срочное, и мы решили не тратить время на переписку.

Чтобы какой-нибудь адвокат пожалел время на переписку, показалось Бобби настолько абсурдным, что он на минуту забеспокоился, как отнесется к его словам миссис Ривингтон. Но его опасения оказались совершенно напрасными — внешность этой дамы была намного безупречней ее интеллекта — она приняла слова Бобби за чистую монету.

— О, садитесь, пожалуйста, — сказала она. — Мне только что звонили и» вашей конторы и предупредили, что бы едете к нам.

Бобби мысленно послал свои аплодисменты Френки за этот блестящий экспромт. Он сел и постарался принять вид, соответствующий взятой на себя роли.

— Я пришел по поводу нашего клиента Алана Кар-стэрса.

— Ах, так?!

— Он, возможно, упоминал, что мы являемся его поверенными.

— Кажется, упоминал, — ответила миссис Ривингтон, широко открывая свои голубые глаза. Она явно принадлежала к типу женщин, которые легко поддаются внушению. — Но я видела вас, вы выступали защитником Долли Мэлтреверс, когда она застрелила этого ужасного портного, не правда ли? Я полагаю, вы знаете все подробности?

Бобби понял, что обработать миссис Ривингтон не составит никакого труда.

— Мы знаем очень много такого, о чем никогда не упоминается в суде, — ответил он, улыбаясь.

— О, не сомневаюсь… — Миссис Ривингтон посмотрела на Бобби с завистью. — Скажите, она действительно… я хочу сказать, она действительно была одета так, как рассказывала та женщина?

— На суде были разноречивые показания, — с достоинством ответил Бобби, многозначительно опустив веки.

— О, понимаю… — восторженно выдохнула миссис Ривингтон.

— Так вот, по поводу мистера Карстэрса, — продолжал Бобби, чувствуя, что он уже установил дружеские отношения и может продвигаться дальше. — Вам, вероятно, известно, что он неожиданно покинул Англию?

Миссис Ривингтон покачала головой.

— А разве он уехал? Я не знала об этом? Мы его уже давно не видели.

— Он говорил вам, сколько времени собирается пробыть в Англии?

— Он говорил, что может пробыть неделю или две, а может быть, и полгода, и год.

— А где он останавливался?

— В Савойе.

— А когда вы видели его в последний раз?

— О, примерно три недели или месяц тому назад. Точно не помню.

— Вы повезли его в Стэверли как-то, не правда ли?

— Да, конечно! По-моему, тогда мы и видели его в последний раз. Он приехал в Лондон, позвонил нам, а мы уже обещали завтракать в Стэверли у Бэссингтонов. А так как мы с мужем очень любим Карстэрса и хотели поскорее его повидать, то и предложили ему поехать с нами. — Миссис Ривингтон перевела дыхание.

— А мистер Карстэрс не говорил вам, какие у него были причины для приезда в Англию?

— Нет. А разве у него были причины? Ах, да. Помню. Мы с мужем предполагали, что его приезд связан с трагической смертью его друга-миллионера. Какие-то доктора сказали, что у него рак, и он покончил с собой. Не правда ли, ни один доктор не имеет права говорить такие вещи?! И к тому же доктора часто ошибаются.

— А мистер Карстэрс знал Бэссингтонов раньше?

— О, нет. Но, мне кажется, они ему понравились. Хотя на обратном пути он был в дурном настроении. По-видимому, что-то, сказанное там, его расстроило. Он ведь канадец, вы знаете, а канадцы очень чувствительны и обидчивы.

— А вы не заметили, что именно его расстроило?

— Не имею ни малейшего представления. Иногда достаточно пустяка, не правда ли?

— Не ходил ли он куда-нибудь по соседству?

— Ну, что вы?! Какая странная мысль. — Она уставилась на него.

— А у Бэссингтонов был кто-нибудь еще в гостях?

— Нет. Только мы. Но, как странно, что вы спросили…

— Да?.. — нетерпеливо проговорил Бобби.

— Мистер Карстэрс задавал уйму вопросов относительно одной семьи, которая живет там по соседству.

— А вы помните их фамилию?

— Нет, не помню. Мне это не показалось интересным. Какой-то доктор, что ли!

— Доктор Николсон!

— Кажется. Карстэрса интересовало все, что касалось этого доктора и его жены. Давно ли они приехали и прочее, и прочее. Это казалось особенно странным, так как он с ними не был знаком и, как правило, был совсем не любопытным человеком. Но, впрочем, может быть, ему просто не о чем было говорить, а надо поддерживать беседу за столом… Так тоже бывает иногда…

Бобби согласился, что так бывает, и поинтересовался, каким образом разговор коснулся Николсонов. Но на этот вопрос миссис Ривингтон не смогла ему ответить.

Она вышла с Генри Бэссингтоном в сад и, когда они вернулись, остальные уже говорили о Николсонах.

Пока что все шло гладко. Бобби расспрашивал обо всем, что его интересовало, без всякой дипломатии. Но вдруг миссис Ривингтон проявила любопытство:

— А что, собственно, вы хотите узнать о мистере Карстэрсе?

— Мне нужен его адрес, — объяснил Бобби. — Как вам известно, мы являемся его поверенными. Только что мы получили телеграмму из Нью-Йорка… Там сейчас очень серьезные колебания курса доллара…

Миссис Ривингтон понимающе кивнула головой.

— Итак, — поспешно продолжал Бобби, — мы хотели связаться с ним и получить инструкцию… А он не оставил своего адреса… А так как он упоминал о знакомстве с вами, мы решили, что вы, вероятно, знаете его адрес…

— О, понимаю… — миссис Ривингтон была вполне удовлетворена этим объяснением. — Какая жалость!.. Но он никогда не любил говорить о своих планах.

— Жаль, жаль… Ну, что ж… — Бобби поднялся. — Простите, что я отнял у вас столько времени…

— О, что вы! Мне было так интересно узнать то, что вы сказали про Долли Мэлтреверс…

— А я абсолютно ничего не сказал.

— Да, ведь адвокаты всегда так осторожны в словах, не правда ли? — миссис Ривингтон рассмеялась.

«Я, кажется, окончательно испортил репутацию этой Долли, как там ее фамилия… — думал Бобби, идя по улице. — А эта очаровательная дура никогда и не задумается, почему, если мне нужен был адрес Карстэрса, я просто не позвонил по телефону…»

Когда Бобби вернулся на Брук-стрит, они с Френки обсудили вопрос со всех точек зрения.

— Похоже, что Карстэрс действительно чисто случайно попал к Бэссингтонам, — произнесла задумчиво Френки.

— Очевидно. Но когда он был там, какая-то фраза привлекла его внимание к чете Николсон.

— В таком случае, значит, все-таки Николсон замешан в этом деле, а не Бэссингтон?!

Бобби взглянул на нее.

— Ты все еще стараешься обелить своего героя?

— Мой дорогой! Я только подчеркиваю то, что и так ясно. Упоминание о Николсоне и его лечебнице возбудило и расстроило Карстэрса. А то, что он попал к Бэс-сингтонам — чистая случайность. Ты должен это признать.

— Похоже, что так.

— Почему только «похоже»?

— Потому что есть еще одна возможность. Карстэрс мог каким-то образом узнать, что Ривингтоны собираются к Бэссингтонам, и подстроить все так, чтобы ему предложили поехать с ними. Это вполне вероятно, Френки.

— Это возможно, но уж очень притянуто за уши.

Бобби снял с себя одежды лорда Марчингтона, надел снова униформу шофера, и вскоре они с Френки мчались по дороге на Стэверли.

— Если Роджер действительно влюбился в меня, он будет рад, что я так скоро вернулась, — серьезным тоном заметила Френки. — Он подумает, что я не могу долго быть вдали от него.

— Я и сам так думаю, — уколол ее Бобби. — Я слышал, что опасные преступники, как правило, неотразимо привлекательны.

— Что-то мне не верится, что он преступник.

— Ты уже об этом говорила.

— Я это чувствую интуитивно.

Больше они не сказали ри слова. Подъехав к усадьбе Бэссингтонов, Френки выпрыгнула из машины и, не оглянувшись, пошла в дом.

Она поразилась царившей в нем тишине. Часы показывали половину третьего. «Меня не ждут так рано», — подумала она. Открыв дверь в библиотеку, Френки остановилась на пороге, как вкопанная. На диване сидел доктор Николсон и держал в своих руках обе руки миссис Бэссингтон. При виде Фрэнки Сильвия вскочила с дивана и кинулась к ней.

— Он рассказал мне… — Она задыхалась от волнения и закрывала лицо руками, пряча его от посторонних глаз. — Это ужасно… ужасно!.. — всхлипнув, она выбежала из комнаты.

Доктор Николсон поднялся. Френки шагнула к нему. Их глаза встретились.

— Бедняжка, — вкрадчиво произнес он, — это было для нее большим ударом.

Углы его рта слегка дрогнули, и Френки показалось, что он улыбается. Но внезапно она поняла, что вовсе не улыбка искривила губы доктора. Николсон с трудом сдерживал себя, скрывая гнев за мягкой вежливой маской.

Наступила небольшая пауза.

— Лучше, чтобы миссис Бэссингтон знала правду, — произнес доктор. — Я хотел, чтобы она уговорила мужа доверить мне свое лечение.

— Мне очень жаль, что я вам помешала, — Френки помолчала. — Я вернулась раньше, чем предполагала.

Глава XVII

По возвращении в гостиницу, Бобби узнал, что его ожидает какая-то дама.

— Она ждет вас в гостиной, — сказала горничная.

Бобби удивился, как могла Френки попасть в гостиницу раньше его. То, что это может быть не Френки, а кто-нибудь другой, не пришло ему в голову.

Открыв дверь маленькой гостиной, Бобби увидел сидящую в кресле тоненькую фигурку в черном, — женщину с фотографии. Он был так поражен, что в течение нескольких секунд не мог произнести ни слова. Затем он заметил, что молодая женщина очень нервничает. Ее маленькие руки сжимали и разжимали подлокотники кресла. Она никак не могла заговорить, но ее большие глаза как бы взывали о помощи.

— О, это вы, — произнес наконец Бобби. Он закрыл за собой дверь и подошел к столу.

Женщина все еще молчала. Ее большие испуганные глаза смотрели на него. Наконец, она заговорила.

— Вы сказали… вы сказали… что поможете мне. Может быть, мне не следовало приходить.

— Я помогу вам! Я сделаю все возможное, чтобы помочь вам! Вы правильно сделали, что пришли. И не бойтесь — здесь вы в безопасности.

Краска постепенно возвращалась на лицо молодой женщины.

— Кто вы такой? — спросила она отрывисто. — Вы… вы не шофер.

— Вы правы — я не шофер. Но в данном случае это не имеет значения. Уверяю вас, вы можете доверятьоя мне. Расскажите обо всем.

— Вы, наверное, считаете, что я сумасшедшая.

— Нисколько.

— Да. А ведь то, что я пришла сюда — это безумие… Но мне так страшно… — голос ее замер, глаза расширились, как будто она увидела нечто ужасное.

Бобби схватил ее за руку.

— Поймите, все будет хорошо. Я вам друг — вы в безопасности. С вами ничего не случится. — Он почувствовал ответное пожатие ее руки.

— Когда я увидела вас вчера ночью, — начала она торопливо, — это было похоже на сон… сон об освобождении. Я не знала, кто вы и откуда пришли. Но вы дали мне надежду, и я решила прийти к вам и рассказать…

— Правильно сделали, — подбодрил ее Бобби. — Расскажите мне, расскажите мне все.

Внезапно она вырвала свою руку.

— Если я расскажу вам, вы подумаете, что я ненормальная, что сошла с ума от общения с теми… с другими…

— Клянусь вам — не подумаю. Рассказывайте.

Она немного отодвинулась от него, выпрямилась, стала смотреть прямо перед собой.

— Я боюсь, что меня убьют.

— Убьют?!

— Да. Вам кажется, что я страдаю манией преследования?

— Нет, — успокоил ее Бобби, — вы просто напуганы. Скажите, кто хочет убить вас и почему?

После небольшой паузы женщина тихо ответила:

— Несчастные случаи? — резко спросил Бобби. — Расскажите, как это было.

— Один раз он чуть не наехал на меня — я едва успела отскочить в сторону. В другой раз в мой стакан случайно попал какой-то порошок… Все это мелочи, и можно было бы не придавать им значения… Но я уверена — это было подстроено.

— Но почему ваш муж хочет избавиться от вас?

— Потому что он хочет жениться на Сильвии Бэс-сингтон.

— Как? Ведь она замужем!

— Мой муж. Доктор Николсон. Вам трудно будет поверить… но это так… Он хочет избавиться от меня. Уже несколько раз случались странные вещи — несчастные случаи.

— Я знаю. Но он что-то замышляет.

— Что вы имеете в виду?

— Он хочет заполучить Генри Бэсоингтона в свою лечебницу в качестве пациента.

— А потом?

— Потом, вероятно, что-нибудь случится. — Ее передернуло. — Генри Бэссингтон в чем-то зависит от моего мужа — не знаю точно, в чем.

— Бэссингтон — морфинист.

— Ах, вот в чем дело! В таком случае, очевидно, Джаспер снабжает его морфием.

— Он получает морфии по почте.

— Может быть, Джаспер делает это не непосредственно— он очень хитер. Мистер Бэссингтон может и не знать, что это идет от Джаспера, но я уверена, что это так. А когда Генри попадет к нему в руки, он будет делать вид, что лечит его… Многое случается в нашей больнице… Странные вещи происходят там… Больные приезжают, чтобы вылечиться, а вместо этого им становится хуже…

Бобби невольно почувствовал весь ужас той атмосферы, в которой находилась Мойра Николсон.

— Вы говорите, что ваш муж хочет жениться на Сильвии?

— Он без ума от нее.

— А она?

— Я не знаю… Я никак не могу прийти к определенному выводу. Внешне она производит впечатление женщины простой, спокойной, любящей своего мужа и сына, вполне довольной своей жизнью… Но порой мне кажется, что она играет роль и играет ее великолепно. Возможно, все это чепуха — мое болезненное воображение. Когда живешь в таком окружении, поневоле делаешься не совсем уравновешенной.

— А что представляет из себя брат Генри — Роджер?

— Я плохо его знаю. Он очень мил, но мне кажется, что его легко обмануть. Джаспер старается через него повлиять на Генри, чтобы тот согласился переехать в лечебницу. Роджер, по-видимому, уверен, что это его собственная идея. — Внезапно Мойра наклонилась и схватила Бобби за рукав. — Постарайтесь не допустить, чтобы Генри попал в лечебницу. Если он туда попадет, случится что-нибудь ужасное… Я в этом уверена.

— Как давно вы замужем?

— Немного больше года.

— А вам не приходила мысль оставить мужа?

— А куда я пойду? У меня нет денег. И что я могу рассказать людям? Фантастическую историю о том, что мой муж хочет убить меня?! Кто мне поверит?

— Но я же вам верю, — возразил Бобби. Он на минуту задумался, затем спросил без обиняков: — Послушайте, знали ли вы человека по имени Алан Карстэрс?

Лицо Мойры залила краска.

— Почему вы спрашиваете меня об этом?

— Потому что мне очень важно выяснить это. Мне кажется, что вы его знали и даже, в то или иное время, дали ему свое фото.

Мойра молчала, опустив глаза. Затем подняла голову и устремила взор на Бобби.

— Вы совершенно правы, — ответила она.

— Вы были с ним знакомы до замужества?

— Да.

— Приезжал ли он к вам сюда после вашего замужества?

Она немного поколебалась, затем ответила.

— Да. Один раз.

— Примерно, месяц тому назад, не так ли?

— Пожалуй, месяц назад.

— Он знал, что вы здесь живете?

— Мне неизвестно, откуда он об этом узнал. Я ему не говорила. Я никогда даже не писала ему после замужества.

— Но он узнал, где вы живете, и приехал к вам повидаться. Вашему мужу было это известно?

— Нет.

— Вы так полагаете. Но он все же мог и узнать об этом?

— Конечно, мог. Но мне он этого не сказал.

— Говорили ли вы с Карстэрсом о муже? Сказали ли вы ему о ваших подозрениях?

Мойра отрицательно покачала головой.

— Я тогда еще не подозревала его.

— Но вы были несчастливы?

— Да.

— И вы сказали ему об этом?

— Нет. Я старалась любыми средствами не дать ему понять, что мой брак не удался.

— Но он все же мог догадаться об этом?

— Пожалуй, мог.

— Предполагаете ли вы — не знаю, как бы это лучше выразить, — что Карстэрсу было что-то известно о вашем муже?.. Подозревал ли он, что эта лечебница на самом деле совсем не лечебница?

Она задумалась.

— Возможно, — наконец, ответила она. — Он задал мне несколько довольно странных вопросов… но… нет… не думаю, чтобы он знал что-либо определенное.

Бобби помолчал немного, затем спросил:

— Ваш муж ревнив?

— Да. Очень.

— Он и вас ревнует?

— Вы хотите сказать — хотя и не любит? Да, все равно он ревновал бы меня. Ведь я его собственность… Он странный человек… Очень странный человек… А вы случайно не имеете отношения к полиции? — вдруг спросила она.

— Я? О, нет.

— А мне показалось…

Бобби посмотрел на свою шоферскую униформу.

— Это длинная история, — сказал он.

— Вы шофер леди Френсис Дервент? Мне сказал об этом хозяин гостиницы. Я на днях встретилась с ней на обеде.

— Я знаю, — Бобби задумался. — Нам надо связаться с ней, — проговорил он. — Мне это довольно трудно сделать. Не могли бы вы позвонить ей и назначить где-нибудь свидание?

— Думаю, что смогу.

— Вам, наверное, все это кажется очень странным, но, когда я вам объясню, вы поймете.

— Вероятно.

— Сейчас самое главное — как можно скорее связаться с леди Френсис.

— Хорошо, — Мойра поднялась. Когда она была уже в дверях, то остановилась в нерешительности. — Алан… Карстэрс… Вы сказали, что видели его?

— Да, я его видел… Но это было давно. «Конечно, она не знает, что он погиб», — промелькнуло у него в голове. — Позвоните леди Френсис. Тогда я вам все расскажу, — произнес он вслух.

Глава XVIII

Через несколько минут она вернулась.

— Я застала ее, — сказала она, — и попросила встретиться со мной у маленькой беседки, внизу, у реки. Она сказала, что придет.

— Прекрасно. А где именно находится эта беседка?

Мойра описала, где находится беседка и как к ней пройти.

— Все в порядке. Сначала идите вы, а я вскоре последую за вами.

Бобби хотел поговорить с хозяином гостиницы. Он понимал, что визит миссис Николсон даст пищу для сплетен, и боялся, что они дойдут до ушей доктора Николсона.

— Какие случаются странные вещи на свете, — как бы между прочим заметил Бобби хозяину гостиницы, — эта леди… миссис Николсон… Я когда-то работал у ее дяди. У джентльмена из Канады…

— Ах вот оно что!.. А я очень удивился…

— Она узнала меня и пришла специально, чтобы поговорить обо мне — что я делаю, как живу, и прочее… Такая милая, доброжелательная леди…

— Действительно, очень милая… У нее, должно быть, не сладкая жизнь в этой лечебнице…

— Да, позавидовать ей трудно, — согласился Бобби.

Чувствуя, что достиг желаемого результата, он вышел из гостиницы и с видом бесцельно прогуливающегося человека свернул на тропинку, указанную ему Мойрой. Он благополучно достиг места свидания. Мойра была уже там, а Френки еще не появлялась.

Увидя, что Мойра ждет его объяснений, Бобби начал свой рассказ. Он сказал, что зовут его не Хоккинс, а Роберт Джонс, что он вовсе не шофер, что живет он в Марчболте, в Уэльсе.

Мойра внимательно слушала его, не перебивая. Наконец, Бобби дошел до главного:

— Боюсь, что нанесу вам удар, но вы должны узнать правду. Ваш друг — мистер Карстэрс… мертв.

Мойра вздрогнула, и Бобби тактично отвел взгляд от ее лица. Она немного помолчала, затем произнесла приглушенным голосом:

— Так вот почему он больше не возвращался… Я… я не могла понять… Расскажите мне об этом.

— Он свалился с крутого обрыва в Марчболте. Доктор и я случайно нашли его. — Бобби сделал небольшую паузу. — У него в кармане была ваша фотография.

— Неужели? — она грустно улыбнулась. — Милый Алан… он был очень предан мне… А когда все это случилось?

— Около месяца назад. Точнее — третьего октября.

— Должно быть, вскоре после того, как он был здесь.

— Да. Он говорил вам, что направляется в Уэльс?

Она отрицательно покачала головой.

— Вы не знаете, случайно, человека по фамилии Уилби?

— Уилби!.. Нет… Не знаю. Это очень распространенная фамилия, но я никого не могу вспомнить. А кто он такой?

— Вот этого мы как раз и не знаем… О! Вот и Френки! Хелло, Френки! — приветствовал он запыхавшуюся девушку… — Я рад, что ты пришла. Нам надо устроить совещание. Начну с главного — это миссис Николсон, оригинал той фотографии!

— О!.. — ошеломленно воскликнула Френки. Она посмотрела на Мойру и внезапно рассмеялась. — Теперь я понимаю, почему ты был так потрясен, увидев на следствии миссис Кейман.

— Вот именно, — ответил Бобби. — Какой же я был дурак! Как мог я подумать, что время способно изменить до такой степени человека!

Мойра смотрела на них удивленно.

— Нам надо так много рассказать вам. Я даже не знаю, с чего начать… — И Бобби описал супругов Кейман и то, как они опознали труп.

— Но я не понимаю, чей же это все-таки был труп — ее брата или Алана Карстэрса?

— Вот тут-то и начинается их подлая роль, — объяснил Бобби.

— А потом, — продолжила Френки, — Бобби пытались отравить.

— Восемь гранов морфия… — вставил Бобби.

— Хорошо, что у него такой луженый желудок, или я уж не знаю, что еще, — но он остался жив. И тогда мы поняли, Притчард или Карстэрс не случайно свалился с обрыва, а его столкнули.

— Но почему? — спросила Мойра.

— Неужели вы не понимаете? Нам это показалось абсолютно ясным. Вероятно, я не очень хорошо все рассказала. Во всяком случае, мы решили, что это убийство и совершил его Роджер Бэссингтон.

— Роджер Бэссингтон? — искренне удивилась Мойра.

— Он был в это время в Марчболте. И он — единственный человек, который мог заменить вашу фотографию.

— Понимаю, — задумчиво произнесла Мойра.

— Затем, — продолжала Френки, — со мной случилась авария. Удивительное совпадение, не правда ли, что она случилась именно здесь?! — Она предостерегающе посмотрела на Бобби. — Я позвонила Бобби и предложила ему приехать сюда под видом моего шофера, чтобы на месте во всем разобраться.

— Теперь вы понимаете, как все это было? — спросил Бобби, безоговорочно принимая единственное отступление от истины, которое позволила себе Френки. — Но самое удивительное произошло вчера ночью, когда я натолкнулся на вас — оригинал загадочно исчезнувшей фотографии.

— Вы очень быстро узнали меня, — со слабой улыбкой заметила Мойра.

— Я бы вас узнал где угодно!

Мойра покраснела. Затем ее осенила какая-то мысль, и она пристально посмотрела на Френки, потом на Бобби.

— А это правда, что вы случайно попали в наши края? Или вы приехали сюда потому… — голос ее задрожал, — потому, что подозревали моего мужа?

Бобби и Френки переглянулись.

— Даю вам честное слово, что мы даже не слыхали имени вашего мужа, пока не попали сюда, — сказал Бобби.

— Верю вам, — Мойра повернула лицо к Френки. — Простите, леди Френсис, но я вспомнила, как во время обеда Джаспер — мой муж, без конца приставал к вам с расспросами о подробностях вашей аварии. Я не могла тогда понять, почему. Но теперь я думаю, что он, вероятно, подозревал, что авария была ненастоящая.

— Ну, что ж, если хотите знать — она действительно была ненастоящей! — призналась Френки. — Уф! Мне даже легче стало! Все это было инсценировано. Но к вашему мужу это никакого отношения не имело. Весь этот спектакль был задуман с целью собрать сведения о Роджере Бэссингтоне.

— О Роджере? — Мойра удивленно улыбнулась. — Мне это кажется абсурдом, — откровенно заявила она.

— Но факты остаются фактами, — заметил Бобби.

— Роджер? Нет, нет! — покачала головой Мойра. — Он может быть слабым… беспутным… Он может залезть в долги, попасть в скандальную историю… Но столкнуть кого-нибудь с обрыва… Нет, я просто не могу представить себе этого!

— Знаете, — призналась Френки, — я тоже не могу себе этого представить.

— Но только он мог взять вашу фотографию, — упрямо заявил Бобби. И он снова детально и последовательно ознакомил ее со всеми перипетиями того знаменательного вечера.

— Я понимаю вашу точку зрения. Все это действительно кажется странным… А почему бы вам не спросить его самого? — неожиданно предложила Мойра.

Глава XIX

Френки и Бобби, конечно, не могли и думать о том, чтобы последовать совету Мойры. Он был прост, но слишком дерзок.

— Я понимаю, — продолжала с воодушевлением Мойра, — для вас все это должно выглядеть так, будто Роджер взял фото. Но я никогда в жизни не поверю, что он мог столкнуть с обрыва Алана! Зачем ему это было нужно? Он даже не знал его. Они встретились всего один раз за ленчем здесь, в Стэверли. Какой у него мог быть повод для преступления?

— В таком случае — кто же столкнул Алана? — резко спросила Френки.

По лицу Мойры пробежала тень.

— Я не знаю, — ответила она сдавленным голосом.

— Послушайте, — сказал Бобби, — вы не возражаете, если я расскажу Френки о нашем разговоре? О том, чего вы опасаетесь?

— Как хотите… Но в эту минуту мне и самой все это кажется продуктом моего больного воображения.

И действительно, в лишенном эмоций пересказе Бобби, при свете дня, на фоне деревенской природы все изложенные факты казались удивительно нереальными.

Мойра резко поднялась.

— Я чувствую, что вела себя ужасно глупо. Прошу вас, мистер Джонс, не обращайте внимания на то, что я вам рассказала. У меня просто не в порядке нервы. А сейчас мне пора уходить. До свидания.

Она поспешно удалилась. Бобби вскочил, чтобы последовать за ней, но Френки решительно оттолкнула его.

— Оставайся здесь. Предоставь ее мне.

Она догнала Мойру и через несколько минут вернулась.

— Ну, что? — озабоченно спросил Бобби.

— Все в порядке. Я ее успокоила. Ей, конечно, не легко было слышать, как все ее интимные переживания излагались в ее присутствии третьему лицу. Я пообещала ей, что мы втроем вскоре встретимся снова. А теперь, поскольку ее нет с нами, повтори мне все сначала.

Когда Бобби закончил свой рассказ, который Френки выслушала со вниманием, она сказала:

— Очевидно, Мойра права в том, что ее муж хочет от нее избавиться. Только что, зайдя неожиданно в гостиную, я застала там Николсона, который держал миссис Бэссингтон за руки. Я явно помешала ему, и, если бы взгляды убивали, — я была бы убита на месте.

—> Это, несомненно, подтверждает ее опасения.

— Кроме того, есть еще одно обстоятельство в пользу ее версии. Правда, это всего лишь небольшой эпизод. Сильвия рассказывала, какое впечатление произвела фотография Мойры на Карстэрса, когда он приезжал к ним с Ривингтонами… Но знаешь, Бобби, я все еще не вижу связи между Николсоном и убийством Карстэрса. Зачем доктору нужно было убивать его?..

— Ты считаешь, что убил он, а не Бэссингтон? Это было бы удивительным совпадением, если бы и доктор, и Бэссингтон находились в один и тот же день в Марч-болте.

— Ну, что ж! В жизни случаются любые совпадения. Но какой мог быть мотив у Николсона? Может быть, Карстэрс напал на след Николсона, как главы шайки, торгующей наркотиками? Или мотивом для убийства явилась твоя новая знакомая?

— Возможно, и то, и другое. Он мог узнать, что Карстэрс виделся с его женой, и предположить, что она его предала…

— В этом есть резон, — согласилась Френки. — Но мы прежде всего должны исключить Роджера. Единственной уликой против пего является история с фотографией. Если он сможет объяснить ее с достаточной убедительностью…

— Ты собираешься говорить с ним на эту тему? А разумно ли это? Если он преступник, то ты раскроешь ему наши карты.

— Не совсем… Если, конечно, мне удастся все сделать так, как я задумала… Ведь во всем остальном он вел себя исключительно прямолинейно и честно. Мы объясняли это сверххитростью… а вдруг это доказательство невиновности? Если он сможет объяснить историю с фотографией — уж будь спокоен, я увижу по его лицу, врет он или говорит правду, — то тогда он окажется очень ценным помощником.

— Что ты имеешь в виду, Френсис?

Мой дорогой, твоя маленькая приятельница, может быть, и паникерша, которая любит все преувеличивать. Но, предположим, что она не паникерша. И все, что она рассказывает, — истинная правда. Неужели ты не понимаешь, что в этом случае Генри Бэссингтон в смертельной опасности? Мы должны любой ценой не допустить его переезда в лечебницу доктора Николсона. А в настоящее время Роджер поддерживает этот план.

— Все правильно, Френки, — признал Бобби. — Принимайся за дело.

Френки собралась уходить, но на минуту задержалась.

— Не кажется ли тебе, Бобби, что мы с тобой попали на сцену во время второго акта какого-то спектакля. У нас, собственно, нет своих ролей в этом спектакле, но мы должны делать вид, что они у нас есть, и самое трудное — это то, что мы не имеем ни малейшего представления о том, что происходило в первом акте?

Бобби кивнул.

— Я даже не уверен, что это второй акт, — мне кажется, он больше похож на третий. И нам надо торопиться— по-моему, спектакль близится к концу… И самое любопытное то, что в этот спектакль нас привели четыре загадочных слова…

— «Почему не позвали Уилби?» Не кажется ли тебе странным, Бобби, что хотя мы уже очень многое узнали и дело, за которое мы взялись, обрастает все новыми и новыми людьми, мы до сих пор ни на йоту не приблизились к разгадке этого таинственного Уилби?!

— У меня такое чувство, — заявил Бобби, — что Уилби сам по себе не является главной фигурой в этом деле, и, хотя он был отправной точкой, — не в нем суть.

— Иногда я сомневаюсь в том, что Уилби вообще существует.

С этими словами Френки кивнула Бобби и направилась к дому.

Глава XX

Френки повезло — недалеко от дома она встретила Роджера.

— Хелло! — поздоровался он. — А вы рано вернулись.

— У меня не было соответствующего настроения для Лондона.

— Вы уже были в доме? — лицо Роджера стало серьезным. — Николсон, оказывается, рассказал Сильвии о Генри. Бедняжка очень тяжело переживает это. Она абсолютно ни о чем не догадывалась.

— Да, я знаю. Когда я вернулась, они оба были в библиотеке. Сильвия была.., очень расстроена.

— Послушайте, Френки. Совершенно необходимо, чтобы Генри прошел курс лечения. Он совсем недавно начал принимать морфий и не успел еще так безнадежно пристраститься к нему. Надо, чтобы он все это ясно понял. И Николсон как раз тот человек, который сумеет это сделать. Мы с ним вчера говорили — он добивался исключительных успехов даже в отношении людей, которые значительно дольше были рабами этого проклятого зелья. Если бы только Генри согласился переехать на время лечения к Николсону…

— Послушайте, — перебила Френки, — я хочу задать вам один вопрос… Надеюсь, вы не сочтете это за неслыханную дерзость.

— В чем дело? — настороженно спросил Роджер.

— Мне нужно знать, взяли ли вы фотографию из кармана того человека, который свалился с обрыва… в Марчболте?..

Френки не спускала глаз с лица Роджера, стараясь уловить малейшее изменение в его выражении. То, что она увидела, ее вполне удовлетворило: на лице отразилось легкое раздражение и замешательство — никакого признака вины или испуга.

— Ради всего святого — каким образом вы догадались об этом? — спросил он.

— Значит, вы действительно взяли?

— Очевидно, мне придется сознаться в этом.

— Но почему?

На лице Роджера снова появилось смущенное выражение.

— Постарайтесь увидеть все происшедшее моими глазами. Я дежурю у мертвого тела постороннего человека. Что-то высовывается из его кармана. Я смотрю, что это такое. По удивительному стечению обстоятельств это оказывается фотография женщины, которую я знаю… Замужней женщины… причем женщины, по всем признакам, не очень счастливой в семейной жизни… Что ее ждет? Допрос. Гласность. Имя этой несчастной появится во всех газетах. Я действовал, не рассуждая— под влиянием порыва… Взял фото и разорвал его. Конечно, я поступил неправильно, но Мойра Николсон милая, славная женщина, и мне не хотелось, чтобы она попала в скандальную историю.

Френки глубоко вздохнула.

— Так вот в чем дело?! Если бы вы только знали…

— Знал что? — удивленно спросил Роджер.

— Сейчас я не могу сказать… Я это сделаю позже, — ответила Френки. — Все очень сложно… Я понимаю, почему вы взяли фотографию, но почему вы не сказали полиции, что узнали покойного?

— Узнал его? — Роджер был совершенно сбит с толку. — Как я мог узнать его? Этот человек был мне незнаком.

— Но ведь вы встретились с ним здесь только за неделю до катастрофы.

— Моя дорогая, вы что, сошли с ума?

— Алан Карстэрс… Ведь вы познакомились с ним?

— Совершенно верно. Он приезжал с Ривингтонами. Но мертвый мужчина вовсе не был Аланом Карстэрсом.

— Это был он.

Они уставились друг на друга. У Френки снова проснулось подозрение.

— Вы не могли не узнать его!

— Но ведь я не видел его лица, — возразил Роджер.

— Почему?

— Потому что оно было закрыто носовым платком.

Вдруг Френки вспомнила, что когда Бобби впервые рассказывал об этой трагедии, он упомянул о том, что прикрыл лицо покойного носовым платком.

— И вам не пришло в голову посмотреть на него?

— Нет. Зачем?

— Конечно, незачем. Но, если бы я нашла фотографию знакомого мне человека в кармане покойника, Мне было бы просто необходимо посмотреть на его лицо. Удивительно нелюбопытный народ — мужчины! — Помолчав минутку, Френки добавила: — Бедняжка! Мне так ее жаль!

— Кого вы имеете в виду? Мойру Николсон? А почему вы ее жалеете?

— Потому что она очень боится.

— У нее всегда вид до смерти напуганного человека. Но чего именно она боится?

— Она боится мужа. Ей кажется, что он хочет убить ее.

— Боже милостивый! — протестующе воскликнул Роджер.

— Садитесь, — продолжала Френки, — мне нужно рассказать вам массу всяких вещей. Я должна доказать вам, что доктор Николсон опасный преступник.

— Преступник? — Роджер посмотрел на нее с явным недоверием.

— Сейчас я вам все расскажу.

И Френки подробно рассказала обо всем, что произошло после того, как Бобби и доктор Томас нашли труп. Единственно, что она утаила, это тот факт, что ее «авария» была инсценирована. Но она дала понять Роджеру, что находилась в этих местах в надежде докопаться до истины.

Френки не могла пожаловаться на недостаток внимания со стороны своего слушателя — Роджер, казалось, был совершенно зачарован всей этой историей.

— Неужели это правда? Что Джонса пытались отравить, и все остальное?

— Истинная правда!

— Простите мое недоверие, но все это не так просто сразу переварить. — Немного помолчав, он добавил: — Послушайте, Френсис, как бы это фантастично ни звучало, но мне кажется, что ваш первоначальный вывод правилен — этого человека действительно убили. Если бы это было не так, то тогда чем объяснить покушение на Джонса? Является ли фраза «Почему не позвали Уилби?» ключом к разгадке или нет — по-моему, не имеет большого значения, поскольку вы все равно не знаете, кто такой Уилби. Давайте будем исходить из того, что убийца предполагал об осведомленности Джонса в гораздо большей степени, чем это было на самом деле, и опасался этого. Потому они пытались убрать его и, вероятно, попытаются сделать это снова, если нападут на его след. Но я не пойму, каким путем вы пришли к выводу, что преступником является Николсон?

— Во-первых, у него очень зловещий вид, во-вторых, у него темно-синий «Тальбот» и, в-третьих, его не было дома в тот день, когда пытались отравить Бобби.

— Все эти улики не стоят выеденного яйца.

— Кроме того, все, что рассказала миссис Николсон.

— Она думает, что ее муж снабжает Генри морфием, — но ведь это только догадка, а не факт. У нее нет никаких доказательств. Она полагает, что он хочет заполучить Генри в качестве пациента, — но это вполне естественное желание для доктора. Все доктора хотят иметь как можно больше больных. Она считает, что он влюблен в Сильвию. Ну, тут уж я ничего не могу сказать.

— Если она так считает, то, вероятно, права — женщина всегда чувствует такие вещи, если они касаются ее мужа.

— Если даже предположить, что она права, то из этого вовсе не следует, что Николсон опасный преступник— уйма вполне респектабельных мужчин влюбляются в чужих жен.

— Но вы забываете о ее уверенности, что он хочет убить ее, — настаивала Френки.

— А вы относитесь к этому серьезно?

— Не знаю. Она, во всяком случае, верит в это.

Роджер закурил сигарету.

— Вопрос в том — насколько следует придавать значение этой уверенности, — сказал он. — Она окружена больными людьми и, будучи нервным и робким человеком, могла в какой-то степени потерять равновесие,

— Значит, вы не верите ей?

— Я этого не говорю. Она, очевидно, вполне искренне убеждена в том, что он хочет от нее избавиться. Но есть ли у нее для этого основания? По-моему, нет!

Френки вспомнила слова Мойры: «Это просто нервы», и почему-то тот факт, что она это сказала, подтвердил в глазах Френки обратное. Но она не знала, как объяснить Роджеру свою точку зрения.

Между тем Роджер продолжал развивать свою мысль.

— Видите ли, если бы вы могли доказать, что Николсон находился в Марчболте в тот день, когда произошла трагедия, все было бы совершенно иначе. Или если бы нам удалось обнаружить какую-нибудь связь между ним и Карстэрсом. Но, мне кажется, что вы совершенно упускаете из виду по-настоящему подозрительных людей.

— Кого это?

— Этих — как вы их назвали — супругов Гейман.

— Кейман.

— Вот именно. Я нисколько не сомневаюсь, что они замешаны в этом деле. Во-первых, ложь в опознании трупа. Затем эти настойчивые расспросы о том, не сказал ли чего-нибудь бедняга перед смертью. И, я полагаю, что вы вполне логично заключили, что предложение работы в Буэнос-Айресе тоже было подстроено ими…

— Мне пришла в голову одна мысль, — перебила его Френки. — У Карстэрса при себе были две фотографии. Миссис Николсон и миссис Кейман. Одна — любовь, вторая — дело. Он, возможно, носил с собой фото миссис Кейман, чтобы кто-то ее опознал. Дальше события развиваются следующим образом, какой-то человек, возможно, супруг Кейман, идет следом за Карстэрсом, подкрадывается к нему в тумане и толкает его с обрыва. Несчастный издает крик и летит вниз. Кейман поскорей уносит ноги — ведь он не знает, кто может оказаться поблизости… Предположим, ему не известно, что у Карстэрса с собой фотография его жены. Что происходит дальше? Фотография появляется в газете…

— В семье Кейман — полное отчаяние, — подсказывает Роджер.

— Что же предпринять?! Дерзкая мысль — смелость города берет! Кто знает, что покойный — Карстэрс? Едва ли кому-нибудь. в этих местах он известен. И вот, появляется миссис Кейман, проливая крокодиловы слезы, и опознает в покойном своего брата. Эта пара проделывает также небольшой фокус-покус, отправляя по почте кой-какие принадлежности мужского туалета, чтобы подкрепить свою версию о пешем походе по Уэльсу…

— Вы знаете, Френки, это просто гениально!

— Я и сама так думаю, — без излишней скромности согласилась Френки. — А теперь, я считаю, что вы совершенно правы — надо немедленно выследить эту пару. Не понимаю, почему мы не додумались до этого раньше.

Это было не совсем верно — Френки прекрасно знала причину — они выслеживали самого Роджера. Но Она решила, что упомянуть об этом в данный момент будет бестактно.

— А что нам делать с миссис Николсон? — внезапно спросила Френки.

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду?

— Но ведь бедняжка напугана до смерти. У вас к ней совсем нет сочувствия, Роджер.

— Вы правы. Меня всегда раздражают люди, которые не умеют постоять за себя.

— Но надо же быть справедливым! Что она может сделать? Ей некуда уйти, и у нее нет денег.

— Если бы вы были на ее месте, Френки, вы бы нашли выход, — неожиданно заявил Роджер.

— О! — воскликнула смущенная Френки.

— Да, да. Если бы вы предполагали, что кто-то хочет вас убить, вы бы не сидели покорно в ожидании, пока это случится. Вы бы убежали и как-нибудь устроили свою жизнь. Или вы первая убили бы того человека. Что-нибудь вы бы придумали.

— Да, я бы, конечно, что-нибудь придумала.

Френки почувствовала себя польщенной.

— Вы можете с мужчиной сделать все, что захотите, — добавил Роджер.

Взволнованная и смущенная этим замечанием, Френки поспешила переменить тему:

— Так как же относительно вашего брата? Вы считаете, что ему следует переехать в лечебницу Николсона?

— Нет. Не считаю. В конце концов, есть масса других лечебниц. Самое главное — чтобы Генри согласился лечиться.

— А вы полагаете, что будет трудно?

— Боюсь, что да… Тише, идет Сильвия.

Из дома вышла миссис Бэссингтон и огляделась вокруг. Увидев Роджера и Френки, она направилась к ним. У нее был очень усталый и озабоченный вид.

— Роджер, я искала тебя повсюду, — увидев, что Френки собралась уходить, Сильвия добавила: — Моя дорогая, не уходите. К чему секреты — ведь вы, я полагаю, все знаете. Конечно, вы обо всем уже давно догадались?!

Френки кивнула.

— В то время как я была слепа… — с горечью произнесла Сильвия. — Вы оба видели то, о чем я даже не подозревала… Я только удивлялась, почему Генри так изменился, очень переживала, но не догадывалась о причине.

Она сделала небольшую паузу, затем продолжала:

— Как только доктор Николсон рассказал мне правду, я сразу пошла к Генри. Я только сейчас от него. — Сильвия подавила рыдание. — Роджер, все будет хорошо… Он согласился… Он завтра же поедет к доктору Николсону и доверит ему свое лечение.

— О, нет!

Это восклицание вырвалось из уст Френки и Роджера одновременно. Сильвия изумленно посмотрела на них.

— Понимаешь ли, Сильвия, — начал Роджер в замешательстве, — я много думал над этим… и решил, что, пожалуй, этот план не совсем удачен…

— Ты полагаешь, что Генри сам справится со своей болезнью?

— В это я не верю. Но ведь есть другие лечебницы… расположенные не так близко. Я убежден, что ему нельзя оставаться в этой местности.

— Я тоже в этом уверена, — пришла ему на помощь Френки.

— А я с вами не согласна, — возразила Сильвия. — Мне будет очень тяжело, если он уедет далеко. Кроме того, доктор Николсон был таким добрым и чутким… Я буду спокойна, зная, что Генри находится на его попечении.

— А я думал, что ты не любишь Николсона, Сильвия, — сказал Роджер.

— Я изменила свое мнение, — просто ответила Сильвия. — Никто не мог проявить ко мне сегодня больше внимания и такта, чем он. Мое глупое предубеждение совершенно исчезло.

Наступило неловкое молчание. Ни Роджер, ни Сильвия не знали, что еще сказать.

— Бедный Генри, — произнесла, наконец, Сильвия. — Он совсем убит тем, что мне все стало известно. Он согласился, что должен бороться против этого ужасного недуга, но сказал, что я не имею представления о том, что это значит. Я, конечно, многого действительно не понимаю, хотя доктор Николсон объяснил все подробно. Он сказал, что люди перестают отвечать за свои поступки, делаются совершенно невменяемыми… О, Роджер, как это ужасно!.. Но доктор Николсон был по-настоящему добр. Я ему доверяю.

— И все же, я считаю, что будет лучше…

— Я не понимаю тебя, Роджер, — резко оборвала его Сильвия. — Почему ты изменил свое мнение? Еще полчаса назад ты настаивал на том, чтобы Генри лечился у Николсона.

— Ну, как бы тебе сказать, — я снова взвесил все за и против…

— Так или иначе, — снова перебила его Сильвия, — но я решилась: Генри едет в лечебницу доктора Николсона. И точка.

Снова наступила пауза. Затем Роджер нарушил молчание.

— Я позвоню Нихолсону. Мне хочется уточнить с ним кой-какие детали.

Не ожидая ответа Сильвии, он быстро пошел к дому. Обе женщины стояли и смотрели ему вслед.

— Я не понимаю Роджера. Пятнадцать минут назйД он уговаривал меня согласиться на лечение Генри у доктора Николсона. — В тоне Сильвии звучало сильное раздражение.

— А я согласна с Роджером. Где-то я читала, что для эффективного лечения надо уезжать подальше от дома.

— Это ерунда, — возразила Сильвия.

Глава XXI

Перед Френки встала дилемма — какими аргументами воздействовать на Сильвию. Сначала она подумав ла, не рассказать ли ей все. Но поверит ли Сильвия в виновность Николсона? Она еще, чего доброго, передаст ему весь разговор! Трудно было на что-то решиться. Не зная, что сказать Сильвии, Френки молчала. Вскоре появился Роджер. Он слегка задыхался от быстрого шага.

— Николсона нет дома. Я просил передать, чтобы он мне позвонил.

— Не понимаю, зачем тебе так срочно понадобился доктор. Ты предложил этот план, я согласилась. Генри тоже согласился.

— Мне кажется, я имею какой-то голос в этом вопросе — Генри все-таки мой брат, — мягко произнес Роджер.

— Но ведь ты сам предложил этот план, — упрямо повторила Сильвия.

— Да. Но за это время кое-что услышал о докторе Николсоне.

— Что именно? О, я тебе не верю! — она закусила губу, повернулась и ушла в дом.

Роджер взглянул на Френки.

— Положение создалось сложное.

— Да, вы правы, — согласилась Френки.

— Как только Сильвия на что-то решится, она может быть упряма, как дьявол.

— Что же нам делать?

Они снова присели на скамейку и начали совещаться. Роджер согласился с Френки, что рассказать Сильвии всю правду нельзя. По его мнению, лучше всего поговорить с самим доктором.

— Но что вы ему скажете?

— Не знаю точно, что я ему скажу, но намекать буду на многое. Во всяком случае, я согласен с вами в одном — Генри не должен попасть в лечебницу доктора Николсона. Даже если нам придется открыть для этого свои карты!

— Но в этом случае мы выдадим свой секрет, — напомнила ему Френки.

— Понимаю. Поэтому мы должны сначала испробовать все средства. Надо же, чтобы Сильвия как раз в этом вопросе проявила такое упрямство!

— Это показывает, какой силой обладает Николсон.

— И знаете, я все больше начинаю верить в то, что вы правы в оценке этого человека… Что такое?

Они оба вскочили.

— Похоже на выстрел, — сказала Френки. — Звук донесся из дома.

Посмотрев друг на друга, они побежали. Войдя через французское окно в гостиную, они направились к холлу. Там стояла Сильвия, бледная, как полотно.

— Вы слышали? Это был выстрел… из кабинета Генри.

Сильвия пошатнулась, и Роджер быстро поддержал ее. Френки подошла к двери кабинета и попробовала ее открыть.

— Дверь заперта, — сказала она.

— Окно, — произнес Роджер.

Он положил Сильвию, которая находилась в полуобморочном состоянии, в удобное кресло и снова помчался через гостиную и французское окно в сад. Френки следовала за ним по пятам. Они обогнули дом и очутились у окна кабинета. Оно тоже было закрыто. Но, приблизив лица вплотную к стеклу, им удалось увидеть внутренность комнаты. Солнце близилось к закату, и было не очень светло — но они все увидели.

Генри Бэссингтон лежал, раскинув руки, на своем письменном столе. На его виске ясно виднелась рана от пули, на полу валялся выпавший из руки револьвер.

— Он застрелился! — воскликнула Френки. — Какой ужас.

— Отойдите немного назад — я разобью стекло.

Обмотав руку Пиджаком, Роджер ударил по стеклу с такой силой, что оно разлетелось вдребезги. Вынув осторожно все кусочки, он и Френки проникли в комнату. Почти одновременно подбежали миссис Бэссингтон и доктор Николсон.

— Доктор Николсон только что приехал. Что с Генри?

Увидев распластанную фигуру, она испустила ужасный крик.

Роджер поспешно выскочил обратно через окно, и доктор передал ему бесчувственное тело Сильвии.

— Унесите ее, — коротко распорядился он. — Присмотрите за ней. Дайте немного бренди. Ей не нужно этого видеть.

Сам он влез в окно и присоединился к Френки.

— Трагическая развязка. — Доктор медленно покачал головой. — Бедняга. Он почувствовал, что не сможет справиться…

Он склонился над телом, затем снова выпрямился.

Ничем уже нельзя помочь. Смерть наступила мгновенно… Интересно, не написал ли он письма перед смертью — обычно так всегда делают.

Френки подошла ближе и увидела на столе, псчти у локтя покойного кусочек бумаги, исписанный каракулями.

«Я чувствую, что это самый лучший выход. Проклятая привычка слишком завладела мной. У меня не хватит сил с ней бороться. Это единственное, что я могу сделать для Сильвии и Томми… Будьте счастливы, мои дорогие. Простите меня».

К горлу Френки подкатил ком.

— Ни к чему нельзя прикасаться, — сказал доктор. — Надо позвонить в полицию.

Подчиняясь его жесту, Френки направилась к двери. Вдруг она остановилась.

— В дверях нет ключа.

— Возможно, он в его кармане.

Николсон нагнулся, осторожно пролез в карман покойного и вытащил оттуда ключ. Ключ оказался от этой двери. Они оба вышли из комнаты, и доктор направился прямо к телефону.

У Френки вдруг подкосились ноги, и она почувствовала тошноту.

Глава XXII

Час спустя Френки позвонила Бобби.

— Хелло! Это Хоккинс? Ты слышал, Бобби, что случилось? Мы должны встретиться. Самое лучшее — завтра в восемь утра. Я пойду прогуляться перед завтраком. Встретимся на тбм же месте, что и сегодня.

Бобби явился на свидание первым. Но Френки не долго заставила его ждать. Она выглядела бледной и расстроенной.

— Здравствуй, Бобби. Какой ужас! Я не сомкнула глаз сегодня ночью.

— Я не слышал никаких деталей. Знаю только, что мистер Бэссингтон застрелился. Это правда? >.

— Да, это правда. Сильвия уговаривала его лечиться, он-согласился. А потом, очевидно, у него не хватило мужества бороться — он пошел в кабинет, заперся, написал несколько слов и… застрелился.

Некоторое время оба молчали.

— Мне придется сегодня уехать, — вдруг сказала Френки.

— По-видимому… А как она… миссис Бэссингтон?

— Она совсем пала духом, бедняжка… Это страшный удар для нее… Подай машину часам к одиннадцати, Бобби.

Бобби ничего не ответил. Френки нетерпеливо посмотрела на него.

— Что с тобой, Бобби? У тебя такой вид, будто ты находишься за тридевять земель отсюда.

— Прости, Френки… Видишь ли…

— В чем дело?

— Я задумался над тем… Но, очевидно, все в порядке…

— Что в порядке?

— Я хочу сказать — ты уверена, что это самоубийство?

— А-а-а! Вот в чем дело?! — Она немного подумала. — Да. Это действительно самоубийство.

— Ты в этом абсолютно уверена? Видишь ли, Френки, Мойра сказала, что Николсон хочет избавиться от двоих людей. И вот — одного из них уже нет.

Френки снова задумалась, но опять покачала головой.

— Все-таки это самоубийство. Когда раздался выстрел, мы с Роджером были в саду. Вместе побежали в дом. Дверь кабинета была заперта изнутри. Мы побежали к окну. Оно тоже было заперто, и Роджеру пришлось разбить его. И только тогда появился Николсон.

Бобби стал размышлять над этими подробностями.

— Все как будто бы в порядке, — согласился он. — Но все же Николсон что-то очень уж быстро оказался на месте происшествия.

— Он вернулся за палкой, которую забыл вчера днем.

— Послушай, Френки, — не сдавался Бобби. — Предположим, что все же Николсон застрелил Генри…

— Предварительно заставив его написать прощальное письмо?

— Подделать такое письмо — ничего не стоит. Любое изменение почерка можно приписать волнению.

— Это верно. Развивай дальше свою теорию…

— Николсон убивает Бэссинггона, оставляет прощальное письмо, удирает, заперев предварительно дверь, и снова появляется через несколько минут, как будто только что приехал…

— Это неплохая идея, но она трещит по всем швам, — с сожалением сказала Френки. — Во-первых, ключ находился в кармане у Генри…

— Кто его там обнаружил?

— Собственно говоря, обнаружил его сам Николсон.

— Вот видишь! Ему ничего не стоило сделать вид, что он его там нашел.

— Но я наблюдала за ним. Я уверена, что ключ был в кармане.

— Так обычно говорят, когда наблюдают за фокусником. Ты ВИДИШЬ, как в шапку кладут кролика! Если Николсон преступник высокого класса, небольшая ловкость рук для него. — детские игрушки.

— Возможно, ты и прав в этом отношении, но, по совести, Бобби, все вместе взятое — просто фантастично. Сильвия была в доме, когда прозвучал выстрел, и сразу выбежала в холл. Если бы Николсон выстрелил в Генри и вышел из кабинета, Сильвия обязательно увидела бы его. Кроме того, она сказала, что он подошел к входной двери со стороны подъездной аллеи. Заметив его, она пошла ему навстречу и вместе с ним направилась к окну кабинета. К моему великому сожалению— у Николсона полное алиби.

— В принципе, я не верю людям, у которых есть полное алиби, — возразил Бобби.

— Я тоже. Но в данном конкретном случае не вижу, к чему можно придраться.

— Да. Слова Сильвии Бэссингтон не вызывают сомнений… Что ж, — вздохнул Бобби, — придется примириться с этой версией о самоубийстве… Что мы предпримем дальше?

— Займемся супругами Кейман. Не могу понять, как мы допустили такой промах — не принялись за них раньше?! Ты сохранил их адрес, Бобби?

— Да. Кстати, он совпадает с тем адресом, который они указали на следствии, — Пэддингтон, Сент Леонард Гардене, 17. Но я почти уверен, что птички улетели из гнезда. Это стреляные воробьи!

— Да, если они не уехали, возможно мне удастся узнать что-нибудь о них.

— Почему тебе?

— Потому что тебя они знают, а меня нет.

— А как ты собираешься познакомиться с ними?

— Я займусь политикой. Буду вербовать сторонников консервативной партии. Приду к ним с листовками.

— Неплохо придумано, — признал Бобби. — Но скорее всего, ты их не застанешь. А теперь нам надо решить еще один вопрос — относительно Мойры.

— Боже мой!.. Я совершенно о ней забыла!

— Я это заметил. — В голосе Бобби прозвучал холодок.

— Ты прав. Чем-то надо ей помочь.

— И как можно скорее. Я чувствую, что ее жизнь висит на волоске.

— Но что мы можем сделать?

— Надо уговорить ее уехать отсюда немедленно..

Френки кивнула в знак согласия.

— Она может поехать в наш замок. Там она будет в полной безопасности.

— Если тебе удастся это устроить, Френки, ничего лучше не придумаешь.

— Это не представляет никакой трудности. Отец не обращает внимания, кто и когда приезжает или уезжает. Кроме того, Мойра ему, несомненно, понравится. Просто удивительно, до какой степени мужчины любят беспомощных женщин.

— Я не считаю Мойру такой уж беспомощной, — возразил Бобби.

— Чепуха! Она похожа на маленькую птичку, которая сидит и ждет, пока ее съест змея. И ничего не предпринимает для своей защиты.

— А что она может предпринять?

— Очень многое! Но не будем терять время на споры — приступим к делу!

— Ты просто ангел, Френки! А как ты думаешь поступить?

— Очень просто. Ты подашь машину в половине одиннадцатого. Я подъеду к дому Николсонов и попрошу вызвать Мойру. Если доктор будет присутствовать при этом, я напомню ей о ее обещании погостить у меня, тут же увезу ее.

— Великолепный план. И хорошо, что мы не будем терять времени — я очень боюсь, как бы чего не случилось..

— В таком случае — в половине одиннадцатого.

Когда Френки вернулась в Мэрроуэй Коурт, часы показывали половину десятого. Завтрак уже был на столе, и Роджер наливал себе кофе. Он выглядел измучен-ным.

— Доброе утро, — поздоровалась Френки. — Я ужасно плохо спала и, в конце концов, встала около семи и пошла погулять.

— Как обидно, что вам пришлось быть свидетельницей всего этого кошмара.

— Как Сильвия?

— Ей дали вчера снотворное. Она все еще спит. Бедняжка, мне ее безумно жаль. Она была так предана Генри!

— Я знаю. — Френки помолчала немного, затем сообщила о своем отъезде.

— Вам действительно лучше уехать, — сказал Роджер с сожалением. — Следствие назначено на пятницу. Я дам вам знать, если вы понадобитесь. Все зависит от следователя.

Проглотив чашку кофе и бутерброд, он поспешно вышел из комнаты.

В половине одиннадцатого Бобби подал «Бентли» к подъезду. Чемоданы Френки снесли вниз, она попрощалась с Томми и оставила записку Сильвии.

Машина тронулась.

Они довольно быстро добрались до лечебницы. Подъехав к главному входу, Бобби вылез из машины и позвонил. Несколько минут никто не отзывался. Наконец, дверь открыла женщина в белом халате.

— Миссис Николсон дома? — спросил Бобби.

Поколебавшись немного, женщина сделала несколько шагов назад и открыла шире дверь. Френки выпрыгнула из машины и вошла в дом. Дверь за ней захлопнулась. Френки заметила на дверях тяжелые засовы, и ее охватил безотчетный страх — как будто она попала в тюрьму. Стараясь стряхнуть с себя это глупое чувство, она последовала за сиделкой вверх по лестнице. Вскоре Френки очутилась в маленькой, уютно обставленной гостиной, обитой веселым ситчиком и уставленной цветами. Что-то пробормотав, сиделка удалилась. Через несколько минут дверь отворилась и в комнату вошел доктор Николсон.

Френки с трудом подавила нервную дрожь и заставила себя улыбнуться доктору с самым безмятежным видом.

— Доброе утро, — произнесла она, подавая ему руку.

— Доброе утро, леди Френсис. Надеюсь, вы не с плохими вестями о миссис Бэссингтон?

— Она еще спала, когда я уехала, — ответила Френки.

— Бедняжка… Она, конечно, находится под наблюдением своего врача?

— О, да. — После небольшой паузы Френки добавила — Я уверена, что вы очень заняты, доктор, мне не хочется отнимать у вас время. Я, собственно, пришла к вашей жене.

— Вы пришли к Мойре? Это очень мило с вашей стороны.

Показалось ли Френки, или действительно светло-голубые глаза доктора стали немного жестче?!

— Если она еще не встала, — Френки приятно улыбнулась, — я посижу и подожду ее.

— О, она уже встала, — ответил Николсон.

— Очень хорошо. Я хочу уговорить ее поехать со мной и погостить немного у меня. — Она снова улыбнулась.

— Как это мило с вашей стороны, леди Френсис… Я уверен, Мойра получила бы от этого большое удовольствие.

— Получила бы?! — резко спросила Френки.

Доктор Николсон улыбался, показывая свои ровные белые зубы.

— К сожалению, моя жена уехала сегодня утром.

— Уехала?.. Куда?

— Решила немного переменить обстановку. Вы же знаете, леди Френсис, как это бывает у вас, женщин!.. У нас довольно мрачный дом для молодой женщины. И время от времени Мойра решает проветриться.

— Куда она поехала?

— Наверно, в Лондон. Магазины… театры… Вам это, вероятно, знакомо…

Улыбка на лице доктора стала просто нестерпимой для Френки.

— Я сегодня отправлюсь в Лондон, — заметила она небрежно, — вы дадите мне адрес Мойры?

— Обычно она останавливается в Савойе. Во всяком случае, она, конечно, даст знать о себе через пару дней…

Она не очень любит писать, а я считаю, что в отношениях между мужем и женой должна быть абсолютная свобода… Но все же, скорее всего, вы найдете ее в Савойе.

Николсон открыл для Френсис дверь, и она бомбой выскочила из дома.

Глава XXIII

Бобби стоило немалого труда сохранить невозмутимый вид, подобающий шоферу, когда Френки вышла из дому одна. Отъехав на достаточно большое расстояние, Бобби остановил машину, и Френки рассказала ему о том, какая их постигла неудача.

— Она уехала, Бобби.

— Сегодня?

— Или вчера вечером.

— Не сказав нам ни слова?

— Я не верю этому человеку. Он лжет.

У Бобби был очень расстроенный вид.

— Какие же мы с тобой идиоты! Мы не должны были отпускать ее вчера.

— Неужели ты думаешь, что она… мертва? — голос у Френки дрожал.

— Полагаю, что она жива, — после небольшой паузы ответил Бобби. — Не так просто избавиться от трупа. Ее смерть должна быть случайной и естественной. Скорее всего, ее куда-нибудь насильно увезли, или же… что вернее всего… она еще дома.

— Так что же нам делать?

— Сейчас вряд ли можно что-нибудь сделать. Пока что надо возвращаться в Лондон. Ты ведь хотела выследить супругов Кейман — действуй.

— Но, Бобби…

— Твое присутствие здесь в данный момент бесполезно. Ты не можешь больше оставаться у Бэссингтонов. Тебя уже все знают в этой местности… Нет, тебе надо уехать, а я останусь.

— В Энглэрс Арме?

— Нет. Твой шофер больше не существует. Я поселюсь в Эмбледевере — в десяти милях отсюда — и, если Мойра все еще в этом проклятом доме, я найду ее.

— Ты будешь осторожен, Бобби?

— Я буду хитер, как змея.

С тяжелым сердцем Френки уступила. Она понимала, что Бобби прав. Когда он отвез ее на Брук-стрит и она осталась там одна, Френки почувствовала себя очень одинокой. Но она не могла долго находиться в бездействии. В три часа дня к Сент-Леонард Гардене приближалась молодая особа, элегантно, но не броско одетая, в пенсне, со свертком листовок в руке.

Дойдя до дома номер 17, Френки остановилась, как вкопанная. На фасаде висело объявление о том, что дом продается или сдается в наем без мебели. Френки немедленно сняла пенсне — было совершенно очевидно, что вербовщик в консервативную партию здесь не понадобится.

На объявлении было указано несколько агентов по продаже и сдаче домов в наем, к которым следовало обращаться. Выбрав одного из них, Френки, не откладывая, направилась к нему.

— Доброе утро, — поздоровалась Френки, войдя в контору господ Гордон и Портер на Прэд-стрит. — Не можете ли вы дать адрес мистера Кейман, который проживал на Леонард Гардене номер 17?

— К сожалению, миледи, нам он неизвестен, — вежливо ответил молодой человек, к которому обратилась Френки. — Мистер Кейман не является владельцем этого дома. Он только временно снимал его. И мы действуем от имени владельца.

— Значит, у вас нет его адреса?

— Нет, миледи. Он рассчитался с нами, и на этом отношения окончились.

— Но у него был какой-то адрес, когда он снимал дом?

— Он жил в отеле… У Паддингтонского вокзала, кажется…

— Какая обида, он задолжал мне уйму денег. — Френки решила как-то оправдать свой интерес к мистеру Кейману.

Полный сочувствия молодой человек принялся рыться в груде корреспонденции, делая все от него зависящее, чтобы помочь Френки, но, увы, — никаких следов местожительства Кен мана ни прежде, ни в настоящее время не обнаружил.

Френки поблагодарила его и ушла. Она взяла такси и направилась к следующему агенту. Поскольку с Кей-маном имел дело первый агент, а этот только сдавал дом для его владельца, Френки не стала терять времени на разговоры о Кеймане, а сразу попросила ордер на осмотр дома. Она его немедленно получила вместе с ключами. К счастью, клерк не выразил желания сопровождать Френки, — возможно, они делали это только в тех случаях, когда дом сдавался с обстановкой.

Френки тщательно обследовала довольно убогое жилище, которое еще не убиралось после отъезда его последних жильцов. Она надеялась найти хоть какой-нибудь след уехавшей четы, но, кроме обрывков газет, веревок и нескольких гвоздей, ничего, принадлежавшего лично супругам, она не обнаружила.

Единственно, что показалось ей заслуживающим внимания, — было железнодорожное расписание, лежавшее в открытом виде на одном из подоконников. Трудно было сказать, какому из перечисленных там городов отдали предпочтение Кейманы, но Френки тщательно выписала все названия в свою записную книжку, стараясь хоть чем-нибудь вознаградить себя за крушение своих надежд.

Итак, попытка напасть на след супругов Кейман дотерпела фиаско. Что делать дальше?

Вернувшись на Брук-стрит, Френки, чтобы как-то скоротать время, стала просматривать свежие газеты. В отделе происшествий среди заметок о многочисленных автомобильных катастрофах, таинственных исчезновениях школьниц, похищенных драгоценностях и прочего внимание Френки привлекла следующая заметка: «После несчастного случая на яхте «Астрадора» — знаменитой яхте, которая принадлежала покойному миллионеру Джону Сэведжу, — сэр Милингтон благополучно выздоравливает. Его жизнь вне опасности».

Френки отложила газету, пытаясь вспомнить, гае она слышала фамилию Сэведж раньше. Немного подумав, она вспомнила, что слышала ее дважды — первый раз от Сильвии Бэссингтон, когда она говорила об Алане Кар-стэрсе, и второй раз от Бобби, когда тот пересказывал ей свою беседу с миссис Ривингтон.

Алан Карстэрс был другом Джона Сэведжа. Миссис Ривингтон предполагала, что приезд Карстэрса в Англию был вызван смертью Сэведжа… Отчего он умер?.. Он покончил с собой, так как думал, что у него рак…

А что, если Алан Карстэрс не удовлетворился этой версией о смерти своего друга? Что, если он приехал специально, чтобы лично убедиться во всех обстоятельствах этой смерти?! Возможно, что здесь и разыгралось первое действие драмы, в которой участвуют она и Бобби!

После длительного раздумья Френки вдруг осенило — надо попытаться посмотреть завещание Сэведжа. Может быть, в нем кроется разгадка. Не откладывая, она отправилась к поверенным своего отца, рассчитывая получить там нужные сведения.

Мистер Спрэгг встретил Френки почтительно и приветливо. После небольшого вступления она приступила прямо к делу.

— Мне нужно ознакомиться с одним завещанием, — заявила Френки. — Но я не знаю, куда надо для этого идти. Не научите ли вы меня?

— О каком завещании идет речь, леди Френсис? Мне кажется, я и так смогу сказать вам все, что вас интересует о любом завещании в вашей семье.

— Я хочу прочесть завещание мистера Сэведжа… Джона Сэведжа.

— Джона Сэведжа?! — мистер Спрэгг был ошеломлен. — Вот уж не ожидал! Может быть, леди Френсис, вы объясните мне, зачем вам это нужно?

— Боюсь, что не смогу этого сделать, мистер Спрэгг. — Френки показалось, что мистер Спрэгг ведет себя не совсем так, как обычно. У него был расстроенный вид.

— Я считаю своим долгом предупредить вас… Тут какое-то чудовищное совпадение… Что-то затевается… Но что именцо — я не вправе сейчас сказать.

Френки удивленно посмотрела на адвоката.

— Я недавно узнал, — с возмущением произнес Спрэгг, — что какой-то человек назвался моим именем! Что вы на это скажете?

Глава XXIV

Френки потеряла дар речи. Наконец, она пробормотала:

— Откуда вы узнали об этом?

— Значит, вы в курсе дела, леди Френсис?

— Да. Все это моя работа, мистер Спрэгг.

— Я поражен. Как же это произошло, леди Френсис?

— Это была шутка, — неуверенно произнесла Френки, пытаясь что-то придумать. — Мы… мы… хотели что-нибудь выкинуть…

— И кому это пришло в голову выступить под моим именем?

— Молодому герцогу… Но, нет… Я не имею права назвать его. Это будет нечестно…

Можно было сомневаться, простит ли мистер Спрэгг эту шутку сыну священника, но сыну герцога!.. К нему вернулось благодушное настроение.

— Ах вы, молодежь… молодежь… — пробормотал он, грозя шутливо пальцем. — Чего вы только не придумаете…

— О, мистер Спрэгг, какой вы милый! Другой на вашем месте отнесся бы к этому иначе. Мне просто стыдно…

— Ну, что вы, что вы, леди Френсис…

— Нет, правда, мне очень стыдно! Вам, вероятно, рассказала об этом миссис Ривингтон? Что именно она вам сказала?

— Я получил от нее письмо. Вот оно, — мистер Спрэгг протянул Френки листок бумаги. — Можете сами убедиться, к чему привела ваша шутка.

«Дорогой мистер Спрэгг. Я только что вспомнила одну вещь, которая могла бы, очевидно, вас заинтересовать. Алан Карстэрс говорил, что собирается поехать в какое-то место под названием Чиппинг Сомертон. Рада, что могу вам чем-то помочь. Мне было так интересно услышать подробности о деле Мэлтреверс. Всего хорошего. Уважающая вас Эдит Ривингтон».

— Я понял, что назревают какие-то серьезные события, — продолжал мистер Спрэгг, — связанные либо с делом Мэлтреверс, либо с моим клиентом Аланом Карстэр-сом…

— Алан Карстэрс был вашим клиентом? — прервала его Френки.

— Да. Он советовался со мной, когда приезжал в последний раз в Англию. Это было с месяц назад. А вы с ним знакомы, леди Френсис?

— Мне кажется, что я могу ответить на этот вопрос утвердительно…

— На редкость привлекательная личность.

— Он пришел, чтобы посоветоваться с вами относительно завещания мистера Сэведжа, не так ли?

— А!.. Значит, это вы направили его ко мне?! Он не мог вспомнить, кто. Мне очень жаль, что я не смог ничего больше сделать для него.

— А что именно вы посоветовали ему предпринять? Или такие вещи не рассказывают?

— В данном случае можно рассказать. Я никогда не советую передавать дело в суд, если нет абсолютной уверенности в успехе, а я не видел возможности выиграть этот процесс. Мой девиз — договориться с противником без суда!

— Очень странное дело, — задумчиво проговорила Френки. Она подавала реплики наугад, надеясь на интуицию.

— Подобные случаи встречаются довольно часто, не думайте…

— Случаи самоубийства?

— Нет, нет, я имею в виду случаи неблаготворного влияния. Мистер Сэведж был достаточно практичным н трезвым дельцом, и все же в руках этой женщины он был мягким, как воск.

— Я бы вас попросила рассказать мне все по порядку. Мистер Карстэрс был так возбужден, когда говорил об этом, что я ничего не поняла.

— Все было очень просто. Возвращаясь из Соединенных Штатов в Англию в прошлом году в ноябре, мистер Сэведж познакомился с одной дамой… некой миссис Темплтон. Никто о ней ничего не. знает, кроме того, что она довольно хороша собой и что где-то на заднем фоне у нее есть удобный муж…

«Кейманы», — подумала Френки.

— Эти океанские путешествия очень опаоны, — продолжал Спрэгг, улыбаясь. — Мистер Сэведж увлекся. Он принял приглашение этой дамы приехать к ним в маленький коттедж в Чиппинг Сомертон. Как часто он там бывал, я не знаю, но он все более и более попадал под влияние миссис Темплтон. Вдруг мистер Сэведж стал плохо себя чувствовать и уговорил себя, что у него…

— Рак, — подоказала Френки.

— Совершенно верно. Эта мысль стала преследовать его. Миссис Темплтон настояла, чтобы он показался специалисту в Лондоне. Он так и сделал. Врач, к которому обратился мистер Сэведж, — известный в своей области специалист, — показал на следствии, что у Сэведжа рака не было и что он ему так и сказал. Но я полагаю, что он, вероятно, сказал об этом больному не совсем категорично, и Сэведж ему не поверил, решил, что он его успокаивает. Так как в его семье были случаи смерти от рака, и он имел возможность наблюдать за мучениями своих близких, он решил избавить себя от длительных страданий. Вернувшись в Чиппинг Сомертон в подавленном состоянии, он вызвал адвоката — очень уважаемого представителя известной фирмы, тот составил завещание, Сэведж его тут же подписал и отдал на хранение адвокату.

В тот же вечер Сэведж принял сильную дозу снотворного, оставив письмо, в котором объяснил, что предпочитает быструю и легкую смерть долгой и мучительной. В своем завещании мистер Сэведж оставил семьсот тысяч фунтов миссис Темплтон и остальное — нескольким благотворительным учреждениям.

Мистер Спрэгг откинулся на стуле. Он явно получал удовольствие от своей беседы с леди Френсис.

— По мнению мистера Карстэрса, такое завещание было абсолютно не характерно для Сэведжа, которого он хорошо знал. У покойного были дальние родственники, живущие в Австралии, которых он не мог обойти в завещании. Кроме того, он всегда высказывался против завещаний в пользу благотворительных учреждений. Но документов в подтверждение этих предположений у Карстэрса не было, и я указал ему на то, что люди часто меняют свое мнение. Во всяком случае, я ему не советовал оспаривать это завещание, как он намеревался сделать.

— И в свое время никакого скандала по этому поводу не было?

— Как я уже сказал, родственники Сэведжа жили в Австралии и ничего об этом деле не знали, а миссис Темплтон уже вошла во владение имуществом и к тому же покинула Англию. Она отказалась от каких бы то нй было разговоров на эту тему. Мистеру Карстэрсу пришлось согласиться с моим мнением, что ничего сделать нельзя.

— А вы знаете что-либо о миссис Темплтон?

Мистер Спрэгг отрицательно покачал головой.

— Мужчины странный народ — так увлечься женщиной… — Френки протянула руку. — До свидания, мистер Спрэгг. Вы вели себя просто очаровательно… Я чувствую себя пристыженной…

Френки лихорадочно пожала руку адвоката и вышла из комнаты.

Глава XXV

Исчезновение Мойры сильно обеспокоило Бобби. Он не думал, что ее могли убить в доме, где так много свидетелей. Не верил он и в то, что она могла уехать по собственной воле, не поставив его в известность. Кроме того, она так настойчиво подчеркивала, что ей некуда ехать. Вероятнее всего — она была узницей в своем доме. Зловещий доктор Николсон, очевидно, узнал о действиях Мойры и принял свои контрмеры. По-видимому, Николсон относился с подозрением к Френки — недаром он так допрашивал ее по поводу «аварии». Но что касается шофера леди Френсис, то Бобби был уверен, что он вне всяких подозрений. Конечно, Николсон вскоре избавится от Мойры — вопрос только времени. И, конечно, это будет «несчастный случай». Николсон был специалистом по «несчастным случаям». Так что времени у Бобби оставалось в обрез.

В тот же вечер в маленький городок Эмбледевер прибыл молодой человек с усами, одетый в дешевый темносиний костюм. Он остановился в гостинице недалеко от вокзала и зарегистрировался под именем Джорджа Паркера. Оставив чемодан, он направился в ателье проката и взял там мотоцикл.

В десять часов вечера через деревню Стэверли проехал мотоциклист в шлеме и в очках и остановился на уединенной дороге неподалеку от лечебницы доктора Николсона. Спрятав машину в кустах, Бобби стал прогуливаться вдоль стены лечебницы, пока не дошел до маленькой двери. Как и в прошлый раз, она не была заперта. Бросив взгляд на дорогу, чтобы убедиться, что за ним никто не следит, Бобби тихонько проскользнул внутрь. Засунув руку в карман пиджака, — он нащупал рукоятку револьвера. Это придало ему чувство уверенности.

Вокруг все казалось спокойным. В нескольких окнах верхнего этажа и в одном на первом этаже горел свет. Бобби подкрался к этому окну. На нем была задернута штора, но через небольшую щелку пробивался свет. Он поставил ногу на подоконник и бесшумно поднялся. Заглянул в щелку.

За столом сидел доктор Николсон и что-то писал. Он находился так близко, что если бы не стекло, Бобби мог бы достать его рукой. Впервые он мог разглядеть Николсона. У него было волевое лицо — крупный нос, выступающий подбородок, ясно очерченная, хорошо выбритая линия рта. Доктор продолжал писать, по временам останавливаясь, как бы подыскивая нужное слово.

Бобби решил, что сейчас самое время пробраться в дом. Если ему удастся проникнуть через окно, то ночью, когда все уснут, он сможет обследовать все комнаты. Обойдя дом, он остановил свой выбор на одном из окон первого этажа. В комнате было темно — очевидно, никого в настоящее время в ней не было. Как раз против окна росло дерево, что облегчало возможность добраться до подоконника. Еще через минуту Бобби уже взбирался на дерево. Все шло хорошо. Он уже протянул руку, чтобы ухватиться за край окна, когда ветка, на которой он находился, с треском сломалась, и Бобби полетел вниз головой. К счастью, он упал на куст гортензии, что смягчило силу удара.

Кабинет Николсона находился на этой же стороне дома, немного дальше. Бобби услышал, как доктор издал какое-то восклицание, и увидел, как раскрылось окно. Оправившись от испуга, он вскочил на ноги, выпутался из плена гортензий и бросился к тропинке, ведущей к маленькой двери. Пробежав несколько шагов, он снова спрятался в кусты — у того места, куда он только что упал, слышались голоса и мелькал свет зажженной спички. Бобби не шевелился и затаил дыхание.

Постепенно звуки замерли, огни исчезли. Все, по-видимому, вернулись в дом. С большой осторожностью Бобби вышел из своего укрытия. Прислушался — все тихо. Тогда он направился обратно к дому. В этот момент что-то ударило его по затылку. Он упал и потерял сознание.

Глава XXVI

В пятницу утром к привокзальному отелю в Эмбледевере подкатил зеленый «Бентли». За день до этого Френки телеграфировала Бобби на имя Джорджа Паркера, сообщая, что по пути в Стэверли, куда ее вызывают для дачи показаний по делу Генри Бэссингтона, она заедет в Эмбледевер. Френки ожидала, что получит в ответ телеграмму с указанием места встречи. Не получив ее, она подъехала прямо к гостинице.

— Мистер Паркер, мисс? — удивился служащий гостиницы. — Мне кажется, что такого у нас нет. Но я проверю. — Через несколько минут он вернулся. — Мистер Паркер приехал в среду вечером, мисс. Оставил свой чемодан и сказал, что может вернуться очень поздно. Его чемодан здесь, но он не приходил за ним.

Френки почувствовала, что ей дурно. Она ухватилась за край стола, чтобы не упасть.

— Вам плохо, мисс? — сочувственно спросил служащий.

Френки отрицательно покачала головой.

— Все в порядке… Он не оставил какого-нибудь поручения?

Служащий снова ушел, но вскоре вернулся.

— На его имя пришла телеграмма. Больше ничего нет.

Не подав и виду, что взволнована, Френки поспешно села в машину и уехала. Мысли вихрем проносились в ее мозгу. «Почему Бобби не вернулся?» На этот вопрос могут быть только два ответа. Либо он напал на след, и этот след увел его куда-то, либо… либо что-то с ним случилось.

Следствие прошло гладко и быстро. Следователь вел себя очень тактично. Семья Бэссингтонов была популярна в округе, и следователь сделал все, чтобы пощадить их чувства. Приговор гласил: «Самоубийство под влиянием аффекта».

«Странно, — подумала Френки, — два самоубийства под влиянием аффекта! Нет ли между ними связи?»

Что это самоубийство подлинное, сомнений нет — ведь она сама была свидетельницей всего происшедшего. Теорию Бобби об убийстве надо было отмести, как несостоятельную. Алиби доктора Николсона неоспоримо. Оно подтверждено самой вдовой.

Когда все разъехались, Сильвия ушла к себе отдохнуть. Френки и Роджер остались одни.

— Бобби исчез, Роджер! — взволнованно сообщила Френки.

— Исчез?

— Да.

— Где и когда?

В нескольких словах Френки все объяснила.

— И с тех пор его никто не видел?

— Нет. Что вы думаете об этом?

— Мне все это не нравится, — медленно ответил Роджер.

Сердце Френки упало.

— Неужели вы считаете?..

— Может быть, ничего плохого и не случилось, но… Ш-ш-ш… Сюда идет доктор Николсон.

Своей неслышной походкой в комнату вошел доктор Николсон. Он потирал руки и улыбался.

— Все прошло великолепно. Доктор Дэвидсон был очень тактичным и деликатным, И в отношении следователя нам тоже повезло.

— Да, по-видимому… — заметила Френки механически.

— Поверьте, леди Френсис, у следователя очень широкие полномочия. В ею власти упростить или усложнить дело. В данном случае все прошло идеально…

— Да, действительно, неплохо поставленный спектакль. — Голос Френки звучал решительно и твердо.

Николсон удивленно посмотрел на нее.

— Я разделяю чувства леди Френсис, — заявил Роджер, — мой брат был убит, доктор Николсон.

В глазах Николсона мелькнул испуг.

— Я убежден, — продолжал Роджер, — что те преступники, которые пристрастили Генри к морфию, совершили убийство, даже если они и не выстрелили в него из револьвера. Я сведу с ними счеты. — Его слова прозвучали как угроза.

— Я согласен с вами, — произнес Николсон, опустив глаза перед угрожающим взглядом Роджера. — Приучить человека в морфию — действительно тяжелое преступление!

В голове у Френки был полный хаос. Одно подозрение сменялось другим. Услышав обращенные к ней слова доктора, она пришла в себя.

— Вы приехали на машине, леди Френсис? На этот раз обошлось без несчастного случая?

— Мне кажется, злоупотребление «несчастными случаями» является большой ошибкой, доктор Николсон.

— Вас, вероятно, вез шофер?

— Мой шофер исчез, — она посмотрела прямо в глаза Николсона.

— Что вы говорите?

— В последний раз его видели, когда он ехал по направлению к вашей лечебнице.

Николсон удивленно приподнял брови.

— Я и не знал, что среди моей прислуги есть привлекательные экземпляры.

— Во всяком случае, именно там его видели в последний раз.

— Не слишком ли большое значение вы придаете местным сплетням? Они не всегда достоверны. Я слышал такие дикие истории… — После небольшой паузы Николсон продолжал. — Мне даже говорили, что видели мою жену, беседующую с вашим шофером у реки… — Снова небольшая пауза. — Он, вероятно, незаурядный молодой человек, леди Френсис?

«Неужели он собирается пустить версию, что его жена убежала с шофером?» — подумала Френки. Вслух она сказала:

— Хонкинс действительно стоит намного выше обыкновенного шофера.

— По-видимому… — Николсон повернулся к Роджеру. — Мне надо идти. Поверьте, я очень сочувствую вам и миссис Бэссингтон.

Роджер вышел проводить доктора. Френки последовала за ними. На столе в холле лежали два письма, адресованные ей. В одном лежал счет, второе было от Бобби.

«Дорогая Френки.

Наконец-то я напал на след. Немедленно приезжай в Чиппинг Сомертон. Поезжай лучше поездом, а не на машине. «Бентли» слишком бросается в глаза. Тебе нужно найти дом, который называется Тьюдор Коттедж. Я тебе объясню, как его найти… Ни у кого не спрашивай дорогу (за этим идет подробное описание дороги). Поняла? Никому ничего не говори (подчеркнуто трижды). Никому. Твой Бобби».

Френки возбужденно зажала письмо в ладони. Слава богу. Значит, ничего плохого с ним не случилось! Си напал на след, и на тот же самый, на который напала она. Ей удалось ознакомиться с завещанием Сэведжа. В нем Роз Эмили Темплтон фигурировала как жена Эдгара Темплтона, проживающего в Тьюдор Коттедже в Чиппинг Сомертон. А это, в свою очередь, совпадало с железнодорожным справочником, открытым на странице, где была указана станция Чиппинг Сомертон. С тем самым справочником, который она нашла на подоконнике квартиры, оставленной супругами Кейман. Все концы сходились. Они приближались к цели.

Роджер вернулся в холл.

— Что-нибудь интересное? — небрежно спросил он.

На секунду Френки заколебалась. Имел ли Бобби в виду Роджера, когда заклинал ее не говорить никому о письме?

— Ничего особенного, — решительно ответила она.

Чиппинг Сомертон находился неподалеку, но чтобы

попасть туда поездом, Френки пришлось сделать три пересадки. При каждой пересадке она подолгу и мучительно ждала на маленьких деревенских станциях. Для нетерпеливого характера Френки это было тяжелым испытанием.

Когда поезд прибыл на станцию Чиппинг Сомертон, уже смеркалось. К тому же еще начинался дождь. Она застегнула свой плащ доверху, бросила последний взгляд на письмо Бобби с указанием дороги и отправилась в путь. Благодаря детальному описанию, Френки легко и быстро нашла нужный ей дом. Подойдя к деревянному забору, она зажгла спичку и увидела дощечку с надписью «Тьюдор Коттедж».

Вокруг не было ни души. Френки отодвинула задвижку и вошла во двор. Позади группы сосен можно было различить контуры дома. Она остановилась среди деревьев и с сильно бьющимся сердцем постаралась как можно лучше проимитировать крик совы. Прошло несколько минут — никто не отозвался. Она повторила крик. Вдруг дверь коттеджа отворилась, и Френки увидела на пороге мужчину в костюме шофера. Он сделал жест, приглашающий ее войти, и удалился, оставив дверь полуоткрытой. Френки подошла к двери. Ни в одном окне не было света. Кругом стояла абсолютная тишина. Френки осторожно перешагнула порог и вошла в холл.

— Бобби? — прошептала она.

В это мгновение она почувствовала настороживший ее запах. Откуда ей знаком этот тяжелый сладковатый запах?! Одновременно с ответом, который дал ее мозг — «хлороформ», Френки ощутила, как сильные руки схватили ее сзади. Она хотела закричать, но мокрая подушечка быстро закрыла ей рот. Сладкий тошнотворный запах заполнил ее ноздри. Она начала отчаянно сопротивляться, выворачиваться, брыкаться. Все бесполезно. Постепенно она стала затихать. В ушах появился барабанный бой, она почувствовала, что задыхается. Потом она потеряла сознание.

Глава XXVII

Когда Френки пришла в себя, то увидела, что лежит на твердом полу. Руки и ноги ее были связаны. Через несколько минут она была уже в состоянии разобрать, где находится. Очевидно, это был чердак. Единственный источник света — окно в крыше — в данный момент почти ничего не давал. У стены стояло несколько рваных картин, развалившаяся железная кровать и два сломанных стула.

Вдруг Френки услышала приглушенный стон. Он доносился из угла. Френки была не очень туго связана. Она поползла по пыльному полу.

— Бобби! — воскликнула она.

Действительно, это был Бобби, также со связанными руками и ногами. Кроме того, у него еще был завязан рот. Френки пришла ему на помощь. Несмотря на веревки, руки все же можно было как-то использовать. А то, что не смогли сделать руки, закончили зубы.

Как только повязка со рта была сорвана, Бобби ошеломленно воскликнул:

— Френки?!

— Я рада, что мы вместе, Бобби. Но нас с тобой здорово околпачили!

— Это называется «поймать на месте преступления», — мрачно пошутил Бобби.

— Как им удалось заполучить тебя? Это случилось уже после того, как ты написал мне письмо?

— Какое письмо? Я ничего тебе не писал.

— Какой же я была дурой! А вся эта чушь относительно того, чтобы я никому ничего не говорила!..

— Послушай, Френки, я расскажу тебе, что случилось со мной, а ты расскажешь о себе.

Бобби подробно описал все свои приключения в саду лечебницы Николсона и их печальный конец.

— Я пришел в себя в этой мерзкой дыре, — продолжал он. — На подносе стояла еда и питье. Я был ужасно голоден и немного поел. Очевидно, в пищу положили снотворное — я немедленно заснул. Какой сегодня день?

— Пятница.

— А меня стукнули по голове в среду вечером. Черт возьми! Все это время я был без сознания. А теперь расскажи о себе.

Френки изложила все — начиная с истории, которую она услышала от мистера Спрэгга, до того момента, когда ей показались, что в дверях этого дома стоял Бобби.

— А затем они дали мне хлороформ, — закончила она.

— Что же нам теперь делать?

— Ах, если бы я сказала Роджеру о твоем письме!.. — сокрушалась Френки. — Я хотела это сделать… колебалась… а затем решила поступить так, как ты мне велел.

— И теперь, конечно, никто не знает, где мы… Френки, дорогая, боюсь, что впутал тебя в историю…

— Мы были слишком уверены в себе, — мрачно заявила Френки.

— Единственное, чего я не понимаю, — почему они сразу не покончили с нами, — размышлял вслух Бобби. — Не думаю, чтобы Николсона остановила такая мелочь.

— Очевидно, у него есть какой-то план.

— Нам тоже не мешает выработать свой план. Мы должны выбраться отсюда, Френки. Но как?!

— Мы можем поднять крик.

— Возможно, кто-нибудь пройдет мимо и услышит, — неуверенно поддержал ее Бобби. — Но, судя по тому, чю Николсон не заткнул тебе рот кляпом, наши шансы очень сомнительны. JTboh руки не так крепко связаны, как мои. Давай посмотрим, может быть, мне удастся развязать их зубами.

Следующие несколько минут прошли в усилиях, в результате которых веревки на руках Френки несколько ослабли.

— Сюда идут! — Френки откатилась от Бобби.

По лестнице кто-то тяжело поднимался. Под дверью появилась полоска евета. Ключ в замке повернулся. Дверь слегка приоткрылась.

— Как поживают мои маленькие птички? — произнес голос доктора Николсона. Он вошел со свечкой в руке, и, хотя шляпа его закрывала глаза, а воротник пальто был поднят, его можно было узнать по голосу. Глаза его поблескивали за стеклами очков.

— Как же вам не стыдно, моя дорогая леди, так легко попасться в ловушку. — Он шутливо покачал головой.

Ни Френки, ни Бобби ничего не ответили. Козыри были явно не в их руках.

— Разрешите, по крайней мере, убедиться, что вы себя вполне хорошо чувствуете.

Николсон поставил свечу на стул и проверил состояние веревок на руках и ногах у Бобби и Френки.

— Прошу вас пересесть на стул, миледи, — так будет вернее. — И он привязал Френки к спинке тяжелого ду-

— бового стула, стоявшего в углу.

Френки, наконец, обрела дар речи.

— Что вы собираетесь с нами делать?

Николсон направился к двери, взяв с собой свечу.

— Вы подсмеивались по поводу того, что я очень люблю несчастные случаи, леди Френсис. Очевидно, это правда. Собираюсь рискнуть еще раз.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Бобби.

— А вот что: леди Френсис, сидя за рулем рядом со своим шофером, ошибается поворотом и выезжает на заброшенную дорогу, ведущую к каменоломне: Машина падает с обрыва. Леди Френсис и ее шофер убиты.

После небольшой паузы Бобби заметил:

— Но планы не всегда осуществляются, доктор Николсон. Однажды в Уэльсе вы потерпели фиаско. А что, если мы не убьемся?

— Ваш иммунитет к морфию — явление поразительное. Но на этот раз не беспокойтесь — все будет в порядке!

Помимо своей воли, Бобби вздрогнул. Но он не хотел доставлять удовольствие Николсону, поэтому сказал совершенно спокойно.

— Вы допускаете ошибку, особенно в отношении леди Дервент.

— Да. В том письме, которое вы так ловко подделали, вы сказали, чтобы я никому ничего не говорила. Но я все же сказала — Роджеру Бэссингтону. Он все знает о вас. Если с нами что-нибудь случится, ему будет ясно, кто в этом виноват. Вам лучше немедленно отпустить нас.

— Неплохо придумано. Но я вам не верю.

Николсон направился к двери.

— А где ваша жена, свинья вы этакая?! Вы ее тоже убили? — воскликнул Бобби.

— Мойра еще жива. Сколько времени это продлится — зависит от обстоятельств. — Николсон насмешливо отвесил им поклон. — До свидания. Мне нужно сделать кой-какие приготовления. Вы можете еще пару часов наслаждаться беседой.

Он вышел и запер за собою дверь.

— Это неправда! Это не может быть правдой! Такое просто не может случиться! — но Бобби сам не верил своим словам.

— В книгах спасение приходит в последнюю минуту, — Френки пыталась говорить бодрым голосом.

— Но я не вижу, кто бы мог спасти нас в последнюю минуту.

— Ах, если бы я сказала Роджеру!..

— А может быть, Николсон поверил, что ты сказала?..

— Не думаю. Этот человек дьявольски умен.

— Да. Он оказался слишком умным для нас…

— Теперь я уверена, что он убил Генри Бэссингтона.

— Не представляю, как он мог это сделать.

— Это было возможно при одном условии… если Сильвия тоже принимала участие в убийстве.

— Френки! Что ты говоришь?!

— Я тоже ужаснулась, когда эта мысль пришла мне в голову. Но, к сожалению, все факты сходятся. Почему она так сопротивлялась, когда мы предлагали послать Генри лечиться не к доктору Николсону? Кроме того, она находилась в доме, когда раздался выстрел.

— А может быть, она и сама выстрелила?..

— О, нет… не думаю…

— Вполне возможно. А потом она отдала ключ от кабинета Николсону, чтобы положить в карман Генри.

— Это безумие! Мы как будто смотрим в кривое зеркало — все люди, которые еще так недавно казались нам достойными уважения, теперь предстают совсем в другом свете. Хорошо, если бы существовали какие-нибудь особые приметы, отличающие преступника от честного человека, — брови, уши или еще что-нибудь.

— Боже мой! — воскликнул вдруг Бобби.

— В чем дело?

— Френки! Только что к нам сюда приходил не доктор Николсон!

— Ты что, сошел с ума? Кто же тогда приходил?

— Не знаю, кто — но не доктор Николсон! Я все время чувствовал, что здесь что-то не то. Но не мог уловить причину. А когда ты сказала «уши», я вспомнил. Когда я наблюдал за Николсоном через окно кабинета, то обратил внимание на его уши. У него мочки прилегают вплотную, а у этого человека уши другие.

— Так что же это значит?

— Это значит, что перед нами был очень талантливый актер, изображавший Николсона.

— Но кто же он?

— Бэссингтон! — выдохнул Бобби. — Роджер Бэссин-гтон! Мы с самого начала пошли по верному следу, а потом, как идиоты, попались на крючок.

— Бэссингтон?! — прошептала Френки. — Ты прав, Бобби! Он присутствовал при том, как я подсмеивалась над доктором по поводу «несчастных случаев».

— Тогда — мы пропали! Я еще надеялся, что Бэссингтон каким-нибудь чудом пронюхает, где мы. Теперь же прощай, последняя надежда!

Вдруг они услышали какой-то шум над головой. В следующую минуту через окно в крыше с невыразимым треском на них свалилось что-то тяжелое. В темноте они ничего не могли разобрать.

— Что за черт… — начал Бобби.

Из груды разбитого стекла донесся голос:

— Б-б-бо-б-би…

— Ах, чтоб я пропал!! Да ведь это Бэджер!

Глава XXVIII

Нельзя было терять ни минуты. К счастью, у Бэджера оказался перочинный нож, и с его помощью Бобби и Френки освободились от своих уз.

— Вот так-то лучше! — воскликнул Бобби, потягиваясь и расправляясь. — Ну, как ты, Френки? Не изменила своего мнения о нашем друге Николсоне?

— Ты прав, Бобби. Это, конечно, Роджер Бэссингтон. Но он здорово сыграл свою роль.

— Я учился в Ок-ксфорде с одним Б-б-э-эссингтон-ном. В-в-е-ликолепный актер. Но ж-жулик и п-прощелы-га. Он под-д-делал на чеке п-п-подпись отца. Ста-а-а-рик з-з-замял дело.

Френки и Бобби одновременно подумали о том, что если бы посвятили Бэджера в свои дела, то получили бы ценную информацию и избежали многих бед.

— Специалист по подделке подписей! — задумчиво произнесла Френки. — Твое письмо, Бобби, — отличная работа! Только откуда он мог узнать твой почерк?

— Если он заодно с четой Кейман, то, вероятно, видел мое письмо относительно Уилби.

— А ч-ч-что мы будем д-д-делать дальше?

— А дальше — мы станем за этой дверью. И когда наш друг вернется, что, вероятно, будет довольно скоро, мы прыгнем на него и свяжем. Вот будет для него сюрприз! Как ты, Бэджер, согласен?

— О, б-б-безусловно!

— Что же касается тебя, Френки, то когда послышатся на лестнице шаги, тебе лучше сесть обратно на стул. Как только он откроет дверь, то сразу увидит тебя и войдет, ничего не подозревая. А теперь давайте поговорим.

Усевшись на полу, Френки и Бобби заставили Бэджера рассказать, каким чудом он очутился здесь. Бэджер, оказывается, попав в очередную неприятность с векселями, кредиторами и прочим, решил срочно разыскать Бобби. Тот не оставил ему никакого адреса и сказал только, что должен поставить «Бентли» в Стэверли. Бэджер направился в Стэверли в надежде занять у Бобби немного денег. Он был уверен, что такую машину, как зеленый «Бентли», легко будет обнаружить в таком маленьком местечке, как Стэверли. И действительно, он наскочил на «Бентли» еще до того, как попал в Стэверли. Машина стояла на дороге, у какого-то кабачка, пустая. Увидев на заднем сиденье груду хлама, Бэджер решил спрятаться в ней и сделать Бобби сюрприз.

На самом же деле произошло следующее: из кабачка вышел шофер в зеленой ливрее, и Бэджер, поглядывая из своего укрытия, был потрясен, увидев, что это не Бобби. Бэджеру показалось, что лицо этого человека ему знакомо, но он не мог вспомнить, откуда. Незнакомец сел в машину и поехал. Бэджер оказался в затруднительном положении. Довольно трудно объясняться и извиняться, когда машина движется со скоростью шестнадцать миль в час. Он решил лежать тихо и выскользнуть при первой же остановке.

Наконец, автомобиль достиг места назначения — Тьюдор Коттедж. Шофер заехал в гараж, оставил там машину и ушел, заперев за собой дверь гаража. Бэджер оказался узником. Через маленькое окошечко он спустя полчаса увидел, как подошла к дому Френки, как она свистела и как вошла в дом. Это сильно поразило Бэджера. У него зародилось подозрение, что не все благополучно. Так или иначе, он решил сам во всем разобраться. С помощью инструментов, лежавших в гараже, он сломал замок и отправился на розыски. Все окна на первом этаже были закрыты. Тогда Бэджер забрался на крышу, чтобы оттуда заглянуть в окна верхнего этажа Ползая по крыше, он наткнулся на чердачное окно. Счастливый случай и вес Бэджера сделали остальное.

Когда Бэджер закончил свой рассказ, Бобби, слушавший его затаив дыхание, сказал:

— Если бы не ты, Бэджер, мы с Френки примерно через час были бы трупами.

И он рассказал в общих чертах все, что произошло с ним и Френки. К концу повествования послышались шаги на лестнице.

— Быстро по местам! Сейчас мы покажем нашему другу Бэссингтону такой спектакль, что он ахнет!

Френки устроилась в поникшей позе на сломанном стуле, Бобби и Бэджер заняли свои места за дверью. Шаги приближались. В дверной щели показался свет. В замке повернулся ключ, и дверь открылась. Едва их тюремщик переступил порог комнаты, как Бобби и Бэджер накинулись на него сзади.

Все было кончено в несколько минут. Не ожидавшего нападения Бэссингтона свалили на пол и связали теми же веревками, какими недавно он перевязывал Бобби и Френки.

— Добрый вечер, мистер Бэссингтон, — голос Бобби звучал торжествующе и насмешливо. — Неплохой вечер для похорон, не правда ли?

Глава XXIX

Человек на полу больше не делал попыток притворяться. Его маска была сорвана — он заговорил своим собственным приятным тенором.

— Итак, все же вы победили! Очень неожиданно и чрезвычайно прискорбно. А я думал, что держу вас прочно в руках.

— Это вы подделали письмо Бобби? — спросила Френки.

— У меня есть небольшой талант в этой области, — скромно ответил Роджер.

— А как вам удалось поймать Бобби?

Лежа на спине, приятно улыбаясь, Роджер с видимым удовольствием просвещал сйоих тюремщиков.

— Я был уверен, что он поедет в лечебницу Николсона. Мне оставалось только спрятаться в кустах и ждать. Когда он довольно неловко свалился с дерева, я был позади. Подождав, пока уляжется шум, я аккуратно стукнул его по затылку, перетащил в машину и увез сюда. К утру я уже был дома.

— А что с Мойрой? — поинтересовался Бобби. — Вам удалось куда-то заманить ее?

Роджер — посмеивался. Вопрос, казалось, позабавил его.

— Умение подделывать почерк — очень полезный талант, мой дорогой Джоне.

— Вы — свинья! — ответил Бобби.

— Почему вы выдали себя за доктора Николсона? — Френки все еще не удовлетворила своего законного любопытства.

— Вы были так уверены, что бедный доктор по уши погряз в преступлениях, что я решил воспользоваться этим.

— А на самом деле — он ни в чем не виновен?

— Чист, как новорожденный младенец. Но он оказал мне большую услугу — обратил мое внимание на вашу «аварию». Этот разговор и еще один случай привели меня к мысли, что вы совсем не так наивны, как хотели казаться. А однажды я стоял возле вас во время вашего разговора с шофером и услышал, как он назвал вас «Френки». У меня очень хороший слух. Затем я хотел поехать с вами в Лондон, вы согласились, но были явно обрадованы, когда я переменил свое намерение.

— Вы должны, удовлетворить мое любопытство еще по одному вопросу, — сказала Френки. — Кто такой Уилби?

— О, значит, вам это неизвестно?! — Он засмеялся. — Это забавно! Каким же дураком может оказаться человек!

— Вы имеете в виду нас?

— Нет. В данном случае я имею в виду себя. Знаете что — раз вам неизвестно, кто такой Уилби, я, пожалуй, не скажу вам этого. Пусть это будет моим маленьким секретом.

Положение было довольно любопытным. Лежащий на полу, плененный, связанный Бэссингтон, казалось, лишал их законного триумфа. Френки и Бобби не чувствовали себя победителями.

— А что вы собираетесь со мной делать?

— Позвоним в полицию и сдадим вас, — заявил неуверенно Бобби.

— Правильное решение, — весело ответил Роджер. — Мне, по-видимому, предъявят обвинение в похищении девушки. Этого я не смогу отрицать. — Он взглянул на Френки. — Я признаюсь в преступной страсти.

Френки покраснела.

— А как насчет убийства?

— Моя дорогая, у вас нет никаких улик. Абсолютно никаких. Подумайте хорошенько и вы увидите, что я прав.

Бобби решил закончить этот бесполезный разговор.

— Пошли вниз. Позвоним в полицию. А двери запрем на ключ.

Проверив еще раз веревки, Бобби вышел. За ним последовали Френки и Бэджер.

— Я пойду вперед, — сказал Бобби. — Надо быть осторожным и не попасть в новую переделку.

Они спустились по довольно шаткой лестнице в холл. Кругом было тихо. Посветив свечой, Бобби увидел на столе телефон.

— Надо сначала осмотреть все комнаты, — предложил Бобби, — не хватает, чтобы кто-нибудь напал на нас сзади.

Бэджер раскрыл одну за другой все двери. В трех спальнях никого не было. В четвертой — на кровати лежала маленькая фигурка.

— Это Мойра! — вскричала Френки.

Мойра казалась мертвой, но, приложив ухо к груди, Френки услышала слабое биение сердца.

— Ее усыпили. — Оглянувшись вокруг, Френки увидела шприц, лежавший на маленьком подносе на столике у окна. На столике, кроме того, были спиртовка и игла для подкожного впрыскивания.

— Надо вызвать врача. Идем к телефону.

Они направились обратно в холл.

В полицию дозвонились довольно быстро, но объяснить все, что произошло, оказалось сложнее. Местная полиция была склонна рассматривать этот вызов, как розыгрыш. В конце концов Бобби все же удалось уговорить их. Вместе с полицией должен был приехать и доктор.

Десять минут спустя подъехала машина с полицейским инспектором, полисменом и доктором. Еще раз изложив им суть дела, Бобби и Френки повели их на чердак. Бобби открыл дверь чердака и замер на пороге. На полу валялась груда разрезанных веревок. Под разбитым чердачным окном стояла железная кровать, а на ней стул. Роджера Бэссингтона и след простыл.

— Черт возьми! Каким образом он смог разрезать веревки?

— Очевидно, у него был нож, — высказала предположение Френки.

— Но как он смог достать нож из кармана?! Обе руки были связаны на спине.

Инспектор кашлянул. Его прежние сомнения вернулись к нему. Еще больше, чем раньше, он был склонен рассматривать всю эту историю как мистификацию. Довольно безвыходное положение Френки и Бобби спас доктор. Увидев Мойру, он констатировал, что она находится в наркотическом сне от укола морфия или другого наркотика с примесью опиума. Он сказал, что она должна сама проснуться через четыре-пять часов, и предложил отвезти ее в ближайшую больницу.

Дав свои имена и адреса инспектору, Бобби, Френки и Бэджер поехали в гостиницу, где им удалось достать комнаты и отдохнуть от пережитого кошмара.

Глава XXX

На следующее утро Френки и Бобби, хорошо отдохнув, встретились за завтраком.

— Как Мойра? — спросила Френки. Бобби встал немного раньше и успел уже побывать в полицейском участке.

— Неважно. Она пришла в себя в ужасном нервном состоянии. Она отправилась в Лондон в частную лечебницу. Сказала, что там она будет чувствовать себя в безопасности.

— Она никогда не была излишне храброй.

— Будешь храброй, когда такой хладнокровный убийца, как Роджер Бэссингтон, разгуливает на свободе.

— Ему незачем убивать ее. Он охотится за нами.

— Сейчас ему, вероятно, и не до нас. Надо спасать собственную шкуру. А нам, Френки, следует, очевидно, заняться Сэведжем и его завещанием. Здесь что-то не чисто. Либо это завещание подложно, либо Сэведжа убили, либо еще что-нибудь.

— Поскольку в этом деле замешан Бэссингтон, вполне вероятно, что завещание подделано. Подлоги — его специальность.

— Здесь может быть и подлог, и убийство.

Френки кивнула в знак согласия.

— Просмотрев завещание Сэведжа, я сделала заметки. Свидетелями были Роз Чадлей — кухарка и Альберт Мир — садовник. Их вероятно, нетрудно разыскать. Адвокатами были — Элфорд и Лей — очень уважаемая фирма, по словам мистера Спрэгга.

— С этого мы и начнем. Ты возьми на себя адвоката, а я разыщу Роз Чадлей и Альберта Мира.

— Прежде всего надо помочь Бэджеру распутаться со своими делами — ведь он спас нам жизнь.

— Он очень скоро запутает их снова… О, между прочим, что ты думаешь об этом?

Бобби вынул из кармана грязный кусок картона. Это была фотография.

— Мистер Кейман, — немедленно сказала Френки. — Откуда ты ее взял?

— Вчера вечером я нашел ее у телефона. Вероятно, выпала откуда-то.

— В таком случае, совершенно ясно, кто такие мистер и миссис Темплтон. Подожди минутку.

К столу подошла официантка с подносом. Френки протянула ей фотографию.

— Вы знаете, кто это?

Официантка посмотрела на фото и немного подумала.

— Я где-то видела этого господина… Ах, да… Этот джентльмен жил в Тьюдор Коттедже… Мистер Темплтон. Они уехали. Куда-то за границу, кажется.

— А что он из себя представлял?

— Мне трудно сказцть. Они очень редко приезжали сюда — время от времени на пару дней. Никто их почти не видел. Миссис Темплтон довольно милая дама. Они жили здесь месяцев шесть, не больше. А когда умер один богатый джентльмен и оставил миссис Темплтон все свои деньги, они уехали за границу. Они, кажется, не продали Тьюдор Коттедж… Но вряд ли они вернутся сюда с таким богатством…

— У них жила кухарка по имени Роз Чадлей, не правда ли?

Кухарки, очевидно, занимали официантку меньше, чем богатые джентльмены. Она не смогла ответить на вопрос Френки и ушла, унося остатки завтрака.

— Все ясно. Кейманы уехали, но оставили дом для удобства своей шайки.

Френки и Бобби поделили между собой обязанности — она поехала к адвокатам, а он к садовнику.

Они встретились за ленчем.

— Ну, как дела? — спросил Бобби.

— О подлоге не может быть и речи. — Френки была огорчена. — Мистер Сэведж вызвал мистера Элфорда к себе и лично просил срочно составить завещание тут же на месте. Мистер Элфорд вынужден был сделать так, как его просил клиент. Завещание было составлено, подписано Сэведжем и заверено двумя свидетельскими подписями кухарки и садовника. После этого мистер Элфорд забрал завещание к себе на хранение.

— При этих обстоятельствах подлог, конечно, исключается, — согласился Бобби.

— Что касается убийства, то его теперь тоже не докажешь. Врач, которого вызывали к мистеру Сэведжу, умер. Тот, которого мы видели вчера, — новый. Он здесь всего месяц.

— Нас преследует нескончаемое количество смертей.

— А кто еще умер?

— Альберт Мир.

— Ты полагаешь, что их всех… убрали?

— В случае с Альбертом Миром мы можем приписать его смерть естественным причинам — ему было семьдесят два года.

— Ас Роз Чадлей тебе больше повезло?

— Да. Она вышла замуж и живет здесь. Но, к сожалению, она немного придурковата. Она ни о чем и ни о ком не помнит. Может быть, тебе удастся выудить что-нибудь из нее.

— Придется попробовать. У меня есть подход к дуракам. Пошли.

Роз Чадлей, ныне миссис Прэтт, жила в маленьком домике, забитом мебелью и фарфоровыми собаками.

Сама миссис Прэтт была женщиной огромных пропорций с тупыми рыбьими глазами. —

— Я снова к вам, — бодро заявил Бобби.

Миссис Прэтт тяжело дышала и смотрела на пришельцев с полным безразличием.

— Нам так приятно было узнать, что вы жили с миссис Темплтон, — начала Френки.

— Да, мэм.

— Она сейчас, кажется, живет за границей?

— Да, мэм. Так мне говорили.

— Вы служили у них какое-то время, не правда ли?

— Всего два месяца.

— О, а я думала, что вы жили у них дольше!

— Это была Глэдис, мэм. Горничная. Она жила у них шесть месяцев.

— Значит, вас было двое?

— Точно. Она была горничная, а я кухарка.

— Вы были там, когда умер мистер Сэведж?

— Извините, мэм?

— Вы жили у них, когда умер мистер Сэведж?

— Мистер Темплтон не умер… Я во всяком случае об этом не слыхала… Он уехал за границу.

Миссис Прэтт посмотрела на них бессмысленным взглядом.

— Не мистер Темплтон, а мистер Сэведж.

— Джентльмен, который оставил ей все свое состояние, — пояснила Френки.

В глазах миссис Прэтт появился проблеск интеллекта.

— Ах да, мэм! Это тот джентльмен, о котором велось следствие?

— Совершенно верно. — Френки была в восторге от своего успеха. — Он часто приезжал и подолгу жил у них?

— Мне трудно вам ответить, мэм. Я тогда только поступила. Глэдис должна лучше знать.

— Но вы подписались как свидетельница под его завещанием?

Миссис Прэтт опять не поняла вопроса.

— Вы видели, как этот джентльмен подписал бумагу и подписали ее тоже, не правда ли?

Снова проблеск внимания.

— Да, мэм. Я подписала и Альберт. Я никогда раньше этого не делала, и мне не хотелось. Я сказала об этом Глэдис, но она меня успокоила, что раз такой уважаемый джентльмен, как мистер Элфорд, находился там, значит, все в порядке.

— Кто именно позвал вас, чтобы вы поставили свою подпись?

— Хозяйка, сэр. Она пришла в кухню и послала меня за Альбертом. Сказала, чтобы мы оба пришли в лучшую спальню, которую она уступила этому джентльмену… Он приехал из Лондона накануне вечером… Я его никогда раньше не видела. Когда мы зашли, он сидел в кровати и вид у него был ужасный… совсем как у мертвеца… Когда я потом сказала об этом Глэдис, она удивилась, потому что еще накануне вечером она его видела и он хорошо выглядел.

— А когда мистер Сэведж — этот джентльмен — умер?

— На следующее утро, мэм. Он заперся в комнате на ночь и никого не пускал. А когда Глэдис утром зашла к нему, то он был уже мертвый и окоченевший. Возле кровати лежало письмо… После было следствие. А вскоре миссис Темплтон сказала, что они уезжают за границу. Она устроила меня на хорошее место, купила дорогой подарок… Очень милая леди, миссис Темплтон.

К этому времени миссис Прэтт уже явно наслаждалась своим красноречием.

— Ну что ж, спасибо. — Френки сунула ей в руку небольшую купюру. — Мы отняли у вас столько времени…

Выйдя на улицу, они стали обсуждать полученные сведения.

— Похоже, что Сэведж действительно сделал завещание. И разговоры о раке тоже подтверждаются — не могли же они подкупить лондонского доктора! Очевидно, они воспользовались тем, что он написал завещание, и убили его, пока он не передумал. Но как мы или кто-нибудь другой можем это доказать — не представляю!

— Итак, мы вернулись к нашей первоначальной проблеме: почему Бэссингтон и компания так нас боятся?

— И ни одна деталь тебе не кажется особенно странной?

— Нет, разве только вот что… Почему миссис Темплтон послала за садовником, когда в доме находилась горничная? Почему они не позвали горничную?

— Любопытно, что ты произнесла эту фразу, Френки! — Голос Бобби прозвучал так странно, что Френки удивленно посмотрела на него.

— А почему — любопытно?

— Потому что я специально задержался, чтобы спро-. сить у миссис Прэтт фамилию Глэдис…

— Ну и что?

— Фамилия горничной — Уилби!

Глава XXXI

Френки открыла рот от изумления. Бобби возбужденно продолжал:

— Ты сейчас задала тот же вопрос, который задал Карстэрс: «Почему не позвали Уилби?»

— О, Бобби, наконец-то мы подходим к цели!

— Очевидно, Карстэрс в поисках подтверждения своих догадок пришел к тому же вопросу, что и мы. И больше того, так как Глэдис Уилби имя уэльское, он направился в Уэльс, чтобы разыскать ее. Ее следы привели его в Марчболт, но кто-то шел по его следам — вот почему он до нас не добрался.

— Почему не позвали Уилби? — повторила Френки. — Для этого должны были быть причины. Это такой незначительный момент, и все же он очень важен. Зачем посылать за садовников, когда в доме есть две девушки?

— Может быть, потому, что и Чадлей, и Мир были недалекими людьми, а Глэдис умной и проницательней девушкой?!

— Не только это… О, Бобби, я чувствую, что вся разгадка этой трагедии находится именно в этой ситуации. Если бы только докопаться до причины!

Френки замолчала, закрыла лицо руками и несколько секунд о чем-то напряженно думала. Наконец, она открыла лицо и посмотрела на своего приятеля с каким-то странным блеском в глазах.

— Бобби, если ты гостишь в доме, где две прислуги, которой ты дашь на чай?

— Горничной, конечно, — ответил удивленный Бобби. — Никто никогда не дает на чай кухарке. Ведь ее никто не видит.

— Верно. И она никого не видит. А горничная прислуживает за столом, оказывает мелкие услуги…

— К чему ты ведешь, Френки?

— Они не позвали Уилби засвидетельствовать подпись потому, что завещание было написано не мистером Сэ-веджем. Она его знала в лицо.

— Кто же написал завещание?

— Конечно, Бэссингтон. Неужели ты не понимаешь? Ручаюсь, что к врачу ходил Бэссингтон, он же поднял весь этот шум относительно рака. Затем послали за адвокатом — человеком, который не знал Сэведжа и который потом утверждал, что мистер Сэведж подписал завещание. Затем посылают за свидетелями, один из которых раньше его не видел, а второй, возможно, обладал уже не очень хорошим зрением, к тому же тоже, очевидно, никогда Сэведжа в глаза не видел. Теперь ты понимаешь?

— Но где же все это время был настоящий Сэведж?

— О, он должно быть приехал в Тьюдор Коттедж, затем ему подсыпали снотворное, спрятали на чердаке и продержали там, пока Бэссингтон провел всю операцию с завещанием. Потом его положили обратно в постель, дали яд и утром Уилби находит его мертвым.

— Ты попала в точку, Френки. Но как мы сможем это доказать?

— Не знаю… Предположим, мы покажем Роз Чад-лей фотографию настоящего Сэведжа… Сможет ли она твердо сказать, что это не тот человек, который подписал завещание?

— Сомневаюсь. Она для этого слишком глупа.

— Поэтому ее, вероятно, и выбрали. Но есть еще один ход — эксперт должен быть в состоянии определить, что подпись подложна.

— Но они же этого не сделали.

— Потому что никто не поднимал этого вопроса. Казалось, что не было такого момента, когда был бы возможен подлог. Теперь же — другое дело.

— Мы должны обязательно повидать Уилби. Она жила у Темплтонов в течение шести месяцев и сможет нам рассказать многое.

— Но как ее найти?

В это время они проходили мимо почты.

— А что если зайти на почту? — предложил Бобби.

Френки устремилась в почтовую контору. За окошком сидела молодая женщина с назойливо любопытным взглядом. Купив за два шиллинга конверт с марками, Френки завела разговор о погоде.

— У вас, вероятно, погода лучше, чем в наших краях. Я живу в Уэльсе, в Марчболте. Вы не поверите, какие у нас дожди.

На это молодая женщина возразила, что у них тоже хватает дождливых дней.

— Интересно, знаете ли вы Глэдис Уилби? Она сейчас живет в Марчболте, но родом она отсюда.

Молодая женщина ничего не заподозрила.

— Конечно, знаю, — ответила она. — Она служила здесь. В Тьюдор Коттедже. Но она не из наших мест. Она приехала из Уэльса. А потом вернулась туда и вышла замуж. Теперь ее фамилия Робертс.

— Совершенно верно, — подтвердила Френки. — Вы [мне не дадите ее адрес? Я заняла у нее дождевик и забыла отдать. Если бы у меня был ее адрес, я отправила бы его по почте.

— Сейчас. Кажется, он у меня есть. Она время от времени посылает мне открытки. Они с мужем устроились на работу в одном месте…

Женщина начала рыться в ящиках стола. Вскоре она протянула через прилавок листок бумаги. Бобби и Френки стали читать вместе. То, что они увидели, показалось им неправдоподобным: «Миссис Робертс, Викарий, Марчболт, Уэльс».

Глава XXXII

Как они вышли из почтового отделения, ни Бобби, ни Френки не помнили. Когда они очутились на улице, оба разразились гомерическим смехом.

— В доме священника… В нашем доме… Все это время!

— А я просмотрела четыреста восемьдесят Уилби! — стонала сквозь смех Френки.

— Теперь я понимаю, почему Бэссингтону было так забавно узнать, что мы не имеем ни малейшего представления, кто такой Уилби?! Надо немедленно отправляться в Марчболт.

— Но прежде надо помочь Бэджеру, — Френки открыла кошелек и вынула несколько крупных купюр. — Дай ему эти деньги, чтобы он рассчитался с кредиторами. И скажи ему, что отец откупит у него гараж и сделает его управляющим.

— Хорошо. И давай поторапливайся. Не знаю, почему, но у меня такое чувство, что если мы не поспешим, что-нибудь случится. Я пойду к Бэджеру, а ты заводи машину.

Через несколько минут зеленый «Бентли» мчался по лондонскому шоссе со скоростью восьмидесяти миль в час. И Бобби, и Френки гнал вперед какой-то страх опоздать.

— Отчего мы так спешим, Френки?

— Не имею понятия. Но инстинктивно чувствую, что мы должны торопиться. А ты?

— Как ни странно, я тоже. Но не знаю, почему. Ведь миссис Робертс не улетит верхом на помеле!..

— Может улететь. Ведь мы не знаем, что задумал Бэссингтон.

— Это верно, — задумчиво ответил Бобби.

Больше они не проронили ни слова пока в сумерках не подъехали к воротам викария. Оставив машину, они побежали по дорожке к дому. На пороге дома стояла хрупкая женская фигурка. Бобби и Френки узнали ее одновременно.

— Мойра! — воскликнула Френки.

Мойра повернула к ним лицо. Она слегка качалась.

— О, я так рада вас видеть! Я не знаю, что делать!

— Но зачем вы приехали сюда?

— Вероятно, за тем же, что и вы.

— Вы узнали, кто такая Уилби? — спросил Бобби.

Мойра кивнула.

— Это длинная история…

— Войдемте в дом, — пригласил Бобби.

Но Мойра отпрянула назад.

— Нет, нет, — поспешно сказала она. — Давайте пойдем куда-нибудь и поговорим… Я должна рассказать вам кое-что до того, как вы войдете в дом. Нет ли здесь поблизости кафе?

— Ладно, — Бобби неохотно отошел от двери. — Но почему…

— Вы поймете, когда я вам все расскажу. Идемте! Нельзя терять ни минуты.

Они подчинились. Через три минуты все трое входили в кафе на главной улице. В кафе почти никого не было. Когда они заняли столик, Бобби заказал три кофе.

— Теперь рассказывайте, — произнес он.

— Пусть раньше принесут кофе, — ответила Мойра.

Официантка поставила- перед ними три чашки кофе.

— Ну… нетерпеливо сказал Бобби.

— Я не знаю, с чего начать… Это было в поезде, который направлялся в Лондон. Невероятное совпадение… Я шла по коридору… — Мойра остановилась. Она сидела напротив двери и вся подалась вперед, уставившись на что-то. — Он, очевидно, следит за мной…

— Кто? — Бобби и Френки вскричали одновременно.

— Роджер Бэссингтон.

— Вы видели его?

— Он там, на улице. Я видела его. С ним женщина с красными волосами.

— Миссис Кейман! — вскричала Френки.

Она и Бобби вскочили и побежали к двери. Посмотрев направо и налево, они никого не увидели. Мойра присоединилась к ним.

— Он ушел? — спросила она дрожащим голосом. — О, будьте осторожны… Он опасный человек… Очень опасный.

— Пока мы все вместе, он ничего не может с нами сделать, — возразил Бобби.

— Возьмите себя в руки, Мойра, — сказала Френки. — Нельзя быть такой трусихой.

— Что ж, сейчас мы ничего больше не можем сделать. Продолжайте ваш рассказ, Мойра, — Бобби взял свою чашку.

В эту секунду Френки потеряла равновесие и упала на Бобби. Кофе разлился по столу.

— Извините, — сказала она.

Френки протянула руку к соседнему столику, накрытому к обеду. На нем стояли графинчики для уксуса и масла. Вылив уксус в полоскательницу, она принялась переливать в пустую бутылочку кофе из своей чашки.

— Ты с ума сошла?! Что ты делаешь?

— Беру кофе для анализа, — невозмутимо ответила Френки. Повернувшись к Мойре, она добавила — Ваша карта бита, Мойра! Только что, когда мы стояли у двери, меня осенило! А при взгляде на ваше лицо, когда я нарочно толкнула Бобби и разлила его кофе, сомнений больше быть не могло. Вы отослали нас искать Бэссинг-тона и подсыпали в это время что-то в наши чашки. Ваша карта бита, миссис Николсон, или Темплтон, или как там еще вы себя называете!

— Темплтон? — воскликнул Бобби.

— Посмотри на ее лицо. Если она будет отрицать, покажем ее миссис Робертс для опознания.

Бобби посмотрел на нее. Он увидел всегда грустное лицо Мойры преображенным дьявольским гневом. Из красивого рта выливался поток грязных и отвратительных проклятий. Она лихорадочно что-то искала в сумочке.

Бобби все еще был ошеломлен, но действовал стремительно — он успел выбить револьвер из рук преступницы, когда та целилась в голову Френки…

Глава XXXIII

Спустя несколько недель Френки получила письмо. На нем была марка одной из малоизвестных южно-американских республик. В письме были следующие строки:

«Дорогая Френки! Я от души поздравляю вас! Вас и вашего молодого друга. Вы разрушили долго и тщательно вынашиваемые планы. Думаю, что вам небезынтересно будет узнать о них подробно. Моя милая подруга выдала и предала меня с такой злобой, что никакие самые уничтожающие признания не смогут мне больше повредить. Кроме того, я начинаю жизнь сначала. Роджер Бэссингтон умер.

Я, очевидно, родился с дурными наклонностями. Мне хотелось иметь много денег и положение в свете. Для этого надо было убрать с дороги Генри и Томми. Я очень рано встретил на своем пути очаровательную Мойру — законченную и опытную преступницу. Мы полюбили друг друга и вместе пошли по избранному пути. Для начала мы решили, чтобы Мойра вышла замуж за Николсона, который был без ума от нее, Сам того не подозревая, он снабжал ее наркотиками для банды, с которой она была связана. Однажды под предлогом свидания с родными она поехала за океан. В таких случаях, для безопасности, она путешествовала под разными именами. В этот раз она была миссис Темплтон. О ее встрече с Джоном Сэведжем и о том, что последовало за этим, вы знаете. Мойра стала обладательницей крупной суммы денег и якобы покинула пределы Англии. На самом деле она скрылась в лечебнице своего мужа, как миссис Николсон.

В это время я подготавливал свои собственные планы. Несколько попыток убрать Томми кончились неудачно, но я решил с этим не торопиться. Времени было много.

Что касается Генри, то так как он страдал ревматическими болями, я приучил его к морфию. В дальнейшем мы рассчитывали отправить его на лечение к доктору Николсону, а там с помощью Мойры устроить либо «самоубийство», либо еще что-нибудь. Но тут появился этот идиот Карстэрс. Оказывается, его друг Сэведж успел послать ему с парохода письмо и даже карточку Мойры. Приехав в Англию и узнав о смерти друга, он не поверил в самоубийство и развил бешеную деятельность.

Тут нам не повезло. Кто-то из друзей привез его к ленчу. Он увидел фото Мойры на рояле и узнал в ней женщину с любительской фотографии, которую прислал ему Сэведж. Дальше он так же, как и вы, стал разыскивать свидетелей, подписавших завещание Сэведжа. Роз Чадлей он не застал на месте, а что касается Глэдис Уилби, то он узнал ее новую фамилию и адрес. Положение становилось серьезным. Он мог узнать слишком много. Мы решили его убрать. Все, что связано с этим происшествием, вам тоже известно. Туман помог мне незаметно столкнуть Карстэрса, а счастливый случай — заменить фото Мойры на фото одной из нашей шайки.

Как будто — все концы в воду. Но тут ваш друг Роберт Джонс не вовремя вспоминает о последних словах Карстэрса. Встал вопрос о том, что надо убрать и его. Это пыталась сделать Мойра, но неудачно.

Вам, может быть, интересно узнать, что Генри не покончил самоубийством. Я убил его. Я сделал это за несколько минут до того, как вы и Сильвия услышали мнимый выстрел. Это сработало небольшое устройство в камине, которое я подогнал с таким расчетом, чтобы успеть добежать до вас.

После всех перипетий в Тьюдор Коттедже, где Мойра проявила чудеса ловкости и изобретательности, она помчалась в Марчболт, боясь вашей встречи с Уилби. Но вы все испортили… Она потеряла голову и на суде не пощадила и меня.

И вот я начинаю все сначала. Не теряю надежды, что на этот раз мне повезет больше. Прощайте, дорогая, а может быть, — кто знает — до свидания. Любящий вас враг — Роджер Бэссингтон».