Дети бездны

Глава 8

— Вам нужно переодеться, — сказал, когда они оказались в лесу, на приличном расстоянии от Эверли.

— Зачем? — следом за ним немного придержала лошадь девушка.

— Впереди дальняя дорога и таких, как Гай, встретиться не мало. К тому же я не исключаю погони. Бежать же в платье неудобно, оно стесняет движения.

Он был прав, но Господи помилуй, опять переодеваться? Как если платье леди Анны буквально прилипло к коже Дианы. Один стон, который она может не сдержать, освобождаясь от наряда, и Сантьяго обернется, увидит ее волдыри, поймет, что она серьезно больна, возможно, заразна…

А если она действительно заразна?

Диана побелела.

Сантьяго увидел, как девушка на мгновение превратилась в размытое пятно и натянул поводья, останавливая коня, подхватил ее лошадь под уздцы:

— Чем вы расстроены?

— Я?… Только одним — расставание с нормальным женским нарядом для меня невыносимо.

— Вы лукавите, Диана. Лучше вам сказать сейчас о том, что вас тревожит, чем это обнаружиться потом, возможно в неподходящий момент.

— Я не раз отмечала вам, что вы излишне мнительны. К черту! Давайте свою одежду, изувер! — решилась. Спрыгнула с лошади и взяв протянутое графом, приказала:

— Отвернитесь!

Граф повернулся спиной, придерживая обоих животных.

Минуты текли, но особого продвижения в переодевании судя по шорохом, скрипу зубов, не было.

— Вам помочь?

— Сама! — бросила глухо. Голос Дианы насторожил Сантьяго — он оторвал болью, страхом и желанием расплакаться от бессилия. Девушка и рыдала, но иначе, чем принято у людей, а так, как умели те, к клану которых она принадлежала.

Он обернулся и увидел, что девушка справилась с платьем и брюками, теперь надевала рубаху, медленно, неестественно выгибаясь. Сквозь батист просвечивали изгибы фигуры и… красная от воспаления кожа.

Ферна шагнул к Диане выпустив лошадей:

— Давно?

Та вздрогнула, развернулась к нему и уставилась сухими глазами, полными боли и страха:

— Вы повернулись.

— Я спрашиваю, кожа давно воспалена? — переспросил с нажимом, но вкрадчиво и осторожно, боясь что девушка с испуга ринется бежать куда глаза глядят.

Она бы и ринулась, но во взгляде Сантьяго не было ни брезгливости, ни осуждения — тревога, сочувствие и понимание.

— Я заразна, да? — прошептала, склонив голову, как приговоренный к отсечению оной.

— Нет. Это опасно лишь для вас.

— Я умру?

— Этого я вам не позволю.

Она поверила сразу и облегченно вздохнула. Хотела, перебивая саму себя рассказать, что пережила, что думала, но вдруг не услышала, а скорей почувствовала душой посторонние звуки. Они нарастали, как будто в лесную чащу врезался отряд всадников и несся по нему, неумолимо приближаясь к той полянке, на которой остановились путники.

Сантьяго вздрогнув, развернулся всем корпусом в ту сторону, откуда послышались звуки Диане.

— Вы тоже слышите? — прошептала она.

— Да. Боюсь за нами погоня. Они еще далеко, но… отряд в полста человек, не меньше.

— Уверенны, что за нами?

— Почти.

— Кто?

Граф спешно начал шнуровать ворот рубахи девушки и пытаться всунуть ее голову в колет:

— Скорей всего граф Эверли не перенес нашего отъезда без прощанья.

— Он хочет сказать "до свидания"? — округлила глаза от удивления Диана, натягивая колет на грудь и талию.

— Нет. Скорей всего Гай хочет сказать "здравствуй"! — рывком затянул шнуровку сбоку колета Сантьяго и закинул девушку в седло. — Если это не входит в ваши планы, миледи, приготовьтесь к гону!

— Я вроде бы родилась человеком, а вы все время сравниваете меня с лисой!

Сантьяго лишь смерил ее холодным взглядом и, взлетев в седло, пришпорил коня: не до разъяснений.

В том, что за ними погоня во главе с графом Эверли, Ферна не сомневался. Лайош и его люди ступают мягче, и если подойдут, решив напасть, их не услышишь.

А ведь решат. В этом он почти не сомневался — прощальный взгляд Лайоша был однозначен. Скверная ситуация.

И как назло, Сантьяго не застал Ансельма. Приспичило же тому уехать на крестины! Придется связываться с Дэйном другим способом, и срочно, пока их не обложили, как зверей, не загнали в западню.

Только бы добраться до перевала. Любым способом.

Любым, любым, любым, — дробно выбивали копыта коней.

— Там болото! — крикнула Диана, видя, что граф увлекает ее в ту сторону, откуда шел запах сырости, гниения и затхлости.

— Я знаю!

И даже не сбавил темп.

Звуки погони позади становились все четче и ближе. Диане очень не хотелось попасть в общество Гая второй раз, поэтому она без раздумий устремилась за Сантьяго. Лошади с разгону вошли в затхлую воду, встали на дыбы, испугавшись. Девушка бы упала, но в тот момент, когда мужчина изловчился успокоить коня и придержать спутницу одновременно, Диана попросту воспарила. Она, не смея дышать, зависла на пару секунд над трясиной, успела увидеть пузырек, вышедший из недр наружу и плавно вернулась обратно в седло.

Кони встали как вкопанные, Сантьяго замер, как и они, горящим взглядом исследуя девушку:

— Это с вами давно?

— Что? — оробела та.

Мужчина лишь качнул головой — дела все хуже и хуже. Самое время прибыть святой инквизиции и зафиксировать акт левитации. Вердикт ученых мужей церкви будет однозначен, дров на Диану не пожалеют. Кстати…

— Эверли видел, как вы парили?

— Что делала?

— Не претворяйтесь глухой!

— Давайте дождемся воинов графа и спросим у них! Ждать не долго, они так близко, что я лично слышу, как хрипят легкие их предводителя!

Сантьяго окинул девушку недобрым взглядом и направил коня в болото:

— Следуйте за мной.

— Не желаете тонуть в одиночестве? Что ж, видит Бог, я лучше составлю компанию вам, чем людям Гая.

Она не заметила, как лошади опять перешли на галоп. Это было странно, учитывая, что под ногами чавкала трясина, но животные не проваливались больше, чем на высоту копыта. Они практически бежали по воде, как посуху.

Диана в тревоге и испуге посмотрела в спину Сантьяго — кто он?

Она не сомневалась, что именно он причина данного фокуса, идущего против природы естества. А если так, то он в руках дьявола. Свой? Меньше всего девушке хотелось быть своей слуге нечистого. Конечно, она сама неоднозначна, но с дьяволом в себе она сможет справиться, если его сети не увлекут ее через его слуг.

Диана остановила лошадь, оглянулась: там люди Эверли. Насколько они жестоки, можно лишь предполагать, а вот узнавать не хочется. Впереди Сантьяго — человек не жестокий, в общем даже очень неплохой, но… человек ли? Человек ли тот, кому он служит? Слуга всегда все знает о господине, как и господин о слуге, и если один еретик, то другой покрывая его, преступен тоже. Нет, туда ей так же нельзя.

Девушка повернула лошадь в сторону. Пара шагов и животное как в пропасть с обрыва, упала в воду, тревожно заржала, увязнув по круп и, стала уходить все глубже. Диана закричала от ужаса, чувствуя, как ноги обхватила грязь, забилась, пытаясь слезть с седла, высвободиться от холодных и липких объятий болота.

И вдруг наступила тишина, звенящая пустота: никого, ничего вокруг — туман, марево плывущих теней и невесомость.

В первый момент она не помнила ни кто она, ни где. Перед глазами было темно, но яркие звездочки на небе, говорили о том, что это не мрак смерти, а ночь. Где-то ухнул филин, возмущенно квакнула лягушка, выпь выдала руладу. Да и совсем рядом угадывалось чье-то дыхание.

Диана попыталась сесть и тут только поняла, что спелената как младенец.

— Лежите тихо, — заметил Сантьяго в ухо. Два мерцающих в темноте глаза уставились в ее глаза.

— Черт бы вас!… Вы?! Сейчас же развяжите меня!

— Вы не связаны, а укутаны. Кой-то черт понес вас в самую глубь трясины, а там вода, грязь.

— Вы?…

Неужели он раздел ее, посмел прикоснуться?

— Да не тронул я вас — в одеяло завернул, чтобы не простыли. Бога ради, лежите спокойно. Доблестные воины Эверли раскинули лагерь вокруг болота и мы теперь в западне. Ни уйти, ни костер разжечь — только мертвыми притвориться, шанс получить выбраться.

Девушка подергалась и распуталась, села и тут же выдала чечетку зубами. Пришлось вновь укутаться в одеяло.

— А лошади?

Ферна кивнул за спину:

— Вон.

Девушка обернулась — на островке меж голыми деревьями виднелись силуэты животных. Они стояли как вкопанные и даже не шевелились.

— Они живы? — спросила шепотом.

— Спят, — отрезал мужчина. — Что и вам советую.

— Это вы их…

— Что? — уставился на нее, как на дитя, вопросы которого изрядно поточили нервы. Глаза Сантьяго при этом стали бездонно черными, а зрачки яркими, светящимися.

Диану вовсе приморозило.

— Окаменили, — выдавила с трудом.

Мужчина тяжело вздохнул и уставился в небо:

— Умная мысль. Еще есть? Давайте. Решим все сразу — время не меряно, делать особо нечего. Так в разговорах рассвета дождемся.

— А дальше?

— Уйдем. Перед рассветом у людей самый сон.

Диана зажмурилась — может ей все это сниться? Слышится? Может, она сошла с ума от путешествия и теперь смотрит миражи?

Глаза открыла — видение не исчезло: болото, Сантьяго, лежащий, упираясь на локти и глядящий перед собой, силуэты деревьев и окаменевших лошадей, запах смрада, колючее одеяло.

— Вы кто? — решилась на еще один вопрос.

— Вы мне? — удивился мужчина. — Представиться еще раз?

— Да… Нет! То есть, я не про имя, а про то, кто вы.

Граф внимательно посмотрел на девушку и хмыкнул, отворачиваясь:

— Вы не перестаете меня удивлять, миледи. Когда мы сидели за праздничным столом в Артего, в тепле сытости и уюте, я вас не интересовал, а стоило попасть в передрягу, залезть в болото — тут же неуемное любопытство к моей персоне образовалось. Сами-то что думаете, кто я? — покосился на нее через плечо.

— Я не знаю, что думать, — призналась честно. Ее продолжали шокировать его глаза. Они мерцали и девушка убедилась, ей это не мерещится. — У людей глаза как у кошки в темноте не горят, — добавила тише.

— На себя смотрели? — опять глянул на нее через плечо.

Девушка икнула, вместо отрицания и прикрыла рот.

— Ну, вот, осталось, чтобы вы замерзли и заболели. Дэйн мне голову оторвет и будет прав.

Сантьяго развернулся к ней и завернул в одеяло плотнее, сверху накинул плащ.

— Вы не человек, — прошептала ему в лицо, белея от собственной смелости. У девушки голова кругом от этого пошла, голос совсем сел.

— Только не надо так расстраиваться! — рыкнул граф, встряхнув ее и тем, приводя в себя. — Мы из одного теста, Диана, — добавил тише. — Только ваш покровитель стихия огня, а моя — воды, вот и вся разница. Если вы встревожитесь сильнее — превратитесь в дым и вас отнесет неизвестно куда. Я могу вас не найти.

— Как это, в дым? — просипела, совершенно теряя разумную нить в разговоре. Может, это Ферна простыл и сейчас у него началась горячка? Может та болезнь, что у Дианы все же оказалась заразной и поразил его?

— Обычно, — выдал с нажимом. — Станете легкой, как облачко и понесет, куда ветер дунет.

— Бббред какой-то!

— Норма, — лег рядом и начал вновь обозревать пространство болот.

— Вы хотите сказать?…

— Угу, — кивнул не глядя. — Одного поля ягоды. Вы, я, жители Монтрей, Кадэ, Ноэ, Кенжа.

— Дэйн?

— Дэйн, — кивнул согласно.

— Он… мечет молнии?

— Послушайте, миледи, в мои обязанности не входят объяснения. Я должен привезти вас в Монтрей целой и невредимой, а там, встретитесь с мужем и пытайте его вопросами, сколько пожелаете.

— Вы раздражены.

— Я зол.

— Почему?

Сантьяго посмотрел в небо, набираясь терпения и, выпалил:

— Потому что самоуверенный болван! Мне не достало ум понять, что как планировал, тихо и незаметно, пройти не удастся. Люди ненормальны в своих религиозных порывах, а вы для них просто лакомый кусочек.

— Нам попадаются прекрасные люди.

— Гай Эверли например, — скривился мужчина.

— Я не о нем.

— А о ком? Кто еще вам или нам "попался"?

Диана надолго замолчала, не зная, что ответить, и вот вновь пристала с вопросами:

— Мы долго будем сидеть тут?

— До рассвета.

— Почему?

Граф вздохнул:

— Когда же ваш период "почемучки" пройдет? Мы ждем начало рассвета, миледи. В это время у людей самый крепкий сон, и мы сможем незаметно ускользнуть, если конечно, вас опять не обуяет жажда познаний и сомнений и вы не ринетесь в порыве в центр болот.

— Я буду послушна, — заверила виновато, а про себя подумала: "пока".

Сантьяго глянул на нее, как будто мысли услышал и головой качнул:

— Вы становитесь моим кошмаром.

— Взаимно, монсеньор.

— Никогда не думал, что с молодыми так трудно.

— Себя вы относите к старым?

— Диана, вы умеете молчать?

— Умею, но не люблю. К тому же молчание располагает к размышлениям, я боюсь даже думать о том, что происходит в моей жизни. Так к кому вы себя относите?

Сантьяго сел к ней спиной и почти рявкнул:

— К мужчине, у которого проблемы с терпением. Вы решили заболтать меня до смерти?

— А что плохого я спросила? Ну, хорошо, оставим вашу персону. Можно вопрос по существу: что будет после того как мы выберемся?

— Будем ехать! — уже не сдерживаясь, рыкнул Ферна.

— Куда?

— О, Боги Вселенной! В Оверлон!

— Это где?

— В стороне!

— А зачем?

— Тьфу!

Мужчина встал и зашатался по краю островка, держась подальше от девушки. Однако ее обида нервировала его и Сантьяго не выдержал, вернулся и подошел:

— Мне не справиться одному. Ситуация слишком чревата прежде всего для вас. Мне придется просить поддержки. В Оверлоне живет мой брат, не один. Он поможет. К тому же Оверлон относится к графству Вэйвика, а он в натянутых отношениях с Эверли, плюс это в стороне от графства Унгаро, что прямо по дороге отсюда. Гай ждет что мы поедем именно туда, и не найдя здесь, устроит поимку там.

— Но ваш Оверлон по дороге в Монтрей?

— Миледи, что у вас было с географией?

— Ничего.

— Видно, — кивнул. — Оверлон по дороге к перевалу, а это главное. За перевалом мы будем практически на месте и почти в безопасности.

— Почти?

— Видите ли, у нас тоже бывает неспокойно, но у нас все понятно и ясно, а здесь твориться неизвестно что.

— Что вы имеете ввиду?

— Церковь в частности! Вы прислушайтесь! Они же псалмы поют! Гай выслал за нами не только воинов, но и монахов. Представляете, какое количество людей сейчас не спит, сидит вокруг болот и молится?

— Что вас возмущает?

— Преступление, из-за которого устроен гон! Метать молнии! Ну, надо же, какой огромный грех!

— Но не норма точно, — шмыгнула носом Диана. Становилось все холодней.

— А кто сказал, что не норма? Кто вообще определил, что нормально, а что нет?

— Церковь, святые отцы.

— Церковь? — Сантьяго навис над девушкой, изучая ее лицо: она всерьез? — Тогда что вы сидите? Идите к своим святым отцам и получите с молитвой пару поленьев под свои прекрасные ножки.

— Нет уж, благодарю, — поерзала девушка, сильнее кутаясь от холода в одеяло.

— Холодно? — заметил мужчина.

— Да.

— Вам?

Издевается?

— Мне!

Сантьяго выпрямился и, разведя руками, рассмеялся в небо:

— Ей холодно! Великий Хозяин Вселенной, дочери огня — холодно! Нет, ты слышал что-нибудь более смешное и абсурдное?

Диана насупилась и сжалась, не зная как принимать его слова. Ощущение что Сантьяго слегка помешался, становилось все определеннее и она предпочла помолчать.

К утру болота покрылись густым туманом и сырость проникали под одеяло и одежду. Девушка сонно хлопал ресницами и пыталась справиться с ознобом. Зубы клацали, но только ли от холода?

Диана смотрела, как Сантьяго руками делает пассы, как бы собирая туман и развеивая и, у него получилось. Какая-то минута — туман разошелся, обнажая затхлые островки воды, ряску, остовы деревьев.

— Пора, — сказал мужчина девушке. Та пошевелиться не могла, окаменела от увиденного, пережитого. Усталость дурманила мозг и было трудно соображать, но одно встало четко — Ферна колдун. Отсюда вытекало то, что Диана тоже ведьма, раз своя для колдуна, Дэйн, к которому ее везут, еще больший чернокнижник, если держит таких слуг как граф и те его уважают. Мысль о том кто она, с кем она и к кому попадет — ужасала.

Что делать? Этот вопрос раз сто вставал перед ней за какие-то четыре дня, но впервые стал четким, требующим немедленного решения.

Самое лучшее было бы вернуться домой, но что ждет ее там, если отец фактически отказался от нее, продав в придачу к земле лорду Монтрей. Артего избавился от нее, как от обузы, огромной неприятности и вернись она, отправит в монастырь, а там один раз возникнет пожар, и Диану объявят ведьмой, отправят на костер.

С покаянием броситься в ноги любого священника? Исповедоваться и попросить провести обряд экзерцизма?

Страшно признать, но она не представляет себя другой. Однако и жить такой, возбуждая нездоровое любопытство, бродя по лезвию, где и с той и с другой стороны смерть, одна от скуки и тоски одиночества в каком-нибудь монастыре, другая от рук ретивых служителей Божьих, тоже не выход.

Сантьяго подвел лошадей и усадил девушку в седло, попросив почти нежно.

— Вы очень устали, вижу. Потерпите до Оверлона.

Диана лишь потерянно кивнула, обескураженная его тоном и видом. Он словно ничего из ряда вон не совершил — ну, раздвинул туман, и что?

У Дианы возникло подозрение, что проблема в ней самой и прежде чем что-то предпринимать, судить и осуждать, пугаться или в бега пускаться, нужно составить свое мнение, а то оно у нее размытое, как горизонт на рассвете. И плохо от этого только ей — запутывается и мечется, не зная "к какому берегу пристать".

Кони, медленно ступая по воде, двинулись вперед. Всадники прошли, невидимые за стеной тумана людям Эверли, и постепенно набирая темп, пустились вскачь.

К полудню они прибыли в город.