Глава 12

Пена от водопада окутала нас туманом дождя. Но здесь по крайней мере можно видеть. Я вместе с Орсией прижался к стене, подальше от падающей воды, и принялся разглядывать отверстия над нами. Их было три.

Ясно, что вблизи водопада подниматься невозможно: скала совершенно скрывается под брызгами. Второе отверстие тоже нам не подходит: оно в крыше пещеры, и до него может добраться только крылатый человек. Поэтому я стал изучать третье. Это узкая щель справа от водопада, и по большей части подъем к нему проходит вдали от воды.

Но даже если мы сможем к нему подняться, мы не знаем, что ждет нас на дальней стороне и в какую местность мы попадем. Я сказал об этом Орсии, но она покачала головой.

— Мы на высокогорье. Перед тобой по-прежнему Темная башня.

Я не понимал, почему она так уверена в направлении. Но не стал с ней спорить.

— Карабкаться можешь? — Я не знал, сможет ли они своими ногами с перепонками цепляться за камни.

— Пока не попробуешь, не узнаешь, — ответила она.

Как я и опасался, даже здесь камни были скользкими от воды. Мы находились на самом краю постоянного фонтана брызг, и стена, на которой были опоры для рук и ног, не позволяла прочно схватиться за них. Здесь спешить невозможно.

Я двинулся первым, проверяя каждую опору, прежде чем доверить ей тяжесть своего тела. Время от времени оглядывался, чтобы убедиться, что Орсия следует за мной. Казалось, она не испытывает особых трудностей, хотя движется осторожно. Примерно через две трети подъема я наткнулся на щель в скале, невидимую снизу. Это было небольшое углубление, не заслуживающее названия карниза, но оно предоставило нам место для отдыха, в котором мы очень нуждались после многих часов бегства.

Я лег на выступ, протянул вниз руки и помог Орсии взобраться. Она устроилась рядом со мной на тесной площадке. Но повернулась к очень узкой щели за нашими спинами; ноздри ее распахнулись, она глубоко вдыхала воздух, словно принюхивалась.

— Тасы!

— Здесь? — Узкая площадка — не место для схватки. И подниматься тоже опасно: могут напасть снизу.

— Сейчас нет, — немного погодя ответила девушка. — Но щель ведет к их логову. Нам лучше не задерживаться здесь.

Она права. Вход в норы тасов — не место для отдыха, особенно когда легкого толчка достаточно, чтобы сбросить нас обоих вниз. Я встал, пытаясь забыть боль в плечах и усталость рук. Большую часть подъема мы одолели. Думать только о двух дюймах перед собой… о следующей опоре… потом еще о следующей… Последняя часть подъема представляла собой сплошную медленную боль. Искалеченная рука онемела. Я видел, как она движется и цепляется за камни, но сам камень под пальцами не чувствовал. И постоянно испытывал страх перед падением в пропасть.

Но именно эту руку я наконец просунул через отверстие во внешний мир. Не похоже на свет солнца. Мне показалось, что снаружи буря. Но, распрямившись, я обнаружил, что мы все еще находимся на дне ущелья. Здесь протекал ручей, который образует подземный водопад. Остальное — только скалистые стены и песок. Я повернулся и вытащил Орсию.

Выглядели мы с ней дико, в порванной одежде, с кровоточащими царапинами на руках и ногах, с многочисленными синяками, в грязи и с другими следами нашего трудного пути. Но я испытывал облегчение оттого, что выбрался из подземных путей, у меня даже закружилась голова. Впрочем, возможно, от недоедания.

Орсия подошла к краю ручья, опустилась на колени, внимательно глядя на воду, как смотрела на песок Лоскита. Затем быстрым движением руки выхватила из воды какое-то извивающееся существо с длинным телом, больше похожее на змею, чем на рыбу. Ударив существо о камень, девушка оставила его здесь и снова принялась охотиться. Как ни голоден я был, никакого аппетита при виде ее добычи не испытал. Но Орсия старательно запрятала добычу в сумку, из которой предварительно выбросила пустые раковины квасфи.

Мы пошли по узкому ущелью, я — у стены, Орсия — по воде. Еще дважды она наклонялась, хватала рыбу и прятала в сумку.

Когда ущелье начало расширяться и появилась редкая растительность, сгущались сумерки. Мы немного отошли от воды, и я нашел место, где большой камень и древний оползень создавали нечто вроде убежища. Орсия взяла мой нож и занялась рыбой, а я тем временем строил стену из камней.

Мысль о сырой рыбе мне не нравилась, но когда девушка протянула мне еду, я взял и старался не думать о том, что ем. Но оказалось не так плохо, как я ожидал, и хотя я все равно предпочел бы не питаться такой едой, все, что мне было предложено, съел.

Уже стемнело, но Орсия развернула шарф Каттеи и достала конусообразный стержень. И очень осторожно поставила перед нами на землю.

Установив стержень понадежнее, она наклонилась и подышала на него. Потом принялась делать жесты; один или два из них я узнал: такие же делала Каттея. Я понимал, что нельзя нарушать сосредоточенность девушки. Но мне было интересно, кто же все-таки такая Орсия. Может быть, кроганский эквивалент мудрой женщины?

Наконец она откинулась назад, растирая руки, словно озябнув или освобождаясь от чего-то на коже.

— Можно спокойно спать, — донеслась ее мысль. — У нас такой страж, какого не бывало со времени матери моей матери.

Мне хотелось расспросить ее, каким волшебством она воспользовалась. Но первый закон силы гласит, что нельзя спрашивать объяснений. Они могут даваться только добровольно. Однако в ее обещание безопасности я поверил. И хорошо, потому что не думаю, чтобы смог выдержать без сна еще одну ночь: тело и разум устали и тянули на землю.

Когда я проснулся, Орсия не спала; она сидела, держа руки над конусом, но не касаясь его: так греются у костра. Должно быть, она услышала, как я зашевелился, потому что вздрогнула, словно очнувшись от задумчивости, повернула ко мне голову.

Волосы ее высохли и превратились в серебристое облачко над головой. Почему-то в этот момент она меньше походила на человека, казалась более чужой, чем во время нашей первой встречи.

— Я прорицала… Ешь. — Она кивком указала на то, что лежало у моей руки. — И слушай!

Она говорила повелительно, как волшебницы Эсткарпа, и я автоматически подчинился. Прорицала? Слово было мне незнакомо, но я решил, что она имеет в виду предсказание будущего, как у Лоскиты. С меня хватит прорицаний.

Орсия прочла мою мысль и покачала головой.

— Я не имею дела с будущим, возможным или невозможным, только с опасностями этой земли. А их здесь много…

Я взглянул на долину. Ничего не видно, кроме кустарника и ручья.

— Глазам здесь нельзя доверять, — снова ответила она на мою мысль. — Когда смотришь, смотри дважды, трижды и не одним только зрением.

— Иллюзии? — предположил я.

Орсия кивнула.

— Иллюзии. Те, кто получает силу от Тени, искусны в создании иллюзий. Посмотри. — Она коснулась острия конуса ладонью, потом дотронулась до моего лба.

Я пораженно замигал.

Камень недалеко от нас покрылся серой бородавчатой шкурой, отрастил готовые схватить когти, у него появились большие ищущие глаза.

— Посмотри на свой меч, — послышался мысленный приказ Орсии.

Должно быть, увидев вместо камня чудовище, я бессознательно потянулся к рукояти. Вдоль всего лезвия вспыхнули красные руны; они были словно написаны свежепролитой кровью. Но язык надписи был мне непонятен.

— Иллюзия? Или оно действительно здесь? Если здесь, почему не нападает?

— Потому что мы защищены от иллюзий.

Она отняла руку от стержня, и чудовище сразу превратилось в камень.

— Не знаю, как долго мы сможем здесь укрываться, и… — Она помолчала в нерешительности, потом продолжала:

— И еще вот что. Мы можем идти вместе только до тех пор, пока есть вода. Я не могу идти только по суше. Последнюю часть пути тебе придется проделать одному.

— Тебе и не нужно идти со мной, — сразу ответил я. — У тебя есть возможность оставаться в безопасности. Оставайся здесь… — я не мог добавить: «И подожди моего возвращения», потому что был уверен: ни в одном из своих будущих я своего возвращения не видел. Но поиск только мой, и Орсии совсем не нужно разделять со мной его опасности.

Она как будто не слышала моих слов и не читала мыслей. Наклонилась и принялась внимательно разглядывать конусообразный жезл.

— Меч предупредит тебя. Не в моей силе прочесть его историю, потому что это история войн и воинов. Мой дар — в области воды и немного — на суше, по которой протекает вода. Но по нашей растерзанной земле блуждают сказания, переходя из уст в уста. Как ты видел, по этому лезвию течет кровь, когда поблизости зло. Поэтому, когда мы расстанемся, используй меч как пробный камень: проверяй все, что видишь. То, что кажется прекрасным и безопасным, может оказаться отвратительным и опасным. Не доверяй своему зрению. А теперь — уже день. Пора идти.

— Эта тварь там… — сказал я, беря в руки меч и почти ожидая, что камень превратится в готовое напасть чудовище.

— Я думаю, это страж. — Орсия тщательно закутывала жезл в шарф Каттеи. — Дай руку и неслышно иди за мной по воде. Он может почувствовать нас, но не увидит.

Я продолжал смотреть на камень. Опасался, что иллюзия сохранится и то, что кажется камнем, набросится на нас.

— Не думай о нем, — приказала Орсия. — И больше никаких мысленных прикосновений. Эти существа не могут читать мысли, но мысленный поиск их настораживает.

Держась за руки, мы подошли к ручью и вступили в воду. Как и в туннеле, вброд дошли до места, где течение было сильное и вода достигала нам до колен. Я держал перед собой меч, глядя на обнаженное лезвие. Когда мы проходили мимо камня, на мече вспыхнули руны, потом медленно стали гаснуть.

Вторично предупреждающий знак показался, когда мы уже далеко углубились в долину. Но на этот раз опасность была видимой: в одной из расселин стены каньона суетились маленькие лохматые существа. Тасы!

Они таскали корзины с землей и камнями, лихорадочно торопились и насыпали груды материала. Я почувствовал, как рука Орсии сжалась крепче, ощутил волну охватившего ее отвращения.

Мы завернули за угол каньона и увидели еще одну часть сооружения тасов. Они строили из земли и камня дорогу вдоль края обрыва. Среди них виднелись и люди в ярко-желтых плащах, вооруженные посохами, но без мечей. Они явно руководили работой, посылая тасов туда и сюда и поглядывая на карты и инструкции. Причина их работы оставалась для меня загадкой, но было совершенно ясно, что эта работа очень важна для врага.

Орсия предупреждающе поднесла к губам пальцы, отпустив для этого на мгновение мою руку. Потом снова схватила ее, как будто малейшее разъединение может привести к катастрофе. Тише, предупредила она, и я решил, что это относится и к мыслям.

Немного дальше у реки работала еще группа тасов; они укладывали на дно камни, хотя входили в воду с явной неохотой и их постоянно подгоняли двое надсмотрщиков в желтых плащах. Я не понимал, как мы минуем их, если будем продолжать держаться воды.

Мечом я показал налево. Орсия какое-то время смотрела туда, потом кивнула. Мне казалось, что плеск, с которым мы двигались по воде, насторожит работающих. Однако нам удалось добраться до берега незамеченными.

Я предположил, что Орсия использовала какое-то средство, сделавшее нас невидимыми. Иллюзия защищала нас — пока. Но когда мы оказались в пересеченной местности, я вздохнул с облегчением. Идти труднее, зато здесь я умею скрываться. Прячась за камнями, мы благополучно миновали место деятельности на реке. Мне хотелось бы узнать причины работы. Впрочем, я догадывался, что от нее нам только хуже.

— Послушай. Я поднимусь… посмотрю, что впереди.

— Будь осторожен. Когда мы расстаемся, иллюзия не прикрывает тебя.

— Мне эта игра известна, — уверенно ответил я.

Орсия скрылась между двумя камнями. Я прикрепил меч к поясу и начал подниматься по узкой расселине в стене утеса, которую соорудила природа. И уже почти добрался до намеченной площадки, как услышал за собой резкий скрежет. Если бы нападающий не выдал себя, я оказался бы легкой добычей. Но, услышав крик, я развернулся. Теперь спиной и плечами я упирался в одну стену очень узкой расселины, а ногами — о другую. И обнажил меч, готовясь встретить летающую смерть.

Летающее существо с криком пролетело над верхом расселины, и ветер, поднятый его крыльями, едва не лишил меня равновесия. Существо развернулось и вернулось ко мне, село на верх утеса и вытянуло голову со смертоносным клювом. У него оказалась длинная гибкая шея. Голова маленькая и состоит почти целиком из клюва и глаз, которые нацеливают нападение.

Я встретил нацеленную голову мечом, на котором ярко вспыхнули руны. Но плечи у меня зажаты, и я не могу действовать свободно. Похоже, я загнан в угол и не в состоянии ни защищаться, ни отступать.

Снова клюв устремился ко мне. Я попытался махнуть мечом, и снова красные руны ослепили взгляд. Лезвие коснулось цели по чистой удаче, потому что я мог двигать его всего на несколько дюймов. Крик оборвался, длинная шея отдернулась. Я видел, что клюв отсечен у самого основания. Существо взлетело в воздух; словно лишившись рассудка, оно с дикими криками носилось взад и вперед. После одного из бросков оно ударилось о стену утеса и, переворачиваясь, полетело вниз. Я недоверчиво смотрел на меч. Как и тогда, когда нам противостояло чудовище в туннеле, меч как бы жил своей жизнью. Я не нацеливал этот удар, а лишь тщетно пытался защититься от нападения. Какой силой обладает это оружие из древней гробницы?

Но тут же сознание мое вернулось к настоящему. Крики существа, несомненно, должны были привлечь внимание работающих на реке. Чем скорее мы уйдем отсюда, тем лучше. Я торопливо выбрался из расселины и осмотрелся.

Каньон выходил в холмистое плоскогорье, сильно пересеченное и неровное. Тут и там виднелись какие-то передвижения, но их скрывала туманная дымка. Еще дальше — полоска, возможно, дорога. Никаких зданий я не видел. И местность обещала много возможностей для укрытия.

Больше я не решился разглядывать предстоящий маршрут. Куда бы мы ни пошли, придется пересекать дорогу. Думая об этом, я спустился вниз и нашел Орсию у входа в расщелину.

— Идем! — Она протянула руку. — Они придут выяснять, почему кричал руз. Если найдут его, поймут, что здесь кто-то побывал. Не знаю, сможет ли выдержать моя иллюзия.

— А ты знаешь, где Темная башня? — Идти вслепую — полная глупость.

— Только то, что она где-то поблизости. Но у тебя есть лучший проводник, чем мои скудные знания.

— Что? — Я не понял ее.

— Та, кого ты ищешь. Между вами сильная связь; раскрой сознание и сердце, и она притянет тебя.

— Может, и враги сумеют так нас обнаружить. — Я вспомнил, как однажды Каттея предупреждала меня против такого поиска.

— Если ты используешь волшебство — возможно. Но лучше воспользуйся стремлением сердца, Кемок. Ты говорил, что вы трое едины, как никто из рожденных. Думай о ней, призови на помощь не знания, а свое чувство.

— Не знаю как. — Я мог думать о Каттее, опасаться за нее, стремиться ее увидеть — но это ли имеет в виду Орсия?

— Отбрось страхи: в этой земле многое кормится страхами и использует их, чтобы ослабить тебя. Думай о том, как счастливы вы были вместе. Воскреси, какой она была в твоем сознании в те дни. И вот что еще я скажу тебе, Кемок: берегись иллюзий. Прекрасное может оказаться отвратительным, а отвратительное прекрасным…

— Ты уже говорила это.

— Сколько бы ни говорила, этого недостаточно. Звери и оружие опасны в этой земле, но гораздо опасней то, что у нас в сознании.

Мы уже шли плечом к плечу. Хотя Орсия говорила уверенно, я все еще не решался искать Каттею таким способом. Поиск мыслью мне известен, но этот способ нов для меня… может, он похож на то, что я использовал в каменном лесу? Попытаться еще раз?

Я быстро объяснил Орсии, что задумал. Она выслушала и задумчиво посмотрела на шарф, в который был завернут ее конусообразный жезл.

— Использовать здесь волшебство — все равно что засветить сигнальный огонь и поднять половину страны. Но… в шарфе долго лежал жезл, и это придает ему новые качества. Возможно, ты не сумеешь овладеть этими качествами… — Теперь она задумчиво смотрела на меня. И вопрос, который она задала, я никак не ожидал услышать в таком месте и в такое время: он, казалось, не имеет никакого отношения к тому, что мне предстоит.

— Скажи, Кемок, был ли ты с женщиной, познал ли ее, как бывает у мужчины и женщины? Я удивленно ответил:

— Да. — Это было так давно, во время пограничных войн, и как будто случилось не со мной.

— Тогда для тебя не подействует. Но для меня… Какие слова ты использовал, чтобы послать шарф на поиск?

Я медленно и самым тихим шепотом произнес их. Ее губы беззвучно зашевелились: она словно повторяла за мной слова. Потом снова кивнула.

— Я не могу далеко уходить от ручья. Когда окажемся на этой пересеченной местности, нужно найти убежище, где я могла бы укрыться и подождать тебя, потому что твой путь уводит от воды. Потом я наложу на шарф заклятие. Ты должен представлять себе мысленно Каттею. Потому что я ее не видела, и между нами нет никакой связи. Когда это будет сделано, шарф снова сможет повести тебя. Только помни: в путь его отправит не твой разум, а твое сердце. — Она плотнее прижала конус к груди. — Это не действует ни для кого, кроме девственников. Даже если его берет чья-то рука, сила жезла пропадает. Ибо это рог единорога, и в нем заключена большая сила для тех, кто сможет его использовать.

Только верхушка жезла торчала из шарфа, но я удивленно посмотрел на нее. Силы, которые сосредоточены в таких редких предметах, не просто легенда. Мы по-прежнему именуем годы по древним животным — Огненный Дракон, Грифон, а сейчас год Единорога.

Перебегая от одного укрытия к другому, мы добрались до дороги. Орсия предупреждающе подняла руку, но мне не нужно было ее предупреждение: на мече вспыхнули красные руны. Перейти дорогу не было возможности, и мы нетерпеливо шли вдоль нее, пока не подошли к ручью. Никакого моста через него не было: дорога заканчивалась у одного берега и начиналась на другом. Орсия улыбнулась.

— Итак… они еще не овладели водой.

— Как это?

— Бегущая вода. — Она указала на ручей. — Зло не может пересечь его без мощного, искажающего природу заклинания. Враги могут строить на одном берегу и на другом, но перейти не могут. Здесь наш путь.

Она весело заплескалась в воде, и я поневоле последовал за ней. Мы держались подальше от берегов, но когда проходили место, где с обеих сторон кончается дорога, с меча словно капали в воду капли алой крови, так ярко светились руны.

Когда дорога осталась позади, я хотел вернуться на берег, потому что на реке мы видны издалека, но Орсия настаивала на том, что ее иллюзия выдержит. Мы все еще спорили об этом, когда она негромко вскрикнула и указала вниз по течению, в том направлении, куда мы шли. Я повернул голову.

Что-то плыло против течения, образуя треугольник ряби, но что это, не видно. Я подготовил меч и взглянул на него. Лезвие холодное и серое, на нем нет кровавых рун. Но что-то быстро приближается к нам, оставаясь невидимым.

Загрузка...