Девочка бандита

Глава 1

– Сюда иди, шалава драная!

Я не успеваю даже зайти домой, моё сердце падает в пятки, когда вижу красную небритую рожу Корнея – моего отчима. В одной руке пивная бутылка, в другой – дымящийся бычок. В рваной тельняшке и в застиранных штанах с вытянутыми коленями он прёт на меня, будто бульдозер без тормозов. Реакция молниеносная. Я бросаю всё, пулей мчусь в уборную, едва успеваю грохнуть дверью у самого его носа и задвинуть щеколду, как тут же слышу череду мощных хлопков. Тяжёлое поджарое тело врезается в дверь ванной комнаты. Я тяну ручку на себя, удерживая за дверью сущее зло, слетевшее с катушек, трясусь и отчаянно бормочу молитвы. Чёрт! Отчим сегодня не в духе. Он набрался в хлам, как обычно. – Ты чё, офонарела? Дверь открыла, я сказал!

Он бьётся о дверь ванной. Наваливается на неё всей своей мясистой тушей, хаотичными очередями тараня проеденное термитами дерево внушительной массой. Бах! Бах! Бах!

Отчим выдалбливает собой дверь, как будто он не человек, а кусок полена и дверь не дверь, а хлипкий картон. Как бешеный бык, который озверело бросается на мишень, он крушит её в щепки. Стены и потолок трясутся как во время землетрясения. Я падаю на пол, закрываю уши руками и реву. Страшно! Обычно он знал меру, но сейчас окончательно спятил! Дверь почти слетает с петель, уже держится на соплях. Стены в нашей зачуханной двухкомнатной квартире, построенной в районе для рабочего скота, не толще бумаги. Бах! Дверь вылетает окончательно, я вскакиваю на ноги, хватаясь за сердце, которое лопается в груди, как корабельный снаряд. – Попалась! Я очень долго ждал этого момента… Крис-тина! В глазах мужчины искрится нездоровый блеск. Он растягивает моё имя. Пошло, гадко, по слогам. И смотрит на меня. Будто насквозь чёрными глазами пронзает, как лезвиями. Так жутко пялится, как полоумный психопат, аж глаз левый от нервного тика дёргается. Отдавшись панике, я действую спонтанно, на эмоциях. Верещу, бросаюсь в ублюдка всем, что попадаётся под руку, дезориентирую его своими криками и отчаянной обороной. Медведина с заплывшим жиром брюхом теряет равновесие, пошатывается, заваливаясь вбок, когда получает в лоб отменную подачу флаконом из-под шампуня.

– Блять! – трёт свой лоб засаленный и воет как побитый пёс.

– Отвали от меня! У тебя что, белая горячка обострилась? Я со всей силы толкаю пьянчугу в грудь, вылетаю из ванной, бегу, спотыкаюсь. Но не так-то просто выбить из равновесия стокилограммовую тухлятину хрупкой девушке весом в сорок семь килограмм. Уже, наверное, в сорок шесть. Если не пять. Последний раз я ела… вчера вечером. То есть сутки назад. Корней ловит меня в движении, бьёт кулаком по плечу, будто ключицу напополам ломает. Хруст. Стон. Я падаю, поднимаюсь. Бегу к двери. Снова удар. В ушах свистит. Я теряюсь в пространстве, будто боец, контуженный на поле боя. Падаю на пол, а он на меня сверху наваливается, зажимает, как плитой бетонной сплющивает – ни вдохнуть, ни выдохнуть. Дышит перегаром в лицо, матерится, двух слов толком связать не может. Я задыхаюсь от запаха дешёвой палёнки и дерьмовых самокруток. Треск ткани. Сердце подскакивает до самой глотки. Это уже перебор, правда! Двинутый на всю голову идиот! Он рвет на мне одежду. – Прекрати! Я серьёзно! Я машу руками, извиваюсь, брыкаюсь. Козёл! Он до смерти меня пугает! Его дебильные бзики зашли слишком далеко. И он сам слишком здоровый, и на сантиметр с места не сдвинуть. Пьяный вдрызг, неадекватный. Своей мясной тушей он давит меня в лепешку, выбивая из лёгких весь кислород. Корней мужик хоть куда! Пока я себе язву ращу в желудке с голоду, он наши последние кровные допивает и дожирает. Мразь.

Подарок судьбы! Я совершенно случайно нащупываю бутылку из-под палёнки, которая, к превеликому счастью, валяется рядом с моим бедром, хватаю её и со всей силы бью по цели. Хлопок. Стон. Грязные маты. И… тишина. Кое-как я сбрасываю с себя вонючее обмякшее тело. Почти надрываюсь! Но мышцы в плечах точно тяну. Я вскакиваю на ноги, быстро мчусь в комнату, сейчас каждая секунда на вес золота. Без понятия, на сколько его хватит. Надеюсь, не пришибла… Впопыхах собираю вещи, беру деньги под половицей на балконе – всё до единой копейки выгребаю. Их я откладывала на черный день, на побег. Все свои скудные пожитки заталкиваю в рюкзак, который набрасываю на плечи. Не глядя на Корнея, я быстро выскакиваю из квартиры. Бил ли Корней меня? Нет. Толкал разве что. Пока только это. Били другие… Местные банды гопников, которые держат район. Оглядываясь по сторонам, я вылетаю на улицу. Пиная мусор под ногами, быстро юркаю в переулок. Бегу, петляя между тёмными замызганными проходами, при этом зажимаю нос, чтобы меня не стошнило от вони. Отдышавшись, я выскакиваю на соседнюю улицу, пересекаю черту другого района, более спокойного, немного успокаиваюсь. Набрасываю на голову капюшон старой застиранной толстовки и бреду вдоль пустынного тротуара.

Тишина. На улице сгустилась глубокая ночь, в округе ни души. Лишь рык моего пустого желудка будоражит могильную уличную тишь. Я прикусываю язык, бью себя по пузу, чтобы оно заткнулся, прячу руки в карманы и, к моему редчайшему счастью, обнаруживаю в карманах немного мелочи. Выгребаю крупинки счастья в ладонь, дрожащими пальцами пересчитываю неожиданную заначку, вяло улыбаюсь. На бургер пожрать хватит! Может, даже и на колу останется. Осматриваясь, будто преступник, я заталкиваю мелочь в старые кроссовки, чтоб наверняка. При ходьбе – дискомфорт, зато желудок задобрен будет. Поймают – до копеечки вытряхнут, как копилку трясти вверх тормашками будут. Уроды.

В суровом мире суровые законы. Да, мы будто деградировали на миллион лет назад до нашей эры в эпоху хренолита и теперь вот живёт по законам мира животных: «Выживает сильнейший». Ну, или на крайняк смекалистый. Не дай бог местные шишки района схватят… до трусов обдерут. Хорошо, если просто обдерут, а не поколотят как следует за то, что я сунулась на чужую территорию. Я не должна хотя бы сегодня остаться без ужина. Тех денег, что я взяла из заначки, надолго не хватит. А завтра утром попробую найти хоть какую-нибудь подработку. Не думаю, что будет легко. Но попытаться всё же стоит. Надежда подыхает последней. Я еще полна сил, чтобы побороться за жизнь. Она ведь может стать и лучше? Главное – не опускать руки. Добравшись до магазина, я покупаю бургер и колу. Приземляюсь на тротуар и за минуту его съедаю. Одним глотком. Вместе с пальцами бы слопала, не остановись бы я вовремя. Что ела, что в лужу глядела. Отряхнув руки, я подхватываю рюкзак с асфальта и направляюсь в сторону вокзала. Ужин есть, осталось найти место для ночлега. На вокзале сегодня что? Аншлаг? Все лавки заняты, кругом шарахаются толпы мутных личностей, лучше бы мне сделать ноги… Поэтому немедля я плетусь к Ленке – лучшей подруге детства. Если повезёт и у неё сейчас появилось окно, она меня приютит. Хотя бы на одну ночь. Сейчас Лена начала принимать клиентов ещё и на дому, поэтому она против того, чтобы я у неё ночевала. В рабочее время, так сказать. Да и я не горю желанием маячить там.

Плотнее закутавшись в пайту, я бреду вдоль тротуара, направляясь к дому подруги. Чёрт, холодно сегодня! Я уже себе все пальцы отморозила. Что же делать? Зима на носу. Мне срочно нужно найти жильё и работу, иначе ледышкой стану в одно ужасное пасмурное утро. Почему я раньше не сбежала из дома? Квартира моя, то есть мамина. Но властям сейчас нет никакого дела до пьяных разборок одной неблагополучной семьи. Да и никогда в принципе не было. Власть в городе поменялась. Относительно недавно. На верхушке правления встал новый криминальный авторитет. И срать они хотели на проблемы простого нищего сброда. Им всегда было до лампочки, что у нас здесь происходит и кто кого убивать намылился. Они держали нас, простых смертных, в качестве дешёвой рабочей силы. Я жила нормальной жизнью, пока не пришли… другие. Мамы не стало, а отчим стал пить. Отчим? Её парень, если выразиться точнее. Они жили в гражданском браке. Когда наш процветающий во всём смысле этого слова город прибрали к рукам бандиты, жизнь горожан превратилась в настоящий ад. Отец бросил мать ещё до моего рождения, до перестройки мы со всем прекрасно справлялись сами. А когда город захватили банды, кругом начал твориться страшный беспредел, мама быстро нашла нам защитника. Она была вынуждена это сделать. Корней – здоровый коренастый лоб, под два метра ростом. Он как никто другой идеально подходил на роль защитника. Вот только мать не догадывалась, что он стал жить вместе с нами не только из-за жилья и её обещания, что она отпишет ему полквартиры. Он преследовал иные цели. Он давно хотел заполучить меня. Не мама его привлекала, а дочь. Я быстро шмыгаю в обшарпанный подъезд, бегу на второй этаж изгвазданной хрущёвки, с нажимом давлю на звонок квартиры под номером «82» с прогнившей деревянной дверью. Мне кажется, будто за мной кто-то гонится. Наверное, поэтому сердце под рёбрами отплясывает сальсу. Если отчим очнётся и найдёт меня, страшно представить, что утырок со мной сделает. Шаги. Скрипучая дверь распахивается настежь. Меня встречает удивлённое лицо темноволосой девушки, стриженой под каре. Лена хмурится, окидывает меня недовольным взглядом, а я задерживаю дыхание, потому что не узнаю подругу. Она выглядит… довольно болезненно. – Что с тобой? Чё так поздно? На тебе лица нет, – хрипло спрашивает девушка, закашливаясь. – Корней приставать начал, – грустно вздыхаю я, переминаясь с ноги на ногу, застыв у порога. – Вконец спился. Крыша поехала. Я домой больше ни ногой. Кто знает, что ему в башку стукнет. Лучше на свалке жить буду, чем под одной крышей с ним. Пустишь переночевать?

– Только до утра. У меня завтра клиенты на дом придут.

– С клуба? – Нет. Я ж подработку взяла. – Шутишь? А если ОН узнает? – Ой, да не узнает, – отмахивается она, впуская меня внутрь своего клоповника, в котором не лучше, чем на той же самой свалке у теплотрассы, на окраине района, в которой я думала заночевать. Её заявление меня не на шутку шокировало. – Со смертью играешь. Тебе денег не хватает? – Вот! Как раз хотела у тебя попросить… Не одолжишь мне? Немного.

– Серьёзно? Ты ведь сама хвасталась мне своей зарплатой! – Ну так п-получилось. – У тебя, кстати, ещё более нездоровый вид. Как у наркоманки. Я усмехаюсь, а подруга на мою шутку реагирует лёгким оскалом. Синяки такие под глазами – жуть. Похудела она, высушилась как вобла. Я даже не сразу узнала Лену. И бледная, как родная сестра самой костлявой.

– Ты заболела? – шутки в сторону. Я с беспокойством трогаю её лоб, а она нервно отмахивается. – Отстань! В порядке я. Пойдем чай пить. Пообщаемся немного. Разговор не особо задался между нами, да и мне спать очень сильно хотелось. Глаза слипались. Я провела в дрёме всего пару часов, проснулась за час до рассвета. Как будто что-то тяжёлое треснуло по голове. Меня осенило. До этого я думала-гадала, что с моей Леной случилось, она ведь за пару дней стала абсолютно другим человеком. И я догадалась. Я не стала будить ее. Молча ушла, не дожидаясь рассвета. Пока бежала вниз по лестнице и пряталась в темных переулках, молилась, чтобы меня никто не заметил, будто и не заходила я к ней никогда. И не вернусь больше. Вообще. Я вдруг поняла, зачем ей нужны были деньги. Когда под кроватью увидела несколько использованных презервативов и одноразовый шприц. Это всё. Это конец. Конечная остановка! Она максимум месяц-два проживёт. Её на иглу подсадили, деньги с неё вытягивают. Местная дерьмота. Пропал человек. Труп живой уже, списан на кладбище. Жаль её. Хорошая девушка… Была. Кто-то, видимо, охмурил её и под себя подложил, чтобы все свои деньги, заработанные в клубе, она этому кому-то отдавала. Но я и не буду пытаться помочь. Сама пострадаю. Лену уже не спасти. Тем более ОН об это узнает. Причём быстро. И в порошок сотрёт за предательство. А я под раздачу попаду ненароком. Нет! Сама виновата, умнее надо быть. Тут я ей не Супермен, чтобы из беды вытянуть. Своя жизнь дороже. А Лена обречена. Не выжить ей. Нет шансов. Ни капли. В ситуации, когда дело касается жизни и смерти, человек становится человеку волком.