Девочка - Беда

30. Есть на то причины

Пока я шла в общагу, злость на отца не покидала меня. " Да мне кажется, и не пройдет!" Эти мысли носились в голове, и желание высказать все папочке было сильным. "Хочешь поговорить? Поговорим!" Во мне бурлили эмоции, и я решила, что не собираюсь сдерживаться.

Вторую пару я провела в общаге, решив отвлечься на готовку. За полторы пары успела сварить суп с вермишелью для нас. Процесс готовки немного успокаивал мои нервы. Я пообедала, переоделась в спортивную форму и собрала сменную одежду, готовясь к третьей паре.

Физкультура была сдвоенной с группой Орлова, и это меня не радовало. Интересно, Славка в курсе, про ситуацию дядюшки? Захожу в раздевалку девочек, и тут же на меня налетают одногруппницы.

— Люб, что это было на паре? Ты чего так взъелась на Владимира Анатольевича? — спрашивает Анжелика, приподнимая бровь.

— Есть на то причины, — зло произношу, ставлю сумку на лавочку.

— После твоего ухода он как с цепи сорвался. Жуть просто... - добавляет Юлька, а я только хмыкаю.

— Ну, конечно, на беззащитных студентов только и горазд злость вымещать, — бурчу я, провожая руками пространство.

— Но ты немного переборщила, подруга, — осторожно говорит Марина.

— Нет, это ещё и мало было, — отрезаю я и выхожу из раздевалки. Как же раздражает! Если бы они знали, какое он г.... Не говорили бы так.

Направляюсь к спортивному залу с тяжёлым сердцем. Только захожу, как меня сразу замечают Артём и Слава. Славка как-то не по-доброму смотрит на меня. Понятно, папуля уже пожаловался. Они переговариваются и направляются ко мне. Да блин, наступит уже когда-нибудь спокойствие?

— Люб, можно с тобой поговорить? — сразу же обращается ко мне Слава, как только подошли ближе.

— Да, — недовольно бурчу в ответ.

— Пойдем, отойдём, — предлагает он, беря меня за руку и отводя в сторону, вызывая удивлённые взгляды студентов и шёпоты. Он заводит меня в мужскую раздевалку и, грозно рявкает — Выйдите!

Парни, находившиеся там, вылетают оттуда пулей, а Артём остаётся на дверях, следя за тем, чтобы никто не зашёл.

— И о чем ты хотел поговорить? Хотя, догадываюсь, — произношу я, поправляя волосы.

— Люб, ты же хорошая девчонка. Что на тебя нашло? Почему ты так повела себя с дядей? — спрашивает он, заглядывая мне в глаза.

— Не нравится он мне. Такой ответ сойдёт? — отвечаю, скрещивая руки на груди, и смотрю в сторону.

— Нет. Ты повела себя некрасиво. Пусть тебе и не нравится человек, но не обзывать же его прилюдно, и тем более это твой ректор. Ты должна извиниться!

Что? Извиниться? Перед этим червяком?! Ты с ума сошел, братец?!

— У меня есть на то причины, Слав, — зло произношу. — Твой дядя не такой белый и пушистый, как ты думаешь! У него рыльце в пушку! Я ненавижу его всем сердцем!

— Погоди, неужели ты дочка какого-то бандюги? Пришла теперь мстить? — шокировано и гневно произносит он, и хватает меня за плечи.

О, значит, он в курсе, чем мой папаша занимался в молодости.

— Дурак, ты, Славка, — отстраняюсь от него. — Нет, но по началу мстить я хотела, соглашусь. Плюнуть или расцарапать его рожу, например.

— Кто ты такая? Говори! — снова он хватает меня за плечи, и смотрит испепеляющим взглядом.

Тут раздается звонок на пару.

— Извини, но нужно идти на пару. Ты узнаёшь, кто я такая, и очень скоро, — увиливаю от ответа и покидаю раздевалку.

Всю пару я ловила на себе взгляды Славки и их компании. Пара прошла довольно быстро. Мы с нашей группой и группой Орлова сначала бегали по залу, делали различные упражнения. Потом парни играли в баскетбол, а мы с девочками сидели на скамейке и болели. Спустя десять минут, уже мы с девочками играли, только в волейбол. Так и чередовались мы всю пару.

Четвёртая пара у нас была история, и она всегда тянулась словно вечность. Оксана Петровна — отличный преподаватель, но говорит она так спокойно и монотонно, что порой казалось, я вот-вот усну. Мы с девчонками записывали заметки, стараясь поддерживать внимание, тогда как парни либо дремали, либо тихо переговаривались. Я пыталась сосредоточиться, но к концу пары уже чувствовала, что мозг переполнен информацией, и время тянулось, как резинка.

Наконец прозвенел долгожданный звонок, и мы с облегчением выскочили из аудитории. Попрощавшись с одногруппниками, я двинулась к кабинету папани. "Что ж, поговорим?" — думая об этом, направилась в приёмную.

Войдя, я увидела картину: секретарша нервно складывала свои вещи в сумку, ведь рабочий день закончился, и время подходило к вечеру. Она кидала тревожные взгляды на группу парней. Что за группа парней, думаю и так понятно.

— Вы группа болельщиков, что здесь забыли? — не удержалась я от комментария, наклонив голову в их сторону.

— Чтобы ты не натворила делов, — отозвался Орлов с ухмылкой.

— А, не бойтесь, пока без кровопролития обойдусь, — "мило" улыбнулась я, стараясь в блеске глаз создать непринуждённую атмосферу. Затем обратилась к секретарше. — Здравствуйте, ректор у себя?

— Да, Владимир Анатольевич у себя. Проходите, — ответила она, слегка обеспокоенно глянув на меня.

Кивнув, подошла к двери и постучала. Тут же послышался грозный голос: "Входите."

Открываю дверь и захожу внутрь. Папашу замечаю сразу: он сидит за большим столом с суровым выражением лица. Осматриваю кабинет и фыркаю, хорошо устроился. Кабинет впечатлял своим дорогим интерьером, роскошная мебель, которая явно была выбрана с большим вкусом. За спиной папани возвышались полки с книгами в кожаном переплёте, видимо, это классика и научные работы. Стены были обрисованы тёмно-синим цветом, а на них развешивались картины с историческими пейзажами и портретами знаменитых личностей, что придавало месту определённый вес.

Стол ректора был не просто столом — это было настоящее произведение искусства, выполненное из темного дерева, с резными деталями. На нём разбросаны документы и важные бумаги, в центре стояла статуэтка коня — символ силы и амбициозности. Я ухмыльнулась с этого. На окне была большая ель в горшке, смотрящаяся особенно зелёной на фоне серого неба. В углу кабинета стоял небольшой кожаный диван, и маленький столик, на котором красовались журналы о современных событиях.

Такое сочетание строгости и комфорта создавало атмосферу власти и контроля. "Ну, поговорим," — посмотрела на папу и глазами произнесла.