Девочка, которая любит

Глава вторая Родные стены

Ночью мне приснилась Тася. Она стояла внутри какого-то странного сооружения, сложенного из круглых камней, вроде как склепа с узким и низким входом, так что фигура ее тонула в тени, видно было только лицо, а на нем – печальная улыбка.

– Тася, ты здесь? – спросил я, пораженный тем, что она так близко, а я и не знал.

– Я здесь, – прозвучал тихий ответ. – И он тоже здесь.

– Он – это кто? Ванька? Приор Гай?

– Тебе нужно быть очень осторожным. – Голос начал стихать, удаляться, тень делалась все гуще и гуще.

– Тася, я обязательно найду тебя! Знаешь, теперь я выгляжу иначе…

Во сне я очень обрадовался возможности все напрямую ей объяснить, разволновался – и проснулся.

Конечно, о сне больше не было и речи. Я сел на кровати и стал размышлять: а если все так и есть, как мне приснилось? Приор Гай со своими приспешниками вовсе не покинули город, а затаились, возможно, все там же, в пещере. И Тася с Иваном у них. И Дима тоже там, и Кира. Пещеру Печерского наверняка обследовали, но ведь я сам видел, сколько там потайных коридоров. Вот если бы спуститься и хорошенько порыскать… а вообще, в курсе ли приор, что случилось с его любимым воспитанником? То есть он знает конечно же, что Кира стала Расколотой, но ведь это по разным причинам могло произойти…

Эта мысль так меня поразила, что я кубарем скатился с постели, натянул одежду прямо в темноте и рванул в соседний коридор, где обитали Соболи. Время на часах специально не стал смотреть, чтобы решимость не пропала.

Здесь все было еще темным, сонным, только основной коридор слабо подсвечен. Конечно, у меня хватило ума не врываться с разбегу в супружескую спальню, но, после того как я раз пять прошелся туда и сюда по коридору (стараясь не шуметь, само собой), наш директор в одной майке и трениках открыл дверь самолично. Выглядел он сонным и встревоженным, даже длинные желтые волосы не успел собрать в хвост.

– Алеша, что случилось? Старые раны беспокоят?

– Нет, я в порядке, – отчитался я. – Просто хочу кое-что обсудить с вами, Эрик Ильич.

– И до утра это никак…

Я выразительно вздохнул.

– Ладно, пошли в мой кабинет.

Едва зашли в прохладную темную пещерку, как я приступил к делу:

– Эрик Ильич, вот я тут подумал: приор и его люди ведь понятия не имеют, что случилось с Игорем? Они могут считать, что он прикончил кого-то, сам был ранен, где-то отлеживался, так ведь?

– Нет, – ответил Соболь таким тоном, что стало понятно: это не ответ на мой вопрос.

– Но вы даже не дослушали! – возмутился я. – А я почти уверен, что они и сейчас в пещере, вынашивают коварные планы. Я бы мог спуститься туда и немного побродить, пока не привлеку их внимание. Ну, будто ничего не помню и не понимаю, где я. Ведь если Игорь вернулся через Пещеру Ложных Воспоминаний…

– Алексей, я давно уловил твою мысль, – чуточку раздраженно прервал меня директор. – Но все это не имеет ни малейшего смысла, уж ты мне поверь. Ну, допустим, примут они тебя за Игоря. Однако Печерский перестал быть атлантом, потерял свою личность в Пещере, и чем тогда он может быть интересен приору? А вот что вернулся – подозрительно. Они просто постараются поскорее избавиться от тебя, и все дела.

– Но ведь приор хорошо относился к Игорю, гораздо лучше, чем к своим сыновьям! – не желал сдаваться я. – Один раз Игорь уже терял пару, но приор Гай тогда помог ему, нашел другую половинку. А что личность потерял, ну, можно же напомнить, какой он был, переманить на свою сторону! Зачем разбрасываться сторонниками? И еще у Игоря талант хирурга, у него руки замечательные!

В отчаянии я сунул под нос Соболю ладони с удивительно тонкими и длинными, почти как у флэммов, пальцами. Но директор остался холоден и неприступен.

– Нет, Алексей, выбрось это из головы. Ни к чему хорошему твоя задумка не приведет. В лучшем случае просто проблуждаешь напрасно по пещере: если там кто-то и обитает, то они надежно укрылись в потайных коридорах и твои шаги даже не услышат – атлантов среди них больше нет.

– Это несправедливо! – завопил я, в отчаянии едва не саданул кулаком по стене, но Соболь вовремя поймал меня за руку, предотвратив разрушения. – Если бы у них в плену оказался кто-то по-настоящему вам близкий, вы бы не рассуждали, а хватались за любую возможность! Но конечно же Ванька и Тася не атланты! Да вы их и не знали почти.

Зря я это сказал. Лицо Соболя, обычно такое открытое и располагающее к себе, на этот раз подернулось, словно рябью, настоящим гневом, и что в разы хуже – страданием. Он отвернулся от меня и негромко проговорил:

– Ты забыл, что среди них, возможно, находится Дима, который для меня как сын. И все вы – словно мои дети. И я прилагаю все усилия, чтобы отыскать его и Тасю с Иваном. Но я не стану рисковать еще и тобой. Хочешь помочь? Обещай не лезть ни во что опасное, чтобы не отнимать напрасно мое время.

– У вас уже есть план? – загорелся я надеждой, ведь Эрик Ильич никогда еще не бросал слов на ветер.

– Возможно. У нас с Тир-Убрелем, если быть точнее. Рассказывать о нем я пока не стану, уж извини. Так обещаешь?

– Обещаю, – вздохнул я.

На этом мы расстались: Соболь отправился досыпать, а я, поскольку сна не было ни в одном глазу, побрел на поляну. Стол стоял неубранным – вчера отмечали отвальную, потом Борис с Миленкой уехали, и наводить чистоту стало некому. Зато очень довольны остались наши козы и конь Пегас: они пожаловали на запах еды и так чисто все вылизали, что утром вполне сойдет за свежую сервировку. Одна из коз, белая и самая упертая, все еще стояла передними копытцами на столешнице, погрузив морду в салатницу. Я не стал ломать ей кайф и пару часов занимался тем, что сначала чистил, потом выезжал своего любимца Пегаса – ведь теперь ему предстояло заново ко мне привыкнуть. В попытках подружиться мы долго бороздили дальние окраины пещеры, пока не примчалась Иола звать меня к завтраку.

Я немного удивился, обнаружив у стола Сашку Афанасенко и Галю, пару Марка, полненькую, румяную и такую милую, что даже смотреть на нее всегда было радостно.

– Мы теперь часто меняемся сменами, чтобы нам, Спящим, тоже бывать в школе, – ответил на мой невысказанный вопрос Сашка. – Ты с нами сегодня?

Я пожал плечами. В обновленной школе я еще не был, так почему бы не наведаться, хоть отвлекусь от мириад тревожных мыслей. Мы в темпе проглотили приготовленные девочками бутерброды, запили чаем, и немедленно потянулись к лестнице, налегке, без сумок или рюкзаков.

На месте мы были от силы через пять минут, – ведь нашу скорость скрывать больше не требовалось. А оказавшись на школьном дворе, я так и замер.

Над зданием уже потрудились Древние, хотя полностью разрушать не стали – оно же старинное, из золотистого местного камня. Силуэт и крыша сохранились, только оконные проемы увеличились и стекла из них исчезли, побеги изумрудного вьюнка не скрыли стены полностью, а словно растеклись по трещинам и стыкам камня, подчеркивая его красоту. Кроме того, появились просторные террасные пристройки с огромными столами и стульями, наверняка для циклопов. Двор в привычном смысле слова исчез, вместо него разбили сад с многочисленными широкими и узкими тропками, фонтанчиками и горками-клумбами; и сейчас по этим тропинкам стекались, спешили к школьному зданию дети и подростки всевозможных рас.

Саня ткнул меня локтем в бок, указывая на лазерный экран справа над овальной клумбой, на котором было расписание занятий, правда, без классов – просто перечень предметов. Каждые полминуты текст менялся с русского на общий и наоборот. В основном привычные уроки типа химии, русского, английского, но встречались и такие, что глазам не верилось: «Драконология» там, или «История исчезнувших рас», или «Криптозоология».

– А где деление на классы? – спросил я.

– А больше такого нет, – просветила меня Галя. – Ученик сам может решать, какие предметы и когда он посещает. Главное, чтобы раз в месяц на беседе со своим куратором он мог показать, ну, что движется вперед и набирается ума. Система Древних.

– Рванем сегодня на драконологию, а? – затеребил нас Афанасьев. – Я еще позавчера хотел, ну, ребят!

Никто, в общем, и не возражал. В расписании был указан номер кабинета, хорошо мне знакомый: раньше там был класс истории, последний раз я в нем с Димкой разговаривал, и это воспоминание здорово подпортило мое настроение. А сегодня мы вошли туда и обалдели: никаких парт не осталось и в помине, пол устлан пушистым зеленым ковром и завален циновками. Почти все уже были заняты, но последнюю в дальнем углу мы успели захватить. Расселись – Санька сразу прилег – и уставились на молодого улыбчивого флэмма, застывшего у лазерной доски в ожидании тишины. У меня екнуло сердце от очередного болезненного воспоминания о Данко, но тут учитель заговорил на общем языке, явно продолжая тему прошлого урока:

– Прежде всего напомню то, что уже говорил: никаких драконов в природе никогда не существовало. Но, похоже, образ этих жутковатых созданий сыскал себе прочное место в сердцах и умах людей разных рас, и, как говорится, драконы были обречены на то, чтобы однажды возникнуть. Толчком к их появлению стал генный эксперимент, прямо скажем, не слишком этичный. Но теперь драконы существуют, это факт, и нам предстоит научиться любить их и хорошенько о них заботиться.

Лотт, время от времени полностью сливающийся со стеной, робким голосом переводил слова флэмма на русский, так что, в общем, все было понятно. Потом учитель подробно и зажигательно рассказал, сопровождая свою историю изображениями на экране, как ученые Нижнего мира с нуля создавали драконов, какие происходили провалы и даже несчастные случаи, потому что поначалу эти существа получались то слишком свирепыми, то апатичными и нежизнеспособными. Было здорово интересно: я, например, никогда бы не угадал, что для наделения драконов способностью извергать огонь ученые из Древних досконально изучили жуков-бомбардиров. Или что вторые головы у драконов появляются только в период зрелости из постепенно растущей шишки в основании шеи. А я-то думал, дракончик Энерира просто другой породы, одноглавый. Минут через двадцать после начала урока педагог сказал:

– Ну, довольно на сегодня теории, всех попрошу за мной на стадион, чтобы воочию увидеть одного из героев моего рассказа. Теперь у нашей школы есть свой персональный дракон, думаю, вы с ним крепко подружитесь.

Поднялся шум, хотя и не такой, какой был бы в нашей обычной школе, отпусти нас какой-нибудь добряк с половины урока. Но ликовали все, даже ребятишки Древних, – ведь и для них драконы были чем-то из мира фантастики. Вместе с толпой мы выкатились на школьный двор, прошли до стадиона. А там…

– Ой! – Иола вдруг нырнула за мою спину.

Я завертел головой, выискивая опасность, но увидел лишь нашего друга Тер-Андроля: тот со взволнованным видом стоял посреди футбольной площадки и крепко держал за железную цепь небольшого бойкого дракончика с красноватой чешуей. Видно, не особо понимая, как вести себя с гомонящей толпой школьников, биорд заранее кивал нам и широко улыбался. По моему лицу, само собой, только мазнул быстрым взглядом.

– Ты чего прячешься? – уголком губ спросил я девочку, поскольку она надежно обосновалась за моей спиной и вылезать оттуда не собиралась.

– Не хочу его отвлекать, он и без того волнуется, – прошипела мне в затылок Иоланта. – А это, значит, его Гар-Гук, да? Здорово, мне так хотелось его повидать, то есть их обоих.

Я и сам с особым чувством оглядывал дракона, – ведь когда-то целую минуту я воображал себя его хозяином. Видно было, что Гар-Гук просто обожает своего наездника: почти не обращая внимания на толпу ребят, он ластился к биорду, клал головы на оба его плеча, приподнимал крыло и счастливо жмурил глаза, когда Тер-Андроль почесывал драконий бок своими когтистыми пальцами.

Когда все угомонились, биорд начал рассказывать про своего питомца, сначала сбивчиво, потом все более увлеченно. А под конец и вовсе предложил желающим полетать. Первым, к моему величайшему изумлению, из толпы выскочил Витька Пронин, которого я прежде не приметил. Неужели излучение настолько меняет людей, что даже из трусов делает смельчаков?

Правда, выяснилось, что цепь накрепко приторочена к железному кольцу, вбитому в землю, и летать дракон мог только небольшими кругами. Тем не менее все были в восторге, и, даже когда от школы к нам долетел звонок на перемену, очередь не рассосалась. Биорд без устали подсаживал на спину своего воспитанника все новых желающих. Тут уж Иола перестала прятаться, и, хоть Тер-Андроль и стоял к нам спиной, но, видно, разглядел ее сквозь кудри затылочными глазами, оглянулся, всплеснул руками и бросился к нашей группе, забыв снять с драконьей спины юного лотта – ему помогли другие ребята.

– Иола, как я счастлив! – завопил он, суетливо обнимая девочку. – Я ведь специально раньше многих поднялся на поверхность земли, чтобы отыскать здесь моих друзей и спасителей!

На меня по-прежнему ноль внимания. Однако уже следующими его словами были вопросы:

– А что Алеша? Уже встает на ноги? Его можно повидать? Когда старина Шакракумор поведал мне… А я-то убивался из-за поломанного крыла! Надеюсь, он сумел принять случившееся и…

– Он перед тобой, Тер-Андроль, – ухитрилась вставить Иола.

Биорд замер с открытым ртом, заметался взглядом между мной и Сашкой, но Афанасенко протестующе замычал и попятился, а я остался на месте. Тер-Андроль несколько раз судорожно вздохнул, поморгал и сглотнул, прежде чем произнес:

– Алеша! Да ты… ты еще подрос с нашей последней встречи!

Я был благодарен ему за эту попытку пошутить. И поспешил сменить тему:

– Ну а как твое крыло?

Биорд с готовностью помахал руками:

– Как новенькое, через пару дней можно будет взлетать. Жду не дождусь, когда увижу этот восхитительный мир с высоты птичьего полета. Но главное – когда снова оседлаю своего приятеля!

Он оглянулся на Гар-Гука, который в отсутствие хозяина сам исправно подставлял спину все новым пассажирам, однако его выпуклые глаза со сливовым отливом так и косили в нашу сторону. Похоже, истосковался бедолага за годы без хозяина.

– Тер-Андроль, а можно спросить кое-что? – начала Иола, и по ее вспыхнувшим щекам я сразу понял, о чем пойдет речь. – Та девушка, о которой упоминал Алеша… Ты что-нибудь узнал о ней?

– Не только узнал, друзья мои, не только узнал – я отыскал ее! – торжествующе вскричал биорд и потыкал пальцем в сторону трибун.

Там на скамье скромно устроилась девушка-биорд, рыжеватые волосы которой были заплетены в четыре тугие косички, задорно торчащие вверх аккурат над каждым глазом. Мы помахали ей руками, и она старательно повторила наш жест, не принятый среди Древних.

– Это моя Тур-Гурлиль, – от смущения едва выговорил наш друг. – То есть, конечно, не совсем пока моя… Но мы собираемся пожениться, как только мое крыло полностью придет в норму.

– Как связано крыло со свадьбой? – спросил я и вполне предсказуемо получил тычок от Иолы.

– О, мы собираемся заключить брак по нашим древним традициям! – ничуть не обиделся биорд. – А для полной церемонии крылья просто необходимы, причем в отличном состоянии. К тому же я надеялся, что прежде отыщу вас и получу возможность пригласить на торжество. Всех, всех и ваших друзей тоже! – Быстрый взгляд на Сашку, на Галю.

– Мы это не пропустим, – заверил я.

– О, было бы замечательно, поскольку у моей невесты большая семья, а у меня только Гар-Гук…

– Даже не сомневайся, мы все будем на твоей свадьбе, – горячо поддержала меня Иоланта, а я протянул Тер-Андролю руку: пора было прощаться, на школьный стадион прибывали новые ребята. Ответное пожатие показалось мне каким-то вялым, да и сам биорд вдруг побледнел и несколько раз с силой втянул в себя воздух.

Иола и ребята уже отошли и сторону и поэтому ничего не заметили, а я заволновался:

– Ты правда в порядке?

– Само собой, – беззаботно отозвался биорд. – Нелегко, знаешь ли, привыкнуть к ощущению, что в твоей жизни все просто превосходно.

И заспешил к своему питомцу.

Перед вторым уроком мнения разделились: Иола хотела посетить занятие с мудреным названием «Этика нового мира», Сашка – спецкурс по возрождению природных богатств, Галя – криптозоологию. А я… я решил, что на сегодня с меня хватит учебы. Недолгое оживление сменилось тоской: я думал о Тасе, как ей бы понравился этот новый мир, ведь кто больше ее любит цветы и животных! Иван смог бы наконец покататься на драконе, он так об этом мечтал, а Димка уже сейчас бы пытал Тер-Андроля насчет участия в Турнире… Как могло случиться, что их мечты стали явью для других? А я даже не был уверен, что все ребята живы…

– Вы идите, а я так… пройдусь немного, – сказал я. Конечно, тут же шесть пар встревоженных глаз начали исследовать меня с головы до ног.

– Голова разболелась? – округлила глаза Галя.

Иола, судя по ее печальному взгляду, куда лучше просекала ситуацию.

– Нет, просто есть неотложные дела, – отрезал я уже на ходу.

К счастью, скорость атланта дала мне возможность очень быстро оставить сочувствующие взгляды далеко позади.

Смывшись от ребят, я предсказуемо зашагал в сторону нашего дома и скоро уже стоял под окнами – своими и разинскими, переводил взгляд с одних на другие. Но в разгар солнечного дня по окнам нельзя было догадаться, находятся ли в квартирах их обитатели.

А вот двор наш круто преобразился. Для начала – исчезла помойка в самом центре, и теперь там три циклопа высаживали фруктовые деревья, уже взрослые, наверное, перенесли их из Нижнего мира. Рядом с детской площадкой выросло нечто вроде столовки под открытым небом: длинный стол со скамьями, каменная печка наподобие той, что у нас в лагере – нашу ведь тоже Древние презентовали. А теперь такие стояли едва ли не в каждом дворе, я пока не разобрался зачем.

Нужно было уходить, торчать здесь не имело смысла. Я крутанулся на пятках и едва не врезался в собственного отца, медленно бредущего по дорожке к нашему подъезду. От неожиданности у меня вырвалось:

– Папа!

Отец рывком вскинул голову, глянул на меня несколько ошалевшим взглядом смертельно уставшего человека:

– Что вы сказали, молодой человек?

Я находчиво исправился:

– Вы папа Алексея Громова?

Взгляд тут же стал цепким, тревожным:

– С Алешей что-то случилось?

– Нет, что вы! – Я даже руками на него замахал. – Просто мы с ним в одном лагере жили, который в лесу. Сейчас Леша за границей и не всегда может связаться с родными – может, знаете, что некоторые страны глушат любую связь с этим регионом. Но нашему директору он дозвонился, отчитался, что все хорошо, и просил навестить родителей, то есть вас…

У меня кончилось дыхание. Отец разглядывал меня таким странным взглядом, что мурашки побежали по спине. Вот сейчас узнает, догадается… но он только сказал:

– Ладно, раз поручили, то давай-ка поднимемся в квартиру, поговорим.

Я и обрадовался, и испугался, не знаю, что больше. К посещению родного дома пока не был готов, но отец уже распахивал дверь в парадное и призывно оглядывался на меня через плечо. Конечно же я вошел следом.

Поднялись на наш этаж, отец начал отпирать дверь в квартиру, но руки его здорово дрожали, так что он не сразу попал ключом в замок и пробормотал смущенно:

– Некоторые больше не запирают, вот и супруга меня бранит, но пока трудно перестроиться.

В этот момент я почти жалел, что папа не изменился, как другие обитатели города, то есть не стал безмятежным и всем довольным. Наверное, ему нелегко приходилось в этом новом мире. И опять я не успел даже дух перевести, как в прихожую уже вышла мама, в элегантном платье и с прической, благоухающая своими любимыми духами.

– Илюша, ну что же ты убежал посреди ночи и меня не предупредил? – обратилась она к отцу таким спокойным голосом, словно спрашивала, что приготовить на обед.

Раньше такое нарушение семейных правил точно не сошло бы папе с рук, но сейчас мама выглядела совершенно невозмутимой и больше интересовалась своим отражением в зеркале. Меня не замечала, поскольку я застыл в дверном проеме.

– Прости, дорогая, были неотложные дела, – пробормотал отец и за рукав втянул меня в квартиру. – Вот с молодым человеком встретился.

– О! – Мать чуточку растерянно заморгала красиво подкрашенными глазами. – Простите, не заметила! Как вас зовут, юноша?

– Дмитрий, – пробормотал я первое пришедшее в голову имя.

– Проходите и будьте как дома, Димочка! Мойте руки, оба на кухню – и завтракать! А у меня занятия.

Она легко порхнула между нами, чуть коснулась пальцами моего плеча, чмокнула отца в щеку, и каблучки изящных туфель застучали в направлении лифта. А отец уже увлекал меня в комнату: судя по всему, завтрак волновал его в последнюю очередь.

– Ну, теперь рассказывайте, Дмитрий! – приказал он, толкая меня в кресло.

– О ч-чем?

– Выкладывайте все. Что происходит в городе, какой морок нашел на жителей, почему я один, кажется, сохранил способность ясно соображать? Чувствую, вам известно больше моего.

– А куда ма… ваша жена куда ушла? – Я не тянул время, просто пытался собраться с мыслями.

– В школу для взрослых, учить языки захватчиков. Плюс там овладевают новыми профессиями для нового мира. Супруга теперь одержима проблемами озеленения, – криво усмехнулся отец, кивая на густо заставленный цветочными горшками подоконник и целый склад мешков с землей и удобрениями в углу.

За время моего отсутствия наша квартира стала какой-то захламленной, но и более уютной, что ли. Раньше мама цветы в горшках не жаловала, считала, от них много грязи.

Отец молча ждал, и я начал рассказывать, – сначала с трудом подбирая слова, потом все уверенней, ведь на этот раз можно было говорить чистую правду, хоть и звучащую круче любого фантастического романа. Слушать папа всегда умел, ни разу он не перебил меня, и даже его дыхания я не слышал.

Я рассказывал о Древних и об атлантах, о лагере и Нижнем мире, об универсальном оружии, давшем возможность Древним захватить регион бескровно и без всякого ущерба для людей. Пока говорил, решал про себя: рассказать ли еще о Пещере Ложных Воспоминаний? Потом проще будет… но мешал страх, что отец обо всем догадается прямо сейчас, он и так глаз с меня не сводит.

Я закончил. Воцарилась тишина. Отец что-то напряженно обдумывал, а я изнывал от жалости, не в силах долго смотреть в это потерянное осунувшееся лицо.

– А ответь мне, пожалуйста, на один вопрос… – начал говорить папа и так привычно замолчал. Перед этой его фразой я трепетал с самого детства. Когда он входил в мою комнату, начинал так говорить, а потом замолкал, я тут же припоминал все свои грехи, пока неизвестные (или уже известные?) родителям. Хотя в результате отец мог всего лишь спросить, куда подевался его телефон или какие у меня планы на выходной. Вот и сейчас я тревожно замер, понимая, что вопрос уж точно не будет пустячным.

– Если я – атлант, и это передалось сыну и дочери, то почему сейчас я не только потерял свою жену, но и детей? – медленно закончил он.

– Что? Нет! Ты… вы их не потеряли!

– Да? А вот выглядит все иначе. Насколько я знаю своего Алешку, он никогда бы не уехал куда-то далеко и надолго, не повидав нас, особенно в свете творящихся перемен. А если Кира, как ты говоришь, потеряла свою пару и это очень болезненный процесс, то почему не возвращается домой, не ищет помощи у самых родных для нее людей?

– Возможно, пока она просто не может… – Тут я прикусил себе язык, понимая, что эта фраза его точно не утешит.

– Ты так считаешь? Но сегодня ночью она подходила к нашему дому.

– Что?! – Я вскочил на ноги, но тут же усилием воли заставил себя плюхнуться обратно. – Просто Леша очень переживает за сестру, он будет рад хоть каким-то новостям.

– Будет рад, говоришь? Да вот новости не слишком добрые. Где-то часов в пять утра я подошел к окну на кухне, глянул вниз и увидел там свою дочь. Эти Древние под каждым кустом натыкали подсветку, так что ошибиться я не мог. Кира стояла с запрокинутой головой и смотрела прямо на наши окна. Тут я, конечно, совершил ошибку: распахнул окно и окликнул и только после этого бросился вон из квартиры. Но когда спустился, она уже исчезла, испарилась. Я пять часов бегал по всему городу, звал ее… Все тщетно.

Я не находил слов. То, что Кира была здесь, значило очень многое. Значит, я не ошибся, и приор со своими приспешниками и пленниками в самом деле не покинули город. Но и не замуровались в потайных пещерах, раз сестра имеет возможность выбираться наружу. Стоп, кто же выводит ее наверх, ведь для Расколотой это очень трудный путь?

– Простите, нужно идти, меня ждут! – Я понял, что если останусь, то обязательно чем-то выдам себя. А сказать отцу окончательную правду я пока не был готов, просто боялся, что она его доконает.

– Спешишь, Дима? – Голос его звучал разочарованно. – А я надеялся, что мы позавтракаем вместе, жена, судя по запахам, что-то вкусное приготовила.

Он втянул ноздрями воздух и неубедительно изобразил оживленный интерес:

– Так что, составишь мне компанию?

Мне показалось, сейчас он добавит «сынок», и я брошусь ему на шею. Но этого не случилось, так что я всем видом изобразил жуткую озабоченность:

– Нет, мне правда пора, столько дел! И я уже завтракал в лагере.

Отец больше не спорил, только пожал плечами и проводил до входной двери. А когда я уже стоял на площадке, вдруг спросил:

– Значит, атланты взяли сторону этих Древних, да? Против людей?

– Так ведь у нас и выбора не было, – почему-то стал оправдываться я. – Если бы оружие Древних использовали пажисты – вот это была бы катастрофа, они знаете какие мерзавцы? И вовсе мы не против людей, разве людям плохо в этом новом мире?

Отец дернул уголком рта, вроде как улыбнулся. И сказал:

– Ладно, Дима, дорогу к нам теперь знаешь. И если от Лешки нашего будут известия – ты будь другом, сразу забеги, договорились?

– Обязательно!

Вниз по лестнице я шел очень медленно. Мозги просто плавились от жалости к отцу и от тревожных мыслей о сестре. Получается, Кирка оказалась достаточно сильной, если, став Расколотой, не лежит в лежку, а бродит по городу, пусть и через месяц после случившегося. Но почему, в самом деле, не зашла домой, если свободна? Какой ей смысл теперь оставаться под землей? Разве только приор Гай держит ее на тех же поддерживающих уколах, что и Димку.

Вдруг меня поразила жуткая мысль: а может, сестра вовсе и не Расколотая больше? Приор мог в экстренном порядке подвергнуть ее операции, ведь после смерти Печерского у него больше не осталось в союзниках атлантов. Может, теперь она пара Димки или Ивана! Даже думать об этом было дико и тошно.

Я вывалился из парадного и вынужден был присесть на ступеньку, чтобы взять себя в руки.