Девочка, которая упала с небес

5

Пайпер пробудилась от путаных и мутных сновидений задолго до рассвета. В доме и за окном было темно, непривычная тяжесть вдавливала её в постель. Немалое усилие понадобилось ей, чтобы просто оторвать голову от подушки. А когда Пайпер села в кровати и взглянула на собственное тело, оно было чужим, будто и не её. Когда она успела так вытянуться? Душа будто потерялась в этом протяжённом сосуде.

Она спустила ноги с кровати, и ступни коснулись лежавшего на полу плетёного половика. Пайпер посмотрела на пальцы ног, пошевелила ими и даже удивилась, когда они послушались её.

Пайпер встала и пожелала подняться в воздух.

Когда ноги не оторвались от пола, она закрыла глаза и попробовала ещё разок. Бесполезно.

Холодок сбежал вниз по шейным позвонкам, а волоски на руках встали дыбом. Она велела себе не нервничать и стала раздумывать, как быть дальше.

«Выйди на улицу. Если ты посмотришь в небо, у тебя всё само собой получится».

В коридоре за порогом спальни Пайпер пришлось привалиться к стене, чтобы не упасть. Её тело было непривычно одеревенелым и слабым. Добравшись до кухни, она присела к столу, чтобы собраться с силами, прежде чем выйти из дома.

Стоя посреди двора, Пайпер видела, как горизонт на востоке припылился золотым светом. Солнце скоро встанет; и она подняла взгляд в небеса.

«Вверх, вверх. Поднимайся ввысь».

Пайпер подняла руки и запрокинула голову, так что всё её поле зрения заполнили блекнущие звёзды. Она знала, что таким утром небо будет холодным и хлёстким. Она потянулась к нему.

«Вверх. ВВЕРХ!»

Ноги Пайпер ни в какую не желали отрываться от земли.

Вскоре после того как Пайпер родилась, она и начала парить. Воспарить она могла невольно и нечаянно, в любое время дня или ночи. Когда она наконец начала летать, ей поначалу приходилось прыгать с чего-нибудь высокого. Но, конечно, ей давным-давно всё это было уже не нужно. Она научилась сосредотачиваться особым образом, и тело само поднималось. Если парить – это свобода, то летать – это словно взрыв счастья, идущий изнутри.

«Лети! Я могу летать! Лети!»

И ничего. Пайпер пришлось-таки взобраться на бочку и спрыгнуть. Она рухнула наземь, как камень.

На платформу трактора. ПРЫГ!

Плюх на землю.

На столб забора. Прыг…

Снова шлёпнулась. Мгновенно и болезненно.

Мысли Пайпер лихорадочно путались.

«Небо, небо. Мне нужно вернуться в небо».

Она огляделась в поисках чего-нибудь повыше, куда можно залезть. Чего угодно… Её ищущий взгляд выхватил как раз подходящий объект, и недолго думая она побежала к нему.

Крик разбудил всех – это был не такой крик, который можно заспать. Это был такой крик, какой издаёт раненый зверь, загнанный в угол и потерявшийся от ужаса и боли.

Грохот ног. Смитти увидел её первым.

– Она вон там!

Они нашли её возле амбара, где она лежала, корчась от боли, рука у неё была неестественно вывернута. Джаспер тотчас встал на колени возле неё, потёр ладони и начал исцеление. Когда боль отпустила и Пайпер снова смогла дышать, она села.

– Я упала, – сказала она в объяснение.

Для всех это было полной тарабарщиной.

– Откуда упала?

– Как так упала?

– О чём ты говоришь? Ты же летаешь, а не падаешь.

– Я пыталась взлететь всё утро, – упорствовала Пайпер, поднимаясь на ноги. – Смотрите.

Пайпер отступила на шаг и посмотрела вверх, стремясь ввысь, в небо. Они сотни раз видели, как она это проделывает, а то и тысячи. Но этим утром тело Пайпер не поднялось, ноги её остались стоять на земле.

– Вот видите? Не получается. – Пайпер развернулась, подошла к лестнице, прислонённой к стене амбара, и решительно полезла вверх. – А теперь глядите. – С верха лестницы Пайпер нырнула в воздух.

И у всех на глазах Пайпер понеслась вниз, вниз, вниз и приземлилась с мерзостным шлепком. И снова кровь и боль. И снова Джаспер бросился исцелять её. Когда раны заросли, Пайпер села и обняла колени.

– Я не знаю, что делать, – проговорила она, переводя взгляд с Лили на Вайолет и наконец на Конрада. – Я и чувствую себя иначе. – Рука Пайпер легла на живот, туда, где жило её самое потаённое чувство. – Я больше не чувствую неба внутри.

И каждому из детей на собственной шкуре было знакомо это ощущение, которое она описывала. Чувство Вайолет было рождено желанием уменьшиться и спрятаться; чувством Конрада была негасимая жажда познания; чувство Миртл было связано с потребностью бежать прочь. Все они без исключения родились с особым «чувством», и вдруг лишиться его… было немыслимо.

– Я не могу летать, – сказала Пайпер. – Что мне делать? Я… НЕ… МОГУ… ЛЕТАТЬ.