Девочки из кошмаров

Вступление

Жилой комплекс «Мэйфэйр»

Нью-Старкхем, Массачусетс

Одним мартовским днём Зильфа Киндред собиралась стирать, чем она занималась почти каждый вторник на протяжении последних сорока лет. Но на этой неделе её старая стиральная машина сломалась, и, оставив в квартире своего метиса шнауцера – без меры любопытную собачку по кличке Хепзиба, Зильфа вкатила корзину с бельём в лифт.

Когда створки разошлись, взору пожилой женщины предстал цокольный этаж. Её охватила смутная тревога: она помнила его иначе. Коридор казался длиннее, свет – тусклее. Под низким потолком тянулись, заворачивая под всевозможными углами, пучки труб. В воздухе пахло чем-то горьковатым. Зильфе вдруг стало страшно, и она почти развернулась, чтобы подняться назад к себе и позвонить в районную прачечную. Но было как-то странно отдавать своё бельё в чужие руки, когда она столько лет всё стирала сама. Да и чего ей бояться?

Зильфа зашагала вперёд и после показавшегося ей бесконечным коридора свернула к стиральным машинкам. От мигающих флуоресцентных лампочек у неё немедленно закружилась голова, и она пожалела, что не прислушалась к интуиции и не уехала на лифте. С другой стороны, стирка не отнимет много времени, и после она сможет вернуться к своим делам, а пока развлечёт себя старым бульварным романом.

Загрузив бельё в машинку и запустив её, Зильфа села и раскрыла книгу. Зажурчала вода. Прошло несколько минут. Затем внутри барабана что-то застучало, громко и настойчиво, как если бы Зильфа вместе со стиральным порошком кинула туда башмак. Не выдержав, она открыла крышку, но за пеной ничего было не разглядеть. Недовольно вздохнув, женщина закатала рукав и опустила руку в воду. Не нащупав в складках белья ничего необычного, она закрыла крышку, и машинка снова загудела.

Но не успела Зильфа снова сесть, как стук возобновился. Она предположила, что его издавал сам барабан, возможно, бельё запуталось и при вращении тот смещался под его весом. Выждав пару секунд, она снова открыла крышку.

К её удивлению, на поверхности воды плавало что-то красное, напоминающее комки жира в супе. Или кусочки мяса. А самое ужасное: тот горьковатый запах, что она уловила ещё в лифте, сейчас резко усилился, будто исходил от красной воды. Решив, что проблема в машинке или трубах, Зильфа, поджав от отвращения губы, нехотя опустила руки в барабан.

Но когда она выпрямилась с охапкой мокрого белья, оно вдруг задёргалось, как выловленная из реки рыба. Как живое. Завизжав, женщина уронила его назад в машинку и отпрянула.

Сердце грозило выскочить из горла, но она постаралась успокоиться. В голове промелькнуло: а вдруг Хепзиба сумела юркнуть в корзину и затаилась в складках, но затем Зильфа вспомнила, как чмокнула собачку на прощание, прежде чем выйти из квартиры. Она не могла придумать ни одного разумного объяснения своим ощущениям и убедила себя, что ей просто почудилось.

Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, женщина заглянула в барабан. Бельё успело погрузиться на дно, и она увидела лишь своё тёмное отражение, окаймлённое розоватыми сгустками чего-то мерзкого.

Снова замигали лампы, и Зильфа поняла, что с неё хватит. Она немедленно покинет этот жуткий цокольный этаж и отправится к привратнику Марио. И пускай он считает её глупой перечницей, ей всё равно.

Но стоило ей зашагать к коридору, как позади что-то плюхнуло. Зильфа развернулась. Свет, как нарочно, ещё сильнее потускнел.

Тут стиральная машинка прыгнула на неё, да с такой силой, что выдернула из стены все провода и трубы. Красная вода выплеснулась из барабана и потекла по передней стенке машинки густым красным потоком. Как кровь.

Зильфа не стала ждать. Она сорвалась с места и обернулась, лишь когда добежала до лифта и начала в панике нажимать на кнопку вызова. Но в длинном коридоре позади было пусто и тихо. Парой секунд позже лифт приехал, женщина заскочила внутрь и нажала на кнопку лобби.

Но прежде чем створки задвинулись, Зильфа увидела, как из-за поворота в конце коридора вышел мужчина. Лицо его было скрыто, но она всё равно его узнала. Он просто стоял там и смотрел на неё, в длинном тёмном пальто, как ожившее воспоминание, что преследовало её многие годы. Лифт начал подниматься, и Зильфу повело. К тому моменту когда кабинка остановилась в лобби, она уже была без сознания.

Очнулась она на больничной койке. Марио нашёл её и вызвал «Скорую». Врач объяснил, что дочь и внучка Зильфы едут из Нью-Джерси, чтобы позаботиться о ней, но эта новость её совсем не обрадовала. Если увиденное в подвале было правдой, она желала одного: чтобы Сара и Эбигейл находились как можно дальше от Нью-Старкхема. Но когда женщина попросила у медсестры телефон, чтобы позвонить дочери и убедить её остаться дома, та лишь ободряюще сжала её руку. Однако Зильфа знала, что некоторых демонов одной бодростью не одолеешь.

Требовалось что-то предпринять, и быстро.

Потому что случившееся совершенно не предвещало ничего хорошего.

Глава 1

Тимоти Джулай впервые заметил банки на верхней полке кабинета 117 в начале школьного года. Теперь же на дворе была уже середина апреля, а он так их и не рассмотрел вблизи. Внутри банок в опаловых и желтоватых субстанциях плавали некие образцы, заспиртованные десятилетия назад. Кто из учеников средней школы Пола Ревера сделал это, осталось неизвестным. За прошедшие годы этикетки на стекле либо выцвели, либо отклеились, так что каждому, кто был готов напрячься и, вытянув шеи, заглянуть в пыльный тёмный угол, оставалось только гадать, кто скрывался в банках. Сквозь жидкость лишь смутно угадывались очертания жутковатых многоногих червей, изогнутых склизких зародышей млекопитающих и пустых экзоскелетов жуков.

До сегодняшнего дня Тимоти не было до них никакого дела. Как и всем его одноклассникам и даже мистеру Крейну, учителю истории, в чьём кабинете стояли образцы, и где он в этот самый момент разъяснял им задание для завтрашней экскурсии.

– Вы будете работать в парах, – ровным голосом вещал учитель, прохаживаясь вдоль длинной зелёной классной доски. – Вам предстоит выбрать экспонат и написать десятистраничный иллюстрированный доклад. Что это будет: коллажи, рисунки, графики, таблички, – оставляю на ваш выбор, но ими вы должны будете описать происхождение экспоната, как он соотносится с искусством той эпохи, как…

Тимоти не слушал. Что-то уставилось на него блестящим чёрным глазом изнутри одной из банок.

Стюарт Чен наклонился к нему через проход и пихнул в бок. Тимоти от неожиданности вздрогнул.

– Вот же тупость, – зашептал Стюарт. – Я думал, экскурсии – это весело. А он нам домашку задаёт – ну как так можно?

Тимоти глянул на друга и отрешённо крякнул, после чего снова повернулся к банкам и подумал: «Забавно, как вещи, до того невидимые, внезапно становятся видимыми». Черноглазое существо продолжало смотреть на него, неподвижное и безмолвное, будто в ожидании, когда он отведёт взгляд и оно сможет сменить позу… Или открутить крышку. Тимоти вздрогнул от внезапно пришедшей в голову мысли о таких же бесчисленных невидимых существах, что незаметно для него населяли этот мир и наблюдали за ним каждую секунду его жизни.

– Затея совершенно дурацкая, – ныл Стюарт, заглушая голос мистера Крейна. – Как он предлагает нам выбрать один предмет? Из всего музея?.. – Он повернулся к Тимоти. – Выбирать будешь ты. Мне, если честно, побоку.

Тимоти кивнул и шепнул:

– Мне тоже.

Справа послышался какой-то щелчок. На секунду Тимоти испугался, что та банка действительно сдвинулась, но быстро сообразил, что звук доносится не сверху, а с задней парты двумя рядами в сторону от него. Новенькая сидела, положив левую лодыжку на правое бедро, и смотрела на что-то, спрятанное за коленом. Тимоти опять услышал щелчок и увидел, как над серебристой зажигалкой в пальцах девочки вспыхнуло маленькое пламя.

– А теперь давайте разобьём вас на пары, – объявил мистер Крейн, взяв со стола тетрадь и ручку.

Пока учитель спрашивал каждого, с кем он или она хочет работать, Тимоти наблюдал за новенькой за задней партой. Та продолжала ритмично чиркать крышкой зажигалки. На неё он тоже до этого момента не обращал внимания, как и на банки под потолком. Она училась с ними всего месяц, вела себя тихо и ни с кем не общалась. Носила всё серое, начиная с тёплых кофт и заканчивая джинсами и кроссовками. Если бы не густые рыжие волосы, она бы запросто слилась со стеной. Откинулась крышка, и в этот раз девочка поднесла огонёк к лодыжке. Пламя пробежало по белому носку и погасло. Даже если бы та штука сейчас выпрыгнула из своей банки и приземлилась ему на колени, шок Тимоти был бы, пожалуй, меньше.

– Будто нам заняться нечем, – ворчал Стюарт, не замечая пироманку в углу класса. Тимоти же был так захвачен зрелищем, что думать забыл о друге. Тот ткнул его пальцем в плечо. – Скажи же?

В этот момент девочка посмотрела прямо в глаза Тимоти, и он внутренне похолодел.

– Эбигейл Тременс?

Новенькая спрятала зажигалку в кулаке и перевела взгляд на стоящего у доски мистера Крейна.

– Да?

– С кем бы ты хотела работать?

– О. – Она опустила глаза на парту. – Я… э-эм… не знаю.

Мистер Крейн скользнул взглядом по рядам ожидающих своей очереди учеников.

– Кто-нибудь хочет быть партнёром Эбигейл? Вам всем так или иначе придётся работать в паре.

Казалось, Эбигейл сейчас сольётся со стулом от стыда.

Все молчали.

Тимоти рассеянно почесал ухо и едва не подпрыгнул от возгласа учителя.

– Тимоти Джулай! Отлично.

Растерявшись, тот смог лишь невнятно промямлить:

– Но…

Мистер Крейн не слушал.

– Эбигейл и Тимоти, – с нажимом повторил он, записывая их имена в тетрадь.

Тимоти повернулся к новенькой, смотрящей на него, разинув рот.

– Продолжим. Стюарт Чен, с кем ты хочешь работать?

Тимоти бросил на друга извиняющийся взгляд. Они с детского сада всё делали вместе, по крайней мере, когда у них был выбор. Но губы Стюарта были плотно сжаты, на смуглой коже проступил румянец, а его взгляд даже через трёхфутовый проход между партами обжигал не хуже настоящего пламени.

Глава 2

Так и не поговорив со Стюартом, Тимоти выскользнул из класса истории и отправился к своему шкафчику за учебниками для следующего урока. Друг злился, и Тимоти понимал, что у того было на это полное право. На его месте он бы тоже страшно расстроился.

Подумав недолго, он решил представить всё как глупое стечение обстоятельств. А если Стюарт не поймёт – что ж, так тому и быть.

В жизни Тимати и так происходило нечто такое, чего Стюарт ни за что бы не понял. Родители взяли с него слово никому не рассказывать, но с каждым днём держать его становилось всё труднее.

Он едва успел убрать руку из шкафчика, когда его дверца с грохотом закрылась. Тимоти отпрыгнул назад и ошарашенно уставился на стоящего рядом Стюарта. Друг как-то странно улыбался. После неловкой паузы Тимоти выдавил:

– Слушай, мне очень жаль из-за этой разбивки на пары. Я не…

– Ты немного опоздал с этим, – перебил Стюарт. – Почему ты сразу ничего не сказал мистеру Крейну?

– Я… Я же сказал, мне жаль. Это только на один раз. Обещаю.

– Жирная Карла, – процедил Стюарт. Его глаза гневно потемнели. – Ты бы обрадовался, достанься тебе в партнёры Жирная Карла?

– Я бы ничего не имел против. – Именно этого Тимоти и боялся.

– Врёшь.

У Тимоти загорелось лицо.

– Это нечестно! Я тут ни при чём! И потом, ты сам весь урок ныл, как это тупо – писать доклад.

– Потому что это тупо! Но, по крайней мере, с тобой было бы не так ужасно.

Что-то всколыхнулось внутри Тимоти. Слова, которые его уже давно подмывало сказать другу, наконец сорвались с языка:

– Может, так будет лучше. Разнообразие не повредит.

– Разнообразие? Ты к чему?

– Стюарт, – вздохнул Тимоти, – иногда ты можешь быть…

– Каким? – Улыбка сошла с его лица.

– Не всё в мире тупо. Не все люди уроды или идиоты. Лично я жду завтрашней экскурсии. А ты всегда… Я просто подумал… Может, было бы неплохо…

– Неплохо что? – повысил голос Стюарт.

– Неплохо поработать над докладом с кем-нибудь ещё. Для разнообразия, – повторил Тимоти, прижав к груди учебник математики. – Вот и всё.

– О, вот и всё, значит?

– Мне нужно в класс. – Тимоти попятился в сторону математического крыла.

– А ты сам? – последовал за ним Стюарт. – Если я веду себя как-то не так, то ты недалеко ушёл! Ты изменился с тех пор… Я даже не знаю, с каких!

Тимоти густо покраснел. Он действительно стал вести себя иначе, но не знал, как объяснить это другу, не нарушив данного родителям слова.

– Слушай, давай просто об этом забудем, – попросил он. – Позже увидимся.

– Да пожалуйста, – бросил Стюарт и, развернувшись, пошёл прочь.

Тимоти на секунду зажмурился и постарался выбросить из головы неприятное послевкусие, оставшееся после этого разговора. Но у него не было сил на переживания из-за Стюарта и его дурацких претензий.

Он уже хотел отправиться на урок, когда кто-то схватил его за руку, останавливая. Позади него стояла Эбигейл Тременс, её тёмно-карие глаза сердито блестели. Она скрестила на груди руки.

– И что… ты теперь типа… мой парень? – пробурчала она.

С тем же успехом она могла залепить ему пощёчину.

– Э-эм… – обескураженно протянул Тимоти. – Нет.

– Вот и отлично. Потому что я прекрасно обойдусь без рыцарей в сверкающих доспехах. Мне не нужен парень, который бы меня спасал. Мне не нужен друг. Мне вообще ничего не нужно, понятно? Я сама по себе, и меня это полностью устраивает.

– Мистер Крейн сказал, что мы все должны работать в паре. Теперь у тебя есть партнёр для написания доклада. В чём проблема?

Эбигейл секунду смотрела на него, после чего отрезала:

– Просто держись от меня подальше.

Глава 3

В конце учебного дня, несмотря на морось, окропляющую парадные двери школы, Тимоти намеренно пропустил автобус до дома. Он заперся в туалетной кабинке и просидел там до начала четвёртого – к этому времени длинная очередь жёлтых автобусов перед главным входом всегда рассасывалась. Сидеть рядом со Стюартом всю дорогу до Эйджхилл-роуд? Нет уж, спасибо.

Их дружеские отношения уже какое-то время были натянутыми. Они знали друг друга чуть ли не всю жизнь, но в какой-то момент кусочек пазла под именем «Стюарт» перестал подходить к картинке внутреннего мира Тимоти. Это было странно: они оба всё так же любили видеоигры, смотрели одни и те же телешоу, а их коллекция комиксов за годы так перемешалась, что определить, какие выпуски кому принадлежат, не представлялось возможным. Они вместе ходили на плавание три вечера по будням и по утрам в субботу. И их родители тоже дружили, по крайней мере, до недавних пор.

Всё изменилось, когда подразделение Бена, старшего брата Тимоти, отправили в «горячую точку». Чены не понимали, как родители Тимоти разрешили Бену пойти в армию в такое опасное время. Те, в свою очередь, считали, что их соседей это не касается.

Когда Тимоти спросил об этом брата, Бен объяснил, что ему, конечно же, страшно до безумия, но армия помогла ему увидеть хоть какой-то порядок во всём том хаосе, что представлял собой мир. Для Бена это был шанс найти лучик света в царстве тьмы. Сделать выбор. Чего-то добиться. Так он боролся со своими страхами, с неоднозначностью войны, политики и прочих сложных вещей, о которых Тимоти ещё даже не задумывался.

После отъезда Бена его слова стали для Тимоти своего рода мантрой: «Ищи порядок в хаосе. Лучик света в царстве тьмы». Они успокаивали. Дарили надежду.

Тимоти открыл дверь туалета и выглянул в коридор. До ушей доносилось далёкое эхо шагов, но рядом не было ни души. Застегнув куртку и поправив за плечами рюкзак, Тимоти направился к выходу и ступил под хмурое небо.

Уродливое викторианское здание из красного кирпича, в котором располагалась средняя школа Пола Ревера, стояло на окраине делового центра Нью-Старкхема, на значительном расстоянии от реки и моста. Оно пряталось в похожей на гребень тени от крыш колледжа и изнывало от соседства с бесчисленными фабриками и складами на востоке.

Еле терпя хлёсткие порывы ветра по лицу, Тимоти шёл по Джонсон-стрит и смотрел на выглядывающие из-за холмов семь готических шпилей колледжа Нью-Старкхема. Небольшие компании студентов, все тепло одетые, дабы противостоять неожиданно охватившему город холодному фронту, обгоняли его на тротуаре, смеясь над чем-то, понятным только им.

Ещё пара недель, и сессия закончится. И в начале мая часть студентов навсегда покинет стены колледжа. «Везёт», – подумал Тимоти. Уроки в его средней школе продолжатся до конца июня. Свернув направо, на Эйджхилл-роуд, Тимоти содрогнулся от мысли, что всего год назад Бен поднимался на сцену актового зала старшей школы за своим аттестатом. И как же сильно с тех пор всё изменилось.

Тимоти плёлся, едва переставляя ноги, по склону вверх, мимо посаженных вдоль обочин деревьев и тихих домов по бокам дороги, пока не добрался до лесистого обрыва слева, перегороженного слегка покорёженными стальными перилами. Здесь начиналась длинная крытая лестница, ведущая к стадиону колледжа под холмом.

Дойдя до конца перил, Тимоти остановился в начале лестницы. Дальний скалистый берег реки выглядел неприступным и холодным, отражая настроение самого мальчика, а тучи над головой напоминали мокрые обрывки бумаги для папье-маше. Единственными источниками ярких цветов были граффити, покрывавшие стены лестничного тоннеля.

Студенты, живущие в общежитии неподалёку, прозвали лестницу «Драконьей». Несколько лет назад кто-то нарисовал на одной из стен тоннеля, от самого верха и до низа, гигантского китайского дракона с глазами-спиралями, будто чудище пребывало в плену жутких видений. Дракон Тимоти нравился, но его глаза пугали. Ему всегда чудилось, будто он проваливается в них как в бездонную пропасть. Этот страх был иррационален, похож на то чувство, что испытываешь в кошмарах, когда самые обычные вещи вдруг становятся опасными. Стюарт любил дразнить его из-за этого, имитируя писклявый драконий голос: «Я тебя съе-е-ем!» И они всегда хохотали и, свернув на Бич-Нат-стрит, наперегонки бежали домой.

Теперь же похожие на чёрно-белые вертушки глаза чудовища в начале лестницы напомнили Тимоти ту штуку, что наблюдала за ним изнутри банки в углу класса истории. Его мысли перекинулись на новенькую, Эбигейл Тременс, с которой ему предстояло готовить доклад после завтрашней экскурсии в музей. Перед внутренним взором Тимоти встали пронзительные глаза девочки, но его воображение изменило их цвет с коричневого на чёрно-белый, как у китайского дракона. «Держись от меня подальше», – приказывали они.

Тимоти тряхнул головой и отвернулся.

«Почему она была такой злой?» – спросил он себя.

Возможно, невидимое не любит, когда на него обращают внимание.

К тому моменту когда Тимоти поднялся на крыльцо их небольшого серого дома, его уже можно было выжимать. В последний раз он возвращался из школы в одиночку на прошлой неделе, когда Стюарту после уроков пришлось идти к врачу. Тогда на подъездной дороге был припаркован большой чёрный автомобиль. Приехавшие в нём мужчины в военной форме к тому моменту уже успели рассказать маме о полученных Беном ранениях.

Сегодня автомобилей не было. Тимоти вытер со лба капли дождя. Сбоку донеслось покашливание. Уверенный, что это Стюарт его поджидал, Тимоти глубоко вздохнул и повернулся, готовый к новой ссоре, но с надеждой, что после они снова будут смеяться, как раньше.

Но Стюарт уже скрылся за дверью. Резкий хлопок сотряс общий дворик. На крыльце Ченов никого не было. Если, конечно, Стюарт не научился сам становиться невидимым.

Глава 4

Дома Тимоти сдёрнул с себя мокрую куртку и швырнул её на перила лестницы, затем уронил рюкзак на деревянную скамейку в коридоре и глянул в сторону кухни. Мама стояла, прижавшись головой к дверце шкафчика рядом с раковиной.

– Мам, привет. Угадай, что? – Не дождавшись реакции, он продолжил: – Я видел, как одна девочка поджигала себе ногу.

– Замечательно, солнышко, – невнятно отозвалась мама. Помолчав пару секунд, она наконец повернулась к нему. – Я начну готовить ужин. Папа скоро вернётся.

Её лицо сильно осунулось, она выглядела постаревшей и ужасно грустной.

– Мам? – снова позвал Тимоти. Она отвернулась к раковине и начала мыть руки. – Когда нам можно будет рассказывать о том, что случилось с Беном?

– Скоро, солнышко. Когда будем знать больше…

– О чём? – осторожно спросил он. Но сколько бы ни ждал, единственным ответом ему было позвякивание тарелок.

Поздно вечером, лёжа в постели, Тимоти слушал, как родители ругаются за стеной. Дикий ветер успел разогнать тучи, и поверх его пледа протянулся прямоугольник лунного света. Дом заскрипел под очередным яростным порывом.

Мама и папа говорили о Бене. Тимоти считал нечестным, что они могли делиться переживаниями друг с другом, тогда как у него никого не было. А все попытки поговорить с ними они игнорировали.

Время было уже за полночь, а он всё ворочался под одеялом, стараясь заглушить родительские голоса мыслями о прошедшем дне. Если он скоро не заснёт, то проспит будильник утром. Несмотря на слова Стюарта и Эбигейл, ему действительно хотелось сходить на экскурсию.

В спальне родителей грохнула дверца шкафа, и мама прошипела:

– Тихо, ты его разбудишь!

Лишь тогда Тимоти заметил, что в его собственном встроенном шкафу горит свет: тёмные лакированные доски пола отражали тонкую полоску белого света под дверью. Хотя, когда он ложился спать час назад, лампа в шкафу была выключена.

Кто-то спустил воду в туалете в конце коридора.

– Мам? – позвал Тимоти. Ответа не было. – Пап?

Раньше Тимоти встал бы, недолго думая, и погасил свет, но в последнее время он стал замечать многое, на что раньше не обращал внимания. А что, если за дверью затаилось нечто до этого момента невидимое?

– Мам? – повторил он.

Но дом погрузился в молчание, оставив его наедине с луной, ветром за окном и тяжестью пледа. И светом за дверью шкафа.

Тимоти сел и, ёжась, опустил босые ноги на пол. «Там никого и ничего нет», – сказал он себе. Страшные вещи никогда не происходят, если их ждёшь, они сваливаются на тебя неожиданно, заставая врасплох. Он взялся за ручку и медленно повернул. Когда дальше поворачивать стало некуда, Тимоти тяжело вздохнул и рывком распахнул дверь. От увиденного он едва не описался на месте.

В шкафу, прямо посредине, стояла огромная стеклянная банка, такая же пыльная и заполненная мутной жёлтой жидкостью, как те, на которые он смотрел сегодня в классе. Только эта была выше Тимоти. Чёрная крышка была откручена и лежала под углом на горлышке. На дне банки что-то темнело, и под взглядом Тимоти оно зашевелилось.

За грязным стеклом проступили две руки и нога. Они выглядели человеческими. Ещё пара секунд, и Тимоти смог разглядеть армейскую эмблему на разлагающемся рукаве. Внезапно тёмное существо оживилось: вскинув руки, оно прижало ладони к стенке банки и приблизило к ней лицо.

Это было не просто какое-то существо.

Не просто какой-то человек.

Бен. Он разинул рот, показав распухший фиолетовый язык. Тимоти закричал.

Брат смотрел на него круглыми глазами китайского дракона. Глазами хранящегося в классе истории заспиртованного образца. Чёрно-белые спирали. Полные безумия.

Бен потянулся вверх и толкнул крышку. Та с гулким звоном упала на паркет и покатилась мимо Тимоти. Бледными руками со сморщенной кожей Бен ухватился за край банки и подтянулся. Когда его голова оказалась над горлышком, он со свистом втянул воздух и широко улыбнулся, явив рот, полный сгнивших коричневых зубов.

Тимоти проснулся и сел. В комнате было темно. Дверь шкафа была закрыта, свет внутри не горел. Как и должно было быть. Из темноты проступили знакомые очертания стен, внизу успокаивающе гудел генератор. В соседней комнате храпел папа.

Тимоти протяжно выдохнул.

С самого отъезда Бена его мучили кошмары, и этот был самым страшным из всех. Но это был всего лишь сон. Он не имел ничего общего с реальностью. К счастью.

Через какое-то время луна скрылась за облаками, а вместе с её светом поблекли и детали кошмара. К тому моменту когда Тимоти снова опустил голову на подушку, он уже почти его забыл. Почти.