Девушка января

Пролог

― Попс, расскажи мне снова эту историю. Ту, что о моем имени.

Патрик улыбнулся черноволосой девочке, своей любимой внучке.

― Эй, милая, ты же слышала эту историю тысячу раз. Может я лучше спою?

Маленькая девочка, хихикая, интенсивно трясла головой. Это была их общая шутка, так как Кейтлин считала, что ему медведь наступил на ухо.

― Ты уверена? – шутливо спросил он. ― Не хочешь послушать мою ирландскую колыбельную?

Он начал напевать, но только дошел до «Ту-ра-лу, как она закрыла свои уши руками.

― Нет. Историю. Ту самую, обо мне!

Дочь Патрика, Кейра, укорила его, когда он впервые рассказал Кейтлин эту старую легенду, считая, что эта история слишком тяжелая для четырехлетнего ребенка. Тем не менее, внучка любила эту сказку и с тех пор постоянного просила ее рассказать.

― Хорошо-хорошо. Но сперва ляг под одеяло.

Патрик сидел со своими маленькими внуками, пока Кейра и Уилл были на свидании. Теперь у них это было редкой возможностью, раз дома их всегда ждали двое маленьких детей.

Младший брат Кейтлин, Локлан, уже спал в своей колыбели, и, если судить по слипающимся глазам Кейтлин, она не протянет дольше него.

Девочка устроилась под одеялом с изображением «Красавицы и чудовища», на котором Красавица в ярко-желтом платье кружилась в танце с Чудовищем. Этим вечером она заставила Патрика так же кружить ее вокруг, называя его «Чудовищем».

Помимо приглушенного света от ночника еще одним источником света являлся маленький аквариум, который стоял на комоде у Кейтлин. За тонким стеклом плавала ярко-голубая рыба. Для ребенка, растущего в Балтиморе, было не удивительно любить рыб, особенно помня об огромном океанариуме, которым славится город.

― Так, как ты знаешь, ― начал Патрик, ― твое имя ― производное от Кейтелин, так ведь звали красавицу из этой истории? Наступило такое время, когда в Ирландии появились двое злодеев по поручению Дьявола.

Как и всегда, когда Патрик дошел до этого момента, глаза у Кейтлин стали как блюдца. Маленькая трусишка боялась страшилок.

― Дьявол ― плохой.

― Действительно. В то время был голод. Помнишь, что такое голод?

― Все голодали, потому что не было ни макарон, ни сыра и даже наггетсов.

Патрик кивнул, усмехаясь. Она была смышленой маленькой девочкой, которая не может представить мир без коробки макарон с сыром от компании «Крафт» (прим.: непортящиеся, упакованные сухие макароны с сырным порошком). Патрик не мог винить ее за ужас из-за возможного отсутствия этого продукта. Хотя его дочь, Райли, чьи макароны с сыром заслуживают награды, была бы возмущена, если он признается, что и сам любит содержимое этой ярко-оранжевой коробки.

― Мне так жалко голодных детей в том городе. Их животикам было больно.

Патрик ни на секунду не сомневался, что его малышка Кейт рождена для великих дел. Помимо сообразительности, она в избытке обладала состраданием.

― Верно. Они были очень голодными и мечтали о макаронах с сыром, которые ты слопала на ужин.

― Ом-ном-ном, ― Кейтлин изобразила индейку и захихикала. Патрик же продолжил историю.

― Итак, дьявол отправил этих двух демонов, чтобы они заключили сделки с ирландцами. Они предлагали золото за их души.

― Тогда они станут богатыми и смогут съесть все Хэппи Милы, которые хотят, ― добавила она.

― Вот именно. Но разве это так плохо для бедных людей?

Она яростно затрясла головой.

― Нет. Продавать душу дьяволу очень плохо потому, что он злой.

― Правильно.

Патрик опустил несколько важных подробностей истории, но он подозревал, что когда Кейтлин станет старше, она начнет задавать вопросы, пытаясь найти более глубокий смысл легенды. А пока, она была счастлива знать, что есть злодеи и...

― Но разве Кейтелин продала свою душу дьяволу? ― Кейтлин с воодушевление закричала: ― Нет! Потому, что она хорошая.

― И очень умная, ― добавил Патрик.

Кейтлин нравилось представлять себя героиней истории. Той, которой суждено всех спасти.

― Скажи, что она сделала? ― подгоняла она.

― Когда Кейтелин поняла, что делают голодающие, она пошла к двум демонам и предложила свою душу в обмен на души всех жителей этого города.

― Потому, что именно ее душу больше всего хотел получить дьявол. Ведь она была лучше всех. Она всех спасла.

Патрик кивнул.

― Все верно. Спасла. И потому, что ее поступок был такой смелый и благородный, она была награждена.

― Дьявол не забрал ее душу, потому что спустился Бог и забрал ее с собой в Рай. Там она, сидя на облаках с ангелами, ела шоколадный кекс и мороженое, когда только хотела.

Патрик рассмеялся. Каждый раз, когда он рассказывал эту историю, Кейтлин добавляла новые подробности. В прошлый раз смелая Кейтелин пела и танцевала в раю, а также ела сэндвичи с арахисовой пастой и джемом. Каждый раз Рай был разным в соответствии с тем, что в это время предпочитала Кейтлин.

― Верно, ― согласился Патрик. ― Она спасла всех голодающих ирландцев и была награждена ― тортом и мороженым.

Кейтлин расслабилась после окончания истории. Патрик поднялся со своего места рядом с ее кроватью и наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб.

― Поп-Поп, ― сонно проговорила она, уже практически заснув.

― Да, моя маленькая Кейти.

― Однажды я спасу бедных ирландцев и тогда поделюсь с ними своим тортом и мороженым, чтобы они не голодали.

Патрик провел своими костяшками по ее мягкой щечке.

― О, детка. Я знаю это, потому что ты умная, смелая и добрая.

Он снова поцеловал ее в лоб, выключил светильник в виде морской звезды рядом с дверью и вышел из комнаты, тихо молясь прожить долгую жизнь. Мужчина хотел увидеть то время, когда его грозная внучка вырастет и спасет ирландцев.

Глава 1

― Господи, что он тут делает?

Кейтлин Уоллес осмотрела паб, ища того, кто привлек внимание ее двоюродного брата Колума.

Никем не заинтересовавшись, она посмотрела на брата.

― О ком ты?

― Лукас Уайтинг.

Кейтлин чертовски знакомо это имя, хотя она и не знала, как выглядит этот мужчина. Семейство Уайтинг были также знамениты в Балтиморе, как Кеннеди ― в Мартас-Винъярд. В городе осталось не так уж много недвижимости, которая не принадлежала фамилии Уайтинг.

― Он здесь?

Колум кивнул и подбородком указал на столик в задней части паба. За столиком сидели трое мужчин в дорогих костюмах с пинтами Гиннесс. Она предположила, что тот, что в центре, и есть Лукас. Он был старше остальных с седыми волосами, серьезным выражением глаз и глубокими морщинами вокруг рта, что свидетельствовало о том, что он редко улыбался. Если он вообще знает, что это такое.

― Сразу видно, что он мультимиллионер, да? ― спросила она.

Колум удивленно посмотрел на меня.

― Разве? Я всегда думал, что он больше похож на игрока в рэгби.

Кейтлин опять повернулась к тому столу. Определенно, она выбрала не того человека. Как только она увидела самого старшего мужчину, она не стала рассматривать других.

― Который из них?

― Тот, что справа, ― ответил Колум.

Мужчина направился к бару. Он занял место и начал говорить со своим отцом, дядей Кейтлин ― Трисом, который управлял баром.

Кейтлин же осталась у входа, откуда было легче рассмотреть мужчину, что сидел справа.

― Оу, ― вздохнула она.

Колум был прав. Лукас был обладателем внушительной и мускулистой фигуры, чем она представляла. По какой-то причине она считала, что он элегантный, утонченный, чисто выбритый, хорошо одетый офисный слюнтяй. Лукас Уайтинг же напоминал головореза с широкими плечами и многодневной неаккуратной бородой. Он выглядел как тот, кто участвовал во множестве драк и вышел победителем из каждой из них.

Раньше она лишь скользнула бы по нему взглядом, решив из-за его телосложения, что он телохранитель.

― Ты можешь поверить, что он опять вернулся?

Кейтлин оглянулась на свою двоюродную сестру Айлис, которая в этот вечер работала официанткой.

― Кто? ― Кейтлин подумала, что она что-то пропустила.

― Лукас Уайтинг.

― Разве он уже тут был?

Айлис кивнула.

― Да, примерно месяц назад. Он обсуждал с Трисом и Эваном продажу паба. Они ж в ответ лишь рассмеялись и посоветовали тому не терять время зря. Он ушел, и мы решили, что на этом все закончилось.

― Почему я не в курсе?

Айлис ухмыльнулась, а Кейтлин последовала за ней, когда та пошла отнести напитки, что были у нее в руках.

― Думаю, это из-за того, что ты с головой ушла в дело. Кроме того, весь этот год ты практически ночевала на работе после расставания с Сэмми. Редко можно было удержать твое стопроцентное внимание.

Кейтлин даже не собиралась спорить. Потому что так и было. Сэмми обвинил ее в том, что она от него отстранилась. Пытаясь использовать эту причину в качестве оправдания своей измене. Козел.

Она снова посмотрела на столик Лукаса Уайтинг. Он уже не разговаривал со своими собеседниками. Вместо этого, он осматривал бар, его пристальный взгляд темных глаз, казалось, не пропускал ни единой детали.

Кейтлин сделала то же самое, чтобы понять, о чем думает Лукас. На какое-то мгновение в ее голове зазвучали строчки песни Билли Джоэла «Piano Man». Все еще был вечер пятницы, не суббота, паб был полон посетителей. Яблоку негде было упасть.

На сцене был один из их исполнителей, Хантер Максвелл, со своей гитарой и губной гармошкой. Он был очень талантливым, и Кейтлин понимала, что от части благодаря ему в пабе было не протолкнуться.

Хантер обязательно прославится. Кейтлин была в этом уверена, как и в том, что он запал на Айлис. Хотя она, казалось, этого не замечала или просто не обращала на этот факт внимания. Первые восемнадцать лет жизни Айлин провела на домашнем обучении в постоянных гастролях со своими родителями, Скай и Тиган, которые покоряли мир своей музыкой. Сейчас же Айлис мечтала лишь о доме без колес. Проблема была в том, что Хантер хотел жизни «на колесах», быть в пути, останавливаясь в каждом городе лишь для выступления. Он хотел той же жизни, которой наслаждались родители Айлис.

Кейтлин отвела свой взгляд от сцены и посмотрела на бар, где работал Трис, разговаривая с Попсом о футболе. Тот сидел на своем «особом» месте по центру барной стойки из красного дерева. Его окружали его приятели, которые были практически такого же возраста.

Многие ее друзья были поражены, что ее дедушке уже девяносто два года. Он обладал энергией и здоровьем кого-то лет на двадцать моложе. Он утверждал, что все благодаря семье, именно она дает ему причину продолжать коптить это небо. Тетя Райли всегда говорит, что причина кроется в его любопытстве: он не покинет землю, пока не узнает, как сложится жизни у всех его внуков. Именно поэтому Райли убеждена, что он переживет всех. Кейтлин искренне надеется, что так оно и будет. Кейтлин не могла представить мир без Попса.

― Попс знает об этом предложении? ― спросила Кейтлин.

Айлис покачала головой.

― Нет. Как я и сказала, предложение было отвергнуто, и парень ушел. А так как вопрос о продаже абсурдна, то они решили не говорить Попсу.

― Хорошо. Я не хотела, чтобы он волновался. Хотя, это вопрос времени, когда всплывет это предложение о продаже.

― Знаю. Райли говорила, что он вернется. В конце концов, Уайти прибрали к рукам огромное количество недвижимости в этом районе. Эван считал, что они убедили Лукаса, что не собираются продавать паб, какую бы цену он ни предложил, но сейчас...

Учитывая, какие угрюмые и предупреждающие взгляды кидал Трис в сторону Лукаса, было очевидно, что он начеку и готов защищать бар до смерти. К счастью, он был не один.

Кейтлин заметила Эвана и Райли, которые стояли по другую сторону главного входа между паба «У Пэт» и ресторана «Сандэй Сайд», названного в честь бабушки Кейтлин. Они тоже смотрели на Лукаса недружелюбно.

Одним из плюсов большой семьи в том, что тебя готовы поддержать не меньше двадцати человек. Лукасу Уайтингу стоило быть умнее и принять первоначальный отказ и не возвращаться.

Как только она пришла к этому заключению, она опять повернулась к нему и обнаружила, что он смотрел прямо на нее. На какое-то мгновение их взгляды пересеклись, а потом она отвернулась. Это плохо. Она все еще ощущала тяжесть его взгляда.

― Ты знакома с Лукасом Уайтингом? ― спросила Айлис.

Кейтлин покачала головой, повернувшись к кузине.

― Нет. С чего ты взяла?

― Потому что он смотрит на тебя. Уже долгое время.

Кейтлин заставила себя снова посмотреть на Лукаса. И Айлис была абсолютно права. Что бы он ни изучал в пабе, его взгляд остановился на ней.

Она почувствовал необъяснимую потребность сбежать от этого тяжелого взгляда. Он ее нервировал. И, черт возьми, возбуждал. Она намокла так, как не происходило уже несколько месяцев. Что уж говорить, целый год.

Кейтлин постаралась избавиться от этого чувства. Это не то, на чем она хотела зацикливаться. После предательства Сэмми, она решила взять таймаут на год от отношений, чтобы восстановить свое разбитое сердце и сконцентрироваться на карьере, расставить приоритеты. Она была с Сэмми по каким-то неправильным причинам.

На самом деле, причин всего две.

Первая была такой же, что и в предыдущих серьезных отношениях. Любовь. Кейтлин хотела любить. Отчаянно. Она жаждала таких же отношений, какие были у ее родителей или у любых дядей и тетей. Она хотела возвращаться домой каждый вечер к тому, ради которого стоит жить.

Она так сильно этого хотела, что пыталась заставить Сэмми быть таким человеком, она пыталась убедить себя, что у них та самая большая и вечная любовь. Такая же, как с Мэттом, и с Брэдом, и...

Каждый раз, когда ее отношения рушились, ей приходилось осознавать, что она опять влюбилась не в того человека. Того, кто любил ее не так сильно, как она, или того, кто не был готов разделить с ней жизнь.

Другой причиной, из-за которой она так долго цеплялась за отношения с Сэмми, был секс. Он был потрясающим. Настолько, что она позволила себе поверить, что и остальная составляющая отношений хороша, что было неправдой. Она это ясно осознала, когда вернулась домой пораньше и обнаружила его трахающим учительницу музыки средних классов, которая жила напротив.

Кейтлин собрала свои вещи и переехала в квартиру над их семейным пабом «У Пэт», где делила огромное пространство с шестью из десяти кузин и кузенов. Райли назвала второй этаж общагой Коллинзов, когда несколько племянников переехали туда, так название и приклеилось.

Она попыталась подавить зевок. Ее семье придется разбираться с Лукасом Уайтингом самостоятельно. Это был чертовски длинный день.

― Я труп. Я пойду наверх и отдохну немного.

После того, как Кейтлин закончила юридическую школу, она решила работать в государственном секторе, а не искать работу в большой юридической компании. Она начала как адвокат в некоммерческой фирме Балтимора, оказывающая юридическую помощь малоимущим. Она вкалывала сущие гроши ради опыта.

А когда ее кузен Колум тоже закончил юридическую школу, они открыли свою собственную фирму, «Юридическую компанию Коллинз». Хотя у Колума была такая же фамилия, название фирмы было больше в честь их любимого Попса, который так сильно гордился ими «высококлассными адвокатами», именно так он обращался к ним, когда особенно был доволен ими.

Последние пять лет, Кейтлин и Колум много работали, чтобы заработать хорошую репутацию своей фирмы. Кейтлин специализировалась в помощи пожилым, помогая местным комитетам, которые работали с пожилыми, сохраняя их дома и убеждаясь, что они живут в хороших условиях. Колум специализировался в семейном праве.

Их фирма заслужила репутацию тех, кто готов работать за еду. По сути, они брали за работу лишь то, что способны были заплатить их клиенты. Ее мама, Кейра, утверждала, что Кейтлин и Колум напоминают ей докторов ранней школы, которые готовы были помогать за дюжину яиц или за поросенка. Кейтлин только смеялась такому определению, пока пару месяцев назад с Колумом буквально не рассчитались свежевыловленной форелью и бутылкой домашнего самогона. После этого она поняла, что все вышло из-под контроля. Не то чтобы они приветствовали оплату натурпродуктом. Просто у них были и такие клиенты, которые могут оплатить их услуги только таким способом. Так что голодать они не будут в любом случае. Кроме того, бедные люди заслужили юридическую помощь так же, как и богатые.

― Ты потом спустишься? ― спросила Айлис.

Кейтлин пожала плечами. Айлис беспокоилась о ней. Собственно, весь клан Коллинзов переживал за нее. Каждый родственник в какой-то момент времени за последние пару месяцев подходил к ней и говорил о ее жизни. О том, что она постоянно работает, никак не отдыхает, а это вредно для здоровья. Не то, чтобы они говорили ей что-то, чего она не знает, но ей было пока не под силу менять свою жизнь.

Сначала она окунулась в работу, чтобы дать ее ранам затянуться. А сейчас работа ― это все, что она знает, как делать. Она боялась начать поиски любви или даже просто партнера по сексу. Ее отношения с Сэмми были огромной ошибкой. Черт, последние три отношения закончились отвратительно, и после каждого она оставалась с разбитым сердцем.

Она начала стесняться. Может, она совсем не создана для брака и совместной жизни. Конечно, как только эта мысль приходила ей в голову, она готова была заплакать, поэтому она попыталась откинуть эту мысль подальше.

― Кейтлин, ― начала ее кузина.

― Если я не усну на диване, я спущусь примерно через час или около того.

Кейтлин верила в свое обещание, хотя она была чертовски уставшей и не в настроении быть среди толпы или...

Она тихо застонала.

В паб зашел Сэмми.

― Серьезно? ― пробормотала она. ― Застрелите меня.

К счастью, он ее еще не заметил.

Айлис застонала.

― Боже, а он настойчив. Если дядя Трис его заметит, то он труп. Я отвлеку их, пока ты сбегаешь.

После того, как «он единственный раз ей изменил», Сэмми звонил, писал и преследовал ее в социальных сетях, умоляя простить его. Сначала, она сказала ему отвалить. Потом просто везде его заблокировала. Когда Сэмми понял, что не сможет добраться до нее обычным способом, этот придурок додумался отправить ей двадцать долларов через систему переводов «Венмо». Денежный перевод сопровождался длинным сообщением. Кейтлин отправила деньги обратно и удалила сообщение, даже не читая. Она пригрозила ему выставить запрещающий ордер, если он не оставит ее в покое.

Это было четыре месяца назад. Она понадеялась, что ее угрозы хватило, раз он не появлялся.

Кейтлин благодарно кивнула Айлис и направилась к задней части паба, к двери, за которой скрывалась лестница на второй этаж. Она почти достигла цели, пока ее путь не перекрыли. Очень большой широкой мощной грудью.

Она даже не подняла голову. Кейтлин знала, кто загородил ее путь.

― Простите.

Она пыталась обойти Лукаса Уайтинга, но тот шагнул в ту же сторону, не позволяя ей пройти. Она метнула в него яростный взгляд.

― Я сказала «простите».

Хотя большинство дел улаживалось в комнате переговоров, время от времени это было лишь начало. Что значит, что Кейтлин была знакома с залом суда. А это говорит о том, что она была мастером интонаций. Она могла говорить примирительно, или яростно, или с сочувствием ― так как она считала будет убедительнее для судьи и присяжных. Сейчас ее голос был полон раздражения.

― Прошу прощения.

Его выражение лица не сочеталось с его словами. Он не сожалел. И мужчина так же не был головорезом, как ей показалось, когда она кинула на него взгляд через весь паб. Вблизи Лукас Уайтинг не попадал ни в какую категорию, которую могла подобрать Кейтлин. В мире, который делит парней на горячего и нет, Лукас был между этими понятиями. Он был красивым и одновременно пугающим. Привлекательным, но слишком. Каждая приятная черта его лица была перекрыта чем-то, что Кейтлин определяла, как власть... или, возможно, жажда.

Его глубоко посаженные полночного цвета глаза смотрели слишком пристально, они были слишком сфокусированы на ней, чтобы она могла насладиться оттенком. Его твердо высеченные скулы были сжаты слишком крепко. Ей было интересно, он отрастил бороду, чтобы скрыть слишком серьезное лицо или просто дань моде. Может, он считал, что борода делает его менее пугающим. Она чуть не рассмеялась в голос от этой мысли. Быть пугающим у этого мужчины в крови.

― Я надеялся, что вы согласитесь выпить со мной.

Ну, конечно. Наверняка, Уайтинг знает, кто я. Внучка владельца паба.

Этот придурок надеялся влить в нее пару бокалов вина, и она разболтает ему все семейные секреты?

― Нет, спасибо. Я уже ухожу.

Он нахмурился и посмотрел за ее спину.

― Выход в той стороне, ― сказал он, указывая прямо за нее.

На кончике ее языка крутилось: «А мой дом в том направлении», но его удивление, сбило ее с толка.

Может, он не знает, кто она.

― Да. Но... ― Кейтлин задумалась, как объяснить.

Если Лукас не знал, кем она была, может, ей стоит использовать тот же план, в каком она подозревала его. Она могла присоединиться к нему за выпивкой, разговорить о пабе и выяснить его намерения.

Но прежде, чем она приняла решение, как лучше поступить, ее нашел Сэмми.

― Вот ты где.

Кейтлин повернулась на голос ее бывшего и Лукас Уайтинг был мгновенно забыт.

― Тебе жить надоело?

― Прошло несколько месяцев, Кейти.

― Не зови меня так.

― Кейтлин, ― быстро поправил себя Сэмми, будто его сдержанный тон сработает.

Он ее достал.

― Утром я подам заявление на судебный запрет.

Сэмми побледнел.

― Ты не можешь до сих пор так злиться на меня. Я тысячу раз извинился. И я, правда, сожалею. Боже, Кейтлин, я каждый раз проклинаю себя с тех пор, как ты ушла. Я все испортил. Я кретин. Я знаю. То, что было между нами... это было волшебно. Я скучаю по тебе. Скучаю... ― он замолчал, и она поняла к чему он клонит.

Секс. Он скучает по сексу с ней.

Вау, разве это не делает ее особенной?

― Между нами все кончено, Сэмми. Я не знаю, как еще более понятно сказать тебе. Возвращайся к мисс учительнице музыки.

Сэмми отрицательно потряс головой.

― Нет. Нет. Я не хочу ее. Она не поняла, ей не понравилось то, ― он шумно сглотнул, ― что нравится нам.

Кейтлин разозлилась, вскидывая кулак. Она никого раньше не била, но сейчас она готова была его убить.

― Как ты смеешь...

― Думаю, вам стоит двигаться дальше. Леди сказала, что все кончено.

Кейтлин вздрогнула, когда Лукас решил вмешаться в разговор. Она подумала, что мужчина забыл о ней, как только появился Сэмми. По какой-то неведомой причине, присутствие Лукаса ее успокаивало. Если ее удар вряд ли бы принес ощутимый вред, то Лукас Уайтинг казался более внушительным в этом смысле. Именно это ей и требовалось.

― Вы кто? ― без наезда произнес Сэмми.

Возможно, он был достаточно умен, чтобы понять по виду Лукаса, что не выйдет из драки с ним победителем.

― Я скажу, кто я. Я твой самый худший кошмар, если ты сейчас же не покинешь этот паб и не оставишь эту женщину в покое.

Сэмми несколько раз моргнул, без сомнения, пытаясь понять, не послышалось ли ему. Этот придурок даже посмотрел на нее в надежде, что она ему поможет. Ей потребовалось большое усилие, чтобы не закатить глаза.

― Иди домой Сэмми. И не возвращайся.

Казалось, что у Сэмми вся кровь отхлынула от лица, пока он все еще удерживал ее взгляд. А потом он повернулся на выход.

Она обратно развернулась к Лукасу, улыбаясь несмотря на свое раздражение, которое так и чувствовалось вокруг.

― И что, черт возьми, это было? Вы сейчас говорили как какой-то герой Лиама Нисона. Я найду тебя. Я твой худший кошмар, ― передразнила она глубоким мрачным голосом.

Лукас даже не смотрел на нее и никак не отреагировал на ее реплику. Напротив, он продолжал следить, как Сэмми уходит.

Кейтлин проводила взглядом своего бывшего, пока тот выходил из паба. Потом она посмотрела на бар: слишком маленькая вероятность того, что дядя Трис ничего не увидел. Дядя какое-то мгновение пристально на нее смотрел, и она ему тайно подмигнула, чтобы сказать, что с ней все в порядке. Не смотря на это, лицо дяди оставалось напряженным, но он ей слегка кивнул.

Он пока оставит ее в покое. Пока. Но Кейтлин себя не обманывала, дядя глаз с нее не спустит, пока она будет говорить с Лукасом Уайтингом.

― Спасибо, что вступились за меня, ― сказала она, переведя свой взгляд на дверь, ведущую в ее комнату. Она была так близка. Ее ждали пижама, бокал вина и повтор сериала «Люцифер».

― Мое благородство убедило тебя присоединиться ко мне за выпивкой?

Она кинула взгляд на его стол и удивилась, обнаружив его пустым.

― А где твои друзья?

― Они бизнес партнеры. Наша встреча завершена, и они поехали домой к своим женам.

Он указал ей на стул, и она сдалась. Усталость уступила любопытству.

― А твоя жена?

Он покачал головой.

― Пригласил бы я тебя выпить, если бы у меня была жена?

― Придурок, которого ты только что спровадил, приезжал ко мне домой после работы. После того, как он проводил меня на работу, то решил, что это отличная идея пригласить другую женщину в нашу постель. Так что прости меня за подозрения.

― Я не женат, не помолвлен, ни с кем не живу и не нахожусь в серьезных отношениях.

Кейтлин поймала себя на том, что пыталась угадать его возраст. Он был обладателем такого типа лица, по которому нельзя его определить. Не то, чтобы она сильно задумалась. Без сомнения она сможет в интернете подчерпнуть огромное количество информации о нем. И ответ на свой вопрос она найдет одним запросом в Гугл.

― Разведен?

― Нет.

Кейтлин поняла, что они начали разговор не с того, поэтому она решила начать сначала.

― Я, кстати, Кейтлин Уоллес.

Он никак не отреагировал на ее имя. Но если он собирал информацию о пабе, то определенно, ему должно быть знакомо имя ее матери.

Попс и ее бабушка Сандэй вырастили семь детей в квартире над пабом, в котором сейчас жила Кейтлин и ее кузены, создали паб и ресторан на первом этаже. Когда их дети выросли, Трис с Попсом управляли пабом, а ее мама, Кейра Уоллес, с дядей Эваном ― рестораном «Сандэй Сайд».

― Лукас Уайтинг.

― Я знаю.

Впервые она заметила на его лице намек на улыбку, это доказывало, что он все же человек.

― Мужчина, что только что ушел...

― Сэмми, ― добавила она.

― Бывший парень или муж?

― Бывший парень. Я утешаюсь мыслью, что, по крайней мере, не вышла за него замуж.

― Он предлагал?

Она покачала головой.

― На самом деле, нет. Не предлагал.

Сэмми был последним человеком, о котором Кейтлин хотела говорить. Особенно с Лукасом Уайтингом.

― Вы часто проводите совещания в пабах?

Лукас не принужденно пожал плечами.

― В зависимости от предмета переговоров.

Ну, здравствуйте, мистер Таинственность. Я попыталась прощупать дальше.

― Ясно. И что за предмет переговоров был сегодня?

― Приобретение недвижимости.

Этот Лукас хорош. Он не делал ее попытку разузнать о его намерениях легкой.

― Что-нибудь закажете? ― с любопытством смотря на Кейтлин, спросила Айлис.

― Мне еще порцию Гиннесс. Кейтлин?

― То же самое. Спасибо.

Кейтлин надеялась, что ее сестра ничего не скажет, чтобы сохранить свою личность в секрете. Адвокат внутри нее был намерен докопаться до правды даже в столько коротких ответах.

Айлис остановилась на несколько секунд, но после того, как Кейтлин не посмотрела на нее и ничего не сказала, она пошла к бару.

― Не могу поверить, что еще осталась какая-то недвижимость в Балтиморе, которая еще не принадлежит вашей семье.

Лукас не сводил с нее глаз.

― Всегда есть, что можно купить.

Его ответ, по какой-то причине, задел ее за живое.

― Что если кто-то не хочет продавать?

Он немного сузил глаза. Мало кто бы это заметил, если не следил за ним так пристально как Кейтлин. Ее слова как-то его задели. Черт. Она себя выдала.

― У всех есть своя цена.

Но не у ее семьи. Не тогда, когда это касается семейного дела. Это не просто способ заработка, это их дом, их наследие будущим поколениям. В каком-то смысле, паб ― это сердце семьи, то, что их объединяет.

― Значит, никто не отказывал тебе?

Впервые Лукас усмехнулся. То, как отреагировала на его улыбку Кейтлин, удивило ее. В ней боролось два желание ― умчаться прочь от голодного волка и обнажить свое горло чудовищу.

Вот, черт!

Он наклонился ближе, его темные пронизывающие глаза ничего не упускали. Выражение его лица словно говорило, что она не скажет ему «нет».

Ее киска сжалась, и Кейтлин почувствовала, как между ног стало влажно. Что, черт возьми, происходит? Достаточно одного короткого сексуального взгляда Лукаса, и она готова выпрыгнуть из одежды? Похоже, время найти кого-нибудь пришло. Ее гормоны решили дать о себе знать... весьма бурно.

Она пыталась представить, как будет выглядеть Лукас без рубашки. У него есть татуировки? Его мощные мускулистые руки созданы для них.

― О чем ты думаешь? ― прошептал он.

О татуировках? Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы перестать раздевать его взглядом и вернуться к первоначальному вопросу.

Она спросила, отказывал ли ему кто-то.

― Я не знаю.

Ей не понравилось, как с придыханием звучал ее голос.

Под его напряженным взглядом она ощутила, как горят ее щеки, и испугалась, что покраснела. Лукас даже не пытался скрыть свой интерес. Его взгляд переместился на ее грудь, и она заметила тень его улыбки.

Она опустила свой взгляд вниз, когда она поняла, что не сможет скрыть свои желания. К несчастью, она увидела, что ее соски натягивали ткань блузки. Они напряглись в тот же момент, как она села за стол и почувствовала мускусный аромат его одеколона. А значит, Лукас прекрасно знал, какой эффект производит на нее.

― Люди постоянно говорят мне «нет», Кейтлин.

Она подняла глаза, размышляя, достаточно ли у нее сил, чтобы противостоять ему. Мысленно она могла представить, как он приказывает ей раздеться, сесть на колени, перегнуться через стол. И она не сомневалась ни на секунду, что подчинится.

― Люди, ― пробормотала она. ― Женщины? ― сорвался с языка вопрос.

Лукас открыл рот, что ответить, но она покачала головой, прерывая его.

― Я не это имела в виду... не отвечай, ― бормотала она как идиотка. Пора взять себя в руки. ― Когда люди дают отрицательный ответ, отказываются от сделки, ты останавливаешься?

Лукас смотрел на нее так, словно хотел ответить на ее вопрос про женщин. Она была благодарна, что он позволил вернуть разговор в безопасное русло. Он наклонил голову.

― Я никогда не сдаюсь. Как я и сказал, у всех есть своя цена.

Кейтлин не могла вспомнить, когда последний раз чувствовала себя не в своей тарелке. Годы адвокатской практики отточили ее навыки противостоять самым отвратительным мерзавцам. Но Лукас не был им.

Он вел себя ― она тяжело сглотнула ― как Дом.

Она боялась того, что он может распознать ее секрет, о котором не должен догадаться Лукас Уайтинг.

Ее мама всегда говорила, что самое ужасное, что может сделать человек, это скрывать свою настоящую сущность, отрицать то, что делает их по-настоящему красивыми и особенными.

Ее мама знала, кем является Кейтлин. Она знала потому, что и сама была такой же. Ее мама хорошо понимала Кейтлин и поддерживала принять свою сущность сабмиссив. Принять, не считать это слабостью.

Кейтлин постоянно сопротивлялась этому, и для нее не было проблемой скрывать свою особенность ото всех.

До сегодняшнего вечера.

Проблема была в том, что Лукас слишком внимательно на нее смотрел. Язык его тела, его поведение, то, как он себя преподносил... Боже, все в нем манило ее как мотылька на огонь.

Она сильнее сжала ноги в надежде остановить эту нежданную пульсацию ее внутренних мышц, жаждущих секса. Она должна себя взять в руки, освободиться от этого влияния. Лукас Уайтинг ― ее враг, угроза семьи. Мысль о семье помогла ей собраться.

― Я не согласна, что у каждого есть своя цена. Некоторые вещи невозможно купить. Какой бы ни была цена.

Лукас не собирался с ней спорить. Его упрямое выражение лица говорило само за себя, он считал себя правым. Его надменность выводила ее из себя.

― Кейтлин, чем ты занимаешься по жизни?

― Я адвокат.

― Уголовное право или гражданское?

― Гражданское. У меня своя практика.

Она чуть сказала название фирмы, но вовремя остановилась. Возможно, Лукас не знает ее фамилию Уоллес, но черта с два он не в курсе, что Коллинз владеет пабом.

― Крупная фирма?

― Нет. Маленькая, только я и мой кузен, хотя мы подали объявление по найму адвокатов, одного или двух. Хотим расширяться.

― Значит, дела идут хорошо.

― Да. Мы работаем с малоимущими семьями и с пожилыми людьми.

― Понятно.

― В основном я занимаюсь имущественными спорами, вопросы арендаторов и арендодателей, иммиграция. Мой кузен ― с разводами и опекой.

― Значит, вы не адвокаты по несчастным случаям.

Она покачала головой и улыбнулась.

― Нет.

Айлис подошла к их столику и поставила кружки с пивом. Трис, видимо, успокоил ее и сказал, что Кейтлин что-то хочет выяснить, так как Айлис выполнила заказ и отправилась дальше разносить напитки.

Если семья рассчитывала, что Кейтлин что-то узнала, то они будут разочарованы. Она потерпела неудачу. По-крупному.

Кейтлин опять посмотрел на дверь на второй этаж. Эта игра в кошки мышки вывела ее из себя. И до чертиков возбудила.

Она присоединилась к Лукасу в надежде выведать его секреты, а вместо этого раскрывает ему свои.

Кейтлин нужно перевести разговор на него. Лукас отлично умеет уклоняться от ее вопросов, заставляя забыть, зачем он здесь.

― Ваша встреча была удачна? Вы купили, что хотели?

― Нет еще. Мы только на стартовом этапе проекта.

― И что под этим подразумевается?

Лукас сделал глоток пива и откинулся на стуле.

― Исследование.

Кейтлин пыталась сдержать свой нрав, подавить свой страх. Его слова провоцировали ее. Он все еще собирался купить паб «У Пэт». Она в этом не сомневалась. Единственное, в чем она сомневалась, знает ли, кто она или нет. Может, она лишь часть его, так называемого, исследования.

На кону было благополучие ее семьи, ради чего Кейтлин сможет подавить свое нежелательное влечение к Лукасу.

― Звучит, словно мы родственные души. Я и сама кое-что знаю об исследованиях.

Ее голос ненамеренно прозвучал угрожающе, но Кейтлин не собиралась отступать. Она не допустит, чтобы Лукас почувствовал свое превосходство.

Было похоже, что ее неожиданная агрессия застала врасплох. И она опять засомневалась, знает ли кто она или нет.

Он быстро взял себя в руки. Черт.

― Расскажи мне о себе, Кейтлин.

Она глубоко вздохнула. Похоже, у нее еще есть шанс выяснить его намерения.

― Не уверена, что тебя интересует. Думаю, мы уже коснулись самого основного. Я адвокат. Одинока. И у меня ужасный вкус в мужчинах.

Лукас усмехнулся, Его смех звучал хрипло. Этот парень всегда такой серьезный?

― Мне интересно, что могло привлечь тебя в Сэмми. Он не похож на твой тип.

Она нахмурилась.

― Мы знакомы всего двадцать минут, и ты уже знаешь, каков мой типаж?

― Я не преуспел бы в своем деле, если бы не обращал внимания на детали. Ты изучала законы, я ― людей.

Кейтлин чувствовала большую потребность вывести его на эмоции. Лукас казался непробиваемым, что еще больше толкала ее на провокацию.

― Ты не можешь понять человека за двадцать минут.

― Сэмми ― слабак.

Она пожала плечами.

― И что?

― Он не тот, чего ты хочешь. Что тебе нужно.

То, как он выделил слова «нужно», заставила ее сердце сжаться от страха... и, Боже помоги, тоски.

― Ты понятия не имеешь, что мне нужно.

Она пыталась сказать это твердо и уверено, показать свою силу. Но смогла лишь прошептать, перечеркивая свои намерения.

И опять Лукас ничего не сказал. Ему и не надо было. Она не могла понять, как он одним лишь взглядом мог сказать ей, что куда больше знал о ее потребностях, чем она сама.

Лукас позволил своему взгляду пройтись по ее телу, изучая каждую ее черту.

― Твоя одежда консервативная, но ты знаешь, как подчеркнуть свои достоинства. И хотя ты не пытаешься скрыть свою красоту, твоя одежда свободна. Простая шелковая блузка и скромные украшения подчеркивают твой профессионализм, а не сексуальность. Хотя, как я предполагаю, на это, как женщина в этом мужском мире, ты должна ставить акцент. Ты также умна, как и твои коллеги-мужчины, и ты хочешь, чтобы тебя воспринимали именно коллегой, а не женщиной.

Она пожала плечами, пытаясь прийти в себя от того, как он обнажил ее всего лишь парой слов и горячими взглядами.

― Ты описал большинство женщин в моей профессии.

― Ты хочешь, чтобы я копнул глубже, Кейт?

Она поежилась от его глубокого голоса, который звучал очень властно.

Кейтлин сможет продолжить этот разговор. Она не могла рисковать раскрыть то, в чем она не готова признаться, особенно Лукасу.

― Зачем ты здесь, в этом пабе?

― Ты знаешь почему.

― Я хочу услышать это от тебя.

― Я хочу купить это паб.

Глава 2

Лукас бы все отдал, чтобы раскрыть все карты внучке владельца паба, но было что-то в Кейтлин Уоллес, что выбивало его из седла. Ему это не нравилось. Он чуть ли не злился на нее.

Когда она согласилась присоединиться к нему за выпивкой, он знал, что она надеется выведать его секреты. Если бы они у него были.

Он предельно ясно выразился о своих намерениях ее дядям и маме. Лукас знал, что его первое предложение будет отклонено. Это был пробный заход, возможно, провокация, но он хотел встретиться с владельцами, оценить их. Он не приступал ни к одной сделки, не собрав всех фактов. У него было собрано целое досье на Патрика Коллинза, на его жену, Сандэй, и всех их детей и внуков. Все, что только можно о них узнать.

У него также были фотографии всего семейства, включая официантку Айлис, а также и Кейтлин.

Именно ее изображение он изучал дольше всех. Он не врал: она действительно красива. Похожа на мать ― темные длинные волосы и удивительные светло-голубые глаза. Именно они бросаются в глаза при первой встрече с Кейтлин. Лукас не сомневался, что на любого живого гетеросексуального мужчину ее внешность действует куда сильнее песни сирены, которая заманивает моряков на скалы.

Увидев женщину воочию и попав под влияние этих кристальных глаз, он понял, насколько они очаровательны. Дело не только в их цвете, а в эмоциях, которые в них отражались и пленяли его.

Он так ясно увидел в них вспышку ярости, направленную на ее бывшего, настороженность Лукасом и искреннюю привязанность по отношению ее семьи.

Но он увидел не только эти эмоции, но и то, что может разрушить все его планы.

Кейтлин была сабмиссив.

И он хотел ее. Сильно жаждал.

Лукас привык получать все, что захочет, но верность Кейтлин своей семье казалась непоколебимой, а значит, он сейчас находился во вражеском лагере.

Ее слова подтвердили его мысли.

― Ты никогда не получишь этот паб.

― Никогда не говори никогда, Кейтлин. Это слово не стоит так легко произносить.

― В данном случае это не преувеличение. Это всего лишь констатация факта.

Лукас знал, когда стоит наступать или отступать. Ни одна война не была выиграна одним сражением. Чтобы победить, ему нужно все спланировать, определить тактику и принять тот факт, что, побеждая, ты что-то теряешь. Единственная вещь, что его действительно интересовала, это то, что его ждет в конце.

Четыре шага вперед, три назад, но в конце он все равно будет впереди.

― Я не хочу быть твоим врагом, Кейтлин.

― Тогда сдайся.

В его словаря нет слова «сдаться», его также нет и в его ДНК, но ей не нужно этого знать. Пока.

-Хорошо.

Кейтлин с подозрением сузила глаза.

― Хорошо?

― Да, я сдамся. Пока что. При одном условии.

Он должен аккуратнее выбирать слова: адвокаты всегда ищут лазейки.

Мужчина усмехнулся.

― Ты не хочешь выслушать условие?

― Нет.

Он наклонился к ней и взял ее руку. Она пыталась ее отнять, скрыть их дрожь, но он не позволил ей ускользнуть. Лукас нежно ее сжал, а потом усилил свою хватку.

Как он и ожидал, у нее перехватило дыхание, а на лице появился яркий румянец. Ее реакция заставила его кровь устремиться южнее. Его член напрягся, когда до него медленно дошло, что она так отчаянно пыталась скрыть.

Кейтлин облизала свои губы. Она была возбуждена, поддаваясь влиянию его непоколебимого контроля.

― Я хотел бы, чтобы ты приняла мое приглашение на ужин завтра вечером.

― Это и есть условие?

Он покачал головой.

― Ты привлекаешь меня, Кейтлин. И, как ты можешь понять, моя симпатия, ― он остановился, подыскивая верные слова, ― все усложняет, учитывая мои текущие намерения.

― Паб.

Он кивнул.

― Я никогда не смешиваю бизнес и удовольствие.

― Никогда не говори никогда.

По ее тону можно сказать, как она довольна собой, в точности повторяя его слова.

― Ты только что подтвердила мою точку зрения, ведь я собираюсь нарушить это правило.

Кейтлин снова попыталась вытащить свою руку из его хватки, но ее усилия были бесполезны, так как он отказывался это делать. Она сузила глаза, которые уже не были затуманены возбуждением. Теперь в них пылала ярость.

― Я считаю, что тебе стоит как можно быстрее прояснить условия своего требования. Потому что в данный момент я прихожу к отвратительному выводу, что ты самый худший мерзавец на всем белом свете. Я всего в двух секундах от того, чтобы выплеснуть тебе пиво в лицо и позволить своим дядям и кузенам выбить из тебя всю дурь.

Он сжал челюсть от осознания, как прозвучало его предложение. Мужчина чувствовал себя неуклюжим новичком. Эта дьявольская женщина вскружила ему голову.

― Ты меня неправильно поняла. Я не говорю, что оставлю свои намерения по покупке паба в обмен на сексуальные услуги.

― Мудро с твоей стороны.

― Одно свидание, Кейтлин. Я хотел бы сходить с тобой на свидание. Мы не будем говорить о бизнесе.

Она все еще не верила ему.

― И в конце вечера?

― Мы решим, хотим ли встретиться еще раз.

― Что будет, если мы захотим третье и четвертое свидание?

Он вздохнул.

― Отчасти, я надеюсь, ты позволишь мне объяснить свои намерения в отношении паба, почему продажа паба не будет приравнена сделки с дьяволом.

Она была непоколебима, когда повторила:

― Мы не продаем паб.

― Так ты говоришь.

Его заинтересованность в ней росла с каждым ее словом. Ее спина была прямой, плечи напряжены, лицо властное. Решимость Кейтлин победить делала ее еще более привлекательной. А его более настойчивым.

Он надеялся, что в конце у него будет паб. И Кейтлин.

― Потому, что это правда.

― Ты до сих пор ничего не ответила на мое приглашение на свидание.

Она прикусила свою нижнюю губу, привлекая его внимание к своему рту. В его голове сразу же вспыхнула желание поцеловать ее. Ему достаточно небольшого усилия, чтобы потянуть за руку, которую он держал, и приблизить ее к себе. Какая-то его часть хотела сделать это ради того, чтобы увидеть, сколько мужчин в этом пабе ринуться на ее защиту. Он предполагал, что как минимум дюжина.

― Не советую, ― сказала Кейтлин, наклоняясь ближе.

Она просто не представляла, насколько она соблазнительна.

― Что не советуешь?

― Целовать меня. В этом пабе ты ― враг номер один.

Он чертовски хотел ее. Его член был твердым словно камень.

― Соглашайся на свидание.

Она все еще колебалась.

Как он и думал, она очень предана семье. Очень предана.

Но помимо преданности в ней пряталось еще кое-что. Что также сильно, что и ее преданность.

Он провел большим пальцем по ее руке, которую все еще удерживал. Она не отпрянула, после своего предупреждения, а значит, ему стоит лишь еще чуть-чуть наклониться. Их губы были всего лишь в паре миллиметров друг от друга.

― Скажи «да», Кейт, ― прошептал он, прекрасно осознавая, что в его голосе звучат приказные нотки.

― Да.

Ее ответ был едва различим, но ему хватило и этого, чтобы услышать.

Прошло всего несколько миллисекунд, когда их столик окружили трое крепких ирландцев.

― Все в порядке, Кейтлин? ― спросил дядя Трис.

Она попыталась вытащить свою руку из его хватки, но Лукас отказался отпускать ее и демонстрировать хоть намек на слабость или страх. Эти Коллинзы определенно привыкли, что их устрашающий прием работает. Но только не на Уайтинга, их они еще не встречали. Отец Лукаса написал инструкцию по запугиванию.

― Все хорошо, ― ответил Лукас. ― Кейтлин только что согласилась пойти со мной на свидание.

― Это невозможно, ― настаивал Эван.

Все трое повернулись к Кейтлин. Лукас не знал, какую реакцию от нее ожидал, но не то, что она продемонстрировала.

Она встала, уже не пытаясь отнять свою руку. Вместо этого она сжала его руку. Сильно. Чертовски сильно.

В этот же момент, она посмотрела на троих мужчин.

― На самом деле, согласилась. Мы с Лукасом завтра пойдем на свидание.

― Лукас? ― недоумевал ее кузен Колум, или, возможно, Патрик.

У Тристана двое близнецов, поэтому стоит лишь догадываться, кто из них кто. Лукас предположил, что это Колум, потому что он похож на адвоката и зашел в паб вместе с Кейтлин.

― Мы не будем это обсуждать на глазах у всего паба, ― произнесла она сквозь стиснутые зубы. ― Я уже взрослая и способна принимать самостоятельные решения.

Мистер Коллинз подошел к Трису.

― Я что-то пропустил?

Лукас улыбнулся шутки старика, но все остальные за столиком заметно напряглись.

― Нет, Попс, ― быстро ответил Трис. ― Совсем нет.

Несмотря на большой возраст, Патрик Коллинз не был похож на дурака. Он посмотрел на хмурые лица своих сыновей и внуков, а потом перевел свой взгляд на него и Кейтлин, не упустив того, что они до сих пор держались за руки.

― Крошка Кэйти, кто это с тобой?

Лукас старался не выдать своего удивления. Патрик Коллинз не знает, кто он? Неожиданный поворот.

― Это Лукас, ― сказала Кейтлин, намеренно не произнося его фамилию.

Лукас протянул руку для рукопожатия.

― Приятно познакомится, мистер Коллинз.

― И мне, сынок. Вы с моей внучкой на свидании здесь?

Патрик воспринимал Лукаса не как человека, который хочет купить твой паб, а как того, кто хочет встречаться с его «крошкой Кейти».

Лукас подумал, что лучше бы его воспринимали как покупателя паба, но это так же вероятно, как ледяные скульптуры в аду.

Сейчас же ему нужно понять, что за игра тут ведется. Почему никто не рассказал Патрику о его предположении по покупке паба?

― Нет, сэр, ― ответил Лукас. ― Сейчас мы просто зашли выпить. А завтра пойдем на свидание.

Несмотря на то, что остальные мужчины были не согласны с этим утверждением, они держали язык за зубами.

― О, отличная новость! Мы много месяцев пытались отправить ее куда-нибудь сходить. Лукас, ты тоже адвокат?

Лукас покачал головой, наслаждаясь тем, как у Тристана заходили желваки. Лукас был тем еще мерзавцем, готовым разыграть свой козырь. Он держал их на крючке, и эти мужчины знали это.

― Я занимаюсь недвижимостью.

― Правда? Ты...

― Смотри, Попс, ― сказал Эван, указывая на экран телевизора. – «Кэпс» (прим.: Вашингто́н Кэ́питалз ― профессиональный хоккейный клуб из Вашингтона) только что забили.

Глаза Патрика загорелись.

― Отлично! ― он потер руками и отправился к бару. ― Я поставил двадцать баксов на эту игру.

Старик вернулся на свое место среди своих товарищей, продолжая наслаждаться игрой и споря о том, что «Кэпс» не выиграют кубок Стэнли в этом году.

― Черт, ― пробормотал Колум, его взгляд тоже приклеился к телевизору.

― Ты поставил против Попса? Подожди… ты поставил против «Кэпс»? ― в недоумении спросила Кейтлин. ― С кем они играют?

― Питтсбург, ― пробормотал Колум, словно стеснялся сказать об этом во всеуслышание.

― Питтсбург? Черт побери, мы ненавидим Питтсбург, ― возмутилась Кейтлин.

― Следи за языком, ― через всю комнату крикнул Патрик.

― Надеюсь, твой папа тебя не слышит, ― предупреждающе сказал Эван, хотя было очевидно, что он одобряет высказывание племянницы. ― Он никогда не откажется от своей любви к темной стороне, хотя только Господь знает, мы все пытались выбить из него эту преданность.

Лукас надеялся, что «выбить» лишь фигура речи. Он слышал, что ирландцы готовы перегрызть горло за спорт, но драться из-за этого казалось перебором.

― Твой отец болеет за Питтсбург? ― спросил Лукас.

Кейтлин кивнула.

― Он там родился и вырос.

Колум расстроено провел по волосам.

― Вратарь «Кэпс» в резерве из-за травмы. Всем известно, что у них нет ни шанса.

Если у Колума и была потребность защитить кузину, то, казалось, хоккей затмил все на свете. Колум вернулся к бару, проклиная телевизор, потерю двадцати баксов и Питтсбург Пингвинз (прим.: хоккейная команда), и необязательно в этом порядке.

― Мы закончили? ― Кейтлин спросила своих дядей.

― Поговорим позже, ― ответил Трис, возвращаясь к барной стойке.

Эван кинул на нее обеспокоенный взгляд, но ничего не сказал, а вернулся в ресторан.

Лукас подумал, что дяди ей устроить взбучку после того, как он уйдет.

― Послушай, Лукас, я не думаю...

Она решила пойти на попятную. Это не сработает.

― Я заеду за тобой завтра в семь.

― Нет, правда...

― Почему никто не сказал мистеру Коллинзу о моем предложении?

Она скривилась.

― Мы скажем, если потребуется.

― Боитесь, что он согласится?

Кейтлин засмеялась.

― Видимо, тебе стоит исследовать нас лучше, потому что ты определенно не знаешь самое главное о каждом из нас.

Ее слова провоцировали его, хоть и не намеренно. Независимо от его реакции, он не собирался ходить вокруг до около.

― Я знаю о тебе намного больше, что ты не готова признать, Кейт. Надень завтра платье. И никаких трусиков.

Ее щеки запылали, но не от злости, хотя это определенно то, в чем она хотела его убедить.

― Ты напыщенный сукин...

Он схватил ее за талию одной рукой, а другой ― взялся за ее подбородок, поднимая ее голову выше и заставляя смотреть ему прямо в глаза.

― Не будем скрывать очевидное. И я не позволю тебе отрицать то, кем ты являешься, когда ты со мной. Платье. Никаких трусиков. Это последний раз, когда я повторяю свое требование. Ты поняла?

Кейтлин заморгала, на какое-то мгновение он подумал, что она даже не дышит.

Когда она, наконец, ответила, он был единственным, у кого перехватило дыхание.

― Да, сэр.

Глава 3

Кейтлин одернула подол своего платья и посмотрела на себя в зеркало. Черное платье-футляр доходило до середины бедра, так что никто не должен догадаться, что она без трусиков. Тем не менее, она знала.

Она посмотрела на кровать, куда бросила свои трусики. Она три раза их натягивала, пока одевалась. И каждый раз снимала их снова. То, что она следовала указаниям Лукаса, сводило ее с ума. Они только познакомились. Почему, ради всего святого, она чувствует такую острую потребность ему подчиниться? Он же был никем для нее.

― Дерьмо, ― пробормотала она.

Он не тот мужчина, с кем ей следовало встречаться, не говоря уже об отношениях между доминантом и сабмиссив. Она не слышала от Адама про Лукаса Уайтинга и была чертовски уверена, что не доверяет ему.

Она опять потянулась к своим трусикам. А потом засунула их в шкаф, чтобы не видеть.

П*здец.

Все это плохо. Очень плохо.

Она прогуглила информацию о Лукасе Уайтинге через три минуты после того, как он ушел прошлым вечером. И хотя она кое-что нашла, у нее возникло сто пятьсот вопросов. На самом деле все, что она нашла, помимо его дорогостоящих сделок по приобретению недвижимости, было слишком поверхностной информацией. Сведениями, которые ничего не говорили, что из себя представлял мужчина, с которым она познакомилась. Единственные персональные данные, которые она нашла, ― это то, что ему тридцать девять лет и он не солгал о своем семейном положении... или отсутствии таковом.

Со стороны двери раздался одобрительный свист, она повернулась и увидела, как Айлис улыбается ей.

― Ты секси. Уверена, что хочешь пойти так?

Кейтлин покачала головой.

― Будь я умней, то собрала бы волосы в пучок, стерла макияж и оделась как монашка.

― Если судить по взглядам, что кидал на тебя Лукас, его бы это не отпугнуло. В любом случае сейчас это неважно. Мы опаздываем. Меня прислали за тобой, чтобы я привела тебя на твою «интервенцию».

Кейтлин закатила глаза.

― Серьезно?

«Интервенции», или же другими словами вмешательства, не были редкостью в ее семье. Если родственники Коллинз считали, что один из них совершает ошибку, они объединялись и прочищали мозги заблудшей душе. Боже, Кейтлин сама организовывала такую «интервенцию» пару месяцев назад для Колума, когда этот придурок решил, что ему пойдет козлиная бородка. Они пресекли эту мысль в зародыше и убедили его побриться.

Айлис виновато пожала плечами.

― Прости. В каком-то смысле ты заложила свою душу, когда пожала руку человеку, который пытается украсть наш паб.

― Он не крадет, а предложил купить ― легально ― мы отказались. Конец игре.

― Ты же не думаешь, что на этом все закончится? Это же Лукас Уайтинг.

Айлис протянула его фамилию, подчеркивая, почему Кейтлин должна одеть самые большие бабушкины панталоны, какие только есть в наличии.

Не давая ответить, Айлис развернулась и направилась в гостиную. Кейтлин глубоко вздохнула и последовала за ней. Чтобы избежать конфликта, она с восходом солнца уехала на работу и вернулась лишь час назад, сначала запрыгнув в душ, а потом прячась в своей комнате и решая дилемму с трусиками.

Оглядываясь в заполненной гостиной, она застонала.

― О, Боже. Это всего лишь какое-то свидание.

В комнате находилось слишком много родственников. Помимо Айлис, были близнецы, Патрик и Колум, также Санни, Ивон, Финн и брат Кейтлин, Локлан. И хотя все они жили в этом доме, застать их всех в одно и то же время было большой редкостью.

Локлан встал и пригласил ее присесть.

― Мы знаем, но Лукас Уайтинг не тот человек, с которым мы бы хотели, чтобы встречалась наша сестра.

Она плюхнулась на диван рядом с Финном, который продолжил:

― Мы начали собирать на него информацию еще с тех пор, как он предложил купить паб. Отец слышал множество слухов о семье Уайтинг за все эти годы.

Отец Финна, Аарон, муж ее тети Райли. Он также был полицейским в Балтиморе. Неудивительно, что дядя Аарон знает что-то о семье Уайтинг.

― Какие слухи? ― спросила Кейтлин, понимая, что лучше вооружиться большей информацией, чем у нее есть. Возможно, какие-то мелкие детали помогут ей сопротивляться сексуальному притяжению Лукаса.

― Боже, с чего бы начать? ― сказала Ивон. ― Начнем с того, что его брат умер от передозировки героина в прошлом году.

Что ж, это не помогло. Кейтлин пожала плечами.

― И что, теперь вся семья наркоманы?

Ивон покачала головой.

― Нет, конечно, нет. Это просто то, что мы знаем точно, помимо того, что его родители живы, хоть и разведены, а Лукас играет большую роль в семейном бизнесе. Все это проверенные факты. Остальное...

― Предположения, ― продолжил Колум. ― Но вокруг полно слухов, которые ты должна принять во внимание.

― Ладно. Вываливайте, ― ответила Кейтлин, не понимания, почему ей неожиданно захотелось встать на защиту Лукаса перед ее семьей.

Локлан начал зачитывать:

― Он нанимает головорезов, использую тактику в бизнесе «не брать пленных». Я знаю некоторых людей, которые сталкивались с Лукасом Уайтингом. К тому же на его стороне мэр города, часть городского совета, не говоря уже о парочке «карманных» сенаторов. Он вкладывает немалые суммы в избирательные кампании... с надеждой, что его щедрость будет оплачена услугами.

Санни наклонилась вперед на стуле.

― Мама говорила, что Балтимор облетел слух много лет назад о связи Уайтингов с мафиози.

― Тетя Райли скорее всего слышала это от Бабблс, ― сказала Кейтлин. ― Она думает, что все работают на мафиози.

Санни расплылась в улыбке, не возражая против слов Кейтлин.

― Я начала расспрашивать о нем в пабе после его последнего посещения. Никто не смог вспомнить, чтобы этот парень с кем-нибудь встречался. Он посещает множество общественных мероприятий не один, но он ни разу не появлялся с одной и той же женщиной. Не думаешь, что это несколько странно?

Патрик работал бок о бок со своим отцом, Трисом, за барной стойкой. Поэтому, он знал, куда больше об общественной жизни Балтимора, чем ему бы хотелось.

― Значит, у парня страх серьезных отношений, ― Кейтлин не считала, что это большая проблема. Если честно, ни одна из их попыток не была убедительной.

― Или... после каждого свидания он отвозит женщину домой и бросает ее в темницу, как часть его тайного гарема. Или убивает их, разрубая как часть какого-нибудь ужасного эксперимента, ― добавила Санни с огромными глазами.

― Тебе стоит прекратить смотреть фильмы ужасов, Сан, ― поддразнил ее Патрик.

Санни была фанатом фильмов ужасов, и они все об этом знали. Еще несколько подобных комментариев с ее стороны, и ее будет ожидать «интервенция».

Кейтлин очень-очень хотела бы посмеяться такому повороту, но она слишком сильно зациклилась на слове «темница».

Она прочистила горлом, пытаясь выкинуть это из головы.

― Я собираюсь лишь поужинать с ним, чтобы выяснить, какие у него планы в отношении нашего паба, а потом все вам рассказать. На самом деле, тот факт, что он не встречается с женщиной чаще одного раза, должен вас успокоить.

― Значит, ты с ним встречаешься, чтобы прошпионить? ― спросила Айлис.

― А для чего же еще? ― ответила Кейтлин.

Айлис пожала плечами.

― Не знаю. Мне казалось, что вы увлеклись друг другом прошлым вечером.

Кейтлин не знала, как на это реагировать. Лукас, действительно, ее заинтересовал. Даже слишком. Она надеялась, что часть этого притяжения ослабло, и она сможет с ним справиться. Конечно, учитывая тот факт, что она без трусиков, это был заведомо проигранная ставка, которую еще даже не успели разыграть.

«Интервенцию» прервал стук в дверь, но никто даже не пошевелился, чтобы открыть.

― Я так понимаю, что не смогу вас разогнать, чтобы тот, кто пришел, не решил, что попал в застенки к испанской инквизиции.

Локлан скрестил руки.

― Иди, открой дверь, Кейтлин. Мы никуда не уйдем.

Она раздраженно вздохнула.

― Вы все сумасшедшие.

Она встала и открыла дверь. И она сразу поняла, что с ума сошли не ее родственники.

А она.

Лукас был одет в черные брюки и темно-синюю дизайнерскую рубашку, которая выглядела импортной и, скорее всего, стоила больше ее месячной платы за машину. Его густые темные волосы были гладко зачесаны, так что она не могла не думать о том, чтобы взъерошить их. Еще, похоже, он подстриг свою бороду.

Его взгляд прошелся по ее внешнему виду, явно одобряя. У него приподнялся уголок рта, демонстрируя еле заметную улыбку, из-за которой ее сердце затрепетало. Он излучал сексуальность, уверенность, силу и богатство.

Она попала.

― Ты потрясающе выглядишь, Кейтлин.

За ее спиной послышался мужской кашель, и она коротко закрыла глаза.

― Извини меня за это, ― пробормотала она, делая шаг назад, чтобы он мог увидеть народ в гостиной. ― Это моя семья.

Он ухмыльнулся, никак не смущенный такой толпой.

― Приятно познакомиться, ― произнес он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Локлан подошел ближе.

― Я брат Кейтлин.

― Локлан. Да, я знаю.

Кейтлин надеялась, что Локлан придержит свои комментарии. Локлан потемнел лицом. Он определенно не был рад, что Лукас собирал на их семью информацию. Это доказывало, что чувство угрозы, которое посетило каждого в их семье, было реальным.

Она не собиралась представлять каждого. Только Господь Бог знал, что еще знает Лукас и может сказать. Кейтлин не была в восторге от идеи вытаскивать кого-то из своих кузенов из тюрьмы за нападение.

― Пойдем?

Она взяла клатч, что оставила на столике у входа.

― Конечно

Лукас собственнически положил свою руку на ее талию, направляя ее к выходу. Локлан не упустил этот жест или вызов, который за этим крылся, и нахмурился еще сильнее.

― Хорошего вечера, ― спокойно произнес Лукас ее брату, добавляя масла в огонь.

Кейтлин еле сдерживала свое желание дать по шее Лукасу. А потом и брату.

Чертовы мужланы.

Чертов тестостерон.

Она отказывается быть трофеем в этом соревновании «у кого яйца круче». Безусловно, покинуть квартиру не значит покинуть львиное логово. Кейтлин чувствовала, как дядя Трис провожал ее взглядом, пока они с Лукасом проходили по пабу. К счастью, он их не остановил, чтобы перекинуться с ними парой слов. Скорее всего он знал об «интервенции», которую ей устроили, и был уверен, что ее просветили о всей необходимой информации.

К несчастью, слухи и предупреждения, что рассказала ее родственники, зародили в ней сомнения. Она стиснула свой клатч сильнее, надеясь скрыть дрожь в руках, пока Лукас открывал для нее переднюю пассажирскую дверь «ягуара». Она забралась внутрь и закрыла глаза, пока он захлопывал дверь и садился за руль.

И что она тут делает?

Как только Лукас занял свое место, он повернулся к ней.

― Ты в порядке?

Она кивнула, а потом покачала головой.

― Нет.

― Собирала на меня информацию?

Этот мужчина был слишком умен, так что она даже не пыталась солгать.

― Да.

Он не завел машину, продолжая удерживать ее взгляд.

― Выкладывай. Что ты узнала?

Кейтлин не стала сдерживаться. Какая-то ее часть надеялась, что он подтвердит все, что ей рассказали. Может так она сможет найти силы и выйти из его машины.

― Связи с мафией?

Он ухмыльнулся.

― Думаешь, если бы это было правдой, я бы признался?

Она сузила глаза, ожидая более конкретного ответа.

― Нет. Моя семья не сотрудничает с гангстерами. Мы действуем в рамках закона... в основном...

Последнее он добавил как шутку, но Кейтлин подозревала, что в ней крылась доля правды.

― Кажется, что легко оставаться в рамках закона, когда ты способен убедить мэра отстаивать свои интересы.

― Моя семья была очень щедрой для его избирательной кампании.

― Это не ответ.

― Ты ничего не спрашивала.

Козел.

― Ты используешь свои связи с мэром и городским советом в своих интересах? Ты способен убедить их быть на твоей стороне с целью добиться своих целей?

Он кивнул.

― Без сомнения.

― Ты можешь повлиять на них, чтобы они нашли способ заставить мою семью продать тебе наш паб?

Лукас колебался, что уже было ответом. Но она позволила повиснуть в воздухе этому вопросу, чтобы услышать его ответ. Если он солжет, она выйдет из машины и вернется домой.

― Могу, ― признался он.

― А сделаешь?

― Мы решили, что не будем сегодня говорить о делах.

― Это не ответ.

Она не собиралась сдаваться.

К несчастью, Лукас не был из тех, кого легко запугать.

― Мы оба знаем ответ, Кейтлин.

Я посмотрела на паб сквозь пассажирское окно.

― Сволочь, ― пробормотала она.

Ей надо бы выйти из машины. Этот мужчина только что признался, что его ничто не остановит перед покупкой паба. Но она до сих пор не потянулась к дверной ручке.

― Ты не первая, кто мне об этом говорит. И, могу поспорить, не последняя. Я абсолютно с тобой честен. Я ничего не скрываю.

― Мне от этого не легче.

― Мне тоже. Было бы намного проще, если бы я не был заинтригован тобой. Ты умна, красива и забавна, и мне, действительно, хочется пойти с тобой на свидание. Но я не буду винить тебя, если ты сейчас уйдешь.

Она колебалась. «Заинтригован» верное слово. И основная причина, по которой она поступает так эгоистично.

― Знаешь, ты можешь заказать самое дорогое блюдо из меню, чтобы я потратился. Таким способом ты сможешь оправдать свое свидание с такой сволочью как я.

Она рассмеялась, в тысячный раз мечтая не быть так сильна заинтересованой в нем. Ее жизнь была бы намного легче, если бы этот мужчина отталкивал ее.

― Бесплатный ужин... звучит соблазнительно. Куда мы идем?

― «Карлсон».

Она распахнула глаза.

― Вау. Я давно хотела туда попасть, но там запись за месяц. Я слышала, еда там божественна.

Он улыбнулся.

― Значит, свидание?

Она кивнула.

― Да, свидание.

― Отлично.

Лукас завел машину и поехал, умело минуя дорожные пробки. Они немного поговорили о погоде, куда они ходили в школу и о любимых балтиморских барах.

Когда они остановились перед рестораном, Лукас передал ключи парковщику, а потом взял ее за руку, ведя ко входу.

Метрдотель провел их в так называемую «библиотеку вин» (прим.: составляется из коллекционных вин и служит для установления оптимального срока их выдержки, изучения процессов старения вина, ознакомления молодых специалистов с лучшими образцами и типами вин и пр.) Кейтлин удивилась, что в этой огромной комнате стоял лишь один столик. Он был накрыт в интимном уголке, образованном двумя огромными полками с сотнями бутылками вина.

Их столик был круглым и накрыт белой скатертью. В центре него стоял подсвечник с одной свечой, который завершал элегантную композицию. Свет был приглушен, играла нежная музыка. Атмосфера была настолько романтичной, что перехватывало дыхание.

Метрдотель отодвинул для нее стул, пока Лукас усаживался на другой. Вместо того, что сидеть друг напротив друга, они расположились рядом, так что колено Лукала прикоснулось к ее, пока он садился.

Метрдотель указал на бутылку вина, что ждала их на столе.

― Разлить вино?

Лукас кивнул, и они не сказали ни слова, пока мужчина наполнял их бокалы. После метрдотель обещал, что пришлет официанта, который будет их обслуживать.

Когда они остались вдвоем, Кейтлин осмотрелась вокруг.

― Ты зарезервировал всю комнату?

― Я хотел убедиться, что мы останемся наедине.

― Зачем?

Лукас издал смешок.

― Не смотри на меня так, словно я собираюсь тебя съесть. Люди привыкли таращиться на меня, когда узнают. Я не в восторге оказаться под микроскопом, когда иду на свидание.

― Оу. Что ж, это объясняет другие слухи, которые тебя окружают.

Лукас с любопытством наклонил голову.

― Что за слухи?

― Что ты не склонен к длительным отношениям. Никто не видел тебя с девушкой. Возможно, все потому, что ты прячешь их в уютных уголках эксклюзивных ресторанов. Это твой привычный способ впечатлить своих женщин?

― Нет. Вовсе нет.

Лукас дотянулся до ее руки и взял в свою. Она не привыкла, чтобы ее держали за руку. Было бы лучше, если бы это было не так приятно.

― Если ты хочешь что-то узнать о моих прошлых отношениях, Кейтлин, тебе нужно лишь спросить.

― Ладно. Сколько длились твои самые долгие отношения?

― Три месяца.

Кейтлин подавилась глотком вина, который только что сделала.

― Три месяца?

― На протяжении этих отношениях я пять недель был в Париже, так что сама решай, стоит ли их исключать или нет.

Она прикусила нижнюю губу, раздумывая задавать ли следующий вопрос или нет. Она не хотела показаться грубой.

Лукас это заметил.

― Очевидно, что у тебя еще остались вопросы. Спрашивай.

― Есть ли причина, по которой ты избегаешь серьезных отношений?

― Не то чтобы я стремлюсь к краткосрочным романам. Все дело в том, что я безумно занят. Я работаю практически круглосуточно, много путешествую. Из-за этого, мне трудно завязать отношения. Я могу пойти на свидание с женщиной, компанией которой я наслаждаюсь, но из-за работы второй раз мы сможем увидеться лишь неделю или месяц спустя. Поэтому для меня не существует разницы между привычными свиданиями и долгосрочными отношениями.

― Оу, ― Кейтлин показалось, что это речь одинокого человека, но она решила эти мысли оставить при себе.

― Могу я задать вопрос?

Она кивнула.

― Как долго вы были с Сэмми вместе?

Кейтлин сморщила нос, стыдясь признать правду.

― Три года.

― Это долго. Особенно учитывая, что не было и намека на брак. Почему ты с ним оставалась?

Это тот вопрос, ответ на который она слишком стыдилась произнести, поэтому просто пожала плечами.

― Рискну предположить, что секс был хорош. По крайне мере, кажется, что так считает твой бывший.

Она непроизвольно рассмеялась.

― Я понимаю, что могу показаться слишком поверхностной, но до Сэмми у меня было всего два серьезных романа, и секс был только ванильный. Мне было скучно до слез. С Сэмми же хотя бы секс был...

Она остановилась, надеясь вернуть все свои слова обратно.

― Был... ― подсказал он.

― Лучше, ― в ужасе от того, сколько успела про себя выложить, закончила она.

Она серьезно только что жаловалась на ванильный секс?

― Ты с Сэмми была в отношениях доминант/сабмиссив?

Она почувствовала, как загорелись ее щеки. Она ненавидела способность Лукаса заставлять ее краснеть. Ее обычно нелегко заставить волноваться.

― Я... не думаю... что нам стоит говорить об этом...

― Это простой вопрос, Кейт. Да или нет?

Ее тело среагировало на его глубокий голос. Она также заметила, что он каждый раз сокращал ее имя, когда его тон переходил в режим доминанта, так, что она хотела преклонить перед ним колени.

― Типа того.

Лукас нахмурился.

― Типа того?

― Сэмми был более открытым моим желаниям, чем мои предыдущие парни. Он был готов экспериментировать, пробовать что-то из того, что я хотела.

― Понятно.

Она боялась, что он поймет куда больше, чем она говорит. Возможно, потому что она чуть ли не написала ему подробную карту, что практически отвечает на все вопросы.

― Не могу поверить, что все тебе рассказала об этом. Мы только познакомились.

― А я этому рад.

Она освободила свою руку и сделала еще один глоток вина, пока она пыталась найти новую тему для разговора. Они перешли на личные темы слишком быстро.

― Вино потрясающее.

― Я не был уверен, любишь ли ты красные вина. Блан показался безопасным выбором (прим.: Совиньон Блан — технический сорт винограда, используемый для производства белых вин). На будущее, как ты относишься к красным винам?

Кейтлин хитро ухмыльнулась: она была благодарна, что они обратно вернулись к игре в кошки-мышки. Так ей было легче маневрировать.

― На будущее? Так уверен в себе?

Он не ответил. Вместо этого настоял на ответе.

― Простое «люблю» или «ненавижу» будет достаточно.

― Я люблю все красные, кроме Мерло.

― Я запомню.

― Раз ты знаешь практически все о моей семье, как насчет того, чтобы рассказать немного о своей? Ты работаешь со своим отцом?

Лукас кивнул.

― Я начал работать в компании «Уайтинг Пропертис» после того, как получил MBA (прим.: степень магистра) в Гарварде. Я исполнительный директор, пока мой отец ― генеральный.

Она уже знала это с сайта их компании.

― Вы должно быть близки.

Патрик и Трис работали вместе в баре, и они были не разлей вода. Тетя Лейн шутила, что у них один разум на двоих. Патрик начинал рассказывать историю, а Трис ― заканчивал. Или, например, Трис просто махнет головой на полку с алкоголем, и каким-то образом Патрик точно знал, какая бутылка ему требуется.

― Если ты имеешь в виду физическое расстояние, тогда да, мы близки. Его кабинет рядом с моим.

Его краткие ответы заставили ее врасплох.

― Я не это имела в виду.

― Знаю. Мой отец не из тех, с кем легко стать близкими. Он... ― Лукас замолчал, и Кейтлин поняла, что он подбирает слова. ― Он перфекционист, и ожидает максимума от тех, кто на него работает. Он сосредоточен на деталях. Он ничего не скажет, если ты хорошо выполнил свою работу. По его мнению, это самый лучший комплимент. Если же ты его разочаруешь, ты об этом узнаешь: там, где у нет добрых слов, у него бесконечный список критики. Он не прощает провалов. Никогда.

― Боже. Звучит так, словно тот еще сукин сын.

Лукас усмехнулся.

― Так и есть. Очень на него похоже.

― Вот почему его бросила твоя мама? ― Ляпнула Кейтлин.

Воу. Слишком грубо?

Похоже, он заметил ее заминку.

― Я не против этого вопроса. Я прекрасно осведомлен, как много информации крутиться в интернете о моей семье. К тому же я признался, что и сам составил досье на твою семью. До того, как моя мама вышла замуж за моего отца, она уже была наследницей большого состояния. Они очень похожи друг на друга, что касается их любви к деньгам и власти. Когда они познакомились, без сомнения они увидели друг в друге шанс удвоить свое богатство. К сожалению, их жадности не хватило, чтобы сохранить свой брак. Я как-то посмотрел очень старый фильм с Майклом Дугласом, который называется «Война Роузов». Ты его смотрела?

Кейтлин покачала головой.

― Тебе стоит его как-нибудь посмотреть. Он прекрасно описывает жизнь моих родителей.

― Сколько тебе было, когда они развелись?

― Двенадцать. Хотя, как мне кажется, они опоздали с этим на одиннадцать лет.

― Ты часто видишься со своей матерью?

― У нас каждый месяц назначен обед в ее загородном клубе, на котором она информирует меня о делах, которые связаны с ее наследством... и моим. Обычно этот обед длиться где-то с двух до трех, что достаточно долго для нас двоих.

Кейтлин разговаривала с мамой практически каждый день. Не потому, что так надо, а потому что хочется. И с отцом она общалась так же часто. Родители интересовались, что у нее обычно происходит, и они всегда готовы дать ей совет или просто позволить выплакаться, если в этом есть необходимость. Она была поражена тем, насколько отличаются их с Лукасом жизни. Как ему должно быть одиноко.

― Не могу представить, как тебе было расти в таком доме. С такими людьми.

Лукас всегда смотрел ей прямо в глаза на протяжении всей их беседы, но сейчас он перевел его на свой бокал с вином. Он стал крутить бокал, схватившись за ножку.

― Я справился с этим лучше, чем большинство.

― И правда, учитывая, что ты все еще работаешь с отцом.

― Мы партнеры. Мы с отцом много работали, чтобы наш бизнес был процветающим и успешным. У нас похожие цели и... можно сказать... взгляды. Именно поэтому, мне не трудно с ним работать. Хотя, другие бы так не сказали. От нас ушли большая часть наших менеджеров.

― Из-за твоего отца? Или из-за тебя тоже? ― с улыбкой спросила она.

― Судя по твоей улыбке, ты прекрасно знаешь ответ на свой вопрос. Как ты сказала в машине, я тот еще засранец.

― Я сказала сволочь. Ты сам назвал себя засранцем.

Лукас засмеялся.

― И где во всей этой истории твой брат?

Как только с ее губ сорвался этот вопрос, Кейтлин захотела забрать его обратно. Она всегда была слишком любознательной, доставая своих родителей вопросом обо всем на свете, пока была маленькой. Ее отец убедил Кейтлин, что именно ее сила духа и постоянный поиск ответов на свои вопросы стали причиной ее успешной карьеры адвоката. Хотя, в этом случае, она перешла все границы. Простое любопытство превратилось в назойливость, любопытная стерва.

― Пожалуйста, забудь, что я спросила. Это было безумно грубо с моей стороны...

― Нет, ― прервал меня Лукас. ― Ты хорошо потрудилась. Я не против ответить на твой вопрос. Мой брат, Тоби... ― Лукас замолчал. ― Он... он слишком близко к сердцу принимал слова нашего отца.

Кейтлин дотянулась до его руки и сжала ее.

― Я слышала, что он умер. Я не должна была его упоминать. Мне очень жаль.

Он пожал ее в ответ и печально улыбнулся.

― Следователь сказал, что это была передозировка.

Что-то в его голосе подсказало ей, что он был не согласен с этим.

― Это не так?

Ее подозрения подтвердились, когда он тихо добавил:

― Я знаю, что это был суицид.

Кейтлин тяжело сглотнула, пытаясь отыскать на его лица те эмоции, которые проскальзывали в его голосе. Но, как ни странно, она их так и не нашла. Хотя он делился с ней достаточно болезненным секретом, он смог остаться отстраненным.

Именно поэтому она не могла понять, как ей реагировать. Она была раздавлена, если бы Локлан или кто-то из ее родственников покончил с собой. Она могла представить, как часто Лукас прокручивал в голове их встречи, разговоры, размышляя, был ли тот момент, когда он смог бы спасти своего брата. Только Господь Бог знает, что бы она делала на его месте. Кейтлин могла лишь сказать:

― Мне очень жаль.

― Ты зря тратишь свои способности.

Кейтлин нахмурилась.

― Что ты имеешь в виду?

― Ты создана для уголовных дел. Ты заставила меня признаться в том, что я никогда никому не рассказывал.

― А почему рассказал мне?

Он провел своим пальцем вдоль запястья.

― Ты спросила.

Это значит, что никто раньше не пытался узнать его лучше? Это мысль ее огорчила, хотя она могла понять, почему так происходит. Его серьезное выражение лица и речь "только по делу" ни в кого не вселяет смелость, что-то спросить.

Они продолжали держаться за руки, пока не появился официант с густым супом из лобстера. После того, как официант поставил перед ними тарелки и наполнил бокалы вином, он удалился.

Она с любопытством посмотрела на суп, размышляя о том, что даже не видела меню.

― Я взял на себя смелость сделать заказ, когда резервировал столик. Особо не налегай. Предстоит еще пять перемен блюд.

Ее глаза расширились.

― Пять?

Лукас улыбнулся.

― Это было самым дорогим в меню.

Она подняла ложку и, попробовав суп, закрыла глаза и застонала от удовольствия.

― О, Боже.

Когда она открыла глаза, то увидела, что Лукас ничего не ел. Вместо этого он наблюдал за ней... с голодом. И было ясно, что суп не сможет утолить его.

― Лукас, ― прошептала она.

Она была готова предложить пропустить ужин и перейти сразу к десерту.

Но она подавила эту мысль. Она не будет с ним спать. Не может.

Или может?

― Ты выполнила мой приказ?

О, черт.

― Я не могу заниматься этим с тобой.

Лукас прищурился, а его взгляд потемнел. Это должно было ее напугать, но вместо этого она так сильно возбудилась, как никогда прежде.

― Ответь на мой вопрос, Кейт.

Опять он сократил ее имя. Ее называли Кейт практически все, кого она знала, и уже миллион раз. Но все же, когда он использовал свою особую интонацию, это пробуждало совсем другие эмоции, это имело совсем другое значение.

― Я не могу.

Кейтлин опустила глаза, пристыженная тем, как звучал ее голос. Это все было слишком сложным для нее.

Он оставил ее безнаказанной.

― Когда ты впервые осознала, что ты сабмиссив?

Она сложила свои руки на коленях, пытаясь сопротивляться Лукасу. К несчастью, она не хотела. Когда она пыталась объяснить свои потребности Сэмми, было очевидно, что он не понимал ее по-настоящему, никогда не заставляло ее сердце екать.

Было что-то такое в Лукасе, что заставляло ее хотеть раскрыть ему все свои секреты. Возможно, все потому, что у нее не было ни одного сомнения, что он именно тот мужчина, которого она искала всю свою жизнь.

Нет.

Не просто мужчина.

Дом.

Хотя она не одобряла практически все, что он из себя представлял ― жадность, властность и безумная настойчивость ― все это не помогало, противостоять его обаянию. А все потому, что она отчаянно хотела то, что он может предложить ей в постели.

― Думаю, я...

― Смотри мне в глаза, когда отвечаешь, Кейт.

Она подняла на него глаза. Его лицо было одновременно спокойным и каким-то напряженным, что заставило ее еще больше растеряться.

― В старшей школе. Я пару месяцев встречалась с парнем в первый год старшей школы. Он был на год старше, деспотичный и ревнивый. Он не являлся Домом, хоть и вел себя похоже. Просто он был козлом, но был момент... странный... когда я возбудилась.

― Например?

― Мы как-то поссорились. Он увидел, как я разговариваю с одним парнем в столовой. Он будто слетел с катушек, наорал на меня. Меня это так достало, что развернулась и направилась к двери. Он схватил меня за руку и развернул к себе лицом, а потом толкнул к стене и грубо поцеловал, говоря, что я принадлежу ему.

― И хотя тебе не нравился парень, тебе понравились его слова. Понравилось быть на грани, под контролем.

Она кивнула.

― Мои родители...

Лукас наклонился ближе.

― Твоя мама сабмиссив.

― Да. Я никогда ничего подобного не замечала между ними, но просто знаю. Именно мама помогла мне, когда все вышло из-под контроля с моим первым парнем. Она сказала, что это не мои чувства неправильные, а мой парень.

― Умная женщина.

― Проблема в том, что все парни, с которым я встречалась не подходили мне. Первые два не могли понять, что я от них хочу. Они думали, что я прошу их избить меня или изнасиловать. Они были хорошими мужчинами, просто не понимали меня. И хотя с Сэмми что-то получалось, он не был настоящим Домом. Было ощущение, что я все держала под контролем, говоря ему что делать.

― Контроль нижнего.

Кейтлин вздохнула.

― Почему ты считаешь, что ты не можешь попробовать со мной? Из-за паба? Из-за твоей семьи?

― Отчасти.

Он поднял одну бровь, показывая, что хочет услышать всю правду.

― Часть меня в ужасе из-за известной поговорки «бойся своих желаний». Я знаю, что ты можешь дать, что мне нужно. Но...

― Ты думаешь, что и я могу оказаться не тем человеком.

― Ты отступишься от паба?

― Нет.

Она ненавидела и одновременно уважала его откровенную честность.

― Кейт, я никогда не буду принуждать женщину против ее воли.

― Я не намекала...

― Я хочу, чтобы ты подняла подол своего платья и раздвинула ноги.

Скатерть была длинной, и они были совершенно одни. Расположение стола было идеальным: их никто не увидит, если зайдет в комнату. Тем не менее, официант мог вернуться в любой момент, и когда дойдет до столика, то увидит, чем они занимаются.

Ей никогда не приходилось заниматься сексуальными играми в публичных местах. Они с Сэмми экспериментировали в сексе только в их квартире.

― Выбери стоп-слово.

Он вел себя так, словно она уже согласилась.

― Я же сказала…

― Синий. Твое стоп-слово ― синий. Произнеси его, и я, заглянув в твои пленительные голубые глаза, ни в чем тебе не откажу.

Кейтлин стало трудно дышать. В голове не осталось ни одной мысли, перед глазами все расплывалось. Если я не восстановит свое дыхание, то упадет в обморок.

― Тебе решать, Кейт. Я сделал свое предложение. Если ты сделаешь, как я прошу, ты должна понимать, что согласилась не только на мои прикосновения в этом ресторане, но и на продолжение ночью. Твое тело будет принадлежать мне, я буду отвечать за твое удовольствие, твою боль, твои оргазмы... даже за твои мысли.

― А если я этого не хочу?

― Просто на раскрывай свои ноги, и мы просто продолжим наслаждаться этим ужином.

― А после?

― Я провожу тебя домой и поцелую на прощание.

Он предлагал ей все, о чем она могла мечтать в сексе и боялась этого не найти. Прошлым вечером Лукас сказал, что у всех есть своя цена. Он нашел ее цену всего за двадцать четыре часа. Если она раскроет ноги, у нее будет возможность провести ночь в объятиях настоящего Дома.

Что если у нее не будет такого шанса? Ей уже почти тридцать три, и она ни разу не встречала такого мужчину, как Лукас.

Не смотря ни на что, ей была нужна страховка.

― Если я пойду с тобой сегодня... ― она говорила прерывисто и неуверенно.

― Да?

― Это только на одну ночь.

Лукас нахмурился.

― Что ты имеешь в виду?

― Мне нужна лишь одна ночь. После никакого секса. Никаких свиданий. Ничего. Мы снова вернемся на свои места в нашем противостоянии. На этом все.

Она видела, что готов был спорить, отказаться выполнять ее просьбу. Если бы кто-нибудь спросил Кейтлин, она могла бы поклясться, что у нее не было столь краткосрочных отношений. Для нее секс был неотрывно связан с чувствами. Она должна что-то чувствовать по отношению к мужчине прежде, чем лечь с ним в постель.

Но она может себе позволить испытывать какие-либо чувства по отношению к Лукасу, ничего кроме страсти. Если она допустит это, то эти чувства поглотят ее, оставив после себя лишь пепел.

Она потянула свое платье ниже, так сильно сжимая свои колени, что мышцы ее бедер горели от напряжения.

Взгляд Лукаса упал на ее колени, и он нахмурился еще сильнее.

― Одна ночь.

Она никогда не слышала, что два слова были произнесены с таким высокомерием, с такой злостью. Тем не менее, он согласился на ее условие.

― Произнеси свое стоп-слово. Я хочу его услышать.

― Синий, ― прошептала она.

― Разведи свои ноги.

Кейтлин даже не попыталась скрыть дрожь своих рук. Ее реакция никак не была связана со страхом, и Лукас это знал. Он дал ей стоп-слово, выход.

Это знание помогло ей расслабиться, перестать контролировать свои чувства, ее сбившееся дыхание, ее трясущиеся руки.

Она подняла край своего платья до самой талии и раздвинула ноги. Она не смотрела вниз. Ее взгляд был направлен на лицо Лукаса, она хотела увидеть выражение его лица, когда он поймет, что она выполнила его приказ. То, что она оставила свои трусики дома.

Кейтлин думала, что он улыбнется, покажет хоть намек на то, что он доволен или его самодовольство от осознания, что он победил. Но то, что она увидела, было более мощное, более опасное, что на какое-то мгновение, она захотела произнести свое стоп-слово.

Лукас поднял на нее свои глаза, и она сразу же поняла, что пропала.

Лукас поладил ее по щеке и лишь губами произнес:

― Моя.

Глава 4

Он был гребанным лжецом.

Лукас пообещал Кейтлин лишь одну ночь, но не сможет сдержать слово. Он не позволит ей так просто от него уйти. Было так много всего, что он хотел с ней сделать, и одной ночи явно мало, она лишь раздразнит его.

Ее грудь быстро поднималась и опускалась, словно она задыхалась, ее сотрясала дрожь. Он практически видел, как бешено пульсирует жилка на ее шее. Она боялась. Не того, что он с ней сделает, а того, что заставит ее чувствовать.

И она знала, что почувствует.

Его ладонь на своей голой заднице.

Его пальцы в ее волосах, тянущих их, пока она бы не почувствовала жжение.

Его член, трахающий ее киску, задницу, рот.

Его губы и зубы на ее сосках. Они бы затвердели и торчали сквозь тонкую ткань ее платья, напрашиваясь, чтобы он их укусил.

На ней не останется ни одного места, которое он не пометит.

Кейтлин не из тех женщин, что легко отдает над собой контроль, хоть было очевидно, что она этого хочет. Если он надеялся, что сможет ее заманить, оставить рядом, он должен показать ей, как она не права.

Он идеален для нее в постели.

Единственный мужчина для нее вообще.

Ее киска была подстрижена, но мужчина предпочитает, чтобы она была полностью побрита. Возможно, он сможет позаботиться об этом сам сегодня ночью.

Он посмотрел через всю комнату на отражение в стеклянной дверце стеллажа с вином. Оно давало потрясающий вид на дверь и коридор, позволяя увидеть официанта до того, как он войдет.

Лукас не просто позвонил и зарезервировал столик. Он лично приехал днем, чтобы увидеть все ли было согласно его желаниям.

Кейтлин испытала бы трепет от возможности, что кто-то может войти и увидеть их. Это только подогрело бы ее возбуждение. Ее беспокойство. Она не должна была знать, что он оберегал ее скромность. Например, сейчас.

Он поправил ее платье и положил салфетку ей на колени за пару секунд до того, как вернулся официант со следующим блюдом.

― Иберико чоризо, ― сказал официант.

Он поставил перед ними тарелки с сосиской. Блюда выглядело очень аппетитно. На гарнир была руккола, свежие помидоры и розмарин. Но Лукас сомневался, что почувствует вкус.

Мужчина был слишком сосредоточен на подчинении Кейтлин. Она была неопытна, но знала, кем является и чего хочет в постели. Девушка просто еще не нашла правильного мужчину, который дал бы ей это.

Господь знал, что он станет таким мужчиной. У него было несколько сессий с сабами за эти годы, как и обычные ванильные отношения. Лукас по природе был доминантом и наслаждался контролем в спальне, но ему не нужен был этот контроль круглосуточно. Ему не нужна была рабыня. Для него отношения доминант/сабмиссив не являлись стилем жизни, и никогда такими не стали бы.

Кейтлин была слишком независимой, слишком волевой и упрямой, чтобы полностью отдать контроль над своей жизнью мужчине. Но ее тело, сексуальное удовольствие... это другое.

Официант спросил, все ли их устраивало, а потом оставил их одних.

Кейтлин взяла вилку и попробовала кусочек чоризо.

― Официант ушел, Кейт.

Она пару раз моргнула, а потом медленно убрала салфетку с колен, задрала платье выше и раздвинула ноги.

Неспособный сопротивляться, он протянул руку и одним пальцем провел по ее складочкам.

Она ахнула после того, как он убедился, насколько девушка намокла.

Он щелкнул по ее клитору лишь раз, наслаждаясь тем, как сильно покраснели ее щеки.

― Боль или подчинение?

Она даже не моргнула.

― И то, и другое.

― Что сильнее?

В этот раз она заколебалась.

― Я...

Боже. Он видел, что она не могла решить. Она была такой красивой. Потрясающей.

― Неважно, ― произнес он, позволяя не отвечать.

Она сказала все, что он хотел услышать. Кейтлин ему подчиниться, примет его команды. Так же, как и будет реагировать на боль. У нее никогда не было мужчины, который полностью забрал бы у нее контроль, расширил ее границы, вытолкнул из зоны комфорта.

Лукас собирался сделать все из вышеперечисленного. Нет ничего более сексуального, чем покорение сильной и умной женщины.

Она сказала, что у них лишь одна ночь. Он же намеревался получить куда больше. Для него не впервые слышать от людей «нет». Просто он точно знал, как изменить их мнение.

Вопрос в цене.

― Ешь свой чоризо, Кейт.

Она подняла вилку, вонзила в кусочек сосиски и положила его в рот. Лукас последовал ее примеру. Напряжение за столом можно было резать, настолько плотным оно было.

Никто из них не пытался завести разговор. Вместо этого он наблюдал за ней, словно горный лев, преследующий пугливую молоденькую лань. Она не знала, что в следующий момент он может сделать. Но знала, что обязательно что-то сделает.

Когда она расправились с чоризо, Лукас сделал еще один глоток вина, и Кейтлин потянулась к своему бокалу. Но он перехватил ее запястье.

― Ты уже достаточно выпила для сегодняшнего вечера.

Уголки ее губ приподнялись в идеальном сочетании ухмылки и гримасы.

― Думаю, что небольшое количество вина сделает этот вечер проще.

Он вернул ей улыбку, но подозревал, что Кейтлин восприняла ее как угрозу, а не успокоение.

― Я не хочу, чтобы этот вечер был для тебя простым. Тебе нужен вызов.

Его слова, похоже, задели ту ее часть, которая сопротивлялась своей сущности.

― Считаешь, что справишься?

Лукас протянул к ней руку и, зажав ее сосок между пальцами, жестко ущипнул.

― Не искушай меня, Кейт, не будь дерзкой. Я не один из тех придурков, с которыми ты спала. Ты не заставишь меня выполнять свои приказы.

Она застонала в ответ на его действия и хлесткие слова. Девушка закрыла глаза, словно боль была ее благословением. Его член затвердел еще сильнее. Ему необходимо ослабить напряжение, найти способ освободиться, иначе он кончит в брюки, как какой-то юнец.

― Залезай под стол, ― приказал он.

Ее глаза широко раскрылись от удивления.

― Я хочу, чтобы ты опустилась вниз на колени. Между моих бедер. И начала сосать мой член до тех пор, пока я не кончу.

Кейтлин быстро метнула свой взгляд на дверь. Она нервничала из-за официанта. Она не должна колебаться. Он защитит ее, и сейчас она должна это понять.

― Прямо сейчас, Кейт.

Кейтлин грациозно соскользнула со своего стула. Лукас раздвинул ноги, чтобы ей было удобнее. Какое-то мгновение она не двигалась. Он не стал ее торопить и давать какие-либо инструкции, а просто ждал, когда Кейт что-то предпримет.

Она начала расстегивать ремень, Лукас отнял у нее пряжку и полностью вытащил ремень из петель, пока ее руки лежали на его бедрах.

Он не мог ее видеть, так как она подняла скатерть до его пояса, чтобы дотянуться до ремня. Возможно, было глупо отказаться смотреть на нее, ведь таким способом он отслеживал ее эмоции, реакцию. Но, несмотря на ее неопытность, Кейтлин была уверена в себе, готова подчиняться его приказам. Именно это показало ему, что она хочет этого так же, как и он.

У нее было стоп-слово, и он доверял, что она произнесет его, если мужчина толкнет ее слишком далеко, слишком быстро.

Он сложил ремень вдвое, приподнял скатерть и положил его на свое бедро. Как символ. Как предупреждение.

В какое-то мгновение он думал поднять скатерть полностью, чтобы увидеть ее реакцию на ремень, но зрение не единственное чувство, на которое можно полагаться.

Кейтлин тихо охнула, что подтвердило его догадки о том, что женщина, сидящая у него между бедер, подходила ему как сексуальный партнер. Ее голос выдавал возбуждение.

Кейтлин не одна была новичком в комнате, в какой-то мере и он тоже. Лукас никогда не встречал такую сабу, которая так идеально отвечала его желаниям.

Она должна знать, что у него есть планы на этот ремень. Ведь так и было. Но это произойдет не в ресторане, это удовольствие будет позже.

― Кейт, ― произнес он единственное слово, но его суровый тон напомнил ей о приказе.

Она расстегнула его брюки и протянула руку, чтобы вытащить его член. В этот момент Лукас был благодарен, что их разделяла скатерть. Он не смог бы взять под контроль свои эмоции, спрятать, так сильно Кейтлин влияла на него, особенно когда взяла член в руку и медленно провела по нему.

Лукас подавил свой стон, когда почувствовал ее горячее дыхание напротив головки. Спустя пару секунд она взяла ее в рот. Он сильно сжал кулаки, заставляя себя держать руки на столе. Мужчина хотел, чтобы их первый контакт стал медленным изучением. Способом проверить ее готовность подчиниться, заставить ее покинуть зону комфорта и в то же время позволить ему немного надавить.

Сейчас же ему приходилось прилагать огромное усилие, чтобы не взять ее за волосы и не насадить на свой член сильнее, глубже. Он хотел трахнуть ее рот, заклеймить недвусмысленным способом, доказать ей, что одной ночи для них будет недостаточно.

Кейтлин двигалась медленно, чертовски медленно. Лукас закрыл глаза, с трудом втягивая воздух, борясь за контроль над собой, чтобы восстановиться.

Краем глаза он заметил отражение в окне.

Он ожидал подобного.

Лукас опустил руку под стол, когда официант зашел в комнату. Он положил свою руку на ее голову, толкая свой член глубже.

― Моя девушка в дамской комнате, ― произнес он, позволяя Кейтлин понять, что сейчас они не одни. Как он и ожидал, она напряглась и замерла.

Это не было частью его плана. Он зарылся рукой в ее волосы, используя твердую хватку за ее длинные мягкие локоны, чтобы направлять ее движения. Он приподнял ее вверх так, что в ее рту осталась только головка, а потом притянул обратно.

Сначала она сопротивлялась его командам, а потом эта красивая чувствительная женщина подчинилась. Следуя его руководству, она сделала именно то, что безмолвно от нее требовал Лукас.

Скорее всего, официант знал, где именно находилась Кейтлин, но продолжал выполнять свою работу: быстро и умело убрал тарелки, заменив их новыми блюдами. Кейтлин насаживалась на его член в полной тишине. Она потрясающе справлялась с поставленной задачей, если судить по белому шуму, воцарившемуся в его голове. Он долго не протянет.

Лукас покачал головой, когда официант предложил наполнить их бокалы. К счастью, мужчина, выполнив свою работу, удалился.

Как только он вышел из комнаты, Лукас опустил вторую руку под стол и заставил ее увеличить скорость и силу, вторгаясь в ее рот.

Она подчинилась его грубости. Полностью подчинилась.

Мужчина использовал ее. Нуждался в ней. Должен был трахнуть ее. На своих условиях.

― Я сейчас кончу тебе в рот, ― жестко сказал он.

Лукас не дал ей возможности ответить, хотя то, как она простонала сквозь его чувствительную плоть, показало, что она готова.

Он усилил свою хватку на ее волосах и полностью погрузился ей в рот. Кейтлин расслабила горло, пока он проскальзывал до самого конца. Это именно то место, где он хотел бы быть. Он излился, пока его яйца поджимались. На какое-то мгновение он напрягся, позволяя чистому удовольствию заполнить его тело.

Кейтлин не пыталась отодвинуться, ее губы все еще обнимали его расслабленный член. После того, как он пришел в себя, медленно опустил ее волосы.

― Вернись за стол, Кейт.

Пока она медленно поднималась, Лукас заправил свой член обратно в брюки и застегнул их. Ремень пока остался на колене.

Он изучал ее раскрасневшееся лицо, восхищаясь тем, как она удерживала его взгляд, как смотрела на него. Несколько растеряно.

Боже. Она была на грани оргазма.

Он задрал ее платье и раздвинул ее ноги.

― Хочешь кончить, Кейт?

Она кивнула и положила свои руки на его, крепко стиснув.

― Пожалуйста.

У Лукаса был большой соблазн пойти у нее на поводу. Он ничего так сильно не хотел, как увидеть ее в экстазе. Но сегодня он хотел раздвинуть ее границы, доказать ей, что был способен дать больше, чем она даже хочет.

Вместо того чтобы запустить свои пальцы в ее горячую влажную киску, он опустил их в стакан с водой и вытащил кубик льда.

Кейтлин покачала головой, когда его намерения стали ясны.

― Нет, Лукас. Пожалуйста. Мне нужны твои пальцы во мне. Трахни меня ими. Трахни сильно.

― Не говори, что мне делать, Кейт.

Хотя она и притворялась, что их отношения с Сэмми были похожи на отношения между доминантом и сабмиссив, она ошибалась.

― Но...

― Еще одно слово и этот вечер будет окончен, ― он молился, чтобы она не заставила его выполнить свою угрозу.

Кейтлин открыла рот, а потом, к счастью, закрыла его.

Он провел льдом вокруг ее клитора, и она вздрогнула, пытаясь отстраниться от этого холода.

― Не двигайся, ― приказал он.

Хотя мужчина видел, как она сопротивлялась его приказу, она перестала двигаться. Она вся задрожала.

Лукас провел кубиком льда по ее лепестку, вызывая еще одну дрожь, а потом толкнул его внутрь.

― Сдвинь ноги.

Она хотела воспротивиться. Он мог прочесть отказ на ее губах. Если она скажет «нет», Лукас не станет колебаться: он перекинет ее через колени и воспользуется ремнем. Пока она раздумывала, чтобы сбавить темп, его доминантная натура требовала подчинить себе сабу.

Моя.

Слово продолжало звучать в его голове.

Медленно, но Кейтлин сдвинула свои ноги.

Лукас поднял свою вилку и указал ей на ее.

― Ужинай.

Она отломила вилкой кусочек крабового пирога, хоть и было очевидным, что еда ― последняя вещь, о которой она думает.

― Скажи, когда лед полностью растает: я его заменю, ― сказал он перед тем, как она откусила.

Кейтлин закрыла глаза. Ему было интересно, молиться ли она, и если да, то за что.

За терпение? За силу? Чтобы в него ударила молнию?

Несколько минут они молча ели, но Лукас скучал по ее голосу. Скучал по их разговору. Обычно, когда они с женщиной переходили к сексуальным играм, он не беспокоился о разговорах ― ему это было не нужно.

С Кейтлин же... он хотел ее подчинения, тело, а еще заглянуть в ее очаровательный разум.

― Как ты себя сейчас чувствуешь?

― Озабоченной.

Он рассмеялся. Возможно, не та реакция, которую она ожидала, если судить по ее сузившимся глазам, но ему было все равно. Лукас проводил слишком много времени с серьезными людьми, не понимающими юмор. Они поймут шутку, если она не укусит их за задницу. С людьми, которые смотрели на него с неверием или с ненавистью, а порой и со страхом.

Кейтлин обладала саркастичным остроумием, которое его восхищало больше, чем он готов был признать.

― Считаешь, это смешным?

Лукас наклонился ближе, положив свою руку на ее шею сзади. Она отреагировала на его твердую хватку так, как он хотел.

― Я считаю, что ты красива. Сексуальна. И да. Забавна.

― Было бы проще, если бы ты не говорил такие милые слова.

― Я уже объяснял: не хочу, чтобы это вечер был легким для тебя.

― Лукас.

― Да?

― Лед растаял.

Он не ответил. Вместо этого, он достал еще один кубик льда. Он был рад, когда она раздвинула ноги без его подсказки. В этот раз он не только засунул в нее лед, но и погрузил в нее два пальца. Ее киска сильно сократилась вокруг них.

Ему потребовалось бы меньше десяти погружений, чтобы она кончила. И они оба это знали.

Кейтлин открыла рот, но он прервал ее, накрыв ее губы своими.

До этого момента он не пытался ее поцеловать, потому что это влекло за собой опасность.

Ту, о которой он перестал думать, как только ее губы раздвинулись, а ее язык коснулся его. Лукас провернул свои пальцы внутри нее, двигая льдом, чтобы обласкать каждую клеточку ее киски.

Кейтлин ахнула, пытаясь отодвинуться, но он ей не позволил. Он сильнее стал ее целовать, его язык изучал ее рот так же, как лед обводил ее киску.

Она давила ему на плечи, пытаясь оттолкнуть. Это было впервые, когда она действительно пыталась с ним бороться. Ее реакция на поцелуй, казалось, отражала его, но когда он почувствовал ее вкус, то отбросил все свои опасения. Он хотел больше. Всю ее.

Он на какое-то мгновение разорвал этот поцелуй, пока она продолжала его отталкивать.

― Скажи стоп-слово или перестань сопротивляться.

Он ждал, что она его произнесет. Он нервничал. Женщина опустилась на колени под столом и позволила трахнуть ее рот без единого протеста. А сейчас он просто ее поцеловал, а она была готова сойти с ума, сбежать.

Лукас замер, а потом оставил быстрый легкий поцелуй на ее губах прежде, чем отстраниться.

Кейтлин свела ноги, чтобы не выскользнул кубик льда. Лукас вытер свои руки о салфетку и вернулся к еде, позволяя Кейтлин прийти в себя.

― Объяснись, ― через пару минут произнес он.

― Не думаю, что нам следует целоваться.

Она даже не взяла в руки вилку. Он потратил небольшое состояние на сегодняшний ужин. Определенно день потрачен зря. Никто из них не наслаждался едой, они были слишком сосредоточены на том, что последует после.

Он неожиданно понял, почему она хотела избегать его поцелуев. У нее хватало ума, чтобы сопротивляться, но Лукас не хотел, чтобы были какие-то ограничения для него.

Кейтлин хотела провести ночь с Домом, изучить свою покорность, но продолжала пытаться командовать.

Кроме того, она была намерена видеть его исключительно в категории злодея. Она хотела быть с ним в физическом плане, оправдывая свое желание обычным изучением. Эмоционально же остаться в стороне, ведь он на стороне зла. Она не первая, кто видел его в подобном свете, но, по какой-то необъяснимой причине, в данный момент его это беспокоило.

Лукас поднялся из-за стола, не желая откладывать неизбежное. Он предупреждал ее, что не допустит контроля с ее стороны. Не она отдавала приказы. Пришло время показать ей, что он имел в виду.

Она уже поставила ему одно условие, требуя лишь одну ночь. Сейчас она решила запретить себя целовать. Он вдел ремень в петли, заправил рубашку, действуя медленно, чтобы успокоиться.

Кейтлин продолжала сидеть, настороженно за ним наблюдая. Она была достаточно умна, понимая, что поступила неправильно, и мудра, чтобы сидеть тихо, пока он пытался взять под контроль свои эмоции.

― Вставай, Кейт. Мы уходим.

Она не двигалась.

― Ты отвезешь меня домой?

Он кивнул.

― Да.

Она решила, что их свидание окончено, подумала, что он настолько раздражен, что решил отказаться от их ночи. Мужчина позволил ей еще пару минут размышлять о своем ошибочном предположении. Потом протянул руку, потянув ее вверх. Он испытал облегчение, увидев ее разочарование.

― И когда мы приедем ко мне домой, ты снимешь всю свою одежду и встанешь передо мной на колени.

Его слова произвели желаемый эффект. На ее лице проступило облегчение от сознания, что их свидание не закончено. Выражение ее лица немного смягчило его злость. Пока она сопротивлялась, то хотела этого, хотела его еще больше.

Лукас оплатил счет, убеждая официант, что окончание ужина не связано с качеством еды. Поездка к его дому прошла в тишине с целью усилить предвкушение, а, может, даже трепет и страх у Кейтлин.

Эта женщина слишком привыкла держать все под контролем. Себя, свои эмоции. Запрещая ему целовать себя, устанавливая лимит в одну ночь, она доказала, что подчиниться его приказам, только если это будет отвечать ее желаниям.

Он ни перед кем не прогибался и был чертовски уверен, что и сегодня не изменит своему правилу.

Мужчина увидел, как беспокойство Кейтлин увеличилось, когда он припарковался в подземном гараже своего дома. Лукас владел большим шикарным зданием на побережье, сам же занял пентхаус.

Он выключил машину и выбрался наружу, попросив ее подождать.

Обойдя «ягуар», он открыл дверь пассажирского сидения и взял ее за руку, чтобы проводить к лифту. Он нажал код, который позволял подняться в его квартиру. Между ними по-прежнему сохранялась тишина.

― Лукас, ― начала она.

― Молчи, Кейтлин. Я сказал, чего хочу. Если ты не готова подчиняться, произнеси стоп-слово, и я отвезу тебя домой.

Она закусила губу, но больше ничего не сказала.

На этаже была лишь одна квартира, позволяющая сохранять полную приватность, поэтому, когда дверцы лифта открылись, идти было недалеко. Его квартира была оазисом, где он мог отдохнуть от стресса и работы подальше от родителей, коллег, знакомых и друзей. Это было лишь его место, и он редко приглашал кого-то к себе в гости.

Открыв дверь, Лукас посторонился, пропуская Кейтлин внутрь. Он увидел, как увеличились ее глаза, зная насколько впечатляюще выглядела его квартира. Это была его задумка: вся стена гостиной представляла собой одно большое панорамное окно, которое открывало вид на городские здания, отражающиеся в водах гавани. Порой, смотря вниз на город, Лукас мог почувствовать, что мир у его ног.

Тихое мяуканье привлекло внимание Кейтлин.

― О-о-о!

Она наклонилась и взяла на руки кошку до того, как он успел ее предупредить.

― Откуда она пришла?

― Осторожно. Она... ― Лукас не закончил предложения, удивленный тем, что его обычно злобная как змея кошка позволила Кейтлин не только взять на руки, но и перевернуть себя на спину, чтобы почесать животик.

― Разве ты не милашка?

Кейтлин ворковала с кошкой, гладя на нее, пока та громко мурлыкала. Когда Кейтлин перевела взгляд на Лукаса, он увидел подлинное удивление на ее лице.

― Я должна признаться: не думала, что ты любитель кошек.

Он лишь пожал плечами, пытаясь скрыть, сколько этот глупый комок шерсти для него значил.

― Она была бездомной. Я нашел ее на парковке. У нее блох было больше, чем шерсти. Я приютил ее, накормил, думая, что на следующий день оставлю ее в приюте для животных. Как можешь заметить, этого не произошло. Она у меня уже шесть месяцев. Похоже, животное объявило пентхаус своей территорией. Она меня терпит и позволяет мне здесь жить, ― пошутил он.

Кейтлин улыбнулась, явно будучи в восторге от его истории.

― Это так здорово. Как ее зовут?

― Сначала я назвал ее Калико (прим.: трёхцветная кошка — домашняя кошка с пятнами чёрного, белого и рыжего цветов; английское название — Calico cat — произошло от вида хлопчатобумажной ткани, изобретённого в Каликуте), потому что не собирался ее оставлять. Но потом сократил до Калли. Обычно она не любит незнакомых людей, так что будь осторожнее. Калли царапала и кусала мою домработницу пару раз, когда она приходила убираться. Теперь они обходят друг друга стороной.

Кейтлин равнодушно пожала плечами.

― Она такая душка!

Она ласкала Калли, а Лукас наслаждался тем, как они смотрелись вместе. А потом, увидев, как ее руки слегка дрожали, он понял, что она тянула время. Пришел час продолжать игру.

― Положи кошку на пол, Кейт.

И после этих слов напряжение вернулось. Кейтлин не шуточно разозлила его в ресторане.

Он озвучил ей свои желания, но она осталась неподвижной. Кейтлин напряженно на него смотрела, пока, наконец, она не нагнулась и не поставила Калли на пол. Когда она разогнулась, то не начала раздеваться.

― Я не люблю ждать.

Он слишком на нее давил. Если он продолжит в том же духе, то она скажет стоп-слово и уйдет.

Или так он думал.

До тех пор, пока она не повернулась к нему спиной и не сняла свое платье через голову, тем самым дав ему возможность полюбоваться на ее голую задницу, пока снимала туфли. На ней оставались чулки, и он задумался, не оставить ли их на ней? Они выглядели чертовски сексуально на ее ножках. Он сразу же передумал, когда она наклонилась, чтобы спустить их с ног.

Ее задница взывала к тому, чтобы ее отшлепать. Его ремнем. Ночь длинная, и он намерен показать ей, что случается с сабмиссив, который не подчиняется своему Дому.

Она все еще стояла к нему спиной. Она должна была понимать, что такая позиция ему не понравится. Но вместо того, чтобы поправить ее, он решил посмотреть, что она сделает дальше.

Через пару мгновений к сброшенной одежде добавился и лифчик.

А потом она повернулась.

Ее руки оставались по бокам, позволяя себя осмотреть. Он снова был поражен ее уверенности в себе. Она была красива и отлично это знала. Не вызывающе и заносчиво, а в том смысле, что у нее хватало чувства собственного достоинства, чтобы сказать: «Я люблю себя такой, какая есть, со всеми недостатками. Ты можешь либо это принять, либо отвалить».

Кто-то привил ей высокую самооценку.

Лукас был доволен.

И полностью покорен.

Кейтлин опустилась на колени, раздвинув их и положив на них руки ладонями вверх. Она хорошо училась. То, чего ей не хватало в практике, такая умная женщина смогла подчерпнуть в других источниках.

Лукас продолжал стоять, вбирая в себя этот образ. Все это время Кейтлин не поднимала свой взгляд, и он мог чувствовать, что этот момент так же важен для нее, как и для него.

Не сумев противостоять желанию прикоснуться к ней, он подошел и положил руку на ее щеку, приподнимая ее голову вверх, чтобы она на него посмотрела.

Подчинение кому-то было как на физическом уровне, так и на ментальном. Он хотел убедиться, что Кейтлин это понимала.

― Кому принадлежит твое тело?

Она не сомневалась.

― Тебе, ― и так как она не перестала бороться с этим, с ним, тихо добавила: ― пока что.

Этим словом она определила свою судьбу. Он взял ее за руку и потянул вверх, чтобы она встала. Не ослабляя свою хватку, он подтолкнул ее к стулу, который стоял рядом с окном. И через секунду он перекинул ее через свои колени.

Ее шок позволил ему легко провернуть этот трюк, но ее заторможенность была короткой. Кейтлин уперлась в его ноги, чтобы подняться, но Лукас остановил ее, сильно ударив по ее голой заднице.

― Ай!

Он опять ее шлепнул. И еще раз.

Лукас не чувствовал, что стоило дать ей передышку, чтобы привыкнуть или принять ситуацию. Она знала, как остановить его, знала, что нужно сказать. До тех пор пока она не произнесла свое стоп-слово, он был намерен показать ей, кому именно она принадлежала.

И не только сейчас.

― Я собираюсь поцеловать тебя, Кейтлин.

Она перестала вырываться, даже приподнимала свою задницу в предвкушении шлепков до того момента, как он заговорил.

― Нет.

Лукас замер на пару секунд, ее отказ покачнул его спокойствие. Он никогда бы не ударил женщину в порыве злости. Хотя, подумав, он решил, что это не было злостью. Не та, о которой могла она подумать. Ему было наплевать, что она сказала ему «нет. Он был расстроен из-за того, что Кейтлин отрицала то, чего так безнадежно хотела.

Он откинулся на стуле и вытащил ремень из петель брюк. Задница Кейтлин была розовой от шлепков. Она громко и тяжело дышала. А потом застонала, когда он провел сложенным вдвое ремнем по ее чувствительной заднице.

― Для меня не существует слова «нет», Кейт.

Она посмотрела на него, ее губы были плотно сжаты.

― Я буду целовать тебя. Всю ночь.

Женщина покачала головой, но так и не сказала стоп-слово.

― Чего ты хочешь? ― спросил он, прекрасно зная, что она ответит.

― Ремень, ― придушенно выговорила она.

Кейтлин хотела этого, жаждала боли и огромного удовольствия от жалящих ударов. И он даст то, чего она хотела. Боже, он и сам этого желал. Но не сейчас. Пока она не поймет, что значило настоящее подчинение.

Он взял ее за предплечье своей свободной рукой и перевернул так, чтобы она сидела на его коленях. Она дернулась, ей все еще было больно от порки.

― Я тебя поцелую, ― ответил он.

Она не получит, чего хочет, пока не даст ему то, чего хотел он.

В уголках ее глаз собрались слезы. Она готова выполнить его приказы, вытерпеть удары ремнем, шлепки, но не его поцелуи.

Лукас не собирался быть отвергнутым. Если она не пойдет ему навстречу, все будет кончено. Он отвезет ее домой и на этом все, хоть ему и будет смертельно тяжело.

Он обхватил ее лицо рукой.

― Я тебя поцелую.

Он крепко держал ее, чтобы она не смогла отвернуться. Лукас наклонился и поцеловал ее. Мягко. Нежно.

Не было секретом, что Кейтлин предпочла бы более грубый поцелуй. Более требовательный.

Она подтвердила его мысли, укусив его за язык. Сильно укусив.

Он дернулся назад, но вместо того, чтобы отреагировать так, как она хотела, он прижался губами к ее щеке, скользнув ими по нежной коже к уху. Он ласкал ее губами, ртом и языком.

Кейтлин схватилась за его волосы и потянула назад, достаточно сильно, чтобы ему стало больно. Он лишь нежнее продолжил ее целовать, слегка втягивая мочку уха в рот, дразня ее языком.

― Черт возьми, Лукас! Перестань.

― Нет.

Она говорила любые слова, кроме одного. Того, которое оттолкнуло бы его. Она пыталась сопротивляться любым чувствам, которые могла испытывать к нему, кроме презрения, но у нее не получалось. Она начинала видеть в нем не только монстра. Об этом говорили ее действия.

Он уже давно жил как Лекс Лютор (прим.: Александр Джозеф Лю́тор — вымышленный персонаж, суперзлодей «DC Comics» и заклятый враг Супермена). Но Лукас хотел хоть раз быть Суперменом.

Она отпустила его волосы и схватилась за рубашку, раскрывая ее одним рывком, удивив его своей силой. Пуговицы разлетелись по комнате, ткань порвалась. Если она собиралась его спровоцировать, то пошла не тем путем. Ее действия удивили его. И, ради всего святого, заводили. Он уже сталкивался с теми, кто нарывался на наказание.

Кейтлин склонилась над его грудью и укусила. Чертовски больно.

Он потянул ее за волосы, отстраняя ее лицо от своей груди, так чтобы они смотрели друг другу в глаза.

― Я буду тебя целовать.

В этот раз его слова дошли до нее. И выбили из седла.

― Мне нужна лишь эта ночь. Просто секс.

Он улыбнулся, хотя ему не было смешно. У него всю жизнь был лишь «просто секс». Он был мастером в этом. И, честно говоря, если бы он ясно мыслил, то дал бы ей, что она просила. Не только потому, что это убережет ее. Но и потому, что это и его защитит.

Если бы он был смелее, то сказал бы правду. Он бы отказал Кейтлин в ее просьбе. И тогда она бы сказала стоп-слово. Но он точно знал, что эти отношения не закончатся так просто, как предыдущие.

Всего лишь два слова и все бы закончилось. До того как будет слишком поздно.

Все, что ему надо сказать, это ― «нет».

Все, что ей надо сказать, это ― «синий».

Никто из них не произнес ни слова.

Вместо этого он поднялся с Кейтлин на руках и пошел в спальню.

Глава 5

Кейтлин разрывалась между желанием сбежать и встать на колени. Если у нее еще осталась хоть капля чувства самосохранения, она бы сказала свое стоп-слово и убралась из его квартиры. В конце концов, весь этот вечер стал дьявольски огромной ошибкой. Она соврала своей семье о причинах, почему пошла на свидание с Лукасом, делая вид, что просто хотела выяснить планы Лукаса насчет паба.

Настоящей же причиной было то, что она хотела того, что мог ей дать Лукас. Она так этого жаждала, что потребность чуть не поглотила ее полностью.

Жить столько лет и не реализовывать свои потребности сабмиссив сильно на нее влияло. Так сильно, что она была готова броситься в объятия врага.

Все было бы в порядке, если бы она могла держать свои чувства под контролем, но Кейтлин результат союза Уоллес и Коллинз, а это значит, что в ней генетически заложена страшная смесь страсти, сумасшествия, решительности и непокорности, а также естественная потребность в авантюрах.

Она ошибалась, раз считала, что сможет скрыть подобные черты своей покорности, подавить их простой силой воли. Всего за какую-то пару часов Лукас доказал, что она ничто не держала под контролем.

Абсолютно. Ничего. Черт его подери.

Помимо всего остального, это огромное притяжение, которое началось на физическом уровне, потихоньку превращалось во что-то чертовски опасное. Она начинала влюбляться в Лукаса Уайтинга. Действительно, влюбляться. Он был совсем не таким, каким она его представляла.

Ну, не совсем таким. Мужчина определенно был самоуверенным, властным, эгоистичным и богатым как дьявол ― она еще не могла осознать всю величину его пентхауса, но уже привыкла к нему.

Было еще кое-что. То, что ее не беспокоило, но задевало какие-то струны ее души, заставляя симпатизировать ему.

Его любовь к брату, скорбь по нему. Страдания из-за жестокости отца и безразличия матери. Невообразимый взгляд в его глазах, который говорил о его одиночестве, что подтверждалось его приютом кошки.

Боже. Эта чертова кошка стала последней каплей.

А помимо всего прочего он обладал чувством юмора, привлекательным смехом, умом, который был сопоставим с ее, а его поцелуи... Святая богиня макарон. Его поцелуи абсолютно точно не из этого мира. Словно из рая.

И вместо того, чтобы вырываться из его хватки и бежать так, чтобы пятки сверкали, Кейтлин покрепче схватилась за его шею и позволила отнести себя в его спальню. Словно барышня в беде, которой она вскоре могла стать.

Как только они зашли в спальню, Лукас поставил ее на пол, а сам встал позади так, что ее спина вжималась в его грудь. Она чувствовала вину, что порвала его рубашку. Она была уверена, что она стоит небольшое состояние.

― Прости за рубашку, ― пробормотала она.

― Не переживай из-за нее.

― Я могу заменить ее.

― Это «Армани», которая стоила пятьсот долларов.

― Или просто пришить пуговицы.

Он усмехнулся. Было сложно цепляться за свою вину, когда Лукас обвил руками ее талию и прижал к себе крепче. Она могла чувствовать его крепкий пресс, этот мужчина был словно выточен из камня, будто греческий Адонис ожил.

― Забудь, Кейтлин.

Его спальня, что неудивительно, была элегантно украшена и кричала о богатстве. Девушка была уверена, что в этой комнате поместился бы весь второй этаж паба, где она жила с кузенами. Кейтлин еще ни разу в жизни не видела такой большой кровати.

― Тебе не требуется GPS, чтобы выбираться из кровати по утрам?

Вместо того чтобы ответить на ее подколку, Лукас поцеловал ее в шею. Кейт закрыла глаза.

«Привет, эрогенная зона».

Она вздохнула.

― Встань перед кроватью, Кейт. Не поворачивайся.

Она начала двигаться до того, как могла сообразить, что он от нее хотел, и продумать все свои действия.

Похоже, о мудрости стоит забыть. Она действовала больше интуитивно, чем разумно.

Как только она подошла к постели, не могла не прикоснуться к шелковистому мягкому покрывалу. Его спальня была в темно-синих оттенках, как и его рубашка. Она считала его поклонником черно-белого цвета, но была приятно удивлена таким насыщенным богатым цветам.

Она чуть не подпрыгнула, когда что-то мелькнуло над ее головой. Она подняла руки, когда Лукас накрыл ее глаза повязкой.

― Лукас?

-Ш-ш-ш. У тебя еще есть стоп-слово, если ты боишься.

Он подтолкнул ее вперед, чтобы она взобралась на постель.

― Ляг на спину. Подними свои руки над головой, ― проинструктировал он, располагая ее так, как он хотел.

Лукас встал на колени рядом с ней. Кейтлин не удивилась, когда он привязал ее запястья к столбикам кровати. Эта кровать была создана для бондажа.

Из-за потери зрения все остальные ее чувства обострились. Она ожидала, что полная темнота будет ее нервировать, но вместо этого ее возбуждение возросло, девушка вся пылала. Она не думала, что способна на подобное, беря в расчет, что была готова отключиться от перегрузки ощущений. Лед в ресторане никак не приглушил ее жажду.

Между командами Лукаса, позы на четвереньках, порки и желанием быть отшлепанной его ремнем, она была всего в шаге от того, чтобы бурно кончить.

Бондаж сделал свое дело.

― Боже, Лукас. Пожалуйста. Пожалуйста, трахни меня. Мое тело болит.

Она почувствовала, как он склонился над ней. Эта сволочь все еще была в брюках. И в рубашке. Разорванные концы щекотали ее кожу, когда он наклонился ниже, приблизившись к ее уху.

― Говоря мне, что делать, ты добиваешься обратного.

Она начала об этом догадываться. Тем не менее...

― Да, я заметила. Но ты понимаешь, что оставлять девушку неудовлетворенной так долго, поведение настоящего мудака.

― Я решил, что мы уже установили тот факт, что я и есть мудак.

― Мы пришли к мнению, что ты сволочь.

Не похоже, что она победит в этой схватке. И что-то было в его голосе, заставляя ее думать, что она задела его чувства.

― Ты незаконченный мудак, ― произнесла она, надеясь, что он рассмеется.

Но он не рассмеялся, хоть в его голосе и проскользнул юмор, когда она заговорил.

― Это высшая похвала. Кейт?

― Да?

― Перестань говорить иначе я поставлю тебе кляп.

Кейтлин прикусила губу, соблазняясь этой идеей. У нее есть только одна ночь, и она хотела испытать все, что возможно. Мысль о кляпе заставило киску пульсировать. Но, тем не менее, она придержала язык. Она уже была связана и ослеплена. Если к этому добавить еще и кляп, то она станет совсем беспомощной. Жар ее тела может спалить все вокруг.

― Хорошая девочка, ― пробормотал он, когда было понятно, что она подчинилась.

Он нежно поцеловал ее в щеку прежде чем, спуститься ниже. Лизнул ее шею, а потом остановился у ее груди. Нежный любовник, который был в гостиной, исчез, а Доминант вернулся.

Аллилуя.

Жесткость ― это то, с чем она может справиться.

Он обхватил одну грудь рукой, грубо лаская, щипая сосок, в это же время кусая другой. Он сосал, кусал, щипал. Но также и ласкал, лизал и поглаживал. Каждый укол боли, что дарил Лукас, был смыт его нежностью.

Несколько минут он направлял ее от боли к удовольствию до тех пор, пока она не стала вздыхать и стонать, несмотря на его угрозу втсавить кляп, молила его о пощаде. И чтобы, он не прекращал.

― Твоя грудь идеальна, ― пробормотал он. ― Сделай глубокий вздох и задержи дыхание.

Она не знала, чего ожидать, но сделала так, как он сказал.

― Черт, ― застонала она, когда он защелкнул первый зажим для сосков.

Ей не нужно было зрение, чтобы представить, что он делал. Она и сама купила себе пару зажимов пару лет назад. Поначалу она игралась с ними сама, когда мастурбировала, а потом показала их Сэмми, который признался, что они заводили его.

Лукас прикрепил их с большей силой, чертовски большей.

Казалось, он не осознавал и не заботился о том, что она говорила, без всякого колебания он прикрепил и второй зажим. Цепочка, которая соединяла зажимы, щекотала ее живот.

― О, Боже!

Она откинула голову назад, впервые пытаясь высвободить свои руки.

― Ты когда-нибудь думала проколоть соски?

Думала. Она даже как-то записалась на пирсинг, но в последний момент не решилась.

― Я... да, ― призналась она.

Лукас не ответил, и сейчас она пожалела, что на ее глазах была повязка. Лучше бы ее не было. Она хотела увидеть его лицо, глаза, хотела знать, о чем он думает, что чувствует. Он несколько раз потянул за цепь, чтобы оценить ее реакцию. И он оценил.

Кейтлин медленно теряла контроль. В чем собственно и была цель. Она никогда себя так не чувствовала. Она в слепую шагала по канату без свякой страховки.

― Сними повязку. Пожалуйста.

― Нет.

Он замолчал, и она задумалась, не решил ли он воспользоваться кляпом. И если поначалу эта идея ее заводила, то сейчас лишь рождало панику.

Лукас провел по ее волосам.

― Дыши.

Она глубоко вздохнула, а потом еще раз. Лукас обвел пальцами зажимы, но не стал тянуть за цепочку, не пытаясь увеличить ее удовольствие или боль.

Через несколько минут она смогла успокоиться. Кейтлин пыталась разглдеть лицо Лукаса, пыталась представить, что он видит. Она не хотела, чтобы он останавливался.

Кейтлин медленно пришла в себя и сделала то, что всегда пыталась сделать. Она откинула все мысли о работе, семье, свои страхи и стресс, и просто позволила себе чувствовать.

Ее груди будто горели, и она чувствовала, что этот жар распространялся по всему ее телу. Она слегка согнула свои колени, желая, чтобы и их он привязал к кровати. Может, это звучало странно, но она чувствовала свободу в том, чтобы быть связанной. Словно она могла скинуть с себя всю ответственность. Словно она могла сказать: «Я не могу двигаться, а значит, не отвечаю за то, что происходит».

Но это было не правдой. Ей всего лишь стоит сказать «синий», и Лукас остановился бы. Она не была уверена, откуда взялась эта уверенность, такое полное доверие. В конце концов, они были практически незнакомцами. Но что-то было в нем, что говорило ей, он человек слова.

Лишиться контроля было потрясающе. Раньше ей приходилось все решать самой, и она так чертовски от этого устала. Напряжение, о котором она и не подозревала, ослабло и покинуло ее плечи, ее дыхание замедлилось и углубилось.

― Так красива, ― прошептал Лукас.

Он заметил в ней эти изменения? Понял, что ее сопротивление сломлено? Что она готова отдать, чтобы увидеть эти пристальные напряженные сексуальные глаза? Она недолго сожалела об отсутствии зрения, когда он сместился ниже, когда его язык заскользил по животу к ее киске.

Он раздвинул ее складочки и, не теряя ни секунды, втянул ее клитор в рот. Он ласкал ее чувствительный клитор так же, как и соски до этого: лизал, посасывал, кусал и жестко проводил своим языком.

Тело Кейтлин все звенело от напряжения. Она могла представить, что оно дрожит как свет на воде.

Лукас сдвинулся еще ниже, проводя языком по ее складочкам от задницы к клитору и обратно. Его пальцы прижались к киске, и он толкнулся в нее двумя пальцами.

Ее пятки уперлись в матрас, когда она подняла свою задницу выше, чтобы усилить давление.

Лукас предотвратил ее дальнейшие попытки двигаться тем, что взял ее ноги и закину их себе на плечи. Это позволило ему открыть ее еще больше, но совсем не давало ей шанса повлять на происходящее. Он добавил еще третий палец и погрузился еще глубже. Ее спина выгнулась.

― В следующий раз я использую веревку. Я запрещаю тебе двигаться.

Она выдавила из себя «да», хотя все внутри вопило, что следующего раза не будет.

Эта ночь.

Только одна ночь.

Она старалась это не забыть. Крепче держаться за эту мысль. Но с каждой минутой это получалось все хуже и хуже.

Лукас слишком много знал о ее желаниях. И каждый раз, когда он их раскрывал, оставалось все меньше и меньше тайн, которые она скрывала. Если так продолжиться и дальше, то она придет за еще одной ночью и еще одной, и тогда для него не останется секретов.

Он вытащил свои пальцы из ее киски, и Кейтлин облегченно вздохнула. Она хотела, чтобы он трахнул ее. Быстрее.

Но похоже, Лукас еще не наигрался ― он протолкнул один палец в ее анус. Он был мокрым от ее соков, поэтому мужчина достаточно легко протолкнул его внутрь. После трех погружений он добавил еще один палец.

Они входили туго, ее анус щипало. Кейтлин нравилось это ощущение. Он не был нежным или деликатным, он не спрашивал постоянно все ли в порядке и не просил разрешения. Каким-то образом она верила, что он поймет, если ей будет плохо. И в этом для нее скрывалась свобода.

Лукас стал двигать свои пальцы быстрее. Кейтлин была в каком-то тумане и с трудом понимала, что звуки ― хрипы, стоны, крики и мольба ― срывают с ее губ.

Еще. Сильнее. Быстрее.

― Эта маленькая тугая дырочка напрашивается на анальную пробку. Я растяну ее, а потом трахну.

― Сделай это, ― потребовала она. ― Боже, пожалуйста.

Как и всегда, Лукас подтолкнул ее к самой грани, а потом оставил ее балансировать. Этот засранец не позволял ей кончить.

Когда она услышала его смешок, она поняла, что назвала его засранцем вслух. Его удивленная реакция разозлило ее.

― О, Боже. Ты мудак и сволочь. Трахни меня. Трахни сейчас!

И вот она была в полной темноте, а теперь ослеплена светом. И хотя спальня Лукаса была приглушенно освещена всего лишь одной лампой и огнями города, Кейтлин не ожидала, что он уберет повязку.

Она начала моргать, пытаясь сфокусировать свое зрение. Но все, что она могла увидеть это размытое лицо Лукаса всего лишь в паре миллиметров от ее.

― Закончила?

Он разозлился? Серьезно?

Она открыла рот, чтобы напомнить о том, что он уже кончил сегодня, но он грубо поцеловал ее.

― Задержи дыхание, ― потребовал он за пару секунд до того, как снять один зажим.

Волны боли накрыли ее, стенки влагалища сократились. Она сжала свои ноги, мечтая, чтобы он оказался внутри нее.

Лукас освободил второй сосок, а потом стал сосать их, лаская своим нежным языком и теплым дыханием. Все это время ее внутренние мышцы сжимались, ища что-нибудь, что может заполнить ее тело.

Раньше она хотела вернуть себе зрения, считая, что это лучше поможет понять чувства Лукаса. Но ошибалась. Его лицо показывало больше, чем она хотела увидеть.

Он не собирался отпускать ее сегодня, он с ней еще не закончил.

Если он возьмет ее сейчас, то все измениться. Все.

― Я должна уйти, ― прошептала она.

― Нет. Не должна.

Лукас открыл дверцу прикроватной тумбочки и вытащил презерватив. Кейтлин хотела застонать от облегчения, что он, наконец, возьмет ее, а потом от страха. Она настолько потеряла голову, что не было никакой надежды, что она выдержит эту ночь.

Сердце, прежде замедлившее свое биение, словно вырывалось из груди так, что стало больно.

― Ты еще можешь сказать стоп-слово, Кейт.

Синий.

Синий.

Синий!

Она не могла его произнести.

― Я не хочу его говорить.

― Хорошо. Потому, что я не хочу его слышать.

Лукас поднялся с постели, снимая свои брюки. Видимо, от рубашки и ботинок он избавился, пока она была ослеплена. Когда презерватив занял свое место, Лукас вернулся на кровать. Он освободил ее запястья, за что она была благодарна. Кейтлин хотела прикоснуться к нему.

Он расположился сверху нее и приставил головку своего члена к ее входу. Лукас остановился.

Она чувствовала, что он хотел что-то сказать, но боялась спросить что. В основном из-за того, что могла прочитать это в его глазах.

Он хотел больше исследовать ее покорность. Он уже упомянул веревку, анальную пробку, кляп и пирсинг сосков. И еще оставался кожаный ремень.

Но было что-то еще. Нечто абсолютно не связанное с сексом.

Кейтлин протянула руку и положила ее на его щеку. Это был нежный жест, который пропитан большими чувствами, чем она должна была себе позволять.

― Войди в меня, ― прошептала она. ― Пожалуйста.

Лукас повернул голову так, что смог мягко поцеловать ее в ладонь.

А потом он оказался внутри, до самого конца после одного сильного глубокого толчка.

Она откинула голову на подушку, ее ноги были обернуты вокруг его талии. Какие бы препятствия ни держали их на расстоянии, они исчезли. Теперь они знали, что хотели взять, а что отдать.

Через несколько минут Лукас перекатился на спину, и она оказалась сверху. Она оседлала его бедра и нашла свой особый ритм.

Лукас прокрутил ее все еще чувствительные соски, добавляя ей достаточное количество боли, чтобы отправить ее на небеса. Когда она была готова кончить, Лукас снял ее со своего члена, несмотря на ее протесты.

Ее протесты закончились в тот момент, когда он бросил ее на матрас лицом вниз и схватил ее запястья, прижав их к ее спине.

― Встань на колени, ― потребовал он.

Она встала на колени, приподняв задницу. Лукас продолжил держать ее запястья одной рукой, а другой направил свой член в ее киску. Она закричала от силы его движений. Его член так глубоко проник.

― О-о-о, да-а-а. Чертовски хорошо, ― застонала она.

Их кожа была скользкой от пота из-за их упражнений. Ее запястья выскользнули из его захвата, поэтому он ухватился за ее волосы и потянул их на себя так, что она оторвала свою грудь от кровати и прижалась своей спиной к его груди. И все это время он продолжал врезаться в нее, а другой рукой стал ласкать ее клитор.

Кожу на ее голове щипало, а ее киска напряглась. Кейтлин уже видела звезды. Ее оргазм обрушился на нее сильно, быстро и болезненно. Лукас часами держал ее на грани так, что ее тело настолько было вымотано и устало от игнорирования, а сейчас вбирало каждый грамм удовольствия.

Она сильно дрожала и ожидала, что и Лукас тоже кончит.

― Черт, ― сквозь сжатые зубы произнес он.

Она могла только представлять, как чувствовался ее оргазм на его члене. Даже она чувствовала, что ее мышцы сжимали его так крепко, словно тиски. Ему больно?

Когда последние волны ее оргазма стали стихать, Лукас ослабил свою хватку в ее волосах, позволяя ей упасть на постель лицом вниз. Несмотря на то, что она вся размякла, он продолжал вбиваться в нее, но теперь его движения стали медленнее и мягче.

Но даже тогда ее тело сотрясали отголоски оргазма. Кейтлин уже потеряла надежду, что когда-нибудь восстановит дыхание.

Лукас не останавливался, его член продолжал находить ее супер чувствительные места. После еще одного толчка он вышел из нее.

― Перевернись, Кейт. Я хочу видеть твое лицо.

Она потеряла какую-либо грацию. Она перевернулась на спину как женщина, которая была лишена костей и мышц. Возможно, она выглядела как рыба, вытащенная на берег.

Лукас раскрыл ее ноги, а она с трудом втянула воздух, когда он снова проник в нее. Он наклонился над ней, уперев свои локти в матрас.

А потом он поцеловал ее. Тем самым мягким нежным красивым поцелуем, после которого в голове все путалось, заполняя всякой романтичной ушью, которой не место в это кровати.

Кейтлин пыталась предупредить его, что поцелуи плохая идея, но он воспринял ее слова, как вызов, провокация. Этот мужчина многое воспринимал как вызов. А Кейтлин все-таки была безнадежным романтиком.

Кейтлин отвернулась, решительно настроенная достучаться до него.

― Пожалуйста, Лукас, я не могу...

― Я не собираюсь быть злодеем в твоей истории.

Она нахмурилась, видя решимость Лукаса в его взгляде.

― Что?

Лукас еще сильнее замедлил свои толчки, но пока они говорили, Кейтлин не забывала, что он был в ней, заполнял ее, от чего ощущения были еще более мощными, сильными, чем быстрый грубый трах.

― Поцелуй меня, Кейт.

Он ждал, когда она его поцелует, но Кейт не могла. Разве он не видит? Она не из тех, кто может включать и выключать свои чувства, как кран. Когда они целовались, она чувствовала... что-то опасное. Пугающее. То, что определенно лишит ее любого контроля.

Когда она не двинулась, его лицо словно закаменело, но не от злости, а с решимостью.

― Я не просто член, с которым ты можешь поиграть. И я не мудак. Я мужчина. И ты меня поцелуешь.

Он полностью оголил ее, раскрыл все ее секреты. Мужчина увидел не только то, кем она являлась, но то, кем считала его.

Партнером на одну ночь. Шансом реализовать свои фантазии с бессердечным мужчиной. Сволочью, которая пыталась отнять их паб. Она наклеила на него эти ярлыки, веря в то, что это спасет ее.

Но все это лишь причинило ему боль.

― Я была эгоистичной стервой, ― прошептала она.

Он покачал головой.

― Если бы это было так, я не был бы до сих пор в тебе.

Кейтлин подняла голову и поцеловала его. Это был быстрый, нежный, можно даже сказать платонический поцелуй, но этого было достаточно. Когда она откинулась на подушку, Лукас потянулся за ней, углубляя поцелуй и погружаясь в нее сильнее.

Она ухватилась за его плечи, а потом запустила свои пальцы в его жесткие волосы. Лукас обхватил ее лицо своими большими ладонями, языком поглаживал ее язык, пока ускорялся.

Они продолжали целоваться и перестали лишь тогда, когда оба достигли финала.

― Кейтлин, ― Лукас произнес ее имя, когда кончил.

Его кульминация вызвала и ее оргазм.

Никто из них не двигался несколько минут.

Лукас был первым, кто поднялся.

― Вернусь через минуту.

Он встал с кровати и исчез в ванной. Кейт услышала, как он принял душ, но реальность ворвалась в ее сознание.

Вскоре стук ее сердца заглушил все вокруг.

Она совершила огроменную ошибку.

Кейтлин заставила себя сесть, а потом встать, несмотря на свои дрожащие ноги. Оглядев комнату, она поняла, что ее одежда все еще в гостиной, на полу, где девушка бросила ее, раздеваясь перед Лукасом.

Почему она решила, что сможет заняться сексом с мужчиной и ничего при этом к нему не испытывать? Как часто она слышала рассказы своих родственников, как они познакомились со своими любимыми? Как часто ей говорили, что если Коллинзы влюбляются, то это происходит быстро и стремительно? Страстно. Безрассудно. Неразумно.

Она так сильно хотела испытать подобные чувства с ее предыдущими парнями, настаивая на том, что ее чувства такие же, как у ее родителей. Как часто ее мама говорила перестать так сильно стараться? Как часто она предупреждала Кейтлин, что она поймет, когда встретит того самого?

Лукас не был тем самым. Не может им быть.

Пройдя по коридору, она успела надеть только лифчик своими трясущимися руками, когда ее нашел Лукас.

― Что ты делаешь?

― Мне пора домой.

― Кейтлин...

Он будет возражать, но она не может ему это позволить.

― Я же говорила, Лукас. Одна ночь. Это может быть только одна ночь.

Она ненавидела, что ее голос был таким высоким, и презирала откровенную панику в своем тоне.

Мужчина смотрел на нее одну долгую неловкую минуту, а потом кивнул.

― Позволь мне одеться. Я отвезу тебя.

― Можно вызвать такси.

― Я отвезу тебя домой, Кейтлин.

Она уступила. Только потому, что это казалось самым быстрым способом выбраться из его пентхауса.

Она натянула на себя чулки, платье, туфли и стояла у двери, когда вернулся Лукас. Он надел те же брюки, что были на нем ранее, но порванной ею рубашке Лукас отдал предпочтение простой черной футболке. Она хотела, чтобы на нем было что-то другое, а не футболка, которая отлично подчеркивала его мускулы, красивую грудь и сексуальный пресс.

Кейтлин отвернулась. Оттого, что она на него смотрела, легче ей не становилось.

Лукас взял свои ключи и протянул ей руку.

― Готова?

Она кивнула, проходя мимо его протянутой руки. Ей также не стоит его касаться. Лукас нахмурился, определенно недовольный тем, что она проигнорировала его.

Отлично. Может ее грубость сожжет между ними мосты, чтобы она не смогла вернуться к нему, даже если захотела.

Они ехали в полной тишине, и она была благодарна этой передышке, такому легкому принятию их сделки с его стороны.

Может, он даже рад, что она придерживалась их сделке. А его раздражение объясняется тем, что ему приходиться отвозить ее домой сейчас, а не утром.

В голове у Кейтлин все смешалось, пока она пыталась взять под контроль все свои противоречивые эмоции. Ей казалось, что прошло двадцать лет с тех пор, как она покинула дом, хотя это и было пару часов назад.

Как только они остановились у паба, Кейтлин потянулась к дверце, готовая выпрыгнуть из машины.

― Спасибо за...

Лукас уверенно схватил ее за запястье, удержав ее от побега.

― Три дня.

― Что?

― Я даю тебе три дня, чтобы разобраться со своим дерьмом. Выяснить и принять, что ты уже знаешь, хоть и не хочешь признать.

Кейтлин подняла свой подбородок, пытаясь придать себе смелости, которой не испытывала.

― И что же это?

― Что это не конец. Абсолютно точно не конец.

Глава 6

Лукас сидел в своем офисе спиной к двери, своему столу и компьютеру. Черт побери, он отвернулся от всего, наслаждаясь лишь видом из окна на двадцать пятом этаже.

Это был второй день из трех, и Лукас ругал себя, что дал Кейтлин так много времени. Что уж говорить, он с самого начала не должен был привозить ее к себе. Если бы он мог трезво мыслить, то затащил бы ее обратно в постель, связал и трахал до тех пор, пока она не поняла...

Поняла что?

Ответ на этот вопрос заставил отвезти ее домой. Он был так же растерян, застигнут врасплох, как и она. Лукас не заводил отношений, не давал обещаний, и, черт побери, не признавался в любви.

Но каждая частичка его души нашептывала, что все это возможно с Кейтлин. Поэтому он справедливо решил, что стоило сохранить некоторую дистанцию между ними. По крайней мере, это именно то, что он говорил себе уже, он посмотрел на свои часы, тридцать семь часов.

― На каком этапе проект «Саннисайд»?

Лукас развернулся в кресле на голос своего отца.

― Я говорил с прорабом. Они отстают от графика на два дня из-за погоды.

Отец нахмурился.

― Скажи ему нагнать график, иначе это будет вычтено из его оклада. Что насчет покупки здания Коллинзов?

Сама мысль по приобретению здания, в котором располагался паб «У Пэт», ресторан и квартира над ними, принадлежала Лукасу. Вся идея по перепланировке этого района города была его. Отец наоборот пытался отговорить от этой сделки, считая, что этот район недостаточно прибыльный. Лукас же настаивал и был достаточно упрям. Он был убедителен, когда чего-то хотел, и знал свою работу. Сейчас его отец поддерживал эту сделку на сто процентов. Для семьи Кейтлин это значило, что шансов сохранить их семейный бизнес практически не было.

― Я все еще на этапе переговоров с владельцами.

Его отец еще больше нахмурился.

― И что, черт возьми, это значит? Ты назвал цену?

Лукас кивнул.

― Я назвал начальную сумму. Они отказались.

― Все отклоняют первое предложение. Что они сказали, когда ты увеличил сумму?

И вот они дошли к тому, что может взбесить отца.

― Я еще не назвал новую цену.

Лицо отца покраснело, пока он пересекал кабинет, чтобы нависнуть над столом Лукаса. Юлий Уайтинг был на грани сердечного приступа, учитывая его нездоровое питание, уровень стресса и высокое давление. Тем не менее, ничто из этого не было достаточным, чтобы он изменил свой стиль жизни.

― Чего ты, черт побери, ждешь?

Лукас без конца обдумывал эту беседу с тех пор, как отвез Кейтлин домой.

― Я начинаю думать, что ты был прав насчет этого района. Не думаю, что для нас приобретение здания там финансово выгодно. Эта сделка более затратная, кроме того прилегающие районы неблагополучны.

Каждое его слово было ложью, и его отец это понимал.

Они начали планировать облагораживание районов еще год назад и достигли больших успехов по обеспечению безопасности нескольких зданий. Компания «Уайтинг Пропертис» собиралась закрыть все заведения, заменив их сетью элитных магазинов, что станет копией Родео-драйв в Калифорнии.

Два здания, которые они уже приобрели, были в процессе косметического ремонта. Парикмахерская, которая превратится в салон красоты и спа «Рэд Дор», будет готова принять более требовательную клиентуру. Ломбард по соседству будет переделан в спа-зону.

Следующим в списке был ирландский паб «У Пэт». План состоял в том, чтобы перестроить здание и открыть эксклюзивный французский ресторан, который станет похож на парижский «Мэйсон Пик» (прим.: роскошный отель и гастрономический звездный ресторан во Франции). В тот вечер, когда Лукас познакомился с Кейтлин, он встречался с архитектором, которого они наняли для дизайна нового ресторана в пабе.

В тот самый момент, когда он зашел в паб «У Пэт», он был удивлен тем, насколько внутри уютнее, чем снаружи. Именно старомодный дизайн входа привлек внимание Лукаса, когда он проезжал на лимузине мимо паба, и вдохновил на планы по благоустройству. Один лишь взгляд на паб, и он понял, что хочет владеть им. На протяжении шести месяцев он исследовал семью Коллинзов, расставил все фигуры на шахматной доске, чтобы разыграть партию по приобретению этого здания.

А потом он познакомился с Кейтлин, и все полетело к чертям.

― Мы перестроим это здание, Лукас. Это начальная стадия в долгосрочном проекте. Мы уже приобрели три соседних здания, и они будут бесполезны без ресторана. И ты это знаешь. Так может скажешь, в чем на самом деле причина? ― голос отца становился все громче и злее с каждым произнесенным словом.

― Думаю, что нам стоит быть более предусмотрительными и изучить местность на востоке перед тем, как продолжать скупать больше недвижимости вокруг паба. Например, тот заброшенный склад на востоке в конце улицы размером практически с квартал города. Одно приобретение, и дело сделано, у этого склада даже лучшее месторасположение. А с теми небольшими зданиями вокруг паба мы можем придумать, что делать. В конце концов, можем просто снести их.

Глаза его отца сузились, он наклонился еще сильнее.

― Да, что, черт побери, с тобой не так? Несколько месяцев и бесчисленное количество часов наших сотрудников потрачено на исследование и планирование приобретений этой недвижимости, не говоря уже о деньгах. Мы не будет отказываться от паба. Мы не будем начинать все сначала.

Лукас чувствовал себя вынужденным напомнить отцу, что с самого начала это был его проект. Но этот аргумент, как и предыдущие, не были бы услышаны.

Отец потряс своим пальцем.

― Если ты не можешь довести сделку до конца, то я найду того, кто заменит тебя.

Это была пустая угроза, и они оба знали об этом. Лукас был движущей силой, когда это касалось поглощений. Он был в этом мастером.

Сильной стороной отца была способность подлизываться к власть имущим.

Лукас обрабатывал данные, назначал цену и закрывал сделки. Если у него возникали какие-нибудь проблемы, то у него в запасе были связи отца, хотя он старался по возможности избегать подобных одолжений. В основном из-за отца, который курировал строительство и ремонт после покупки, крайне злоупотребляя связями с чиновниками в отношении законов зонирования и строительства.

― Я позабочусь об этом.

― Я хочу, чтобы это здание стало нашим до конца месяца.

Ни сказав больше ни слова, его отец покинул кабинет. Лукас очень давно понял, что проще оставить последнее слово за отцом. Жизнь от этого становится намного проще.

Лукас бросил взгляд на папку, лежащую на столе. В ней содержалась информация, которую он собрал на семью Коллинз за прошедшие несколько месяцев. В этом и заключалась причина, по которой он отвернулся от стола, предпочитая смотреть на город.

Открыв папку, он увидел семейное древо семьи Коллинз, которое нарисовал ему помощник. У Коллинзов большая семья, и многие из них работали в пабе. Лукасу потребовалось много времени, чтобы разобраться кто есть кто, а также кто более всех готов согласиться на сделку, кто слабое звено.

То, что он нашел, было не похоже на все его предыдущие сделки. Обычно семьи с успешным бизнесом или имуществом, или даже с небольшими деньгами спорили из-за этого. Каждый старался урвать кусок покрупнее.

Но это утверждение не казалось правдой в отношении Коллинзов. Когда Патрик решил отойти от дел и жить вместе с дочерью Райли, он разделил дело на восемь равных частей: каждому из детей по одной и одна ему самому. Когда он умрет, семеро детей разделят бизнес на семь частей.

Этот простой план мог таить в себе проблемы. Четверо из семерых работали в пабе. Мама Кейтлин, Кейра, и Эван управляли рестораном, где Райли была поваром. В то же время Тристан заботился о пабе. Другие родственники были пассивными партнерами, занимаясь своими карьерами. Тиган была на гастролях со своим мужем, Скаем Митчеллом, а Киллиан и Шон Коллинзы владели строительной фирмой вместе с сожителем Киллиана, Джастином.

Претендентов на долю в бизнесе было много, особенно учитывая следующее поколение ― у Патрика помимо семерых детей было двенадцать внуков. Большая часть из них тоже занималась семейным делом, а также жили на втором этаже дома. Было непривычно для семьи быть настолько близкими, очень крепко связанными. Но это срабатывало с Коллинзами.

В компании «Уайтинг Пропертис» были всего лишь он и его отец, но не проходило и дня, чтобы Лукас не подумал, что одного Уайтинга было бы достаточно. А чтобы работать с таким большим количеством партнеров, как Коллинзы, он и представить не мог.

Лукасу всего лишь надо было найти одного недовольного члена семьи, который хотел бы выйти из общего дела. Того, кто ищет легких денег.

Но не в этом случае.

Лукас зашел, сделал предложение, и за какую-то пару секунд его окружили. Он оказался словно под дулом пистолета, неспособный выбраться.

После его первого поражения Лукас решил взять тайм-аут и разведать обстановку, но уже концентрируясь не на детях Патрика Коллинза, а на его внуках. Им всем было примерно от двадцати до тридцати лет, Кейтлин была самой старшей. Он ожидал, что найдет хотя бы одного с проблемами, которые он смог юбы использовать ― наркотики, игромания, проблемы с законом. И опять он оказался с пустыми руками.

Но была Кейтлин.

Лукас пролистал страницы, пока не открыл досье на Кейтлин с ее фотографией, которая была включена в него его помощником. Это был профессиональный портрет, который был сделан сравнительно недавно для ее брошюры, что рекламировала юридическую фирму, которой она управляла вместе с Колумом. Он смотрел на нее намного чаще, чем готов был признаться, до их первой встречи, и, по крайней мере, тысячу раз за последние два дня.

Кейтлин.

Эта женщина была сложнейшей головоломкой, которую он еще никогда не встречал.

Она была независимой и уверенной в себе, но временами такой осторожной и испуганной, как котенок, окруженный собаками.

Женщина была горячо предана своей семье, и это говорило о том, что они будут по разные стороны, пока будет продолжаться война за паб. Его отец не откажется от этого поглощения, а значит, Лукасу необходимо найти то, что сделают сделку для семьи Кейтлин более привлекательной.

Ее сексуальные предпочтения были идеальным дополнением его. Ее покорность была полной противоположностью его доминантным потребностям. Ей не нужен был хозяин так же, как и ему ― рабыня. Обычно у него не было проблем, чтобы разделить секс и эмоции, но Кейтлин размыла эти границы.

Лукас, действительно, верил, что сможет привезти ее к себе домой, дать несколько команд и обоим подарить наслаждение, а потом убедить Кейтлин продолжить их отношения. Он никогда не думал, что будут вовлечены его чувства.

Да и с чего, черт побери, он мог подумать, что они дадут о себе знать? Раньше они никогда ему не мешали.

А все потому, что женщины, с которыми он встречался, слишком сильно напоминали его мать. Женщины, ценившие лишь богатство и престиж, которыми он обладал. Но Кейтлин не была в этом заинтересована.

Мужчина был тронут ее сочувствием, которое она показала во время их разговора о смерти его брата. Он был польщен тем искренним интересом, которое она проявляла в попытках узнать его получше. Был сражен ее остроумием. Эта женщина была очень забавной. Люди, знакомые с ним, обычно не шутили. Возможно, потому что все сравнивали его с отцом ― без чувства юмора, напряженный и злой.

Лишь льстецы окружали его изо дня в день. Кейтлин не преклонялась перед ним, ничего от него не хотела. Она была вызовом. С ней он чувствовал сильное желание самоутвердиться, заслужить ее уважение, доверие и покорность. Быть тем, кому она была бы безоговорочно предана так же, как и своей семье.

Он хотел, чтобы она полюбила его.

Хоть он и знал, что для Кейтлин было правильным решением уйти. Это было так же верно, как и то, что завтра вечером он постучит в ее дверь.

Первый раз в жизни у Лукаса не было плана. Он слепо шел на сделку без валюты, без какого-либо резерва в запасах и без особой надежды на победу.

И, тем не менее, он собирался постучать в ее дверь.

***

― Не против компании за обедом? У меня перерыв.

Кейтлин посмотрела на мать и постаралась улыбнуться.

― Конечно.

Она пришла с работы полчаса назад, но не нашла в себе сил взобраться по лестнице в свою квартиру. Возможно, из-за того, что она уже подверглась допросу о своем свидании четырьмя кузенами, но их было больше. Они смогли собраться вместе для ее «интервенции» до свидания, но после никак себя не проявляли. А это означало то, что ей приходилось отвечать на одни и те же вопросы каждому из кузенов и кузин, когда они пересекались.

С каждым разом было все тяжелее притворяться, что не произошло ничего особенного, и что она ничего не смогла узнать.

Мама поставила перед Кейтлин особенное блюдо из меню ― пастуший пирог (прим.: пирог, определяющими ингредиентами которыми являются рубленое красное мясо, приготовленное в соусе или соусе с луком, и покрытое слоем картофельного пюре до его выпечки), а потом села напротив за столик.

― Ты не будешь? ― спросила Кейтлин.

― Твой отец заедет после последнего урока, и мы вместе поужинаем. Пастуший пирог Райли ― его любимое блюдо.

Так же, как и Кейтлин. Но еще она понимала, что даже самая успокаивающая еда не сможет отвлечь ее от своих мыслей.

― Прошло уже три дня, Кейтлин, Айлис и Колум беспокоятся. Они уже заезжали сегодня днем, чтобы узнать смогла ли я тебя разговорить о том, что тебя беспокоит.

― Думаю, все и так прекрасно знают, в чем причина.

Мама кивнула.

― Лукас Уайтинг.

― И зачем мне что-то говорить?

― Потому что порой знать корень проблемы бывает недостаточно. Айлис беспокоится, что он был жесток и, возможно, сделал тебе больно. Колум думает, что ты узнала его планы на паб, но ничего не говоришь из-за страха.

Кейтлин не переставала удивляться воображению ее родственников. Секреты сводили их с ума, а это означало, что они сведут с ума хранителя секрета своими предположениями, пока тот не сдастся.

― Они оба ошибаются.

― Я знаю, ― ответила мама.

― Да?

Она кивнула, беспокойство в ее глазах чуть не уничтожила Кейтлин.

― Возможно, ты пошла на это свидание, чтобы шпионить, и не предполагала, что он тебе понравится. А теперь ты разбита. Верно?

Кейтлин не собиралась поправлять маму о причине свидания. Она не была готова признаться, что шпионаж был ложью, а на самом деле она чувствовала сексуальное влечение к Лукасу с самого первого мгновения.

― Дело в том, что он именно такой человек, каким я его и считала. Наглый, самоуверенный, богатый и упрям в желании отобрать у нас паб. Он ни перед чем не остановится.

Кейтлин не хотела ставить все на карту, но, несмотря на все, что между ними произошло, Лукас не притворялся, что его намерения по приобретению их дома изменились. Ее семья должна знать, что угроза никуда не делась. Она все еще очень реальна.

― Он не получит паб, Кейтлин.

― Легко сказать, мам, но Уайтинги не такие как мы. Они играют нечестно, знают грязные приемы. А ты прекрасно знаешь, что они не проигрывают. Назови хоть один случай за последние два десятка, когда они не были на коне.

Кейтлин всю жизнь прожила в Балтиморе, а поэтому знала город и видела те бесчисленные изменения, которые появились из-за махинаций Уайтингов.

Девушка беспокоилась, что Балтимор потерял общественный центр, две бесплатные поликлиники, очень много недорогостоящего жилья и большая часть побережья отошла компании «Уайтинг Пропертис». Они также возвели элитные многоквартирные дома, торговые центры, дорогие рестораны и парковки.

- Именно поэтому нам нужны такие люди, как ты, Кейтлин. Те, которые борются за обычных людей, таких как Муз.

Кейлин сожалела, что начала этот разговор. Потому что помимо ее противоречивых чувств о Лукасе, она также боролась с продажным домовладельцем, который наживался на старцах. Казалось, куда бы она ни повернулась, наталкивалась на богатых засранцев, которые пытаются обмануть честных людей.

Старый друг Попса, Муз, жил в одной и той же квартире последние восемнадцать лет. Здание «Винчестер Хауз» было частным многоквартирным домом, которое предлагало помощь пожилым людям с низким уровнем дохода.

Попс и Муз попросили ее представлять интересы жителей этого дома в решении проблемы о третьем по счету поднятии ренты, как и многие годы до этого. Владелец здания воспользовался стариками, и Кейтлин присоединилась в борьбе совместно с социальными службами в поиске законного способа защиты для пожилых жителей.

Она до сих пор еще не победила потому, что владелец здания вооружился собственным адвокатом и действовал в рамках закона, но она не была готова признаться в этом маме.

― Лукас ― большой злой волк, мам, который готов съесть маленького мальчика. И это доказывает, насколько я глупа.

Мама откинулась назад, изучая лицо Кейтлин слишком пристально.

― Очевидно, что он не дьявол воплоти, иначе ты не была бы словно в воду опущена.

― Я не лучший судья парням, с которым встречаюсь, мам. У меня отстойный послужной список.

― Это обычное дело для каждого. Приходится перецеловать кучу лягушек, чтобы потом однажды, вуаля, и принц.

― Лукас Уайтинг не может быть принцем.

― Почему? ― мама подняла руку, не давая высказаться Кейтлин. ― И ничего не говори о его желании купить паб. Выкини это из головы. Если бы был только Лукас и ты, стала бы с ним встречаться?

Кейтлин отказывалась думать, о которой говорила ее мама, вот уже на протяжении нескольких дней. Было легко оправдать свой побег внешними силами, которые работали против них. По крайней мере, по этому сценарию она могла притвориться, что действует согласно своим принципам, поступает благородно.

Но не это было причиной, по которой она сбежала от Лукаса, и Кейтлин это прекрасно понимала. Это потому, что он был угрозой ее упорядоченной жизни, той ее части, которая считала, что она достаточно самодостаточна и собрана.

Разве не в этом причина, почему он дал ей три дня отсрочки?

― Разберись со своим дерьмом, ― сказал он.

В тот момент она хотела обвинить его, накричать и сказать, что была в полном порядке до тех пор, пока он не ворвался в ее жизнь, и все не пошло к чертям.

Да. Точно. Все уже было не так до ее встречи с ним.

― Он... просто... ― Кейтлин не могла найти нужных слов. ― Он отличается от мужчин, с которыми я раньше встречалась.

― Я знаю. Он сильный доминант, альфа до мозга костей. Сэмми по сравнению с ним просто душка.

― Как ты можешь такое говорить? О том, что он доминант. Ты же даже не встречалась с ним.

― Я была на той встрече, когда он сделал первое предложение о покупке паба.

― О. Я не знала.

― Я мгновенно поняла, что он доминант, услышала в его голосе, увидела в том, как он вел себя, держал под контролем. Когда Трис и Эван сказали, что он позвал тебя на свидание, я забеспокоилась.

Кейтлин закатила глаза и вздохнула.

― Мы что, будем о говорить об «этом»?

Мама рассмеялась.

― Мы говорили об «этом», когда тебе было двенадцать, Кейтлин. Думаю, не так важно, как мы это назовем, не знаю даже, как стоит назвать. Может, пусть это будет женский разговор между лучшими подругами?

― Он включает в себя разговор о твоем сексе с отцом?

― Без сомнения.

― Черт. Ладно. Хорошо. Папа... он... Боже, не могу поверить, что я говорю это... он тоже доминант?

Кейтлин никогда не говорила подобного вслух, никогда задумывалась об этом долго. Одно дело признаться себе, что ты сабмиссив, черты которой унаследовала от матери. Но совсем другое дело думать, что ее отец может приказывать маме встать на колени или, Иисусе, делать то, что делал Лукас с ней.

― Доминант.

― Ты знала об этом, когда начала с ним встречаться?

Ее мама кивнула.

― Да. Он рассказал мне в тот же вечер, когда предложил мне встречаться.

― А ты знала, что ты... ― Кейтлин несколько раз махнула рукой, позволяя жестами сказать то, что она не могла сама.

― Я не понимала, что сабмиссив. На самом деле вначале я боролась с ним.

― О.

― Ты старше, чем была я, когда стала встречаться с твоим отцом. И ты, возможно, натыкалась дома на некоторые вещи, не понимая для чего они. Мы с Уиллом перенесли наши доминантно-сабмиссивные игры в спальню, после того как вы с Локланом родились, но уверена, что некоторые атрибуты могли быть замечены.

― Возможно. Просто это так...

Кейтлин замолчала, понимая, что своими следующими словами может выдать слишком многое. Она могла бы притворяться и дальше. Но у нее все перепуталось в голове, и ей нужна мудрость ее матери.

― Это так интенсивно. Быть с ним.

― Но тебе понравилось.

Кейтлин кивнула. Понравилось. Слишком сильно.

― Я совершила ошибку раньше. Оставалась с Сэмми из-за хорошего секса. Но это не значило, что это нужный мне человек.

― Ты так страстно пыталась найти свою настоящую любовь и создать семью. Я виню за это твоего дедушку. Мужчины ничего не понимают в любовных историях, и я уверена, что он часто рассказывал тебе, как это чудесно найти того самого человека, с которым можно провести всю свою жизнь.

― Но Попс не был не прав. Достаточно лишь посмотреть на тебя и папу, на Тиган и Скай. На всех вас. Вы все нашли любовь, счастье и идеальную жизнь. В нашей семье не было ни одного развода, что большая редкость. Что если я буду единственным исключением?

― Кейтлин, это не соревнование и не правило. Ты не можешь заставить себя любить. Когда это случиться, когда будет правильное время, ты это поймешь.

Кейтлин не хотела признавать, что знала это. Что уже поняла. До этого она притворялась, что дружба с хорошими парнями была близка к «правильному». Она была не права. Между Кейтлин и ее мамой повисла тишина, потому что Кейтлин не была уверена, что ответить.

Оказалось, что ей и не надо ничего говорить. Мама знала ее слишком хорошо.

― Я не могу не думать, возможно, твои сомнения связаны с тем, что Лукас может оказаться тем самым.

Кейтлин подняла руки, признавая поражение.

― Что возвращает нас к причине, по которой я не могу с ним встречаться. Он пытается отнять наше семейное дело, наш дом. В этом мире лишь семья имеет для меня значение. Я никогда не смогла быть с человеком, который причинил боль моей семье.

― Так пригласи его к нам, позволь нам узнать его.

― Это то же самое, что запустить лису в курятник.

Мама протянула свою руку через стол и сжала мою.

― Ты продолжаешь намекать на тот факт, что мы слабые и не способны защитить наше. И, хотя я понимаю, что ты расстроена, будь аккуратна с подобными речами рядом со своими дядями. Ты можешь их обидеть.

― Я не считаю, что наша семья слабая.

― Еще я не думаю, что наша семья является причиной, по которой ты избегаешь Лукаса Уайтинга. Он подобрался к тебе слишком близко, и ты испугалась. Ты всю жизнь пытаешься разобраться, кто ты такая. И одной ночью Лукас доказывает тебе, что ты что-то делала не так. Кейтлин, есть миллион способов заняться сексом, но лишь один ― отдать свое сердце и душу тому, кто этого достоин. Любовь чем-то похожа на подчинение, они оба требуют отпустить какую-то долю контроля. Единственное, что тебе стоит решить, это хочешь ли ты этого.

Ее мама всегда знала, что сказать, чтобы Кейт стало лучше.

― Хорошо, ― улыбнулась Кейтлин. ― Ты мне помогла.

Мама встала из-за столика, обошла его и поцеловала Кейтлин в лоб.

― Скажи спасибо своему дедушке. Он всегда давал лучший совет. Должно быть, это способность передалась мне.

Девушка рассмеялась, а ее мама вернулась к работе. Потом Кейтлин взяла свой телефон и открыла список контактов.

Ее эмоции были в беспорядке. Она не боялась Лукаса в физическом плане, скорее наоборот, но эмоционально... она была в ужасе. Лукас Уайтинг разобьет ей сердце. Она ни на секунду в этом не сомневалась. И тем не менее, этот поезд уже ничто не может остановить. Кейт не могла найти в себе ни грамма самосохранения, которое позволило ей остановить себя от задуманного.

Ее палец завис над номером Лукаса.

А потом она поняла, правильно это или нет, был только один ответ.

Она набрала его номер и удивилась, услышав звонок за спиной.

Кейтлин повернулась на звук и увидела Лукаса, который стоял позади и смотрел на нее, держа свой телефон в руке.

― Ты чуть не опоздала, ― ухмыльнулся он, очень довольный собой.

Она выключила телефон и посмотрела на дверь, через которую зашел Лукас.

― Ты меня опередил.

Мужчина протянул руку, и Кейтлин встала. Она удивилась, когда он ее обнял, словно они друзья и давно не виделись.

― Ты хороший пример уставших глаз.

Она услышала рык за спиной и ворчание Эвана.

― Черт.

Девушка вздохнула.

― Не прошло и минуты, ― Кейтлин повернулась к дяде Эвану. ― Ты что-то сказал?

― Ничего, ― пробурчал он.

Посмотрев за плечо Эвана, она увидела свою маму и Райли, которые выглянули из кухни. Райли подняла большие пальцы вверх, а мама подмигнула.

Лукас, должно быть, тоже их заметил. В тот момент, когда Кейтлин говорила маме, что Уайтинг как лиса курятнике, она была уверена, что сам он так не считает.

Особенно, когда ее кузен Патрик вышел из-за угла и заметил Лукаса.

― О, дьявол, только не этот парень опять.

Мужчины семьи Коллинз использовали эту раздражающую стойку со скрещенными на груди руками, чтобы запугать. И это срабатывало бесчисленное количество раз на тех парней, кто приезжал за ней или за кузинами.

Лукас усмехнулся.

― Тут слишком много представителей Коллинз. Не хочешь выпить со мной, Кейтлин?

Она кивнула.

― С удовольствием.

Патрик махнул головой в сторону бара.

― В баре есть несколько свободных мест.

Кейтлин покачала головой.

― Ни за что.

― Кейтлин, ― начал Эван. ― Что насчет твоего ужина?

Она посмотрела на пастуший пирог, ни кусочка которого не съела.

― Может, ты упакуешь его и отнесешь мне наверх, Пэдди? Я съем его завтра на обед.

Патрик вздохнул, когда понял, что они ее не переупрямят.

― Хорошо.

Кейтлин взяла пальто, а Лукас помог его надеть. Потом она помахала рукой своим родственникам.

― Увидимся позже, ― сказала она им.

Эван и Патрик определенно были не довольны ее выбором компании, но никто из них не вмешался. К счастью, в семье было достаточно женщин, которые научили мужчин, что есть предел, когда они должны прекратить играть роль «защитника».

Кейтлин остановилась в тот момент, когда они вышли на дорогу.

― Лимузин? Серьезно?

Он повернулся к ней. Она ожидала, что ее шутка заставить его улыбнуться, но он сразу же стал серьезным.

― Те же правила, что и в прошлую ночь. Если ты сядешь в машину, ты принадлежишь мне. Полностью.

― Лукас, нам стоит поговорить.

― Поговорим. Поверь мне. Но это не отменяет правил.

Она колебалась, раздумывая достаточно ли это мудро, следовать этим путем. Если она сядет в машину, то это, скорее всего, будет стоить ей сердца.

Но Лукас предрешил ее судьбу, когда воспользовался своим глубоким требовательным голосом.

― В машину, Кейт.

Глава 7

Лукас смог вздохнуть лишь тогда, когда она направилась к машине. Кейтлин поблагодарила водителя, когда тот открыл ей дверь, и залезла внутрь.

Как только они уселись на свои места, Лукас повернулся к девушке. Похоже, она только что вернулась с работы, на ней все еще были деловые брюки, консервативная белая блузка и черный пиджак. Она была застегнута на все пуговицы и вся такая серьезная. Тем не менее, этот профессиональный и собранный вид был чертовски сексуальным.

И это говорило, насколько он влип.

Кейтлин указала на черную перегородку между ними и водителем.

― Дай угадать. Звуконепроницаемая?

Он кивнул.

― Абсолютно.

Девушка слегка поежилась.

― Куда мы едем?

― Сюрприз.

Кейтлин кивнула и стала следить за мелькающими улицами города.

― Лукас, насчет прошлой ночи...

― Все нормально, Кейтлин. В ту ночь все стало слишком быстро развиваться. Для нас было правильно взять небольшой перерыв.

― Я все жду того, ― она махнула между ними рукой, ― что это притяжение между нами ослабнет.

― Не думаю, что одна ночь могла бы что-то с этим сделать. Мы совместимы в сексуальном плане, и в этом нет ничего плохого. Мне приятно твое общество. И обычно, когда так бывает, я приглашаю женщину на второе свидание. И вот... наше второе свидание.

― Да, все так, правильно и очень практично. Но я адвокат, Лукас. У меня есть такая привычка, как видеть, что правильно, а что ― нет. И сейчас я перед тяжелым выбором, продолжать ли наши отношения, учитывая...

Она остановилась, но Лукас знал, о чем она думает.

― Возможно, с твоей точки зрения то, чем я занимаюсь, не всегда правильно. С философской же мы разные. Ты видишь правильное и неправильное. Я же вижу победителей и проигравших. И точно знаю, в чьей команде хочу оказаться, ― он указал на лимузин. ― Я привык к определенному образу жизни. Мне нравятся хорошие вещи. И деньги. Я не буду за это извиняться.

― Даже если твой успех влечет боль малообеспеченных людей.

Лукас не ответил. В основном из-за того, что ей не понравится его ответ.

― Итак, ты разрываешься между своими принципами и ...

― И тем, чтобы выкинуть все мысли из головы и заняться с тобой сексом. Что делает меня поверхностной и, возможно, чертовски похотливой.

Мужчина рассмеялся: ее откровенность удивила его.

― Не имею ничего против поверхностных. Или похотливых.

Кейтлин улыбнулась и закатила глаза.

― Не сомневаюсь. И, если честно, я села в машину только из-за твоей кошки.

― Моей кошки?

― Ты взял бездомную и, она, действительно, страшненькая. И это заставляет меня думать, что где-то под слоем жадности и эгоизма в тебе кроется порядочность.

― Я хотел бы убедить тебя, что это правда.

― Но не будешь?

Он посмотрел в окно и признался сам себе, с чем ему было трудно.

― Думаю, настоящий ответ: я не могу.

Кейтлин подняла голову и в замешательстве нахмурилась.

― Ты веришь, что в тебе нет ничего достойного и хорошего?

Лукас продолжал наблюдать за мелькавшими за окном лимузина зданиями. Он никому не озвучивал эти мысли. Никогда. Но с тех пор, как умер его брат, он испытывал то, что можно назвать кризисом нравственности.

Мужчина проснулся на следующее утро после похорон брата и долго смотрел на себя в зеркало, а в отражении видел своего отца. До смерти Тоби, Лукас видел мир именно так, как описала Кейтлин ― успех или поражение. И тогда, когда он был победителем, его не заботили проигравшие.

Он уничтожил бесчисленное количество безликих людей в своем квесте за большим количеством денег, за большей властью. Это никогда его не беспокоило, пока он не понял, что у безликих людей есть имена, семьи, любимые.

Когда он впервые зашел в паб «У Пэт», то увидел настоящую семью Коллинз, и это его напрягло. В прошлом он с легкостью инициировал сделки, закрывал их и уходил без всякого сожаления. Но все оказалось иначе в тот день, когда он заговорил с Трисом, Эваном и Кейрой. Встреча прошла так, как и любая другая подобная сделка, которую он проворачивал. Но когда Лукас уходил, перед его глазами продолжала стоять сцена того, как два брата, можно сказать, стояли и защищали от него свою старшую сестру.

Он не сделал этого для Тоби. Не смог предложить своему младшему брату защиту и чувство защищенности.

Лукас несколько раз вскакивал посреди ночи, беспокоясь, не стал ли он такой же угрозой психологического здоровья брата, как и его отец.

Наблюдение за тем, как Коллинзы защищают друг друга, заставило его почувствовать себя неловко. Ему потребовался целый месяц, чтобы опять вернуться в паб. В этот раз он был умнее, без эмоций следил за происходящим в пабе, разделял на категории, анализировал это место с точки зрения бизнеса и обсуждал с архитектором их планы. Он смог откинуть свои самые худшие чувства на протяжении всей встречи.

А потом зашла Кейтлин.

Она согласилась пойти с ним на свидание. Мужчина понимал, что ее целью было раскрыть свою сексуальность, но Кейтлин не из тех, кто держит людей на расстоянии. Даже тех, кто собирается причинить боль ее семье. И вот они сидели за столиком, а она задала ему вопросы, которые никого раньше не волновали. Потому что, на самом деле, всем было наплевать, какой он на самом деле. Единственное, что волновало окружающих ― что он может им дать.

Тишина затянулась.

― Ты не прав, ― в конце концов, ответила она.

Он с удивлением посмотрел на нее.

― Что ты имеешь в виду?

― Я не считаю тебя плохим человеком. Хотелось бы, потому что эта попытка купить паб бесит меня. Но, ― она наклонилась и взяла его за руку, ― ты ― не плохой.

Лукас не знал, что ответить. Первый раз в его жизни он хотел быть достойным чьей-нибудь симпатии. Ее симпатии.

Лимузин остановился, и Лукас удивился, что они уже приехали к месту назначения.

― Пристань? Не слишком ли холодно для плаванья? ― спросила Кейтлин.

― Не для того, что я задумал.

Мужчина взял ее за руку и помог выйти из лимузина. Он повел ее к своей яхте, так и не выпуская ее ладони. Лукас хотел бы, чтобы было теплее, но декабрь и должен заставлять поежиться особенно в этом году; температура была ниже обычного. И хотя ночь была лунной и ясной, мороз многих разогнал по домам.

Он помог подняться ей на борт, польщенный ее восхищенными «черт побери» и «Боже Всемогущий».

― С ума сойти, ― произнесла она, пока они покидали верхнюю палубу и спускались вниз. ― Я никогда не видела... ― она не смогла вымолвить ни слова, пока заходила в просторную гостиную.

Главным акцентом в комнате был большой белый кожаный диван и сочетающаяся с ним оттоманка. У противоположной стены красовался бор в форме подковы с высокими мягкими стульями. За ним находился зеркальный стеллаж с позолоченными полками, уставленный различными бутылками с алкоголем и бокалами.

― Ух ты!

― Дай мне сказать капитану, что мы готовы отправиться, а потом я налью тебе выпить.

Кейтлин была увлечена рассматриванием комнаты, чтобы ответить; ее взгляд быстро перепрыгивал с одного на другое.

Как только яхта отчалила, Лукас зашел за бар и указал на бутылки.

― Назови свой яд?

Кейтлин бросила короткий взгляд на варианты, пока садилась на барный стул.

― Джин с тоником.

Лукас открыл бутылку «Нулет Резерв» (прим.: Nolet’s Reserve ― бутылка джина за пятьдесят тысяч рублей), налил обоим в бокал и, обойдя барную стойку, сел рядом.

― За второе свидание, ― сказал он, когда они чокнулись бокалами.

Кейтлин оглянулась через свое плечо, чтобы посмотреть большое окно за диваном. Пока они шли по реке Патапско к Чесапикскому заливу, вид на Балтимор становился все меньше и меньше.

― Как красиво.

Лукас даже не обращал внимания на пейзаж. Он точно знал, на что хочет смотреть, и это что-то было не снаружи.

― Сними одежду.

Ее взгляд сразу же метнулся на его лицо.

― Лукас...

― Кейт, ты села в машину. Я сказал, что произойдет, если ты в нее сядешь.

Он больше ничего не сказал. Вместо этого просто смотрел на нее, позволяя ей понять, что он ждет, когда она выполнит его приказ.

Кейтлин отставила свой бокал и встала. Она медленно и соблазнительно расстегнула пуговицы на своей блузке.

Лукас крепче ухватился за свой стакан потому, что не доверял себе. Он боялся, что не выдержит и разорвет на ней всю одежду и начнет трахать, как одержимый. Эти три дня были слишком длинными.

Когда она сняла с себя блузку, Лукас больше не смог сдерживаться. Он накрыл ее руки, прежде чем она успела расстегнуть лифчик.

― Твое стоп-слово?

― Синий, ― прошептала она.

Он подготовился и кое-что принес с собой.

Мужчина освободил ее руки и стал наблюдать, как быстро спадает ее лифчик, как после и брюки, и носки, и туфли.

Когда Кейтлин осталась полностью обнаженной, она посмотрела на пол, не уверенная стоит лей встать на колени или нет, раз он об этом не сказал.

― Руки за голову.

В этой позиции ее грудь приподнялась, привлекая к себе внимание. Он наклонился к ней, втянув в рот один сосок.

Она ахнула, но не отклонилась. Он повторил свои действия со второй грудью.

― Тебе понравились зажимы для сосков?

Девушка кивнула.

― Мне бы понравился пирсинг на них.

Кейтлин задрожала, ее глаза закрылись.

― Кейт, ― строго произнес он.

Она сразу же открыла глаза и посмотрела на него.

― Не закрывай глаза. Смотри на меня.

Он пересек комнату, чтобы поднять сумку, которую принес раньше. Кейтлин была новичком в отношения доминанта и сабмиссив, хотя она со своим идиотом-бывшим считали иначе. Они не делали ничего подобного.

― О! ― Кейтлин шокировано и возбужденно ахнула, что показало, насколько ей понравилась веревка, которую он вытащил из сумки. ― Лукас...

― Ш-ш-ш. Ни слова, Кейт. Если я задам вопрос, ты ответишь. Остальное время ты молчишь. Ты поняла?

Она кивнула.

Он промолчал, желая услышать, как она называет его сэром. Кейт лишь раз его так назвала, но этого оказалось достаточно, чтобы он жаждал повторения.

Девушка озадаченно на него посмотрела, когда он продолжал стоять.

― Я не могу ждать всю ночь, Кейт. Спрашиваю еще раз, ты поняла?

Он повторил вопрос, направляя ее к тому ответу, который он хотел.

― Да, сэр, ― прошептала она.

Его твердый как камень член дернулся в предвкушении. Он уже был возбужден, когда забирал ее из паба. Сегодня не будет тестирования ее пределов. Сегодня его лимиты будут подвергаться проверке.

Лукас взял ее за руку и подвел к огромной мягкой оттоманке. Она была идеальна для того, что он задумал.

― На четвереньки.

Кейтлин забралась на нее и, не колеблясь, заняла нужную позицию. Ей понравилось связывание в ту ночь, хоть он всего лишь привязал ее запястья к кровати.

Сегодня ставки повышаются.

Раздвинув ее ноги, он встал на колени позади нее, взял ее руки и завел их ей за спину так, что лицом девушка уткнулась в кожаную подушку.

Взяв веревку, он медленно обвязал ее запястья прежде, чем обвить ее предплечья. Бондаж был достаточно тугим, чтобы она почувствовала себя беспомощной.

― Тебе не больно?

Она покачала головой.

Лукас замер и ждал.

― Нет, сэр, мне нравится, ― было достаточно и ее голоса, чтобы он это понял. Она говорила с придыханием.

Когда ее руки были полностью связаны, он потянулся в сумку, чтобы вытащить анальные шарики и смазку.

Мужчина погладил рукой мягкие полушария ее ягодиц перед тем, как снять крышку со смазки и выдавить ее внутрь. Она слегка вздрогнула из-за неожиданного холодка.

― Лукас, ― ее голос был полон страсти, жажды, что соответствовало и его чувствам.

Он провел анальными шариками вдоль ее задницы, позволяя ей ощутить их, узнать, что ее ждет дальше.

― Пожалуйста, ― пробормотала она.

Лукас засунул первый шарик в ее задницу. В этой цепочке было восемь шариков, каждый из которых был слегка больше предыдущего. На конце же была петля, за которую Лукас может потянуть, чтобы с легкостью вытянуть приспособление. Он начал с самого маленького шарика.

За первым последовал второй, потом третий. Остальным он позволил висеть между ног.

― Держи их. Не позволяй им выскочить.

Кейтлин выгнула спину, ее анус напрягся вокруг цепочки, когда она следовала его приказу.

― Осталось еще пять. И ты примешь их всех внутрь ради меня.

― Я... Да, сэр.

В груди Лукаса стало тесно, а его член болезненно дернулся.

― Все правильно, Кейт. Зови меня сэром и знай, что за этим кроется. Сейчас, здесь, я твой Мастер.

Он ввел в нее еще два шарика. Девушка ахнула от того, как большой шарик стал растягивать ее тугую дырочку.

― Боже, ― простонала она. ― О, Боже.

Лукас шлепнул ее по заднице: дважды по каждому полушарию так, что остались розовые следы.

― Я же сказал молчать.

Порка для Кейтлин никогда не была реальным наказанием. Порка нравилась ей слишком сильно. Она вильнула своей задницей, предлагая Лукасу продолжить.

Он был рад, что стоял позади нее, и она не может увидеть его лицо, поэтому мог не сдерживать свои эмоции и улыбаться ее реакции. Мужчина втолкнул последние три шарика. Кейтлин должно быть не совсем комфортно от того, как последние два шарика растягивали ее задний проход, но она не кричала и не просила его остановиться.

В сумке оставалась еще одна игрушка: Лукас вытащил вибратор в форме яйца и пульт от него. Вибратор с легкостью вошел в ее киску, настолько была влажной.

Кейтлин застонала, ее тело сотрясало от предвкушения. Он отошел от оттоманки, занимая более удобное место на диване, откуда он мог наблюдать за выражением ее лица.

Девушка следила за его перемещениями, с опаской сквозь частично закрывающие ей обзор волосы. Она не ожидала, что он отойдет, но Лукас не смог не насладиться ее видом. Его личной работой эротического искусства.

Он протянул руку и убрал волосы с ее глаз, чтобы она также могла его видеть. Откинувшись на диван, он поднял пульт.

― Тебе нельзя кончать.

Она нахмурилась, недовольная его приказом. Он мог почувствовать, насколько она мокрая. Насколько горячая. Кейтлин была близка к оргазму.

― Если ты кончишь без моего разрешения, я развяжу тебя, ты мне отсосешь, а потом я отвезу тебя домой.

Из-за его угрозы с лица Кейтлин ушло раздражение, сменившееся искренней решимостью не нарушить его приказа. Лукас нашел наказание для нее. Для его сабы нет ничего более жестокого, чем лишение бондажа.

― Кейт, ты поняла?

― Да, сэр, ― ее голос был увереннее, чем он ожидал, и это его завело.

Может, Кейт и была сабмиссив, но отнюдь не слабой.

Он нажал кнопку на пульте и включил низкую скорость вибратора.

Кейтлин задрожала, пытаясь сжать ноги. Неважно, пыталась ли она предотвратить выскальзывание вибратора или искала освобождения. Он озвучил приказ: подчиниться или нет ― решать ей.

Кейтлин извивалась, сопротивляясь своему оргазму. Ее сексуальное виляние чуть не заставило кончить его самого.

Лукас привстал, расстегнул брюки, позволив упасть им на пол. Он не стал их откидывать, вместо этого он сел обратно, взял свой член в руку и стал его поглаживать, наблюдая, как Кейтлин боролась с бондажом, со своим желанием кончить.

Это было самым прекрасным, что он видел.

Когда он увеличил скорость, Кейтлин громко застонала, все ее тело напряглось, она боролась с собой.

Лукас сильнее сжал член, быстрее двигая рукой. Он разрывался между двумя желаниями: вытащить из нее вибратор и трахнуть или, мастурбируя, кончить на нее. Оба эти варианты казались ему привлекательными.

Он заставил себя снизить темп. Несколько раз глубоко вздохнул, ему потребовалось пару минут, чтобы взять себя в руки. Но он не подарил такую роскошь Кейтлин.

Она продолжала бороться с веревками на ее руках, вибратором в ее киске, шариками в заднице. Этого всего было слишком много, и она была близка к оргазму.

Когда Лукас смог подавить свой надвигающийся оргазм, он встал и увеличил скорость вибратора.

― Кончи для меня, Кейт.

Она сразу же начала кричать, как только скорость вибратора возросла. Лукас встал позади нее, пока ее тело содрогалось от мощного оргазма.

Надев презерватив, он вытащил из нее все еще вибрирующую игрушку, вокруг которой сокращалась ее киска, словно пытаясь сохранить ее внутри.

Он толкнулся в нее одним мощным толчком до упора, не уверенный в том, снова ли Кейтлин кончала или это был все еще ее первый оргазм. Было ощущение, что его член попал в рай: было тесно как в тисках и жарко как в печи. Лукас прижал вибратор к ее клитору, чтобы продлить ее оргазм, чтобы прочувствовать каждое сжатие и пульсирование ее внутренних мышц.

Ее оргазм начал стихать. Он выключил вибратор и отбросил его на диван. Лукас стал всерьез ее трахать, беря так сильно, как ни одну женщину ранее.

Когда оргазм Лукаса был близок, он взялся за петельку от анальных шариков, вытаскивая каждый шарик в тот момент, пока сильно в нее вонзался. Как только последний шарик покинул ее, они оба кончили.

Яйца Лукаса поджались за секунду до того, как мужчина нашел свое освобождение. Презерватив стал заполняться его спермой с каждым биением его сердца.

Кейтлин охрипла от криков и рваного дыхания.

Несколько мгновений он оставался внутри нее, наслаждаясь жаром ее киски. Потом Лукас вытащил из нее член, выбросил презерватив в мусорку и начал медленно развязывать девушку.

Освободив ее, он сам рухнул на диван и притянул ее на колени, разминая плечи и руки.

Кейтлин не двигалась, пока он массажировал ее: она откинула свою голову на его плечо и прикрыла глаза.

Через несколько минут она посмотрела на него, в уголках ее глаза навернулись слезы.

― Кейтлин.

― Я не... Я никогда...

― Ты не сказала стоп-слова.

Неужели хотела? В груди Лукаса что-то сжалось, вдруг она хотела, чтобы он остановился.

― Нет, ― сразу же ответила она. ― Я хочу сказать, что... ни одна моя фантазия не была настолько... прекрасной. Я не думала...

Лукас с облегчение выдохнул.

― И ты хотела, чтобы мы испробовали все за одну ночь?

Она захихикала.

― Боже. Мой промах.

― Я планировал провести всю ночь на яхте. Ты согласна поспать сегодня с врагом?

Выражение ее лица стало серьезным. Он хотел всего лишь пошутить, но его выдал голос.

― Тебе необязательно быть врагом.

Это было одновременно и просто, и сложно. Он мог бы отказаться от приобретения паба. Они оба это знали. Проблема заключалась в том, что, если он выйдет из проекта, его отец сделает все, чтобы купить паб. Он осознал, что ему нужно защитить интересы семьи Коллинз, только не был уверен как.

― Я знаю, ― ответил он, надеясь, что она не продолжит эту тему.

После всего, что они пережили сегодня вместе, он не хотел портить момент.

― Конечно, даже не беря в расчет вопрос с пабом, есть еще много всего прочего, что стоит между нами.

Он нахмурился.

― Что ты имеешь в виду?

― Мы совсем разные, Лукас. Лимузины и яхты ― непривычный мне вид транспорта.

― Быть разными ― это неплохо.

Она некоторое время поразмышляла, а потом медленно кивнула.

― Ты прав. Неплохо.

― Я хочу и дальше видеться с тобой.

Кейтлин прикусила губу, не отвечая.

Если она опять потребует отвезти ее домой, Лукас не ручался за свои действия. Он дал ей три дня, и это чуть не убило его. В этот раз он не упустит ее так легко.

― Кейт, ― позвал он ее, когда она не ответила.

― Я тоже хочу с тобой видеться.

Это был тот ответ, который он хотел услышать, но этого было недостаточно. Лукас был жадным засранцем. Трудно расставаться со старыми привычками.

― Никаких ограничений, ― потребовал он.

Она подарила ему красивую печальную улыбку.

― Никаких ограничений.

Глава 8

Кейтлин стояла у двери в квартиру Лукаса, размышляя, стоит ли стучать или нет. Уже было начало полуночи ― слишком поздно для визита. Она дважды была готова развернуться назад по дороге к нему, но что-то тянуло ее к нему.

Сейчас было Рождество, и она весь день провела в водовороте различных дел, которые начались еще в доме ее родителей: распаковка подарков с мамой, папой и Локланом. Потом они поехали в паб на большой семейный рождественский ужин. Их семь была настолько большой, что ничей дом не мог их всех вместить, поэтому каждый год они собирались в пабе, открывали подарки, пели рождественские гимны, пили слишком много ирландского виски «Джеймсон», разговаривая и смеясь до тех пор, пока не охрипнут.

В этот раз праздник закончился пару часов назад, после чего Кейтлин, полностью уставшая, забралась в кровать. Но она крутилась и вертелась, неспособная заснуть, и тогда поняла, что не давало ей покоя. Кто не давал покоя.

Лукас.

Пару дней до Рождества он признался, что для него этот праздник представляет собой тихий спокойный завтрак в доме его матери, поздний обед с отцом в загородном клубе, а потом, что больше всего поразило Кейтлин, он просто оставался дома. Один. Все это звучало слишком ужасно.

Одиноко и депрессивно.

С той ночи на яхте они виделись всего пару раз, что в принципе можно назвать отношениями. По крайней мере, они не были там, где от них требовалось как-то объяснять, что между ними происходит. Но они точно не достигли той стадии отношений, когда приглашают свою пару на семейные праздники.

Боже, она могла представить, как бы вытянулись лица дядей, если бы она пришла с Лукасом. Они с трудом сдерживали свои языки, чтобы не обсуждать, что Кейтлин с ним встречается. Спасибо маме и Райли. Благодаря их стараниям, дяди ничего не говорили. Хотя этот контроль подвергся бы тяжелому испытанию, если бы она подала Лукасу стакан с гоголь-моголем из хрустальной чаши для пунша бабушки Сандэй.

После ночи на яхте они три раза встречались за ужином, дважды в обед, и все пять раз заканчивались пламенным крышесносным сексом.

Каждый раз, когда она его видела, Кейтлин клялась, что проявит свой самоконтроль. Но, когда он шептал ей на ухо «Кейт» своим глубоким требовательным голосом, следующее, что она осознавала ― она голая и перекинута через любой предмет мебели, который окажется под рукой.

Или прижатая к стене.

Она покраснела, вспоминая, как Лукас трахнул ее у стены в туалете очень шикарного французского ресторана на Роланд Авеню.

Это какое-то сумасшествие. И не похоже, что оно вскоре закончится. Ее утешала мысль, что, похоже, Лукас был также неспособен ей противостоять, как и она.

Но не секс был причиной, по которой она приехала к нему сегодня.

А то, что Лукас остался один на Рождество. Ей это было не по душе.

Кейтлин подняла руку и постучала.

Через пару минут, дверь открылась, показывая Лукаса во всей красе: без рубашки, в домашних штанах, которые держались на бедрах, открывая вид на его прекрасный пресс... и каменный живот.

Она пересмотрела свою первую причину прийти.

Все дело в сексе.

― Кейтлин? Что ты здесь делаешь?

― Я должна была позвонить. Или написать сообщение.

На какой-то момент она запаниковала. А что если он не один? Они не обещали друг другу верность, по крайней мере, они этого не обсуждали. Похоже, у него кто-то был.

― Я могу уйти, ― произнесла она, делая шаг назад.

― Нет, ― Лукас схватил ее за руку и затянул в квартиру. ― Я рад тебя видеть. Думал, ты целый день проведешь с семьей.

― Так и есть. Все прошло по плану. Вечеринка закончилась пару часов назад. Я просто... ― она замолчала, неуверенная, как объяснить ее спонтанное появление. ― Я знала, что большую часть дня ты будешь один, и подумала, может, ты был бы не против компании.

Она протянула сумку, которую принесла с собой. Ужин, который состоял из индейки, ягненка, картофельного пюре, запеканка с зеленой фасолью и брюссельской капустой, домашние рулеты, а также контейнер с тремя видами десерта ― тыквенным пирогом, рождественским печеньем и немецким шоколадным тортом.

― Принесла остатки со стола.

Он нахмурился.

― Остатки?

Кейтлин задорно улыбнулась.

― Да. Это то, что часто едят представители среднего класса, как я. Когда ты берешь то, что осталось после одного приема пищи, чтобы съесть на следующий день. Помогает сэкономить деньги, как и купоны.

Он усмехнулся, беря сумку и направляясь на кухню.

― Очень смешно.

Лукас вытащил две тарелки из шкафчика и залез в сумку.

Кейтлин подняла руку.

― Ты можешь убрать одну тарелку. Я не смогу съесть ни кусочка: я так объелась, что могу лопнуть.

У Лукаса расширились глаза, когда он снял алюминиевую фольгу с бумажной тарелки.

― Неудивительно. Это было у вас на ужин? Это же целая куча еды.

― Да. Конечно. Это достаточно традиционный набор. А что у тебя было на ужин?

Он пожал плечами.

― Чаша хлопьев.

Девушка ужаснулась.

― На Рождество?

― Я не был так уж голоден. На завтраке с мамой я ел устрицы «Рокфеллер» (прим.: классическое американское «ресторанно-изысканное» блюдо, в котором устрицы на одной створке с богатым соусом из масла, петрушкой и другой зеленью, хлебными сухариками запекались или поджаривались), а потом с отцом в его клубе около трех ― стейки.

Она сморщила нос.

― Стейк на Рождество?

― Да. Говядина вагю (прим.: японская корова ― общее название мясных пород коров, отличающихся генетической предрасположенностью к интенсивной мраморности и высокому содержанию ненасыщенных жиров) высшего сорта. Филе миньон. Это то, что едят богатые люди и стоит кучу денег.

Она рассмеялась.

― Умник.

Лукас выложил еду с бумажной тарелки на стеклянную и поставил в микроволновку. Потом он подошел к холодильнику и вытащил бутылку Шардоне.

― Выпьешь со мной бокал вина?

Она кивнула.

― С удовольствием.

Мужчина налил им вина, потом вытащил разогретую тарелку еды, и они сели за кухонный стол.

― Ты вовремя. Я как раз думал: съесть ли мне вторую порцию хлопьев или лечь спать голодным. Но то, что ты принесла, предпочтительнее. С Рождеством, Кейтлин, ― сказал он, поднимая бокал.

― С Рождеством, ― повторила она.

Лукас поднял вилку и стал с удовольствием поглощать картофельное пюре с соусом.

― И как прошел твой день?

― Было шумно и безумно, что неудивительно, когда собирается весь клан Коллинзов в одном месте. Нас почти тридцать человек, и к тому времени, как дяди уже пару раз передали по кругу виски «Джеймсон», а мы открыли все подарки...

― Только не говори, что ты купила подарки всем тридцати родственникам.

Кейтлин сделала испуганное лицо.

― Боже, нет. Разве такое возможно? Мы пишем имена, а потом Райли придумывает, как она называет «порядок», ― Кейтлин показала в воздухе кавычки. ― В этом году мы открывали подарки по английскому алфавиту, что было не так уж плохо. Я была почти в начале, так как мое имя начинается с «С» (прим.: с англ. Caitlyn).

― И тебе приходится смотреть, как каждый открывает свои подарки?

Кейтлин кивнула.

― Конечно, иначе я все пропущу и не узнаю, что каждый получит. В чем тогда веселье?

Лукас пожал плечами.

― Мне кажется, что это занимает целую вечность.

― Так и есть, но это также увлекательно. Некоторые подарки глупые, некоторые милые и сентиментальные, а некоторые практичные. В моей семье часть веселья в том, чтобы рассказывать о своем впечатлении о каждом подарке.

Он покачал головой, делая глоток вина.

― Звучит изнурительно. И громко.

― Может, потому что ты не привык к большой семье.

― Может. Всю эту еду приготовила твоя тетя Райли? Очень вкусно.

― Нет, ― Кейтлин протянула руку и стащила у него брюссельскую капусту. ― В праздники все участвуют. В нашей семье не только Райли прекрасно готовит. То есть, хоть мама и тетя Тиган не прирожденные повара, но тетя Лили и тетя Лэйн делают потрясающие десерты. А домашние рулеты тети Лорен просто бомба.

― У тебя много теть.

Кейтлин рассмеялась.

― Да. Дядей у меня еще больше.

― Точно. У твоего дяди Киллиана есть пара, Джастин?

Кейтлин заколебалась. С тех пор, как они начали встречаться, она почти не говорила о своей семье. Она начинала сомневаться в мотивах Лукаса, когда они заговаривали о пабе или ее семье. Девушка боялась, вдруг он все еще искал то, что сможет использовать против ее семьи. И это заставляло чувствовать ее дурой, что она с ним встречалась.

Как она может доверять ему в спальне, но не вне ее стен? Разве доверие не должно быть абсолютным? Но правда состояла в том, что она полностью доверяла ему только в сексе.

Ее молчание не осталось незамеченным.

― Неважно, Кейтлин. Я вижу, что тебе неудобно об этом говорить.

Она подумала об отношениях Киллиана с Джастином и Лили, и о ее дяде Шоне с его любимыми, Чадом и Лорен, и поняла, что никакая из триад не были секретом.

― Джастин и мой дядя Киллиан в отношениях на троих с Лили.

Лукас улыбнулся, и она почувствовала, что он был тронут ее желанием поделиться.

― И у твоего дяди Шона такие же отношения с его партнерами?

Она кивнула.

― Да, они давно вместе.

― Не могу представить, как у них это получается. Так твои дяди геи?

Кейтлин рассмеялась.

― Не совсем. Киллиан и Джастин натуралы, а Шон и Чад бисексуалы.

― И твоя семья не против?

― Абсолютно.

Лукас бросил на нее странный взгляд, словно ожидая, что она добавит какое-нибудь оговорку. Но ей было нечего сказать. Ее семья не была против.

― Не думаю, что мои родители были бы такими же понимающими.

Кейтлин наклонила голову.

― Очень жаль. Что насчет тебя? Есть дяди и тети?

― У меня два дяди. Брат моей мамы живет в Париже с третьей женой и парой детишек, с которыми я никогда не встречался. Я его давно не видел. У моего отца есть старший брат, который считает себя закоренелым холостяком. Он живет в Лос-Анджелесе. Я столкнулся с ним на благотворительном вечере прошлым летом, и мы вместе выпили перед моим полетом домой.

― И что? Это вся твоя семья? Что насчет бабушек и дедушек?

― Все умерли.

― Оу, ― Кейтлин не могла представить жизнь с таким малым количеством родственников. ― Ты был старше или младше Тоби?

Они мало говорили о его брате, и ей было любопытно, были ли они близки. Она не могла не надеяться на то, что у него был кто-то близкий в семье.

― Старше. И мне стоит прояснить, он был моим сводным братом. Сын отца и результат его интрижки с его секретаршей.

― Они поженились?

Лукас покачал головой.

― Нет. После развода родителей он поклялся никогда не жениться. Он не любитель делиться деньгами. Он назначил матери Тоби ежемесячное пособие и убедился, что его фамилия поможет Тоби попасть в частную школу и колледж. Уверен, отец хотел, чтобы Тоби присоединился к семейному бизнесу после того, как тот получит степень по бизнесу. Но у Тоби были другие идеи.

― Например?

― Он хотел стать актером.

Кейтлин сморщила нос.

― Могу поспорить, что это обернулось полным провалом.

― Ты даже не можешь представить насколько. Его выгнали из колледжа, он сбежал в Нью-Йорк, но не преуспел и вернулся в Балтимор к своей маме. Отец дал ему работу в «Уайтинг Пропертис» в должности чуть выше курьера. Тоби скатился в депрессию, начал употреблять наркотики. Я пытался отправить его на реабилитацию, но он был слишком целеустремленным, чтобы скатиться на самое дно.

― Вы были близки?

Лукас пожал плечами.

― Не тогда, когда мы росли или когда он был в Нью-Йорке. Мы по-настоящему стали общаться, когда он начал работать в Уайтинг. Боюсь, что эти отношения были больше похожи на отношения между начальником и подчиненным, а не братьями. И, конечно, все закончилось, когда...

Лукас замолчал, не завершая предложение. Они оба знали, как все закончилось. Несмотря на его утверждение, что он с Тоби не были близки, Кейтлин не могла не чувствовать, что Лукас заботился о своем младшем брате.

Кейтлин пыталась подобрать слова, чтобы приободрить его. Но она упустила свой шанс.

― Этот торт заслуживает первого места, ― сказал Лукас после того, как попробовал немецкий шоколадный торт Лэйн.

Она почувствовала, что ему не хотелось продолжать этот разговор, поэтому она решила сменить тему.

В конце концов, это Рождество, и его день, казалось, был и так достаточно тоскливым без печальных воспоминаний прошлого.

― Я передам твою похвалу тети Лэйн.

― Она замужем за Трисом?

Кейтлин кивнула.

― И он меня терпеть не может.

Она рассмеялась. Чем больше она проводила с ним времени, тем больше убеждалась, что ее первое впечатление о нем было абсолютно неверным. Она считала его импозантным холодным и серьезным.

Каждая встреча с Лукасом открывала в нем что-то более глубинное и лучшее. Он был забавным и честным, и, хотя его властная натура в спальне заставляла мурашкам пробегать по спине, он не был страшным и пугающим.

Кейтлин сжала ноги. Черт побери. Когда-нибудь ей придется выкинуть этого мужчину из своего организма. Ей не удается провести в его присутствии ― она посмотрела на часы на его духовке ― больше тридцати минут, мысленно не переключаясь на секс. И, конечно, когда она об этом задумалась, тридцать минут ― ее лучшее время. Значит, она делает успехи.

― Кейт, ― прошептал он.

Иисусе. Этот мужчина был долбанным телепатом. Должен быть. Он всегда угадывал тот момент, когда ее мысли скатывались ниже пояса.

― Да, ― ответила она.

― Пройди в гостиную и сними с себя одежду. Встань на колени перед рождественской елкой и жди меня.

Она без колебания встала и пошла, снимая через голову свитер.

Кейтлин показалось, что она услышала его смешок, наверняка, из-за отсутствия у нее какого-либо терпения, но она не стала оборачиваться, чтобы подтвердить свои подозрения.

Она слышала, как он стал прибираться на кухне, помыл свою тарелку. Определенно, он дает ей время приготовиться. Ей не потребовалось много времени. Она не задумывалась о трусиках, когда выбиралась из кровати и одевалась для своего спонтанного позднего появления. Девушка сморщилась: что уж скрывать, из-за своего зова плоти.

Конечно, это ее зов плоти, хоть это и не оправдание. В конце концов, она пришла сюда в надежде, что ночь закончиться именно так.

Кейтлин встала на колени перед рождественским деревом и в ожидании Лукаса стала его изучать.

Она абсолютно отличается от той елки, что сейчас стояла в квартире Коллинзов. Колум и Патрик принесли домой пихту на следующий день после Дня Благодарения. Она, Локлан и остальные десять кузенов с Попсом (дедушкой) потратили большую часть ночи, выпив четыре бутылки вина, съев шесть пицц и прослушав три рождественских альбомов, чтобы подстричь ее.

Оно было огромным живым зеленым воплощением семейной памяти, каждый миллиметр которой был украшен свисающим попкорном, сверкающими цветными фонариками и игрушками ручной работы трех поколений семьи.

А также спереди в самом центре дерева висели лампочки, которые ее бабушка Сандэй сама расписала, когда они с Попсом впервые приехали из Ирландии в Америку. Попс любил рассказывать историю о том, что у них не было денег на большое дерево или украшения. Дедушка нашел и принес в квартиру над пабом на Рождество потрепанное умирающее маленькое деревце, которое кто-то выкинул. Бабушка была так рада, что взяла коробочку лампочек из шкафа, разрисовала их красивыми зимними пейзажами, привязала к ним веревочки и гордо повесила на тоненькое деревце. Каким-то чудом все четыре лампочки сохранились до сегодняшних дней.

Сейчас думая об этом, Кейтлин не удивлялась. Попс имел склонность к сохранению праздничных украшений, учитывая, что все дерево было увешано всеми игрушками, сделанные не только семью детьми, но и двенадцатью внуками. Самое безумное и милое то, что Попс мог вспомнить, кто и когда сделал каждую игрушку. Финн отметил, что в следующем году потребуется второе дерево, чтобы вместить всю коллекцию Попса.

Дерево же Лукаса не содержало ни одного воспоминания. Оно выглядело так, словно его заказали в каком-то шикарном магазине, которое заранее украсили и осветили без участия самого Лукаса. На этой елке были простые белые лампочки, которые даже не мигали. На самом деле на елке был только белый цвет, никакого разнообразия.

Кейтлин еще раз обрадовалась тому, что пришла. Его Рождеству не хватало и хорошей еды, и немного цвета, и немного веселья.

― Кейт?

Она посмотрела вверх, удивившись, что Лукас стоит перед ней. Как долго он уже стоит тут?

Криво улыбнулась.

― Прости.

― Ты и, правда, любишь Рождество? Никогда не видела кого-нибудь, так очарованного елкой.

Кейтлин не стала поправлять его ошибочный вывод. Его дерево было красивым, но на самом деле огорчало ее. А потом она заметила коробку в его руках.

Лукас заметил ее взгляд.

― Я знаю, мы оба решили, что еще рано в наших... ― он всего на секунду замолк, но она заметила, ― отношениях покупать друг другу подарки.

Отношения ― хорошее слово.

Это сделало ее счастливой.

Настолько, что ей не хотелось сдерживаться, даже чтобы защитить свое сердце, ей всегда не удавалось этого. У ее сердца есть плохая привычка проигрывать, несмотря на ее здравый смысл. Это всегда было занозой в ее заднице, большим недостатком в генетике. И она ничего не могла с этим поделать.

― Что в коробке?

До ее вопроса он выглядел очень серьезно, но теперь он улыбнулся.

― Не только у тебя есть праздничное настроение. Я нашел их вчера и, когда увидел их...

Ее любопытство достигло пределов, особенно, когда Лукас не стал открывать коробку.

― Встань, Кейт, и подойди к окну. Положи свои ладони на стекло и расставь ноги.

Она задрожала вставая. Хотя они были высоко над городом, и окна выходили только на воду, было что-то скандальное в том, чтобы стоять напротив панорамного окна, словно демонстрируя себя всему миру.

Но, несмотря на все свои мысли, она сделала так, как он сказал, встала у окна. В отражение она наблюдала за перемещениями Лукаса: он поставил подарочную коробку на кофейный столик.

Он не надел рубашку, и она осознала, что обычно он оставался более одетым во время их прелюдии, возможно, из-за того, что на третьем свидании она призналась, что ее сильно возбуждает быть обнаженной перед полностью одетым мужчиной.

Девушка должна пересмотреть свое мнение. Потому что правда состояла в том, что нет ничего более сексуального, чем Лукас без рубашки.

Он приблизился к ней и сейчас, как и всегда, она была ошеломлена разницей их размеров. Его широкие плечи и мускулистые руки без татуировок напомнили ей огромного медведя-гризли. Его величина было первым, что она заметила в нем. Он был импозантным впечатляющим и захватывающим, и он об этом знал.

Кейт не сомневалась, что он может заставить ее делать все, что ему захочется. Он был больше и сильнее. И все же он не использовал свою физическую силу. В этом не было необходимости. Все, что ему требовалось, это посмотреть на нее или заговорить своим глубоким с хрипотцой голосом, и она была готова подчиниться его воле. Потому что и она этого хотела.

Лукас провел своим пальцем по ее спине. Она вздрогнула от неожиданного нежного прикосновения. Было щекотно.

― Нервничаешь? ― его тон ясно дал понять, что он прекрасно понимал, что дело в не в этом.

Но в ней достаточно гордости Коллинзов, поэтому она оглянулась на него через плечо и подарила дерзкую улыбку.

― Не сдерживайся, ― подразнила она.

Глаза Лукаса сузились.

― Всегда стараешься, чтобы за тобой было последнее слово. Так ничему не научилась?

Своей твердой рукой он надавил ей на спину, подталкивая ее к окну, пока ее грудь не была в плотную притиснута к стеклу. Ее соски затвердели от холода.

― Глаза вперед. И что бы я ни делал, не отнимай свои руки от стекла. Ты поняла?

Она кивнула.

― Да, сэр.

Девушка заметила, как Лукас реагировал каждый раз, когда она произносила «сэр». На него это влияло так же, как и его команды, отданные глубоким голосом, ― на нее. Она не могла это отрицать, и в этом они были идеальной парой.

Лукас воспользовался ее позой и провел своими руками по ее бокам, бедрам, прежде чем погладить ее задницу. Она привыкла к более сильным прикосновением с его стороны, поэтому это легкое касание обезоружило ее.

Как только она оказалась в состоянии полной расслабленности, он изменил игру, ударив ее по левому полушарию задницы. Сильно ударив.

Она охнула, а потом застонала. Она абсолютно зависима от порки Лукаса. Сэмми множество раз перекидывал ее через колени, но никогда, ни разу, не будил в ней такие ощущения, в отличие от Лукаса.

Мужчина прижался грудью к ее спине. Перекинув ее волосы на одну сторону, он поцеловал ее шею. Она сопротивлялась желанию закрыть глаза. Она не хотела пропустить такое сексуальное шоу, за которым она могла наблюдать через отражение в стекле.

Она практически отняла руку от стекла, отчаянно желая прикоснуться к нему, запустить свои руки под эластичный пояс его штанов и дотронуться до его члена.

Кейтлин вовремя успела себя остановить.

― Хорошая девочка, ― пробормотал он.

Как у него это получается? Как он узнал, о чем она думала?

― Думаю, ты заслужила подарок.

Лукас отошел, и она сразу же заскучала по теплу его тела.

Он открыл коробку прямо за ее спиной, и она не могла увидеть, что в ней, а потом одной рукой отстранил ее от окна, так чтобы между ней и окном оставалось около полуметра. Ее ладони все еще касались стекла.

Этот подарок был достаточно тонким, чтобы держать его тремя пальцами, а свободными указательным и большим пальцем он сжал ее сосок. Он сжимал до тех пор, пока громко не выдохнула весь воздух, который невольно задержала.

― Боже.

Она любила боль. Лукас узнал это раньше, и у него не было проблем, чтобы использовать это против нее. Приятным для нее способом.

Мужчина играл с ее сосками, пока они не стали твердыми, как камень. И тогда она почувствовала, как защелкнулся первый зажим. Он был на пружине и очень тесным.

― Дыши, ― прошептал Лукас, пока она пыталась восстановить дыханием.

Он прикрепил еще один зажим. Боль была короткой и желанной. Ее тело начало дрожать, и она чувствовала, как ускользает ее сознание, концентрируясь только на физических ощущениях.

Каждый раз, когда они были вместе, она чувствовала, что ускользает все на большее время. На прошлой неделе она большую часть дня пыталась понять, что это за чувство, и пришла к выводу, что больше похоже на то, словно она покидает свое тело.

Разум уступил эмоциям, мысли ― прикосновениям.

В эти мгновения она была животным. Без вины, без тревог, без страха. Она жила лишь на инстинктах.

Легкий звон вернул ее в реальность. Она через стекло посмотрела на зажимы, и тихо рассмеялась, когда Лукас пальцами качнул бубенцы, прикрепленные к зажимам.

― А ты говорила, что я не знаю, как отмечать Рождество.

Кейтлин бы рассмеялась, если бы Лукас дал ей шанс. Но был еще один колокольчик.

Одно рукой Лукас раздвинул складочки и присоединил последний зажим к клитору. Он в первый раз использовал зажим в этом месте.

Кейтлин застонала, но жжение было коротким, и с последним зажимом она пропала для окружающего мира.

Ее зрение и самоощущения стали размыты.

Лукас сильнее наклонил ее и пробежал пальцами по ее складочкам, а потом медленно скользнул двумя пальцами внутрь. Она была такой мокрой, такой готовой. Его пальцев было недостаточно.

К несчастью, сейчас она была не способна говорить.

В какой-то момент Лукас сбросил с себя брюки, надел презерватив и, наконец, они стали создавать музыку, которая ей так нравилась. Звенели бубенцы на зажимах, пока он брал ее сзади грубо, жестко и быстро.

Они двигались в унисон. Кейтлин упиралась руками в стекло, толкаясь ему навстречу, добавляя этим большую остроту и силу толчкам.

Когда она была на грани оргазма, Лукас протянул руку к ее груди и снял один зажим.

― Дьявол, ― застонала она.

Девушка наклонила голову вперед, пока вся кровь устремилась ниже пояса. Оргазм пронзил ее, словно молния, заставляя кровь кипеть, пока он снимал оставшиеся зажимы, продолжая врываться в нее.

Кейтлин не ощущала земли. Не могла найти путь обратно в свое тело. Даже после того, как оргазм утих. Она смутно осознала, как кончил Лукас, как перенес ее на покрывало, что он расстелил у дерева, как выкинул презерватив, как взял одеяло и лег рядом с ней.

Она не ощущала времени и не понимала, как долго лежала, потерявшись в сладостном тумане.

Когда она немного пришла в себя, она посмотрела вниз и заметила Кэлли, которая подошла к ним. В какой-то момент кошка свернулась рядом с Кейтлин и стала громко урчать.

Кейтлин нагнулась, чтобы погладить эту милую кошечку, что привлекло внимание Лукаса.

― Ты в порядке?

Кейтлин кивнула.

― Да. Сейчас да. Я словно исчезла на какое-то мгновение.

Лукас поцеловал в ее плечо.

― Я тоже постоянно теряюсь в тебе. Это для меня не характерно, но я не буду с этим бороться. Мне это нравится.

― Это потрясающее чувство, ― она вздохнула, ее тело было словно без костей. Казалось бы, каждое движение потребует больше сил, чем у нее есть.

― Проведи со мной новогоднюю ночь.

Лукас опустил знак вопроса, словно не хотел, чтобы его предложение было просьбой. Что не было сюрпризом, Лукас не просил. Такое его поведение ее сильно бесило также, как и заставляло ее покинуть свои трусики.

― Хорошо, ― ответила она, не пытаясь его отчитать. Она хотела быть с ним.

― Проведем эту ночь на яхте.

Она придвинулась к нему ближе, наслаждаясь теплом его тела. Сон, который избегал ее ранее, теперь решил все наверстать.

― Звучит замечательно.

― Мы будем обнаженными смотреть на фейерверки над бухтой, напьемся шампанским и объедимся икрой. Будет здорово.

Она, зевая, кивнула.

― Потрясающе.

Так оно и было.

Глава 9

Лукас зашел в пентхаус, бросил свои ключи на столик и вздохнул. Это был чертовски долгий день. Кэлли терлась вокруг его ног, приветствуя. Он наклонился и поднял ее на руки, гладя ее голову, пока она громко мурчала.

― Кейтлин? ― позвал он.

В ответ была тишина. А значит, она задерживается. Опять.

Ее ночевки в пентхаусе начались почти сразу после Нового года: она каждый раз после работы собирала свою дорожную сумку. Но проходили дни, и все больше и больше ее вещей оставалось у него. Сейчас, через три недели после окончания Нового года, в его ванной уже прочно обосновались ее зубная щетка, средства для ухода за волосами и макияжа. Он освободил ящик в своем комоде и место в его шкафу для ее вещей. У нее появилась «своя сторона» на кровати, а у него ― своя.

На самом деле ни о чем таком они не договаривались: все случилось естественно и не требовало разговоров. Он хотел, чтобы она присутствовала в его квартире, и она хотела того же. Они не обсуждали ее окончательный переезд к нему, но в последнее время Лукас обдумывал эту идею. Проблема заключалась в том, что они по молчаливому согласию решили не обсуждать будущее.

И разве это бы им удалось? «Уайтинг Пропертис» все еще собиралась купить паб.

Он получил небольшую передышку, когда его отца вызвали в Лос-Анджелес пару недель назад. Дядя Лукаса со стороны отца умер, и после посещения похорон он вернулся домой руководить фирмой, пока отец оставался в Калифорнии, чтобы разобраться с недвижимостью. Последние две недели Лукас допоздна работал, пытаясь найти способ приостановить проект, чтобы найти другие варианты вместо покупки паба. Тот, на который, как он надеялся, согласится его семья.

У него зазвонил телефон, и он залез в карман своего пиджака, надеясь, что это Кейтлин. Он чувствовал себя дураком из-за того, что опять по ней скучает, хотя они виделись сегодня за ланчем. Каким-то образом они решили, что у них каждую среду будет свидание за ланчем. И Лукас всегда с нетерпением его ждал.

Он скривился, увидев имя своего отца на экране. Он должен был вернуться на работу после утреннего прилета, но шторм задержал его вылет. Лукас был счастлив, что у него был еще один день без присутствия отца.

― Привет, пап. Уже вернулся в Балтимор?

Как и всегда, его отец не терял время на прелюдию.

― Я в офисе. Что, черт возьми, происходит со сделкой с Коллинзами? Астрид сказала, что наше предложение не было принято, и ты ничего не сделал, чтобы усилить на них давление.

Астрид, личная помощница отца, не была в восторге от Лукаса. И порой он задумывался, не приняла ли ее привязанность к компании опасный поворот. Было очевидно, что эта женщина считала себя более значимой, чем предполагала ее должность. Лукас также слышал сплетни о том, что между ней и его отцом был роман.

Лукас слишком часто за прошедший год задумывался о таком банальном развитии событий, как свадьба между молоденькой секретаршей и старым боссом. Астрид ― последний человек на земле, с кем Лукас хотел управлять компанией, если его отец потеряет разум и оставит ей свою половину акций.

― Я пересматривал проект. Считаю, что мы должны рассмотреть другую улицу для покупки, она будет намного прибыльнее.

― Меня устраивал и первоначальный план.

― Я думаю, тебе стоит сначала выслушать меня прежде, чем решать...

― Что это за женщина, с которой ты встречаешься?

Лукас нахмурился.

― Что?

― Астрид сказала, что у тебя достаточно долгие перерывы на ланч, и кто-то из офиса на прошлой неделе видел тебя с брюнеткой. Я позвонил Ройсу, и он подтвердил, что ты живешь с женщиной.

Лукас чуть не потерял самообладание.

― Ты звонил портье моего дома?

― Ради всего святого, если мне нужна информация, я ее получу. И какой-то портье не может мне отказать. Кто она?

Лукас специально не скрывал свой роман с Кейтлин. Сейчас он был на неизведанной территории: он никогда не заходил так далеко в отношениях с женщиной, чтобы представлять ее своим родителям. Собственно ни его мать, ни отец никогда не интересовались, с кем он спит. Скорее всего, его мать потеряет всякий интерес, когда узнает, что Кейтлин не богата, а отец сразу предупредит, что если у них все серьезно, то его адвокаты составят брачный договор.

Кроме того, его признание, что он встречается с внучкой Патрика Коллинза, обернется катастрофой для его планов спасти и так не самую лучшую ситуацию.

― Ее зовут Кейтлин, ― не вдаваясь в подробности, произнес Лукас, проходя на кухню.

Он открыл холодильник, чтобы взять бутылку воды, и улыбнулся, когда увидел курицу, которую замариновала Кейтлин. Король доставки Лукас был избалован домашней едой Кейтлин.

― Ты никогда не позволял женщине мешать своей работе, Лукас. Пришло время выкинуть ее из головы, и полностью погрузиться в работу.

Лукас подумал, как бы отреагировал бы его отец, если он посоветовал ему то же по отношению к Астрид. Он решил вести себя благоразумнее.

― На мое отношение к делу ничего не повлияло.

― У меня завтра ланч с Родериком. Жду тебя с утра в моем кабинете, введешь меня в курс дел. Ты говорил, что семья живет над пабом? Потребуется немного усилий, чтобы перестроить этот квартал только для коммерческого использования. В конце концов, в этом году выборы.

Родерик Барнс являлся председателем городского совета и был слишком благосклонен силовым тактикам отца, особенно когда это касается взаимовыручки.

― Зачем нам это? Один из вариантов нашего проекта заключается в том, чтобы отдать первые этажи для коммерческого использования, а верхние ― сдавать. То, что ты сейчас предложил, нам не выгодно.

― Я забыл об этом, ― его отец замолчал, и Лукас мог представить, как крутятся шестеренки в его жестоком разуме. ― Кроме того, я не хочу слишком рано обращаться к нему с просьбами. Возможно, мне понадобиться его помощь в получении разрешений. Я позвоню Тому из налоговой, он может инициировать аудит в пабе. Там должно что-нибудь найтись. Мы заставим их страдать.

― Нам необязательно так поступать.

― Считаешь, они продадут паб?

Лукас не ответил. С тех пор, как они с Кейтлин начали встречаться, он не поднимал вопрос о покупке паба. Ни с ней, ни с ее семьей.

― Принимаю твое молчание за «нет». Пора играть жестко, Лукас. Мы потратили кучу времени и денег на это поглощение. Провал меня не устроит. Мы можем потерять миллионы долларов. Если у тебя кишка тонка сделать, что необходимо, то это я сделаю. Но, поверь мне, так или иначе, но это произойдет.

― Дай мне неделю.

― Зачем?

― Одну неделю, отец.

― Ты теряешь свою хватку. Уайтинги действуют быстро и жестко. Запомни это. Сострадание для неудачников и бедняков.

И с этими словами мудрости, его отец завершил звонок.

Челюсть Лукаса была крепко сжата, у него все кипело от ярости. Он прошел в спальню, по пути скидывая свою одежду. Одев шорты и футболку, он отправился в свой личный тренажерный зал, чтобы выпустить пар с боксерской грушей.

Натянув боксерские перчатки, он следующие сорок минут «наказывал» грушу... и себя. Он бы продолжал и дальше, но краем глаза заметил движение у двери, и он остановился.

― Напомни мне никогда тебя не злить, ― сказала Кейтлин с удивленной уставшей улыбкой. ― Что сделала тебе эта бедная груша?

Лукас снял перчатки и бросил их на мат. Подходя к ней ближе, он заметил, что она не просто устала ― она была измождена.

Он провел своим пальцем у нее под глазом.

― Темные круги.

― Тяжелая неделя.

― Никакого прогресса в вашем деле?

На кануне Нового года Кейтлин рассказала ему о своей тяжбе за то, чтобы друг Попса, Муз, остался в своей квартире, в которой проживал последние восемнадцать лет.

Она покачала головой.

― Арендный договор очень грамотный. Никаких лазеек, о которых ты упоминал.

― Черт.

Скользкий владелец здания пытается обмануть пожилых жильцов, оставив их без копейки, поднимая арендную плату. Самая худшая часть заключалась в том, что хозяин не занимался ремонтом квартир, и Кейтлин боялась, что пожилым там даже опасно жить.

Лукас дал ей несколько советом по договору аренды, рассказал о некоторых лазейках, которые он раньше использовал в своих целях. Он, конечно, не упоминал, что использовал эти лазейки против арендаторов, а не на их пользу.

Он был тронут, что она прислушалась к его советам, чтобы поискать их.

Девушка пожала плечами.

― Что-нибудь придумаю.

Мужчина видел, как много это дело для нее значило. Сначала он думал, что это из-за того, что это связано с тем, кого она знаете, и она не хочет расстроить своего дедушку. Но узнавая Кейтлин лучше, он лучше понимал и ее отношение к своей работе. Она отдавалась ей полностью, готовая до смерти трудиться, чтобы помочь нуждающимся.

Тыльной стороной руки он провел по ее щеке.

― Мне не нравится видеть тебя такой.

― Ты всегда можешь меня отвлечь.

Лукас ухмыльнулся, его член дернулся. Если она продолжит так сексуально улыбаться, то у него скоро на месте хлопковых шорт появится палатка.

― Что ты задумала?

― Я тебе когда-нибудь говорила, насколько ты сексуальный, когда ты весь такой горячий и потный?

Они уже опробовали тренажерный зал, если точнее скамью для жима, примерно неделю назад. Лукас привязал ее запястья и лодыжки к штанге над ее головой и трахнул ее. Жестко. Хоть и повторение этого опыта было соблазнительной идеей, он предпочел сегодня кое-что другое.

Лукас усмехнулся.

― Да ладно. От меня несет. Ты не можешь считать это привлекательным. У меня болят мышцы, как насчет долгого отмокания в ванной? У меня для тебя сюрприз.

Ее глаза засияли, как у ребенка на Рождество.

― Сюрприз?

Лукас взял ее за руку и потянул к ванной. Он повернул краны, устанавливая нужную температуру.

Как только ванная наполнилась, Лукас развернулся к Кейтлин, радуясь тому, что она уже разделась. Проведенные вместе недели не уменьшили их взаимное притяжение, необходимость прикасаться, соединиться на физическом уровне. Каким бы не было ее сомнение и сопротивление в начале их отношений, они полностью исчезли. Она относилась к их отношениям так же, как и к своей работе.

Она полностью им отдавалась.

По крайней мере, физически.

Если бы кто-то спросил его месяц назад, то он сказал бы, что ему этого достаточно. Но проходило время, он понял, что жаждет более глубокого единения. Они совершенствовались в искусстве секса, опираясь на ее готовность к подчинению. Лукас постоянно проверял ее предел, исследуя, что ее возбуждает, а что нет.

В это же время и она узнала, как его завести. Она взломала его код, разгадала мужчину, ей оставалось лишь посмотреть на него, коснуться или шепнуть что-нибудь дерзкое на ухо, и следующее, что он осознавал, ― это то, что она уже привязана к кровати, или обнаженная лежит лицом вниз на его коленях, или распята на заднем сидении его лимузина.

После того, как Кейтлин разделась, она присела на край ванны и опустила руку в горячую воду.

― Ванная отличная идея.

Ее уставший голос соответствовал его измотанности.

Разговор с его отцом еще не отпустил его мысли, забирая его способность сфокусироваться. Он начал боксировать из-за ярости, но страх заставлял его продолжать избивать грушу, пока его руки не стали болеть.

Он не рассказывал Кейтлин о его попытках остановить покупку. В основном из-за того, что он знал о своем провале и не хотел вселять в нее надежду.

Так или иначе, но он собирался убедить ее семью продать паб. Времени совсем не оставалось.

Как только Кейтлин узнает, что «Уайтинг Пропертис» не отказалась от идеи купить паб, она уйдет.

Мужчина ни на секунду в этом не сомневался. И это его пугало.

― Лукас, ― произнесла она, выдергивая его из мыслей.

Он удивился, увидев, что она уже заколола волосы сверху и залезла в воду. Он был зачарован ее оставшимися вокруг плеч темными длинными локонами и ее кристально-голубыми глазами. Всегда такие пронзительно голубые.

Его личная водяная нимфа.

Он не может ее потерять.

Но он не был уверен, что сможет сохранить ее.

― Ты присоединишься?

Он встряхнулся, заставляя себя сконцентрироваться. Если он не будет осторожнее, Кейтлин поймет, что что-то не так. В ней проснется королева допроса, и она не отстанет от него, пока не выпытает правду.

― Пару секунд.

Мужчина вернулся в спальню и разделся, потом взял подарочную коробка, которая и была сюрпризом.

Когда он вернулся, он оставил коробку на маленьком столике рядом с ванной, включил струи и присоединился к Кейтлин. Она застонала, когда струи ударили ей в спину. Лукас сел в противоположном конце, лицом к ней, наслаждаясь своим массажем.

― Боже, это чудесно.

Они оба закрыли глаза на несколько минут, позволяя горячей воде и струям устранить их усталость и помочь расслабиться.

Кейтлин пришла в себя первой.

― Мы спасли этот дурацкий день. Так почему твой день такой отстойный? Думала, что рейс твоего отца задержали.

Она знала, Лукас не был рад возвращению отца, и они отпраздновали его короткий отъезд за ланчем, подняв тост.

― Задержали, но он уже вернулся. Позвонил мне из офиса и раскритиковал мою работу.

Кейтлин прикусила нижнюю губу и медленно кивнула. Ему было интересно, нарушит ли она их молчание о пабе, или спросит его, на каком этапе находится проект.

Одна его часть надеялась, что она спросит.

Другая молилась, что нет.

Вместо того чтобы рискнуть, Лукас дернул ее на себя, взяв ее ногу и перекинув через свою. Пробежал пальцами по ее киске, надавливая на ее клитор. Он почувствовал, что на какое-то мгновение она пыталась сопротивляться его прикосновению.

Она не из тех, кто избегает проблем. Черт, и он был таким же. Он был известен тем, что встречает их с высоко поднятой головой, и побуждал остальных искать решения.

Кейтлин была такой же. И он понял это в их первую встречу.

Родственные души. Сильные духом. Упрямые дураки.

Все это относилось к ним.

Они пытались победить предрассудки в надежде удержать то, чем обладали. Им скорее повезет задержать волну на берегу.

― Кейтлин, ― произнес он, заставляя себя говорить. Пора ей во всем признаться.

Она покачала головой.

― Нет, ― прошептала она, приближаясь к нему.

Нимфа взобралась на его колени и поцеловала его, страстно.

Лукас всегда все держал под контролем, всегда руководил. Впервые она проявила инициативу, поцеловав его.

Он не мог сказать, в чем была ее цель ― отвлечь или утешить. Ему показалось, что обе, и ей это удалось.

Лукас опустил руку под воду, погружая два пальца в ее киску. Она ахнула, ее голова откинулась от восторга. Потом она тоже опустила свою руку под воду и обхватила его член рукой, медленно и крепко его поглаживая.

Они продолжали играть друг с другом несколько минут, методично доводя друг друга до грани, до точки не возврата.

Он убрал свои пальцы из ее киски в тот момент, когда она приподняла свои бедра и направила его член к своему входу. Они в унисон застонали, когда она одним движением на него опустилась, вбирая его глубоко внутрь.

Кейтлин начала двигаться, но Лукас схватил ее за бедра, заставляя замереть.

― Без презерватива, ― выдавил он через сцепленные зубы.

Ему понадобилось пару секунд, чтобы понять, почему он ощущал ее так чертовски классно. И вот он понял.

― Мне он не нужен. А тебе?

Она принимала противозачаточные. Это было первой причиной, по которой ее переезд к нему оказался возможным.

Мужчина покачал головой.

― Мне тоже.

Кейтлин улыбнулась, нежно целуя его щеку, а потом, прошептала на его ухо:

― Кончи в меня.

Это было то приглашение, которому он не мог сопротивляться. Оно породило в его груди такие чувства, которые он раньше не испытывал.

Она стала двигаться, поднимаясь и опускаясь на нем. После месяца жесткого, сильного, быстрого и грубого секса, было что-то удивительно возбуждающее в том, чтобы не торопиться. Он обхватил ее голову, чтобы поцеловать в губы. Пока она его объезжала, он ласкал ее губы.

Никто из них не торопился получить свой оргазм, но они и не сопротивлялись, когда они приблизились к нему. Лукас начал поглаживать ее клитор, почувствовав, что она близка, заставляя кончить. Ее киска начала сжиматься, и он последовал за ней.

Кейтлин не стала сразу же отстраняться от него, когда их оргазм стих. Вместо этого, она положила на его плечо свою голову и закрыла глаза.

Лукас провел рукой по ее спине, лаская ее, пока его мысли были лишь об одном. В нем зародилось пугающее желание, которое лишь стало укореняться в его сердце.

― Кейтлин, ты хочешь когда-нибудь создать свою собственную семью?

Она подняла голову и посмотрела на него. Если ее и удивил вопрос, то она не подала виду. Но ее простой ответ заставил его думать, что, возможно, ее мысли были созвучны его.

― Да. Хочу. А ты?

Он кивнул.

― Да. Очень.

Его ответ мог быть совершенно противоположным до знакомства с ней, и это потрясло его до глубины души. Лукас не просто хотел детей, он хотел их от Кейтлин.

Маленькую девочку с ее пронзительно голубыми глазами. Мальчика с ее задорной улыбкой.

Его чувства застали его врасплох, хотя он и должен был их ожидать, когда влюбился в нее. Лукас никогда ничего не делал наполовину. Если он видел то, что ему хочется, его ничего не могло остановить, пока он этого не получит.

Кейтлин будет нелегко завоевать.

Она развернулась к нему спиной, его член выскользнул из ее киски, когда она прислонилась к его груди. Он обвил ее руками, обхватывая руками ее грудь, словно его магнитом к ним тянуло. Она улыбнулась ему через плечо. Для нее было не редким поддразнивать его о том, насколько ему нравятся ее грудь.

Лукас несколько раз их крепко сжал, а потом вспомнил о коробке. Освободив одну ее грудь, он достал коробку и показал Кейтлин.

― Твой сюрприз.

Она села ровнее.

― Совсем об этом забыла.

― Подарок на день рождение. Чуть заранее.

Кейтлин обернулась к нему, что увидеть его лицо.

― Не думала, что ты в курсе.

Он непринужденно пожал плечами, не желая признаваться, что эта информация была в досье на ее семью, составленное «Уайтинг Пропертис». Лукас узнал день ее рождения пару недель назад, когда смотрел на ее фотографию. И с тех пор эта дата была помечена в его календаре. Завтра ей исполнится тридцать три года.

Кейтлин приподняла крышку маленькой коробочки... и нахмурилась.

Не та реакция, которую он ожидал.

― Что не так?

Она посмотрела на него, ее рот несколько раз открывался, но она ничего не произнесла.

― Тебе не нравится?

― То, что я чувствую, не так важно, Лукас. Это... боже, это слишком.

Конечно. Он должен был ожидать подобного, но Лукас не первый раз дарил женщинам украшения, и каждый раз его любовницы были в восторге. Очень практичная же Кейтлин сразу стала просчитывать стоимость.

― Нет. Не слишком.

Он взял у нее коробочку, вытаскивая бриллиантовое ожерелье с шелковой подкладки.

Кейтлин протестующе подняла руку.

― Убери его, Лукас. Я не могу его принять.

Он проигнорировал ее.

― Я заметил, что носишь в основном серебро. Это белое золото. Поэтому оно будет хорошо с ним сочетаться.

Кулон был с бриллиантом всего в два с половиной каратов, и ожерелье стоило ему не больше десяти тысяч долларов, поэтому он не понимал, из-за чего такой переполох.

― Я не могу его принять.

Он также не понимал ее отказа.

― Это подарок на день рождения, Кейтлин.

― Пушистые носки ― вот подарок. Ароматические свечи. Бутылка вина. И другие подобные вещи. Лукас, мы встречаемся с тобой всего чуть больше месяца. А это то, что дарят женщине на пятидесятилетнюю годовщину свадьбы.

Он улыбнулся, а потом взял ее за предплечье и повернул к себе спиной.

― Кейт, ― он специально использовал сокращение имени, ― скажи «спасибо».

Произнеся приказ, он надел ей ожерелье вокруг шеи и застегнул его. Ее рука сразу же прикоснулась к кулону.

Она все еще качала головой, поворачиваясь к нему, но он был не в настроении слышать еще больше отказов. Это ожерелье теперь ее, и на этом точка.

― Скажи.

― Спасибо, ― прошептала она. ― Но...

Лукас ухватил ее голову и поцеловал ее, жестко поцеловал. Потом он прислонился своим лбом к ее, его взгляд был строг.

― Я его обратно не приму. Ты можешь сдать его в ломбард, если оно тебе так не нравится, но оно твое.

― Мне оно нравится. Это самое красивое ожерелье, которое я когда-либо видела.

Он улыбнулся.

― С Днем рождения, Кейтлин.

Она рассмеялась.

― Ты поспешил на одни день.

― Знаю. Но я не был уверен, какие у тебя на завтра планы. Может быть, ты планировала встретиться в этот день с родителями.

― На самом деле... ― она замолчала, и он почувствовал, как девушка занервничала. ― Может, ты захочешь прийти ко мне в воскресенье, чтобы посмотреть матч плей-офф с моей семьей? Мы приготовим фан-фуд, и еще будет праздничный торт.

― Фан-фуд?

Кейтлин закатила глаза.

― Так тетя Райли называет закуски. Каждые три месяца мы готовим разные блюда. Крылышки, сырные палочки, фаршированные перчики халапеньо, крабовый соус, фрикадельки и прочие подобные блюда.

― Черт. Звучит очень заманчиво.

Лукас не возвращался в паб с того вечера, как он заезжал за Кейтлин на лимузине, а ее дяди и кузены бросали на него грозные взгляды.

Они создали вокруг подобие кокона, этот рай, где никто не мог затронуть их, причинить боль, разделить их.

― Ничего страшного, если ты не предпочтешь с ними встречаться. Я знаю, ты не привык к большим семьям, а моя большая и очень шумная, как в фильме «Моя большая греческая семья», только у меня ирландская.

― Я с удовольствием приду.

Он не ожидал такой бурной реакции, того, что ее лицо осветится таким удовольствием.

― Серьезно? Отлично. Это просто замечательно.

Каждый раз, как только он думал, что разгадал Кейтлин, она показывала другую свою сторону, и он опять чувствовал себя сбитым с толку. Она отчитывала его за дорогое украшение в качестве подарка, но выглядела так, словно он подарил ей луну с неба, когда согласился провести время с ее семьей.

Ни одни отношения, которые были у него раньше, не могли сравниться с этим, он часто чувствовал себя слепым.

Он встал и протянул руку, чтобы помочь Кейтлин выйти из ванной. Лукас вытер ее полотенцем, потом себя, и они вместе вернулись в спальню. Никто из них не произнес ни слова, забираясь на кровать. И второй раз за ночь они занимались любовью.

Потом, в течение тридцати минут, они вместе нежились в постели, просто держась за руки и говоря обо всем и ни о чем.

― Думаю, мне нужно ополоснуться и начать готовить ужин, ― сказала она.

Лукас остановил ее, когда она направилась в ванную. И в этот раз они не использовали презерватив. Похоже, теперь они про них забудут.

― Стой.

Она растерянно на него посмотрела.

― Не мойся. Мы вместе пойдем на кухню и приготовим ужин. Я хочу видеть, как мое семя стекает по твоим бедрам, Кейт.

― Лукас, ― прошептала она.

― Я вымою тебя сам перед ужином. Но до тех пор, я хочу убедиться, что ты помнишь, кому ты принадлежишь.

Ее дыхание стало прерывистым, ее лицо покраснело. Обе эти реакции были привычными, когда он отдавал ей приказ. Было что-то опьяняющее наблюдать за тем, как она попадала в сабспейс (прим.: особый тип трансового состояния в БДСМ-практике). Она рассказывала, что в этот момент мир становился размытым и теплым, все, словно во сне.

― Ты поняла?

Она кивнула.

― Да, сэр.

― Кому ты принадлежишь, Кейт?

― Тебе, ― ее ответ был почти беззвучным. ― На...

Лукас обхватил ее лицо и крепко поцеловал, прерывая ее последующие слова. Он не допустит, чтобы она закончила свою мысль.

Она его не только «на сегодня».

Кейтлин его навсегда.

Глава 10

Кейтлин ценила, что Лукас не отпускал ее руки. Они были у нее дома уже пять минут и успели всем представиться. Лучшая часть этого вечера заключалось в том, что половина ее семьи во время игры работали внизу. Вся эта процедура представления своего парня семье была проще в малых дозах.

Пять минут.

Пока все шло хорошо.

С тех пор, как Лукас согласился прийти с ней, она волновалась, как пройдет день. Что лишь доказывало, как она влипла.

Она чуть все не испортила в среду. Лукас спросил ее, кому она принадлежит, и девушка ответила, что ему. А потом чуть не добавила «навсегда».

Говоря об оговорках. К счастью, Лукас поцеловал ее прежде, чем она смогла произнести эти безумные слова такие же, как и «Я люблю тебя». Они слишком часто были готовы сорваться с ее губ. И она не была уверена, как долго сможет их сдерживать.

Сегодняшний день очень много для нее значил. Одобрение Лукаса семьей было очень важно.

― Рад, что Кейти, наконец, тебя привела, ― сказал Попс, хлопая по месту на диване рядом с ним. ― Садись рядом, сынок.

Черт.

― Мы займем твоего парня, пока ты переоденешься, Кейти, ― сказал ее дедушка.

Лукас посмотрел на ее свитер и джинсы и не мог понять, что не так с ее одеждой. Кейтлин улыбнулась, сомневаясь уйти или нет.

― Мы не станем его обижать, пока ты не вернешься, ― прошептал Локлан у нее за спиной.

Она бросила на него взгляд.

― Вы не станете его обижать, и когда я вернусь.

Локлан пожал плечами.

― Скажем, я оставлю это право за собой. Если он будет вести себя хорошо, то и я тоже.

Кейтлин раздраженно выдохнула и продолжила бы спор, если бы к ним не поднялись ее мама и папа.

― А вот и моя именинница, ― к ней подошел отец и крепко обнял.

Она не видела его со своего дня рождения в четверг. Обычно она ужинала в свой день рождения у родителей дома, но в этом году она попросила сдвинуть празднование на день игры, чтобы отпраздновать свой день рождения в четверг с Лукасом на его яхте. Она покраснела, когда перед глазами всплыли воспоминания о той ночи ― кляпы, анальные пробки и, оу, бондаж. Он исполнил все ее грязные фантазии. Это было головокружительно. Потрясающе. Идеально.

― А ты, должно быть, Лукас.

Мужчины обменялись рукопожатиями.

― Рад познакомиться, мистер Уоллес.

― Зови меня Уилл.

Ее мама встала рядом с отцом и улыбнулась Лукас.

― Привет, Лукас. И прежде, чем ты обратишься ко мне «миссис Уоллес», зови меня Кейра.

― Кейра, ― произнес Лукас с дружелюбной улыбкой.

Мама подняла коробку с тортом.

― Сделала твой любимый, Кейтлин.

На какое-то мгновение, все волнения Кейтлин растворились, представляя рай, который маячил перед ней на тарелке.

― Торт со специями, сливочным сыром и глазурью?

― Разве я могла оставить тебя без него на твой день рождения? Я поставлю его на кухне и проверю, не нужна ли помощь Райли с приготовлением фан-фуд.

Ее отец сел в кресло.

― Ничего, если я оставлю тебя на пару секунд? ― спросила Кейтлин Лукаса.

― Все хорошо, Кейти, ― поддразнил он ее, пародируя Попса.

― Только он имеет права так меня называть, ― предупредила она.

― Понял. Я все равно предпочитаю «Кейт».

Этот засранец знал, как на нее действует это сокращение. Она сжала ноги и на мгновение закрыла глаза.

― Не здесь. Пожалуйста.

Лукас со смешком поцеловал ее в щеку, и краем глаза она заметила, как, по крайне мере, четыре головы повернулись в их сторону.

― Скоро вернусь.

Она метнулась в свою комнату, сняла свитер через голову, одевая вместо него футболку «Балтимор Рэйвенс» (прим.: Ба́лтимор Рэ́йвенс (Вороны Балтимора) — профессиональный клуб по американскому футболу, выступающий в Северном дивизионе Американской футбольной конференции Национальной футбольной лиги). Из-под ворота она вытащила бриллиантовое ожерелье, которое подарил Лукас. Она не снимала его с тех пор, как он надел его на нее. Это была определенно точно самая дорогая вещь, которая у нее была, не считая машины, и она теперь очень боялась его снимать, чтобы не потерять.

Оно ей нравилось куда больше, чем она могла признаться. Ожерелье странно смотрелось с ее футболкой, но ей было все равно, поэтому оно осталось на ней.

Кейтлин вернулась в гостиную как раз в тот момент, когда мимо проходила ее кузина Дарси с Баблс. Она определенно что-то рассказывала потому, что когда Кейтлин присоединялась к Лукасу на диване, услышала: «Но все это было давно, когда я еще была шлюшкой в Лас-Вегасе, намного задолго до того, как я встретила Райли. Сейчас я...». Ее голос удалялся, пока они с Дарси спускались вниз, в паб.

― Куда они пошли? ― спросила Кейтлин.

― Райли потребовалось больше барбекю-соуса для крылышек, ― ответил Колум, прежде чем обратно повернуться к Локлану обсудить предстоящую игру.

― Милая футболка, ― прошептал Лукас.

― Попс подарил мне ее на Рождество четыре года назад. Клянется, что Рэйвенс выигрывают только тогда, когда я ее надеваю.

Лукас протянул руку и прикоснулся к ее ожерелью. Она ждала, что он подшутит над ней из-за выбора аксессуаров в сочетании с футболкой, но он промолчал и выглядел при этом довольным.

― Для ясности, медсестра твоего дедушки, Баблс, была проституткой в Вегасе? ― спросил Лукас, пока Кейтлин смеялась.

― О, да. Определенно точно.

― И она этого не скрывает?

― Она постоянно об этом говорит. Мне было шесть лет, когда я поняла, что не знаю, что такое «шлюшка», поэтому я спросила родителей.

― И что они ответили?

― Папа сказал, что шлюшка ― это женщина с большим количеством парней. Этот ответ меня устраивал до одиннадцати лет, потом я захотела более точного определения. Я нашла его в компьютере и поняла, что отец проделал отличную работу по объяснению ребенку, что такое «шлюшка».

― Спасибо за уточнение, ― через всю комнату сказал папа, подтверждая подозрения Кейтлин, что половина семьи прислушивалась к их беседе. ― Я думал, что в тот день потерпел неудачу.

На несколько минут беседа свернула в сторону политики, куда влился и Лукас, что не было для нее большим сюрпризом. Также он не был шокирован тем, что большая часть ее клана были левшами, вот и еще одно различие между Кейтлин и Лукасом. Раньше эти различия казались непреодолимыми, но сейчас она стала верить, что противоположности притягиваются.

Ее мама внесла большое блюдо с крылышками и поставила его на кофейный столик. Как стая голодных волков, вся семья налетела на них, нагружая ими свои картонные тарелки и наливая фермерский соус. Теперь они перешли к той части вечера, когда начинали обсуждать все подряд.

Рэйвенс играли со Сти́лерз (прим.: Пи́ттсбург Сти́лерз — профессиональный клуб по американскому футболу из города Питтсбург, штат Пенсильвания, США), что ознаменовало серьезную конкуренцию в ее семье. Ее отец и Локлан, которого он перетянул к фанатам Стилерза, когда тот был еще ребенком, к огорчению Попса, начали хвастаться достижениями своего квотербека (прим.: позиция игрока нападения в американском футболе).

Остальная часть семьи оставались ярыми фанатами Рэйвенс. Она наблюдала за Лукасом, который слушал споры ее родственников и с удивлением рассмеялся, когда были сделаны ставки.

― Лукас, ты Балтиморский мальчик. На кого ты ставишь? ― спросил Колум, когда Лукас не показал, на какой он стороне.

Лукас пожал плечами и покачал головой.

― Боюсь, в этой гонке нет лошадки, на которую я бы поставил.

Попс посмотрел на него, растеряно сморщив лоб.

― Что ты имеешь в виду?

― Я фанат Даллас Ковбойз (прим.: Да́ллас Ко́вбойз — профессиональный клуб по американскому футболу из американского города Арлингтон, штат Техас).

Это было самый худший из ответов, который он мог сказать.

Кейтлин мысленно чертыхнулась за то, что заранее не спросила его о его футбольных предпочтениях. Как и Колум, она считала, что Лукас фанат Рэйвенс.

― Какой уважающий себя житель Балтимора будет болеть за Ковбойз? ― с ужасом спросил Колум.

Лукас не выглядел обиженным вопросом ее кузена.

― Тот, кто предпочитает видеть, как его команда время от времени выигрывает.

Вся комната осветилась. Кейтлин подозревала, что прошло как минимум пять минут, пока все одновременно громко говорили, выкрикивая Лукасу статистику за статистикой игр. Пока тот отвечал им, противопоставляя довольно справедливые аргументы.

Эта битва завершилась тем, что ее мама крикнула: «Брэйк!»

Ее отец был первым, кто нарушил короткую тишину.

― Я благодарен, что ты взял весь огонь на себя, Лукас.

В это же время Колум все еще качал головой.

― Боже, Кейтлин. Было достаточно скверно, что ты пригласила к нам домой консерватора. Но он еще оказался и фанатом Ковбойз?

Кейтлин еще держалась какое-то время, но чересчур серьезный вопрос Колума был последней точкой. Она громко рассмеялась, не контролируя сама себя. И из-за того, что клан Коллинзов не способен таить обиду дольше трех секунд, все стали фыркать, хохотать или смеяться.

Лукас был один, кто не смеялся, но определенно точно его глаза блестели от веселья, когда он наклонился к ней и прошептал:

― С твоей семьей что-то определенно не так.

― Знаю. Разве они не замечательные?

Его улыбка стала шире.

― Да. Верно.

― Ну и какого это чувствовать себя такой старой женщиной? ― поддразнил ее Патрик.

― Осторожней, Пэдди. До твоего тридцатилетия осталось всего пару месяцев.

― Да, ладно, ― махнул рукой Попс. ― Тебе столько лет, на сколько ты себя чувствуешь. Как для меня, так я чувствую себя слегка за семьдесят пять.

Кейтлин была рада это слышать. Если повезет, то Попс побьет рекорды книги рекордов Гиннесса, как самый старый человек на земле, проживший до ста двадцати лет.

― Хорошо, что в этом году на твой день рождения нормальная погода и нет метели, ― сказал папа.

Кейтлин закатила глаза.

― Ну, вот, началось.

Она в унисон с Локланом произнесла:

― История рождения.

Лукас с любопытством на нее посмотрел.

― История?

― Каждый год наш отец в любой беседе находит повод рассказать историю нашего рождения, ― объяснил Локлан.

Папа не обиделся их подшучиванию.

― Смейтесь сколько угодно, но я всегда буду благодарен за свою малышку. Начало было страшным, в этом нет сомнения.

― Страшным? ― с любопытством спросил Лукас.

Локлан застонал, пока Колум рассмеялся, а потом ответил:

― Мы были близки к тому, чтобы избежать истории в этом году. Что ж, раунд начался. Никогда, Лукас, никогда не задавай вопросов об истории.

Отец их проигнорировал.

― Я рад, что ты спросил Лукас. Видишь ли, в год, когда родилась Кейтлин, была метель, очень сильная. Кейра работала в ресторане, и я собирался забрать ее после смены, потому что был сильный снегопад. Мне позвонила Райли, чтобы я приехал пораньше, потому что у Кейры начались схватки. Мы все думали, что это были... ― ее папа щелкнул пальцами. ― Как это называется?

― Схватки Брекстона Хикса, ложные схватки, ― произнесла Кейра. ― Кейтлин должна была родиться на день Святого Валентина.

― Тогда у меня было бы самое крутое день рождения, ― добавила Кейтлин.

― Ну, так вот, Райли сходила с ума, ― произнес отец. ― И...

― Я не сходила с ума, ― прервала его Райли. ― Я просто беспокоилась. И тебе повезло, ― никто в семье Кейтлин не рассказывал семейные предании в одиночку. Как только история начиналась, каждый в ней имел свое слово. ― Я позвонила Уиллу, а потом Лейн.

― Лейн ― наша с Пэдди мама, ― Колум объяснил для Лукаса. ― Она медсестра.

Лукас кивнул. Кейтлин была почти уверена, что он об этом знал, но был достаточно умен, чтобы не повторять той ошибки, которую он допустил при первом знакомстве с Локланом.

― К счастью, Лейн уже была на месте, когда я приехал, ― сказал отец, продолжая рассказывать, ― потому, что в городе закрыли дорогу к больнице.

― Как вы туда добрались? ― спросил Лукас.

― Мы и не добрались, ― ответила Кейтлин. ― Я родилась прямо тут. В этой квартире. Роды принимали мой папа и Лейн.

― Не буду врать, ― сказал Уилл. ― Я был напуган до усрачки. Многое могло пойти не так.

― Но все обошлось, пап.

-Верно. Я был благословлен появлением своей красавицы, своей девочки января.

-Ты родилась в этой квартире? ― Лукас приподнял бровь.

Она хихикнула.

― Безумие, да? На самом деле я живу там же, где родилась, ― Кейтлин осмотрела комнату. ― Это одна из причин, почему я так люблю это место.

Лукас не ответил. Вместо этого он выглядел обеспокоенным.

Часть нее, бессердечная часть, надеялась, что он чувствует вину из-за того, что пытался отнять у нее дом. Никто из них не упоминал его интерес в покупке паба. Ни разу. На протяжении нескольких недель.

На самом деле прошло так много времени, и она надеялась, что это означает, что он сдался.

Основная причина того, что она пригласила его на их семейные посиделки, заключалась в том, чтобы он смог увидеть, насколько дорого им это место. Что это не просто четыре стены и потолок. Три поколения ее семьи жили и работали здесь, наполняя все пространство миллионами разных воспоминаний.

Кейтлин родилась здесь. Бабушка Сандэй умерла. Попс признался ей на тридцатилетие, что он видел в этом равновесие, и ему оно нравится.

Жизнь забирает, но и возвращает.

Мяч был сброшен, и игра началась. Следующие три часа, она и Лукас провели на диване рядом с Попс, ели крылышки, сырные палочки, пили пиво, ругались на рефери, смеялись, болтали и хорошо проводили время. К концу игры Лукас влился в их компанию, отпустив пару забавных комментариев, когда Стилерз проиграли.

Но помимо этого, ее семья стала тепло к нему относится. Колум в перерыве взял для него пиво, с Локланом они безумно долго обсуждали сигары, а ее мама отрезала ему самый большой кусок торта, хотя это было день рождения Кейтлин.

После окончания игры толпа стала рассеиваться. Ее родители попрощались и ушли, большая часть мужчин пошли в паб обсудить игру с Трисом в баре. Дарси, Баблс и Райли были на кухне и мыли посуду, и они с Лукасом и Попсом остались одни.

― Лукас, расскажи о своей семье, ― попросил Попс.

Лукас выглядел слегка неловко. Ей было интересно, это связано с тем, что у него за семья или с тем, что он понял, насколько их семьи отличаются.

― Нечего особенно рассказывать. Мои родители разведены. Мой брат умер.

― О, ― произнес Попс, его глаза были полны сочувствия. ― Мне жаль это слышать, сынок.

Лукас пожал плечами.

― Мы были не особенно близки.

― Что ж, значит, мы должны просто тебя усыновить. Всегда найдется еще одна комната.

Лукас рассмеялся, рассматривая гостиную. По крайней мере, четырем людям пришлось сидеть на полу, чтобы посмотреть игру, а ее мама, Райли и Баблс принесли стулья, чтобы сесть.

― Я ценю ваше предложение, ― сказал Лукас, хотя он выглядел скорее неловко, чем тронутым.

Возможно, он достиг своего предела в кругу ее семьи. В конце концов, она засунула мужчину, который не часто проводил время с собственной семьей, в одну комнату с ее родственниками на несколько часов.

― Лукас, позволь мне кое-что забрать из комнаты, и мы можем ехать.

Лукас кивнул и стал подниматься, но Попс остановил его.

― Я составлю твоему молодому человеку компанию, пока ты собираешься.

Кейтлин зашла в свою комнату, намереваясь быстро собраться. Только Господь Бог знает, какое испытание придется пройти бедному Лукасу благодаря его дедушке. К несчастью, в ее спальне подстерегала Дарси.

― Милое ожерелье.

Кейтлин дотронулась до бриллиантового кулона. Никто не прокомментировал ее дорогое украшение, но она уверена, что все его увидели.

― Похоже, дорогое.

― Да, ― вздохнула Кейтлин. ― Не сомневаюсь.

― Так значит у вас все серьезно?

Дарси только исполнилось двадцать один. Кейтлин и ее брат относились к Дарси, как к одной из малышек-кузин. Между ними была разница в тринадцать лет, и поэтому кузены и кузины естественно разделились на старших и младших. Не то чтобы она меньше любила младших по сравнению с ее ровесниками. Просто она, Пэдди, Колум и Айлис выросли друзьями, а с младшими они нянчились.

― Думаю, да, ― ответила Кейтлин, ненавидя то, насколько не определены их отношения с Лукасом.

― Это ожерелье говорит, что все достаточно серьезно.

― Просто, ― начала Кейтлин, сев на кровать, ― Лукас чертовски богат, и это значит, что он может тратить тысячи, не раздумывая дважды. Не уверена, что ожерелье что-то значит, это просто подарок на день рождения.

― Ух ты. Я обязательно расскажу ему, что у меня скоро день рождениея

Кейтлин рассмеялась.

― До твоего дня рождения еще десять месяцев.

― Да. Может, стоит подчеркнуть, что он его пропустил. Уверена, что смогу надавить на жалость.

Дарси унаследовала чувство юмора своей мамы, Райли.

Кузина указала на сумку, которую собирала Кейтлин.

― Смотрю, едешь к нему.

― Да.

― Мама сказала, что Лукас живет в большом шикарном пентхаусе на побережье. Наверняка, это намного лучше, чем делить комнату с Айлис.

Это было иначе, но не лучше. Иногда, когда Лукас был на работе, а она оставалась в пентхаусе одна, Кейтлин скучала по шуму, по постоянному движению. Она выросла в окружении большого количества людей, и ей не требовалось одиночество или тишина. Вот и еще одно отличие между ней и Лукасом. Она поняла, что он любит жить один в собственном месте и в тишине.

― Пока этого достаточно.

― Пока? ― спросила Дарси.

― Да, ― ответила Кейтлин. ― Я стараюсь не спешить с Лукасом, всему свое время.

― Так значит, он все еще хочет купить паб?

Кейтлин пожала плечами.

― Мы не разговаривали об этом.

― А может, стоит?

Устами младенцев… Кейтлин поняла, что она и Лукас сглупили и, можно сказать, струсили. Все вышло из-под контроля, прошло много времени, которого уже не вернуть.

Ведь теперь проблема касается и ее сердца. Она бесповоротно влюбилась в Лукаса, но не была готова за это расплачиваться.

― Да, стоит.

― Но... ― подсказала ей Дарси.

― Но я слишком боюсь услышать его ответ.

Дарси подошла к ней и обняла.

― Может, все не так плохо, как ты думаешь.

― Может.

Должно быть.

Кейтлин поднялась с кровати и закончила собираться, Дарси же ушла на кухню. Взяв сумку, Кейтлин направилась в гостиную. Она остановилась на пару шагов от входа, услышав голос Лукаса.

― Понимаете, этот район меняется, становится престижнее. Стоимость на недвижимость подскочит. Подумайте, о том, сколько денег вы сможете выручить за это место.

В груди Кейтлин стало тесно, а кровь начала кипеть.

Она крепко зажмурилась и начала считать до десяти. Либо так, либо она вбежит в комнату и выбьет все дерьмо из Лукаса Уайтин.

Попс засмеялся.

― Боже Всемогущий, сынок. Ты видел, какая у меня большая семья? Даже если мы заработаем кучу денег на продаже паба, этой суммы станет недостаточно, если разделить ее на восемь частей. Кроме того, это наш дом, и он бесценен.

― Тогда, может, стоит подумать о расширении бизнеса, найти партнера и создать франшизу ирландского паба «У Пэт».

― Лукас, мне девяносто два года, и я уже отошел от дел. Если я бы и задумался об этом, то время прошло. Тем более очарование паба в том, что это семейное дело.

― Да, но...

Кейтлин услышала достаточно. Очевидно, что Лукас не отказался от плана по покупке паба. Кейтлин отбросила свою сумку, и вошла в гостиную.

― Ты готов идти? ― спросила она.

Лукас кивнул и встал. Выражение его лица было непроницаемым, пустым. Ее это раздражало. У него по крайне мере должна быть какая-то человечная порядочность, чтобы выглядеть чертовски виноватым.

― Я думал, тебе нужно взять вещи.

― Передумала. У меня есть кое-какая одежда в твоей квартире.

Слишком много вещей. Вещей, которые она собирается забрать обратно.

Лукас протянул руку и пожал руку Попса.

― Рад был поговорить с вами, Патрик.

― Я тоже, Лукас.

Она быстро шла к двери, стремясь побыстрее избавиться от Лукаса, чтобы он ушел из квартиры подальше от дедушки. Подальше от нее.

Лукас безмолвно следовал за ней. Он помахал на прощание ее кузинам и кузенам, Трису за баром, пока она продолжала идти. Ей нужно поскорее выйти, пока она не взорвется от гнева или разрыдается. Она не была уверена, что именно произойдет, но она не должна допустить, чтобы это произошло перед ее семьей.

Как только они оказались на улице, она остановилась.

― Я здесь останусь на ночь.

Он напрягся.

― Ты слышала мой разговор с твоим дедушкой.

― Почему ты пришел сюда сегодня?

― Ты пригласила меня.

― Верно. Пригласила. Я тебе достаточно доверяла и заботилась и хотела, чтобы ты познакомился с моей семьей. Хотела, чтобы они узнали тебя, увидели, что ты не враг.

― Ты же не можешь до сих пор считать, что я...

Она отказалась слушать его возражению о такой характеристике. Он ее заслужил.

― Поэтому вместо этой дурацкой отговорки «ты меня пригласила», почему бы тебе не сказать настоящую причину?

― Я не понимаю, что...

― Ты пришел шпионить? Узнать какие-нибудь темные секреты нашей семьи? Найти что-нибудь, что можно использовать против нас?

Лукас гневно прищурился, но не стал опровергать ее обвинения. Даже не пытался их опровергнуть.

― Ты пытался сблизиться с Попсом, предлагая ему предложении о покупке паба, пока остальных не было рядом?

― Я не предлагал выкупить паб.

― Не смей! ― она яростно подняла руку. ― Не оскорбляй мои умственные способности.

Лукас провел рукой по своим волосам, он казался расстроенным и, возможно, немного сердитым. Его ответ разжег в ней еще больший гнев.

― Не думаю, что ты понимаешь, сколько трудов, сколько денег вложено в это проект. Я потратил большую часть года, прорабатывая детали. Мы купили рядом стоящую недвижимость, наняли архитекторов и строительные бригады. Ты можешь прятать голову в песок, но этот район изменится. И очень скоро. Это не значит, что это плохо для твоей семьи. Мое предложение честное, Кейтлин. Более чем. Вы все станете богатыми, но никто даже не хочет выслушать.

― Ты так и не понял. Я сказала тебе в первый же день нашего знакомства. Не у всех есть своя цена. Не все на этой чертовой планете продается и покупается по твоей прихоти.

― Это не прихоть.

― Нет. Это твой образ жизни. И это отстой. Езжай домой, Лукас. Подальше от меня.

― Кейт, ― он пытался использовать этот темный командный тон, но у него не вышло. Совсем. Это лишь разозлило ее.

― Черт возьми, просто отвали от моего паба!

Глава 11

Прошло три дня с того вечера, когда Кейтлин сказала ему проваливать. Хватило лишь часа после их расставания, чтобы понять: он совершил самую большую ошибку в своей жизни. Он каждую ночь крутился, пытаясь заснуть, чтобы понять, как все исправить.

Он был по горло занят работой. Выход «Уайтинн Пропертис» из проекта, отказ от покупки паба означают огромные финансовые потери. Это здание было ключевым в их замысле, без него остальная недвижимость теряла свое значение. В своем кабинете в понедельник Лукас проработал восемнадцать часов, во вторник ― семнадцать, и он все также был далек от нахождения решения. От способа, чтобы отказаться от покупки паба, но завершить сделку.

И в отличие от Кейтлин, у него не было семьи, которая поняла бы того, кто выберет любовь вместо денег.

Но это то, о чем мечтал Лукас. Отчаянно.

Иисусе. Прошло слишком много времени со смерти Тоби, чтобы понять, как поступает его семья по отношению к окружающим ради своих амбиций и богатства. Они уничтожили слишком много жизней, лишая людей их домов, поглощая небольшие фирмы… так много, что он потерял им счет. Лукас потратил последние пятнадцать лет своей жизни, следуя за своим отцом той же темной дорожкой. Жил согласно своим эгоистичным желаниям, ни о ком не беспокоясь.

Кейтлин же была его полной противоположностью. Он видел ее борьбу за тех, кому повезло меньше, за то, чтобы сохранить дома для Муза и других пожилых, за предоставление юридических консультаций, чтобы защитить малообеспеченные семьи от таких людей, как он.

Она посвятила свои таланты, чтобы помогать людям. Он же их использовал, чтобы разрушать жизни, и все ради прибыли.

За всего несколько коротких недель она показала ему совершенно другую жизнь, ту, о которой он даже не подозревал. Он не жениться на дочери богатого человека, как сделал его отец. Он позволит няням растить его детей. Вместо того чтобы постоянно забирать у людей, он хотел отдавать.

А Кейтлин. Он хочет, чтобы она была в его жизни. Как его жена. Как мать его детей.

Лукас устало потер свои глаза, когда лимузин остановился перед его домом. Он раньше ушел с работы после сильной ссоры с отцом. Он абсолютно выдохся.

Он поблагодарил своего водителя, когда тот открыл дверцу машины, потом, подхватив свой кейс, Лукас направился ко входу.

― Вы рано, мистер Уайтинг, ― сказал ему портье, Ройс.

Лукас кивнул, слишком уставший, чтобы поддержать разговор.

― Мисс Уоллес оказалась раньше. У вас запланировано что-то на вечер?

― Мисс Уоллес здесь?

Ройс кивнул.

― Да, сэр. Приехала примерно полчаса назад. Надеюсь, я не испортил сюрприз.

― Нет. Это не сюрприз. Спасибо.

Лукас забыл о своем переутомлении, когда поспешил в свою квартиру, подумав, что судьба заставила его раньше уйти с работы.

Она была в гостиной с сумками в обеих руках, когда он открыл входную дверь. По ее лицу было понятно, что она надеялась собрать свои вещи и уйти, пока он был на работе.

Похоже, и для Кейтлин эти дни были нелегкими. Ее глаза опухли и покраснели, темные мешки под ними доказывали, что она плохо спала.

― Ты рано, ― произнесла она, ее голос был на удивление лишен эмоций.

― Ты плакала.

Она отвернулась от него, чтобы наклониться и подобрать свои туфли. Девушка скинула их на прошлой неделе после того, как вернулась с работы, а потом забралась к нему на диван и обняла. Он не нашел в себе сил, чтобы убрать эти туфли. Или другие ее вещи. Он оставил все так, как было в то воскресение, когда они ушли вместе, но вернулся он один. Это помогало ему поверить, что Кейтлин все еще живет здесь. Что она просто допоздна работает.

― Не уходи, ― эти слова вырвались у него прежде, чем он успел подумать.

Она снова на него посмотрела.

― Пожалуйста, Лукас. Не говори этого. Я просто хочу забрать свои вещи и уйти. Думала, ты будешь на работе, чтобы все было проще.

Но проще не было. Она знала это так же, как и он.

― Не уходи, ― повторил он.

― Налоговая проводит в пабе аудит, заставляя Эвана нервничать.

У Лукаса было что сказать в свою защиту. Он знал об аудите. Это была причина, по которой этим утром между ним и отцом разразилась Третья Мировая Война. Его отец устал ждать Лукаса и решил взять все в свои руки, желая превратить жизнь семьи Коллинз в ад, чтобы они согласились на сделку.

В ее глазах горел огонь.

― Но ты, конечно, знал.

Лукас мог бы сделать звонок, чтобы отозвать псов. Он был известен, как самый здравомыслящий из Уайтингов. Пока его отец орал, Лукас приводил аргументы. У него был неплохой шанс убедить своего человека в налоговой отменить аудит. Но он не хотел обнадеживать Кейтлин в случае, если он не сможет сдержать обещание, поэтому он промолчал.

― Что еще нас ожидает?

― Ничего.

Лукас требовал его отца отступить, чтобы тот оставил покупку паба Лукасу. Сцена была отвратительна, но, в конце концов, его отец согласился. До тех пор, пока у Лукаса до конца недели не появится право собственности на паб.

Два дня. Два долбанных дня.

Не похоже, что Кейтлин поверила ему, но, как и он, она устала бороться. Она направилась в спальню.

― Я просто заберу еще одну сумку и пойду. Если ты найдешь еще что-нибудь мое, просто выбрось.

Он последовал за ней, пытался придумать, что может сделать, чтобы убедить ее остаться. Все, что ему приходило в голову, было незаконным. Похитить женщину, держать ее в заложниках, привязанную к кровати. Заставить ее остаться против ее воли. Каждая идея была хуже другой.

Она стояла у кровати, пытаясь застигнуть молнию на сумке, которую она принесла с собой. Она была полностью забита. В квартире, действительно, накопилось много ее вещей.

Он шагнул к ней, ненавидя то, как она отпрянула от него.

― Давай я помогу тебе, ― предложил он, сжимая переполненную сумку, борясь с молнией.

Как только ее удалось закрыть, он взглянул на Кейтлин, но его взгляд остановился за ее спиной, на ночном столике.

― Ты забыла ожерелье.

Она покачала головой.

― Нет, не забыла, ― она полезла в карман джинсов. ― Чтобы не забыть...

Кейтлин протянула ключи от пентхауса. Когда Лукас не взял их, она обернулась и положила их на ночной столик рядом с ожерельем.

― Мне пора идти, ― произнесла она после тягостного молчания. ― Муза выселяют. Он не может позволить себе платить за повышенную аренду с его пенсии. Он поживет со своей племянницей, пока мы не найдем ему другую квартиру. Это не самое лучшее решение: квартира племянницы маленькая, и она только что родила, но другого выхода нет. Я обещала ему помочь с переездом.

Она проиграла дело. Проиграла кому-то жадному и жестокому. Год назад этим человеком мог оказаться он. И он бы даже не знал о людях, кому причинил боль. Хуже того, его бы это даже не заботило.

― Я был не прав, Кейтлин. Не прав, разговаривая с твоим дедушкой, что скрывал, что мы все еще планируем купить паб. Я был не прав обо всем последние годы. Я больше не могу так жить. Не хочу. Я люблю тебя.

Кейтлин сжала глаза, чтобы сдержать слезы, которые все равно пролились. Он ненавидел ее слезы, и больше всего не терпел, что являлся причиной, тем, кто причинил ей боль. Когда она открыла глаза и посмотрела на него, он увидел гнев сквозь ее слезы.

― Ты не можешь говорить мне такое.

― Почему? Это правда.

― Черт возьми, Лукас. Неужели ты не понимаешь? Я злюсь на тебя. Ты обидел меня. Мою семью.

― Я знаю, и мне жаль. Намного сильнее, чем я могу выразить словами. Но это не меняет мои чувства по отношению к тебе. Я никогда не говорил женщине, что люблю ее. Никогда не чувствовал подобного. Я люблю тебя, ― повторил он.

Она продолжала смотреть на него, ничего не говоря. Упрямо молчала. Поэтому Лукас сказал то, о чем они оба знали.

― И ты любишь меня.

Кейтлин не стала отрицать. Вместо этого она произнесла:

― Ты самоуверенный и высокомерный.

Он, улыбаясь, кивнул.

― Да.

― Требовательный и властный.

Мужчина усмехнулся и наклонился к ней.

― Ты же не считаешь это проблемой?

Она покраснела и облизала губы. Он был прекрасно настроен на ее эмоции по отношению к нему. Кейтлин была заведена, возбуждена. Но не готова сдаться.

― Ты слишком богат для меня.

― Не в этом дело.

Она сузила глаза, но мог заметить тень улыбки.

― Конечно, и в этом.

― Надень ожерелье, Кейт. Распакуй эти дурацкие сумки и останься со мной. Дай мне второй шанс. Пожалуйста.

Он взял в руки ожерелье и приблизился к ней, чтобы вернуть его на место. Его пальцы замерли, пока он притворялся, что не может справиться с замком, лишь бы только оставаться рядом с ней, касаться ее.

― Ничего еще не решено.

― Пока.

― Лукас...

― Давай, разберемся со всем вместе.

Лукас видел, что его слова не убедили ее, у нее есть, что возразить, но у него закончилось терпение. Он хотел Кейтлин обнять с того момента, как открыл дверь в пентхаус и увидел ее. Лукас обхватил ее за талию и притянул к себе. Ее руки поднялись к его плечам, и он боялся, что она попытается его оттолкнуть.

Но нет. Вместо этого, она обхватила руками за его шею, прижимаясь щекой к его груди. Лукас обнял ее крепче.

― Я скучала по тебе, ― призналась она.

― Я тоже скучал.

Лукас наклонил к ней голову и поцеловал жестче, чем намеревался. Хоть она и была рядом, но он не мог избавиться от страха, что она уйдет. Он не может допустить подобного.

― Сними одежду, Кейт.

Она не колебалась, снимая свои брюки и трусики, расстегивая и стряхивая блузку, а следом и лифчик. Все это упало одной кучкой на пол. Пока она раздевалась, Лукас не переставал прикасаться к ней, гладя каждый участок обнажившейся кожи.

Как только она осталась без одежды, он приподнял ее подбородок.

― На постель. Поза распятого орла (прим.: в этой позе сабмиссив лежит на животе или на спине, его конечности расставлены в стороны и зафиксированы на поверхности).

Кейтлин задрожала. Ей нравился бондаж, нравилось быть связанной, беспомощной, в его власти.

Он не стал задумываться, что так он хочет запереть ее с ним. Если она будет связна, то не сможет сбежать. Даже если она поймет, что совершила ошибку, ей все равно придется остаться. Он, черт возьми, должен убедиться, что она никогда не захочет уйти.

Лукас отбросил эти мысли, пока вытаскивал веревки из углов изголовья кровати. Он держал Кейтлин в плену, он выражал любовь к ней.

Он не мог заставить ее остаться с ним, применяя силу, как он заставлял других отдавать им то, что он хотел.

Или мог?

Боже, он сходит с ума.

И напряжение дает о себе знать. Когда он потянулся за ее рукой, она отдернула ее.

Он посмотрел на нее, растерянно нахмурившись. Кейтлин никогда не сопротивлялась.

Но сейчас...

Она откатилась от него на противоположный край матраса. Ее улыбка была игривой, но в глазах отражалась настороженность. Она все еще сомневалась, стоит ли опять «упасть в его постель».

Лукас ее не винил. Если учесть те темные мысли, что закрались в его голову, она скорее всего права, проявляя настороженность.

― Что ты делаешь?

― Заставляю тебя потрудиться, чтобы связать меня.

Он еще не слышал более дерзких слов. И они оказались очень кстати.

Все страхи, каждая капля стресса, любая плохая мысль покинула его, пока он стоял на противоположной стороне кровати, позволяя своему внутреннему Дому поиграть.

― Кейт, у тебя две секунды, чтобы принять нужную позу.

― Или что?

Он не стал отвечать на ее подначку. Мужчина сказал две секунды, а значит, имел в виду именно столько.

Лукас действовал быстро. Кейтлин ждала устного ответа, и его неожиданное движение застало ее врасплох. Он запрыгнул на кровать и схватил ее за запястье, чтобы она не успела ускользнуть на другую сторону.

Она с удивлением ойкнула, когда он притянул ее к себе. Она не шутила в борьбе с ним. Кейтлин отчаянно пыталась вырваться из его захвата, ее попытки были безуспешны. Через пару секунд она уже лежала лицом вниз, а он оседлал ее бедра, чтобы она не двигалась.

Девушка все еще пыталась столкнуть его с себя, он же схватил одной рукой ее запястья и завел их за спину. Даже тогда она продолжала извиваться в поисках способа освободиться.

Он сжимал свой захват на ее запястьях до тех пор, пока она не охнула от боли.

― Закончила? ― спросил он.

Кейтлин тяжело и громко дышала, без сомнения испытывая напряжение и страх. Она никогда не испытывала его подобным образом, всегда подчинялась его приказам.

Лукас протянул одну руку к изголовью и отвязал веревку, другой ― продолжал удерживать запястья Кейтлин.

Как только веревка была у него в руке, он обвязал ею запястья Кейтлин, а так как веревка была длинной, он также обмотал ее вокруг ее локтей. Он связывал крепко, и Кейтлин это чувствовала. Лукас вспомнил их первую ночь на яхте, он хотел бы туда вернуться. Вернуться в начало, пока он не испортил все к чертям.

― О, Боже, ― прошептала она.

Он слышал все возможные интонации в исполнении Кейтлин ― от взбешенного до дразнящего, от печального до испуганного. Его любимый ― это благоговейный шепот, который говорил, что она возбуждена вне всякого контроля.

Лукас встал на колени рядом с ней после того, как убедился, что узел закреплен. Убрав волосы с ее лица, он приподнял ее голову так, чтобы их глаза встретились.

― Я с самого начала тебе сказал, Кейт. Ты не будешь мной манипулировать.

Это единственное предупреждение, которое он сделал. Остальное будет испытанием для них обоих.

Лукас встал и вытащил коробку из-под кровати. У них обоих за очень короткое время накопилось большое количество секс-игрушек. Если быть честным, то девяносто девять процентов приобретений сделал он сам. Она сделала его ненасытным. И что хуже всего, он хотел испытать все с ней. Абсолютно все. Каждую извращенную эротическую фантазию.

Кейтлин дразнила его, что ко Дню Святого Валентина они испробуют все сексуальные позы, если он не притормозит.

― А сейчас я собираюсь положить тебя в ту позу, которую я хочу. Не верю, что ты последуешь моим приказам.

Лицо Кейт покраснело, но она ничего не ответила, полная решимости испытать его. Ее ошибка.

Взяв анальную пробку среднего размера, смазку и еще одну веревку, он опять сел на кровать. Ее глаза расширились. Они раньше немного экспериментировали с анальной пробкой меньшего размера, но эта потребует от нее усилий.

Лукас схватил ее за бедра и приподнял задницу, вынуждая ее согнуть колени. Так как ее руки были связаны за спиной, она не могла поднять ни свою голову, ни грудь от матраса. Пришло время заставить ее почувствовать себя еще беспомощнее.

Он обвязал веревку вокруг ее согнутых коленей, а потом закрепил ее вокруг талии. Она пошевелилась, проверяя бондаж. Мужчина дал ей несколько секунд осознать, что она действительно в ловушке, а потом ударил ее по заднице.

Лукас специально выбрал такую позицию, намереваясь возродить воспоминания их ночи на яхте. Он надеялся напомнить Кейтлин о хороших временах. Помочь ей забыть, какой сволочью он был на прошлых выходных.

Кейтлин продолжала извиваться, пытаясь освободиться, но у нее этого не выйдет, пока он ей не позволит.

― Не двигайся, ― предостерег он ее.

Кейтлин хотела ему подчиниться. Правда, хотела. Но все, что с ней делал Лукас, было слишком идеальным, слишком умопомрачительным.

Она не собиралась с ним бороться, когда взбиралась на кровать. Ей очень нравился бондаж. Но она увидела что-то на его лице, что испугало ее так же, как и разбило ей сердце.

Лукас сказал, что любит ее. Кейтлин поверила ему и поняла, что осознать свои чувства и признаться в них было для него очень тяжело.

Не то, чтобы ей было намного проще в любовных отношениях. Пока Лукас охранял свое сердце с упорством питбуля, не позволяя никому проникнуть в него, Кейтлин поступала совершенно иначе. Она вручала свое сердце бесчисленное количество раз на блюдечке с золотой каемочкой все время не тому мужчине в надежде, что может быть он тем самым.

Сейчас они оба были испуганы. И это было очевидно. Он был незнаком с любовью, а она слишком часто обманывалась, а это значит, что они оба вступали на зыбкую почву.

Но они ни разу не колебались, когда дело доходило до секса. Это было прочным основанием. Возможно, ей не хотелось в этом признаваться, но это то, что у них было. Это и любовь, и надежда, что остальное тоже разрешится.

Это выражение беспомощности она никогда не видела у Лукаса. Он нуждался в этом моменте так же, как и она.

Лукас должен был найти в себе внутреннюю силу, и она хотела, о, ради всего святого, наконец-то, быть с тем мужчиной, который трогает не только ее тело, но и сердце, разум и душу.

Лукас подходил под это описание. Она не сомневалась.

Она дернулась, когда он выдавил холодную смазку прямо в ее задницу, а потом шлепнул по ней.

― Кейт.

Это было тихим предупреждением.

Оставаться без движения было невозможно. Все, что он делал, заставляло ее кричать, требовать больше, толкаться ему навстречу, а не наоборот.

Она думала слишком много. Опять.

Кейтлин закрыла глаза, отодвинула подальше все мысли, позволила себе расслабиться и чувствовать.

Анальная пробка, которую он выбрал, была больше той, с которой они обычно играли. На краткое мгновение, она задумалась, значит ли это то, что Лукас намерен взять ее так, трахнуть в задницу.

Эта мысль, как и все остальные, отступили в тот момент, когда он прижал кончик пробки к ее анусу. Она сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Ее действие было неверным, но она не должна об этом волноваться.

Лукас никогда не позволит ей причинить себе вред.

― Дыши, Кейт.

Она шумно выдохнула. По крайней мере, ей показалось шумно. В ее ушах звенело, кровь сильно пульсировала в ее венах. Так было постоянно: слишком интенсивно, слишком мощно.

Лукас был терпеливым любовником. Он доказывал это раз за разом. За каждым поступательным движением внутрь, которое производил он пробкой, следовало небольшое движение назад. Он давал ее телу привыкнуть к игрушке, и не торопился, позволяя привыкнуть к каждому более глубокому проникновению, которое делало ее более открытой.

Кейтлин перестала ощущать время: они могли провести в этой постели минуты или дни.

И вот с последним толчком самая широкая часть пробки погрузилась в нее.

Она охнула.

Лукас завершил овладение ее задницы поркой, той, которая заставило приятно зашевелиться игрушку внутри нее. Она застонала, моля его трахнуть ее.

Как она может одновременно чувствовать себя такой наполненной и такой опустошенной?

Когда порка закончилась, Лукас наклонился ниже и нежно поцеловал ее саднящие ягодицы, проводя теплым языком по ее пылающей коже.

― Я люблю тебя, ― прошептал он.

Ее киска сократилась, на секунду Кейтлин задумалась, могут ли простые слова заставить ее кончить.

― Я тоже тебя люблю, ― ответила она с облегчением, что, наконец, может их произнести.

Лукас в последний раз провел рукой по ягодицам прежде, чем опять подняться. Она расстроилась, когда он встал с кровати, но ничего не сказала. Девушка прекрасно понимала, что он возьмет ее тогда, когда будет к этому готов, и не на секунду раньше. И она также знала, что до тех пор он будет проверять ее возможности, доведет ее возбуждение до таких высот, которые Эвересту только снились.

Она удивилась, когда он вытащил из коробки тонкий вибратор.

― Черт, ― пробормотала она.

Ее ругательство вызвало дьявольскую улыбку у ее красивого любовника.

Красивый. Она вспомнила свое первое впечатление, когда они встретились в пабе. Красивый было одним из слов, которые всплыли у нее в голове, но она подумала, что его холодность скрывает привлекательность. Когда ее мнение о нем изменилось? Когда суровая пугающая сволочь превратилась в теплого забавного чертовски сексуального мужчину?

Говорят любовь слепа, Кейтлин задумалась, возможно, все наоборот: любовь сделала ее взгляд более ясным, помогла увидеть то, что она давно искала.

Лукас опять присел рядом с ней и втолкнул вибратор в ее киску. Хватило одного движения, несмотря на то, что ее колени были крепко связаны. Если анальная пробка потребовала время, чтобы войти в нее, то вибратор ― нет. Во-первых, потому что он был тонким и не представлял для нее проблем. Во-вторых, она была настолько мокрой, что могла держать наплаву и огромный круизный лайнер.

Лукас включил вибратор.

― Черт! ― слово сорвалось с ее губ в тот момент, как маленькая игрушка начала работать.

Она задала жару. Кейтлин жаждала большего; из-за того, что ее киску давно не ласкали, она уже была готова кончить.

Он усмехнулся, но ничего не сказал, не стал предостерегать. Вместо этого он включил вибратор на полную мощность, пропустив средний, и встал с кровати.

Кейтлин стала вырываться, отчаянно пытаясь получить оргазм с помощью вибратора. Она вспомнила тот раз, когда Лукас также ее связывал. Они были на яхте. Разница была лишь в том, что тогда он запретил ей кончить, и ей приходилось сопротивляться оргазму. А в этот раз она просто не могла его достигнуть. Без него. Внутри себя.

― Кейт, ― строго сказала Лукас. ― Не шевелись. Или я свяжу тебя крепче.

Она сильно сжала глаза, пытаясь восстановить дыхание. Ей нужно сконцентрироваться на чем-то, что не связано с происходящим ниже ее пояса.

Девушка очень хотела кончить. Сильно. Чертовски сильно.

По ее щеке прокатилась слеза. С одной стороны ничего не болело, с другой стороны ― все.

Ее тело, голова, сердце.

Она не была уверена, как долго сможет продержаться.

Неужели он не видит? Разве не понимает, что он с ней делает?

Он ей нужен. Чтобы он овладел ею, трахнул, заклеймил. Чтобы любил ее.

― Кейт. Открой глаза.

Кейтлин задрожала, услышав его голос. В комнате было тихо, и ей казалось, что прошло много времени. Хоть она и чувствовала себя одной, но все равно знала, что он с ней.

Она приподняла веки, быстро моргая, фокусируя свой взгляд.

Мужчина сидел на стуле перед кроватью, опираясь своими локтями на колени. Лукас внимательно изучал ее лицо. Он ничего не пропустил. Никогда не пропускал.

Он знал, чего она хочет, в чем нуждается.

― Ты такая красивая, ― прошептал он.

В его голосе чувствовался восторг и что-то, что она не могла распознать. Печаль? Страх?

― Лукас, ― начала она.

Он встал, качая головой.

― Ш-ш-ш.

Лукас развязал ее руки, только их. Они упали на матрас, но она не могла ими пошевелить. Он сел на колени позади нее, его эрекция, все еще скрытая под его брюками, потерлась о ее задницу, потревожив пробку, напоминая о ее наличии. Лукас размял ее плечи, напряженные мышцы. Это было блаженством, но не расслабляло. Если сначала в ее теле ревел огонь, то сейчас он просто горел. В любом случае, она была все еще чертовски горячей, готовая взорваться, как пороховая бочка.

Как только она почувствовала свои руки, она приподняла свою грудь, опираясь на них.

А потом Лукас взялся за пробку и вытащил из ее задницы.

Она застонала. Ему потребовалось много времени, чтобы втолкнуть в нее, но всего каких-то пару секунд, чтобы вытащить. И вот без пробки, она почувствовала себя пустой.

Ей это мгновенно не понравилось.

Несмотря на это, вибратор продолжал испускать постоянный импульс ее внутренним мышцам, держа ее на грани, но не давая кончить, не давая попасть на седьмое небо.

Она услышала, как Лукас вынул из брюк ремень, следом расстегнул молнию. Кейтлин положилась на свой слух, боясь повернуть голову. Все ее эмоции были сконцентрированы на нем, и она не вынесла, если бы увидела сомнение или колебания.

Все в ней требовало утешить его, но она не знала как. Что хуже всего, она даже не знала, как утешить себя.

Потому что, несмотря на то, как все было потрясающе, внутренний голос говорил ей, что она совершает ошибку, что она прыгнула в его кровать только из-за гормонов, а не из-за любви или даже здравого смысла.

Ничего решено не было. И она была идиоткой, что осталась.

Кейтлин сфокусировалась на изголовье кровати и отбросила все мысли. Это было легко, особенно когда она услышала шуршание презерватива и почувствовала смазку за секунду до того, как к ее анусу прикоснулась головка его члена.

Лукас не спрашивал разрешения. Ему это было не нужно. У нее было стоп-слово.

Синий.

Еще ни разу за их совместное время ей не приходило в голову использовать его. Но сегодня она была готова его произнести.

Не из-за боли или из-за того, что она не хотела всего, что он делал с ее телом.

А из-за того, что ее сердце не переживет последствий.

Просто не справится.

Лукас усилил захват на ее талии и остановился.

― Кейт.

Чертов телепат. Каким-то образом он почувствовал изменения в ней. В определенный момент она была готова его спросить, о чем она думает. Что ее выдает?

― Пожалуйста, Лукас.

Пожалуйста, трахни меня.

Пожалуйста, не причиняй боль.

Она не имела понятия, как он расшифровал ее просьбу. Все, что она знала, это он скользнул внутрь, его член вошел до самого основания.

Ее колени все еще были скреплены друг с другом и привязаны к талии, сохраняя ее в позе эмбриона. Но ее руки были свободны, и поэтому она может толкаться навстречу ему.

Она нашли общий темп, постепенно наращивая силу и скорость. Вибратор, который казался слишком маленьким, чтобы помочь ей кончить, сейчас был в самый раз, особенно, когда Лукас обнял ее и ущипнул за соски.

Девушка сильно затряслась, когда стала кончать, когда каждая мышца ее тела сжалась в едином спазме. Лукас продолжал трахать ее задницу, пока ее сотрясал оргазм. Когда он стих, Лукас вышел из нее, убрал вибратор стал развязывать ее колени.

Кейтлин нахмурилась. Он еще не кончил.

Когда он ее освободил, Кейтлин упала на кровать лицом вниз: все ее мышцы были словно желе.

Лукас перевернул ее на спину.

― Ты не кончил.

― Кейтлин, я хочу видеть твое лицо, когда занимаюсь с тобой любовью.

Она обхватила руками его плечи и раздвинула свои ноги.

Лукас снял презерватив и бросил его на пол. Он погрузил свой мощный член в ее киску, и она осознавала, что он имеет на это право. Ей нравилось все, что они делали в постели, но именно эта часть была ее любимой. Когда были только они, никакого бондажа, игрушек, игр, а просто поцелуи и прикосновения, когда он медленно входил и выходил из ее тела.

Тот, кто потратил почти всю жизнь в поисках чего-то не «ванильного». Она оценила всю иронию. Она наконец нашла своего идеального Дома, и вместо того, чтобы наслаждаться чем-то погорячее, сейчас она предпочла «ваниль».

Бойся своих желаний.

И она в начале боялась, но это определенно приобрело для нее новое значение.

Лукас нежно целовал, их языки сплелись. Она провела руками по его волосам, погладила лицо и бороду. Кейтлин любила гладить или ласкать бороду, дразня его.

Они достигли оргазма вместе. Девушка сжала ноги на его талии, пока он кончал в нее, заполняя. На короткое мгновение она закрыла глаза, изумляясь как два разных оргазма ― один мощный и быстрый, а другой ― накрывающий ее, как прохладные шелковые простыни в жаркий летний день ― могут быть такими сильными.

Лукас поцеловал ее и отстранился, а потом, словно их тела знали что делать: он лег позади нее, когда она повернулась, и притянул ее спиной к своей груди. Он обнял ее, как и каждую ночь с тех пор, как она оказалась в его постели, и закрыли глаза.

Прежде чем Лукас заснул, он прошептал:

― Я люблю тебя так сильно, что мне больно.

Она прекрасно понимала его чувства.

Сигнал ее разбудил. Кейтлин посмотрела на часы. Они проспали почти два часа. Она откатилась от Лукас, который беспробудно спал, и стала искать источник звука.

Посмотрев вниз, она увидела на полу телефон Лукаса. Похоже, он выпал из его пиджака. Она подняла его, собираясь положить на ночной столик, когда он опять прозвенел, а ее взгляд метнулся на его экран. Там было сообщение от его отца.

В паб едет санитарная инспекция. Его закроют еще до обеда.

У Кейтлин сжался желудок.

С момента ссоры с Лукасом в воскресенье, посетители бара просвятили Кейтлин о каждом возможном отвратительном слухе о Лукасе. Видимо, ее друзья считали, что ей будет легче, если она узнает, какой он засранец.

Джуди из салона красоты, потратила вчера около часа, рассказывая Кейтлин и Кейре обо всем, что сделали Уайтинги, чтобы заставить ее продать салон. Бесконечные штрафы от города за любые так называемые нарушения, которые просто не оставили ей выбора, кроме продажи. Джуди была уверена, что такие же методы были использованы и против Карла, владельца ломбарда.

Прошлой ночью Кейтлин забралась в постель такой злой, какой еще никогда не была, поэтому на следующий день она поспешила приехать в пентхаус и собрать свои вещи. Она вошла в квартиру с целью забрать свои вещи и вычеркнуть Лукаса Уайтинг из своей жизни навсегда... без оглядки.

К несчастью, эта ярость стала гаснуть, пока она проходила по пентхаусу, собирая свои личные вещи. Каждая комната хранила воспоминания. И ни одного плохого.

Помимо умопомрачительного секса, они смеялись, она учила его готовить, вечера, когда они обнявшись сидели на диване, смотря телевизор, их споры о политике и спорте, и много других воспоминаний. Кейтлин не нашла в себе силы, что сохранять гнев и ненависть.

Лукас сказала ей, что не хочет быть злодеем на их самом первом свидании. И с тех пор он был настроен показать, что он на самом деле представляет из себя, а не то, что о нем говорят дурные сплетни. Он доказал ей, что люди не делятся на хороших или плохих. Вместо этого, все находятся где-то по середине.

Но сейчас...

Она не могла чувствовать ничего хорошего по отношению к нему. Прошлой ночью она была взбешена. Этим днем опечалена. Потом растеряна. Потом неуверенно счастливой.

Сейчас же просто опустошенной.

Кейтлин сняла ожерелье и вернула его на ночной столик рядом с его телефоном. Она оделась, взяла свои сумки и в последний раз оглянулась на крепко спящего Лукаса.

Это опять произошло.

Она влюбилась не в того парня.

Глава 12

Лукас стремительно ворвался в паб «У Пэт», словно спецагент на миссии, прямо перед его закрытием.

Он проснулся час назад оглушенный и дезориентированный. После практически трех ночей без сна и страстного занятия любовью с Кейтлин он крепко уснул.

Ему потребовалось около десяти минут, чтобы осознать, что ее нет в пентхаусе. Как только он это понял, он заметил, что исчез ее чемодан, а ожерелье осталось на прикроватном столике.

Он не мог понять, что сделал не так. Мужчина засыпал самым счастливым человеком на свете, уверенный, что у них все наладилось.

Лукас взял телефон, чтобы позвонить и потребовать ответов, но увидел сообщение. Сообщение от своего отца. Ожерелье Кейтлин лежало поверх телефона. А значит, она его увидела.

Ему нужно поговорить с ней, рассказать, что он ничего не подстраивал. Что он об этом даже не знал.

Он был на полпути к бару, когда Трис преградил ему дорогу.

― Пропустите.

Трис покачал головой.

― Нет. Даже не надейся, ты не поднимешься.

Лукас сжал кулаки, готовый отправить дядю Кейтлин в нокаут.

― Нет, поднимусь.

Но тут показался Патрик. Потом Эван. А следом Локлан.

Черт побери! Почему их так много?

― Тебе здесь не место, Уайтинг, ― предупредил Эван.

«А в воскресенье его называли Лукас».

Изменение обращения и явно недружелюбный тон были очевидны. Неудивительно, Кейтлин рассказывала, что именно Эван будет отвечать перед налоговым инспектором при аудите, поэтому Лукас не винил его за то, что он взбешен.

У Лукаса мог быть шанс убедить Триса его пропустить, но его шансы существенно уменьшились, когда перед ним стояли четверо Коллинзов, готовых пролить его кровь.

― Я никак не связан с инспекцией.

― Ее не было, ― сказал Патрик.

Лукас подозревал, что за его фразой скрывается какая-то история, но он не знал, как спросить. Ему не пришлось долго ждать: Трис ответил на не заданный вопрос.

― Кейтлин врезалась в машину инспектора.

― Специально? ― спросил Лукас, сдерживая смех.

Патрик не пытался скрыть свое восхищение.

― Инспектор только зашел в ресторан, когда вошла Кейтлин, спрашивая о владельце темно-синего «Субару». Было похоже, что машина новая, а Кейтлин оставила внушительную вмятину на заднем бампере. Инспектор так расстроился, что ушел.

Лукас не мог поверить, что Кейтлин так далеко зашла, чтобы защитить семейный паб. А потом он посмотрел на четыре неподвижные горы, преграждающие ему путь, и понял. Эта семья заботиться друг о друге. Несмотря ни на что. Грубая сила не поможет ему сдвинуть эту стену.

Уайтинг оглядел паб: в нем никого не было, кроме пары, сидящей за барной стойкой. Похоже, они заканчивали. Лукас опять перевел свой взгляд на Триса.

― Я заплачу за ремонт. Нет, забудьте, я куплю ей новую машину. Мне нужно с ней поговорить.

― Что нас ждет дальше? ― спросил Трис.

Кейтлин задавала ему такой же вопрос, а он, как дурак, ничего ей не сказал. А отец подставил его и отправил санинспектора.

― Я не знаю.

Эван закатил глаза.

― Ну, да, конечно. Убирайся из нашего паба.

Лукасу надоело, что его постоянно выгоняют.

― Я не лгу. Я не знаю, что еще задумал отец. Но поверьте мне, я узнаю.

Он сегодня собирался заехать и к отцу. Лукас хотел отыскать Кейтлин, объясниться, извиниться, а потом отправиться к отцу, чтобы положить всему этому конец.

― Вы, богачи, все одинаковые. Считаете себя выше закона, думаете, что можете прибрать все к своим рукам без каких-либо последствий. Ты знаешь, сколько семей вы разрушили? ― спросил Трис.

У Лукаса было смутное представление. И их было намного больше, чем себе представлял Трис Коллинз.

― Послушай, Трис...

Тот его перебил.

― Черт побери, да ты не имеешь никакого понятия. Джуди Дженкинс работала парикмахером двадцать семь лет, экономя каждую копейку, чтобы купить собственный салон. И, когда она, наконец, покупает салон своей мечты, появляется твоя семья с предложением о покупке. А после того, как она сказала «нет», вы превращаете ее жизнь в ад, заставляя городской совет выписывать одно нарушение за другим, пока женщину не погребли под штрафами. Трещина на полу, химикаты в ванной, неправильная маркировка. Все это было сфабрикованной чушью.

Лукас инициировал эту сделку, но не мог вспомнить лицо Джуди. Эта покупка произошла почти сразу после смерти его брата. Лукас прожил несколько месяцев, словно на автопилоте, работая без всяких мыслей и чувств.

Но, он не сомневался, что каждое слово Тристана было правдой потому, что такие действия были стандартной процедурой в «Уайтинг Пропертис».

Тристан был прав. Он годами слепо причинял боль людям. Пришло время платить по счетам.

― Все закончится на этом, ― произнес Лукас.

Эван прищурился.

― Что это значит?

― Сделайте мне одолжение, ― сказал Лукас, не отвечая на вопрос. ― Не говорите Кейтлин, что я приезжал. Сначала мне нужно кое с чем разобраться.

Четверо мужчин, которые настойчиво мешали ему пройти, теперь, когда он уходил, не хотели его отпускать.

― С чем разобраться? ― спросил Локлан.

Он не винил их за подозрение. Лукас долгое время был угрозой их существованию, кроме того, он причинил боль Кейтлин. Он подозревал, что они могли бы с легкостью простить его действия по отношению к пабу, но не другой проступок. Если у него и есть мизерный шанс вернуть ее, вернуть ее доверие и доверие ее семьи, то он должен все сделать правильно. Сейчас же...он не заслуживал Кейтлин.

― Мне потребуется несколько недель, чтобы со всем разобраться. Я не свяжусь с Кейтлин до этих пор. Но я вернусь.

Локлан и Патрик выглядели растерянными. Черт возьми, Локлан выглядел так, словно готов врезать Лукасу, но Трис и Эван, похоже, его поняли.

― Хорошо, ― в конце концов, ответил Трис. ― Мы не скажем ей, что ты был здесь.

Лукас посмотрел на Эвана.

― Я позабочусь о налоговой.

Выражение лица Эвана заметно расслабилось.

― Спасибо. Мы можем сказать Райли, чтобы она остановилась надраивать каждый сантиметр кухни, словно от этого зависит ее жизнь?

Лукас кивнул.

― Да. Вас больше никто не побеспокоит. Предложение потеряло силу.

Он развернулся, чтобы уйти, но Тристан, останавливая, положил руку на его плечо.

― Не затягивай, Лукас.

― Не буду.

Мужчина молился, что у него получится все сделать быстро, потому что не было ничего, что он так сильно хотел, кроме возвращения к ней.

Быть мужчиной, достойным ее любви.

***

Лукас закрыл папку с документами и стал терпеливо ждать, когда прибудет отец. Лукас назначил встречу после окончания рабочего дня, когда весь офис пустовал, и не было никого, кто мог бы их подслушать.

Всю последнюю неделю Лукас работал без остановки, днем и ночью, в тайне собирая информацию. Ему нужно было быть очень осторожным, чтобы не раскрыть то, что он задумал. Если его отец узнает, то скорее всего его план провалится, потопляя не того Уайтинга.

― И так, я здесь.

Его отец остановился в дверном проеме и выглядел при этом очень раздраженным.

― Что, черт возьми, было таким важным, что ты решил обсудить это сегодня, не дожидаясь утра?

― Я ухожу.

Отец нахмурился.

― О чем, черт возьми, ты говоришь?

Лукас взял папку и вытащил план по своему выходу из компании «Уайтинг Пропертис». Это был всего лишь набросок того, что должно было превратиться в долгое жесткое разделение, которое обойдется компании в небольшое состояние для гонорара адвокатов. Тем не менее, он был намерен выйти из компании.

Его отец зашел в кабинет и посмотрел на документ, с каждой прочитанной им строчкой его лицо становилось все более агрессивным.

― Ты не можешь так поступить, ― высказал он.

― Ты не прав. Могу.

― Зачем? В чем дело?

Лукас ждал этого вопроса и провел бесконечное количество часов, продумывая ответ. Кейтлин была основной причиной его решения, но не единственной. Он начал отдаляться от семейного бизнеса в ту ночь, когда позвонил его отец и рассказал о смерти Тоби. Отец произнес это таким же тоном, которым сообщал, что у него на ланч будет салат. Сухо. Без эмоций.

Прежде, чем они закончили телефонный разговор, его отец начал жаловаться, что из-за похорон придется отложить некоторые работы по текущему проекту. А потом стал рассуждать о планировании встречи с Лукасом и адвокатами, чтобы переделать их завещания. Тоби умер не более двух часов назад, а отец уже стер его и пошел дальше.

Лукас провел больше бессонных ночей, чем был готов признаться, размышляя, отнесся бы отец к его смерти также. Словно смерть не больше, чем неудобство.

Но он не хотел говорить об этом своему отцу потому, что он был почти уверен, что этому человеку все равно. Он относился к этому, как к слабости, женской сентиментальности.

― Я больше не согласен с тем способом, которым мы ведем дела.

Отец прищурился.

― Это как-то связано с женщиной, с которой ты встречаешься?

С ней было связано все. Она открыла его глаза на множество вещей.

― Да. И нет.

― Что это значит?

― Это значит, что я собираюсь на ней жениться. Если она согласится.

Его отец фыркнул.

― Конечно, согласится. Ты богат. Чем занимается ее семья?

Типичная реакция. Очевидно, что его отец надеялся увеличить семейный капитал за счет выгодного брака.

― Ее семья владеет ирландским пабом «У Пэт».

Его ответ спровоцировал ожидаемую реакцию отца. Он громко ударил кулаком по столу.

― Сукин сын. Вот почему ты тянул, срывая эту сделку? И с каких пор тобой руководит твой член?

Пора вернуться к теме разговора.

― Мы можем вызвать адвокатов завтра, чтобы начать процесс выкупа моей доли.

Лукас владел половиной компании «Уайтинг Пропертис». Единственный способ аккуратно выйти из дела ― это продать свою долю отцу.

Отец ухмыльнулся.

― Ты считаешь, что покинув компанию, ты сможешь защитить свою подружку и ее семью? «Уайтинг Пропертис» купит этот паб. С тобой или без тебя.

Теперь была очередь Лукаса улыбнуться.

― Нет. Не купишь. В первую очередь, моя доля не будет дешевой. Тебе потребуется время, чтобы возместить эти деньги. А далее, вот это, ― Лукас подвинул отцу папку.

Его отец сел, открыл папку и стал пролистывать страницу за страницей.

В этих документах Лукас подчеркнул каждую сомнительную сделку. Откаты, взятки, открытые угрозы. А в конце было письмо в «Балтимор Сан» (прим.: ежедневная газета на английском языке, одна из наиболее влиятельных газет США).

― Если ты отправишь это письмо, ты не только меня потянешь вниз, но и себя.

Его голос был тише и менее враждебным. Лукас определенно напугал своего старика.

― Мне все равно.

― Не думаю, что твоя девушка с тобой согласится.

Лукас знал, на что идет. Он принял, что если пойдет на этот шаг, то не сможет блефовать. Он пойдет до конца. Даже если потеряет Кейтлин, даже если его арестуют.

― Это письмо и все доказательства могут остаться с тобой. Все, что ты должен сделать, это принять мою отставку, выкупить мою долю и оставить в покое семью Коллинз.

― Ты откажешься от бизнеса, от своей семьи, и все ради какой-то юбки?

Его отец никогда этого не поймет. Никогда. Лукас покачал головой. Он вытерпел множество оскорблений от отца.

― Я не отказываюсь от семьи. Я ее обретаю.

Впервые с начала их разговора Лукас заметил настоящие чувства отца за его маской.

― Ты все, что у меня осталось, Лукас.

Лукас не знал, как реагировать на это. Он никогда, ни разу в своей жизни не чувствовал, что важен для своего отца. Такое отношение было нелегко принять, когда он был молод. А потом ему исполнилось тридцать, и он осознал, что был сам по себе, и ему не требовалось ничье одобрение или любовь. Боже, он был таким дураком. Всего несколько недель с Кейтлин показали ему, чего он был лишен, и без чего он думал, что сможет прожить.

Он больше не хотел быть одиноким. И хотя это заставляло чувствовать себя слабым и глупым, он знал, что хотел бы одобрения и любви отца.

Может, Лукас был большим мазохистом, чем думал. Потому что, Господь свидетель, это желание причиняло боль.

Они просидели несколько минут, тишина становилась более напряженной, пока Лукас тянул с ответом.

В конце концов, он нашел нужный.

― Хочешь познакомиться с Кейтлин?

Отец устало потер свой подбородок.

― Ты, действительно, увольняешься?

― Если я останусь, здесь должно все измениться. Мы будем действовать открыто и честно. Мы будем использовать наше богатство, чтобы улучшить город, а не увеличивать наш банковский счет.

― Облагораживание...

― Нет, мы больше не будем вытеснять малый бизнес, не будем выгонять людей из их домов.

― Это шантаж.

Лукас поморщился.

― Считай, что я весь в отца.

Его отец напряженно молчал несколько минут, а потом покачал головой.

― Нет. Ты совсем на меня не похож, иначе у нас не было бы этого разговора.

― Что ж, прошу прощения, что разочаровал.

― Я отказываюсь от этой сделки. Я не буду выкупать твою долю, ― сказал отец.

Лукас начал со злостью подниматься, но его отец махнул рукой, прерывая его доводы.

― Не смотри на меня так. Я не буду выкупать твою долю потому, что ты выкупишь мою.

― Что?

― Я хочу уйти в отставку прежде, чем эта работа меня убьет.

Лукас впервые услышал, как его отец упоминает увольнение или признает, что у него не все в порядке со здоровьем. Мужчина считал, все закончится тем, что у его старика будет инсульт или инфаркт за рабочим столом.

― Ты хочешь уйти в отставку?

Отец кивнул.

― А что об этом думает Астрид?

Лукас никогда не спрашивал отца об его отношениях с его личным ассистентом. В основном потому, что не хотел знать ответ.

Его отец нахмурился.

― Мне наплевать, что она думает. Я не отчитываюсь перед женщинами.

И вот на свет показалась сволочная натура его отца. Лукас пожалел, что затронул эту тему.

― Ладно.

― Но, похоже, ты отчитываешься перед своей, ― сказал отец. ― Не думал, что когда-нибудь доживу до этого дня.

Лукас мог попытаться объяснить свои чувства по отношению к Кейтлин, мог попробовать рассказать, что нормальные отношения не основываются на контроле или власти, или на том, сколько зарабатывает каждый из партнеров. В отношениях каждый что-то дает и что-то получает, приходят к компромиссу. То, чему Лукасу придется научиться с помощью и терпением Кейтлин, на что он очень надеялся. Ей потребуется море терпения, чтобы справиться с ним.

― Я люблю ее. И по какой-то сумасшедшей причине она любит меня. Или, по крайней мере, любила.

― Любила?

Лукас знал, что отец заметит ту часть, которая будет означать слабость.

― «Уайтинг Пропертис» пыталась разрушить ее семейный бизнес, натравив на них налоговую и санинспекцию, чтобы они согласились на сделку. А я и есть «Уайтинг Пропертис».

― А она этого не знала?

― Знала.

Его отец вскинул голову, удивленный ответом.

― И она все равно влюбилась в тебя?

Лукас кивнул.

― Ты дурак.

Очевидно, что его отец многое хотел сказать, но должен был заставить Лукаса спросить. Заставить Лукас умолять.

― Почему? ― неохотно спросил Лукас.

― Если она влюбилась в тебя, зная, какой ты засранец, значит, она все еще тебя любит. Нет никакого прошедшего времени. Ты уверен, что тебе необходимо от всего отказываться? Мне кажется, что ты уже завоевал девушку.

― Я не хочу ее завоевывать. Я хочу быть достойным ее.

Его отец откинулся в кресле.

― Ты считаешь себя недостаточно хорошим? Ты один из самых богатейших людей на Западном побережье, связи твоей семьи...

― Я недостаточно хорош для нее. И это никак не связано с деньгами.

Его отец посмотрел на папку с документами и заворчал.

― Нет ничего неправильного в том, как мы ведем дела. Это эффективно и приносит результаты.

Отец никогда не поймет. Никогда. Пора надавить.

― И мы опять возвращаемся к моему предложению о выкупе моей доли.

― Ты можешь сейчас же уничтожить это предложение. Я не отказываюсь от своих слов. Я не буду выкупать твою долю, Лукас. Мы на завтра назначим совещание с адвокатами. У тебя будет полный контроль над компанией, а я останусь в качестве советника на следующие два года.

Лукас начал возражать этому требованию, но отец его перебил.

― Я не могу просто покинуть компанию. Еще слишком много, ― отец остановился, ― левых сделок, о которых только я знаю.

Лукас вздохнул. Вот почему он хотел выйти из бизнеса. Было бы проще начать где-нибудь все с чистого листа, чем пытаться отмыть всю накопившуюся грязь. Хоть он не может отрицать свою роль в ее создании.

Выйти из компании было бы простым решением, но это бы ничего не исправило. Без него «Уайтинг Пропертис» продолжали бы использовать грязные методы, потому что только так отец и умел работать. Несмотря на то, что его отец захотел отойти от дел, это не из-за совести, а просто из-за желания притормозить.

Его отец не видел ничего страшного в своих методах, а значит, Лукас должен ему показать его ошибки.

― Если я остаюсь и получаю полный контроль над компанией, все будет так, как я хочу, ― Лукас чувствовал, что ему нужно это подчеркнуть. И он уже знал, какими будут его первые два приказа. Но он не собирался делиться этим с отцом, пока не будут подписаны все документы, назначающие Лукаса генеральным директором «Уайтинг Пропертис».

Отец кивнул.

― Я понял.

Лукас был уверен, что молчаливое согласие его отца испарится, как только он услышит первое решение Лукаса, с которым он будет не согласен. Помимо того, что, оставаясь, ему придется разгребать весь бардак, он подписывается на два года изматывающих поединков с отцом.

Мужчина посмотрел на дверь. Пошло все это к черту. Может, ему просто покинуть компанию, схватить Кейтлин, забраться на яхту и отправиться путешествовать вокруг света вдвоем лет на двадцать.

― Ты сказал, что хочешь сделать все правильно, Лукас. Что хочешь быть достойным своей женщины, ― только его отец может произнести слово «достойный» так насмешливо, будто это что-то отвратительное. ― Если ты настроен серьезно, то это единственный способ, как этого достичь.

Как бы сильно он ни хотел возразить этому, поспорить с этим, его отец был абсолютно прав. Он должен был изменить работу своей компании. И был единственным, кто с этим справится.

― Вызови на завтра наших адвокатов, ― произнес Лукас. ― Назначь встречу.

Отец поднялся и направился на выход. Лукас привык к его таким резким уходам. Но надеялся, что в этот раз все будет по-другому.

― Эта женщина, ― произнес отец, останавливаясь в дверном проеме.

― Да?

― Надеюсь, она заслуживает всего этого.

Лукас улыбнулся. Из всего того, что они обсуждали в этом кабинете последние несколько минут, это было единственным, в чем он был уверен.

― Заслуживает.

Глава 13

Кейтлин зашла в паб «У Пэт» следом за Колумом, закрывая рукой свой широкий зевок. Это был долгий день в конце длинной недели очень длинного месяца. Она ушла от Лукаса Уайтинга четыре недели, три дня и семнадцать часов назад. Не то чтобы она считала.

За это время она делала лишь две вещи: работала до изнеможения, а потом, приходя домой, плакала до тех пор, пока не засыпала. Сегодняшний день вряд ли будет чем-то отличаться от предыдущих, но она надеялась это исправить. Девушка не может продолжать жить в том же духе. Пришло время перестать себя жалеть и двигаться дальше. Как-нибудь.

Айлис написала ей сообщение как раз в тот момент, как Кейтлин уходила из офиса, заявляя, что ее ждет сюрприз, когда она вернется домой. Кейтлин подавила желание немедленно ответить, умоляя кузину отложить все, что бы она ни запланировала. Если она собирается начать все сначала, ей, по крайней мере, нужно начать. Сегодня был тот самый день.

Ее семья окружала Кейтлин заботой, поддерживая ее, пока она пыталась оправиться после очередного разбитого сердца. Каждый из них имел право сказать ей «Я же говорил», но никто этого не сделал.

Они все утешали ее, составляли компанию, пытались подбодрить. Ее мама с Райли готовили ее любимые блюда. Дядя Трис всегда встречал дома охлажденной бутылкой «Гиннесса» и шуткой. Дядя Эван был королем объятий. Каким-то образом он мог с одного взгляда понимать, нужны ли ей его теплые волшебные медвежьи объятия.

Самой сложной частью расставания было скрыть свою депрессию от Попса. Никто так и не рассказал ему об угрозе их пабу, которая исчезла в то же время, что и Лукас, поэтому она старалась отвечать на вопросы Попса расплывчато. Он знал, что они с Лукасом расстались из-за того, что нельзя исправить, и Кейтлин была опустошена.

И потому что это был Попс, самый чудесный мужчина на свете, он позволил ей плакать на своем плече бесчисленное количество раз, обещая, что впереди ее ждет тот, кто будет любить всегда.

Каждый раз, когда он это произносил, Кейтлин видела лицо Лукаса и начинала плакать еще сильнее.

― Я сразу же поднимусь к себе, ― сказала она Колуму.

― А что насчет сюрприза Айлис?

Кейтлин покачала головой.

― У меня нет для этого сил.

Колум указал пальцем на бар.

― Думаю, тебе все же придется найти немного.

Кейтлин, проследив за его жестом, не могла поверить своим глазам.

За барной стойкой между Попсом и ее отцом сидел Лукас. Он пил «Гиннесс», и все они смеялись над чем-то, что сказал Трис.

Вся эта сцена была слишком дружелюбной, слишком милой. Слишком странной.

Видимо, ее появление было замечено. Патрик был зеркальным отражением своего близнеца, Колума, они оба указывали пальцами только в противоположных направлениях, друг на друга.

Лукас развернулся на барном стуле, он все еще улыбался, но удовольствие, которое было на его лице пару секунд до этого, сменилось чем-то иным. Не беспокойством. Целеустремленностью.

О, черт.

Она уже видела такое выражение лица. Обычно за две секунды до того, как снять с себя одежду и опуститься перед ним на колени.

Девушка покачала головой, хотя никто не сказал ни слова.

― Нет-нет-нет, абсолютно нет.

Кейтлин стала отходить назад, но к своему удивлению почувствовала руку Колума на своей спине, удерживающую ее на месте. И когда все переметнулись в команду Лукаса?

Она кинула на кузена яростный взгляд.

― Что происходит?

― Думаю, тебе стоит с ним поговорить.

― Не хочу.

Колум, для которого такая демонстрация симпатии была не характерна, улыбнулся и быстро поцеловал ее в щеку.

― Кейтлин, ты не трусиха, так перестань вести себя как одна из них.

Засранец. Он прекрасно знал, на что надавить.

― Кейтлин.

Она повернулась, чувствуя безумное облегчение от того, что Лукас не назвал ее Кейт.

― Лукас, ― холодно ответила она.

― Мы можем поговорить?

Этот мужчина включил режим абсолютной тишины с того момента, как она покинула его квартиру. Ни одного электронного письма, ни сообщения, ни звонка.

Ничего. Ни «почему ты ушла?», ни «извини». Никакого «скатертью дорога». Даже «иди к черту».

Абсолютно ничего. Просто тишина.

Конечно, она первая начала, покинув его, пока он спал. Девушка отбросила эту мысль, отказываясь чувствовать себя виноватой. Дело не в ней. А в нем, в полном придурке.

― Ты несколько опоздал, Лукас. Прошел месяц. Я двигаюсь дальше.

Лгунья, лгунья, лгунья.

Колум хмыкнул, раскрывая ее ложь.

Она неодобрительно на него взглянула.

― Ты мне не помогаешь, Колум.

― Иди и поговори с ним.

Что, черт возьми, здесь происходит?

Она была готова начать ссору с кузеном. Ведь куда проще сорваться на нем. В конце концов, он ее семья, а значит, простит ее.

Лукас остановил ее, взяв за руку. Она пыталась освободиться, но мужчина держал ее крепко.

― Пожалуйста, Кейт.

Кейтлин сжала свои глаза, надеясь остановить свои слезы.

― Не называй меня так.

Лукас подошел к ней ближе, и явно от него не скрылась ее борьба со слезами. Он обнял ее одно рукой за талию и прошептал на ухо:

― Ты всегда будешь моей Кейт.

Она покачала головой.

― Почему ты здесь?

― Пойдем, присядем.

Колум посоветовал ей собраться, но она не могла. Девушка неделями была в оцепенении, и это ощущение все еще не покидало ее.

Она позволила ему подвести ее к столику в конце паба. Именно за ним они познакомились, когда она опрометчиво согласилась пойти с ним на свидание.

― В первую очередь я должен извиниться, ― начал говорить Лукас, как только они сели за стол.

― Хорошо.

Кейтлин опять была на автопилоте. Если она сможет отвечать просто и коротко, возможно, останется практически невредимой.

Ну да. Верно.

― На самом деле я приходил сюда в тот вечер, когда ты ушла.

Она нахмурилась. Приходил?

― Я попросил твоих дядей и остальных не говорить тебе.

Кейтлин посмотрела на бар. Все члены ее семьи наблюдали за ними, но как только она повернула голову в их сторону, они отвели взгляды, пытаясь вести себя как ни в чем не бывало. Она бы рассмеялась, если бы не была так раздражена.

― Я могу понять, какие дяди, но кто остальные? Хочу узнать, кого потом убить.

Лукас усмехнулся, считая, что это была шутка. Но он ошибся.

― Мне жаль, что потребовалось так много времени, чтобы увидеться с тобой. Просто… я был действительно занят. Всю неделю после твоего ухода я перенимал дела «Уайтинг Пропертис». Мой отец снял с себя полномочия генерального директора. Пока он останется в качестве советника, но его влияние за два года ослабеет, и он полностью отойдет от дел.

Если он думал, что его объяснения заставят чувствовать себя лучше, то он промахнулся.

― Значит, тебя стоит поздравить.

Он продолжил.

― «Уайтинг Пропертис» больше не заинтересовано в покупке паба «У Пэт».

Неудивительно, почему ее семья была так дружелюбна. Лукас только что снял с них тяжелый груз.

― Правда? ― Кейтлин не смогла скрыть скепсис в своем голосе.

Лукас взял ее за руку и наклонился ближе.

― Правда. Наши планы на этот район изменились. Часть очарования нашего города ― эти старинные улицы с малыми семейными предприятиями.

Она закатила глаза.

― Да ладно?

― Да. Я устал проезжать мимо сетевых ресторанов и элитных магазинов. Одной из причин, по которой я заметил паб «У Пэт», было то, что он был уникальным, непохожим на другие, гостеприимным.

― И, разумеется, ты решил, что ворвешься в паб, купишь его, проедешься бульдозером и построишь то дерьмо, от которого тебя тошнит.

― Разумеется, ― ответил он, превращая ее сарказм в шутку. ― На самом деле все свелось к вопросу времени и денег. Я решил инвестировать в кое-что другое.

― Да?

― Да. Я купил многоквартирный дом на Фейрмонт Стрит.

У Кейтлин все сжалось внутри.

― Дом Муза?

― Я нанял несколько архитекторов, которые перепроектируют здание, усовершенствуют его и сделают безопасным.

― Безопасным для чего? ― спросила она.

― Для таких пожилых людей, как Муз.

Кейтлин чувствовала, что идет по трясине, пытаясь поспеть за речью Лукаса. Каждое его слово отбрасывало ее на несколько шагов назад.

― Муз не сможет позволить себе дорогую...

― Арендная плата не будет высокой. Я поговорил с главой социальных служб: мы все сделаем правильно. Этот дом будет предоставлять доступное жилье для малоимущих пожилых людей, которые могут жить самостоятельно.

Кейтлин смогла подавить слезы от разбитого сердца, но эти скрыть у нее не удалось. Лукас сделал то, что не получилось у нее. Он спас дом Муза.

― Лукас, ― прошептала она.

― Я назову его «Дом Коллинз». Надеюсь, что ты будешь в составе комитета, следящим за ходом ремонта.

Она была ошеломлена. Тронута до глубины души.

― Ты не должен был делать все это. Я имею в виду...

― Но я сделал. Боже, Кейтлин. Я сделал. Я прожил первую половину своей жизни только для себя. Причинил вред стольким людям, включая твою семью. Я даже не знал, что можно жить по-другому до тех пор, пока не познакомился с тобой.

― Лукас, ты уже был хорошим человеком, когда мы встретились. Просто это было спрятано под личиной...

― Самоуверенной сволочи?

Она засмеялась.

― Немного.

― У тебя плохая память.

Кейтлин представила, через что пришлось пройти Лукасу за последний месяц, столько изменений.

― Как все это воспринял твой отец?

Лукас пожал плечами.

― Скажем так, это будут долгие два года.

― Он разозлился?

― Мой отец зол практически все время. Я могу с этим справиться, а вот ему приходится несладко с новым мной.

― По крайней мере, он не перестал с тобой общаться.

Лукас кивнул.

― Согласен. Он хочет познакомиться с тобой.

― Черт, ― пробормотала она.

Мужчина громко рассмеялся, из-за чего Кейтлин оглянулась вокруг. Она была так сосредоточена на нем, что не заметила, как подошли ее мама, Райли и Эван. В отличие от тех, кто стоял у барной стойки, никто из них не притворялся, что не смотрел на них, когда она перевела взгляд в их сторону.

Вместо этого Эван с мамой улыбнулись, а Райли послала ей воздушный поцелуй.

Лукас взял руку Кейтлин и поцеловал ее в центр ладони.

― Ты должна радоваться, что это лишь мой отец. А пока, похоже, кто-то бросил клич всем Коллинзам. Они продолжают прибывать.

Кейтлин повернула голову и застонала. Лукас не преувеличивал. В какой-то момент приехали Финн с его отцом Аараном и Бабблс. Скорее всего, их позвала Райли. Ее брат, Локлан, присоединился к их отцу за барной стойкой. Айлис, Санни и Ивон стояли у сцены, притворяясь, что болтают с Хантером в его перерыв. Она могла бы поверить, что они обсуждают не ее, если бы они не продолжали поглядывать в ее сторону.

― Извини, ― пробормотала она. ― Я бы разогнала их всех, но семью не остановить. Проще укротить торнадо.

― Мне нравится, что они так о тебе заботятся.

Ей тоже.

― Но сейчас моя очередь. Переезжай ко мне.

― Ты не можешь так резко предлагать подобное. Я еще не определилась, расстроена или разозлена.

― Не определилась?

Кейтлин покачала головой.

― Нет. Не определилась. Твое предложение не отменяет того факта, что мы неделями не говорили. Я думала, мы навсегда расстались.

Было очевидно, что Лукас не согласен.

― Никогда так не считал. Ни на одну секунду. Я бы не успокоился, пока не вернул тебя обратно. И я не собираюсь проводить еще одну ночь без тебя в своей постели, Кейтлин. Я ненавижу это. И Кэлли скучает по тебе.

― Грязный трюк ― использовать кошку против меня. Ты знаешь, что я люблю ее.

― А я люблю тебя, ― он опустил руку с карман и вытащил ее ожерелье. ― Это последний раз, когда я надеваю его на тебя, Кейт.

Ее киска сжалась. Черт его побери.

Она повернулась на стуле и подняла волосы, когда он застегнул украшение. Девушка посмотрела вниз и дотронулась до бриллианта, не веря, что это все с ней происходит. Ее жизнь полностью перевернулась за какие-то десять минут.

Видимо, возвращение ожерелья стало сигналом для ее семьи.

Ее отец первый, кто подошел к их столику.

― Кейтлин, я не успел с тобой поздороваться, когда ты зашла.

Кейтлин рассмеялась на оправдание своего отца, особенно, когда она знала, как он беспокоился о ней. Каждый вечер за последний месяц он писал ей вдохновляющие цитаты или строчки стихов, говорил, что любит ее.

― Все хорошо, пап, но это не значит, что ты должен перестать писать мне каждый вечер. Я вроде как привыкла.

Отец усмехнулся.

― Я не перестану писать. Рад, что все наладилось.

И так как, это был ее папа, который ревностно ее оберегал, он переключил свое внимание на Лукаса.

― Мне не нравится видеть свою дочь в слезах.

― Пап, ― предупредительно начала она, но Лукас покачал головой.

― Нет, Кейтлин. Я понимаю, что в дальнейшем мне придется постараться, но обещаю, что больше не причиню ей боли.

Отец оценивающе смотрел на Лукаса несколько мгновений, а потом выражение его лица смягчилось.

― Хорошо.

Следующей, широко улыбаясь, подошла мама.

― Теперь все хорошо?

Кейтлин кивнула.

― Да.

Лукас придвинул ее стул к себе поближе, обнимая ее за плечи.

― Она переезжает ко мне.

Кейтлин сузила глаза.

― Я не сказала «да», Лукас.

Прежде чем Лукас продолжил ее убеждать, к ним подошли Айлис и Санни, услышав заявление Лукаса.

― О, Кейтлин, это здорово! Мы поможем тебе собраться.

― Я только что сказала...

― Лукас сказал, что паб больше не пытаются купить? ― спросила Айлис.

Кейтлин кивнула.

― А о «Доме Коллинз»? ― добавила Санни.

И опять она кивнула.

Санни и Айлис переглянулись и закатили глаза.

― Она точно переедет к нему, ― сказала Санни Айлис, полностью игнорируя Кейтлин.

― Да, ― согласилась Айлис. ― Мы поднимемся и начнем упаковывать вещи.

― Почему у меня такое ощущение, что дело не в том, что мы с моим парнем помирились, а в том, что Айлис хочет отдельную комнату? ― поинтересовалась Кейтлин в спины поднимающихся наверх кузин.

― Парень, значит? ― поддразнил ее Лукас.

― Заткнись.

― Я очень рада за вас двоих, ― со смехом сказала мама, возвращаясь с отцом в ресторан.

Лукас обхватил девушку за шею и повернул ее голову к себе. Их губы были всего в нескольких миллиметрах друг от друга, Кейтлин даже могла почувствовать запах ирландского пива в его дыхании.

― Мы должны дождаться, чтобы каждый из твоих родственников выказал свое одобрение?

Она закрыла глаза, ее тело реагировало на его близость, на его твердую хватку на ее шее.

― Пожалуйста, скажи, что ты вызвал лимузин? ― пробормотала она.

Мужчина ухмыльнулся.

― Люблю тебя.

Они поднялись, собираясь уйти, но остался один человек, с которым она должна была поговорить.

Лукас последовал за ней, когда она направилась к бару. Трис с Патриком стояли за стойкой, обсуждая последнюю хоккейную игру с Локланом и Попсом.

― Привет, Попс. Мы с Лукасом уезжаем.

Ее дедушка прекрасно знал, что большую часть января она прожила в квартире Лукаса, но это не значит, что она готова открыто признать, что уезжает на ночь ради секса.

Попс посмотрел на нее, а потом на Лукаса.

― Похоже, что в этом раунде победила настоящая любовь.

Кейтлин наклонилась и поцеловала деда в щеку.

― Как всегда романтичный, ― прошептала она ему на ухо.

― Только так и надо жить, крошка Кейти. Я рад видеть улыбку на этом красивом лице, девочка моя. Иди и повеселись со своим молодым человеком.

Лукас обменялся рукопожатиями с Попсом и Тристаном. Кейтлин подозревала, что кое-что пропустила, но она была слишком счастлива, чтобы беспокоится об этом.

Они с Лукасом вышли, и она обняла его, когда увидела припаркованный у тротуара лимузин. Его не было, когда она вернулась домой, иначе просто бы ушла в противоположном направлении и осталась на ночь в отеле. Похоже, Лукас предчувствовал подобное, и поэтому попросил бедного водителя спрятать машину.

Как только они забрались на заднее сидение машины, Лукас обнял ее и поцеловал так, как она мечтала каждую ночь, что они провели раздельно.

― Хочу тебя, ― пробормотала она ему в губы.

― Я твой. Пока ты этого хочешь.

― Навсегда. Ты мой навечно.

Лукас взялся за край ее юбки и задрал ее до талии.

― Кейтлин, я не смогу сейчас быть нежным или терпеливым.

― Я этого и не хочу, ― она возилась с его ремнем на брюках.

Он простонал, когда она запустила руку внутрь и обхватила его твердый член.

― Кейт, оседлай меня.

Если она хоть на секунду думала, что таким образом получить над ним власть, то Лукас сразу же ее переубедил.

Сжав ее бедра, он приподнял ее, когда она приставила головку его члена к своему входу. Вот и весь контроль, который у нее был.

Лукас сильно потянул ее вниз, пока не погрузился в нее до самого основания. Он брал ее жестко и глубоко, задавая темп своими мускулистыми руками. Все, что могла делать Кейтлин, ― это наслаждаться скачкой.

Через несколько минут ее до основания потряс оргазм. Она была благодарна, что их от водителя отделяла звуконепроницаемая перегородка. Она не была уверена, но, похоже, девушка кричала.

Когда она вернулась в настоящее, ее голова покоилась на плече Лукаса.

― Готова продолжить?

Она успела только кивнуть, когда Лукас слегка ее приподнял, переворачивая ее на спину. Он вонзался в нее, как одержимый, и она поняла, насколько тяжело ей дались последние недели без его присутствия.

― Сильнее, ― попросила она. ― Я твоя, Лукас. Боже. Я твоя. Трахни меня.

Он запустил свою руку в ее волосы и потянул так, что стало больно. Мужчина притянул ее лицо к своему.

― Я тебе больше никогда не отпущу.

― Никогда. Не. Говори. Никогда, ― задыхаясь, выдавила она, пока он продолжал погружаться в нее. Завтра там будет саднить, но ей было все равно.

― Никогда, ― повторил он, более настойчиво, чем до этого.

Все эти недели Кейтлин думала лишь о своем разбитом сердце, она не считала, что он тоже страдал.

― Никогда, ― пообещала она. ― Я никогда не уйду.

Он стал ласкать ее клитор, и она выгнула спину, когда кончила вновь. В этот раз Лукас последовал за ней. Он кончал, заполняя ее. Она скучала по этому. Скучала по нему.

Несколько минут они пытались отдышаться. Лукас все еще оставался сверху, внутри нее.

― Дети. Я хочу, чтобы у нас были дети.

Она улыбнулась.

― Это забег на длинную дистанцию, Лукас, а не спринт. Мы помирились всего час назад, а ты уже потребовал, чтобы я к тебе переехала, а теперь еще и детей.

Он не пытался выглядеть расстроенным.

― Было бы на много проще, если бы ты сказала «да».

― Не сомневаюсь. Для тебя уж точно.

― Кейт, ― он специально понизил голос.

― Какой же ты глупец. Ты, правда, думал, что это сработает?

Он пожал плечами.

― В постели работает.

― Верно. В постели.

― Так ты подумаешь о переезде? И о том, чтобы завести детей?

Она подняла голову и поцеловала его в щеку.

― Вау. Похоже на просьбы, а не требования. Это прогресс, мистер Уайтинг.

― Раз мы коснулись темы имен, что ты думаешь о «миссис Уайтинг»?

Кейтлин с преувеличением вздохнула.

― Никак не можешь притормозить?

― Могу, ― произнес Лукас, приподнимая свои бедра, а потом очень медленно толкаясь в нее. Очень медленно.

― Я бы была впечатлена скоростью, если бы не была поражена тем, как чертовски быстро ты восстановился.

Лукас рассмеялся.

― Кейт?

― М-м-м?

― Заткнись.

Они рассмеялись, а потом одновременно застонали. Позже они лежали рядом и размышляли о будущем.