Девяносто триллионов Фаустов

ВЫХОД, ЛЕСТНИЦА НАПРАВО

Это была их третья ночь в новом мире… это было время для размышлений.

Воздух – свежий, обычный, со значительно большим содержанием кислорода, чем им было необходимо – принес всем ощущение легкого головокружения, которое уже проходило. Хотя дождя не было, очень высокая влажность, почти туман, гарантировала, что они не обгорят на солнце.

Вода имела сильный минеральный привкус, однако ее вполне можно было пить. Тобруш рекомендовала им некоторые растения – оказалось, что джулки может не только синтезировать, но и анализировать природные компоненты. Всасывая микроскопические дозы органического вещества через два хоботка и проводя их куда-то внутрь своего тела, она могла дать базовый анализ его составляющих и предположить, пригодно ли оно в пищу. Деликатесом это нельзя было назвать, но большинство из предложенного ею было съедобным для терран, и в итоге позволило им наполнить свои желудки.

Что касается самой Тобруш, она тоже нашла для себя какие-то уродливые ползучие растения синевато-металлической окраски, похожие на цветную капусту и со множеством усиков; они ковром застилали подножия деревьев, кое-где всползая на стволы. Обнаружилось, что они вполне приемлемы для организма джулки, хотя она предупредила терран, чтобы они не пытались пробовать их – как будто у кого-то могло появиться такое желание после одного взгляда на эти штуки!

Тем не менее, еда, вода или что-то еще поначалу вызвало у терран боли в животе и понос, что не казалось серьезной проблемой и не угрожало их жизни, но на время исключило из обсуждения другие вопросы. Через некоторое время, однако, им стало легче, поскольку их организмы приспособились к неизвестной, но химически подходящей для них пище.

Джозеф старался держаться на расстоянии от своей старой партнерши и товарища. Тот факт, что Тобруш оказалась одним из Скрытых Повелителей, не так-то легко было принять. Джозеф, как и все миколианцы, испытывал ужас перед фактом, что Сокрытый может в любой момент ввести любому существу, независимо от расы, свою микробиологическую сущность и захватить его тело. То, что Тобруш по-прежнему говорила и действовала как Тобруш, не могло его успокоить. Никто из них не сомневался, что они видят лишь актерскую игру, маску, которую Миколь хочет им показать, – маску, под которой скрыта недоступная для таких, как они, совершенно иная, незнакомая им сущность.

Джимми тоже это чувствовал. Он уже видел вполне привлекательного парня Триса Ланкура, обычного пилота, под маской которого оказалось что-то совершенно непостижимое и нечеловеческое. Он не имел никакого желания заглядывать под маску Миколь; у него не было иллюзий насчет того, как эта абсолютно чуждая паразитическая форма жизни на самом деле относится к нему. Конечно, не как к равному; скорее – и это наиболее правдоподобно, – как разумный человек относится к полезным зверушкам, как охотник относится к своим собакам.

Это был типичный представитель формы жизни столь же древней и могущественной, как Кинтара, и империя, порожденная такими, как он, для других империй сама выглядела демоноподобной.

Джимми Маккрею нравилось главным образом лежать на траве, чувствуя себя в безопасности, и просто думать о разном, желательно подальше от остальных. Странно, но его беспокоило именно отсутствие опасности. Каждый чувствовал, словно вся тяжесть того мира и угроза мгновенной смерти или бесконечных мучений внезапно исчезла, исчезла вместе со всеми их обязанностями и заботами. Криша, Модра и, как ни странно, даже Джозеф казались счастливыми, просто находясь здесь. Немного позже они даже признались друг другу, что их пищеварительные системы перестали бунтовать. Им нужен был отдых, они заслужили его после всего того, что они пережили.

Когда Гриста приблизилась к сидящему Маккрею, разглядывавшему неисчислимую звездную россыпь на ночном небе здешнего мира, тот даже не повернул головы.

К этому времени он был уже вполне уверен, что Гриста – это на самом деле Гриста, каким-то образом сосуществующая в одном мозгу с несчастной маленькой Молли. Если этот иной мир – в самом деле духовный, то кто сказал, что требования Гристы несправедливы? Согласно воззрениям его Церкви, синт являлась машиной, а у машин нет души. В таком случае там, конечно, было свободное местечко, и, может быть, благодаря этому перемещению Молли обрела даже своего рода бессмертие, хотя цена и оказалась слишком, слишком высока.

– Джимми? Мы должны уходить отсюда, – со вздохом сказала Гриста.

– А? Что?

– Я сказала, что мы должны выбираться, вот что. Я до сих пор ублажала Джозефа, но так не может продолжаться вечно. Я знаю, он уже положил глаз на обеих других девушек, а та ненормальная экс-жрица просто неотразима. К тому же Модра, по-моему, заболела. У нее сегодня текла кровь из промежности, и она по-настоящему расстроилась из-за этого.

Это его заинтересовало.

– Хм! Я не думал о таком, да и она тоже, держу пари. Это не болезнь, Гриста. Вероятно она, когда выходила замуж, вновь активизировала свою репродуктивную систему, но ограничила ее кусочком кожи на время нашей последней совместной работы. Теперь кусочек истерся, а замена – бог знает где…

– Репро… Ты хочешь сказать, это часть терранской системы деторождения? Кровь? Ух! И что, у нее теперь будет ребенок или что-то такое?

– Нет, если только Джозеф не доберется до нее. Но ее ждет несколько неприятных и грязных дней. Я не удивлен, что она переживает из-за этого.

– Черт побери! А что тогда насчет меня и другой девушки?

Он хмыкнул.

– Тебе не о чем беспокоиться. Твое тело к такому не приспособлено. А что касается Криши – я думаю, они сделали это невозможным, когда она была рукоположена, если я это правильно понимаю.

– Джимми, я не могу читать мысли, но у меня создалось сильное впечатление, что у Джозефа в самом деле появилась такая фантазия: жить здесь в уединении, только он и три женщины – загипнотизированные, преклоняющиеся перед ним рабыни. Будь осторожен.

Он мрачно улыбнулся.

– Телепат всегда осторожен. Я узнаю его мысли, как только он сам узнает о них. И о его фантазиях я тоже знаю. Типичный гипнот, вполне характерный для своего общества, хотя я подозреваю, что любой из нас в его положении повел бы себя так же. Его единственная проблема – Тобруш. Он не может ничего с ней поделать, чтобы оторваться здесь так, как мог бы у себя дома. А Тобруш понимает, что наше задание не только не выполнено, но даже еще толком не началось.

– Да, но… кто-то здесь говорил, что в Империях должны знать, что Кинтара освобождены. Они уже знают!

– Я убежден в этом, – согласился Джимми, – но не вполне уверен, понимают ли они, что именно это означает. Тобруш – лучший пример. Она – одна из тех, на кого мы рассчитывали, и она признается, что знает обо всем этом не больше нашего. Что, если это было слишком давно? Что, если все уже забыто? Я давно интересовался древней историей моей собственной расы, после научной революции, но до начала космических экспедиций. Что произошло бы, если бы тех демонов в янтаре обнаружили мы? Их испугались бы только так называемые «необразованные». Другие действовали бы в точности так же, как ученые Биржи в том пограничном мире. Они бы вскрыли их, исследовали, измерили и все такое, и в конечном счете так же выпустили бы. И несмотря на все наши легенды, рационалисты, которые всегда возглавляют подобные исследования, не поверили бы в ту угрозу, которую они представляют в действительности, а лишь в более осязаемые опасности, вроде встречи лицом к лицу с диким животным или вражеским солдатом. Через столько тысяч лет Кинтара, может быть, стали для Высших Рас просто легендой. Два демоноподобных создания были выпущены из капсул; они пробудились, убили своих исследователей и куда-то подевались. Трагедия в истории науки, разумеется – но никто не поверит, что это не просто опасность местного значения. Десять к одному, что они не только не готовятся к войне, но даже предпринимают исследования, чтобы найти другие кристаллы. Проклятье! Это тот самый случай, когда ум и сила мешают человеку увидеть очевидное!

– То есть, как я и сказала, нам нужно выбираться отсюда, правильно? Понимаешь, я чувствую себя как-то ответственной за все это. И я хочу сделать все, что в моих силах, если только ты скажешь мне, что надо делать.

Он вздохнул.

– Хотел бы я сам это знать! Нет, правда, хотел бы. На этот раз старина Чин ошибся. Мы просто пришли в другое место, и все. Возможно, впереди есть еще какой-то мир, за границей этого, вроде того, что они открыли… – Внезапно он остановился и вскочил. – Матерь Божья!

– Ты в порядке, Джимми? – озабоченно спросила Гриста.

Он щелкнул пальцами.

– Конечно! Подними голову, Гриста, и скажи, что ты видишь?

Она нахмурилась и посмотрела на небо, куда он показывал.

– Много звезд?

– Звезд! На всех нисходящих к Городу ступенях мы проходили через области, которые только выглядели как миры, но там не было ни дня, ни ночи, ни звезд, ни солнца. Мы прошли несколько миров, чтобы добраться туда, и везде было одно и то же! Но, покинув Город, мы тотчас попали в мир, который может поддерживать наше существование, мир, где есть солнце, звезды и возможность расслабиться. Мы уже снаружи! Это все-таки сработало, как и говорил старина капитан!

– Ах, Джимми… Но это не то место, где мы входили.

– Нет, конечно нет! Подумай о столице Биржи, где мы жили раньше. Представь: ты попала туда впервые в жизни, взяла роботакси и сказала: «Доставьте меня на квартиру Джимми Маккрея».

– И что?

– Ну, там миллионы миллионов квартир, в этом городе, и простое такси, разумеется, не имеет никакого доступа к базе данных, чтобы выполнить твой заказ. Как минимум, там есть законы об охране личной жизни. И вот такси запрашивает у тебя более точные инструкции, и ты отвечаешь, что знаешь только, что это стандартная квартира с одной спальней на четвертом этаже, и настаиваешь на том, чтобы такси отвезло тебя туда. Как оно поступит? Оно просто доставит тебя в первый же попавшийся квартал с четырех– и более этажными домами, в которых есть однокомнатные квартиры!

Она на минуту сдвинула брови, затем просветлела.

– Я поняла! То есть надо просто сообщить ему, что это не то, что нужно, и тогда оно поедет в следующий квартал, потом в следующий, и так далее.

– Именно! Системе такой сложности необходимы абсолютно точные указания. Откуда она знает, где мы вошли? Ей нужно сказать конкретно, который мир в сети нам нужен. Не можем же мы предположить, что у нее есть сведения о политике, государственном устройстве или еще чем-нибудь подобном! Мы предоставили ей серию изображений, из которых она извлекла только теплый мир, где растут деревья, и который способен поддерживать жизнеспособность наших рас, и она просто заслала нас в первый попавшийся мир из списка!

– Да, но… если взять это такси, о котором ты говоришь? В городе ведь несметное множество кварталов, похожих на то, что тебе нужно. Придется потратить месяцы, чтобы найти твой квартал, пробуя по одному за раз, если только тебе крупно не повезет.

Он кивнул.

– И это означает, что мы не сможем вернуться туда вот так, напрямую. Я думал испробовать самый простой вариант – тот странный знак, «Не входить», но у них их может оказаться несколько. Проклятье! Вот когда нам действительно нужен капитан! У нас были приличные звездные карты Радужного Моста, где бы это ни было. Он мог бы истолковать и запрограммировать его местоположение, исходя из военных ориентиров. Он единственный, кто смог бы дать координаты с достаточной точностью.

– А Джозеф? Он ведь был капитаном, и он тоже туда добрался.

– Он шел вслед за мицлапланцами, а не по картам. Я уже сканировал его мысли по этому поводу. – Маккрей вздохнул. – В любом случае, все это может оказаться неважным. У демонов, вероятно, есть своя собственная система координат, достаточно простая, чтобы задавать их, как адрес.

– Тем не менее, твоя теория – первый луч надежды в этой трясине, – возник в его сознании голос Тобруш.

– Ты подслушивала!

– Я все время слышу всех вас. Ваша защита – недостаточная преграда для меня.

Об этом он не подумал. Все они были настолько же открыты для Миколь, насколько Криша – всем остальным. Эта мысль очень встревожила телепата.

– Какая разница? Если нам действительно придется действовать методом проб и ошибок, то значительно больше вероятности, что мы попадем обратно к Кинтара, чем к правильному выходу, – заметил он.

– Может, и так. А может быть, и нет. Я еще не закончила исследовать содержание ума мицлапланки. Капитан Чин однажды сказал ей, что единственным путем для нас является возвращение в пещеру с кристаллами. По-видимому, он верил, что какая-то часть отгадки находится там.

– И что ты предлагаешь теперь? Вернуться в тот мерзкий иной мир с этими… чудовищами, пытавшимися поглотить нас? Добраться ментально до того водоворота в Городе и сидеть там, пока то существо нас не обнаружит? Другим путем нам из пещеры не выбраться. Перед нами будет огненный мир, а если бы его и не было, понадобится неделя или больше, чтобы пройти обратный путь, без еды, а часто и без воды.

– Я учла все это. По меньшей мере, если мы доберемся до пещеры, это докажет твою теорию. Я искренне надеюсь, что существует больше чем одно место, где растут эти кристаллы. Если мы окажемся там, мы докажем, что эта штука работает.

– Ладно, предположим. Но если мы окажемся в пещере, мы можем обнаружить себя посреди Кинтара. А даже если и нет – что тогда?

– Может быть, это поможет нам добраться до цели. Тебе не приходило на ум, что, спускаясь, мы до сих пор постоянно шли влево? Даже в видениях иного мира мы шли по направлению к Городу, который был местом, куда мы хотели попасть. Может быть, на этот раз мы пойдем против течения?

– Против течения? – повторил он вслух.

– Что? Ты что-то сказал? – спросила Гриста.

– Я разговариваю с Тобруш. Подожди минутку.

– Может быть, тогда начать прямо здесь? – предложил Джимми. – Пойти направо от этой станции?

– Я сомневаюсь, что это сработает. Это место, если ты заметил, в известной нам Вселенной. Это конечный пункт.

– А другие разве были не в знакомой нам Вселенной?

– Думаю, нет. Слишком упрощенно было бы думать о них, как о мирах внутри того первого мира. По мне, это звучит абсурдно. Я вообще не верю, что это были реальные миры. Как ты сам заметил, в них не было ни дня, ни ночи, и они действительно почти не различались.

Джимми был заворожен; он знал, что Миколь должна обладать интеллектом, превосходящим его собственный и даже интеллект капитана, который имел сходные суждения.

– Но если это были не миры, то что же это тогда?

– Модели. Модели миров. Возможно, даже одновременно генетические и экспериментальные лаборатории. Но в любом случае, это были лишь отсеки внутри некоего обширного замкнутого пространства, где находятся все демоны, – отсеки, сообщающиеся друг с другом проходами.

– Модели? Отсеки? Ты говоришь так, как будто это какой-то космический корабль, вроде того большого корабля-лаборатории на орбите первого мира.

– Я думаю, это может быть нечто в таком роде. Кто может сказать? Мы путешествуем сквозь кристаллы, физика которых некоторым из нас до сих пор неизвестна, а другими позабыта. Общая картина по-прежнему все еще не ясна. Я полагаю, что Чин думал в том же направлении. Он верил, что мы что-то поймем, если вернемся в пещеру с кристаллами. Я тоже в это верю. Давай посмотрим, можем ли мы попасть туда.

– Удастся ли еще убедить в этом остальных?

Тобруш говорила очень уверенно.

– Джозеф пойдет, или он будет не Джозеф. Впрочем, если он будет сопротивляться, я всегда могу сделать в нем союзника. Он это знает. Надо было мне сделать это с Калией! А другие… Они пойдут туда, куда пойдем мы.

Джимми не был так в этом уверен, но это было лучше, чем оставаться здесь и ждать, пока Джозеф начнет действовать. Он посмотрел на Гристу.

– Твои доводы приняты. Мы выдвигаемся, – сказал он ей.

Вскоре он обнаружил, что остальные далеко не так восторженно принимают эту идею. У Джозефа, понятное дело, был собственный план, по крайней мере, в мыслях. Криша была не слишком рада возможной новой встрече с Кинтара, тем более что на этот раз она была беззащитной – и это после всего, что она прежде могла делать с помощью своего Таланта. Лишь Модра, как он и ожидал, больше беспокоилась за исход дела. Почувствовав его замешательство, она мягко сказала:

– Это не страх, Джимми. Я думаю, ты понимаешь. Просто я очень устала. Словно я шла по высокоскоростной трассе, а теперь сошла с нее – здесь так чертовски спокойно, что я не хочу покупать следующий билет.

И все-таки она знала, что сделает это, и он это понял.

– Я тоже чувствую себя немного уставшим, – ответил он мягко. – Но мы не сошли с трассы, это только временная остановка перед тем, как снова броситься в бой. За тем холмом роща, а за ней станция, и раньше или позже некто, кого мы не хотели бы встречать, появится оттуда. Я не хочу довольствоваться просто остановкой. Я хочу наружу, а это означает, что проклятая гонка продолжается.

На следующее утро они вернулись на станцию. Огромный кристалл, некогда показавшийся им столь необычным и странным, сейчас выглядел одновременно и привычным, как старый ботинок, и более грозным, чем могила.

– Извлеките изображение из моего сознания, – велела им Тобруш. – Я думаю, если мы все будем видеть одно и то же, это сработает лучше. Если мы появимся в правильном месте – неважно, найдем мы там что-нибудь или нет, – это будет первый действительно важный момент в нашем путешествии, ибо это будет означать, что мы восстановили определенную степень контроля.

– А как быть с Кришей? – спросил Джимми. – Она ведь не сможет увидеть изображение.

– Я не думаю, что это сыграет какую-то роль, – откликнулась Миколь. – Я полагаю, мы все попадем в одно и то же место. Единственное, что для нас важно – это оказаться там, где мы хотим.

После тепла и влажности внешнего мира внутренняя обстановка станции казалась холодной и стерильной. Тобруш шла впереди, не останавливаясь, быстро и уверенно, думая только о цели, цели настолько четкой и ясной, что невозможно было ошибиться. Как будто идешь по знакомому кварталу, рассчитывая из него выйти.

Они вышли с другой стороны в необычно длинный и извилистый коридор, который вел в вестибюль, показавшийся им очень знакомым.

– Здесь повсюду кровь, – заметила Модра. – Причем она выглядит, как терранская.

– Джимми, – сказала Гриста необычайно взволнованным тоном, – мне не нравится это место. Это место смерти. Но я каким-то образом уже была здесь раньше. У меня некие сверхъестественные воспоминания, от которых меня знобит. Как будто ты лежишь и кричишь, а капитан…

– Так и было, – прошептала Модра. – Через это место можно попасть туда, где растут кристаллы.

Джозеф кивнул.

– Ты можешь немного чувствовать это даже здесь, снаружи. Ты помнишь, что случилось, когда мы проходили здесь в прошлый раз.

– Да, но на этот раз мы знаем, чего ожидать, – ответила Тобруш. – На этот раз мы не пойдем по течению, налево, по направлению к Городу. Мы пойдем направо, каких бы усилий это ни потребовало. Помните, мы идем направо – и держитесь поближе друг к другу.

Джимми обернулся к Крише.

– Я не знаю, пройдешь ты в этот раз или нет. Если да, то держись с нами. Если нет, сиди здесь и жди. Гриста, то же касается тебя. Ты была с нами в прошлый раз, но сейчас ты в теле этой синт, так что, возможно, у тебя не получится.

– Я не подведу тебя снова, Джимми, – искренне пообещала она.

Все же Модра задала вопрос, о котором думали остальные:

– Тобруш, что ты ожидаешь найти?

– Хотя бы какую-то информацию. В лучшем случае ее будет достаточно, чтобы выяснить все вопросы.

– Мне хватит и того, если мы найдем путь наружу, – проворчал Джозеф, немного нервничая перед перспективой второй раз войти в этот странный и необычный мир.

– Я уже знаю путь наружу, Джозеф, – ответила Тобруш, сильно удивив и всех остальных. – Теперь, когда я знаю, как работают станции и доказала это, я думаю, что смогу использовать систему так же, как они – по крайней мере, для известных мне точек назначения.

– Тогда почему бы нам не пойти немедленно? – спросил ее бывший командир. – Ведь мы именно этого и хотим, не так ли?

– Мы, Джозеф, хотим выбраться, имея в руках какой-нибудь способ остановить их. Пойдем, мы теряем время, а я допускаю, что очень скоро это место сильно заинтересует князей Кинтара. Будьте осторожны – Кинтара имеют гораздо больший опыт в том мире, чем мы, и я полагаю, нам не удастся избежать столкновения с кем-нибудь из них.

– О, это именно то, что я хотел услышать, – мрачно пробормотал Джимми, но последовал за Миколь в коридор и затем в пещеру с кристаллами, как и остальные. Вне зависимости от того, к какой расе они принадлежали и кому присягали, теперь это была безусловно команда Тобруш.

Они почувствовали это внезапно: жуткое головокружение и дезориентацию, как будто одновременно находишься в нескольких местах.

– Ущипните себя! – крикнула Модра. – Это поможет вам ориентироваться.

– Вон то место обеспечит нам хорошее прикрытие, – заметила Тобруш. – Там, где кристаллы создают естественный навес.

Модра опустилась на пол пещеры, стараясь не сесть на торчащие из него крошечные острия. Несмотря на то, что ей казалось, будто она лежит на постели, утыканной гвоздями, она также ощущала, как накопленная мощь резонирующих кристаллов сокрушает, подавляет ее.

В этот момент она почувствовала ужасную, пронзительную, мучительную боль, и, уже зачарованная кристаллами, полностью потеряла контроль над собой.

Модра пронзительно закричала. Ее вопль многократно отразился в громадном помещении, приведя все кристаллы в возбужденное движение.

Зеленые линии… двумерная сеть линий расстилалась перед ними, зловещая однородная тьма зияла в промежутках, а они летели над сетью на большой скорости.

Не осталось ни верха, ни низа, ни чувства пространства вообще. Как мог кто-нибудь идти направо там, где подобные понятия не имели смысла?

– Удерживаем позиции! – приказала Тобруш. – Почувствуйте, куда вас тянет, тот легкий путь, которым вам хочется лететь. Вы без труда почувствуете его, это направление не требует усилий! Сопротивляйтесь легкому пути! Куда бы он ни вел, ступайте в противоположную сторону!

– Путь порока всегда легок, – подумал Джимми не без иронии. – Путь же к Богу долог и труден.

– Что это была за адская боль? – требовательно спросила Модра. – Это было ужасно! Я никогда не чувствовала такого!

– Прости, – ответила Тобруш. – Это показалось мне наиболее эффективным средством быстрого достижения максимального резонанса.

– Черт! Это было действительно больно!

– Ну, теперь это только воспоминание. Сосредоточьтесь на насущной работе! Сколько нас? Джозеф?

– Здесь!

– Криша? Гриста? – звал Джимми.

– Здесь только мы! – крикнула Модра. – Только мы четверо!

– Придется обойтись этим, – заключила Миколь. – Почувствуйте сопротивление, почувствуйте струю. Идите против течения! Все вместе! Давайте!

В прошлый раз, проникнув в сеть, они погрузились в нее, спускаясь к сужению пространства, к тому месту, где сущности абсолютного зла рыскали вдоль стен и скрывалась по углам и щелям, заманивая их к Городу Кинтара. Теперь же они поднимались – сквозь тьму, которая была наверху и повсюду вокруг…

– Это так тяжело! Тяжелее даже, чем возвращаться из того ужасного места в прошлый раз! – пожаловалась Модра.

– Присоединяйтесь ко мне! – позвала Тобруш. – Объединим волю! Мы должны прорваться!

Они сфокусировались на Тобруш и попытались следовать за ней, но все трое чувствовали, что соскальзывают, соскальзывают обратно…

– Сконцентрируйтесь! – кричала им Миколь. – Иначе вы упадете в самый низ!

»По неверию вашему, – говорил демон Джимми. – Если бы вы имели веру…»

«Только вера может спасти тебя… – прошептал голос Ган Ро Чина. – Если демоны реальны, где тогда боги?..»

»Именем Господа Иисуса Христа заклинаю тебя…»

«Даже Петр отрекся трижды…»

Что-то засверкало в темноте, яркое, как только что вспыхнувшая новая звезда, и захлестнуло их. Свет и волны энергии поглотили их внезапно, прежде чем кто-либо смог отреагировать; даже Тобруш была захвачена врасплох и озадачена, однако она не хотела упускать контроль. Все, что можно было видеть, слышать и чувствовать в этом месте, было только трехмерной иллюзией, придающей смысл вещам, вне ее не имевшим смысла, придающей форму тому, что не имело формы.

Потоки энергии поднимали их, несли их все выше. Они прорвались сквозь однородную тьму, как будто разорвали ткань, внезапно оказавшись во Вселенной настолько обширной и сложной, что разум ни одного из них не мог объять этого, даже в качестве иллюзии.

Золотые, серебряные, сверкающие всплески света, неправдоподобно яркие, сотканные в узор, слишком сложный для их понимания, протягивающийся бесконечно далеко, в места, не имеющие ни конца, ни границы…

И они были здесь, и были здесь по праву. Они заслужили это.

Тянущая сила по-прежнему была фантастически мощной, и по-прежнему манила вниз, в черноту. Так или иначе, попасть сюда было совсем не тем же самым, что подниматься или передвигаться здесь.

И еще, почему-то, хотя его очертания и формы оставались слишком сложными, слишком малопонятными для их ничтожных разумов, он все же предстал перед ними, в виде концепции, едва им доступной.

Корабль был великолепен!

Как раз в тот момент, когда основное представление уложилась в их разуме, оно начало проясняться, упрощаться до степени почти понимания.

Корабль, особого вида космическое судно, перемещался в пространстве, которое не было ни их Вселенной, ни какой-либо подобной ей. Корабль пролетал сквозь бесконечный космос, космос, где не действовали никакие законы и правила…

Корабль, перевозивший… Вселенные?

Нет, не так. Не Вселенные – хотя и они там были, почти бесконечно малые точки по сравнению с огромностью Корабля. Но не как груз. Даже не как балласт…

Капитан отдает приказ:

– Отдать концы! Зажигание! Да будет свет!

И в могучих реакциях, в огромном потоке энергии, движущей корабль, возникает взрыв, серии взрывов…

Возникают Вселенные. Их собственная Вселенная рождена. Извержения, водовороты энергии, часть которой переходит в материю, побочный продукт могучего старта…

Крайне ограниченные Вселенные, где лишь несколько из бесконечных, неисчислимых измерений возможны, различаемы, используемы. Слабое эхо бесконечного мира, по-настоящему устойчивой Вселенной…

Вселенные, выталкиваемые наружу в огромной реакционной камере, приводящей в движение Корабль. Побочные продукты, частички мусора, вращающиеся, прежде чем достигнуть устойчивого равновесия, которое однажды назовут физическими законами. Галактики, супергалактики, мегагалактики – не более чем частицы отходов внутри эфемерного пузырька, настолько крошечного, что для Сущих на Корабле все Вселенные, возникшие подобным образом, были чем-то не большим, чем молекулы для гиганта.

Сущие настолько выше всего того, что могут рано или поздно произвести разумы тех Вселенных, настолько инородны во всех смыслах этого слова, что ничто о них не может быть постигнуто. Сущие слишком невероятно, слишком неправдоподобно запредельны всему, поддающемуся осмыслению терранским или даже миколианским интеллектом, чтобы восприниматься иначе, нежели точки света, столь яркого, что на них невозможно смотреть даже в этом странном ментальном мире, а тем более силой мысли превратить во что-то, с чем их разумы могли бы управиться.

Сущие настолько превосходят все, что разум может принять, настолько могущественны, настолько всеведущи, что вполне осведомлены даже о содержимом побочных продуктов запуска их главного двигателя.

Достаточно всеведущи, чтобы изучать его, исследовать его, проводить эксперименты, даже дискутировать о нем.

Создавать суррогаты, которые могут ходить, ползать, летать среди маленьких новых Вселенных.

Обсуждать их собственную ответственность и смысл их собственной деятельности.

И, несмотря на все свое могущество, всю свою бесконечную прозорливость и огромность своих сущностей, они не были величайшими, не были даже очень значительными на своей собственной территории.

Они были просто Экипажем Корабля, делающим свою работу.

Большинство из них испытывало, по крайней мере, некое чувство ответственности, но для таких наемников, какими они являлись, обладающих столь огромной энергией, тяга немного позабавиться была неодолима. Даже когда Капитан запрещал им это, некоторые из них не могли удержаться, чтобы не поиграть с новообретенными игрушками – особенно главный механик и его темная бригада в недрах Корабля.

И, когда последовало неизбежное разоблачение, они предпочли сбежать, нежели быть обвиненными в неповиновении, сбежать в машинный зал, который был их территорией.

И там их заперли, этого офицера и его темную команду. Заперли и обсуждали, как дальше быть с ними, неспособными вернуться в какую-либо часть Корабля, иначе как через шлюз машинного зала, но все еще способными играть во множество игр…

Ход и противоход. Суррогат и конструкт против суррогата и конструкта, следуя ограничивающим правилам физики двигателей…

– Вы не можете победить их, – сказало им нечто, не словами и даже не телепатически, насколько они могли понять. – Лучшее, чего вы можете добиться – это ничья, пока ваша Вселенная не умрет, или Корабль не достигнет порта. Они знают, что случится с ними, когда это произойдет. Вы не можете выиграть, но они могут уничтожить вас всех.

Безнадежность… пустота.

– Как можем мы надеяться хотя бы на ничью с ними?

– Объединившись, вы должны предстать пред Ним. Вместе вы должны загнать Его в реакционную камеру и вновь скрепить печатью.

– Предстать пред Ним? Четверо нас против такого, как Он? Как можем мы предстать пред Ним?

– Не только вы четверо. Мятеж в настоящее время локализован в пространстве, где существуют защитные силы. Там ему и надлежит оставаться. Мобилизуйте защиту. Вы предстанете перед Ним и сумеете потеснить Его, если окажетесь достойны. Это уже делалось раньше, в то время, когда многие расы, сейчас господствующие, были примитивны и копались на своих одиноких шариках. Теперь ваша очередь.

– Разве мы – мы четверо – способны выполнить такое задание?

– Шестнадцать начинали марафон, и ни один не был выбран наугад. Вы взялись за эту работу, хотели вы этого или нет. Вас на трое больше, чем было в прошлый раз. Если вы хотите победить и верите в победу, то у вас все получится.

Они уже начинали опускаться, исчезать из этого места чудес, неспособные противостоять чудовищной тяге.

– Подождите! – позвала Тобруш. – Даже если мы сможем вернуть Его под замок, как нам быть с Кинтара?

– Считай их чем-то вроде сквимишей, – последовал ответ, все более отдаляющийся по мере того, как перед ними стеной поднималась темнота. – Для терран – вроде обычных тараканов.

– Подождите! – кричал Сущему Джимми Маккрей во встающей зловещей стеной темноте. – Кто Вы? Капитан?

– Не совсем так, – пришел далекий ответ. Казалось, вопрос позабавил говорившего. – Ты знаешь, кто я, Джимми. Меня можно назвать Старшим Помощником…

Чернота окутала их, и они были возвращены обратно гораздо быстрее, чем подняты вверх.

Странно – они не снижались дальше. Тот поток, та тяга существовала по-прежнему, но она легко поддавалась управлению. В ней не было ничего пугающего или даже слишком заметного.

– Что… что он подразумевал, говоря, что мы победим, если будем достойны? – выговорила Модра.

– Нас только четверо – объяснила Тобруш. – Даже вместе мы можем маловато. Все, что мы можем – это забить тревогу, найти тех, кто знает, как мобилизовать наши защитные силы, по выражению Сущего. Если те, кто может это сделать, не объединятся, не захотят закончить работу во что бы то ни стало, как мы все это время бежим наш марафон, тогда наш народ потеряет свое право на существование. Он получит то, что заслужил.

– Даже у Иисуса было двенадцать! – воскликнул Джимми, удивляясь тому, что у них оказалась хоть какая-то тень шанса.

– Что-то приближается! Что-то очень темное! – предостерег Джозеф.

Они никогда прежде не видели Кинтара в этом измерении. Те оказались даже более безобразными и устрашающими, чем во плоти, хотя и на таком уровне восприятия, который невозможно было объяснить. Это была квинтэссенция, концентрат абсолютной самоуверенности и холодного зла, мрак, превосходивший даже общую черноту этого черного мира, тьма, которая словно бы сияла черным светом и была способна поглощать – а точнее, пожирать.

Их было шестеро, и они несли нечто, выглядевшее как масса мерцающих золотых огоньков в огромном бесформенном пузыре.

Не могло быть и речи о побеге. Теперь уже нельзя было вернуться вверх, и нельзя было как-нибудь обойти этих шестерых, поскольку те внезапно оказались вполне осведомлены об их присутствии.

– Вместе, как один! – отрывисто сказала Тобруш. – Без колебаний, без сомнений, без оговорок! Мы едины!

Они открыли свои сознания друг другу и воспарили вместе единой силой, которая, казалось, сияла той же энергией, что перенесла их сквозь границу тьмы к Кораблю.

Они не бежали, и не отвечали на угрозы и насмешки, внезапно возникшие у них на пути подобно какому-то темному, влажному покрову, исходящему от шести демонических существ.

Они атаковали.

Сверкающий белый огонь, чистейшая из энергий, метнулся к ближайшему демону и поглотил его мрак. Тот пронзительно завопил, принялся корчиться – и сгорел, расплавился, растворился в небытии, истребленный невыносимым для него светом.

Еще три пятна пенящегося мрака приблизились к ним, в бешенстве от того, что произошло с их соратником, а они стояли на месте и ждали, позволяя существам напрямую столкнуться с ними.

Это было так просто. Просто окружить их, разделить их, раздавить сиянием своего света.

Другие трое – трое могущественных Кинтара, находящихся в своей стихии, – дрогнули и бежали по направлению к Городу со всей скоростью, какую мог им позволить развить поток тяготения.

Они их не преследовали. У них были дела поважнее – им предстояла встреча с более мощным противником, который не мог быть побежден таким незначительным светом, каким обладали они. И все же они поняли урок своего коллективного сознания. В одиночку любой из них – даже, возможно, Тобруш, – был бы для Кинтара не более чем равным противником, а то и гораздо слабее каждого из них. А Кинтара, даже действуя сообща, не становились командой, ибо в их культуре и в самой их сущности была заложена совершенная неспособность объединиться.

Их было не шестеро против четырех. Было четверо против одного, против одного, против одного, против одного, против одного и еще против одного.

Все четверо, как один, двинулись к брошенной вещи, которую несли Кинтара, чтобы как следует рассмотреть ее. Они не были вполне уверены, что это такое, но могли догадаться. Гигантские кристаллы, прежде чем их доставляли на станцию для использования и управления, должны были быть перемещены через эту реальность и каким-то образом подключены к ней. Вполне возможно, здесь было именно такой случай: кристалл, перемещаемый в новое место, подходящее для отдаленных демонских планов. Это неважно; вывод был очевиден. Неодушевленная материя могла быть перенесена в эту реальность и извлечена из нее.

Резонансы. Резонансы и топологические модели.

И, совершенно внезапно, как будто во вспышке вдохновения, они узнали, как это делалось – все резонансы и модели, – и, конечно, узнали их пределы. Они не поняли это, абсолютно нет, но они узнали, как это делать.

В конце концов, они не были отправлены назад в свою Вселенную без защиты.

Вдруг они осознали, что внутри мерцающей массы находились какие-то вещи, возможно, многие вещи. Живые вещи. Омерзительные, темные вещи.

Масса уже медленно дрейфовала назад, под воздействием тяги великого водоворота Цитадели Хаоса, и они, не задумываясь, подтолкнули ее. Она возвращалась, ускоряясь, туда, откуда она пришла. Если повезет, она врежется там в кого-нибудь и прихватит с собой пару зазевавшихся Кинтара.

Уроки были ясны, изучены и усвоены. Было время возвращаться.

Они разделились, но теперь они были не четырьмя отдельными личностями, а скорее сетью, где каждый индивидуум соединялся с тремя другими тонкой, но прочной энергетической нитью.

Он был одновременно священником (и сыном священника к тому же), но он был также и беспощадным миколианским гипнотом, и соблазнительной рыжеволосой женщиной, и – да, даже Миколем в огромном теле, которое теперь вовсе не казалось ему таким уж чужеродным и чьи способности он понимал вполне хорошо, хотя его разум и не мог до конца осознать мыслительные процессы и структуру связей паразитической колонии внутри; это было для него слишком уж чужеродно. Кроме того, взгляды Тобруш на вещи были для него настолько странными и непостижимыми, что он чувствовал, что может правильно понять истинное значение термина «Высшие Расы».

А еще это был все-таки Джимми Маккрей, хотя и изменившийся, Маккрей, вновь обладавший целью, проницательностью, новой уверенностью. Опасность телепатического поглощения миновала его – другие существовали отдельно и сами по себе, как и он. Точнее, они все четверо были теперь как-то сложно связаны друг с другом, способом, каким ни один телепат никогда не был связан, через иной мир, в котором не было ни времени, ни расстояния, как в их мире. Не было ничего сокрытого и ничего непонятного. Каждый считал остальных само собой разумеющимися, как если бы они были внутри друг друга с рождения.

К лучшему или к худшему, только смерть могла разделить их теперь. Никто из них никогда не станет одиноким снова.

Это была в некоторой степени тревожащая мысль, но также и вознаграждение. Да и, честно говоря, что они могли с этим сделать?

К несчастью, он почти тотчас же обнаружил, что расширение сознания и даже разговор с богом не означает, что его тело не будет адски болеть от лежания на этом дерьме.

Он застонал, принял сидячее положение, потянулся и попытался пошевелить затекшими членами. Ничто не говорило о том, как долго они тут находились – где ни было бы это «тут». Другие, без сомнения, тоже испытывали нечто подобное.

– Ну как? – спросил знакомый мужской голос где-то поблизости. – Выяснили вы, что это была за чертовщина?

Они обернулись, и несмотря на то, что только что решили, что ничему уже больше не удивятся, все четверо изумились так, как никогда раньше.

На невысоком кристалле, торчащем из пола, одетый, в довершение ко всему, в темно-красный миколианский скафандр, сидел Ган Ро Чин и докуривал сигару.

– Откуда ты взялся? – спросил его Джимми. – Как ты сюда попал?!

Он пожал плечами.

– Я знал, что вы раньше или позже появитесь здесь. Во всяком случае, я надеялся на это. Что же до «как» – ну, я просто пришел обратно. Я стоял на краю сада и смотрел на то, что делалось внизу в Городе, а потом я обнаружил на мосту, немного ниже себя, пару Кинтара. По крайней мере, они были большие и не были кем-то из вас, так что я сразу понял, кто это такие. Я знал, что никто из вас, будучи в здравом уме, не станет слоняться по Городу, пока там эти твари. Таким образом, я сделал ставку на то, что вы все же найдете путь наружу, повернул назад, прошел весь наш путь от станции на склоне холма по ту сторону сада через длинную пещеру, и попал сюда. Я ставил на то, что до сих пор пещера с кристаллами считалась нашим местом назначения. Так и оказалось.

– Однако это был большой риск, – заметил Джимми.

Капитан пожал плечами.

– Тогда я не принимал этого в расчет. В конце концов, какие у меня были альтернативы? С тех пор я здесь. У меня была масса свободного времени, чтобы отыскать наши аккумуляторы и брошенные скафандры, и, благоразумно используя энергию, я сумел добыть немного пищи и воды из синтезаторов скафандра. Мне хватило, но сейчас запас уже иссякает. По большей части я курсировал взад и вперед между садом и этим местом, добывая себе пропитание. Впрочем, я уже начинал сильно волноваться, что как-нибудь пропустил вас. – Он немного помолчал. – Простите. Я забыл, что вам тяжело находиться в этом месте, и я не хочу, чтобы вы снова начали испытывать неприятные ощущения. Может быть, мы выберемся из пещеры?

Джимми медленно покачал головой.

– Это больше не имеет значения.

Его ответ удивил капитана.

– То есть вы теперь все понимаете?

– Мы знаем лишь, как мало мы знаем! – вставила Модра. – Боже! Если Высшие Расы – не более чем тараканы, то что же тогда мы?

Капитан нахмурился.

– Тараканы? Какие еще тараканы?

Космос победил крыс, как и большинство других бичей древней земной коммерции, но тараканы почему-то выжили. Из всех созданий материнской планеты не один, но множество их видов каким-то образом проложили свой путь в космос, и оттуда – чуть ли не ко всем терранским и многим не-терранским мирам, способным поддерживать их существование. Капитану был знаком и этот термин, как другим, и само насекомое.

Насколько возможно осмотрительно Джимми рассказал капитану об их приключениях, их открытиях, и даже об их разговорах с кем-то далеко превосходящим их понимание. Тот слушал внимательно, изредка задавая вопросы, а затем вздохнул.

– Обычно, когда некто получает религиозный опыт, встречу с богом, его личность радикально меняется, – заметил он. – Вы изменились – все вы – но как-то не так.

– Он не очень-то нам помог, этот опыт, – заметила Модра. – И нам даже не удалось поговорить с Капитаном. Это не то же самое, как если бы мы веровали и наша вера подтвердилась, или если бы нам предложили бессмертие в райских кущах.

– Все это было чертовски гнетущим, – угрюмо проворчал Джозеф. – Вся наша треклятая Вселенная – просто непреднамеренный выхлоп стартового двигателя, крупинка грязного мусора! А боги вместе с демонами – не более чем члены экипажа на гигантском судне, даже не владыки!

Ган Ро Чин пожал плечами.

– Все, что вы видели и слышали, было для вашей собственной пользы, – заметил он, – и на том уровне, который вы все способны были понять. Я нахожу идею огромного Корабля, пересекающего бесконечный космос, в чем-то обнадеживающей. Фактически, существа, настолько могущественные, что они даже знают о нашем существовании, не говоря уже о вмешательстве в индивидуальные жизни, – это суть каждого определения бога, какое я только слышал. Они должны быть действительно довольно активны, если едва ли не все известные мне религии, продвинувшиеся дальше культа солнца и природы, несут в себе элементы того, что вы рассказали. Я, например, ожидал гораздо меньшего.

– Тобруш считает, что мы рискуем, оставаясь здесь, – заметил Джозеф. – Я думаю, самое время покинуть это место.

Ган Ро Чин вздохнул.

– Что ж, это мой последний аккумулятор, и индикатор показывает, что он почти пуст. Проще будет выбросить его. Девушки спят вон там – нормальным сном, скажу я вам, не то, что вы. Давайте разбудим их и уйдем, если вы теперь знаете дорогу.

– Как Криша относится к тебе? – спросила его Модра. – И ты к ней, такой, какая она сейчас?

Он усмехнулся.

– Вас не было довольно долгое время. День или больше, я бы сказал, по обычному счету, хотя, вообще говоря, я не могу сказать точно. Часы в этой штуке работают, только когда в них есть батарейки. Мы потратили значительное количество времени на то, чтобы познакомиться еще раз.

Криша была ужасно расстроена тем, что не смогла пройти там же, где остальные. Это послужило подтверждением тому, что ее Талант исчез насовсем, и сначала это испугало ее. Ее прежний кошмар, в котором она бродила нагая, и ее сокровенные мысли были открыты для всех, снова начал преследовать ее, и на данный момент это немногим отличалось от истины. Лишь повторное появление в ее жизни Ган Ро Чина подняло ее дух и вернуло ей немного ее прежней уверенности в себе.

– Я хочу в свой мир, – призналась она им искренне, – но я не могу вернуться. Только не в Мицлаплан. Первый же посвященный, который найдет меня, прочтет мою память и поймет, каково мое сознание сейчас, и меня тут же пошлют на тотальную идеологическую обработку. Я не могу допустить этого. Лучше я умру, чем допущу это снова.

– Ты вернешься, – ответил Джимми, – но того, чего ты боишься, с тобой не случится. Ты – наша единственная возможность пробраться к Святым Ангелам без множества проблем. Не беспокойся о своем разуме или о том, что они могут с ним сделать. Мы не позволим этому произойти.

Я не позволю этому произойти, добавил он про себя. Больше никогда. Ни с кем.

Гриста огляделась.

– Куда нам идти? – спросила она.

– Это неважно, – ответил Джимми. – Впрочем, пойдем более привычным путем – через станцию.

– Погоди! Мы не можем выйти наружу тем путем! – запротестовала она. – Это же прямая дорога в огненный мир!

– Возможно, – согласился он. – Но необязательно. Капитан, снимай с себя все. Как ты уже давным-давно догадался, по этому маршруту движется только одушевленная материя. Так запрограммировано. Неодушевленная материя должна перемещаться… иначе. К счастью, Кинтара перемещали множество материала этим другим путем. Я сомневаюсь, что мы встретим кого-то из них здесь.

– То есть кристаллы – это все-таки механизмы? – спросил капитан.

– Не совсем. Они – организмы, силикатные формы, но довольно примитивные. Тем не менее, их свойства таковы, что они могут воспринимать гораздо большее количество измерений, чем мы, и перемещаться через них, и их можно запрограммировать.

– Восхитительно, – ответил Чин. – Как ты до этого дошел?

Вопрос на минуту застал всех врасплох. Затем Джимми ответил:

– Мы можем… читать их, думаю, так правильнее всего сказать. – Он нахмурился. – Странно. Это было так просто, так очевидно, что никому из нас не пришло в голову, что мы могли бы это сделать и раньше. Боже мой! Похоже, Четверо Апостолов помогли нам больше, чем мы думали!

Схемы кристаллов были основаны на сложной высшей математике и выражены как топологические модели, настолько запутанные, что раньше ему понадобился бы мощный компьютер, чтобы рассчитать их – если бы их вообще удалось ввести в компьютер. И вот Джимми, которому никогда не удавалось даже правильно воткнуть разъемы в плату, теперь понимал их, как дважды два – четыре!

– На всякий случай, если мы все же столкнемся с демонами, – заметил Джозеф, – вы трое сразу же поворачивайте и удирайте настолько далеко, насколько возможно; мы сами с ними разберемся.

Но на станции не было Кинтара, и они быстро прошли через нее на ту сторону и затем в коридор.

К их удивлению, там по-прежнему было несколько энергетических кабелей, бегущих вдоль пола, и дорожка все еще была здесь. Они прошли дальше, наружу, к солнечному свету, и посмотрели сверху на лагерь, когда-то оставленный ими. Казалось, это было целую жизнь тому назад.