Девятый день

Ручей

У края льдов на горных пиках

Родился крохотный ручей,

Об этом мир известил криком

Орел, постигший суть вещей.

Широким взмахом черных крыльев

Ручей он тот благословил,

В безмолвной гордости застынув,

Он солнце в небе заслонил.

Ручей свободно тек по склонам,

Неспешно силу набирал,

И беззаботно несся к тропам,

Где странных путников встречал.

Один тащил в котомке камень,

И в тридцать лет совсем седой,

За годы странствий не устал он,

В своем пути не знал покой.,

Другой беззвучно мог смеяться,

И улыбался просто так,

Сорваться в пропасть не боялся,

И был такой себе простак.

Ладонью третий зачерпнуть мог

Свет звезд, что время щедро дарит,

И словом утверждал легко

Законы, что Судьбою правят.

Клинком души владел четвертый,

Но ножен он не покидал,

Настолько был он духом твердый,

Что людям все, что мог, прощал.

А пятый был совсем безумен:

Испив воды в ручье, вскричал...

Обвал внезапный горным барсом

Его о скалы развенчал.

Шестой же просто перепрыгнул

Через ручей, и не взглянул,

Как будто не впервые видел,

И палку сильно перегнул.

Впервые в жизни разозлиться

Сын льда и света не успел.

Он за шестым того увидел,

Кто отрицал души предел.

Седьмой не злой был и не добрый,

Но злым и добрым тоже был,

Сам по себе был весь он спорный,

И споря, жить всегда хотел.

Ручей все ждал и ждал восьмого,

Но на тропе был одинок.

Никто ступней не тронул склона,

Не шел по звездам на восток.

Но там внизу остались люди,

И ручеек вдруг захотел

Взойти к своей исконной сути,

И быстро как-то повзрослел.

Собрав всю воду с горных склонов,

Он бурный стал, силен и смел.

Потоком светлым и холодным

В долину быстро полетел.

И всякий, кто с ним повстречался,

Со страхом видел волны гнев.

Но тот ручей не мог зазнаться -

Тех помнил, кто так не умел.