Глава 5

— Вполне естественно, что Лорд-Чародей и Избранные избегают взаимного общения, — заявил Лорд-Чародей, отбрасывая обглоданную косточку. — В конце концов Избранные в любой момент могут оказаться вынужденными убить Лорда-Чародея. Но если подумать — естественно это или нет, но от нашей совместной работы все только выиграют.

— Вот как? — Меч потянулся за кружкой пива. У него сложилось впечатление, что в Зимовье за столом подавали главным образом вино, и он подозревал, что сейчас пиво подают в его честь, поскольку он пришел из поселения, где выращивают ячмень.

Они сидели рядом за длинным деревянным столом в большом обеденном зале, увешанном по непонятной причине знаменами различных горских кланов. Меч узнал несколько, уже виденных им над гостевыми домами в западной части Зимовья. Он сидел слева от Артила. Справа от Лорда-Чародея сидел Всезнайка, а за ним Фараш инит Керр. По обе стороны центральной части стола и на самом его конце разместились придворные и официальные лица. По прикидкам Меча, всего на ужине присутствовало около тридцати человек, а прислуживали им не меньше десятка молодых женщин в одинаковом облачении черно-красных цветов Лорда-Чародея. У каждой двери стояли стражники.

— Ну конечно! — воскликнул Лорд-Чародей. — У вашей восьмерки есть удивительные магические способности, которые можно использовать для улучшения жизни в Барокане, но из-за традиционной разъединенности вы пользуетесь ими только для уничтожения Темных Лордов, когда те имеют несчастье появиться. — Он отхлебнул пива и продолжил: — Ты только подумай. Всезнайка помнит все правдивые истории, которые слышал. Да он куда лучше многотомной библиотеки! А Лучник! Он способен поразить любую цель, какую видит. Это можно использовать для передачи сообщений или документов через реки, или доставлять небольшие предметы быстрее, чем человек доставит бегом. Вождь обладает сверхъестественной способностью к убеждению. Она могла бы принимать участие в допросе преступников, тебе не кажется?

Меча слишком ошарашило местоимение «она», а Лорд-Чародей тем временем продолжал:

— К сожалению, я еще не придумал конструктивное применение для твоего дара. Ну, разве что ты захочешь стать капитаном моей гвардии. А я подозреваю, что эта должность не очень сочетается с твоими обязанностями Избранного. Должен признаться, это бы заставило меня понервничать! — Он рассмеялся.

Меч машинально улыбнулся, хотя вовсе не находил это смешным. Впрочем, в нынешнем расположении духа ему вообще вряд ли что-нибудь могло показаться смешным.

Не то чтобы Лорд-Чародей делал что-то действительно плохое. Штука в том, что он делал все иначе. У каждого человека в Барокане была своя роль, свое место в мире, свой способ соответствовать той великой и сложной форме жизни, которую создавали лерры. Люди знали, чего им ожидать от других. Но этот Лорд-Чародей все делал совсем не так, как можно было ожидать от Лорда-Чародея.

Он уже несколько раз упомянул, сперва в тронном зале, а потом и за столом, что старается как можно меньше пользоваться магией, чем весьма озадачил Меча. Почему это вдруг человек, в руках которого сосредоточена добрая половина всей магии Барокана, не хочет ею пользоваться? А еще он постоянно твердит об улучшении Барокана. Традиционно задача Лорда-Чародея защищать и охранять Барокан, а не улучшать его.

И вот теперь он еще упомянул о Вожде Избранных как о «ней». Меч не знал, что новый Вождь, сменивший Фараша, женщина. Это тоже шло вразрез с традициями. Задача Вождя вести Избранных против Темных Лордов, а это — традиционно мужская роль. Половина Избранных — Ведун, Ясновидец, Вор и Говорун — могли быть любого пола. Красавицей — естественно, только женщина, а Воином и Лучником — только мужчины, поскольку тут требовалась изрядная физическая сила.

Меч всегда полагал, что Вождем тоже должен быть только мужчина, но и сам не мог толком объяснить почему. Он относился с большим уважением к Старшей жрице Безумного Дуба, Верховной жрице, правящей Зелеными Водами, и всем прочим, но при этом все же считал, что Вождем Избранных должен быть мужчина.

Он не мог понять, что его больше беспокоит: пол нового Вождя или его собственная реакция на эту новость. И не мог отделаться от мысли, не поспособствовал ли этому выбору сидящий рядом с ним необычный Лорд-Чародей.

— В таком случае я немного удивлен, что ты все еще держишь возле себя Всезнайку, — заметил Меч. — В конце концов, хоть он и не носит меча, он все же один из Избранных.

— Меня вовсе не беспокоит присутствие Избранного как Избранного. Я не сделал ничего дурного, и если вы когда-нибудь решите, что я стал Темным Лордом, то я предпочту отречение смерти. Но вот если ты, мой дорогой Воин, будешь рядом со мной с мечом в руке, мне придется опасаться, не сработают ли твои инстинкты, если я совершу нечто такое, чего ты не одобряешь, и не начнешь ли ты действовать прежде, чем у меня будет шанс отречься.

— Все совсем не так, — буркнул Меч.

— Не так?

— Нет.

Лорд-Чародей покосился на Всезнайку. Тот кивнул:

— Не так. Квинтэссенция умения Воина — контроль, а не применение силы.

— Правда? Рад это слышать! — ухмыльнулся Артил, откинувшись на стуле.

— Ты обнаружишь меч у своего горла в ожидании дальнейших угроз или объяснений, но не получишь сразу удар в сердце, — спокойно добавил Всезнайка.

Улыбка Лорда-Чародея сделалась менее жизнерадостной.

— Если я вообще достану оружие, вместо того чтобы просто спросить, — в сердцах бросил Меч.

— А ты спросишь? — Артил заглянул ему в глаза.

— Зависит от ситуации, — честно признался он. — Я не хватаюсь за оружие по малейшему поводу.

— Да? А все легенды об Избранных утверждают обратное.

Меч удивился:

— Во время путешествия я зарабатывал себе на жизнь, показывая с помощью клинка всякие трюки, если ты об этом.

— Нет, я имел в виду рассказы о поединках, казнях и прочем.

— А что, есть такие рассказы? — изумленно моргнул Меч.

— Конечно, есть.

— Ни одного не помню, — заметил Всезнайка.

— Не помнишь? — повернулся к нему Лорд-Чародей. — То есть, иными словами, это все неправда?

— Все, что я слышал.

Все-все?

— Не уверен, что вообще слышал хоть один, — ответил Всезнайка.

— Да наверняка слышал! Их десятки. И не только обычные сказания. Помимо обрывков истории, есть анекдоты о ревнивых мужьях, рассказы, где наш друг Воин выступает чудовищем, которым пугают детей, чтобы призвать их к порядку. Я всю жизнь их слышал, и вы наверняка тоже. Хотя я и понимал, что это преувеличения, но всегда полагал, что доля истины в них есть. Да они очень распространенные, вы просто обязаны были их слышать!

— Ни одного не помню, — отрезал Всезнайка.

— Значит, каждый рассказ о том, что Воин или Лучник убили людей в поединке или на турнире, или казнили кого-то еще, кроме Темного Лорда, — фальшивка?

— Судя по всему, да, — кивнул Всезнайка. — Я не помню ни одного.

— Ну надо же! Поразительно! — Лорд-Чародей снова повернулся к Мечу: — Тогда скажи честно, сколько человек ты убил?

Меч изумленно вытаращился на него:

— Одного.

— Только одного, и всё?

— Твоего предшественника.

— А! — Лорд-Чародей, казалось, пришел в замешательство. — И больше никого?

— Нет, больше никого. — Меч был настолько поражен реакцией Лорда-Чародея, что даже не слишком обиделся. Чуть поколебавшись, он все же решился задать в свою очередь вопрос: — А скольких убил ты?

— Ну… — отмахнулся Лорд-Чародей.

— Меньше, чем твой предшественник, смею думать.

— Уж конечно! Я вообще никого не убивал.

Меч кивнул, принимая ответ.

Лорд-Чародей некоторое время молча взирал на него, затем откинулся на стуле и отхлебнул пива.

— Как Избранный Воин ты мог бы убивать своих врагов безнаказанно, — наконец произнес он. — И я бы решительно ничего не смог поделать, поскольку мне запрещено причинять вам зло. Но мне интересен сам факт, что тебе такая мысль даже в голову не пришла.

— У меня нет… — начал было Меч, но осекся, заметив как внимательно прислушивается к разговору сидящий через три стула от него Фараш. — У меня есть только один живой враг, — поправился он, — и я сознательно решил оставить его в живых.

— Ага! Значит, у тебя нет соперников в любви, в детстве тебя никто не дразнил, никто у тебя ничего не крал, и никто тебя не обманывал?

Меч покачал головой. Он всегда был крупным и сильным для своих лет, и детство у него было вполне счастливым. Единственные, кто подшучивал над ним и поддразнивал, были его сестренки и друг-приятель Шутник, и Меч никогда не держал на них зла.

— Нет никого, кого бы я давным-давно не простил и с кем не помирился.

— Значит, ты незлопамятен.

— Хотелось бы думать, что да.

— Очень мудро с твоей стороны. Но согласись — довольно необычная черта для человека, которого Совет избрал на роль палача.

Меч, нахмурившись, уставился на свою кружку.

— Я не совсем чтобы палач. Моя роль несколько сложнее, так же, как и твоя не ограничивается лишь тем, чтобы обеспечивать дожди по расписанию.

— Нисколько не сомневаюсь. — Словам Артила явно недоставало убежденности.

Меч посмотрел ему в глаза:

— А могу ли я поинтересоваться, Артил, в чем ты видишь свою роль? Ты говоришь, что стараешься как можно меньше прибегать к магии. Почему? Разве Лорд-Чародей не для этого существует?

— Для контроля за магией, а не использования ее, друг мой, — ответил Лорд-Чародей, подавшись вперед. — Именно этому ты научил меня в ту ночь в холмах Гэлбек. Изначально задачей Лорда-Чародея было держать остальных чародеев в узде, покончить с бродячими колдунами, которые шлялись по всему Барокану, грабя и насилуя по своей прихоти. Лорду-Чародею передали всю возможную магию, которую только могли собрать, именно для этой цели. Потому что как иначе можно было справиться с колдунами? И это сработало. Бродячих колдунов нет вот уже несколько столетий. Ты это понял и поинтересовался, зачем нам вообще Лорд-Чародей. Тогда мы не обратили на твои слова особого внимания, но когда я стал Лордом-Чародеем, то крепко задумался над этим. И пришел к выводу, что нам и впрямь больше не нужен Лорд-Чародей для охоты за злыми колдунами или для уничтожения разбойников. И стал думать, а что еще может сделать Лорд-Чародей такого, что больше не может никто?

— Управлять погодой, — буркнул Меч.

— Ба! Это ерунда, — отмахнулся чародей. — Погода в Барокане никогда не причиняла особых хлопот, даже когда никаких волшебников вообще не существовало. Спроси вон у Всезнайки, он подтвердит. Наши предки пришли сюда и тут осели как раз потому, что климат здесь мягкий, земля плодородная, а жрецы сумели приручить лерров и заставить их сделать урожай еще богаче. Для этого Лорд-Чародей вовсе не требуется! А поскольку в Барокане сейчас осталась всего горстка чародеев и большинство из них тихо живет по разным углам, чтобы не навлечь на себя гнев Лорда-Чародея, мне стало совершенно ясно, что на самом деле нам вообще нет нужды в магии для чего бы то ни было. Это умирающее умение, реликт древности.

— Но тогда… Ладно, зачем же тогда нам нужен Лорд-Чародей?

— Ну, вообще-то незачем, но мы можем найти ему применение, — объяснил Лорд-Чародей. — Взгляни на первую часть титула. Я не просто чародей, я лорд, правитель. На самом деле я правитель всего Барокана. Моя власть ограничена — так и должно быть, я не жалуюсь — Избранными, которые уберут меня, если я только замыслю причинить зло моему народу. Но кроме них, кто еще реально способен мне противостоять? Я могу делать что хочу, если это не приносит зла. Так почему бы не сделать что-то хорошее? Зачем ограничиваться всякой мелочью и стараться поддерживать существующий порядок вещей? Барокан с течением лет изменился, стал мирным и процветающим. Дни злых колдунов и диких лерров миновали. Так почему бы нам не сделать жизнь еще лучше, когда старое зло уничтожено? Я сказал, что Барокан процветает, но не так, как мог бы, потому что торговля ограничена из-за диких мест, лежащими между поселениями. И я решил проложить дороги, чтобы исправить ситуацию. Да куча всего, что можно было сделать, не сделано лишь потому, что некому было организовать людей. И я их организовал. Я создал дорожные бригады, бригады строителей каналов и мостостроителей. Строительные бригады, что возвели оба моих дворца, теперь могут отправляться строить что угодно в других городах — мосты, рынки, храмы. Я организовал тут дворцовую гвардию и учу их охранять мирную жизнь куда как лучше, чем магистраты и жречество. Они охраняют не только меня, они охраняют всех и каждого. И все это я делаю, используя магию лишь в самом крайнем случае, потому что хочу, чтобы все это работало и без меня. — Он широко развел руки, словно хотел охватить весь зал и всю землю за его пределами. — Я хочу создать такой Барокан, которому и впрямь не нужен будет никакой Лорд-Чародей, где всем будет заправлять здравый смысл, а не капризная магия, чтобы в один прекрасный день, когда мы, оставшиеся чародеи, уйдем на покой или умрем, все тут не развалилось на части.

— Это… весьма грандиозный план, — неуверенно сказал Меч.

— Полагаю, да. — Артил опустил руки на ручки кресла. — Тебе нравится?

— Не знаю, — честно ответил Меч. — Мне нужно над этим подумать.

— Ну конечно, думай на здоровье! Уверен, ты поймешь, какая это великая идея. Твой собрат понял. И твой бывший Вождь тоже. — Он указал на Всезнайку с Фарашем.

Мечу этот аргумент не показался столь уж веским, как, судя по всему, полагал Лорд-Чародей.

— А с другими Избранными ты говорил? — поинтересовался он.

— Я разговаривал с новым Вождем — она себя называет Вожак, как, видимо, всегда поступали все Вожди. Она считает, что ей не положено работать со мной вместе, но сочла, что все это звучит весьма многообещающе.

— Довольно благоразумно.

— Красавица отказалась со мной разговаривать, а с остальными я еще не связывался. Был занят другими вещами.

— Понятно.

— Но надеюсь скоро их отыскать. Ты избавил меня от лишних забот, придя сюда вот так, незваным.

— Неужели?

— Ну да! Серьезно, Воин, я хочу, чтобы все власти Барокана — Лорд-Чародей, Избранные, Совет Бессмертных и многочисленное жречество — вместе поработали над тем, чтобы превратить наш Барокан в еще более процветающий край. Я хочу, чтобы вы все присоединились ко мне, помогли осуществить мои проекты, выдвигали свои предложения и давали советы, как лучше помочь нашему народу.

— Похоже, не больно-то ты нуждался в наших советах, когда начал строить дороги и дворцы.

— Ну, откровенно говоря, Воин, если бы я попытался заранее получить от всех согласие, как по-твоему, что бы из этого вышло? Мы бы и поныне спорили, кто должен говорить первым и как подсчитывать голоса. Нет, я предпочел взять инициативу в свои руки, чтобы все могли убедиться в полезности сотрудничества. Как только фургон стронулся, его двигать куда легче.

— Я… Могу я говорить откровенно, Артил?

Лорд-Чародей, откинувшись на стуле, махнул рукой:

— Да конечно, говори все!

— На первый взгляд, твои планы кажутся чудесными, но хоть я и молод, все же пожил достаточно, немало поездил и повидал и отлично понимаю, что далеко не всегда вещи оказываются такими, какими кажутся на первый взгляд. Я не готов вскочить и громко объявить, что твои замыслы — задел для великого будущего. Так что я подожду высказывать свое мнение, пока не увижу больше.

— Честные слова, — снова широко взмахнул рукой Лорд-Чародей. — Ты только дай мне шанс, и увидишь, что я руководствуюсь лишь благими намерениями и готов изменить все, что приносит больше вреда, чем пользы. — Повернувшись, он указал на очередное принесенное блюдо, на котором лежал десяток жутких мертвых паукообразных тварей: — Попробуй-ка вот это. Это называется крабы. Они водятся в мелководных морях возле Северных Болот. Я специально в первую очередь проложил дорогу до Северных Болот, чтобы их могли поставлять сюда и мне не приходилось бы летать туда всякий раз, когда захочется отведать крабового мяса. Леррами воздуха управлять труднее всего, и часто летать даже самому сильному чародею не так-то просто.

— Крабы? — вытаращился Меч.

— Да-да, крабы. Вскрываешь панцирь и высасываешь мясо и сок. На побережье и Западных Островах они считаются деликатесом. Но пока не проложили дороги, их было невозможно доставить в глубь страны. Они не хранятся долго, и приходится их везти живыми в бочках с морской водой, а затем уже варить. Такое было невозможно, пока не построили дороги и фургоны. Правда, попробуй. Объедение!

Меч поглядел на мерзких тварей и содрогнулся.

— Нет, спасибо.

— Как хочешь. — Лорд-Чародей был явно разочарован. Он с хрустом оторвал ногу одной из тварей, вскрыл руками и, как и говорил, с явным удовольствием высосал мясо.

Меч отхлебнул пива, вытер губы и сказал:

— И еще одно.

— Что же?

— Я хочу поговорить с тобой частным образом. А потом с Фарашем и Всезнайкой. По очереди. Есть вещи, которые мне неловко обсуждать при всех. — Меч обвел рукой стол, за которым, помимо Лорда-Чародея, двух его советников и самого Меча, сидели еще пара дюжин секретарей, служащих и придворных, затем охватил еще и стражников в дверях и прислуживающих за столом служанок.

— Ну и насколько «частным» тебя устроит?

— Я имею в виду — наедине с каждым из вас. Без охраны, без слуг, и ты дашь слово, что не станешь использовать магию или какие-либо приспособления, которыми ты нашпиговал этот дворец, чтобы подслушать, о чем я говорю с другими.

Лорд-Чародей, немного подумав, подозвал одного из стражников.

— Воин, это Азал ори Таф, капитан моей гвардии, — сказал он, когда стражник приблизился к столу.

Меч кивком приветствовал капитана.

— Капитан, ты слышал, что он сказал?

— Конечно.

— И что думаешь?

Капитан окинул Меча оценивающим взглядом:

— Если он разденется догола и пойдет на встречу с тобой в той одежде, что мы ему дадим, и в то место, что мы укажем — где точно будем знать, что не припрятано никакого оружия, — и если ты будешь вооружен, то я считаю, что риска особого не будет.

— А моего слова, что я его не трону, недостаточно? — спросил Меч.

— Нет. Не тогда, когда жизнь моего господина под угрозой.

— Я не собираюсь делать ему ничего дурного.

— Ну, значит, тогда не станешь возражать и против выставленных условий.

— Ладно, принимаю, — вздохнул Меч. — Просто я считаю, что это лишнее. В конце концов, ты уж точно не заставляешь всех и каждого, кто приближается к Лорду-Чародею, следовать таким правилам.

— Ты не «каждый», — указал капитан. — Ты один из Избранных.

— Я и впрямь один из Избранных, — кивнул Меч. — Что ж, так тому и быть. Значит, после ужина?

— О времени договоримся, — сказал Лорд-Чародей. — Еще пива?

Загрузка...