– Ужасный, жестокий, отвратительный человек! – простонала Елизавета.
– Каким образом Михаил Петрович сделал это? Нас интересуют факты, – остановил «плач Ярославны» Степан. – И мы до сих пор не понимаем, зачем вам понадобились.
– Дайте спокойно договорить, – прошептала Морозова. – Надо изложить все подробности, иначе и не поймете.
– Слушаем вас внимательно, – кивнула я и подлила гостье чай.
Елизавета глубоко вдохнула и продолжила говорить, мы со Степаном молча слушали ее. Если отбросить вздохи и жалобы на тяжелую жизнь, то суть такова.
Утром Лиза, понятия не имея о смерти Раечки, явилась на работу, как всегда, к восьми утра, начала уборку. Через некоторое время к ней подошла бледная до синевы Фаина и процедила сквозь зубы:
– В раздевалке грязь жуткая, наведи там порядок!
Ручкина поспешила туда, где переодеваются ткачихи, Зарецкая отправилась с ней. Когда женщины вышли на лестницу, Фая воскликнула: