В воздухе стало тепло не по сезону. Новая резкая перемена погоды была необычной для такого позднего времени: обыкновенно в октябре, после первых осенних заморозков, погода оставалась свежей и солнечной до начала зимних дождей в декабре. А теперь, во второй раз на этой неделе, температура перескочила от одной крайности к другой.
Темные грозовые тучи собрались в то утро на южном горизонте вскоре после рассвета и быстро пронеслись над низинами и пастбищами с пыльными вихрями и порывами ветра, точно такими же, как перед началом летней грозы. Однако дождь не пошел, и угроза ливня миновала позже утром. Вместо этого теплый влажный туман с Мексиканского залива навис над страной, как мокрое серое одеяло, не давая солнцу пробиться к земле. В полдень, когда легкий ветерок разнес по улицам почти летнее тепло, люди начали открывать двери и окна своих домов.
Многие из торговцев в Сэллисоу, у которых магазины готового платья выходили на центральную площадь, разгуливали взад и вперед по тротуару без пиджаков, жалуясь друг другу на неожиданное возвращение теплой погоды. Некоторые рассуждали о том, что климат вступает в новую фазу, другие поносили науку за то, что она изменила установленный веками круговорот природы. Останавливаясь время от времени и сокрушенно покачивая головой, лавочники с грустью смотрели на свои витрины, где красовалась теплая одежда, думая о том, что их лавки пустуют без покупателей, и гадая, сколько времени это продлится, пока погода не вернется к норме. Как им было хорошо известно по долголетнему опыту, сельские жители не поедут в город покупать зимнюю одежду, пока стоит теплая погода.
У городского пожарного депо, на южной стороне центральной площади, пожарный без пиджака сладко дремал на полуденном пригреве, прислонив стул к кирпичной стене.
Адвокат в одной из контор второго этажа на восточной стороне площади, дожидаясь возобновления судебного заседания после перерыва, оставался недвижим вот уже целые полчаса, упершись ногами в открытое окно.
Съев свой завтрак из бумажного мешка, водитель такси оставил машину у обочины тротуара и растянулся на лужайке перед зданием суда, прикрыв лицо газетой от голубей. Он спал уже довольно долго.
На западной стороне площади, в кафе «Джонни Реб», стены которого были декорированы федеральными и звездно-полосатыми флагами, выключили отопление и включили вентилятор, и все, завтракавшие за стойкой, заказали себе чай со льдом вместо горячего кофе.
Лоуэна Нели была в центре города с десяти часов утра, она ходила из одной конторы в другую в поисках работы и уже успела устать и пасть духом. Однако она решила не бросать поисков, пока ей не удастся найти работу.
Когда Лоуэна вошла в расположенную на северной стороне площади контору Клива Мэнграма по продаже и страхованию недвижимости, она еще надеялась найти такое место, какого ей хотелось, но Клив ей сказал, что у него в конторе уже есть секретарша и никого больше ему не требуется. Секретарша Клива как раз ушла завтракать, и в маленькой конторе в это время никого больше не было. Лоуэна уже повернулась к выходу, но тут Клив потянулся и схватил ее за руку.
— Погодите минутку, — сказал он, — мне нужно спросить вас кое о чем. Подите-ка сюда.
Крепко держа Лоуэну за руку, Клив тянул ее назад, пока они не очутились за перегородкой, откуда их не видно было прохожим с улицы.
— Что вы хотите у меня спросить? — сказала Лоуэна, силясь вырвать у него руку. — Если у вас нет для меня работы…
— Не волнуйтесь, — сказал Клив, таща ее все дальше за перегородку. — Вам не из-за чего беспокоиться.
Она все вырывалась, силясь освободиться от его хватки.
— Как вас зовут? — спросил он.
— Лоуэна Нели.
— Давно ли вы в Сэллисоу?
— Со вчерашнего дня.
— Откуда вы приехали?
— Из округа Пальметто.
— Вы не можете получить такую работу, какую вам хочется. Во всяком случае, не в этом городе. Вы только зря тратите время. Но я могу устроить для вас кое-что другое. И с удовольствием это сделаю. Ну как, вы согласны?
— О какой работе вы говорите?
— Моей жене нужна помощница по хозяйству. Вы получите хорошее жалованье, и комната для вас тоже найдется. Комната будет бесплатная, я ничего с вас не возьму. Все отлично уладится. Я уговорю жену нанять вас. Она сейчас приедет в центр искать человека на эту работу. Вам надо только согласиться, и тогда все отлично уладится. Ну как?
— Я не хочу быть прислугой. Я ищу конторскую работу.
Клив обнял ее и рывком притянул к себе. Лоуэна пыталась вырваться и выбежать на улицу, но он был гораздо сильнее. Она закрыла глаза, чувствуя его горячее дыхание на своем лице и шее.
— Пустите меня, — умоляла она, задыхаясь в его объятиях. — Пожалуйста, пустите.
— Напрасно вы так говорите, — сказал он. — Не беспокойтесь, все будет в порядке.
Она не заметила, как он расстегнул на ней платье, пока не почувствовала, что его руки бесстыдно скользят по ее нагому телу. Как только Лоуэна это почувствовала, она начала еще отчаяннее вырываться и отталкивать его. Он стиснул ее еще крепче, так что она не могла пошевельнуться.
— Я хочу вам кое-что сказать, — заговорил он, дыша ей в лицо. — Давно уж мне не приходилось видеть таких красоток. Я все поджидал, что подвернется кто-нибудь, вроде вас. Вы как раз мне подходите. И если вы будете со мной милы, я о вас позабочусь. У меня всегда была слабость к таким девушкам — цвет кожи у вас мне как раз по вкусу. Скажите только слово, и я тоже буду к вам ласков и позабочусь о вас. Ну как, согласны?
Лоуэна покачала головой, отказываясь отвечать.
— Не качайте головой, это вам не поможет, — сказал ей Клив. — Я не выпущу вас отсюда, пока вы не ответите, и ответ должен быть такой, какой полагается.
— Если вы меня не пустите, я закричу, — сказала Лоуэна.
— Что ж, кричи. Кричи, сколько влезет! Здесь тебя никто не услышит. Только если ты попробуешь, я сумею тебя унять.
Она чувствовала, что он возится с ее одеждой, но от слабости не могла пошевельнуться и даже не пыталась остановить его.
— Ты не пожалеешь, — слышала она. — Я все для тебя сделаю, что надо. Ты только будь со мной мила, и я о тебе позабочусь. Слышишь? Я тебе обещаю.
— Что вам от меня нужно? — наконец спросила она.
— А ты как думаешь, что мне нужно? То самое, что нужно всякому от такой красивой девушки. Не буду же я тебе растолковывать, сама знаешь, о чем я говорю. Сказал я тебе, что мне нравится твой цвет кожи, и с каждой минутой нравится все больше.
— Пожалуйста, пустите меня… не держите здесь, — умоляла она. — Я вовсе не такая.
— Для меня все такие, если они мне нравятся.
— Нет, не надо…
— В чем дело? Я для тебя недостаточно хорош?
— Не знаю… только, пожалуйста, пустите меня.
— Можешь твердить свое, сколько влезет, я все равно добьюсь своего.
Обняв ее одной рукой за талию, а другой подхватив под колени, Клив опустился с ней на пол. Когда он придвинулся вплотную, Лоуэна заплакала.
— Тебе не из-за чего плакать, — сказал он ей. — Будешь со мной по-хорошему, так не пожалеешь. Я тебе обещал и не обману.
Кто-то отворил дверь конторы и вошел в нее с улицы, и Клив быстро зажал девушке рот рукой, чтобы она не закричала. Перегородка была выше человеческого роста, и он не мог увидеть, кто вошел. Пока он ждал, в надежде, что вошедший в контору скоро уйдет, послышался стук каблуков по не застеленному ковром полу.
— Клив! Где ты, Клив?
Как только Клив услышал голос своей жены, он рывком поднял Лоуэну на ноги и подтолкнул ее к задней двери. Жена опять позвала его, когда он открыл дверь и выпихнул девушку в переулок. Обернувшись, он увидел на полу ее туфли и сумочку. Клив поднял их с пола и вышвырнул вслед за ней, потом захлопнул дверь, прежде чем жена успела заглянуть за перегородку.
Ошеломленная, вся дрожа, Лоуэна пробежала часть пути по переулку и только потом остановилась застегнуть платье и откинуть волосы со лба. В переулке никого не было, ее никто не видел, и она прислонилась к стене одного из строений и постояла, пока не собралась с силами и не почувствовала, что сможет дойти до конца переулка.
Хотя она все еще не нашла работы, но была слишком взволнована, чтобы искать дальше после того, что случилось в конторе Клива Мэнграма по продаже и страхованию недвижимости, — она понимала, что ей придется подождать до завтра и тогда начать поиски снова.
Лоуэна и сама не знала, до чего она ослабела и проголодалась, пока не вышла из переулка на другую сторону городской площади. Было уже около двух часов дня, а она еще ничего не ела после завтрака ранним утром. Всего за несколько домов отсюда был ресторан, и ей слышалась музыка пианолы-автомата, звучавшая приветливо и зазывающе.
Войдя в кафе «Джонни Реб», Лоуэна едва успела сделать несколько шагов от двери, как Бад Парди, владелец кафе, поспешил выйти из-за кассы и остановился перед ней. Ни слова не было сказано, и она, не понимая, что значит такое поведение, попыталась обойти его кругом и подойти к стойке.
Бад Парди опять встал перед ней и на этот раз поднял руку, не давая ей пройти. Громкая музыка играла по-прежнему, но смех и громкий говор посетителей, сидевших в кафе, постепенно затихли — все оборачивались и смотрели на нее.
Все так же не опуская руки, Бад придвинулся ближе. Лоуэне пришлось отступить.
— Ну? — сказал он грубо.
Удивленная его грубостью, она не нашлась, что ответить.
— Что вы тут делаете? — все так же грубо спросил Бад. — Что вам нужно?
— Я зашла съесть что-нибудь.
— Здесь вам есть нельзя.
— Почему же?
— А вы сами не понимаете?
Она покачала головой.
— Не знаю, что вы хотите сказать.
— Сейчас узнаете. Я имею право отказывать, кому мне вздумается, и вам тоже.
Он указал на большую картонную вывеску на стене позади кассы.
— Если вы не ослепли, так на этой вывеске все написано. Поглядите хорошенько, а потом убирайтесь отсюда.
— Не понимаю, — сказала она растерянно.
Громкая музыка вдруг умолкла, и Лоуэне стало слышно, как смеются посетители у стойки.
— Если вы и теперь не понимаете, в чем дело, — с коротким смешком сказал Бад, — так думайте поскорей. А по-моему, вы просто дурака валяете и стараетесь извернуться.
Опустив руку, Бад повернул голову и взглянул на посетителей за стойкой. Они следили за ним, дожидаясь, что будет дальше. Тогда он повысил голос так, чтобы всем было слышно, и опять взглянул на нее.
— Давно ли вы в городе?
— Со вчерашнего дня.
— Откуда вы приехали?
— Из округа Пальметто.
— Что-то непохоже. Вы ведете себя так, как будто приехали откуда-нибудь с севера. Как вас зовут?
— Лоуэна… Лоуэна Нели.
— Ну, я не знаю, как водится там, откуда вы в самом деле приехали, зато знаю, как водится у нас. Это город для белых. А теперь убирайтесь отсюда, вам же сказано.
Музыка вдруг оглушительно загремела снова. Посетители кафе все еще глядели на нее, но их смеха она уже не слышала. Их лица словно уплыли куда-то, пока не стали неразличимы.
Снова подняв руку, Бад Парди подтолкнул Лоуэну назад к дверям. Выйдя на улицу, он опустил руку и взглянул на Лоуэну оценивающим взглядом. И тут он в первый раз улыбнулся ей. Лоуэна отступила назад, он двинулся вперед.
— Погодите минутку, — сказал он, подмигивая ей. — Не уходите пока. Мне нужно вам сказать кое-что.
Лоуэна взглянула на него, не говоря ни слова.
— Здесь, на улице, я вас гораздо лучше разглядел, — сказал он, интимно понижая голос. — Вами, право, можно увлечься, Лоуэна. Давайте потолкуем немножко на этот счет. Что вы скажете?
Бад ждал ее ответа, но она промолчала.
— Позвольте мне вам сказать, Лоуэна. Я рад, что вы зашли сейчас в кафе. Право, рад. Потому что, если бы вы не зашли, я бы вас так и не узнал. Давайте встретимся нынче вечером, повеселимся вдвоем. Ну, так как же?
Лоуэна попятилась от него. Оглянувшись через плечо на посетителей кафе, следивших за ним из окна, Бад поравнялся с Лоуэной. Они уже миновали кафе «Джонни Реб» и шли мимо одной из лавок готового платья. Официантка и кое-кто из посетителей вышли из кафе и глядели им вслед.
— Что же вы молчите? — спросил Бад. — Перестаньте на меня сердиться. Вот увидимся вечером, я с вами помирюсь.
— Пожалуйста, оставьте меня в покое, — сказала она.
— Я вам кое-что хочу сказать. Прямо говорю, мне у вас нравится цвет кожи, и нравится все больше и больше. Я неравнодушен к девушкам с таким цветом кожи. Он мне как раз по вкусу.
Она шла дальше, словно не слыша ни единого слова.
— Набиваете себе цену, да? Ведете себя так, будто вы слишком хороши для меня, да? Но вам меня не провести. Сразу видно, что вы тоже не прочь повеселиться, как и всякая другая. Так как же насчет свидания? А? Придете, что ли? Мне, знаете ли, нравится ваш цвет кожи. Придете сюда вечером, часам к десяти? Это когда я закрываю кафе. Тогда все будет в порядке. Никого не останется, кроме меня. Подойдите к задней двери. Я вас буду ждать. Так не забудьте же — к десяти часам вечера.
Лоуэна, все так же не отвечая ему, прибавила шагу.
— Почему же вы не хотите со мной иметь дело? — уговаривал он ее. — Не пожалеете. Я всегда любил таких девушек. Ваш тип мне как раз подходит. Так вы вернетесь к десяти часам? Ведь придете? Ну, скажите, что придете.
К этому времени они дошли до перекрестка, и Лоуэна почти бежала, пытаясь отвязаться от него. Бад дошел за ней до края тротуара и здесь остановился.
— Послушайте! — громко окликнул он ее, когда она уже переходила улицу. — Вы, должно быть, та самая, о ком я слышал! То-то вы и нос дерете перед белыми! Не хотите, чтобы вас считали за мулатку! Ну, да ведь я вижу, с кем имею дело!
Лоуэна не оглянулась.
Перебежав через городскую площадь, она пошла по Морнингсайд-стрит к дому Дженни Ройстер, в четырех кварталах от площади. Слезы набегали ей на глаза, и она несколько раз останавливалась и вытирала их, чтобы лучше видеть, куда идет. Она старалась не думать о том, как Бад Парди обошелся с ней в кафе, и о том, как он разговаривал с ней на улице, однако знала, что никогда не сможет этого позабыть.
Медленно идя по улице и думая о том, что она так и не смогла найти работу, Лоуэна чувствовала себя такой несчастной и выбитой из колеи, что пожалела, зачем она приехала в Сэллисоу. Ни в одной конторе у нее не спросили даже, где она училась и что умеет делать, нигде ей даже не предложили оставить заявление. Каждый раз как она входила в контору, кто-нибудь вставал ей навстречу и говорил, что никаких вакансий у них нет. Даже в газовой и электрической компании, которой принадлежала самая большая контора в городе, ей сказали, что все заявления о найме на работу заполняются в главной конторе, а у них в отделении нет под рукой даже бланков для этого.
Свернув с городской площади, Лоуэна не встретила на улице ни души, пока не прошла полдороги к дому Дженни Ройстер. Она услышала чей-то веселый свист и, подняв глаза, увидела, что навстречу ей идет Шорти Гудвилли. Теперь было уже поздно переходить на другую сторону улицы, чтобы уклониться от разговора с ним.
Шорти направлялся в центр города, торопливо семеня короткими ножками и громко насвистывая. В это время дня он по привычке ходил в центр города играть на бильярде, стоя на скамье, с разрешения прочих игроков, и выпивать несколько бутылок пива в каком-нибудь баре. Потом обычно играли в покер в городском пожарном депо, после того как кончалось заседание в суде, и Шорти любил сыграть партию-другую, пока не наступало время возвращаться домой к ужину, который Дженни всегда оставляла ему по вечерам.
Лоуэна кивнула Шорти с беглой улыбкой и хотела пройти мимо, не останавливаясь. Однако он встал поперек тротуара, и ей пришлось остановиться.
— Здравствуйте, Лоуэна, — сказал он, глядя снизу вверх и дружелюбно ухмыляясь.
— Здравствуйте, — ответила она.
— Где вы были?
— В центре города.
— Что же вы так рано возвращаетесь? Разве не нашли работу?
Она покачала головой.
— Нет.
— Не нашли? — сочувственно сказал он своим тоненьким голоском. — Ну, это очень жалко, Лоуэна. Но ведь вы не надеялись, я думаю, найти работу так сразу. На это нужно время, а мне говорили, что чем лучше работа, тем трудней ее найти. Слыхали вы про такую теорию?
Она не хотела плакать, но ей все же пришлось утереть слезы, катившиеся по щекам.
— Вы из-за этого и плачете, что не удалось найти работу сразу?
Она взглянула на него и ничего не ответила.
— Не горюйте, Лоуэна, — сказал Шорти, дотягиваясь до ее руки, чтобы пожать ее в утешение. — Через несколько дней вы найдете работу, какую хотите. Говорят, всегда находишь работу, когда на это меньше всего надеешься. Слыхали вы про такую теорию?
Шорти ждал ответа, не выпуская ее руки, но когда она промолчала, он обнял ее и прижался к ней. Головой он уткнулся ей в живот.
— Я вам скажу, что я сделаю, — сказал он, поднимая голову и заглядывая ей в лицо. — Пойду сейчас в центр города и порасспрошу там кое-где насчет работы. Это самый лучший способ — зайти и поговорить. А если я нынче найду что-нибудь верное, я вам скажу, как только вернусь домой.
Лоуэна оттолкнула его.
— Нет, не надо, — отказалась она. — Пожалуйста, не делайте ничего этого!
— Почему же? — спросил Шорти. — Что тут такого? Ведь вам нужна работа? Почему же я не могу вам помочь? Вы же сами говорили Дженни вчера вечером. Я это слышал.
— Теперь я не уверена… Я сама не знаю, что мне делать, — сказала Лоуэна и пошла дальше. — Но только, пожалуйста, не надо ничего этого. Я не хочу!
И прежде чем он успел сказать ей еще хоть слово, она быстро ушла.
— Странная манера разговаривать, — громко сказал Шорти самому себе, потом повернулся и опять зашагал к центру города.