Джейк

Глава 20

Изабель решила, что Бог совершил серьезную ошибку, сотворив мужчину не по образу женщины. Когда Джейк рассказал, что случилось с Мэттом, она исполнилась решимости сделать все возможное, чтобы Мэтт знал — он остается нежно любимым членом группы. Но Джейк предупредил: она никак не должна показывать свою осведомленность, если не хочет, чтобы ей свернули шею.

Изабель была в ярости, но решила подождать и дать Джейку возможность убедиться, что его тактика неправильна. Когда он потерпит полное поражение, выступит она и покажет, как нужно обращаться с такими чувствительными мальчиками, как Мэтт.

Но события развивались совершенно не так, как ожидала Изабель.

Джейк обращался с Мэттом с тем же грубым пренебрежением к его чувствам, как вел себя всегда. Мэтт, казалось, не только не возражал, а просто расцветал от обращения, которое заставило бы любую женщину засыпать в слезах ночь за ночью. Он все еще мало говорил, но разговаривал. И ему нравилось быть поближе к Джейку. Он никогда не пытался сесть с ним рядом, как это делал Вилл, но был всегда достаточно близко, чтобы слышать каждое его слово.

Изабель вела собственную битву за то, чтобы быть ближе к Джейку, не давая это заметить другим. Перегон скота давал, конечно, мало возможности оставаться рядом с кем-либо, особенно когда правишь фургоном с продуктами. Девушка рано вставала, чтобы готовить еду, потом мыла посуду, а стадо уходило вперед. Джейк объяснял, где собирается раскинуть лагерь, и она их догоняла, чтобы вскоре уехать вперед готовить ужин, и большую часть вечера проводила, убирая после ужина и готовясь к следующему утру. Изабель была готова упасть от изнеможения, но не могла этого сделать, так как Джейк никогда не замедлял темп движения, всегда был в седле или учил мальчиков стрелять. Ей не хотелось думать о том, сколько патронов было расстреляно по воображаемым индейцам. Потом Джейк решил научить стрелять Изабель.

— Я не хочу учиться стрелять. Не признаю убийство.

— Я тоже, — согласился Джейк. — Но свою смерть признаю еще меньше.

Изабель не хотела, чтобы те несколько минут, которые Джейк решил провести с ней, были потрачены на разговоры об оружии. Он держал слово и всегда старался быть подальше от нее. Девушка получила именно то, что хотела, и ненавидела это.

— Пока нам очень везет, но нельзя надеяться проделать весь путь до Санта-Фе без неприятностей. Вы самая уязвимая из всех и должны знать, как защитить себя.

Кое-что изменилось. Каждый день он оставлял с ней кого-нибудь из старших мальчиков, а последние два дня ехал сам. В первый раз, когда это случилось, сердце Изабель стучало от волнения, она боялась остаться с ним наедине, но Джейк настаивал, что она должна отдохнуть, пока он будет править фургоном.

Она пыталась спорить, но это было бесполезно.

Как всегда. Джейк был самым упрямым мужчиной, которого когда-либо создавал Бог. Это раздражало даже больше, чем то, что он всегда прав.

Они должны ехать — стадо уже ушло, — но он решил, что именно сейчас самое время учить ее стрелять. Изабель собиралась отказаться, но решила, что дело того не стоит. Кроме того, как бы сильно она не была против оружия и мысли убивать кого-то, у нее появилось ужасное чувство, что когда-нибудь придется защищать себя. Или Джейка.

— Это нетрудно, — Джейк подал незаряженную винтовку. — Вот, держите. Привыкайте к ощущению.

Она бы предпочла, чтобы Джейк держал не винтовку, а ее. Она знала это ощущение, и оно ей нравилось. Гораздо лучше, чем винтовка, та была холодной, нелепой и тяжелой.

— Не держите ее так, словно это змея. Она вас не укусит.

С равным успехом это могла быть и змея. Она не понравилась бы ей точно так же. Джейк взял винтовку.

— Держите у плеча, вот так.

Изабель попробовала повторить, но это оказалось неудобно. Она передвинула приклад к левому плечу. Стало лучше.

— Вы левша?

— Да. Это важно?

— Просто не буду пытаться учить вас стрелять не с той руки.

Джейк все еще не был удовлетворен тем, как она держит винтовку.

— Дайте, я покажу.

Он встал за спиной и обнял Изабель. Ей это понравилось гораздо больше.

— Вы должны упереть приклад в левое плечо, вот так.

Он плотно прижал винтовку к ее плечу.

— Держите левой рукой, — Джейк взял ее левую руку и положил снизу на приклад ружья. — Положите правую руку на курок, вот так.

Своей рукой он поместил ее указательный палец на курок и обвил большим и остальными пальцами ствол.

Изабель никак не сопротивлялась, но и не обращала большого внимания на то, что говорил Джейк. Она не могла собраться с мыслями, когда его тело касалось ее, чувствовала свои плечи у его груди, а бедра у своих ягодиц, его щеку на волосах, дыхание на шее. Девушка не могла думать о какой-то глупости, вроде винтовки. Он мог предложить ей пушку или игрушечное ружье, она не заметила бы разницы.

— Теперь смотрите через желобок на мушку.

Тембр голоса изменился, Джейк уже не казался таким занятым и уверенным, таким оживленным. Он говорил, слегка задыхаясь, голос скорее напоминал шепот, чем ясный звук.

— Вы не делаете того, что я говорю. Нет смысла стрелять из винтовки, если вы сначала не прицелитесь.

Было ясно — Джейк думает не о винтовках или мишенях. Его тело напряглось. Он попытался отодвинуться, но не мог, не выпуская Изабель и винтовку.

Она чувствовала жар его возбуждения, обжигавшего кожу, как клеймо, ощущала напряжение рук, смыкавшихся вокруг нее все сильнее, пока ей действительно не стало больно.

Джейк, казалось, справился с собой, мышцы расслабились.

— Вы не смотрите вдоль дула, — снова сказал он.

Оба знали, что это невозможно — винтовка слишком дрожала, чтобы кто-то из них смог увидеть что-то более мелкое, чем среднего размера холм.

— Что мне делать, когда я смотрю вперед? — переспросила Изабель.

Она должна хотя бы попытаться быть внимательней, иначе бросит винтовку и упадет в его объятия.

— Убедитесь, что цель находится в центре прицела. Затем спустите курок, вот так. Не дергайтесь, промажете.

Ее прицел был направлен на Джейка, но это не так просто, как застрелить его. Разум говорил, что она потрясающе глупа. Чувства шептали, что это как раз тот мужчина, который может дать все, чего она хочет. Тело кричало, что Изабель даром тратит время. Оно жаждало поглотить Джейка здесь и сейчас.

Напряжение стало невыносимым, Изабель прислонилась к Джейку спиной и уронила винтовку. Джейк резко шагнул назад.

Изабель повернулась, их взгляды встретились. Винтовка была забыта. Они стояли, глядя друг на друга, не в силах пошевелиться, не способные говорить. Вдруг один из мулов переступил с ноги на ногу, чары рассеялись. Джейк протянул руки, и Изабель шагнула в его объятия.

Поцелуй был горячим и неистовым. Все самообуздание, все отчаяние, подавляемое желание сожгло последние следы колебания. Изабель забыла свои опасения насчет будущего, забыла, что превращается в падшую женщину, что, может быть, никогда не увидит Джейка, когда они приедут в Санта-Фе.

Изабель помнила только о том, что снова в объятиях Джейка, и он целует ее со всей страстью, которой она так пылко хотела. Джейк был самым настоящим из всего, что с ней когда-либо случалось, и она намерена виснуть на нем так долго, как только удастся.

Изабель крепко прижалась к нему всем телом, стремясь ощутить боль в напрягшейся груди, его твердую плоть. Лоно горело от потребности почувствовать его внутри себя.

Когда нетерпеливые пальцы Джейка путались в пуговицах платья, Изабель не помогала ему — хотела подольше ощущать его руки на своем теле, чувствовать теплые влажные губы, обжигающие твердеющую грудь своим желанием.

Зубы Джейка нашли чувствительный сосок, и из горла Изабель вырвался стон. Утренний ветерок никак не мог охладить разгоряченную плоть. Ничто, кроме соединения с телом Джейка, не могло погасить огонь, сжигавший лоно.

Изабель прислонилась к борту фургона. Джейк просунул ногу между ее ног. Изабель едва устояла, обхватила ногу Джейка бедрами и сжала. Ощущение давления оказалось изумительно. Оно доставило удовольствие и дразнило напряжение.

Изабель чуть расслабила бедра, и рука Джейка пробралась между ее ног. Он не искушал и не дразнил, это было не нужно. Ее тело уже истекало горячей влагой. Джейк раздвинул ее плоть и проник в нее, пальцы направились прямо к чувствительному бугорку. Изабель содрогнулась всем телом.

Потребовалась всего минута, чтобы магия, вызванная рукой Джейка, заставила Изабель забыть чудеса, сотворенные его губами с ее грудью. Он продвигался все глубже, постепенно увеличивая давление, мало-помалу ускоряя темп, пока она не ощутила волны наслаждения, бегущие по телу.

Изабель приникла к Джейку, тело извивалось и мучилось от растущей страсти, сжигающей ее. Без предупреждения волны разбились, и она почувствовала, что напряжение хлынуло из нее, уступая место физическому облегчению.

Прошло несколько мгновений, прежде чем дыхание восстановилось. Только тогда она настолько овладела своими расстроенными чувствами чтобы заметить — Джейк больше не был ее партнером в чувственном путешествии, не был и руководителем. Отодвинулся и стоял, пристально глядя на нее, лицо казалось маской потрясения и стыда.

— Я не хотел этого.

Изабель с трудом обрела контроль над разумом и телом. Джейк быстро удаляется от нее. Она должна остановить его, пока он не сбежал совсем.

— Я хотела этого так же сильно, как и ты.

— Но я обещал… Дал слово…

— Знаю, но…

— Ты сказала, что не можешь поручиться за себя, и я обещал делать это за двоих. Обещал.

— Джейк, я хотела тебя. И стремилась, чтобы ты испытывал то же.

— Я хочу. Так хочу тебя, что трудно думать о чем-нибудь еще. Почему, ты думаешь, я заставлял кого-нибудь из мальчиков ездить с тобой?

Изабель обрадовалась — Джейк держался на расстоянии, потому что не доверял самому себе. А она никак не могла навсегда отогнать страх, что он больше не заинтересуется ею, после того, как уже занимался с ней любовью. Потребность в Джейке зашла гораздо дальше физического желания.

Изабель застегнула пуговицы.

— Ты — леди. И слишком хороша для такого, как я.

— Не будь глупым. Я просто женщина.

— Ты никогда не будешь «просто женщиной». Всегда будешь тем, кем тебя учили быть. Ты не сможешь стать другой, даже если попытаешься. Не больше, чем я смогу быть кем-нибудь кроме того, кто я есть. Ты принадлежишь миру нежной музыки, богатых возможностей, комплиментов, нашептывания на ухо. Я принадлежу вот этому миру с его быками и пылью.

— Не хочу, чтобы меня посадили в стеклянный дворец и вынимали только, чтобы восхищаться, — сказала Изабель в ужасе от той жизни, которая, как ему кажется, ей нужна. — Может быть, я не так хорошо переношу быков и пыль, как ты, но предпочитаю их той жизни, которую ты описал. Я хочу быть живой, Джейк, чувствовать, как живой человек. Ты показал мне разницу.

— Не я, мальчики.

— Нет. Это ты и твоя решимость ткнуть меня в это носом, пока весь снобизм не стерся.

Но сейчас невозможно убедить его. Джейк слишком потрясен нарушением своего обещания, чтобы слушать ее, или поверить, если и прислушается. Нужно заставить его понять, что она уже не та женщина, какой была всего несколько недель назад, но он не готов услышать ее сейчас. Слишком зол на себя самого.

— Нам лучше ехать, — сказал Джейк. — Не хочу, чтобы кто-нибудь из мальчиков вернулся посмотреть, не случилось ли с нами чего.

— Джейк…

— Мой отец научил меня гордиться своим словом. Он не принял бы мой голод по тебе в качестве причины нарушить слово.

Изабель не могла не улыбнуться.

— Но я принимаю. И думаю, это лучшая из причин.

— Это больше не повторится. Обещаю.

— Джейк, не обещай. Я этого не хочу.

— Ты думаешь, я снова не смогу сдержать обещание?

— Просто не хочу, чтобы ты сдерживал его. Ему понадобилась минута, чтобы осмыслить.

Изабель хотела бы знать, о чем он думает, хотя о чем бы ни думал, его мысли в беспорядке.

Но Изабель больше не нужны размышления. Она знает, чего хочет. Любит Джейка и хочет выйти за него замуж. Абсолютно не ясно, как ей удастся справиться с этой брачной затеей, но Изабель отказывалась беспокоиться относительно ее практического решения. Она любит Джейка, и он ее любит. Изабель уверена, даже если он еще не понял этого сам. Они найдут выход. Точно знает, что найдут. Джейк может сделать все.

И еще Изабель обнаружила, что она не тот человек, каким себя считала. Может быть, даже научится стрелять из винтовки.

Джейк подавил порыв ускакать так далеко, чтобы не иметь возможности видеть Изабель. Конечно, он пытается сбежать от своей совести, а не от Изабель. Он не должен был заниматься с ней любовью. Обещал держаться на расстоянии, и вот при первом искушении сдался и взял ее.

Изабель сказала, что хотела его так же сильно, как и он ее. Острое, как лезвие ножа, желание вспыхнуло в нем, сделав твердым и горячим. Даже сейчас он дрожал от усилий заставить себя не повернуть назад и не заняться с ней любовью, пока эта сводящая с ума потребность не отпустит тиски своей хватки. От того, что она хочет его, гораздо труднее не уступать.

Джейк напомнил себе о матери. Та не могла выносить единственного образа жизни, который он может предложить Изабель. Девушка может попытаться, но, безусловно, вернется к обществу, которое понимает и принимает.

Джейк никогда не удовлетворится любовной связью, которая длится, пока существует страсть к друг другу. Он сомневался, что его потребность в ней когда-нибудь истощится. Никогда не ожидал, что будет чувствовать что-нибудь подобное — никогда не хотел этого, — и это пугало. Это заставляло еще больше бояться полюбить Изабель. Если он полюбит ее, последует за ней куда угодно.

И это будет конец для обоих.

Но она не любит его. Не может любить. Она, наверное, действительно хочет заниматься с ним любовью, но в качестве мужа женщины ее типа ищут кого-нибудь другого.

Лучше держаться подальше от нее, пока они не доберутся до Нью-Мексико. После продажи стада он позаботится, чтобы у нее хватило денег вернуться в Остин. Найдет что-нибудь и для ребят, так как не может оставить их, пока не обеспечит им безопасность.

А потом уйдет. Джейк не сможет остаться с Изабель, зная, что не может иметь ее. Может быть, поедет в Колорадо и создаст новое ранчо. Может быть, вернется в Техас и соберет еще одно стадо. Мальчики могут помочь. Может быть, бросит свое ранчо и наймется простым загонщиком. Джордж Рандольф даст работу, если Джейк попросит.

Куда бы он ни поехал, это место должно быть достаточно далеко от Изабель, чтобы больше никогда ее не видеть.

Изабель поняла — что-то случилось — еще раньше, чем они подъехали к стаду. Животные разбрелись, паслись сами по себе и не двигались вперед длинной извивающейся колонной. Мальчиков не было видно.

— Кто-то убился, — Изабель была уверена, что больше ничто не могло заставить мальчиков уйти и бросить стадо.

— Лучше им действительно серьезно разбиться, чем позволить стаду разбрестись просто так, — процедил Джейк сквозь зубы. — Я поеду вперед и выясню, что случилось.

Он оставил ее медленно тащиться в фургоне, как будто она не горела таким же нетерпением.

Когда Изабель подъехала, глазам ее предстала совершенно неожиданная картина. Мальчики стояли вокруг мертвого бычка. Шон и Хоук держали незнакомого мальчика, пытавшегося вырваться. Чет объяснял Джейку, что случилось.

— Не знаю, как он подобрался так близко, и никто из нас его не увидел. Потом загнал бычка в это старое русло и, пока я сюда добирался, убил его.

— Кто ты такой? — сурово спросил Джейк. — Что ты здесь делаешь один?

Мальчик казался еще совсем ребенком, лет восьми, самое большее — девяти. От солнца и ветра лицо обгорело и покрылось волдырями. Темно-каштановые волосы острижены неровными прядями. Мятая широкополая шляпа, способная закрыть почти все лицо, бесформенные коричневые штаны и слишком большая клетчатая рубашка болтались на худом теле. Изабель сомневалась, чтобы он весил больше семидесяти фунтов. Тяжелые ботинки были велики на несколько размеров, но руки изящные и тонкие. Девушка решила — если его вымыть, он будет красивым маленьким мальчиком.

Ребенок не хотел отвечать Джейку. Пока Изабель выбиралась из фургона, он вырывался. Обнаружив, что Шон гораздо сильнее его, укусил сначала Шона, затем Хоука. Прежде чем те пришли в себя, ребенок бросился к Изабель, обхватил ее за талию и спрятался за ней.

— Не позволяйте им убить меня! — крикнул он тоненьким голоском.

— Никто не собирается тебя убивать, — Джейк безуспешно пытался вытащить мальчика из-за спины Изабель. — Но я не могу позволить красть моих бычков.

— Я не крал! — кричал мальчик, уворачиваясь от Джейка. — Просто взял!

— Для меня это одно и то же, — сказал Джейк, не в состоянии уловить разницу.

— Вам больно? — спросила Изабель Шона и Хоука.

Шон потряс рукой.

— Он не прокусил кожу, но болит дьявольски. Что с тобой, ты, маленький сукин сын? Кусаются только девчонки.

— Еще раз тронешь меня, и опять укушу! — вызывающе прокричал мальчик.

— Ребята, возвращайтесь к стаду, — приказал Джейк. — Изабель и я позаботимся о нем. И в следующий раз, если оставите быков одних, лучше пусть кто-то из вас будет мертв или чертовски близок к этому.

Мальчикам не хотелось что-нибудь пропустить, но они сели на лошадей и отъехали.

— Ну, — Джейк повернулся к сорванцу. — Ты можешь начать с того, что скажешь, как тебя зовут.

— Нет.

— О'кей, пока не предложишь что-нибудь получше, твое имя будет — Врет.

— Нет!

Джейк не обратил внимания.

— Ну, Врет, что ты здесь делаешь один? Здесь нет ни одного белого человека на двести миль вокруг.

— Меня зовут Дрю.

— Раз познакомиться с тобой, Дрю. Где твоя семья?

Внезапно золотисто-карие глаза мальчика наполнились слезами.

— Умерли. Индейцы их убили. Я рад, что укусил этого верзилу.

— Ты не должен был этого делать. Хоук — всего лишь наполовину команч. Как ты здесь оказался?

Казалось, Дрю не раскаивается.

— Мне помог Уорд.

— Кто такой Уорд? — спросила Изабель.

— Человек, который мне помог. Его лошадь сломала ногу. Он хотел ехать с нами, когда напали индейцы. Он их убил, но его ранили. Я убил этого бычка, чтобы мы могли поесть. Мы уже съели все, что было в фургоне.

— Где этот Уорд?

— Ниже по руслу. Мы следили за вами.

— Веди нас к нему, — приказал Джейк.

— Вы собираетесь убить его?

— Нет, конечно, — заверила Изабель. — Мы хотим помочь вам обоим.

Дрю посмотрел на Джейка, ища подтверждения.

— Это правда. Ну, поторопись. Мы должны догнать стадо.

Дрю, казалось, не вполне был убежден, что у Джейка на уме нет ничего дурного, но все-таки двинулся вперед. Изабель подумала, что мальчик не привык принимать решения, от которых может зависеть его жизнь, но подозревала, что он из тех, кто быстро учится этому.

— Как давно вы здесь? — спросил Джейк.

— Две недели. Кажется, будто вечность.

— Еще кто-нибудь был с тобой, кроме родителей?

— Нет.

— Что заставило твоего отца путешествовать одного? Он напрашивался на неприятности.

— Ему это все говорили, но папа никого не слушал.

Внезапно Дрю нырнул в заросли можжевельника и ползучих растений, растущих по берегам старого русла.

— Не двигайтесь! — раздался чей-то голос с другой стороны русла.

— Мы пришли помочь, — отозвался Джейк. — Дрю добыл ваш обед, но не смог принести его. Мы решили, что можем быть полезны.

— Что у вас на уме?

— Это зависит от того, можете ли вы ходить.

Из кустов выполз человек, помогая себе руками и одной ногой. Одна штанина была распорота по шву, открывая перевязанную ногу. Это был высокий, худой мужчина, в чертах лица проглядывало что-то испанское. Или, может быть, так просто казалось, потому что одет он был в испанском стиле. К тому же, за это говорили прямые черные волосы, тонкая кожа и глубокие голубые глаза. Рядом с ним лежали седло, уздечка и седельная сумка черной испанской кожи, отделанные серебром. Кто бы ни был этот человек, он явно не беден.

Мужчина увидел Изабель, и его поведение сразу изменилось.

— Мои извинения, мадам, но боюсь, я не могу приветствовать вас так, как хотел бы, — его речь была изысканна. — Мое имя Уорд Диллон. Когда буду в состоянии, то, безусловно, поцелую вашу руку.

— Это не обязательно. Меня больше интересует ваша рана.

— Подобное зрелище не для леди.

— За последние недели я видела довольно зрелищ не для леди и пока не упала в обморок, — ответила Изабель, раздраженная тем, что он обращается с ней точно так же, как Джейк. Неужели нужно быть одетой, как неряха, чтобы мужчины поняли — она способна на что-то большее, чем только держать зонтик и обмахиваться веером.

Уорд перевернулся и лег на спину.

— Простите, что я так невежлив, но у меня нет больше сил.

Джейк осторожно осмотрел его.

— Сомневаюсь, что его нужно спасать. Изабель была шокирована, но Уорд сдавленно рассмеялся.

— Был бы рад, если бы вы попробовали. Судя по вашей команде, у вас появился бы хоть один ковбой, достаточно взрослый, чтобы бриться.

Изабель была потрясена, увидев сломанное древко стрелы, торчащее из его ноги.

— Чтобы его вынуть, вам придется подождать, пока доберемся до фургона, — сказал Джейк.

— Так пойдемте, — тихо отозвался Уорд.

Вдвоем Джейк и Изабель подняли его на лошадь. Девушка чувствовала, что боль была нестерпимой, но Уорд не проронил ни слова.

— Выходи, Дрю, — позвал он, когда к нему чуть-чуть вернулись силы. — Мы вполне можем последовать за леди и джентльменом. Не думаю, что в ближайшее время мы получим другое предложение.

Дрю вышел, но с недоверием поглядывал на Джейка.

— Он не очень быстро сходится с людьми, — объяснил Уорд.

— Зато она быстро, — Джейк указал на Изабель. — Особенно с детьми.

— Мое имя Изабель Давенпорт. А этот нелюбезный человек — Джейк Максвелл. Я отвечаю за мальчиков-сирот, которым нужна работа. У Джейка стадо, которое нужно перегнать в Нью-Мексико. Мы решили объединить наши ресурсы.

Уорд усмехнулся.

— Началось с восьми, — добавил Джейк. — Но не успел я оглянуться, она потрясла дерево и свалилось еще двое.

— Похоже, теперь у нас уже дюжина, — уточнила Изабель.

— Меня вы не получите! — заявил Дрю.

— Они получили нас обоих, — усмехнулся Уорд. — Я буду тебе признателен, если ты не станешь создавать им лишние сложности. Их будет вполне достаточно со мной.