Клиент с того света

Глава двенадцатая,

в которой Грым спасает мне жизнь.

— Не ожидал увидеть Гэбрила в таком состоянии. Он мёртвый или пьяный в стельку?

Это муха жужжит у меня над ухом или посторонние голоса, норовящие забраться под черепную коробку. И самое главное — что со мной? Философский такой вопрос. Может, бренное тело покоится в земле, а душа пребывает на небесах… Ладно, сейчас разберёмся, сделаю над собой усилие и…

Кто-то похлопал меня по щекам, удары оказались неожиданно болезненными.

— Кто-то напрашивается на неприятности? — недовольно сказал я, открыл глаза и увидел Колмана.

Полицейский смотрел на меня с нескрываемым отвращением.

— Я что, небритый?

— Гораздо хуже.

— Не верю, что в природе существуют вещи хуже небритого Гэбрила. Если вам плохо от созерцания моей рожи, можете отвернуться. Я всё пойму. Поверьте, я знаю, каково это, ибо каждый день вижу себя в зеркале, помогает лучше двух пальцев во рту.

Колман хмыкнул, но отворачиваться не стал. Твои проблемы, парень.

Наступил рассвет, солнечные лучи пробивались сквозь тяжёлые бархатные портьеры, развевавшиеся от дуновения сквозняка. Я понял, что нахожусь в гостиной. Похоже, меня, пока находился в обморочном состоянии, притащили сюда, уложили на мягкий широкий диван, прикрыв пледом. Интересно — несли или волокли за ноги? Судя по болям в затылке, второй вариант кажется наиболее вероятным — обращались со мной не очень деликатно. Впрочем, голова может раскалываться и по другой причине, скажем, по такой банальной, как похмелье, однако это похмелье отличалось от моих обычных. Появилась одна занятная идейка, просто удивительно, как ей удалось выжить в медленно ворочающихся мозгах.

Я сделал попытку привстать на локтях, получилось, мягко говоря, не очень. Любой инвалид, страдающий артритом, дал бы мне сто очков форы.

— От тебя разит вином, как от бочки со спиртом, — принюхавшись, сообщил лейтенант.

— А вы ожидали, что тридцатилетний мужик будет благоухать, как чайная роза? — хмуро спросил я. — Только не думайте, что причина моего обморока — те две бутылки, что мы с Лагарди приговорили вчерашним вечером.

— Три, — не вовремя влез в разговор писатель.

— Три чего? — не понял Колман.

— Бутылки, — пояснил Лагарди.

— Хорошо, три, — сурово косясь на него, признал я. — Пустяк, вино было не крепче лимонада. Можно выпить ведро и остаться свежим как огурчик.

— Тогда что свалило тебя с ног, Гэбрил? Только не говори, что ты теперь падаешь в обморок при виде мёртвого тела, будто дамочка, читающая сентиментальные романы.

— Что вы, Колман, при виде трупа я обычно разношу полицейские участки по кирпичику, — с иронией отозвался я, намекая на недавние безобразия в морге, устроенные Лиринной.

И без того невесёлый Колман разом помрачнел.

— Выискался остряк-самоучка на мою голову. Хочешь, чтобы я забыл о нашем договоре, — сжав зубы, процедил он.

— Не хотел бередить ваши душевные раны, лейтенант. Что было, то осталось в прошлом, не будем к нему возвращаться. Мы можем поговорить наедине?

Колман выжидательно посмотрел на Лагарди, тот понял намёк и поспешно ретировался, показав на выходе знак — крепись, Гэбрил. Убедившись, что в комнате больше никого нет, полицейский сделал приглашающий жест рукой:

— Ну вываливай, Гэбрил, пока я настроен тебя слушать.

— Можете верить или не верить, но я был под кайфом и отключился.

— Не знал, что ты принимаешь наркотики. — В голосе полицейского прорезался металл.

— Не делайте поспешных выводов, лейтенант. Я себе не враг. Никогда в жизни не принимал «оранжевую пыльцу» и не собираюсь делать этого впредь.

— Ну и как мне расценить заявление, что ты находился под действием дури? — насмешливо спросил Колман. — Не видишь никакого противоречия? Я тебя за язык не тянул.

— Выслушайте меня до конца, лейтенант, потом делайте выводы. Осмотрите тело убитой и её одежду. Если найдёте следы наркотиков, это подтвердит мою гипотезу. Вероятно, я, когда щупал пульс покойницы, случайно вляпался в пыльцу, потом поднёс испачканную руку к голове и сделал вдох. Поскольку я никогда не употреблял эту гадость, эффект был сногсшибательным: в результате меня просто отключило. Сами знаете, насколько эта дрянь сильно бьёт по мозгам.

— Звучит странновато, но определённая логика в твоих словах есть, — признался Колман. — Из твоих слов выходит, что мисс Портер была наркоманкой…

— Если она и принимала дурь, то сравнительно недавно, в противном случае её поведение стало бы неадекватным. Хэмптоны давно бы почуяли неладное.

— Может, она приторговывала?

— Сомневаюсь. Нет, тут что-то другое, возможно, чистая случайность.

— Разберёмся, — пообещал Колман. — А теперь расскажи, что видел ночью и что не видел, но о чём догадываешься.

— Лейтенант, у меня голова трещит как с похмелья, помилосердствуйте, — с жалобным видом произнёс я. — Какой из меня свидетель?

— Гэбрил, уверен, здесь тебе будет уютней давать показания, чем в участке. Мы всех допросили, остался только ты. Я, конечно, могу передумать и забрать тебя с собой, пребывание в холодной быстро прочищает мозги…

— Всё, лейтенант, можете не продолжать. Я проникся и выложу всё.

Полчаса ушло, чтобы пересказать Колману события прошлого вечера и ночи. Вряд ли он узнал от меня что-то новое, однако слушал внимательно, не перебивая.

— Я могу узнать, что вы собираетесь предпринять с Грымом? — спросил я в конце рассказа.

— Если в доме поселяется бешеная собака, у хозяев не остаётся выбора, — односложно ответил он.

— Вы считаете его убийцей?

— Он подходит на эту роль лучше всего, — кивнул полицейский.

— Выходит, другие варианты не рассматриваются, — вздохнул я.

— Я могу арестовать всех обитателей особняка, включая прислугу и охранников, но через полчаса прибегут адвокаты, чтобы вытащить их на свободу. Улик — кот наплакал. Начальство по головке не погладит.

— Зато у Грыма адвоката нет, — покачал головой я. — Удобно.

— Правильно понимаешь, — подтвердил Колман.

— Может, не надо его убивать. С троллем можно поговорить; возможно, удастся взять у него показания.

— Меня с его показаниями на смех поднимут. Ты же знаешь, что к троллям у нас относятся как к зверям из зоопарка. Всё равно, что я бы взял показания у медведя, сидящего в клетке. Игры закончились. Бешеного пса надо пристрелить, пока не перекусал хозяев.

— Лейтенант, прошу вас, не убивайте тролля. Я пойду с вами, заставлю его сдаться.

Колман недовольно хмыкнул:

— Гэбрил, почему у тебя всё не как у людей: водишься со всякими. — Он сдержался, не добавив обидного слова. — Нет, я понимаю, конечно, что твоя эльфийка прелесть как хороша: и фигурка, и личико, но зачем тебе этот мохнатый урод сдался? Поверь, при случае он тебя сожрёт с потрохами и косточки выплюнет.

— Да, Грым страшный, волосатый, дикий и сильный, и на него проще всего свалить любое убийство. Можно сказать, идеальный подозреваемый. Убил и не думаешь о последствиях, даже судебного разбирательства не будет: подумаешь, застрелил какое-то животное. Вон даже с собакой бешеной его сравнили. А вдруг это не он виноват в гибели мисс Портер? Вдруг настоящий убийца сейчас руки довольно потирает?

— Сдаюсь, Гэбрил, ты меня убедил. Так и быть — пойдешь впереди нас, только учти, я дам тебе пару минут на разговор с троллем — не больше. Не найдёте общий язык, решу проблему элементарным способом — застрелю обезьяну без проволочек. Ты меня понял?

— Как же не поймёшь тут, — буркнул я.

— Раз понял, собирайся. Оружие есть?

— При себе нет, в офисе оставил.

— Зря, в наше время выходить из дома без маленького арсенала — по меньшей мере глупо. После появления оранжевой дури количество ночных ограблений выросло в разы, даже в центре тебя могут раздеть до нитки, потом скажут — полиция виновата, не уследила, — проворчал Колман. — Заманчиво, конечно, отправить тебя безоружным. Представляешь, как обрадуются в управлении, если тебя задерёт тролль?

— Плакать точно не будут, — согласился я.

— Вот именно, — кивнул Колман.

Он вытащил из-за голенища сапога маленький, похожий на дамский, пистолетик и протянул со словами: — Держи пукалку.

— Это мне? — удивился я.

— Тебе, кому же ещё. Цени мою доброту. Шкуру троллю из него не продырявишь, но нервишки пощекочешь. Не раз в переделках меня выручал. Самое главное: запомни, пистолетик двухзарядный.

— Запомнил, как не запомнить — две минуты, две пули. Надеюсь, сегодня не пригодится.

— Посмотрим. Теперь, когда я вооружил тебя до зубов, можно двигать, — рассмеялся Колман и хлопнул меня по плечу.

Не знаю, с чего это он так развеселился. Лично я ничего смешного в ситуации не находил. Уговорить за две минуты тролля, чтобы он поднял лапки и сдался, представлялось ничуть не проще, чем укусить себя за локоть.

— Что, даже умыться не дадите? — полюбопытствовал я.

— Зачем? Иди как есть, неумытым, вдруг тролль примет тебя за своего.

— Очень смешно, — с укоризной сказал я.

— Ладно, это я так, пошутил. Если есть желание — иди, умывайся. Можешь даже зубы почистить, но учти: мы тебя ждать не будем, — предупредил лейтенант, направляясь к выходу.

Выругавшись, я последовал за ним.

За дверями переминались на ногах четверо полицейских с длинноствольными ружьями.

— Как тебе моя гвардия, Гэбрил? Завалим обезьяну? — спросил лейтенант, с гордостью оглядывая «войско».

Полицейские заулыбались. Каждый мнил себя заправским охотником, вот только с какого рода дичью им придётся столкнуться — они не понимали.

— Главное, чтобы меня в горячке не подстрелили, — бросил я.

— Хорошая идея, — с иронией заметил Колман. — Напомни мне её после того, как расправимся с Грымом. Убить одним выстрелом двух зайцев — круто. День пройдёт не зря. Я буду навещать твою могилу каждый год. Впрочем, надеюсь, мне не придётся расходовать заряды — твой ненаглядный мохнатый ублюдок сделает это за нас.

— Спасибо на добром слове, лейтенант. Приятно знать, что имею дело с мирным и дружелюбным человеком, — отозвался я. — Постараюсь не поворачиваться к вам спиной.

Денёк выдался солнечный, но не жаркий. Лёгкий ветерок обдувал мне лицо. Погода — лучше не придумаешь. Самое то выбраться из душного города на природу, устроить пикник. Возможно, сегодня и поступлю таким образом. Если останусь в живых, конечно.

Мы вышли на центральную дорогу и спустились в дикие, похожие на джунгли, заросли. Я находился впереди, за мной, на расстоянии в сотню шагов, растянулась редкая цепь полицейских. Они вели себя как на прогулке — шутливо переговаривались, издавали громкие возгласы и смешки.

За поместьем плохо ухаживали, у Хэмптонов просто не хватало рабочих рук, поэтому немногочисленные тропинки были захворощены, заросли кустарником и молодняком, приходилось передвигаться медленно и осторожно, рискуя оставить на не вовремя подвернувшейся ветке глаза. Будь я следопытом — сыскал бы тролля по оставленным следам, но моих умений хватало разве что не потерять ориентацию в пространстве и не заблудиться. Эх, жаль, нет со мной Лигреля. С ним на пару мы быстро бы нашли логово тролля.

Я понятия не имел, где спрятался Грым, и брёл наугад, перепрыгивая через многочисленные канавы. Понятия не имею, откуда они взялись, да ещё в таком количестве. Может, кто-то из Хэмптонов увлекался кладоискательством?

Поскольку шум за спиной скоро исчез, я сделал вывод, что оторвался от полицейских. Скорее всего, Колман придержал своих людей, зная, что их присутствие отпугнёт тролля. Меня это устраивало. В моём распоряжении, при известной доле везения, будет больше двух минут на разговор.

Я прошёл маленькую осиновую рощу, сбив по пути ногой две фиолетовые шляпки поганок. По всем приметам в самом ближайшем времени начнётся грибной сезон. Довольно увлекательное занятие — бродить по лесу, собирая грибы. К тому же мама Лиринны превосходно умела их готовить, запекая на огромной сковородке с картофелем, луком и сметаной, заправляя особыми, знакомыми только эльфам, специями.

Пройдя заросли, я выбрался на открытое место и набрёл на ручей, протекавший в неглубоком овраге. Вода мирно струилась по камням, наполняя округу жизнерадостными звуками. Не удивлюсь, если тролль приходил сюда, чтобы утолить жажду.

Я решил последовать его примеру, опустился на колени перед ручьём, зачерпнул полную пригоршню и с удовольствием выпил. В меру холодная, очень чистая вода оказалась вкусной и вдобавок обладала целительным действием. После нескольких глотков боль в голове как рукой сняло. Обычная родниковая вода была вкуснее самого изысканного напитка. Тогда я склонился к ручью и принялся по-звериному жадно пить. Вдруг надо мной промелькнула какая-то тень. Я резко распрямился и едва не потерял равновесие. На противоположном берегу оврага возвышалась огромная туша тролля.

— Грым, ты? — не веря своим глазам, произнёс я.

— Зачччем ты пришёл сюда, Гэбрррил?

— Тебя убьют, Грым, если не сдашься.

— Грррым ничего не делал, почччему его хотят убить?

— Полицейские думают, что ты свернул шею мисс Портер.

— Она плохая женщина, но Грррым её не убивал.

— Ты знаешь, кто это мог сделать?

— Нет, но Грррым кое-что нашёл.

— Ты мне покажешь?

— Грррым покажет. Ты хороший.

— Ты тоже хороший…

В этот момент показались полицейские. Они заметили нас и стали стремительно приближаться. Я вспомнил о тех двух минутах, что были в нашем распоряжении; пожалуй, они истекали.

— Прячься, Грым. Беги.

— Грррым не уйдёт один, — заявил тролль. — Мы уйдём вместе.

— Почему? — удивился я его уверенности.

Тролль не стал терять времени на глупости. Он просто сграбастал меня, водрузил на плечи и ринулся со всех ног в ближайший бурелом, не обращая внимания на больно хлещущие по телу ветки деревьев. Вслед прозвучали выстрелы, однако они тут же прекратились: полицейские быстро потеряли нас из виду.

Я впервые в жизни катался на тролле, но большой гордости не испытывал. Грым тащил меня, словно свежепойманную дичь, и остановился только после того, как отмахал приличное расстояние. Он опустил моё тело на землю, я с радостью ощутил под ногами твёрдую опору.

— Ты в хорошей форме, Грым, однако не сможешь скрываться здесь вечно. Тебя поймают и убьют, хотя… зачем тебя ловить, пристрелят с безопасного расстояния.

— Грррым не боится смерти, — рявкнул с видом боевого кролика тролль. Бьюсь об заклад, на самом деле у него поджилки тряслись, у меня, кстати, тоже.

— А зря. Если хочешь прожить как можно дольше, бояться надо.

— Я буду сррражаться.

— Поражаюсь твоему оптимизму: один против пятерых, вооружённых ружьями полицейских, — вяло отреагировал я. — На что надеешься, Грым? Неужто тебе не хочется, чтобы рядом бегали маленькие Грымчики? Если ещё не понял, я говорю о детишках, твоих будущих детишках, маленьких симпатичных троллях в меховых шубках.

— Я один, Гэбрррил. У меня нет детей. — Тролль совсем упал духом, я решил его ободрить:

— Нет, так будут, ты же у нас правильной ориентации, надеюсь. Главное выпутаться из передряги. А там я тебя лично познакомлю с симпатичной тролльчихой. Если доживу, конечно. Ты что-то хотел мне показать, пойдём, иначе скоро у нас времени останется только на игру в прятки.

— Мы на месте. Подожди…

Тролль опустился на четвереньки и, словно собака, стал разрывать передними лапами с виду неприметный холмик. Когда он закончил, под слоем дёрна обнаружилась скомканная тряпка. Грым протянул её мне.

— Что это такое?

— Посмотррри, Гэбрррил.

Я развернул тряпицу и понял, что вижу серый пиджак, причём на ком-то мне его уже приходилось видеть, но на ком конкретно? Нет, не помню, нужны время и свежая голова, после вчерашнего удивительно, что имени своего ещё не забыл. Я стряхнул с пиджака комки земли и сухую траву и обнаружил, что одежда безнадёжно испорчена — она была вся забрызгана успевшей побуреть кровью. Так-так. Выходит, вещь оказалась здесь неспроста. Кто-то очень спешил избавиться от улики и убрал её с глаз долой, закопав. Если бы не Грым, пиджак никто бы не нашёл.

— Вроде не твой фасончик, Грым. Решил сменить гардероб?

— Это не моё.

— Понятно, что не твоё. Знаешь чьё?

— Одежду спрррятал слуга Оррраста. Я увидел случайно.

— Когда это было?

— Сегодня утррром, перрред рррасветом.

— Можешь опознать того, кто закапывал?

— Да. Прятал тот, которррый самый большой.

Я понял, что тролль имеет в виду здорового молодчика с синяком. Не припомню, чтобы видел парня этой ночью, должно быть, он сторожил ворота. Однако готов съесть свою шляпу, если выяснится, что пиджачок его: и покрой, и ткань, и дорогая подкладка наводили на мысль, что вещь носил человек обеспеченный, могущий позволить себе одеваться со вкусом. Нетрудно догадаться, кто именно: этот пиджак принадлежал Орасту, к тому же на подкладке нашлось место для двух вышитых вензелями букв — «О» и «Х». И что-то мне подсказывало: кровь на одежде принадлежит покойнице. Пожалуй, находка снимает все подозрения с Грыма, неслучайно Ораст пытался свалить вину на него. Имея эту улику, можно смело отправляться в полицию, хотя нет, зачем: Колман и его люди будут здесь с минуты на минуту.

— Молодчина, Грым, считай, убийца у нас в кармане.

Тролль улыбнулся, похвала пришлась ему по душе, теперь он выглядел не столь пугающе грозным, как раньше. И вдруг что-то произошло: тролль переменился в лице, хотел что-то сказать, но, чувствуя, что не успевает, резко взмахнул лапами и, оттолкнув меня, занял моё место. Удар его оказался такой силы, что, не устояв на ногах, я пролетел несколько шагов, упал, перекувырнулся через голову и свалился в кусты дикого репейника, тут же взвыв от боли — сотни колючек впились в незащищенные участки тела, причиняя невероятное страдание. Однако толчок Грыма спас мне жизнь: одновременно с ним в воздухе просвистел арбалетный болт, он с противным чмоканьем впился в грудь тролля. Стрелок метил в меня, но попал в моего спасителя.

Грым издал булькающий звук и рывком с хрустом выдернул из груди болт. Из раны забил фонтанчик крови, орошая шкуру, моментально принявшую тёмно-бурый цвет. Тролль с недоумением посмотрел на стрелу и пошатнулся; очевидно, задело жизненно важные органы. Раненый Грым, чтобы сохранить равновесие, попытался опереться на стоящее поблизости молодое деревцо, но оно не выдержало веса тяжёлой туши и с треском повалилось. Вместе с ним упал и тролль. Тело его выгнулось дугой, он захрапел, как загнанный конь и затих.

Второго выстрела не последовало пользуясь внезапной передышкой, я подполз к нему по-пластунски.

Глаза Грыма закрылись, бока разом опали. Я прислонил ухо к груди и с радостью услышал стук сердца, оно слабо, но всё же билось. Похоже, стрелок упустил меня из виду, следующая стрела воткнулась в дерево, расположенное в нескольких шагах от нас — я находился там несколько секунд назад. Не дожидаясь, пока он перезарядит арбалет, я в ярости вскочил на ноги, чтобы броситься туда, откуда прилетали смертоносные жала. В тот миг мне было наплевать, что болт этот у стрелка, скорее всего, не последний и я могу стать следующей жертвой.

Не ожидавший такой прыти арбалетчик струхнул. Он бросился, не разбирая дороги, в заросли, откуда донёсся треск ломающихся веток.

— Стой, сволочь! — дико закричал я и помчался как угорелый, одним прыжком перелетая через канавы, чудом не спотыкаясь о выпирающие из земли коряги и покрытые мхом корни.

Стрелок нёсся, не оглядываясь. Человеком, покушавшимся на меня, оказался невысокий Макс. Я видел его широкую спину, с каждой секундой расстояние между нами сокращалось, спасибо разнице в росте и моим длинным ногам.

Лес закончился, мы выскочили на открытое пространство. Особняк Хэмптонов находился неподалёку, выходит, от того места, где спрятали одежду, до него было рукой подать. Я в полном озверении прибавил ходу. Подожди, гад, сейчас до тебя доберусь. Сердце колотилось как бешеное, норовя выпрыгнуть из груди.

Макс, инстинктивно понимая, что его скоро догонят, тоже увеличил скорость.

И тут удача мне изменила: из открытых дверей особняка появились Ораст с помощником, что-то обсуждая на ходу. Макс громким восклицанием привлёк к себе их внимание. Поняв, что погоня за ним неспроста, они кинулись наперерез, отсекая от меня арбалетчика.

Я взвыл от досады: соотношение сил складывалось три к одному, не в мою пользу. Если противники объединят силы, порвут меня на ленточки. Ободрённый появившейся подмогой, Макс остановился, круто развернулся и стал взводить арбалет. К счастью, стрелок устал от продолжительной погони, руки его не слушались, ему никак не удавалось зарядить оружие. Я вспомнил о пистолете Колмана и попытался достать его на бегу. Два выстрела, всего два выстрела, и первый обязательно в того, кто скоро справится с замешательством и разрядит в меня арбалет.

Бабах… Пистолет подпрыгнул в руке, изрыгая сноп искр и густой клубок дыма. Макса как ветром сдуло. Надо же, у этого пистолетика убойная сила как у пушки, не ожидал. Я выстрелил снова, но уже не так метко, пуля слегка зацепила второго молодчика чуть выше локтя, где сразу расплылось небольшое пятно. Ранение оказалось ерундовым, верзилу мог остановить разве что встречный экипаж. Он, не обращая внимания на пустяковую царапину, ринулся на меня. Мы сшиблись, как две скалы, началась потасовка.

Противник превосходил меня и в силе, и в массе, однако уступал в ловкости, это выяснилось в первые секунды драки. Я ушёл от удара, направленного в челюсть, поднырнул под плечо и со всей дури врезал в солнечное сплетение. Обычно этого хватало, чтобы надолго вывести человека из строя, однако тип даже глазом не моргнул. Он достал меня коленом, сбив на землю. Я понял, что сейчас последует пинок в голову, и, уловив момент, сумел перехватить его ногу, чтобы применить один из грязных приёмчиков, издавна входящих в арсенал Диких Псов. Послышался душераздирающий хруст. Тип с ужасом посмотрел на неестественно вывернутую конечность и заорал, словно его режут. Ещё удар, и он катался по земле, оглашая округу душераздирающими воплями.

Я вскочил на ноги. Ораст, не успевший принять активного участия в стычке, понял, что его сейчас будут убивать. Он даже не сделал попытки сдвинуться с места. Клянусь, впервые увидел человека, волосы которого стали за доли секунды седыми как дым.

— Не надо, Гэбрил. Не делай этого. — Колман властно перехватил занесённую для удара руку.

Думаю, Ораст, услышав эти слова, возблагодарил небо.

Я не заметил, как полицейские оказались рядом, слишком увлёкся предвкушаемой расправой. Ах, какое это наслаждение двинуть от всей души сволочи и гниде, ощутить, как костяшки пальцев с хрустом вминаются в податливую челюсть, выбивая зубы.

— Он заслужил это, — агрессивно рявкнул я.

— Несомненно, заслужил, — спокойно объявил Колман, не выпуская руки. — Но пачкаться об него не стоит.

Я набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. Это подействовало: красная пелена с глаз сошла, бушевавшая ярость притихла, я снова мог себя контролировать.

Двое полицейских поднимали воющего молодчика со сломанной ногой, ещё один осматривал застреленного Макса, чтобы спустя секунду сделать вывод:

— Он не жилец, шеф.

— Вы успели, лейтенант, — сухо произнёс я. — Иначе убийца достался бы вам тушкой.

— Убийца кого?

— Как минимум — мисс Портер.

— У вас есть доказательства? — помявшись, спросил полицейский.

— Найдутся. Думаете, эти трое набросились на меня от нечего делать?

— Я пока не знаю, что думать. Единственное, что не выходит из головы — непрерывно растущее количество трупов вокруг тебя, Гэбрил. Я устал.

— Я тоже. Иногда жалею, что ввязался во всё это, иногда — нет, — добавил я, косясь на Ораста. — Берите его тёпленьким, лейтенант. Что-то мне подсказывает — эта птичка прочирикает массу интересного.

— Ораст Хэмптон, это вы убили мисс Портер? — сурово спросил Колман съёжившегося от страха «коллекционера».

— Да, то есть нет… — трясясь как от лихорадки, ответил он.

— Нет? — Я сделал угрожающее движение в его сторону с твёрдым намерением сделать из ублюдка котлету.

Бешено вращающиеся глаза и сжатые кулаки произвели нужное впечатление, Хэмптон мигом проникся важностью момента.

— Уберите его от меня, уберите, я всё расскажу, — в припадке истерики завопил он. — Это я, я убил её, только уберите его от меня.

— Гэбрил, постой в сторонке, — попросил лейтенант. — Только далеко не отходи на случай, если мистер Хэмптон начнёт путаться в показаниях.

— Я не буду путаться, я всё расскажу, всё, как было, — завизжал Ораст.

Нам повезло, что его так проняло. Обычно люди такого склада не столь чувствительны.

— Буду поблизости, — пообещал я Колману, — если что, зовите. Помогу с удовольствием.

Я подошёл к дрожащему Орасту, поднял его подбородок и, заглянув в глаза, произнёс:

— Советую тебе быть разговорчивым. Считай появление полицейских главной удачей в твоей жизни, если бы не они — я бы размазал твои мозги по стенке.

Ораст сник, остатки мужества покинули его ещё до того, как моя импровизированная речь закончилась.

Колман подмигнул мне, намекая, что игра в хорошего и плохого полицейского удалась.

Я вспомнил о Грыме:

— Неподалёку остался раненый тролль. Ему нужен врач.

Колман понимающе кивнул и подозвал полицейского, который осматривал Макса:

— Рэй, мистер Гэбрил отведёт тебя к раненому троллю. Сделай всё, что можешь, чтобы помочь.

— Сэр, я не ветеринар, — изумлённо произнёс полицейский.

Я снова сжал кулаки, а лейтенант вопросительно приподнял бровь.

— Понял, сэр, — сразу отрапортовал Рэй.

Мы двинулись к лесу, прихватив с собой маленькую походную аптечку. По дороге я обрисовал полицейскому медику ситуацию, он только вздохнул.

Грым остался на прежнем месте. Он лежал в высокой траве, потихоньку истекая кровью. На деревьях весело и беззаботно пели птички. Им не было никакого дела до разыгравшейся недавно кровавой драмы.

Медик задумчиво почесал голову.

— Что стоишь, приступай, — коротко приказал я.

Полицейский вышел из ступора. Профессиональные навыки перебороли страх перед огромным сильным существом, распластавшимся на земле.

— Он жив, но потерял много крови, — сообщил Рэй, обрабатывая рану, затем наложил троллю повязку. Всё это время Грым лежал, не приходя в сознание.

Я чувствовал себя лишним, понимая, что не в силах ему помочь.

— Его нельзя здесь оставлять. Надо перенести тролля в дом, — изрёк Рэй, закончив колдовать над раненым.

— Он тяжёлый, понадобятся носилки, — кивнул я.

Наскоро соорудив носилки из подвернувшихся под руку молодых берёзок и полицейского плаща, мы с трудом положили на них Грыма и понесли. Казалось, он весит не меньше мамонта, у меня едва не оторвались руки. Пиджак Хэмптона я забрал с собою, чтобы передать Колману в качестве улики.

Возле особняка уже крутился вездесущий Лагарди. Увидев нас, он всплеснул руками и громко позвал Агнессу. Та прибежала и тут же разрыдалась. Писатель стал её успокаивать, но получалось у него неважно.

— Где Джонас? — спросил я, когда он на секунду вспомнил о моём существовании.

— Не выходит из своей комнаты. Смерть мисс Портер выбила его из колеи, — пояснил писатель.

— Нужно куда-то пристроить Грыма и желательно вызвать к нему врача, который разбирается в организме троллей.

— Я даже не представляю, к кому обратиться. Если только поискать в Туземном Квартале, — признался Лагарди.

Троллю выделили маленькую комнату. Плачущая Агнесса расстелила кровать, мы аккуратно положили Грыма на белоснежную перину. Повязка не могла остановить кровотечение, тролль на наших глазах истекал кровью, без квалифицированной помощи долго ему не протянуть. Я боялся встречаться глазами с девушкой, она могла прочесть в них обречённость.

— Я съезжу в Туземный Квартал, поспрашиваю врача, — сказал Лагарди, когда мы вышли из комнаты.

Я поблагодарил его и отправился на поиски Колмана. Он занял один из кабинетов и проводил там допрос над Хэмптоном и его выжившим подручным. У дверей на посту стоял полицейский. Я передал ему окровавленный пиджак, попросив передать лейтенанту.

— Это важная улика. Вашему начальнику она пригодится.

— Как только лейтенант закончит допрос, я обязательно ему передам. Не извольте сомневаться, — щёлкнул каблуками полицейский.

— Спасибо, — устало произнёс я и отправился в холл, где устроился на диване, подложив под голову пуфик, и закрыл глаза. Мысли были далеко, там, где Лиринна, Крис и Алур. Усталость взяла своё. Незаметно для себя я провалился в глубокий сон.

— Спишь? — бесцеремонно опустился на диван по соседству Колман.

— Поспишь с вами, — буркнул я, поднимаясь.

— Ладно тебе, не ворчи, — улыбаясь, сказал Колман.

Он довольно потёр руки и спросил:

— Слушай, как тут насчёт кофе? Не отказался б от чашечки.

— Посидите здесь, я поговорю с прислугой.

Я встал и отправился на кухню, где застал плачущих женщин: кухарка и Агнесса сидели обнявшись. Каждая держала в руке большой носовой платок, время от времени смахивая текущие ручьём слёзы.

— Простите, — извиняющимся тоном произнёс я. — Полицейский лейтенант просит чашечку кофе, и я за компанию.

— Подождите, у меня всё почти готово, — сказала кухарка.

Она поставила на круглый поднос высокий кофейник, две фарфоровые чашечки, сливки и сахарницу, подумав, добавила тарелку, на которой горсткой лежало миндальное печенье.

— Мне отнести? — вызвалась Агнесса, но я отрицательно мотнул головой:

— Спасибо, не надо, сам справлюсь. Как Грым?

— Полицейский лекарь выгнал меня из комнаты, сказал, что раненому нужен покой. Гэбрил, скажите, Грым умрёт?

— Думаю, он ещё спляшет на твоей свадьбе, — излишне патетично заверил я.

Девушка заплакала ещё сильнее. Я, чувствуя неловкость, взял поднос и поспешил удалиться.

Колман встретил моё появление с радостью. Мы поставили поднос на столик, налили по чашечке кофе. Я пил со сливками, Колман предпочитал крепкий, практически без сахара.

Он сделал глоток и, зажмурившись от удовольствия, произнес:

— Отлично, просто отлично…

— Рассказывайте, лейтенант, — сказал я, дождавшись, когда чашка полицейского опустеет.

— Пожалуй, ты заслужил узнать правду из первых уст. Учти, Ораст дал только предварительные показания. Пока он слишком напуган и заливается соловьём, поэтому колоть его было легко. Разумеется, после встречи с адвокатом Ораст начнёт запираться, но благодаря найденной тобой улике мы сможем его припереть к стенке. Считай мои слова официально объявленной благодарностью.

— Выходит, иногда даже частные сыщики могут принести полиции пользу.

— В тех случаях, когда не путаются под ногами.

— Я бы с большим удовольствием держался от вас подальше, но не всё в моей власти. Делитесь информацией, лейтенант.

— Ты оказался прав. Ораст убил мисс экономку. Это произошло глубокой ночью. Она возвращалась от молодого наследника, увидела свет, идущий из комнаты Ораста, услышала странные голоса и заподозрила неладное. Возможно, ей почудились воры. Поскольку мисс Портер была женщиной не робкого десятка, она, не долго думая, распахнула дверь и увидела, что Ораст вместе со своим приспешником занимается упаковкой пыльцы. Откуда бедной женщине было знать, что под крышей респектабельного особняка нашли приют торговцы дурью? Ораст давно уже промышлял этим прибыльным ремеслом, именно ему под видом пополнения в коллекцию всякой фарфоровой дребедени из-за границы доставляли оранжевую пыльцу, которую он перепродавал оптовикам, те распихивали товар по мелким торговцам. Как раз на днях поступила крупная партия, и Ораст готовил её к продаже. Он случайно забыл запереть свою комнату, и экономка застала его врасплох. Она быстро сообразила, какими делами занимается Ораст, поэтому у него не осталось другого выхода, как убрать свидетельницу. Женщина закричала и бросилась бежать, разбив статуэтку с пыльцой, частицы которой попали ей на одежду. Хэмптон нагнал мисс Портер, ударил несколько раз лицом о дверной косяк, а потом свернул шею. Слабаком его не назовёшь, к тому же отчаяние придало ему сил. Только тут он заметил, что кровь из разбитого лица экономки попала на пиджак. Ораст знал, что на крик экономки прибегут остальные обитатели особняка. Он накинул на себя халат и постарался представить дело так, будто убийство — дело рук Грыма.

— Да, поначалу его версия показалась мне правдоподобной, — согласился я. — Грым действительно не переваривал мисс Портер. Я жалею, что мог о нём так плохо думать, особенно после того, как он спас меня от смерти.

— Я тоже поверил в слова Ораста. Всё казалось очень логичным — тролль дважды покушался на женщину, почему бы ему не проделать это в третий раз? Думаю, если бы Грым попался мне первому на глаза — с удовольствием бы его пристрелил.

— Я так понимаю, что утром Ораст отправил своего громилу спрятать одежду, чтобы она не попалась на глаза полицейским.

— Да. Сжечь её не представлялось возможным, сейчас лето, тепло. Если бы они сунулись на кухню — кухарка могла заподозрить неладное. Слуга забрался в лесок и закопал окровавленный пиджак, надеясь, что никому не придёт в голову мысль там что-то искать. Ораст, узнав о полицейской облаве и о том, что ты собрался поговорить с Грымом, на всякий случай отправил Макса, чтобы тот присмотрел за вами, как выяснилось — не зря. Макс неотрывно следовал за тобой. Он увидел, что тролль привёл тебя к тайнику. Макс, понимая, что улику могут обнаружить, решил вас убрать. Таким был приказ Ораста. К счастью для тебя, тролль заметил стрелка и сам попал под выстрел. Не знаю, что двигало в тот момент Грымом. Если честно, я такого не ожидал.

— В его груди бьётся смелое и благородное сердце, — сказал я. — Возможно, в нём больше качеств, которые я считаю человеческими, чем в каждом из нас.

— Он тролль, — поправил Колман. — Хороший парень, но тролль. Плюсы Грыма не делают его человеком.

— Вижу, вы не изменили своего отношения к Иным.

— Просто мне известно, что уродов и хороших парней можно найти в каждой расе. Я не собираюсь никого идеализировать и тебе не советую увлекаться. Следующий встреченный на твоём пути тролль может оторвать тебе башку. Просто так.

Умом я понимал, что лейтенант прав: скорее всего, Грым — исключение из общего правила. Однако откуда столько благородства у существа, которое все привыкли считать диким и злобным, неспособным на столь неожиданные поступки?

— Спасибо за совет, лейтенант. Я останусь при своём мнении. Моё понятие человека гораздо шире принятого.

— И шут с ним, Гэбрил. Моё дело предупредить. Просто вспомни мои слова, когда кто-то из родичей Грыма будет свежевать тебя перед тем, как насадить на вертел… или они не готовят добычу на огне?

— Типун вам на язык.

Колман рассмеялся.

Теперь, когда стало известно, кто из Хэмптонов взял на себя смелость даровать или лишать людей жизни, осталось выяснить, не он ли причастен к гибели остальных.

— Допустим, мы прояснили ситуацию с убийством мисс Портер, но это не единственная смерть в семье Хэмптонов. Что Ораст сказал насчёт Джеральда и майора?

— Сказал, что он ни при чём, — грустно пояснил Колман. — И у меня нет оснований ему не верить. Он и так многое взял на себя. Только за торговлю пыльцой ему светит смертная казнь.

— А Макс, не мог он оказаться тем арбалетчиком, что стрелял на похоронах?

— Снова мимо. Макс в тот день сопровождал груз. Среди наркоторговцев сильная конкуренция, многие желали бы позариться на партию, которую ждал Ораст. Без сильной охраны не обойтись.

В холле появились двое — Лагарди и какой-то гном с важным видом университетского профессора с кожаным портфелем под мышкой. Я понял, что это лекарь из Туземного Квартала.

— Где находится пациент? — деловито осведомился гном, озираясь по сторонам.

Он вспотел и запыхался, словно пробежал десяток кварталов. Большие очки запотели.

— Я проведу вас, мастер Крог, — пообещал Лагарди. — Вам что-нибудь потребуется?

— Сначала я хочу осмотреть пациента, и пусть прислуга пока приготовит тазик с тёплой водой и чистое полотенце.

— Вы когда-нибудь лечили троллей? — задал я вертевшийся на языке вопрос.

— Раза два или три… точно не помню. Тролли редко прибегают к услугам врачей, — изрёк мастер Крог. — Не беспокойтесь, если больному суждено жить, медицина в этом случае бессильна.

— Будем считать, что вы меня успокоили. Прошу вас сделать всё возможное и невозможное. Грым должен пойти на поправку.

Мастер Крог согласно кивнул.

— Доктор, идите за мной, — попросил Лагарди. — Раненый ждёт вас.

— Так ведите меня к нему. Не станем терять драгоценное время.

Они исчезли за дверью комнаты Грыма. Следом прибежала Агнесса, тащившая медный тазик, доверху наполненный парящей водой.

Потянулись томительные минуты ожидания. Колман оставил меня одного, хозяин дома так и не спустился вниз, чтобы составить компанию. Я сидел и смотрел на напольные часы с двумя циферблатами, один из которых отсчитывал время, а другой показывал день, месяц и год. Часы увенчивались вырезанной из дерева статуэткой, покрытая лаком табличка возвещала, что мастер таким образом увековечил память великого полководца Альдера Хэмптона.

Двери распахнулись, появился унылый и растерявший профессорский лоск гном.

— У меня неприятное известие, — замогильным голосом сообщил он.

Сердце сжалось в нехорошем предчувствии.

— Грым… что с ним?

— Я ничего не могу поделать: рана тяжёлая, затронуты важные органы, он потерял слишком много крови.

— Грым умрёт?

— Осталось уповать на чудо, — развёл руками мастер Крог.

Чудо… я встрепенулся, в голове забрезжила идея:

— Будет вам чудо.