Джим-лифтёр

1

Домик вдовы Лабиш стоял у самого порта. Из окна младший сынишка вдовы Поль мог видеть море и мол, у которого на причале всегда стояли корабли. Днём и ночью на молу кипела работа. Подъёмные краны, похожие на жирафов, нагибали свои длинные шеи, подхватывали с берега тяжёлые ящики и мешки и переносили их на корабль. Сновали матросы в разноцветных шапочках. Свистели боцманы, перекликались грузчики. Старшим среди грузчиков был брат Поля — Жак Лабиш.

Однажды, взглянув в окно, Поль увидел, что краны стоят неподвижно. Не видно было ни матросов, ни грузчиков, не слышно обычного шума работы. Только несколько полицейских прохаживались вдоль мола.

В этот день Жак вернулся домой раньше обычного.

Мать спросила:

— Отчего ты сегодня так рано, Жак? У меня даже суп ещё не готов…

Жак бросил шапку на стол.

— Мне сегодня не до супа, мама, — сказал он. — Мы бастуем! Все наши ребята решили не работать больше…

Мать пристально посмотрела на Жака.

— Вьетнам? — спросила она.

Маленький Поль встрепенулся: что за незнакомое слово? И на каком это языке?

— Нет, уж мы не станем помогать хозяевам в их подлом деле! — сказал Жак так азартно, как будто мать с ним спорила. — Не станем мы грузить на корабли их танки и пушки! Пусть-ка они попробуют воевать голыми руками!

Мать подошла к нему:

— Но хозяева заставят вас, Жак. Они силой заставят всех вас работать!..

Жак махнул рукой:

— Не заставят! Бастуем ведь не только мы, бастуют и другие рабочие. Во многих портах наши бросили грузить оружие… Пускай хозяева посылают хоть тысячи жандармов и полицейских — нас не запугаешь!..

— Ох, Жак, боюсь я за тебя! — вздохнула мать. — Вспомни, как жандармы расправились с нашим отцом за то, что он был коммунистом.

В ответ Жак только погладил мать по плечу. Он ничего не боялся, легко перетаскивал самые тяжёлые мешки и лучше всех в порту танцевал «матлоту». Поль очень гордился тем, что у него такой смелый и сильный старший брат.

Мать ушла к соседке — занять немного масла. Жак наскоро поел хлеба, потом покопался в чулане и вытащил старое ведёрко из-под белил. Поставил ведёрко на плиту, налил в него воды и повернулся к Полю:

— Послушай, малыш, где у мамы лежит мука?

— На нижней полке, в пакете, — тотчас же отозвался Поль. — А что это ты будешь варить? — с любопытством спросил он.

— Клей, — отвечал старший брат.

Он отсыпал немного муки в ведёрко и стал палочкой размешивать своё варево.

— А на что тебе клей? — не унимался Поль.

— Для дела, — коротко сказал Жак. Он вдруг пристально взглянул на Поля и как будто удивился: — Ого, ну и вырос же ты! Я только сейчас заметил, что ты стал совсем большой. Пожалуй, теперь надо говорить с тобой, как со взрослым.

Поль обрадовался:

— Ну, конечно, Жак, я большой, я совсем уж большой!

Старший брат снял ведёрко с огня.

— Ну, не поздоровится хозяевам от моего кушанья, — сказал он усмехаясь.

Он вынул из-под кровати бумажный свёрток и направился к двери.

— Жак, ты куда? — Поль во все глаза смотрел на брата.

Жак обернулся.

— Я скоро, — сказал он. — Передай маме, чтобы не беспокоилась… Тут наши ребята просили кое-что сделать…

Он нахлобучил шапку на самые глаза и вышел.

Поль огляделся. Плита начинала остывать. За окном быстро темнело, а мама всё ещё не возвращалась. Тогда мальчик решительно направился к двери и выбежал вслед за старшим братом.

2

Был уже вечер. Горели фонари, и в портовых улицах почти не было прохожих. Жак шёл очень быстро. Ему и в голову не приходило, что за ним, чуть не по пятам, следует младший братишка.

Ох, как трудно было поспевать за высоким, длинноногим Жаком! Поль совсем запыхался. Он боялся потерять брата из виду и заблудиться — ведь он никогда ещё не выходил из дому один так поздно.

Вдруг Поль увидел, что старший брат остановился, поставил на землю ведёрко и развернул бумажный свёрток. Вот Жак мазнул кистью стену ближайшего дома и наклеил на это место длинный бумажный лист. Когда лист плотно пристал к стене, Жак перешёл на другую сторону улицы и там снова наклеил свою бумагу. Поль подкрался ближе. На бумаге было что-то написано большими красными буквами, но Поль ещё не умел читать.

— А что тут написано, Жак? — громко спросил он, совсем позабыв о том, что ему надо скрываться.

Жак вздрогнул и обернулся.

— Зачем ты здесь? — сердитым шопотом спросил он. — Зачем ты за мной увязался? Тебе давно пора спать. Сию же минуту отправляйся домой!

Поль испугался.

— Я сейчас, Жак! Честное слово, сейчас! — торопливо зашептал он. — Я только хотел узнать, что ты делаешь и что здесь написано.

— Здесь написано: «Мир Вьетнаму! Долой войны, которые нужны только богачам!» Понял? Ну, а теперь, когда ты всё узнал, беги скорее домой к маме, слышишь?!

— Хорошо, Жак, бегу. Только и ты поскорее приходи, — сказал Поль.

Он медленно побрёл назад. Длинная-длинная улица… Вот и перекрёсток, а он и не спросил Жака, куда надо повернуть — направо или налево? Кажется, налево…

Поль повернул налево и сейчас же за углом увидел синие мундиры жандармов. Жандармы шли посреди улицы, растянувшись на целый квартал. Сейчас они подойдут к углу и увидят Жака. Увидят ведёрко с клеем и бумажки, на которых написано «Мир Вьетнаму».

Всё это в одну секунду понял маленький Поль. В следующую секунду он собрал все свои силы и бегом бросился за угол, туда, где остался его старший брат.

3

Жак успел наклеить пять листовок и собирался наклеивать шестую, когда послышался топот маленьких ног и он снова увидел Поля. На этот раз Жак рассердился всерьёз:

— Опять он здесь, этот поросёнок! Я же тебе сказал, чтобы ты немедленно отправлялся домой спать!

Поль схватил брата за руку.

— Жандармы, Жак! — задыхаясь, выговорил он. — Они здесь, за углом!..

Старший брат сразу перестал сердиться:

— Жандармы? А тебе не показалось, малыш?

Поль поднял руку:

— Слышишь? Идут…

В вечерней тишине раздавался мерный топот. Старший брат быстро зашептал:

— Беги скорее домой. Как можно скорее беги! Если тебя зацапают, скажешь, что никого не знаешь, ничего не видел…

— А ты сам, Жак? Тебе тоже нужно уходить…

Жак понимал: идёт облава на тех, кто расклеивает листовки против войны. Надо как можно скорее предупредить своих.

— Мне надо идти туда…

«Но там жандармы, Жак!» — хотел было закричать Поль.

Старший брат, приняв самый небрежный вид, двинулся вниз по улице, туда, откуда шли жандармы. Поль хотел спросить Жака, что делать с ведёрком и листовками, но в это мгновение из-за угла появилась первая шеренга синих мундиров. Впереди — два офицера.

— Стой! — раздался окрик. — Кто такой? Проверить документы!

Поль не слышал, что сказал Жак. Он увидел только, как офицер сделал знак, и два жандарма бросились обыскивать Жака. Они вынули из кармана Жака розовый билет. Поль знал его — это был пропуск в порт.

А в это время офицеры допрашивали Жака:

— Так ты идёшь с работы? Но ведь сегодня в порту ваши парни не работают.

Жак усмехнулся.

— Не работают те, которые не интересуются заработком, — сказал он. — Я не из таких. Мне денежки всегда нужны…

Офицеры переглянулись.

— Ага, значит, ты поумней других, — сказал лейтенант. — Не станешь голодать и сидеть без работы из-за какого-то там Вьетнама?..

Жак засмеялся.

— Вот ещё: нужен мне этот Вьетнам, как рыбе зонтик, — сказал он очень убедительно. Потом вытянулся по-военному: — Так как же, разрешите идти, господин капитан?

Капитан минуту подумал, потом махнул рукой:

— Можешь идти, таких мы не задерживаем.

И Поль, тревожно следивший за братом, увидел, как Жак всё такой же неторопливой походкой направился к углу и скрылся из виду.

Только тогда мальчик вспомнил, что он всё ещё стоит на месте. А ведёрко? А листовки? Вот они лежат здесь, у самых ног Поля… Жак не мог их взять, но, конечно, думал, что Поль позаботится об этом. Ведь сказал же он, что Поль стал совсем большой…

Мальчик беспомощно оглянулся по сторонам и вдруг в двух шагах от себя увидел тёмный подъезд дома.

Поль схватил в одну руку ведёрко, в другую свёрток и нырнул в подъезд; под ногами он нащупал ступеньку и сел, стараясь сжаться. Ведёрко и свёрток он засунул за спину. В случае чего, он даже сядет на ведро, прикроет его собой. Ничего, что штанишки будут измазаны клеем, мама, когда узнает, наверно не станет сердиться!..

У самой двери раздались голоса.

— А это что? Смотрите, капитан, эти забастовщики и здесь ухитрились расклеить свои возмутительные листовки! — сказал чей-то густой бас. — Какие наглецы! Нет, я не успокоюсь, пока не выловлю всех их вожаков!

— Ого, а клей совсем свежий! — воскликнул тот, кого звали капитаном. — Лейтенант, мы с вами сваляли дурака — дали уйти этому парню. Это наверное его рук дело! Сейчас же нужно организовать погоню! — Он громко скомандовал: — Сержант, берите троих — и бегом за тем парнем, которого мы обыскивали. Догнать и привести немедленно! Он не мог уйти далеко.

Лейтенант сказал:

— У этого парня могли быть товарищи… Обычно один у них сторожит, пока другой клеит.

— Вы правы, лейтенант, — отозвался капитан. — Взвод, прочесать все ближайшие кварталы до порта! Осмотреть все подъезды и ворота! Задержать всех подозрительных!

Маленький Поль сидел не дыша. Он был уверен, что жандармы услышат, как колотится его сердце. Вон как оно стучит: стук, стук, стук!.. Нет, это не сердце, это шаги.

4

Звякнули ружья. Две тёмные фигуры заслонили дверь. Поль облизал губы. Сейчас жандармы перешагнут порог и наткнутся прямо на него. Найдут ведёрко с клеем и листовки.

Грубый голос сказал:

— Что ж ты стоишь, Мишо? Ты же слышал приказ капитана: осмотреть все подъезды и ворота!

— Слышать-то слышал, — ответил Мишо, — да вон какая темень… Того и гляди, свернёшь себе шею в этих подъездах.

— А у меня на этот случай фонарик припасён, — сказал первый жандарм, — возьми, Мишо, зажигай…

На своей ступеньке маленький мальчик закрыл глаза. Он не мог и не хотел видеть, как загорится фонарик жандарма. Но прошла минута, другая — всё было тихо, и Поль снова открыл глаза. Стояла всё такая же темнота.

— Да что ж ты так долго возишься, Мишо? — нетерпеливо крикнул первый жандарм. — Нажми кнопку — лампочка и загорится. Или дай мне, я зажгу…

Мишо громко запыхтел.

— Да вот, заело что-то в твоём фонаре… — пробормотал он. — И знаешь, что я тебе хотел сказать, Роже: давай-ка доложим капитану, что мы всё осмотрели, а сами уйдём отсюда подобру-поздорову. Не нравится мне это дело, Роже. Того и гляди, какой-нибудь рабочий или грузчик из порта подстерегут нас и так отколотят, что костей не соберёшь… Сам знаешь, народ не хочет воевать.

Роже закашлялся.

— Гм, ты так думаешь, Мишо? — сказал он наконец. Пожалуй, ты дело говоришь. Никто в народе не хочет этой войны с Вьетнамом. Читал ты листовки?

— Читал, — пробормотал Мишо. — Так как же: идём, что ли, Роже?

— Идём, Мишо.

Снова звякнули ружья, и тёмные фигуры скрылись.

Маленький Поль боялся поверить своему счастью. Может быть, это просто военная хитрость и жандармы нарочно говорили, что уходят? Нет, Поль ещё подождёт вылезать…

5

Сколько времени мальчик просидел в своём убежище, он и сам не знал. Кругом было черно, как в погребе, а Поль всегда боялся темноты. К тому же Поль всё сильнее тревожился о старшем брате. Где Жак? Удалось ли ему убежать, спрятаться? Вон какой злой этот капитан — послал жандармов ловить Жака!

От долгого сиденья на ступеньке у мальчика затекли ноги. Он с трудом подполз к двери, осторожно высунул голову. Никого. Одни фонари стоят на улице, как часовые. В домах темно, все уже давно спят. Полю вдруг тоже очень захотелось спать. Свернуться калачиком рядом с мамой… Вот хорошо было бы!.. Что-то сейчас делает мама? Верно, бегает, ищет всюду своего сыночка… У Поля даже в носу защипало от жалости к самому себе.

Он чуть не заплакал, но во-время вспомнил, что Жак считает его совсем взрослым, и постарался приободриться. Ну конечно же, в мае ему исполнится семь лет, и вовсе незачем распускать нюни!

Мальчик собрался в путь. Под ногами у него звякнуло ведёрко. На минуту у Поля мелькнула мысль оставить всё это здесь. Но вдруг вернётся Жак и спросит: «Куда ты девал ведёрко? Куда девал листовки?» Нет, нельзя их оставлять…

И, взяв подмышку свёрток, а в руки ведёрко, Поль решительно вышел на улицу.

Где-то вдалеке раздавались свистки полицейских, лаяла собака. Вот и та стена, на которой Жак наклеил листовку. Но листовки уже не было. Болтался только крохотный обрывок бумаги с одной-единственной красной буквой. Конечно, это жандармы постарались!

Поль вдруг ужасно рассердился:

«Да как они смели! Жак старался, наклеивал, а они, негодяи такие, пришли и сорвали!»

Пыхтя от негодования, мальчик обмакнул кисть в клей и смазал стену. Потом вынул из свёртка листовку, плотно приложил её к стене и разгладил руками:

«Ага, вот вам! Что, взяли?»

Он представил себе, как будут бесноваться жандармы, когда увидят на месте сорванной листовки новую, и засмеялся от удовольствия. Ну и подарок им будет!

Страх Поля совсем прошёл. Теперь он шёл по улице, внимательно оглядывал стены и там, где видел обрывок листовки, тотчас же наклеивал новую. Ему так понравилось это дело, что он вскоре стал наклеивать листовки даже там, где их не было. Дома расцветились красными буквами.

«Вот будет рад Жак, когда я ему расскажу!» — весело думал мальчик.

Но внезапно его бросило в жар. Точно в кипяток сунули. А что, если он расклеил листовки вверх ногами?! Ведь он же не умеет читать. Подумать только: расклеил листовки так, что никто их и прочитать не сможет!..

Поль растерянно разглядывал красные буквы, когда в конце улицы показались люди. Это были мужчина и женщина.

Но вот он услышал, как мужчина легонько свистнул и сказал своей спутнице:

— Ба! Гляди-ка, Эллен, тут уже побывали наши. Видишь, листовки. Наверное, это работа нашего Лабиша…

Женщина прочла вслух:

— «Мир Вьетнаму! Долой войны, которые нужны только богачам!»

Не помня себя от радости, Поль выскочил из подворотни и подбежал к людям, которые знали его старшего брата.

— Значит, тут правильно наклеено, я не перепутал? А то ведь я ещё не умею читать, — сказал он, доверчиво глядя на человека в рабочей блузе.

— Откуда ты взялся, малыш? — удивился мужчина и нагнулся к Полю: — Как тебя зовут?

— Маленький, зачем ты ночью разгуливаешь по улицам? — воскликнула женщина. — Тебе давно пора в постель.

— Я не мог, я был занят! — гордо сказал Поль, но сейчас же поправился: — Мы с нашим Жаком были очень, очень заняты… А зовут меня, как и его, — Лабиш.

Мужчина переглянулся со своей спутницей.

— Ага, теперь всё ясно, — сказал он. — Одна порода. Ну, давай, Лабиш-младший, мы тебя проводим домой к маме. Пора спать…

6

Когда утром старший брат Жак с помощью друзей пробрался домой, Поль лежал в маминой постели. Услышав голос Жака, он с трудом приоткрыл один глаз и сказал:

— Жак, так они тебя, значит, не поймали? Это очень, очень хорошо, Жак! А я, знаешь, я наклеил все твои бумажки про Вьетнам. И правильно наклеил, Жак, вовсе не вверх ногами, ты, пожалуйста, не думай!..