Джим Пуговка и Чертова дюжина

Глава вторая, в которой Джим изобретает хитроумный безразмерный маяк

На следующее утро небо было все обложено низкими тучами. Джим только что проснулся и тут же вспомнил свой странный сон, который приснился ему этой ночью. Будто он стоит под высоким-превысоким деревом. И дерево это совершенно зачахло, без единого листочка. Даже кора отвалилась, и виден только голый высохший ствол, по которому идут сплошные трещины, как бывает от молний. А на самой верхушке этого высоченного мертвого дерева сидит на ветке невероятно огромная птица. Вся она была какая-то общипанная и вид имела жалкий. Птица не произносила ни звука, только из глаз у нее без остановки катились крупные слезы, размером с футбольный мяч. Джим хотел уже было убежать: он боялся, что когда слезы докапают до него, то получится настоящее наводнение.

Но тут большая птица закричала:

– Джим Пуговка! Не убегай!

Джим, удивленный, остановился и спросил:

– Слушай, птица, а откуда ты меня знаешь?

– Но ты ведь мой друг! – ответила птица.

– Чем же я могу тебе помочь? – совсем уже осмелел Джим.

– Помоги мне слезть с этого мертвого дерева! – ответила птица. – Иначе я погибну здесь. Я так одинока, страшно одинока.

– А разве ты не можешь улететь? – удивился Джим. – Ты ведь все-таки птица.

– Джим, ты совсем не узнаешь меня?! – жалобно воскликнула птица. – Как же я могу летать?

– Знаешь, давай-ка ты перестанешь плакать, – не зная, что делать, сказал Джим, – а то у тебя такие огромные слезы, что я могу в них просто захлебнуться. И тогда я уже никогда не смогу тебе помочь.

– Ах, что ты говоришь, мои слезы не больше твоих, – возразила ему птица. – Посмотри как следует!

Джим действительно присмотрелся получше и, к своему удивлению, обнаружил, что слезы, приближаясь к земле, становились все меньше и меньше. А когда он подставил ладошку, то почти ничего не почувствовал, настолько крошечной была слезинка, которая как раз долетела до него.

– А кто ты, птица? Скажи! – попросил Джим.

– Да присмотрись повнимательнее! – ответила птица.

И тут Джиму показалось, будто он и впрямь стал видеть как-то яснее, и тогда он понял, что перед ним плакала не птица, а господин Ка Лань Ча.

На этом самом месте Джим проснулся.

Сон не шел у него из головы. Даже когда он сидел вместе с Ли Ши и госпожой Каакс за завтраком, он все время вспоминал о нем.

– Ты на меня не сердишься за вчерашнее? – спросила наконец маленькая принцесса, которая уже сама жалела, что начала поддразнивать Джима.

– За вчерашнее? – рассеянно спросил Джим. – А что такое?

– Но ведь я вчера сказала тебе «вот видишь», – напомнила ему Ли Ши.

– Ах, это! – сказал Джим. – Ерунда, пустяки.

Только когда к ним пришел Лукас и спросил, хорошо ли они спали ночью, Джим рассказал свой странный сон.

Лукас почему-то никак не отреагировал на его рассказ, а все сидел и пыхтел своей трубкой.

– Н-да, господин Лань, господин Лань, – в задумчивости произнес он. – Я частенько о нем вспоминаю. Ведь без него нам бы ни за что не выбраться из пустыни.

– Интересно, как у него там дела? – пробормотал Джим.

– Кто знает, – ответил Лукас, – скорее всего, он по-прежнему живет себе в одиночестве у своего оазиса.

Завтрак закончился, и госпожа Каакс убрала все со стола. Пока они с Ли Ши мыли посуду, Лукас и Джим занимались письмами. Лукас писал, а Джим как мог помогал. На каждом листке он рисовал черную рожицу – это вместо подписи, – потом еще рассовывал письма по конвертам и нашлепывал марки. Когда друзья заклеили последнее письмо, у Лукаса, который все же как-никак был машинистом и, следовательно, человеком достаточно сильным, рука прямо-таки отваливалась от перенапряжения. А Джим, которому пришлось изрядно поработать языком на заклейке и наклейке (заклейка многочисленных конвертов и наклейка многочисленных марок), только что со стула не валился от усталости.

– Дядюшки дои! Ду и дабодка! – сказал он, откидываясь на стуле, хотя на самом-то деле он хотел сказать: «Батюшки мои! Ну и работка!» Но из-за того что у него язык прилип к нёбу, он произнес какую-то несусветицу. Ему пришлось еще раз как следует вычистить зубы и прополоскать рот, иначе он не смог бы обедать вместе со всеми.

После обеда появился почтальон вместе с господином Пиджакером. Они нанесли визит королю Альфонсу Без Четверти Двенадцатому, который поручил им призвать всех подданных во дворец на высочайшую аудиенцию. Услышав это, вся компания отправилась во дворец.

Король, в неизменном халате красного бархата, с короной на голове и в клетчатых тапочках на ногах, восседал на своем троне. Рядом с ним на специальном столике, как всегда, красовался большой золотой телефон.

– Мои дорогие подданные! – сказал он и помахал рукой каждому в отдельности. – Приветствую вас и желаю всем всего самого хорошего!

От подданных взялся выступать господин Пиджакер.

– Мы все приветствуем вас, ваше величество, и желаем вам всего наилучшего! Позвольте доложить вам, что ваши подданные прибыли в полном составе и нижайше просят вас сказать ваше королевское слово.

– Значит, так, – начал король и закашлялся, чтобы немножко собраться с мыслями. – Действительно, мои дорогие подданные, мне очень жаль, но я должен признаться, что повод, который заставил меня собрать вас всех здесь, весьма серьезный. В известном смысле он даже… – Тут король снова принялся отчаянно кхекать, растерянно переводя взгляд с одного подданного на другого.

– Вы хотите нам сообщить какое-нибудь решение, ваше величество? – пришла на помощь госпожа Каакс.

– Ну разумеется, хочу, – ответил король. – Но это не так-то просто. Потому что я, между прочим, принял целую кучу решений, точнее, целых два. Первое решение касалось того, что я решил сообщить вам о своем решении. Это я, слава богу, уже сделал. С первым решением покончено.

Король стащил с головы корону, дыхнул на нее пару раз и принялся старательно начищать ее рукавом халата, как это он обычно делал, когда совершенно запутывался в своих сложных мыслях и тянул время, чтобы выпутаться обратно. Наконец он решительным движением нахлобучил корону на голову и заявил:

– Мои драгоценные подданные! Вчерашний инцидент с почтовым кораблем показал, что так дальше продолжаться не может. Это становится слишком опасным. На правительственном языке это называется серьезным положением и обозначает именно то, что не может так дальше продолжаться.

– А что не может так дальше продолжаться, ваше величество? – поинтересовался Лукас.

– Я ведь вам только что все растолковал! – вздохнул король Альфонс и достал шелковый носовой платок, чтобы стереть пот со лба: давать аудиенции – все-таки дело нешуточное.

Подданные терпеливо ждали, пока король Альфонс снова соберется с мыслями.

– Вам все равно не разобраться в этом сложном деле, – продолжал он через некоторое время, – слишком уж оно непростое. Но в конце концов, главное, чтобы я разбирался во всем, на то я все-таки и король. Значит, так, первое мое решение я вам уже сообщил, ну а второе будет таково: что-то нужно делать.

– А что нужно делать? – осторожно попытался уточнить Лукас.

– Сейчас я все объясню, – сказал король. – Эс Ка Эм Эн в опасности!

– Простите, что в опасности?

– Эс Ка Эм Эн, – ответил король. – Это такое сокращение. В правительственных сообщениях обязательно нужно пользоваться сокращениями. Оно означает: Соединенное королевство Медландии и Ново-Медландии.

– Ага, – отозвался Лукас, – и почему же оно в опасности?

– Вчера, как известно, небольшой почтовый корабль врезался в берег Ново-Медландии, нарушив тем самым государственную границу, – продолжил свое разъяснение король. – А врезался он потому, что было темно. Раньше, случалось, к нам заходили время от времени почтовые корабли, но с тех пор, как мы установили дипломатические отношения с Китаем, у нас наладилось и регулярное пароходное сообщение. Почти каждый месяц к нам прибывает большой государственный корабль моего уважаемого друга Пунг Гинга, императора китайского. Страшно подумать, что будет, если он в темноте наскочит на государственную границу. Именно поэтому я принял второе решение: нужно что-то делать.

– Верно! – воскликнул господин Пиджакер. – Это очень мудрое решение! Да здравствует наш высокочтимый король! Ура! Ура!

– Минуточку, – прервал его излияния рассудительный Лукас. – Ваше величество, но вы ведь еще ничего не сказали: а что, собственно говоря, нужно делать?

– Дорогой мой Лукас, – с укоризной в голосе сказал король, – именно для этого я вас всех и собрал. Мы должны вместе что-то придумать. Я ведь не могу, в конце концов, тянуть все на своих плечах. Я и так по горло завален работой. Думаешь, это просто – принять сразу целых два решения? Это же все-таки понимать надо.

Лукас задумался на секундочку, а потом спросил:

– А как вы смотрите на то, чтобы соорудить у нас маяк?

– Отличная мысль! – воскликнул господин Пиджакер. – Только нужно его сделать очень высоким, чтобы корабли уже издалека видели его.

– Весь вопрос только в том, – озабоченно сказал король, – куда нам поставить такой высокий маяк? Ведь он должен быть внизу довольно толстым, иначе он просто свалится. А для такого высокого и толстого маяка у нас просто-напросто нет места.

– Это верно, – задумчиво пробормотал Лукас. – Значит, нам нужно придумать такой маяк, чтобы он был достаточно большим и вместе с тем занимал как можно меньше места.

Молча стояли подданные и в растерянности глядели друг на друга.

– Так не бывает, – прервал всеобщее молчание господин Пиджакер. – Всякий предмет может быть либо большим, либо маленьким. Сочетание подобных двух свойств не представляется возможным. Это доказано наукой.

Король Альфонс Без Четверти Двенадцатый тяжело вздохнул.

– Но ведь я принял решение, – с тревогой в голосе сказал он. – Я ведь не могу вот так просто взять и отменить его. Это никуда не годится! Решение есть решение, и я не могу допустить, чтобы оно осталось невыполненным!

– Однако если ничего не получается, – попыталась урезонить короля госпожа Каакс, – то, может быть, разумнее все-таки отменить такое решение?

– О, это ужасно! – в отчаянии закричал король. – На правительственном языке это называется «кризис», а кризис – это почти то же самое, что революция!

– Кошмар! – запинаясь от страха, пробормотал господин Пиджакер и побледнел. – Ваше величество! Позвольте мне от имени всех ваших подданных заверить вас, что в этой революции мы все, как один, на вашей стороне!

– Благодарю вас, благодарю! – ответил король Альфонс и устало махнул рукой. – К сожалению, это ничего не меняет. Кризис остается кризисом. Что же мне теперь делать?!

– Я знаю, что нужно делать! – воскликнул тут Джим.

Все взоры обратились к нему, и складки на озабоченном лице короля тут же разгладились.

– Вы слышали?! – с надеждой в голосе закричал он. – Вы слышали?! Он знает, что нужно делать! Слово предоставляется Джиму Пуговке.

– А нельзя ли, – взволнованно затараторил Джим, – а нельзя ли пригласить к нам господина Ланя и попросить его поработать маяком? Он занимает мало места, но издалека он выглядит как огромная башня. Если бы он ночью выходил с фонарем и стоял на самой вершине горы, то его бы видно было уже издалека. А жить он мог бы в Ново-Медландии, если ему построить небольшой домик. И тогда он не будет больше таким одиноким.

На минуту все застыли как громом пораженные. Первым заговорил Лукас.

– Джим, старина! Это превосходная идея! – сказал он.

– Это больше чем превосходная идея, – уточнил господин Пиджакер, поднимая вверх указательный палец, – это просто гениальная идея!

– В любом случае план, прямо скажем, хоть куда! – воскликнул Лукас и протянул Джиму свою большую черную пятерню.

Друзья хлопнули по рукам и радостно рассмеялись. Принцесса бросилась Джиму на шею и в приливе чувств наградила его звонким поцелуем, а госпожа Каакс все повторяла:

– Нет, вы только подумайте, что за мальчик! Вот выдумщик какой! – И в ее голосе слышалась гордость за своего Джима.

Король Альфонс поднял руку, призывая всех к спокойствию, и, когда первая буря восторга улеглась, он торжественно провозгласил:

– Правительственный кризис миновал.

– Ура! Ура! Ура! – возликовал господин Пиджакер, подбрасывая в воздух свой котелок.

– Прежде чем я приму окончательное решение, – продолжил свою речь король, – мне нужно еще кое-что у вас уточнить. Судя по тому, что нам рассказывали Лукас и Джим, этот самый господин Ка Лань Ча – мнимый великан.

– Совершенно верно, – подтвердил Джим. – Мы сами убедились в этом.

– Хорошо, – сказал король. – Значит, он скрывается в пустыне, именуемой Край Света, для того чтобы никого не пугать.

– Именно так, – снова подтвердил Джим и добавил: – Но он очень милый и приветливый человек.

– Охотно верю, – продолжал король. – Но если он поселится у нас, мы сами не будем его пугаться? Как вы понимаете, я забочусь прежде всего не о себе, а о благополучии своих подданных.

Тут слово взял Лукас.

– Ваше величество, – сказал он, – тут вам совершенно не о чем беспокоиться. К счастью, Медландия настолько мала, что мы просто физически не сможем видеть господина Ланя издалека. А вблизи он выглядит совершенно нормальным человеком, как вы и я. Издалека он будет виден только кораблям, и это как раз очень удобно, что с большого расстояния он кажется большим, особенно ночью, ведь мы приглашаем его работать маяком.

– Ну ладно, если так, – молвил король Альфонс Без Четверти Двенадцатый, – то я повелеваю доставить господина Ланя сюда.

– А это значит, старина, – сказал Лукас, обращаясь к Джиму, – пора нам снова собираться в путь.

– Отлично! – отозвался Джим, улыбаясь во весь рот.

– Ах ты боже мой! – ахнула госпожа Каакс, всплеснув руками. Только теперь она осознала, к чему все это привело. – Неужели вы снова надумали отправиться в очередное опасное путешествие?! Опять искать приключений?!

– Дорогая госпожа Каакс, – с легкой усмешкой сказал Лукас, – другого выхода у нас нет. Ведь господин Лань не придет к нам сам.

– Объявляю аудиенцию законченной, – провозгласил король. Он пожал всем подданным руки, и почтальону тоже, после чего благородное собрание покинуло дворец. Оставшись один, король Альфонс Без Четверти Двенадцатый со вздохом облегчения откинулся на мягких подушках трона. Многочисленные решения, принятые им, а также правительственный кризис здорово измотали его. Но когда он прикрыл глаза, чтобы соснуть часок-другой после праведных трудов, его лицо выражало необычайное удовлетворение и на устах играла блаженная улыбка.