Джоконда

— Штоило лететь на трукой конеш калактики, чтобы шдохнуть под ношом дикаря…

Эрн Шелли, медтехник, сплюнул на песок алую от крови слюну. Из-за выбитых зубов и вспухших губ голос его звучал невнятно.

— Скажу честно, джентльмены, я буду рад, если нас всего лишь прирежут — быстро и относительно безболезненно, — вздохнул биолог Гас Димитриев — светловолосый и белокожий, больше всех страдающий от палящих лучей солнца, под которыми они жарились уже несколько часов. — Вот только я не уверен, что…

— Мистер Димитриев, заткнитесь, пожалуйста, — в тон ему отозвался переводчик Йен Тано — невысокий, смуглокожий и узкоглазый. — Без вас тошно.

Медный диск солнца завис над пленниками, привязанными к ритуальным деревянным столбам на пустынном пляже. Голубовато-серый песок остыл под ступнями, но, стоило чуть сдвинуть ногу, жег огнем. Соленый пот стекал по обнаженным телам и лицам, ел глаза и губы.

Тени от столбов ползли по кругу, отмеряя время. Лилово-синие морские волны, лениво наползавшие на берег, и густые заросли тропического леса, шумевшие позади, лишь усиливали мучения. Во второй половине дня на пляж должна была упасть тень от скал, окружающих бухту, но до этого еще нужно было дожить.

— Хоть пы непольшой тоштик… — всхлипнул Эрн примерно через четверть часа.

За время, проведенное на этой планете, которой еще и названия не успели придумать, они успели убедиться, что небо тут чаще всего затянуто плотными облаками. Но сегодня оно, как назло, было ясным — ни одного облачка до самого горизонта.

Осаживать Эрна не стали, впрочем, как и подбадривать. Он был самым младшим из них, совсем зеленым юнцом — высоким, нескладным, лопоухим — отправившимся в первый рейс сразу после училища. Не будь его папаша главным корабельным врачом, в жизни не видать бы ему назначения, да вот, подфартило. По крайней мере, так он говорил — до тех пор, пока «Джоконда» не развалилась прямо на выходе из червоточины над этой самой планетой. Теперь Эрн понятия не имел, жив ли его отец: доктор Шелли пропал без вести вместе с большей частью экипажа. До взрыва, разнесшего корпус, от «Джоконды» отошло несколько спасательных катеров, но удалось ли им сесть, спасшиеся не знали. Катер, в котором оказались Гас, Йен и Эрн, потерял управление и не разбился лишь чудом… Хотя, возможно, лучше бы разбился. Они рухнули прямехонько на местный храм, чем весьма сильно разозлили аборигенов — о существовании которых исследователи и не подозревали, пока не столкнулись с ними нос к носу. Носы, к слову, у местных были самые обычные, да и сами они удивительно походили на землян-европейцев.

Выживших безо всяких церемоний скрутили и бросили на несколько дней в яму, закрытую сверху крепкой решеткой, не защищавшей ни от жары, ни от дождя, ни от насекомых. Эрну удалось, цепляясь за земляную стену, доползти до самого верха. Удар тупым концом копья в лицо лишил его нескольких зубов и предотвратил дальнейшие попытки бегства. Поспособствовала этому и тирада стражника, которую поняли благодаря вживленному за ухо Йена универсальному переводчику-дешифратору. Но, возможно, сейчас Эрн уже сожалел, что не попытался бежать снова.

Этим утром, еще затемно, их вытащили из ямы, привели на берег, привязали крепкими — не разорвать — веревками к столбам. И ушли, оставив одних. Пока солнце не поднялось над горизонтом и не начало палить, предположения о том, что будет дальше, высказывались всякие. Вспоминали древнюю земную мифологию, Прометея, чудовищ, выходящих из морских глубин, полакомиться человечинкой, костры инквизиции и прочие столь же малоприятные истории. Посмеивались и старались изо всех сил подбадривать друг друга. Немало «лестного» было сказано в адрес недоразвитых форм жизни, а также корпорации «Галасеч», спешно отправившей исследовательский корабль к недавно открывшейся у Пояса Ориона червоточине. Отправить-то отправили, а вот корабль подсунули — рухлядь. Не зря бригады инженеров трудились денно и нощно, приводя его в порядок все три месяца полета. И ведь предупреждали капитана Льюиса, что прыгать в гиперпространство до того, как будут завершены ремонтные работы, слишком рискованно, предупреждали… И оказались правы.

Ближе к полудню, когда кожа у всех троих пленников покраснела от солнечных ожогов, глаза начали слезиться, а рты пересохли, веселье, бравада и желание ругать «Галасеч» сошли на нет. Сейчас сил хватало лишь на то, чтобы держаться на ногах, не терять сознание и гадать, какую же участь им уготовали.

Дешифратор за ухом Йена вдруг ожил и пискнул, уловив звучавшую где-то поблизости речь гуманоидов.

— У нас гости, — прохрипел Йен.

Из-за их спин на пляж вдруг высыпало множество аборигенов. Одни — крепкие и приземистые — были одеты лишь в набедренные повязки. Другие, более высокие и стройные, с пышно взбитыми волосами — в некое подобие длинных юбок и плетеные сандалии. Их шеи стягивали высокие воротники, украшенные пышными перьями, вздымающимися над головами, руки до самых локтей охватывали браслеты.

Дикари расположились перед столбами полукругом. Один — пожилой, низкорослый, широкоплечий, с телом, сплошь покрытым татуировками, вышел вперед и начал говорить что-то, то оборачиваясь и указывая на пленников, то воздевая руки к небу, то протягивал их к мору. Зычный голос разносился над пляжем.

— О чем это он? — обеспокоенно прошептал Гас, моргая белесыми ресницами и подслеповато щурясь.

— Известно, о чем! Собираются принести нас в жертву, чтобы умилостивить богов, — еле слышно выдохнул Йен.

— Мамошка! — как-то совсем по-детски всхлипнул Эрн и обвис на веревках. То ли прикидывался, то ли правда потерял сознание.

Йен бросил на него короткий взгляд. Жаль мальчишку, но помочь-то нечем. Воды не дадут. Хотели бы напоить, уже напоили бы. Может, им вообще все равно, сдохнут они сейчас или чуть позже.

— Вы будете переводить дальше? — просипел Гас.

Один из дикарей, стоявший к ним ближе других, покосился в их сторону, но не двинулся с места.

Йен облизал сухие, потрескавшиеся губы. Распухший язык с трудом ворочался во рту. Дождавшись, когда дикарь отвернется, он пробормотал:

— Говорит, что сегодня великий день. Про какую-то битву. О том, что люди воды смотрят на силу людей камня и красоту людей леса… что выберут самых достойных… что потомство… Нет, не пойму!

— Люди воды?

Йен пожал плечами и тут же пожалел об этом. На кожу будто кипятком плеснули.

— Не мешай, я и так с пятого на десятое понимаю! Вот, опять про богов… погоди… — Он нахмурился сильнее, — умилостивить богов кровью людей неба, чтобы люди воды принесли сильное потомство…

— Люди неба — это мы?

— Кто ж еще?

Умирать не хотелось. Прав был Эрн, стоило лететь на другой конец галактики ради такого! И ведь планета была хороша… Даже сейчас, несмотря на весь ужас происходящего и ставшие почти невыносимыми страдания, Йен видел, как красив пляж, обрамленный черными скалами. Пока их вели сюда через лес, он успел заметить множество необычных, совсем непохожих на земные растений, ярких цветов, птиц с причудливым оперением, летающих между деревьями. Гас же и вовсе едва шею не свернул, оглядываясь по сторонам и сетовал, что не может все снимать, записывать и собирать для дальнейшего изучения и идентификации.

А еще здесь были запахи — сильные, непривычные. Словно кто-то распылил в воздухе множество специй. Поначалу все трое астронавтов беспрерывно чихали, но постепенно привыкли.

— Что за люди воды, хотел бы я знать, — пробормотал Гас, но его голос утонул в низком басовитом гудении, раздавшихся из леса.

На пляж выступила и направилась к берегу новая группа дикарей, дующих в огромные раковины. Толпа на берегу заволновалась и начала расступаться. Стало видно, что среди невысоких волн снуют гибкие тела с прилипшими к головам мокрыми волосами.

— Это они? — щуря вспухшие веки и болезненно морщась, спросил Гас. — Люди воды?

Один из приплывших вдруг поднялся, высунувшись до пояса из воды. Стала видна грудь — небольшая, но явно женская.

— Это женщины, — пробормотал Йен.

— Да? — Гас снова оживился. — Рассказывай, что видишь, я почти ослеп от этого проклятого солнца…

Женщина вдруг взметнулась вверх, перекувырнулась в воздухе и, взмахнув серебристым хвостом, ушла в воду. Вслед за ней то же самое проделали остальные приплывшие. Дикари возбужденно загалдели.

— Мать честная! — ахнул Йен, позабыв о том, что вести себя нужно тихо.

К нему подскочили несколько крепышей, ударили в лицо, в грудь, в живот. Перепало и Гасу. Впрочем, их быстро оставили в покое, дикарям, похоже, в самом деле было пока не до пленников.

Гаса вырвало. Из-за веревок он не смог сильно наклониться вперед, и желтоватая жижа потекла по животу и ногам. У Йена после удара все поплыло перед глазами, но, хоть и плохо, но он все же видел и, не отрываясь, смотрел туда, где женщины образовали в воде полукруг, сцепившись руками.

Вновь загудели раковины. Крепыши бросились друг на друга. Через миг на берегу кипела ожесточенная битва. Оружием не пользовались, дрались руками и ногами, разбивая носы и рты, выбивая зубы, ломая ребра, руки и ноги, катались, сцепившись, по земле. Дрались явно всерьез, насмерть. Высокие метались за спинами крепышей, подбадривая их громкими криками, но сами в бой не вступали, хоть и орали друг на друга, грозя кулаками соперникам. Шум стоял невообразимый. Взгляд Йена метался по толпе, выхватывая то окровавленные лица, то распяленные в крике рты, то порванные юбки, то вздымающиеся из-под ног фонтанчики песка, то пляшущие над толпой разноцветные перья.

Никто не услышал гул приближающихся двигателей, а катер, появившийся вдруг над скалой, заметили, лишь когда тот открыл огонь. Красные лучи бортовых лазеров прожигали насквозь. Те, кому повезло, умирали мгновенно, раненные корчились и вопили от боли. Воздух наполнил тошнотворный запах горячей плоти. Обезумевшие дикари устремились к лесу, а катер сел, ревя двигателями. Из открывшегося люка выпрыгивали люди в боевой броне с плазменными автоматами наперевес. Часть из них бросилась вслед за дикарями, другие принялись обходить пляж, добивая раненых. Несколько человек поспешили к пленным.

— Живы? — крикнул один из них, поднимая прозрачное забрало шлема.

— Чертовски рад вас видеть, майор Хартман! — выдохнул Йен и потерял сознание.

В себя он пришел от укола обезболивающего. Их отнесли в тень скалы, упавшую, наконец, на пляж, напоили, покрыли обожженные тела заживляющими мазями, укутали в теплозащитные одеяла. Последнее было нелишним — Йена начал колотить озноб. Гас пока не пришел в себя. Доктор Шелли, живой и здоровый, суетился над сыном.

— Как он? — просипел Йен, с трудом приподнявшись на локте.

— Живой. Рад, что мы успели, — хмуро отозвался за доктора майор. Он стоял, расставив ноги и, скрестив руки на груди, смотрел на берег, усеянный телами. Несколько солдат столпились у воды, что-то оживленно обсуждая.

— Мы думали, кроме нас никто не выжил…

— Мы тоже, — бросил майор. — Сели в двухстах пятидесяти милях к югу отсюда на небольшой остров. Пытались выйти на связь, но никто не ответил. Потом облетали окрестности, нашли выжженное пятно в лесу и обломки вашего катера. Допросили местных…

Йен не стал спрашивать, что сделали с деревней. Догадаться было несложно.

— А «Джоконда»? Капитан Льюис?

— Мы нашли кое-какие обломки. — Хартман сплюнул на песок, выругался. — Нет больше «Джоконды». И не знаю, выжил ли кто-то еще. Капитан был не с нами. Мы продолжим поиск, но…

К ним подбежал рысцой один из солдат, стоявших до этого у воды, молоденький сержант, не старше Эрна, Йен не помнил его имени. Голубые глаза сержанта возбужденно блестели, полные губы растягивала восторженная и немного растерянная улыбка.

— Майор Хартман, разрешите обратиться, сэр?

Тот кивнул.

— Валяй, Лоуфорд.

— Сэр, там того… женщины в воде. Плавают у берега, но не выходят. Что прикажете делать, сэр?

— Они не женщины, — перебил Йен. Майор и сержант воззрились на него с одинаковым удивлением.

— Они… ну… русалки, что ли.

— В каком смысле? — опешил майор.

— В прямом. Помогите-ка мне подняться…

Лоуфорд протянул ему руку, поддержал, не дав упасть. Кутаясь в одеяло, Йен побрел к берегу, стараясь не смотреть на трупы. Эти гуманоиды были чужими ему, врагами, и все же… В воздухе висел тошнотворный запах крови, ноги вязли в песке по самые щиколотки, но, хвала обезболивающему, он больше не чувствовал, насколько тот раскален.

Из лесу показались солдаты, бросившиеся вслед за дикарями. Перед собой они толкали стволами автоматов несколько пленных. Помятые и поломанные перья уныло шевелились над их головами.

— Грейстоун, докладывай! — потребовал майор, когда группа приблизилась. — Я же приказал живых не брать!

Старший в группе, низкорослый чернявый парень, снял шлем, вытер рукавом пот со лба.

— Сэр, так ведь не известно, насколько мы застряли в этой дыре. — Он стрельнул взглядом в сторону Йена. — Ну, того, сами знаете, сэр, пока на Земле поймут, что мы не вышли на связь, пока соберут спасательную экспедицию…

Хартман поморщился.

— Что предлагаешь?

— Допросить, узнать, что тут к чему, какой расклад сил, а дальше действовать по…

— Ух ты, это что, бабы?! — вдруг перебил его один из солдат.

Йен обернулся. Несколько женщин, осмелев, подплыли совсем близко. Теперь можно было уже разглядеть не только их груди, но и лица с правильными чертами, широко расставленными глазами и яркими губами. Светлые волосы, быстро высыхая на солнце, начинали пушиться и кудрявиться.

— Что за непотребство тут происходит? — спросил Хартман. — Тано, ты говорил, они русалки?

— У них хвосты, как у рыб, я сам видел, — подтвердил Йен. — А из разговоров местных понял, что они собрались… не знаю… Я ведь всего лишь переводчик, это Димитриев у нас биолог, надо будет расспросить его, когда очнется. Но дикари что-то толковали о победе сильнейших и о потомстве.

Над водой разнеслось тихое чарующее пение. Женщины улыбались собравшимся на берегу мужчинам, подходившим все ближе, манили их к себе, приподнимаясь над водой.

— Ни черта не понял! — буркнул Хартман, однако, уже не столь сурово, как прежде. Похоже, пение действовало и на него. Равнодушным остался только Йен, возможно, из-за лекарств.

Один из дикарей, пользуясь тем, что внимание стражей приковано к женщинам, бросился бежать, но его быстро догнали, ударили прикладом, повалили. Остальные сбились испуганной группкой, испуганно поглядывая на автоматы.

Женщины выплыли на мелководье, замерли, упираясь руками в песок. Они продолжали петь, кокетливо поглядывая на солдат. У каждой от талии и ниже тело было покрыто серебристой чешуей и заканчивалось крупным раздвоенным плавником.

— Правда, русалки, — глуповато рассмеявшись, произнес кто-то. — А я думал, это все сказки…

— Майор Хартман, сэр, — заискивающе произнес Лоуфорд. Выглядел он возбужденным до крайности, да и остальные были не лучше. — Позвольте, а?.. Три месяца в космосе… а, сэр?.. И ладно, что они хвостатые, как рыбины, все остальное-то настоящее… что скажете, сэр?

— Валяйте, — махнул рукой Хартман, жадно ощупывая взглядом русалок. — Только кто-то должен присмотреть за пленными.

— Я присмотрю, — вызвался Йен.

Как остановить происходящее, он не представлял. У солдат горели глаза, тряслись от нетерпения руки… Это походило на массовый гипноз и присутствовать при том, что будет дальше, переводчк не имел ни малейшего желания.

Лоуфорд, не дожидаясь разрешения майора, сунул Йену в руки автомат и начал торопливо стаскивать броню. Остальные последовали его примеру. Даже доктор Шелли — и тот был здесь. Когда только успел прийти?

— Идем отсюда, ребята, — устало произнес Йен, выразительно ткнув автоматом сперва в сторону дикарей, а потом — катера. — И не воображайте, будто я не пристрелю вас, — на всякий случай добавил он, хоть и знал, что не выстрелит — разве что кто-то кинется на него и попытается убить.

По счастью, дикари его поняли, не стали противиться и побрели к катеру, то и дело оглядываясь в сторону берега. Оказавшись в тени, один из них, тот самый, что пытался бежать, вдруг упал на колени и, задыхаясь, залопотал что-то высоким, срывающимся голосом, указывая в сторону берега.

Эрн так и лежал на песке. По трапу спустился по трапу Гас, закутанный в такое же одеяло, как и Йен. Увидев аборигенов, замер на миг, а потом присел на нижнюю ступеньку трапа, видимо, не желая приближаться к ним.

Абориген дернул Йена за край одеяла и снова выпалили что-то. Дешифратор запищал высоко и пронзительно.

Если бы не слишком тонкий костяк, да не перепонки между пальцами прижатых к груди рук, тот и правда походил бы на землянина. Даже глаза казались почти человеческими, просто очень-очень светлыми, зеленоватыми, словно крохотные лужицы воды. Может быть, тут когда-то существовала земная колония? Или на планете со сходными условиями, и жизнь развивалась по тому же принципу, что и на Земле?..

— Нет-нет, не тараторь, я тебя не понимаю! — опустившись рядом с говорившим на корточки, сказал Йен.

На «Джоконде» был мощный переносной дешифратор-переводчик, преобразовывавший земную речь в местную, с его помощью они могли бы поговорить и во всем разобраться, вот только он сгинул вместе с кораблем и остальной командой, а вживленная Йену мини-модель помогала лишь понимать чужую речь, но не объясняться.

— Что ему нужно? — спросил Гас.

Абориген снова заговорил, а этот раз медленнее. Несколько раз ткнул пальцем в сторону Эрна.

— Просит не обижать людей воды, — перевел Йен. — Говорит, что нам нужны люди леса, чтобы… хм-м-м…

— Чтобы что?

— Ну, — Йен поднялся на ноги, чувствуя себя растерянным и смущенным. — Я не уверен, правильно ли все понимаю.

— Мистер Тано, я бы ударил вас, если бы у меня были силы подняться, богом клянусь! — рассердился Гас.

— Чтобы оплодотворить икру, — выдавил из себя Йен. — Он говорит, Эрн похож на людей леса, может быть, такие, как он, смогут. Говорит, иначе нельзя, люди воды обидятся и больше не вернутся, если не сделать все, как положено. Племя будет обречено на вымирание.

— Боже всемогущий! — Гас потер висок.

— Хотите сказать, такое возможно? — опешил Йен.

— Ничего я не хочу сказать, — буркнул тот. — Но мы ведь на другой планете, кто знает, как здесь эволюционировали виды? Впрочем, даже в земном животном мире встречаются весьма своеобразные способы размножения: почкование, гермафродитизм, партеногенез… У морских коньков потомство вынашивает самец. Если здесь для оплодотворения самки нужны два самца, это странно — для нас, разумеется, но…

— Ничего не хочу знать о местном размножении! — твердо перебил Йен. — Нам это ни к чему! Нас спасут. Может, через два года, может, через пять или десять, но спасут.

— Да вы оптимист, мистер Тано, — криво улыбнулся Гас.

— Нет, — упрямо возразил Йен и ткнул пальцем в дикаря, с которым говорил. — Взгляни на них! Они слишком похожи на землян! Думаю, когда-то тут побывали другие люди, а значит…

Гас поднял руку, останавливая переводчика Устало прикрыл веки, блестящие от мази.

— Скажу честно: сейчас я слишком устал, чувствую себя слишком больным и мне наплевать, бывали здесь земляне до нас или нет. Может быть, позже я смогу провести тесты и взглянуть на ДНК местных, сравнить их с нашими, но сейчас… Мы сегодня избежали смерти, можно ли желать большего?

Йен поджал губы, но не стал спорить. Какое-то время они молчали. Воспользовавшись этим, заговорил один из аборигенов.

— Хоронить, — сказал он. — Мы должны хоронить мертвых, когда уплывут люди воды. Нельзя оставлять так.

Йен кивнул. К особенностям местного размножения он мог относиться как угодно, но оставлять убитых непогребенными было не по-человечески.

— Что-нибудь придумаем.

— К слову, мистер Тано, просто к слову. Пока вас не было, я успел подняться в рубку и взглянуть на приборы, — не открывая глаз, произнес Гас.

В тени озноб вернулся вновь и теперь Йена ощутимо потрясывало.

— И что же? — не выдержав, спросил он. Тон биолога ему совершенно не понравился.

— Ничего, — ровным голосом ответил Гас, по-прежнему не открывая глаз. — Рация, настроенная на частоту «Галасеч», трещит помехами. Пространственный навигатор девственно чист, словно за червоточиной и нет никакого Пояса Ориона.

— Может быть, приборы вышли из строя? — предположил Йен.

— Может быть. Тем не менее, наземный навигатор работает отлично, показывает местность на многие мили вокруг.

— И? — упрямо не желая делать выводы, спросил Йен.

— Вы ведь знаете, что червоточины — это пространственно-временные тоннели? В теории, нас могло занести куда угодно не только в пространстве, но и во времени. Мы можем быть на той самой планете, что обнаружили беспилотник «Галасеч», но через сто или тысячу лет после этой находки. А может быть, и за сто или тысячу лет до нее.

— Вы хотите сказать, эти дикари…

— Могут быть нашими потомками, — невесело усмехнулся Йен. — Почему бы и нет? Нашими или какой-то другой экспедиции, которая оказалась здесь, неведомо, когда и как.

Йен присвистнул. То, что говорил Гас, плохо укладывалось в голове.

— Но у них такой странный способ размножения, — возразил он. — Разве такое возможно, если они — потомки землян?

Йен пожал плечами.

— Кто знает? Возможно, какая-то мутация? Мне было бы интересно выяснить.

— Не сомневаюсь, — пробормотал Йен. — Если мы застряли здесь, у вас будет шанс.

Гас кивнул, глядя вдаль.

— Определенно. В любом случае, если мы пропали со всех радаров корпорации, тоннель могут счесть нестабильным и не рискнут посылать за нами вторую экспедицию. Но это всего лишь предположение, — мягко произнес он, вновь взглянув на Йена. Мазь действовала медленно и его лицо все еще выглядело обожжённым и одутловатым. — Извините, если расстроил вас.

— Да что уж там! Думаете, они, — Йен указал подбородком в сторону берега, — знают… об этой проблеме с навигатором?

— Конечно, знают.

— Хартман говорил о том, что рация молчит, но я не обратил внимания, — подавлено признался Йен. — И сержант Лоуфорд… да, думаю, вы правы.

— Не расстраивайтесь, друг мой. Даже при самом плохом раскладе эта планета пригодна для жизни. Полагаю, мы не пропадем, так или иначе. В конце концов, здесь даже есть женщины — пусть и своеобразные. Нам, можно сказать, повезло. — Гас криво усмехнулся. — Или вас ждет кто-то дома?

Йен покачал головой.

— Нет, не ждет.

— Вот и меня нет. С женой я развелся пару лет назад, детей у нас не было, а родители давно умерли. Утешайте себя тем, что некому будет оплакивать вас.

— Да, это очень утешает, — согласился Йен. — Как думаете, мы единственные, кто уцелел с «Джоконды»?

Гас пожал плечами.

— Надеюсь, нет, и мы найдём их, рано или поздно.

Больше они не разговаривали, погруженные каждый в свои мысли. Со стороны берега доносился женский смех. Дикари молчали, опустив головы. Ни один не пытался больше бежать.

— И все же я верю, что нас спасут, — упрямо произнес Йен.

Гас передернул плечами и не ответил. Раскаленный диск солнца медленно клонился к горизонту.