Глава 16







Два дня спустя я сидел перед офисом Хока в Вашингтоне. Я рассказал ему всю историю, пока он жевал свою раскаленную вонючую сигару. Ни разу во время моего рассказа он не проявил больше, чем умеренный интерес.


Я закончил свой рассказ словами: «Пока все происходило с этими баками и огнем, у меня действительно не было времени думать о значении этих экспериментов. Честно говоря, только во время брифинга я подумал о том, что они могли бы значить для русских, если бы им это удалось ».


«Хммм», - ответил Хоук. Он вынул сигару между зубами и склонил голову. "Вы уверены, что их операция провалилась?"


Я уже много думал об этом. «Да, сэр, конечно. Эти существа в резервуаре были деформированными монстрами. С их поврежденным мозгом они никогда не смогли бы добиться хороших результатов. Я считаю, что это был шаг к более амбициозной компании. Думаю, если бы мы не сожгли данные, в конечном итоге они бы добились успеха ». Я закурил сигарету с золотым мундштуком. «Они почти сделали это. Один из этих монстров умел бороться с человеком. Он напал на меня с приемом карате ». Я все еще находил это немного невероятным. «Сэр, я должен отдать должное Сержу Краснову - он почти сделал это».


Хоук откинулся на спинку стула. Он поднес зажигалку к обугленному кончику сигары. Говоря это, он продолжал смотреть на пламя. "Вы уверены, что Серж Краснов мертв?"


Я улыбнулся. «Конечно», - сказал я мягко. Но подумайте, что могло бы случиться, если бы он остался жив. Подумайте, что могло бы случиться, если бы эксперименты не провалились ».


Хоук кивнул. «Я думал об этом, Картер. Я думал о целом флоте - российском флоте - оснащенном такими существами, способными дышать под водой, умными, хорошими солдатами - я действительно думал об этом ». Я снова сел прямо.


Хок сказал: «Вы уверены, что все документы, связанные с экспериментами, были уничтожены?»


Я кивнул. «Они были уничтожены одновременно с офисом. Они были сожжены - все записи, методы, все, что было на бумаге относительно операций ». Я выдавил сигарету.


"Твоя рука лучше?" - спросил Хоук.


Я кивнул. "Да сэр."


Он затушил сигару. «Молодец, Картер. У тебя одна неделя отдыха ».


Я знал, что так оно и будет. «Сэр, боюсь, у меня должно быть три недели вместо одной».


Впервые с тех пор, как я поговорил с ним, Хоук проявил некоторый интерес к тому, что я сказал. Он приподнял брови. Он сказал. - "Ой?" "Ты собираешься вернуться в Лас-Вегас?"


"Нет, сэр."


Он моргнул. - "Юная леди из отдела спецэффектов и монтажа?"


Я нахмурился. - "Шэрон Вуд?" "Откуда ты знал это?"


Хоук невесело улыбнулся. «Вы вряд ли сделали из этого секрет, когда вытащили ее сумку из ее стола». Он задумался на мгновение. Он спросил. - "Почему три недели?"


«Побывать в Америке. Я купил кемпер и хотел бы поездить по Америке три недели. С совершенно патриотическими намерениями ».


"Конечно." Он наклонился вперед и сложил руки на столе. "Я полагаю, вы не собираетесь ездить по Америке в одиночку, не так ли, Картер?"


Я улыбнулся. «Честно говоря, нет. Я еду гулять с очень красивой, очень богатой девушкой. Только не с Шэрон Вуд ».


Хоук понимающе кивнул. «А эта красивая юная леди - которая к тому же богата - раньше была балериной?»


"Ну, сэр, как вы это узнали?" - спросил я, ухмыляясь. «Она утверждает, что много мне задолжала - и говорит, что это займет не менее трех недель».


Хоук громко рассмеялся.




* * *






О книге:




Ника Картера отправляют в Львиное логово Кремля. Его цель: найти и уничтожить новое супероружие. Его контакт: хороший российский двойной агент, у которого все включено и выключено. Приоритетное задание для Ника Картера за морем неопределенностей. Но одно можно сказать наверняка: его шансы невелики ...







Ник Картер


Камбоджа




Аннотации



ОБЩЕСТВО СЕРЕБРЯНОЙ ЗМЕИ,


Камбоджийские террористы - смертоносные фанатики.


УДАРНЫЙ ПАТРУЛЬ


Американские рейнджеры - специально обученные, полностью вооруженные и готовые убивать ...


НИК КАРТЕР


Главный агент AXE - официально назначен для проникновения в камбоджийские джунгли, случайно присоединился к туземцу, и нацелен на убийство ...


Все они участвуют в хладнокровной международной игре на смерть, которая начинается в маленьком уголке Камбоджи и может закончиться глобальной войной.


* * *



Ник Картер


Killmaster


Камбоджа





Посвящается служащим секретных служб Соединенных Штатов Америки



Первая глава



Мы были почти в часе езды от Сайгона. Большой шумный C-47 только что пролетел над Сюань Лок и направлялся в сторону Во Дат. Я сидел на короткой скамейке и смотрел в открытую дверь. Была безлунная ночь. Я собирался скоро пройти через этот дверной проем, в темноту и во враждебные джунгли. Где-то в провинции Лонгкхань я должен был выручить. Я начал проверять свое снаряжение.


Рюкзак был привязан к моей спине. Он содержал все предметы, которые, по мнению спецэффектов, мне могли понадобиться. Парашют казался мне громоздким на груди, и я оперся на него подбородком, чувствуя запах парусины. Карта и фонарик были в кармане моей рубашки. Под моей левой подмышкой отдыхала Вильгельмина - мой пистолет «Люгер». Стилет Хьюго был в ножнах на моей левой руке. Крошечная смертоносная газовая бомба «Пьер» была у меня между ног.


Я не был уверен, что моя маскировка под азиатского крестьянина сработает. Я был слишком высоким. Я мог надеть костюм, изменить глаза и щеки, но ничто не изменило бы мой размер.


Я слышал, как двигатели слегка заглохли. Время почти пришло. Второй пилот вернулся туда, где я сидел. Он поднял пальцы одной руки. Пять минут. Я встал и проверил ножные ремни парашюта. Второй пилот наблюдал за мной. Красные сигнальные огни внутри самолета придавали его молодому лицу призрачный блеск. Я предположил, что ему меньше 25 лет. Молодость проявлялась во всех чертах, кроме глаз. Они выглядели уставшими от возраста, как будто он пережил 50 лет разочарования за очень короткое время. Это было лицо большинства молодых американских бойцов во Вьетнаме. Может, глаза снова станут молодыми, когда они вернутся домой. Но теперь они выглядели уставшими от всего этого, утомленными мыслями о бесконечной войне.


Америка пришла во Вьетнам с наивным высокомерием. То, что было американским, было правильным. Мы не могли сделать ничего плохого. Но теперь бойцам это надоело. Война ни к чему не вела, ни к чему не приводила и не подавала признаков конца.


Но мы не думали об этом, второй пилот и я. Он поднял два пальца. Пару минут. Он был озабочен только тем, чтобы вывести меня за дверь и попасть в цель. Я был озабочен выполнением задания. Одна минута.


Я подошел достаточно близко к открытому дверному проему, чтобы теплый ветер хлестал мою одежду. Я посмотрел вниз в полную темноту. Я знал, что там внизу джунгли и что они будут кишеть вражескими патрулями. Я держал в руке ручку троса. Я почувствовал, как второй пилот коснулся моего плеча, и я упал вперед через открытую дверь. Ветер сразу подхватил меня, протолкнул мимо хвоста С-47. Я считал, закрыв глаза. Три, четыре… ​​Я кувыркалась в воздухе, падая. Я не слышал ничего, кроме громкого шипения в ушах. 5. Я потянул за шнур. Я продолжал падать в течение нескольких секунд, пока ремни надо мной натягивались. Затем я почувствовал, как мои плечи дернулись, когда парашют задулся. Мои ноги раскачивались взад и вперед. Шипение в моих ушах стихло. Я медленно плыл вниз. Я открыл глаза и ничего не увидел.


Моей целью должна была быть небольшая поляна. Я не знал, как найду его в темной ночи. Они сказали мне, что мне не придется. Пилот предопределил скорость ветра и скорость снижения. Все, что мне нужно было сделать, это падать вниз. Вот что они мне сказали.


Гул двигателей С-47 исчез из пределов слышимости. Теперь была только тишина. Подо мной не было ни боев, ни очертаний поляны. Я представил, как пробиваюсь сквозь деревья с тяжелыми ветвями, запутываю линии желобов и зависаю, пока вражеский патруль использует меня для тренировок по стрельбе. Теперь я мог видеть тени более темные, чем ночь подо мной. Верхушки деревьев. Я двигался вперед, пока плыл вниз. Верхушки деревьев быстро приближались к моим ногам. Я крепко схватился за ремни парашюта и стал ждать. Я знал, что верхушки деревьев возвышаются над густыми зарослями джунглей. И это выглядело так, как будто я прямо в это вошел.


Я почувствовал, как ветки хлопают мне по ногам. Я согнул колени и почувствовал боль в ногах, когда колючки царапали их. Мои руки сжалась на ремнях. Я собрался с силами, ожидая, что воткнусь в эти деревья. Вдруг деревья остались позади. Я снова падал на землю. Я позволил своему телу расслабиться. Я добрался до поляны, и казалось, что я собираюсь попасть в мертвую точку.



Мои пятки врезались в мягкую землю. Я качнулся вперед на носках, затем перекатился головой вперед. Земля ударилась в меня, когда я упал. Парашют опустился и протащил меня почти на четыре фута. И снова наступила тишина.


Мне показалось, что я наделал много шума. Я знал, что теперь мне нужно действовать быстро. Я вскочил на ноги и снял ремни парашюта. Я посмотрел на светящийся циферблат своих часов - опаздывал на пять минут. Я оглядел поляну. Прямо справа от меня должна была пройти тропа сквозь заросли джунглей. Я двинулся к точке, таща за собой парашют. Когда я достиг края поляны, парашют скатался в большой шар. Я засунул его в заросли, чтобы его не было видно. Ночная жара была душной, одежда прилипала ко мне от пота. У меня в ушах жужжали комары. Я двинулся по опушке, ища тропу глазами. Пути не было.


Я упал на одно колено. Я вытащил из кармана рубашки пластиковую карту и маленький карандашный фонарик. Я прокрутил карту и продолжал смотреть вверх, чтобы сориентироваться. Вроде я закрутился. Тропинка была на другой стороне поляны. Я быстро двинулся вдоль противоположной стороны поляны и в спешке чуть не прошел по тропе. Когда я это заметил, я остановился. Один час в пути. Я снова посмотрел на часы. Я быстро подсчитал потерянное время и сообразил, что мне придется бежать половину пути, чтобы это наверстать. Но по крайней мере я был на правильном пути. Все идет нормально. Я пошел.


Впереди две развилки. Мне нужна карта, чтобы знать, какую взять. Дорожка петляла, как одна большая буква S за другой. По обе стороны от меня, как огромные стены, возвышались заросли джунглей. Я больше не мог видеть небо. Земля под моими ногами была плотной, как бетон. Путь казался хорошо используемым. Мне приходилось замедляться на каждом повороте S. Я знал, что будут ловушки. Я замедлился, ускорился, снова замедлился, не сводя глаз с дорожки.


Я шел 20 минут, когда дошел до первой развилки. Это было трехстороннее разветвление. Я опустился на колени, достал карту и посаетил. Средняя тропа была хорошо протоптана, две другие слегка заросли кустарником. Но у меня было достаточно времени, чтобы уложиться в график. Карта была нарисована от руки с грубо зарисованными ориентирами. Была показана трехзубая вилка. Я должен был выбрать ту, что направо.


Я начал бежать по ней. Прбежал около 50 ярдов, но потом джунгли начали приближаться . - Когда я пробирался, по мне хлопали листья . Я больше не мог видеть, куда я ступаю. Путь продолжался по S-образным кривым. Временами растения был настолько толстыми, что мне приходилось продвигаться через них боком. Я терял время. Насекомые прилипали к моей шее и лицу. Жара была невыносимой. Я пробивался 15 минут, когда наткнулся на вторую развилку. Эта была пятиконечной. Я встал на колени, вытащил карту и снова посветил. Я должен был пойти по среднему пути.


Путь был широким и довольно прямым. Мои ноги стучали по твердой поверхности, пока я бежал. Я сделал длинный медленный поворот и внезапно остановился. Впереди меня лежал кустарник. Это было похоже на квадратный участок протяженностью почти пять футов. Кусты были невысокими, и это вызвало у меня подозрения. Это был тот же уровень, что и в пути. Я осторожно подошел к нему и стал на колени у края. Мой палец ноги коснулся веревки, протянутой поперек дорожки. Я услышал над собой свист и увидел, как ветка дерева внезапно распрямилась. На конце ветки были крошечные заостренные бамбуковые шипы. Если бы я стоял, эти шипы попали мне прямо в лицо. Я мрачно кивнул. Ветка была согнута и свободно привязана веревкой. Если бы коснуться веревки, ветка быстро распрямилась бы и ударила бамбуковыми шипами мне в лицо. Но это все еще не говорило мне, что было под ветвями. Я отодвигал ветку в сторону по частям, наполовину ожидая, что что-то выпрыгнет передо мной. Затем я обнаружил, что кисть закрывает открытую яму.


Бока и дно ямы были усеяны заостренными стволами бамбуковых деревьев. Короткие и смертоносные, они находились на расстоянии фута друг от друга. Если бы ветка не попала, то вы упали бы в яму. В любом случае это будет неприятно и болезненно.


Я оставил яму открытой. Я отступил на шесть шагов и с большим разбегом перепрыгнул через нее. Я потерял много времени. Но я не собирался убивать себя, пытаясь это исправить. Я двинулся так быстро и осторожно, как мог. Мне нужно было добраться до ручья, и я знал, что опоздаю.


Я продолжал двигаться вполовину, замедляясь на каждом повороте. Тропа была шириной почти десять футов, и идти было легко. Дважды я приходил к достопримечательностям, за которыми должен был наблюдать. Я сверил их с картой, нашел их правильными и продолжил. К тому времени, как я подошел к ручью, я опоздал на полчаса.


Через ручей был деревянный мостик, хотя сама бурлящая вода была всего около трех футов шириной. Но берега по бокам были заболоченными.



Пешеходный мост начинался и заканчивался на краю болота. Я встал на колени у моста и прислушался. Все, что я слышал, это журчание ручья. Джунгли росли вплоть до края болота, затем открылось пространство напротив ручья и противоположного болота, где снова началась густая поросль. Я знал, что близко к деревне, но не знал, насколько близко. Я просто должен был попасть к ручью. Я ждал.


Что-то могло пойти не так. Я ждал пять минут. Болото кишело комарами. Они жужжали у меня перед глазами и, казалось, летели в моих ушах. Я подумал, что мне, возможно, придется самому попытаться найти деревню. Если что-то не так, мне понадобится альтернативный план. Через мост должен был пройти другой путь. Может, это приведет к деревне. Вдруг я услышал голос, прошептавший мое имя.


«Мистер Картер», - сказал голос. «Оставайся на месте. Не двигайся».


Он шел сзади меня. Я услышал движение, когда кто-то прошел сквозь кусты. Я пожал левым плечом, и Хьюго мой стилет упал мне в руку.


«Повернись медленно, - сказал голос. Теперь он был близко ко мне, прямо за моим левым плечом.


Я крутанулся и вскочил на ноги, а Хьюго встал передо мной. Я остановил свой выпад на одну секунду, прежде чем убить невооруженного человека.


Он стоял неподвижно, смутная тень в темноте. Его голова покачивалась, когда он переводил взгляд с моего лица на стилет и обратно. Он был вьетнамским крестьянином, и распущенная белая борода делала его старым. Его тело было маленьким и худым. Он ждал, покачивая головой, чтобы увидеть, что я собираюсь делать с Хьюго.


Когда прошли секунды, и никто из нас не двинулся с места, он сказал: «Я Бен-Куанг. Я ваш контакт».


Я спросил. "Как я это узнаю?"


«Вы спрыгнули с американского самолета на поляну. Вы использовали карту, которую я сделал, чтобы направить вас сюда. Я должен отвезти вас в деревню. Вы должны были встретить меня у ручья, но вы опоздали».


«Ты тоже слишком большой, чтобы сойти за крестьянина. Я думал, они пошлют кого-нибудь поменьше».


«Хорошо, - сказал я, убирая Хьюго в ножны. «Я большой. Я думал, ты будешь кем-то помоложе. Ты можешь отвезти меня в деревню или нет?»


Он пошел первым. Он прошел мимо меня к мосту и повернулся. «Я отведу вас в деревню. Мы должны двигаться осторожно. В этом районе есть вьетконговский патруль. Он прошел через деревню два часа назад. Следуйте за мной. Я старик. Не отставайте, если можете».


Он быстро двинулся вперед. Он был на полпути по мосту, прежде чем я двинулся за ним. На другой стороне пути не было. Когда Бен-Куанг покинул мост, он скрылся в джунглях. Я двинулся за ним, пытаясь его догнать. Кусты жалили мои ноги и били по лицу. Его все еще не было видно. Я следовал за ним скорее по звуку, чем по видимости. Но его жилистое тело производило меньше шума, чем мое. Трижды я уходил не в том направлении, только чтобы услышать его слабые удары слева или справа от меня. Мне приходилось время от времени останавливаться и прислушиваться, чтобы убедиться, где именно он. Я перелезал через стволы деревьев и ломал ветви, но продолжал идти за ним.


Затем я остановился, чтобы проверить его местонахождение, но не услышал его. Мне казалось, что я заперт в лабиринте подлеска. По моему лицу струился пот. Я внимательно слушал, но не слышал его. Я потерял его. В гневе я двинулся в том направлении, которое, как мне казалось, он ушел. Я поддерживаю себя в отличной физической форме. Тем не менее, этот старик заставлял меня чувствовать себя так, как будто я имел лишний вес на 40 фунтов и участвовал в программе упражнений с пивом по телевидению. Но я продолжал, надеясь, что иду в правильном направлении. Когда прошло пять минут, а я все еще не видел его признаков, я остановился. Я посмотрел во все стороны. Могу поклясться, что слышал его дыхание.


Бен-Куанг сделал шаг вправо и стоял прямо передо мной. «Мистер Картер, - сказал он своим мягким голосом, - вы делаете много шума».


"Насколько далеко деревня?" Я задыхался. Я знал, что он издевается надо мной, и наслаждался этим.


«Недалеко. Сюда». Он побежал снова.


Но на этот раз я остался прямо у него на хвосте. Я знал, что он играл в маленькую игру, пытаясь уйти, чтобы снова удивить меня. Но я внимательно наблюдал за тем, что мог видеть и шел за ним. Я ступал туда, куда ступал он, двигал своим телом, как он. Несмотря на то, что я был крупнее, в незнакомой местности и нес тяжелый рюкзак, я все еще был прямо за ним, когда он вышел из джунглей на большую поляну.


Мы были в деревне. Она была очень маленькой. Там было девять хижин с соломенными крышами, расположенных по кругу. Не говоря ни слова, Бен-Куанг двинулся ко второй хижине справа от нас.


Я не видел ни признаков движения, ни огней, ни людей. Я последовал за Бен-Куангом в хижину. С арочного потолка свисал светящийся фонарь. Пол был грязный и плотно утрамбованный. Единственной мебелью был единственный стол без стульев и две циновки с одной стороны хижины. Было одно открытое окно. Вокруг фонаря жужжали насекомые. Вокруг фонаря жужжали насекомые. Мертвые, которые оказались слишком близко к пламени, усеивали земляной пол.




Я снял рюкзак и положил его на стол. Затем я столкнулся с Бен-Куангом.


В свете лампы ему было больше ста лет. Его лицо было искривленным, как ствол дуба. Он был всего на несколько дюймов выше пяти футов. В свете фонаря белая борода казалась менее белой. Тонкий рот был в коричневых пятнах. Его узкие темные глаза смотрели на меня.


Я спросил. "Что происходит?"


Бен-Куанг указал на одну из циновок. «Вы отдохнете. Когда будет светло, Нам Киен будет здесь. Он проведет вас к руинам».


Я кивнул и сел на циновку, скрестив ноги. Бен-Куанг бросил на меня последний взгляд, затем повернулся и вышел из хижины. Я вытащил одну из своих сигарет и растянулся на циновке. Когда пламя моей зажигалки коснулось сигареты, я выпустил дым к потолку. Зажав сигарету в губах, я заложил руки за шею и смотрел, как насекомые умирают от фонаря.


Еще один этап моего путешествия был завершен. Самое сложное впереди. Он приведет меня к руинам Ангкор Торн на северо-западе Камбоджи. Но путешествие началось более недели назад в офисе Хоука.



Вторая глава



Звонок от Хоука не мог прозвенеть в худшее время. Я был в своей нью-йоркской квартире, в постели, и не один, когда раздался звон телефона.


Джанет застонала, когда я освободился от нее и схватил трубку. Обогреватель в квартире не был включен, и в спальне осталась ночная прохлада. Между простынями и одеялами создавалось комфортное тепло, такое тепло, от которого ты говоришь себе, что и война не заставит тебя выбраться. А у Джанет был свой маленький встроенный обогреватель.


Я что-то проворчал в телефон.


Затем я услышал безошибочный голос Хоука. «Погода в Вашингтоне в это время года очень хорошая, мистер Картер».


Хоук хотел, чтобы я был в Вашингтоне. Когда? «Я понимаю, что утро довольно прохладное», - сказал я.


«Не поздним утром. Скажем незадолго до обеда?»


"Cегодня?"


Я не был уверен, но мне показалось, что я слышал, как Хоук усмехнулся про себя. «Нет, - сказал он. «Завтра будет хорошо».


Когда я повесил трубку, я почувствовал, как тонкая рука Джанет обнимает меня за шею. Я забрался между теплыми простынями и взял в руки тонкий обогреватель плоти.


«Милый», - сонно пробормотала она. "Так рано."


Моя рука что-то с ней делала. Сначала она была пассивной, затем медленно начала двигаться против моей руки.


«Я все еще сплю», - прошептала она. «Я делаю это во сне».


Джанет была одной из лучших манекенщиц Нью-Йорка. Как и у большинства из них, у нее было мальчишеское тело с маленькой грудью. Ее кожа была гладкой и безупречной, а каштановые волосы густыми и длинными. Она провела много времени во Флориде, и ее загорелое тело показывало, что она провела много времени на солнце. Я позволил своей руке легко переместиться между ее ног.


«Мужчины ужасны!» - воскликнула она. «Утром, пока я не проснулась. Вам всем нравится утром?»


"Шшш". Я прижался к ее губам. Я переместил свое тело туда, где раньше была моя рука. Когда я вошел, я услышал от нее громкое дыхание.


"О, Ник!" воскликнула она. "О дорогой!"


Как всегда с Джанет, первый раз прошел быстро. Ее длинные ногти царапали меня, пока она шипела сквозь стиснутые зубы. Мы медленно двигались вместе и расходились, зная, что второй раз будет для нас обоих, и это займет некоторое время.


«Ты замечательный», - хрипло сказала она. «Мой замечательный, чудесный любовник».


Мое лицо потерялось в густых густых ее волосах. Я провел рукой по ее спине и притянул ближе к себе. Я чувствовал жар ее дыхания на своей шее. Теплота простыней стала глубже, и наши тела стали влажными. Как будто мы были спаяны.


Я чувствовал, как ее движения ускоряются. Она снова поднималась. Мы начали в детстве, поднимаясь по лестнице, сначала шаг за шагом, пока не удалось оценить расстояние. Затем темп ускорился. По некоторым лестницам можно было подняться по две за раз. Взявшись за руки, мы взбежали по лестнице. Я почувствовал рычание, вырывающееся из моего горла. Мы оба были очень близки и шумны. Простыни представляли собой печь с мягкой подкладкой, в которой мы буквально задыхались.


А потом мы вместе достигли вершины. Джанет была немного впереди меня. Но когда я узнал, что она это сделала, я быстро последовал за ней. С другой стороны лестницы была длинная горка. Мы вместе запрыгнули на него и долгие минуты скользили, чувствуя дуновение ветра на наших воспаленных щеках, крепко обхватив друг друга руками.


Внизу горки были сложены подушки из гусиного пера мира. Мы соскользнули в них вместе и начали кувыркаться и кувыркаться. Потом все силы ушли, и мы рухнули вместе.


"О, Ник!" - хрипло прошептала Джанет. «Когда я умру, я хочу умереть вот так». Она почувствовала, как я отдаляюсь от нее. «Легко», - сказала она.


Я был осторожен. Когда я сидел, прислонившись спиной к изголовью кровати, я сказал: «Хочешь сигарету?»


"Мммм."


Некоторое время мы курили молча. Мое быстрое дыхание нормализовалось. Это было приятное время.



Сам акт любви настолько прост, что все животные могут это сделать. Но чувства, слова до, во время и после - вот что придает смысл отношениям.


Я посмотрел на Джанет. Ее лицо было классической красоты. Черты лица были резкими, но вокруг рта была мягкость. Но серо-зеленые глаза были ее самой выдающейся особенностью.


Мы познакомились на вечеринке. Я знал, что она фотомодель; она знала, что я работаю в какой-то международной полиции. Мы мало знали друг о друге. В наших разговорах обязательно должны были всплывать мелочи. Я знал, что у нее где-то есть внебрачная дочь; она знала, что в меня стреляли несколько раз, и я убил как минимум одного человека.


Так продолжалось почти два года.


Я давно перестал пытаться понять, как я к ней отношусь. Мы просто не так часто виделись. Когда я был в Нью-Йорке, я всегда звонил ей. Если она была дома, мы встречались. Время, проведенное вместе, было ограничено, и мы оба знали это. Либо ее, либо меня могли позвать в любой момент, как я собирался быть завтра. На этот раз у нас была почти неделя.


«Я уезжаю завтра», - сказал я.


Она выпустила сигаретный дым прямо в потолок. «Я думаю, что люблю тебя, Ник. Ты, наверное, слышал это раньше от многих женщин. Но я никогда не думала, что смогу кого-нибудь любить. А теперь я думаю, что люблю тебя».


"Ты слышала, что я сказал?"


Она улыбнулась, ее глаза блеснули. «Я знаю, что ты уезжаешь. Я знала это, когда зазвонил телефон. Ты слышал, что я сказала?»


Я поцеловал ее в нос. «Все, что я могу тебе сказать, это то, что я всегда несчастлива, когда ты отвечаешь на свой телефон. И мне грустно, когда нам приходится расстаться».


"Обещай, что ты снова займешься со мной любовью, прежде чем уйти?"


"Я обещаю.



* * *



На этот раз погода в Вашингтоне была приличной. Когда я зарегистрировался в офисе Amalgamated Press and Wire Services, был ясный ясный день. Я пошел прямо в офис Хока.


Когда я вошел, Хоук обедал. Он чуть не снес редкий стейк, а от картофеля фри остались только кусочки. Худое жилистое тело Хоука склонилось над подносом. Его кожистое лицо поднялось ко мне, и он указал на стул напротив своего стола. Он проглотил кусок стейка, который жевал.


"Ты обедал, Картер?"


Я кивнул. «Да, сэр, в самолете». Хоук был в рубашке с рукавами. Я снял пиджак и повесил на вешалку. Я сел, пока Хоук убирал последний кусок стейка. Он отодвинул поднос в сторону.


Холодные голубые глаза Хоука изучали меня. "Извини, что оттаскиваю тебя от… как ее зовут?"


«Джанет», - сказал я с улыбкой. «У нас с Джанет есть понимание по поводу этих звонков».


"Хампф. Так как же ты оставил ее?"


Моя улыбка стала шире: «Счастливой, здоровой, твердой, как скала, и загорелой».


Хоук усмехнулся. Он оттолкнулся от стола и встал. У вешалки он вытащил из кармана пиджака длинную коричневую сигару. Когда сигара зажала его зубы, он внезапно повернул голову, чтобы посмотреть на меня.


«Черт возьми, Ник. Я знаю, что у тебя самые сложные задания. Кажется, что AX всегда получает грязные задания. Но это не должно быть слишком сложным».


Я нахмурился. Но я промолчал. Я знал, что Хоук доберется до этого в свое время. Он вернулся к столу и сел. Когда он зажег спичку до конца сигары, комната наполнилась неповторимым ароматом. Он затянулся, затем с окурком в зубах открыл верхний ящик стола и вытащил папку.


«Что отличает его от других, так это то, что мы так мало о нем знаем». Хоук держал сигару и изучал серый кончик. «Если мы будем действовать открыто, Соединенные Штаты могут столкнуться с серьезными проблемами». Затем он внезапно сказал: «Ник, как твоя история в Юго-Восточной Азии?»


Я моргнул и покачал головой. - Думаю, примерно так хорошо, как можно было ожидать. Почему?


Хоук склонился над папкой. "Позвольте мне прочесть вам некоторые факты. Триста лет назад голодные вьетнамцы, спустившись с севера, вырвали дельту Меконга у коренных жителей Камбоджи. Эта дельта представляет собой заболоченный мир извилистых рек и пересекающихся каналов, которые летом муссоны, разливаются по их берегам и превращают окружающую сельскую местность в одну из самых богатых рисовых чаш во всей Юго-Восточной Азии ».


Я сказал: «Да, сэр, я знаю. Дельта размером примерно с Данию. Я понимаю, что там проживает почти тридцать пять процентов населения Южного Вьетнама».


Хоук кивнул. «Верно, - сказал он. «И они работают в грязи сотен тысяч рисовых полей».


«Это довольно древняя история».


Хоук поднял руку. «Теперь мы возьмем более свежие сведения. Во второй половине девятнадцатого века Дельта стала французской колонией и была переименована в Индокитай. Когда в 1954 году рухнула Французская Индокитайская империя, Дельта созрела для коммунистов».


«Что ж, так и было. Но когда в конце 1960-х годов было свергнуто правительство Нго Динь Дьема, в дело вмешались Соединенные Штаты».


Хоук откинулся назад. «Вовлеклись - хорошее слово, Ник, потому что мы чертовски вовлечены».


«Не говорите мне, что коммунисты захватили Дельту».




Хоук одарил меня мудрой улыбкой. Сигара погасла, и он ее жевал. «Допустим, есть вероятность, что они могут попытаться. Кто-то - мы не знаем, кто - собирает группу лояльных добровольцев, чтобы отвоевать Дельту для Камбоджи. Коммунисты они или нет, мы также не знаем».


Я закурил одну из своих сигарет. "Это мое задание? Узнать?"


"Частично." Хоук вытащил сигару и зажал ее между большим и указательным пальцами. «Ник, - сказал он, - в течение некоторого времени Соединенные Штаты жаловались камбоджийскому правительству на то, что Chicoms действуют и воюют за пределами Камбоджи. Несмотря на то, что у нас есть аэрофотоснимки, подтверждающие наши жалобы, Камбоджа все это отрицает. Мы чувствовали, что наши руки связаны, то есть до вчерашнего дня ».


Я нахмурился. "Вчерашний день?"


Хоук кивнул. Он продолжал смотреть на незажженную сигару, которую держал в руке. «Вчера член правительства Камбоджи сказал американскому представителю - разумеется, не для протокола - что причиной всей этой проблемой может быть какая-то секретная группа, известная как Общество Серебряной Змеи. По словам этого человека, у лидера этого общества есть только одно стремление - вернуть дельту Меконга Камбодже. Мы понятия не имеем, кто является лидером этого Общества, существует ли оно вообще ».


Я сказал: «Это могло быть просто прикрытием для правительства Камбоджи. Может быть, они сказали это, чтобы слезть с крючка».


«Может быть, - сказал Хоук. Он сунул сигару обратно в зубы и закурил. Я затушил сигарету и посмотрел на Хоука, который снова попыхивал. Он сказал: «Прямо сейчас Соединенные Штаты находятся в щекотливом положении. Это так называемое Общество предположительно действует из нескольких разрушенных храмов в районе Ангкор-Торн. Камбоджийцы, похоже, думают, что лидер использует Общество для помощи повстанцам. Более того, они разрешили Соединенным Штатам послать небольшой ударный отряд, чтобы уничтожить Общество. Но ударный отряд должен завершить работу и покинуть Камбоджу в течение тридцати дней после приземления ».


В моей голове начали формироваться возможности щекотливой ситуации. Я подался вперед, опершись локтями о стол. «Вы знаете, сэр, это может быть дурацкая игра. Предположим, что это Общество действительно существует, и предположим, что оно становится слишком могущественным и правительство Камбоджи хочет его сокрушить, чтобы не допустить переворот в самом камбоджийском правительстве. Разве не было бы можно позволить Соединенным Штатам делать эту грязную работу? "


Хоук положил ладони на стол. «Точно. И пока мы предполагаем, Ник, предположим, что правительство Камбоджи хочет, чтобы эта ударная группа находилась внутри своих границ в целях пропаганды. Я уверен, что с этим можно было бы работать, чтобы мир подумал, что Соединенные Штаты вторглись в Камбоджу. Мы были бы в адском положении ».


Хоук на мгновение замолчал, жуя сигару. Я слабо слышал суету других офисов снаружи. В кабинете Хоука с потолка свисал дым, и в комнате стоял резкий запах. Я вздрогнул, когда Хоук снова заговорил.


«Есть еще одна возможность, Ник. Возможно, это Общество действительно существует и делает то, что, по его словам, делают члены, - отвоевывает Дельту для Камбоджи. Возможно, они тоже борются с Чиком. Их можно использовать в качестве союзника ".


Я знал, в чем будет моя работа, еще до того, как Хоук объяснил мне это. Он оттолкнулся от стола и постоял секунду, затем подошел к окну и повернулся ко мне лицом, засунув руки в карманы бедер.


«Итак, вот твое задание, Ник. Ты отправишься в Камбоджу до того, как туда будут отправлены какие-либо ударные силы или войска. Мне нужна информация. Существует ли это Общество Серебряной Змеи на самом деле? Если да, где? Оно действительно пытается вернуть Дельта для Камбоджи, или это прикрытие других мотивов? Связано ли это так называемое Общество с движением вражеских войск из Камбоджи против Соединенных Штатов? Узнайте эти вещи ».


Хоук вернулся к столу и закрыл папку. Когда он снова заговорил, он продолжил смотреть в папку.


«Если вы попадете в плен, мы никогда о вас не слышали. Соединенные Штаты никак не связаны. Если вам понадобятся специальные ударные силы из шестнадцати морских пехотинцев, они будут связываться с вами.Если названное Общество окажется нашим врагом ». Хоук глубоко вздохнул.


"В Южном Вьетнаме был установлен контакт, а также проводник, чтобы отвезти вас к руинам Ангкор-Торн. Есть вещи, которые вам нужно забрать в Special Effects. Ваш самолет вылетает в Сайгон утром. "


Я сказал: "Что-нибудь еще, сэр?"


Хоук дважды моргнул. «Удачи, Ник».



* * *



Из Special Effects я взял несколько вещей. Одно представляло собой пластиковый корпус с 12 электронными кнопками, 11 белых, одна красная. С ним я мог бы вызвать Особый ударный отряд, если бы они мне понадобились. Я внимательно слушал, как мне объясняли, как пользоваться кнопками.


Я также взял два легких пластиковых костюма с крючками без бородки. Костюмы выглядели как легкие гидрокостюмы. Пока я слушал, как их будут использовать, мне объяснили, что у меня их два, потому что я не говорю по-вьетнамски. Когда я их использую, со мной должен быть кто-то




Предметы были помещены в рюкзак вместе с крошечными электронными подслушивающими устройствами и небольшим радиоприемником. Там была также маскировка, маскировка азиатского крестьянина, в которую я переоделся, как только доберусь до Сайгона. На следующее утро со своим рюкзаком я сел в самолет до Сайгона.


В непристойном и коррумпированном городе Сайгон меня встретил сотрудник армейской разведки. Я узнал, что моим контактом во вьетнамских джунглях будет человек по имени Бен-Куанг. Мне дали грубую карту, которую он нарисовал. Я переоделся и в полночь сел в С-47. Затем я ждал в деревенской хижине человека по имени Нам Киен, который проводит меня к руинам храма Ангкор Том.




Третья глава



Я проснулся, вздрогнув. Насекомые больше не жужжали у фонаря. Было светло. Я медленно сел, мое тело застыло от твердости циновки. Я слышал детский смех у хижины. Я видел недокуренную сигарету на земляном полу. Я автоматически перевел взгляд на стол. Вещи по-прежнему оставались нетронутыми. Было все еще жарко, и я вспотел.


Я сконцентрировался всеми фибрами во мне, чтобы расслабить мышцы и позволить жесткости выйти из них. Я закрыл глаза и твердил себе, что бодр и хорошо отдохнул. Я наконец открыл глаза, я был полностью внимателен и расслаблен. Не было и намека на жесткость. Я посмотрел на дверь. Бен-Куанг стоял там.


Он улыбнулся мне, наморщив искривленное лицо. "Вы хорошо спали, мистер Картер?"


Я кивнул. Я вскочил на ноги и встал. «Сейчас дневной свет», - сказал я. "Где Нам Киен?"


Бен-Куанг махнул рукой. «Он придет, он придет. Вы, американцы, такие нетерпеливые. Такие нетерпеливые и такие смешные».


"Что ты находишь такого смешного?" Я спросил.


Бен-Куанг протянул ко мне руку. «Посмотрите на себя. Вы такой большой и пытаетесь выдать себя за крестьянина. Только американец мог бы сделать что-то настолько глупое и смешное. Пойдемте, мистер Картер, мы поедим».


Я последовал за ним из хижины. Между хижинами бегали дети, визжали и смеялись. На меня не обратили внимания. В центре круга хижин над открытым огнем бурлил большой черный горшок. За ней ухаживали три старухи. За каждой хижиной был сад, где я мог видеть работающих мужчин. Воздух был густым и влажным, солнце почти слепило. Деревня выглядела так, как будто находилась внутри небольшого форта. Хотя там был коричневый цвет крыш хижин и грязь поляны, зеленая стена джунглей окружала все, зеленый был доминирующим цветом, создавая ощущение прохладной безмятежности. Насекомые были голодны. Как и я.


Когда мы приблизились к открытому огню, Бен-Куанг сказал: «Красный Крест привозит нам рис раз в неделю. Мы стараемся сохранить столько, сколько можем».


"Почему ты не можешь сохранить все это?" Я спросил.


Он пожал плечами. «Вьетконг проходят через нашу деревню. Им нужен рис для своей армии. Они его забирают».


Дошли до костра. Женщины двинулись в случайном порядке. Они не обратили на меня внимания. Бен-Куанг взял две деревянные миски, окунул их в горшок с рисом и протянул мне одну.


Я сказал: «Дети меня не заметили. Женщины тоже. Может, они не думают, что я слишком большой, чтобы сойти за крестьянина».


Бен-Куанг провел меня в тень одной из хижин. Мы сели, скрестив ноги, спиной к стене. Он сунул пальцы в миску и сунул в рот кусок риса. Его глаза были закрыты. Я сделал то же самое. У риса был запах разлитой меловой пыли.


«Женщины и дети заметили вас», - сказал Бен-Куанг.


«Они так не поступали», - сказал я. На второй укус рис почему-то был немного лучше.


Бен-Куанг сказал: «Они знают, кто вы и почему вы здесь. Они не обращают на вас внимания, потому что знают, что вы скоро уйдете».


«Понятно. Скажите, вы тоже находите Красный Крест, который раз в неделю привозит вам рис, смешным?»


Его глаза метнулись ко мне, а затем сразу же снова посмотрели на джунгли. «Нет, - сказал он. «Но если бы здесь не было американцев, возможно, мы смогли бы выращивать собственный рис».


"Вы бы предпочли, чтобы коммунисты доминировали?"


Он поставил миску с рисом и долго смотрел на меня. Когда он заговорил, его голос был очень мягким. «Мистер Картер, у моего брата есть ферма недалеко от Ханоя. В нем доминируют коммунисты. Раз в месяц на ферму приходит человек из правительства. Они сидят и разговаривают. Они говорят о полях, погоде, о том, что за Это будет год риса. С моим братом обращаются как с мужчиной, гордым человеком, личностью. Мой брат не политик. Он знает только человека, который приходит к нему раз в месяц. Американские минометные снаряды не бомбят его ферму В его частную жизнь не вторгаются американские солдаты, ищущие врага. Его не вывели из дома и не поместили в отвратительный лагерь для переселенцев. У моего брата всегда есть достаточно еды, чтобы прокормить свою семью. И это еда, которую он выращивал сам. не была дана ему, как нищему на улице ». Он взял свою миску и продолжил есть.


«Почему-то у меня сложилось впечатление, что тебе не место в этой деревне», - сказал я.




Он усмехнулся. Он сунул последний рис в рот и поставил пустую миску. «Я глава этого села», - сказал он. «До войны я преподавал в Университете Сайгона».


Я доел рис. Бен-Куанг снова смотрел в джунгли. Мне было интересно, может ли он рассказать мне что-нибудь об этом так называемом Обществе Серебряной Змеи. Я собирался спросить его, когда он снова заговорил.


«Это село охраняется», - сказал он. «Ваша легкая пехотная бригада обучает роту регулярных войск Южного Вьетнама. До их прихода на нас постоянно совершали набеги Вьетконг. Так что теперь регулярные войска находятся здесь с американцами. . Но они ждут. Пока американцы здесь, Вьетконг не будет совершать набеги. Но они не верят, что даже с тысячами винтовок М-16 и оборудования американцы когда-либо сделают боевую единицу из южновьетнамцев. . Итак, вьетконговцы проходят через нашу деревню тихо и ночью. Они ждут в джунглях, пока американцы уйдут. Затем снова начинаются рейды ».


Я вытащил сигарету и закурил. Бен-Куанг отказался от того, что я ему предложил. Он просто смотрел на джунгли. Я сказал: «Бен-Куанг, ты знаешь, почему я здесь?»


«Да», - сказал он. «Вы хотите отправиться в руины Ангкор-Тома».


«Верно. Ты что-нибудь знаешь о группе под названием« Общество Серебряной Змеи »?»


Глаза Бен-Куанга упали. «Я слышал об этом», - просто сказал он.


Я нахмурился. "Что за слухи?"


«Говорят, они набирают своих новобранцев из окрестных деревень. Они используют террор и убийства».


"Вы знаете, сколько их в Обществе?"


Бен-Куанг вскочил на ноги и встал. Его глаза не отрывались от джунглей. Он вытер заднюю часть своих штанов, когда я встал рядом с ним. Я позволил своим глазам проследить за тем, куда он смотрел. Из джунглей в сторону деревни выходила фигура.


"Сколько?" Я спросил.


Не глядя на меня, Бен-Куанг сказал: «Я больше ничего не знаю об Обществе. Задайте свои вопросы Нам Киену. Он будет знать. Общество убило его сына». Он поднял искривленную руку и указал на далекую фигуру. «Вот и он, - сказал он.


Приближающийся мужчина выглядел невысоким и коренастым. Его шаги были уверенными и быстрыми. Я подумал, что это молодой человек, хотя он был все еще слишком далеко, чтобы увидеть его лицо. Я взглянул на Бен-Куанга.


Старик, казалось, ждал с нетерпением, как будто приближающаяся фигура была старым другом. Я подумал, что он странный, но не совсем. Американский турист, услышав слова, сказанные мне Бен-Куангом, вероятно, взорвался бы от негодования. Я побывал почти во всех странах мира. Мои собственные убеждения не касались никого, кроме меня. Я был агентом своей страны. Если бы меня схватили, моя страна отрицала бы само мое существование. Я принял это как часть зарплаты. Но я знал, что в любой ситуации всегда есть много сторон.


На мой взгляд, моя страна не всегда была права. В ее истории часто случались глупые ошибки. Но даже слова «правильно» и «неправильно» были относительны. Не могло быть никаких тонких различий. Итак, я молча выслушал слова Бен-Куанга. Я слышал их раньше. Каждая идеология, каждая страна искали свое личное место под солнцем. Каждый считал свой путь правильным.


Мои собственные убеждения были более фундаментальными и более личными. Они касались только двух вещей - жизни и смерти. Для меня смерть всегда была следующим шагом или за следующим углом. Жизнь была чем-то, за что я мог держаться недолго. Я не мог тратить время, просто занимая место. Я должен был схватить все, что мог, полностью насладиться этим и отпустить, когда двинулся дальше. Каждое задание для меня было индивидуальным. Это не имело ничего общего со странами, идеологиями или войной. Каждая была простой или сложной проблемой, которую должен был решить только я. Я знал, что я всего лишь инструмент, но я намеревался стать одним из лучших инструментов на скамейке запасных, хотя бы по той причине, что просто чтобы остаться в живых. Итак, у Бен-Куанга было свое мнение, а у меня - свое.


Нам Киен поприветствовал Бен-Куанга, обняв старика. Они улыбались друг другу и тихо говорили по-вьетнамски. Нам Киен был немолод. Его прямые волосы были цвета соли и перца. У него не было шеи, как будто голова сидела между его огромными плечами. Он был намного меньше меня, но я сомневался, что он весил намного меньше. Он был сложен как бык, с мощными на вид толстыми руками. Его лицо было морщинистым, но не искривленным, как у Бен-Куанга. Его голос был низким. Я молча стоял, пока двое мужчин говорили. В конце концов они дошли до меня.


Нам Кин отвернулся от своего друга и посмотрел на меня. У него был задумчивый вид. «Так ты американец, Ник Картер». Это был не вопрос, а просто заявление, чтобы я знал, что меня заметили. «И вы собираетесь выдать себя за туземца».


«Я собираюсь попробовать», - сказал я сквозь сжатые губы. «Ты отвезешь меня в Ангкор Торн или нет?»


«Да, я возьму тебя».


"Когда?"


Он посмотрел на небо, прикрыв глаза рукой. Затем он снова посмотрел на меня. Задумчивое выражение было неотъемлемой частью его лица. «С твоим ростом вы не можете путешествовать при дневном свете. Когда сойдет солнце, мы уедем».



Бен-Куанг сказал: «Он спрашивал об Обществе Серебряной Змеи».


Выражение лица Нам Киена изменилось. Его челюсти напряглись, тело напряглось. Он смотрел на мое лицо с явным презрением. «Если вы друг Общества, - медленно сказал он, - я убью вас на месте».


Я позволил своим губам растянуться в легкой улыбке. «Тогда было бы глупо говорить вам, что я друг Общества».


Он оставался неподвижным. Бен-Куанг положил руку ему на плечо. «Он не знал о существовании Общества, пока я ему не сказал», - сказал старик.


Нам Киен немного расслабился. Он по-прежнему смотрел на меня, но с его лица исчезло презрение.


Я сказал: «Вы можете мне что-нибудь рассказать об этом Обществе?»


«Они мясники и убийцы. Больше я вам ничего не скажу». Затем он ушел вместе с Бен-Куангом.


Я смотрел, пока они не вошли в хижину. Затем я сел и закурил. Дети продолжали играть в хижинах. Старухи вернулись к котлу над открытым костром. Жители села продолжали работать в своих садах.




Четвертая глава.



Жара не утихала с закатом. Бен-Куанг и Нам Кьен провели большую часть дня в своей хижине. Я слонялся, наблюдая за повседневной деятельностью деревни. Люди казались мне озадаченными, но их любопытства было недостаточно, чтобы задавать вопросы. Они разрешили мне посмотреть, что они делают, но со мной не разговаривали.


Днем в селе остались только пожилые мужчины, женщины и совсем маленькие дети. Остальные работали на четырех рисовых полях, простирающихся к югу. На закате женщины начали прибывать с рисовых полей. В основном они были маленькими и жилистыми, и хотя их тела выглядели юношескими от работы, на их лицах проявился возраст раньше времени. По мере приближения они взяли на себя ответственность за детей и начали делать работу по дому. Белье отнесли к ручью, бурлящему к западу от деревни. Мужчины скоро вернутся с рисовых полей, и им предстоит еще многое сделать.


На закате я шел между хижинами с соломенными крышами и с любопытством наблюдал за происходящим.


На закате Нам Киен вышел из хижины с рюкзаком на спине. Я стоял напротив хижины и слушал звуки джунглей. Было почти слишком темно, чтобы что то разглядеть. Нам Киен прошел ко мне через небольшое открытое пространство.


«Мы идем сейчас», - сказал он.


Я кивнул и затушил сигарету. Глаза Нам Киена стали тяжелыми после сна. Я подошел к хижине и схватил свой рюкзак. Он нетерпеливо ждал, пока я пристроил его за плечами. Затем я кивнул ему, и он молча двинулся в путь. Я медленно пошел за ним. Бен-Куанга не было видно.


Хотя коренастые ноги Нам Киена были короткими, он часто двигал ими вверх и вниз. Я обнаружил, что делаю большие шаги, чтобы не отставать. Он никогда не оглядывался, чтобы увидеть, был ли я там, и никогда не говорил. К тому времени, как мы добрались до джунглей, моя рубашка была пропитана потом.


Птицы в джунглях громко вскрикнули, когда мы нырнули. Света было достаточно, чтобы разглядеть спину Нам Кьена, но как только густые листья сомкнулись вокруг нас, тьма стала абсолютной. Нам Киен шел по протоптанной дороге. Я не знал, собирался ли он играть со мной в игры, как Бен-Куанг, но на всякий случай держался у него на хвосте.


Через час мне показалось, что я быстро иду по узкому коридору. Дорога была неровной и извилистой. Но джунгли возвели черные стены по бокам.


Нам Киен двигался быстро и бесшумно. Когда прошло полтора часа, я начал злиться. У меня было довольно хорошее представление о том, что Нам Киен пытался доказать. Он ждал, когда я устану, скажу ему притормозить или остановиться и отдохнуть. Может, он думал, что все американцы нажимают на кнопки. Я не знал, что он думал, и в тот момент мне было наплевать. Я не ожидал много болтовни и дружеских улыбок, но и тихой враждебности тоже. Мне это было не нужно; Мне это было не нужно.


"Подожди, Нам Киен!" - громко сказал я. Я остановился и начал снимать рюкзак с плеч.


Прежде чем остановиться, он сделал еще семь шагов. Затем он медленно повернулся. Было слишком темно, чтобы разглядеть выражение его лица. Он пошел ко мне, спросил."Ты устал?" «Ты хочешь отдохнуть».


Я присел на одно колено. «Я хочу поговорить», - сказал я. Я закурил.


Нам Кин снял свой рюкзак и опустился рядом со мной на колени. «Американцы всегда говорят», - саркастически сказал он.


Я позволил этому пройти. Я знал, что он чувствует, но не знал почему, и мне было все равно. Я посмотрел на темную тень его лица. «Нам Киен, я думаю, мы с тобой должны понять друг друга прямо сейчас. Я не прошу, чтобы ты любил меня; мне действительно наплевать, если ты понимаешь. Но если ты хочешь пробежать бегом в Ангкор Том, тогда уходи. Мне нужен проводник, а не олимпийский спортсмен. Если я тебя по какой-то причине обижу, просто дай мне знать, и я приму это к руководству.



Мне не нужно, чтобы ты пытался меня утомить. Мне не нужно твое враждебное молчание. Мне не нужны твои саркастические замечания ». Я позволил это ему сказать за несколько секунд.


Он сидел на корточках напротив меня, глядя на тропинку, пока я говорил. С нас обоих капал пот. Птицы джунглей все еще шумели. Если Нам Киен и слушал, он не подавал никакого знака.


Наконец он вздохнул и сказал: «Недалеко отсюда есть деревня. Мы будем там отдыхать и есть».


Я кивнул. «Хорошо. Что ты знаешь об этом Обществе Серебряной Змеи?»


Нам Киен внезапно встал. «Я буду вести тебя», - сказал он напряженным голосом. «Но я не буду говорить об Обществе». Он поднял свой рюкзак и начал продевать руки через ремни. «Мы будем двигаться медленнее, если вы этого хотите».


Он начал. Я натянул свой рюкзак и двинулся за ним.


Хотя Нам Киен продолжал идти молча, он все же замедлил шаг. Дорожка местами становилась тонкой, и приходилось проталкиваться через густую поросль. Спустя еще час моего следования за ним он двинулся вправо через густые джунгли. Я шел за ним, не отставая от него больше по звуку, чем по виду. Темнота была абсолютной. Я даже не видел лозы, через которые врезался. Джунгли стали редеть, и казалось, что многие тропинки пересекаются с той, по которой мы ехали. Когда тропа достаточно расширилась, я двинулся рядом с Нам Киеном.


Деревня как будто возникла перед нами. Сначала я увидел соломенные крыши, которые в лунном свете выглядели почти серебряными. Казалось, джунгли исчезли по обе стороны от нас, и мы вышли на поляну. В этой, как и в первой деревне, хижины располагались по кругу.


Я повернулся налево и увидел двух молодых людей со старыми винтовками на плечах. Они вышли из джунглей ярдах в 50 от меня и быстро пошли со мной. Еще двое мужчин вышли из джунглей примерно на таком же расстоянии справа от меня.


Я бросил взгляд на Нам Киена. Он шел беззаботно, и мне показалось, что я видел, как уголки его рта приподняты в кривой улыбке.


Из ближайшей хижины вышел мужчина с двумя деревянными мисками в руках. Когда мы подошли к нему, он вручил Нам Киену и мне миски с рисом. Нам Киен позволил рюкзаку упасть с плеч и присел на корточки. Другой мужчина, который выглядел примерно того же возраста, что и Нам Кьен, присел напротив него. Они говорили по-вьетнамски, пока Нам Киен макал пальцы риса из миски в рот.


Я опустил рюкзак и присел на корточках на небольшом расстоянии от двух мужчин. Я начал есть рис. Хотя было уже поздно, в деревне, похоже, кипела жизнь. Практически в каждой хижине горела лампа. Пока я ел, я наблюдал за четырьмя мужчинами, которые вышли из джунглей. Они шли, не сводя с меня глаз. Вероятно, они перенесли идею с винтовкой из старого фильма о Джоне Уэйне. Это были подростки, на вид лет 18 или 19. Я смотрел на них, пока они не вошли в одну из хижин.


Мужчина, разговаривавший с Нам Киеном, внезапно встал. Нам Киен остался сидеть на корточках. Он слушал, как стоящий мужчина что-то говорил резким, резким тоном, затем мужчина развернулся и пошел прочь.


Я подошел к Нам Киену. "О чем все это было?" Я спросил.


«Шеф», - сказал он, кивая удаляющемуся мужчине. «Он не хочет, чтобы мы были здесь. Он хочет, чтобы мы вернулись».


"Какого черта?"


«Он сказал, что вы слишком велики для сельского жителя. Он сказал, что северные вьетнамцы знают, что вы какой-то агент».


Я нахмурился. "Это глупо. Как они могли узнать?"


«Он сказал, что они знают, что ты американец. Он сказал, что они думают, что ты шпион».


Я сунул в рот еще риса. Я не знал, что думать. Конечно - если бы северные вьетнамцы увидели меня, они могли бы подумать, что я шпион. Но когда они меня видели? Они преследовали нас?


"Какая разница для этого начальника, кто я?" Я спросил. "Какое ему дело до того, что думают северные вьетнамцы?"


Не глядя на меня, Нам Киен сказал: «Может быть, деревня в опасности. Может быть, другие деревни в опасности». Он посмотрел на меня, потянувшись за своим рюкзаком.


Когда я стоял и просовывал руки через ремни рюкзака, я сказал: «А как насчет тех четверых, которые вышли с нами из джунглей? Может, они и подсказали вам мнение Северного Вьетнама».


Нам Киен прищурился в сторону хижины, в которую вошли четверо мужчин. Он посмотрел на меня без выражения в глазах. «Я думаю, нам нужно уйти сейчас», - сказал он.


Я кивнул. Мы быстро двинулись в путь. Когда мы достигли края джунглей, я повернулся назад. Четверо молодых людей выходили из хижины. Один из них указал на меня. Двое других присоединились к ним и посмотрели, куда он указывал. У всех шестерых были старые винтовки с продольно-скользящим затвором. Они побежали от хижины к нам.


«Они идут за нами, Нам Киен, - сказал я.


Нам Киен смотрел через плечо на шестерых мужчин. «Они молоды», - сказал он без чувств. «От нх будет легко оторваться».


Через несколько минут нас снова поглотила тьма джунглей. Карканье и крики птиц сказали нам, что мы нежелательны.




К тому времени, как наши молодые преследователи вошли в джунгли, мы прошли почти полмили. Крики джунглей позади нас дали нам довольно хорошее представление, где эти шестеро. Я держался за Нам Киеном, и я думаю, что это его удивило. Я подумал, что враждебность, которую он проявил ко мне, была вызвана тем, что он считал меня какой-то дрянью. Возможно, я не знал, какие тропы выбрать через джунгли, но я не был новичком в таком путешествии.


Нам Киен свернул с главной дороги и начал прорываться сквозь толстые ветви. Я знал, что если мы слышим наших преследователей, они, несомненно, слышат нас. Если бы Нам Киен был каким-то ночным бойцом, он бы понял, что есть время бежать, время стоять и сражаться и время прятаться и смотреть. Мое уважение к нему возросло, когда он привел нас к крошечной четырехфутовой круглой поляне далеко от главной тропы, а затем внезапно поднял руку. Мы замерзли. Мы присели, оба слегка задыхаясь. Я чувствовал, как по мне капает пот. Лицо Нам Киена было невыразительным.


Мы ждали, согнувшись и неподвижно, и наконец услышали удары. Мужчины сошли с главной тропы, но на противоположной стороне от нас. На той стороне было легче. И, возможно, они подумали, что пара старожилов вроде Нам Киена и меня пойдут более легким путем.


Теперь они двигались медленно. Я посмотрел на Нам Киена. Наши глаза встретились. Каждый из нас знал, о чем думает другой. - Мы легко могли бы победить всех шестерых.


Толчки продолжали утихать мимо нас. Когда стало слишком тихо, чтобы его слышать, мышцы Нам Кьена, казалось, расслабились. Он стащил рюкзак и потянулся. Я бросил рюкзак за собой и откинулся на него. Я вытащил одну из своих сигарет и протянул ему одну. Когда мы оба закурили, я сказал: «Если они были из Северного Вьетнама, почему они не попытались отвезти нас прямо в деревню?»


«Лицо», - сказал Нам Кин. «Они бы потеряли лицо у сельских жителей. Нас было всего двое, а им - шесть.


Я криво улыбнулся Нам Киену. «Я не уверен, что нас было бы легко убить».


«Я тоже, - сказал он.


Он затушил сигарету и поднял пачку.


Я натянул свой рюкзак и встал перед ним. «Эта тактика террора немного напоминает Общество Серебряной Змеи», - сказал я.


Он повернулся ко мне спиной. «Теперь нам не придется ехать так быстро», - сказал он, возвращаясь в джунгли.


Когда мы вышли на главную тропу, я остался позади него, пока мы шли. В конце концов, мне пришлось смириться с этим: я не собирался ничего узнавать об Обществе от Нам Киена. Лучше всего было бы поспрашивать, когда мы переезжали из деревни в деревню. Конечно, кто-то, кроме Нам Киена, слышал об Обществе. Конечно, меня могли подставить Бен-Куанг и Нам Кьен. Возможно, Общества вообще не существовало. Может быть, вся эта болтовня про мясников и убитых сыновей была просто большой аферой в ​​мой счет.


Существа джунглей продолжали жаловаться, пока мы двигались по их территории. Когда мы шли, я еще больше уважал Нам Кьена как проводника. Он знал джунгли, как рабочий день за днем ​​знает дорогу к своей работе. Шли часы, и я обнаружил, что задумываюсь о нем - какая у него семья, как он познакомился с Бен-Куангом и что они значили друг для друга, где он на самом деле живет, как ему удалось получить эту работу - помогать мне. Это были вопросы, на которые никогда нельзя было ответить. Нам Киен был не из тех, кто болтал.


Я подумал, что было часа за два до рассвета, когда джунгли снова начали редеть. Тропа стала широкой и протоптанной. Ее пересекали другие пути. Мы приближались к другой деревне. Я пошел рядом с Нам Киеном. Он выглядел чем-то обеспокоенным. Тогда я тоже забеспокоился.


Нам Киен молча развел руками по бокам. Ему не пришлось делать это дважды; Я знал, что он имел в виду. Пока он свернул влево, я отошел от него вправо. Если бы мы куда то шли, мы не должны ходить, как пара пьяных, рука об руку.


Это было озадачивающе, как сон, который вам приснился, и вы пытаетесь его вспомнить, но не можете. Чувство было, и оно было реальным, но я не мог понять, что его вызвало. Если бы мы попали в ловушку, мы были бы к ней готовы. Нам Киен и я были примерно в 20 ярдах друг от друга. Мы не были безоружными. И Вильгельмина, и Гюго были рядом.


Но опасность была не для нас. Опасность уже миновала. Нам Киен и я вошли в деревню осторожно и под прикрытием. Мы остались такими, даже когда обнаружили первого мертвого ребенка с отрезанной головой. И мы все еще метались из хижины в хижину после того, как прошли мимо тел двух мужчин с вырезанными потрохами и четырех изувеченных женщин. Мы искали врага и продолжали смотреть, пока небо не начало светлеть от рассвета. Тогда нам пришлось это принять. Враг ушел. Были убиты все мужчины, женщины и дети. Деревня была уничтожена.




Пятая глава.



К чему-то подобному нельзя подготовиться. Вы говорите себе, что вы агент, что вы ожесточены видом смерти.


Я видел, как из незрячих глаз выползают мухи и черви. Вы видели женщин, ужасно изуродованных в пытках. Это всегда неприятно, но в этом нет ничего особенного. Вы все это видели раньше. Но не так.


Мы обыскали каждую хижину, территорию по всей деревне. Хотя мы не говорили этого друг другу, мы знали. Мы искали шестерых мальчиков-подростков. Если бы мы их обнаружили, мы бы без вопросов убили их. И мы получим удовольствие от их убийства.


Это не входило в мою работу. Моя работа заключалась в том, чтобы узнать о каком-то обществе. Но пока я обыскивал деревню, это Общество казалось частью другой жизни. Меня окружала самая ужасная смерть, которую я когда-либо видел. И я хотел вызвать смерть не менее ужасной.


А потом я как-то стоял в центре деревни с «Люгером» в руке. Солнце выглядывало из-за джунглей. Нам Кин подошел ко мне, оглядываясь по сторонам.


«Они искали тебя», - сказал он. «Они приехали сюда, потому что деревня была следующей, туда мы ехали, там мы собирались отдохнуть».


Я посмотрел на него прищуренными глазами. «Ты хочешь сказать, что все это было сделано, потому что я здесь?»


Он мрачно кивнул. «Это было сделано в качестве примера, чтобы другие жители деревень знали. Отныне у нас не будет никакой помощи. Никому из жителей деревни нельзя доверять. Они будут боятся».


Я положил Вильгельмину обратно в кобуру. «Нам Киен, вы говорите так, как будто видели что-то подобное раньше».


Он огляделся, держась подальше от меня. Я видел, как его ресницы моргали. «Однажды», - мягко сказал он. «Да, однажды я видел нечто подобное. Когда убили моего сына».


Я двинулся так, что встал перед ним. Его глаза слегка запотели. «Вы хотите сказать, что это Общество работает так?» Я спросил.


Нам Киен глубоко вздохнул. «До следующей деревни два часа. Если северные вьетнамцы ищут вас, дневной свет облегчит им задачу. Мы должны быть очень осторожны, когда сейчас входим в деревни».


Я огляделся на бойню. "Что насчет них?"


«Они не будут возражать, чтобы мы уехали. Вы находите это варварством - оставлять тела открытыми для непогоды? Разве это менее варварское, чем смотреть сквозь открытый гроб на тело? Насколько я понимаю, в вашей стране друзья и родственники действительно стоят в очереди, чтобы увидеть тело ".


«Хорошо, - сказал я. "Пошли."


Еще до того, как мы полностью покинули деревню, я поймал себя на мысли, что Нам Киен был прав. Нам потребовались бы дни, чтобы похоронить всех этих людей, а у меня дней не было. Но мне было интересно, насколько разумно было прятаться от этих шести молодых людей. Может, стоило подождать и убить их, когда они проходят. Теперь они были впереди нас, входя в деревни раньше, чем мы добрались до нее. Возможно, как сказал Нам Кин, они ничего не пробовали в той последней деревне, потому что потеряли бы лицо. Но теперь они могли сделать ход в любой момент.


Они могли сделать одно из двух. Они могли стереть с лица земли каждую деревню, когда подходили к ней, надеясь уморить нас голодом или спугнуть нас. Или они могли подождать где угодно на тропе и убить нас, когда мы будем проходить мимо. Как бы то ни было, у них было преимущество.


Двигаясь за Нам Киеном, я обнаружил, что чувствую вокруг себя джунгли. Вместе с солнцем появились насекомые. Я шлепал комаров и других более крупных кусучих тварей. Нам Киен шагал живо, как человек с целью. Как будто он чего-то ожидал. Солнце не могло коснуться нас в джунглях. Но когда солнце поднялось, в воздухе было такое ощущение, как будто мы проходили через сауну. Изнуряющая жара истощила мои силы и истощила мои ноющие ноги.


Я продолжал идти, потому что собирался Нам Киен. Но когда подошло утро, я увидел, что он тоже устал. Его движения были резкими, неуклюжими. По мере того, как он шел, он все чаще спотыкался. Небольшие препятствия, такие как ветви на тропе, превратились в устройства, о которых можно споткнуться. Но он не остановился, чтобы отдохнуть. И я держался прямо за ним. Мне приходилось вытирать глаза, потому что пот закрыл их. Моя шея была покрыта укусами комаров. Моя одежда была мокрой и липкой. Я мог поклясться, что кто-то шел позади меня, загружая камни в рюкзак, пока мы шли.


Я потерял счет времени. Похоже, мы были в знойной жаре почти две недели или дольше. Это стало постоянной частью моей жизни. Если бы мне когда-нибудь было холодно, я не мог вспомнить когда. Но я шел, спотыкаясь, когда Нам Киен споткнулся, спотыкаясь, когда он споткнулся. Затем, наконец, он поднял руку, чтобы отдохнуть.


Нам Киен с огромным усилием стянул ремни рюкзака с плеч. Когда тот рухнул на землю, он быстро последовал за ним. Его голова откинулась на него, глаза закрыты, рот открыт и тяжело дышит.


Я был на коленях, когда мой рюкзак упал с моих плеч. Мне удалось приблизиться к нему. Когда я откинулся назад, я стал искать сигареты. Большинство из них было мокрым от пота. В задней части рюкзака я нашел два с достаточно сухими концами. Нам Киен взял одну, затем положил свою руку на мою, пока я зажигал.


«Деревня недалеко», - сказал Нам Киен, запыхавшись. Даже поговорить было непросто.




"Как вы думаете, что мы найдем?"


"Кто знает?" Он пожал плечами, но я видел беспокойство в его глазах. Это не выглядело хорошо. Никому из нас не нравились эти северновьетнамские ребята перед нами.


Если бы мы нашли другую деревню, похожую на ту, из которой мы только что покинули, я думаю, что решил бы выследить этих молодых солдат. Я мог бы создать хороший аргумент, чтобы позволить всему остальному пойти к черту. Я откинулся назад, закурил и посмотрел на зелень, покрывающую небо. Голосом, который не был похож на мой собственный, я сказал: «Мы пойдем прямо в эту деревню, как в предыдущую?»


«Нет. Деревня совсем рядом. Даже сейчас я чувствую запах готовящегося риса. Возможно, у них есть охранники, которые уже знают, что мы здесь. Нет, мы пойдем отдельно. Я пойду прямо по тропе. Вы будете идти в пятьдесяти футах справа от меня. Если это ловушка, то они ищут американца. Я увижу ее, когда войду внутрь, и предупреждаю вас ".


"А что с тобой произойдет?"


«Мне не причинят вреда», - сказал он.


Я почти прекратил попытки узнать что-нибудь об Обществе Серебряной Змеи от него. Я уважал Нам Кина как мужчину, и, как ни странно, он мне даже нравился. Хотя он не сразу пришел и не сказал это, то, что случилось с его сыном и то, что он знал об Обществе, меня не касалось. Если бы у меня были проблемы с Обществом, это было бы между мной и ними. Это не касалось Нам Киена, и он не собирался становиться частью этого. Его отношение меня раздражало, но я не собирался его ломать и знал это. Сам по себе этот факт, вероятно, был причиной моего уважения.


Как будто в Нам Кьена только что ввели чрезмерную дозу энергии, он затушил сигарету и вскочил на ноги. Он поднял рюкзак и начал проталкивать руки. «Мы идем сейчас», - сказал он.


Я поднялся на ноги. К тому времени, как я надел рюкзак, он уже двинулся в путь. Я знал, что он устал не меньше меня. Мы шли всю ночь и большую часть утра. И мы ничего не ели с момента первой приезда в деревню.


Нам Киен был прав. Мы не прошли больше 15 минут, когда я тоже почувствовал запах риса. Интересно, почему он отдыхал недалеко от деревни. Тогда я понял, что он ожидал неприятностей. Он хотел быть как можно более свежим, когда мы действительно приедем на место.


Как и в других деревнях, джунгли прорежены, а проторенные тропинки пересекались повсюду. Я склонил голову, прислушиваясь, но никаких звуков не было. Теперь мы могли видеть соломенные крыши. Три старухи склонились над котелком. Двое мужчин развалились перед дверью первой хижины. Нам Киен жестом оттолкнул меня рукой. Я отошел на 30 футов вправо. Меня и Нам Киена разделяла одна хижина. Мы вошли в село примерно в то же время. Я не сводил с него глаз и двинулся за хижину к следующей. Он кивнул двум мужчинам в знак приветствия. Они говорили по-вьетнамски. Я не мог понять слов, но мужчины нервничали. Я окинул взглядом деревню. Дети не играли. Ни мужчин, ни женщин не было видно, только те, кто стоял перед первой хижиной.


Напротив того места, где я стоял, из хижины вышел маленький малыш. Это была обнаженная девушка младше двух лет. Она бесцельно бродила, плача. Ее маленькие кулачки продолжали давить ей на глаза. Похоже, она искала другую хижину. Внезапно из той же хижины выскочила молодая девушка 13 или 14 лет. Она подбежала к ребенку, схватила его с земли, испуганно огляделась по сторонам и быстро побежала обратно в хижину.


Что-то здесь не так.


Я вытащил Вильгельмину из кобуры. Ни двое мужчин, развалившиеся перед хижиной, ни три женщины, свернувшиеся над горшком, меня не видели. Я двинулся вдоль хижины. Когда я подошел ближе, я вытащил рюкзак и опустил его на землю. Двое мужчин шли к двери хижины. Нам Кин осторожно наблюдал за ними, когда говорил с ними. Я догадывалась, что он спрашивает старосту деревни, и от этих двоих он не получил никакого удовлетворения. Я поднял Люгер. Я ждал чего-то неожиданного, и я ожидал этого. Я подумал, что смогу сделать два быстрых выстрела, убив обоих мужчин, прежде чем они прыгнули в хижину. Я ждал, что кто-нибудь из них сделает резкий шаг.


Разговор закончился. Нам Киен сделал шаг назад, позволяя глазам бегать по деревне. Двое мужчин подошли ближе к двери хижины.


Когда пришло движение, оно пришло быстро и из неожиданного источника. Одна из трех старух внезапно выпрямилась и высоко подняла руку. В руке был длинный кинжал. Затем двое других выпрямились и подняли кинжалы. Нам Киен сделал еще один шаг назад, когда все трое приблизились. Я увидел, что это вовсе не старухи. Один из них был одним из наглых подростков, которых я видел в первой деревне. Он был ближайшим к Нам Киену.


Я выстрелил ему прямо за ухо. Когда его голова дернулась вперед, а остальная часть тела последовала за ней, другие в замешательстве огляделись.



Я чувствовал запах горелого пороха из «Люгера». Я выстрелил снова, и второй мужчина обернулся, схватившись за бок. Затем из джунглей вокруг деревни раздались громкие винтовочные выстрелы. Грязь у моих ног вздымалась, когда в нее врезались пули. Нам Киен высоко поднял ногу, выбив кинжал из руки третьего человека. Они вместе катались по земле. Когда я произвел свой первый выстрел, двое нервных мужчин, развалившиеся возле хижины, бросились к двери. Они никогда не узнают, насколько близки к смерти.


Я уже бежал обратно в джунгли. Это казалось ближайшим прикрытием. Вокруг меня летали винтовочные пули. Я бегал зигзагообразно, прыгал и нырял во время движения. Достигнув первой зелени джунглей, я нырнул в нее, трижды перекатился и снова поднялся на ноги. Я свернул налево и снова побежал, обогнув деревню. Через небольшие открытые поляны я мог видеть деревню. Выстрелы из винтовки превратились в небольшой треск. Потом я понял, что не я единственный, в кого были нацелены винтовки. Я видел, как юная девушка выбежала из хижины с маленьким ребенком на руках. Хижина каким-то образом загорелась, и другие последовали за девушкой. Она первая погибла. Пуля оторвала ей одну сторону лица, но при падении она пыталась смягчить падение ребенка своим собственным телом. Ребенок начал кричать от страха. Другая женщина, бежавшая прямо за девушкой, наклонилась, чтобы поднять ребенка на бегу. На бегу я увидел, как раненый мужчина перебегал к другой хижине. Я пытался увидеть, откуда все эти выстрелы. Казалось, они специально стреляли по деревне. Кем бы они ни были, они стреляли из джунглей и, казалось, были хорошо спрятались. Я хотел прикончить одного из них. Я хотел убить их всех.


Я начал беспокоиться о Нам Киене, когда добрался до конца деревни. Оставалось только перебраться из хижины в хижину. В джунглях мне не удалось найти винтовки, но если бы я мог вести огонь из деревни, я мог бы поразить одного или двух снайперов. Я выбрал еще один левый путь, ведущий прямо в деревню. Потом я забежал туда.


На моем пути лежал мужчина. Он был обнажен, и нижняя часть его тела была ужасно изуродована. У него были отметины вождя. Его глаза и рот были широко открыты от ужаса. Очень близко ко мне выстрелила винтовка. Я видел, как пуля попала в старуху, которая только что вышла из горящей хижины. Я поднял глаза, внимательно наблюдая за любым движением. Раздался еще один выстрел, и я определил точку. Я не мог его ясно разглядеть, что было нормально, потому что это означало, что он тоже не мог видеть меня.


Я поднял «Люгер» на шуршащие листья и дважды выстрелил. Высота была около десяти футов. Винтовка упала первой. Он прыгнул через ветви и затем упал на пол джунглей. Снайпер последовал за своей винтовкой. Мне не нужно было проверять, мертв ли ​​он. Он ударился головой о землю и согнулся, как пушечное ядро ​​при прыжке с высоты. Из джунглей все еще стреляли из винтовок. Я слушал, присев, пытаясь понять, сколько. Я догадался еще о трех.


В 20 ярдах от меня была хижина. Я перешагнул через мертвого вождя и побежал за нее. Когда я подошел к двери, я заглянул дальше в деревню, где был Нам Киен. Ни его, ни третьего человека не было видно.


Прямо напротив двери хижины стреляла винтовка. Пуля от него оторвала кусок от плеча моей рубашки. В гневе я произвел четыре быстрых выстрела в том направлении, откуда пришли пули. Я услышал высокий пронзительный крик. Стрельба прекратилась.


Я вышел из хижины. Нам Киена все еще не было видно. Горели почти все хижины. Дым окутывал землю, ограничивая видимость. Когда я пригнулся в клубящемся дыму, я понял, что человек, которого я застрелил с дерева, не был подростком. Похоже, ребятам помогали на этом пути. Я внезапно вздрогнул. Мне показалось, что за моей спиной дует ветер. Но в эту влажную жару я знал, что ветра нет. На меня шла какая-то сила. Я повернулся, размахивая «Люгером».


Малыш вынырнул с расстояния трех футов. Он бежал на максимальной скорости, я не знаю, как далеко. Но его ноги оторвались от земли, и он шел на меня головой вперед. На такой скорости я знал, что не смогу его остановить. Мои глаза горели от дыма. Он был почти на мне, прежде чем я увидел блеск длинного кинжала в его руке. На его молодом лице появилось выражение удивления-удивления от того, что я, наверное, его видел.


Я упал на четвереньки и быстро перекатился на спину. Когда сила его удара поразила меня, я позволил большей части его веса приземлиться на мои ступни, а затем просто продолжал двигать ногами, используя его инерцию, чтобы толкнуть его надо мной и вниз. Но еще до того, как я остановил его, рука с кинжалом была поднята для броска. Мне удалось подобрать Вильгельмину, быстро выстрелил, промахнулся и снова выстрелил. Его голова откинулась назад; пуля попала ему в центр лба. Кинжал выпал из его руки, потом он просто опрокинулся назад.




Теперь горели все хижины. Я закашлялся от густого дыма и встал. Выстрелов из винтовки больше не было. Я надеялся, что Нам Киен не в джунглях с одним из них. Первоначально было шесть молодых людей. Так что я решил, что они подобрали, может быть, кого-то постарше, например, лидера. Значит, вокруг все еще бродят двое. Нам Киен боролся с одним, когда я оставил его. Оставался еще один.


Люди хлынули из горящих хижин. Воцарилось замешательство. Все натыкались на остальных. Некоторые из старших и более мудрых мужчин взяли на себя ответственность и медленно вели женщин и детей между горящими хижинами и уходили из деревни. Было много плача.


Я пробирался сквозь них, стараясь никого из них не сбить. Я пошел вдоль одной из сторон деревни и направился к тому концу, куда мы вошли. Сочетание влажной изнуряющей жары и обжигающего дыма было почти невыносимым. Только насекомые остались в стороне.


Двигаясь, я позволил своим горящим глазам обыскать все районы деревни. Я был на полпути по кругу хижин, когда увидел что-то на поляне и между двумя другими горящими хижинами. Сначала это было похоже на небольшую глыбу камней. Я подошел к нему и, подойдя ближе, увидел, что это трое мужчин, двое стояли, а один лежал на земле. Я побежал. Двое стояли молоды, на одном все еще был костюм старухи над кипячением. У обоих были длинные ножи.


Я знал, кто был на земле, Нам Киен.


Я прицелился из люгера. На бегу я подумал, что мне понадобится четыре или пять выстрелов, чтобы убить двух мужчин. За это время они могли ампутировать конечности Нам Кьена. Эти двое что-то с ним делали, но я не мог понять, что именно. По крайней мере, Нам Киен был еще жив. Его руки метались, ударяя по ногам мужчин, пытаясь уйти от них. Его лицо было залито кровью. Дым между нами теперь не был таким густым. У меня перехватило дыхание. Не сбавляя скорости, я перепрыгнул двух мертвых селян.


Я приближался. Я прицелился и сделал два быстрых выстрела. Оба выстрела попали в человека с кинжалом. Первый ударил его по плечу, а второй оторвал кусок мяса от его левой щеки. Он прыгал, как ребенок, прыгая через скакалку. Он действительно пытался убежать. Но после двух шагов его колени подогнулись, как у футбольного полузащитника, получившего удар сзади. Он перекатился на горящую хижину и лежал неподвижно. Второй мужчина тут же упал на одно колено, а когда встал, в руке у него был длинный кинжал. Нам Киен потянулся за винтовкой, которая лежала рядом с ним. Он пинал человека, пытаясь оттолкнуть его от себя. Мужчина высоко поднял кинжал, чтобы воткнуть его в него. Я выстрелил и попал человеку в ногу. Он повернулся ко мне на пол-оборота. Лицо его выглядело совсем молодым, не старше 17 лет. Он казался испуганным, как человек, убегающий от преследователя. Я был менее чем в десяти футах от меня и был готов прыгнуть на него. Кинжал поднялся высоко. Нам Киен взял в руки винтовку. Я выстрелил, попав юноше в грудь.


Когда я подошел к нему, он издал пронзительный крик. "Смерть всем янки-захватчикам!" воскликнул он. Он упал вниз, толкая меня, когда я ударился о его бок.


Удар был достаточным, чтобы заставить меня катиться. Я плохо его держал, и он вывернулся у меня из рук, когда упал. Нам Киен направил ствол винтовки ко рту юноши и спустил курок. Выстрел разнес половину лица подростка, но не раньше, чем он вонзил свой кинжал до рукояти в грудь Нам Кьена.




Шестая глава.



Когда я поднялся на ноги, юноша уже окоченел и упал навзничь. Я засунул свой Люгер обратно в кобуру и замер, наблюдая, что делает Нам Киен.


Он держал руку на рукоятке кинжала. Он скривился от боли, когда его мощное тело сделало один мощный рывок, а затем лезвие вылетело из его груди и залился кровью. Нам Киен с отвращением отбросил кинжал. Он упал на спину и закрыл глаза рукой.


Я побежал. Когда я обогнул развалины хижины, где был раньше, я схватил свой рюкзак и помчался обратно туда, где лежал Нам Киен. Встав на колени рядом с ним, я вытащил из рюкзака аптечку. Но когда я посмотрел на рану, я понял, что это не поможет.


"Это плохо?" - спросил он слабым голосом. Он видел выражение моего лица и знал.


«Если бы мы могли отвезти тебя в больницу…» - слабо сказал я.


Он фыркнул и закрыл глаза. Мы оба знали, что в сотне миль от того места, где мы были, нет больницы. Я перевязал рану тем, что у меня было. Даже когда надежды нет, вы должны притворяться, что она есть. Были проколоты легкое и некоторые артерии. Я никак не мог остановить внутреннее кровотечение. Его глаза становились молочного цвета, а дыхание казалось булькающим и жидким.


Все, что оставалось делать, - это сесть рядом с ним и смотреть, как он умирает. Мне хотелось убить больше этих молодых людей. Как бы мне хотелось, чтобы их было больше.




Что до вас доходит, так это бессмысленная трата всего этого. Девушка, ребенок, Нам Киен, вся деревня, даже сами молодые люди. И почему? Для чего? За кусок земли? Жизненный путь? Жадность?


«Американец, - сказал Нам Кин, - я не хочу умирать в деревне смерти. Есть место, куда ты меня отвезешь».


Когда его глаза снова закрылись, я огляделась. На месте хижин остались только скелеты. Но дым поднимался и медленно уносился прочь. Разбросанные тела выглядели с черным оттенком.


"Куда вы хотите, чтобы я вас отвез?" Я спросил.


Его глаза задрожали и снова открылись. «В часе ходьбы к югу есть… деревня. У меня… там есть друзья».


"Как здесь, и в той последней деревне?"


Ему удалось слабо улыбнуться. «Эти… деревни были просто близкими. У меня… есть друзья в этой деревне, о которой я говорю». Его глаза умоляюще смотрели на меня. Я впервые увидел в них такое выражение лица.


Я решил дооставить его в ту деревню. Когда я оделся, я заложил руки ему за спину и колени и поднял его с земли. Он громко зашипел от боли. Судя по его весу, я знал, что мне придется часто отдыхать. Он указал в том направлении, в котором надо было идти, и я двинулся в путь.


Идти было нелегко. Когда мы вернулись в джунгли, жара и насекомые напали со свежей силой. Я знал, что Нам Киен становится слабее. Казалось, он задремал в моих руках, его глаза медленно закрылись, а затем резко открылись, как будто он боролся с этим. Мое уважение выходило за рамки его способностей как проводника. Но кроме уважения мне сейчас он очень понравился. Он был угрюмым и молчаливым попутчиком, но, возможно, я немного изменил его мнение об американцах.


Один час на юг занял у меня больше двух часов. Последние 20 минут Нам Киен не открывал глаз. Сначала я увидел редеющие джунгли, пересеченные проторенными дорожками, знаками деревни. У меня в плечах ощущалась тупая ноющая боль. Мне казалось, что ноги сделаны из желатина.


Я спотыкался по тропинке, часто спотыкаясь и дважды чуть не падая. Я так долго стиснул зубы, что у меня болели челюсти.


Нам Киен был очень неподвижен и очень тяжел в моих руках. Сначала он пытался помочь, держась за мою шею, но теперь его руки болтались, его руки ударяли по моим коленям при каждом спотыкании. Я фыркнул через открытый рот и почти упал на колени, когда увидел первую хижину в деревне. В течение нескольких часов я твердил себе, что нет времени отдыхать. Всякий раз, когда я чувствовал, что должен, я говорил себе, что это немного дальше, сделай еще шесть шагов, затем 12, затем 20. Теперь я находился в восьми или девяти шагах от первой хижины в деревне, и я сомневался, смогу ли я сделай это.


Деревня кипела жизнью. Женщины и дети подошли к берегу ручья, который почти пересекал деревню. Белье полоскали, били о камни, полоскали, шлепали по камням. Они продолжали подпевать азиатской болтовне, беззаботно и сплетничать. За деревней лежало шесть больших рисовых полей, на которых работали мужчины из деревни. Перед первой хижиной пожилая женщина помешивала горшок на открытом огне. За ней суетились и бежали дети.


Мне оставалось пройти шесть шагов, и я шел вниз. "Привет!" Я позвал и почувствовал в голосе какое-то отчаяние. Мои колени ударились о след, и я двинулся вперед к своему лицу.


Не знаю, откуда пришли люди, но меня внезапно окружила небольшая толпа. Нам Киена забрали из моих наполненных свинцом рук в первую хижину. Мне помогли подняться на ноги и поддерживали, пока мои водянистые колени не стали жесткими. Потом мне помогли пройти в хижину и внутрь. Я тяжело сел, и кто-то сунул мне в руку деревянную миску с рисом. С первым же укусом я почувствовал, что силы вернулись. Я вытер пот с глаз и встал. Старуха склонилась над Нам Киеном, и он шевелился.


«Сарики», - сказал он слабым голосом. «Старуха, позови мне Сарики». Старуха кивнула и быстро вышла из избы. За дверью хижины собралась толпа, но больше никто не вошел.


Я наклонился, чтобы предложить Нам Киену немного риса, но он снова потерял сознание. Я доел рис и курил сигарету, когда снова увидел, как он двигается. Я знал, что он умирает, и знал, что это ненадолго.


В хижине была одна циновка, на которой лежал Нам Киен. В центре стоял низкий стол без стульев. С изогнутого потолка свисал единственный керосиновый фонарь. Он не был зажжен, вероятно, из-за жары и того факта, что палящее солнце давало достаточно хорошего света. Нам Киен лежал на спине. Он слабо поднял руку и жестом пригласил меня к себе.


«Сарики… хороший проводник. Сарики приведет вас… в Ангкор Торн», - прошептал он хриплым голосом.


«Не пытайся сейчас говорить, Нам Киен».


Его губы шевелились, но слов не было. Его язык облизал их. «S-Общество… Серебряной Змеи… плохо. Убили моего сына. Когда Обществу нужны люди, они… входят в деревню. Просят добровольцев. Говорят, что это патриотический долг. Вернуть Дельту Меконга Камбодже. Если… если… ни один молодой человек не станет добровольцем. убьют одного или двух. Тогда нет ... проблем с поиском добровольцев ".



Я хотел это услышать, но я знал, что, говоря, Нам Киен ускоряет собственную смерть. Я подумал о времени, которое мы провели вместе, и о том, как часто я пытался получить от него эту информацию. Теперь он был готов рассказать мне, хотя, возможно, больше никому ничего не расскажет. Я чувствовал себя виноватым.


Он вздохнул. Его глаза были закрыты, и даже сейчас, когда он говорил, они оставались закрытыми. «Мой… сын в маленькой деревне… на северо-западе Камбоджи. Посещение девушки. Общество пришло к нему… велело ему присоединиться. Он отказался. Он был не из деревни. Он был в гостях у девушки. Ему было все равно, кому принадлежит дельта Меконга. Он повторял им ... снова и снова, что он не из деревни. На следующее утро ... он получил один из кинжалов Общества. Очень загадочно ... до наступления темноты ... мой ... сын ... мертв ...


"Как?"


Он облизнул губы, держал глаза закрытыми и ждал. Я знал, что ему было больно. Он сам умирал, но все же говорил о смерти сына. «Кинжал», - сказал он. Его голос становился все слабее. «Общество получило много добровольцев из деревни. Они… безжалостны… более чем… Вьетконг… Северный Вьетнам…»


Я думал, он ускользнул. Все мышцы его лица расслабились. Он выглядел пассивным и совершенно лишенным жизни. А потом его губы снова начали шевелиться.


«У Сарики… есть кинжал. Вы должны… сказать Сарики, чтобы он показал его… вам. Сарики приведет вас… к… Ангкор-Торн…»


Его губы перестали шевелиться. Его рот был приоткрыт. Он лежал совершенно неподвижно, расслабив каждый мускул лица. Еще до того, как я проверил его пульс, я знал, что Нам Киен мертв.


Кто-то прошел через дверь хижины. Я быстро повернулся, чтобы посмотреть, кто это был. На вид ей было 18 или 19. Ее шоколадные глаза пронзили меня, но на ее прекрасном лице не было никакого выражения. Она была вьетнамкой, и ее кожа имела богатую гладкую текстуру. Позади нее вошел крупный мужчина, который, должно быть, был вождем.


Девушка спокойно посмотрела на меня и сказала: «Меня зовут Сарики. Мне сказали, что Нам Киен был ранен».




Седьмая глава



«Ему уже не больно», - сказал я. "Он мертв."


Внезапно все выражение ее лица изменилось. Ее зубы были оскалены, а глаза наполнились выражением горя. Она издала громкие удушающие рыдания и упала на колени рядом с телом Нам Киена. Ее стройное тело дрожало от глубоких рыданий.


На старом морщинистом лице вождя появилась печаль, когда он посмотрел на девушку. Затем его усталые глаза обратились на меня. «Ты уйдешь, пожалуйста».


"Выйти?"


«Вы будете ждать в другой хижине», - сказал он. "Иди!"


Я поднялся на ноги и поднял рюкзак. Здесь происходили вещи, о которых я ничего не знал и, вероятно это не мое дело. Я молча вышел наружу. Какая-то старуха жестом пригласила меня следовать за ней. Когда мы шли к другой хижине в кругу, я получил много взглядов от женщин и детей. Я чувствовал себя странным мужчиной на свидании. Я приехал сюда в поисках общества, и теперь я был связан с проводником, его деревней и девушкой, которая должна была занять место. Мне было интересно, какая у нее связь с Нам Киеном. У него был только один сын. Была ли она кузиной? Тогда я задумался, почему мне интересно.


Старуха отошла в сторону, а я вошел в хижину. У этого не было стола. На земляном полу циновок не было. Моя голова ударилась о мягкую громоздкую сумку, и я подумал, что попробую йогу, чтобы расслабиться без сна. Это было последнее, что я помню.




* * *



Она потрясла меня за плечо один раз, затем отступила. Я был очень глубоко во вспоминаниях прошлого. Я был с прекрасной женщиной по имени Кэти, ее сыном, и мы ехали в старом Остине, мчащемся к границе с Гонконгом. А потом, пока я целовал ее и чувствовал ее мягкость, она сомневалась в том, из какого мира она родом. Но сомнения ушли, когда я вернул ее мужу. Она поблагодарила меня и сказала, что желает… но потом ничего не сказала. Ее муж забрал ее и своего сына и уехал, оставив меня с Ястребом, стейком, пьяной ночью в Гонконге и встречей со стюардессой авиакомпании через неделю в Испании. Когда я почувствовал дрожь в плече, мои ступни коснулись песчаного дна прошлого, мои колени согнулись, затем напряглись, и я начал плыть вверх через темное подсознание. Давление ослабло, я пнул ногой, как будто тянул за веревку, и когда я вырвался на поверхность, мои глаза открылись, чтобы посмотреть на прекрасное лицо Сарики.


«Американец», - сказала она. Я покачал головой и сосредоточился на ней, принюхался, пробормотал что-то о хорошем, затем сел прямо.


Солнце уже спускалось по небу. Во сне я вспотел, так что моя одежда была настолько мокрой, что ее можно было выжимать. Моя спина затекла, но я чувствовал себя отдохнувшим. Сарики стоял на коленях напротив меня. На ней была простая свободная рубашка, а ее темные блестящие волосы были собраны в пучок на затылке. Ее широкие, слегка раскосые глаза смотрели на меня с любопытством. У нее было треугольное лицо с острым, почти выступающим подбородком. Ее рот был широким, а губы полными. Ее стройное тело нигде не прижималось и не растягивалось к платью. Она выглядела хрупкой, как будто ее очень легко сломать.




Но этому противоречили два момента: ясность ее взгляда, немигающего, твердого, с сильной линией подбородка, резко переходящей к подбородку, который выглядел сильным и упрямым.


Ее карие глаза смотрели на меня с легким любопытством и намеком на недавнюю боль. Они были покрасневшими от слез. "Вы знали Нам Киена?" спросила она. Ее голос был на удивление низким для такого молодого человека.


Я слегка покачал головой. «Не очень хорошо. Он проводил меня сюда. Я имею в виду, он должен был вести меня в Ангкор Торн. Примерно в двух или трех милях отсюда нас устроили засаду какие-то молодые северные вьетнамцы…»


"Не говори больше, пожалуйста!"


Я нахмурился. «Мне очень жаль. Я думал, ты хочешь знать, как он умер».


Она посмотрела на земляной пол. "Он говорил с вами перед смертью?"


«Он рассказал мне, как умер его сын. Он вел меня в Общество Серебряной Змеи. Я должен узнать об Обществе. Это причина, по которой я здесь. Он сказал мне, что Общество убило его сына кинжалом, и что у вас есть один из этих кинжалов. Я должен попросить вас показать его. И он сказал, что вы проведете меня в Ангкор Торн. Если вы этого не сделаете, мне придется вернуться. Думаю, я смогу найти Мой собственный путь. Мои начальники найдут для меня другой способ найти Общество ».


«Я не говорила, что не возьму тебя».


«Что ж, я не очень популярен. Две деревни уже были уничтожены и много невинных людей убито из-за меня. Нам Киен был одним из них. Если ты не хочешь направлять меня, я пойму. "


«Американец», - устало сказала она. «Вы агент, посланный сюда вашим правительством, чтобы найти Общество Серебряной Змеи. Что вы сделаете с Обществом, когда найдете его?»


«Я не могу сейчас ответить на этот вопрос», - честно сказал я. «Я не смогу ответить, пока не найду их».


"Вы подождете". Она встала и плавно вышла из хижины. Я хлопнул комара на затылке. Мое лицо покрылось коркой от пота, который высох, а потом снова налился. Моя одежда на ощупь и пахла так, как будто я ношу ее без смены в течение года. Я как раз закурил сигарету, когда Сарики вернулась в хижину. У нее что-то было с собой, что-то завернутое в рваную тряпку. Она бросила его к моим ногам и попятилась к противоположной стене. Она снова присела, глядя на меня.


Я потушил сигарету и наклонился вперед, чтобы поднять сверток. Я осторожно развернул его.


Кинжал был серебряным или, по крайней мере, был похож на серебро. Его острием была голова змеи, отточенная до острой бритвы. Остальная часть лезвия представляла собой волнистый полукруглый хобот змеиного тела. Внешние края были очень острыми. Ручка была сделана из плетеной кожи, что создавало впечатление, будто змея выпрыгивает из маленькой корзины. Это было зловещее оружие, и я мог понять, почему оно гарантированно вселяло ужас в сердца любого, кто ему сопротивлялся. Я снова начал его заворачивать и посмотрел на Сарики.


"Как вы к этому пришли?" Я спросил.


Она покачала головой, как бы отбросив вопрос. Затем она сказала: «Я дочь вождя. У меня есть родственники в маленькой деревушке на северо-западе Камбоджи, где я когда-то жила. Если последнее желание Нам Киена было, чтобы я провела вас к руинам Ангкор Торн, я сделаю это. Но я не буду вести вас до руин. Я отведу вас в маленькую деревню, где живут мой двоюродный брат и два его брата. Это недалеко от руин ». Она грациозно поднялась на ноги, подняла завернутый кинжал и скользнула к двери. Ее тело было гибким и казалось, что ее движения почти покачивались. У нее не было бы проблем с тихой походкой по ночам. У двери она повернулась назад. «Сегодня вечером мы переберемся в Камбоджу», - сказала она. «Когда мы будем в Камбодже, нас будет меньше беспокоить Северный Вьетнам и Вьетконг. Мы будем путешествовать днем ​​и ночью. Отдыхайте быстро, если сможете». Потом она ушла.


Я не знал, как быстро отдохну. Я растянулся на рюкзаке и закрыл глаза. Может быть, я мог бы вернуться к Кэти или стюардессе авиакомпании в Испании и продолжить с того места, на котором остановился, прежде чем Сарики потряс меня за плечо. Но сон не шел.




* * *



Когда мы уходили, были сумерки. Солнце село уже почти 20 минут, жара все еще была с нами, насекомые собирались тучами, и когда солнце уже опустилось, оно потянуло за собой по небу огромную морщинистую алую скатерть. Ткань еще не застыла. На нем были разрывы и дыры, виднелись серо-голубые, и они простирался почти прямо над деревней.


Сарики переоделся в крестьянские штаны, которые носило большинство жителей деревни, и синюю блузку с пуговицами спереди и длинными рукавами, закатанными до локтей. Хотя она переоделась, она оставила с собой тот же характер. Ее прекрасное лицо оставалось пассивным в ее особом безразличии. У нее был рюкзак из грубого материала.


Мы пошли пешком через джунгли. Для меня была одна очень реальная разница. Я искупался, побрился и переоделся. С еще одной тарелкой риса я почувствовал себя готовым воссоединиться с человечеством. Никто не махал рукой на прощание, никто не смотрел. Если бы должны были быть похороны Нам Киена, ни Сарики, ни я бы их не увидели. Жизнь в деревне, казалось, шла своим чередом..




Жизнь в деревне, казалось, шла своим чередом.


Темнота наступила быстро. Сарики шла длинными девичьими шагами, и после Нам Киена это показалось одновременно восхитительным и странным. У меня не было проблем с ней. Она выбирала тропы, как будто знала, что делает. В темноте она стала просто тенью передо мной, гибкой фигурой, за которой я должен был следовать.


Мы двигались быстро и редко отдыхали. Сарики показала, что по крайней мере такая же молчаливая, как Нам Киен. Я привык путешествовать по джунглям, и мне казалось, что мы хорошо продвигаемся. Когда мы отдыхали, Сарики никогда не говорилаа, просто сидел напротив меня и смотрела в землю. И она никогда не говорила, когда пора начинать снова; она просто вставала и шла.


Вскоре после полуночи она сказала мне первые слова, сказанные после того, как мы покинули деревню. «Мы перешли в Камбоджу», - сказала она. Она продолжала идти, не замедляясь.


Я огляделась. «Ни пограничников, ни КПП?»


«Таких мест много».


И это был итог разговора.




* * *



Следующие день и ночь мы шли через Камбоджу к реке Меконг. В деревнях, через которые мы проезжали, к Сарики относились со скромным уважением, очевидно, как к дочери вождя. Она разговаривала только с главой каждой деревни и наедине. Мы ели в деревнях и спали в них. Несколько раз я пытался начать разговор, но встречал безмолвные взгляды с каменным лицом. Выкладка стала простой. Мы шли с ней впереди. Если мы приходили в деревню, нас сразу разделяли, и я не видел ее снова, пока не пришло время уходить. Если после четырехчасовой прогулки не было деревни, мы останавливались и съедали горсть риса.


Жара, похоже, на нее не действовала. Если с наступлением темноты деревни не было, она выбирала для меня место, а для себя - немного дальше. Раскладывали циновки и ложились спать. Она всегда будила меня перед рассветом, хотя я иногда удивлял ее тем, что просыпался, когда она приходила. Я подумал, что через день или два я разбужу ее.


Сначала я беспокоился о ней. Она чувствовала горе, потому что Нам Киен был мертв, и, возможно, в некотором левом смысле я виноват. Так что же это сделало меня? Ненависть - это видимая эмоция. Презрение - другое. Эти вещи можно увидеть по лукавому взгляду или наглому жесту. Но она ничего этого мне не показала. Она показала мне безразличие. И я даже не знал, что Нам Кин значил для нее.


Если я подвел Нам Киена, я придумал еще одну причину ее безразличия. Принцесса. Я подумал, что здесь, в этой части Азии, это было большим делом. Может быть, они научили ее думать, что она на голову выше человеческого рода. В этом случае я был ниже ее положения. Но из-за какой-то необъяснимой связи с Нам Киеном и того факта, что он дал мне слово, она чувствовала себя обязанной общаться со мной, простым простолюдином. Это если вы хотите назвать то, что мы делаем, общением.


Все эти часы ходьбы за ней дали мне много времени подумать. И хотя сначала я волновался, но вскоре сменил это на легкое любопытство. Если бы обстоятельства сложились иначе, и если бы я не чувствовал вины за смерть Нам Киена, я бы сказал Сарики продать свой путеводитель где-нибудь еще.


Ближе к вечеру мы достигли реки Меконг. Я мог слышать это задолго до того, как мы дошли до него. Тропа сделала небольшой поворот в джунглях, поверхность стала мягкой, превратившись в заросший водорослями песок, впереди росла густая лоза, а с другой стороны тянулась река. Там, где мы стояли, он шел глубоко и быстро, похожий на широкую ленту зеленого холста. Из-за глубины и ширины в этом месте это давало ощущение скрытой силы.


Сарики внезапно стала очень разговорчивой.


«Мы не можем перейти здесь», - сказала она громче, чем я когда-либо ее слышал. «Мы должны найти неглубокое место, и мы должны перейти после наступления темноты». Ее дерзкий нос был сморщен. Она посмотрела вверх и вниз по реке.


Я сказал."Почему?" «Мы можем плыть по течению. Мы можем войти вместе и держаться друг за друга. Если нужно, мы можем взять бревно или немного дерева, чтобы плыть по ним. Почему мы должны ждать темноты?»


«Река патрулируется. Ночью она будет менее опасна. Днем река используется Вьетконгом. Ее днем ​​и ночью патрулируют американские катера и вертолеты. Они стреляют во все, что движется».


«Замечательно», - сказал я без чувств.


Она шла вниз по реке, держась достаточно близко в джунглях, чтобы нас не могли заметить снайперы на воде.


Я внимательно следил за ней, заметив, что маленький тугой узел на ее затылке ослаб. Он покачивался с каждым шагом, который она делала, и паучьи пучки прилипали к ее влажной шее. Это была красивая шея, длинная и гладкая. Я знал, что если что-то в наших отношениях не изменится или мы быстро не доберемся до места назначения, у меня будут проблемы.


Идя туда за ней, я поймал себя на том, что что-то ищу. То, как туго затягивались части крестьянских штанов, когда она делала эти длинные шаги. То, как синяя блузка облегала ее грудь. Я хорошо знал ее физически. На нее было слишком легко смотреть и слишком часто слишком близко.





Мы шли по множеству порогов, белая вода кружилась и кипела вокруг валунов, с острыми зазубринами прямо под поверхностью. Я думал о прыжках с валуна на валун, но было одно место, где мне пришлось бы перепрыгивать высокие камни одним прыжком. Сарики продолжала идти. Я продолжал следить и смотреть.


Выше порогов мы вышли на быстрое мелководье. Течение было настолько быстрым, что казалось опасным, но вода казалась ниже пояса. Сарики изучила его, посмотрел вверх по течению, затем вниз по течению. С каждым жестом узел на ее голове распадался все больше и больше. Чтобы не думать о ней, я сам проверил неглубокое место. Было достаточно камней, за которые можно было держаться, чтобы тебя не унесло. Я подумал, нам стоит попробовать.


«Когда темно», - сказал Сарики. «При дневном свете это слишком опасно».


Мы вылезли из рюкзака и сели на камни вдоль берега. Сарики посмотрел на другую сторону реки.


Я спросил. "Почему ты не ушла?"


Ее голова повернулась ко мне. Этого было достаточно, чтобы чуть не сорвать узел, но не совсем. Она посмотрела на меня, как будто я вторгался в ее мысли. "Куда уходить?"


«В ту деревню на северо-западе Камбоджи, где живут двое ваших братьев и двоюродный брат».


Она отвернулась от меня. Я мог видеть, как ее челюсть сводится к острому подбородку. Кожа ее щеки выглядела такой гладкой, что казалось, будто она растянута. Но она мне не ответила. Я понял, что ни разу не видел ее улыбки.


Было около часа или двух до темноты. Я наклонился к пачке и закурил. «Сарики, - сказал я, - мы с тобой путешествуем вместе целую ночь и почти один полный день. За это время я мог подсчитать общее количество слов, которые ты мне сказала на моих пальцах, и не использовать бы обе руки. Может быть, тот факт, что я американец, оскорбляет тебя. Может ты думаешь, что я ниже тебя ростом, ты дочь вождя и все такое. Может ты думаешь, что я воткнул этот кинжал в грудь Нам Киена ». Теперь она смотрела на меня, но в ее глазах не было никакого выражения. Но, по крайней мере, я привлек ее внимание.


"Если ты так думаешь, ты не могла больше ошибаться. Я знаю, что ты сказала мне не говорить об этом, но если ты думаешь, что мы с Нам Киеном были врагами, то ошибаешься. В одной деревне нас чуть не убила группа вьетконговцев. Мы сбежали и спрятались, пока они проходили мимо нас. Следующая деревня была уничтожена ими, а в следующей они ждали нас. Это была ловушка. Я убил шестерых из них. Я убрал старшего, лидера, наверное. Седьмой был убит Нам Киеном, но не раньше, чем он воткнул кинжал в грудь Нам Киена. Он сказал мне отнести его в вашу деревню. Я так и сделал. Я был с ним, когда он умер ».


«Вы - американский агент, ищущий Общество».


«Вот почему ты так безразлична ко мне? Потому что я американец? Я имею в виду, что раньше я путешествовал один, но не оставлял четырех следов, и меня заставили поверить, что я просто занимаю пространство."


«Это мой путь. Мне очень жаль».


«Хорошо», - сказал я. «Если ты такая, то все, что я могу сделать, это пожалеть тебя. Ты грустная девушка, и ты оставляешь грусть на своем пути».


"Пожалуйста!" Она отвернулась от меня.


«Тогда это не твой путь. Есть причина, по которой ты так поступаешь. Я сказал это, или это то, чего я еще не коснулся? Ты не производишь впечатление на меня, как девушка, которая любит кастовую систему или зазнается. Но я не знаю. Я не знаю вас. Мы могли бы продолжать так много месяцев, и я все равно не узнал бы вас ".


«Это война», - сказала она.


«Нет, это слишком общее. Какая часть войны? Тронула ли вас лично? Я имею в виду, кроме Нам Киена. Была ли ваша деревня сожжена или ваша семья убита?»


"Довольно!" Она вскочила и прошла достаточно далеко вверх по реке, так что я не мог ее видеть.


Я с отвращением кинул сигарету в реку. Длинные тени тянулись до середины воды. Я наблюдал за быстротой реки и пытался придумать загадку, которая заключалась в Сарики. Возможно, она знала что-то об Обществе, о котором не рассказывала мне. Мне запомнились три вещи о ней: каковы были ее отношения с Нам Киеном? Почему у нее был один из кинжалов Серебряной Змеи Общества? От кого она это получила? Может быть, она действительно была членом самого Общества.


Она вернулась медленно. Типичная женщина надула бы губы. Но не Сарики. Она использовала время вдали от вопросов, чтобы поправить узелок на голове. Она внимательно наблюдала за мной, когда приближалась в угасающем солнечном свете. Выражение ее лица выглядело задумчивым, как будто она хотела что-то сказать. Она села рядом со мной.


«Вы красивы, так как все американские мужчины должны быть красивыми», - сказала она. «Вы сильны и здоровы на вид. И вы говорите, что мне безразлично. Это правда, но мне интересно, насколько открытыми и дружелюбными вы, американцы, если бы ваша страна была захвачена противостоянием с захватчиками».




* * *



Мы двинулись через реку через час после захода солнца. Дополнительный час должен был дать сумеркам время полностью потемнеть.


Высоко держа рюкзаки, мы вошли в воду, Сарики шла впереди, а я - сразу за ней. Удивительно, но течение оказалось намного сильнее, чем казалось. Темная вода стекала по моим ногам и лодыжкам, и мне приходилось крепко держаться за камни. У Сарики были проблемы. Ее ноги все время выскользнули из-под нее, и когда она попыталась ухватиться за камни, ее пальцы соскользнули с края. Я быстро подошел к ней и протянул руку. Она посмотрела на меня с гордым вызовом и отказалась от моей руки.


«К черту ее!» - подумал я. Я не должен был позволять ей взять на себя работу Нам Кьена. Я должен был вернуться и попытаться найти другого проводника.


Когда мы достигли середины пути через реку, вода становилась все холоднее и глубже. Сарики запрокинула голову, тонкими руками хваталась за каждый камень, к которому она подходила, высоко подняв рюкзак. Возможно, как дочь вождя она думала, что обладает способностями, превосходящими другие человеческие девушки. Но ее силы не помогут ей, если течение станет сильнее.


Мы прошли половину пути. Река не углублялась, да и мелководье снова не начиналось. Поскольку мои ноги были сильнее, я подтягивался к Сарики. Было легко сказать себе, что мне наплевать, если она будет прыгать по порогам, но факт оставался фактом: она знала дорогу в деревню. Я этого не знал. Если она хочет быть гордой и глупой, это ее дело. Вода начала мелеть. Затем я услышал что-то еще, помимо шипения бурлящей воды.


Сначала это казалось далеким. Мы с Сарики замерли на месте. На воде мерцала маленькая луна. Я мог видеть вверх по течению и задавался вопросом, была ли это лодка. Между скалами было достаточно места, чтобы лодка могла пройти, и хотя пороги ниже были быстрыми и каменистыми, хороший лодочник мог между ними маневрировать. Затем, когда я услышал звук wup-wup-wup, я понял, что это было. Я толкнул Сарики.


Я закричал. "Спешите на берег!"


Сарики ударила быстро, наполовину плыла, наполовину прыгала по камням. Я спешил прямо за ней. Тогда я подумал, что будет лучше, если я окажусь перед ней. Я мог бы попасть на берег, скинуть рюкзак и помочь ей. Я плыл под углом, так как звуки ударов по воде становились все громче. Но я все еще слышал мощное урчание не заглушенного двигателя. Он шел вверх по течению и приближался.


Я двигался немного вниз по реке от Сарики, позволяя течению помогать мне. Я качался между камнями, как Тарзан, пробирающийся сквозь деревья. Хотя я был немного более неуклюжим. В темноте я мог различить темный берег прямо перед собой. Дно реки не улучшилось, и берег выглядел высоким, грязным и травянистым.


Затем звук двигателя был настолько громким, что казалось, будто он был прямо над нами. Я первым увидел мощный свет. Вертолет летел по реке. Вертолет обогнул поворот вверх по реке и лениво пересек реку, приближаясь к нам. Пулеметы я не видел, но знал, что они там есть. Сарики была примерно в десяти футах от меня, а до берега оставалось еще добрых пять футов. Вертолет снизился, и его большой винт взбивал воду под собой. Он парил, медленно двигаясь. Я нагнулся с рюкзаком назад, толкнул его вперед и удовлетворенно крякнул, услышав, как он ударился о берег. Затем я слегка наклонился и нырнул к берегу. Течение унесло меня еще на 15 футов, прежде чем я нашел лозу, которую нужно было схватить. Я поднялся по грязному крутому склону.


Вертолет пролетел над нами и медленно двинулся дальше. В свете луны и отражении прожектора на воде я увидел на нем американские знаки различия. Затем он сделал ленивый круг. Я шел вверх по реке, пробираясь сквозь густую зелень. Коптер вернулся быстрее. Листья хлопали меня по лицу, я чуть не споткнулся.


В ярком свете прожектора я увидел Сарики. Пучок ее волос полностью распустился, а волосы рассыпались веером на воде, как темный мох.


Вертолет возвращался назад всего на несколько футов над водой. Вдруг откуда-то из нижней части вертолета раздался громкий треск и всплески огня. Линия огня забрызгала струю воды менее чем в трех футах от Сарики. Ее руки соскользнули с камня. Течение привело ее к другому, и она попыталась схватить его. Она снова промахнулась. Коптер снова вылетел почти на поворот. Он снизился и поднялся, затем откатился назад, чтобы сделать еще один заход. Теперь все шло намного быстрее. Снова из крупнокалиберных пулеметов грянул огонь, и в воду попали пули. Сарики был почти рядом со мной. Я был готов прыгнуть и схватить ее. Но течение быстро изменилось. Сарики унесло к центру реки и вниз к порогам.


Я не мог ее видеть. В тусклом лунном свете я наблюдал за участком течения, которое унесло ее, и видел, какие скалы он окружает и с какой стороны реки достигнет порогов. Большую часть пути он оставался в центре.



Затем он словно двинулся двумя небольшими водоворотами на противоположный берег. Я чувствовал безнадежное отчаяние. Я никак не мог перебраться вовремя. А потом я увидел Сарики.


Я добрался до порога, а она вытолкнулась из течения, которое унесло ее. Она плыла под углом к ​​берегу. Поток не затянул ее; ее голова не ударилась о камни. Но она устала. Ее гребки были похожи на младенца в ванне; руки поднимались и опускались, но без силы.


Я прыгал через виноградные лозы и пробирался сквозь толстые листья, пока бежал к ней. Она начинала катиться по порогам, и отчасти ее усталость была вызвана тем, что она боролась с течением. У нее не было никакого прогресса, но, по крайней мере, она не дрейфовала. Это дало мне достаточно времени, чтобы опередить ее. Я был на полпути вниз по порогу, когда она перешла на небольшой уступ и начала извиваться и поворачиваться. Ее рюкзак уже прошел мимо меня. Я знал, что это будет опасно.


Я покинул берег в прыжке, в результате которого я упал на большой валун. Я приземлился на руки и ноги и замер, держась. Камень был скользким. Речная вода плескалась мне в лицо, закрывая глаза. Медленно я встал на камне. Сарики не подходил ко мне. Она была ближе к центру реки, двигаясь головой вперед, ее длинные темные волосы развевались позади нее, как развевающийся флаг. У меня было неудержимое желание не сводить с нее глаз. Может быть, поэтому люди тонут, а другие на них смотрят.


Я посмотрел на местность вокруг меня. Она приближалась очень быстро. Скоро она уйдет, и тогда уже ничего нельзя будет сделать. В пяти футах от него был довольно плоский камень. Не задумываясь, я кинулся на это. Край камня ударил меня в живот. Мне сбило дыхание. Течение дергало мои ноги, отрывая от камня. Я начал цепляться ногтями. Вода казалась ледяной, холоднее всего, что я чувствовал. Я уперся локтями в камень и приподнялся. Сарики проходила по другую сторону.


Она протянула мне руку. Я потянулся к ней, и поток унес ее от меня. Моя рука ударилась о воду, хватаясь за что угодно. Я почувствовала паучьи пряди волос, а затем их густоту. Я набрал горсть, обернул вокруг запястья и откинулся назад, потянув. Я почувствовал, как ее тело тянется к течению. Я продолжал тянуть, пока не оказался на противоположном конце скалы. Теперь ее голова была близко. Я потянулся вниз, нащупал ее спину, взял ее под руки и потащил за собой на камень.




* * *



Даже в джунглях костер может дать уютное тепло. Тот, что я сделал, был дымным, потому что там было не так много сухого дерева. Вдоль порогов мне удалось найти одно или два бревна, которые были заболочены, а затем высушены на солнце. Это был уютный костер.


Вокруг него сохла одежда Сарики. На ней была моя дополнительная смена одежды, которую она взяла, чтобы переодеться. Все, что у нее было, было потеряно, когда ее рюкзак был унесен потоком. Это как бы бросило ее мне на колени и, казалось, сделало ее несчастной.


Я отнес ее обратно, развел огонь, приготовил партию риса и отдал ей половину своей сухой одежды. Она не произнесла ни слова благодарности. Несмотря на это, мне было хорошо. Впервые с тех пор, как я встретил ее, я почувствовал себя главным. Возможно, она знала дорогу в деревню, но у меня была ее одежда.


Она села на камень перед огнем, ноги вместе, низ моей рубашки плотно обнял ее. Она казалась неловкой, смущенной. Она взяла рис, который я приготовил, и ела молча. Потом она просто сидела и выкручивала свои длинные густые волосы.


«Что ж, - сказал я, потягиваясь и зевая, - думаю, пора возвращаться». Я встал перед ней на колени. Она отвернулась.


«Сарики, - сказал я мягко, - я не против навести порядок в еде сегодня вечером, потому что у тебя был довольно мучительный опыт. Но с этого момента я думаю, что будет справедливо, если ты тянешься своим собственным весом. коврик для сна; я сделал удобную кровать из листьев. Но вы не споткнетесь в пятидесяти ярдах отсюда, чтобы переночевать. Если я так оскорбляю вас, то иди вперед. Просто оставь мою циновку, и все Я разложил его у огня, чтобы тебе было хорошо и тепло. Думаю, мы начнем сразу после восхода солнца, если ты не против. Если нет, я буду рад услышать любую логическую причину, почему бы и нет. . "


Я ждал. Она продолжала смотреть на землю справа от себя. Ее руки были обвиты вокруг волос, как будто она взбиралась по какой-то веревке. На ее лице не было никакого выражения. Я улыбнулся ей и слегка поцеловал в лоб. «Нет жалоб? Хорошо. Увидимся утром».


По ту сторону костра я растянулся на кровати из зеленых листьев, заложив руки за голову. Сон ускользал от меня.




В нем было столько мыслей - река, плывущая за Сарики, вертолет. Американец. Прекрасно. Интересно, как далеко мы были от места назначения? Между ними будут деревни, где Сарики сможет найти одежду, еду и, возможно, еще один рюкзак. Но до тех пор нам придется жить за счет моих запасов. На мой взгляд, она была неблагодарным избалованным отродьем. Я задумался над идеей перебросить ее через колено и выпороть. Какой в ​​этом смысл? Нет, я позволю ей вести меня к руинам. В той деревне она рассказывала о том, где живут ее братья и двоюродный брат, я мог либо нанять другого проводника, либо заняться поиском самостоятельно. В любом случае, я бы с ней расстался. Потом мои глаза стали тяжелыми. Я спал.



* * *



Что-то разбудило меня, заставив понять, что я не один. Я повернулся на бок и почувствовал густой запах ее волос. Мои глаза все еще были закрыты. Я протянул руку и коснулся теплой гладкой плоти. Моя рука скользнула вниз по ее спине, по твердому изгибу ее гладкой поясницы, и мои глаза внезапно открылись.


Сарики лежала рядом со мной на моей кровати из листьев. Ее маленькая обнаженная грудь плотно прижалась к моей груди. Ее глаза пристально вглядывались в мое лицо, как будто она смотрела в сторону горизонта и пыталась что-то разглядеть. Ее губы слегка приоткрылись.


«Сарики», - начал я, но ее рука подошла ко мне ко рту. Это была тонкая рука с длинными тонкими пальцами.


«Ты спас мне жизнь», - сказала она, и ее низкий голос был хриплым. «Вы поступили очень смело. Я хочу выразить вам свою благодарность».


«Я не хочу этого, - сказал я.


«Тогда бери его по какой угодно причине». Ее лепестковые губы прижались к моим, ее рот был открыт, язык метался, руки соприкасались, прощупывали.


Затем она оказалась надо мной, слегка приподнятая, так что только соски ее груди касались волос на моей груди. Ее влажные губы коснулись моих щек, ушей, горла. Я снова откатился на бок и слабо попытался оттолкнуть ее. Мое сердце не было в этом, и она знала это. Я все время говорил себе, что не хочу этого из благодарности, но из-за взаимной потребности физическое осознание друг друга - мужчины и женщины - было основным.


Моя рука нашла желатиновую мягкость ее груди. Она поднесла сосок к моим губам. Мои руки легко скользили по ее спине; Я притянул ее к себе и приподнял на локте.


Ее глаза были закрыты. Ее блестящие черные волосы были распущены веером под головой, образуя обрамление. Ее тело было цвета красного дерева с текстурой полированного дерева. Я позволил своим пальцам провести воображаемую линию между ее грудями, по крошечному пупку, по небольшому выступу живота и вниз по мягкому пуху бархата между ее ног.


Я хотел рассказать ей, как я наблюдал за ее движением, что я одобряю то, как она двигается, и то, как это выглядит.


Ее рука была на мне, направляя меня к ее влаге. Ее ноги раздвинуты. Когда я вошел в нее, ее нижняя губа была зажата между зубами. Я посмотрела на темные соски, указывающие на упругую гладкую грудь. Небольшие стоны вырвались из ее горла, когда мы двинулись вместе, а затем расстались. Я много чего хотел ей сказать. Но я ей ничего не сказал.


Наши движения стали нерегулярными. Я чувствовал, как поднимаюсь. Посмотрев на нее, я увидел, что ее нижняя губа все еще зажата зубами.


Потом она стала дикой. Ее колени поднялись, ее рот открылся; она корчилась и корчилась подо мной. Ее пальцы схватили меня за волосы и притянули мой рот к тому месту, где она ждала открытого и нетерпеливого.


Когда она достигла вершины завершения, это было похоже на врезание машины в кирпичную стену. Ее тело ожило от дрожи. Я чувствовал, как ее язык проникает в мой рот и вылетает из него.


А потом я почувствовал, что ухожу. Я крепко прижал ее к себе, игнорируя ее тонкие крики боли и слабые попытки отдышаться.


Я хотел ей много чего рассказать, но ничего не сказал. Я взял ее так, как она хотела, чтобы ее взяли.




Восьмая глава



Я чувствовал ее в своих объятиях большую часть ночи. Я почувствовал сладкое ее дыхание на своей щеке. Пряди ее угольных волос щекотали мне нос. Теплая мягкость ее обнаженного тела прижалась ко мне. Ее голова лежала между моей грудью и плечом. Тем не менее, когда яркий жар утреннего солнца заставил меня зашевелиться, ее не было в постели со мной.


Я проснулся и увидел, что она, полностью одетая в сухую одежду, разводит огонь. Глядя на нее, я думал, что она мне больше нравится в моей крестьянской рубашке. На самом деле она мне больше всего нравилась.


«Доброе утро», - бодро позвал я. «Ты пытаешься произвести на меня впечатление своими знаниями о дереве? Я имею в виду разведение огня и все такое».


Она абсолютно ничего не сказала.


Я нахмурился. "Что-то не так, Сарики?"


«Все в порядке», - сказала она.


Я слез с листьев и подошел к ней сзади. Я медленно обвил руками ее талию. "Попалась!" Я смеялся.


Она извивалась в моих руках, а затем высвободилась. Она отскочила от меня и оскалила зубы. "Стоп!" крикнула она. "Остановитесь!"


Я заметил, что волосы снова собраны в пучок. Я сидел на камне и смотрел на нее. Затем я почувствовал в себе гнев.


"Прости меня, Сарики




, - сказал я - Но когда я занимаюсь любовью с девушкой - с женщиной, которая мне небезразлична - это моя природа - знакомиться. Я обычно обнимаю ее, когда могу, глажу ее, когда она проходит мимо, и, возможно, целую ее в шею, когда она наклоняется. Я продолжаю возлагать на нее руки, потому что чувствую некую исключительную принадлежность. Я чувствую, что после этого возникает некая зрелая ответственность, которая гласит, что каждый должен относиться к другому с добротой. Я проснулся, чувствуя себя хорошо из-за прошлой ночи. Я хотел, чтобы вы знали."


«Прошлая ночь была глупой», - бросила она в меня. «Глупая ошибка благодарности из-за реки».


«Для меня это было нечто большее, Сарики. Но ты можешь сыграть так, если хочешь. Твоя репутация не будет испорчена существами из джунглей, которые видели и слышали нас. Но я хочу, чтобы ты запомнила одну вещь. Ты приходила ко мне вчера вечером. Назовите это глупой ошибкой благодарности, если хотите. Если это ничего не значило для вас, может быть, вам стоит. Но помните, вы пришли ко мне ».


«Мы тратим время зря», - огрызнулась она. «Мы поедим, а потом пойдем. Нам еще предстоит преодолеть большое расстояние».




* * *



Так оно и оставалось следующие два дня и ночи. Мы шли молча, и когда мы остановились на ночлег, она больше никогда не приходила ко мне. В первой деревне, в которую мы пришли, она одела новую одежду и взяла рюкзак.


Столкнувшись с чем-то подобным, мужчина склонен сомневаться в себе и, возможно, даже в своих способностях. Она пришла ко мне ночью, желая чистого секса. Независимо от того, какой ярлык она наложила на это, вроде благодарности, она все равно хотела секса. Не то чтобы у нее был широкий выбор здесь, в джунглях, но она могла бы упустить его, дождавшись кого-нибудь еще, что ей больше по душе. И все же она предпочла заняться со мной сексом. Но почему?


Казалось, она включала и выключала его, как кран.


Однако мужчина склонен сомневаться в себе. Она пришла ко мне с желанием чего-то. Я дал ей это. На следующее утро она вернулась к своему тихому настроению. Что это мне говорило? Я терял связь? Раньше у меня никогда не было жалоб, и я точно не имел против нее. В самых интимных отношениях Сарики полностью превратилась в примитивную женщину. Она ущла, как очень немногие женщины, которых я знал. В акте любви она превратилась в простую женщину джунглей.


Во второй половине третьего дня мы приехали в деревню.




* * *



Меня новизна пеших путешествий уже утомила. Я был измучен и по усталости на лице Сарики понял, что она тоже. Мы вошли в деревню бок о бок с солнцем за спиной. Дети первыми увидели нас, что-то крикнули и бросились прочь. Вскоре за детьми прибежали женщины средних лет. Они сгрудились вокруг Сарики, как будто она была королевской особой. Затем двое из них оттолкнули ее от меня.


Я опустил свой рюкзак на землю и упал рядом с ним. Деревня выглядела так же, как и все остальные, через которые мы прошли: хижины с соломенными крышами, расположенные по кругу, и основная деятельность выполнялась внутри круга. За ними лежали вечные рисовые поля. Молодые люди только что начали выходить. Слева от меня я увидел группу молодых людей, присевших на корточки в правом круге. Один из них, скрытый из виду, издавал знакомые мне звуки, знакомые, но неуместные в этой деревне.


«Выхожу», - сказал он. «Все ставки исчезли. Давай, детка, говори со мной. Поговори со своим папой. Говори красиво». Была небольшая пауза. «Четыре», - сказал голос. «Джентльмены, суть четыре. Ставьте на меня, потому что я делаю два и два. Хорошо, вы потускнели. А вы? Двадцать франков? Вы поблекли. Вот и все, джентльмены. Все ставки сделаны. Давай, детка. Поговори с папой ".


Остальные говорили, как все игроки в хорошей игре, но болтали на камбоджийском, а тот болтал на американском GI. Возможно, я устал, но не настолько. Мне нужно было это увидеть, поэтому я подошел к группе. Я стоял над ними, но все, что я мог видеть от него, была голова дикобраза камбоджийца в стрижке ежиком.


"Четыре!" он крикнул. «Простите, господа, вы проиграли». Остальные начали отходить. «Уже достаточно? Давай, сейчас».


Женщина вошла в группу быстрой рысью. Я узнал в ней одну из женщин, похитивших Сарики. Когда другие игроки отошли в сторону, я стал лучше разглядывать игрока. Он подбрасывал кости вверх и вниз в руке, слушая, как женщина говорила с ним на камбоджийском языке. Помимо короткой стрижки, он был одет в яркую красную рубашку. На ногах были армейские ботинки. Он энергично жевал резинку и выглядел, как будто только что вышел со стоянки американских подержанных автомобилей. Он коротко кивнул женщине и пошел с ней. Я стоял сбоку от него, поэтому не думала, что он меня заметил. Когда он вошел в хижину, где был Сарики, я взял свой рюкзак. Ко мне подошли две женщины и жестом попросили следовать за ними. Они отвели меня в другую хижину, где я сидел, и мне подали тарелку риса и еще одну миску овощей. В миске с рисом были куски отварной рыбы. Я ел жадно, потом снова наклонился к пачке и курил с закрытыми глазами.




Я не хотел думать, потому что мои мысли всегда возвращались к Сарики. Я вспомнил, как юное тело Сарики почувствовало мои руки в ту ночь, когда она пришла ко мне, и выбросил эту мысль из головы. Надо подумать о работе, о миссии.


Так я и сделал. Я полагал, что нахожусь в пределах одного или двух дней от руин Ангкор-Тома. Эта деревня была настолько далеко, насколько сказала Сарики, чтобы меня отвезти. Отсюда мне придется либо нанять кого-нибудь еще, либо найти какую-нибудь карту.


Я был уверен, что Общество существует. Хорошо это или плохо, я не мог решить. У Сарики был один из кинжалов, которым был убит сын Нам Киена. Но у меня не было доказательств. В каждой истории всегда есть две стороны. Возможно, сын Нам Киена был нарушителем спокойствия, с которым нужно было иметь дело. Может быть, Сарики принадлежал к Обществу или дружила с одним из членов. Предстояло еще очень многое узнать.


Тогда мои мысли были прерваны.


Он вошел в дверь хижины, широко улыбаясь. «Привет, солдат Джо, - сказал он, подходя ко мне с протянутой рукой. «Дай мне руку, чувак». Когда мы пожали друг другу руки, он сел рядом со мной. Улыбка все еще была на его лице. Это было молодое лицо лет девятнадцати. Он выглядел как проститутка. «Эй, ты же не думал, что я заметил, что ты смотришь эту игру в кости, не так ли? Я хотел проверить тебя, прежде чем мы поговорим».


Он все еще держал меня за руку. «Я Ник Картер», - сказал я немного озадаченно.


«Достаточно круто, Ник. Я Чонг, двоюродный брат Сарики».


Я понимающе кивнул. «Вы были в хижине и разговаривали с ней. Откуда вы взяли этот американский жаргон?»


«Эй, как насчет этого? Я говорю довольно хорошо, а? В Сайгоне много чего набрался, - сказал он, попыхивая сигарой, - как дерьмо. Я пытаюсь собрать здесь ребят, чтобы они развлекались в игре. ты знаешь? Просто чтобы я мог немного заработать ",


«Чонг, я думаю, ты мошенник», - сказал я с широкой улыбкой.


Он усмехнулся моей улыбке. "Почему, Ник, что тебя натолкнуло на эту идею?" Он выпустил сигарный дым в потолок. «Ты прав, я разговаривал с Сарики. Она сказала мне, что ты здесь, чтобы проверить Общество Серебряной Змеи».


«Просто проверить», - сказал я. «Я ничего не буду делать, пока не сделаю. Я слышал, что они были в руинах Ангкор Торн. Это не должно быть слишком далеко отсюда».


"Верно, около двух дней. Вам нужен проводник, и в этом отношении вам очень повезло. Я величайший проводник, следопыт и боец ​​во всей Камбодже - черт, может быть, в мире. Я отвезу вас в Ангкор Торн. , и если с этим Обществом нужно разобраться, мы с ним разберемся. Верно, Ник? "


"Хорошо…"


«Черт, чувак, я не жду, что ты поверишь меня на слово. Я покажу тебе, что я лучший. Конечно, приведение тебя туда означает, что мне придется отложить некоторые из моих предприятий здесь. началась плавающая игра в кости, и я настраиваю ее, чтобы установить контакт в других деревнях, чтобы получить долю прибыли ». Он покосился на меня. "Как долго, ты думаешь, нас не будет?"


Я пожал плечами. «Где-то от двух до пяти дней. Послушай, Чонг, если это помешает твоей суетливой работе, ты должен позволить мне…»


Чонг поднял руку. «Больше, ничего не говори, чувак. Ты и я, мы вместе доберемся до Общества, верно? Я имею в виду, я должен вести тебя; это вопрос чести семьи. Сарики сказала мне, что ты спас ей жизнь вытащил ее прямо из речных порогов. Направлять тебя - это меньшее, что я могу сделать в благодарность для спасение моей милой кузины. "


«Хорошо, Чонг», - сказал я. «Ты мой проводник. Посмотрим, насколько ты хорош. Я хочу хорошо выспаться. Я думал, мы уедем завтра утром».


"Довольно жестко." Он заколебался, почесал затылок, потянул за мочку уха, принюхался и посмотрел на меня под углом. «Есть только одна вещь».


"Что это?"


Он выглядел задумчивым и даже немного обеспокоенным. «Это братья Сарики», - сказал он. «Около недели назад сюда приехали вербовщики Общества. Они рассказывали много всякой ерунды о том, что нужны солдаты, чтобы вернуть дельту Меконга для Камбоджи. Два брата Сарики были вынуждены присоединиться. Единственная причина, по которой они меня не поняли - что я не рвусь ради такого , понимаете?


«Как только я узнал они приближались, старый Чонг сверкнул, как молния и исчез. Я от них ушел. Ник, что бы мы с тобой ни делали с Обществом, я имею в виду, если мы оставим их в покое или взорвем, мы должны вывести братьев Сарики оттуда домой. Это то, что мы просто должны сделать. Я обещал ей, что попрошу ».


Я сел, хмурясь. «Она хотела, чтобы ты попросил меня? Почему она сама меня не попросила? Все время, которое мы проводили вместе, она ни разу не упомянула, что ее братьев завербовали. Она вообще не говорила о своей семье».


«Ну, она не знала, пока не добралась сюда». Чонг откинулся назад и заложил руки за шею. «Сарики - одна забавная маленькая цыпочка. Она никогда не была болтливой, понимаете? Во всяком случае, она была немного веселой, пока Общество не пришло около двух месяцев назад. Видите ли, Сарики собиралась выйти замуж за парня по имени Ли Киен ".


"Погоди!" Я вмешался. «Чонг, ты сказал Ли Киен. Ты имеешь в виду сына Нам Киена?»




«Одно и то же, чувак. Эй, я слышал, что случилось с Нам Киеном. Это почти все для Сарики».


Я сидел прямо, медленно двигая головой из стороны в сторону. Это многое объясняло, например, как Сарики получил серебряный кинжал Общества. Вероятно, она получила его после того, как его использовали на суженом. И почему она была так опечалена смертью Нам Киена. Он был бы ее свекром, и они разделили потерю Ли Кина.


«Она такая странная маленькая цыпочка, хорошо», - сказал Чонг. Он повернулся ко мне. "Но мы должны вернуть ей ее братьев, верно?"


«Мы сделаем все, что в наших силах», - сказал я.


Чонг встал. Он был небольшой жилистый и двигался быстрыми легкими жестами. Он протянул мне руку. «Я уважаю, Ник».


Я взял его за руку. "Будешь ли ты готов уйти, как только станет светло?"


«Чувак, я буду прямо у твоей двери на рассвете. Я позабочусь о жратве и прочем. У тебя есть дела, которые ты хочешь сделать?»


«У меня грязное белье, и я хочу его выстирать. У вас где-нибудь поблизости есть ручей или водоем?»




* * *



Второй раз с тех пор, как мы познакомились, она пришла ко мне поздно ночью. Когда она подошла, я не спал. Я почувствовал ее присутствие в маленькой хижине, как только она вошла. Затем я лег на циновку и прислушался к шелесту ткани. Я не мог ее ясно видеть. Звуки ночных джунглей проникли внутрь, создавая фоновый звук для ее раздевания. Она была силуэтом на фоне открытой двери хижины, с твердой обнаженной грудью, торчащими распущенными волосами, гибким телом, когда она повернулась, чтобы подойти ко мне. Я оставался неподвижным, когда она опустилась на колени рядом со мной, и мне в голову пришла глупая мысль. Интересно, улыбается ли она? Я до сих пор никогда не видел ее улыбки. Я в этом сомневался. Ее рука коснулась внутренней части моей ноги.


"Ник?" прошептала она. "Ник?"


«Я проснулся», - сказал я, сохраняя тон шепота. «Я смотрел, как ты раздеваешься».


Она легла рядом со мной. Я почувствовал, как ее пальцы нащупывают мою руку. Она нашла его и осторожно приложила к груди, где затвердевший сосок коснулся моей ладони.


Ее губы коснулись моей щеки, затем переместились к моему уху. «Ник, ты вернешь мне моих братьев?»


«Я сделаю это, если это возможно. Но почему вы всегда должны находить этому оправдание? Почему вы не можете видеть в этом потребность, желание?»


Она заставила меня замолчать, прикрыв мой приоткрытый рот. Мы медленно целовались, и я прижал ее стройное тело к себе. Не было ни начала, ни напряжения, только медленная и мечтательная чувственность, когда она нежно прижалась ко мне с небольшим побуждающим давлением. А потом я подошел к ней, приподнял ее на локти, чтобы удержать от нее свой вес.


Нам потребовалось 30 секунд, чтобы полностью собраться вместе, а затем еще 30 секунд, чтобы разойтись. Наши движения были вялыми, ленивыми. Наши глаза были открыты, глядя на тела друг друга. Глаза Сарики заблестели. Она посмотрела на мои губы, затем на мой рот. Ее руки переместились с моих плеч по обе стороны моей шеи. Затем ее губы коснулись моих. Поцелуй был таким же долгим и ленивым, как и наши движения.


«Ты хороший любовник», - прошептала она.


«Сарики, Сарики, Сарики», - все, что я мог сказать.


Сарики и я были вместе. Чем ближе мы подходили к поверхности, тем быстрее дрейфовали. Но наши движения продолжали быть ленивыми. Наши занятия любовью не были такими интенсивными и дикими, как в джунглях.


Я почувствовал, как она слегка вздрогнула, а затем ее гладкое тело идеальной формы напряглось. Ее глаза приобрели застывший мечтательный вид, затем закрылись. Это было очень хорошо.


Когда я почувствовал, что она покидает меня, я потянулся к ней. Я поймал ее, чтобы удержать, но она продолжала уходить. Мои пальцы скользнули по ее плечу и вниз по ее руке, чувствуя паутину волос, когда она выскользнула из лунного света и, одевшись в темноте, вышла из хижины.


В другой раз я позвал «Сарики» ночью. Ответа не было. Утром, когда я проснулся, не было никаких признаков того, что она когда-либо была там.


Мы с Чонг ушли из деревни, и я ее не видел. В резком влажном солнечном свете я подумал, не был ли это сон. Но я знал, что это не так; это было так же реально, как и лунный свет. Я подумал, смогу ли я когда-нибудь снова перешептаться с ней задушевными словами. Идя рядом с веселым, говорящим Чонгом, в жаркой и влажной атмосфере и в окружении насекомых, я мог согласиться с тем, что сказал мне Чонг. Сарики действительно была очень странной девочкой.




Девятая глава



Я не могу сказать, был ли Чонг величайшим проводником во всей Камбодже, но он точно был одним из самых ярких. Шли утренние часы, и мы шли бок о бок, и я знал, что чем больше я узнаю этого молодого бродяги, тем больше он мне понравится. До сих пор это утро было одной из самых приятных частей всей поездки.


«Я получил всю свою жизненную философию от одного солдата в Сайгоне», - говорил Чонг. Он зажал в зубах одну из тонких незажженных сигар. Пока он говорил, он был передо мной, лицом ко мне и шел назад. «Этого солдата Джо звали Майк О'Лири, - продолжил он. - Он приехал из старой страны.




А пицца? Парень, этот парень любил пиццу и все время повторял, что ему не терпится поехать в Бруклин, где он сможет попробовать вкусную пиццу ».


Я покачал головой. «Чонг, я думаю, ты меня обманываешь».


«Ага», - робко сказал он. «Может быть, совсем немного. Я не знаю, из какой страны на самом деле приехал Майк. Но действительно был такой парень, понимаете? И он дал мне эту великую философию».


Чонг замолчал достаточно долго, чтобы поджечь зажженной спичкой конец сигары. Я не знаю, как ему это удалось, но он ни разу не споткнулся и не споткнулся, когда двигался назад.


«У нас с Майком было своего рода партнерство. Он работал в магазине на базе в Сайгоне и часто вывозил вещи, чтобы мы могли продавать их шлюхам.


«Проститутки всегда были на брахолке, как джинсы и американские платья. У нас была довольно хорошая наценка, ничего не упускалось из-за того, что мы занимались большими объемами, и у нас было много других мелочей. три игры в кости в Сайгоне, и у нас с Майком лично было шесть проституток, от которых мы, естественно, сильно отрезали. Как я уже сказал, у нас было много вещей. Но, старый Майк, он сказал мне давным-давно Он сказал: «Чонг, - сказал он, - однажды П.Т. Барнум сказал, что лох рождается каждую минуту. Вы остаетесь со мной, и я покажу вам, что эта оценка консервативна. На самом деле лох рождается каждые пятнадцать-двадцать секунд. И, черт возьми, это всегда было правдой. Я никогда не видел столько нетерпеливых бобров, так жаждущих расстаться со своими деньгами ».


«Большинство из них, без сомнения, военнослужащие, - сказал я.


«Конечно, но не забывай, Майк тоже был военнослужащим. У нас было партнерство. И мы подрезали обычных южновьетнамских солдат. Как Майк всегда говорил:« Не различайте лохов? » Его зубы сверкнули в широкой дружелюбной улыбке.


Я покачал головой. «Значит, ты, должно быть, неплохо уловил. Что с этим случилось?»


«Майк взял свой пай с собой, когда его отправили домой. Некоторое время он думал о том, чтобы остаться в Сайгоне и продолжить сотрудничество. Мы могли потерять некоторые контакты, я имею в виду, что его нет на базе и все такое, но мы бы хорошо сделали, понимаете? " Он с отвращением закатил глаза. «Но старина Майк, он любит всю эту вонючую бруклинскую пиццу. Мы все распродали, разделили пополам, и он улетел».


Я широко улыбнулся Чонгу. «Может, у тебя здесь есть пицца своего вида».


Чонг моргнул, глядя в небо. «Эй, Ник, уже почти полдень», - сказал он. «Давай сделаем перерыв. Все эти марши заставляют меня проголодаться. Давай, давай найдем тенистое место, где обитает меньше тысячи насекомых, и сядем, съедим и выпьем немного вина, которое я принес с собой. Никогда не делайте ничего натощак, это то, что Майк всегда говорил. Эй, Ник, ты такой тихий, как Сарики, да? Ты мало говоришь ".




* * *



Вот как все прошло. Как объяснил Чонг ближе к вечеру, когда мы приближались к городу Компонг Чикренг, вопрос был в том, где мы будем разбивать лагерь на ночь. Весь день мы обходили деревни и ни с кем не контактировали.


Это была моя идея. Я не хотел, чтобы кто-нибудь сообщал об Обществе. Если Общество окажется орудием правительства и они обнаружат, что крупный американец, переодетый крестьянином, перемещается по стране, в Вашингтоне могут возникнуть некоторые неприятные вопросы. Сначала я хотел убедиться, что это за Общество.


Мы разбили лагерь на небольшом холме с видом на город. Ранее мы останавливались у ручья, где Чонг показал мне свои способности ловить рыбу трехзубой палкой. В итоге он получил четыре форели размером с кастрюлю.


«Что за день», - сказал Чонг. "Он двигался быстро, правда, Ник?"


«Очень быстро», - ответил я.


Мы с Чонгом сидели спиной к деревьям на циновках и смотрели вниз на холм. Между нами у наших ног светился небольшой костер, больше не пламя, только красные угли. Каждый из нас погрузился в свои мысли. Я думал, что если мы добьемся такого же прогресса завтра, как сегодня, мы доберемся до руин завтра вечером.


«Иногда я слишком много говорю», - внезапно сказал Чонг. «Я просто подумал, понимаешь? Черт, я сегодня весь день болтала с тобой. Послушай, Ник, каждый раз, когда я начинаю изливать слишком много, чтобы ты мог это принять, ты просто говоришь:« Чонг, заткнись, а я зажму рот ".


Я смеялся над ним. «Чонг, если бы ты знал, какими болтливыми были другие мои попутчики, ты бы знал, что я приветствую некоторый разговор».


Чонг пил вино. Он кивнул мне и сверкнул своей мошеннической улыбкой. «Просто помни, если хочешь, чтобы я заткнулся, так и скажи».


Я выпил вина. Мы смотрели на хрустальные огни Компонг Чикренга под нами. Я осушил свою чашку и положил ее в рюкзак. Звезды казались достаточно низкими, чтобы их можно было ударить палкой. Когда я закурил, я сказал: «Чонг, что ты думаешь об этом Обществе Серебряной Змеи?»


Он пожал плечами, попил еще вина, затем запрокинул голову и допил вино. Он вытер губы тыльной стороной ладони, принюхался, потянул за мочку уха и громко рыгнул.


«Насколько я понимаю, они - сборище радикалов», - сказал он напряженным голосом. "Юго-Восточная Азия кишит ими. Может ты понимаешь это, Ник?




Похоже, мы полны культов, суеверий и повседневных страхов. Итак, чувак, эти маленькие банды возникают повсюду. Старый Майк сказал мне, что в Америке существуют так называемые банды мотоциклистов вне закона; ну, может быть, это то, что эти группы здесь, понимаете? »Он почесал затылок.« Но эта Silver Snake немного другая ».


"В каком смысле?"


Чонг уронил чашку рядом с ним, затем соскользнул вниз и лег спиной на коврик. Он сцепил пальцы на шее. "Что ж, большинство этих культов или банд излучают только одно; все они просто плачут, что мы должны изгнать янки-захватчиков из Юго-Восточной Азии, не более того. Они издают много шума, но в основном они говорят только одно.


«Теперь это Общество Серебряной Змеи снова смеется. То, что они изливают, - это чтобы все помогли вернуть Дельту Камбодже. Клоуны, которые идут в битву, ожидая мира, это имеет смысл, имеет логику и цель.


«Хорошо, может быть, это Общество действительно верит, что у него получится. Может, они имеют в виду только одну цель. Но говорят, что они борются с капиталистами и Вьетконгом. Любая группа, которая принимает такого рода действие по моему - это хорошо. Так что их методы вербовки оставляют желать лучшего, я имею в виду, Ли Кин был моим приятелем. Я признаю этот мерзкий серебряный кинжал и убийства, чтобы напугать других и заставить их присоединиться. , Я ненавижу ВК, Вьетконг и красных китайцев.


«Для меня это просто нацизм и фашизм с другим названием. И если Общество борется с подобными действиями, то они хороши для Камбоджи. Кроме того, мне смешно, что одна банда выделяется и сквернословит, как она . Чем больше я думаю об этом, тем больше мне становится любопытно ".


Я нахмурился. «Что ты имеешь в виду, Чонг? Ты думаешь, что кто-то намеренно их унижает?»


Чонг приподнялся на локте, чтобы посмотреть на меня лицом. «Скажем так, мне становится любопытно. Ник, лидер этого Общества - парень по имени Тонле Самбор. Никто ничего не знает о нем, откуда он, во что он верит, ничего. Так что, возможно, он коммунист, но на самом деле никто знает. Хотя я не признаю его методы вербовки, они приносят результаты. У него чертова армия. Кого, по вашему мнению, беспокоит большая армия? "


«Правительство Камбоджи», - сказал я. «Значит, вы говорите, что правительство обеспокоено тем, что, возможно, этот Тонле Самбор становится слишком могущественным».


Чонг протянул мне руку ладонью вверх. «Так вот, чувак, я ничего такого не говорю. Я хочу сказать, что мне любопытно, и такое более чем просто возможно, понимаешь?»


Я спустился на свой коврик и задумался о позиции Чонга. То, что он сказал мне, подбросило несколько различных элементов в это так называемое Общество. Предположим, что камбоджийское правительство использовало и меня, и Соединенные Штаты, чтобы избавиться от нежелательной растущей силы? Тот чиновник, который сообщил США информацию об Обществе, мог сделать это только для этой цели. Может быть, правительство хотело, чтобы мы делали за него грязную работу.


Теперь я не совсем понимал, как буду выполнять это задание; прямо сейчас было слишком много невыясненных концов. Мне нужно было узнать все об этом Обществе Серебряной Змеи. Я услышал храп Чонга, когда засыпал.


На следующую ночь мы достигли окраины Сиемреапа. Чонг сказал, что теперь нам нужно быть более осторожными, потому что мы вошли в операционную зону Общества.


Мы решили продолжить движение сквозь тьму. Мы были близко к руинам; мы могли бы сделать это до рассвета без проблем.


Чонг осторожно пробирался через джунгли. Несколько раз нам приходилось замирать в шагах из-за того, что мы метались вокруг нас. Мы видели, как мимо нас проходили люди группами по двое и трое. Чонг доказал мне это; Возможно, он не был величайшим проводником в мире, но чертовски уверен, что он был одним из лучших. Без луны и с заросшими над нами джунглями были времена, когда мы двигались в полной темноте. Проходящие мимо люди были темными тенями. Когда небо начало светлеть, Чонг сказал мне, что мы были очень близко к руинам. Нам приходилось двигаться по сотне ярдов за раз, а затем замереть и прислушаться. Незадолго до рассвета, когда мы приближались к руинам Ангкор-Тома, Чонг показал мне, что он за боец.


Мы вышли на травянистую равнину, которая простиралась до руин. В предрассветном свете мы увидели возвышающиеся над нами массивные каменные сооружения. Камни имели коричневый оттенок, а арки и окна - просто черные карманы в бледном свете. Кристаллы распада казались белыми по краям и углам блоков. Это было похоже на разбомбленную каменную деревню. Я знал, что там, вероятно, будут туннели, пещеры и потайные ходы.


Мы с Чонгом присели на краю равнины. Трава была перед нами почти по пояс. Чонг жевал резинку. Он посмотрел на меня и приподнял брови. Я знал, о чем он думал. Идти или ползти?


Если бы мы шли, пригнувшись, мы потревожили бы траву. Но мы бы также выиграли время. Если мы поползем мы могли бы спокойно выбирать свой путь.




Но на это потребуется больше времени. Так или иначе, кто-нибудь, сидящий на стене храма в бинокль, мог видеть нас, как только солнце начало подниматься.


Мне нужно было многое узнать об Обществе. Я не хотел, чтобы меня схватили, прежде чем я даже доберусь до них. Я решил ползти.


Трава была высокой до самого края руин. Мы с Чонгом упали на живот и двинулись в путь. Мне это не понравилось. Это был плохой путь, потому что, несмотря на то, что мы, казалось, были хорошо спрятаны, мы не могли видеть дальше нашего непосредственного района. Кто-то мог стоять в двух футах от нас и целиться прямо нам в спину, и мы бы никогда не узнали, что он там. Небо превратилось из бледно-серого в темно-синий. Мы прошли почти половину пути. Потом я увидел что-то прямо перед нами.


Чонг остановился одновременно со мной. Рулон колючей проволоки выглядел как длинная перепончатая водопроводная труба. Верхние пряди были примерно в шести дюймах от вершины травы. За первым рядом лежал другой свернувшийся, а за ним - третий. Трава зашуршала, когда Чонг наклонился ко мне локтем.


Он сказал. «Чувак, что, черт возьми, мы собираемся с этим делать?»


Я сел и провел рукой по передней части рубашки. «Мы ищем обрыв проводов», - сказал я.


«Ой, правда? А почему же у проводов должен быть обрыв?»


Я широко улыбнулся. «Члены Общества должны куда-то пробраться через провод, не так ли?» Я кивнул налево, и мы поползли.


Катушка проволоки, казалось, исчезла из виду. Влага прошлой ночи прилипла к проволоке, словно тысячи крошечных кусочков битого стекла, подмигивая нам на восходящем солнце. И тут вдруг проволока оборвалась.


В конце ее отрубили. В траве появилась большая поляна, затем снова начались нити проволоки. Мы с Чонгом отдохнули, переводя дыхание. Путь был свободен, и это было похоже на приглашение.


"Что вы думаете?" - сказал Чонг.


Я покачал головой. «Слишком просто. Либо он заминирован, либо там нас ждут». Я посмотрел над травой на покрытые коркой вершины руин. Я похлопал Чонга по голове дикобраза. "Как вы думаете, в какую из них входит Общество?"


Руины, казалось, лежали в нескольких храмах, может быть, в восьми или девяти. За передней стеной они могли тянуться все дальше и дальше. Но по виду передней стены храма было три. Невозможно было узнать, как долго протянулась тройная линия храмов, пока мы не добрались до другой стороны этой передней стены.


«Я бы сказал, что это левая треть стены, прямо напротив поляны», - сказал Чонг.


Я согласно кивнул. «Мы должны пересечь эту поляну. Давайте держаться травы, пока нам не придется обходить проволоку. Как только мы пройдем мимо проволоки, мы перейдем к правой стороне стены. Вы хотите вести или я должен?»


"Зачем меняться сейчас?" спросил он


Мне казалось логичным, что Общество будет заминировать или охранять территорию прямо перед своим храмом. Если бы мы миновали проволоку и направо, возможно, мы могли бы подойти за его храм и разбить какой-нибудь базовый лагерь.


Дошли до провода. Чонг взглянул на меня назад, быстро улыбнулся и прокрался на поляну вокруг плоского края провода. Он передвинул только ступню на четвереньках и отдернул руку, как будто прикоснулся к чему-то горячему.


«Она здесь», - прошептал он.


Я кивнул и подождал, пока он почти миновал проволоку. Он указал еще на три мины, прежде чем снова потерялся в траве по другую сторону проволоки. Я вышел на поляну, пытаясь положить руки и колени туда, где были он. Когда я оказался прямо перед проволокой, я услышал, как передо мной вдруг зашуршала трава. Подошвы обуви шлепались о каменистую почву. Я услышал, как Чонг громко крякнул, а потом на другой стороне поляны сильно тряслись трава. Хрюкнул не только Чонг. Их было как минимум двое, а может и больше.


Я подавил желание прыгнуть и бежать, чтобы помочь Чонгу. Мои мускулы напряглись, когда я медленно продвигался между проклятыми фугасами. Большие участки травы двигались. Кряхтение стало громче и сменилось штанами. Я миновал две шахты. Осталось только одно. Шум, казалось, не стал хуже, но я знал, что Чонг занят. Наконец я миновал третью шахту, обогнул проволоку и вошел в высокую траву. Я поднялся на ноги и, согнув колени и опустив голову, двинулся навстречу шуму. Хьюго был у меня в руке.


Их было двое. У каждого из них были ножи, похожие на мачете. Чонг на спине ускользал от них. Одного он держал за запястье с ножом, но другой входил сбоку. Чонг натягивал пояс своих штанов, пытаясь что-то вытащить. Он не выглядел испуганным, просто нервным. Он вытащил из пояса длинный старый штык-нож. Как только он оказался в руке, он перекатился к запястью, которое держал. Мужчина упал на колени. Он попытался ударить Чонга коленом в пах. Чонг стоял спиной ко второму мужчине, и он направлялся к нему.




. Я подумал, что он будет моим.


Я смотрел в правый бок мужчины, все еще частично скрытый в траве. Он поднял свой длинный нож и бросился к спине Чонгу. Пригнувшись, я выскочил. Когда второй мужчина подошел к Чонгу, он заметил меня. Он полуобернулся, его рот и глаза удивленно открылись. Я встал на ногу перед ним, развернулся так, что оказался между ним и Чонгом, а затем врезался в него плечом. Моя левая рука схватила его руку за локоть, и я переместил ее к его запястью.


Если мужчина был удивлен, это длилось недолго. Он отступил на три шага и повернулся в сторону. Мое плечо ударилось о его бедро. Он попытался высвободить руку с ножом.


Он мог бы взять меня, если бы не сделал одну глупость. Я держал его за правую руку. Он мог бы схватить меня за запястье левой рукой, как я. Но он думал, что победит меня. Его левый кулак ударил меня в спину, шею и голову. Мой стилет не встретил сопротивления, и я воткнул его ему в живот. Тонкое лезвие прорезало грудную клетку и пронзило сердце.


Я повернулся к Чонгу.


Он и его человек все еще катались по траве. У Чонга была небольшая царапина на лбу. Он пытался поднять колени к груди. Ноги обоих мужчин шаркали, пытаясь закрепиться в твердой грязи. Чонг, наконец, встал на колени. Он уперся ступнями в грудь мужчины, затем напряг ноги. Мужчина отлетел от него, и Чонг позволил остальной части своего тела качнуться вперед в направлении его ног. Мужчина попятился назад. Он начал спускаться и инстинктивно опустил обе руки, чтобы смягчить падение. Чонг стал фехтовальщиком. Он ткнул прямо штыком. Лезвие вонзилось мужчине в грудь. Чонг медленно вытащил лезвие. Он вытер его о штанину мужчины и повернулся ко мне.


«Мужик», - сказал он. «Пошли к черту отсюда».


Мы устремились к противоположному углу стены.




Десятая глава



Мы достигли угла стены в лучах утреннего солнца. Вокруг него продолжалась стена. Если наша теория верна, мы были на противоположной стороне от храма Общества. Некоторое время мы прислонялись к стене, тяжело дыша.


"Что произойдет, когда они найдут этих двоих?" - спросил Чонг.


«Вероятно, пройдут дни, прежде чем кто-нибудь их найдет. Я надеюсь, что к тому времени я буду чертовски далеко отсюда».


Я кивнул Чонгу, и мы двинулись вдоль стены. Мы проезжали огромные впадины, заглядывая в бесплодные храмы без крыш. Стены, должно быть, увеличились на акр. Неизвестно, сколько храмов было на самом деле.


Подойдя к арке в стене, мы осторожно прошли через нее. Как и у большинства других храмов, у этого не было крыши; стены вытянулись почти на 14 футов, а потом, казалось, рассыпались в конце.


Внутри храма было душно. Я положил свой рюкзак, и Чонг сделал то же самое. Долгое время мы молча отдыхали.


«Эти места должны быть взаимосвязаны, - сказал я.


Чонг мудро усмехнулся. "Думаете осмотреться?"


Наши голоса казались глухими, как будто мы были в каньоне. Я решил, что лучший способ узнать, где находится храм Общества, - это найти его сверху. Мне было интересно, насколько крепко камни держатся на вершинах стен. Чонг смотрел вместе со мной. Его глаза встретились с моими, и, не говоря ни слова, мы поднялись на ноги. Чонг подошел ко мне, и мы прижались к одной из стен. Мы полезли по ней, перебирая щели между камнями.


«Мои предки были чертовски хорошими каменотесами», - легкомысленно сказал он.


Я был на полпути к стене, прежде чем нашел трещину, достаточно большую, чтобы ее можно было использовать. Это было чуть выше моих колен. Я видел, как другие поднимались выше по обе стороны от меня. Я подозвал Чонга и указал на них.


«Как я это вижу, - сказал я, - нам придется лезть зигзагообразно».


"Хорошо, мужик, хочешь, чтобы я пошел первым?"


«Послушайте, ваша работа заключалась в том, чтобы привести меня сюда», - ответил я. «Ты сделал это. Теперь остальное зависит от меня. Ты можешь вернуться и снова запустить свои игры в кости. Когда я закончу, я найду свой путь. Ты был хорошим попутчиком, Чонг. Я ценю это. "


Он хмуро смотрел на меня. «Чувак, что это, черт возьми? Я не нанимался в качестве проводника я пришел помочь тебе из-за Сарики. Я все еще собираюсь помочь тебе, но теперь у меня есть свои причины, понимаешь? ты собираешься сказать: «Я не хочу этого слышать. Я имею в виду, знаете ли вы это или нет, я вам понадоблюсь».


Я вздохнул. «Чонг, я сказал тебе уйти. Если ты пойдешь со мной, это добровольно».


«Что бы тебя ни заводило, чувак. Мы будем стоять здесь, или мы поднимемся по той стене?»


«Я пойду первым, - сказал я. Я попал в трещину и приподнялся. Моя одежда снова промокла. Я нашел зацепы для пальцев и медленно двинулся с одной стороны на другую, пока забирался наверх. Чонг уже начал, когда мои пальцы коснулись верхней части стены.


Камни пошевелились, когда я прикоснулся к ним. Мой рюкзак имел тенденцию тянуть меня назад и вниз. Вершины стен были неровными, словно вверх и вниз по неглубокой лестнице. Если весь верхний камень были свободен, мне нужно было придумать другой способ обойти его.




Примерно в четырех футах от того места, где я первоначально достиг вершины, я нашел твердую стену. Я подполз и отдохнул. Я мог видеть более акра, твердых камней, похожие на скамейку для пикника с отметками перочинного ножа. Затем, приглядевшись, я заметил, что на некоторых храмах все еще есть крыши. Я повернулся в направлении Чонга и подумал, что может быть храм Общества. Но это было слишком далеко, чтобы что-то ясно разобрать.


Чонг рычал у моих ног. Его руки коснулись стены. Я протянул руку, схватил его за запястья и помог подняться. Когда Чонг встал позади меня, я направился к храму Общества.


Нам все еще приходилось быть очень осторожными, когда мы ступали. Некоторые другие камни рассыпались. Чонг держался позади меня. Мы прошли мимо высеченных на камнях лиц древних богов. Носы и щеки были съедены эрозией и временем. Глаза лиц были закрыты, слегка наклонены, а губы полны.


Мы пришли в храм под крышей. Под нами был двор. Храм имел П-образную форму. Чонг указал на боковые здания.


«Здесь спит основная армия», - прошептал он. «Офицеры занимают крайний корпус».


Я заметил, что двор был закрыт огромными деревянными воротами. В отличие от изношенных камней и затхлого вида остальной части храма, ворота казались из свежих бревен. Они также выглядели достаточно прочными, чтобы не дать грузовику пробить их. Особой активности не было.


Я оглядел крышу и отпрянул. Чонг вернулся со мной. Я вспомнил, что к югу от этого был храм с открытой крышей. Я мог бы использовать его как базовый лагерь. Я сел на корточки, когда оказался достаточно далеко от края крыши.


Чонг коснулся моей руки он спросил.. "Разве мы не собираемся остаться и проверить их?"


Я подмигнул ему. «У меня в рюкзаке есть кое-что, что я хочу вытащить первым. Пошли».




Одиннадцатая глава



Как оказалось, спускаться по стене не пришлось. Когда мы вышли из храма Общества и перешли к тому, который я хотел использовать, мы обнаружили участок стены с огромной полостью, прорезанной сверху до четырех футов от пола. Это была неровная полость, по которой можно было спускаться, как если бы мы спускались по лестнице. Когда мы были на полу храма, я огляделась, пока не нашел небольшой закуток с неповрежденной крышей. Я вытащил рюкзак и позволил ему упасть, а затем опустился на колени рядом с ним.


«Я не знаю, как ты, Ник», - проворчал Чонг, открывая свой рюкзак. «Но я так голоден прямо сейчас, что мне наплевать на общества Серебряной Змеи. Ты понимаешь?»


«Я понимаю», - сказал я.


Когда Чонг увидел, что я вытаскиваю из рюкзака, он, казалось, совсем забыл о еде. «Человек-о-человек-мужчина», - повторял он. Затем: «Объясни мне эти вкусности, Ник».


Сначала я вытащил два пластиковых костюма с крючками без зазубрин. «Большую часть этого материала мы воспользуемся сегодня вечером», - сказал я. Затем я усмехнулся Чонгу. «У нас будет насыщенная ночь». Я поднял пластиковые костюмы. «Мы наденем их сегодня вечером. Крючки, которые мы воткнем в трещины и трещины вдоль стен храма Общества. Таким образом, мы сможем висеть за окнами и слушать, что говорят. Вам придется интерпретировать все, что говорится. "


«Сумасшедший», - пробормотал Чонг. Он смотрел на кое-что другое. "Так что еще у тебя есть?"


Я вытащил небольшой радиоприемник и две серые пробки от бутылок. Я поднял кепки, чтобы Чонг увидел. «Это подслушивающие устройства. Прежде чем мы будем готовы сегодня вечером, я должен знать, где находятся покои Тонле Самбора».


Я закрыл пачку. «На данный момент это все. Есть еще одна вещь, которую мы могли бы использовать позже. Если мы не…» Я пожал плечами.


Чонг кивнул. «Я знаю, это не мое дело».


Я сел и облокотился на рюкзак. «Я могу быть грязным и вспотевшим, но я не думаю, что с моими ушами что-то не так. Слышал ли я, что вы упомянули что-то о еде?»


Чонг засмеялся. Он вытащил из своего рюкзака пиршество для гурманов; такие вещи, как сушеный сыр, твердое печенье и толстые кружки вздора. Вина закончилось, поэтому мы пили воду из фляг.


«Когда мы уедем, мы остановимся у Великого озера на другой стороне Сиемреапа, и я поймаю нам немного рыбы, понимаешь?» - сказал Чонг. На десерт он вытащил две палочки жевательной резинки из заваленного сокровищами рюкзака. Мне было интересно, как он все это там получил.


Плохая вещь в том, чтобы хорошо питаться, - это то, что вы бодрствуете и путешествуете всю ночь - ну, вы склонняетесь к сонливости.


Ночью ко мне пришли мысли о Сарики, запахе сигарного дыма Ястреба, Нам Киене, Бен-Куанге, американских вертолетах ...


"Ник?"


Моя голова вскинулась. На мгновение я смотрел на молодое лицо Чонга, не сосредотачиваясь. Казалось, мои глаза горят. Я покачал головой, пытаясь прояснить это. «Должно быть, задремал».


Чонг посмотрел на меня с сочувствием. «Я почти готов упасть. Ник, нам нужно вернуться туда сейчас? Почему бы нам сначала не вздремнуть».


Я покачал головой и встал на ноги. Я протянул руку Чонгу. "Давай, тигр.




Мы вздремнем до наступления темноты. Прямо сейчас я должен знать, где находятся покои Тонле Самбора ".


Итак, уставшие и с мускулами, как резиновые ленты, мы снова взобрались на скалистую стену и пробились на крышу храма Общества. Солнце стояло высоко, почти прямо над головой. Мы упали на живот и подползли на пять футов к краю крыши. Двор был на 14-15 футов ниже нас. На этот раз активности было больше.


Мужчины в крестьянской одежде были разделены на пары. Я не пытался их сосчитать, но, по приблизительным оценкам, около двухсот. Они стояли немного тесновато и, казалось, практиковались в рукопашном бою. Еще одна небольшая группа из десяти человек собралась сбоку от двора. С ними разговаривал мужчина, жестикулируя парам, приводя примеры ударов. Чонг подлетел ко мне.


«Меньшая группа состоит из новобранцев», - прошептал он. "Вы видите двух на правом конце?" Я кивнул. «Это братья Сарики, чувак. Будь то ад или потоп, мы должны вытащить их оттуда. Можешь понять?»


Я кивнул с кривой полуулыбкой. Я мог бы все это понять. Но чего я не мог понять, так это размера армии Общества. Если бы они оказались нежелательными, моей задачей было бы их уничтожить. Даже если бы я вызвал ударный отряд, нас все равно было бы меньше десяти. Как бы мы справились с более чем 200 мужчинами? Пока не пришло время, не было смысла беспокоиться об этом.


Мы наблюдали за мужчинами еще час.


Затем из арки в конце двора произошла небольшая суматоха. Некоторые из мужчин, казалось, подпрыгнули и замерли, как доски. Вскоре все стояли неподвижно, высоко подняв головы, скрестив руки в локтях. Мужчина вышел из арки на яркий солнечный свет.


Чонг так сильно сжал мою руку, что было больно. «Это он, чувак. Это сам главарь Тонле Самбор».


Я видел то одного, то трех, то всего пять. "Кто он?" Я спросил.


«Тот, что впереди. Те другие - его высшие генералы. Боже, я никогда не думал, что действительно увижу его снова».


Мне не понравился тон Чонга. Он говорил о Тонле Самборе с некоторым благоговением в голосе.


Я спросил. "Когда вы видели его?"


Чонг вытер пот со лба. «Ник, я сказал тебе, что они пришли через деревню с вербовкой. Конечно, я ушел. Но я спрятался в джунглях и наблюдал за этим маленьким павлином. Видишь? Посмотри, как он ходит, глядя на тех солдат. Черт, он не ходит, он напыщенно передвигается. Вы видите, как он крутит кончик своих усов. О, он высокомерный маленький ублюдок ".


"Тогда почему такое уважение?"


Чонг усмехнулся. «Мужик, ты должен уважать такого парня. Я имею в виду маршировку от деревни к деревне, требуя, чтобы мужчины присоединились к твоей армии. Это требует смелости, и это то, что есть у нашего напыщенного генерала.


Самбор был гордым человеком. Он расхаживал между мужчинами с массой высокомерия. В отличие от других, он был одет в блестящую генеральскую форму и фуражку с козырьком. Я не мог опознать форму, но это ничего не значило. Вероятно, он сделал это на заказ в Сайгоне или в одном из крупных городов. Одна рука была за спиной, другой крутила длинные вощеные усы.


Я смотрел, как Тонле Самбор проходил среди своих людей. Четыре генерала, казалось, действовали как буфер между ним и солдатами. Тонле Самбор долго общался с новобранцами. В какой-то момент он запрокинул голову, и его маленькое тело задрожало от смеха. Он огляделся, кивая своим генералам, и они с радостью присоединились к нам. Но только высокий потрескивающий голос Тонле Самбора доносился до нас на крыше с какой-либо ясностью. Мы ждали и смотрели, пока отряд генералов снова не уйдет со двора. Мы наблюдали, пока не увидели Тонле Самбор, появившегося в одном из окон в конце здания. Он улыбнулся и помахал мужчинам внизу. Потом повернулся спиной и стал снимать широкий пояс.


Я ударил Чонга по руке. Теперь мы знали, где находятся покои маленького генерала. На данный момент этого было достаточно. Мы оттолкнулись от края крыши. Когда мы отошли достаточно далеко, мы встали и пошли обратно в наш маленький базовый лагерь. Мы оба шли усталыми с руки болтались свободно. Если бы нас поймали, мы бы не сопротивлялись. Но теперь было время вздремнуть до наступления темноты.


Я решил, что лучше оставить трубку в маленькой каморке. Все, что мы с Чонгом взяли с собой, - это подслушивающие устройства. На нас были пластиковые костюмы с крючками. Они аналогичны гидрокостюмам. Они застегивались спереди. Крючки свисали со всех сторон, но они были расположены достаточно далеко друг от друга, чтобы не лязгать друг о друга.


Мы с Чонгом хорошо отдохнули и снова поели. Солнце село почти час. Мы взобрались на стену и направились обратно в храм Общества. Когда мы достигли крыши, мы услышали лязг металлических подносов. Настало время ужина для войск.


Мы с Чонгом забрались на край крыши. Мы продвинулись по нему до конца, где он соединился с крышей торцевого корпуса.




Был промежуток около пяти футов между двумя крышами, которые мы легко перепрыгнули. Держась близко к краю, мы двигались по крыше, пока не оказались прямо над окном комнаты Тонле Самбора.


Чонг стоял передо мной, как я показал ему, когда мы тренировались. Его руки сомкнулись вокруг моих запястий, и мои руки сделали то же самое с его. Его спина была к краю крыши. Я почувствовал его вес, когда он переступил через край. Медленно я опустился на одно колено, потом другое. Я упал на локти. Он только что был тенью в ночи, но теперь скрылся из виду. Я лежал на животе, свесив руки за край. Я чувствовал, что держу весь его вес. Затем Чонг отпустил мое левое запястье, и я почувствовал резкий рывок вправо. Я слабо слышал, как он засовывал крючки своего костюма в храмовую стену. Подняться и спуститься по стене будет неплохо. Но на крыше был по крайней мере трехфутовый выступ, который нам обоим пришлось пройти, прежде чем мы успеем поставить крюки.


Давление на мое запястье уменьшилось. Я знал, что Чонг теперь висит на крючках. Я повернулся и направил ноги к краю крыши. Мне пришлось двигаться медленно, потому что крючки моего костюма царапали скалу крыши. Когда меня развернули, я начал медленно отталкиваться от крыши. Я почувствовал, как мои ступни переступают через край, затем голени, затем колени. Когда я спустился вниз так, чтобы край крыши уперся мне в пояс, я понял, что чертовски доверяю Чонгу. Если бы его не было, когда мои ноги опустились, мой первый шаг был бы трудным, около 15 футов.


Край крыши упирался мне в живот. Я начал скользить, потому что крыша наклонилась к краю. Мои ноги болтались, и я осторожно ткнул пальцами ног в воздух, ища Чонга. Единственное, что удерживало меня от полного соскальзывания с крыши, было давление моих локтей на наклонную крышу. Воздух был горячим; Я вспотел, и мои локти начали скользить. Мои пальцы ног стали больше, чем просто осторожными. Где, черт возьми, был Чонг?


Я прижал кулаки к груди и старался держать локти сильнее. Мой живот заскользил по краю крыши. Я чувствовал, как край приближается к моей грудной клетке. Затем я упал на грудь. Я почувствовал, как руки Чонга схватили меня за ноги. Медленно я перенес вес с локтей на ноги. Чонг повел меня к стене храма.


На мгновение я не подумал, что у меня это получилось. Я как будто завис в подвешенном состоянии. Затем я почувствовал давление на промежность и спину. Я держался за стену, а крючки держали меня там. Чонг был рядом со мной. Причина, по которой он продержался так долго, заключалась в том, что он полностью повернулся спиной к стене. Осторожно заклинив крючки со стороны своего костюма, Чонг медленно повернул лицом к стене. Мы были рядом друг с другом.


Мы осторожно спустились по стене. Это была довольно простая процедура. Чем больше мы тренировались, тем быстрее мы могли двигаться. Но это была не гонка. Я хотел, чтобы Чонг был рядом со мной, когда мы дойдем до того окна. Насколько мне было известно, все эти солдаты говорили на кампучийском, и Чонг собирался перевести его на английский.


Во дворе взад и вперед проходили мужчины. Справа мы слышали болтовню в столовой. Луны не было; и одежда, которую мы носили, слилась с тьмой.


Когда мы продолжили спуск, Чонг внезапно остановился. Я остановился рядом с ним.


Я прошептал. "Что ты слышишь?"


Он приложил указательный палец к губам. Послушав подольше, он повернулся ко мне и наклонился ближе. «Люди в столовой говорят о « Дельте », - сказал он. «Похоже, они считают, что это единственная цель армии». Он пожал плечами. «Может быть, они посвящены».


Я жестом пригласил нас продолжить. Мы продолжали спускаться по стене, как два паука на конце паутины, распространяя ее по ходу. Только нашей целью была не какая-то беспомощная муха, жужжащая на липкой паутине; мы были за окном. И когда мы спустились к вершине, это было для нас как вилка. Чонг пошел направо; Я пошел налево. Мы продолжили спуск и встретились прямо под открытым окном.


Тонле Самбор был не один в своей комнате. С ним были четыре его генерала. Мы с Чонгом засовываем крючки глубоко в щели между плитами. Мы сгорбились рядом друг с другом. Голоса дошли до нас с кристальной ясностью, но я не мог понять слов.


"Что они говорят?" Я прошептал.


В голосе Чонга было отвращение. «Они принимают решение на высшем уровне. Великий Тонле Самбор и его генералы пытаются решить, когда им следует поесть».


"О черт."


Мы послушали еще немного, потом стулья начали царапаться о каменный пол. Один из генералов закашлялся. Чонг повернулся ко мне.


«Принято важное решение», - прошептал он. «Они собираются есть сейчас».


Я слушал, пока не захлопнулась дверь. Мы с Чонгом наблюдали друг за другом. Я не думал, что есть смысл торопиться с этим. Все, что нам нужно, это перебросить одну ногу через подоконник, чтобы мы могли войти в комнату и позволить одному из генералов вернуться, потому что он забыл свою трубку или что-то в этом роде. Мы дали им много времени, а когда подумали, что можно будет войти, мы дали им немного дополнительного времени.




«Пойдем», - сказал я наконец. Я взялся за подоконник и ослабил крючки. Я поставил колено на подоконник и залез в комнату. Я повернулся к Чонгу и помог ему войти.


Стены были каменными, как и остальные руины. В комнате был неокрашенный стол со стулом, низкий стол около семи футов в длину и в дальнем углу коврик для сна. У Тонле Самбора на столе лежала фотография жены и детей. Жена была пухленькой и солидной; было семеро детей, четыре мальчика и три девочки. Самому старшему на вид было лет 12. Мне было интересно, что бы почувствовал генерал, если бы одного из его детей завербовали в армию его методами.


Мы с Чонгом лишь поверхностно осмотрели комнату. Я не знал, как надолго генералы уйдут, и цель этого вторжения заключалась только в том, чтобы посадить жучков. Мы не заглядывали в шкафы и не выдвигали ящики письменного стола. Тонле Самбор нашел способ закрепить вешалки для картин между трещинами в камнях. Всего у него было пять картинок - красивые живописные сцены холмов и водопадов. Пока Чонг возился с бумагами на столе, я выбрал две картинки, чтобы подбросить за них жучков.


«Привет», - крикнул Чонг, когда были подсажены жучки. "Смотри сюда."


Под бумагами на столе он нашел один из кинжалов Серебряного общества. Я покрутил его в руке. Это было определенно зловещее оружие. Чонг ухмыльнулся мне.


«Интересно, сколько принесло бы серебра, если бы кинжал расплавили», - сказал он.


Я покачал головой и воткнул кинжал за пояс. "Давай."


Мы снова вышли в окно и на крючках поднялись по стене. Преодолеть выступ было как раз тяжело. Я поставил крючки, выгнул спину, пока не смог ухватиться за край крыши, затем Чонг выпустил мои крючки и подтолкнул меня вверх. Оказавшись на крыше, я растянулся на животе и потянулся через край к Чонгу. Мы быстро перебрались через крышу в наш лагерь.


Мы отдохнули, выкурив последнюю из моих сигарет. Через несколько минут мы сможем услышать все, что говорится в комнате Тонле Самбора. Я не знал, докажет ли это что-нибудь. Если Тонле Самбор и его армия действительно пытаются отвоевать дельту Меконга для Камбоджи, я мало что могу с этим поделать. Если бы они пытались захватить правительство Камбоджи, я тоже ничего не мог с этим поделать; за исключением того, что меня могут убить, потому что правительство Камбоджи использовало Соединенные Штаты для выполнения своей грязной работы. Это была одна долгая потная поездка, и теперь я собирался выяснить, стоило ли она того.


Я настроил приемник. Чонг смотрел на меня нетерпеливыми глазами. Он запустил пальцы в волосы, когда я протянул ему наушники.


«Помните, - предупредил я. «Вы говорите мне все, что сказано, независимо от того, считаете ли вы это важным или нет».


«Я могу понять это, чувак, - сказал он. Надел гарнитуру. Я сидел перед ним, глядя на его лицо. Он почесал себе нос. Его глаза скользили от одной части стены позади меня к другой. Затем он посмотрел на меня и сказал: «Я ничего не слышу, чувак».


«Может, они все еще едят».


Он протянул ко мне руку ладонью. «Есть шарканье. Дверь закрыта. Они возвращаются». Он повернулся и слегка наклонился вперед. На его молодом лице было сосредоточенное выражение. «Они говорят, что с едой нужно что-то делать. Они говорят о том, как она была приготовлена; она была действительно плохой сегодня вечером. Стулья скребут; они, должно быть, сидят вокруг этого стола». Чонг откинулся назад.


«Черт, теперь они говорят о цыпочках. Старый Тонле Самбор считает, что им следует иметь несколько цыплят в храме. Он говорит, что, может быть, им стоит начать кампанию по вербовке женщин. Ой-ой, еще один генерал сказал плохие новости Они не могут этого сделать; это настроит против них деревни. Это может стать концом их программ вербовки. Старый Тонле Самбор не любит такие разговоры, но он говорит, что знает, что этот парень прав. должны поддерживать свою программу набора солдат ". Чонг нахмурился. «Черт, теперь они смеются».


"Смеются?"


«Да, как будто это все какая-то большая шутка». Он покачал головой, затем мускулы его лица напряглись. «Они снова разговаривают, но все еще смеются. Они называют солдат дураками». Лицо Чонга покраснело; его челюсти напряглись. «Они говорят о чем-то, что называется« Операция «Змея» ». Затем он уставился на меня с открытым ртом, изогнув брови, широко раскрыв глаза. «Ник», - сказал он хриплым голосом. «Ник, Тонле Самбор и его генералы - агенты китайских коммунистов!»




Двенадцатая глава



Я откинулся назад, прислонившись головой к каменной стене. Операция «Змея»? Что, за черт возьми, была эта операция «Змея»? Чонг все еще слушал. Его лицо побледнело. То, как Чонг относился к коммунистам, я видел, как внутри него растет ненависть к Тонле Самбору.


"Чонг?" Я сказал. «Я должен знать, что это за операция« Змея ». Что они сейчас делают?»




Когда Чонг заговорил, его голос звучал напряженно. «Они перестали смеяться, ублюдки. Стулья скребут. Остальные четыре генерала уходят. Тонле Самбор желает своим генералам спокойной ночи. Ноги шаркают по полу. Дверь открылась. Теперь они все ушли. Тонле Самбор, этот таракан, лишенный матери, все еще хихикает про себя. Перемещают бумагу. Царапается стул ». Чонг посмотрел на меня. «Должно быть, он сидит за столом, читает или пишет».


Я кивнул. «Продолжай слушать».


Прошел час, и все, что слышал Чонг, это Тонле Самбор, который ходит по комнате. Не было ни посетителей, ни голосов. Когда прошло еще полчаса, Чонг сказал мне, что услышал стук ботинка по каменному полу. Через двадцать минут маленький генерал храпел.


Я взял гарнитуру и вынул ее из уха Чонга. «Смотри», - сказал я. «Почему бы тебе не вздремнуть? Я послушаю их, и если я что-нибудь услышу, то разбужу тебя. Когда ты проспишь несколько часов, ты сможешь меня облегчить».


Я надел гарнитуру и расслабился, прислонившись спиной к стене. Из-за крыши в нашем маленьком закутке мы не могли видеть звезды. Я слушал храп Тонле Самбора и позволил себе закрыть глаза. Последние слова Хоука вернулись ко мне. Ему нужна была информация. Действительно ли существовало Общество Серебряной Змеи?


Да, она существовала как армия. Где? Некоторые заброшенные руины в Ангкор-Торн. Действительно ли это Общество пыталось вернуть Дельту Камбодже, или это было прикрытием по другим мотивам? Я все еще не знал ответа на этот вопрос. Я узнал, что они коммунисты, но все еще не знал, какова их цель в Камбодже. Я был уверен, что эта операция «Змея» имеет к этому какое-то отношение, и я ничего не мог поделать с Обществом, пока не выяснил, что это за операция.


Ночь была тихой. Как-то не так уж и жарко. Все, что я слышал через наушники, был храп Тонле Самбора. Мои глаза были закрыты. Мои мысли переместились к лицу Сарики. В спокойное время мои мысли возвращались к ней. Я никогда не знал никого похожего на нее.


Тогда я мог видеть яркость на другой стороне век; Я знал, что не могу спать больше 20 минут. И все же яркость была, не постоянная, как палящее солнце, а сверкающая вокруг.


Теперь я слышал, как мужчины идут по крошащейся вершине стены и разговаривают друг с другом на иностранном языке. Я оставался неподвижным, позволяя только глазам бегать по стене, выслеживая каждого человека по лучу его вспышки. Я насчитал семь.


Я медленно наклонился вперед. Зажав левой рукой рот Чонгу, я потряс его за плечо правой. Его глаза широко распахнулись. Я приложил правый палец к губам, зная, что в этом нет необходимости, потому что он меня не видит.


Мы оба собрали приемник, маты и рюкзаки и тащили их с собой, отталкиваясь от внутренней стены. Каждый из нас выбрал дальний угол и втиснулся в него. Я вытащил Вильгельмину. Чонг вытащил свой армейский штык. Мы ждали.


Они точно шли к нам. Лучи света танцевали к середине пола храма, а затем двинулись в нашем направлении. На стене справа от нас было четверо мужчин, двое слева и один на дальней стене прямо перед нами. Пока они оставались на стенах, я полагал, что с нами все в порядке. Но если тот, что перед нами, спустится и направит свою вспышку в нашу сторону, он обязательно увидит нас, и мне придется его убить - и это вызовет цепную реакцию. У каждого из солдат было по винтовке. И они продолжали болтать друг с другом.


Они спустились к нам. Шаркая обратно к стене, я снял наушники. Чонг как можно тише подошел ко мне. Лучи света сделались маленькими кругами прямо перед нами, затем снова заиграли по полу храма и исчезли. Голоса стали тише и, наконец, казались далекими.


Чонг тяжело вздохнул.


"Вы слышали, что они говорили?" - шепотом спросил я.


Чонг кивнул. «Они нашли наших двух убитых в высокой траве, чувак». Он покачал головой. «Плохо дело».




* * *



Чередовали ночь с наушниками. Я был на них большую часть утра. Я услышал, как Тонле Самбор встал и позвал на завтрак, затем передал наушники Чонгу. Пока ждали, мы задумались.


Я знал, что время поджимает. Они пробегут по руинам, пытаясь поймать нас. Это была большая территория, и вряд ли они пошлют туда много мужчин.


Около полудня, когда Чонг был на площадке, он внезапно поднял руку. Ночь и утро были бесплодными. Тонле Самбор либо читал, либо просматривал какие-то бумаги. Чонг улыбнулся мне и подмигнул. «Приходят генералы», - сказал он с оттенком волнения. На лице Чонга появилось страдальческое выражение. "О, чувак", - простонал он. «Теперь они говорят о том, когда пообедают».


Я сунул в рот еще один кусок вздора и запил водой из фляжки.


"Они говорят об операции Змея! - взволнованно сказал Чонг.




Я подошел ближе к Чонгу, так что мои колени прижались к его. Я прижал голову к наушникам. «Расскажи мне все, что они говорят», - сказал я ему.


Чонг кивнул. «Генералы решили подождать, пока Тонле Самбор поговорит с Китаем, прежде чем поесть».


Я нахмурился. "Разговоры?"


Чонг поднял руку, чтобы заставить меня замолчать. «Два генерала тянут радиопередатчик из другой комнаты. Тонле Самбор собирается связаться с китайскими коммунистами по радио».


Я встал на колени рядом с Чонгом, чтобы мы оба могли слышать голоса. Чонг молчал, и я понял почему. Маленький генерал говорил сейчас по радио, и если Чонг заговорит, он мог пропустить что-нибудь из сказанного. Мы оба слушали, застыв, почти час. Затем голоса по радио стихли. Тонле Самбор кое-что рассказал одному из генералов.


«Они кладут радио обратно, - сказал Чонг. «Они решили, что теперь могут пообедать. Уходя, они смеются. Ник, я думаю, что-то действительно воняет». Он снял головной убор и с отвращением бросил его.


"Что это такое?" Я спросил. "Что это за операция" Змея "?


Чонг посмотрел на запад, затем повернулся ко мне. «Чувак, нам придется поторопиться».


«Черт побери, Чонг! Не разгадывай мне загадок. Что, черт возьми, за операция« Змея »?»


Во время разговора Чонг проследил трещину между камнями в полу. «Завтра утром к храму должна прибыть группа китайских коммунистов. Они прибудут на пяти грузовиках по Кампонг-роуд. Они будут использовать храм Общества в качестве главной базы. Оттуда они будут использовать тактику« ударил и убежал » против американских войск вдоль реки Меконг. Это операция «Змея», чувак ».


"А подробнее?"


Чонг кивнул. «Это будет пробная операция. Если они смогут это осуществить, заставить все пройдет нормально, то позже будут введены дополнительные войска Китая. Грузовики, перевозящие войска, также загружены большим количеством оружия, припасов и продовольствия. Знаешь, Ник, в этом есть одна отвратительная деталь. Новобранцам скажут, что грузовики заполнены добровольцами, замаскированными под китайских солдат. Разве это не действительно низкий класс, чувак? "


«Очень», - сказал я. «Ты знаешь, где находится эта Кампонг-роуд, Чонг?»


Он кивнул. «На это у нас уйдет полдня. Ник, я имею в виду, что нам придется всю дорогу двигаться почти бегом.


«Мы собираемся уничтожить Общество Серебряной Змеи, не так ли?» он продолжил.


Я кивнул. Мы бок о бок двинулись на запад. Чонг с твердой решимостью пробежал рядом со мной. Теперь я знал все это и знал, что мне нужно делать. Сначала мне нужно выбраться на дорогу. А во-вторых, мне нужно было найти хорошее место для приземления рейдеров Strike Patrol.




Тринадцатая глава.



Kompong Road была тем, что водитель джипа назвал бы тропой. Подойдя к нему в темноте, как мы с Чонгом, мы почти прошли мимо нее. По обе стороны дороги были две узкие колеи с высокой травянистой полосой, идущей посередине. Джунгли выросли до самого края, ненадолго останавливались почти на десять футов, а затем снова начали расти. Это была узкая, мало используемая дорога.


Мы с Чонгом опустились рядом, чтобы отдохнуть. Мы бежали, потом бежали рысью, потом шли, а потом снова бежали более 12 часов.


Но мы чертовски уверены, что добрались до Кампонг-роуд, это было первое, что мне нужно было сделать. Теперь перейдем ко второму.


Я похлопал обеими руками свой жалующийся живот и посмотрел на Чонга. Он лежал на спине, расставив обе ноги.


"Чонг?" Я сказал.


«Чувак, я ни за кого не двинусь. Я буду лежать здесь, пока мои кости не побелеют на солнце. Я действительно мертв; моему телу еще не сказали».


Я наклонился вперед и поднялся на ноги. «Давай, тигр, есть работа».


Чонг застонал, но встал. Мы пошли. Я не видел, как пять грузовиков, заполненных войсками, оружием, припасами и продовольствием, могли проехать по нему, не задевая джунгли с обеих сторон.


Я искал поляну где-нибудь вдоль дороги, где мог бы приземлиться ударный патруль. Я знал, что они будут спускаться с парашютом с самолетов, и они не взлетят, пока я не подам сигнал. Но я не мог подать сигнал, пока не нашел место для приземления. Чонг споткнулся рядом со мной, протестуя против того, что я, должно быть, когда-то отвечал за работорговлю от Золотого побережья Африки до Нового Орлеана. Это были либо я, либо мои бабушка и дедушка. Я хорошо подходил для такой торговли, каогда заставлял двигаться его труп.


«Чонг», - сказал я. «Вы тот, кто сказал, что мы должны спасти братьев Сарики, верно? Моя задача теперь проста. Все, что мне нужно сделать, это подать сигнал о помощи, уничтожить пять грузовиков китайских военных, которые, вероятно, будут здесь вскоре после рассвета, атаковать Общество Серебряной Змеи и, если возможно, убить Тонле Самбора, убедить новобранцев, что вся идея Общества - это коммунистический план, чтобы обмануть их, и, если я справлюсь со всем этим, спасти двух братьев Сарики. Просто, понимаете? хотите мне помочь или нет? "


Чонг споткнулся передо мной и поднял руки, как в вестерне. "Эй, мужик, расслабься.




Я не против сказать тебе, Ник, старый приятель, мне не нравятся шансы. Я думаю, что нас немного меньше, понимаешь? "


Я улыбнулся ему. «Может быть, я смогу немного уравновесить шансы». Мы подошли к месту на Кампонг-роуд незадолго до того, как она начиналась к слепому повороту. С ростом зелени по обе стороны дороги и по центру любой поворот был бы слепым. Но я нашел место, которое мне понравилось. С одной стороны, когда дорога начала изгибаться, виднелись густые джунгли; с другой стороны, или внутри поворота, была большая лужайка. Ее выделяли приземистые тяжелые деревья. Похоже, что когда-то его расчистили для промежуточной станции или остановки для отдыха. Это напомнило мне о недавнем времени, когда американское правительство решило познакомить удаленную индейскую резервацию с чудесами современных людей, которые экономят время. В племя отправили партию блестящих, новеньких холодильников и стиральных машин. Но человек, у которого возникла эта идея, забыл выяснить одну маленькую деталь: в резервации не было электричества. Таким образом, племя получило довольно дорогие складские помещения. В холодильниках хранились хорошо изолированные инструменты и маленькие баночки с болтами и гайками.


Так я рассчитывал на Компонг-роуд. Казалось, что азиатские правительства тратят больше на менее практические проекты, чем американские. Они уступают только латиноамериканцам, которые строят автострады, по которым ездят машины и волы, и современные города, которые в течение пяти месяцев становятся городами-призраками.


Вытащил полиэтиленовый пакет с электронными капсулами. Чонг подбежал ко мне, когда увидел меня у сумки.


«Это маленькая электронная штуковина, которую я раньше не видел?» он спросил.


«Только сейчас мы воспользуемся ими». Я сказал. «Через час или около того наступит рассвет, Чонг, так что слушай внимательно». Я вручил ему пять белых капсул и оставил пять себе, плюс одну очень важную красную. Чонг с любопытством смотрел на те, что я ему дал. Они были похожи на белые пуговицы со штопором на одной стороне. «Что ты делаешь, Чонг, - объяснил я, - это прикручиваешь их к деревьям вокруг поляны. Просто прикручиваешь их плотно, а затем еще на пол-оборота, чтобы они сработали».


Чонг нахмурился. «Что, черт возьми, они такие? Какая-то бомба?»


«Я скажу вам, когда мы все соберем. Я хочу, чтобы вы поднялись по дороге примерно на пятьдесят ярдов. Прикрепите капсулы к деревьям на расстоянии примерно десяти ярдов друг от друга. Положите их сбоку от деревьев, выходящих на поляну. помните это? Не забудьте дать им лишний пол-оборота, чтобы они включились ".


Чонг коротко кивнул мне и помчался обратно по дороге, прочь от поворота. Я побежал вперед, обогнул поворот и нырнул в джунгли к поляне. Я решил, что находился примерно в 50 ярдах от него, на противоположной стороне от Чонга. Двигаясь быстрой рысью и останавливаясь только через каждые десять-пятнадцать ярдов, я ввинчивал капсулы в деревья, обращенные к поляне. Я посмотрел прямо надо мной. Это было мое воображение? Или небо было не таким темным, как час назад? Рассвет был не так уж далеко, и я только что звал на помощь.


Даже листья джунглей казались влажными от жары. Они били меня, когда я двигался между ними, и у меня чесалась кожа. Густая кисть спутывалась вокруг моих ног, заставляя меня дергаться с каждым шагом, чтобы освободить их. Влажность моей одежды казалась постоянной частью моего существования. Я не мог вспомнить, чтобы когда-либо было сухо или прохладно.


Теперь мы с Чонгом остались без еды, у нас было мало воды, помощь могла быть или не быть в пути, и впереди было дело. Я должен был помешать этим грузовикам добраться до храма Общества. Рота китайских солдат плюс почти 200 человек было бы слишком много даже для самого крутого ударного патруля.


Я возвращался на поляну. Я понятия не имел, сколько человек спустятся с парашютом, чтобы помочь мне, но я рассчитывал на семь или восемь. Даже с Чонгом и мной этого было бы недостаточно. Все мы сражаемся с ротой китайцев. Я так не думал. Я был на поляне и пересекал ее. Я нашел дерево ближе к самой поляне, чем любое другое. Чонг подбежал к нему.


«Ник», - сказал он. «Что, черт возьми, должны делать все эти чудаковатые маленькие кнопки?» Мне было интересно, сколько людей в Юго-Восточной Азии было таких, как он. И я был готов поспорить, что смогу пересчитать их по пальцам одной руки.


Я прикрутил красную капсулу к дереву. Я повернулся к Чонгу. "Эти маленькие кнопки излучают радиосигналы. Все белые издают сигнал, который звучит как статический; все сигналы конфликтуют друг с другом. Любой, кто пытается определить, откуда они исходят, получит такой лабиринт статики, что было бы безнадежно ". Я похлопал по красной капсуле. «Только одна из этих кнопок выдает хороший истинный сигнал».


- Внезапно, - воскликнул Чонг. «Боже, я никогда в жизни не видел ничего подобного». Он внезапно нахмурился. «Но почему этот десантный самолет тоже не слышит всей этой статики?»


«Потому что он настроен на одну частоту, ту, что исходит от красной капсулы. Та небольшая ударная группа, о которой я вам говорил, поможет нам остановить эти пять грузовиков»;




«Ты шутишь, - сказал Чонг. «Ты, я и тощая ударная группа против роты китайцев? Ни за что, дружище».


Я посмотрел на бледное небо. «Если они не придут в ближайшее время, Чонг, скорее всего, только ты и я будем против всех этих китайцев».


"Как вы думаете, сколько времени это займет у них?"


Я пожал плечами. Прошло достаточно времени, чтобы могло произойти что угодно. Этот член камбоджийского правительства мог связаться с послом США и сказать ему, что все сделки не состоялись. Правительство Камбоджи могло бы громко заявить протест американским официальным лицам. Тот факт, что вьетнамская деревня была уничтожена, могла все изменить. Возможно, Хоуку приказали отменить все в Обществе Серебряной Змеи. Слишком много всего могло случиться.


Если бы в планах были какие-то изменения, как бы меня известили? Потом были приятные слова Хоука о том, что, если бы меня схватили, Соединенные Штаты не знали бы меня. Откуда мне знать? Мне уже пришлось внести несколько собственных изменений по пути.


Я посмотрел на Чонга. «Я не знаю», - все, что я мог придумать, чтобы сказать.


Казалось, он принял это. До сих пор мы не спотыкались; возможно, он думал, что мы продолжим это делать. Он посмотрел на деревья вокруг нас. «Ник, - сказал он, - мы не сможем ничего сделать с грузовиками, пока не узнаем, что они прибывают, верно?»


Я кивнул. Это звучало логично, но мне было интересно, к чему он клонит.


«Я пойду залезу на одно из этих деревьев, чтобы посмотреть, могу ли я сказать, когда они приближаются?»


Я наблюдал, как он выбрал одно из самых высоких деревьев. Он поднялся по нему легко, его жилистое тело, как кусок резинки, раскачивалось от конечности к конечности, пока он поднимался. Я стоял под деревом, прикрыв рукой глаза от солнца. Когда он почти достиг вершины, он нашел удобное сиденье и втиснулся между стволом и конечностью. Он махнул мне рукой со счастливой улыбкой.


Я знал, какое оружие у Чонга; этот длинный тусклый армейский штык. И все, кроме его быстрого ума и подвижного тела. У меня была Вильгельмина, мой пистолет «Люгер» с половиной выпущенных патронов; Хьюго, мой стилет, который годится для работы в тесном контакте, но не годится на расстоянии, и Пьер, моя газовая бомба. Это все наши силы. С этим оружием мы с Чонгом собирались сразиться с ротой китайских регулярных солдат. Мне хотелось закурить.


Прошел час. Я ходил взад и вперед по дороге. Прекрасные видения танцевали прямо перед моими глазами. Предположим, что из-за всей тряски последних дней эти маленькие электронные капсулы вышли из строя? Это могло произойти в любое время. Я не был слишком осторожен с этой сумкой. Возможно, эта маленькая красная кнопка вообще не работала.


"Ник!" Чонг позвонил. "Я их слышу!"


Я сам теперь мог слышать грузовики на другой стороне поворота.


"Что мы будем делать, мужик?" - спросил Чонг. Он понизил голос, и тон его был тревожным. Он смотрел на поворот, где через несколько секунд должен был подъехать первый грузовик.


Если бы мы прятались и ждали ударного отряда, который может даже не наступать, нам пришлось бы пропустить грузовики. Это не будет проблемой. Все, что нам нужно сделать, это спрятаться в джунглях. Но дорога здесь была узкой. Не знаю, как это было дальше. Если у нас вообще было какое-то преимущество, то оно было здесь.


Я ударил Чонга по руке. "Давай!"


Мы перебежали на противоположную сторону дороги, чтобы грузовики ехали на нас слева. Чонг остался прямо у меня на хвосте. Я нырнул в джунгли, потом сразу повернул обратно. Я присел на колени. Чонг спустился со мной. Рабочие двигатели теперь стали намного четче и шли прямо с поворота, как будто грузовики уже въехали на него.


«Что, черт возьми, ты собираешься делать, Ник?» - спросил Чонг.


«Остановите эти грузовики, если я могу. Дать помощи достаточно времени, чтобы добраться до нас, если прибудет помощь».


Чонг нежно похлопал меня по плечу. «Ник, я хочу, чтобы ты знал, что это был настоящий кайф, путешествуя с тобой, но я думаю, что сейчас просто расстаюсь».


«Есть одна проблема». Я внимательно следил за кривой. Вся идея зависела от размера этих грузовиков. «Дорога здесь очень узкая, - сказал я Чонгу. «Если мы сможем остановить головной грузовик, другие не смогут его обойти. Им придется расчистить дорогу, прежде чем они двинутся дальше, и, может быть, этого будет достаточно времени для нашей помощи».


Чонг потер ладонью рот, наблюдая за изгибом. «У идеи есть возможности, дружище, но скажи, что каким-то чудом мы можем остановить головной грузовик, что тогда?»


Я усмехнулся ему. «Мы бежим, как в аду».


Носовая часть первого грузовика медленно изгибалась по повороту. Это было похоже на замедленное движение поезда, выходящего из туннеля. Фары погасли. Когда он начал выпрямляться, я увидел, что это двухтонный шестиколесный грузовик, выкрашенный в странный темный оттенок синего. Маркировки не было. В кабине сидели двое мужчин в коричневой форме китайских солдат. Боковые окна были открыты.




Их тела раскачивались взад-вперед и из стороны в сторону, пока грузовик полз по неровной поверхности. Двигатель скулил, двигая грузовик со скоростью улитки. В кузове грузовика я увидел солдат. Они сидели двумя рядами по бокам грузовика, покачивая головами, с винтовками между ног.


Я вытащил крошечную газовую бомбу и сел на корточки. У этой схемы не было никаких вторых шансов; первый должен был это сделать. Чонг был готов бежать.


Затем я услышал другой звук, похожий на грохот двигателей грузовиков. Это был более глубокий, ровный звук, ровный гул. Я знал, что это было еще до того, как Чонг ударил меня кулаком и указал на небо. Это был гул десантного самолета. Я посмотрел в небо с ухмылкой. Пух белых парашютов казался неподвижным в неподвижном небе, болтающиеся люди были похожи на игрушечных солдатиков из пластмассы. У них на груди были пистолеты-пулеметы. Они должны были быть самыми лучшими бойцами, которые могла предложить Америка. А их было 16.


Но моя проблема была прямо передо мной. Переднее крыло грузовика проезжало очень медленно. Я видел усталые глаза водителя и покачивающуюся сонную голову его пассажира на своей стороне грузовика. Боковое окно было примерно в двух футах выше меня и в четырех футах от меня. Я слышал, как Чонг втянул воздух. Я крутил газовую бомбу. Через несколько секунд из него выйдет смертельный газ. Я легко сбросил его с плеча, как будто бросал дротики. Он прошел через открытое окно и приземлился на колени пассажиру.


Водитель нахмурился. Затем обеими руками он сжал горло. Он плюхнулся на руль. В кузове грузовика первый солдат упал лицом вперед на кузов грузовика. Рядом с ним громко лязгнула его винтовка. Передние колеса грузовика повернуты вправо. Сам грузовик дернулся и покачнулся, остановился, снова прыгнул вперед, затем крыло врезалось в джунгли, и грузовик полностью остановился. Другой солдат сзади упал со своего места. К нему присоединились и другие. Первый из штурмовых парашутистов спрыгнул на поляне, его парашют взметнулся перед ним. Когда он собрал стропы, приземлился еще один.


Второй грузовик теперь был полностью на виду. Я видел, как один солдат сзади указал на последний парашют, спускающийся на поляне. Из-за поворота гремел огонь из винтовки. Рядом со вторым грузовиком из джунглей появился десантник. Он швырнул одну, а затем сразу же последовал за другой гранатой в кузов второго грузовика. Бензобак извергался как вулкан. Рейдер уже скрылся в джунглях еще до взрывов. Из-за поворота доносился пулеметный огонь. Шесть солдат обошли горящий второй грузовик. Они заметили нас с Чонгом на дороге. Я произвел два выстрела, убив двоих из них, затем прыгнул в джунгли. Чонг был рядом со мной. Позади меня раздался треск выстрелов, затем раздался звук более крупного оружия. Стрельба из винтовок прекратилась после сильного взрыва.


Я свернул направо и начал возвращаться. Когда мы снова вышли на дорогу, мы уже были на повороте. Китайские солдаты выдезли из трех оставшихся грузовиков. Они стреляли на бегу. Рейнджеры отсекали их огнем.


Чонг схватил ружье мертвого китайца, и мы оба начали стрелять в разбегающихся людей. Я не видел ни одного рейнджера. Их выстрелы были смертельно точными, и казалось, что они стреляют из джунглей. Они разделились и двигались по обеим сторонам дороги. Каждый раз, когда один из китайцев пытался бежать в джунгли, его убивали. Двигаясь так, удерживая китайцев на дороге, оставаясь по обе стороны от них. Количество китайцев упало до десяти, затем до семи. Трое побежали по дороге прочь от грузовиков. После четырех шагов они бросили тяжелые винтовки и набрали скорость. Спустя 20 шагов они были застрелены скрытыми рейнжерами.


Мы с Чонгом использовали последний грузовик для прикрытия. Остальные китайцы почти скрылись из виду. Они стреляли по движению и теням. Я снял одного, прислонив Люгер к кузову грузовика. Чонг подстрелил еще одного. Стрельба, которая раньше звучала как каменная лавина, теперь время от времени замедлялась до отдельных выстрелов. Слева я услышал тук-тат. Стрельба из винтовки шла с дороги перед головным грузовиком. Я посмотрел в небо и увидел тяжелый столб черного дыма, поднимающийся от второго грузовика. Тела китайских солдат были разбросаны по улице Компонг, насколько я мог видеть. Затем наступила тишина. Я ждал, когда рейнджеры начнут выходить из джунглей. Ничего не произошло. Я дернул головой вправо, когда я услышал треск ружья в глубине джунглей справа от меня. Почти сразу же за ним последовал еще один выстрел далеко вдали. Чонг стоял рядом со мной. Оба наших глаза внимательно изучали джунгли в поисках признаков рейдеров. Мы чувствовали только резкий запах горящих шин от второго грузовика.




Четырнадцатая глава.



Чонг положил китайское ружье себе за шею и держал его за ствол и приклад. Он остановился в центре кузова грузовика и медленно повернулся, чтобы осмотреть место. Перед тем, на котором мы ехали, стояли два грузовика. На повороте один остов грузовика все еще горел, а другой грузовик чуть врезался в джунгли. На дороге и вокруг грузовиков были разбросаны тела убитых солдат. Я стоял рядом с Чонгом. Насколько я мог судить, мы были совсем одни.


«Послушай, - сказал Чонг. «Слушай тишину».


Я нахмурился. Я запихнул Вильгельмину обратно в кобуру. «Ты слышал тишину раньше, Чонг», - сказал я.


«Конечно. Но, чувак, я никогда не видел ничего подобного. Та помощь, за которой ты послал, - самая смертоносная, которую я когда-либо видел».


«Они должны быть лучшими».


«Они лучше, чем лучшие. Я один из лучших, и они намного лучше, чем я». Он покачал головой. "Я все еще не достигаю тебя, не так ли?" В его глазах было странное благоговение. Он повернул винтовку на бок и обнял меня за плечо. «Закрой глаза, Ник, и слушай». Когда я это сделал, он сказал: «Ты слышишь только тишину. Здесь произошла битва, Ник. Это было короткое, но там была целая рота солдат. Я спрашиваю тебя, где же крики боли? Где крики раненых в руку или ногу? "


Он был прав. Я слышал только тишину. Дважды мне казалось, что я слышу шелест листьев в джунглях, но когда я посмотрел, я ничего не увидел.


Чонг сказал: «Каждый выстрел был убийственным. Каждая пуля попадала в голову или сердце. Каким-то образом те, кто выжил при взрыве, были застрелены. Нет ни одного выжившего, ни одного раненого».


На фоне тишины его слова звучали почти жутко. Я посмотрел на землю рядом с грузовиком. Когда я снова взглянул на участок Кампонг-роуд, простирающийся за грузовиком, я увидел одинокую фигуру, стоящую посреди дороги примерно в 50 ярдах от меня.


Пистолет-пулемет лежал поперек его живота, короткий ствол упирался в изгиб обнаженной руки. Он носил оливковый цвет американских войск; рукава его рубашки были закатаны; его штаны были заправлены в сапоги до щиколотки. Он слегка встал.


"Я ищу Ника Картера!" - проревела одинокая фигура.


Я ответил. "Прямо здесь!"


Он что-то засунул в рот. Затем раздался пронзительный свист полицейского свистка. Мужчины вышли из джунглей и поплыли по дороге. Они заполнили промежуток между мной и одинокой фигурой. Они вышли на дорогу и стали проверять свое оружие. Группа из двоих и троих, казалось, не обращая внимания ни на меня, ни на одинокую фигуру, теперь подошла ко мне.


Одинокая фигура подошла к нам, когда я спрыгнул с грузовика. Он был лейтенантом и протянул руку.


«Мистер Картер, я лейтенант Райс. Мне сказано выполнять ваши приказы».


Я взял за руку. На вид ему было лет двадцать пять, с гладкими загорелыми щеками, обычной стрижкой и молодыми ясными голубыми глазами. Нос у него был длинный и слегка вздернутый. Его лицо выглядело прямоугольным, а скулы, линия подбородка, подбородок - угловатыми. У него были самые великолепные усы, которые я когда-либо видел. Судя по тому очевидному вниманию, которое он уделял этому, я знал, что это наполняет его гордостью.


Мы опустились на корточки за последним грузовиком в очереди. Я с благодарностью взял предложенную мне сигарету. Пока к нему прикасались более легким пламенем, лейтенант Райс сказал: «Горячее, чем петли ада». Он вытер пот со лба ногтем большого пальца.


Несколько мужчин осматривали трупы. Остальные были полукругом, разговаривая с Чонгом.


"Вы потеряли кого-нибудь, лейтенант?" Я спросил.


Он покачал головой. Когда он говорил, кончики его усов шевелились. «Один мужчина поймал пулю за талию, но это была ссадина. С ним все будет в порядке. В чем ваша проблема, мистер Картер? Все, что мы слышали, было что-то об обществе и старых руинах поблизости».


«Лейтенант, я думаю, вам лучше начать называть меня Ником. Я уже чувствую себя достаточно старым среди ваших людей, и меня не называют мистером. Эта рота направлялась к тем руинам, о которых вы слышали». Затем я рассказал ему все, что мы с Чонгом узнали об Обществе Серебряной Змеи. Мне нужно было о многом догадываться. «Мы не знаем, сколько человек из регулярной армии поддержит Тонле Самбора. Дело в том, что там много людей, которых обманули. Я точно знаю, что это были новобранцы. Сколько из регулярной армии есть, я не знаю. Вот что делает это сложным. Если мы ударим по этому храму, как вы и ваши люди, столкнулись с этими грузовиками, погибнет много невинных молодых людей »


Лейтенант затянулся сигаретой. Его ясные голубые глаза смотрели на небо над ним, как будто он хотел, чтобы этот десантный самолет вернулся и забрал его и его людей.


Он смотрел на меня с закрытым глазом от палящего солнца. Его нос слегка наморщился. «Ник, - сказал он, - ты хочешь, чтобы мы выбрали тех, кто верен Тонле Самбору, и отпустили остальных, верно?»


"


«Может быть, было бы лучше работать таким образом. Когда мы попадаем в храм, мы должны проигрывать это на слух. Возникнет путаница, особенно после того, как я убью Тонле Самбора. Но один элемент, который не запутается, - это этот верные Самбору. Они начнут действовать, когда увидят его мертвым ".


«Другими словами, хорошо устраняйте тех, кто проявляет агрессию по отношению к нам. Выбирать и выбирать - это не то, чему нас учили, Ник, но я полагаю, это лучше, чем замерзнуть, никого не ударив. Вот как подразделения теряют людей». Он слабо улыбнулся мне. «Вы не сказали, как мы попадаем в храм».


«Мы возьмем грузовики, лейтенант. Если вы проинструктируете своих людей, мы переоденемся в форму китайцев и погрузимся в грузовики. Мы можем заполнить пробелы уже мертвыми солдатами. Ваш взрыв этого грузовика может представляют проблему. Тонле Самбор ожидает пять грузовиков, а не четыре ".


Лейтенант Райс пожал плечами. «Китай далеко. Так что сломался один грузовик».


Я согласно кивнул. «Мы должны убрать взорванный грузовик с дороги. Как только это будет сделано, я возьму на себя ведущий грузовик. Вы ведете второй, Чонг - третий, и вам нужно будет поручить человеку вести четвертый. Я возьму по четыре человека в кузовах первых трех грузовиков; в последнем грузовике будет два человека ».


"А как насчет сигнала?" - спросил лейтенант.


Я думала об этом. Это должно было быть что-то громкое и простое. Я встал и пошел вдоль борта грузовика к кабине. Забравшись на подножку, я залез в боковое окно и нажал кнопку звукового сигнала. Из передней части грузовика раздался металлический звук, похожий на крик механической овцы. Я посмотрел на заднюю часть грузовика. Лейтенант стоял, выставив правую сторону бедра. Чонг смотрел на меня, но это не мешало ему продолжать запихивать пригоршню американских сигарет в карманы рубашки.


Я спрыгнул с подножки и повернулся к лейтенанту. «Ворота храма должны быть открыты для нас. Я въеду и перейду к самой дальней стене.


«Поскольку Тонле Самбор ожидает эти грузовики, он должен ждать во дворе. Когда все грузовики окажутся внутри ворот, и я уверен, что у меня есть четкий выстрел в Самбора, я включу гудок. будет сигналом для ваших людей выйти из грузовиков. Они убивают любого, кто проявляет агрессию. Как только я дам звуковой сигнал, я собираюсь пустить пулю в Самбора. Чонг позаботится о четырех генералах. они убиты, и вы скоро узнаете, кто их на самом деле поддерживал. Так как же все обстоит с вами, лейтенант? "


«Это звучит почти работоспособно, - сказал он. «У нас будет меньше работы».


Через 20 минут сгоревший грузовик был похоронен в джунглях, и мы катились в сторону храма Общества Серебряной Змеи.




* * *



В зеркало заднего вида я увидел лейтенанта Райса в грузовике прямо позади меня. Чонг ехал позади него, а последний грузовик вел сержант-рейнджер. Между двумя рядами мужчин в задней части каждого грузовика были привязаны ящики с оружием и продуктами питания. Мы ползли со скоростью менее пяти миль в час.


Я вытащил Вильгельмину из кобуры и бросил ее между ног на сиденье. Это должно было быть концом. К этому привели все путешествия, подкрадывание и драки. Я почувствовал волнение, когда новые деревянные ворота начали фокусироваться более резко. Мое задание было простым: выяснить, существует ли Общество Серебряной Змеи и существует ли оно, какова его цель.


К полудню Тонле Самбор будет мертв, и Общество Серебряной Змеи перестанет существовать.


Я мог добиться успеха и знал это.


Было много вещей, которые могли пойти не так. Может быть, армия китайцев была обучена защищаться от того, что мы пытались сделать. Мы не собирались убить двести человек. Нет, единственный способ сработать - это ударить Тонле Самбора, как только все грузовики окажутся во дворе.


Без лидера неизбежна путаница, особенно если Тонле Самбор был таким лидером, каким я его себе представлял.


Я услышал несколько громких щелчков, а затем огромные ворота начали раздвигаться и затягиваться. Они были почти 14 футов в высоту, и петли скрипнули, когда они распахнулись для нас. Я увидел клочок двора. Солдаты стояли во дворе, выстроившись в четыре длинных ряда. Ворота открылись полностью, и я проехал на грузовике.


Я шел медленно, направляясь к конечной конструкции. Я еще не видел Тонле Самбора или кого-либо из генералов. Лейтенант Райс вел в ворота второй грузовик. Мои глаза сканировали ряды солдат. Невозможно было отделить регулярную армию от новобранцев, потому что все они были построены вместе. Я подходил к концу здания. Чонг вез третий грузовик. Затем Тонле Самбор и четыре его генерала вышли из арки передо мной.


Они подходили к левому переднему крылу. Мой бампер оказался в нескольких дюймах от здания прежде чем я остановил грузовик.




Скрипели тормоза. Позади меня заскрипели тормоза. Сержант-рейдер проводил четвертый грузовик через ворота.


По обе стороны от Тонле Самбора стояли по два генерала. Он направился к грузовику, широко улыбаясь. Его зубы блестели золотыми пломбами. Моя рука упала на сиденье между ног. Четыре пальца и мой большой палец обхватили приклад люгера. Мой указательный палец слегка скользнул по спусковой скобе, затем нашел спусковой крючок. Это должно было быть быстрым.


Звук рожка вызвал взрыв активности. Грузовик, в котором я сидел, раскачивался взад и вперед, когда четверо десантников спрыгнули на землю. Ряды мертвых китайцев отскакивали друг от друга. Зазвенели шлемы. Пока не было произведено ни единого выстрела.


Я поднял Вильгельмину, просунул ее уродливую морду в окно и прицелился в гордую расширенную грудь Тонле Самбора в форме. Дверь распахнулась, когда я выстрелил. Должен был быть герой. Один из генералов Самбора в последний момент своей жизни показал себя сообразительным. Он заметил «люгер», нацеленный на его лидера, и прыгнул вперед и в сторону. Когда «Люгер» дернулся у меня в руке, я увидел, как половина его шеи откололась. Тонле Самбор отбросил гордость и высокомерие. Он повернулся и побежал. Дверь была открыта до упора. Другой генерал вытаскивал свой служебный револьвер. Я повернул Вильгельмину к его рябому лицу и сделал еще один выстрел. Он отскочил на три фута и упал.


Я слышал, как Чонг сделал два выстрела позади меня. Два оставшихся генерала столкнулись друг с другом и упали, истекая кровью. Тонле Самбор достиг арки, ведущей в его покои. Он бежал очень быстро. Вокруг меня раздавались отдельные выстрелы. Шеренги солдат разделились и рассыпались. Лейтенант Райс велел всем замереть. Он кричал по-камбоджийски.


Тонле Самбор был не из тех, кого можно отпустить. Даже без армии и генералов он все еще представлял угрозу. Немногие люди будут иметь такую ​​возможность вербовки, как Тонле Самбор. Он мог начать с нуля, как он когда-то делал раньше, и вскоре иметь еще одну более сильную армию, армию, всегда находящуюся в поисках ловушек, в которых оказался Тонле.


Достигнув вершины лестницы, я заметил, что кто-то приближается ко мне сзади. Я не оглядывался, потому что передо мной несся Тонле Самбор с одним из своих серебряных кинжалов.


Я раздвинул ноги и держал вес на подушечках пальцев. У меня в руке был Хьюго. Тонле Самбор двигался в панике. Позади него я увидел пламя в его комнате, бумаги, которые нужно было сжечь. В его маленьких темных глазах было такое же выражение, как у лисы. Он в страхе бежал и дрался. Ему пришлось бы убить меня, чтобы пройти мимо меня, и следующего человека, чтобы пройти мимо него. Ему придется продолжать, пока он не сбежит или кто-нибудь из мужчин его не поймает. Я намеревался достать его. Я сделал еще один шаг вперед; моя рука была возвращена, готовая качнуться вперед и пронзить его тонким лезвием.


"Подождите!" Голос раздался позади меня. Я вертелась, готовая встретить кого бы то ни было. Чонг стоял там с китайской винтовкой, нацеленной на меня. «Не убивай его, Ник, - тихо сказал он.


Я нахмурился. "Что это, черт возьми, Чонг?"


Лицо Чонга оставалось без выражения. «У вас нет права убивать генерала Тонле Самбора», - сказал он бесцветным голосом.


Я кивнул в сторону Чонга. «Что ты пытаешься сказать, Чонг? Ты часть армии Самбора?» Я знал, что забрать его будет проблемой. Он был слишком далеко, чтобы прыгать с Хьюго. И у него была эта винтовка, пока Вильгельмина была пуста. Но более того я был сбит с толку. Я не понял Чонга. Многие вещи меня не слишком удивляли, но я просто не понимал Чонга. "Чем ты планируешь заняться?" Я спросил.


Чонг ничего не сказал. Позади меня начал подниматься Тонле Самбор. Он кряхтел от усилия в сломанной руке. Он шаткими шагами двинулся в мою сторону. Затем Чонг сделал еще одну загадочную вещь. Он отмахнулся от меня и указал на Тонле Самбора.


«Только не думай, что сбежать куда-нибудь, генерал», - сказал он.


Я склонил голову и покосился на Чонга. Я спросил. "На какой ты чертовой стороне, Чонг?"


Он сверкнул мне широкой улыбкой. «Черт возьми, - сказал он легко, - я всегда был на твоей стороне. Я не хотел, чтобы ты сейчас убил этого червя, вот и все. Есть ребята, которых он обманул, ждут внизу. маленький генерал, понимаешь? "


Я ответил на улыбку Чонга. "Я понимаю." Я отступил на шаг. «После вас, генерал».


Во дворе у штурмовика все было под рукой. Они потеряли одного человека, другой был ранен; они убили 22 солдат Самбора. Мы прошли через арку во главе с Самбором. Его солдаты смотрели, как мы с Чонгом выгнали его, и смотрели на него глазами, полными вопросов, на которые он не мог ответить. Пока Чонг вскочил на заднюю часть одного из грузовиков, лейтенант Райс подошел к другой стороне Тонле Самбора, так что генерал оказался между нами.


Чонг столкнулся с группой людей, которые когда-то принадлежали к армии Самбора. Он начал говорить с ними по камбоджийски.




Лейтенант Райс пошевелил своими великолепными усами, покопался в кармане рубашки и протянул мне сигарету.


Я спросил. "Что он говорит?"


Лейтенант слегка улыбнулся мне, так что заостренные концы его усов лишь слегка приподнялись. «Он рассказывает им о том, как их использовал этот маленький парень здесь».


Внезапно Тонле Самбор громко заговорил. Я подумал о том, чтобы порезать ему глотку, и даже переступил порог, но лейтенант Райс поднял руку.


«Маленький ублюдок борется за свою жизнь», - сказал лейтенант. "Пусть он выскажется."


Даже Чонг слушал с людьми то, что говорил генерал. Когда он закончил, мужчины посмотрели на Чонга. У Чонга было чистое отвращение. Он начал вырывать один из ящиков грузовика.


"Так что он сказал?" Я спросил.


Лейтенант смотрел на Самбора с полуулыбкой. «Он сказал, что мы и наши десантники - враги Камбоджи. Он думает, что его люди должны напасть на нас или что-то в этом роде».


Я должен был соответствовать улыбке лейтенанта. Рейнджеры ударных войск стояли в каждом углу двора, в трех дверных проемах, а остальные расхаживали взад и вперед по крышам и по обе стороны ворот. Все они были вооружены автоматами. Все оружие армии Самбора было сложено в кузове одного из грузовиков.


Чонг вскрыл один из ящиков с оружием. Он вытащил из него автомат и швырнул его через край грузовика к ногам мужчин. Затем он вытащил винтовку и сделал то же самое.


Лейтенант Райс повернулась ко мне. «Он велит людям проверить маркировку на оружии, чтобы убедиться, что это китайское оружие. Он говорит, что Тонле Самбор и его генералы были китайскими агентами». Тонле Самбор крикнул несколько слов. Лейтенант покачал головой. «Наш маленький друг называет Чонга лжецом».


Чонг перешел от ящиков к ряду мертвых китайских солдат. Он вытащил тело и бросил его к ногам мужчин.


«Он велит людям внимательно осмотреть тело. Они увидят, что солдаты были китайцами».


Трое мужчин осмотрели тело и выпрямились. Все взгляды обратились на Тонле Самбору; и не было никакой ошибки, что было в этих глазах - чистая ненависть. Маленький генерал стал озираться, как загнанный человек.


Тонле Самбор грубо оттолкнул нас обоих и устремился к открытым воротам. Три штурмовых патруля, стоявшие на крышах, подняли автоматы к плечам. Лейтенант Райс поднял руку вверх. Рейдеры опустили оружие. Когда маленький генерал добрался до ворот и исчез через них, Чонг спрыгнул с грузовика и помчался за ним. Затем два брата Сарики побежали за Чонгом. Вскоре все мужчины выбегали из ворот.


Мы с лейтенантом курили сигареты, смотрели в землю и слушали. Я не сомневался, кто первым доберется до Тонле Самбора. Не думаю, что лейтенант тоже. А через несколько минут я был уверен. Была тишина, тишина без людей, где мы с лейтенантом могли слышать шаги налетчиков по крышам.


Сначала была тишина, а затем был самый мучительный предсмертный крик, который я когда-либо слышал. И я знал, что Тонле Самбор умер самой ужасной из смертей. Я также знал, что Чонг был первым, кто подошел к нему.




* * *



Впервые с тех пор, как я встретил ее, я увидел, что Сарики действительно улыбается. Но это была не улыбка, адресованная мне в знак благодарности за благополучное возвращение. Нет, она улыбнулась, потому что ее два брата благополучно вернулись домой. Мы привезли их на грузовике, что упростило путешествие. Мы подобрали мое оборудование, оставшееся в руинах, и с помощью рации, которую носили штурмовики, мы уже уведомили американский вертолет, который заберет нас на следующее утро.


Было около четырех часов дня, и ничего не оставалось делать, кроме как бездельничать, пока не прилетел вертолет. Жители села были довольны всей едой в грузовиках. Той ночью был разговор о большом пиршестве и праздновании возвращения братьев. Для многих жителей деревни я и ударная группа были великими героями. Но не для Сарики. Казалось, она старалась изо всех сил избегать меня. Я не видел Чонга весь день.


Я воспользовался возможностью, чтобы окунуться в обратную сторону ручья. Я сбрил бакенбарды и постирал одежду. Я держался под прохладной водой ручья почти два часа. Затем я переоделся в чистую одежду и пошел в приближающейся темноте обратно в деревню. Праздник и праздник уже начались. Хотя я был чист и хорошо отдохнул, у меня было сильное чувство усталости. До сих пор у меня была цель, к чему я стремился. Но теперь, когда все закончилось, казалось, что все внешние силы набросились на меня.


Вернувшись в деревню, я прислонился к хижине и наблюдал за праздником. Там был большой костер, над которым жарилась розовая свинья, медленно вращаясь. Казалось, что вся деревня отсутствует. Они сели в большой круг вокруг костра. Но где был Чонг? Я все еще его не видел.




Я присоединился к празднованию на достаточно долгое время, чтобы съесть немного этого восхитительного мяса и выпить какой-нибудь отвар, названия которого я даже не мог произнести, не говоря уже о том, чтобы вспомнить. Затем, когда вечеринка еще не закончилась, я пожелал всем спокойной ночи, пошел один в свою хижину и сдался.


Я долго лежал без сна, а усталость не давала мне заснуть. Я слушал мелких насекомых вокруг себя, а дальше - странный барабанный бой и голоса, и едва ли не журчание ручья. Я подумал о том, как Чонг направил на меня винтовку прямо у покоя Тонле Самбора. Затем я вспомнил, что видел, что осталось от тела маленького генерала, когда мы покидали руины Ангкор-Тома. Увечья были хуже, чем в любой из деревень, через которые я прошел. И Чонг это сделал. Я задавался вопросом, был ли Чонг чем-то большим, чем просто величайшим проводником и борцом во всей Камбодже. И снова мне стало интересно, где он. Сон приходил ко мне урывками.




* * *



И снова Сарики пришла ко мне во сне. Ее гибкое молодое тело становилось мне знакомым. Это было так странно, как мы всегда знали. Ее прикосновение заставило меня выплыть из лужи сна. Я почувствовал ее руку на моем плече, затем она оказалась надо мной и опустилась с другой стороны, чтобы повернуться ко мне лицом, прижавшись кулаками к моей груди, вокруг моих колен и моих бедер. От нее пахло свежим мылом; ее дыхание было сладким от напитка. Вдали я слышал журчание ручья.


Она начала извиваться и извиваться, пытаясь подставить под меня одну ногу. Я слегка приподнялся, и она скользнула под ногу, а затем снова прижала ко мне голень. Я почувствовал, как другая нога поднялась надо мной, почувствовал, как она легла на мое бедро. Кулаки на моей груди разжались, и ее руки обвились вокруг моих ребер и прижались к моей спине.


Не было слов; нет, спасибо, что вернули мне моих братьев; нет, это не для меня, а из благодарности; ни одного оправдания и причин почему. На этот раз речи не было, только движение.


А потом были слепые поиски в темноте, направляющее прикосновение, давление, постоянно увеличивающееся, прощупывание, ощущение влажного сопротивления, а затем мягкое расслабление и проникновение. Я услышал легкий вздох воздуха через ее нос, когда мы соединились, а затем мы были гладко и глубоко вместе. Она приподнялась немного выше, изменила положение, обвела руками меня и издала легкий теплый звук удовлетворения.


Мои руки скользнули по маленькой спине ее маленькой девочки, пока я не достиг ее прекрасной попки. Я взял теплую, гладкую, твердую фанни и одним прикосновением и давлением превратил ее в любящую маленькую машинку. А потом началось медленное, ритмичное покачивание ее бедер, насыщенное и требовательное.


Вокруг было темно, и она наконец повернулась ко мне своим полным ртом для поцелуя. Бит оставался медленным и ровным до тех пор, пока мы оба не отправились искать друг друга.


И вдруг фантастика и нереальный мир исчезли далеко от меня. «Тонл Самборс», «Общества Серебряных Кинжалов», «Чонги», и ударные патрули, и «Ястребы», и «ТОПОРы» - все было похоже на листание страниц в книге. Мой мир был личным миром нужды, маленьким, личным и полностью разделяемым миром. Их лица были масками из картона и слюны, висящей на веревочках с пустого дерева. Они были частью ветра, который пересыхал и пересыхал в пустом сердце. Эти бестелесные лица и имена были не из моего мира.


«Ах», - сказал единственное живое существо в моем мире. "Ах."




* * *



И все же на следующее утро ее не было. Она не появилась, когда вертолет взмахнул лопастями над соломенными крышами. Ударная группа с затуманенными глазами и сонным видом забралась в огромный вертолет, но я отступил, глядя и ждал. Не было ни следа ни Сарики, ни Чонга. Шумный, дымящий газ вертолет двигался позади меня в ожидании. Осталось трое мужчин проглотить их большое брюхо ВВС; трое мужчин и один Ник Картер.


Я подумал, стоит ли мне их искать. Может, Чонгу было больно; наступил на мину или каким-то образом попал в ловушку кем-то; но это были только праздные мысли о беспокойстве. Мне пришлось столкнуться с этим. Пришел американец. Американец проделал свою работу. Американец уезжал.


«Ник! Эй, Ник!» Это был Чонг с широкой ухмылкой на юношеском лице. Он бежал ко мне. Он добрался до меня в поту. «Привет, дружище, я рад, что поймал тебя, прежде чем ты взлетел».


Я положил руку ему на плечо, затем взял его протянутую руку. «Так что же теперь с тобой происходит, Чонг? Больше организованных игр? Поездка в Сайгон?»


«Нет, чувак, никакого джаза для меня. Я провел почти два дня, разговаривая с этими новобранцами. Вы знаете, новые парни и те, кто был с Самбором какое-то время. Они все согласились, наконец, остаться вместе . " Его улыбка стала шире. «Благодаря мне они думают, что с американцами все в порядке, ребята, вы знаете, я имею в виду, что с Дж. Джо все в порядке. Они думают, что американцы действительно находятся здесь, в Юго-Восточной Азии, чтобы помочь всем нашим людям. копать то, что я имею в виду. Я имею в виду, я, вероятно, вероятно, буду таким же великим лидером, как и проводник и боец




Я погладил его по голоае. «Я ни на минуту не сомневаюсь в этом, Чонг». И вдруг я посмотрел налево, и там стояла Сарики, ее волосы распущены и развевались позади нее, как флаг. Я подошел к ней и взял ее за руки. На ее пухлых губах появилась легкая улыбка.


Она не говорила. Вместо этого она обняла меня за шею и крепко поцеловала меня. Затем она отошла от меня, все еще улыбаясь. Я почувствовал укол тоски по ней. Я никогда раньше не встречал никого похожего на нее.


Пилот был нетерпеливым. Я повернулся и стал залезать в чрево вертолета. Я энергично помахал Чонгу, как только оказался внутри. Затем я увидел, как Сарики слегка махнула рукой. Когда вертолет оторвался от земли, я заметил, что у Сарики по щекам текли слезы.




Пятнадцатая глава



В Вашингтоне шел дождь. Я видел, как он бился о окно Хоука. Его офис был заполнен дымом от сигар, которые он выкурил, пока я ему все рассказал. В руках он держал серебряный кинжал, который мне подарил Чонг в тот день, когда мы прослушивали покои Тонле Самбора.


Хоук уронил кинжал себе на стол. Он прочистил горло, вытащил из зубов черный незажженный окурок сигары, посмотрел на него с отвращением, почесал затылок, а затем пристально посмотрел на меня.


«Ты прав, Картер. Это ужасно выглядящее оружие». Он наклонился вперед, упираясь локтями в стол. «И вы говорите, что этот Чонг забрал грузовики и ищет и уничтожает коммунистические силы?»


«Да, сэр, везде, где он сможет их найти, будь то китайцы, вьетконговцы или северные вьетнамцы. Он страстно ненавидит коммунистов».


Хоук все еще смотрел на меня. "А ты думаешь, он хорош?"


«Очень хорош, сэр».


Хоук фыркнул. «Может, мы сможем ему немного помочь».


«Я думаю, он это оценит».


Хоук откинулся назад. «Картер, у тебя все в порядке. Мне не нужно тебе говорить. Я посмотрю, не сможем ли мы предоставить тебе немного дополнительного времени. Джанет, я полагаю?»


Я улыбнулся. «Как я уже говорил вам ранее, сэр, у нас с Джанет есть понимание. Я был бы признателен за несколько дней, спасибо».


Хоук встал и подошел к окну. Он зажал сигару в зубах, затем оглянулся через плечо на кинжал, лежавший на его столе. Когда он заговорил, он, казалось, почти разговаривал сам с собой.


«Интересно, чего мы достигли? Помогли ли мы кому-нибудь, Картер? Облегчили ли мы хоть какую-то борьбу в Юго-Восточной Азии, просто убрав одну пешку? Мне действительно интересно, сколько Тонле Самборов бродят вокруг?»


«Не знаю, сэр», - честно сказал я. «Может быть, другие, такие как Чонг и его небольшая группа, дадут ответы».


«Возможно», - сказал Хоук. "Возможно. Но мне интересно?"


Я тоже задавался вопросом, не только о том, что делал Чонг, но и о том, что сказал мне Бен-Куанг, о том, как это чувство распространяется на американцев в Азии. Затем внезапно я почувствовал боль в груди. Я с нежностью подумал о девушке по имени Сарики и подумал, что с ней станет.






Ник Картер


Перебежчик


ПЕРВАЯ ГЛАВА


В Акапулько всегда светит солнце. В небольшом гостиничном номере с видом на пляж с белым песком Ник Картер, убийца номер один в компании AX, наблюдал, как красный шар заходящего солнца всплескивает над морем. Ему понравилось это зрелище, и он редко его пропускал, но он пробыл в Акапулько уже месяц и почувствовал, как внутри него нарастает тревожное беспокойство.


Хоук настоял на том, чтобы на этот раз он взял отпуск, и Ник поначалу был за это. Но месяц - это слишком долго для праздной жизни. Ему нужно было задание.


Киллмастер отвернулся от окна, уже темнеющего в сумерках, и посмотрел на уродливый черный телефон на тумбочке. Ему почти хотелось, чтобы он зазвонил.


За его спиной раздался шелест простыней. Ник завершил свой поворот лицом к кровати. Лаура Бест протянула ему свои длинные загорелые руки.


«Опять, дорогой», - сказала она хриплым от сна голосом.


Ник вошел в ее объятия, его мощная грудь раздавила ее идеально сформированные обнаженные груди. Он провел губами по ее губам, чувствуя привкус сна в ее дыхании. Лаура нетерпеливо шевелила губами. Пальцами ног она протянула простыню между ними. Это движение взволновало их обоих. Лаура Бест умела заниматься любовью. Ее ноги, как и ее грудь - действительно, как и вся она - были идеально сформированы. В ее лице была детская красота, сочетающая в себе невинность и мудрость, а иногда и открытое желание. Ник Картер никогда не знал более совершенной женщины. Она была всем для всех мужчин. У нее была красота. Она была богата благодаря нефтяному богатству, оставленному ей отцом. У нее были мозги. Она была одной из самых красивых людей со всего мира, или, как предпочитал Ник, останков Джетсета. Занятие любовью было ее спортом, хобби, призванием. Последние три недели она рассказывала своим международным друзьям, что безумно любит Артура Поргеса, покупателя и продавца государственных излишков товаров. Артур Поргес оказался настоящим прикрытием Ника Картера.


У Ника Картера тоже было мало равных в сфере занятий любовью. Мало что удовлетворяло его так, как занятия любовью с красивой женщиной. Занятия любовью с Лорой Бест полностью удовлетворили его. И все еще-


"Ой!" - воскликнула Лаура. «А теперь, дорогой! В настоящее время!" Она выгнулась к нему, провела ногтями по его мускулистой спине.


А когда они вместе завершили свой любовный акт, она обмякла и, тяжело дыша, упала от него.


Она открыла свои большие карие глаза, глядя на него. «Боже, это было хорошо! Это было еще лучше ». Ее глаза скользнули по его груди. «Ты никогда не устаешь, правда?»


Ник улыбнулся. "Я устаю." Он лег рядом с ней, вытащил из тумбочки одну из своих сигарет с золотым наконечником, закурил и протянул ей.


Лаура приподнялась на локте, чтобы получше рассмотреть его лицо. Она покачала головой, глядя на сигарету. «Женщина, которая утомляет тебя, должна быть больше женщиной, чем я».


«Нет, - сказал Ник. Он сказал это отчасти потому, что верил в это, а отчасти потому, что полагал, что она хотела это услышать.


Она ответила на его улыбку. Он был прав.


«Это было умно с твоей стороны», - сказала она, проводя указательным пальцем по его носу. «Ты всегда говоришь правильные вещи в нужное время, не так ли?»


Ник глубоко затянулся сигаретой. «Ты женщина, которая знает мужчин, я дам тебе это». И он был мужчиной, который знал женщин.


Лаура Бест изучала его, ее большие глаза мерцали далеким блеском. Ее каштановые волосы ниспадали на левое плечо, почти закрывая грудь. Указательный палец слегка скользнул по его губам, горлу; она положила ладонь на его массивную грудь. Наконец она сказала: «Ты же знаешь, что я люблю тебя, не так ли?»


Ник не хотел, чтобы разговор пошел в том направлении, в котором он идет. Когда он впервые встретил Лору, она посоветовала ему не ожидать слишком многого. Их отношения будут исключительно для смеха. Они полностью наслаждались друг другом, а когда это померкло, они расстались хорошими друзьями. Никаких эмоциональных заморочек, никакой липкой театральности. Она пошла за ним, а он за ней. Они занимались любовью и веселились. Период. Это была философия прекрасных людей. И Ник более чем согласился. У него был перерыв между заданиями. Лаура была одной из самых красивых женщин, которых он когда-либо встречал. Веселье было названием игры.


Но в последнее время она стала капризной. В двадцать два года она уже была замужем и разводилась трижды. Она говорила о своих прошлых мужьях, как охотник говорит о своих трофеях. Чтобы Лора любила, Лора должна была обладать. И для Ника это был единственный недостаток ее совершенства.


"Не так ли?" - повторила Лаура. Ее глаза искали его.


Ник размять сигарету в пепельнице на тумбочке. «Чувствуете себя плавать при лунном свете?» он спросил.


Лаура плюхнулась на кровать рядом с ним. "Черт! Разве ты не можешь сказать, когда я пытаюсь сделать тебе предложение? "


"Что предложить?"


«Брак, конечно. Я хочу, чтобы ты женился на мне, чтобы убрать меня от всего этого ».


Ник усмехнулся. «Пойдем купаться при лунном свете».


Лаура не улыбнулась в ответ. «Нет, пока я не получу ответ».


Телефон зазвонил.


Ник с облегчением двинулся к нему. Лаура схватила его за руку, держа ее.


«Ты не снимешь трубку, пока я не получу ответ».


Свободной рукой Ник легко ослабил





ее крепкую хватку на его руке. Он снял трубку, надеясь услышать голос Хоука.


«Искусство, дорогой», - произнес женский голос с легким немецким акцентом. «Могу я поговорить с Лорой, пожалуйста?»


Ник узнал в этом голосе Сонни, еще один остаток Jet-Set. Он передал телефон Лауре. "Это Сонни".


В гневе Лаура вскочила с кровати, показала Нику красивый язык и приложила телефон к уху. «Черт тебя побери, Сонни. Ты выбрал адское время для звонка.


Ник стоял у окна и смотрел, но не видел белых шапок, слабо заметных над темным морем. Он знал, что это будет последняя ночь, которую он проведет с Лорой. Звонил Хоук или нет, их отношения закончились. Ник был немного зол на себя за то, что позволил этому зайти так далеко, как это произошло.


Лаура повесила трубку. «Утром мы плывем на лодке на Пуэрта Валларта». Она сказала это легко, естественно. Она строила планы. «Думаю, мне следует начать собирать вещи». Она натянула трусики, подняла бюстгальтер. На ее лице было сосредоточенное выражение, как будто она много думала.


Ник подошел к своим сигаретам, закурил еще одну. На этот раз он ей не предложил.


"Хорошо?" - спросила Лаура. Она застегивала бюстгальтер.


"Хорошо что?"


«Когда мы поженимся?»


Ник чуть не подавился сигаретным дымом, который он вдохнул.


«Пуэрта Валларта было бы хорошим местом», - продолжила она. Она все еще строила планы.


Телефон снова зазвонил.


Ник поднял его. "Да?"


Он сразу узнал голос Хоука. "Г-н. Поргес?


"Да."


«Это Томпсон. Насколько я понимаю, у вас есть на продажу сорок тонн чугуна.


"Это правильно."


«Если цена будет подходящей, я могу быть заинтересован в покупке десяти тонн этого продукта. Вы знаете, где мой офис? "


«Да», - ответил Ник с широкой улыбкой. Хоук хотел его в десять часов. Но сегодня в десять часов или завтра утром? «Неужели завтра утром будет достаточно?» он спросил.


«Хорошо», - заколебался Хоук. «У меня завтра несколько встреч».


Нику больше не нужно было говорить. Что бы вождь ни приготовил для него, это было срочно. Киллмастер украдкой взглянул на Лору. Ее прекрасное лицо было напряженным. Она с тревогой наблюдала за ним.


«Я полечу отсюда следующим самолетом», - сказал он.


"Это будет здорово."


Они повесили трубку вместе.


Ник повернулся к Лоре. Если бы она была Джорджет, или Суи Чинг, или любой другой девушкой Ника, она надула бы губы и подняла бы небольшой шум. Но они расстались друзьями и пообещали друг другу, что в следующий раз продлится дольше. Но с Лорой так не получилось. Он никогда не знал никого похожего на нее. С ней должно было быть все или ничего. Она была богата и избалована и привыкла поступать по-своему.


Лаура выглядела красивой, стоя в бюстгальтере и трусиках, положив руку на бедра.


"Так?" - сказала она, приподняв брови. На ее лице было выражение маленького ребенка, смотрящего на то, что она хотела отнять у нее.


Ник хотел сделать это как можно более безболезненным и коротким. «Если вы собираетесь на Пуэрта Валларта, вам лучше начать собирать вещи. До свидания, Лора.


Ее руки упали по бокам. Ее нижняя губа начала слегка дрожать. "Тогда все кончено?"


"Да."


"Полностью?"


«Совершенно верно», - Ник знал, что она никогда не сможет стать еще одной из его девочек. Разрыв с ней должен был быть окончательным. Он затушил сигарету, которую выкурил, и стал ждать. Если она собиралась взорваться, он был к этому готов.


Лаура пожала плечами, слабо улыбнулась ему и начала расстегивать бюстгальтер. «Тогда давайте сделаем этот последний раз самым лучшим», - сказала она.


Они занимались любовью, сначала нежно, затем яростно, каждый забирая у другого все, что можно было дать. Это был их последний раз вместе; они оба знали это. А Лора все время плакала, слезы текли по вискам, смачивая подушку под ней. Но она была права. Это было лучше всего.


В десять минут одиннадцатого Ник Картер вошел в небольшой офис в здании Amalgamated Press and Wire Services на Дюпон-Серкл. В Вашингтоне шел снег, и плечи его пальто были влажными. В офисе пахло затхлым сигарным дымом, но короткий черный окурок, застрявший между зубами Хоука, так и не загорелся.


Хоук сидел за тускло освещенным столом, его ледяные глаза внимательно изучали Ника. Он смотрел, как Ник повесил пальто и сел напротив него.


Ник уже поместил Лору Бест вместе со своей обложкой Артура Поргеса в банк памяти своего разума. Он мог вспомнить это воспоминание, когда хотел, но, скорее всего, он просто останавливался там. Теперь он был Ником Картером, N3, Killmaster для AX. Пьер, его крошечная газовая бомба, висела на своем любимом месте между его ног, как третье яичко. Тонкий стилет Хьюго был прочно закреплен на его руке, готовый поместиться в его руку, если ему это понадобится. А Вильгельмина, его 9-миллиметровый «Люгер», уютно устроилась под его левой подмышкой. Его мозг был настроен на Хоука, его мускулистое тело ждало действий. Он был вооружен и готов к работе.


Хоук закрыл папку и откинулся на спинку стула. Он вытащил уродливую черную окурок изо рта, с отвращением изучил его и бросил в мусорное ведро рядом со своим столом. Почти сразу он зажал в зубах еще одну сигару, и его кожистое лицо затуманило дымом.


«Ник, у меня для тебя есть трудная задача», - внезапно сказал он.







Ник даже не пытался скрыть улыбку. Оба знали, что у N3 всегда самые крутые задачи.


Хоук продолжил. "Слово" меланомы "что-нибудь для вас значит?"


Ник вспомнил, что когда-то читал это слово. "Какое-то отношение к пигменту кожи, не так ли?"


На добродушном лице Хоука появилась удовлетворенная улыбка. «Достаточно близко, - сказал он. Он открыл папку перед собой. «Не позволяйте этим десятидолларовым словам сбить вас с толку». Он начал читать. «В 1966 году с помощью электронного микроскопа профессор Джон Лу открыл метод выделения и характеристики таких кожных заболеваний, как меланома, клеточный синий невус, альбинизм и другие. Хотя это открытие было важно само по себе, истинная ценность этого открытия заключалась в том, что, зная и изолировав эти болезни, стало легче диагностировать более серьезные заболевания ». Хоук посмотрел на Ника из папки. «Это было в 1966 году».


Ник наклонился вперед, ожидая. Он знал, что вождь что-то замышляет. Он также знал, что все, что сказал Хоук, было важным. Сигарный дым висел в маленьком офисе, как синий туман.


«До вчерашнего дня, - сказал Хок, - профессор Лу работал дерматологом в программе НАСА« Венера ». Работая с ультрафиолетом и другими формами излучения, он совершенствовал соединение, более совершенное, чем бензофеноны, в защите от вредных лучей кожи. Если он добьется успеха, у него будет состав, защищающий кожу от солнечных лучей, волдырей, тепла и радиации ». Хоук закрыл папку. «Мне не нужно рассказывать вам ценность такого соединения».


Мозг Ника усвоил информацию. Нет, ему не нужно было говорить. Его ценность для НАСА была очевидна. В крошечных кабинах космических аппаратов космонавты иногда подвергались воздействию вредных лучей. С новым составом лучи можно было обезвредить. С медицинской точки зрения его применение может распространяться на волдыри и ожоги. Возможности казались безграничными.


Но Хок сказал до вчерашнего дня. "Что произошло вчера?" - спросил Киллмастер.


Хоук встал, подошел к мрачному окну. В условиях легкого снегопада и темноты было нечего видеть, кроме отражения его собственного жилистого тела, одетого в свободный, мятый костюм. Он глубоко затянулся сигарой и выпустил дым на отражение. «Вчера профессор Джон Лу прилетел в Гонконг». Шеф повернулся к Нику. «Вчера профессор Джон Лу объявил, что переходит на сторону Чи Корнс!»


Ник закурил одну из своих сигарет с золотым наконечником. Он понимал серьезность такого отступничества. Если бы соединение было усовершенствовано в Китае, его наиболее очевидной ценностью была бы защита кожи от ядерной радиации. У Китая уже была водородная бомба. Такая защита для них может быть зеленым светом для использования их бомб. «Кто-нибудь знает, почему профессор решил уйти?» - спросил Ник.


Хоук пожал плечами. «Никто - ни НАСА, ни ФБР, ни ЦРУ - никто не может придумать причину. Позавчера он идет на работу, и день идет нормально. Вчера он объявил в Гонконге, что собирается дезертировать. Мы знаем, где он, но он никого не хочет видеть ».


"Как насчет его прошлого?" - спросил Ник. «Есть что-нибудь коммунистическое?»


Сигара погасла. Хоук жевал её, пока говорил. "Ничего. Он американец китайского происхождения, родился в китайском квартале Сан-Франциско. Получил степень в Беркли, женился на девушке, которую встретил там, перешел на работу в НАСА в 1967 году. У него есть двенадцатилетний сын. Как и большинство ученых, он не имеет никаких политических интересов. Он предан двум вещам: своей работе и своей семье. Его сын играет в Младшей лиге. В отпуске он берет свою семью на глубоководную рыбалку в заливе на их восемнадцатифутовой лодке с подвесном моторе ». Вождь откинулся на спинку стула. «Нет, в его прошлом нет ничего».


Киллмастер затушил окурок сигареты. В крошечном офисе висел густой дым. Радиатор создавал влажный жар, и Ник почувствовал, что слегка потеет. «Причина должна быть либо в работе, либо в семье», - сказал он.


Хоук кивнул. «Я так понимаю. Однако у нас есть небольшая проблема. ЦРУ сообщило нам, что не намерено позволять ему работать над этим комплексом в Китае. Если Чи Корны его заполучат, ЦРУ пришлет агента, чтобы убить его ».


Ник придумал что-то подобное. Это не было редкостью. AX даже иногда это делал. Когда все не удалось вернуть перебежчика и если он был достаточно важен, последним шагом было его убийство. Если агент не вернулся - очень плохо. Агенты были необязательными.


«Дело в том, - сказал Хоук, - что НАСА хочет его вернуть. Он блестящий ученый и достаточно молод, поэтому то, над чем он работает сейчас, будет только началом ». Он без юмора улыбнулся Нику. «Это твое задание, N3. Используйте что-нибудь, кроме похищения, но верните его! »


"Да сэр."


Хоук вытащил сигарный окурок изо рта. Он присоединился к другому в мусорном ведре. «С профессором Лу в НАСА работал коллега-дерматолог. Они были хорошими рабочими друзьями, но из соображений безопасности никогда не собирались вместе. Его зовут Крис Уилсон. Это будет ваше прикрытие. Это может открыть дверь для тебя в Гонконге. "







"А как насчет семьи профессора?" - спросил Ник.


«Насколько нам известно, его жена все еще находится в Орландо. Мы дадим вам ее адрес. Однако она уже прошла собеседование и не смогла дать нам ничего полезного.


"Не повредит попробовать".


В ледяном взгляде Хоука было одобрение. N3 мало что принимал на словах других. Ничего не было исчерпано, пока он лично не попробовал. Это была только одна причина, по которой Ник Картер был агентом номер один AXE. «Наши отделы в вашем полном распоряжении, - сказал Хоук. «Получите все, что вам нужно. Удачи, Ник ».


Ник уже стоял. «Я сделаю все, что в моих силах, сэр». Он знал, что вождь никогда не ожидал большего или меньшего, чем он мог.


В отделе спецэффектов и монтажа AXE Ник получил две маскировки, которые, как он думал, ему понадобятся. Одним из них был Крис Уилсон, который касался всего лишь одежды, кое-где набивки и некоторых изменений в манерах. Другой, который будет использован позже, был немного сложнее. У него было все необходимое - одежда и косметика - в секретном отсеке его багажа.


В Documents он запомнил двухчасовую записанную на магнитофон лекцию о работе Криса Уилсона в НАСА, а также все, что личный AX знал об этом человеке. Он получил необходимый паспорт и документы.


К полудню слегка пухлый, пестрый новый Крис Уилсон сел на борт Боинга 707, рейс 27, в Орландо, Флорида.


ГЛАВА ВТОРАЯ


Когда самолет кружил над Вашингтоном перед поворотом на юг, Ник заметил, что снег немного улегся. Клочки голубого неба выглядывали из-за облаков, и когда самолет набирал высоту, его окно осветилось солнечным светом. Он устроился на своем месте, и когда лампочка «Не курить» погасла, он закурил одну из своих сигарет.


Некоторые вещи казались странными в дезертирстве профессора Лу. Во-первых, почему профессор не взял с собой семью? Если Чи Корны предлагали ему лучшую жизнь, казалось логичным, что он хотел бы, чтобы его жена и сын поделились ею с ним. Если, конечно, жена не стала причиной его бегства.


Еще одна загадочная вещь заключалась в том, откуда Чи Корны узнали, что профессор работал над этим соединением кожи. У НАСА была строгая система безопасности. Всех, кто на них работал, тщательно проверяли. Тем не менее, Чи Корны знали о соединении и убедили профессора Лу усовершенствовать его для них. Как? Что они могли ему предложить, чего не смогли сопоставить американцы?


Ник намеревался найти ответы. Он также намеревался вернуть профессора. Если ЦРУ отправит своего агента убить этого человека, это будет означать, что Ник потерпел неудачу - а у Ника не было намерения проиграть.


Ник раньше имел дело с перебежчиками. Он обнаружил, что они дезертировали из-за жадности, или они убегали от чего-то, или они бежали к чему-то. В случае с профессором Лу могло быть несколько причин. Номер один, конечно, деньги. Может быть, Чи Корны пообещали ему единовременную сделку за комплекс. Конечно, НАСА не было самой высокооплачиваемой организацией. И каждый всегда может использовать лишнюю царапину.


Потом были семейные неурядицы. Ник предположил, что у каждого женатого мужчины в то или иное время были проблемы с браком. Может, его жена спала с любовником. Может, у Чи Корнов был для него кто-то получше. Возможно, ему просто не нравился его брак, и это выглядело как самый простой выход. Для него были важны две вещи - его семья и его работа. Если он чувствовал, что его семья распадается, этого могло быть достаточно, чтобы отправить его. Если нет, то это его работа. Как ученый, он, вероятно, требовал определенной свободы в своей работе. Может быть, Chi Corns предлагали неограниченную свободу, неограниченные возможности. Это было бы стимулом для любого ученого.


Чем больше Киллмастер думал об этом, тем больше открывалось возможностей. Отношения мужчины со своим сыном; просроченные счета и угрозы возврата во владение; отвращение к американской политической политике. Все может быть, возможно и вероятно.


Конечно, Чи Корны могли на самом деле вынудить профессора бежать, чем-то угрожая ему. «К черту все это, - подумал Ник. Как всегда, он играл на слух, используя свои таланты, оружие и ум.


Ник Картер смотрел на медленно движущийся пейзаж далеко под окном. Он не спал сорок восемь часов. Используя йогу, Ник сосредоточился на полном расслаблении своего тела. Его разум оставался настроенным на его окружение, но он заставил свое тело расслабиться. Каждый мускул, каждое волокно, каждая клетка полностью расслаблены. Для всех, кто смотрел, он выглядел как человек в глубоком сне, но его глаза были открыты, а его мозг был в сознании.


Но его расслабления не суждено было произойти. Стюардесса прервала его.


«С вами все в порядке, мистер Уилсон?» спросила она.


«Да, хорошо, - сказал Ник. Мускулы его тела снова напряглись.


«Я думала, ты упал в обморок. Принести вам что-нибудь?"


"Нет, спасибо."


Это было красивое создание с миндалевидными глазами, высокими скулами и пышными полными губами. Либеральная политика авиакомпании в отношении униформы позволяла ее блузке плотно облегать ее большую выступающую грудь. Она носила пояс, потому что его требовали все авиакомпании. Но Ник сомневался, что






она носила такой, кроме как во время работы. Конечно, ей это было не нужно.


Стюардесса смутилась под его взглядом. Эго Ника было достаточно, чтобы знать, что даже с толстыми очками и толстой серединой он все равно влияет на женщин.


«Скоро мы будем в Орландо», - сказала она, и ее щеки покраснели.


Когда она двигалась перед ним по проходу, короткая юбка открывала длинные, красиво суженные ноги, а Ник благословлял короткие юбки. На мгновение он подумал о том, чтобы пригласить ее на ужин. Но он знал, что времени не будет. Когда он закончил интервью с миссис Лу, ему нужно было сесть на самолет в Гонконг.


В маленьком аэропорту Орландо Ник спрятал свой багаж в шкафчике и дал водителю такси домашний адрес профессора. Ему стало немного не по себе, когда он устроился на заднем сиденье такси. Воздух был душным и жарким, и хотя Ник сбросил пальто, он все еще был в тяжелом костюме. И вся эта набивка вокруг его талии тоже не сильно помогла.


Дом был зажат между другими домами, точно так же, как тот, что располагался по обе стороны квартала. Из-за жары разбрызгиватели стояли почти на всех. Газоны выглядели ухоженными и густо-зелеными. Вода из сточной канавы текла по обеим сторонам улицы, а бетонные тротуары, обычно белые, потемнели от влаги из разбрызгивателей. От крыльца до тротуара тянулся короткий тротуар. Как только Ник заплатил таксисту, он почувствовал, что за ним наблюдают. Все началось с того, что тонкие волосы встали у него на шее. Легкий, колючий озноб прошел по его телу, а затем быстро ушел. Ник повернулся к дому как раз вовремя, чтобы увидеть, как занавес снова встал на место. Киллмастер знал, что его ждали.


Ник не особо интересовался этим собеседованием, особенно с домохозяйками. Как указал Хоук, она уже прошла собеседование и не могла предложить ничего полезного.


Когда Ник подошел к двери, он уставился на лицо, обнажив самую широкую мальчишескую ухмылку. Один раз он нажал кнопку звонка. Дверь немедленно открылась, и он оказался лицом к лицу с миссис Джон Лу.


"Г-жа. Лу? » - спросил Киллмастер. Когда он получил короткий кивок, он сказал: «Меня зовут Крис Уилсон. Я работал с твоим мужем. Интересно, могу ли я немного поговорить с тобой ».


«Что?» Ее лоб нахмурился.


Улыбка Ника застыла на его лице. "Да. Мы с Джоном были хорошими друзьями. Я не могу понять, почему он так поступил ».


«Я уже разговаривала с кем-то из НАСА». Она не сделала ни малейшего движения, чтобы открыть дверь пошире или пригласить его войти.


«Да», - сказал Ник. "Я уверен, что да". Он мог понять ее враждебность. Уход мужа был для нее достаточно тяжелым испытанием, поскольку к ней не приставали ЦРУ, ФБР, НАСА, а теперь и он сам. Киллмастер чувствовал себя ослом, которым притворяется. «Если бы я мог просто поговорить с тобой…» Он позволил словам замолчать.


Миссис Лу глубоко вздохнула. "Отлично. Войдите." Она открыла дверь, немного отступив.


Оказавшись внутри, Ник неловко остановился в холле. В доме было немного прохладнее. Он впервые по-настоящему взглянул на миссис Лу.


Она была невысокого роста, ниже пяти футов. Ник предположил, что ее возраст - от до тридцати. Ее волосы цвета воронова крыла густыми завитками лежали на макушке, пытаясь создать иллюзию роста, но не совсем унося ее. Изгибы ее тела плавно переходили в округлость, не особенно толстую, но тяжелую, чем обычно. У нее был вес примерно на двадцать пять фунтов. Ее восточные глаза были ее самой выдающейся чертой, и она знала это. Они были тщательно созданы с использованием нужного количества лайнера и теней. Миссис Лу не использовала ни помады, ни другого макияжа. Ее уши были проколоты, но с них не свешивались серьги.


«Пожалуйста, пройдите в гостиную, - сказала она.


Гостиная была обставлена ​​современной мебелью и, как и фойе, была устлана толстым ковром. Восточный узор кружился по ковру, но Ник заметил, что узор ковра был единственным восточным узором в комнате.


Миссис Лу указала Киллмастеру на хрупкий на вид диван и села на стул напротив него. «Думаю, я рассказал другим все, что знаю».


«Я уверен, что ты это сделала», - сказал Ник, впервые прерывая ухмылку. «Но это для моей совести. Мы с Джоном работали в тесном сотрудничестве. Мне не хотелось бы думать, что он сделал это из-за того, что я сказал или сделал ».


«Я так не думаю, - сказала миссис Лу.


Как и большинство домохозяек, миссис Лу была в штанах. Сверху на ней была мужская рубашка, слишком большая для нее. Нику нравились женские мешковатые рубашки, особенно те, которые застегивались спереди. Он не любил женские брюки. Они принадлежали платьям или юбкам.


Теперь серьезно, когда ухмылка полностью исчезла, он сказал: «Вы можете придумать какую-либо причину, по которой Джон захотел уйти?»


«Нет», - сказала она. «Но если это успокоит вас, я сомневаюсь, что это имеет к вам какое-то отношение».


«Тогда это должно быть что-то здесь, дома».


"Я действительно не мог сказать". Миссис Лу занервничала. Она сидела, поджав под себя ноги, и продолжала крутить обручальное кольцо вокруг пальца.


Очки, которые носил Ник, казались ему тяжелыми на переносице. Но они напомнили ему, кем он притворялся.






В такой ситуации было бы слишком легко начать задавать вопросы, как Ник Картер. Он скрестил ноги и потер подбородок. «Я не могу избавиться от ощущения, что каким-то образом я стал причиной всего этого. Джону нравилась его работа. Он был предан тебе и мальчику. Какие у него могли быть причины для этого, миссис Лу, нетерпеливо сказала: «Какими бы ни были его причины, я уверен, что они были личными».


«Конечно», - Ник знал, что она пытается завершить этот разговор. Но он был еще не совсем готов. «Что-нибудь случилось здесь, дома за последние несколько дней?»


"Что вы имеете в виду?" Ее глаза сузились, и она внимательно изучила его. Она была настороже.


«Проблемы в браке», - прямо сказал Ник.


Ее губы сжались. "Г-н. Уилсон, я не думаю, что это ваше дело. Независимо от причины, по которой мой муж хочет уйти, ее можно найти в НАСА, а не здесь ».


Она злилась. С Ником все было в порядке. Сердитые люди иногда говорили то, чего обычно не говорили бы. «Вы знаете, над чем он работал в НАСА?»


"Конечно, нет. Он никогда не говорил о своей работе ».


Если она ничего не знала о его работе, то почему она обвиняла НАСА в его желании уйти? Было ли это потому, что она считала, что их брак настолько хорош, что это должна быть его работа? Ник решил продолжить другую линию. «Если Джон сбежит, вы с мальчиком присоединитесь к нему?»


Миссис Лу выпрямила ноги и неподвижно села в кресло. Ладони ее рук вспотели. Она попеременно потирала руки и крутила кольцо. Она сдержала гнев, но все еще нервничала. «Нет», - спокойно ответила она. «Я американка. Мое место здесь ».


"Что ты тогда будешь делать?"


«Разведись с ним. Попробуй найти другую жизнь для меня и мальчика ».


"Я вижу." Хоук был прав. Ник здесь ничему не научился. По какой-то причине миссис Лу была настороже.


«Что ж, я больше не буду отнимать у тебя время». Он встал, благодарный за предоставленный шанс. "Могу я использовать ваш телефон, чтобы вызвать такси?"


"Конечно." Миссис Лу, казалось, немного расслабилась. Ник почти видел, как напряжение сходит с ее лица.


Когда Киллмастер собрался взять телефон, он услышал, как где-то в задней части дома хлопнула дверь. Через несколько секунд в гостиную влетел мальчик.


«Мама, я…» Мальчик увидел Ника и замер. Он бросил быстрый взгляд на свою мать.


«Майк», - сказала миссис Лу, снова нервничая. «Это мистер Уилсон. Он работал с вашим отцом. Он здесь, чтобы задавать вопросы о твоем отце. Ты понял, Майк? Он здесь, чтобы задавать вопросы о твоем отце. Она подчеркнула эти последние слова.


«Я понимаю, - сказал Майк. Он взглянул на Ника, его глаза были такими же настороженными, как и у его матери.


Ник дружелюбно улыбнулся мальчику. «Привет, Майк».


"Здравствуйте." Крошечные капельки пота выступили на его лбу. С его пояса свисала бейсбольная перчатка. Сходство с его матерью было очевидным.


«Немного потренироваться?» - спросил Ник, указывая на перчатку.


"Да сэр."


Ник рискнул. Он сделал два шага и встал между мальчиком и его матерью. «Скажи мне, Майк, - сказал он. «Вы знаете, почему ушел ваш отец?»


Мальчик закрыл глаза. «Мой отец ушел из-за своей работы». Это звучало хорошо отрепетированным.


"Вы ладили со своим отцом?"


"Да сэр."


Миссис Лу встала. «Я думаю, тебе лучше уйти», - сказала она Нику.


Киллмастер кивнул. Он снял трубку, вызвал такси. Когда он повесил трубку, он повернулся к паре. Что-то здесь было не так. Они оба знали больше, чем рассказывали. Ник предположил, что это одно из двух. Либо они оба собирались присоединиться к профессору, либо были причиной его бегства. Одно было ясно: он ничему от них не научится. Они не верили ему и не доверяли ему. Все, что они рассказывали ему, это свои заранее отрепетированные речи.


Ник решил оставить их в легком шоке. "Г-жа. Лу, я лечу в Гонконг поговорить с Джоном. Есть сообщения? »


Она моргнула, и на мгновение выражение ее лица изменилось. Но прошло мгновение, и настороженный взгляд вернулся. «Никаких сообщений», - сказала она.


Такси остановилось на улице и просигналило. Ник направился к двери. «Не нужно указывать мне выход». Он чувствовал, как они смотрят на него, пока он не закрыл за собой дверь. Снаружи, снова на жаре, он скорее почувствовал, чем увидел, как занавеска отодвигается от окна. Они наблюдали за ним, пока такси отъезжало от обочины.


В душной жаре Ник снова катился к аэропорту и снял свои толстые очки в роговой оправе. Он не привык к очкам. Желатиновая подкладка вокруг его талии, по форме напоминающая часть его кожи, была вокруг него как пластиковый пакет. Воздух не попадал на его кожу, и он обнаружил, что сильно потеет. Жара во Флориде не походила на жару в Мексике.


Мысли Ника были заполнены вопросами без ответов. Эти двое были странной парой. Ни разу за время визита миссис Лу не сказала, что хочет вернуть своего мужа. И у нее не было сообщения для него. Это означало, что она, вероятно, присоединится к нему позже. Но это тоже звучало неправильно. Их отношение предполагало, что, по их мнению, он уже ушел, и навсегда.





Нет, здесь было что-то еще, что-то, что он не мог понять.


В ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ


Киллмастеру пришлось дважды пересесть на самолет, один раз в Майами, а затем в Лос-Анджелесе, прежде чем он успел прямым рейсом в Гонконг. Перебравшись через Тихий океан, он попытался расслабиться, немного поспать. Но опять этого не случилось; он почувствовал, как тонкие волосы на затылке снова встали дыбом. Его по-прежнему пробежал холодок. За ним наблюдали.


Ник встал и медленно пошел по проходу к туалетам, внимательно изучая лица по обе стороны от него. Самолет был более чем наполовину заполнен восточными людьми. Некоторые спали, другие смотрели в свои темные окна, третьи лениво поглядывали на него, когда он проходил. Никто не повернулся, чтобы взглянуть на него после того, как он прошел, и ни у кого не было взгляда наблюдателя. Оказавшись в туалете, Ник плеснул лицо холодной водой. В зеркало он посмотрел на отражение своего красивого лица, сильно загорелого от мексиканского солнца. Было ли это его воображением? Он знал лучше. Кто-то в самолете наблюдал за ним. Был ли наблюдатель с ним в Орландо? Майами? Лос-Анджелес? Где Ник его подобрал? Он не собирался найти ответ, глядя на свое лицо в зеркало.


Ник вернулся на свое место, глядя на затылки. Казалось, никто не скучал по нему.


Стюардесса подошла к нему как раз в тот момент, когда он закурил одну из своих сигарет с золотым наконечником.


«Все в порядке, мистер Уилсон?» спросила она.


«Лучше и быть не может», - ответил Ник, широко улыбаясь.


Она была англичанкой, с маленькой грудью и длинными ногами. От ее светлой кожи пахло здоровьем. У нее были яркие глаза и румяные щеки, и все, что она чувствовала, думала и чего хотела, отражалось на ее лице. И не было никаких сомнений в том, что было написано на ее лице прямо сейчас.


"Есть что-нибудь, что я могу вам предложить?" спросила она.


Это был наводящий вопрос, означавший что угодно, просто спроси: кофе, чай или меня. Ник серьезно задумался. Переполненный самолет, более сорока восьми часов без сна, слишком многое было против. Ему нужен отдых, а не романтика. Тем не менее, он не хотел полностью закрывать дверь.


«Может быть, позже», - сказал он наконец.


"Конечно." В ее глазах промелькнуло разочарование, но она тепло улыбнулась ему и двинулась дальше.


Ник откинулся на спинку стула. Удивительно, но он привык к желатиновому поясу на талии. Однако очки все еще беспокоили его, и он снял их, чтобы протереть линзы.


Он чувствовал легкое сожаление по поводу стюардессы. У него даже не было ее имени. Если «позже» произойдет, как он ее найдет? Он узнает ее имя и где она будет в течение следующего месяца, прежде чем выйдет из самолета.


Холод снова ударил его. «Черт побери, - подумал он, - должен быть способ узнать, кто за ним наблюдает». Он знал, что если действительно хочет, существуют способы узнать. Он сомневался, что этот человек попробует что-нибудь в самолете. Может быть, они ожидали, что он приведет их прямо к профессору. Что ж, когда они добрались до Гонконга, он приготовил для всех несколько сюрпризов. Прямо сейчас ему нужен отдых.


Киллмастер хотел бы объяснить свое странное чувство к миссис Лу и мальчику. Если они сказали ему правду, у профессора Лу были проблемы. Это означало, что он на самом деле дезертировал исключительно из-за своей работы. И это почему-то просто неправильно, особенно с учетом прошлой работы профессора в области дерматологии. Его открытия, его настоящие эксперименты не указывали на то, что человек недоволен своей работой. И менее чем сердечный прием, полученный Ником от миссис Лу, заставил его склониться к браку как к одной из причин. Наверняка профессор рассказал жене о Крисе Уилсоне. И если Ник раскрыл свое прикрытие во время разговора с ней, не было причин для ее враждебности по отношению к нему. Миссис Лу почему-то лгала. У него было такое ощущение, что в доме «что-то не так».


Но сейчас Нику нужен был отдых, и отдых он собирался получить. Если мистер Что хочет смотреть, как он спит, пусть. Когда он докладывал тому, кто велел ему следить за Ником, он был экспертом в наблюдении за спящим мужчиной.


Киллмастер полностью расслабился. Его разум стал пустым, за исключением одного отсека, который всегда оставался в курсе окружающей обстановки. Эта часть его мозга была страховкой жизни. Он никогда не отдыхал, никогда не отключался. Это много раз спасало ему жизнь. Он закрыл глаза и сразу заснул.


Ник Картер проснулся мгновенно за секунду до того, как рука коснулась его плеча. Он позволил руке коснуться себя, прежде чем открыл глаза. Затем он положил свою большую руку на тонкую женскую ладонь. Он посмотрел в яркие глаза английской стюардессы.


«Пристегните ремень безопасности, мистер Уилсон. Мы собираемся приземлиться ». Она слабо попыталась убрать руку, но Ник прижал ее к своему плечу.


«Не мистер Уилсон», - сказал он. "Крис."


Она перестала пытаться убрать руку. «Крис», - повторила она.


«А ты…» Он позволил приговору повиснуть.


«Шэрон. Шэрон Рассел ».


«Как долго ты пробудешь в Гонконге, Шарон?»


В ее глазах снова появился след разочарования. «Только час






, Я боюсь. Мне нужно успеть на следующий рейс ».


Ник провел пальцами по ее руке. «Часа мало времени, да?»


"Это зависит от."


Ник хотел провести с ней больше часа, намного больше. «То, что я задумал, займет не меньше недели», - сказал он.


"Неделя!" Теперь ей было любопытно, это отражалось в ее глазах. Было еще кое-что. Восторг.


«Где ты будешь на следующей неделе, Шэрон?»


Ее лицо прояснилось. «На следующей неделе я начинаю свой отпуск».


"И где это будет?"


"Испания. Барселона, затем Мадрид ».


Ник улыбнулся. «Вы подождете меня в Барселоне? Мы сможем сыграть в Мадриде вместе ».


"Это было бы замечательно." Она сунула ему в ладонь листок бумаги. «Вот где я остановлюсь в Барселоне».


Ник с трудом сдерживал смешок. Она этого ожидала. «Тогда до следующей недели», - сказал он.


"До следующей недели." Она сжала его руку и перешла к другим пассажирам.


И когда они приземлились, и когда Ник выходил из самолета, она снова сжала его руку, мягко говоря: «Оле».


Из аэропорта Киллмастер сел на такси прямо в гавань. В такси, положив чемодан на пол между ног, Ник определил смену часового пояса и установил часы. Было десять тридцать пять вечера, вторник.


Снаружи улицы Виктории не изменились со времени последнего визита Киллмастера. Его водитель безжалостно управлял «мерседесом» в пробках, сильно полагаясь на звуковой сигнал. В воздухе витал ледяной холод. Улицы и машины сверкали от только что прошедшего ливня. От бордюров до зданий люди бесцельно смешивались, покрывая каждый квадратный дюйм тротуара. Они сутулились, низко склонив головы, скрестив руки на животе, и медленно двинулись вперед. Некоторые сидели на бордюрах, перебирая палочками еду из деревянных мисок в рот. Когда они ели, их глаза подозрительно метались из стороны в сторону, как будто им было стыдно есть, когда многие другие не ели.


Ник откинулся на сиденье и улыбнулся. Это была Виктория. На другом конце гавани лежал Коулун, такой же многолюдный и экзотический. Это был Гонконг, загадочный, красивый и временами смертельно опасный. Процветали бесчисленные черные рынки. Если у вас есть контакт и нужная сумма денег, ничто не будет бесценным. Золото, серебро, нефрит, сигареты, девушки; все было в наличии, все было на продажу, если была цена.


Ника интересовали улицы любого города; Улицы Гонконга очаровывали его. Наблюдая за переполненными тротуарами из своего такси, он заметил, что моряки быстро пробираются сквозь толпу. Иногда они двигались группами, иногда парами, но никогда поодиночке. И Ник знал, к чему они спешат; девушка, бутылка, кусок хвоста. Моряки везде были моряками. Сегодня вечером на улицах Гонконга будет бурно действовать. Пришел американский флот. Ник подумал, что наблюдатель все еще с ним.


Когда такси приближалось к гавани, Ник увидел сампаны, набитые, как сардины, на пристани. Сотни из них были связаны вместе, образуя миниатюрную плавучую колонию. Из-за холода из грубых труб, врезанных в каюты, извергался уродливый синий дым. На этих крохотных лодках люди прожили всю свою жизнь; они ели, спали и умирали на них, и, казалось, их было еще сотня с тех пор, как Ник видел их в последний раз. Кое-где среди них были разбросаны более крупные джонки. А дальше стояли на якоре огромные, почти чудовищные корабли американского флота. «Какой контраст, - подумал Ник. Сампаны были маленькими, тесными и всегда многолюдными. Фонари придавали им жуткий, покачивающийся вид, в то время как гигантские американские корабли ярко сияли генератором огней, делая их почти безлюдными. Они сидели неподвижно, как валуны, в гавани.


Перед отелем Ник заплатил таксисту и, не оглядываясь, быстро вошел в здание. Оказавшись внутри, он попросил у служащего комнату с прекрасным видом.


Он получил один с видом на гавань. Прямо внизу волны голов текли зигзагами, как муравьи, никуда не спешащие. Ник стоял немного в стороне от окна, наблюдая, как лунный свет мерцает в воде. Когда он дал чаевые и отпустил посыльного, он выключил в комнате весь свет и вернулся к окну. Соленый воздух достиг его ноздрей, смешанный с запахом готовящейся рыбы. Он услышал сотни голосов с тротуара. Он внимательно изучал лица и, не видя того, чего хотел, быстро пересек окно, чтобы стать как можно более мерзкой мишенью. Вид с другой стороны оказался более показательным.


Один мужчина не двинулся с толпой. И он не прорезал это. Он стоял под фонарем с газетой в руках.


Бог! - подумал Ник. Но газета! Ночью посреди толпы, под плохим фонарем - читаете газету?


Слишком много вопросов остались без ответа. Киллмастер знал, что может потерять этого очевидного любителя, когда и если захочет. Но он хотел ответов. И г-н Ватсит, последовавший за ним, был первым шагом, который он сделал с момента начала этого задания. На глазах у Ника к тому подошел второй, крепкого телосложения мужчина, одетый как кули.






т. Его левая рука сжимала обернутый коричневой бумагой сверток. Обменялись словами. Первый мужчина указал на сверток, покачивая головой. Были еще слова, становясь горячими. Второй сунул сверток первому. Он начал отказываться, но неохотно взял. Он повернулся спиной ко второму мужчине и растворился в толпе. За отелем теперь следил второй мужчина.


Ник подумал, что мистер Ватсит сейчас переоденется в костюм кули. Наверное, это то, что было в комплекте. В голове Киллмастера сложился план. Хорошие идеи переваривались, формировались, обрабатывались, помещались в слот, чтобы стать частью плана. Но все равно было грубо. Любой план, вырванный из головы, был грубым. Ник знал это. Полировка будет происходить поэтапно по мере выполнения плана. По крайней мере, теперь он начнет получать ответы.


Ник отошел от окна. Он распаковал чемодан, а когда он опустел, достал скрытый ящик. Из этого ящика он достал небольшой сверток, мало чем отличающийся от того, который нес второй мужчина. Он развернул ткань свертка и перемотал ее вдоль. Все еще в темноте, он полностью разделся, снял оружие и положил его на кровать. Когда он был обнаженным, он осторожно снял желатин, мягкую подкладку телесного цвета со своей талии. Он цеплялся упорно, за некоторые волосы из его живота, пока он его стащил. Он работал с ним в течение получаса и обнаружил, что сильно потеет от боли выдернутых волос. Наконец он снял это. Он позволил ей упасть на пол к его ногам и позволил себе роскошь потереть и почесать живот. Когда он был удовлетворен, он отнес Хьюго, свой стилет и набивку в ванную. Он разрезал мембрану, удерживающую желатин, и позволил липкой массе упасть в унитаз. Чтобы все это смыть, потребовалось четыре промывки. Он последовал за ней самой мембраной. Затем Ник вернулся к окну.


Мистер Вотцит вернулся ко второму мужчине. Теперь он тоже выглядел как кули. Наблюдая за ними, Ник почувствовал себя грязным от высыхающего пота. Но он улыбнулся. Они были началом. Когда он вошел в свет ответов на свои вопросы, он знал, что у него будут две тени.


ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ


Ник Картер задернул шторы на окне и включил свет в комнате. Пройдя в ванную, он неторопливо принял душ, затем тщательно побрился. Он знал, что самое тяжелое испытание для двоих мужчин, ожидающих его снаружи, будет время. Трудно было ждать, пока он что-то сделает. Он знал это, потому что сам бывал там один или два раза. И чем дольше он заставлял их ждать, тем беспечнее они становились.


Закончив в ванной, Ник босиком подошел к кровати. Он взял свернутую ткань и закрепил ее вокруг талии. Когда он был удовлетворен, он повесил свою крошечную газовую бомбу между ног, затем натянул шорты и натянул пояс поверх прокладки. Он посмотрел на свой профиль в зеркало в ванной. Свернутая ткань выглядела не так реально, как желатин, но это было лучшее, что он мог сделать. Вернувшись к кровати, Ник закончил одеваться, прикрепив Хьюго к руке и Вильгельмину, Люгер, за талию своих штанов. Пришло время что-нибудь поесть.


Киллмастер оставил включенным весь свет в своей комнате. Он подумал, что один из двух мужчин, вероятно, захочет его обыскать.


Не было смысла усложнять им задачу. К тому времени, как он закончил есть, они должны быть готовы.


В столовой отеля Ник перекусил. Он ожидал неприятностей, а когда они пришли, не хотел, чтобы у него был полный желудок. Когда последнее блюдо было убрано, он неторопливо выкурил сигарету. С тех пор, как он вышел из комнаты, прошло сорок пять минут. Выкурив сигарету, он расплатился по чеку и снова вышел на холодный ночной воздух.


Двух его последователей больше не было под уличным фонарем. Ему потребовалось несколько минут, чтобы привыкнуть к холоду, затем он быстро двинулся к гавани. Из-за позднего часа толпа на тротуарах несколько уменьшилась. Ник пробирался сквозь них, не оглядываясь. Но к тому времени, как он добрался до парома, он забеспокоился. Двое мужчин явно были любителями. Возможно ли, что он их уже потерял?


На площадке ждала небольшая группа. Шесть машин выстроились почти у самой кромки воды. Подойдя к группе, Ник увидел огни парома, идущего к пристани. Он присоединился к остальным, засунул руки в карманы и сгорбился от холода.


Огни приближались, придавая форму огромному судну. Низкий звук двигателя изменил высоту звука. Вода вокруг приземления закипела белым, когда винты были перевернуты. Люди вокруг Ника медленно двинулись к приближающемуся монстру. Ник двинулся с ними. Он поднялся на борт и быстро поднялся по трапу на вторую палубу. У перил его зоркие глаза осмотрели причал. Две машины уже были на борту. Но он не мог видеть своих двух теней. Киллмастер закурил, не сводя глаз с палубы под ним.


Когда последняя





машина была загружена, Ник решил покинуть паром и поискать двух своих последователей. Возможно, они потерялись. Отойдя от перил к лестнице, он мельком увидел двух кули, бегущих по причалу к площадке. Мужчина поменьше прыгнул на борт легко, но более тяжелый и медлительный не прыгнул. Вероятно, он давно ничего не делал. Подойдя к борту, он споткнулся и чуть не упал. Мужчина поменьше помог ему с трудом.


Ник улыбнулся. «Добро пожаловать на борт, джентльмены», - подумал он. Теперь, если бы эта древняя ванна могла просто переправить его через гавань, не утонув, он повел бы их в веселую погоню, пока они не решились бы сделать свой ход.


Огромный паром с пыхтением отлетел от пристани, слегка покатившись, выходя в открытую воду. Ник остался на второй палубе, рядом с поручнем. Он больше не мог видеть двух кули, но чувствовал, что их глаза наблюдают за ним. Резкий ветер был влажным. Надвигался еще один ливень. Ник смотрел, как другие пассажиры прижались друг к другу от холода. Он держался спиной к ветру. Паром скрипел и качал, но не тонул.


Киллмастер ждал на своем насесте на второй палубе, пока последняя машина не скатилась в сторону гавани со стороны Коулуна. Выйдя с парома, он внимательно изучил лица окружающих его людей. Его двух теней среди них не было.


На лестничной площадке Ник нанял рикшу и дал мальчику адрес «Прекрасного бара», небольшого заведения, в котором он бывал раньше. Он не собирался идти прямо к профессору. Возможно, два его последователя не знали, где находится профессор, и надеялись, что он приведет их к нему. В этом не было смысла, но он должен был рассмотреть все возможности. Скорее всего, они следовали за ним, чтобы узнать, знает ли он, где находится профессор. Тот факт, что он приехал прямо в Коулун, мог рассказать им все, что они хотели знать. Если так, то Ника нужно ликвидировать быстро и без суеты. Приближались проблемы. Ник это чувствовал. Он должен быть готов.


Мальчик, тянувший рикшу, без труда мчался по улицам Коулуна, его тонкие, мускулистые ноги демонстрировали силу, необходимую для работы. Для всех, кто наблюдал за пассажиром, он был типичным американским туристом. Он откинулся на спинку сиденья и курил сигарету с золотым наконечником, его толстые очки смотрели сначала на одну сторону улицы, потом на другую.


На улицах было немного теплее, чем в гавани. Древние постройки и хрупкие на вид дома блокировали большую часть ветра. Но влага все еще висела низкими густыми облаками, ожидая выхода. Поскольку движение было слабым, рикша быстро остановилась перед темной дверью, над которой мигала большая неоновая вывеска. Ник заплатил мальчику пять гонконгских долларов и жестом приказал подождать. Он вошел в бар.


От двери к самому бару спускались девять ступенек. Это заведение было маленькое. Помимо бара, было четыре стола, все заполненные. Столы окружали крохотное открытое пространство, где милая девушка пела низким сексуальным голосом. Цветное колесо телеги медленно вращалось перед прожектором, мягко заливая девушку синим, затем красным, затем желтым, затем зеленым. Казалось, что это изменилось с типом песни, которую она пела. Лучше всего она выглядела в красном.


В остальном было темно, если не считать случайных грязных ламп. Бар был переполнен, и с первого взгляда Ник понял, что он единственный не-восточный в нем. Он занял позицию в конце бара, где он мог видеть, как кто-то входит или выходит из двери. В баре было три девушки, две из которых уже получили свои отметки, а третья разошлась, сидя сначала на одних коленях, затем на других, позволяя ласкать себя. Ник собирался привлечь внимание бармена, когда заметил своего крепко сложенного последователя.


Мужчина вышел через занавеску из бисера из небольшого личного столика. Он был одет в деловой костюм вместо костюма кули. Но переоделся поспешно. Его галстук был кривым, а часть переда рубашки свисала с брюк. Он вспотел. Он все время вытирал лоб и рот белым носовым платком. Он небрежно оглядел комнату, затем его глаза остановились на Нике. Его дряблые щеки расплылись в вежливой улыбке, и он направился прямо к Киллмастеру.


Хьюго упал к руке Ника. Он быстро осмотрел бар, ища мужчину поменьше. Девушка закончила песню и поклонилась под редкие аплодисменты. Она начала говорить с аудиторией по-китайски. Синий свет заливал ее, когда справа от Ника шел бармен. Перед ним крупный мужчина был в четырех шагах от него. Бармен спросил по-китайски, что он пьет. Ник откладывал ответ, не сводя глаз с приближающегося к нему человека. Комбо заиграло, и девушка запела другую песню. Она был живее. Колесо вращалось быстрее, цвета вспыхивали над ней, сливаясь в яркое пятно. Ник был готов на всё. Бармен пожал плечами и отвернулся. Человека поменьше не было. Другой сделал последний шаг, поставивший его лицом к лицу с Ником. Вежливая улыбка






осталась на его лице. Он дружеским жестом протянул пухлую правую руку.


"Г-н. Уилсон, я прав, - сказал он. «Разрешите представиться. Я Чин Осса. Могу я поговорить с вами?


«Можно», - мягко ответил Ник, быстро заменив Хьюго и взяв протянутую руку.


Чин Осса указал на вышитую бисером занавеску. «Там более конфиденциально».


- После вас, - сказал Ник, слегка поклонившись.


Осса прошел через занавеску к столу и двум стульям. К дальней стене прислонился худощавый жилистый мужчина.


Он не был тем маленьким человечком, который шел за Ником. Когда он увидел Киллмастера, он отошел от стены.


Осса сказал: «Пожалуйста, мистер Уилсон, позвольте моему другу обыскать вас».


Мужчина подошел к Нику и остановился, как будто не определился. Он протянул руку к груди Ника. Ник осторожно убрал руку.


«Пожалуйста, мистер Уилсон», - заскулил Осса. «Мы должны обыскать тебя».


«Не сегодня», - слегка улыбаясь, ответил Ник.


Мужчина снова попытался дотянуться до груди Ника.


Все еще улыбаясь, Ник сказал: «Скажи своему другу, что если он прикоснется ко мне, я буду вынужден сломать ему запястья».


"О нет!" - воскликнул Осса. «Мы не желаем насилия». Он вытер платком пот с лица. На кантонском диалекте он велел мужчине уйти.


По комнате разлились вспышки цветного света. В центре стола горела свеча в фиолетовой вазе, наполненной воском. Мужчина молча вышел из комнаты, когда девушка завела свою песню.


Чин Осса тяжело сел на один из скрипящих деревянных стульев. Он снова вытер лицо платком и помахал Нику в сторону другого стула.


Киллмастеру такая аранжировка не понравилась. Предложенный стул стоял спиной к вышитой бисером занавеске. Его собственная спина была бы хорошей мишенью. Вместо этого он отодвинул стул от стола к боковой стене, где он мог видеть и занавеску, и Чин Оссу; затем он сел.


Осса одарил его нервной вежливой улыбкой. «Вы, американцы, всегда полны осторожности и насилия».


Ник снял очки и начал их чистить. «Вы говорили, что хотите поговорить со мной».


Осса оперся на стол. Его голос звучал как заговор. "Г-н. Уилсон, нам незачем метаться в кустах, верно?


«Верно», - ответил Ник. Он надел очки, закурил одну из сигарет. Он не предлагал Оссе ни одного. Вряд ли это будет дружеское обсуждение.


«Мы оба знаем, - продолжил Осса, - что вы находитесь в Гонконге, чтобы увидеть своего друга профессора Лу».


"Может быть."


Пот стекал по носу Оссы и стекал на стол. Он снова вытер лицо. «Не может быть об этом. Мы следили за вами, мы знаем, кто вы ».


Ник поднял брови. "Вы?"


"Конечно." Осса откинулся на спинку стула, выглядя довольным собой. «Вы работаете на капиталистов над тем же проектом, что и профессор Лу».


«Конечно», - сказал Ник.


Осса тяжело сглотнул. «Моя самая печальная обязанность - сообщить вам, что профессора Лу больше нет в Гонконге».


"В самом деле?" Ник изобразил легкий шок. Он не верил ничему, что сказал этот человек.


"Да. Прошлой ночью профессор Лу был в пути в Китай ». Осса подождал, пока это утверждение доходит до понимания. Затем он сказал: «Жалко, что вы зря потратили поездку сюда, но вам больше не нужно оставаться в Гонконге. Мы, конечно же, возместим вам все расходы, которые вы понесли при приезде ».


«Это было бы здорово, - сказал Ник. Он уронил сигарету на пол и раздавил ее.


Осса нахмурился. Его глаза прищурились, и он подозрительно посмотрел на Ника. «Это не то, о чем можно шутить. Могу ли я думать, что вы мне не верите?


Ник встал. «Конечно, я тебе верю. Я вижу, глядя на вас, какой вы хороший, честный человек. Но если для вас то же самое, думаю, я останусь в Гонконге и немного поищу самостоятельно.


Лицо Оссы покраснело. Его губы сжались. Он ударил кулаком по столу. "Не будет ковыряться!"


Ник повернулся, чтобы выйти из комнаты.


"Подождите!" - воскликнул Осса.


У занавеса Киллмастер остановился и повернулся.


Тяжелый мужчина слабо улыбнулся, яростно потер платок по лицу и шее. «Прошу простить мою вспышку, я нездоров. Пожалуйста, сядьте, сядьте ». Его пухлая рука указала на стул у стены.


«Я ухожу, - сказал Ник.


«Пожалуйста», - заскулил Осса. «У меня есть предложение, которое я хочу сделать вам».


«Что за предложение?» Ник не двинулся к стулу. Вместо этого он сделал шаг в сторону и прижался спиной к стене.


Осса отказался вернуть Ника в кресло. «Вы помогали профессору Лу работать на территории, не так ли?»


Ник внезапно заинтересовался разговором. "Что вы предлагаете?" он спросил.


Осса снова прищурился. «У тебя нет семьи?»


"Нет." Ник знал это из досье в штаб-квартире.


"Тогда деньги?" - спросил Осса.


"Для чего?" Киллмастер хотел, чтобы он это сказал.


«Чтобы снова поработать с профессором Лу».


«Другими словами, присоединиться к нему».


"Точно."


«Другими словами, продать Родину».


Осса улыбнулся. Он не так сильно потел. «Откровенно говоря, да».


Ник присел





к столу, положив на него обе ладони. «Вы ведь не понимаете сообщения? Я здесь, чтобы убедить Джона вернуться домой, а не присоединяться к нему ». Было ошибкой стоять за столом спиной к занавеске. Ник понял это, как только услышал шелест бус.


К нему сзади подошел жилистый мужчина. Ник повернулся и ткнул пальцами правой руки в горло мужчине. Мужчина уронил кинжал и отшатнулся к стене, схватившись за горло. Он несколько раз открыл рот, скользя по стене на пол.


"Убирайся!" Осса закричал. Его пухлое лицо было красным от ярости.


«Это мы, американцы, - мягко сказал Ник. «Просто полны осторожности и насилия».


Осса прищурился, его пухлые руки сжались в кулаки. На кантонском диалекте он сказал: «Я покажу вам насилие. Я покажу вам насилие, которого вы никогда не знали ».


Ник почувствовал, что утомлен. Он повернулся и вышел из-за стола, порвав две нитки бус, проходя через занавеску. В баре девушку залили красным, как раз заканчивая песню. Ник подошел к ступеням, взял их по два за раз, почти ожидая услышать выстрел или брошенный в него нож. Он достиг верхней ступеньки, когда девушка закончила свою песню. Зрители аплодировали, когда он вышел в дверь.


Когда он вышел на улицу, ледяной ветер ударил его по лицу. Ветер затуманил туман, тротуары и улицы блестели от сырости. Ник ждал у двери, позволяя напряжению медленно спадать с него. Вывеска над ним ярко вспыхнула. Влажный ветер освежил его лицо после дымной жары бара.


Один изолированный рикша был припаркован у тротуара, мальчик присел перед ним. Но когда Ник изучал присевшую фигуру, он понял, что это вовсе не мальчик. Это был партнер Оссы, меньший из двух мужчин, следовавших за ним.


Киллмастер глубоко вздохнул. Теперь будет насилие.


ГЛАВА ПЯТАЯ


Киллмастер отошел от двери. На мгновение он подумал о том, чтобы пройти по тротуару, а не подойти к рикше. Но он только откладывает это. С трудом пришлось столкнуться рано или поздно.


Мужчина увидел его приближающегося и вскочил на ноги. Он все еще был одет в свой костюм кули.


«Рикша, мистер?» он спросил.


Ник сказал: «Где мальчик, которого я велел подождать?»


"Он ушел. Я хороший рикша. Видишь ли."


Ник забрался на сиденье. «Вы знаете, где находится Клуб Дракона?»


«Я знаю, ты держишь пари. Хорошее место. Я беру." Он начал двигаться по улице.


Киллмастеру все было наплевать. Его последователи больше не были вместе. Теперь у него был один впереди и один сзади, что ставило его прямо посередине. Очевидно, помимо входной двери, был еще один путь в и из бара. Так Осса переоделся до прихода Ника. Осса уже должен был покинуть это место и ждать, когда его друг доставит Ника. Теперь у них не оставалось выбора. Они не могли заставить Криса Уилсона дезертировать; они не могли выкурить его из Гонконга. И они знали, что он был здесь, чтобы убедить профессора Лу вернуться домой. Другого пути не было. Им придется убить его.


Туман становился все гуще и начал пропитывать пальто Ника. Его очки покрылись пятнами влаги. Ник снял их и положил во внутренний карман своего костюма. Его глаза искали по обе стороны улицы. Каждый мускул в его теле расслабился. Он быстро оценил расстояние между сиденьем, на котором сидел, и улицей, пытаясь придумать, как лучше всего приземлиться на ноги.


Как бы они это попробовали? Он знал, что Осса ждал где-то впереди. Пистолет был бы слишком шумным. В конце концов, в Гонконге была своя полиция. Ножи подойдут лучше. Вероятно, они убили бы его, отняли у него все, что у него было, и бросили бы где-нибудь. Быстро, аккуратно и работоспособно. Для полиции это будет просто очередной ограбленный и убитый турист. Это часто случалось в Гонконге. Конечно, Ник не собирался позволять им это делать. Но он решил, что они будут такими же профессиональными уличными бойцами, как и любители.


Маленький человечек вбежал в неосвещенный и обездоленный район Коулуна. Насколько Ник мог судить, человек все еще направлялся в сторону Драконьего клуба. Но Ник знал, что они никогда не дойдут до клуба.


Рикша выехала в узкий переулок, по обеим сторонам которого стояли четырехэтажные неосвещенные здания. Кроме того, что мужчина постоянно шлепал ногами по мокрому асфальту, единственным другим звуком был спазматический стук дождевой воды с крыш домов.


Несмотря на то, что Киллмастер этого ожидал, движение произошло неожиданно, немного потеряв равновесие. Мужчина высоко поднял переднюю часть рикши. Ник крутанулся и прыгнул через колесо. Его левая нога первой ударилась по улице, что еще больше лишило его равновесия. Он упал, покатился. На его спине он увидел, что к нему мчится меньший по размеру человек с уродливым кинжалом высоко в воздухе. Мужчина с криком прыгнул. Ник прижал колени к груди, и подушечки его ног попали в живот мужчины. Схватив за запястье кинжал, Киллмастер потянул человека к себе, затем застыл.





поднял ноги, перебросив мужчину через голову. Он приземлился с громким рычанием.


Когда Ник перекатился, чтобы встать на ноги, Осса ударил его ногой, и сила отбросила его обратно. В то же время Осса взмахнул своим кинжалом. Киллмастер почувствовал, как острый край вонзился ему в лоб. Он перекатился и продолжал катиться, пока его спина не ударилась о колесо перевернутой рикши. Было слишком темно, чтобы разглядеть. Кровь начала сочиться со лба в глаза. Ник подставил колени и начал подниматься. Тяжелая ступня Оссы скользнула по его щеке, разрывая кожу. Силы хватило, чтобы отбросить его в сторону. Его повалили на спину; затем колено Оссы всем его весом вонзилось в живот Ника. Осса прицелился ему в пах, но Ник поднял колени, отражая удар. Тем не менее, силы было достаточно, чтобы у Ника перехватило дыхание.


Затем он увидел, как кинжал подошел к его горлу. Ник поймал левой рукой толстое запястье. Правым кулаком он ударил Оссу в пах. Осса хмыкнул. Ник снова ударил, немного ниже. На этот раз Осса закричал в агонии. Он упал. У Ника перехватило дыхание, и он, опираясь на рикшу, поднялся на ноги. Он вытер кровь с глаз. Затем слева от него появился мужчина поменьше. Ник мельком увидел его как раз перед тем, как почувствовал, как лезвие врезалось в мышцу его левой руки. Он ударил мужчину по лицу, отправив его катиться в рикшу.


Хьюго был теперь в правой руке мастера убийств. Он отступил к одному из зданий, наблюдая, как две тени приближаются к нему. «Ну, джентльмены, - подумал он, - а теперь иди и забери меня». Они были хороши, лучше, чем он думал. Они сражались с злобой и не оставляли сомнений в том, что их намерением было убить его. Стоя спиной к зданию, Ник ждал их. Порез на лбу не казался серьезным. Кровотечение уменьшилось. Его левая рука болела, но у него бывали и более серьезные раны. Двое мужчин расширили свои позиции так, что каждый напал на него с противоположных сторон. Они пригнулись, на лицах была решимость, кинжалы были направлены вверх, в грудь Ника. Он знал, что они попытаются воткнуть свои лезвия под его грудную клетку, достаточно высоко, чтобы острие пронзило его сердце. В переулке не было холода. Все трое были потными и слегка задыхались. Тишину нарушали только капли дождя, падающие с крыш. Это была такая темная ночь, какую Ник когда-либо видел. Двое мужчин были всего лишь тенями, только их кинжалы то и дело сверкали.


Мужчина поменьше сделал выпад первым. Он подошел к низу справа от Ника и из-за своего размера двигался быстро. Раздался металлический лязг, когда Хьюго отразил кинжал. Не успел меньший мужчина отступить, как Осса двинулся слева, только немного медленнее. И снова Хьюго отклонил клинок. Оба мужчины отступили. Когда Ник начал немного расслабляться, маленький человечек снова сделал выпад, ниже. Ник отступил, щелкнув лезвием в сторону. Но Осса вошел высоко, целясь в горло. Ник повернул голову, чувствуя, как острие разрезает мочку уха. Оба мужчины снова отступили. Дыхание стало тяжелее.


Киллмастер знал, что в такой схватке он выйдет третьим. Эти двое могли чередовать выпады, пока не утомили его. Когда он устанет, он сделает ошибку, и тогда они его поймают. Он должен был изменить ход этого дела, и лучшим способом для него было бы стать нападающим. С меньшим человеком будет легче справиться. Это сделало его первым.


Ник притворился, что бросился на Оссу, заставив его слегка отступить. Мужчина поменьше воспользовался преимуществом и двинулся вперед. Ник отступил, когда лезвие задело его живот. Левой рукой он схватил человека за запястье и изо всех сил кинул его в Оссу. Он надеялся, что этого человека бросит на клинок Оссы. Но Осса увидел, что он идет, и повернулся боком. Оба мужчины столкнулись, пошатнулись и упали. Ник обошел их полукругом. Мужчина поменьше замахнулся кинжалом позади себя, прежде чем поднялся, вероятно, думая, что Ник был там. Но Ник был рядом с ним. Рука остановилась перед ним.


Движением почти быстрее, чем может видеть глаз, Ник разрезал Хьюго запястье мужчины. Он вскрикнул, уронил кинжал и схватился за запястье. Осса стоял на коленях. Он взмахнул кинжалом по длинной дуге. Нику пришлось отскочить, чтобы острие не разорвало ему живот. Но на одно мгновение, одну мимолетную секунду, весь фронт Оссы был открыт. Его левая рука опиралась на улицу, поддерживая его, правая была почти позади него в завершении замаха. Не было времени целиться в какую-то часть тела, скоро пройдет вторая. Как яркая гремучая змея. Ник подошел и ударил Хьюго, протолкнув лезвие почти до рукояти в грудь человека, затем быстро двинулся прочь. Осса издал короткий крик. Он тщетно пытался отбросить кинжал назад, но сделал это только до бока. Левая рука, поддерживающая его, рухнула, он упал на локоть. Ник посмотрел





вверх, чтобы увидеть, как маленький мужчина выбегает из переулка, все еще сжимая свое запястье.


Ник осторожно вырвал кинжал из рук Оссы и отбросил его на несколько футов. Опорный локоть Оссы подкосился. Его голова упала на изгиб руки. Ник пощупал запястье мужчины. Его пульс был медленным, неустойчивым. Он умирал. Его дыхание стало прерывистым, игристым. Кровь окрасила его губы и свободно текла из раны. Хьюго перерезал артерию, острием пробило легкое.


- Осса, - мягко позвал Ник. «Ты скажешь мне, кто тебя нанял?» Он знал, что двое мужчин напали на него не сами по себе. Они работали по приказу. «Осса», - сказал он снова.


Но Чин Осса никому ничего не рассказал. Бурное дыхание прекратилось. Он был мертв.


Ник вытер алое лезвие Хьюго о штанину Оссы. Он сожалел, что ему пришлось убить тяжелого человека. Но не было времени прицелиться. Он встал и осмотрел свои раны. Порез на лбу перестал кровоточить. Протянув носовой платок под дождем, пока он не промок, он вытер кровь с глаз. Его левая рука болела, но царапина на щеке и царапина на животе не были серьезными. Он вышел из этого лучше, чем Осса, может быть, даже лучше, чем другой человек. Дождь стал сильнее. Его куртка уже промокла.


Прислонившись к одному из зданий, Ник заменил Хьюго. Он вытащил Вильгельмину, проверил обойму и Люгер. Не оглянувшись на сцену битвы или труп, который когда-то был Чин Оссой, Киллмастер вышел из переулка. Не было причин, по которым он не мог бы увидеть профессора сейчас.


От переулка Ник прошел четыре квартала, прежде чем нашел такси. Он дал водителю адрес, который запомнил еще в Вашингтоне. Поскольку бегство профессора не было секретом, не было и места, где он остановился. Ник откинулся на спинку сиденья, достал из кармана пальто толстые очки, протер их и надел.


Такси подъехало к той части Коулуна, которая была такой же захудалой, как и переулок. Ник заплатил водителю и снова вышел на холодный ночной воздух. Только когда такси уехало, он понял, насколько темной выглядела улица. Дома были старые и ветхие; они как будто прогнулись под дождем. Но Ник знал восточную философию строительства. Эти дома обладали хрупкой прочностью, не как валун на берегу моря, выдерживающий постоянные удары волн, а больше как паутина во время урагана. Ни один свет не освещал окна, люди не ходили по улице. Местность казалась безлюдной.


Ник не сомневался, что профессора будут хорошо охранять, хотя бы для его собственной защиты. Чи Корны ожидали, что кто-нибудь, вероятно, попытается с ним связаться. Они не знали, убедить ли Мм не дезертировать или убить его. Киллмастер не думал, что они потрудятся выяснить это.


Окно двери было прямо над ее центром. Окно было задрапировано черной занавеской, но не настолько, чтобы не пропускать весь свет. Глядя на него с улицы, дом выглядел таким же безлюдным и темным, как и все остальные. Но когда Ник встал под углом к ​​двери, он едва различил желтый луч света. Он постучал в дверь и стал ждать. Внутри не было никакого движения. Ник постучал в дверь. Он услышал скрип стула, затем тяжелые шаги стали громче. Дверь распахнулась, и Ник столкнулся с огромным мужчиной. Его массивные плечи касались каждой стороны дверного проема. Майка, которую он носил, обнажала огромные волосатые руки, толстые, как стволы деревьев, свисающие, как обезьяны, почти до колен. Его широкое плоское лицо выглядело некрасивым, а нос деформировался от неоднократных переломов. Его глаза превратились в кусочки бритвы в двух слоях зефира из плоти. Короткие черные волосы посередине лба были зачесаны и подстрижены. У него не было шеи; его подбородок, казалось, поддерживался грудью. «Неандерталец», - подумал Ник. Этот тип упустил несколько шагов в эволюции.


Мужчина проворчал что-то, похожее на «Чего ты хочешь?»


«Крис Уилсон, чтобы увидеть профессора Лу», - сухо сказал Ник.


«Он не здесь. Иди, - проворчал монстр и захлопнул дверь перед Ником.


Киллмастер подавил импульс открыть дверь или, по крайней мере, разбить в ней стекло. Он постоял несколько секунд, позволяя гневу вытечь из него. Он должен был ожидать чего-то подобного. Быть приглашенным было бы слишком легко. Тяжелое дыхание неандертальца доносилось из-за двери. Он, наверное, был бы счастлив, если бы Ник попробовал что-нибудь милое. Киллмастеру вспомнилась фраза из «Джека и бобового стебля»: «Я измельчу твои кости, чтобы испечь себе хлеб». «Не сегодня, друг, - подумал Ник. Он должен увидеть профессора, и он это сделает. Но если бы не было другого пути, он предпочел бы не проходить через эту гору.


Капли дождя падали на тротуар, как водяные пули, когда Ник кружил в стороне от здания. Между зданиями было длинное узкое пространство шириной около четырех футов, заваленное банками и бутылками. Ник легко взобрался на запертую деревянную калитку





и направился к задней части здания. На полпути он нашел еще одну дверь. Он осторожно повернул ручку «Заблокировано». Он продолжил, выбирая свой путь как можно тише. В конце коридора были еще одни незапертые ворота. Ник открыл ее и оказался в выложенном плиткой патио.


На здании светилась единственная желтая лампочка, отражение ее отражалось на мокрой плитке. В центре дворик маленький. фонтан переполнился. По краям были разбросаны манговые деревья. Один был посажен рядом со зданием, наверху, прямо под единственным окном с этой стороны.


Под желтой лампочкой была еще одна дверь. Это было бы легко, но дверь была заперта. Он отступил, положив руки на бедра, глядя на слабое на вид дерево. Его одежда промокла, на лбу была рана, болела левая рука. А теперь он собирался залезть на дерево, которое, вероятно, не удержало бы его, чтобы добраться до окна, которое, вероятно, было заперто. А ночью еще под дождем. В такие моменты у него возникали незначительные мысли о том, чтобы зарабатывать на жизнь ремонтом обуви.


Оставалось только заняться этим. Дерево было молодым. Так как манго иногда достигал девяноста футов, его ветви должны быть скорее гибкими, чем хрупкими. Он не выглядел достаточно сильным, чтобы удержать его. Ник начал подниматься. Нижние ветви были крепкими и легко выдерживали его вес. Он быстро продвинулся примерно на полпути. Затем ветви стали тонкими и опасно изогнулись, когда он наступил на них. Держа ноги близко к туловищу, он минимизировал изгиб. Но когда он подошел к окну, даже ствол поредел. И это было добрых шесть футов от здания. Когда Ник был даже у окна, ветви закрывали весь свет от желтой лампочки. Он был заключен в темноту. Единственный способ, которым он мог увидеть окно, был темным квадратом на стене здания. Он не мог достать его от дерева.


Он начал раскачивать свой вес назад и вперед. Манго протестующе застонал, но неохотно двинулся с места. Ник снова сделал выпад. Если окно было заперто, он выломал его. Если шум принес неандертальца. он бы тоже с ним разобрался. Дерево действительно начало раскачиваться. Сделка должна была быть разовой. Если там не за что было ухватиться, он соскользнул бы головой вниз по стене здания. Это было бы немного беспорядочно. Дерево наклонилось к темному квадрату. Ник резко толкнул ногами, нащупывая воздух руками. В тот момент, когда дерево отлетело от здания, оставив его висеть ни на чем, его пальцы коснулись чего-то твердого. Проходя пальцами обеих рук, он хорошо ухватился за то, что это было, когда дерево полностью покинуло его. Колени Ника ударились о стену здания. Он висел на краю какой-то коробки. Он закинул ногу и приподнялся. Его колени погрузились в грязь. Цветочная коробка! Она был связана с подоконником.


Дерево качнулось назад, его ветви коснулись его лица. Киллмастер потянулся к окну и немедленно поблагодарил за все хорошее на земле. Мало того, что окно не было заперто, оно было приоткрыто! Он открыл ее до конца, а затем пролез. Его руки коснулись ковра. Он вытащил ноги и остался пригнуться под окном. Напротив Ника и справа от него раздался звук глубокого дыхания. Дом был тонким, высоким, квадратной формы. Ник решил, что главная комната и кухня будут внизу. Остались ванная и спальня наверху. Он снял толстые очки в пятнах дождя. Да, это будет спальня. В доме было тихо. Кроме дыхания, доносившегося из кровати, единственным другим звуком были брызги дождя за открытым окном.


Глаза Ника теперь привыкли к темной комнате. Он мог различить форму кровати и бугорок на ней. С Хьюго в руке он двинулся к кровати. Капли с его мокрой одежды не звучали на ковре, но его ботинки сжимались при каждом шаге. Он обошел изножье кровати с правой стороны. Мужчина лежал на боку, отвернувшись от Ника. На тумбочке рядом с кроватью стояла лампа. Ник прикоснулся острым лезвием Хьюго к горлу мужчины и одновременно щелкнул лампой. Комната взорвалась светом. Киллмастер держался спиной к лампе, пока глаза не привыкли к яркому свету. Мужчина повернул голову, его глаза моргнули и наполнились слезами. Он поднял руку, чтобы прикрыть глаза. Как только Ник увидел лицо, он отодвинул Хьюго немного подальше от горла мужчины.


«Что, черт возьми…» - мужчина сфокусировал взгляд на стилете в нескольких дюймах от подбородка.


Ник сказал: «Полагаю, профессор Лу».


ГЛАВА ШЕСТАЯ


Профессор Джон Лу изучил острый клинок у своего горла, затем взглянул на Ника.


«Если уберешь эту штуку, я встану с постели», - мягко сказал он.


Ник оттащил Хьюго, но держал его в руке. «Вы профессор Лу?» он спросил.


«Джон. Никто не называет меня профессором, кроме наших забавных друзей внизу. Он свесил ноги через борт






и потянулся за халатом. «Как насчет кофе?»


Ник нахмурился. Его немного смутило отношение этого человека. Он отступил, когда мужчина прошел перед ним и прошел через комнату к раковине и кофейнику.


Профессор Джон Лу был невысоким, хорошо сложенным мужчиной с черными волосами, разделенными на бок. Когда он варил кофе, его руки казались почти нежными. Его движения были плавными и точными. Очевидно, он был в отличной физической форме. Его глаза были темными с очень небольшим восточным уклоном и, казалось, проникали во все, на что он смотрел. Его лицо было широким, с высокими скулами и красивым носом. Это было чрезвычайно умное лицо. Ник предположил, что ему лет около тридцати. Он казался человеком, который знал и свою силу, и свою слабость. Прямо сейчас, когда он включал плиту, его темные глаза нервно смотрели на дверь спальни.


«Продолжай, - подумал Ник. «Профессор Лу, я бы хотел…» Его остановил профессор, который поднял руку и склонил голову набок, прислушиваясь. Ник услышал тяжелые шаги, поднимающиеся по лестнице. Оба мужчины замерли, когда ступеньки перешли к двери спальни. Ник перевел Хьюго в левую руку. Его правая рука зашла под пальто и упала на зад Вильгельмины.


В замке двери щелкнул ключ. Дверь распахнулась, и в комнату вбежал неандерталец, за которым следовал одетый в тонкую одежду мужчина поменьше. Огромный монстр указал на Ника и хмыкнул. Он двинулся вперед. Меньший мужчина положил руку на большую руку, останавливая его. Затем он вежливо улыбнулся профессору.


«Кто ваш друг, профессор?»


- быстро сказал Ник. «Крис Уилсон. Я друг Джона. Ник начал вытаскивать Вильгельмину из-за пояса. Он знал, что если профессор выдаст это, ему придется с трудом выбраться из комнаты.


Джон Лу подозрительно взглянул на Ника. Затем он ответил на улыбку маленького человечка. «Верно, - сказал он. «Я поговорю с этим человеком. В одиночестве!"


«Конечно, конечно», - сказал человечек, слегка поклонившись. "Как хотите." Он жестом вывел монстра прочь, а затем, незадолго до того, как закрыть за собой дверь, сказал: «Вы будете очень осторожны, когда говорите, не так ли, профессор?»


"Убирайся!" - крикнул профессор Лу.


Мужчина медленно закрыл дверь и запер ее.


Джон Лу повернулся к Нику, его лоб тревожно наморщился. «Ублюдки знают, что обманули меня.


Они могут позволить себе быть щедрыми ». Он изучал Ника, как будто видел его впервые. «Что, черт возьми, с тобой случилось?»


Ник ослабил хватку на Вильгельмине. Он перевел Хьюго обратно в правую руку. К моменту это стало еще более непонятным. Профессор Лу определенно не походил на человека, который хотел бы сбежать. Он знал, что Ник не был Крисом Уилсоном, но защищал его. И эта дружеская сердечность подсказывала, что он почти ожидал Ника. Но единственный способ получить ответы - это задать вопросы.


«Давай поговорим», - сказал Киллмастер.


"Еще нет." Профессор поставил две чашки. «Что вы пьете в кофе?»


"Ничего. Черный ».


Джон Лу налил кофе. «Это одна из многих моих роскошных вещей - раковина и плита. Анонсы ближайших достопримечательностей. Это то, что я могу рассчитывать за работу для китайцев ».


"Зачем тогда это делать?" - спросил Ник.


Профессор Лу бросил на него почти враждебный взгляд. «Действительно, почему», - сказал он без чувств. Затем он взглянул на запертую дверь спальни и снова на Ника. «Кстати, как, черт возьми, ты сюда попал?»


Ник кивнул в сторону открытого окна. «Забрался на дерево», - сказал он.


Профессор громко рассмеялся. "Красиво. Просто прекрасно. Можешь поспорить, завтра они срубят то дерево. Он указал на Хьюго. «Ты собираешься ударить меня этой штукой или убрать ее?»


«Я еще не решил».


«Ну, пей кофе, пока принимаешь решение». Он протянул Нику чашку, затем подошел к тумбочке, на которой, помимо лампы, стояли небольшой транзисторный радиоприемник и пара очков. Он включил радио, набрал номер британской станции, работающей на всю ночь, и прибавил громкость. Когда он надел очки, он выглядел довольно ученым. Указательным пальцем он указал Ника на плиту.


Ник последовал за ним, решив, что он, вероятно, мог бы взять этого человека, если бы ему пришлось, без Хьюго. Он убрал стилет.


У плиты профессор сказал: «Ты же осторожный, правда?»


"Комната прослушивается, не так ли?" - сказал Ник.


Профессор поднял брови. «И тоже умный. Я только надеюсь, что ты такой сообразительный, как выглядишь. Но ты прав. Микрофон в лампе. Мне потребовалось два часа, чтобы найти его ».


«Но почему, если ты здесь один?»


Он пожал плечами. «Может, я говорю во сне».


Ник отпил кофе и полез в промокшее пальто за одной из сигарет. Они были влажными, но он все равно зажег одну. Профессор отказался от предложенного.


- Профессор, - сказал Ник. «Все это меня немного сбивает с толку».


"Пожалуйста! Зовите меня Джон ».


«Хорошо, Джон. Я знаю, что вы хотите уйти. Тем не менее, судя по тому, что я видел и слышал в этой комнате, у меня сложилось впечатление, что вас заставляют делать это ».


Джон бросил оставшийся кофе в раковину, затем прислонился к ней, наклонив голову.





т. «Я должен быть осторожен», - сказал он. «Приглушенная осторожность. Я знаю, что ты не Крис. Это значит, что вы можете быть из нашего правительства. Я прав?"


Ник отпил кофе. "Может быть."


«Я много думал в этой комнате. И я решил, что если агент попытается связаться со мной, я расскажу ему настоящую причину, по которой я дезертирую, и попытаюсь заставить его помочь мне. Я не могу справиться с этим в одиночку. Он выпрямился и посмотрел прямо на Ника. В его глазах стояли слезы. «Бог знает, я не хочу идти». Его голос дрогнул.


"Тогда почему ты?" - спросил Ник.


Джон глубоко вздохнул. «Потому что у них есть моя жена и сын в Китае».


Ник поставил кофе. Он в последний раз затянулся сигаретой и бросил ее в раковину. Но хотя его движения были медленными и неторопливыми, его мозг работал, переваривая, отбрасывая, сохраняя, и вопросы выделялись, как яркие неоновые вывески. Этого не могло быть. Но если бы это было правдой, это могло бы многое объяснить. Неужели Джон Лу был вынужден бежать? Или он давал Нику красивую снежную работу? В его голове начали складываться инциденты. У них была форма и, как гигантская головоломка, они начали сливаться, образуя определенную картину.


Джон Лу изучал лицо Ника, его темные глаза были обеспокоены, задавая невысказанные вопросы. Он нервно заламывал руки. Затем он сказал: «Если ты не тот, кем я тебя считаю, значит, я только что убил свою семью».


"Как так?" - спросил Ник. Он смотрел в глаза мужчине. Глаза всегда могли сказать ему больше, чем произнесенное слово.


Джон начал расхаживать вперед и назад перед Ником. «Мне сообщили, что, если я кому-нибудь расскажу, мою жену и сына убьют. Если ты такой, каким я тебя считаю, может, я смогу убедить тебя помочь мне. Если нет, то я их только что убил.


Ник взял свой кофе, потягивая его, его лицо выражало лишь легкий интерес. «Я только что разговаривал с вашей женой и сыном», - внезапно сказал он.


Джон Лу остановился и повернулся к Нику. «Где ты с ними разговаривал?»


«Орландо».


Профессор полез в карман халата и достал фотографию. «Это с кем вы говорили?»


Ник посмотрел на фото. Это была фотография жены и сына, которых он встретил во Флориде. «Да», - сказал он. Он начал отдавать фото обратно, но остановился. Что-то было в этой картине.


«Посмотрите внимательно, - сказал Джон.


Ник более внимательно изучил фотографию. Конечно! Это было фантастически! На самом деле разница была. Женщина на фото выглядела немного стройнее. У нее было очень мало макияжа глаз, если он вообще был. Ее нос и рот имели другую форму, что делало ее красивее. И глаза мальчика были ближе друг к другу, с той же проницательной чертой, что и у Джона. У него был женский рот. Да, разница была, ладно. Женщина и мальчик на фото были не такими, как те двое, с которыми он разговаривал в Орландо. Чем дольше он изучал картинку, тем больше различий мог уловить. Во-первых, улыбка и даже форма ушей.


"Хорошо?" - с тревогой спросил Джон.


"Одну минуту." Ник подошел к открытому окну. Внизу, во внутреннем дворике, расхаживал неандерталец. Дождь утих. Наверное, к утру все закончится. Ник закрыл окно и снял мокрое пальто. Профессор видел, как Вильгельмина застряла у него за поясом, но теперь это не имело значения. Все в этом задании изменилось. Ответы на его вопросы приходили к нему один за другим.


Он должен был сначала уведомить Хока. Поскольку женщина и мальчик в Орландо были притворщиками, они работали на Чи Корн. Хоук знает, как с ними бороться. Пазл собрался в его голове, делая картину более ясной. Тот факт, что Джон Лу был вынужден бежать, объяснял почти все. Как причина, по которой за ним в первую очередь следили. И враждебное отношение фальшивой миссис Лу. Чи Корны хотели убедиться, что он никогда не дойдет до профессора. Как Крис Уилсон, он, возможно, смог бы убедить своего друга Джона даже пожертвовать своей семьей. Ник в этом сомневался, но для красных это прозвучит разумно. Это было не для них.


До Ника дошли инциденты, которые, казалось, не имели большого значения, когда они произошли. Например, когда Осса пытался его купить. Его спрашивают, есть ли у Ника семья. Киллмастер в то время ничего к нему не привязывал. Но теперь - похитили бы они его семью, если бы она была у него? Конечно, были бы. Они бы ни перед чем не остановились, чтобы поймать профессора Лу. То соединение, над которым работал Джон, должно быть много для них значило. Еще один случай произошел с ним - вчера, когда он впервые встретил, как он думал, миссис Лу. Он попросил поговорить с ней. И она усомнилась в этом слове. Болтовня, устаревшая, перегруженная, почти никогда не используемая, но слово знакомое всем американцам. Она не знала, что это значит. Естественно, она этого не сделала, потому что она была красной китаянкой, а не американкой. Это было красиво, профессионально и, говоря словами Джона Лу, просто красиво.


Профессор стоял перед раковиной, сцепив руки перед собой. Его темные глаза впились в голову Ника, выжидающие, почти испуганные.


Ник сказал: «Хорошо, Джон. Я то, что ты думаешь обо мне. Я не могу





прямо сейчас расскажу вам все, кроме того, что я агент одной разведывательной ветви нашего правительства ».


Казалось, что мужчина прогнулся. Его руки опустились на бок, подбородок уперся в грудь. Он сделал долгий, глубокий, дрожащий вдох. «Слава Богу, - сказал он. Это было чуть выше шепота.


Ник подошел к нему и вернул фотографию. «Теперь тебе придется полностью мне доверять. Я тебе помогу, но ты должен мне все рассказать.


Профессор кивнул.


«Начнем с того, как они похитили твою жену и сына».


Джон, казалось, немного оживился. «Ты не представляешь, как я рад, что разговариваю с кем-то об этом. Я так долго ношу это внутри себя ». Он потер руки вместе. «Еще кофе?»


«Нет, спасибо, - сказал Ник.


Джон Лу задумчиво почесал подбородок. «Все началось около полугода назад. Когда я пришел с работы, перед моим домом стоял фургон. Вся моя мебель была у двух мужчин. Кэти и Майка нигде не было. Когда я спросил этих двух мужчин, что, черт возьми, они думают, что они делают, один из них дал мне инструкции. Он сказал, что мои жена и сын едут в Китай. Если я когда-нибудь захочу снова увидеть их живыми, лучше сделаю, как они сказали.


«Сначала я подумал, что это кляп. Они дали мне адрес в Орландо и сказали, чтобы я поехал туда. Я шел с этим, пока не добрался до дома в Орландо. Вот она. И мальчик тоже. Она никогда не называла мне своего настоящего имени, я просто называл ее Кэти и мальчика Майком. Когда мебель была перенесена и двое парней ушли, она уложила мальчика спать, а затем разделась прямо передо мной. Она сказала, что на какое-то время будет моей женой, и с таким же успехом мы можем сделать это убедительным. Когда я отказался ложиться с ней в постель, она сказала мне, что мне лучше сотрудничать, иначе Кэти и Майк умрут ужасной смертью ".


Ник сказал: «Вы прожили вместе как муж и жена шесть месяцев?»


Джон пожал плечами. "Что еще я мог сделать?"


«Разве она не давала вам никаких инструкций или не говорила, что будет дальше?»


«Да, на следующее утро. Она сказала мне, что вместе мы заведем новых друзей. Я использовал свою работу как предлог, чтобы избегать старых друзей. Когда я составлял формулу соединения, я отвозил его в Китай, передавал красным, а затем снова виделся с женой и мальчиком. Честно говоря, я был напуган до смерти из-за Кэти и Майка. Я видел, что она отчитывалась перед красными, поэтому мне пришлось делать все, что она сказала. И я не мог понять, насколько она походила на Кэти.


«Итак, теперь вы завершили формулу», - сказал Ник. "У них это есть?"


«Вот и все. Я не доделал. У меня до сих пор нет, я не мог сосредоточиться на своей работе. А через шесть месяцев все стало немного тяжелее. Мои друзья настаивали, и у меня заканчивались оправдания. Она, должно быть, получила известие сверху, потому что внезапно сказала мне, что я буду работать на территории в Китае. Она сказала мне объявить о моем бегстве. Она останется на неделю или две, а затем исчезнет. Все подумают, что она присоединилась ко мне ».


«А что насчет Криса Уилсона? Разве он не знал, что женщина была фальшивкой?


Джон улыбнулся. «Ах, Крис. Знаете, он холостяк. Вдали от работы мы никогда не собирались вместе из-за безопасности НАСА, а в основном потому, что Крис и я не путешествовали в одних и тех же социальных кругах. Крис - охотник за девушками. О, я уверен, что ему нравится его работа, но его основная мысль обычно сосредоточена на девушках.


"Я вижу." Ник налил себе еще чашку кофе. «Это соединение, над которым вы работаете, должно иметь большое значение для Чи Корн. Можете ли вы сказать мне, что это такое, не вдаваясь в технические подробности? "


"Конечно. Но формула еще не окончена. Когда и если я закончу, это будет в виде тонкой мази, что-то вроде крема для рук. Вы намазываете его: на вашу кожу, и, если я прав, это должно сделать кожу невосприимчивой к солнечным лучам, теплу и радиации. Он будет иметь своего рода охлаждающий эффект на кожу, который защитит космонавтов от вредных лучей. Кто знает? Если я буду работать над этим достаточно долго, я смогу даже усовершенствовать его до такой степени, что им не понадобятся космические костюмы. Красные хотят его из-за его защиты от ядерных ожогов и радиации. Если бы она была у них, мало что могло бы помешать им объявить миру ядерную войну ».


Ник отпил кофе. «Имеет ли это какое-либо отношение к открытию, которое вы сделали еще в 1966 году?»


Профессор провел рукой по волосам. «Нет, это было совсем другое. Повозившись с электронным микроскопом, мне посчастливилось найти способ изолировать определенные типы кожных заболеваний, которые сами по себе не были серьезными, но, когда их охарактеризовали, я предложил небольшую помощь в диагностике более серьезных заболеваний, таких как язвы, опухоли и, возможно, рак ».


Ник усмехнулся. «Ты слишком скромный. Насколько я понимаю, это было больше, чем просто небольшая помощь. Это был большой прорыв ».


Джон пожал плечами. «Вот что они говорят. Может, они немного преувеличивают ».


Ник не сомневался, что разговаривает с блестящим человеком. Джон Лу был ценен не только для НАСА, но и для своей страны. Киллмастер знал, что он должен не дать Красным получить его. Он допил свой кофе





и спросил: «Ты хоть представляешь, как красные узнали о комплексе?»


Джон покачал головой. "Нет."


«Как долго вы над этим работали?»


«На самом деле, я получил эту идею, когда учился в колледже. Некоторое время я крутил это в голове, даже сделал несколько заметок. Но только год назад я действительно начал воплощать идеи в жизнь ».


«Вы рассказывали об этом кому-нибудь?»


«О, в колледже я мог бы упомянуть об этом нескольким друзьям. Но когда я был в НАСА, я никому не сказал, даже Кэти ».


Ник снова подошел к окну. Небольшой транзисторный радиоприемник исполнил британскую походную песню. За окном огромный мужчина все еще скрывался во внутреннем дворике. Киллмастер закурил влажную сигарету с золотым наконечником. Его кожа стала холодной из-за мокрой одежды, которую он носил. «Все сводится к тому, - сказал он больше себе, чем Джону, - так это сломать власть китайских красных».


Джон почтительно молчал.


Ник сказал: «Я должен вывезти твою жену и мальчика из Китая». Сказать, что это было легко, но Ник знал, что исполнение этого снова будет чем-то другим. Он повернулся к профессору. «Вы хоть представляете, где они могут быть в Китае?»


Джон пожал плечами. "Нет."


«Кто-нибудь из них сказал что-нибудь, что могло бы дать вам ключ к разгадке?»


Профессор на мгновение задумался, потирая подбородок. Затем он покачал головой, слабо улыбаясь. «Боюсь, что я мало чем помогу, правда?»


"Все в порядке." Ник потянулся за мокрым пальто на кровати, втянул в него широкие плечи. «Ты хоть представляешь, когда тебя заберут в Китай?» он спросил.


Лицо Джона, казалось, немного просветлело. - Думаю, я могу вам помочь. Я слышал, как два спортсмена внизу говорили о том, что, по-моему, они договорились о полуночи в следующий вторник.


Ник посмотрел на часы. Было три десять утра, среда. У него было меньше недели, чтобы найти, добраться и увезти жену и мальчика из Китая. Это выглядело не очень хорошо. Но обо всем по порядку. Ему нужно было сделать три вещи. Во-первых, ему пришлось сфальсифицировать заявление с Джоном через микрофон, чтобы двое внизу не разозлились. Во-вторых, он должен был выбраться из этого дома целым и невредимым. И третье: ему придется сесть в скремблер и рассказать Хоуку о фальшивых жене и мальчике в Орландо. После этого ему придется играть наугад.


Ник жестом подозвал Джона к лампе. «Можете ли вы сделать так, чтобы это радио пищало, как будто оно было статическим?» он прошептал.


У Джона был озадаченный вид. "Конечно. Но почему. В его глазах появилось понимание. Не говоря ни слова, он возился с радио. Он взвизгнуло, а затем утихло.


Ник сказал: «Джон, ты уверен, что я не смогу убедить тебя вернуться со мной?»


«Нет, Крис. Я так хочу ».


Нику это показалось немного банальным, но он надеялся, что двое внизу купились на это.


«Хорошо, - сказал Ник. «Им это не понравится, но я им скажу. Как мне выбраться из этого места? »


Джон нажал маленькую кнопку, встроенную в тумбочку.


Двое мужчин молча пожали друг другу руки. Ник подошел к окну. Неандертальца больше не было во внутреннем дворике. На лестнице послышались шаги.


«Прежде, чем ты уйдешь», - прошептал Джон. «Я хотел бы знать настоящее имя человека, который мне помогает».


«Ник Картер. Я агент AX. "


В замке щелкнул ключ. Дверь медленно открыл мужчина поменьше. Чудовища с ним не было.


«Мой друг уходит, - сказал Джон.


Элегантно одетый мужчина вежливо улыбнулся. «Конечно, профессор». Он принес в комнату запах дешевого одеколона.


«До свидания, Джон, - сказал Ник.


«До свидания, Крис».


Когда Ник вышел из комнаты, мужчина закрыл и запер дверь. Он вытащил из-за пояса автомат армейского 45-го калибра. Он указал им на живот Ника.


"Что это?" - спросил Ник.


У ловкого человека все еще была вежливая улыбка. «Страхование, что вы оставите настихо».


Ник кивнул и начал спускаться по лестнице вместе с мужчиной позади него. Если он попробует что-нибудь, то может подвергнуть профессора опасности. Другого мужчины по-прежнему не было.


У входной двери ловкий мужчина сказал: «Я не знаю, кто вы на самом деле. Но мы не настолько глупы, чтобы полагать, что вы и профессор слушали британскую музыку, пока были там. Что бы вы ни задумали, не пробуйте. Теперь мы знаем твое лицо. И за вами будут внимательно следить. Вы уже подвергли этих людей большой опасности ». Он открыл дверь. «До свидания, мистер Уилсон, если это ваше настоящее имя».


Ник знал, что этот мужчина имел в виду жену и мальчика, когда сказал «заинтересованные лица». Знали ли они, что он агент? Он вышел в ночной воздух. Дождь снова превратился в туман. Дверь была закрыта и заперта за ним.


Ник глубоко вдохнул свежий ночной воздух. Он пошел. В такой час у него было мало шансов поймать такси в этом районе. Его главным врагом сейчас было время. Через два-три часа будет светло. И он даже не знал, где искать жену и мальчика. Он должен был связаться с Хоуком.


Киллмастер собирался перейти улицу, когда огромный обезьяночеловек вышел из дверного проема, преградив ему путь. Волосы встали дыбом на шее Ника. Так что ему придется иметь дело




все-таки с этим существом. Не говоря ни слова, монстр подошел к Нику и потянулся к его горлу. Ник пригнулся и уклонился от монстра. Размер мужчины был потрясающим, но из-за этого он двигался медленно. Ник ударил его раскрытой ладонью по уху. Это не волновало его. Человек-обезьяна схватил Ника за руку и швырнул его, как тряпичную куклу, на здание. Голова Киллмастера ударилась о твердую конструкцию. У него закружилась голова.


К тому времени, как он вышел из него, чудовище уже держало горло в его огромных волосатых руках. Он поднял Ника с ног. Ник почувствовал, как кровь забивается у него в голове. Он порезал мужчине уши, но движения его казались мучительно медленными. Он ударил ногой в пах, зная, что его удары достигают своей цели. Но мужчина, казалось, даже не чувствовал этого. Его руки сильнее сжали горло Ника. Каждый удар, который нанес Ник, убил бы обычного человека. Но этот неандерталец даже не моргнул. Он просто стоял, расставив ноги, удерживая Ника за горло, со всей силой в этих огромных руках. Ник начал видеть вспышки цвета. Его сила ушла, он не чувствовал силы в своих ударах. Паника перед надвигающейся смертью сжала его сердце. Он терял сознание. Он должен был сделать что-то быстро! Хьюго работал бы слишком медленно. Он мог, вероятно, ударить человека двадцать раз, прежде чем убить его. К тому времени для него будет уже слишком поздно.


Вильгельмина! Казалось, он двигался медленно. Его рука вечно добралась до «Люгера». Будет ли у него сила нажать на курок? Вильгельмина была вне его пояса. Он воткнул ствол мужчине в горло и изо всех сил спустил курок. Отдача чуть не выбила «Люгер» у него из руки. Подбородок и нос этого человека были немедленно выбиты из головы. Взрыв эхом разнесся по безлюдным улицам. Глаза мужчины бесконтрольно моргнули. Его колени начали дрожать. И все же сила в его руках оставалась. Ник воткнул ствол в мясистый левый глаз чудовища и снова нажал на курок. Выстрел оторвал мужчине лоб. Его ноги начали подгибаться. Пальцы Ника коснулись улицы. Он почувствовал, как руки ослабили хватку на его горле. Но жизнь уходила от него. Он мог задержать дыхание на четыре минуты, но это уже прошло. Мужчина не отпускал его достаточно быстро. Ник снова выстрелил дважды, полностью оторвав голову обезьяно-человека. Руки упали с его горла. Монстр отшатнулся, лишившись головы. Его руки поднялись туда, где должно было быть лицо. Он упал на колени, а затем перевернулся, как только что срубленное дерево.


Ник закашлялся и упал на колени. Он глубоко вздохнул, почувствовав едкий запах ружейного дыма. В окнах по всему району загорелись свет. Район оживал. Будет полиция, а Нику не до полиции. Он заставил себя двигаться. Все еще задыхаясь, он пробежал до конца квартала и быстро пошел прочь из района. Издалека он услышал необычный звонок сирены британской полиции. Потом он понял, что все еще держит Вильгельмину в руке. Он быстро засунул люгер за пояс. За свою карьеру киллмастера для AX он много раз был близок к смерти. Но он никогда не был так близок.


Как только красные обнаружат беспорядок, который он только что оставил, они немедленно свяжут это со смертью Оссы. Если бы меньший по размеру человек, который был с Оссой, был еще жив, он бы уже связался с ними. Они соединили эти две смерти вместе с его визитом к профессору Лу и знали, что он был агентом. Он мог почти предположить, что его прикрытие сейчас раскрыто. Он должен был связаться с Хоуком. Профессор, а также его семья находились в большой опасности. Ник на ходу покачал головой. Это задание шло совсем не так.


ГЛАВА СЕДЬМАЯ


Безошибочный голос Хоука донесся до Ника через скремблер. «Что ж, Картер. Судя по тому, что вы мне сказали, похоже, что ваше задание изменилось ".


«Да, сэр», - сказал Ник. Он только что известил Хока. Он был в своем гостиничном номере на стороне Виктории в Гонконге. За окном начинала немного тускнеть ночная тьма.


Хоук сказал: «Вы знаете ситуацию там лучше, чем я. По этому поводу я разберусь с женщиной и мальчиком. Вы знаете, что нужно делать ».


«Да», - сказал Ник. «Мне нужно найти способ найти жену и сына профессора и вывезти их из Китая».


«Позаботьтесь об этом любым возможным способом. Я приеду в Гонконг во вторник днем ​​».


"Да сэр." Как всегда, подумал Ник, Хоука интересуют результаты, а не методы. Киллмастер мог использовать любой метод, который ему был нужен, если он приносил результаты.


«Удачи», - сказал Хоук, заканчивая разговор.


Киллмастер переоделся в сухой деловой костюм. Поскольку подкладка вокруг его талии не промокла, он оставил ее там. Было немного нелепо носить его до сих пор, особенно с учетом того, что он был почти уверен, что раскрыл свое прикрытие. Но он планировал переодеться, как только узнает, куда направляться в Китай. А вокруг его талии было удобно носить его. Он знал одежду





Когда он собирался надеть их, он был немного потрепан из-за порезов кинжалом на животе. Если бы у него не было набивки, его живот был бы разрезан, как у только что пойманной рыбы.


Ник сомневался, узнает ли Хоук чему-нибудь от женщины из Орландо. Если бы она была так хорошо обучена, как он думал, она бы убила и себя, и мальчика, прежде чем что-нибудь скажет.


Киллмастер потер синяк в горле. Он уже начал обесцвечиваться. Где ему начать искать жену и сына профессора? Он может вернуться в дом и заставить говорить красиво одетого мужчину. Но он уже подверг Джона Лу достаточно опасности. Если не дом, то где? Ему нужно было с чего начать. Ник стоял у окна, глядя на улицу. Теперь на тротуаре было мало людей.


Он внезапно почувствовал голод. Он не ел с тех пор, как заселился в отель. Мелодия преследовала его, как и некоторые песни. Это был один из номеров, который спела девушка. Ник перестал тереть горло. Это была соломинка, вероятно, ничего не значившая. Но, по крайней мере, с этого можно было начать. Он бы что-нибудь поел, а затем вернулся в «Прекрасный бар».


Осса переоделся там, что могло означать, что он кого-то знал. Даже в этом случае не было никакой гарантии, что кто-нибудь ему поможет. Но опять же, это было место для начала.


В столовой отеля Ник выпил стакан апельсинового сока, а затем тарелку яичницы с хрустящим беконом, тосты и три чашки черного кофе. Он задержался над последней чашкой кофе, давая еде время успокоиться, затем откинулся на спинку стула и закурил сигарету из свежей пачки. Именно тогда он заметил, что мужчина наблюдает за ним.


Он был снаружи, сбоку от одного из окон отеля. Время от времени он выглядывал, чтобы убедиться, что Ник все еще там. Киллмастер узнал в нем жилистого мужчину, который был с Оссой в баре Wonderful. Они определенно не теряли времени зря.


Ник оплатил чек и вышел на улицу. Ночная тьма превратилась в темно-серый. Здания больше не были огромными темными формами. Они имели форму, и их можно было увидеть через двери и окна. Большинство машин на улицах - это такси, которым все еще нужно было включать фары. Мокрые бордюры и улицы теперь было легче различить. Тяжелые облака все еще висели низко, но дождь прекратился.


Киллмастер направился к пристани парома. Теперь, когда он знал, что за ним снова следят, ему незачем было идти в «Прекрасный бар». По крайней мере, пока. Этот жилистый мужчина мог бы ему многое рассказать, если бы его можно было заставить говорить. В первую очередь нужно было поменять позиции. Ему пришлось на мгновение потерять этого человека, чтобы он мог последовать за ним. Это была авантюра. У Ника было предчувствие, что жилистый мужчина не был поклонником-любителем, как двое других.


Прежде чем он добрался до парома, Ник проехал по переулку. Он подбежал к концу и стал ждать. Жилистый мужчина бегом свернул за угол. Ник быстро пошел, слыша, как мужчина сокращает разрыв между ними. На другом углу улицы Ник сделал то же самое: завернул за угол, быстро пробежал до конца квартала, а затем перешел на быструю прогулку. Мужчина остался с ним.


Вскоре Ник приехал в район Виктории, который он любил называть матросской площадкой. Это был участок узких улиц с ярко освещенными решетками по бокам. Обычно в районе было шумно, играла музыка из музыкальных автоматов, и проститутки стояли на каждом углу. Но ночь подходила к концу. Огни по-прежнему ярко светили, но музыкальные автоматы работали тихо. Уличные проститутки либо уже получили свои оценки, либо сдались. Ник искал некий бар, не тот, который он знал, а тот, который подходил бы для его целей. Эти секции были одинаковы во всех крупных городах мира. Здания всегда были двухэтажными. На первом этаже располагались бар, музыкальный автомат и танцпол. Девочки плавали здесь, позволяя себе увидеть себя. Когда один моряк проявил интерес, он пригласил ее на танец, купил ей несколько напитков и начал торговаться из-за цены. Как только цена была установлена ​​и уплачена, девушка повела моряка наверх. Второй этаж выглядел как холл гостиницы с равномерно расположенными по бокам комнатами. У девушки обычно была своя комната, где она жила и работала. В нем было немного - кровать, конечно, шкаф и комод для ее нескольких безделушек и вещей. Планировка каждого здания была одинаковой. Ник хорошо их знал.


Если его план собирался сработать, ему нужно было увеличить разрыв между ним и его последователем. Секция занимала примерно четыре квадратных блока, что не давало ему большого пространства для работы. Пора было начинать.


Ник завернул за угол и побежал на полной скорости. На полпути через квартал он дошел до короткого переулка, заблокированного деревянным забором на другом конце. По обеим сторонам переулка стояли мусорные баки. Киллмастер знал, что у него больше нет покрова тьмы. Он должен использовать свою скорость. Он быстро побежал к забору, оценив его высоту примерно в десять футов. Сбоку он перетянул один из мусорных баков, залез на него и перелез через забор. С другой стороны, он взлетел до конца квартала, завернул за угол и




нашел здание, которое искал. Он сидел на острие блока треугольной формы. С другой стороны улицы можно было легко увидеть, как кто-то выходит или входит. К стене примыкал навес с навесом, крыша которого находилась прямо под одним из окон второго этажа. Ник сделал мысленную отметку о том, где будет находиться комната, когда побежал к бару.


Неоновая вывеска над входной дверью гласила «Club Delight». Он был ярким, но не мигал. Дверь была открыта. Ник вошел. В комнате было темно. Слева от него на половину длины комнаты тянулась барная стойка с загнутыми под разными углами стульями. Матрос занял один из табуретов, положив голову на перекладину. Справа от Ника молчал музыкальный автомат, залитый ярким синим светом. Пространство между баром и музыкальным автоматом использовалось для танцев. Кроме того, будки были пустыми, за исключением последней.


Там была толстая женщина, склонившаяся над бумагами. Тонкие очки без оправы лежали на кончике ее выпуклого носа. Она выкурила длинную сигарету, воткнутую в мундштук. Когда Ник вошел, она взглянула на него, не поворачивая головы, просто закатила глаза к верхним глазкам и посмотрела на него поверх очков. Все это было видно за то время, которое Нику потребовалось, чтобы добраться от входной двери до лестницы, которая находилась слева от него, в конце бара. Ник не колебался. Женщина открыла рот, чтобы что-то сказать, но когда слово прозвучало, Ник уже был на четвертой ступеньке. Он продолжал подниматься, делая по две ступеньки за раз. Когда он достиг вершины, он был в коридоре. Он был узким, с одним фонарем на полпути вниз, с глубоким ковром и пахло сном, сексом и дешевыми духами. Комнаты не совсем были комнатами, но с каждой стороны были загорожены перегородки. Стены были высотой около восьми футов, а потолок здания простирался более чем на десять футов. Ник решил, что окно, которое он хотел, будет третьей комнатой справа от него. Когда он начал это делать, он заметил, что двери, отделяющие комнаты от холла, были из дешевой фанеры, выкрашенной в яркие цвета, с приклеенными к ним мишурными звездами. У звезд были имена девочек, у каждой разные. Он прошел мимо дверей Марго и Лилы. Он хотел Вики. Киллмастер планировал быть настолько вежливым, насколько у него было время, но он не мог медлить с объяснениями. Когда он попытался открыть дверь Вики и обнаружил, что она заперта, он отступил и одним сильным ударом расколол замок. Дверь распахнулась, с шумом ударилась о стену и упала под углом со сломанной верхней петлей.


Вики была занята. Она лежала на маленькой кровати, ее пухлые, гладкие ноги были широко расставлены, соответствуя толчкам большого рыжеволосого мужчины на ней. Ее руки крепко обвились вокруг его шеи. На обнаженных ягодицах мужчины напряглись мышцы, а спина блестела от пота. Его большие руки полностью покрыли ее пышную грудь. Юбка и трусики Вики лежали скомканным комком у кровати. Матросская форма была аккуратно накинута на комод.


Ник уже подошел к окну, пытаясь открыть его, прежде чем матрос его заметил.


Он поднял голову. "Привет!" он крикнул. «Кто ты, черт возьми?»


Он был мускулистым, большим и красивым. Теперь он стоял на локтях. Волосы на его груди были густыми и ярко-красными.


Окно как будто заклинило. Ник не мог открыть его.


Голубые глаза матроса вспыхнули гневом. «Я задал вам вопрос, спорт», - сказал он. Его колени поднимались. Он собирался покинуть Вики.


Вики крикнула: «Мак! Maк! »


«Должно быть, Мак является вышибалой», - подумал Ник. Наконец он освободил окно. Он повернулся к паре, одарив их самой широкой мальчишеской улыбкой. «Просто прохожу, ребята», - сказал он.


Гнев покинул глаза моряка. Он начал улыбаться, затем усмехнулся и, наконец, засмеялся вслух. Это был от души, громкий смех. «Это довольно забавно, если подумать, - сказал он.


Ник просунул правую ногу через открытое окно. Он остановился, полез в карман и вытащил десять гонконгских долларов. Он скомкал ее и осторожно бросил матросу. «Развлекайтесь, - сказал он. Затем: "Это хорошо?"


Моряк с ухмылкой взглянул на Вики, затем на Ника. «У меня было и хуже».


Ник помахал рукой, затем спустился с четырех футов на крышу сарая. В конце он упал на колени и перекатился через край. До улицы было восемь футов вниз. Он завернул за угол здания и скрылся из виду за окном, затем бросился через улицу и пошел обратно. Он оставался в тени, держась поближе к барной стойке, пока не вернулся обратно к окну. Теперь он находился прямо через дорогу от бара, откуда ему было видно три стороны здания. Не сводя глаз с окна, он вступил в тень, прислонился спиной к забору напротив него и остановился.


Было достаточно светло, чтобы ясно видеть окно. Ник увидел, как сквозь него торчат голова и плечи жилистого мужчины. В правой руке он держал армейский .45. «У этой группы определенно была страсть к армейским .45-м», - подумал Ник. Мужчина не торопился, осматривая улицу.


Затем Ник услышал голос моряка. "Все в порядке сейчас.





Это уже слишком. Веселье - это весело - один парень, хорошо, но двое - чертовски много ». Ник увидел, как рука моряка обняла мужчину за грудь и затащила обратно в комнату. «Черт побери, клоун. Посмотри на меня, когда я с тобой разговариваю.


«Мак! Mac! » - крикнула Вики.


Тогда матрос сказал: «Не направляй на меня пистолет, дружище. Я запихну это тебе в глотку и заставлю тебя съесть.


Раздавалось возня, звук трескающегося дерева, треск сжатого кулака в лицо. Стекло разбилось, на пол упали тяжелые предметы. И Вики закричала: «Мак! Mac! »


Ник улыбнулся и прислонился к забору. Он покачал головой, полез в карман пальто и закурил одну из своих сигарет с золотым наконечником. Шум из окна не утихал. Ник спокойно курил сигарету. Из окна раздался третий голос, низкий, требовательный. Армейский .45 пробил верхнюю часть окна и приземлился на крыше сарая. «Наверное, Мак, - подумал Ник. Он выпустил в воздух кольца дыма. Как только жилистый мужчина вышел из здания, он последовал за ним. Но это выглядело так, как будто это займет довольно много времени.


ГЛАВА ВОСЬМАЯ


Рассвет наступил без солнца; он оставался скрытым за темными облаками. В воздухе все еще было холодно. Рано утром на улицах Гонконга стали появляться люди.


Ник Картер прислонился к забору и прислушался. Гонконг открыл глаза, потянулся, готовясь к новому дню. Во всех городах было шумно, но ночной шум каким-то образом отличался от шума раннего утра. Дым вился с крыш, смешиваясь с низкими облаками. В воздухе стоял запах готовящейся еды.


Ник наступил на окурок седьмой сигареты. Из окна не доносилось ни звука больше часа. Ник надеялся, что моряк и Мак оставили достаточно жилистого человека, чтобы следовать за ним. Этот человек был соломинкой, за которую ухватился Ник. Если бы он не расплатился, было бы потрачено много времени. А времени было то, чего у Ника не было.


Куда пойдет этот человек? Ник надеялся, что как только он поймет, что потерял того, за кем должен был следовать, он доложит своему начальству. Это дало бы Нику две соломинки.


Вдруг появился мужчина. Он как бы выскочил из парадной двери, совсем не очень хорошо выглядел. Его шаги остановились, пошатнулись. Пальто его костюма было разорвано через плечо. Его лицо побледнело от синяков, оба глаза начали опухать. Некоторое время он бесцельно бродил, не зная, куда идти. Затем он медленно двинулся к гавани.


Ник подождал, пока мужчина почти скрылся из виду, и двинулся за ним. Мужчина двигался медленно, мучительно. Казалось, что каждый шаг требует огромных усилий. Киллмастер хотел, чтобы этого человека задержали, а не забили до полусмерти. Однако он мог оценить чувства моряка. Никто не любит, когда его прерывают. Особенно дважды. И он вообразил, что этот жилистый мужчина совершенно лишен юмора. Он, наверное, стал агрессивным, размахивая этим 45-м калибром. Тем не менее, Ник сочувствовал этому человеку, но он мог понять, почему моряк сделал то, что он сделал.


Выйдя из игровой площадки для моряков, мужчина, казалось, немного оживился. Его шаги стали более неторопливыми, быстрыми. Казалось, он только что решил, куда идет. Ник отставал на два квартала. Пока что мужчина ни разу не оглянулся.


И только когда они достигли доков вдоль гавани, Ник понял, куда направляется этот человек. Паром. Он собирался вернуться в Коулун. Или он был оттуда? Мужчина подошел к утренней толпе на лестничной площадке и остановился на краю. Ник держался возле зданий, стараясь не попадаться на глаза. Похоже, этот человек не знал, что он хотел делать. Дважды он отступал от площадки и возвращался. Казалось, избиение повлияло на его разум. Он посмотрел на людей вокруг него, затем на гавань, куда должен был идти паром. Он двинулся обратно по причалу, остановился и намеренно ушел от пристани. Ник озадаченно нахмурился, подождал, пока мужчина почти скрылся из виду, затем последовал за ним.


Крепкий мужчина провел Ника прямо в его гостиницу. Снаружи, под тем же уличным фонарем, где встретились Осса и тот мужчина, он остановился и посмотрел на окно Ника.


Этот парень просто не сдавался. Тогда Ник понял действия этого человека на пароме. Он должен был работать таким образом. Если бы он сообщил о том, что на самом деле произошло, своему начальству, они, вероятно, убили бы его. Неужели он действительно собирался перейти в Коулун? Или он направлялся куда-то на причал? Он посмотрел через гавань и двинулся вдоль причала. Может быть, он знал, что Ник его догнал, и подумал, что попробует немного запутать.


В одном Ник был уверен: мужчина перестал двигаться. И вы не можете следовать за человеком, который вас никуда не ведет. Пришло время поговорить.


Крепкий мужчина не двинулся с фонарного столба. Он посмотрел на комнату Ника, как будто молился, чтобы в ней был Киллмастер.


На тротуарах стало людно. Люди стремительно двигались по ним, уворачиваясь друг от друга. Ник знал, что ему нужно быть осторожным. Он не хотел, чтобы вокруг была толпа, когда он противостоит врагу.





В дверном проеме здания через дорогу от отеля Ник перевел Вильгельмину с пояса в правый карман пальто. Он держал руку в кармане, держа палец на спусковом крючке, как в старых фильмах о гангстерах. Затем он двинулся через улицу.


Этот жилистый мужчина был так погружен в свои мысли и смотрел в окно отеля, что даже не заметил, как подошел Ника. Ник подошел к нему сзади, положил левую руку мужчине на плечо и воткнул ствол «Вильгельмины» ему в поясницу.


«Вместо того, чтобы смотреть на комнату, давайте вернемся к ней», - сказал он.


Мужчина напрягся. Его взгляд переместился на носки ботинок. Ник видел, как подергиваются мускулы на его шее.


- Двигайся, - тихо сказал Ник, сильнее прижимая «люгер» к спине.


Мужчина молча подчинился. Они вошли в отель и, как старые друзья, поднялись по лестнице, а Киллмастер дружелюбно улыбнулся всем, мимо кого они проходили. Когда они подошли к двери, Ник уже держал ключ в левой руке.


«Положи руки за спину и прислонись к стене», - приказал Ник.


Мужчина повиновался. Его глаза внимательно следили за движениями Киллмастера.


Ник открыл дверь и отступил. "Хорошо. Внутри.


Мужчина отошел от стены и вошел в комнату. Ник последовал за ним, закрывая и запирая за собой дверь. Он вытащил Вильгельмину из кармана, нацелил ствол на живот мужчины.


«Закрой руки за шею и повернись», - приказал он.


И снова мужчина молча повиновался.


Ник похлопал мужчину по груди, карманам брюк, внутренней стороне обеих ног. Он знал, что у этого человека больше нет 45-го калибра, но, возможно, у него было что-то еще. Он ничего не нашел. «Вы понимаете по-английски», - сказал он, когда закончил. "Вы говорите на нем?"


Мужчина молчал.


«Хорошо, - сказал Ник. «Опусти руки и повернись». Матрос и Мак поработали над ним довольно хорошо. Он выглядел в грустном виде.


Взгляд человека заставил Ника немного расслабиться. Когда мужчина повернулся к нему лицом, его правая нога хлестнула Ника между ног. Боль пронеслась сквозь него, как кустарник. Он согнулся пополам, пошатываясь назад. Мужчина сделал шаг вперед и левой ногой выбил Вильгельмину из руки Ника. Когда нога ударилась о Люгер, раздался щелчок металла по металлу. Заполнившись болью в паху, Ник споткнулся о стену. Он молча проклинал себя за то, что не заметил стальных кончиков туфель мужчины. Мужчина шел за Вильгельминой. Ник сделал два глубоких вдоха, затем отошел от стены, стиснув зубы от гнева. Гнев был направлен на него самого, чтобы он расслабился, хотя этого делать не следовало. Очевидно, мужчина был не в таком плохом состоянии, как выглядел.


Мужчина наклонился, касаясь пальцами «люгера». Ник ударил его ногой, и он упал. Он перекатился на бок и набросился на эти ужасные ботинки со стальным наконечником. Удар попал Ника в живот, отбросив его обратно к кровати. Мужчина снова выбрал Люгер. Ник быстро отошел от кровати, толкнул Вильгельмину в угол, вне досягаемости. Крепкий мужчина стоял на коленях. Ник хлопнул его по шее обеими сторонами раскрытой ладони, а затем своей открытой ладонью быстро ударил мужчину по носу, разорвав его ноздри. Мужчина вскрикнул в агонии, затем рухнул локонами, закрыв лицо обеими руками. Ник пересек комнату и взял Вильгельмину.


Он сказал сквозь зубы: «Теперь ты расскажешь мне, почему ты следил за мной и на кого работаешь».


Движение было слишком быстрым, чтобы Ник его заметил. Рука мужчины переместилась в карман рубашки, вытащила маленькую круглую таблетку и сунула ее в рот.


«Цианид», - подумал Ник. Он сунул Вильгельмину в карман пальто и быстро подошел к мужчине. Пальцами обеих рук он пытался раздвинуть челюсти мужчины, чтобы зубы не раздавили таблетку. Но было уже поздно. Смертельная жидкость уже прошла через человеческий организм. Через шесть секунд он был мертв.


Ник стоял, глядя на тело. Он отшатнулся и плюхнулся на кровать. Между ног была боль, которая еще не исчезнет. Его руки были залиты кровью с лица мужчины. Он снова лег на кровать и прикрыл глаза правой рукой. Это было его соломинкой, его единственной авантюрой, и он ее проиграл. Куда бы он ни пошел, везде была глухая стена. У него не было ни одного достойного перерыва с тех пор, как он начал это задание. Ник закрыл глаза. Он чувствовал себя усталым и разбитым.


Ник не знал, сколько он пролежал там. Не могло быть больше нескольких минут. Вдруг он резко сел. Что с тобой, Картер? он думал. Нет времени погрязнуть в жалости к себе. Итак, у вас было несколько плохих перерывов. Это было частью работы. Возможности все еще оставались открытыми. У тебя были более сложные задания. Ладить с ней.


Он начал с душа и бритья, пока его мысли обдумывали оставшиеся возможности. Если он не мог придумать ничего другого, оставался бар Wonderful.


Когда он вышел из ванной





он почувствовал себя намного лучше. Он затянул набивку вокруг талии. Вместо того, чтобы поместить Пьера, крошечную газовую бомбу, между его ног, он прикрепил ее изолентой к небольшому углублению сразу за левой лодыжкой. Когда он натянул носок, была видна небольшая шишка, но это было похоже на опухшую лодыжку. Он закончил одеваться в том же деловом костюме. Он вытащил обойму из Вильгельмины и заменил четыре недостающих гильзы. Он прижал Вильгельмину за пояс на том месте, где она была раньше. Затем Ник Картер вернулся к работе.


Он начал с мертвого человека. Он осторожно просмотрел карманы мужчины. Бумажник выглядел так, как будто его недавно купили. Скорее всего, матрос. Ник нашел две фотографии китаянок, билет в прачечную, девяносто гонконгских долларов наличными и визитку из бара Wonderful. Это место появлялось везде, где он повернулся. Он посмотрел на обратную сторону карты. Нацарапанные карандашом слова Виктория-Квангчоу.


Ник покинул тело и медленно подошел к окну. Он смотрел на улицу, но ничего не видел. Гуанчжоу был китайским кантоном, столицы провинции Гуандун. Кантон находился чуть более чем в ста милях от Гонконга, в Красном Китае. Там были жена и мальчик? Это был большой город. Он располагался на северном берегу Жемчужной реки, которая текла на юг в гавань Гонконга. Может быть, там были жена и мальчик.


Но Ник сомневался, было ли это то, что имелось в виду на карточке. Это была визитная карточка бара. Он чувствовал, что все, что имела в виду Виктория-Гуанчжоу, было прямо здесь, в Гонконге. Но что? Место? Вещь? Персона? И почему у этого человека была такая карточка? Ник вспомнил все события, которые произошли с тех пор, как он увидел человека, выглядывающего из окна столовой. Одно бросалось в глаза - странные действия этого человека на паромной пристани. Либо он собирался сесть на паром, но боялся сообщить начальству о своей неудаче, либо он знал, что Ник был там, и не хотел сообщать, куда идет. И он двинулся по причалу.


Киллмастер мог видеть из окна гавань, но не паромную пристань. Он представил себе мысленную картину местности. Паромный причал был окружен с каждой стороны плавучим сообществом сампанов и джонок. Они стояли бок о бок почти до самой площадки. Чтобы доставить Кэти Лу и Майка в Кантон, они должны были доставить их из Штатов в Гонконг, а затем…


Но конечно! Это было так очевидно! Из Гонконга они доставили их по Жемчужной реке в Кантон на лодке! Туда и направлялся человек, отходя от пристани, - к лодке где-то вдоль этого сообщества лодок. Но их было так много в этом районе. Он должен был быть достаточно большим, чтобы проехать около сотни миль до Кантона. Сампан, вероятно, выдержал бы это, но это было маловероятно. Нет, он должен был быть больше сампана. Это само по себе сузило круг вопросов, поскольку девяносто процентов лодок в гавани были сампанами. Это был еще один риск, соломинка, авантюра, что угодно. Но это было что-то.


Ник задернул окно занавеской. Он сложил лишнюю одежду в чемодан, выключил свет и вышел из комнаты, заперев за собой дверь. Ему придется найти другое место, чтобы остаться. Если бы он выписался, нашлось бы кому убрать комнату сразу. Он полагал, что тело будет обнаружено ближе к вечеру. Этого времени может хватить. В коридоре Ник уронил чемодан в лоток для белья. Он пролез через окно в конце коридора, спустился по пожарной лестнице. Внизу он упал на шесть футов с лестницы и оказался в переулке. Он отряхнулся и быстро пошел на улицу, теперь заполненную людьми и оживленным движением. У первого проходящего мимо почтового ящика Ник уронил ключ от номера в отеле. Хоук уладит отношения с полицией и отелем, когда приедет в Гонконг. Ник смешался с толпой на тротуаре.


Воздух все еще был свежим. Но тяжелые облака рассеялись, и солнце ярко светило сквозь разломы в них. Улицы и тротуары начали сохнуть. Люди сновали вокруг и мимо Ника, пока он шел. Время от времени из порта выходили матросы с похмелья и мятой формы. Ник подумал о рыжеволосом матросе и подумал, что он делает в этот час; вероятно, все еще бьется с Вики. Он улыбнулся, вспомнив сцену, когда он ворвался в комнату.


Ник достиг доков и направился прямо к пристани парома, его опытные глаза искали множество сампанов и джонок, соединенных, как звенья цепи, в гавани. Лодка будет не в этом отсеке, а по другую сторону причала. Если вообще была лодка. Он даже не знал, как он это выберет.


Огромный паром с пыхтением отрывался от пристани, когда к ней приближался Ник. Он пересек пристань к докам на другой стороне. Ник знал, что ему нужно быть осторожным. Если красные поймают его копающимся в их лодке, они сначала убьют, а потом узнают, кем он был.


Киллмастер оставался рядом с





зданием, его глаза внимательно изучали каждую лодку, которая выглядела больше, чем сампан. Он провел все утро и часть дня безрезультатно. Он прошел по докам почти так же далеко, как и лодки. Но когда он добрался до участка, где большие корабли со всего мира либо загружали, либо разгружали грузы, он повернул назад. Он преодолел почти милю. Обидно было то, что лодок было слишком много. Даже после устранения сампанов осталось их большое количество. Возможно, он уже прошел это; ему не с чем было это идентифицировать. И снова визитная карточка может означать совсем не лодку.


Ник заново исследовал каждую лодку размером больше сампана, возвращаясь к паромной пристани. Облака рассеялись; они висели высоко в небе, похожие на рассыпанный попкорн на темно-синей скатерти. А послеполуденное солнце согрело доки, выпарив влагу из асфальта. Некоторые лодки были связаны с сампанами; другие стояли на якоре немного дальше. Ник заметил, что водные такси регулярно курсируют между огромными кораблями американского флота и обратно. Из-за дневного прилива большие корабли развернулись на якорных цепях, так что они сели боком через гавань. Сампаны собирались вокруг кораблей, как пиявки, их пассажиры ныряли за пятаками, брошенными матросами.


Ник увидел баржу незадолго до того, как достиг лестничной площадки. Он пропустил его раньше, потому что его нос был направлен в док. Он был поставлен на якорь недалеко от ряда сампанов, и из-за послеполуденного прилива он тоже сидел боком. С того места, где стоял Ник, он мог видеть левый борт и корму. Жирным шрифтом желтого цвета на корме было написано: Kwangchow!


Ник отступил в тень склада. Человек стоял на палубе баржи, глядя в бинокль на причал. Его правое запястье было забинтовано белой повязкой.


В тени склада Ник широко улыбнулся. Он позволил себе глубоко вздохнуть с удовлетворением. Человек в барже был, конечно, закадычным другом Оссы. Ник прислонился к складу и сел. Все еще улыбаясь, он вытащил одну из своих сигарет и закурил. Затем он усмехнулся. Он склонил красивую голову набок и расхохотался. Он только что получил свой первый перерыв.


Киллмастер позволил себе эту странную роскошь ровно на одну минуту. Его не волновал человек с биноклем; солнце светило мужчине в лицо. Пока Ник оставался в тени, его было почти невозможно увидеть оттуда. Нет, Нику было о чем беспокоиться. Полиция, несомненно, нашла тело в его комнате и, вероятно, сейчас его ищет. Они будут искать Криса Уилсона, американского туриста. Пора было Нику стать кем-то другим.


Он встал, затушил сигарету и направился к площадке, оставаясь в тени. У него не было бы шанса приблизиться к мусору при свете дня, по крайней мере, пока на палубе был бинокль. Прямо сейчас ему нужно было место, чтобы переодеться.


Когда Ник добрался до парома, он был переполнен. Он осторожно прошел мимо людей, не отрывая глаз от полиции.


Когда он пересек его, он ступил на первый палец дока, указывающий на гавань. Он медленно прошел мимо рядов сампанов, внимательно наблюдая за ними. Они тянулись рядами, как кукуруза, и Ник продолжал, пока не нашел ту, которую хотел.


Он стоял рядом с причалом во втором ряду от гавани. Ник, не раздумывая, ступил на нее и нырнул под крышу маленькой хижины. Он сразу заметил признаки заброшенности, отсутствие какой-либо одежды, крышу, по которой пролился дождь, заливший койку и небольшую печь, консервные банки со следом ржавчины на губах. Кто знал, почему и когда оккупанты ушли? Может быть, они нашли место, чтобы остаться на суше, пока шторм не утихнет. Возможно, они были мертвы. От сампана пахло плесенью. Некоторое время он был заброшен. Ник перебрал жуликов и закоулков и нашел горсть риса и неоткрытую банку стручковой фасоли.


Баржу из сампана он не видел. Оставалось около двух часов дневного света. Это был шанс, но он должен был убедиться, что это та баржа. Он разделся и снял набивку с талии. Он полагал, что за четыре минуты он сможет проплыть под первым рядом сампанов и оказаться в гавани, прежде чем ему придется подышать воздухом. Если бинокль все еще был на палубе, ему пришлось бы приближаться к хламу с носа или с правого борта.


Обнаженный, за исключением Хьюго, Ник соскользнул с борта сампана в ледяную воду. Он подождал несколько секунд, пока первый приступ холода не оставил его; затем он погрузился под воду и начал плавать. Он прошел под первым рядом сампанов и повернул направо к водной стороне парома. Затем он всплыл ровно на два глубоких вдоха свежего воздуха. Он мельком увидел баржу, когда снова погрузился под воду. Нос был направлен на него. Он подплыл к нему, стараясь держаться примерно шести футов под ним.





р. Ему пришлось еще раз подышать воздухом, прежде чем его рука коснулась толстого дна баржи.


Продвигаясь вдоль киля, он позволил себе медленно подняться по правому борту, почти за кормой. Он находился в тени баржи, но не было никакой опоры, не за что было держаться. Якорная цепь лежала на носу. Ник поставил ноги на киль, надеясь, что это поможет ему удержаться. Но расстояние от киля до поверхности было слишком большим. Он не мог держать голову в воде. Он двинулся к форштевню по правому борту плетеного в корзину руля. Держа руль направления, он мог оставаться в одном положении. Он все еще был в тени баржи.


Затем он увидел, как через левый борт спускается шлюпка.


В него забрался человек с перевязанным запястьем и неуклюже поплелся к причалу. Он отдавал предпочтение запястью и не мог одинаково тянуть весла.


Ник ждал, дрожа от холода, минут двадцать. Лодка вернулась. На этот раз с мужчиной была женщина. Ее лицо было сурово красивым, как у профессиональной шлюхи. Губы были полными и ярко-красными. Ее щеки покрылись румянцем там, где кожа плотно прилегала к кости. Волосы у нее были черные, как воронья, тугие, собранные в пучок на затылке. Глаза были изумрудной красоты и были такими же твердыми. На ней было обтягивающее платье цвета лаванды с цветочным узором, с разрезом по обеим сторонам, доходившим до бедер. Она села в лодку, сложив колени вместе, сцепив их руками. Со стороны Ника он увидел, что на ней нет трусиков. На самом деле он сомневался, носит ли она что-нибудь под этим ярким шелком.


Когда они достигли края хлама, мужчина вскочил на борт, затем протянул руку, чтобы помочь ей.


На кантонском диалекте женщина спросила: «Вы еще не получили весточку от Йонга?»


«Нет», - ответил мужчина на том же диалекте. «Возможно, завтра он завершит свою миссию».


«Возможно, ничего», - огрызнулась женщина. «Возможно, он пошел по пути Оссы».


«Осса…» - начал мужчина.


«Осса был дураком. Ты, Линг, дурак. Я должна был знать лучше, прежде чем возглавить операцию в окружении дураков ».


«Но мы преданы делу!» - воскликнула Линг.


Женщина сказала: «Громче, в Виктории тебя не слышат. Ты идиот. Новорожденный младенец посвящает себя кормлению самого себя, но ничего не умеет. Вы новорожденный ребенок, к тому же хромой.


«Если я когда-нибудь увижу это…»


«Ты либо убежишь, либо умрешь. Он всего лишь один человек. Один человек! А вы все как испуганные кролики. Прямо сейчас он может быть на пути к женщине и мальчику. Он не может долго ждать ».


«Он будет…»


«Он, вероятно, убил Йонга. Я думал, что из всех вас, по крайней мере, Йонг добьется успеха ».


«Шейла, я ...»


«Так ты хочешь наложить на меня руки? Мы ждем Йонгу до завтра. Если он не вернется к завтрашней ночи, мы грузимся и уходим. Я хотел бы встретиться с этим человеком, который вас всех напугал. Линг! Ты лапаешь меня, как щенка. Отлично. Заходи в каюту, и я сделаю тебя хоть наполовину человеком.


Ник уже много раз слышал, что будет дальше. Ему не нужно было замерзать в ледяной воде, чтобы услышать это снова. Он нырнул и двинулся вдоль дна баржи, пока не достиг носа. Затем он наполнил легкие воздухом и двинулся обратно к сампану.


Солнце почти село, когда он подошел, чтобы вдохнуть еще один глоток воздуха. Четыре минуты спустя он снова прошел под первым рядом сампанов и вернулся к своему одолженному. Он поднялся на борт и вытерся своим деловым костюмом, энергично растирая кожу. Даже после того, как он высох, ему потребовалось некоторое время, чтобы перестать дрожать. Он вытянул лодку почти во всю длину и закрыл глаза. Ему нужен сон. Поскольку Йонг был мертвым человеком в комнате Ника, маловероятно, что он появится завтра. Это давало Нику по крайней мере до завтрашнего вечера. Он должен придумать, как сесть на эту баржу. Но сейчас он устал. Эта холодная вода истощила его силы. Он отдалился от себя, позволив качавшемуся сампану унести его. Завтра он начнет. Он будет хорошо отдохнувшим и готовым ко всему. Завтра. Завтра был четверг. У него было до вторника. Время летело быстро.


Ник резко проснулся. На мгновение он не знал, где находится. Он услышал легкий плеск воды по стенке сампана. Баржа! Баржа все еще в гавани? Возможно, женщина, Шейла, передумала. Теперь полиция знала о Юне. Может, она узнала.


Он сел, окоченев со своей жесткой кровати, и посмотрел на другую сторону паромной пристани. Большие корабли ВМФ снова сменили позиции в гавани. Они сели вдоль, направив носы в сторону Виктории. Солнце сидело высоко, мерцая в воде. Ник увидел баржу, ее корма повернулась в сторону гавани. На борту не было никаких признаков жизни.


Ник сварил горсть риса. Он ел рис и банку стручковой фасоли пальцами. Когда он закончил, он поместил девяносто гонконгских долларов, которые он снял с костюма, в пустую банку, а затем поставил банку туда, где он ее нашел. Скорее всего, пассажиры





Если бы сампан не вернулся, но если бы они вернулись, он, по крайней мере, заплатил бы за свою комнату и питание.


Ник откинулся в сампане и закурил одну из своих сигарет. Дня почти закончилась. Все, что ему нужно было сделать, это дождаться ночи.


ГЛАВА ДЕВЯТАЯ


Ник ждал в сампане, пока не стемнело. Вдоль гавани блестели огни, и за ней он видел огни Коулуна. Хлам теперь был вне поля его зрения. Весь день он не видел на нем никакого движения. Но, конечно, он дождался далеко за полночь.


Он завернул Вильгельмину и Хьюго в одежду кули, которая была привязана к его талии. У него не было полиэтиленового пакета, поэтому ему приходилось удерживать одежду из воды. Пьер, крошечная газовая бомба, была прикреплена лентой прямо за его левой подмышкой.


Сампаны вокруг него были темными и тихими. Ник снова погрузился в ледяную воду. Он двигался медленным боковым взмахом, держа сверток над головой. Он прошел между двумя сампанами в первом ряду, затем направился к открытой воде. Движение шло медленно, и он удостоверился, что нет брызг. Выйдя за пределы парома, он повернул направо. Теперь он мог видеть темный силуэт баржи. Огней не было. Пройдя паромную пристань, он направился прямо к носу баржи. Добравшись до него, он повис на якорной цепи и отдыхал. Теперь ему нужно быть очень осторожным.


Ник взбирался по цепи, пока его ноги не вышли из воды. Затем, используя узелок как полотенце, он вытер ступни и ноги. Нельзя оставлять мокрые следы на палубе. Он перелез через носовой поручень и бесшумно упал на палубу. Склонив голову, он слушал. Ничего не слыша, он тихонько оделся, засунул Вильгельмину за пояс штанов и держал Хьюго в руке. Пригнувшись, он двинулся по дорожке с левой стороны каюты. Он заметил, что лодка пропала. Достигнув кормовой палубы, он увидел три спящих тела. «Если бы Шейла и Линг были на борту, - подумал Ник, - скорее всего, они были бы в каюте». Эти трое должны быть командой. Ник легко встал между ними. Не было двери, закрывающей переднюю часть кабины, только небольшое арочное пространство. Ник просунул голову, прислушиваясь и глядя. Он не слышал дыхания, кроме трех позади него; он ничего не видел. Он вошел внутрь.


Слева от него стояли три койки, одна на другой. Справа от него были умывальник и плита. За ним стоял длинный стол со скамьями по бокам. Мачта прошла через центр стола. По два иллюминатора по бокам кабины. За столом была дверь, вероятно, голова. В хижине ему негде было спрятаться. Шкафчики для хранения были слишком маленькими. Все открытые пространства вдоль переборки хорошо просматривались из кабины. Ник посмотрел вниз. Под главной палубой будет место. Они, вероятно, использовали бы это для хранения. Ник решил, что люк будет где-то рядом с изголовьем. Он осторожно двинулся по столу и открыл дверь в голову.


Унитаз был установлен заподлицо с палубой по восточному образцу и слишком мал для люка внизу. Ник отступил в главную каюту, осматривая палубу глазами.


Лунного света было достаточно, чтобы различить силуэты. Он наклонился, когда отступал, легко скользя пальцами по палубе. Трещину он нашел между койками и умывальником. Он провел руками по площади, нашел подъемник для пальцев и медленно поднялся. Люк был навесным и хорошо использовался. Когда он открыл ее, она издала лишь легкий писк. Проем был около трех квадратных футов. Внизу ждала кромешная тьма. Ник знал, что дно хлама не могло быть больше четырех футов вниз. Он спустил ноги через край и опустился. Он опустился только до уровня груди, прежде чем его ноги коснулись дна. Ник присел, закрывая над собой люк. Все, что он теперь мог слышать, было легкое плескание воды по сторонам хлама. Он знал, что когда они будут готовы к переезду, они будут загружать на борт припасы. И они, вероятно, хранят их в этом месте.


Используя руки, чтобы направить его, Ник двинулся на корму. Темнота была абсолютной; он должен был действовать строго наощупь. Он нашел только свернутый запасной парус. Он вернулся назад. Если бы перед люком ничего не было, он мог бы залезть в парус. Но они, вероятно, захотят переместить его в магазин. Он должен был найти что-то получше.


Перед люком он обнаружил пять привязанных ящиков. Работая как можно тише, Ник развязал ящики и расположил их так, чтобы за ними оставалось свободное пространство и достаточно места от их верха до потолка, чтобы он мог пролезть через них. Затем он снова крепко их привязал. Ящики были не слишком тяжелыми, и из-за темноты он не мог прочитать, что в них было. Наверное, продукты питания. Ник переполз через них в свое маленькое пространство. Ему приходилось сидеть, упершись коленями в грудь. Он засунул Хьюго в один из ящиков в пределах легкой досягаемости и положил Вильгельмину между его ног. Он откинулся назад, его уши пытались





улавливать каждый шум. Все, что он мог слышать, - это вода о борт хлама. Потом он услышал кое-что еще. Это был легкий царапающий звук. По его телу пробежал холодок.


Крысы!


Болезненные, грязные, более крупные, как известно, нападали на мужчин. Ник понятия не имел, сколько их было. Казалось, царапанье окружало его. И он был заключен во тьму. Если бы только он мог видеть! Потом он понял, что они делают. Они царапали коробки вокруг него, пытаясь добраться до вершины. Они, вероятно, голодали, преследуя его. У Ника в руке был Хьюго. Он знал, что рискует, но чувствовал себя в ловушке. Он вытащил зажигалку и зажег пламя. На мгновение он был ослеплен светом, затем он увидел двоих из них наверху коробки.


Они были большими, как уличные кошки. Усы на их длинных заостренных носах дрожали из стороны в сторону. Они смотрели на него сверху вниз раскосыми черными глазами, блестящими в пламени зажигалки. Зажигалка стала слишком горячей. Он упал на палубу и погас. Ник почувствовал, как что-то пушистое упало ему на колени. Он ударил по нему Хьюго, услышав щелчок зубов по лезвию. Потом эта штука оказалась у него между ног. Он продолжал тыкать в него Хьюго, пока его свободная рука искала зажигалку. Что-то потянуло его за штанину. Ник нашел зажигалку и быстро зажег ее. Неровные зубы крысы зацепились за его штанину. Он качал головой взад и вперед, щелкая челюстями. Ник ударил его стилетом в бок. Он ударил его снова. И снова. Зубы высвободились, и крыса щелкнула лезвием. Ник воткнул стилет ей в живот, затем толкнул им в морду другой крысе, которая собиралась прыгнуть. Обе крысы перешли ящик и спустились с другой стороны. Царапины прекратились. Ник слышал, как остальные поспешили к мертвой крысе, а потом ссорились из-за нее. Ник вздрогнул. Еще один или двое могут быть убиты во время боя, но этого недостаточно, чтобы продержаться надолго. Они вернутся.


Он закрыл зажигалку и вытер кровь с лезвия Хьюго о штаны. Сквозь щель люка он видел утренний свет.


Прошло два часа, прежде чем Ник услышал движение на палубе. Его ноги заснули; он больше не мог их чувствовать. Над ним топали, и запах готовящейся еды рассеялся. Он попытался сменить позицию, но, похоже, не мог пошевелиться.


Большую часть утра он провел в дремоте. Боль в позвоночнике уменьшилась благодаря его невероятной способности к концентрации. Он не мог заснуть, потому что, хотя они и молчали, крысы все еще были с ним. Время от времени он слышал, как одна из них суетится перед одним из ящиков. Он ненавидел думать о том, чтобы провести с ними еще одну ночь наедине.


Ник подумал, что было около полудня, когда он услышал, как шлюпка ударилась о борт хлама. Над ним по палубе прошли еще две пары ног. Были приглушенные голоса, но он не мог понять, о чем говорилось. Затем он услышал, как медленно вращается дизельный двигатель, идущий рядом с мусором. Реквизит перевернули, и он услышал глухой стук по палубе. Другая лодка подошла к борту. Ноги возились на палубе над ним. Раздался громкий лязг, будто упала доска. Потом то и дело раздавались удары. Ник знал, что это было. Они кладут припасы. Хлам готовился к переезду. У него с крысами скоро будет компания.


На то, чтобы все погрузить на борт, потребовалось около часа. Затем дизель снова завелся, набрал обороты, и звук медленно затих. Внезапно люк распахнулся, и убежище Ника залило ярким светом. Он слышал, как крысы бегут в укрытие. Воздух был прохладным и освежающим, когда он втекал. Он услышал, как женщина говорила по-китайски.


«Поторопись», - говорила она. «Я хочу, чтобы мы отправились в путь до наступления темноты».


«Возможно, он у полиции». Это было похоже на Линг.


«Успокойся, глупый. В полиции его нет. Он идет к женщине и мальчику. Мы должны добраться туда раньше, чем он ».


Один из членов экипажа находился в нескольких футах от Ника. Другой был снаружи люка, собирал ящики у третьего и передавал их. А какие ящики! Меньшие были размещены вокруг люка, где до них было бы легко добраться. В них были продукты питания и тому подобное. Но таких было немного. Большая часть ящиков была помечена на китайском языке, и Ник достаточно хорошо читал по-китайски, чтобы понять, что в них содержится. Некоторые были снаряжены гранатами, но в большинстве были боеприпасы. «У них должна быть армия, охраняющая Кэти Лу и мальчика, - подумал Ник. Шейла и Линг, должно быть, вышли из хижины; их голоса снова стали приглушенными.


К тому времени, как экипаж сбросил все ящики, свет почти погас. Все сложили за люком. Они даже не подошли к убежищу Ника. Наконец все было сделано. Вылез последний член экипажа и захлопнул люк. Ник снова оказался в полной темноте.


В темном воздухе сильно пахло новыми ящиками. Ник услышал топот ног по палубе. Скрипнул шкив.




«Должно быть, подняли парус, - подумал он. Затем он услышал лязг якорной цепи. Заскрипели деревянные переборки. Баржа, казалось, плыла по воде. Они двигались.


Скорее всего, они направятся в Кванчжоу. Либо там, либо где-то на берегу реки Кантон у них были жена и сын профессора. Ник попытался представить себе местность вдоль реки Кантон. Это была равнинная местность с тропическим лесом. Это ничего ему не сказало. Как он вспоминал, Гуанчжоу лежал в северо-восточной дельте реки Си Чианг. В этом районе между небольшими рисовыми полями протекал лабиринт ручьев и каналов. Каждый был усеян деревнями.


Баржа очень тихо катилась через гавань. Ник узнал, когда они пошли вверх по реке Кантон. Движение вперед, казалось, замедлилось, но вода звучала так, как будто она неслась по сторонам баржи. Качка стала немного более резкой.


Ник знал, что не сможет дольше оставаться на своем месте. Он сидел в луже собственного пота. Он хотел пить, и его живот урчал от голода. Крысы тоже были голодны, и они его не забыли.


Он слышал их царапанье больше часа. Сначала нужно было осмотреть и пережевывать новые ящики. Но добраться до еды внутри было слишком сложно. Всегда был он, теплый от запаха крови на штанах. Итак, они пришли за ним.


Ник слушал, как их царапины на ящиках становились все выше. Он мог точно сказать, как высоко они забирались. И он не хотел тратить жидкость для зажигалок. Он знал, что это ему понадобится. Затем он почувствовал их на ящиках, сначала одну, затем другую. Держа Хьюго в руке, он направил пламя в зажигалку. Он поднял зажигалку и увидел их острые, усатые носы перед их черными блестящими глазами. Он насчитал пять, затем семь, и больше ящиков доходило до верха. Его сердце забилось быстрее. Один будет смелее других, сделает первый ход. Он будет следить за этим. Его ожидание было недолгим.


Один двинулся вперед, поставив ноги у края ящика. Ник поднес пламя зажигалки к усатому носу и ткнул острием Хуго. Стилет вырвал крысе правый глаз, и она упала. Остальные прыгнули на него почти прежде, чем он успел спуститься с другой стороны коробки. Он мог слышать, как они борются из-за этого. Пламя в зажигалке Ника погасло. Нет больше жидкости.


Киллмастеру пришлось покинуть эту позицию. Теперь, когда у него закончилась жидкость для зажигалки, он оказался в ловушке без защиты. В ногах не было чувствительности; он не мог подняться. Когда крысы покончат со своим другом, он будет следующим. Был один шанс. Он снова засунул Вильгельмину за пояс и зажал Хьюго зубами. Он хотел, чтобы стилет был под рукой. Зацепив пальцами верхнюю коробку, он потянул изо всех сил. Он поднял локти сверху, затем грудь. Он попытался пнуть ногами, чтобы улучшить кровообращение, но они не двигались. Используя руки и локти, он переполз через верх ящиков и спустился с другой стороны. Он слышал, как крысы рядом с ним жуют и скребут. Теперь по дну корпуса Ник подполз к одному из ящиков с едой.


Используя Хьюго в качестве лома, он сломал один из ящиков и полез внутрь. Фрукты. Персики и бананы. Ник вытащил связку бананов и три персика. Он начал разбрасывать и подбрасывать оставшиеся фрукты за люк между ящиками для гранат и боеприпасов и вокруг них. Он слышал, как за ним бегают крысы. Он ел голодно, но медленно; не было смысла болеть. Когда он закончил, он начал тереть ноги. Сначала они покалывали, потом почувствовали боль. Чувство возвращалось медленно. Он напрягся и согнул их, и вскоре они стали достаточно сильными, чтобы выдержать его вес.


Затем он услышал мощный двигатель другой лодки; это походило на старую лодку PT. Звук приближался, пока не стал рядом. Ник подошел к люку. Он приложил к нему ухо, пытаясь услышать. Но голоса были приглушены, и двигатель на холостом ходу заглушал их. Он подумал о том, чтобы немного приподнять люк, но кто-то из членов экипажа мог быть в кабине. «Наверное, это патрульный катер, - подумал он.


Он должен был помнить об этом, потому что планировал вернуться этим путем. Патрульный катер простоял у борта более часа. Ник подумал, не собираются ли они обыскивать баржу. Конечно же. По палубе над ним послышались тяжелые шаги. Теперь Ник полностью использовал свои ноги. Он боялся мысли вернуться в замкнутое пространство, но казалось, что ему придется это сделать. Тяжелые шаги были на кормовой палубе. Ник облегчился на одном из ящиков с боеприпасами, затем перелез через ящики в свое маленькое укрытие. Он засунул Хьюго в коробку перед собой. Вильгельмина снова оказалась между его ног. Ему нужно было побриться, и от его тела воняло, но он чувствовал себя намного лучше.


Во время обыска было много разговоров, но Ник не слышал слов. Он услышал то, что было похоже на смех. Может, женщина Шейла пыталась обмануть





таможенников, чтобы они не видели гранаты и боеприпасы. Баржа стояла на якоре, и двигатели патрульного катера были выключены.


Внезапно убежище Ника залило утренним светом, когда открылся люк. Вокруг него светился луч фонарика.


«А что здесь внизу?» - спросил мужской голос по-китайски.


«Только припасы», - ответила Шейла.


Через люк упала пара ног. Они были одеты в форму китайской регулярной армии. Затем вошла винтовка, за ней последовали остальные солдаты. Он осветил Ника фонариком и повернулся спиной. Луч упал на открытый ящик с продуктами. Три крысы вылетели из клетки, когда на них попал свет.


«У вас есть крысы», - сказал солдат. Затем луч попал в гранаты и гильзы для боеприпасов. «Ага! Что мы здесь имеем? он спросил.


Сверху открытого люка Шейла сказала: «Это для солдат в деревне. Я рассказывал тебе о них ... »


Солдат передвигался на корточках. "Но почему так много?" он спросил. «Там не так много солдат».


«Мы ожидаем неприятностей», - ответила Шейла.


«Я должен буду сообщить об этом». Он пополз обратно через открытый люк. «Крысы открыли один из ваших ящиков с едой», - сказал он незадолго до того, как люк снова захлопнулся.


Ник больше не мог слышать, что говорили голоса. Его ноги снова начали засыпать. Было еще несколько минут приглушенного разговора, потом скрипнул шкив, и якорная цепь снова начала лязгать. Хлам, казалось, напрягся о мачту. Сработали мощные двигатели, и патрульный катер оторвался. Вода хлынула по сторонам и дну хлама. Они снова были в пути.


Значит, его ждали в какой-то деревне. Он чувствовал, как будто ему подбрасывают крошечные кусочки информации. Он уже многому научился с тех пор, как поднялся на борт баржи. Но самое важное «где» по-прежнему ускользало от него. Ник прижался к груди на ящиках, чтобы ноги были прямыми. Он работал с ними, пока чувство не вернулось. Затем он снова сел. Если бы он мог делать это время от времени, это могло бы не дать его ногам заснуть. Пока что крысы, казалось, довольствовались вскрытым ящиком с едой.


Он услышал шаги, приближающиеся к люку. Дверь открылась, и залил дневной свет. В руке Ника был Хьюго. Один из членов экипажа залез. В одной руке он держал мачете, а в другой - фонарик. Пригнувшись, он пополз к открытому ящику с едой. Его свет поразил двух крыс. Когда они попытались убежать, мужчина двумя быстрыми ударами разрезал их пополам. Он огляделся в поисках крыс. Не увидев ничего, он начал запихивать фрукты обратно в ящик. Когда он очистил территорию вокруг себя, он потянулся к расколотой доске, которую Ник оторвал от ящика. Начал заменять, потом остановился.


Он провел лучом света по краю доски. На его лице было глубокое хмурое выражение. Он провел большим пальцем по краю, затем посмотрел на двух дохлых крыс. Он знал, что крысы не открывали ящик. Луч света вспыхнул повсюду. Дело остановилось на ящиках с боеприпасами, из которых Ник успокоился. Мужчина начал проверять ящики. Сначала он осмотрелся в ящиках с гранатами и боеприпасами. Ничего не найдя, он развязал ящики с едой, сдвинул их ближе друг к другу и снова привязал. А затем он повернулся к ящикам Ника. Работая быстро, его пальцы развязывали узлы, удерживающие коробки. Ник подготовил Хьюго. Мужчина вытащил веревки из ящиков, затем потянул верхнюю коробку вниз. Когда он увидел Ника, его брови удивленно приподнялись.


"Да!" - закричал он и снова повернул мачете.


Ник ринулся вперед, вонзив острие стилета в горло мужчине. Мужчина булькал, уронил фонарик и мачете и попятился, кровь хлынула из открытой раны.


Ник начал с ящиков. Хлам откатился в сторону, и ящики опрокинулись, и его повалили на переборку. Он поднял глаза и увидел женскую руку с малокалиберным автоматом, направленную на него через отверстие люка.


На превосходном американском языке Шейла сказала: «Добро пожаловать на борт, дорогая. Мы ждали тебя.


ГЛАВА ДЕСЯТАЯ


Нику потребовалось время, чтобы полностью ощутить свои ноги. Он расхаживал по кормовой части палубы, глубоко вдыхая свежий воздух, а Шейла следила за каждым его движением своим крошечным автоматом. Линг встал рядом с женщиной. Даже у него был старый армейский .45. Ник прикинул, что время быть около полудня. Он наблюдал, как двое других членов экипажа вытащили своего товарища через люк и выбросили тело за борт. Он улыбнулся. Крысы хорошо поели.


Затем Ник повернулся к женщине. «Я бы хотел привести себя в порядок и побриться», - сказал он.


Она смотрела на него с блеском в холодных изумрудных глазах. «Конечно», - ответила она на его улыбку. "Ты бы хотел что-нибудь съесть?"


Ник кивнул.


Линг сказал: «Мы убиваем» на не совсем идеальном английском. В его глазах была ненависть.


Ник подумал, что Линг не очень его любит. Он вошел в каюту и налил воды в умывальник. Пара стояла позади





оба пистолета нацелены ему в спину. На столе были Хуго и Вильгельмина. Баржа подпрыгивала вверх и вниз по течению реки.


Когда Ник начал бриться, Шейла сказала: «Полагаю, мы должны закончить с формальностями. Я Шейла Кван. Моего дурацкого друга зовут Линг. Вы, конечно же, печально известный мистер Уилсон. А как тебя зовут? »


«Крис, - сказал Ник. Он держался к ним спиной, пока брился.


"О да. Друг профессора Лоо. Но мы оба знаем, что это не твое настоящее имя, не так ли?


"А вы?"


«Это не важно. В любом случае нам придется убить тебя. Видишь ли, Крис, ты был непослушным мальчиком. Сначала Осса, потом большой, а потом Йонг. И бедный Линг больше никогда не сможет полностью использовать свою руку. Знаешь, ты опасный человек? "


«Мы убиваем», - с чувством сказал Линг.


«Позже, домашнее животное. Позже."


Ник спросил: «Где ты научилась так говорить по-американски?»


«Вы заметили», - сказала Шейла. "Как мило. Да, я получил образование в Штатах. Но меня не было так долго, что я подумала, что забыл некоторые фразы. Они до сих пор говорят такие слова, как сказочно, круто и копают? »


Ник закончил с умывальником. Он повернулся к паре лицом и кивнул. "Западное побережье, не так ли?" он спросил. "Калифорния?"


Она весело улыбнулась в своих зеленых глазах. "Очень хорошо!" она сказала.


Ник нажал на нее. - Разве это не Беркли? он спросил.


Ее улыбка превратилась в ухмылку. "Превосходно!" она сказала. «Я, конечно, понимаю, почему они прислали вас. Вы сообразительны. Ее глаза одобрительно окатили его. «И очень приятно смотреть. Прошло много времени с тех пор, как у меня был большой американец.


Линг сказал: «Мы убиваем, мы убиваем!»


Ник кивнул мужчине. "Разве он ничего не знает?"


На китайском языке Шейла сказала Линг покинуть хижину. Он немного поспорил с ней, но когда она сказала ему, что это приказ, он неохотно ушел. Один из матросов поставил на стол миску с горячим рисом. Шейла собрала Хьюго и Вильгельмину и передала их Лингу за пределами хижины. Затем она жестом предложила Нику сесть и поесть.


Пока Ник ел, он знал, что скоро будет дан ответ на другой вопрос. Шейла села на скамейку напротив него.


«Что случилось между тобой и Джоном?» - спросил Ник.


Она пожала плечами. Автомат все еще был направлен на него. «Думаю, можно сказать, что я не в его вкусе. Мне нравилось учиться в колледже, я абсолютно любила американских мужчин. Я слишком много спала с ними для него. Он хотел кого-то более постоянного. Думаю, он получил то, что хотел ».


«Вы имеете в виду Кэти?»


Она кивнула. «Она больше в его вкусе - тихая, сдержанная. Держу пари, когда они поженились, она была девственницей. Мне придется ее спросить.


Ник спросил: «Как долго ты была с ним?»


«Не знаю, наверное, месяц или два».


«Достаточно долго, чтобы понять, что он раздумывает над идеей комплекса».


Она снова улыбнулась. «Ну, меня отправили туда учиться».


Ник допил рис и отодвинул миску. Он закурил одну из своих сигарет с золотым наконечником. Шейла взяла предложенную ей, и, когда он собирался закурить ее сигарету, он выбил маленький автомат у нее из руки. Он соскользнул со стола и отскочил от пола. Ник потянулся, чтобы поднять его, но остановился, прежде чем его рука коснулась его. Линг стоял в проеме каюты с 45-м калибром в руке.


«Я убиваю», - сказал он, взводя курок.


"Нет!" - воскликнула Шейла. "Еще нет." Она быстро встала между Ником и Лингом. Нику она сказала: «Это было не очень умно, детка. Вы ведь не собираетесь заставлять нас связывать вас? Она бросила Лингу свой маленький автомат и по-китайски сказала ему подождать прямо у хижины. Она пообещала ему, что очень скоро ему позволят убить Ника.


Линг хмыкнул и скрылся из виду.


Шейла стояла перед Ником, поправляя свое тесное бледно-лиловое платье. Ее ноги были слегка расставлены, и шелк прилипал к ее телу, как будто он был мокрым. Ник теперь знал, что под ней ничего не было. Хрипло она сказала: «Я не хочу, чтобы он забрал тебя, пока я не закончу с тобой». Она сложила ладони прямо под грудью. «Я должна быть довольно хорошей».


«Готов поспорить, что да», - сказал Ник. «А как насчет твоего парня? Он уже достаточно хочет увидеть меня мертвым.


Ник стоял у одной из коек. Шейла подошла к нему ближе, прижимаясь своим телом к ​​его. Он почувствовал, как внутри него разгорается огонь.


«Я могу справиться с ним», - сказала она хриплым шепотом. Она переместила руки под его рубашку к его груди. «Меня очень давно не целовал американец».


Ник прижался губами к ее губам. Он прижался к ее губам. Его рука легла на ее спину, а затем медленно скользнула вниз. Она подошла к нему ближе.


«Сколько еще агентов работает с вами?» прошептала она ему на ухо.


Ник поцеловал ее в шею, в горло. Его руки переместились к ее груди. «Я не слышал вопроса», - ответил он столь же тихим шепотом.


Она напряглась и слабо попыталась оттолкнуться. Ее дыхание было тяжелым. «Я… должна знать», - сказала она.


Ник прижал ее к себе. Его рука скользнула под ее сорочку, касаясь голой плоти. Медленно он начал поднимать смену.


«Позже», - хрипло сказала она. "Ты я





Я расскажу мне позже, когда ты узнаешь, насколько я хороша ».


"Посмотрим." Ник осторожно уложил ее на кровать и закончил снимать рубашку.


Она была хороша, хорошо. Ее тело было без пятен и с тонкими костями. Она прижалась к нему и простонала ему в ухо. Она корчилась вместе с ним и прижалась своей твердой красивой грудью к его груди. И когда она достигла вершины удовлетворения, она почесала своими длинными ногтями его спину, почти приподнявшись с койки, прикусив зубами мочку его уха. Затем она безвольно упала под ним, закрыв глаза, руки по бокам. Когда Ник собирался выбраться из койки, в каюту вошел Линг, его лицо было красным от ярости.


Он не сказал ни слова, а сразу приступил к работе. .45 был нацелен Ника в живот. Он ругал Ника по-китайски.


Тоже по-китайски Шейла приказала ему из салона. Она снова ожила и натягивала рубашку через голову.


"Как ты думаешь, кто я?" - возразил Линг на своем кантонском диалекте.


«Ты такой, какой я говорю. Вы не владеете мной и не контролируете меня. Убирайся."


«Но с этим… шпионом, этим иностранным агентом».


"Из!" она приказала. "Убирайся! Я скажу тебе, когда ты сможешь убить его.


Линг сжал зубы и потопал из кабины.


Шейла посмотрела на Ника, слегка улыбаясь. Ее щеки покраснели. В ее изумрудных глазах все еще светилось удовлетворение. Она разгладила шелковую рубашку и поправила волосы.


Ник сел за стол и закурил. Шейла подошла и села напротив него.


«Мне это понравилось, - сказала она. «Жалко, что мы должны убить тебя. Я легко могу привыкнуть к тебе. Однако я больше не могу играть с тобой в игры. Опять же, сколько агентов работает с вами? »


«Нет», - ответил Ник. "Я один."


Шейла улыбнулась, качая головой. «Трудно поверить, что один человек сделал все, что у вас есть. Но допустим, вы говорите правду. Чего вы надеялись достичь, тайно проникая на борт?


Баржа перестала покачиваться. Он бежала по гладкой воде. Ник не мог видеть снаружи хижины, но решил, что они вот-вот войдут в небольшую гавань в Вампоа или Хуанпу. Здесь проходили бы большие корабли. Это было настолько далеко вверх по реке, насколько могли зайти большие корабли. По его оценкам, они находились примерно в двенадцати милях от Гуанчжоу.


«Я жду», - сказала Шейла.


Ник сказал: «Вы знаете, почему я тайком пробрался на борт. Я сказал вам, что работаю один. Если вы мне не верите, значит, не верьте.


«Конечно, вы не можете ожидать, что я поверю, что ваше правительство пошлет одного человека, чтобы спасти жену и мальчика Джона».


«Вы можете верить во что хотите». Ник хотел выйти на палубу. Он хотел увидеть, куда они направляются из Вампоа. «Думаешь, твой парень выстрелит в меня, если я попытаюсь размять ноги?»


Шейла постучала ногтем по передним зубам. Она изучала его. «Наверное, - сказала она. «Но я пойду с тобой». Когда он начал вставать, она сказала: «Знаешь, дорогая, было бы намного приятнее, если бы ты здесь ответила на мои вопросы. Когда мы доберемся туда, куда собираемся, это не будет приятно ».


Позднее послеобеденное солнце ныряло из темных дождевых облаков, пока Ник выходил на палубу. Двое членов экипажа шли вперед, проверяя глубину реки. Уродливый глаз 45-го калибра Линга внимательно следил за Ником. Он был на руле.


Ник подошел к левому борту, бросил сигарету в реку и посмотрел на проходящий берег.


Они уходили от Вампоа и больших кораблей. Они обогнали маленькие сампаны с целыми семьями, мужчины в поту, работая против течения. Ник подумал, что в таком темпе им понадобится еще целый день, чтобы добраться до Кванчжоу, если они туда направлялись. Это будет завтра. А что было завтра? Воскресенье! У него было чуть больше сорока восьми часов, чтобы найти Кэти Лу и Майка и вернуть их в Гонконг. Это означало, что ему придется вдвое сократить время в пути.


Он почувствовал, как Шейла стоит рядом с ним и легко проводит пальцами по его руке. У нее были другие планы на него. Он взглянул на Линга. У Линга были и другие планы на него. Все выглядело не очень хорошо.


Шейла обернулась вокруг его руки, прижимаясь к ней грудью. «Мне скучно, - тихо сказала она. "Развлеки меня."


Носик Линга 45-го калибра последовал за спиной Ника, когда он шел с Шейлой в каюту. Оказавшись внутри, Ник сказал: «Тебе нравится пытать этого парня?»


Линга? » Она начала расстегивать его рубашку. «Он знает свое место». Она провела руками по волосам на его груди.


Ник сказал: «Ему не потребуется много времени, чтобы начать стрелять из своей пушки».


Она посмотрела на него, улыбнулась, провела влажным языком по губам. «Тогда тебе лучше сделать, как я говорю».


Ник подумал, что сможет взять Линга, если понадобится. Двое членов экипажа не будут проблемой. Но он все еще не знал, куда они направлялись. Было бы легче, если бы он пошел вместе с этой женщиной, пока они не достигли места назначения.


"Что ты хочешь чтобы я сделал?" он спросил.


Шейла стояла подальше от него, пока не сняла сорочку. Она развязала пучок за головой, и волосы упали ей на плечи. Дошло почти до





ее талии. Затем она расстегнула его штаны и позволила им упасть до лодыжек.


"Линг!" она позвала.


Линг сразу же появился на входе в хижину.


По-китайски Шейла сказала: «Смотри на него. Возможно, вы чему-нибудь научитесь. Но если он не сделает так, как я говорю, стреляйте в него ».


Нику показалось, что он заметил след улыбки в уголках рта Линга.


Шейла подошла к койке и села на край, расставив ноги. «На колени, американка», - приказала она.


Волосы на затылке Ника встали дыбом. Стиснув зубы, он упал на колени.


«А теперь иди ко мне, детка», - сказала Шейла.


Если он повернется влево, то сможет выбить пистолет из руки Линга. Но что тогда? Он сомневался, что кто-нибудь из них скажет ему, куда они идут, даже если он попытается вытеснить это из них. Он должен был согласиться с этой женщиной.


"Линг!" - сказала Шейла с угрозой.


Линг сделал шаг вперед, направив пистолет в голову Ника.


Ник начал подползать к женщине. Он подошел к ней и, выполняя то, что она приказала, услышал тихий смешок Лин.


Дыхание Шейлы стало прерывистым. По-китайски она сказала: «Видишь, Лин, дорогой? Вы видите, что он делает? Он готовит меня к вам ». Затем она легла на койку. «Быстро, Линг», - выдохнула она. «Привяжи его к мачте».


С пистолетом Линг жестом указал Нику на стол. Он с благодарностью повиновался. Он сел на сам стол, поставив ноги на скамейку. Он обвил руками мачту. Линг положил 45-й калибр и быстро и крепко связал руки Ника.


«Поторопись, дорогая», - крикнула Шейла. «Я близок».


Линг положил пистолет под койку и поспешно разделся. Затем он присоединился к Шейле на койке.


Ник смотрел на них с горьким привкусом во рту. Линг пошел на это с мрачной решимостью лесоруба, рубящего дерево. Если ему это понравилось, он не подал виду. Шейла прижала его к своей груди, шепча ему на ухо. В каюте потемнело с заходом солнца. Ник почувствовал запах влаги в воздухе. Было холодно. Он хотел, чтобы на нем были штаны.


Когда они закончили, они заснули. Ник не спал, пока не услышал храп одного из членов экипажа на корме. Другой был у румпеля, работающего с рулем направления. Ник с трудом мог разглядеть его через вход в каюту. Даже он кивнул во сне.


Ник дремал около часа. Затем он услышал, как Шейла будит Линга для новой попытки. Линг протестующе застонал, но выполнил желание женщины. Это заняло у него больше времени, чем в первый раз, и когда он закончил, он буквально потерял сознание. Теперь хижина погрузилась в темноту. Ник мог только их слышать. Баржа покачивалась вверх по реке.


Когда Ник снова проснулся, рассвет был туманным. Он почувствовал, как что-то нечеткое коснулось его щеки. В его руках не было чувств. Веревка, туго обмотанная вокруг его запястий, прервала кровообращение, но в других частях его тела было ощущение. И он почувствовал на себе руку Шейлы. Ее длинные волосы цвета воронова крыла скользили взад и вперед по его лицу.


«Я боялась, что мне придется разбудить кого-нибудь из команды», - прошептала она, когда он открыл глаза.


Ник промолчал. Она была похожа на маленькую девочку с длинными волосами, ниспадающими на ее хрупкое лицо. Ее обнаженное тело было крепким и хорошо сложенным. Но твердые зеленые глаза всегда выдавали ее. Она была суровой женщиной.


Она встала на стол-скамейку и нежно провела грудью по его лицу. «Тебе нужно побриться», - сказала она. «Хотел бы я развязать тебя, но не думаю, что у Линга хватит сил держать на тебе пистолет».


С ее рукой на нем и ее грудью, слегка касающейся его щеки. Ник не мог контролировать огонь внутри себя.


«Так лучше», - сказала она, улыбаясь. «Это может быть немного неловко с твоими связанными руками, но мы справимся, не так ли, дорогая?»


И несмотря на себя и свою неприязнь к ней, ему это нравилось. Женщина была ненасытной, но знала мужчин. Она знала, что им нравится, и обеспечивала это.


Когда она закончила с ним, она отступила и позволила своим глазам полностью окунуться в него. Ее крохотный животик двигался туда-сюда из-за тяжелого дыхания. Она убрала волосы с глаз и сказала: «Думаю, я заплачу, когда нам придется тебя убить». Затем она взяла 45-й калибр и разбудила Линг. Он скатился с койки и, спотыкаясь, вылетел за ней из каюты на кормовую палубу.


Они провели там все утро, оставив Ника привязанным к мачте. Судя по тому, что Ник мог видеть через вход в каюту, они вошли в дельту к югу от Гуанчжоу. Район был усеян рисовыми полями и каналами, отходящими от реки. У Шейлы и Линга была диаграмма. Они попеременно изучали его и правый берег. Они прошли много джонок и еще больше сампанов. Солнце было туманным и мало способствовало согреванию холода в воздухе.


Фанк пересек дельту и пустил в ход один из каналов. Шейла казалась довольной курсом и свернула диаграмму в трубку.


Ник был развязан, ему разрешили застегнуть рубашку и надеть штаны. Ему дали миску риса и два банана. Все время Линг держал при себе пистолет 45-го калибра. Когда он закончил, он вышел на





кормовую палубу. Линг остался в двух футах позади него. Ник провел день по правому борту, курил сигареты и наблюдал за происходящим. Время от времени он попадался на глаза китайскому регулярному солдату. Он знал, что они приближаются. После обеда Шейла спала в хижине. Очевидно, за один день у нее был весь секс, который ей был нужен.


Баржа проехала мимо двух деревень, заполненных хлипкими бамбуковыми хижинами. Проходя мимо, жители не обращали внимания. Были сумерки, когда Ник стал замечать на берегу все больше и больше солдат. Они смотрели на баржу с интересом, как будто этого ожидали.


Когда стемнело, Ник заметил впереди загорелся свет. Шейла присоединилась к ним на палубе. Когда они подошли ближе, Ник заметил огни, освещающие причал. Солдаты были везде. Это была еще одна деревня, отличавшаяся от других, которые они видели, потому что в этой было электрическое освещение. Насколько Ник мог видеть, когда они подходили к причалу, бамбуковые хижины освещались фонарями. По обеим сторонам дока стояли две электрические лампочки, и путь между хижинами освещалась линиями огней.


Жадные руки схватили брошенный трос, когда баржа подошла к причалу. Парус упал, якорь брошен. Шейла держала Ника на прицеле своим маленьким автоматом, пока приказывала Лингу связать ему руки за спиной. Установили планку, соединяющую баржу с пристанью. Солдаты толпились в хижинах, некоторые стояли вокруг пристани и смотрели. Все они были хорошо вооружены. Когда Ник сошел с баржи, за ним последовали двое солдат. Шейла разговаривала с одним из солдат. Когда Линг был впереди, солдаты позади Ника слегка подтолкнули его, заставляя двигаться. Он пошел вслед за Лингом.


Проходя сквозь ряд огней, он заметил пять хижин: три слева и две справа. Строка огней, бегущая по центру, казалось, была связана с каким-то генератором в конце хижин. Он слышал, как он гудит. Три хижины слева от него были заполнены солдатами. Двое справа от него были темными и казались пустыми. Трое солдат стояли на страже у дверей второго. Может ли это быть там, где Кэти Лу и мальчик? Ник помнил об этом. Конечно, это тоже может быть приманка. Они его ждали. Его провели мимо всех хижин. Ник заметил это только когда они действительно добрались до структуры. Оно находилось за хижинами и представляло собой низкое прямоугольное бетонное здание. В темноте будет трудно разглядеть. Линг провел его по семи цементным ступеням к тому, что выглядело как стальная дверь. Ник услышал генератор почти прямо позади себя. Линг вытащил связку ключей из кармана и отпер дверь. Она со скрипом открылась, и группа вошла в здание. Ник почувствовал затхлый влажный запах разлагающейся плоти. Его вели по узкому, неосвещенному коридору. С обеих сторон были стальные двери. Линг остановился перед одной из дверей. Другим ключом от кольца он отпер дверь. У Ника были развязаны руки, и его затолкали в камеру. Дверь за ним с лязгом захлопнулась, и он оказался в полной темноте.


ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ


Ник обошел свою кабинку, касаясь стен.


Ни трещин, ни трещин, только твердый бетон. И пол был таким же, как и стены. Петли на стальной двери были снаружи и залиты бетоном. Из камеры не сбежать. Тишина была настолько полной, что он мог слышать собственное дыхание. Он присел в углу и закурил одну из своих сигарет. Поскольку в его зажигалке кончилось топливо, он взял на барже коробку спичек. Осталось всего две сигареты.


Он курил, наблюдая, как при каждом затягивании тлеет тлеющий тлеющий уголек его сигареты. «Вечер воскресенья, - подумал он, - а оставалось только до полуночи вторника». Он до сих пор не нашел Кэти Лу и мальчика Майка.


Затем он услышал мягкий голос Шейлы Кван, звучавший так, словно он исходил из стен.


«Ник Картер», - сказала она. «Вы работаете не один. Сколько еще с вами работает? Когда они будут здесь? »


Тишина. Ник потушил остатки сигареты. Внезапно камера озарилась светом. Ник моргнул, его глаза слезились. В центре потолка была зажженная лампочка, защищенная небольшой проволочной решеткой. Когда глаза Ника привыкли к яркому свету, свет погас. Он прикинул, что это было секунд двадцать. Теперь он снова был в темноте. Он протер глаза. Из стен снова раздался звук. Это было похоже на свисток поезда. Постепенно он становился все громче, как будто поезд приближался к камере. Звук становился все громче и громче, пока не превратился в визг. Как только Ник думал, что это пройдет, звук отключился. Он рассчитал, что примерно через тридцать секунд. Затем Шейла снова заговорила с ним.


«Профессор Лу хочет присоединиться к нам», - сказала она. «Вы ничего не можете сделать, чтобы предотвратить это». Раздался щелчок. Затем «Ник Картер. Вы работаете не один. Сколько еще с вами работает? Когда они будут здесь? »


Это была запись. Ник ждал, когда загорится свет. Но вместо этого он получил свисток поезда.





и усиление. На этот раз было еще громче. И от визга начали болеть уши. Когда он положил на них руки, звук прекратился. Он вспотел. Он знал, что они пытались сделать. Это была старая китайская уловка пыток. Они использовали его варианты против солдат в Корее. Это был процесс психического срыва. Сделайте мозг похожим на кашу, а потом лепите как хотите. Он мог сказать им, что был один, до сбора урожая риса, но они ему не поверили. Ирония заключалась в том, что от такого рода пыток практически не было защиты. Способность переносить боль была бесполезной. Они миновали тело и выстрелили прямо в мозг.


Снова загорелся свет. Глаза Ника слезились от яркого света. На этот раз свет горел всего десять секунд. Он погас. Рубашка Ника была пропитана потом. Он должен был придумать какую-то защиту. Он уже ожидал, ожидал, ждал. Будет ли это свет?


Свисток? Или голос Шейлы? Невозможно было судить, что грядет или как долго это продлится. Но он знал, что должен что-то делать.


Свисток уже не издалека. Он сразу стал высоким и громким. Ник приступил к работе. Его мозг еще не превратился в кашу. Он сорвал с рубашки большую полоску. Загорелся свет, и он крепко зажмурился. Когда он снова сработал, он взял порванную часть своей рубашки и снова разорвал ее на пять более мелких полос. Две полоски он снова разорвал пополам и скомкал их в тугие маленькие шарики. Он воткнул четыре мяча в уши, по два в каждое.


Когда раздался свисток, он его едва слышал. Из трех оставшихся полос он сложил две из них в свободные подушечки и наложил на глаза. Третью полосу он обвязал вокруг головы, чтобы подушечки оставались на месте. Он был слепым и глухим. Он откинулся назад в свой бетонный угол, улыбаясь. На ощупь он зажег еще одну сигарету. Он знал, что они могут снять с него всю одежду, но прямо сейчас он тянул время.


Они увеличили громкость свистка, но звук был настолько приглушен, что не беспокоил его. Если и прозвучал голос Шейлы, он его не услышал. Он почти закончил свою сигарету, когда за ним пришли.


Он не слышал, как открылась дверь, но чувствовал запах свежего воздуха. И он чувствовал присутствие других в камере вместе с ним. Повязка на глазах была сорвана с его головы. Он моргнул, протирая глаза. Свет горел. Двое солдат стояли над ним, другой у двери. Обе винтовки были нацелены на Ника. Солдат, стоявший над Ником, указал на свое ухо, затем на ухо Ника. Киллмастер знал, чего хотел. Он снял беруши. Солдат поднял его с винтовкой. Ник встал и, толкая стволом винтовки, вышел из камеры.


Он услышал работу генератора, как только вышел из здания. Двое солдат стояли позади него, их винтовки были прижаты к его спине. Они прошли под голыми лампочками между хижинами и прямиком до конца хижины, ближайшего к бетонному зданию. Когда они вошли, Ник заметил, что он разделен на три части. Первый был чем-то вроде фойе. Справа от него дверь вела в другую комнату. Хотя Ник этого не видел, он слышал пронзительный визг и визг коротковолнового радио. Прямо перед ним закрытая дверь вела в еще одну комнату. У него не было возможности узнать, что там было. Над ним с бамбуковых балок свисали два дымных фонаря. Радиорубка светилась от новых фонарей. Тогда Ник понял, что большая часть тока генератора использовалась для работы радио, освещения между хижинами и всего оборудования в бетонном здании. Сами хижины освещались фонарями. Пока двое солдат ждали с ним в фойе, он прислонился к стене хижины. Она скрипнула от его веса. Он провел пальцами по шероховатой поверхности. Осколки бамбука отошли в том месте, где он потер. Ник слегка улыбнулся. Хижины были трутовиками в ожидании пожара.


Двое солдат стояли по обе стороны от Ника. Рядом с дверью, ведущей в третью комнату, на скамейке сидели еще двое солдат, их винтовки между ног, их головы кивали, пытаясь бороться со сном. В конце скамейки четыре ящика были поставлены друг на друга. Ник вспомнил их из трюма барахла. Китайские символы, нанесенные на них, говорили, что это гранаты. Верхний ящик был открыт. Половина гранат отсутствовала.


По радио раздался голос. Он говорил по-китайски на диалекте, которого Ник не понимал. Радист ответил на том же диалекте. Было сказано одно слово, которое он понял. Это было имя Лу. «Голос по радио, должно быть, идет из дома, в котором держали профессора Лу, - подумал Ник. Его разум поглощен, переварен, отброшен. И как компьютер, выплевывающий карточку, к нему пришел план. Это было грубо, но, как и все его планы, гибко.


Затем дверь в третью комнату открылась, и появился Линг со своим верным 45-м калибром. Он кивнул двум солдатам, затем жестом пригласил Ника войти в комнату. Шейла ждала его. Как Линг





Она последовала за Ником, закрыв за собой дверь, Шейла подбежала к Нику, обвивая руками его шею. Она страстно поцеловала его в губы.


«О, дорогой», - хрипло прошептала она. «Мне просто нужно было иметь тебя в последний раз». На ней все еще была та же шелковая сорочка, что и на барже.


Комната была меньше двух других. В этом было окно. В нем была детская кроватка, стол и плетеный в виде корзины стул. Фонарей было три: два свисали со стропил и один на столе. На полу рядом со стулом лежали Хьюго и Вильгельмина. С ними были два пистолета Томми. Стол стоял рядом с койкой, стул у стены справа от двери. Ник был готов в любое время.


«Я убиваю», - сказал Линг. Он сел в кресло, уродливая морда 45-го калибра нацелилась на Ника.


«Да, домашнее животное», - проворковала Шейла. "Через некоторое время." Она расстегивала рубашку Ника. «Вы удивлены, что мы узнали вашу настоящую личность?» спросила она.


«Не совсем», - ответил Ник. "Ты получила это от Джона, не так ли?"


Она улыбнулась. «Потребовалось немного уговоров, но у нас есть способы».


"Ты убила его?"


"Конечно, нет. Он нам нужен ».


«Я убиваю», - повторила Линг.


Шейла натянула рубашку через голову. Она взяла руку Ника и приложила ее к своей обнаженной груди. «Нам нужно спешить», - сказала она. «Линг беспокоится». Она сняла с Ника штаны. Затем она попятилась к койке, потянув его за собой.


Знакомый огонь уже горел внутри Ника. Это началось, когда его рука коснулась теплой плоти ее груди. Он выпустил пучок на ее затылке, позволив длинным черным волосам упасть ей на плечи. Затем он осторожно толкнул ее на койку.


«О, детка», - воскликнула она, когда его лицо было близко к ее. «Мне действительно не понравится твоя смерть».


Тело Ника прижалось к ней. Ее ноги обвились вокруг него. Он чувствовал, как растет ее страсть, когда он работал с ней. Для него это было мало удовольствия. Его немного опечалило использовать этот поступок, который она так сильно любила, против нее. Его правая рука была обернута вокруг ее шеи. Он сунул руку под мышку и потянул за ленту, удерживающую Пьера. Он знал, что как только смертоносный газ будет выпущен, ему придется задержать дыхание, пока он не сможет выйти из комнаты. Это дало ему чуть больше четырех минут. В руке он держал Пьера. Глаза Шейлы были закрыты. Но рывки, которые он сделал, выпустив смертельный газ, открыли ей глаза. Она нахмурилась и увидела крошечный шар. Левой рукой Ник перекатил газовую бомбу под койку в сторону Линга.


"Что ты сделал?" - воскликнула Шейла. Затем ее глаза широко раскрылись. "Линг!" крикнула она. «Убей его, Линг!»


Линг вскочил на ноги.


Ник перекатился на бок, увлекая за собой Шейлу, используя ее тело как щит. Если бы Линг выстрелил в спину Шейле, он бы получил Ника. Но он двигал .45 из стороны в сторону, пытаясь прицелиться. И эта задержка убила его. Ник затаил дыхание. Он знал, что газу без запаха потребуется всего несколько секунд, чтобы заполнить комнату. Рука Линга коснулась его горла. .45 с грохотом упал на пол. Колени Линга подогнулись, и он упал. Затем он упал лицом вперед.


Шейла боролась с Ником, но он прижал ее к себе. Ее глаза расширились от страха. На них навернулись слезы, и она покачала головой, как будто не могла поверить, что это происходит. Ник прижался губами к ее губам. Ее дыхание перешло в штаны, затем внезапно остановилось. Она обмякла в его руках.


Нику нужно было двигаться быстро. В голове уже светилась от недостатка кислорода. Он скатился с койки, быстро собрал Хьюго, Вильгельмину, один из автоматов Томми и его штаны, а затем рванул в открытое окно. Он отшатнулся на десять шагов от хижины, его легкие болели, голова превратилась в черное пятно. Затем он упал на колени и вдохнул желанный воздух. Некоторое время он оставался на коленях, глубоко дыша. Когда его голова прояснилась, он засунул ноги в штаны, засунул Вильгельмину и Хьюго за пояс, взял пистолет Томми и, пригнувшись, направился обратно к хижине.


Он наполнил легкие воздухом незадолго до того, как добрался до открытого окна. В комнату еще не входили солдаты. Стоя прямо за окном, Ник вытащил Вильгельмину из-за пояса, тщательно прицелился в один из фонарей, свисающих с балок, и выстрелил. Фонарь забрызгал брызги, разливая по стене пылающий керосин. Ник выстрелил в другого, затем в того, что на столе. Пламя лизнуло пол и перелезло через две стены. Дверь открылась. Ник пригнулся и, присев, обошел хижину. Перед хижинами было слишком много света. Он положил пистолет Томми и снял рубашку. Он застегнул три пуговицы, затем завязал рукава вокруг талии. Придавая ему форму и работая с ним, он получил на боку симпатичный мешочек.


Он взял пистолет Томми и направился к входной двери. Задняя часть хижины пылала пламенем. Ник знал, что у него оставалось всего несколько секунд, прежде чем другие солдаты побежали к огню. Он подошел к двери и остановился. В ряду голых лампочек он увидел группы солдат, идущих к горящей хижине.





сначала медленно, затем быстрее, их винтовки наготове. Проходили секунды. Правой ногой Ник распахнул дверь; он послал очередб из своего автомата Томми, сначала справа, затем слева. Двое солдат стояли у скамейки с тяжелыми от сна глаза. Когда их обрушила струя пуль, они оскалились, их головы дважды ударились о стену позади них. Их тела, казалось, пошевелились, затем их головы разбились друг о друга, винтовки с лязгом упали на пол, и, как две глыбы, соединенные в руках, они упали на свои винтовки.


Дверь в третью комнату была открыта. Пламя уже было по всем стенам, стропила уже были черными. Комната потрескивала, когда горела. Еще два солдата были с Шейлой и Линг, убитыми отравленным газом. Ник увидел, как кожа Шейлы покоробилась от жары. Ее волосы уже были выжжены. И секунды превратились в одну минуту и ​​продолжались. Ник подошел к ящикам с гранатами. Он начал набивать самодельный мешок гранатами. Потом он кое-что вспомнил - почти слишком поздно. Он повернулся, когда пуля смяла его воротник. Радист собирался снова выстрелить, когда Ник порезал его от промежности до головы очередью автомата Томми. Руки мужчины вытянулись прямо, ударившись по обеим сторонам дверного проема. Они стояли прямо, когда он пошатнулся и упал.


Ник выругался про себя. Ему следовало сначала позаботиться о радио. Поскольку этот человек все еще находился за рацией, скорее всего, он уже связался с патрульным катером, а также с домом, где находился профессор. Прошло две минуты. У Ника было десять гранат. Этого должно быть достаточно. В любую секунду первая волна солдат ворвется в дверь. Теперь было мало шансов, что отравленный газ подействует, но он не собирался глубоко дышать. Входная дверь была за дверью. Может, радиорубка. Он на бегу вошел в дверь.


Удача была с ним. В радиорубке было окно. Тяжелые ноги топтались перед хижиной, становясь все громче, когда солдаты подходили к входной двери. Ник выбрался через окно. Прямо под ним он присел и вытащил одну из гранат из своего мешочка. Солдаты слонялись по фойе, никто не отдавал приказов. Ник вытащил булавку и начал медленно считать. Достигнув восьми, он швырнул гранату в открытое окно и на корточках побежал прочь от хижины. Он не сделал больше десяти шагов, когда сила взрыва повалила его на колени. Он повернулся и увидел, что крыша хижины слегка приподнялась, а затем, казалось, не обгорелая сторона вздулась.


Когда до него доносился звук взрыва, стены хижины раскололись пополам. Оранжевый свет и пламя просачиваются сквозь открытые окна и щели. Крыша осела, слегка покосилась. Ник поднялся и продолжил бежать. Теперь он слышал выстрелы. Пули разъедали все еще влажную грязь вокруг него. Он на полной скорости побежал к бетонному зданию и обогнул его обратно. Затем он остановился. Он был прав. Генератор с пыхтением рванулся в маленькой бамбуковой хижине, похожей на коробку. Солдат, стоявший у двери, уже тянулся за винтовкой. Ник застрелил его из автомата Томми. Затем он вытащил из мешка вторую гранату. Не долго думая, он выдернул булавку и начал считать. Он бросил гранату в открытый дверной проем, ведущий к генератору. Взрыв сразу же затемнил все вокруг. На всякий случай он вытащил еще одну гранату и швырнул ее внутрь.


Не дожидаясь взрыва, он улетел в подлесок, растущий сразу за хижинами. Он миновал первую горящую хижину и пошел ко второй. Он тяжело дышал, присев на краю куста. К открытому окну в задней части второй хижины было небольшое открытое пространство. Он все еще слышал выстрелы. Они убивали друг друга? Были крики; кто-то пытался отдавать приказы. Ник знал, что как только кто-то возьмет на себя командование, беспорядок больше не будет его преимуществом. Он двигался недостаточно быстро! Четвертая граната была у него в руке, штифт выдернут. Он побежал, пригнувшись, и, проходя мимо открытого окна, бросил гранату. Он продолжал бежать к третьей хижине, стоявшей рядом с каналом. Единственный свет теперь исходил от мерцающих фонарей через окна и дверные проемы остальных трех хижин.


В руке у него уже была пятая граната. Перед ним маячил солдат. Ник не останавливаясь, распылял по кругу пули из пистолета Томми. Солдат дергался взад и вперед до самой земли. Ник прошел между взрывающейся второй хижиной и третьей. Казалось, повсюду был огонь. Кричали мужские голоса, проклиная друг друга, некоторые пытались отдавать приказы. В ночи эхом разносились выстрелы, смешанные с треском горящего бамбука. Штифт вытащили. Проходя мимо открытого боковое окно третьей хижины, Ник кинул гранату внутрь. Он попал одному из солдат по голове. Солдат наклонился, чтобы поднять его. Это было последнее движение в его жизни. Ник уже был под гирляндой потемневшей лампочки





переходя к оставшимся двум хижинам, когда хижина зардела взрывом. Крыша соскользнула спереди.


Теперь Ник натыкался на солдат. Казалось, они были повсюду, бесцельно бегая, не зная, что делать, стреляя в тени. С двумя хижинами на другой стороне нельзя было обращаться так, как с тремя последними. Возможно, в одном из них были Кэти Лу и Майк. В этих хижинах не горели фонари. Ник добрался до первой и перед тем, как войти, взглянул на вторую. Трое солдат все еще стояли у дверей. Они не запутались. Дикая пуля подняла землю у его ног. Ник вошел в хижину. Пламя трех других хижин давало ровно столько света, что он мог разглядеть их содержимое. Этот использовался для хранения оружия и боеприпасов. Несколько дел уже были открыты. Ник просмотрел их, пока не нашел новую обойму для своего пистолета Томми.


В самодельном мешке у него осталось пять гранат. Для этой хижины ему понадобится только один. Одно можно было сказать наверняка: он должен был быть далеко, когда этот взлетел. Он решил приберечь его на потом. Он вернулся на улицу. Солдаты начали собираться. Кто-то взял под свой контроль. У канала был установлен насос, и шланги распыляли воду на две последние хижины, в которые он попал. Первый сгорел почти дотла. Ник знал, что ему нужно пройти через этих трех солдат. И не было такого времени, как настоящее, чтобы начать.


Он держался близко к земле, двигаясь быстро. Он переложил автомат Томми в левую руку и вытащил Вильгельмину из-за пояса. На углу третьей хижины он остановился. Трое солдат стояли с винтовками наготове, слегка расставив ноги. «Люгер» подпрыгнул в руке Ника, когда он выстрелил. Первый солдат развернулся, уронил винтовку, схватился за живот и упал. С другого конца хижин все еще гремели выстрелы. Но смятение покидало солдат. Они начали слушать. И Ник, казалось, был единственным, кто использовал пистолет Томми. Именно этого они и ждали. Двое других солдат повернулись к нему. Ник быстро выстрелил дважды. Солдаты дернулись, налетели друг на друга и упали. Ник услышал шипение воды, гасящей пламя. Времени было мало. Он завернул за угол к передней части хижины и распахнул дверь, держа наготове пистолет Томми. Оказавшись внутри, он стиснул зубы и выругался. Это была приманка - хижина была пуста.


Он больше не слышал выстрелов из винтовки. Солдаты начали собираться вместе. Мысли Ника метались. Где они могли быть? Они их куда-то забрали? Все это было напрасно? Тогда он знал. Это был шанс, но хороший. Он вышел из хижины и направился прямо к первому, в кого попал. Пламя погасло и тут и там начали мерцать. От хижины остался обугленный скелет. Поскольку огонь был настолько развит, солдаты даже не пытались его потушить. Ник пошел прямо туда, где, как он думал, упал Линг. Было пять обугленных тел, похожих на мумии в гробнице. Дым все еще клубился от пола, что помогало спрятать Ника от солдат.


Его поиск был недолгим. Вся одежда, конечно же, была сожжена с тела Линга. Ружье 45-го калибра лежало рядом с трупом Линга. Ник толкнул тело пальцем ноги. Он рассыпался у его ног. Но, перемещая его, он нашел то, что искал - брелок для ключей пепельного цвета. Когда он поднял ее, она все еще была горячей на ощупь. Некоторые ключи расплавились. На пристани собралось больше солдат. Один из них отдавал приказы, звал других в группу. Ник медленно отошел от хижины. Он пробежал по веренице перегоревших фонарей, пока они не погасли. Затем он свернул направо и притормозил, когда достиг низкого бетонного здания.


Он спустился по цементным ступеням. Четвертый ключ отпер стальную дверь. Он со скрипом открылся. Незадолго до того, как Ник вошел внутрь, он взглянул на док. Солдаты разошлись веером. Они начали его поиски. Ник вошел в темный коридор. У первой двери он возился с ключами, пока не нашел тот, который отпирал дверь. Он толкнул ее, пистолет Томми был наготове. Он чувствовал вонь мертвой плоти. В углу лежало тело, кожа плотно прилегала к скелету. Должно быть, это было довольно давно. Следующие три клетки были пусты. Он прошел мимо той, в которой был, потом заметил, что одна из дверей в коридоре открыта. Он подошел к нему и остановился. Он проверил пистолет Томми, чтобы убедиться, что он готов, затем вошел внутрь. Солдат лежал прямо у двери с перерезанным горлом. Глаза Ника осмотрели остальную часть камеры. Сначала он почти скучал по ним; затем две формы стали ему ясны.


Они забились в угол. Ник сделал два шага к ним и остановился. Женщина приставила кинжал к горлу мальчика, острие пронзило его кожу. В глазах мальчика отражался страх, ужас женщины. На ней была сорочка, мало чем отличавшаяся от той, которую носила Шейла. Но он был разорван спереди и на груди. Ник посмотрел на мертвого солдата. Он, наверное, пытался




чтобы изнасиловать ее, и теперь она думала, что Ник был там, чтобы сделать то же самое. Тогда Ник понял, что в темноте камеры он выглядел китайцем, как солдат. На нем не было рубашки, его плечо слегка кровоточило, в руке у него был пистолет Томми, за поясом штанов висел люгер и стилет, а сбоку свисал мешок с ручными гранатами. Нет, он не выглядел так, как будто армия Соединенных Штатов пришла ее спасти. Ему нужно было быть очень осторожным. Если он сделает неправильный шаг, скажет неправильную вещь, он знал, что она перережет кинжал парню по горлу, а затем вонзит его в собственное сердце. Он был примерно в четырех футах от них. Он осторожно опустился на колени и положил пистолет Томми на пол. Женщина покачала головой и сильнее прижала острие кинжала к горлу мальчика.


- Кэти, - мягко сказал Ник. «Кэти, позволь мне помочь тебе».


Она не двинулась с места. Ее глаза смотрели на него, все еще полные страха.


Ник тщательно подбирал слова. «Кэти», - сказал он снова, еще более мягко. «Джон ждет. Вы собираетесь уйти? »


«Кто ... кто ты?» спросила она. След страха покинул ее глаза. Она не так сильно давила острием кинжала.


«Я здесь, чтобы помочь тебе», - сказал Ник. «Джон послал меня отвезти к нему тебя и Майка. Он ждет вас."


"Где?"


"В Гонконге. Теперь слушай внимательно. Сюда идут солдаты. Если они найдут нас, то убьют всех троих. Мы должны действовать быстро. Вы позволите мне помочь вам? »


Еще больше страха покинуло ее глаза. Она вынула кинжал из горла мальчика. «Я… я не знаю», - сказала она.


Ник сказал: «Ненавижу толкать тебя так, но если ты задержишься намного дольше, это не будет твоим решением».


«Откуда я знаю, что могу тебе доверять?»


«У вас есть только мое слово. Сейчас, пожалуйста." Он протянул ей руку.


Кэти колебалась еще несколько драгоценных секунд. Тогда она, казалось, приняла решение. Она протянула ему кинжал.


«Хорошо, - сказал Ник. Он повернулся к мальчику. «Майк, ты умеешь плавать?»


«Да, сэр», - ответил мальчик.


"Отлично; вот что я хочу, чтобы вы сделали. Следуй за мной из здания. Как только мы выйдем на улицу, вы оба направляетесь прямо в тыл. Когда доберетесь до задней части, войдите в кисть. Ты знаешь, где отсюда канал? "


Кэти кивнула.


«Тогда оставайся в кустах. Не показывайся. Двигайтесь под углом к ​​каналу, чтобы попасть к нему вниз по течению отсюда. Спрячьтесь и подождите, пока не увидите мусор, спускающийся по каналу. Тогда плывите за хламом. На боковой стороне будет линия, за которую вы можете ухватиться. Ты помнишь это, Майк?


"Да сэр."


- Теперь ты хорошо заботься о своей матери. Убедитесь, что она это сделает.


«Да, сэр, я буду», - ответил Майк. В уголках его рта появилась легкая улыбка.


«Хороший мальчик, - сказал Ник. "Хорошо, пойдем."


Он вывел их из камеры по темному коридору. Когда он подошел к двери, ведущей к выходу, он протянул им руку, чтобы они остановились. В одиночестве он вышел на улицу. Солдаты были расставлены ступенчатой ​​линией между хижинами. Они шли к бетонному зданию, а теперь они были менее чем в двадцати ярдах от них. Ник сделал знак Кэти и Майку.


«Вам нужно поторопиться», - прошептал он им. «Помните, оставайтесь глубоко в лесу, пока не доберетесь до канала. Вы услышите несколько взрывов, но не останавливайтесь ни перед чем ».


Кэти кивнула, затем последовала за Майком вдоль стены и к задней части.


Ник дал им тридцать секунд. Он услышал приближающиеся солдаты. В последних двух хижинах догорали костры, и из-за облаков не было луны. Тьма была на его стороне. Он вытащил из мешка еще одну гранату и на малом разбеге пустился по поляне. На полпути он вытащил булавку и швырнул гранату через голову в солдат.


Он уже вытащил еще одну гранату, когда взорвалась первая. По вспышке Ник заметил, что солдаты оказались ближе, чем он думал. Взрыв уничтожил троих из них, оставив брешь в центре линии. Ник добрался до скелета первой хижины. Он выдернул штифт второй гранаты и бросил ее туда, куда бросил первую. Солдаты кричали и снова стреляли в тени. Вторая граната взорвалась ближе к концу шеренги, уничтожив еще две. Остальные солдаты побежали в укрытие.


Ник обошел сгоревшую хижину с противоположной стороны, затем через поляну направился к хижине с боеприпасами. В руке у него была еще одна граната. Это будет большой. У двери хижины Ник вытащил булавку и швырнул гранату в хижину. Затем он почувствовал движение слева от себя. Солдат обогнул угол хижины и выстрелил без прицеливания. Пуля разделила мочку правого уха Ника. Солдат выругался и повернул приклад к голове Ника. Ник качнулся в сторону и ударил солдата левой ногой в живот. Он завершил удар, прижав полузакрытый кулак к ключице солдата. Под ударом он треснул.


Проходили секунды. Нику стало плохо двигаться. Он побежал обратно через поляну. Солдат преградил ему путь,





винтовка была направлена ​​прямо на него. Ник ударился о землю, покатился. Когда он почувствовал, как его тело ударилось о лодыжки солдата, он замахнулся на пах. Три вещи произошли почти одновременно. Солдат хмыкнул и упал на Ника, винтовка выстрелила в воздух, и взорвалась граната в бункере. Первый взрыв вызвал череду более крупных взрывов. Борта хижины взорвались. Пламя закатывалось, как огромный оранжевый прыгающий пляжный мяч, освещая всю территорию. Кусочки металла и дерева разлетелись, как будто из сотни ружей. И взрывы продолжались один за другим. Солдаты кричали от боли, когда их ударяли обломки. Небо было ярко-оранжевым, повсюду падали искры, разжигая костры.


Солдат тяжело лег на Ника. Он поглотил большую часть взрыва, и ему в шею и спину вонзились кусочки бамбука и металла. Взрывы теперь происходили не так часто, и Ник услышал стоны раненых солдат. Он столкнул солдата с себя и поднял автомат Томми. Казалось, некому было остановить его, когда он двинулся к причалу. Дойдя до баржи, он заметил рядом с доской ящик с гранатами. Он поднял его и отнес на борт. Затем он уронил доску и сбросил все веревки.


Оказавшись на борту, он поднял парус. Хлам заскрипел и медленно отошел от причала. Позади него крохотная деревня была окружена небольшими кострами. То и дело стреляли горящие боеприпасы. Острова хижин почти развевались в оранжевом свете пламени, и деревня казалась призрачной. Ник пожалел солдат; у них была своя работа, но и у него была своя.


Теперь у румпеля Ник держал хлам в центре канала. Он полагал, что находится чуть более чем в сотне миль от Гонконга. Спуститься вниз по реке будет быстрее, чем было раньше, но он знал, что проблемы еще не закончились. Он хлестнул румпель и перебросил веревку за борт. Баржа скрылась из виду деревни, он слышал лишь случайный треск, когда взорвались новые боеприпасы. Земля по правому борту от хлама была низкой и плоской, в основном рисовые поля.


Ник осмотрел темноту вдоль левого берега, ища Кэти и Майка. Затем он заметил их, немного впереди себя, плывущих за хламом. Майк первым добрался до линии, и когда он поднялся достаточно высоко, Ник помог ему подняться на борт. Кэти шла прямо за ним. Перебравшись через перила, она споткнулась и схватила Ника за поддержку. Его рука схватила ее за талию, и она упала на него. Она прижалась к нему, уткнувшись лицом в его грудь. Ее тело было скользким от влаги. От нее исходил женский запах, которому не мешали ни косметика, ни духи. Она прижалась к нему, словно в отчаянии. Ник погладил ее по спине. По сравнению с ним ее тело было тонким и хрупким. Он понял, что она, должно быть, прошла через ад.


Она не рыдала и не плакала, она просто держалась за него. Майк неловко стоял рядом с ними. Примерно через две минуты она медленно убрала руки вокруг него. Она посмотрела ему в лицо, и Ник увидел, что она действительно прекрасная женщина.


«Спасибо», - сказала она. Ее голос был мягким и почти слишком низким для женщины.


«Пока не благодари меня, - сказал Ник. «Нам еще предстоит пройти долгий путь. В каюте может быть одежда и рис.


Кэти кивнула и, обняв Майка за плечи, вошла в каюту.


Вернувшись к рулю, Ник подумал о том, что ждет впереди. Сначала была дельта. Шейле Кван понадобилась карта, чтобы пересечь ее при дневном свете. У него не было графика, и приходилось делать это ночью. Потом был патрульный катер и, наконец, сама граница. В качестве оружия у него был пистолет Томми, Люгер, стилет и ящик с гранатами. Его армия состояла из красивой женщины и двенадцатилетнего мальчика. А теперь у него оставалось меньше суток.


Канал стал расширяться. Ник знал, что они скоро окажутся в дельте. Впереди и справа он видел крошечные светящиеся точки. В тот день он внимательно следил за указаниями Шейлы; его разум записывал каждый поворот, каждое изменение курса. Но ночью его движения будут общими, а не точными. У него шло одно - течение реки. Если он сможет найти его где-нибудь в той дельте, где сходятся все каналы, это приведет его в правильном направлении. Затем левый и правый берега отпали, и он был окружен водой. Он вошел в дельту. Ник стегнул румпель и двинулся по кабине к носу. Он изучал темную воду под собой. Сампаны и джонки стояли на якоре по всей дельте. В некоторых были огни, но большинство было темным. Баржа скрипела через дельту.


Ник спрыгнул на главную палубу и отцепил румпель. Кэти вышла из каюты с миской дымящегося риса. На ней было ярко-красное платье, плотно облегающее ее фигуру. Ее волосы были недавно причесаны.


"Чувствуешь себя лучше?" - спросил Ник. Он начал есть рис.


«Многое. Майк сразу заснул. Он даже не смог доесть рис.


Ник не мог забыть ее красоту. Фотография, которую показал ему Джон Лу, не оправдала ее.


Кэти посмотрела на





голую мачта. "Что-нибудь случилось?"


«Я жду течения». Он протянул ей пустую миску. «Что ты знаешь обо всем этом?»


Она застыла, и на мгновение страх, который у нее был в камере, проявился в ее глазах. «Ничего», - мягко сказала она. «Они пришли ко мне домой. Затем они схватили Майка. Они держали меня, пока один из них дал мне укол. Следующее, что я помню, это то, что я проснулась в этой камере. Вот тогда и начался настоящий ужас. Солдаты… - Она повесила голову, не в силах говорить.


«Не говори об этом, - сказал Ник.


Она подняла голову. «Мне сказали, что скоро со мной будет Джон. С ним все в порядке?


"Насколько я знаю." Затем Ник рассказал ей все, не упомянув только свои встречи с ними. Он рассказал ей о комплексе, о своем разговоре с Джоном, и в конце он сказал: «Итак, у нас есть только до полуночи, чтобы отвезти вас и Майка обратно в Гонконг. А через пару часов будет светло… »


Кэти долго молчала. Затем она сказала: «Боюсь, я доставила вам много неприятностей. И я даже не знаю твоего имени.


«Проблема стоила того, чтобы найти тебя в безопасности. Меня зовут Ник Картер. Я агент правительства ».


Баржа двигалась быстрее. Течение подхватило его и двинуло вперед, чему способствовал легкий ветерок. Ник откинулся на спинку румпеля. Кэти прислонилась к поручню правого борта, погруженная в собственные мысли. «До сих пор она держалась хорошо, - подумал Ник. Но самое сложное было еще впереди.


Дельта была далеко позади. Впереди Ник видел огни Вампоа. Большие корабли стояли на якоре по обе стороны реки, оставляя между ними узкий канал. Большая часть города была затемнена в ожидании рассвета, который был недалеко. Кэти ушла в каюту немного поспать. Ник остался у румпеля, глядя на все глазами.


Баржа двинулась дальше, позволяя течению и ветру нести его в сторону Гонконга. Ник дремал у румпеля, в глубине души его мучила тревога. Все шло слишком гладко, слишком легко. Конечно, не все солдаты в деревне были убиты. Некоторым из них, должно быть, удалось спастись от пожаров, чтобы подать сигнал тревоги. И радист, должно быть, связался с кем-то, прежде чем выстрелить в Ника. Где был этот патрульный катер?


Ник резко проснулся и увидел, что перед ним стоит Кэти. В руке у нее была чашка горячего кофе. Темная ночь исчезла до такой степени, что он мог видеть густой тропический лес на обоих берегах реки. Скоро взойдет солнце.


«Возьми это», - сказала Кэти. «Ты выглядишь так, будто тебе это нужно».


Ник взял кофе. Его тело сжалось. Тупые ноющие боли в шее и ушах. Он был небрит и грязен, и ему оставалось пройти около шестидесяти миль.


"Где Майк?" Он прихлебнул кофе, чувствуя тепло до самого конца.


«Он на носу, смотрит».


Вдруг он услышал крик Майка.


"Ник! Ник! Идет лодка! "


«Возьми румпель», - сказал Ник Кэти. Майк стоял на одном колене, указывая на правый борт носа.


«Вот, - сказал он. «Видишь, просто иду вверх по реке».


Патрульный катер шел быстро, высоко утопая в воде. Ник с трудом различил двух солдат, стоявших у орудия на носовой палубе. Времени было не так много. Судя по тому пути, по которому приближалась лодка, они знали, что у него были Кэти и Майк. К ним дозвонился радист.


«Хороший мальчик, - сказал Ник. «А теперь давайте составим несколько планов». Вместе они спрыгнули из кабины на главную палубу. Ник вскрыл ящик с гранатами.


"Что это такое?" - спросила Кэти.


Ник открыл крышку кейса. «Патрульный катер. Я уверен, что они знают о тебе и Майке. Наша прогулка на лодке окончена; нам придется сейчас переехать на сушу ». Его сумка-рубашка снова была наполнена гранатами. «Я хочу, чтобы вы с Майком прямо сейчас плыли к берегу».


"Но…"


"В настоящее время! Некогда спорить.


Майк дотронулся до плеча Ника и нырнул за борт. Кэти ждала, глядя Нику в глаза.


«Тебя убьют», - сказала она.


«Нет, если все сложится так, как я хочу. Теперь двигайся! Я встречусь с тобой где-нибудь по реке.


Кэти поцеловала его в щеку и нырнула в сторону.


Теперь Ник мог слышать мощные двигатели патрульного катера. Он забрался в каюту и сбросил парус. Затем он спрыгнул на румпель и резко бросил его влево. Хлам накренился и стал поворачивать боком через реку. Патрульный катер был теперь ближе. Ник увидел, как из дула вырвалось оранжевое пламя. Снаряд просвистел в воздухе и взорвался прямо перед носом джанка. Баржа, казалось, содрогнулась от шока. Левый борт был обращен к патрульному катеру. Ник расположился за правым бортом кабины, автомат Томми лежал сверху. Патрульный катер был все еще слишком далеко, чтобы открыть огонь.


Из пушки снова выстрелили. И снова снаряд просвистел в воздухе, только на этот раз взрыв разорвал полость у ватерлинии прямо за носом. Баржа резко дернулась, едва не сбив Ника с ног. и сразу начала тонуть. Ник все еще ждал. Патрульный катер был уже достаточно близко. Еще трое солдат открыли огонь из автоматов. Каюта вокруг Ника была изрезана пулями. Он все еще ждал.





Пробоина по правому борту. Долго он не продержался бы на плаву. Патрульный катер находился достаточно близко, чтобы он мог видеть выражения лиц солдат. Он ждал определенного звука. Солдаты перестали стрелять. Лодка начала замедлять ход. Затем Ник услышал звук. Патрульный катер приближался. Двигатели были выключены, Ник поднял голову достаточно высоко, чтобы было видно. Затем он открыл огонь. Его первая очередь убила двух солдат, стрелявших из носовой пушки. Он стрелял крест-накрест, не останавливаясь. Трое других солдат дергались взад и вперед, натыкаясь друг на друга. Рабочие палубы и солдаты бегают по палубе в поисках укрытия.


Ник положил пистолет Томми и вытащил первую гранату. Он вытащил штифт и бросил её, затем вынул еще одну, вытащил штифт и бросил, а затем вынул третью, вытащил штифт и бросил её. Он поднял пистолет Томми и нырнул обратно в реку. Первая граната взорвалась, когда он ударился о воду, которая была ледяной. Он ударил своими мощными ногами под тяжестью пистолета Томми и оставшихся гранат. Он поднялся прямо и всплыл рядом с катером. Его вторая граната разорвала каюту патрульного катера на части. Ник повис на боку баржи, вытаскивая из мешка еще одну гранату. Он выдернул штифт зубами и швырнул его через поручень баржи в направлении открытого ящика с гранатами. Затем он отпустил и позволил весу своего оружия унести его прямо на дно реки.


Его ноги почти сразу ударились о слякотную грязь; дно было всего восемь или девять футов вниз. Когда он начал двигаться к берегу, он смутно услышал серию небольших взрывов, за которыми последовал громадный, который сбил его с ног и снова и снова кувыркал. Казалось, что его уши разлетаются. Но сотрясение мозга отбросило его к берегу. Еще немного, и он сможет поднять голову над водой. Его мозг был разбит, его легкие болели, была боль в задней части шеи; по-прежнему его усталые ноги продолжали идти.


Сначала он почувствовал прохладу на макушке, затем поднял нос и подбородок из воды и вдохнул сладкий воздух. Еще три шага подняли его голову. Он повернулся, чтобы посмотреть на сцену, которую только что покинул. Баржа уже затонула, и патрульный катер уже шел на дно. Огонь охватил большую часть того, что было видно, и теперь водная линия проходила вдоль главной палубы. Пока он смотрел, корма начала тонуть. Когда вода достигла огня, раздалось громкое шипение. Лодка медленно осела, вода бурлила по ней, заполняя все отсеки и полости, шипя от огня, который уменьшался по мере того, как лодка тонула. Ник повернулся к нему спиной и моргнул от утреннего солнца. Он кивнул с мрачным пониманием. Была заря седьмого дня.


ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ


Кэти и Майк ждали среди деревьев, когда Ник вылезет на берег. Оказавшись на суше, Ник несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от звона в голове.


«Могу я помочь тебе что-нибудь унести?» - спросил Майк.


Кэти взяла его за руку. «Я рада, что с тобой все в порядке».


На мгновение их глаза встретились, и Ник чуть не сказал то, о чем, как он знал, будет сожалеть. Ее красота была ему почти невыносима. Чтобы не думать о ней, он проверил свой крошечный арсенал. Он потерял все, кроме четырех гранат в реке; в пистолете Томми оставалось около четверти обоймы, а в Вильгельмине осталось пять выстрелов. Не хорошо, но это должно сработать.


"Что происходит?" - спросила Кэти.


Ник потер щетину на подбородке. «Где-то рядом есть железнодорожные пути. У нас уйдет слишком много времени, чтобы купить другую лодку. Кроме того, река будет слишком медленной. Думаю, мы попробуем найти эти железнодорожные пути. Пойдем в этом направлении ».


Он шел впереди через лес и кусты. Движение шло медленно из-за густой поросли, и им приходилось останавливаться много раз, чтобы Кэти и Майк отдыхали. Солнце было жарким, и насекомые приставали к ним. Они шли все утро, продвигаясь все дальше и дальше от реки, вниз по маленьким долинам и по невысоким вершинам, пока, наконец, вскоре после полудня они не вышли на железнодорожные пути. Сами следы, казалось, прорезали широкий путь сквозь заросли. Земля была чистой, по крайней мере, на десять футов с каждой стороны от них. Они блестели в лучах полуденного солнца, поэтому Ник знал, что ими хорошо пользуются.


Кэти и Майк плюхнулись на землю на краю зарослей. Они потянулись, тяжело дыша. Ник прошел немного по рельсам, изучая местность. Он был мокрый от пота. Невозможно было сказать, когда приедет следующий поезд. Это может быть любая минута, а может быть несколько часов. И у него не осталось много часов. Он вернулся, чтобы присоединиться к Кэти и Майку.


Кэти сидела, поджав под себя ноги. Она посмотрела на Ника, прикрывая глаза рукой от солнца. "Хорошо?" она сказала.


Ник опустился на колени и подобрал несколько камешков, разбросанных по обеим сторонам пути. «Выглядит неплохо, - сказал он. «Если мы сможем остановить поезд».


«Почему это должно быть




Топ?"


Ник оглядел рельсы. «Здесь довольно ровно. Когда и если мимо проезжает поезд, он будет двигаться довольно быстро ».


Кэти встала, стряхнув прилегающую рубашку, и положила руки на бедра. "Хорошо, как нам это остановить?"


Нику пришлось улыбнуться. "Уверены, что вы готовы?"


Кэти поставила одну ногу чуть впереди другой, приняв очень привлекательную позу. «Я не хилый маленький цветок, который стоит держать в чайнике. И Майк тоже. Мы оба из хороших семей. Вы показали мне, что вы изобретательный и жестокий человек. Ну, я и сам неплохой человек. На мой взгляд, у нас одна цель - добраться до Гонконга до полуночи. Думаю, вы нас достаточно долго несли. Я не понимаю, как ты все еще стоишь на ногах, как выглядишь. Пора нам начать нести свою долю груза. Ты согласен, Майк?


Майк вскочил на ноги. «Скажи ему, мама».


Кэти подмигнула Майку, затем посмотрела на Ника, снова прикрыв рукой глаза. «Итак, у меня к вам только один вопрос, мистер Ник Картер. Как нам остановить этот поезд? »


Ник тихонько усмехнулся про себя. «Крепкий, как гвоздь, не так ли? Для меня это похоже на мятеж ».


Кэтби подошла к нему, держа руки по бокам. На ее прекрасном лице было серьезное умоляющее выражение. Она мягко сказала: «Не мятеж, сэр. Предложение помощи из уважения, восхищения и преданности нашему лидеру. Вы разрушаете деревни и взрываете лодки. А теперь покажи нам, как останавливают поезда ».


Ник почувствовал боль в груди, которую не мог полностью понять. И внутри него росло чувство, глубокое чувство к ней.


Но это было невозможно, он это знал. Она была замужней женщиной с семьей. Нет, просто ему хотелось спать, есть и пить. Ее красота поразила его в то время, когда он не был в его силах.


«Хорошо», - сказал он, глядя на ее взгляд. Он вытащил Хьюго из-за пояса. «Пока я рублю ветки и кусты, я хочу, чтобы вы складывали их на железнодорожные пути. Нам понадобится большая куча, чтобы они могли видеть с большого расстояния. Он вернулся к густым зарослям, за ним следовали Кэти и Майк. «Они не могут остановиться», - сказал он, начиная резать. «Но, может быть, они будут достаточно медленными, чтобы мы могли прыгнуть».


Прошло почти два часа, прежде чем Ник остался доволен высотой. Он выглядел как зеленый, сочный холмик, около четырех футов в диаметре и почти шести футов в высоту. Издалека казалось, что он полностью заблокирует любой поезд.


Кэти встала, положив последнюю ветку в кучу, и вытерла лоб тыльной стороной ладони. «Что теперь происходит?» спросила она.


Ник пожал плечами. «Теперь мы ждем».


Майк начал собирать камешки и бросать их в деревья.


Ник подошел к мальчику сзади. «У тебя тут хорошая рука, Майк. Вы играете в Младшую лигу? »


Майк перестал качать и начал трясти камешки в руке. «В прошлом году провел четыре локаута».


«Четыре? Это хорошо. Как вы попали в лигу? »


Майк с отвращением бросил камешки. «Проиграл в плей-офф. Мы оказались на втором месте ».


Ник улыбнулся. Он мог видеть отца в мальчике, то, как прямые черные волосы лежали на одной стороне лба, пронзительные черные глаза. «Хорошо, - сказал он. «Всегда есть следующий год». Он начал уходить. Майк взял его за руку и посмотрел ему в глаза.


«Ник, я беспокоюсь о маме».


Ник бросил взгляд на Кэти. Она сидела, подложив под себя ноги, выдергивая сорняки между галькой, как если бы она была во дворе своего дома. "Почему ты беспокоишься?" он спросил.


«Скажи мне прямо», - сказал Майк. "Мы не собираемся этого делать, не так ли?"


«Конечно, мы это сделаем. У нас есть несколько часов дневного света плюс половина ночи. Если мы не в Гонконге, время для беспокойства - без десяти минут до полуночи. Нам осталось пройти всего шестьдесят миль. Если мы не доберемся туда, я буду беспокоиться о тебе. Но до тех пор продолжай говорить, что мы справимся ».


«А что насчет матери? Она не такая, как мы с тобой - я имею в виду быть женщиной и все такое.


- Мы с тобой, Майк, - с чувством сказал Ник. «Мы позаботимся о ней».


Мальчик улыбнулся. Ник подошел к Кэти.


Она посмотрела на него и покачала головой. «Я хочу, чтобы ты попробовал немного поспать».


«Я не хочу опоздать на поезд, - сказал Ник.


Затем крикнул Майк. «Слушай, Ник!»


Ник обернулся. Конечно, гусеницы гудели. Он схватил Кэти за руку и рывком поднял на ноги. "Давай."


Кэти уже бежала рядом с ним. Майк присоединился к ним, и все трое побежали по рельсам. Они бежали до тех пор, пока построенная ими сваа не скрылась за их спиной. Затем Ник потащил Кэти и Майка примерно на пять футов в лес. Потом они остановились.


Некоторое время они задыхались, пока не смогли нормально дышать. «Это должно быть достаточно далеко, - сказал Ник. «Не делай этого, пока я тебе не скажу».


Они услышали слабый щелкающий звук, который становился все громче. Затем они услышали грохот быстро движущегося поезда. Правой рукой Ник обнимал Кэти, левой - Майка. Щека Кэти прижималась к его груди. У Майка в левой руке был пистолет Томми. Шум становился громче; затем они увидели огромный черный паровоз, проезжающий перед




м. Через секунду он прошел мимо них, и товарные вагоны расплылись. «Притормозл, - подумал Ник. Легко.


Раздался громкий визг, который становился все громче по мере того, как машины становились лучше видны. Ник заметил, что у каждого четвертого была открыта дверь. Визг продолжался, замедляя движение огромной змеи связанных машин. Раздался громкий стук, который, как предположил Ник, был вызван ударами двигателя о груду кустов. Затем визг прекратился. Машины теперь ехали медленно. Затем они начали набирать скорость.


«Они не собираются останавливаться», - сказал Ник. "Давай. Сейчас или никогда."


Он опередил Кэти и Майка. Машины быстро набирали скорость. Он вложил все силы в усталые ноги и побежал к открытому дверному проему товарного вагона. Положив руку на пол машины, он подпрыгнул и повертелся, приземлившись в сидячем положении на дверной проем. Кэти шла прямо за ним. Он потянулся к ней, но она начала отступать. У нее перехватило дыхание, она замедлилась. Ник встал на колени. Держась за дверной косяк для поддержки, он высунулся наружу, обвил левой рукой ее тонкую талию и скинул ее с ног в машину позади себя. Затем он потянулся к Майку. Но Майк быстро поднялся на ноги. Он схватил Ника за руку и прыгнул в машину. Рядом с ним звякнул пистолет Томми. Они откинулись назад, тяжело дыша, чувствуя покачивание машины из стороны в сторону, прислушиваясь к цоканью колес на гусеницах. В машине пахло несвежей соломой и старым коровьим навозом, но Ник не мог удержаться от улыбки. Они ехали со скоростью около шестидесяти миль в час.


Поездка на поезде длилась чуть больше получаса. Кэти и Майк спали. Даже Ник дремал. Он высушил все снаряды в «Вильгельмине» и в пистолете «Томми» и раскачивался вместе с машиной, кивая головой. Первое, что он заметил, - это более длинный промежуток между стуком колес. Когда он открыл глаза, он увидел, что пейзаж движется гораздо медленнее. Он быстро встал и двинулся к открытой двери. Поезд въезжал в деревню. Перед двигателем гусеницы перекрыли более пятнадцати солдат. Были сумерки; солнце почти село. Ник насчитал десять машин между его и паровозом. Двигатель шипел и пищал, когда он останавливался.


- Майк, - позвал Ник.


Майк сразу же проснулся. Он сел, протирая глаза. "Что это такое?"


«Солдаты. Они остановили поезд. Подними маму. Нам придется уйти ".


Майк пожал Кэти за плечо. Ее сорочка была разрезана почти до пояса от бега до поезда. Она села, не говоря ни слова, затем они с Майком поднялись на ноги.


Ник сказал: «Я думаю, что поблизости есть шоссе, ведущее к приграничному городу Шенч Уан. Нам придется угнать какую-нибудь машину ».


«Как далеко до этого города?» - спросила Кэти.


«Наверное, миль двадцать-тридцать. Мы все еще можем выжить, если получим машину ».


«Смотри», - сказал Майк. «Солдаты вокруг паровоза».


Ник сказал: «Теперь они начнут обыскивать товарные вагоны. С этой стороны тени. Думаю, мы сможем добраться до той хижины. Я пойду первым. Я буду присматривать за солдатами, а затем покажу вам, чтобы вы следовали за ними по одному ».


Ник взял пистолет Томми. Он выскочил из вагона, затем ждал, присев, глядя на переднюю часть поезда. Солдаты разговаривают с инженером. Пригнувшись, он пробежал около пятнадцати футов до старой хижины на промежуточной станции. Он завернул за угол и остановился. Внимательно наблюдая за солдатами, он жестом указал на Майка и Кэти. Кэти упала первой, и когда она перебежала поляну, Майк вышел из машины. Кэти подошла к Нику, а Майк следовал за ней.


Они двинулись за зданиями к передней части поезда. Когда они были достаточно далеко впереди солдат, они пересекли рельсы.


Было уже темно, когда Ник нашел шоссе. Он стоял на краю, а Кэти и Майк позади него.


Слева от него была деревня, из которой они только что прибыли, справа - дорога в Шенч'Уан.


«Мы путешествуем автостопом?» - спросила Кэти.


Ник потер сильно бородатый подбородок. «Слишком много солдат движется по этой дороге. Мы чертовски уверены, что не хотим останавливать их целую кучу. Пограничники, наверное, проводят в этом селе какие-то вечера и уезжают. Конечно, ни один солдат не остановится ради меня ».


«Они будут для меня», - сказала Кэти. «Солдаты везде одинаковые. Им нравятся девушки. И давайте посмотрим правде в глаза, вот кто я ».


Ник сказал: «Тебе не нужно меня продавать». Он повернулся, чтобы посмотреть на овраг, идущий вдоль шоссе, затем снова на нее. «Уверены, ты справишься?»


Она улыбнулась и снова приняла эту привлекательную позу. "Что вы думаете?"


Ник улыбнулся в ответ. "Отлично. Вот как мы с этим будем работать. Майк, протяни здесь по шоссе. Он указал на Кэти. «Твоя история - твоя машина, врезавшаяся в овраг. Ваш мальчик ранен. Тебе нужна помощь. Это глупая история, но лучшее, что я могу сделать за такой короткий срок ".


Кэти все еще улыбалась. «Если они солдаты, не думаю, что они будут слишком заинтересованы в истории, которую я им рассказываю».


Ник предупреждающе указал на нее пальцем. «Просто будь осторожна».






"Да сэр."


«Давай залезем в овраг, пока не увидим вероятную перспективу».


Когда они спрыгнули в овраг, из деревни показалась пара фар.


Ник сказал: «Слишком высоко для машины. Похоже на грузовик. Оставайся на месте."


Это был военный грузовик. Пока он проходил, солдаты пели. Он ехал и продолжал двигаться по шоссе. Затем появилась вторая пара фар.


«Это машина, - сказал Ник. «Убирайся, Майк».


Майк выскочил из оврага и потянулся. Кэти шла прямо за ним. Она поправила рубашку и погладила волосы. Затем она снова приняла эту позу. Когда машина приблизилась, она начала размахивать руками, стараясь удержать эту позу. Шины заскрипели на тротуаре, машина резко остановилась. Тем не менее, она проехала около семи футов над Кэти, прежде чем полностью остановилась.


В нем было трое солдат. Они были пьяны. Двое немедленно вышли и двинулись обратно к Кэти. Водитель вылез из машины, отошел к задней части машины и остановился, наблюдая за двумя другими. Они смеялись. Кэти начала рассказывать свою историю, но она была права. Все, что они хотели, это она. Один взял ее за руку и кое-что упомянул о том, как она выглядела. Другой начал гладить ее по груди, одобрительно одобрительно одобряя. Ник быстро двинулся по оврагу к передней части машины. Опередив его, он вылез из оврага и направился к водителю. Хьюго был в его правой руке. Он двинулся вдоль машины и подошел к солдату сзади. Его левая рука зажала рот, и одним быстрым движением он перерезал Хьюго горло мужчине. Когда солдат упал на землю, он почувствовал на руке теплую кровь.


Кэти умоляла двух других. У них была бедра выше талии, и пока один лапал и тер ее, другой тащил ее к машине. Ник пошел за тем, кто ее тянет. Он подошел к нему сзади, схватил за волосы, дернул солдата за голову и полоснул Хьюго по горлу. Последний солдат видел его. Он оттолкнул Кэти и вытащил зловещий кинжал. У Ника не было времени на продолжительную схватку на ножах. Глаза-бусинки у солдата потускнели от выпивки. Ник сделал четыре шага назад, переложил Хьюго на левую руку, вытащил Вильгельмину из-за пояса и выстрелил мужчине в лицо. Кэти закричала. Она согнулась пополам, держась за живот, и поплелась к машине. Майк вскочил на ноги. Он стоял неподвижно, глядя на сцену. Ник не хотел, чтобы кто-то из них видел что-то подобное, но он знал, что это должно было произойти. Они были в его мире, а не в их мире, и хотя Ник не заботился об этой части своей работы, он принял ее. Он надеялся, что они это сделают. Ник, не раздумывая, скатил три трупа в овраг.


«Садись в машину, Майк», - приказал он.


Майк не двинулся с места. Он смотрел в землю широко раскрытыми глазами.


Ник подошел к нему, дважды ударил его по лицу и толкнул к машине. Сначала Майк пошел неохотно, потом, казалось, вырвался из этого и забрался на заднее сиденье. Кэти все еще была наклонена, держась за машину для поддержки. Ник обнял ее за плечо и помог сесть на переднее сиденье. Он оббежал перед машиной и сел за руль. Он завел двигатель и поехал по шоссе.


Это был подбитый, уставший «Остин» 1950 года выпуска. Манометр показал полбака бензина. Тишина в машине была почти оглушительной. Он чувствовал, как глаза Кэти впиваются в его лицо. В машине пахло несвежим вином. Ник пожалел, что не выкурил одну из своих сигарет. Наконец Кэти заговорила. «Это просто работа для вас, не так ли? Тебе наплевать на меня или Майка. Просто доставьте нас в Гонконг до полуночи, несмотря ни на что. И убей всех, кто встанет у тебя на пути ».


«Мама, - сказал Майк. «Он тоже делает это для папы». Он положил руку Ника на плечо. "Теперь я понимаю."


Кэти посмотрела на свои пальцы, сложенные вместе на коленях. «Прости, Ник, - сказала она.


Ник не спускал глаз с дороги. «Это было грубо для всех нас. Вы оба пока в порядке. Не бросай меня сейчас. Нам еще нужно пересечь эту границу ».


Она коснулась его рукой руля. «Ваша команда не поднимет мятеж», - сказала она.


Вдруг Ник услышал рев двигателя самолета. Сначала он казался мягким, затем постепенно становился все громче. Он исходил из-за их спины. Внезапно шоссе вокруг «Остина» разорвало огонь. Ник повернул руль сначала вправо, затем влево, зигзагообразно двигая машину. Когда самолет пролетел над головой, раздался свист, затем он повернул налево, набирая высоту для следующего прохода. Ник двигался со скоростью пятьдесят миль в час. Впереди он мог слабо различить задние фонари военного грузовика.


«Как они узнали так быстро?» - спросила Кэти.


Ник сказал: «Другой грузовик, должно быть, нашел тела и связался с ними по радио. Поскольку это звучит как старый винтовой самолет, они, вероятно, схватили все, что можно было летать. Я собираюсь кое-что попробовать. У меня есть подозрение, что пилот летит строго по фарам.


Самолет еще не пролетел. Ник выключил свет в «Остине», затем выключил мотор





и остановился. Он слышал тяжелое дыхание Майка с заднего сиденья. Не было деревьев или чего-либо, под которым он мог бы припарковаться. Если бы он был неправ, они были бы сидящими утками. Затем он слабо услышал двигатель самолета. Шум двигателя стал громче. Ник почувствовал, что начинает потеть. Самолет был низким. Он приблизился к ним и продолжал падать. Затем Ник увидел пламя, вырывающееся из его крыльев. С такого расстояния грузовик он не видел. Но он увидел, как оранжевый огненный шар катился в воздухе, и он услышал глубокий гром взрыва. Самолет поднялся, чтобы сделать еще один проход.


«Нам лучше немного посидеть, - сказал Ник.


Кэти закрыла лицо руками. Все они видели горящий грузовик прямо за горизонтом.


Самолет был выше, делая последний пролет. Он пролетел мимо «Остина», затем горящего грузовика и продолжил движение. Ник медленно двинул «Остин» вперед. Он оставался на обочине шоссе, проехав меньше тридцати. Он не выключал свет. Они двигались мучительно медленно, пока не приблизились к горящему грузовику. Тела были разбросаны по шоссе и по обочинам. Некоторые уже горели черным, другие еще горели. Кэти закрыла лицо руками, чтобы ничего не видеть. Майк оперся на переднее сиденье, глядя вместе с Ником через лобовое стекло. Ник пересекал «Остин» взад и вперед по шоссе, пытаясь проехать через местность, не наезжая на трупы. Он прошел, затем набрал скорость, не выключая фары. Впереди он видел мигающие огни Шенч'Уана.


Когда они подъехали ближе к городу, Ник попытался представить себе, какой будет граница. Было бы бессмысленно пытаться обмануть их. Их, наверное, искал каждый солдат в Китае. Им придется прорваться. Если он правильно помнил, эта граница была просто большими воротами в заборе. Конечно, будет барьер, но с другой стороны ворот не будет ничего, по крайней мере, до тех пор, пока они не дойдут до Фань Линга на стороне Гонконга. Это будет в шести или семи милях от ворот.


Теперь они приближались к Шенч'Уану. В нем была одна главная улица, и в конце ее Ник увидел ограждение. Он съехал в сторону и остановился. Около ворот сновали около десяти солдат с винтовками на плечах. Перед сторожевым домиком был установлен пулемет. Из-за позднего часа улица через город была темной и пустынной, но территория вокруг ворот была хорошо освещена.


Ник потер усталые глаза. «Вот и все, - сказал он. «У нас не так уж много оружия».


"Ник." Это был Майк. «Здесь на заднем сиденье три винтовки».


Ник повернулся на своем месте. «Хороший мальчик, Майк. Они помогут ». Он посмотрел на Кэти. Она все еще смотрела на ограждение. "С тобой все впорядке?" он спросил.


Она повернулась к нему. Ее нижняя губа была зажата между зубами, глаза наполнились слезами. Покачивая головой из стороны в сторону, она сказала: «Ник, я… я не думаю, что смогу с этим справиться».


Киллмастер взял ее за руку. «Послушай, Кэти, это конец. Как только мы пройдем через эти ворота, все будет кончено. Ты снова будешь с Джоном. Можешь идти домой ».


Она закрыла глаза и кивнула.


"Умеешь водить?" он спросил.


Она снова кивнула.


Ник забрался на заднее сиденье. Он проверил три ружья. Они были русского производства, но выглядели в хорошем состоянии. Он повернулся к Майку. «Опусти там окна с левой стороны». Майк сделал это. Тем временем Кэти села за руль. Ник сказал: «Я хочу, чтобы ты сидел на полу, Майк, спиной к двери». Майк сделал, как ему сказали. «Держи голову под этим окном». Киллмастер развязал рубашку вокруг талии. Он поставил четыре гранаты рядом между ног Майка. «Вот что ты делаешь, Майк, - сказал он. «Когда я даю тебе слово, ты тянешь булавку на первой гранате, считаешь до пяти, затем бросаешь ее через плечо и в окно, считаешь до десяти, берешь вторую гранату и повторяешь это снова, пока они ах ушел. Вы все поняли? "


"Да сэр."


Киллмастер повернулся к Кэти. Он нежно положил руку ей на плечо. «Видишь ли, - сказал он, - отсюда до ворот прямая линия. Я хочу, чтобы вы начали с низкого, а затем перешли на второй. Когда машина едет прямо к воротам, я вам скажу. Затем я хочу, чтобы вы крепко держали руль внизу, прижали педаль газа к полу и положили голову на сиденье. Помните, вы оба, не торопитесь! "


Кэти кивнула.


Ник остановился у окна напротив Майка с автоматом Томми. Он убедился, что три ружья находятся в пределах досягаемости. «Все готовы?» он спросил.


Он получил кивки от них обоих.


"Хорошо, тогда пошли!"


Кэти слегка дернулась, начиная. Она выехала на середину улицы и направилась к воротам. Затем она перешла на вторую.


«Ты хорошо выглядишь, - сказал Ник. "А теперь ударил!"


«Остин», казалось, покачнулся, когда Кэти нажала на педаль газа, затем он быстро начал набирать скорость. Голова Кэти скрылась из виду.





Охрана у ворот с любопытством наблюдала, как машина приближается к ним. Ник пока не хотел открывать огонь. Когда охранники увидели, что «Остин» набирает скорость, они поняли, что происходит. Винтовки упали с их плеч. Двое из них быстро бросились к пулемету. Один выстрелил из своей винтовки, пуля высекла звездочку на лобовом стекле. Ник высунулся в окно и короткой струей из пистолета Томми изрезал одного из охранников у пулемета. Раздались новые выстрелы, разбив лобовое стекло. Ник дал еще две коротких очереди, пули нашли свои цели. Потом у пистолета Томми закончились патроны. "Теперь, Майк!" он крикнул.


Майк возился с гранатами несколько секунд, затем перешел к делу. Они были в нескольких ярдах от перекладины. Первая граната взорвалась, один охранник погиб. Пулемет зазвенел, его пули, словно град, упали в машину. Переднее боковое стекло было разрезано пополам и выпало. Ник вынул Вильгельмину. Он выстрелил, промахнулся и снова выстрелил, уронив одного охранника. Вторая граната взорвалась рядом с пулеметом, но не настолько, чтобы ранить тех, кто ею управлял. Он болтал, разжевывая машину. Лобовое стекло превратилось в осколки, а затем открылось, когда отлетело последнее стекло. Ник продолжал стрелять, иногда попадая, иногда промахиваясь, пока, наконец, все, что он получил, - это щелчок, когда он нажал на курок. Третья граната разорвалась возле будки охранника, сровняв ее с землей. Один из пулеметчиков был чем-то сбит и упал. Шина взорвалась, когда стучащий пулемет прогрыз ее. «Остин» начал поворачивать влево. «Тяни колесо вправо!» - крикнул Ник Кэти. Она потянула, машина выпрямилась, пробила ограждение, вздрогнула, продолжила движение. Четвертая граната стерла с лица земли большую часть забора. Ник стрелял из одной из русских винтовок. Его точность оставляла желать лучшего. Охранники приблизились к машине. Винтовки были приставлены к плечам; они стреляли в заднюю часть машины. Заднее окно было покрыто звёздочками от их пуль. Они продолжали стрелять даже после того, как их пули перестали попадать в машину.


"Мы закончили?" - спросила Кэти.


Киллмастер выбросил русскую винтовку в окно. «Вы можете сесть, но держите педаль газа до пола».


Кэти села. «Остин» начал давать осечку, затем закашлялся. Наконец двигатель просто заглох, машина остановилась.


У Майка был зеленый оттенок на лице. «Выпусти меня», - крикнул он. «Я думаю, мне станет плохо!» Он вылез из машины и скрылся в кустах вдоль дороги.


Стекла было везде. Ник подполз на переднее сиденье. Кэти смотрела в окно, которого не было. Ее плечи задрожали; потом она заплакала. Она не пыталась скрыть слезы, она позволяла им исходить откуда-то глубоко внутри себя. Они скатились по ее щекам и упали с подбородка. Все ее тело дрожало. Ник обнял ее и притянул к себе.


Ее лицо прижалось к его груди. Приглушенным голосом она всхлипнула: «Можно… теперь я могу разойтись?»


Ник погладил ее по волосам. «Пусть приходят, Кэти», - мягко сказал он. Он знал, что это не его голод, жажда или недостаток сна. Его чувство к ней пронизывало его глубоко, глубже, чем он хотел. Ее плач превратился в рыдания. Ее голова немного отошла от его груди и легла на сгиб его руки. Она всхлипнула, глядя на него, ее ресницы были влажными, а губы слегка приоткрыты. Ник осторожно убрал прядь волос с ее лба. Он мягко коснулся ее губ. Она ответила на поцелуй, затем отвела голову от его.


«Ты не должен был этого делать», - прошептала она.


«Я знаю, - сказал Ник. "Мне жаль."


Она слабо улыбнулась ему. "Я не."


Ник помог ей выйти из машины. Майк присоединился к ним.


«Почувствуй себя лучше», - спросил его Ник.


Он кивнул, затем махнул рукой в ​​сторону машины. "Что же нам теперь делать?"


Ник тронулся. «Мы идем к Фан Линг».


Они не ушли далеко, когда Ник услышал хлопанье лопастей вертолета. Он поднял глаза и увидел приближающийся к ним вертолет. «В кусты!» он крикнул.


Они присели среди кустов. Над ними кружил вертолет. Он слегка опустился, как бы на всякий случай, затем улетел в том направлении, откуда прилетел.


«Они нас видели?» - спросила Кэти.


"Вероятно." Зубы Ника были крепко сжаты.


Кэти вздохнула. «Я думал, что теперь мы будем в безопасности».


«Вы в безопасности», - сказал Ник сквозь стиснутые зубы. «Я вытащил тебя, и ты принадлежишь мне». Он пожалел, что сказал это сразу после этого. Его разум напоминал овсянку. Он устал планировать, думать; он даже не мог вспомнить, когда спал в последний раз. Он заметил, что Кэти странно на него смотрит. Это был тайный женский взгляд, который он видел всего дважды в своей жизни. В нем рассказывалось множество невысказанных слов, которые всегда сокращались до одного слова «если». Если бы он не был тем, кем был, если бы она не была тем, чем была, если бы они не пришли из таких совершенно разных миров, если бы он не был предан своей работе, а она - своей семье - если, если. Такие вещи всегда были невозможны





Возможно, они оба это знали.


На трассе появились две пары фар. Вильгельмина была пуста; у Ника был только Хьюго. Он снял шпильку с пояса. Машины подошли к ним, и он встал. Это были седаны Jaguar, а водителем передней машины был Хоук. Машины остановились. Задняя дверь второго открылась, и из него вышел Джон Лу с перевязанной правой рукой.


"Папа!" Майк крикнул и бросился к нему бежать.


- Джон, - прошептала Кэти. «Джон!» Она тоже подбежала к нему.


Они обнялись, все трое плакали. Ник убрал Хьюго. Хоук вышел из ведущей машины, зажав в зубах черный окурок сигары. Ник подошел к нему. Он мог видеть свободный костюм, морщинистое кожистое лицо.


«Ты ужасно выглядишь, Картер, - сказал Хоук.


Ник кивнул. «Вы случайно не принесли пачку сигарет?»


Хоук полез в карман пальто и швырнул Нику пачку. «Вы получили разрешение в полиции», - сказал он.


Ник закурил. К ним подошел Джон Лу, Кэти и Майк по бокам. Он протянул левую руку. «Спасибо, Ник», - сказал он. Его глаза наполнились слезами.


Ник взял за руку. "Позаботься о них."


Майк оторвался от отца и обнял Ника за талию. Он тоже плакал.


Киллмастер провел рукой по волосам мальчика. «Почти пора весенних тренировок, не так ли?»


Майк кивнул и присоединился к отцу. Кэти обнимала профессора; она проигнорировала Ника. Они вернулись ко второй машине. Дверь для них была открыта. Влез Майк, затем Джон. Кэти начала было, но остановилась, ее нога была почти внутри. Она что-то сказала Джону и вернулась к Нику. На плечах у нее был белый вязаный свитер. Теперь она почему-то больше походила на домохозяйку. Она стояла перед Ником, глядя на него. «Я не думаю, что мы когда-нибудь снова увидимся».


«Это ужасно долгое время», - сказал он.


Она встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. "Хотел бы я…"


«Ваша семья ждет».


Она закусила зубами нижнюю губу и побежала к машине. Дверь была закрыта, машина завелась, и семья Лоо скрылась из виду.


Ник был наедине с Хоуком. "Что случилось с рукой профессора?" он спросил.


Хок сказал: «Вот как они вытащили из него твое имя. Выдернул несколько ногтей, сломал пару костей. Это было непросто ».


Ник все еще смотрел на задние фонари машины Лоо.


Хоук открыл дверь. «У тебя есть пара недель. Думаю, ты собираешься вернуться в Акапулько.


Киллмастер повернулся к Хоуку. «Прямо сейчас все, что мне нужно, - это часы непрерывного сна». Он подумал о Лоре Бест и о том, как все было в Акапулько, потом подумал о Шэрон Рассел, симпатичной стюардессе авиакомпании. «Думаю, на этот раз я попробую« Барселону », - сказал он.


«Позже», - сказал ему Хоук. «Вы ложитесь спать. Потом я куплю тебе хороший стейк на ужин, и пока мы напьемся, ты расскажешь мне, что случилось. «Барселона» придет позже ».


Ник удивленно приподнял брови, но он не был уверен, но ему показалось, что он почувствовал, как Хоук хлопает его по спине, когда садился в машину.

Конец

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги