Диалоги о ксенофилии [СИ]

6

Всё сказано. Дальнейшее – молчанье,

и тишиной объят душевный лад.

Мерцает впереди Небесный град

томительным и нежным узнаваньем.

Лучом надежды, мощью ожиданья

полотнища неощутимых врат

толкну в свободу, где миры манят

меня зеленоглазым обещаньем.

Вот мой удел, отрадней всех отрад:

меж звёздами натянутый канат

син-ро – над небом, над судьбою, над…

Покой и волю взяв наперевес,

идти над бездной, выше всех преград,

в безмолвии, с тобою – или без.

В безмолвии, с тобою или без,

свою страницу Книги расчерчу я

лучами странствий и впишу земную

мелодию в хоралы звездных месс.

Любой из нас, пространственных повес,

гуляка праздный, в мировые струи

вплетает, жизнью космос коронуя,

идею, рифму, штрих, мазок, диез.

И все мы, до границ небесных сфер -

единый любопытный Люцифер,

несущий свет живого созиданья

сквозь вечный лабиринт фрактальных мер.

С тропами братьев слив свои исканья,

спиралями лучей сойду к познанью.

Спиралями лучей сойду к познанью.

В пространство и в себя нырну на дно.

Там, в глубине, где «ты» и «я» – одно,

где «мы» и «космос» – лишь иносказанья,

где смешано и переплетено

всё сущее в смущающем слиянье,

где постиженье есть существованье,

в миры иные светится окно.

Кем обернусь в немыслимом походе?

Иду к исчезновенью – иль к свободе?

Ищу ли смысл – иль душу отдаю?

Куда бы ни вела тропа крутая,

она моя. И пусть – к небытию.

А может быть, к рожденью. Я не знаю.

А может быть, рождения не зная,

в небесном тигле я уже рождён,

навеки быть собою осуждён,

но из себя упрямо прорастаю.

И в зыбкой люльке далей и времён,

по-прежнему любовью истекая,

тебя в воспоминанья пеленаю,

жена из жён, мадонна из мадонн.

Я снова есмь – и снова я с тобою,

любовью от смертей заговорён,

мой оберег, моя звезда живая.

Пока живу, всегда нас будет двое.

Во мне два сердца бьются в унисон.

В моей душе растёт душа иная.

В моей душе растёт душа иная.

Открыв глаза в ответ на звездный зов,

с улыбкой упоённою впивает

свет истины, неистово лилов.

Страницу за страницей я листаю

людские судьбы – опусы богов -

и всё ясней отныне различаю

скелеты тем в нагроможденьях слов.

Но замысел, сюжет, идея, тема -

ещё не жизнь. Их, как любую схему,

развеет в прах обыкновенный смех.

Что мне до слов – пусть праведных, пусть вечных?…

Пусть следуют за мной. Смеясь беспечно,

мне цель мерцает маятником вех.