Диана. Найденыш

Глава 3

Ну какое это счастье! Собака из сна! Обнять, уткнуться лицом в мокрую холодную шерсть, обнять за могучую шею! Никогда еще Диане не было так хорошо и спокойно. Никогда.

Диана хохотала, не в силах удержаться, а пес улыбался, и красный его язык, вываленный через белые сахарные клыки подрагивал, то с чмоканьем втягивался в пасть, то снова высовывался, что пройтись по ее подбородку. Наконец пес мягко отошел от Дианы, а фея указала на него пальцем и улыбаясь сказала:

– Ка-хир!

Потом показала на себя, и сказала:

– Уна!

И тут же добавила что-то, чего Диана не поняла, показывая на нее, Диану. Подумав пару секунд, Диана сообразила – скорее всего, это были имена, а сейчас фея спрашивает ее, Дианы, имя. То, что фея не понимает русского языка это совсем не удивительно – в мире много всяких языков, ведь Диана смотрит телевизор, а там говорят на многих языках. Люди ведь бывают всякие – и белые, и черные, и желтые. Всякие! У них свои языки. Так почему бы не быть языку фей?

– Диана! – потупившись, с трудом ответила девочка. Говорить ей было почему-то очень трудно. Губы не слушались, горло не слушалось, они отказывались выпускать слова. Вот когда пела – тогда все легко. Если не задумываться. А задумаешься – и опять трудно.

Фея вдруг побледнела, отшатнулась, будто Диана сказала что-то страшное, губы ее задрожали и женщина повторила за Дианой:

– Дайна! Ий – Дайна!

Диане почему-то не понравилось, как коверкают ее имя – это же ее имя! А кроме имени у нее ничего нет! Будь ты даже фея, а все равно – нечего коверкать!

– Диана! – упрямо повторила девочка, сдвинув брови.

Уна вздохнула, кивнула:

– Эйт – Диана, сар одар серед – Дайна!

Диана ничего не ответила. Во-первых, не поняла, во-вторых, не хотела понимать. Никаких Дайн! Только Диана! А Кахир славный… Когда фея прогонит Диану, Кахир останется здесь. И от этого стало ужасно грустно. Все-таки это сон…

Хотя… во сне не бывает туалетов без унитаза. Там вообще не бывает туалетов! И вкусного супа не бывает. И компота. И не бывает фей без волшебных палочек, фей, которые не понимают русского языка. Но есть же иностранные феи?

Диана запуталась в своих мыслях, и уйдя в себя не сразу расслышала то, что говорит ей фея. А когда расслышала – поджала губы и снова уткнулась взглядом в столешницу. Фея пыталась ей что-то сказать, но опять – на непонятном языке. Сейчас поговорит, поговорит с Дианой, да и выгонит ее из дома. Или из сна? Ведь глупых девочек, которые не понимают фей надо гнать и чем-нибудь ударить. Потому, когда фея наклонилась к Диане, та испуганно вздрогнула и отшатнулась, прикрывшись рукой от удара. Ей показалось, что фея сейчас ударит ее по щеке, и будет больно, а Диана не любит боль.

Но фея не ударила. Она положила ладонь Диане на щеку и ласково погладила, глядя в глаза, с таким выражением лица, с каким смотрят только мамы из телевизора. Настоящие мамы, не злые. А может она и есть настоящая мама? А что? Настоящая мама потеряла ее и не могла найти! А Диана попалась злой маме, которая ее мучила долго-предолго! А потом Диана как-то – рраз! И снова нашлась!

Нет, так не может быть. Такой сказки нет. Диана такой сказки не видела. Это все-таки фея. Но добрая фея, которая не будет ее бить.

Сделав этот вывод и расставив все по полочкам, Диана успокоилась и расслабилась. Если ее не будут бить, кормят, есть замечательная собака из сна – может жизнь налаживается? Может впереди все хорошо? Одно только плохо – не может понять фею, не может понять то, что та ей хочет сказать. И как тут быть?

Фея молча смотрела на Диану и ничего не говорила. И чем больше смотрела, тем больше Диана начинала беспокоиться. А потом фея вдруг хлопнула ладонями по столу (Диана даже не вздрогнула!), довольно улыбнулась и произнесла какую-то короткую фразу. Произнеся – встала, и пошла к стене, вдоль которой стоял огромный, до самого потолка шкаф с маленькими выдвижными ящичками. Диана не знала, что это ящички, но поняла, что это такое, когда фея стала по очереди их выдвигать, заглядывая и что-то шепча себе под нос. Выдвинула несколько ящиков, снова закрыла, постояла, раздумывая, кивнула, оглянулась и Диану и почему-то ей подмигнула. Диана только захлопала глазами – фея, а ведет себя как девчонка! Хулиганит! Феи должны быть важные, в красивых одеждах, с волшебной палочкой. Или маленькие, в коротких юбочках из цветов и с крылышками. Кстати, Диана так и не поняла – почему и те, и другие называются феями. Старая тетенька – фея! И почти голенькие девчонки – тоже феи! Как так? Загадка!

Фея сходила туда, где на стене висели полки с посудой, взяла глубокую чашку, снова подошла к шкафу с травами. Открыла ящички один за другим, из каждого брала понемногу (Диана видела, она брала тремя пальцами и сыпала это в чашку). Закончив, поставила чашку на стол, сходила за какой-то блестящей здоровенной штукой, которую тащила двумя руками. Штука была наверное тяжелая, раз двумя руками. Потом принесла блестящую длинную палку, сунула ее в тяжелую штуку. Ссыпала в эту штуку содержимое миски. Кивнула – то ли Диане, то ли просто так, и начала ловко, умело звенеть длинной палкой, дергая ее вверх-вниз, вверх-вниз.

Диана вдруг поняла – это она толчет! Делает порошок мельче! Диана видела такое в кино – так волшебницы готовят снадобье! И ей стало ужасно интересно – интереснее чем смотреть мультик. В мультике ведь не потрогаешь! Там только экран! А тут вот оно, настоящее!

Потолкла, убрала палку, приподняла тяжелую штуку и высыпала из нее мелкий порошок опять в глиняную чашку. Точно, штука тяжелая – фея даже губу закусила, когда опрокидывала ее вверх дном. Наверное, Диана такую и не приподымет.

Снова подмигнула Диане, и что-то напевая под нос, пошла к плите. Принесла смешной такой, начищенный до блеска желтый чайник. Диана таких чайников и не видела никогда, даже в мультиках. А может, не обращала внимания. Чайник был важный, раздутый, с огромным смешным носиком и деревянной ручкой. Когда из него полился кипяток, Диана невольно отодвинулась к спинке кресла – она знала, как это больно, когда кипятком. Злая мама однажды опрокинула горячий чай ей на ногу – вздулся пузырь и было ужасно-ужасно больно! И долго не заживало. Теперь на этом месте у колена темное пятно. Сразу не видно, но если присмотреться – различимо.

Фея заметила движение Дианы, подняла брови, вроде как удивилась. Потом нахмурилась, но Диана почувствовала, что сердится фея не на нее. На кого-то другого, что остался далеко-далеко.

Кипяток отправился в чашку с порошком, а чайник затем на свое место, на плиту. Фея взяла палочку (неужели волшебную?!), достала ее из одного из ящичков, и стала размешивать пахучую смесь. Диана даже отсюда чувствовала запах – пахло резко, но приятно. Как компот. Или чай.

А потом фея обратилась к ней:

– Диана! Тссс!

И приложила палец к губам – мол, молчи! Диана сразу поняла и мелко-часто закивала головой в знак согласия. Ей было ужасно интересно! Неужели сейчас будет колдовать?! Волшебной палочкой?! Или еще как-то?!

Но фея просто запела. Вначале негромко, затем все сильнее, сильнее… И голос ее был таким странным, таким… Диана не знала, как это передать словами! В общем – у нее по телу побежали мурашки, а волосы на голове начали вроде как потрескивать – девочка даже схватилась за них, чтобы проверить, все ли на месте. Вдруг загорелись? Злая мама как-то раз подожгла ей волосы огоньком из зажигалки, но они не стали гореть, только трещали и противно пахли. Диана тогда сильно испугалась – взгляд у злой мамы был такой, будто она смотрела сквозь девочку и не видела ее. И жгла, жгла, жгла… Потом волосы долго отрастали на этом месте и ожог болел.

А потом Диана увидела, как над чашкой, в которой был налит «чай», поднялось свечение! Это было похоже на светящееся облачко, которое все время меняло цвет – становилось то белым, то красным, то розовым и синим. И это так красиво, что Диана чуть не пискнула от удовольствия – куда там мультяшным сказкам! Вот оно, настоящее волшебство!

И запах! Какой приятный… нет, неприятный! Нет снова приятый! И опять неприятный! А вот хлебом пахнет. А это… огурцом! Точно, огурцом! А это духами, как у злой мамы. Противными такими, сладкими, густыми… брр!

Диана снова хотела пискнуть, фыркнуть, но вспомнила, что фея приказала молчать. Потому только вздохнула и поморщила носик. Перетерпит! И не такое терпела.

Закончилось все быстро – фея попела, попела, а потом повела руками над чашкой, и облачко исчезло. И запахи исчезли. И тихо стало. Только сопит у печки Кахир, высунув красный язык, да гудит в печи пламя, облизывая черные поленья. Уютненько, тепло, и… Диане вдруг снова захотелось спать. Почему – сама не знает. Так захотелось забраться туда, на печку, накрыться и лежать на горячей лежанке!

Фея встала, принесла маленькую белую кружку. Кружка была красивой, похожая на цветок. Диана даже залюбовалась – кружечка вся в блестящих желтых узорах, ручка белая и тоже блестящая. Красота! У Дианы никогда не было такой красивой кружечки – все старые, желтые, с отбитым краем или ручкой.

А тем временем фея перелила из большой кружки в маленькую часть содержимого, и Диана сильно удивилась – жидкость, которую та переливала, была прозрачной, как вода! Только почему-то немного светилась. Не так, как лампочка на потолке, не белым, ярким светом, а… как экран телевизора, когда нет передач, но он еще включен. Но Диана не была уверена, что видит свечение – может просто показалось. Она любит придумывать сказки, мечтать, вот и увидела то, что придумала.

Фея встала, подошла к Диане и улыбнувшись протянула ей кружечку с налитой в нее жидкостью. Показала: «Пей!». Диана не пошевелилась, и тогда фея поставила кружку на стол перед девочкой, и что-то сказала, и в ее голосе звучали просьба и… добро. Когда красивая, добрая фея говорит таким голосом, она не хочет сделать зла! Диана подумала, подумала, взяла кружку и зажмурив глаза, стараясь не нюхать содержимое выпила светящуюся жидкость.

И… ничего не произошло. Никакого волшебства. Просто внутри стало тепло и хорошо, и в ушах вроде как колокольчики прозвенели. И немного закружилась голова, но тут же все прошло. Фея внимательно и серьезно смотрела на девочку и молчала, а увидев, что с Дианой ничего не случилось – вздохнула, и как-то даже обмякла. Наклонилась к девочке и поцеловала ее в макушку, а потом вдруг весело и задорно рассмеялась, щелкнул Диану по кончику носа.

Диана неуверенно улыбнулась – она не понимала причины веселья феи – и потерла нос. Так-то не больно, но… пусть лучше не щелкает! Нос у нее не раз разбивали, так что она очень не любит, когда его трогают. Но фее можно, ладно! Только зачем она ее поила лекарством? То, что это было лекарство – Диана почему-то даже не сомневалась. Может потому, что горчит? Однажды Диана нашла упаковку таблеток и всю ее съела. Она думала, что это витаминки. Таблетки горчили, но девочка подумала, что вначале горчат, а потом будет сладко, как сахар. Очень хотелось сладкого. Так потом Диану рвало, кружилась голова, а еще и мама побила – чтобы девчонка не ела все, что найдет.

Фея снова улыбнулась и ушла к шкафу с ящичками. Открыла один, что-то достала. Потом сходила в угол и вернулась с большой, почти с Диану высотой доской, выкрашенной черной краской. Эта доска была похожа на ту, что висят в школах, и детям на ней учителя пишут всякие умные слова. Диана не знает, что это за слова, но видела и мультики, и фильмы, где это делали. Она умная девочка! Все запоминает!

А фея тем временем стала что-то рисовать на доске белым камешком – мелом, наверное, с восторгом поняла Диана, которой очень нравилось угадывать, и чтобы ее догадки подтверждались. Это мел и школьная доска! Только очень маленькая! Неужели фея хочет поиграть в школу?

Закончив рисовать, фея показала доску Диане, и та с удивлением и восторгом увидела на доске фигурки, в которых она сразу же узнала мужчину и женщину. Они были изображены не так, как рисуют дети, и как рисовала их Диана (если ей попадались под руку карандаш или авторучка, а еще листок бумаги). Это были рисунки взрослого человека, и не просто взрослого, а умеющего профессионально рисовать. Несколькими штрихами, несколькими линиями фея изобразила мужчину и и женщину так, что не было никаких сомнений, что это именно мужчина и женщина. У женщины торчали груди и… между ног – все то, что положено иметь женщине. Ну и мужчина от нее не отставал – голенький, смешной со своей маленькой пиписькой. Диана даже хихикнула – такой он был смешной, с улыбающейся рожицей и маленькими глазками.

Фея забрала доску, будто что-то вспомнив, и стала еще рисовать – сосредоточеннее, аккуратнее. Прошло довольно много времени, прежде чем женщина снова показала Диане картинку. И та чуть не ахнула – волшебство! Вот это волшебство! Картинка будто ожила! Вместо линий и черточек на нее смотрели настоящие мужчина и женщина! А чуть ниже – мальчик и девочка. Это Диана тоже поняла сразу. И дело было не в размерах фигурок – ее пытливый разум прекрасно знал, чем отличаются взрослые женщины и маленькие девочки. Мужчины-то не особо отличаются от мальчиков, так сразу и не скажешь – в чем отличие кроме размеров, а вот женщины – тут все понятно. Грудь.

Хозяйка дома пододвинула доску Диане, и четко произнесла какое-то слово, указывая на фигурку мужчины. Потом другое слово – указывая на женщину. Третье – указывая на девочку. Четвертое – на мальчика. Посмотрела на Диану, чуть прищурила глаза, кивнула. Диана не поняла, чего та хочет, задумалась, и вдруг ее осенило – фея хочет, чтобы ученица повторила слова! Диана закивала и тут же, не задумываясь, заикаясь, с трудом выталкивая слова. сказала то, что хотела «учительница»! И сама поразилась – как она смогла запомнить это с первого раза?!

А фея не отставала. Она кивнула, радостно улыбаясь, и показала пальцем на фигурку мужчины, вопросительно указав подбородком на Диану. Та снова на секунду задумалась, и тут же поняла – надо сказать то слово, которое фея говорила, когда указывала на мужчину! И сказала его, заикаясь, как и в прошлый раз, но сказала! Так вот что хочет фея! Она хочет научить Диану говорить на фейском языке!

И дальше все пошло замечательно. Диана не задумывалась, откуда у нее взялась такая способность – запоминать все с первого раза, она просто повторяла за феей все слова, которые та говорила, указывая на какой-то предмет. Начали они с мужчин, женщин и детей, разобрали их анатомические подробности (рука, нога и все такое – это фея для закрепления показывала на себе и на Диане).

После рассказа о нарисованном на доске, фея перешла к рассказу о предметах, находящихся в доме. И снова Диана запоминала все с первого раза – безошибочно. Чашки, ложки, нож, топор, печь, огонь, собака – фея называла их так быстро, что запомнить это было невозможно! Но Диана запоминала. И ее детскиЙ разум, не испорченный мыслями о том, что он чего-то не может сделать, не ставил этому никаких барьеров. Фея металась по комнате, хватала предметы, увлеченная тем, чем они занимались, называла предметы, и тут же слышала повторение слов, сделанное Дианой, которая тоже увлеклась процессом и ходила за феей, как собачка за хозяином. Утихомирились они только тогда, когда у Дианы начали заплетаться ноги (она ужасно устала), а за окном под солнцем засиял, заискрился выпавший вчерашним вечером снег.

Фея, которой все было нипочем (на вид она совершенно не устала!) тут же подхватила Диану и усадила ее за стол. Притащила большую чашку супа с кусочками мяса, ломоть хлеба, кружку компота, а потом сидела и смотрела, как Диана аккуратно, без жадности (хотя и очень проголодалась) поедает содержимое миски. В этот раз девочка съела много, гораздо больше, чем в прошлый раз. Даже живот раздулся! Фея на это укоризненно помотала головой и досадливо поцокала языком. Кого она укоряла было неясно, да впрочем и неинтересно. Вернее – не до того. Усталая Диана после вкусного обеда впала в странное состояние – вроде и спала, и не спала. Все видела, понимала, но… ходить сама почти не могла, и все вокруг было таким… как в тумане. Ей ужасно хотелось спать!

И тогда фея подхватила ее на руки, отнесла на кровать, которая стояла возле окна – широкая, прочная деревянная кровать – сняла с Дианы штанишки, свитер, накрыла меховым одеялом и села рядом, улыбаясь уголками губ и поглаживая Диану по волосам. А та тут же уснула, так, будто загасили ярко горящий светильник.

Девочка оказалась на удивление умной! Снадобье памяти, которое Уна решилась ей дать, действует эффективно только в том случае, если у человека эта самая память хорошо развита, если он умеет и любит ей пользоваться. Глупый, недалекий человек лишь немного улучшит эту самую свою память, но не более того. Диана же была просто феноменальна – она запоминала новые слова и их произношение сходу, без единой осечки!

Уна увлеклась новым экспериментом, и увеличила скорость обучения многократно, и в конце концов признала, что даже она сама, Уна, не могла получать знания с такой скоростью. Это она знала без всякого сомнения, ибо первой, на ком попробовала снадобье памяти была именно она, Уна. Сама сделала – самая выпила лекарство. Помнит, как была ошеломлена той скоростью, с которой она запоминала книги наизусть. Правда потом очень сильно болела голова. Человек не приспособлен к такому быстрому обучения. Знания, которые к нему приходят, должны ложиться в его мозг медленно, аккуратно, кирпичик за кирпичиком.

Кстати сказать – пользоваться этим снадобьем можно совсем не часто. Слишком большая нагрузка на мозг. Так можно его повредить и останешься полудурком, который засунул в себя тысячи очень умных книг. Иметь знания – это не синоним «быть умным». Библиотека имеет в себе много очень даже умных книг, но кто назовет ее умной? Просто пыльные полки, на которых стоят кому-то нужные научные трактаты. И не более того.

Нет, риска для Дианы никакого не было, хотя все равно Уна очень беспокоилась, наблюдая за состоянием девочки после приема снадобья. Дети почему-то воспринимают действие этого снадобья гораздо легче, у них практически не бывает досадных неприятностей, таких, как у взрослых – они не сходят с ума от перегрузки во время учебы. Когда их мозг перегружается, они просто начинают засыпать, затормаживаются, и пока мозг не отдохнет – из сна никогда не выйдут. Это описано и в научных трактатах, посвященных действию снадобья.

А вот взрослые люди почему-то реагируют на это снадобье совсем по-другому. Нет, способность быстро запоминать никуда не теряется, но вот дальше… больная голова, это еще не самое худшее. Были и случаи кровоизлияний в мозг после интенсивного обучения с использованием этой магии.

Уна думала над тем, почему все так получается, и пришла к выводу: мозг ребенка чист, как лист бумаги, на котором никто еще не написали ни одного слова. Хмм… преувеличение, конечно, лучше тогда сравнить мозг ребенка с листом, на котором есть заглавие и несколько строчек. Взрослый же человек состоит из «записанных на листе» знаний, да еще и на нескольких страницах сразу. Его лист заполнен почти до отказа, и новые знания с трудом укладываются на старые, забитые всяким мусором «полочки» в мозгу. Они, конечно, теснят старые знания, но после очень сильно болит голова.

А еще – зависит от того, насколько развит мозг пациента, сколько «полочек» для знаний имеется у него в мозгу. Развитые люди, которым приходится много думать, имеют в мозгу больше «полочек», те, кому мозг нужен только для справления естественных инстинктов – полочек почти не имеют. А если ребенок, у которого все «полки» чисты, как вчерашний снег, обладает огромным количеством этих самых «полок»… результат должен быть таким, каким он был сегодня с Дианой. Он будет всасывать знания со скоростью сухого песка пустыни, пьющего пролитую на него колодезную воду.

Время действия снадобья разнится – оно очень индивидуально и опять же, зависит от того, как его воспринимает мозг пациента. Может действовать несколько часов, а может и несколько суток. Следующий прием возможен только через несколько дней – минимум два дня. И эффект будет уже послабее – так говорится в умных книгах, впитанных Уной по той же методике – до головной боли, принизывающей до самых пят. Вот потому люди и не любят использовать это снадобье – головная боль такой силы, что неподготовленного, слабого человека может довести даже и… до рвоты, потери сознания. Но самое интересное, что не все знают про детей, про то, что головная боль им не страшна. Вернее – практически никто не знает.

Кстати сказать, Уна, когда обнаружила в старой-престарой книге упоминание об этих особенностях снадобья памяти, сразу заподозрила, что все упоминания об использовании лекарства детьми были вымараны целенаправленно и осознанно. Почему? Да потому, что не должны дети так быстро и в таком объеме получать знания, которыми они должны обладать только уже подрастая до уровня почти полной разумности – то есть годам к восемнадцати-двадцати. Ну а взрослые сами не решатся использовать снадобье, зная, какие головные боли оно вызывает.

Да, Уна была и есть – очень опытная, и высокообразованная лекарка. Да и не лекарка она по большому счету, а Маг-целитель высшей категории. Пусть не Магистр, но… где-то точно рядом с ним. И знает много. Даже – слишком много для такой молодой женщины, какой она является. И по мере возможностей старается скрыть свои знания. Лекарка она! Сельская лекарка!

– Ну что, проснулась? – улыбающееся лицо феи появилось перед глазами Дианы, и она снова крепко сжала веки. Сжала, и снова разжала. Появившиеся слезы быстро вытерла запястьем. Теперь лучше видно. Точно, фея! И никуда не исчезла! Это был не сон!

– Вставай! Ужинать будем! Весь день проспала! Понимаешь меня?

Диана вначале не сообразила, а потом чуть не ахнула – точно! Она теперь понимает фею! Раньше не понимала, а теперь – понимает!

Кивнула, по привычке отказываясь говорить, и улыбка феи чуть поблекла:

– Не хочешь говорить? Ну ладно, не буду настаивать!

Кое-что Диана не поняла – например, что такое «настаивать», но по смыслу было ясно – если Диана не будет с феей говорить, та не станет ругаться. Хотя и обидится. Но Диана правда не может говорить!

– Я… очень… за… за. заикаюсь! – Диана выдавила из себя эту фразу, и фея тут же подхватила:

– Заикаешься? Это называется «заикаешься». Я – заикаюсь, ты – заикаешься, они – заикаются. Вот так.

– Да. Я – з… заикаюсь! – Диана повторила это на фейском языке, и ей понравилось, что она смогла. А фея довольно кивнула:

– Снадобье еще действует. Сейчас мы с тобой поужинаем, и затем снова займемся – насколько у тебя хватит сил. Это важно! Снадобье действует определенное время, а потом должен быть долгий перерыв, понимаешь? Не понимаешь. Но и не надо. Главное – слушай меня, и делай то, что я скажу, хорошо?

– Хорошо… – кивнула девочка, и выпростала ноги из-под одеяла. Села на краю кровати, непроизвольно потянулась, посмотрела по сторонам – А Кахир?

– Кахир ушел гулять – фея положила штаны и свитер Дианы на кровать – Он долго дома не сидит. Бегает по лесу, охотится. Он ведь зверь, ему нужно мясо. И тебе нужно мясо!

– Я – зверь? – просто спросила Диана, и фея вдруг расхохоталась:

– Точно! Маленький зверек! Пойдем, зверек, буду тебя кормить!

Она наклонилась и неожиданно быстрым, молниеносным движением пощекотала Диану в подмышках. Диана взвизгнула от неожиданности и расхохоталась! Фея такая хулиганка! Феи такие не бывают! Ха ха ха… Фея-хулиганка!

Они уселись за стол, Диану опять водрузили на подушечку, и скоро она ела тот же самый суп с овощами и мясом, разваренными до густой кашицы. Очень вкусный суп! И вкуснейший, самый вкусный в жизни Дианы хлеб! Потом компот, и… засахаренные фрукты! Маленькие такие яблочки с красным бочком, сладкие-пресладкие!

– Совсем забыла – подмигнула фея – Осталась баночка небесных яблочек в меду. Давно сделала, в амбаре поставила и забыла. А вот теперь вспомнила. Тебя ждала банка, точно! Ешь-ешь, сейчас тебе силы понадобятся, опять будем учиться. Пока не свалишься.

Диана не очень-то хотела падать, но спорить не стала. С взрослыми вообще спорить нельзя. Надо выслушать то, что они говорят, покивать, а потом не делать. И спрятаться. Лучше всего спрятаться. Взрослым нет дела до детей, а если есть – они им только лишь делают плохо и больно.

Правда что касается феи… тут есть сомнения. Скорее всего, она не хочет сделать Диане плохо и больно. Почему Диана так решила? А жизнь научила. Поживи как она, когда каждую минуту ждешь окрика, тычка или удара – и научишься различать настроение взрослых и понимать, чего от них ждать. В любом случае – надо слушать и делать.

После еды они снова вместе сходили в туалет, и фея уже подробно рассказала девочке, как и что. Та немного удивилась таким сложностям, но раз фея говорит, что надо именно так делать – значит, надо делать. Кувшин не тяжелый, вода правда холодная, попке неприятно, но это не самое страшное, что было у Дианы в жизни.

Новый сеанс обучения затянулся далеко за полночь. Они прошлись по всем предметам, которые можно было потрогать и увидеть – деревья, снег, вода – и все такое. Даже на реку сбегали по морозцу – Диана немного замерзла в своей курточке и была очень рада вернуться в теплый дом к печке. Река лежала подо льдом, но Диана поняла, что это именно река, и что она течет. Небольшая речка, не такая, как Диана видела по телевизору. Диана наверное перекинула бы ее снежком. А может и не перекинула.

После того, как все предметы были названы, перешли к действиям с предметами, и к их склонениям – как это назвала фея. Он взял, она взяла, они взяли, мы взяли. Нудно, сложно, слова-то незнакомые! Но все-таки вполне терпимо. Диана легко улавливала суть и запоминала с первого раза, как и вчера. К концу этого занятия она свободно могла вести беседу – если бы хотела. И если бы могла. С ее заиканием (теперь она называла его другим словом, но это было именно заикание!) – говорить ей было трудно. И не хотелось. Но самое главное – она все понимала!

Ночью пришел Кахир и приволок чью-то здоровенную ногу. Такую огромную, что наверное она была ростом с саму Диану. Морда Кахира была в крови и он долго потом вылизывался, слизывая бурую жидкость с лап, которыми тер эту самую морду. Фея его похвалила, но Диана видела, что та слегка расстроена. Чем именно – фея не сказала. Она только взяла эту самую ногу – легко, как ложку или чашку! (очень сильная волшебница!) – и понесла ее куда-то, пройдя через дверь туалета. Диана не утерпела и пошла следом за волшебницей, слегка дрожа от страха и восхищаясь своей смелостью. Вдруг фее не понравится, что она за ней следит?! А там какая-нибудь тайная комната, в которой колдовские принадлежности! А еще… а еще какие-нибудь страшные штуки, вроде скелетов, черепов и все такое!

Диана видела страшные сказки – там лесные колдуньи держали взаперти маленьких детей. Может и фея такая же, и только прикидывается доброй? Диана умная, Диана так просто не сдастся!

Но там были только мешки, мешочки, бочки, коробки и всякая такая дребедень. Фея туда вошла, сказала какое-то слово и под потолком загорелась эта странная маленькая, но очень яркая лампочка. Лампочка засияла так, что Диана невольно ойкнула и тут же была обнаружена.

– Ты чего сюда? Ох, и любопытная же ты у меня! – улыбнулась фея – Это моя кладовая. Видишь – мы можем спокойно прожить всю зиму. Тут и мука, и соль, и пряности, и всякие крупы! Бочка меда, и даже сахар есть!

Диана не понимала, что такого в сахаре, и почему фея с таким волнением о нем говорит, но на всякий случай вежливо покивала – да, очень хорошо. Ей сразу стало неинтересно. Что может быть интересного в мешке муки или сушеных овощах? Вот если бы по стенам развешаны скелеты, а по комнате летали летучие мыши – тогда да, интересно. А так – ну кладовая, и кладовая.

– Кстати, раз уж ты здесь – давай-ка быстренько пройдемся по некоторым словам. Я и забыла тебя сюда сводить. Только вначале я тебе дам одеться. На-ка вот, накинь этот тулуп.

Тулуп был гораздо короче обычного тулупа, в котором ходила фея, скорее это была меховая куртка, но Диана в нем все равно утонула. Он был до самого пола и волочился по земле. Фея это заметила, хихикнула, и подхватила Диану на руки – легко, как котенка.

– Я тебя буду носить, и показывать предметы, и называть их. А ты запомнишь.

И они ходили, и фея показывала и называла, пока Диану не сморил сон. Она засопела, прижавшись щекой к упругой груди феи, а та еще долго сидела, покачивая маленькое теплое существо, уснувшее у нее на груди, и улыбалась в пространство, видя то, чего никогда и никто кроме нее не увидит.

Спали они рядом на одной кровати. Кахир недовольно поворчал и устроился рядом, на коврике. На рассвете он ткнул Уну холодным носом, а когда она недовольно отмахнулась, хватанул за голую ногу своими зверскими зубищами. Волей-неволей пришлось идти, выпускать его на волю.

За окном уже светало, спать как-то сразу расхотелось, потому подбросив поленьев в печь Уна занялась медитацией и гимнастикой – посидела скрестив ноги и положив руки на колени ладонями вверх – эта поза почему-то называется «Чаша», а потом начала разминаться, не зажигая светильник чтобы не разбудить девочку. Медленно, очень медленно перетекала из позы в позу, проверяя каждый мускул, каждый кусочек кожи, напрягала мышцы, растягивала суставы, принимая все более и более странные, экзотичные позы. У каждой из них было свое название, и Уна его помнила, но названия были не нужны. Она делала это уже много, очень много лет, и ей это нравилось. После гимнастики Уна чувствовала себя обновленной, сильной, свежей! Молодой.

В принципе, она еще не старуха, но по меркам деревенских жителей… точно перестарок. В этом возрасте женщина обычно уже давно замужем и у нее как минимум трое детей, а то и гораздо больше. Деревенские рожают, как кролики, ведь чем больше детей, тем больше шансов семье выжить. Дети потом содержат старых родителей – если те доживают до такой старости, когда уже не могут сами себя обслужить. Так что много детей – шанс выжить еще и престарелым родителям. Здесь не бросают стариков, что Уне когда-то очень понравилось.

Женщины ее возраста обычно выглядят раза в полтора-два старше, чем положено соответственно прожитым годам. И это понятно – тяжелая работа, многочисленные роды, и совсем нередко – грубый муж, которые отравляет жизнь пьянками и скандалами. Уна выглядит гораздо моложе своих лет – здоровый образ жизни, гимнастика, опять же – никогда не рожала. Так что несмотря на то, что все знали – Уна родить не может – на нее заглядывалось много мужиков. Если только не все. Кстати сказать, тот факт, что она не может родить, по мнению Уны их только лишь еще больше возбуждал – раз не может родить, значит, не будет проблем с нечаянной беременностью! Как говорится – сами боги велели пуститься во все тяжкие!

Первое время пришлось трудно – несколько молодых парней и мужиков пришлось как следует отходить дубиной, пока от нее не отстали. Почему это мужчины считают, что если женщина живет одна, в лесу, то она обязательно рада первому попавшемуся мужичонке, норовящему залезть в ее постель?! Почему сразу считают шлюхой?!

Вот когда у нее появился Кахир, тогда ухажеров резко поубавилось. Одного пришлось едва ли не отбивать у пса – он ему чуть мужское достоинство не оторвал. Потом грозился, что убьет пса, а дом подожжет. На что Уна ему твердо заявила, глядя в глаза и шипя сквозь зубы, как змея из норы, что если с псом что-то случится, она, лекарка, сделает так, что он сгниет заживо. С него кусками будет отваливаться мясо, из дырок будет течь гной, и ни один лекарь, даже архимаг, не сможет его вылечить.

Парень поверил. Она умела быть очень убедительной, когда захочет. Уна вылечила бедолагу и отправила домой со здоровым мужским достоинством, но раненой душой. Опасалась потом, что ей на самом деле устроят какую-нибудь пакость, ей и Кахиру (она его от себя не отделяла), но все успокоилось без каких-то лишних проблем.

Уже потом она узнала, что парень начал рассказывать про нее всяческие мерзости в отместку за свой позор. Вроде как она совершенная извращенка, зверица, и спит со своим псом, как с мужем. Потому он и побрезговал с ней переспать, увидев пса в ее постели. А когда лекарка увидела его и поняла, что ее страшная тайна раскрыта – натравила на него псину, и парень едва успел убежать – только штаны ему разорвали.