Глава 1. ЛЮБОПЫТСТВО

(входит Генри)

…солнце.

– Ту-иииип! Ту-ииииип!

На редкость неприятный звук.

«Желающий в совершенстве овладеть искусством полководца…»

– Твип!

Бокал с вином покачнулся. Я придержал его ладонью, затем перевернул страницу.

«…должен усвоить две вещи. Первая, наиважнейшая для разумного военачальника…»

При такой погоде зажечь светильники я не позволил – дневной свет приятнее – и читал, сидя у окна. Трактат «О войне» великий Роланд Дюфайе, герцог Эмберли, написал в дурном расположении духа. Хлесткие выпады в адрес лютецианского Совета четырех; раздражение, с которым Эмберли упоминал своего главного противника – герцога Виктора Ульпина; едкая горечь примечаний. И в тоже время – четкие и ясные теоретические выкладки, железная логика, отточенный и холодный разум. Отправив Эмберли в ссылку, Лютеция лишила себя великого полководца.

«…война – путь обмана».

– ТВИ-ИП!

Поезд резко остановился, меня едва не выбросило из кресла. Бокал опрокинулся, вино залило белую скатерть. Проклятье!

Я вскочил. Кроваво-красное пятно росло на глазах. Нет уж, никакого больше сантагского вина…

Голоса. Крики…

Блеснуло. За окном пробежал человек в шлеме и с аркебузой в руках. За ним второй. Потом еще несколько.

Что за…?

Я положил книгу на кресло. Накинул камзол поверх рубашки, но зашнуровывать не стал. К хаосу! Благородные дамы, если таковые обнаружатся в соседних вагонах (лучше бы, конечно, в моем, но – не повезло), простят мне нарушение приличий… Или не простят, что с благородными дамами тоже иногда случается. Впрочем, наплевать. Сейчас меня гораздо больше интересует, почему поезд остановился. Посреди чистого поля, ни деревеньки захудалой, ни станции какой завалящей…

Перевязь с пистолетом на плечо, шпагу на пояс, и – вперед, за объяснениями.

В коридоре мне навстречу шагнул человек, поклонился.

– Мессир граф?

– А, Берни, – сказал я. – Вас я и ищу.

– Всегда рад помочь, мессир граф.

Берни снял кожаный шлем с забралом из темного стекла. На мокром лбу осталась красная полоска. Серые глаза чуть-чуть слезятся. Берни, как проводнику «золотого» вагона, хотя бы шлем положен. Не представляю, что с глазами у проводников из дешевых вагонов.

– Жуткое солнце сегодня, Берни.

– Вы совершенно правы, мессир граф. Желаете знать, почему стоим?

– Желаю, Берни. Я видел солдат. Кажется, из охраны поезда. Что-то серьезное?

– Неизвестно, мессир граф. По вагонам передали «срочная остановка». Пока больше ничего.

– Это надолго? – спросил я без особой надежды. Если надолго, Лота меня убьет.

– Простите, мессир граф, не могу знать.

Я кивнул проводнику и прошел к выходу. Дверь отворилась легко и бесшумно, словно… зачарованная? Нет, никакой магии. По крайней мере, никаких заклятий на двери не чувствовалось.

Я спрыгнул на насыпь и зашагал вдоль состава.

Срочная остановка, говорите?

Неужели – засада? На гильдейский поезд? В котором, между прочим, господа маги вполне могут путешествовать – а это ведь не шутка! Порталы, как известно, колдовской талант не любят. Могут руки с ногами, или, того хуже – некий прыщавый нос с известным местом перепутать. Поэтому господам магам одна дорога – Свинцовая тропа, по которой големы поезда тянут. От Ура до Лютеции за шесть дней – недорого, с полным комфортом. И руки-ноги на месте, что тоже приятно. С порталами по скорости не сравнить, но быстрее, чем лошадьми.

– Что случилось? – спросил кто-то. Я отмахнулся, не глядя.

Чем ближе к голове поезда, тем больше народу. Гвалт стоит… «Господин хороший! Скажите хоть вы…» Вагон номер четыре: грубо сколоченная деревянная коробка, окна – щели, какие-то узлы лежат на насыпи. Дородная селянка в чепчике смачно уплетает вареное яйцо, скорлупа на подоле.

– Erstellt euch![1] – раздается команда.

У следующего вагона толпа наблюдает за действиями стрелков. Как только поезд остановился, они пробежали мимо моего вагона – теперь я увидел их за работой. Солдат было пятеро, они выстроились в шеренгу и зарядили аркебузы. Серые рубахи с пятнами пота, рукава закатаны, штаны пришнурованы кое-как – вон у того, в помятом рокантоне, вообще свисают, выставляя на обозрение загорелую кожу. Но зато все стрелки – при оружии. На поясе у каждого короткая шпага, через плечо ружейная перевязь. Сошки воткнуты в землю, стволы аркебуз направлены в сторону ближайшей рощицы. До нее шагов триста-триста пятьдесят – причем триста-триста пятьдесят ровного поля, трава по щиколотку…

Трудно назвать это идеальным местом для засады. Для пехоты далеко, а всадников в роще укроется от силы десяток.

Или все-таки…? С местных вояк станется. Как писал великий Роланд Дюфайе, герцог Эмберли: «Война – путь обмана. Нападай на противника там, где он этого не ждет».


Шкипер. Лет тридцати, черная бородка с сединой. Берет сдвинут на затылок, смуглое лицо блестит от пота.

Перед ним – купцы, рыцари, дамы. Похоже, не один я такой любопытный.

– Господа, кхм… господа. Это всего лишь небольшая заминка. Легкое повреждение, кхм… дороги. Скоро поезд двинется в путь. Прошу разойтись по вагонам, господа, и не мешать ремонтной бригаде.

Шкипер говорит спокойно и немного устало, тоном привычного ко всему дорожного волка. Я пригляделся. На груди «волка» – цепь с гильдейским знаком. Свинцовое колесо с шестью спицами и серебряный прямоугольник, должный символизировать портал. Похоже, шкипер переживает не лучшие времена – свинец потускнел, серебро почти черное, а темно-коричневый камзол имеет весьма помятый вид. Впрочем, что мне до этого? Единственное, что меня сейчас волнует – скорость поезда.

– Сколько займет починка? – спросил я.

Шкипер перевел взгляд на меня, оценил шпагу, пистолет, камзол нараспашку… И досадливо прищурился – от глаз разбежались морщинки:

– Мессир?

Вокруг зашумели. «Объясните же, наконец!»

– С кем имею честь?

– Генри Уильямс, – сказал я. – Граф Тассел.

Ну и что, что имя не настоящее? Зато звучит хорошо, и проверить сложно. Кто знает, где находится этот Тассел? Я лично понятия не имею.

И шкипер, кажется, тоже. Взгляд у него сделался вынуждено доброжелательным, и даже улыбка появилась – фальшивая, как урский золотой, отчеканенный в Лютеции. Вроде и хочется перед графом прогнуться, да совесть вопит об ущемлении достоинства. Тяжело с таким характером жить – ни тесто, ни сталь, серединка на половинку.

– Мессир граф, позвольте мне выразить…

– Видите ли, уважаемый, – сказал я. Улыбка исчезла. – Вы тратите мое время. Я рассчитывал следующей ночью быть в Китаре, а к вечеру третьего дня – в Наоле… И я там буду. – Я выдержал паузу и продолжил:

– Если, конечно, вы ничего не имеете против.

Шкипер поджал губы:

– Смею вас уверить, мессир…

– Меня не интересуют оправдания, шкип. Я хочу, чтобы вы четко и ясно объяснили, почему мы стоим – вместо того, чтобы двигаться. По моему мнению, поезд может стоять только в двух случаях: когда он пуст или когда он прибыл по назначению. Первое отпадает. Второе… Я лично не вижу здесь станции. А вы?

– Но…

– Отвечайте на вопрос. Вы видите здесь станцию?

Шкипер сник.

– Нет, мессир.

– Хорошо. Пожалуй, мы начинаем понимать друг друга. Следовательно, вы согласны, что ситуация необычная?

– Кхм… нет, мессир. Я бы так не выразился. Скорее…

Каков наглец!

– Что «скорее»?

– Раздражающая, мессир. Повреждение небольшое, но… кхм, не очень удачное. Извольте сами взглянуть. Вон там, у самых ног топтуна…

С виду голем-топтун – наспех сделанная заготовка человека. Творец поторопился.

Огромная глыба серовато-пористого камня, покрытая, как росписью, сеточкой трещин. Маленькие ручки сложены на груди. На руках – по три пальца, на ногах – по четыре. Небольшая голова, переходящая сразу в плечи. Лицо…

Меня передернуло.

Все големы с клеймом Малиганов очень похожи. Несмотря на различия в строении тела, предназначении, материале, из которого голем сделан – камень, дерево или простая глина – на лицах у них одно и то же выражение. Его трудно не узнать. Если у двухлетнего ребенка отнять игрушку, его лицо превратится в лицо голема. «Это моя лопатка. Дай!» Одна единственная эмоция – но големы выглядят почти живыми.

Да-а-ай!

Мне это никогда не нравилось.

Я обошел топтуна по широкой дуге. Шкипер подавил ухмылку. «Боимся големов-то, ваше сиятельство»? Даже если и так – не твое собачье дело. Страх перед подобными созданиями – вполне естественное чувство. Клянусь шестым Герцогом! У меня самого…

Я всегда считал: родители, дарящие любимому чаду игрушку-голема – имеют большие проблемы с головой. Еще бы мертвых младенцев дарили, честное слово. Вместо куклы. А что? Толковый некромант, заклинание от запаха и – готово. Тоже шевелится…

Бр-рр. Я дернул щекой. К черту воспоминания!

– Вот, мессир граф, – сказал шкипер, указывая на плиту у самых ног голема. – Еле успели «топтуна» остановить, а то бы кувыркнулись с насыпи, как… кхм, очень просто бы кувыркнулись…

У ног голема я увидел рваную выбоину, похожую на укус какого-то диковинного животного. Она начиналась от края дорожного полотна и доходила почти до его середины.

– Кто это сделал?

– Мародеры, мессир. Они часто так делают. Поливают дорогу… кхм, святой водой и вырубают куски. Заклятье выродков…

Я дернул щекой.

– Выродков?

– Э-э, Малиганов, мессир граф. Простите! Заклятье вы… Малиганов делает свинец очень прочным. «Топтун» ведь далеко не пушинка, как видите. А святая вода разрушает чары…

Шкипер помолчал и добавил:

– Потому я и говорю, мессир граф, – ситуация раздражающая. Потому что постоянно.

Свинец на месте «укуса» покрылся серой пленкой. Там, куда святая вода не попала, заклятье сохранилось – металл был гладким и почти белым. В нем, как в зеркале, отражалось пылающее – два часа дня – солнце. В небе ни облачка. Я посмотрел вперед. Раскаленная полоса Свинцовой дороги тянулась к горизонту и исчезала у подножия гор. С такого расстояния горы выглядели совсем плоскими – просто неровно вырезанные бумажные силуэты…

Над дорогой зыбким маревом дрожал воздух.

Некоторые называют Свинцовую тропу «серебряными нитями, связующими прошлое и будущее». Поэтично? Пожалуй. Только, насколько я понимаю, ремонтники называют Свинчатку гораздо грубее.

– Опять «вырвиглаз» чинить, ядрена корень, мать его перемать!

А вот, кажется, и они.

Мастер – маленький, суховатый, в строгом коричневом камзоле, трое дюжих подмастерьев – в желтых куртках с закатанными рукавами. Лица блестят от пота. Двое несут деревянный ящик, третий – закопченный котел. За ними мальчишка лет десяти, скрючившись, тащит бадью с какой-то темной массой. Глина?

Мастер кивнул мне, словно старому знакомому. Интересные они люди, эти ремонтники… Какая-то врожденная фамильярность.

– Мессир?

– Добрый день, мастер.

Через несколько минут работа началась. Развели огонь, поставили котел, мастер с помощником обмерили выбоину, что-то начали высчитывать на пальцах и спорить. Второй подмастерье замесил глину. Ясно, сделают форму, зальют свинцом, молотками заровняют…

– Потом еще заклятье накладывать, мессир граф, – с гордостью сообщил третий, вытирая волосатые пальцы тряпкой. – Мы не выродки, но тоже кой-чего могем…

Ну, «кой-чего» многие могут. Уверен, каждый пятый в этом поезде балуется колдовством. Или – баловался по молодости лет.

– Часто такое бывает? – спросил я.

– Очень часто, мессир. Таких выщербин по всему пути до Наола – пальцев не хватит пересчитать, – сказал подмастерье. Уже не мальчик – мужчина, широкий, с рыжеватыми волосами. – Мы даже не останавливаемся, если повреждение не очень большое. А здесь… Чрево мессии! Вот чего не понимаю, мессир. Брали бы они себе свинец с краю, а на кой хаос в середку-то лезть? Ведь глупые люди…

– А на кой хаос свинец мародерам? – спросил я.

Ремонтник посмотрел на меня, как на идиота. Вмешался шкипер:

– Им нужны пули, мессир.

Как я сам не догадался?

Зона Фронтира постоянно находится в состоянии войны кого-то с кем-то. И за что-то. В основном – за свободу, как ни странно.

Мятежные княжества воюют за личную независимость, в которую порой изящно и непринужденно вписывается кусок-другой Наольских земель. Ур, Блистательный и Проклятый, борется за свободу Наольского герцогства. Лютеция занимается тем же самым. Мятежные князья принимают то одну сторону, то другую. Банды дезертиров и всевозможных наемников терроризируют местное население. Свинец воруют.

В общем, неразбериха полная.

Но официально – никакой войны нет. Хотя резня страшнейшая. Вспомнить хотя бы последнюю кампанию, в которой схлестнулись два военных гения: Виктор Ульпин и Роланд Дюфайе. Счет потерь шел на многие тысячи. И это одних людей. А сколько полегло мертвяков, вампиров и прочих магических созданий? Никто и не считал.

Последнее время, правда, здесь затишье. Но хаос видит, ненадолго.

Внезапно в стороне, у рощицы, мне почудилось движение. Я пригляделся. Вот, накаркал!

– Думаю, мессир граф, – сказал шкипер. Глаза у него слезились, хоть и не так сильно, как у рядовых «мокроглазых». – Скоро… кхм… скоро все будет готово…

Я посмотрел на этого идиота. На его дурацкий берет, на камзол, потемневший в под мышках. Потеешь, бедняга? Это еще цветочки.

Потом взял шкипера за плечо и развернул лицом к приближающейся опасности.

– Видите рощу, шкип? А всадников видите? Похоже, наша «срочная остановка» получила объяснение…


Из рощицы выскочили один, два… пятеро! – всадников и галопом направились к поезду. Застучали копыта. Засада! Триста шагов, двести пятьдесят, двести… Кажется, никто еще ничего не понял. Ближайший всадник вскинул руку… грохот. Белый дым. Всадник проскочил облачко, оставив дым позади. Свистнула пуля. Далеко в стороне, кажется. С такого аллюра попасть можно разве что случайно.

Бах! Ба-бах! Остальные четверо выстрелили. Почему не отвечает охрана поезда?

Вжик, вжик. Пули!

Шкипер открыл рот. Закрыл. Пригнулся и бросился к голему.

Струсил?

Ремонтники оставили инструменты и побежали через насыпь – я успел увидеть только их коричнево-желтые спины. У выщербины, рядом с глиняной формой, остался ящик со свинцовыми брусками. Котел скатился с насыпи, огонь погас.

Хаос подери! Я так точно опоздаю.

– Ах! А-а-а…

У вагонов медленно, но неуклонно поднимается вой. Крик в толпе – это огонь, охвативший валежник. Толпа вспыхивает и разгорается – тем быстрее и жарче, чем больше в ней людей. Пока в этом вое еще можно различить отдельные голоса…

– Люди добрые! Спасайся, кто может! Убивают!!!

– Вещи мои, вещи!

…но скоро они утонут в едином «а-а-а».

Идиоты.

У меня засосало под ложечкой. Ладони вспотели. Я обнажил шпагу, воткнул ее в землю и взялся за пистолет. Ничего. Я, когда напуган, стреляю лучше.

Вон тот, в шляпе с белым пером – будет первым.

Я плавно поднял руку… сейчас, сейчас, всадник окажется на мушке…

– Feuer![2] – прозвучала команда, неожиданно легко перекрыв вой толпы. Охрана поезда, ландскнехты, подпустила нападающих поближе и дала залп.

БА-БАХ!

…Если опоздаю – Лота вырвет мне ноги.

Грохнуло, строй ландскнехтов окутался дымом. Всадники дружно свернули, поскакали вдоль поезда. Приближаясь к голему. Ко мне. К рваной дыре, остановившей поезд. Все пятеро живы. Бывает, хаос меня побери! Я зарычал. Солдаты, оставшись позади нападавших, деловито перезаряжали аркебузы.

Я вновь прицелился, теперь уже в приближающего всадника. Давай, Белое Перо, я уже вижу твои глаза. Давай, маленький. Ближе. Еще ближе.

Надо будет перечитать письмо. Лота…

Я нажал на спуск. Выстрел!

Резкий запах пороха. Дым защипал глаза.

…И промах.

Тот, в шляпе с белым пером, продолжал скакать, как ни в чем не бывало. С такого расстояния я видел его зубы, оскалившиеся в улыбке.

Или это гримаса ярости?

Проклятье! Я перекинул пистолет в левую руку – наподобие дубинки, правой выдернул из земли шпагу. Не слишком хорошая защита против конного бойца, но лучше, чем никакой. Зашипел сквозь зубы. Раскаленный ствол жег ладонь, но пистолет я не выпустил. Приличная длина, рукоять, утяжеленная свинцом, хороший баланс – для уличной драки в самый раз.

Как говаривал один мой знакомец из Гильдии Ангелов…

«Не пора ли проломить кому-нибудь череп?»

Словно почувствовав перемену в моем настроении, Белое Перо пришпорил коня. Теперь уже сомнений не оставалось – ко мне. Остальные всадники проскачут шагов на тридцать дальше.

В руке моего противника блеснул пистолет.

– Держитесь, мессир граф! – крикнули сзади. Я вздрогнул. Эт-то еще кто такой заботливый? Первое побуждение – обернуться. Нельзя. Белое Перо меня на копыта намотает, пока я головой вертеть буду…

Выстрел. Темнота.

Ча-пппп-пп-пп, кни-ммм-ммм-мм.

Иги-и-ппп-ппппп.

Свет.

Голос:

– Он весь в крови. Переворачивайте… осторожней! Ах ты…

Темнота пришла еще раз.

Загрузка...