Династия Морганов

Морганы уходят в подполье

Откуда тогда взялась эта версия о том, что Морганы сходят на нет, кто ее авторы?

Пусть не удивляется читатель, но истинными авторами этой странной, не соответствующей действительности легенды являются прежде всего… сами Морганы и их наемные писаки.

Зачем же понадобилась столь странная операция сегодняшним заправилам моргановского семейства? Казалось бы, наоборот, — чем больше богатств, чем больше банков, заводов, страховых компаний, тем выше деловой престиж, тем больше возможностей. Секрет открывается просто: прошли времена, когда старый Морган, как вызов всем, демонстративно, с шумом и всесветным треском бросал на ветер миллионы. Его наследники не любят яркого света.

Вот и прячут Морганы свои богатства от глаз людских, тщательно скрывают нити, которые связывают воедино их компании; дескать, мы не такие, как прежде, мы незаметные, и вообще, мы не мы, и капиталы не наши, а акционеров.

Немаловажную, а скорее главную роль в стремлении Морганов упрятать подальше от посторонних глаз свои богатства играет их желание укрыть от налогообложения возможно большую часть своих доходов. Существующая в США налоговая система внешне очень сурова и жестока по отношению к обладателям крупных состояний. На словах она исходит из принципа: «Чем больше богатство — тем больше налогов». Но сей принцип действует лишь на бумаге. В действительности же обладатели крупнейших состояний находят тысячи лазеек для того, чтобы обходить формально существующие правила налогообложения, перекладывая всю тяжесть налогов на плечи трудового народа.

Вряд ли можно придумать что-либо более сложное, чем система налогообложения, существующая в США. Различные законы и постановления, правила и комментарии к правилам, параграфы и подпараграфы составляют десятки и десятки томов, в которых, как говорится, черт ногу сломит. Во всем этом организованном хаосе могут разбираться лишь очень опытные юристы, имеющие специальную подготовку и большой опыт в распутывании казуистических положений, или, точнее, в запутывании в сетях этих положений чиновников налогового ведомства. Воспользоваться услугами этих многоопытных крючков могут лишь люди очень состоятельные — свои услуги крючки ценят дорого. Крупные корпорации содержат на жалованье целый штат юристов — специалистов в области налогового законодательства. Эта публика и разработала множество обходных путей, пользуясь которыми миллионеры избегают уплаты причитающихся с них налогов.

Рокфеллеры, к примеру, держат значительную часть своих богатств в так называемых благотворительных фондах, которые по американским законам не подлежат налогообложению. Такой же трюк применил и старый Форд, чтобы без выплаты налога на наследство передать свои капиталы сыну и трем внукам. Моргановские юристы используют другой прием. Они формально дробят компании на множество дочерних предприятий, нагромождая весьма сложную систему подчинения и переплетающихся интересов, маскируя связи компании с моргановскими банками, запутывая, таким образом, налоговое ведомство.

Если Рокфеллеры для маскировки своей истинной роли придают огромное значение рекламной шумихе, считая необходимым всячески превозносить филантропическую деятельность своих всевозможных фондов, создавать у американской общественности — притом, надо признать, небезуспешно — впечатление, что именно филантропия и благотворительность являются ныне главной сферой их забот и интересов, то Морганы прибегают к другой форме камуфляжа: они пытаются спрятать свое могущество от глаз общественности — «уходят в подполье». Всерьез говорить о том, что Морганы перестали играть одну из решающих ролей в экономической и политической жизни США, — значит поддаваться на эту моргановскую удочку.

Попытка спрятать свои богатства весьма характерна для многих миллиардеров середины XX века. Так безопаснее. Неровен час, можно лишиться всех богатств, как лишились их Рябушинские в России и Батя в Чехословакии, Вышневецкие в Польше и братья Чэнь в Китае, как лишились их все пауки-кровососы в странах, где народ взял судьбу в собственные руки.

Морганы в этом отношении не одиноки. Они, как и другие тузы современного империализма, боятся не только дневного света, но и своих соотечественников. Характеризуя этот процесс, один из виднейших современных буржуазных экономистов, американец Дж. Голбрейт, откровенно пишет: «Американские богачи издавна обладали удивительным чувством страха перед экспроприацией. Этот страх объясняет, почему они рассматривали даже самые слабые реформы как предвестников революции. Депрессия и особенно «новый курс» еще больше напугали богачей. Одним из последствий было временное самоограничение личных расходов. Расходы на чисто показные мероприятия, в особенности на дома, яхты и женщин, стали считаться опасными, побуждающими массы к насилию… С уменьшением этой показухи в ее наиболее вульгарных формах богатство и, стало быть, неравенство уже не рекламировались столь скандально, как прежде. Поэтому и богатство и неравенство стали менее заметными и менее вызывающими негодование. В свое время богачи сами помогли сделать неравенство острой проблемой. Теперь они отказались от этого».

Говоря о «самоограничениях» миллиардеров, Дж. Голбрейт, мягко говоря, заблуждается. И дома, и женщины, и яхты — все это не в меньших, а в значительно больших масштабах существует и ныне. Но сейчас это тщательно прячется от посторонних глаз, не выставляется напоказ. Применительно к Морганам следует сказать, что их особенно старательно проводимый «уход в подполье» не должен никого обманывать.

Сам факт попыток Морганов «уйти в подполье» весьма симптоматичен. Он свидетельствует о том, что наиболее ловкие представители монополистического капитала считают нужным использовать новые методы, маневрировать, считаться с настроениями общественности.