Дипломная работа по обитателям болота

Глава 5

Незадолго до обеденного времени я закончила и, закрыв кабинет, направилась через парк в служебный ресторанчик. Там уже привычно поднялась по лестнице в отдельный кабинет на третьем уровне. Осторожно отодвинула полупрозрачную перегородку и сказала:

– Добрый день.

– Здравствуй, Юля, – поднял голову Айлар, который сидел в углу на диванчике и листал какие-то бумаги. – Как прошло время?

– Интересно, – максимально честно ответила я.

– Это хорошо. – Губы Мастера дрогнули в улыбке, а взгляд почти сразу вернулся к листам, исписанным мелким почерком. – Остальные скоро должны быть, опаздывают что-то…

«Скоро» наступило прямо сейчас. Створка двери скользнула в сторону, и на пороге появился Лельер Хинсар собственной противной персоной.

– Всем привет!

– И тебе – здравствуй, – почти хором ответили я и Смерть.

– Какое единодушие, – умилился Лель.

За его спиной появился Феликс, и, так как компания была в сборе, мы приступили к трапезе.

– А где Ришаль? – заинтересовалась я, одновременно изучая содержимое своей тарелки. Оно потрясало неопределенностью.

Передо мной лежал какой-то длинный скользкий гад, а вокруг него были фигурно разложены листья, по виду более всего напоминающие молодой лопух вперемешку с крапивой. По всему этому яркой ноткой были разбросаны ягодки, похожие на клюкву. Короче, креативненько.

Я нерешительно ткнула в «гада» вилкой и внутренне содрогнулась, так как на шкурке выступил желтоватый сок.

На соседней тарелке Лель с энтузиазмом распиливал такую же тварюшку ножичком. Каждый кусочек со странной желтой сердцевинкой располагал на «лопушке», сверху накрывал «крапивкой», клал ягодку и после этого заворачивал.

Закинул один конвертик в рот, зловеще им хрустя, поймал мой взгляд и поведал:

– Вкусно!

– А кто это? – Я еще раз коснулась «гада».

– «Что», – со смешком поправил меня шут. – Специально запеченные овощи, с редкими приправами, завернутые в какую-то морскую водоросль.

Да ты что?!

Но пример фаворита Гудвина, то с каким аппетитом он уплетал свою порцию, оказался на редкость заразительным, а поэтому я все же рискнула. Повторила все манипуляции Леля и, прожевав кушанье, нашла, что оно имеет хоть и пикантный, но неплохой вкус.

За обедом поддерживалась непринужденная и весьма легкая атмосфера, правда, исключительно стараниями Лельера. Видимо, сегодня наш шут был в странном, неязвительном настроении, а потому ловко втягивал в беседу всех присутствующих.

Мы с Киком по-прежнему не разговаривали, за исключением тех моментов, когда этого требовали правила приличий.

Я, надо признаться, уже давно не то чтобы остыла… скорее, приняла всю ситуацию. Ведь, как бы нехорошо она ни выглядела, Феликс прав.

А то, как зеленый повел себя в машине… да кто же думал, что на мою невинную шуточку будет такая реакция?! Если бы я могла это предугадать, то, разумеется, не стала бы его провоцировать.

За размышлениями я расправилась с овощами в странной «упаковке» и сейчас алчно косилась в сторону вазочки с мороженым. Остальные присутствующие, доев «второе», сейчас без особого энтузиазма ковырялись в салатиках.

Наконец Лель грустно ткнул в свое блюдо, скорбно оглядел вытащенный кусочек черного сморщенного нечто и грустно прокомментировал:

– Грибочек, однако…

– И что тебя смущает? – с затаенной улыбкой осведомилась я.

– В общем-то, ничего… правда, когда я в последний раз кушал это дивное яство, то не помнил половину последующего вечера.

– Зато я помню, – покосился на него Феликс, у которого были более тривиальные огурчики, помидорчики плюс что-то незнакомое. – И интуиция мне подсказывает, дорогой друг, в отсутствии памяти виноват отнюдь не салат с грибочками, а то, что ты при этом пить изволил. А изволил ты много чего…

– О да… как сейчас помню! «Спирт – лучшая дезинфекция организма», – процитировал Смерть, глядя на шута.

– Ну вас, – обиделся Лельер и решительно отправил в рот вилку со спорным продуктом. – Вас послушать – я законченный алкоголик. И про спирт я вещал по поводу того, что, какой бы ни был алкоголь, в основе все равно одно и то же, плюс вкусные добавочки. Про дезинфекцию была шутка!

– Ну да, ну да… – Ла-Шавоир покрутил тарелку, видимо, выбирая самый симпатичный край.

– Вот бессовестные! – повернулся ко мне шут. – А еще друзья называется!

– Ты еще скажи, что чем-то недоволен. – Я тихо рассмеялась в ответ, зачерпывая десертной ложечкой мороженку. Мороженка была очень вкусная. А кроме пломбирчика там еще были кусочки фруктов, тертые орехи и шоколад.

– Доволен, – немного подумав, отозвался Лель, тряхнул светлой шевелюрой и нахмурил изящно изогнутые брови. Интересно, нелюдям программу «красивые» сразу в ДНК закладывают? Мне, чтобы добиться чистой кожи, густоты волос и прочей прелести, нужно постоянно за собой ухаживать, а этим гадам хоть бы хны. Все свое, родное!

Из-за немного более резкого, чем нужно, жеста нечаянно смахнула на пол чашку, которая тотчас разлетелась на десятки осколков. Мимолетно порадовалась тому, что еще не успела наполнить ее жидкостью. Смерть поднялся и, обойдя стол, присел на корточки, проводя ладонью над остатками чаши, которые медленно таяли, исчезая, словно их никогда и не было.

– Ох…

– Не переживай, – отозвался Смерть.

Я благодарно ему улыбнулась и обратилась к шуту.

– Если доволен, то не вредничай.

– Кстати, про «вредничай». – Ненормальный музыкант оживился, поворачиваясь ко мне всем корпусом и прожигая заинтересованным взглядом. – Юленька, кисонька, а я ведь хотел с тобой пообщаться на одну тему!

– Какую же? – насторожилась я, закономерно не ожидая от оживленного шута услышать что-то хорошее.

Вдруг раздался ровный и холодный голос Ла-Шавоира.

– Лель, я же просил ее не трогать.

– А я что, трогаю?! – неподдельно оскорбился глас оппозиции и развратно мурлыкнул: – Кик, если бы я трогал, то сомнений бы не осталось!

– Вы вообще о чем? – робко вмешалась я. – Можно подробнее?

– Да, пожалуйста! – Этот паяц щедро махнул рукой, но продолжить не успел.

Раздалось звяканье вилки, которую грубо кинули на тарелку, и злой голос Феликса:

– Лель, еще слово, особенно если это то, чем ты дразнился недавно, и я тебя…

– Потом, милый. – Бич Двора расхохотался. – Ты меня – обязательно, но потом, ладно?

– А можно я тоже? – задумчиво спросил Смерть, разглядывая свои длинные, черные и, судя по всему, очень острые когти.

– Два сразу – это многовато… – секунду подумав, заявил Лельер. – Могу не выжить!

Судя по задумчивым взглядам его приятелей, долгое и счастливое существование шуту уже не грозило. Наверное, он бы задумался о бренности бытия и тщетности всего сущего, если бы в нем осталась хоть капля самосохранения!

Но, видимо, этот инстинкт куда-то спланировал вместе с крышей блондина, поэтому он, не обращая ни на кого внимания, продолжал:

– Итак, у меня для тебя интересное и интригующее предложение-просьба-ультиматум.

– И как же эти три вариации сочетаются? – ехидно осведомилась я, разворачиваясь к Лелю.

– А без понятия, – беспечно отмахнулся светловолосый бард, который приводил меня в состояние легкого шока от настолько кардинальной смены темы беседы. – Есть три «дорожки». – Он оглядел всех присутствующих еще раз и с притворной заботливостью осведомился: – Вы меня внимательно слушаете?

До ответа никто не снизошел, но это шуту его величества и не требовалось.

– Отлично! Итак, Юленька, твой первый, да и второй варианты связаны со мной. Я – перспективный, молодой и внешне привлекательный. – Он подмигнул синим глазом и интимным полушепотом закончил: – И самое интересное – ты это уже знаешь. Правда, вот обида, в личном плане несчастный и непристроенный!

– И чем мне это грозит? – Я сразу уловила, к чему ведет шут.

– Киса, какая ты у нас умненькая. – Шут с умилением сложил руки на груди.

– Лель, еще раз назовешь ее кошкой, и тебя не ждет ничего хорошего, – спокойно предупредил приятеля Феликс и взял в руку высокий бокал.

– Тебе можно, а мне нет? – скривил губы светловолосый, с иронией в синих глазах глядя на Кика, который и не подумал отвести взгляда от своего напитка.

– Да, мне можно по одной простой и уже не раз озвученной причине, – спокойно согласился кикимор.

– Я помню. – Шут хихикнул, потом закатил синие глазки и, явно цитируя, продолжил: – «Это МОЕ! Потянешь лапы – протянешь ноги!»

Ошеломленно уставилась на зеленую «Василисушку».

Усугубляя ситуацию, по комнате разнесся издевательский смех Мастера, и Айлар с фальшивым сочувствием проговорил:

– Лель, мне за тебя страшно.

– Но ты же меня достойно похоронишь? – обратился к брюнету придворный паяц.

– Ты не волнуйся, это я возьму на себя, – ласково пообещал Кик… которого я еще никогда не видела настолько злым.

Как бы нашего паяца не побили.

– Ты совсем дурак?

Но вел себя шут и правда как… шут.

– Да. – Лельер гордо кивнул и вскинул подбородок. – Но, милая, я не просто дурак – я официальный, придворный и даже задокументированный!

– А по совместительству еще и высокий лорд Лельер Хинсар, – хмыкнул Айлар. – Со скромным дополнением в виде профессии дознавателя к основной специальности идиота.

– Не любишь ты меня, – вздохнул Лель. – Но вернемся к главному. Итак. – Лель уже в третий раз попытался подобраться к задуманной пакости. – Как уже было сказано, мужчина я перспективный! – Ага… перспективы хоть куда! Хоть дворец, хоть дурка! – Интересный и внешне привлекательный. – Ну, с этим не поспоришь, хотя направление разговора начинает настораживать. – И, что самое прискорбное, одинокий!

– А как же леди Мальера? – хмыкнула я, вскинув бровь.

– Не напоминай, – с грустью на длинной физиономии попросил меня этот… и как обозвать, чтобы не повториться?! – Она меня бросила! Она вышла замуж!

– Это не после того, как ты прилюдно заявил, что виконтесса Даори просто великолепна в постели? – покосился на приятеля Айлар. – Или я что-то путаю?

– И после этого получил письма еще от трех дам, в которых объяснялось, какой именно ты козел, и две пощечины, переданные лично? – дополнил сведения о «скудной» личной жизни «одинокого» шута Феликс.

– Это все несерьезно, – беспечно отмахнулся Лель.

– И что? – мрачно спросила я. – Лель, мы с тобой это еще на первом обеде обсудили. Нормально сможем общаться, только если ты спрячешь куда подальше свою кобелиную сущность! И вроде бы все было нормально. Что у вас сегодня за резкое повышение сексуальной активности, а?!

– Значит, Феликс сегодня уже успел отличиться?! – Придворный дурак восторженно захлопал в ладоши, полностью оправдывая свое призвание. – Как я рад, как я рад!

– Пришибу, – честно сообщил о своих намерениях зеленый риалан.

– Ты всегда та-а-ак груб, – неприлично ухмыльнулся Лельер.

И откинулся на спинку, обводя всех странно напряженным взглядом. Лельер Хинсар, когда я научусь хоть отчасти тебя понимать?! Зачем ты затеял этот разговор, эту игру?!

– На чем это я остановился?.. – задумался музыкант, когда понял, что реакции от зеленого не дождется. – Можешь считать, что я твой новый пациент и пришел с конкретной проблемой!

– Лель… – осторожно начала я. – Если проблема – личная жизнь, то это не ко мне. Это к свахам.

– Ты не поверишь! – страшным шепотом поведал Хинсар. – Они меня послали к психиатру! Одна из свах была девушкой с Земли…

М-да, и почему я не удивлена такой рекомендации?

– Так что, Юль, выбор у тебя невелик, – развел руками Лель. – Или ты устраиваешь личную жизнь моего друга за свой счет. – Для наглядности синеглазый ненормальный ткнул пальцем в злобного кикимора.

– Как понимаю, «за свой счет» – это исключительно натурой… – решил помочь мне в расшифровке речей блондина Айлар.

– Лель, а ты не… офонарел?! – Ай да я, ни одного мата, а ведь так хотелось!

– Не-а. – Бледные губы синеглазого виолончелиста скривила усмешка. – Видишь ли, драгоценность наша… Так получилось, что второй в очереди – я… Так что определяйся скорее!

– Я хочу остаться старой девой! – решительно сообщила общественности, машинально отодвигаясь как можно дальше от претендентов.

– Да кто же тебе позволит? – с искренним удивлением взглянул на меня Смерть.

– Юль, ну я озвучил. – Лель потянулся, зажмурился от упавших ему на лицо солнечных лучей. – Три варианта. Ты устраиваешь мою личную жизнь… ну, с собой. Второй – это с кем-то другим. Ищи ту несчастную, что меня выдержит. И третье – Феликс. Мне, надо признать, изрядно надоели его несдержанность и метания из-за печати отторжения.

– Печать! – воскликнула я. – Все опять сводится к ней! Почему вы вредную бабу просто не отловите и не заставите снять эту пакость?!

– Да все просто… – вздохнул Лель, с неожиданной жалостью глядя на Кика. – Печать держится, пока ей есть за что цепляться, Юля. А он раньше ее создательницу лю…

– Заткнись! – Феликс так резко ударил по столу ладонью, что приборы зазвенели.

Потом Кик резко повернулся и привлек меня к себе, ухватил за волосы на затылке, чтобы я не могла отстраниться, и хрипло прошептал на ухо:

– Не слушай! Потом… я сам все скажу, только не слушай.

– Тебе не кажется, что это нечестно? – поинтересовался неугомонный Лель, которого в данный момент я сама была готова пришибить. – А ты думай, милая… У тебя это, надо признать, чудно получается…

– Смотря для кого! – рявкнул Ла-Шавоир, отстраняясь и резко поднимаясь из-за стола. – Мне ее мыслительные процессы всегда аукаются просто редкостным геморроем!

– Не суди меня строго, – «покаянно» взглянул на него синеглазый гад. – У тебя и так много преимуществ, а у меня – мало того что сплошные минусы, так еще и отставания во времени о-го-го какие!

– Всем до свидания, – сухо сказал Ла-Шавоир и, не оглядываясь, вышел из кабинета.

Повисла тишина.

Айлар осуждающе покосился на шута и медленно проговорил:

– Если бы Ла-Шавоир сейчас не ушел, то, несомненно, не сдержал бы порыв подрихтовать чью-то интересную, внешне привлекательную и чрезвычайно охамевшую физиономию. Неужели надо было действовать настолько грубо?

Лельер промолчал и пожал плечами.

На этом разговор закруглился, и шут с совершенно невозмутимым лицом подтащил поближе к себе чашку чая и блюдечко с пирожным.

Я еще несколько секунд вяло поковыряла свой десерт и, решившись, отложила ложку и поднялась.

– Всем приятного вечера. До встречи.

Краем уха услышав ответные пожелания, я выскочила в коридор и, подобрав юбки, кинулась к лестнице.

Надо все же догнать Феликса… поговорить, объясниться. Назревающий конфликт мне очень не нравился. А еще я не понимала, как себя вести с таким Ла-Шавоиром.

Его властность, деспотичность и стремление к тотальному контролю были привычнее и понятнее, чем… ревность? Это же была она?

И самое главное, я не знала, что теперь делать. Психолог, называется.

Когда я торопливо выбежала на улицу, то никого не увидела. Эх… от здания расходятся три идеально прямые тропинки, куда он мог деться за такой ничтожно малый срок?!

Хотя… с чего я взяла, что Ла-Шавоир покорно пойдет по проторенной дороге? Он вполне мог углубиться в парк, чтобы погулять и немного проветрить голову. Подозреваю, что такая излишняя эмоциональность его тоже отнюдь не радует.

Я грустно вздохнула и, поникнув, медленно пошла к виднеющейся из-за деревьев ярко-зеленой махине основного корпуса Кален-Зара.

Спустя минуту услышала за спиной шаги и порывисто развернулась, надеясь, что все же встречу Феликса.

Но это был не он. Меня нагнал Лель и молча пошел рядом. Я, не таясь, откровенно разглядывала шута, который не отрываясь смотрел вперед, словно меня тут вообще не было… но шаг не ускорял.

Лицо светловолосого музыканта было спокойно и задумчиво, правда, губы едва заметно кривились в странной гримасе. Он, словно почувствовав мой взор, передернул плечами, вскинул руку и потер открытую шею, спускаясь пальцами до ключиц, виднеющихся в распахнутом вороте белой рубашки.

Ненормального он отнюдь не напоминал. Сейчас. Лель вообще с завидной легкостью играл как своими эмоциями, так и окружающих.

Сейчас даже немного расхристанный внешний вид не придавал ему легкомыслия. Что с того, что слегка волнистые волосы встрепаны, пара пуговиц расстегнута, манжеты закатаны почти до локтей, а жилет малость перекосился? То, что еще полчаса казалось забавным, потеряло эту окраску.

Я остановилась, и, пройдя пару шагов, шут тоже замер, а после развернулся и с едва заметно улыбкой взглянул на меня, вздернув чуть более темную, чем волосы, бровь.

Я указала на узкую тропку меж живых изгородей, в конце которой была лавочка в увитой розочками нише, и предложила:

– Присядем?

– Почему бы и нет, – пожал плечами Лельер Хинсар и, кивком обозначив поклон, предложил мне руку, которую я, миг поколебавшись, все же приняла.

Пока дошли, я поняла еще одну истину. Я его не знаю. Совсем. Даже те выводы, что были уже сделаны, лишь одна из граней. И есть вероятность, что это грань актерского мастерства. Я вспомнила о том, что Лель, оказывается, был еще и дознавателем.

Вывод? Тут даже не двойное дно, а нечто бесконечное и непостижимое.

– Лель, может, поговорим серьезно? – очень устало спросила я, присела и подвинулась к краю, освобождая место шуту, ведь лавочка была короткая. – Чего ты хотел добиться устроенным представлением?

– Давай. И да, ты права… Не могу сказать, что не получил удовольствия от этого цирка, но он – не самоцель, – спокойно признал шут, безмятежно улыбаясь.

– И какие же у вас цели, Бич Двора? – вспомнила я данную этому мужчине кличку.

– Успокоить своего реципиента. Феликс стал слишком агрессивен. Он всегда своеобразно реагировал на нашу силу, но так как в последнее время – еще никогда.

– Замечательно. А в свете того, что сие почетное звание светит и мне, то не мог бы ты рассказать обо всем этом более подробно? А еще озвучить, кто будет МОИМ донором?

– Мастера и я, – повернулся ко мне Лельер. – И все не так страшно, как тебе кажется, не переживай.

– Не буду, – легко согласилась я. – Но у меня вопрос… кто такие Мастера, понятно. Также и то, почему им нужны реципиенты. А вот в связи с чем ты на таком привилегированном положении? – Я иронично хмыкнула и с издевкой поинтересовалась: – Или, может, ты у нас и есть загадочный Пытка?

– Нет. – Музыкант лениво пожал плечами. – Я не Мастер Хин. Даже поклясться могу, если хочешь. Мастер и выглядит иначе, и старше меня. Я же просто… фаворит Гудвина, любимчик, если хочешь. Почти Тень. А еще я на хорошем счету в обоих своих рабочих амплуа и сильный маг, который приближен к верхушке. И как уже говорил… «фоним» мы. Влияем на разумы жителей Малахита, а потому реципиенты и полагаются.

– Слушай, а тебя Гудвин, случайно, привязал не аналогом ритуала риале-риалан? – осенило меня. – Ты переселенец, сильный маг… я слышала от Феликса, что таких, как правило, и «стреноживают».

– Вот видишь, какая ты у нас умная, – с усмешкой ответил шут и наклонился, срывая длинную травинку, которая чудом уцелела после стрижки газона. – И даже объяснять ничего не нужно.

– Не иронизируй… – вздохнула я. – Поэтому Ла-Шавоир такой нервный, верно?

– Ну да. – Лель покрутил в длинных музыкальных пальцах травинку и поднес ко рту, прикусывая кончик.

– Тогда зачем ты его провоцировал?! Доводил?

– Затем, что не одна ты должна что-то для себя решить и расставить приоритеты. Это также относится и к Кику.

– Чудненько. – Я мило улыбнулась. – Именно поэтому ты вел себя как последний…

Я осеклась, но за меня продолжил сам Хинсар:

– Как последний шут. Я в курсе.

– Замечательно…

– Так что, Юленька… ты так и собираешься издеваться над кикимором или намечаются перемены?

– Издеваться? – Я недоуменно хлопнула ресницами, не понимая, о чем толкует блондин. – И Лель… по какой причине ты решил, что, если наши с Киком отношения перейдут на горизонтальную плоскость, что-то изменится?

– Видишь ли… дело в том, что наше темпераментное зеленое хладнокровное, уже месяц на «голодном пайке», потому что одна девушка надела на него лал… а стало быть, отменила ранее весьма насыщенную интимную жизнь.

– Какой ты прямолинейный. И главное, насколько за приятеля переживаешь!

– За него и за себя. – Шут скривил губы в усмешке и, запрокинув голову, подставил лицо лучам полуденного солнца. – Феликс – моя ниточка к хотя бы относительно нормальной жизни. И я не собираюсь ее терять.

– Ладно. – Я, разумеется, приняла такую позицию. Кто я такая, чтобы думать иначе? Вернее, думать как раз и могу. А вот озвучивать никогда не стану, хотя бы потому, что не совсем понимаю то, о чем говорит господин Хинсар. Я поднялась, расправила складки платья и, прямо взглянув в синие глаза, сказала: – Мне импонирует твоя откровенность… но ложиться с кем-то в постель только потому, что ВАМ так удобнее, я морально не готова. А поэтому сейчас я прошу меня извинить… дела, сам понимаешь.

Я развернулась и даже успела сделать несколько шагов по гладким желтым плитам.

– Ну, разумеется, понимаю, – позади раздался смешок, а после серьезный и твердый голос: – Юлия, тебе вновь застит глаза самомнение и самоуверенность. Думаешь, он бесконечно вокруг тебя кругами ходить станет? И дело даже не в этом. Совсем скоро приезжает Мина, которой в текущей ситуации уложить твоего благоверного в кровать – проще простого. Итого – ты останешься ни с чем.

– Как ты за меня радеешь, – восхитилась я, так и застыв, не оборачиваясь.

Послышался шорох ткани, легкие шаги, и мои плечи сжали сильные пальцы, а ухо обожгло горячее дыхание:

– Не только за тебя, киса. Как раз в основном за себя. Ситуация многократно ухудшится, если Феликс будет с Минавель. Причем как для самого Кика, так и для нас – его близкого окружения. Так что… информацию к размышлению я тебе подкинул, а дальше думай сама. Чего ты хочешь от жизни в этом мире?

Лель меня резко отпустил и, не оглядываясь, ушел.

Я осталась стоять на том же месте, раздираемая самыми противоречивыми эмоциями. С одной стороны, хотелось рычать и совершенно по-детски топнуть ногой. Из-за этой дурацкой ситуации с Феликсом, которая в простонародье называлась «на безрыбье и рак рыба» или «меньшее из зол». Вернее, я вообще не зло. Так, мелкая неприятность и разменная монетка. Даже обидно, право слово!

Я вскинула голову, глядя на зависшее в центре небосвода светило, и после недолгих раздумий вернулась на лавочку. Время до встречи с Юноной у меня есть. Психологические наброски и мысли о клиентках – это, конечно, замечательно, но не помешает и в себе разобраться.

Что мы имеем? Имеем притязания Ла-Шавоира и совершенно непонятное и туманное будущее. Но одно можно сказать точно: если из него исчезнет Кик, будет очень плохо. И мне в том числе. Стало быть, мне нужно дать ответ на один простой вопрос: «Я хочу с ним быть?»

«Да». Тем более, по словам Маэжи, я ему подхожу. И стало быть, он мне тоже. С одним определились. Теперь нужно думать по поводу дальнейшего поведения.

1. Нужно поговорить с Феликсом и хоть немного успокоить, как выяснилось, весьма ревнивого болотника.

2. Что бы ни говорил Лель, сразу сдавать все бастионы нельзя. Вместе с тем необходимо переводить отношения на другой уровень, а не с ходу в горизонтальную плоскость.

Как все это совместить при условиях «голодовки» мужика, я подумаю как-нибудь потом.

Решительно поднялась и уже с другим настроем пошла в резиденцию.

Да, я быстро поменяла свое мнение. Но, во-первых, я молодая девушка, и мне положено быть непостоянной и изменчивой. А во-вторых, я за это время как-то привыкла к мысли, что выйду за него замуж и что он ко мне неравнодушен! А значит, неведомая Минавель подавится.

Все же странные существа мы, женщины… Еще недавно, когда все шло ровно, мне ничего и даром не нужно было. Тем более каких-то отношений с риаланом, выходящих за рамки дружеских. Но вот представить, что появится кто-то, кого он приведет в свой дом как женщину… жену, оказалось неожиданно неприятно. Это, кажется, ревность. А с чего это я буду отдавать его неизвестной подлой девице?

Он мне нравится, дом его нравится, окружение тоже нравится! С какой радости я стану всем этим делиться?! Только привыкла! Так что никому я не отдам мою зеленую сказочку.