Директор

Глава 3

Из бумаги и рождественских огней был сооружен сказочный лес. Как только она шагнула через порог, чья-то рука легла ей на плечо. Директор Йорк притянул ее к себе и приложил палец к своим губам, призывая ее к тишине. Он кивнул, и она стала наблюдать за пьесой.

В центре бумажного леса стоял темноволосый мальчик, слегка запинаясь и оглядываясь вокруг себя, словно потерялся.

- Иль я маню тебя? - спросил мальчик. - С тобою ласков? Не я ли сам твержу тебе открыто, что не люблю тебя, любить не в силах?

- Кристофер Хейс, - директор Йорк прошептал ей имя на ухо, и Гвен вздрогнула, почувствовав его дыхание на своей шее. - Когда он начал учебу здесь в Маршале, то едва выговаривал предложение целиком.

- Врожденное заикание? - поинтересовалась она.

Директор кивнул ей в ответ.

- И сейчас он играет в спектакле? - Гвен не верилось. Не только потому, что Кристофер играл в школьном спектакле, страдая заиканием, но и потому, что никто из учеников не дразнил его, когда он запинался.

Директор снова кивнул, но в этот раз, она увидела блеск гордости в его глазах и улыбку, которая грозила исчезновением нескольких морщин с его лица.

Лайрд, она сразу же узнала его рыжие волосы. Он носил скатерть как юбку поверх школьной формы. Мальчики в зале засвистели, и он закатил глаза.

- Заткнитесь! - закричал он в толпу. - Я пытаюсь здесь играть Шекспира.

Это только спровоцировало еще больше свиста и смеха.

- Я забыл свою реплику. Реплика? - позвал Лайрд.

- И потому ты мне еще милей, - выкрикнула Гвен следующие строки. - Я - как собачка. Бей меня, Деметрий, - я буду только ластиться к тебе.

В комнате воцарилась тишина. Каждая пара глаз повернулась к ней.

- Считай меня своей собачкой, - Лайрд продолжал играть. Он посмотрел в глаза Кристоферу и снова заговорил, - Бей, пинай, забрось, забудь; но лишь позволь мне, недостойной, за тобой идти.

Гвен шагнула назад в тень, и спектакль продолжился. Бок о бок с директором они смотрели представление до антракта в конце второго акта. Пока мальчики в своих костюмах и школьных формах переделывали сцену, директор Йорк вывел девушку в холл.

- Вы знаете наизусть «Сон в летнюю ночь»? - спросил он.

- Да, и Гамлета, Ричарда III, Генри V, и большинство комедий, хороших комедий.

- Вы же не актриса, нет?

Она рассмеялась, почувствовав презрение в его голосе. Почему англичане так мастерки изображали презрение?

- Всего лишь учитель, - ответила она. - Я всегда просила своих учеников играть Шекспира в спектаклях. Нельзя понять пьесу, пока не поставишь ее. Особенно Шекспира. Я не знала, что его пьесы веселые, пока в средних классах нас не повезли посмотреть «Комедию ошибок».

- Расскажите мне, - начал он, пока знакомый «рыжик» не открыл дверь и просунул свою голову в холл, и не прервал их.

- Вы ее уже приняли на работу? - спросил Лайрд. - Нам нужен новый учитель английского.

Директор Йорк повернулся и пристально посмотрел на Лайрда. Лайрд вздрогнул и поспешно удалился.

- Я говорил, - продолжил директор, - какая у вас квалификация в...

Теперь темная голова Кристофера появилась в дверях.

- Вы новый учитель английского? - спросил Кристофер, не заикнувшись ни разу.

- Да, - ответил Лайрд, встав рядом с ним в дверном проеме. - Ее имя Гвен Эшби.

- Здравствуйте, мисс Эшби, - сказал Кристофер. - Вы же не замужем, нет?

Директор Йорк ответил за нее, положив свою руку на голову Кристофера и протолкнув того в проем. Голова Лайрда просунулась за дверь.

- Вы когда-нибудь читали «Айвенго»? - спросил Лайрд.

- Боюсь, что нет.

- О, слава Богу, - Лайрд вздохнул с огромным облегчением. Он указал кончиком пальца на директора. - Он заставил нас прочитать его шесть раз.

Директор посмотрел на Лайрда так строго, что тот весь съежился.

- Больше не надо «Айвенго», пожалуйста, - произнес он, исчезнув за дверью.

- У вас очень интересные ученики, - отметила Гвен. - Они мне нравятся.

- Мне нет.

- Вы лжете, - послышался голос Лайрда из-за двери.

Директор Йорк посмотрел в потолок поверх очков.

- В Америке по-прежнему нелегально убивать студентов? - спросил он.

- Боюсь, что да?

- Значит, придется рискнуть. Пройдемте в мой кабинет, мисс Эшби.

- Хорошо, я пойду. Спасибо, что спросили.

Его бровь взметнулась вверх.

- Я предпочла, что бы вы меня попросили, вместо того, чтобы приказывать.

- Но вы идете в мой кабинет.

- Да, раз вы так вежливо попросили.

Он посмотрел на нее, развернулся и зашагал по коридору.

Она знала, директор ожидал, что она последует за ним, поэтому Гвен приостановилась, посчитала до трех и только потом пошла за ним. Солнце уже опускалось, но еще не полностью зашло, и длинные косые лучи заливали здание школы золотым светом сквозь окна, освещая все вокруг. Полы, стены и окна выглядели, словно были в огне, в ярких солнечных лучах, впереди нее, директор отбрасывал длинную тень, на которую она наступила, когда он повел девушку вверх по винтовой лестнице.

Они пришли в комнату, которая, вероятно, и была офисом директора Йорка. У него был огромный письменный стол, кожаное кресло, и окна позади него, позволяющие видеть сверху его школу. И книги, так много книг в его кабинете. Томики в кожаном переплете заполняли каждую свободную полку. Ни одного бумажного. Этот мужчина очень серьезно относился к своей библиотеке.

Он указал на кресло перед столом, и она присела. Директор занял свое место в высоком кожаном кресле, скрестил руки на груди и выжидающе посмотрел на Гвен.

- Вам здесь не понравится, - произнес он. - Я настоятельно рекомендую покинуть это место.

- Вы так все собеседования начинаете?

- Да.

- Это как сцена из «Бойцовского клуба», где вы говорите мне уйти, и я получаю работу, только если остаюсь?

- Сцена откуда?

- «Бойцовский клуб»? Фильм? Видели когда-нибудь?

- Я занятой человек, мисс Эшби. Я не трачу свое время на поверхностные развлечения.

- Тогда я отрекомендую свою кандидатуру как полагается. Послушайте, мистер Йорк, я...

Он поднял руку, останавливая ее.

- Я понимаю, что вы в поисках работы, и я уважаю это, - произнес он. - Но для того, чтобы быть учителем здесь, необходимо очень многим пожертвовать. Я покинул свой дом много лет назад и никогда не возвращался. Ученики находятся здесь круглый год. Соответственно и работаем мы круглый год. Здесь в школе есть все, что нам необходимо, и мы очень редко покидаем эти владения. От вас потребуется посвятить себя полностью этой школе так, как это сделали мы. Какая бы жизнь ни была у вас за стенами этой школы, ее придется бросить ради того, чтобы остаться здесь.

- Я ценю ваше беспокойство, но могу с уверенностью сказать, что у меня никакой жизни за стенами этой школы нет. Жить внутри школы - это возможность иметь другую жизнь вместо той, что была у меня до сих пор.

- Мне трудно поверить, что у такой милой молодой женщины как вы, нет никакой жизни.

- У меня больше нет семьи, за исключением бабушки с дедушкой, которых я не так часто вижу. Я была вынуждена менять колледжи еще на первом курсе, после смерти своего отца, и в процессе я потеряла всех друзей. У меня был парень. Он уехал в Африку учить там сельских детей. Когда я говорю вам, что вся моя жизнь находится в машине, которую я разбила, пытаясь не сбить оленя, то я не преувеличиваю, - она замолчала на минуту. – Да, кстати, вы считаете меня милой?

Он проигнорировал ее вопрос.

- Примите мои соболезнования в связи с потерей ваших родителей.

- Спасибо, - она проглотила внезапно возникший ком в горле.

- Вы выглядите очень молодо, мисс Эшби.

- Мне скоро исполнится двадцать шесть. Вполне взрослая, чтобы преподавать ученикам средней школы.

- Даже таким ученикам, как мои? Мальчики здесь взрослые не по годам и в высшей степени смышлёные. Они нуждаются в постоянной интеллектуальной стимуляции, чтобы их ум все время был занят. Один заскучавший ученик превратил статую во дворе нашего основателя, сэра Уильяма Маршала, в эксперимент с реактивным двигателем.

- Я не заметила никаких статуй во дворе.

- Это потому, что эксперимент удался.

- О, Боже... - она почти произнесла что-то о фильме «Настоящий Гений», и насколько все могло быть хуже - директор мог остаться со зданием, полным попкорна, или ледяным катком внутри помещения. Но она оставила это замечание при себе.

- Серьезно. С моей стороны было бы несправедливо просить такую молодую милую женщину посвятить свою жизнь обучению здесь. Я обязан настоять, чтобы вы вернулись туда, откуда приехали.

Гвен должна была согласиться с ним. Она должна уехать. Упаковать свои вещи, собраться и отправиться в Чикаго, как изначально и планировала.

Но он назвал ее милой. Дважды.

Она никуда не уедет.

- Я думаю, что предпочту остаться, если вы захотите.

Директор изогнул бровь, и она покраснела.

- Захотите меня как учителя здесь, - продолжила она. - Я никогда не встречала студентов, настолько вдохновленных Шекспиром. Пожалуйста, позвольте мне их учить.

Директор долго смотрел на нее. Похоже, он что-то обдумывал. Ее качества? Ее достоинства? Все за и против? Может, он просто представлял, как опрокидывает ее на свой огромный стол и делает с ней все, что захочет? Вероятнее всего, первое.

- Вы можете остаться, - сказал он, и Гвен открыла рот выразить свою благодарность. Он поднял руку, останавливая ее. - На испытательный срок в одну неделю. У вас займет несколько дней разобраться, что к чему, и я бы не хотел, чтобы вы уезжали, пока мы не будем уверены, что вы полностью восстановились.

- Одна неделя. Я справлюсь.

- Есть кое-что, что вы должны знать об этой школе прежде, чем переступите порог класса. Академия Уильяма Маршала не является нормальной школой. Это не обычная школа. И это не типичная школа во всех смыслах этого слова. Остальные школы говорят, что хотят подготовить учеников и сделать их лидерами. Лидер - это ничто. Лидер - это тот, кто ведет за собой, и плохой лидер может привести армию в ад. Я хочу, чтобы эти мальчики стали героями, отважными и умными. Так же, как и наш тезка, Сэр Уильям Маршал, самый великий рыцарь за всю историю.

- Я думаю, что это очень благородная цель, - сказала она, восхищаясь идеями директора Йорка и его страстью усовершенствовать не только умы, но и сам характер его учеников. - И я обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы помочь вам.

- Я буду просто рад, если неделю спустя вы не причините им непоправимого вреда, - он указал на свой стол. - Это мой рабочий кабинет. Не беспокойте меня, когда я работаю в нем.

- Могу я вас беспокоить, когда вы в нем не работаете?

- Нет, - сказал он, вставая и щелкая пальцами. Она послушно встала. Герой или лидер, или просто директор, она была готова и мечтала следовать за ним куда угодно. Ну или хотя бы в холл. – Другие преподаватели также имеют свои личные кабинеты. Мистер Прайс преподает математику и естественную науку. Мистер Рейнольдс преподает историю и философию. Я взял на себя уроки литературы после того, как мисс Майр нас покинула. - Он указывал на классные комнаты, рабочие кабинеты и кладовое помещение.

- А куда уехала мисс Майр?

- Я не могу вам сказать, - что-то промелькнуло в его глазах.

- Не можете или не скажете?

- Ни то, и ни другое. Мисс Майр - не ваша забота. Единственная ваша забота - ваша работа. Это ваш кабинет, которым вы можете пользоваться всю неделю, пока вы здесь. - Он достал ключ и открыл дверь. Она любила необычные ключи. Эти не были вырезаны в «Хоум Депо»^[1] на машине. Они выглядели как отмычка, словно тюремные ключи шерифа Дикого Запада или ключи от ворот замка. Он открыл дверь, и она заглянула в офис. Было очевидно, что здесь работала женщина. Белые прозрачные занавески украшали окна. В отличие от деревянного резного монстра - стола в кабинете директора Йорка, этот маленький кабинет мог похвастать изящным письменным столом с перьевой ручкой и чернильницей.

- Нет компьютеров? - последовал вопрос.

- Компьютеры? - директор Йорк произнес слово, презренно высмеивая ее, будто она спросила его, где находится темница, а не компьютерная лаборатория. - Я не знаю, какой школой вы нас считаете, но нам здесь нечего делать с компьютерами. Они могут это выучить в университете, если захотят. - Он произнес слово «компьютер» так, словно говорил его на иностранном языке.

- Занимательно. Та официантка говорила, что в Маршале ученикам не разрешено пользоваться телефонами. И компьютерами тоже?

- Студенты здесь пользуются книгами. Книгами и ручками, и бумагой. Здесь учат рукописи. Искусству каллиграфии. Я не позволю этим мальчикам покинуть школу без умения собственноручно написать благодарственную записку. Когда вы будете оценивать их работы, вы должны будете оценивать их мысли так же, как и их написание. Форма и содержание идут рука об руку.

- То есть, вы имеете в виду, что я должна оценивать их почерк.

- Совершенно верно.

- Я могу это сделать.

- Вы будете это делать, - директор Йорк произнес это, закрывая и запирая дверь ее офиса. - С тех пор как мисс Майр нас покинула, на кампусе не было женщин. Вы, вероятно, почувствуете себя одинокой и нежеланной.

Гвен взглянула на него. Ей пришлось немного вытянуть шею.

- Вы очень красивы и обаятельны, когда ведете себя так властно и надменно, - отметила Гвен.

Глаза за очками директора Йорка расширились от удивления.

- В таком случае, я приложу все усилия в будущем быть менее властным и надменным.

- Какая жалость, - ответила она.

- Поскольку вы единственная представительница женского пола в Уильяме Маршале - у вас будет свой собственный коттедж. – Стоя у окна, он указал на маленький дом в Тюдоровском стиле, расположенный далеко позади главного здания. Гвен вздохнула и накрыла рот рукой.

- В чем дело? - директор Йорк казался обеспокоенным, спрашивая.

- Ничего... - Гвен покачала головой. - Просто, это так мило. Я буду жить там?

Она посмотрела на него и улыбнулась.

- Да, одну неделю на время вашей работы учителем.

- Спасибо, - произнесла она тихо.

- Это всего лишь дом, - ответил он, будучи, по-видимому, удивлен ее восторгом.

- Я, как бы, бездомная на данный момент. Я планировала спать в машине сегодня ночью. Я не могу поверить, что буду жить в том доме.

Директор Йорк посмотрел на нее и, кажется, впервые увидел девушку. Она гадала, о чем же он думал, смотря на нее. Его глаза не были недружелюбными, лишь любопытными.

- Вы собирались спать в вашей машине? Это небезопасно для молодой женщины. Я бы не позволил вам этого, будь я вашим мужем или отцом.

- Ни мужа, ни отца. Я сама по себе.

- Больше нет. Вы сейчас в Маршале и находитесь под моей защитой все время, что пробудете здесь. И вы не будете спать в вашей машине. Это безумие.

- Я переезжала в Чикаго, - сказала она. - Вся моя жизнь находится в машине, и я не хочу, чтобы кто-нибудь вмешивался в нее.

- Пусть лучше украдут ваше имущество, чем ваша жизнь будет находиться в опасности.

- Вы очень благородны.

- Я всего лишь благоразумен, мисс Эшби. По вам кто-нибудь будет скучать в Чикаго?

- Нет. Я знаю всего одного человека там, и она собиралась приютить меня на диване. Поэтому... - она указала на коттедж. - Спасибо вам.

- Рад помочь, мисс Эшби, - ответил он, и на мгновение свирепость во взгляде исчезла. Когда он смотрел так грозно, то был очень красив. Когда он не смотрел так... что ж ему, наверное, стоило вернуть свой суровый взгляд, пока у Гвен опять не появились фантазии о сексе на столе. - Но запомните, это всего лишь на одну неделю. Не привыкайте.

- Я постараюсь, - произнесла она, зная, что никогда уже не сможет почувствовать комфорт в присутствии этого мужчины. Возбуждение, возможно. Но не комфорт.

- Мужчины - преподаватели находятся в том коттедже, - продолжил директор Йорк. - Если вам потребуется помощь во время вашего пребывания здесь - мистер Прайс или мистер Рейнольдс помогут вам. Спальные комнаты там и там, - произнес он, указывая на маленькие здания, примыкающие к главному. - Пятнадцатилетние и шестнадцатилетние мальчики находятся в Пемброке. Семнадцатилетние и восемнадцатилетние - в Ньюбари. Мои апартаменты находятся на последнем этаже этого здания, Хоквуд. Библиотека находится на первом этаже. Классные комнаты расположены на втором и третьем этажах. Рабочие кабинеты на четвертом.

- Так вы занимаете целый этаж? Мило.

- Я - директор. Я должен быть в состоянии вести надзор за целой школой все время - и днем, и ночью. Эти мальчики находятся под моей защитой. Их безопасность - мой долг и моя ответственность, долг и ответственность, к которым я подхожу со всей серьезностью.

- Я верю, - сказала она, заметив непоколебимую решительность в его глазах, когда он оглядывал владения школы, словно король на лошади, осматривающий свое королевство. - Я пойду обустраиваться в коттедже. Но сначала мне нужно позвонить подруге в Чикаго. Спасибо. Спасибо вам за все.

Гвен развернулась и направилась к лестнице.

- Мисс Эшби, - окликнул ее директор Йорк. Она остановилась у края лестницы.

- Да, сэр?

- Поймите, мисс Эшби, эти мальчики - мои студенты. Я их направляю, я их охраняю... я не хочу, чтобы они пострадали, были обижены или огорчены. Мир полон людей, ожидающих своего шанса разочаровать их. Но пока они находятся под этой крышей, они в безопасности, их поддерживают, о них заботятся, и они находятся под защитой. И они образованы.

Он с особой выразительностью произнес слово «образованы».

- Я позабочусь о них, обещаю. А по поводу образованности, могу обещать вам, что к следующей пятнице они станут умнее. А сейчас, если вы позволите, мне надо распаковать мои вещи.

- Да, говоря об этом... - директор Йорк шагнул к ней, остановившись в паре сантиметров от Гвен. Она проигнорировала дрожь возбуждения, возникшую от его близости. В ее школе кафедра английского языка состояла почти на 90 процентов из женщин. Те несколько мужчин, которых она знала, были женаты и старше. Ни у кого из них не было такой внешности, какой обладал директор Йорк. «Прекрати это, Гвен. Никаких увлечений боссом».

- Говоря об упакованных чемоданах? - поинтересовалась она.

- Да. Ваш гардероб.

- Мой гардероб? Что с ним? - спросила она.

- Я оценю, если вы будете одеваться...

Гвен оглядела свою одежду. У ее блузки был V-образный вырез. Может, слишком глубокое V, чем нравилось директору?

- Как мне следует одеваться?

- Консервативно.

- Насколько консервативно? Мои юбки доходят до колена.

- Я бы предпочел до пола, но полагаю, это непрактично.

- Я боюсь, что не упаковала свою парку^[2] и монашескую рясу.

- Это школа для мальчиков - подростков. И молодая женщина, такая милая, как вы, может их отвлекать.

У Гвен онемели руки. Третий раз «милая» за один час. Может, увлечение было обоюдным?

- Так вы действительно считаете меня милой?

- Видел и похуже.

- Я ценю вашу жалкую попытку сделать комплимент, господин директор.

- Всегда пожалуйста, мисс Эшби.

- Я постараюсь найти холщовые сумки.

Она смотрела вниз на ступеньки.

- Мисс Эшби?

- Да, сэр? - она остановилась на лестничной площадке.

- Если, по какой-либо причине, вы решите не оставаться здесь с нами, пожалуйста, позвольте мне извиниться за мой дурной характер. С тех пор как уехала мисс Майр, у нас здесь не было леди. Я полагаю, забыл, как себя вести с ними.

- Спасибо, директор. Я ценю. Я не приняла это на свой счет. За исключением части, в которой вы считаете меня милой. Обещаю, вы не пожалеете, что дали мне этот шанс.

- Я, возможно, нет. Но вы - можете.

Она думала, что это шутка, но в его глазах не было и намека на веселье. Она все равно ему улыбнулась.

Все еще улыбаясь, Гвен покинула главное здание и направилась к своей машине. Она снова огляделась вокруг. Красиво... Академия Уильяма Маршала была настолько красивой, что ей хотелось сфотографировать все, что она видела - башенки, Тюдоровские коттеджи, извилистые вымощенные дорожки, витражные окна. Ей с трудом верилось, что это правда.

Она вытащила телефон из сумочки и обнаружила отсутствие сети. Не так уж и удивительно. Официантка предупреждала, что в этой зоне нет сигнала. Гвен прошлась вниз по тропинке, но не смогла поймать сигнал. Она попробует связаться с Тишей завтра. Гвен направилась назад в Хоквуд Холл забрать свои вещи из апартаментов директора. Из ряда окон на втором этаже она увидела лица тридцати мальчиков, смотрящих на нее - в их глазах читался немой вопрос.

- Он разрешил мне остаться! - прокричала она им.

Они поприветствовали громкими возгласами новость, а Гвен могла только покачать головой от удивления. В каком мире могли подростки так радоваться новому учителю английского? Это была Северная Каролина или рай? Чем бы ни было это место, оно было ее домом на одну неделю.

Одна неделя. А затем, может быть... просто может... навсегда.