Дистанция

ГЛАВА 13

СИЕННА

Когда такси подъезжает к спортзалу, адреналин бурлит в моем теле. Я не могу точно сказать, почему. Может быть, это волнение от того, что я буду проводить утро в окружении мужского тестостерона. Или, может быть, совсем чуть-чуть это место напоминает мне о Келлере.

Я бросаюсь к дверям и врываюсь в них так быстро, как только могу, чтобы спрятаться подальше от такой погоды. Когда я вхожу, то в меня ударил мускусный запах пота и кожи, затем раздается эхо ударов по боксерским грушам. Тук, тук, тук. Я вздрагиваю. Помещение открытой планировки. В центре сцены находится боксерский ринг, окруженный различными матами и боксерскими грушами. В дальнем углу есть даже оборудованный тренажерный зал. Выпрямив спину, я направляюсь к шумной группе очень взволнованных детей, натягивая на лицо широкую улыбку. Первой я замечаю Паулу, слегка машу ей рукой и улыбаюсь.

Она просто самая милая леди, которую вы могли бы встретить, с потрясающими длинными белыми волосами и ярко-красной помадой на губах. Вы не поверите, что ей за шестьдесят. Она всегда идеально сложена и ухожена. Я просто надеюсь, что в ее возрасте я тоже смогу выглядеть так же безупречно.

— Сиенна, дорогая, — выпаливает она, заключая меня в крепкие объятия, мгновенно успокаивая мои нервы.

— Привет, Пола. Привет, детишки, — взволнованно отвечаю я, и ребята подбегают, чтобы схватить меня.

Макс, который в данный момент обхватил своими ручонками мою ногу, держится изо всех сил. Я знаю, что у меня не должно быть любимчиков, но я испытываю огромную слабость к этому парню, и я ерошу его светлую копну волос. У него золотое сердце, но при этом он говорит абсолютно бесстрастно, всегда заставляя меня смеяться. У него было трудное начало, это точно, но он добивается своего. Его уверенность в себе росла постепенно с каждой неделей.

Наклоняюсь, я оказываюсь на уровне его глаз. — Ты в порядке, друг? — я спрашиваю мягко. Он избегает моего взгляда, переминаясь с ноги на ногу.

— Я просто нервничаю. Мисс. Паула сказала, что если у нас все хорошо получится, они, возможно, разрешат нам тренироваться. Что, если я плохой мисс? Что, если я не смогу этого сделать?

О, благослови господь его доброе сердце.

Я обхватываю своей рукой его крошечные пальчики. Ему всего семь, и на его плечах вес всего мира.

— Макс, послушай меня. Ты можешь заставить себя сделать что угодно. Здешние парни, их работа — помогать тебе, а не судить тебя, хорошо? Просто иди и развлекайся, — отвечаю я мягким тоном. Он одаривает меня идеальной широкой улыбкой.

— Хорошо, — щебечет он и с этими словами отпускает мою ногу и бежит обратно к группе мальчишек, толпящихся вокруг боксерского ринга.

Мое тело мгновенно замирает, кровь стучит в ушах. Нет, этого не может быть. Судя по тому, как реагирует мое тело, я точно знаю, кто это.

Он стоит ко мне широкой мускулистой спиной, его татуировки блестят от пота. Каждый его удар почти отдается эхом в комнате. Его ворчание поражает меня прямо в самое сердце. Он настоящая электростанция. Это так и сочится из него. Каждый удар наносится с совершенным самообладанием, его мышцы перекатываются при каждом ударе. Несмотря на свой рост и мускулистое телосложение, он изящно двигается. Он полностью владеет рингом. Конечно, владеет.

Бедняге, получившему удар, кажется, как ни странно, нравится заводить Келлера, смеясь в ответ на каждый попадающий в цель удар. Как обезумевшее животное, он продолжает возвращаться за добавкой, несмотря на то, что ему надирают задницу.

— Это все, на что ты способен, здоровяк? — он размышляет.

— Отвали, Лука. Ты же знаешь, что я отношусь полегче к твоей слабой заднице.

— Блядь, ударь меня уже! — кричит он, и его голос разносится по всему залу.

Лука, я узнаю его. Парень, который грубо прервал нас в своем офисе пару недель назад. Он может быть побежден Келлером, но он ни в коем случае не слаб. Не совсем такой мощный как Келлер, но он в хорошей форме. Может быть, просто не соответствует стандартам боксера. Не поймите меня неправильно. Он очень привлекательный мужчина, но любой, кто стоит рядом с Келлером, ниже его.

Я сжимаю ноги вместе. Боже, он горяч, но то, как он управляет на боксерском ринге, возбуждает меня еще больше. Румянец расползается по моей коже. Слава Богу, он слишком занят, чтобы заметить меня. Я почти пускаю на него слюни.

Я не могу оторвать от него глаз. Он завораживает.

Я слабо слышу, как кто-то выкрикивает мое имя. Это не имеет значения. Я так поглощена наблюдением за каждым движением Келлера, что с трудом узнаю голос, который становится все громче, пока большая грудь не загораживает мне обзор. Я осматриваю стену перед собой. Господи, неужели здесь все великаны? Ярко-голубые глаза изучают мои с кривой усмешкой,

— Что-то привлекло твое внимание? — он хихикает.

— О, привет. — я хмурюсь. Это нежелательное отвлечение.

Он протягивает руку, приглашая пожать ее. Все, что я вижу, это вены, вздувающиеся на его предплечьях. Это всегда заводит меня.

— Грейсон, мы говорили по телефону, — объясняется он.

Черт, Грейсон! Слегка улыбнувшись, я хватаю его за руку, и он воспринимает это как приглашение заключить меня в дружеские объятия. Честно говоря, это все равно что прижиматься к кирпичной стене. Я быстро разжимаю объятия и отступаю. По какой-то причине я не хочу расстраивать Келлер. Это при условии, что ему не все равно, в чем я сомневаюсь.

— Большое вам спасибо за помощь в организации этого мероприятия. Дети были не в себе — я указываю на них, все еще поглощенных боем Келлера. Они по-настоящему поражены, взволнованно крича при каждом ударе. Грейсон следит за моим взглядом.

— Ах, да, я привел большие пушки, чтобы произвести на тебя впечатление. — он кашляет. — Для вас всех, — поправляет он, подмигивая.

Этот мужчина — ужасно флиртует.

— Большие пушки? — переспросила я.

— Только не говори мне, что ты не слышал о Келлере — «Убийце Руссо»?

От него исходит неподдельный шок.

— А должен ли я?

Я слышала, но не по той причине, о которой он думает.

— Он чемпион мира по боксу в супертяжелом весе. Пойдем, я тебя представлю. Предупреждаю, у него абсолютно нет навыков общения. Он больше привык бить людей, чем поддерживать беседу. Но у него добрые намерения. Большую часть времени.

С этими словами он обнимает меня за плечи и ведет к рингу с широкой улыбкой на лице.

Черт, это будет катастрофа.

Я натягиваю самую дружелюбную улыбку, на какую только способна, и стараюсь не смотреть на Келлера. Я знаю, что при одном взгляде на него, голого и потного, я окажусь в луже на полу.

— Кэл! Лука! Прекратите это. Вам нужно кое с кем встретиться, — кричит Грейсон, привлекая их внимание.

Келлер тяжело дышит, его грудная клетка глубоко вдыхается и выдыхается. Лука замечает меня первым. Понимающая усмешка скользит по его лицу, когда он облизывает нижнюю губу, слизывая кровь, стекающую по лицу. Как и у Келлера, у Луки темнота за глазами. От него исходит Сила. В отличие от Келлера, Лука видит во мне страх, в то время как Келлер зажигает каждую клеточку моего тела.

Резко поворачивая голову, Келлер встречается со мной взглядом, его глаза загораются, когда я слегка машу ему рукой. Его внимание немедленно переключается на руку Грейсона, сжимающую мое плечо. Я вижу вспышку боли в его глазах, а затем все его лицо быстро становится бесстрастным, за исключением тикающей челюсти.

Я не могу отвести от него глаз. По какой-то дурацкой причине мне кажется, что мои глаза могут сказать ему, что я принадлежу ему. Что я хочу, чтобы его руки были по всему моему телу, а не Грейсона. Это бесполезно. Келлер едва может смотреть на меня.

Лука опирается на канаты, подозрительно наблюдая за реакцией Келлера, но не произнося ни слова. Его взгляд мечется между мной и Келлером.

Грейсон переплетает свои пальцы с моими и ведет меня вверх по ступенькам, затем отпускает мою руку, чтобы раздвинуть красные веревки, побуждая меня сделать шаг вперед, в то время как он кладет другую руку мне на поясницу, чтобы помочь пройти.

Я чувствую на себе убийственный взгляд Келлера, пока он бормочет проклятия себе под нос. Я выпрямляю спину. К черту его, думающего, что у него есть на меня какие-то права. Почему Грейсон не может ко мне прикоснуться? Я не являюсь и никогда не буду его личной собственностью. Я поднимаю подбородок на ступеньку выше. Я не позволю ему добраться до меня. Рука Грейсона снова твердо ложится на мою поясницу.

— Келлер, познакомься с Сиенной. Она организовала сегодня благотворительную тренировку. Сиенна, это наш чемпион, Келлер. Келлер, веди себя прилично, пожалуйста.

Келлер что-то ворчит в ответ. Я даже не могу разобрать, что он говорит. Лука остается в стороне, наблюдая за всем этим взаимодействием. Я действительно надеюсь, что он на самом деле не узнает меня, но легкая ухмылка, которой он щеголяет, и то, как его глаза загораются весельем, без сомнения, из-за моей неловкости, говорят мне, что он знает.

Секунды текут, наши взгляды встречаются, в то время как мы оба отказываемся сделать первый шаг. Становится все более и более неуютно. В комнате воцаряется тишина. Все, что я слышу — это стук дождя по стеклу и тиканье часов на стене. Именно сейчас, из всех возможных, дети решают вести себя тихо.

— Мисс, почему вы такая красная? — Объявляет Макс, пока остальная часть группы хихикает.

Теперь я, должно быть теперь цвета свеклы. Я чувствую, как румянец поднимается по моей груди и заливает щеки. Келлеру явно нравится наблюдать за моими страданиями, когда у него вырывается глубокий смешок.

Я протягиваю ему руку.

— Привет, приятно познакомиться, Келлер. Большое тебе спасибо, что выкроил время из своего плотного графика, чтобы потренировать детей. Я одариваю его саркастической усмешкой.

Не теряя ни секунды, он хватает меня за руку в перчатках. Кожа прилипает к моей коже, когда он медленно подносит тыльную сторону моей ладони к своим губам, его темные глаза не отрываются от моих, когда он нежно целует меня. Я слегка ерзаю, чтобы свести ноги вместе. Господи Иисусе, этот мужчина ненасытен. Затем он делает мне небольшой реверанс. Как может такой высокий и мускулистый мужчина делать реверанс? Я не знаю, но он знает.

— Так приятно видеть вас снова, миледи, — пускает слюни он с шикарным британским акцентом.

Я чувствую, как Грейсон напрягается рядом со мной. Мог ли Келлер быть более очевидным? С таким же успехом он мог бы закричать: — Я уже трахал ее; убери руки, — чтобы услышала вся комната.

Прижимая руки обратно к бокам, я поворачиваюсь к Грейсону.

— Отлично, ну что, позволим детям продолжить тренировку? — я даю им еще две минуты, прежде чем они начнут драться друг с другом. Как бы сильно я их ни любила, у меня действительно нет сил разбираться с этим прямо сейчас.

— Правильно! Всем разбиться на пары и выйти на маты. Сиенна, ты становишься моей парой. — властный голос Келлера перекрывает остальную болтовню. В комнате воцаряется тишина.

Ну и черт с тобой.