Дистанция

ГЛАВА 14

Келлер

Ярость прожигает мне грудь.

Какого черта Грейсон прикасается к ней? Я могу почти гарантировать, что он представляет ее склонившейся над столом. Этот мужчина заполучает каждую женщину, которую одаривает своей плейбойской улыбкой.

Сиенна, кажется, ничего не замечает, что немного успокаивает меня. Однако она не предприняла никаких реальных усилий, чтобы избавиться от него.

Меня это не должно беспокоить. Мы договорились на одну ночь.

Тот факт, что она прервала это своей маленькой серией «Золушка покидает бал», на самом деле не позволил нам по-настоящему избавиться друг от друга.

Одной ночи было недостаточно. Я начинаю думать, что в этой жизни осталось недостаточно ночей, чтобы я мог насытиться ею.

Выйдя из душа и обнаружив пустой пентхаус, я почувствовал зияющую дыру в ребрах. Пострадало не только мое эго, но и мое сердце почувствовало пустоту. Жизнь сразу же превратилась в облако тьмы. Сиенна, кажется, вносит свет в мой мир своим заразительным смехом и сексуальным поведением.

То, что я увидел ее с Грейсоном, подтвердило мои опасения. Она по-настоящему запала мне под кожу, и я не хочу, чтобы она выцарапала себе дорогу обратно в ближайшее время. Я хочу сохранить ее, владеть и боготворить всеми возможными способами. Она не понимает, что, как только я чего-то захочу, я не остановлюсь, пока это не будет моим. И теперь это нечто — она, и я не выпускаю ее из виду. Она не знает, что будет дальше.

Она выглядит смущенной и постукивает указательным пальцем по запястьям, наблюдая, как дети разбиваются на пары и начинают спарринг.

Грейсон заставляет детей начинать разминку, теперь, когда он полностью отвлекся, я обнимаю Сиенну за плечи, веду нас в кабинет и захлопываю дверь.

Она почти не говорит мне ни слова и даже не смотрит на меня, и, черт возьми, это больно. Она прижимается спиной к двери раздевалки, все еще постукивая по запястью, покусывая нижнюю губу и оглядывая комнату.

Я сокращаю расстояние между нами, и мои закутанные руки касаются двери по обе стороны от ее головы, заставляя ее трястись. Она втягивает воздух, когда ее пронзительный взгляд встречается с моим. В них вспыхивает желание. От нее исходит тепло, когда я наблюдаю, как алый румянец разливается по ее груди. Мне требуется вся моя выдержка, чтобы не впиться в ее рот.

Как бы я ни старался, я не могу отпустить эту женщину. Это эгоистичный поступок, приводить ее в мой мир.

Мои губы прижимаются к ее уху, когда я провожу пальцами по ее ключице. В тот момент, когда мои пальцы соприкасаются с ее кожей цвета слоновой кости, электричество проходит через кончики моих пальцев прямо к моему члену.

— Ты ушла, даже не поцеловав меня на прощание, принцесса. Мне очень больно, — говорю я, приподнимая бровь.

Она со свистом выдыхает.

— Я думала, мы договорились на одну ночь, Келлер. Ты тоже не записался на свидание за завтраком. Я подумал, что будет лучше всего сорвать пластырь и уйти. Я не могла вынести мысли о прощании.

Я действительно удивлен, услышав столько грусти в ее голосе.

— Тогда не говори «прощай».

— То, что происходит между нами, поглощает все. Я не готова к отношениям. Черт, я почти уверена, что на данный момент моя личная жизнь проклята. Но я не могу отрицать того, что мое тело так сильно жаждет тебя, Келлер.

Она шепчет это, отчего у меня по спине пробегают мурашки.

— Нам никогда не хватит одной ночи. Я не могу оставаться в стороне; я не хочу оставаться в стороне. Я хочу тебя всеми возможными способами. Я даже не могу, блядь, объяснить это. Я не могу предложить тебе сказку "Долго и счастливо". Для меня это никогда не было в планах. Я могу предложить тебе потрясающие оргазмы. Позволь мне заявить права на эту киску как на свою, Сиенна.

Слова слетают с моих губ прежде, чем я обдумываю то, что говорю.

Желание искрится в ее глазах. Она облизывает языком нижнюю губу, покрытую бордовым блеском.

— Да, — выдыхает она. — Сделай меня своей.

Я не колеблюсь, прежде чем прижимаюсь губами к ее губам, как одержимый. Я отдаю этому поцелую все, что у меня есть. Когда я беру ее за задницу, она обхватывает меня своими стройными ногами за талию, ее пальцы впиваются мне в спину. Я чувствую, как ее ногти впиваются в мою кожу, и это только подстегивает меня к нападению на ее рот. Развернув ее, я смахиваю содержимое стола на пол, и грохот всего дерьма Грейсона вибрирует по комнате. Не то чтобы я мог сосредоточиться на этом, так как кровь стучит у меня в ушах. Я опускаю ее задницу на стол. Она выглядит такой же отчаянной из-за меня, как и я из-за нее.

Я больше не могу ждать. На ней слишком много одежды. Она понимающе улыбается мне и поднимает руки, приглашая меня снять с нее свитер оверсайз, обнажая ее упругий фарфоровый живот. Ее груди обтягивает черный спортивный бюстгальтер. Швыряя свитер на пол, я опускаю голову прямо между ее идеальных сисек. Они идеально ложатся в мои руки, я сжимаю их так, словно созданы специально для меня.

Сиенна издает низкий хриплый стон, осознавая, что всего в нескольких десятков сантиметров от нее находится кучка детей, которые, без сомнения, уже бьют друг друга кулаками. Я зажимаю ей рот рукой.

— Детка, ни звука. Если ты хотя бы пикнешь, это прекратится. Ты понимаешь? — я требую.

Ее глаза широко раскрыты, она взволнованно кивает мне. Черт возьми, она идеальна.

— Хорошая девочка, — рычу я.

Я знаю, что это ее заводит. Она втягивает воздух под моей ладонью. У шаловливой Богини есть кинк на похвалу, которым я просто не могу дождаться, чтобы воспользоваться. Скользя рукой вниз по ее верхней части тела, я на сантиметр забираюсь под ее кружевные стринги, скользя средним пальцем по ее влажной щели.

— Ты просто потрясающе красива. И это все для того, чтобы я насладился?

Она медленно кивает мне, в ее глазах блестит желание.

Мои руки медленно движутся вверх по ее животу. Когда я подношу палец ко рту, ее брюки снова натягиваются обратно. Мне нужно попробовать ее сладкий нектар.

Она пристально наблюдает за тем, как я это делаю, ее вкус кружится у меня на языке. Этого недостаточно. Мне нужно зарыться лицом между ее ног. Откидывая ее голову назад, так что она оказывается распростертой на столе, ее ноги все еще обхватывают мои по обе стороны, я одним движением стаскиваю с нее леггинсы.

Она ахает, как и я.

— Ни звука, принцесса. Помни правила, — приказываю я, осыпая поцелуями ее живот.

Сжимая зубами ее кружевные стринги, я вдыхаю ее сладкий аромат. Черт возьми, я одержим. Сиенна наблюдает за происходящим, приподнявшись на локтях, на ее лице читается голод.

Я сжимаю зубами ее стринги, спускающиеся по стройным ногам, и снимаю их с ее ступней прямо в карман своих шорт. Она приподнимает бровь и открывает рот, чтобы заговорить, но быстро закрывает его, вспоминая мои правила. Затем я облизываю всю внутреннюю сторону ее ноги. Я пробираюсь к ее центру, провожу языком от ее входа до самого клитора, беру маленький бутончик в рот и посасываю. Ее ноги дрожат, когда она лежит у меня на плечах.

Она восхитительна.

Сильный стук в дверь отвлекает мое внимание от нее. Не раздумывая, я прыгаю на нее сверху. К черту, если кто-то еще видит хотя бы сантиметр ее плоти.

— Гребаный ад, — рычу я.

Гнев закипает во мне, мой твердый как камень член теперь упирается в ее киску, вторгаясь в каждую мысль. Тело Сиенны подо мной твердое, как доска.

Входит Грейсон. Полагаю, так мне и надо за то, что я всегда вторгаюсь в его личную жизнь. Его глаза немедленно расширяются, когда он понимает, что, или, лучше, кого, я прячу под своим телом, а содержимое его стола разбросано по всему полу.

— Черт возьми, ты что, издеваешься надо мной, Келлер?! — он орет. — Убирайся нахуй из моего кабинета и приведи себя в порядок. Ты нужны мне там. Я уверен, что ты можешь подождать несколько часов, прежде чем тебе отсосут.

Его лицо вспыхивает от гнева, а кулаки сжимаются по бокам. Затем он отворачивается и захлопывает за собой дверь.

Я знаю, что лучше не дразнить медведя прямо сейчас.

Утыкаясь носом в ее лоб, я вдыхаю кокосовый аромат ее волос, доносящийся до моих ноздрей.

— Черт возьми, прости, принцесса. Мне не следовало этого делать здесь. Я просто, блядь, ничего не могу с собой поделать, когда я рядом с тобой, — шепчу я, надеясь, что она поймет.

Ее маленькие ручки закрывают лицо, скрывая ужас, без сомнения, запечатленный под ними. Я отстраняюсь от нее, давая ей немного пространства. Она вскакивает из-за стола и мечется по комнате, подбирая свою одежду, разбросанную по полу. Каждый раз, когда она наклоняется, ее идеальная задница выставлена на всеобщее обозрение, и мой член угрожает взорваться. Я наблюдаю, как она натягивает свитер через голову, затем наклоняется, чтобы натянуть леггинсы, наступая на одну из ног. Подкрадываясь, я сажусь позади нее, хватаю за оба ее бедра и тру ее задницу о свой твердый как камень член.

— Келлер, мы не можем. Тебе нужно отправиться туда и тренировать этих ребят. Они так рады тебя видеть. Сегодня я не могу помешать их счастью.

Раздраженный стон срывается с моих губ, когда я провожу руками по волосам, пытаясь хоть как-то обрести самообладание. Каждый раз, когда она рядом, я, кажется, теряю самообладание.

Она выпрямляется, подтягивая леггинсы, прикрывая идеальную округлую попку. Затем, поворачиваясь ко мне лицом, она подносит руку к моей щеке. Интимные моменты, подобные этому, обычно мгновенно отключают меня. Когда она делает это, происходит обратное. Как будто она знает, как приручить меня, даже не пытаясь; черт возьми, даже по-настоящему не зная глубины монстра, чью щеку она гладит.

Ее лицо смягчается, когда она приподнимается на цыпочки и быстро чмокает меня в губы.

— Я все еще буду здесь, когда все разойдутся по домам. Тогда мы сможем закончить это, Чемпион, — говорит она, подмигивая. Затем она разворачивается на каблуках и пружинистой походкой выходит, оставляя меня пялиться на нее с открытым ртом.

Черт, может, я и не знаю, что такое любовь и как любить, но если бы я знал, я уверен, что она могла бы быть той, кто покажет мне.

Три часа. В течение трех гребаных часов продолжалась эта тренировка. Три часа я сдерживал прилив крови к своему члену каждый раз, когда Сиенна била меня кулаком в лицо. Моя девочка знает, как нанести удар, это точно, и она наслаждается каждой секундой, когда нападает на меня. И потом, каждый раз, когда кто-то из ребят выбивает комбинацию, ее лицо загорается. То, как все ее тело светится рядом с этими детьми, показывает, что у нее есть страсть и любовь к ним. Это действительно ее призвание.

У одного ребенка, в частности, явно проблемы с уверенностью в себе. Он провел сеанс, заново угадывая каждую комбинацию, которую скопировал у нас. Сиенна просто инстинктивно знает, что ему нужно и как помочь ему справиться. Поэтому я стараюсь уделять ему особое внимание, показывая ему один на один, как отработать каждую комбинацию, даже если мне приходится все время боксировать с колен, чтобы он мог дотянуться до подушечек.

Из наших встреч я знаю, что под всем этим состраданием она настоящий боец, которая не берет пленных. Черт возьми, я видел, как она ударила коленом своего бывшего по яйцам. Любая другая женщина, которую я знаю, была бы полной развалиной. Только не она. Она боец, заключенный в миниатюрное, привлекательное тело. Думаю, это похоже на меня, вплоть до дерьмового детства. Может быть, поэтому меня так к ней тянет.

Дети сейчас бережно относятся друг к другу, возможно, это катастрофическая идея, но Сиенна им доверяет, поэтому мы им тоже доверяем. Я имею в виду, что мне осталось несколько недель до того, чтобы стать чемпионом мира. Конечно, я смогу справиться с несколькими шумными ребятишками, верно?

Я был на месте многих из них, и, судя по тому, что сказал мне Грейсон, у этих детей дерьмовое воспитание. Что наводит меня на блестящую идею. Пока все дети собирают вещи, чтобы уехать, я направляюсь прямиком к Пауле и Сиенне, которые увлеченно болтают. Прерываю их кашлем.

— Привет, Келлер, — говорит Паула, кладя руку мне на предплечье.

Борясь с желанием вздрогнуть, я натянуто улыбаюсь, поднимая брови, глядя на Сиенну, которая сдерживает смех за бутылкой с водой.

О, через минуту ты перестанешь смеяться, принцесса.

— Так, я тут подумал, — говорю я, стараясь держаться на некотором расстоянии от Полы. Сиенна все еще забавляется, наблюдая за происходящим. — Я провожу двухнедельную вечернюю тренировку со своим фондом Street Champs. Он создан для того, чтобы отвлечь детей от уличных драк и направить их на обучение боксу. Я думаю, мы могли бы связаться с вашей организацией и взять любого из ваших детей, кто может быть заинтересован в присоединении. Очевидно, что это абсолютно бесплатно, и дети могут продолжать работать сколько угодно долго. Я рад, что они могут использовать этот спортзал как второй дом, если захотят. Если мы можем чем-то помочь, просто дайте нам знать. Грейсон уладит все детали, если это то, что вас заинтересует.

Паула взвизгивает от возбуждения, которого достаточно, чтобы пронзить мои барабанные перепонки, и я вздрагиваю от шума. В следующую минуту она обвивает руками мой торс. Я стою там, как статуя, глядя вниз на ее серый пучок, затем на Сиенну, моими глазами умоляя ее убрать эту женщину. Я тихо кашляю, чтобы привлечь внимание Полы. Я хочу, чтобы ко мне привязалась только одна женщина, а она стоит там и ухмыляется, не предлагая никакой помощи.

Отпрыгнув от меня, Паула поправляет топ.

— О, извини, я немного погорячилась. Да! Конечно! Все это звучит фантастически. Сиенна, ты не против связаться с Грейсоном, чтобы организовать для меня более мелкие детали, пожалуйста?

— Нет, все в порядке, Паула. Сиенна может иметь дело со мной напрямую. В конце концов, это моя благотворительная организация. Я всегда могу найти для нее время. — я резко оборвал ее.

— Ах да, ладно. Спасибо. — она бросает взгляд на Сиенну, но та лишь продолжает пялиться на нас с открытым ртом, как будто у нас с Паулой две головы. Пожилая женщина убегает, крича детям, чтобы они поторапливались.

Я крадучись направляюсь к Сиенне, которая застыла на месте, уставившись на меня.

— Келлер, я… я не знаю, как тебя отблагодарить за предложение помощи. В последнее время у нас были большие проблемы с составлением для них обычного расписания. Для некоторых из этих детей это полностью изменит правила игры, — говорит она.

— Все в порядке, — шучу я, наклоняя голову к ее шее. — Никуда не уходи. Нам нужно поговорить, — шепчу я ей на ухо. Я слышу, как у нее перехватывает дыхание, когда я говорю.

Двадцать минут спустя спортзал наконец опустел. Грейсон ушел, даже не поговорив со мной. Он зол, так что я оставлю его в покое. Лука ушел, пока я отлучился в офис с Сиенной. Итак, наконец-то мы остались вдвоем.

Уже поздно, единственный свет исходит от теплых подвесных промышленных светильников. Нет ничего лучше, чем пустой тренажерный зал, в котором можно расслабиться. Никаких отвлекающих факторов, никакого шума, только я и боксерская груша. Теперь это приобретет совершенно новый смысл.

Сиенна лежит на коврике, листая на своем телефоне. Она в медленном ритме толкает боксерскую грушу над головой, позволяя ей раскачиваться взад-вперед над ней, как маятнику. Она всегда кажется такой на взводе. Приятно видеть ее расслабленной на этот раз. Я остаюсь спрятанным в тени за рингом, наблюдая за ней. Она излучает красоту, ее кожа слегка покрыта потом после сегодняшней тренировки. Я направляюсь к ней, наши взгляды встречаются, но она не делает попытки пошевелиться. Боксерский мешок все еще болтается у нее над головой.

— На колени, — приказываю я, уже возбуждаясь от одного ее вида; освобождение на грани весь день. Если я продержусь больше пяти минут, это будет чудо. Теперь она без колебаний убирает боксерскую грушу от своего лица и встает на колени. Она проводит языком по губе, боксерская груша раскачивается в воздухе позади нее.

Черт, уложись в эти три минуты.

Ее блестящие губы выглядят готовыми к траху, все еще накрашенные бордовым блеском, который я хочу нанести на свой член. Я срываю с себя шорты и хватаю свой пульсирующий член, потирая его вверх-вниз.

— Сними свитер, детка. Я хочу, чтобы все было видно, пока я трахаю твой рот.

Она быстро стягивает свитер через голову и сбрасывает свой спортивный бюстгальтер, отчего ее упругие сиськи подпрыгивают, а розовые соски уже торчат. Я остаюсь на месте, мои руки теперь на бедрах, а с моего возбужденного члена капает предъякулят.

— На четвереньках ползи ко мне.

— Правда? — она закатывает глаза. Она на самом деле закатывает свои гребаные глаза, глядя на меня.

Пригвоздив ее к месту своим взглядом, я даю ей ответ. Я смертельно серьезен. Словно понимая, что мы делаем, все еще стоя на коленях, она опирается на левое бедро и стягивает леггинсы с задницы, при этом раздвигая ноги, открывая мне полный вид на ее идеальную киску, блестящую от возбуждения. Перекидывая ноги назад, теперь полностью обнаженная, она медленно подползает ко мне, облизывая губы. Моя развратная богиня. Подойдя ко мне, она снова встает на колени, не сводя глаз с моего члена.

— Хорошая девочка, — хрипло произношу я, поглаживая ее по лицу, ее язык облизывает мой большой палец, когда он обводит ее нижнюю губу.

— Соси его.

Ее глаза мерцают от желания. Мы не обмениваемся ни словом, когда она открывает рот и обхватывает им член, посасывая и перекатывая языком. Господи Иисусе, это похоже на рай.

Она продолжает входить все глубже и глубже, вплоть до основания, ее глаза слезятся, но она продолжает, ее изящные пальчики обхватывают и поглаживают мои яйца, когда она набирает темп. Каждый нерв в моем теле напряжен, вены на шее почти лопаются от напряжения.

— Черт возьми, Сиенна, ты великолепна, — рычу я, едва сдерживая стон.

Я не хочу кончать ей в рот. Если я и сделаю это, то только в ее идеально тугую маленькую киску. Я оборачиваю ее конский хвост вокруг своей руки и стаскиваю с себя.

— Келлер, ты нужен мне внутри. — она отчаянно умоляет.

Я не теряю времени, наблюдая за покачиванием боксерской груши позади нас, прикованный к потолку. Это наводит меня на мысль, на предел моих фантазий.

— Повернись, обхвати грушу руками и верни свою задницу ко мне, — требую я.

Она немедленно делает, как я говорю, ее идеальная попка теперь дразнит меня. Сокращая дистанцию, я провожу членом вверх и вниз по ее щели, покрывая ее соками, прежде чем скользнуть к ее входу. Она ахает, когда я это делаю. Она такая тугая, такая совершенная. Я, блядь, кончаю. Она кричит, когда я толкаюсь в нее изо всех сил, хватая ее за идеальные ягодицы.

— Подержи это для меня, принцесса.

Вот что она получает за то, что ушла раньше, и за то, что руки Грейсона были на ней, и за все дни моей гребаной жизни, когда я не мог ее трахнуть. Я не знаю, как долго я теряюсь в ощущениях ее тела, моего члена, растягивающего ее чрезвычайно тугую киску. Это высасывает мои соки каплю за каплей.

— Келлер, пожалуйста.

Я едва слышу ее из-за громких хлопков наших бедер, нашего тяжелого дыхания и моих стонов.

— Келлер! Келлер!

Я крепче сжимаю обе ее ягодицы. К тому времени, как я прихожу в себя и открываю глаза, ее переполняют слезы, и она морщится. Она даже не дышит.

— Кончай ради меня, детка, — рычу я.

Сжатие и высвобождение моего члена почти неистово. Я не останавливаюсь. Все ее тело дрожит. Я не могу остановиться.

Боже, в таком виде она выглядит великолепно. Я должен держать ее тело вертикально.

— Келлер. Боже, пожалуйста, сэр! — шепчет она, в ней почти не осталось сил.

В ту минуту, когда она произносит "сэр", я изливаюсь в нее, и все мое тело покрывается иголками. Я ничего не могу поделать, но чувствую, как ее дыхание начинает успокаиваться напротив меня. Наши тела скользят друг по другу, покрытые потом.

Клянусь, эта женщина сведет меня в могилу.

— Господи Келлер, если боксерам нравится трахаться именно так, я хочу их пятерых. — дразнит она, все еще тяжело дыша.

— Даже не думай об этом, черт возьми. Я не делюсь. Тобой, никогда. Понятно?

Она отстраняется от меня, в ее глазах появляется огонек на раскрасневшемся лице.

— Да, сэр.

Медленно выскальзывая из нее, я притягиваю ее обнаженное тело в свои объятия.

— Если ты не хочешь, чтобы я трахнул тебя снова прямо сейчас, не называй меня сэром.

Она хихикает в ответ и высвобождается из моих объятий. Я остаюсь с ледяным чувством в груди. Она наклоняется и начинает ползать по полу, чтобы собрать свою одежду.

— Действительно Сиенна? Как думаешь, ты не могла бы дать мне пару минут передышки, прежде чем выставлять напоказ свою идеальную задницу перед моим лицом, снова возбуждая меня?

Она сбрасывает меня с себя и начинает одеваться. У меня все просто, я могу снять шорты одним быстрым движением.

Она подходит к окну и смотрит в ночь.

— Э-э-э, Келлер, ты не мог бы, э-э-э, подвезти меня домой? На улице уже немного стемнело.

Я хмурю брови и подхожу к ней. — Он снова тебя побеспокоил? — спрашиваю я.

Ее взгляд остается прикованным к окну, пока она теребит рукав своего свитера.

— Нет. Она отвечает быстро.

— Пообещай мне, Сиенна.

— Нет, я просто…

Я обхватываю ее руками за талию и притягиваю к себе. Она тает в моих объятиях.

— Просто иногда мне кажется, что за мной наблюдают. Не знаю. Может быть, это у меня в голове.

Черт.

— Я разберусь с этим. Позволь мне пойти переодеться, и мы сможем сесть во внедорожник. Хотя я не могу обещать, что больше не буду размазывать тебя по консоли, но тебе придется пойти на такой риск. Поцеловав ее в макушку, я быстро направляюсь к шкафчику, чтобы переодеться в свои серые спортивные штаны и толстовку с капюшоном.

У меня еще есть час до того, как я понадоблюсь Луке, куча времени, чтобы отвезти ее домой и привести себя в порядок.

Не то чтобы я мог сосредоточиться на сегодняшней работе. Мои мысли затуманены последствиями того, что мы только что сделали. Мы открыли банку с червями. Что-то в глубине моего сознания не дает мне покоя, напоминая, что я не могу удержать ее. Я не могу втянуть ее в эту жизнь. Но мое сердце не получает напоминания.

Мне пиздец.