Дистанция

ГЛАВА 15

Келлер

Медленно останавливаясь возле квартиры Сиенны, я глушу двигатель, позволяя темноте окутать нас. 57-я улица в это время ночи мертва.

Это не мешает мне заметить фигуру в капюшоне, прислонившуюся к зданию по соседству. С тех пор как я свернул на ее улицу, он не сдвинулся с места. Одетый во все черное, думающий, что он вписывается в тень. Я монстр, который прячется в тени по ночам, так что, черт возьми, я могу заметить его за полтора километра.

Он мог кого-то ждать. Маловероятно — не каждый прячется в тенях Нью-Йорка в это ночное время. Именно тогда монстры выходят поиграть.

Он высокий и худощавый. Я не могу разглядеть других черт. Я отвлекаю свое внимание от фигуры, не желая пугать Сиенну. Она и так на взводе после сцены с Джейми. В любом случае, она слишком занята, крутя кольцо на большом пальце, чтобы даже заметить это. Я могу сказать, что она нервничает. Ее нога подергивается. Главное, что ее выдает, — это то, как нервно двигаются ее руки, сама того не осознавая. Обхватив мою большую ладонь обеими своими, она испускает глубокий вздох, когда я это делаю.

— Ты… ты хотел подняться? — спрашивает она, не поднимая на меня взгляда.

Я беру ее за подбородок и заставляю посмотреть на меня. Выражение ее лица пассивное. Она действительно думает, что я просто откажу ей? Разве я недостаточно ясно дал понять, что я почти одержим ею?

— Детка, мне нужно поработать сегодня вечером. Я должен встретиться с Лукой. — я вздыхаю, когда она пытается отвернуться от меня. Крепче сжимая ее подбородок, я притягиваю ее обратно к себе.

— Это не значит, что я не хочу. Черт возьми, я хочу этого больше всего на свете. Провести ночь, завернувшись в тебя, звучит как гребаный рай. Я имел в виду то, что сказал ранее. Это, — я жестом указываю между нами, — еще не конец. Я даже не могу представить день, когда мы сможем бросить это. Так что привыкай ко мне, Милая.

Облегчение мелькает на ее лице, когда она улыбается мне от уха до уха.

— Теперь позволь мне посмотреть, как ты доберешься до своей квартиры. И немного отдохни. Прежде чем я снова разложу тебя по машине. Я одариваю ее озорной ухмылкой, прижимаюсь своими губами к ее губам и показываю ей, насколько я серьезен в том, что говорю.

— Спокойной ночи, моя Богиня, — шепчу я, прижимаясь лбом к ее лбу и украдкой чмокая.

— Спокойной ночи, мой Чемпион, — говорит она, открывая пассажирскую дверь. Ледяной воздух наполняет машину, отражая холод, который я ощущаю, когда она выходит. Слегка помахав мне рукой, когда она входит в свое здание, я замечаю мужчину в капюшоне, наблюдающего за тем, как она проходит мимо. Он не двигается, но стоит так, чтобы смотреть прямо на мою машину.

Что-то внутри кричит на меня. Теперь я почти уверен, что это Джейми наблюдает за ней. Я не думал, что этот телефонный звонок будет последним. Если я не пугаю его, значит, с ним что-то серьезно не в порядке. Он не кажется мне сильным или как боец, а это значит, что все хуже, чем я думал. Хуже, потому что это означает, что он в отчаянии.

Как и в любом бою, тебе нужно знать о своем противнике все. Какого черта я позволяю ему приближаться к Сиенне. Мне нужно знать все, что я могу, чтобы защитить ее и заставить этого засранца уйти.

У меня руки чешутся выхватить пистолет из бардачка и всадить его в голову Джейми. Но я не могу рисковать, когда я так близок к моему бою. Раздражение сжигает меня. Вместо этого я нажимаю на кнопку вызова контакта Луки. Если кто-то и может узнать о сделке Джейми, так это он. Сам босс мафии.

Он отвечает после первого гудка.

— О, привет, брат, ты уже едешь на встречу?

Его голос эхом разносится по машине. Я слышу, как он выпускает дым, когда говорит. Я уменьшаю громкость. Улице не нужно слышать ничего из этого разговора.

— Да, я как раз выхожу из квартиры Сиенны. Я буду там через 20 минут.

— Та женщина из клуба, я так и знал. Она особенная.

Вздыхая, потому что теперь нет смысла скрывать это, я киваю. И, видя, что мне нужна его помощь, я соглашаюсь с ним. — Да, брат. — я снова вздыхаю. — Но я не могу оставить ее себе. Я не могу привести ее в этот мир. Я не заслуживаю кого-то настолько чистого.

— Брат, тебе нужно погасить этот шар гнева внутри себя. Ты больше не тот мальчишка на улицах, который борется за то, чтобы проявить себя. Ты сделал это. Ты заслуживаешь любви. Ты заслуживаешь ее.

Игнорируя его комментарии, я перехожу к делу. — Послушай, мне нужно от тебя одолжение. Ее бывший, Джейми, напал на нее на прошлой неделе. Я нашел их в переулке возле клуба. Оказывается, он фактически преследовал ее с момента их разрыва. Я почти уверен, что сейчас он прячется в капюшоне возле ее квартиры. Насколько я понимаю, это не в его характере. Он ведет себя отчаянно. У меня есть подозрение, что за его поведением кроется нечто большее, чем желание вернуть ее. Черт возьми, он юрист, вряд ли его можно назвать мафиози.

— Звучит так, будто ее уже во что-то втягивают. Почему бы ей не стать нашим миром? По крайней мере, в нашем мы защищаем своих. Здесь ей никогда не причинят вреда. Ты это знаешь. Напиши мне, что ты знаешь о нем, и я немного покопаюсь. То, что они притаились, не означает, что они не скрывают чего-то более мрачного. Ты должен это знать.

— Я еще хуже. Я монстр, Лука. Монстр, который выскальзывает ночью, чтобы охотиться на людей. Я могу выстрелить человеку между глаз, смотреть, как утекает его жизнь, и ничего не чувствовать. Как этот человек достоин счастья?

— Ты боец, Келлер, как на ринге, так и за его пределами. Все, что ты делал до этого момента, было необходимостью. Дело не в том, кто ты есть. Не позволяй этому определять тебя. Ты можешь носить маску, но под ней ты чертовски хороший человек.

Он делает паузу. Я почти слышу, как тикает его мозг, я не думал, что он будет так увлечен этим. Я, честно говоря, думал, что он образумит меня и скажет перестать быть киской и продолжать жить своей жизнью.

— Какой смысл быть миллиардером, если не с кем поделиться богатством? Мы боролись за создание империи. Построй семью, достойную этого, и никогда не отпускай их, Брат.

Черт возьми, в его словах есть смысл.

— Что, если она бросит меня, Лука? Что, если я больше не смогу контролировать зло внутри себя? — спрашиваю я, проводя рукой по лицу и прерывисто дыша. Он смеется.

— Тогда миру лучше молить о пощаде против тебя, брат. Но что, если она этого не сделает? Что, если она — та, кто вытащит тебя из тьмы на свет? Ты познаешь свою истинную сущность. Спроси это, достойно ли оно. Спроси человека под маской, достоин ли он. Это твой ответ.

Кто же знал, что он такой философ?

Я слышу печаль в его голосе.

— Я займусь этим Джейми для тебя. Я согласен, что угроза похитить твою бывшую за то, что она бросила тебя, — это крайность. Ну, за пределами мафии. Мы знаем, что никогда не следует недооценивать аутсайдера. Раздается низкий смешок. — Я перезвоню тебе, как только смогу. А теперь иди на встречу, выстрели этому ублюдку в голову и предъяви права на свою девушку раз и навсегда. Я не могу позволить, чтобы мой истребитель отвлекался, тоскуя по какой-то киске.

— Заткнись нахуй, Лука.

Машину наполняет заливистый смех. Придурок.

— Знал, что это тебя достанет, Брат. Я шучу. Мне нравится видеть тебя таким сопливым. Это меняет твою обычную блистательную индивидуальность.

— Ладно, тогда мне пора идти. — я делаю паузу. — Еще раз спасибо.

Я отключаю связь и бью головой о руль снова и снова, как будто это может вбить в меня хоть какой-то гребаный смысл.

Я останавливаюсь возле заброшенного склада на 1-й авеню. Окружающие серые каменные стены покрыты граффити, а сам склад покрыт ржавчиной. Идеальное место для ночных встреч мафии. Территория едва освещена — кто будет платить за освещение в такой гребаной дыре.

Я замечаю "Бентли" Луки и паркуюсь рядом с ним, заглушая двигатель. Лука все еще сидит за рулем, вцепившись руками в руль. Захлопнув дверь, я подхожу к нему. Давай покончим с этим дерьмом.

Он выскальзывает из "Бентли" и поправляет свой черный пиджак от Армани. Вы никогда не увидите Луку одетым иначе. Этот человек на каждом шагу кричит, что он босс мафии.

— Босс, — киваю я в знак приветствия.

— А, Келлер, ты готов натянуть маску и пойти нахуй, брат? — у него злой блеск в глазах.

Мы встречаемся с Карло и его бандой, организацией, с которой у нас заключено соглашение о поставках кокаина. Карло — итальянский повар невысокого роста днем, а по ночам — наркокурьер. Идеальная маскировка под его усами в стиле Марио. Недавно на улицах поползли слухи, что Карло теперь также поставляет Фальконе, у которых, в свою очередь, умудрились украсть целую партию товара, что привело Карло и нас в бешенство. Карло знает, что мы ему нужны. Он не может позволить себе потерять свои отношения с, несомненно, крупнейшей мафиозной организацией Нью-Йорка. У Фальконе нет и никогда не будет на нас дерьма, как бы они ни старались.

Сегодня вечером мы покажем ему, что ты не связываешься с Руссо. Я хватаю свой полуавтоматический пистолет из багажника Луки. Воздух неподвижен, и нас окружает темнота. Точно так же, как когда я выхожу на ринг, я чертовски спокоен, несмотря на адреналин, бегущий по моим венам. Сегодня вечером у меня в голове назойливый голос, кричащий на меня, дразнящий меня. «Что бы подумала Сиенна, если бы увидела, каким монстром ты сейчас являешься?’»

Я качаю головой. Я не могу позволить, чтобы то, что происходит с ней, отвлекало меня прямо сейчас. Моя и Луки жизни зависят от монстра, который выйдет из-под маски, думаю я, надевая свою фирменную черную балаклаву.

Шагая к складу, я следую примеру Луки, когда он пинком открывает железную дверь, которая держится на верхней петле, и мы входим. Я сразу же замечаю Карло и двух его приспешников в центре комнаты. Оба его человека чертовски массивны, примерно одного роста со мной. Вероятно, им за тридцать, с бритыми головами. Без сомнения, у них есть только одна клетка мозга, которую можно разделить между собой.

Я медленно направляю пистолет прямо в голову Карло, пока мы продолжаем приближаться к ним. Карло мгновенно вскидывает обе руки, сдаваясь. В его налитых кровью глазах пляшет страх.

Общеизвестно, что если Лука приведет свою правую руку в маске, кто-то умрет. Вряд ли они понимают, что Лука на том же уровне невменяемости, что и я. Они просто еще не имели удовольствия познакомиться с ним.

— Лука, Лука, пожалуйста. Я могу объяснить. Это был полный провал с нашей стороны, но это никогда не повторится. Даю тебе слово, — умоляет Карло.

Злобный смешок слетает с губ Луки, когда он подходит к Карло, смертоносный взгляд метает в него кинжалы.

— Облажался, Карло, серьезно? Ты хочешь сказать, что отдавать мой груз конкурирующей мафии только для того, чтобы его, блядь, украли, — это пиздец? — он рычит. — Ты стоил мне кучу гребаных денег, Карло, и дал Марко и Фальконе повод поверить, что они захватывают власть. Ты понимаешь, что это значит?

— Нет, нет, Лука, пожалуйста. Я компенсирую тебе это. Следующую партию ты получишь бесплатно? Пожалуйста, просто отпусти меня. У меня дети, семья. Я не могу умереть сегодня ночью! Его голос дрожит, когда он сам дрожит на месте. Его бесполезные гребаные приспешники тупо уставились на нас. Они знают, что если они хотя бы пошевелятся, я выстрелю им в упор между глаз без малейших угрызений совести.

Слова Карло поразили меня. У него есть дети и семья. Какого хрена он ввязывается в поставки наркотиков для мафии, если у него дома семья? Как он может быть настолько отчаянным, чтобы так рисковать? Гребаный эгоистичный ублюдок.

Лука хватает его за горло, когда Карло издает крик, который возвращает мое внимание обратно. Он поднимает его, как будто тот ничего не весит. — Следующие две партии бесплатно. Если я услышу хоть слово о том, что ты разговаривал с Фальконе, то вон с тем человеком, — он указывает на меня. — Он найдет тебя, твою жену и твоих детей и заставит тебя смотреть, как он перережет им глотки одному за другим. Ты меня понимаешь? — он кричит, плевок попадает Карло в лицо.

Я бы застрелил Карло, да, без колебаний. Убил бы я его семью и заставил его смотреть? Вероятно, нет. Это немного экстремально, даже для меня. Но когда я смотрю, как моча просачивается сквозь брюки Карло, пока Лука размахивает им в воздухе, я понимаю, что угроза возымела желаемый эффект.

Лука ослабляет хватку на шее Карло, позволяя ему с глухим стуком рухнуть на каменную землю. Не поднимая головы, чтобы посмотреть на Луку, он просто отвечает.

— Ладно, ладно.

Явно удовлетворенный своим ответом, Лука кивает двум бесполезным мужчинам с Карло, затем мне, проходя мимо. Я иду назад к выходу, мой пистолет все еще направлен на Карло, свернувшегося калачиком на полу.

Лука распахивает дверцу своей машины, собираясь скользнуть внутрь.

— Перерезать глотки своей жене и детям, Иисус, Лука, — хихикаю я. У этого человека определенно есть ненормальная сторона.

— Что, не в твоем вкусе? — спрашивает он, приподнимая бровь, прежде чем рассмеяться. — Гребаные киски. Ты видел, как промокли его джинсы мочой? Я имею в виду, черт возьми. Этот человек занимается поставками кокаина на несколько миллионов долларов.

— Ладно, я ухожу отсюда, на сегодня веселья достаточно, — киваю я ему и иду закрывать дверь.

— Ты уже уходишь за своей девушкой? Лука спрашивает с неподдельным интересом.

— Завтра — вот все, что я ему говорю.

Мне нужно принять душ и поспать. Но слова Карло не перестают звучать в моей голове. С каких это пор я вдруг осознал, что втягиваю других людей в этот мир? Сиенна заставляет меня взглянуть на свою жизнь с совершенно новой точки зрения. Я знаю, что это опасно, но я не могу заставить себя отпустить ее. Ни сейчас, ни когда-либо.

Что бы я сделал, если бы кто-то пригрозил перерезать ей горло у меня на глазах? Ну, я бы в штаны не наложил, это точно. Я бы убил их еще до того, как они успели бы закончить свое предложение.

На экране моей машины появляется сообщение, вверху которого мигает имя Сексуальной Сиенны. Я нажимаю, чтобы открыть сообщение.

Сексуальная Сиенна

Как и просили, я в постели. Голая. Ночной чемпион *целую*

Видения ее совершенного, гладкого, как шелк, обнаженного тела, раскинувшегося в постели, затуманивают мой мозг. Я смахиваю сообщение и с ревом завожу машину. Может быть, если я подожду до окончания боя за титул чемпиона мира, я смогу заполучить ее тогда. Никакой мафии, никакой реальной опасности. Потирая лицо рукой, я качаю головой. Черт. Не думаю, что смогу оставить ее в покое еще на шесть недель. Это звучит мучительно.