Дистанция

ГЛАВА 20

СИЕННА

Серия агрессивных ударов в дверь разбудила меня во время послеобеденного сна. Шум отдается в ушах. Я игнорировала каждый звонок Келлера с тех пор, как прошлой ночью произошла катастрофа. Теперь у меня был день, чтобы подумать об этом. Я зла, но знаю, что должна была выслушать его. Я запаниковала и убежала в типичном стиле Сиенны, за исключением того, что на этот раз у меня есть мужчина, который не отступит.

— Иисус гребаный Христос, я иду!

— Эй! — кричу я, перекидывая ноги через край кровати и с глухим стуком спрыгивая с нее. Лучше бы это было важно, иначе, клянусь Богом.

Даже не потрудившись переодеться, я в тонкой майке и ярко-розовые шортах, которые едва прикрывают мои ягодицы, выхожу из комнаты Мэдди и направляюсь на раздражающий шум.

Чем ближе я подхожу, тем громче стук в ушах. Черт, меня собираются арестовать? Нет, они бы просто выломали эту чертову дверь, не так ли?

— Открой, принцесса.

Подавляя зевок руками, голова все еще кружится от этого резкого звонка, я отпираю дверь и приоткрываю ее, чтобы заглянуть внутрь.

Келлер стоит там, его волосы уложены так же, как прошлой ночью. Под глазами у него темнеет, как будто он не спал. Черная толстовка облегает его выпуклые бицепсы. И эти чертовы серые спортивные штаны. Если бы я не был так зол, у меня бы потекли слюнки, глядя на них.

— Чего ты хочешь, Келлер? — рявкаю я.

— Ты меня впустишь или как, детка? — его хриплый тон посылает электричество прямо в мою киску. Она явно еще не проснулась, чтобы настроиться на ту же тему, что и мой мозг.

У меня сейчас нет сил драться с ним. Если непрерывный стук в дверь является каким-то признаком, он не собирается уходить, пока я не впущу его.

Не говоря ни слова, я распахиваю дверь и жестом приглашаю его пройти, держа дверь открытой и одаривая его самой саркастичной улыбкой, на которую только способна. Он проносится мимо меня, его взгляд скользит вверх и вниз по моему телу, а дерзкий придурок облизывает губы и вальсирует в гостиную.

Я врываюсь в комнату и встаю у входа, уперев руки в бедра, свирепо глядя на него.

— Уже поздно, Чемпион? — В моем тоне сквозит ревность. Я ничего не могу с собой поделать. Я могу винить только свои склонности к Скорпионам.

— Черт возьми, детка, ты такая горячая, когда ревнуешь и злишься.

Я прихожу в ярость.

— Ты сейчас серьезно, Келлер? Кто она? — я выплевываю, больше не сдерживаясь. Физически упираюсь ногами в пол, чтобы удержаться от того, чтобы подойти к нему.

— Ну, принцесса, если ты имеешь в виду те статьи, которые, как сказала мне маленькая птичка, ты читала, то этой женщиной будет мой пиар-менеджер Стейси. Ее нужно было подвезти, и я ее подвез. Вот так просто.

Я верю ему, несмотря на мои глубоко укоренившиеся проблемы с доверием, верю ему каждой клеточкой своего существа.

— Хочешь поговорить о том, почему ты сбежала, даже не поговорив со мной об этом? Черт, я здесь не эксперт по отношениям, но я не думаю, что мы так справляемся с подобным дерьмом. У тебя, Сиенна, чуть не появился бывший преследователь. Я сходил с ума, беспокоясь о тебе. К счастью, у Грейсона был номер Мэдди, и он сумел развеять мои опасения. Ты не убегаешь от меня, в этом нет смысла. Я всегда найду тебя.

Последнюю часть он произносит, делая шаг ко мне, и мое сердце успокаивается с каждым его движением. Я отступаю, пока не упираюсь в стену. Его руки ударяют по ней, прижимая меня к своему телу, его теплое дыхание обдает мое лицо.

— Мне не следовало уходить. Я увидела фотографии, и мое сердце разбилось вдребезги. После того, что случилось с Джейми, я чувствую, что просто жду, когда все вокруг нас сгорит в огне. — одинокая слеза скатывается по моей щеке, пока я объясняюсь.

Мэдди прочищает горло позади нас, отчего я подпрыгиваю. Она быстро улыбается и машет рукой, маневрируя вокруг, прямо на кухню, ставя чайник. Она пытается выглядеть занятой, но я прекрасно знаю, что она подглядывает краем глаза.

— У меня есть кое-что для тебя, принцесса, — говорит он, начиная спускать спортивные штаны. Я ахаю от ужаса, хватая его за руки, чтобы остановить, зная, что Мэдди находится всего в нескольких метрах от меня и наблюдает. Веду его в спальню, его восхитительные серые спортивные штаны все еще болтаются ниже задницы. Мне пришлось помешать ему показать Мэдди, как он ведет себя внизу. Я слышу, как ее смешок эхом разносится по квартире.

Озорной блеск в его глазах вспыхивает, когда он стягивает боксеры, как только я захлопываю дверь своей спальни.

Я хватаю его за руку, чтобы остановить. — Ради всего святого, Келлер. Ты действительно думаешь, что я сейчас в настроении для этого? Я так взбешена, что даже не хочу смотреть на тебя, не говоря уже о том, чтобы трахать тебя! — я пытаюсь не смотреть на его член.

Глубокий смешок срывается с его губ, когда он с легкостью стряхивает мою руку со своего предплечья, продолжая стягивать боксеры, не отрывая взгляда от меня.

Боже, как бы я ни старалась, этот мужчина просто заводит меня, даже если мне одновременно хочется врезать ему в челюсть. Он стоит передо мной во всей своей красе. Пластиковая пленка прикрывает область чуть выше его открытой кости, и я замечаю это только тогда, когда перестаю пялиться на его член.

Он медленно снимает прозрачную ленту, окружающую пластик. Я уверен, что этот человек одержим татуировками.

Делаю шаг назад, мои глаза фокусируются на надписи черными чернилами и почти вылезают из орбит. Я не могу поверить в то, что вижу. Расположенное прямо над его членом, красивым темным шрифтом написано «СОБСТВЕННОСТЬ СИЕННЫ». Оно нежное и красивое, что выделяется больше чем на фоне множества других черных угощающих татуировок.

— Зачем ты это сделал? Ты же понимаешь, что это навсегда, верно? После прошлой ночи, кто знает, действительно ли мы еще вместе! — спрашиваю я, пытаясь скрыть желание на лице. Этот мужчина может читать меня как книгу. Но я хочу немного с ним повозиться.

— Заклеймить себя твоим именем было недостаточно? — его бровь приподнимается, когда он говорит.

— Это написано чернилами. Я принадлежу тебе. Навсегда. Злись сколько хочешь, даже лучше. Как насчет того, чтобы ты трахнула меня так, как будто ненавидишь меня, а я трахну тебя так, как будто люблю тебя? Как это звучит?

Он любит меня?

— Ты не любишь меня, Келлер. Слова обжигают мне горло, пока я говорю. Он тоже это чувствует?

— Выйдешь за меня? — шепчет он. Мои глаза встречаются с его. Все, что я встречаю в них, — это чистое обожание, заставляющее мое сердце трепетать.

— Ты ч-что? — я заикаюсь. Неужели он это серьезно?

— Я смертельно серьезен, Сиенна. Однажды ты будешь моей навсегда. Выражение твоего лица говорит мне, что мне нужно еще немного поработать, чтобы настроить тебя на тот же лад, — он потирает подбородок, упиваясь мной.

Готова ли я? Могу ли я выйти за него замуж? Я не могла представить, что проживу еще один день без него.

— Переезжай ко мне? — спрашивает он. — Я хочу, чтобы ты заняла всю мою жизнь, в моей голове, моем сердце и в моем доме. Доказывает ли это, насколько я увлечен этим? Ты для меня — это все, Сиенна. Никто другой, не сейчас, никогда.

На моем лице расплывается улыбка. — Да, — мгновенно отвечаю я. Без колебаний, когда дело касается его, я готова нырнуть с головой. К черту последствия. Я просто хочу его.

Коварная ухмылка мелькает на его лице, когда он приближается ко мне, пожирая меня глазами. — Не могу дождаться, когда проснусь и съем эту восхитительную киску на завтрак. Каждый. Ебучий. День.

Я таю.

Келлер быстро сокращает расстояние между нами, подхватывая меня на руки, когда я крепко обхватываю ногами его торс. Его твердый как камень член трется о мой комок нервов, и я невольно издаю стон, когда он бросает нас на кровать. Захватывая мои губы своими, он бормочет:

— Слишком много одежды, детка.

Я не могу не согласиться.

Вздрогнув, я просыпаюсь, когда рядом с моей головой жужжит телефон. Сдерживая зевоту, я беру трубку, не желая прерывать спокойный сон Келлера. Хотя ему, похоже, очень неуютно в моей убогой постели.

Мое тело замирает, когда я вижу имя, мелькающее на экране.

Мама.

Дрожащими пальцами я скольжу по экрану, чтобы ответить на звонок, делаю глубокий вдох, готовясь к оскорблениям, которые, без сомнения, будут обрушены на меня.

— Привет, мам.

— Привет! — шепчу я.

— Приятно видеть, как моя дочь спит с богатым боксером в Нью-Йорке. Живешь как в сказке, пока я здесь, в убогой квартирке без отопления. Ты уже несколько месяцев даже не удосуживаешься прислать мне денег — пока она бормочет свои пьяные ругательства, я зажимаю переносицу и закрываю глаза.

— Бьюсь об заклад, ты довольна собой. Ты наконец-то поймала в ловушку мужчину с деньгами, который будет заботиться о тебе, как о заносчивой принцессе, которой ты и являешься. Ты — причина, по которой твой отец бросил меня; ты разрушила наши жизни.

Слезы грозят пролиться, пока я слушаю.

— Что ж, удачи тебе с этим. Скоро ему наскучит твое дерьмо, как и всем остальным. Ты, Сиенна, мое самое большое сожаление, пустая трата места. Никто никогда не полюбит тебя так, как я.

— Заткнись. — наконец рявкаю я. — Ты моя мама, почему ты так поступаешь со мной? Почему ты не можешь просто порадоваться за меня? Всю свою жизнь я заботился о нас обоих.

Все, чего я хотела, — это чтобы ты любила меня, заботилась обо мне.

Ее злобный смех заполняет динамик.

— Я бросила все ради тебя, Сиенна, — выплевывает она своим ядовитым тоном.

— Нет, ты этого не делала. Ты пропила всю свою жизнь. Я так больше не могу, мам, — всхлипываю я. Почему она не может любить меня? Неужели я действительно настолько непривлекательна?

— О, перестань себя жалеть. Ты жалкая. Послушай, мне нужны деньги. Твой новый мужчина стоит несколько фунтов. Пришли мне немного. Это самое малое, что ты можешь сделать, чтобы отблагодарить меня.

Кровать прогибается подо мной, когда Келлер наклоняется и убирает телефон от моего уха, слегка улыбаясь. В его глазах горит ярость.

— Я предлагаю тебе перестать звонить Сиенне. Ты не заслуживаешь даже иметь ее номер. Твоя дочь — самая невероятная женщина, которую я когда-либо встречал. Не благодаря тебе. Я сделаю своей миссией подарить ей самую невероятную жизнь, наполненную любовью и счастьем, в то время как ты можешь продолжать гнить. Ты не получишь от нас ни единого доллара. Если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы связаться с ней снова, я заберу у тебя все, что у тебя осталось. Я сломаю тебя до такой степени, что возврата не будет. Не недооценивай то, на что я пойду ради нее. А теперь, если это все, я предлагаю тебе отвалить.

Я не могу скрыть потрясение на своем лице, когда он прерывает звонок и бросает телефон на край моей кровати. Он обхватывает меня своими мускулистыми руками и душит в своих объятиях, его сила создает во мне спокойствие. Этого почти достаточно, чтобы забыть отвратительные слова моей мамы. Почти.

— Блядь, детка, я думаю, что лучше бы у меня не было гребаных родителей, чем такая мама. Мне чертовски жаль. Ты заслуживаешь гораздо лучшего.

Осознание обрушивается на меня, как тонна кирпичей. Все, что мне нужно, — это он. За эти несколько коротких недель он заставил меня почувствовать себя более желанной, любимой и защищенной, чем кто-либо когда-либо. Он — семья, которую я выбираю. Я таю в его объятиях и даю волю слезам. Тепло разливается в моей груди, когда он обнимает меня, шепча нежные заверения на ухо.

Может быть, мне больше никто не нужен. Может быть, Келлер и Мэдди созданы для того, чтобы быть моей семьей.

Через несколько минут мои слезы утихают. Я приближаю свое лицо к лицу Келлера и нежно целую его в губы.

— Спасибо тебе, я столько лет притворялась храброй, думая, что проблема во мне, когда это она. Я никогда не хочу быть такой, как она. Я хочу быть счастливой, и ты делаешь меня такой счастливой, Келлер.

На его лице расплывается ухмылка.

— О, детка, ты приносишь свет в мою жизнь. До тебя была буквально только тьма. У меня никогда не было семьи, поэтому я не знаю, через что ты проходишь. Но никогда не забывай, что у тебя есть я, принцесса.

— Расскажи мне, каким было твое детство? — я спрашиваю, и он напрягается.

— Ты не обязан, если не хочешь, я просто хотела бы понять — быстро добавляю я. Он вздыхает и кладет подбородок мне на макушку, крепче прижимая меня к себе.

— Я не могу тебе лгать. Это было тяжело, особенно до того, как я встретил Луку. Я был растерян. Я был зол. Зол на своих биологических родителей, зол на весь мир и на себя за то, что не смог найти способ заставить семью любить меня настолько, чтобы удержать. Вот тут-то я и ввязался в уличные драки. Это было единственное, что заставляло меня чувствовать себя живым, и я был чертовски хорош в этом. К тому времени, когда мне исполнилось четырнадцать, я изо всех сил старался бороться. Я хотел, чтобы боль заставила меня что-то почувствовать.

Он делает глубокий вдох, как будто одно воспоминание о своем прошлом причиняет ему физическую боль.

— Именно тогда я встретил Луку, парня, так похожего на меня, что между нами мгновенно возникла связь. Мы заботились друг о друге и устроили ад на подпольной боксерской сцене. Мы никому не были нужны, поэтому мы проводили большую часть ночей в заброшенных квартирах после того, как сбежали из приемных семей, воруя все, что могли, чтобы выжить. И вот, наконец, миссис Руссо вошла в нашу жизнь и привела нас в форму. Я имею в виду, она опоздала, чтобы спасти меня от моих демонов, но она сохранила мне жизнь. Если бы не она и Лука, я бы никогда не стал профессионалом.

— О, Келлер, — вздыхаю я, поглаживая его лицо рукой. Я вижу, что он изо всех сил пытается сдержать слезы.

— Я бы хотела, чтобы жизнь была добрее к тебе. Ни один ребенок не заслуживает того, чтобы пройти через это. Ты изменил ситуацию. Я так горжусь тобой. Я имею в виду, посмотри на все, чего ты достиг, Чемпион. Это невероятно. Ты невероятный.

Он грустно улыбается мне, как будто не верит, что я действительно считаю его таким замечательным. Я беру его лицо в обе руки и целую в нос.

— Я имею в виду каждое слово, Келлер. Может быть тьма, но всегда есть свет. Однажды я докажу тебе это. Может быть, нам было суждено найти друг друга, исцелить наше прошлое и создать что-то великое.

— Я не сомневаюсь в этом, детка. Я и ты, мы неизбежны.