Дистанция

ГЛАВА 21

Келлер

Я вел жизнь, далекую от нормальной. Укладывая последнюю коробку с вещами Сиенны в свой внедорожник, я останавливаюсь, чтобы посмотреть, как она трусцой спускается по последнему лестничному пролету, ее растрепанный пучок колышется на макушке. Я должен признаться, что это самое нормальное чувство, которое я когда-либо испытывал в своей жизни.

От мысли о том, что я буду приходить к ней домой каждый день и прижимать ее ко сну, у меня возникает странное ощущение в груди; как будто она теплая и пушистая. Это совершенно чуждое чувство, но я не могу лгать, мне это чертовски нравится. Если это делает меня полным ничтожеством, то так тому и быть.

Ее улыбка заразительна. Она заставляет меня хотеть сделать все возможное, чтобы сохранить ее. Мне это нравится. Черт. Я люблю ее.

Любовь. Черт, я не знаю, что такое любовь. Готов поспорить на все деньги, которые у меня есть, что это она. Иначе почему при мысли о том, что она бросит меня, мне хочется вывернуться наизнанку?

Я сижу здесь, уставившись в лобовое стекло, и не могу поверить, что попросил ее выйти за меня замуж. Она подумала, что я шучу. Я не шутил. Если я смогу найти способ сделать ее своей навечно, это, блядь, произойдет. Чистая паника, охватившая меня, когда я не смог найти ее после боя, только укрепила все для меня.

Как только я закончила поздравлять Люка, я направилась обратно к Сиенне, только чтобы найти свободное место. Я отчаянно пыталась дозвониться ей снова и снова, но ее телефон переключался сразу на голосовую почту. Мое сердце бешено колотилось, я помчался к Грейсону, охваченный паникой.

— Блядь, ты видел Сиенну и Мэдди? Они, блядь, ушли? — кричу я, привлекая внимание остальной команды, которая теперь смотрит на меня как на сумасшедшего.

Что, если Джейми причинил ей боль? Я начинаю думать о худшем.

Грейсон хватает меня за плечи, возвращая к реальности.

— Черт возьми, Келлер, успокойся, мать твою. Я напишу Мэдди.

Теперь мной овладевает чистый страх, чистое отчаяние от желания вернуть ее домой, вернуть ее ко мне.

— Послушай. С ней все в порядке. Они едут домой, — говорит он как ни в чем не бывало, тыча телефон мне в лицо и показывая сообщение Мэдди.

Какого хрена…

Так что я соглашусь жить вместе. Пока.

Она дает нам месячный испытательный срок, достаточный для того, чтобы Мэдди разобралась с финансами и нашла нового соседа по комнате. Она даже спросила меня, сколько будет стоить половина счетов. Не думаю, что она до конца осознает, сколько у меня денег. Черт возьми, я на самом деле подумываю о том, чтобы купить Мэдди ее собственную квартиру, просто чтобы облегчить беспокойство Сиенны. На самом деле, к черту все. Именно это я и сделаю.

Всего четыре недели до моего объединительного титульного боя за титул чемпиона, четыре недели до того, как я освобожусь. В этот момент кажется, что все идеально встало на свои места. Последний кусочек головоломки вот-вот встанет на место. Но по какой-то причине я не могу избавиться от ощущения, что что-то собирается все разрушиться.

— Чемпион, все в порядке? — мурлыкает она, изучая мое лицо с пассажирского сиденья, ее пальцы обвиваются вокруг моих бедер. — Послушай, если ты передумал после того, как увидел все то дерьмо, которое я приношу, чтобы загромождать твою жизнь, просто скажи мне. — она неловко ерзает на своем сидении. Теперь это полностью привлекает мое внимание. Я хочу убить любого, кто заставил мой фейерверк чувствовать себя хуже, чем она заслуживает, кто подарил ей эти мимолетные моменты сомнений в том, что я бы ее не захотел. Она действительно понятия не имеет.

Приподнимая ее подбородок указательным пальцем, я опускаю свои губы навстречу ее губам. Никогда в жизни меня не чувствовал себя таким мягкотелым. Я ничего не могу с собой поделать. Она вытягивает это из меня. Может быть, это из-за тех чертовых кристаллов, которые она упаковала.

— Моя, — просто бормочу я, чувствуя, как ее губы растягиваются в улыбке.

Заводя Эскалейд, я включаю передачу и везу нас домой. Впервые я по-настоящему чувствую, что она у меня есть.

— Не могу поверить, что я теперь живу здесь, — восклицает она, вскидывая руки в воздух. Я не могу удержаться от смеха, наблюдая за ней. Она действительно любит этот пентхаус. Она светится всякий раз, когда оказывается здесь. Это заставляет меня снова влюбиться в это место.

Четыре изматывающих часа спустя моя черно-бело-серая цветовая гамма исчезла. Теперь в каждой комнате есть ее нотка, ее пушистые розовые подушки разбросаны по кровати. Фактически, единственное место, которое остается нетронутым, — это моя кухня. Наша кухня. Судя по тому, что она уже сказала мне, макароны у нее могут подгорать.

Сейчас мы растянулись на кожаном диване, ее голова покоится на подушке, положенной мне на колени, пока мы смотрим наш последний детективный сериал об убийствах, мои пальцы лениво поглаживают ее шелковистые волосы.

— Я действительно не знаю, что за монстр может без малейших угрызений совести отнять чью-то жизнь, — бессвязно бормочет она, и все мое тело напрягается под ней. Хорошо, что она сейчас не видит моего лица.

Она имеет в виду таких монстров, как я.

Это простое заявление досаждает мне напоминанием о том, что счастье, которое я испытываю, не продлится долго. Она ни за что не смогла бы полюбить такого гребаного монстра, как я.

— Хм, — просто отвечаю я и хватаю пульт, переключая это дерьмо на первый рождественский фильм, который попадается мне на глаза. На самом деле это любовь. Громкий хруст попкорна прекращается, когда ее тело совершает легкие вздымающиеся движения, как будто она изо всех сил пытается сдержать рыдания. Я понятия не имею, что происходит.

— Детка, ты в порядке? Ты плачешь?

Она качает головой, уткнувшись мне в колени, и закрывает лицо руками, прячась от меня.

— Шшш, все в порядке, что бы это ни было, просто скажи мне, — шепчу я, отводя ее руки от лица.

— Нет, это глупо. Я в порядке, честно.

Я приподнимаю ее маленькую фигурку, и она устраивает ноги так, чтобы оседлать меня. Я беру ее лицо в ладони, ее красные глаза наполняются слезами, она шмыгает носом. У нее вырывается ехидный смешок, когда она пытается скрыть от меня свои эмоции.

— Мне все равно, если ты считаешь это глупым. Скажи мне, что тебя так расстроило, и позволь мне все исправить, — говорю я, смахивая слезу с ее щеки.

Она обреченно вздыхает, избегая моего взгляда.

— Я просто так переживаю Рождество. Не могу вспомнить, чтобы я когда-нибудь праздновал его со своими родителями, даже когда они были вместе. Единственные воспоминания, которые у меня остались, — это то, как моя мама напилась и разгромила все подарки, которые я получила. Теперь, каждый год Рождество просто напоминает мне о том, каким одиноким было мое детство и о том, что у меня нет семьи.

Моя бедная девочка почти так же сломлена, как и я. У нас обеих внутри пустота. До миссис Руссо я, как и Сиенна, никогда не праздновали Рождество или день рождения. Я знаю, каково это — быть нежеланным и нелюбимым. Я решил заполнить свою пустоту тьмой. Было слишком поздно, даже миссис Руссо не смогла меня спасти.

— О, детка, поверь мне, я знаю, каково это. Каждый год я надеялся, что все будет по-другому, что, наконец, у меня будет семья, которая позаботится обо мне. Это было все, чего я хотел на Рождество, на самом деле. Этого так и не произошло. Даже к тому времени, когда миссис Руссо нашла нас, было слишком поздно. Я уже был монстром.

— О, Келлер, мне так жаль. Я бы хотел, чтобы у тебя все было по-другому. Черт возьми, я хотела бы, чтобы жизнь у нас обоих сложилась по-другому.

Я утыкаюсь головой в ее шею, пытаясь успокоиться на несколько вдохов.

— Ну, как насчет того, чтобы начать наши собственные рождественские традиции? Что, если каждый год мы будем сидеть и смотреть марафон фильмов с попкорном? Черт, я даже надену шляпу Санты, если это сделает тебя счастливой. Возможно, у нас обоих было дерьмовое воспитание. Может быть, вместе мы сможем забыть об этом дерьме, пусть даже ненадолго.

На ее губах появляется улыбка, когда она приближает свой нос к моему.

— Ты сделаешь это для меня?

— Я сделаю для тебя все, что угодно, детка. Обещаю, в этом году я подарю тебе Рождество, которое заставит тебя улыбаться, и каждое последующее Рождество. Договорились?

— Договорились.

Я понятия не имею, что я делаю. Все, что я знаю, это то, что я хочу сделать что угодно, чтобы заставить эту богиню улыбнуться.

— Теперь, если ты хочешь сесть и посмотреть этот фильм, я думаю, тебе лучше отодвинуть свою киску подальше от моего члена. В противном случае мы ничего из этого смотреть не будем.

Ее щеки вспыхивают в ответ, и она хихикает. Поднимаясь с моих колен, она поднимает попкорн обратно с пола и пересаживается на другой конец дивана. В ее глазах появляется озорной блеск, когда она засовывает руку в упаковку и начинает швырять попкорн мне в голову, ее игристый смех наполняет комнату.

Я издаю смешок и качаю головой, подбирая оставшийся на коленях попкорн и поднося сахарный шарик к губам. Кто ест это отвратительное дерьмо?

— О, так вот как ты хочешь это сыграть? — дразню я, бросаясь через диван, подминая ее под себя, пока она пытается вывернуться из моих объятий, слезы текут по ее лицу, когда она заливисто смеется. Я щекочу ее бока. Сцена настолько забавная, что я не могу удержаться от смеха. Мы ведем себя как дети, но я никогда не был так счастлив.

— Келлер, пожалуйста! Боже мой, как больно! — выдавливает она между приступами хихиканья.

Я опускаю губы, чтобы поцеловать ее сладкий рот со вкусом попкорна, прикусываю ее нижнюю губу и улыбаюсь ей. Вибрирующий в кармане телефон вырывает меня из любовного тумана, и, достав его, я вижу мигающее имя Луки. Неохотно я отрываюсь от Сиенны и быстро целую ее в лоб. — Я ненадолго, детка. Я должен ответить на это, — говорю я, нажимая «Ответить» и направляясь к своему офису.

— Брат.

— Келлер, сейчас подходящее время для разговора?

Дверь щелкает, когда я закрываю ее за собой и направляюсь к своему кожаному дивану с откидной спинкой, замечая новый белый конверт, лежащий в центре моего письменного стола из темного дуба.

— Да, я сейчас в своем офисе.

— У нас проблема, Брат.

Черт.

— Фальконе не отступают. Несмотря на то, что Марио отказался продавать им наркотики, они совершили покушение на наш портвейн. Чертовски ужасная попытка, заметь, но, тем не менее, попытка.

— Ладно, ты хочешь, чтобы я с ними разобрался? Я провожу кончиками пальцев по щетине на подбородке.

— Нет. — он отвечает быстро. — Это еще не все.

— Тогда, черт возьми, уточни, Лука. — я стискиваю зубы, начиная терять терпение.

— Прошлой ночью я велел Рико постоять на страже у особняка Фальконе, чтобы посмотреть, не работает ли с ними кто-нибудь из наших ублюдков. Ты не поверишь. Он увидел, как Джейми, бывший Сиенны, пришел, ввел код безопасности на воротах и прошел прямо мимо охранников. Он пробыл там два гребаных часа и ушел с пустыми руками.

Я делаю паузу, мой мозг переваривает информацию.

Что, черт возьми, Джейми мог делать с мафией? Он пока не произвел на меня впечатления полезного человека.

— Вы нашли что-нибудь о нем? — я спрашиваю.

— Пока ничего необычного. Чистый послужной список. Типичный корпоративный юрист Америки. Мы что-то упускаем.

Ясно.

— Верни ребят на поиски. Нам нужно знать все. Я не могу допустить, чтобы он подвергал Сиенну опасности из-за Фальконе.

— Даю тебе слово, брат. Она будет защищена любой ценой. Я поручу своим людям заняться этим сейчас и свяжусь с вами с новостями. А пока присматривай за Сиенной. На случай, если мы упустили что-то важное с бывшей. Мое нутро подсказывает мне, что что-то не так, мне просто нужно точно определить, что именно.

— Согласен.

Я потрясен этой новой информацией. Я знаю, что должен держать голову прямо, чтобы защитить Сиенну.

— Миссис Руссо придет сегодня на ужин.

— Хммм? — бормочет он.

— Встретиться с Сиенной. я знаю, что вы уже встречались с ней пару раз, но я бы хотел, чтобы вы познакомились с ней поближе, может быть, на этот раз, пока мои член у меня в штанах. — я хихикаю.

— Конечно, я там буду. Тебе лучше держать это у себя в штанах все время, пока я там, или, клянусь Богом, — угрожает он, в его тоне явное веселье.

— Что ты сделаешь?

Низкий смех эхом разносится по линии.

— Тут ты меня поймал, брат.

Интрига берет надо мной верх, я кладу телефон на плечо, подхожу к столу и беру белый конверт. Вытаскивая содержимое, я сталкиваюсь лицом к лицу с распечаткой формата А4, на которой я целую Сиенну во время драки. На лице Сиенны выгравирован большой красный крест.

Какого хрена?

— Келлер, ты все еще там?

— Черт возьми, Лука, подожди секунду!

Нацарапано толстым черным маркером

"ТОЛЬКО У ГЛУПЫХ МУЖЧИН ЕСТЬ СЛАБОСТИ.

А твоя это — СИЕННА АНДЕРСОН.»

Я бросаю газету на стол, хватаю стул и запускаю его через всю комнату, врезаясь в рамки с фотографиями, висящие на стене, которые разлетаются на куски по полу.

— Келлер! Что, черт возьми, происходит?

Восстанавливаю дыхание, провожу руками по лицу, моя дневная щетина царапает ладони. Я наклоняюсь и поднимаю телефон, который каким-то образом уронил. В моей груди нарастает жар, и я чувствую, как сильно бьется мое сердце.

— Они знают, кто она, Лука, Они, блядь, знают, кто она и что она для меня значит! — сейчас во мне горит гнев.

— Что значит «они знают»?

— Они прислали чертову фотографию, где я целую ее во время боя, с большим уродливым красным крестом на ее лице. Лука. Они знают, кто я на самом деле.

— Черт, — бормочет Лука.

Действительно, черт возьми.

— Не делай гребаных глупостей, Келлер. Держи зверя внутри, пока у нас не будет плана. Не отходи, черт возьми, от Сиенны.

— Я, блядь, знаю это, Лука, — огрызаюсь я в ответ.

— Успокойся, брат. Я предупрежу людей и встретимся у тебя. Дай нам тридцать минут. А пока держи голову прямо. Хорошо?

Я так крепко сжимаю телефон в кулаке. Я чувствую это; ярость берет верх.

— Гребаные слова, Келлер. Не теряй самообладания. Не сейчас, там Сиенна.

Его слова возвращают меня к реальности. Сиенна.

— Хорошо.

Это все, что я могу сказать на данный момент. Отключив звонок, я возвращаюсь к свету, к единственному человеку, способному принести спокойствие и приручить монстра. Моя богиня.

Когда я вхожу в комнату, ее голова откидывается на спинку дивана. Ее большие голубые глаза мгновенно снижают мое кровяное давление. Я напоминаю себе, что она здесь, она моя, она в безопасности.

Опускаясь на кожаный диван, я похлопываю себя по коленям. Без колебаний она садится на меня верхом. Я утыкаюсь головой в изгиб ее шеи и с тяжелым вдохом вдыхаю ее сладкий аромат. Эффект лучше, чем от любого наркотика на этой планете. Она откидывается назад и подносит обе свои мягкие ладони к моим щекам, притягивая мое лицо к своему. Она пристально изучает меня, ее бровь приподнимается. — Все в порядке, Чемпион? Я услышала звон бьющегося стекла, и твои глаза стали дикими. Ты выглядишь так, словно хочешь кого-то убить.

У меня вырвался невольный смешок. Она попала в самую точку и даже не осознает, какую правду говорит.

Приближаю свой нос к ее, наши лбы соприкасаются. Я не хочу, чтобы она заглядывала мне в душу, видела монстра, который вот-вот вырвется из меня.

— Все будет хорошо, детка. Я обещаю.

Я раздраженно вздыхаю. Сейчас или никогда. Поскольку Лука и его люди, гребаная мафия, уже поднимаются в пентхаус, мне нужно посвятить ее в некоторые подробности.

— Поговори со мной, Келлер, пожалуйста. — ее глаза умоляют меня.

— В твой адрес поступила угроза. Мне нужно, чтобы ты поверила мне, когда я говорю, что никто, черт возьми, и волоска на твоей голове не тронет.

Она напрягается, ее встревоженные глаза теперь ищут мои.

— Какого рода угроза, Келлер? Это был Джейми? — шепчет она дрожащим голосом.

— Прямо сейчас я не знаю. Лука и его люди сейчас на пути сюда. Скоро я узнаю больше.

— Лука и его люди? Кто он? Что-то вроде главаря банды? — она усмехается, подыскивая ответ.

Я не отвечаю. Я не могу ей лгать.

— Он и есть мафия, принцесса.

— Не говори глупостей, Келлер. Твой брат не из мафии, — говорит она, передразнивая это слово.

— Прямо сейчас я не могу быть более убийственно серьезным, Сиенна. Он лидер крупнейшей мафиозной организации Нью-Йорка. Я обещаю тебе, он никогда не причинил бы тебе вреда. Он придет, чтобы защитить тебя, детка.

Ее брови хмурятся, пока она переваривает мои слова. Она сидит на коленях у правой руки главаря мафии, его наемного убийцы. Но это деталь, которую я не буду раскрывать сегодня, если вообще когда-либо буду.

— Верно, итак, ты говоришь мне, что главарь безжалостной банды, убивающей людей, прямо сейчас идет сюда, и они не причинят мне вреда. Отлично.

— Я бы никогда не позволил никому, я имею в виду, никому причинить тебе боль, Сиенна. Ты это знаешь. Я говорил тебе, что я не святой, я никогда не притворялся им. Прямо сейчас единственное, что меня волнует, — это твоя безопасность. Хорошо, детка?

Черт. Мне нужно, чтобы она поняла.

— Хорошо, я доверяю тебе, Чемпион. Ты уверен, что с тобой все в порядке? — говорит она, приближая свои губы к моим для нежного поцелуя. Мое тело слегка расслабляется от ее прикосновений.

Более того, она мне доверяет.

Я сжимаю ее в объятиях, крепко обхватывая руками ее хрупкое тело, словно напоминая себе, что она моя. Большинство женщин убежали бы, узнав такого рода информацию. Но не моя женщина. Она беспокоится обо мне больше, чем о чем-либо другом. Никогда в моей жизни никто не беспокоился о том, как я. Я никогда не испытывал такой любви.

— Что ты собираешься делать с этой угрозой? — спрашивает она, ее голос сдавлен в моей груди.

Выследить всех до единого людей Фальконе и перерезать им глотки, думаю я про себя, пока лифт звонит.

— Я соберу людей в офисе, а потом познакомлю тебя с Лукой. Помни, прежде всего, что он хороший человек и мой брат. Он сделает все, чтобы ты была в безопасности.

Я действительно надеюсь, что она поймет.

Она просто кивает и слезает с моих колен, предлагая мне руку подняться с дивана. Это заставляет меня смеяться. Если бы я принял ее предложение, она бы просто упала лицом обратно на диван. Она может быть сильной для своей миниатюрной фигуры, но я сомневаюсь, что она сможет поднять больше 91 килограмма. Я все равно хватаю ее за руку и переношу весь свой вес на ягодицы, поднимаясь с дивана. Держа ее за руку в моей, мы идем к лифту, когда Лука выходит, его глаза встречаются с моими и он быстро кивает.

Тот факт, что она прикрывает мою спину, что она беспокоится обо мне, будоражит чувства глубоко в моей груди.

Отступив в сторону, выходят шестеро его людей. Все в черных костюмах, кожаных мокасинах и со своими фирменными зачесанными назад волосами. Лука, должно быть, предупредил их, чтобы они не общались со мной в присутствии Сиенны, потому что они стоят там, не обращая на меня внимания, с бесстрастными лицами.

За исключением одного ублюдка, чьи глаза прикованы к Сиенне. Он, очевидно, не получил памятку. Я его не узнаю. Я мог бы оставаться в тени, но я знаю всех мужчин Луки. Его глаза бегают вверх и вниз по телу Сиенны, на секунду задерживаясь на ее груди.

Мой защитный инстинкт включается. — В офис, живо! — я рявкаю на них. Их глаза расширяются, когда они шаркающей походкой удаляются, скрываясь из поля моего зрения. Придурок ухмыляется мне и продолжает идти, и внезапно чувство собственности берет надо мной верх. Я поворачиваюсь к ошеломленной Сиенне и приподнимаю пальцем ее подбородок.

— Просто доверься мне, ладно? — прошу я, и она быстро кивает в ответ. Затем я разворачиваюсь на каблуках и подхожу к этому придурку, останавливая его на полпути. Моя рука сжимается вокруг его горла, его глаза расширяются от шока, когда я крепко сжимаю его трахею.

— Если я еще раз увижу, что ты посмотришь в ее сторону, я перережу твою гребаную глотку и оставлю истекать кровью у меня на полу. А теперь проваливай с глаз моих долой. В моем тоне сквозит жестокость.

Ухмылка расползается по его лицу, когда он кивает. Я ослабляю хватку и отталкиваю его, и он медленно обходит меня, чтобы последовать за остальными мужчинами. Я снова перевожу взгляд на Сиенну, которая все еще стоит на том же месте, где я ее оставил, переводя взгляд с меня на Луку и приподнимая бровь.

Лука нарушает тишину смешком. — Эта всегда горячая голова, — он указывает на меня, подмигивая Сиенне.

— Действительно брат, — я поднимаю бровь, глядя на него.

Сокращая расстояние между собой и Сиенной, Лука протягивает ей руку. Она соглашается, когда он подносит ее руку к губам для быстрого поцелуя.

— Мне жаль, что так получилось. Я Лука Руссо. Приятно наконец-то познакомиться с тобой, официально, и увидеть женщину, которая наконец-то приручила зверя. Он подмигивает мне.

О, он понятия не имеет.

Она слегка улыбается ему и убирает руку при первой же возможности, все еще не сводя с меня глаз.

Хорошая девочка.

— Мне тоже приятно познакомиться с тобой, Лука, — мило говорит она, в ее тоне нет ни капли страха.

Хлопая Луку по плечу, я подбираю слова. — Отлично, брат, давай отправимся в офис, пока эти ублюдки не затеяли там драку между собой.

Лука кивает и направляется в офис.

Быстро подойдя к Сиенне, я склоняю голову к ее губам.

— Спасибо тебе, детка. Спасибо тебе за доверие ко мне, — шепчу я. Приподнявшись на цыпочки, она прижимается своими мягкими губами к моим в медленном поцелуе. Черт возьми, где бы мы ни были, эта женщина всегда оказывает на меня влияние.

— Оставайся в гостиной. Я ненадолго. Тогда мы сможем вернуться к другим, более захватывающим вещам, — говорю я, подмигивая.

— Я буду готова и буду ждать, Чемпион, — язвительно отвечает она с соблазнительной улыбкой. Украдкой поцеловав ее еще раз, я неохотно оставляю ее и направляюсь в офис.

Осколки стекла хрустят под моими кроссовками, когда я вхожу в офис. Лука садится в глубокое кресло, которое теперь вернулось к письменному столу.

— Я вижу, Келлер, ты тутпсиханул, — ухмыляется Лука.

— Это было либо так, либо дело рук Фальконе, так что стул принял на себя основную тяжесть. На данный момент.

Лука прочищает горло, берет мою фотографию с Сиенной и мнет ее в кулаке, прежде чем выбросить в мусорное ведро.

— Келлер, у меня есть план. Я не могу рисковать тобой перед боем. Я не могу позволить тебе потерять голову и принести больше вреда, чем пользы, себе, Сиенне и нам. Мы внимательно следим за Джейми и Фальконе. Они слабое подразделение. Мы воспользуемся ими и уничтожим. Тем временем Энзо будет присматривать за Сиенной, когда тебя не будет с ней. — говорит он, указывая на того придурка, который положил глаз на мою девушку.

Мои кулаки сжимаются. — Я, блядь, так не думаю, Лука.

Я проношусь мимо мужчин и смотрю в окно, любуясь горизонтом, пытаясь унять бушующую во мне ярость. Обычно это заставляет меня чувствовать себя сильным, как будто я могу бросить вызов всему миру. Сегодня это ничего не дает. Я просто смотрю, как мир проходит мимо. Я знаю, что Лука прав. Я не могу так рисковать. Теперь они знают, кто я, моя маска сорвана. Мысли о Сиенне заполняют мой мозг. В этот момент я знаю, что должен сделать. Все, что я делаю с этого дня, делается для нее и нашего будущего.

Все в комнате замолкают. Единственным звуком является раздражающее постукивание зажигалки Зиппо Луки по столу.

— Прекрасно, — фыркаю я.

— Я хочу, чтобы Сиенну защищали двое мужчин, и уж точно не этот вялый член, — говорю я, указывая на ублюдка, который раньше трахал Сиенну на глазах. Мои глаза впиваются в его. Он даже не вздрагивает. Может быть, он не совсем пустое место.

— Энцо остается. У него лучшая служба безопасности в стране. Я даю тебе слово.

— Энцо, — кричит Лука. Он поворачивает к нему голову, медленно кивая. — Больше, блядь, не пялься на женщину Келлера, иначе я не смогу помешать ему убить тебя. Хорошо? — говорит ему Лука, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица.

— Конечно, — отвечает этот придурок, кивая мне. Я раздраженно киваю в ответ. К черту все. Я знаю, что не покину ее, пока все это не закончится, поэтому я соглашусь. Пока.

— Хорошо, согласен. Келлер. Я надеюсь, у вас здесь все под контролем. Мне придется пропустить ужин, неотложные дела, начало войны и все такое. Я оставлю Энцо дежурить в здании и пришлю Нико. Я поговорю с тобой позже.

С этими словами он встает, кладет руку мне на плечо, слегка сжимает его и выходит из офиса. Его люди следуют за мной. Оставляя меня и мою ярость тлеть в офисе с битым стеклом. Я поворачиваюсь к окну и на мгновение смотрю, как солнце садится за горизонт. Но я не вижу цвета, когда наползает темнота.

Тихий стук в дверь привлекает мое внимание, и я поворачиваюсь к двери. Она выглядывает в щель.

— Можно мне войти, Чемпион? — тихо спрашивает она.

— Да, детка. — затем наступает реальность. — Черт, будь осторожна со стеклом. — я бросаюсь к двери, прежде чем она успевает войти. Полностью распахивая ее, я поднимаю ее под мышки, когда она крепко обхватывает меня ногами. Ей не нужно ничего говорить. Просто чувствовать биение ее сердца у своей груди достаточно успокаивающе.

— Сиенна, — вздыхаю я.

— Ш-ш-ш, — шепчет она, поднося указательный палец к моим губам.

Никогда за все мои 29 лет на этой планете ни у кого не хватало наглости послать меня нахуй. И все же она здесь, богиня в реальной жизни, обвившаяся вокруг меня, как змея, и говорящая мне: "ТСС".

Я не знаю, как я дошел до этого. Но я чертовски рад, что дошел. С озорным блеском в глазах ее губы складываются в усмешку.

Моя похотливая богиня выходит поиграть.

Она слишком хорошо меня знает.

В любом случае, я бы предпочел оказаться глубоко погруженным в ее сладкую киску, чем перерезать глотки мужчинам Фальконе.

— Я знаю тебя, Келлер. Трахнемся сейчас, поговорим позже, — мягко шепчет она мне на ухо.

Не знаю, то ли дело в том, как она меня понимает, то ли в том, что я по уши влюблен в нее, но каждый нерв в моем теле напряжен. Трудно сдержать первобытное желание прижать ее к стене и трахнуть до беспамятства. Я колеблюсь, потому что хочу дать ей большего, больше, чем просто трахнуть. Я хочу отдать ей все.

Беру ее нижнюю губу зубами, покусываю, мой член напрягается под моими штанами.

— Я хочу, чтобы сейчас ты контролировала ситуацию, детка. Я в твоей власти, моя королева. Делай со мной, что хочешь, и балуй себя.

Она от природы сабмиссив, но ее вспыльчивая сторона говорит мне, что в ней есть нечто большее, чего я могу добиться. Что может быть лучше для того, чтобы показать ей, что я принадлежу ей, чем полностью отдаться ей?