Дизайнер смерти

Глава 1

– Вы хорошо пилотируете, – заметила я, когда Дорнан отстыковался от яхты императора и завернул лихой вираж, уходя на курс к Сингарду.

– В молодости я был военным доктором, нас обучали азам управления, – ложась на маршрут, ответил старик. – А после переворота я решил не идти по военной стезе, а служить в императорском дворце лекарем.

Выходило, что Дорнан не просто человек с гнильцой, но еще и военный предатель. В моей внутренней иерархии подлецов это место было на ступеньку ниже воров и убийц.

– Получается, вы служили еще у Урсуна, а после, когда запахло жареным, переметнулись к Ронану?

– Зря осуждаешь. Захочешь жить – и не так будешь поступать. Зато мои дети были в безопасности, получили хорошее образование, выросли и сейчас живут на разных планетах империи. У них хорошие должности, семьи. Я сделал для них все, что мог, и думаю, после того как вы родите, императрица, наконец смогу уйти на заслуженный отдых.

Мои глаза невольно округлились. Дорнан рассуждал обо всем так спокойно и, судя по его виду, вполне себе представлял уютный домик у моря, который заслужил по выслуге лет. Чем не идеальная старость?

– Вы не говорили о своей семье раньше.

– Если не говорил, не значит, что ее нет. Хотя… – Дорнан выставил автопилот и наконец отвлекся от приборной панели. – По сути, я уже давно один. Жена умерла больше десяти лет назад, а дети стали самостоятельными.

– И вы все так же преданы Ронану… – пробормотала я. – Дорнан, неужели вы никогда не понимали, какому ублюдку служите? Вас совесть по ночам вообще не мучает, когда понимаете, сколько невинных он убил?

– С чего вдруг? Это ведь не я убивал. Я, наоборот, лечу всех, помогаю, чем могу. Что же касается человеческих качеств императора, то разве они имеют значение? Миллиарды людей трудятся на тех, кто им неприятен, но разве это их волнует?

– Значит, Ронан вам противен? – ухватилась я.

– Я такого не говорил, не нужно ловить меня на словах, – улыбнулся Дорнан. – Ронан – это щедрая рука, которая меня кормит, и я не дурак ее кусать.

На этом наш и без того короткий разговор окончился.

Лететь нам оставалось около двух часов. Вначале я пыталась убить скуку, пялясь в безграничный космос, но после сама не заметила, как уснула. Видимо, сказывалась усталость, накопленная за сутки.

Мне снились кошмары. Будто куда-то падаю, людские крики, звуки лютующей толпы, смех Кимат и в довершение женский плач, в котором я узнала свой голос.

Выдиралась из сна я рывками, он будто не хотел меня отпускать, но я все равно выбралась, будто из пучин океана. Вынырнула и судорожно втянула воздух легкими.

– Думал, вы будете спать до самой посадки, – произнес Дорнан. Он по-прежнему сидел в кресле пилота и моим резким пробуждением оказался удивлен. – Не хотелось вас будить.

– Мне снились кошмары, – пробурчала я, вставая со своего места, чтобы размять ноги.

Все же крошечная шлюпка была явно не предназначена для длительных и комфортных перелетов. Тут не было даже каюты с кроватью или диваном.

Зато нашелся небольшой бар с водой.

Я осушила целую бутылку, прежде чем немного прийти в себя и вытрясти остатки пережитого ужаса из головы.

– Садимся через пять минут, – долетел до меня голос Дорнана. – Вам нужно вернуться в кресло.

– Хорошо, – сдавленно ответила я, чувствуя, что, кажется, зря выпила столько жидкости.

Ко мне вновь стала возвращаться тошнота, несмотря на все лекарства, которыми меня пичкал доктор еще на яхте Ронана.

– Если получится, то садитесь аккуратнее, – попросила я, когда Дорнан пошел на снижение. – Меня опять тошнит.

Старик неодобрительно покачал головой.

– Сразу же по прилете нужно вас осмотреть. На этом сроке уже не должно быть такого сильного токсикоза.

– Угу, – вяло буркнула я, сдерживая позывы.

Признаться, я и сама не ожидала такой бурной реакции организма. Настолько сильно меня еще за всю беременность не мутило, даже в каюте у Ронана после его мерзкого предложения.

– Кажется, дело не в токсикозе, наверное, я съела что-то не то на корабле, – вяло отозвалась, когда мы входили в атмосферу и языки пламени плясали по обшивке. Корабль трясло, и я уже подумывала не сдерживаться. Ведь должно же мне было потом стать легче.

Лишь только мысль, что все съеденное в условиях перегрузки окажется на мне, давала силы терпеть.

– Осталось несколько минут, – попытался успокоить доктор. – Как только приземлимся, я сбегаю в дом и возьму нужные лекарства. Обещаю, вам станет легче.

Его слова пролетали мимо меня, и как бы я не «любила» этого человека, но сейчас хотелось верить, что он поможет.

Когда скорость корабля стала замедляться и впереди замаячил знакомый остров, я подумала, что стоит нам приводниться, как моя тошнота должна пройти, но едва судно коснулось воды – стало еще хуже.

Резкая боль острым ножом прошла от солнечного сплетения и до пупка. Будто кто-то ножом рассек, я вскрикнула и схватилась за живот.

Дорнан, мимолетно взглянувший на меня, мгновенно побледнел. На его лице отразился ужас. Старик поспешил высвободиться из ремней кресла, и, не глуша двигателей, бросился ко мне.

– Сейчас, императрица, я вам помогу. Потерпите, – торопливо произнес он и бросился к выходу.

Я же стонала в голос, хныча от боли, и не понимала, почему так происходит? Все же еще утром было нормально?

– Девочка моя, – прошептала я ребенку, которого больше всего на свете испугалась потерять. – Ну что же ты? Прекрати…

Где-то позади раскрылся шлюз, и шаги Дорнана стихли…

Я видела в лобовой иллюминатор, как доктор бежит по пристани, зажимая себе лицо без кислородной маски рукой. Дорнан добрался до переходного отсека, торопливо забрался в переходную камеру, и стоило дверям за ним закрыться, как … боль исчезла.

Тошнота тоже.

Так же резко, как и накатили.

Будто и не было вовсе.

Я смогла дышать нормально. Села в кресле ровнее, вытерла рукой пот со лба.

– Больше не пугай так маму, – прошептала своему животу, стараясь как можно быстрее успокоиться.

Стало даже немного стыдно за «ложную тревогу» и что так сильно испугала пожилого Дорнана. Каким бы он ни был гадом, но за меня переживал вполне искренне. Сейчас он как раз попал внутрь купола и уже бежал к дому, даже споткнулся в какой-то момент. Я уже подбирала слова, которыми стану извиняться перед доктором, когда из дома вышли двое мужчин в черной форме.

Я их не знала.

Не знал и Дорнан. Он поднял на них голову и тут же отшатнулся, сделав несколько шагов назад.

Все происходило мгновенно.

Один из незнакомцев вскинул руку с зажатым бластером и выстрелил в грудь доктора. Безобразное пятно расплылось по груди мужчины, а после он осел на землю и больше не встал.

– Нет! – вскрикнула я, мгновенно понимая, что кто-то из недоброжелателей Ронана нас нашел.

Убийцы, словно чувствуя мой взгляд на себе, посмотрели на корабль. Один из них сказал о чем-то другому, и оба двинулись в мою сторону.

Думать нужно было быстро.

Интуиция подсказывала: если с Дорнаном не церемонились, то Лода в доме тоже мертва. И времени жалеть их сейчас у меня нет…

Я поблагодарила судьбу, что двигатели корабля не выключены, и хоть никогда до этого в жизни я не водила космический транспорт – сейчас самое время было научиться.

Пересев на кресло Дорнана, я принялась вспоминать, как и в каком порядке он нажимал кнопки, чтобы «шлюпка» взмыла в воздух.

Действовала я наугад, просто тыча по панели, едва успевая читать обозначения.

– Ну же, давай! – шептала я, видя, как эти двое уже вошли в шлюзовую камеру.

Схватившись за штурвал, я рванула его вверх что есть сил – и корабль дернулся, натужно ревя двигателями.

Шлюпка, будто выпущенная из катапульты, стартовала в небо, оставляя за собой огненный след и облака раскаленного пара. Перегрузки вдавливали меня в сидение, но я была так напугана, что фактически не замечала их. Волновало – лишь бы с ребенком все было в порядке.

Каким-то чудом я даже умудрилась выйти за пределы атмосферы, и лишь зависнув на орбите Сингарда, несколько минут смотрела в иллюминатор на голубой шар перед собой и понимала, что возвращаться назад мне нельзя. Куда вообще теперь лететь? Выйти с кем-то на связь? А как это вообще сделать?

Я попыталась настроить приемник, но кроме помех ничего не нашла, а после, поймав незнакомую волну, с ужасом услышала:

– Это новостная волна Свободных Колоний, и с вами снова я, Гернард Слимер! – достаточно весело вещал кто-то. – Похоже, наш императоришка наконец доигрался.

На Гризальде объявлено военное положение, кто-то из местных опять перетянул одеяло власти на себя. По последним новостям Ронан и его ближайшее окружение убиты, поэтому предупреждаем и просим временно воздержаться от визитов на Столичную планету ради вашей же безопасности…

Волна утихла, а я, открыв рот, переваривала услышанное.

Ронан убит. Окружение тоже…

Мне бы порадоваться, но что-то подсказывало: в новых обстоятельствах мое положение стало еще более худшим, чем раньше. Кто бы ни пришел к власти, потенциальный ребенок Ронана и бывшая императрица для них будут костьми в горле, которые лучше уничтожить заранее.

– Что же делать? – прошептала я, вспомнив о передатчике, который мне дал Хэдок.

Не задумываясь, я активировала его, потому что была уверена – Дизайнер жив, как бы там не сложились обстоятельства на Гризальде. Такого, как Хэдок, так просто никому не убить, а, значит, он меня найдет. Оставалось решить, где мне спрятаться, пока это произойдет.

Просто так болтаться на орбите, на заметной шлюпке – было равносильно подписанию смертного приговора. Кем бы ни были наемники, они явно не простые люди, и уже наверняка ищут меня, а значит, нужно искать себе временное убежище.

– Ну же, думай, Эсмиральда. Думай! – Я сжала виски руками, после хорошенько продышалась, успокоилась и собралась.

Топлива у меня оставалось мало. Всего ничего, до другой планеты не дотяну, а значит, выбор оставался невелик – либо все же обратно в один из городов Сингарда, либо искать ближайшую космическую станцию. Там у меня были шансы затеряться для всех, кроме Хэдока.

Найдя пеленгатор, я запустила поиск, а после, найдя несколько космических платформ, выбрала самую крупную, куда и направила корабль, сумев настроить автопилот.

В этот момент я благодарила Ронана за то, что его корабль был не старой допотопной техникой, а современной новинкой с понятным интерфейсом. Наверное, только это и помогло мне разобраться в незнакомых системах.

Через полчаса я уже видела в иллюминатор приближающуюся станцию, и в этот момент мне стало особенно одиноко, страшно и тоскливо. Вот только я была не одна… Обняв руками пока еще незаметный живот, я тихо прошептала:

– Не знаю как, но только благодаря тебе мы вдвоем живы, девочка моя. И я постараюсь сделать все, чтобы мы обе такими и оставались.

Яхту на станцию посадил автопилот, в противном случае сама бы я точно не справилась. Мне лишь приходилось откликаться на вызов диспетчера, который «вел» корабль.

– Борт 1х 978-7, добро пожаловать на космическую станцию 9Х… – Мужской голос назвал цифровое обозначение, которое я тут же выбросила из головы. Сразу же мелькнула совершенно неуместная мысль, что совершенно зря в империи не дают названий крупным станция и кораблям. Это бы облегчило ориентирование. А диспетчер продолжал: – На станции действует стандартизированная имперская валюта. Если у вас колониальные дублоны, слитки драгоценных металлов, цифровая крипта, то обменять их по местному курсу вы можете в специальных пунктах приема.

Наконец мужчина закончил речь, а я, прикусив губу, поняла, что у меня очередная проблема – отсутствие денег. Но горевать долго не пришлось – заприметив вещи Дорнана, я без зазрения совести приступила к их изучению.

Доктору они уже не пригодятся, а мне помогут выжить.

Обнаружились два чемодана: один – набитый медикаментами, а второй – с личным барахлом старика. В основном бесполезное для меня белье, пара рубашек, даже легкие шорты. Все же доктор летел на Сингард, почти на курорт, зачем ему было брать что-то еще? Но, похоже, мне везло: я нашла легкий зеркальный плащ с капюшоном, такие обычно использовали в дни сильного солнца, но мне он пригодится уже сейчас – прикрыть лицо, когда соберусь выйти в люди.

Деньги тоже нашлись, наличные – две тугих пачки. Вначале думала удивиться, откуда такие запасы у доктора, но после вспомнила, что Дорнан летал за провизией, а значит, скорее всего, закупку проводил не с официальных счетов императора, так что ничего удивительного, если часть бюджета осела у него в кармане.

– Никогда не думала, что буду вас благодарить, Дорнан, за жучью натуру.

Я уже хотела захлопнуть чемодан, как меня привлекло еще что-то. Уголок бумажной фотокарточки, выглянувший из внутреннего кармана.

Вытащив старый, потемневший от времени снимок, я тут же с тяжелым сердцем вложила его обратно.

Пожалуй, это было намного более личным Дорнана, чем белье. Изображение молодого доктора в военной форме рядом с молодой женщиной и двумя детьми: мальчик и чуть более младшая девочка. Похоже, погодки.

Было даже немного странно узнать, что Дорнан оказался настолько сентиментальным, чтобы таскать с собой бумажный снимок. Кто вообще в наше время пользуется бумагой, когда есть планшеты, куда можно загрузить миллион фотографий? Сама не знаю почему, но, прежде чем захлопнуть чемодан и оставить его на корабле, я все же вытащила фотографию и переложила к медикаментам, чтобы забрать с собой. Еще захватила пару дыхательных масок, потому что даже не догадывалась, на какую планету соберусь лететь, едва подвернется возможность.

Оставаться на станции долго я тоже не хотела, нужно было найти людей, кто согласится подбросить женщину без документов по пути.

Стоило ступить на железную «землю» станции, как меня подхватила местная суета. Вокруг носились платформы с грузами, шумела техника, переругивались люди, у которых не сошлись накладные, где-то в дальнем конце ангара с шумом готовился к старту корабль. В воздухе витал запах гари, машинного масла и уличной выпечки. Жуткая мешанина.

Я с тоской обернулась на императорскую шлюпку. Даже сейчас она выглядела дороже, чем все те корабли, что стояли рядом. И именно поэтому я хотела оказаться от нее как можно дальше.

Как только я села на станции, бортовой номер катера появился в системе, а значит, за мной уже могли следить. Это только в приключенческих книгах, которые все читают в детстве, в подобных ситуациях герои умудрялись продать трофейный транспорт ростовщикам. В жизни у меня не было шансов на успех, а жадность могла стоить жизни.

Первое время я брела туда, куда глаза глядят, пока не наткнулась на стойку информации, там запросила карту станции и, достаточно хорошо ее изучив, принялась искать место, где могли собираться пилоты на отдых.

Официальную биржу найма я отмела сразу, так же как и гражданский порт. Отойдя от стойки и усевшись на чемодан, я решила пораскинуть мозгами, сложить все знания, которые были, и только потом сделать следующий шаг.

В памяти всплыла задорная песня, которую в детстве услышала на Затурии от одного из местных стариков, бывшего военного, доживающего свой век на зеленой планете. Помню, как ругала Милента, когда я ее спела дома:

На Затурии никогда не было больших морей, зато они наверняка были на колонии, где служил в свое время старик.

И хоть смысл строк песни дошел до меня не скоро, сейчас я собиралась применять знания на практике. Пилоты – это почти моряки. После рейса они хотят выпивки и женщин, а значит, искать надо либо бар, либо публичный дом.

Выбирая между этими двумя местами, я выбрала второе.

Потому что, если меня ищут, бордель станет последним местом, куда пошла бы приличная женщина, а тем более императрица. Другое дело, что такие места на официальные карты не наносят, а значит, нужно спрашивать у местных.

Недалеко я заприметила молоденького прыщавого паренька, уткнувшегося в планшет. Он был одет в форму с эмблемой станции и должен знать тут все.

– Эй, красавчик! – окликнула его я. – Да-да, ты!

Судя по округлившимся глазам паренька, красавчиком его называли нечасто. Он неуверенно поднял голову от планшета и даже заозирался по сторонам. Вдруг рядом еще кто-то есть.

Я же поспешила взять его в оборот, пока он окончательно не растерялся.

– Мне нужна твоя помощь, красавчик! – продолжала я бить в уже сработавшую «болевую» точку. – Как тебя зовут?

– Крис.

– Красивое имя, Крис. Подскажи-ка мне, где я могу найти бордель. С девушками. Самый лучший.

Глаза у парня стали еще больше.

– З-зачем в-вам? – даже прозаикался он. – Вы же тоже… ну эта… девушка.

– И что? – Улыбнувшись, я кокетливо повела плечом. – Одно другому совершенно не мешает. Так куда идти, красавчик? Если проводишь, щедро заплачу.

Последним предложением он, похоже, оскорбился. Он сник и еще тише забормотал:

– Ну что вы… не надо денег. Мне ж несложно, да и тут близко.

И Крис повел центральными подобиями улиц. Мы не плутали по закоулкам, что меня, несомненно, успокаивало, и не заглядывали в подворотни. Просто шли прямо, пока не уткнулись в переливающуюся неоновым светом вывеску «Дырявое дно».

– Я же просила в приличное место, – прочитав название, не удержалась я.

– Так это оно и есть, – будто бы оправдывался Крис. – Единственный бордель на станции. Все, кто хочет отдохнуть с дороги, идут сюда: богатеи между пересадками на космодроме, секс-туристы, которым просто хочется экзотики…Вы же тоже из них. Даже пилоты…

Будто в подтверждение его слов, дверь «Дна» с грохотом впечаталась в соседнюю стену, и из борделя вывалился вдрызг пьяный мужчина в форме пилота. На его плечах висели две полуголые девицы, которых он без застенчивости лапал за задницу.

– Джо, – крикнул кому-то внутри пилот. – Верну тебе твоих цыпочек вечером.

– С вас тройной тариф и скидка двадцать процентов, как постоянному клиенту, – донесся мужской голос, чьего обладателя я пока не видела. – За самовывоз, так сказать.

– Без проблем, – гоготнул пилот, и девицы рядом с ним заливисто захихикали. Пока я несколько рассеянно смотрела им вслед, Крис, стоящий рядом, напомнил о своем существовании:

– Может, вам все же не сюда? – с некоторой надеждой спросил он, будто, если войду внутрь, поставлю на себе клеймо.

– Туда, – покачала головой, а после, поблагодарив, шагнула во все еще открытую дверь.

Стоило миновать порог, как на меня опустилась лавина совершенно иной атмосферы. Здесь громыхали басы, витал запах сигарет и дыма, приглушенный свет то и дело разрывало яркими вспышками цветомузыки. Похоже, снаружи весь этот праздник жизни специально глушился щитами, но внутри бурлил муравейник разврата: тут был и бар с алкоголем, и множество мужчин за столиками, на которых танцевали девушки-стриптизерши, и комнаты для уединения, если верить указателям.

Пока я осматривалась вокруг и ломала голову, с кем же общался тот пьяница-пилот, из пустоты передо мной соткалась голограмма мужчины в костюме цвета фуксии и цилиндре на голове. В руках он держал трость, а глаза были густо подведены черной краской.

– Добро пожаловать. Меня зовут Джо, и я приветствую тебя, путник, в «Дырявом дне»… – начал он, а после, оглядев меня с ног до головы, выдал: – Новеньких на работу не берем! У нас полный штат!

Щеки тут же обожгло краской. Меня приняли за проститутку в поисках работы, впрочем, неудивительно. Девушка, скрывающая лицо в плаще от солнца и с чемоданом в руке, что еще думать?

– Я не ищу работу. Мне нужен пилот!

Голограмма вскинула бровь.

– Биржа найма в следующем секторе станции, а здесь… хе-хе… несколько иное заведение.

– Я знаю, что здесь, – улыбнулась я во все зубы и решила зайти с другой стороны, понимая бесполезность разговора с болванкой. Джо, скорее всего, был просто программой. – Тогда черт с ним, с пилотом, я хочу снять девушку.

– О-о-о, – протянул Джо, потирая виртуальными руками. – Это другой разговор. Тогда выберите столик, и к вам тут же подойдут наши лучшие гурии. Любая из них будет вашей на эту ночь.

– Отлично, – легко согласилась я, указывая на дальний стол в темном углу и направляясь к нему.

Голограмма Джо, как приклеенная, последовала за мной, попутно задавая вопросы:

– Каких девушек предпочитает, госпожа? Цвет кожи? Размер груди? Блондинки, брюнетки, рыжие?

– Умную, – ответила я, присаживаясь за стол.

Голограмма недоуменно замерла.

– Необычный запрос. Обычно уровень IQ не является определяющим в выборе партнерши на ночь. – Кажется, что-то в программе Джо начало давать сбой.

– Тогда я всех посмотрю. И побыстрее, – щелкнула пальцами я. – У меня мало времени.

Похоже, сейчас намечался кастинг на самую умную проститутку, которая поможет мне найти не менее умного пилота.

Глава 2

Передо мной выстроили семерых, совершенно разных девушек. Как и анонсировал Джо: с различным цветом кожи, волос, разной комплекции и поведением.

Двое смотрели на меня с откровенным вызовом, еще двое опустили глаза, кто-то был равнодушен, а в их зрачках не теплилось ничего, кроме усталости.

– Это все? – спросила я.

– Да, – соткалась рядом со мной голограмма. – Остальные уже работают с другими клиентами.

Я со вздохом обвела взглядом стоящую перед собой разномастную компанию.

– Ты, – ткнула я в самую, как мне показалось вначале, адекватную девушку. – Что умеешь делать?

– Все, что прикажет госпожа. – Мне подобострастно заглянули в глаза и призывно облизнули губы, а после стали перечислять: – Искусный глубокий поцелуй вашего цветка…

Я покачала головой, сделав вывод, что девушка, даже если и не идиотка, то явно для моих целей не подходит.

Этот же вопрос озвучила еще троим и, получив ответы в духе: «Позвольте мне провести с вами пару минут, госпожа, и я покажу, на что способна», – я разочаровалась. Правда, краем глаза заметила, что одна из девиц, чей взгляд все это время был опущен в пол, то и дело глаза на меня поднимает и тут же отводит. Надо сказать, и внешность у нее была необычная: ниже всех на две головы, при этом с тонкой фигурой, будто у ребенка, и огромной копной белоснежных волос. Такой, что казалось, на голове девушки огромная шапка с фатой до колен. Да и кожа у прелестницы была необычной, тонкой и светящейся, будто фарфор.

– А ты, – спросила у нее. – Что ты умеешь делать?

– Слушать, госпожа, – тихо ответила она. – И слышать.

Я улыбнулась, указывая ей место напротив себя за столиком.

– Остальные свободны, пока, – щедро отпустила я, наблюдая за тем, как тонкая фигурка в летучих одеяниях из полупрозрачного шифона садится рядом. – Как тебя зовут?

– У нас здесь много имен, для каждого клиента свое, – отозвалась она. – Вам какое?

– Настоящее.

– Тогда я имею право не говорить вам его, – улыбнулась она. – Вы же мне своего не скажете. Для вас я Мика.

Я покачала головой, и все же девочка мне нравилась. Было какое-то внутреннее ощущение, что именно она поможет мне выбраться со станции.

– Я оставила тебя здесь не просто так. Ты ведь хочешь заработать помимо того, что тебе здесь платят?

Она кивнула.

– Тогда ответь мне на один вопрос: если ты умеешь слушать, то что я ищу в этом заведении? С каким вопросом сюда зашла?

Девушка улыбнулась и, перевесившись через столик, ответила, едва шевеля губами:

– Пилота. А по-другому, контрабандиста, потому что для легальных грузов в борделе наемников не ищут.

– Как ты смогла так далеко расслышать? – склонив голову набок, поинтересовалась я. – Остальные тоже знают?

Она покачала головой.

– Нет. Они не могут. – С этими словами она запустила руку в свои волосы, чтобы заправить часть белоснежной копны за ухо.

За очень большое ухо, раза в полтора больше, чем у обычных людей, да и сама форма раковины была вытянутой, с острым концом.

– Я с Эльтурии. Подземный мир. У нас мало солнца, живем в горах, часто бывают обвалы – поэтому мы очень хорошо слышим.

– Полезный навык, а сюда как ты попала?

Девушка зябко поежилась и поморщилась, вспоминая что-то неприятное.

– Сбежала из дома, хотелось приключений, повидать вселенную.

Дальше Мика могла не рассказывать. Скорее всего, она была, как и я когда-то, окрылена мечтами, вот только мир за пределами родных планет – жесток. И судя по месту, где Мика работала сейчас, помотало ее по полной.

– Так что насчет пилота? Если я правильно понимаю, то чужие разговоры ты подслушиваешь чаще, чем это положено, – подмигнула я. – Знаешь тут все и обо всех.

– Знания не означают, что я ими расшвыриваюсь. С моими талантами слушать необходимо уметь и молчать.

– И говорить, когда попросят, – пристально глядя ей в глаза, парировала я и подкрепила свой намек купюрой, пусть и не очень умело, но засунутой ей в лиф.

Если мужчины-клиенты так делают, то чем я хуже. Тем более что на меня уже искоса поглядывали, и это мне совершенно не нравилось. Казалось – время утекает сквозь пальцы, и я его бездарно просиживаю за столиком в борделе.

– Мне нужен пилот, кто вывезет меня со станции.

– Куда? – хитро прищурившись, поинтересовалась Мика.

– Куда угодно. Хотя нет, кроме Затурии, Сингарда и Гризальда.

Девушка призадумалась.

– Это будет дорого стоить, и для этого нам нужно выйти из борделя. Нужный вам человек сейчас в пятом доке. Вчера заглядывал к нам на отдых, а утром ушел. Сказал, стартует около десяти по местному времени.

Оглянувшись по сторонам, я убедилась, что часов в борделе нет, но Мика и без того ответила.

– Это через час. Думаю, он мог бы вам помочь, госпожа.

– Хорошо, веди.

Она едва заметно покачала головой.

– Вначале нужно заплатить. Тройной тариф Джо за вынос товара, ну и мне – за помощь соответственно.

– Сколько?

Мика озвучила сумму. Достаточно огромную, чтобы я сразу ответила:

– Нет. Я не идиотка, девочка, – и назвала цифру втрое меньше.

Мика согласилась. Сразу. Видимо, даже эти деньги ее устраивали, да и блеск в глазах прямо указывал, что клиенты, подобные мне, у нее скорее редкость, чем правило.

Голограмма Джо поймала нас уже на выходе. Преградив путь, виртуальный сутенер потребовал оплаты:

– Четверной тариф, – выдвинул он, глядя на Мику.

– С чего бы это? – воспротивилась я. – Расценки на «самовывоз» иные.

– С того, что эта девка вечно норовит сбежать. Если не вернется, я хотя бы окуплю затраты, которые вечно из-за нее несу.

Повернувшись к Мике, я буквально взглядом спросила, что за ерунда происходит, мы так не договаривались.

– Джо, не дури, госпожа готова платить по тройному тарифу, зачем терять деньги? – начала девчонка, поднимая руку и указывая на один из браслетов. – Ты же знаешь, я никуда не денусь со станции, пока эта штука на мне. В противном случае – лишусь руки.

– А я могу лишиться девки, которая должна мне миллион кредитов, пока не отработает, – рявкнул Джо, и в этот момент я все же засомневалась, программа он или нет. Сутенер перевел взгляд на меня и уже куда более мягким голосом произнес: – Быть может, госпоже угодно подняться в покои наверху? Это дешевле и с гарантией.

Я отрицательно покачала головой.

– Я брезгую постелями, где до меня лежали сотни. Поэтому согласна на тройной тариф, но ни кредитом больше. Думайте сами, иначе я уйду одна, а вы потеряете деньги.

На лице Джо отразилась борьба жадности и рисков потери собственности. Жадность победила.

– По рукам!

Я сунула несколько купюр в автоматический приемник на выходе из борделя, после чего двери открылись.

Мика шмыгнула за мной сразу же и с каким-то облегчением перевела дух, когда проход за нами закрылся.

– Кто такой Джо? – спросила я. – Мне казалось, это программа, но наш последний разговор не был похож на беседу с Искусственным интеллектом.

– Джо – владелец сети борделей по всей империи. Таких, как «Дно», у него сотни, и везде его замещает программа, но иногда в особых случаях он сам подключается к трансляции. Вот как только что. А сам он живет где-то на Гризальде.

Последнее уточнение мне совершенно не понравилось. Когда человек с Гризальда смотрит на тебя – это не к добру. Тем более если это явно могущественный человек, выживший в Столице после очередного переворота. Следовательно, уже наверняка примкнувший к новой власти.

– И что же ты натворила, Мика? – стараясь сохранить голос спокойным, спросила я.

– Пыталась обчистить его сейф, госпожа, – непринужденно ответила она.

Я бы даже сказала, в ее голосе звучала некая гордость.

– И, видимо, не получилось, – догадалась я.

– Почему же? Очень даже получилось. Просто мне не повезло потом, когда пыталась продать очередную партию драгоценностей. Ювелир сдал. Так я и оказалась в борделе. Можно сказать, повезло.

– И в чем же везение? – не сразу поняла я.

– В том, что жива. Могли бы отправить в криокамеру на заморозку, ну или сразу убить.

– Тогда зачем пыталась бежать? Если здесь все так прекрасно? – продолжала донимать вопросами я.

На что Мика гордо вскинула голову и заявила:

– Я одна из лучших воровок в империи, госпожа. Это место не для меня, и если бы не эта штука, – она потрясла браслетом в воздухе. – Меня бы уже давно здесь не было.

Тут я усмехнулась, особенно вспомнив начало нашего разговора и «сказку» про девочку, сбежавшую в поиске приключений. Что-то мне подсказывало – это была красивая ложь для клиентов, чтобы не задавали лишних вопросов.

– И почему ты не снимешь этот браслет, если ты лучшая и можешь вскрыть любой замок?

– Любой, но не этот. – Мика сникла. – Этот может только сам Джо, ну или кто-нибудь из высших чинов империи с правом на помилование заключенных – Дизайнер Смерти, император или его советники. Возможно, я потому до сих пор и жива, что меня сочли полезной на будущее, а такими, как я, не разбрасываются.

– Угу, их запирают в борделе на космической станции, – пробурчала я, задумываясь о том, что лучшими ворами, если это так, действительно не раскидываются. Но куда надежнее их держать в тюрьме, чем торговать их телом.

Разве что тут в очередной раз сыграла жадность сутенера Джо, и он хотел заставить Мику отрабатывать.

– Мы пришли, госпожа, – произнесла она, когда мы добрались до огромного ангара с цифрой пять над входом. – Нам нужно найти Дана, думаю, он вам поможет.

Мика подошла к одному из информационных терминалов, вбила туда запрос, а после, сверившись с высветившейся картой, повела меня вглубь ангара. Мы шли достаточно долго, пока не добрались до синего корабля средней тоннажности. У него было пузатое дно с потрепанной обшивкой, местами замененной новыми панелями. Так, будто иногда корабль попадал в передряги, но хозяин упорно его латал после каждого повреждения. Сейчас в «жук», так я обозвала корабль, роботы грузили контейнеры, а рядом стоял высокий мужчина и покрикивал на них, корректируя действия:

– Железные мозги, что ты творишь! Там же стекло! Аккуратнее, акриловая твоя башка. Тефлон тебе в уши!

– Дан! – окликнула Мика этого мужчину.

Тот задрал голову и несколько мгновений разглядывал девушку. Его глаза сузились, превратившись в узкие щелки, а в следующий момент пилот поджал губы и не удостоил нас ответом. Нам пришлось подойти ближе, прежде чем он заговорил, все так же пристально глядя на Мику:

– Я думал, тебя не выпускают с твоей новой «работы».

– Нас всех оттуда выпускают, Дан, если клиент готов за это платить.

Вблизи пилот оказался зрелым мужчиной, немного за тридцать. Он был одет в серую форму из плотной ткани, без всяких нашивок и эмблем. Хотя деталей, цепляющих глаз, хватало. Например, кожаная портупея с ножнами на бедре.

– И кто же такой щедрый? Где этот пузатый мужлан? – с вызовом произнес мужчина, в его голосе звучали нотки пренебрежения и затаенной мужской обиды.

Мика покачала головой.

– Это вообще не мужчина. – Она указала на меня. – Госпоже нужно покинуть станцию, и она ищет надежных пилотов.

Дан сделал вид, что смотрит по сторонам в поисках чего-то. Влево, вправо, а после, переведя взгляд на меня, ответил:

– Тут таких нет. Вам на биржу!

– Ей к тебе, – возразила Мика, делая шаг к нему ближе и кладя на мужскую грудь руку, которую Дан тотчас же скинул. – Все еще обижаешься на меня…

– Ты попалась! Опозорила род отца тем, где сейчас находишься.

– Зато я жива… – обиженно протянула она, убирая руки. – А ты ханжа, Дан, бегающий по борделям и при этом боящийся коснуться руки бывшей любовницы, которая оказалась заперта в одном из них.

– Это другое…

– Да-да, – легко согласилась Мика. – Конечно, другое, ты же полигамный самэ-э-эц. Но я тут не за тем, чтобы выяснять отношения. Я привела к тебе клиента, и она готова хорошо заплатить, если ты увезешь ее со станции.

Дэн еще раз смерил меня взглядом. Пока он пристально меня изучал, один из роботов-погрузчиков все же уронил палету. Раздался характерный звон битого стекла.

– Да прибей тебя Дизайнер Смерти! – выкрикнул Дан, обозревая мини-катастрофу. – Переплавлю на болты, железная башка! Убирай немедленно!

Пока Дан открыто сокрушался, он незаметно кивнул Мике, и та, потянув за руку, потащила меня к входу в корабль.

– Он что, так просто согласился меня увезти? – не поверила я.

– Нет, конечно, – отозвалась девушка. – Ну не станет же он обсуждать важные вещи в ангаре. Пока что Дан просто согласился выслушать вас, госпожа.

Мика провела меня через грузовое отделение вглубь корабля, после мы поднялись на уровень выше, прошли по узенькому коридору и оказались в подобии кают-компании. По сравнению с той, что была на императорской яхте, эта казалась совсем крошечной, рассчитанной едва ли больше, чем на четырех человек, по крайней мере, ровно столько стульев я здесь насчитала.

– На корабле есть экипаж? – поинтересовалась я.

– Нет, разве что роботы. Дан предпочитает быть один.

– Но ты здесь все знаешь, – сделала вывод я по тому, как девушка хорошо ориентировалась на корабле.

– Я была исключением из правил, – пространно ответила она. – Некоторое время.

В этот момент двери кают-компании распахнулись, впуская Дана. Хозяин судна протирал руки от машинного масла тряпкой, которую тут же выбросил в контейнер для отходов.

А после сел за стол и кивнул мне присаживаться напротив.

– Так куда вас нужно отвезти? – спросил он.

– А куда вы летите? – ответила я вопросом на вопрос. – Возможно, нам по пути.

– Абрасакс – везу стекло местным аборигенам.

Я попыталась вспомнить, о чем мне говорит название планеты. Вышло, что ни о чем.

– Что это за мир?

– Молодая колония, империя только начала освоение. Есть местное население с зачатками интеллекта. Их пока не трогают, потому что они достаточно мирные и при этом трудолюбивые. Вкалывают за еду и стекло. Наверное, потому бывший император их и не истребил.

Упоминание Ронана как «бывшего» императора больно резануло уши. Прошло ведь всего ничего, меньше местных суток, а новость уже разлетелась во все концы вселенной.

– Вы так спокойно говорите о смене власти, – очень осторожно начала я, пытаясь понять, с кем вообще имею дело, какие взгляды у этого человека. Может, если я окажусь на одном борту с ним, меня прирежут быстрее, чем найдут наемники.

– А что о ней говорить, – равнодушно ответил Дан. – Я девяносто процентов времени провожу в космосе и только десять на планетах. Да, на каждой из колоний есть местный божок или царь, и мне нет особого дела, что свергли пусть и самого главного из них. Сегодня Ронан, завтра еще кто-то…

Он говорил безбоязненно, хотя я была уверена, что еще пару дней назад за эти слова можно было поплатиться жизнью…

– А после Абрасакса куда? – продолжала любопытствовать я.

Дан пожал плечами.

– Еще не решил. Так куда вам нужно?

– На Абрасакс, – легко согласилась я. – Обожаю новые миры.

Дан прищурился, еще раз смерив меня взглядом.

– Я обычно не подвожу туристов, но за определенную сумму… – он принялся озвучивать расценки. – Тысяча кредитов – до планеты, еще тысяча – и я везу вас, не задавая вопросов.

– А за молчание после высадки? – поинтересовалась я.

– Все зависит от того, как тихо пройдет рейс, – лукаво усмехнулся Дан. – Оплата наличными.

Я покосилась на Мику. Все же я поступала не совсем умно. Найти в борделе проститутку, оказавшуюся воровкой. Пойти к контрабандисту, который просит у меня деньги наличными. Как я могу верить в его честность?

– Мне нужны гарантии, – потребовала я.

На что Дан вскинул бровь вверх и указал на дверь.

– Гарантии на бирже. У меня же максимум честное слово.

Я вновь покосилась на Мику.

– Ему можно доверять, – заверила она, что в конкретно данный момент меня не очень устраивало.

От сомнений отвлек грохот очередной разбитой палеты.

– Да что же это такое?! – вскакивая с места, вскричал Дан. – Я разберу этих роботов на запчасти. Давно пора заменить их новыми моделями.

Он уже мчался к выходу, когда путь ему преградила Мика.

– Стой! – настороженно заявила она, выставляя руку вперед и к чему-то прислушиваясь. – Это не роботы. Там… какие-то люди.

Дан убрал ладонь Мики и подошел к панели на стене у дверей отсека. Ввел там несколько команд, и на экране возникла площадка перед кораблем.

Там стояли роботы, которые, побросав палеты и выставив вперед руки-манипуляторы с пушками внушительного размера, не пускали на борт двух мужчин в черном.

Их я узнала сразу. Наемники, которые убили Лоду и Дорнана.

– У них оружие, если роботы перешли в боевой режим, – произнес Дан. – И кто эти два хрена? Уж не за вами ли они, госпожа?

Внутри все похолодело. Меня выследили.

Мой взгляд пересекся со взглядом Дана, и я прошептала:

– Нам нужно улетать как можно быстрее. Пожалуйста, любые деньги за старт прямо сейчас.

– Это наемники с Крастора, – опасливо прошептала Мика, глядя на Дана. – С ними лучше не связываться, они убивают, если им не подчиняться. Их просто так не нанимают.

Я же была готова рухнуть на колени, лишь бы Дан закрыл грузовой отсек и немедленно завел движки.

– Помогите, – взмолилась я. – Умоляю. Не отдавайте меня им. Я заплачу.

– Так дела не делаются, – покачал головой мужчина. – Тем более вы не предупредили, что у меня могут быть ТАКИЕ неприятности.

Он уже потянулся нажать еще какую-то кнопку, когда один из наемников, явно потеряв терпение, выстрелил в одного из роботов. Тот полыхнул и просто развалился на части.

Два оставшихся тотчас открыли огонь, но сколько бы ни вылетало зарядов, ни один из них не попал в цель. Наемники передвигались слишком быстро. Так, что на какое-то мгновение я подумала, что передо мной не люди, а киборги, подобные Дизайнеру. А значит, шансов сбежать от них не было.

И все же мой глаз замечал их движения, а вот старенькие роботы Дана по мишеням не попадали.

В ангаре началась паника. Один за одним принялись взлетать соседние корабли, лишь бы по ним не попали случайные выстрелы.

– Нам тоже нужно лететь! Ну же, скорее, – я буквально вцепилась в руку капитана корабля, – чтобы он быстрее принимал решение. Куда угодно, пожалуйста, летим.

– Нет! – вскрикнула рядом Мика, она попыталась стащить мою ладонь с запястья пилота. – Мы не можем никуда лететь. Мне нельзя покидать это место! Дан, мне оторвет руку!

Из борьбы за решение Дана наша схватка с Микой переросла в сражение между собой. Я пыталась убедить его действовать быстрее, и, кажется, он слушал – потому что запирал грузовой люк, оставляя роботов снаружи. Мика же кричала выпустить ее наружу немедленно. Иначе…

– Дура, – крикнул на нее Дан. – Лучше потерять руку, чем голову.

С этими словами он сбросил наши цепляющиеся за него пальцы и выбежал в коридор.

Мика всхлипнула, мгновенно осознавая ситуацию.

Я тоже ее понимала, поэтому инстинктивно попыталась отползти подальше. Ведь если рванет, то…

Думать об этом не хотелось, да и сама девушка пыталась стащить с себя браслет, не жалея на это сил. Но тонкий металлический обруч, казалось, сделался еще меньше, так что ей не удавалось сдвинуть его даже на миллиметр.

– Может быть, его можно чем-то разрезать? – предположила я, ощущая, как корпус корабля начинает вибрировать.

– Только если вместе с рукой, – всхлипнула Мика, глядя в пустоту. – Ну за что, я же не собиралась сбегать?

Похоже, силы резко покинули ее, она осела у стены и теперь просто ждала. Я же поняла, что не могу просто так сидеть, как последняя трусиха. Это ведь из-за меня она может потерять конечность, а значит, надо хотя бы попытаться. У Дорнана были хирургические инструменты в чемодане, даже лазерный скальпель. Что, если попробовать срезать браслет им?

– Сколько у нас есть времени? – выпалила я, бросаясь к чемодану и доставая нож.

– Что ты собираешься делать? – опасливо покосилась Мика, когда я подсела к ней.

– Попробую снять браслет, – пробормотала, чувствуя, как корабль уже оторвался от платформы, пройдет еще немного времени, и мы вылетим за пределы станции. Вот тогда точно будет поздно.

Я подхватила металлическую полоску двумя пальцами и уже собиралась включить скальпель, как раздался характерный щелчок. Браслет раскрылся у меня в руках, стоило за него лишь немного потянуть.

Глупо уставившись на взрывчатку, которая вот-вот могла рвануть, я немного запоздало откинула ее от себя на противоположный конец кают-компании.

– До выхода за атмосферный купол станции три… – из динамиков прозвучал голос Дана. – Два… Один…

Вместо «нуля» прозвучал хлопок, ударяющий по глазам болезненной вспышкой. Браслет взорвался у дальней стены, оставляя вместо себя оплавленное пятно диаметром сантиметров двадцать и несколько языков пламени, плясавших по краям.

– Получилось, – перевела дух я, оседая рядом с Микой.

Девушка же, наоборот, отползла от меня подальше. В ее глазах плескалось еще больше испуга, чем когда она собиралась расставаться с рукой.

– Ты чего? – спросила я. – Все ведь закончилось.

Но Мика и не собиралась успокаиваться, вместо этого она спросила:

– Кто ты такая? И как сняла то, что могли снять лишь несколько человек в империи?

Я прикусила язык. Похоже, мне все же придется рассказать ей правду.

Глава 3

– Поверить не могу, – сокрушался Дан, глядя на меня. – У меня на корабле беглая императрица! Что может быть хуже?!

– Беременная беглая императрица, – подсказала Мика.

Мы по-прежнему находились в кают-компании. И когда час назад сюда влетел Дан с аптечкой, готовый реанимировать потерявшую руку Мику, его ждал «приятный» во всех отношениях сюрприз. Рука у воровки оказалась на месте, а вот объяснения, почему именно так случилось – повергли его в шок.

Я, конечно, пыталась отмолчаться, вот только бесполезно. В империи было не так много людей, кто способен снять такой браслет: члены императорской семьи, Дизайнер Смерти и хозяин Мики – Джо, а так как ни на Хэдока, ни на Ронана я оказалась не похожа, вывод напрашивался сам собой.

– Это действительно императрица Эсмиральда. – Мика вбила какой-то запрос в информационный планшет, после чего, повернув экран в нашу сторону, продемонстрировала мою фотографию со свадебной церемонии. – Ну, и что теперь делать?!

Она задумчиво посмотрела на Дана.

Я тоже на него смотрела, только уже с большой надеждой.

– Понятия не имею. Самое правильное – сдать новым властям, – пробурчал он. – Только я не верю, что после этого нас самих оставят в живых. Уж лучше в космос выбросить…

Я неуютно поежилась, понадеявшись, что капитан так шутит. Бывают же любители черного юмора.

А вот Мика восприняла его слова вполне серьезно.

– Нельзя так. Все же она спасла мне руку, да и ребенка жалко. Он же ни в чем не виноват.

– Это ребенок Ронана, – тут же осадил ее Дан. – Ты представляешь вообще, что это значит? Если кто-то узнает… Да это похуже боеголовки за секунду до взрыва. Нам однозначно нужно избавляться от этого «груза».

– Не надо от меня избавляться, – всхлипнула я. – Я сама уйду, как и собиралась раньше. Просто высадите меня на Абрасаксе.

Дан хохотнул.

– Серьезно?! – вскинув бровь, поинтересовался он. – Ты серьезно думаешь, что мы все еще летим на Абрасакс? Да это верная смерть после того, как мы улизнули из-под носа наемников. Они уже наверняка знают, куда я собирался лететь. Нет уж, дорогуша, на Абрасакс нам теперь путь заказан.

– Тогда на любую другую планету. Обещаю, я не буду доставлять проблем весь полет.

– Ты уже моя огромная проблема. – Дан болезненно помассировал виски. – Сейчас мой корабль наверняка объявлен в негласный розыск, и стоит только где-нибудь засветиться, как за нами придут.

Капитан явно размышлял над тем, как ему поступать дальше. Я же попыталась пустить в ход последний аргумент, который у меня был. Деньги.

Я выложила пачки на стол и выжидательно уставилась на Дана. Тот поднял на меня усталый взгляд, молча придвинул купюры к себе, провел по ним пальцем, не вдаваясь в детальное пересчитывание, а после бросил обратно на стол.

– Впечатляет, но недостаточно для того, чтобы купить новую голову, потому что своих мы скоро лишимся.

– Ну, может, этого хватит на новый корабль? – предположила я.

За свой вопрос я заработала испепеляющий взгляд.

– У тебя неверные сведения о рыночной стоимости кораблей. Этого даже на иллюминатор не хватит! – громче, чем это было необходимо, воскликнул Дан, и я невольно вжала голову в плечи, хотя бить меня явно никто не собирался.

– А может… – робко встряла Мика… – Продать этот корабль и купить другой с доплатой?

Дан всем телом повернулся к ней, а его лицо побагровело так, будто Мика оскорбила мужчину, аж задела до глубины души.

– С ума сошла? Да я вырос на этом корабле, еще мой отец…

– Отец, дед, – Мика принялась показательно загибать пальцы, и вся бравада Дана прошла мимо ее ушей. – Скажи еще, что внуков тут планируешь вырастить. Корабль, конечно, неплох, но цепляться за эту развалюху, тем более когда есть возможность ее обновить, глупо…

– Много ли ты знаешь, женщина! – Дан встал из-за стола, оставив на нем деньги, и уже на выходе из каюты бросил:

– Мне нужно подумать.

Я вновь осталась наедине с Микой, которая смотрела на меня с нескрываемой настороженностью и смесью жалости.

– Что бы ни говорил Дан, он тебя не отдаст. Он не такой, – наконец произнесла она.

– И все же он прав, – я тяжело вздохнула. – Моя компания опасна. Если есть возможность сменить корабль, то лучше так и сделать. А я уйду…

– И куда ты уйдешь, императрица? – как-то совсем незаметно она перешла с «госпожи» на «ты».

Я пожала плечами.

– У тебя хоть документы есть? – вновь спросила Мика.

– Нет, – покачала головой. – Скорее всего, остались во дворце.

– Плохо, – задумчиво протянула она. – Значит, нужно будет сделать. Без них ты долго не продержишься. Впрочем, у меня их тоже нет.

Я подняла на девушку взгляд, не поверив ее словам.

– Серьезно? Ты знаешь, кто мог бы мне с этим помочь?

– Конечно. Считай это моей благодарностью за спасение руки и побег из борделя. Куда бы сейчас ни повел корабль Дан, там обязательно найдутся люди, кто за сотню-другую кредитов сделает новый паспорт.

Ее слова звучали слишком сказочно, так что я даже не испытала должной радости. Нынешняя жизнь достаточно сильно меня потрепала, чтобы не доверять людям, оказавшимся из-за меня в опасности. Кто знает, на что они способны.

От этих мыслей меня отвлекло урчание в животе, да такое громкое, что даже Мика в лице изменилась. Неловко покраснев, потому что быть голодной мне вдруг показалось весьма постыдно, я опустила голову.

– Сейчас поищу что-нибудь у Дана. – Девушка встала из-за стола и принялась открывать шкафчики в кают-компании, пока не извлекла пакет с какой-то сублимированной пищей. – Вот, держи. Вряд ли у Кэпа найдется что-то лучше, тем более Дан не рассчитывал на двух лишних пассажиров.

С тоской взглянув на пакет и припомнив об аллергии, я рассказала о ней Мике, заканчивая словами:

– …Поэтому мне нельзя пищу с других планет.

Но на всю мою тираду она лишь рукой махнула.

– Ерунда полная. Еще никто не отравился солдатским пайком. Он же универсальный, так что смело ешь.

Еще один пакет она достала для себя и, разогрев оба, один отдала мне, а второй без особых церемоний съела сама, пока я мучилась в сомнениях.

И все же голод – штука, толкающая на безумства. Через две минуты я уже уплетала какое-то безвкусное мясо, и оно казалось мне пищей богов.

Именно за этой нехитрой трапезой нас застал Дан. Он встал в дверях и, скрестив руки на груди, хмуро уставился на нас:

– Превосходно, – выдавил он. – Теперь меня еще и объедают.

На что тотчас же получил ответ от Мики:

– Не бурчи. Беременным нужно питаться.

– Про нее-то понятно, а ты что, тоже беременная? – изогнув бровь, поинтересовался Дан. – Очень надеюсь, что нет. С твоей-то работой.

Эту колкость Мика оставила неотвеченной. Лишь забрала у меня из рук пустой контейнер и выбросила его в урну.

– Мы летим на Инфарекс, – наблюдая за ее действиями, проговорил Дан, а после перевел взгляд на меня. – Пришлось многое взвесить, чтобы согласиться с вашим планом. Этот корабль придется продать и там же купить новый.

Произнеся это, он все же подошел к столу и забрал деньги.

– Плата за ваш билет до планеты. Дальше можете идти куда угодно, императрица, чтобы я вас больше не видел. Забудем друг о друге, и никаких проблем.

Мика резко развернулась и возмущенно уставилась на капитана:

– И ты просто так ее там отпустишь? Она же беременная.

Дан пожал плечами.

– Отпущу. Мне она никто. А ты, если что-то не нравится, можешь валить вместе с ней, хотя по старой памяти я все же предложу тебе улететь вместе со мной. Думаю, я могу отвезти тебя к отцу, возможно, он все же простит тебя за проступки.

Мика гордо вскинула голову.

– Никогда. К отцу я точно не вернусь, не после того, как он заявил, что у него больше нет дочери. Если так, то отца у меня тоже больше нет.

– Нашла время играть в гордость, – фыркнул Дан. – Если не ошибаюсь, то после побега из борделя на станции Джо наверняка пустит ищеек уже за тобой, а отец мог бы прикрыть тебя. В любом случае еще есть время подумать, Мика.

Она поджала губы и кивнула.

– Хорошо. Я подумаю, а пока, раз уж все вместе летим, может, выделишь нам с Эсмиральдой каюту.

Дан равнодушно пожал плечами.

– Можете расположиться в твоей бывшей комнате. Впрочем, лететь не слишком долго. К утру по корабельному времени будем на планете.

Договорив, он сам направился в ящикам и принялся оттуда доставать еду, на этот раз уже никуда не спеша уходить из кают-компании и явно собираясь есть. Но трапезу капитана корабля я так и не увидела, меня увела Мика.

Мы шли по коридорам, я послушно следовала за девушкой, думая, что буду делать на новой незнакомой планете без денег. Сжимала в кармане маячок, который дал Дизайнер, и лишь надеялась, что он сможет меня забрать как можно скорее.

Мика же шла впереди и раздраженно бубнила себе под нос:

– А он изменился. Не ожидала… не ожидала… Ну ладно, Дан, я тебе еще покажу… Но вначале… – Она остановилась у одной из дверей, да так резко, что я налетела ей на спину.

– Мы уже пришли? – догадалась я.

– Да. – Мика нажала на панель, и двери перед ней разъехались, являя тесную каюту с одной койкой. Все остальное пространство же было заставлено десятками закрытых коробок. – Ну, хоть не выкинул, и то хорошо. Значит, все же ждал.

Ее голос потеплел на сотую долю градуса, но через мгновение ностальгию в себе Мика придушила и, вновь схватив меня за руку, потащила внутрь.

– Дан, конечно, редкостный козел, – закрыв дверь, произнесла она. – Но если решил, то, скорее всего, так и сделает. Высадит тебя на Инфарексе, и поминай как звали, с твоей внешностью ты там одна и часа не протянешь. Слишком заметная.

С этими словами она приблизилась ко мне и коснулась седой пряди у виска.

– Чересчур заметная. Поэтому извини, но с волосами придется что-то сделать.

Я немного оторвалась и посмотрела Мике в глаза, задав единственный вопрос, который меня мучил уже долгое время:

– Почему ты мне помогаешь? Денег у меня больше нет, неужели дело только в «благодарности» за спасенную руку?

Девушка покачала головой.

– Я могу представить, что ты пережила у Ронана. Это самый страшный кошмар девушек империи – оказаться у него в женах. И если ты выжила с ним, то будет несправедливо, если умрешь после всего, что испытала. И да, я действительно благодарна за руку и еще больше за свободу, потому что отрабатывать миллион кредитов в борделе мне очень не хотелось. – Тут она взяла паузу, а после, устало улыбнувшись, спросила: – Ну, так кем ты всегда мечтала стать? Шатенкой? Рыжей? Блондинкой? Выбирай, пока я добрая и с арсеналом профессиональной воровки для смены внешности.

Глава 4

В своих коробках Мика нашла целый арсенал красок и париков, сказала, что с ее профессий очень часто приходилось менять внешность и делать это в совершенстве. Спустя несколько часов от моих черных волос и седины не осталось ни следа, девушка мастерски превратила меня в блондинку и даже накладными ушами наделила. Теперь их заостренные концы постоянно мне мешались, и каждый раз, поправляя волосы, я цеплялась за них, а моя рука невольно тянулась сбросить с себя чужеродное.

– Не трогай, – тут же одергивала Мика. – Клей должен схватиться. Если все будет хорошо, то тебе с этими ушами не один месяц ходить придется. Вот держи зеркало.

Она протянула мне его, и я с недоверием уставилась на отражение.

Теперь я была похожа на Мику, будто сестра, не близнец, конечно, но вполне смахивающая на кузину. От прежней меня осталось только лицо, но и его, судя по новой распакованной коробке, Мика собиралась немного скорректировать.

– У людей с моей планеты скулы тоньше, а подбородок острее. Понятно, что череп мы тебе никак не исправим, но правильный макияж и не такие чудеса творит.

Моя кожа сделалась бледной и такой же жемчужной, черты лица заострились, и только цвет глаз выдавал во мне бывшую императрицу.

– Когда-то у меня была сестра, – неожиданно призналась Мика. – Старшая, я ее очень любила, а отец души не чаял.

– Была? – переспросила я.

– Была, – подтвердила она и тут же притихла, похоже, жалея, что вообще завела разговор.

Я тоже умолкла, но потом все же спросила:

– Почему была? С ней что-то случилось?

Мика помедлила, а спустя мгновение произнесла:

– На нашей планете довольно тяжелые условия жизни, поэтому каждый ребенок священен. Редко у кого бывает больше двух детей, моему отцу повезло – аж две дочери. Вот только лет десять назад Ронан… – Мика поджала губы. – Ему кто-то нашептал поискать жен среди жителей разных планет. И он выбрал мою сестру в невесты. Его заинтересовал феномен, что дети в нашем роду рождались чаще, чем в остальных – и это стало роковым обстоятельством. Как ты сама понимаешь, через месяц после свадьбы моя сестра умерла.

В горле пересохло, я едва нашла в себе силы сглотнуть и инстинктивно прикрыла живот. Мало ли что взбредет Мике сделать с ребенком, думая, что он от императора.

– Не бойся, – уловила она мое движение. – Я же сказала, дети для нас священны, и неважно, от кого они зачаты. Поэтому смерть моей сестры – еще одна причина, почему тебе помогаю. Я прекрасно понимаю, что пережила ты, и что до этого пережила она. Говорят, Вилента даже пыталась его придушить перед смертью. Жаль, не получилось.

Мне тут же вспомнились многочисленные рассказы о некой девушке, пытавшейся убить Ронана. Выходит, вот кого он всегда боялся.

– Я наслышана о твоей сестре. Ее до сих пор вспоминают во дворце… – произнесла я единственные пришедшие в голову слова.

– Да, Вилента была боевой девушкой. – Мика еще раз тяжело вздохнула и устало села на кровать рядом. – Я никогда не прощу отцу, что он ее отдал.

– Скорее всего, у него не было выбора, – предположила я, зная, как Ронан умел убеждать.

– Ты права, не было. Именно потому я и сбежала в свое время из семьи. Испугалась, что могу стать следующей. Ладно, хватит разговоров, нам нужно немного поспать, пока есть возможность. – Она кивнула мне устраиваться на кровати.

Я же помедлила, помня, сколько косметики у меня на лице.

– А как же грим?

– Не бойся, – махнула рукой Мика. – Грош цена была бы моей маскировке, если бы она легко снималась. Так что отдыхай. Я тоже найду себе где-нибудь на корабле местечко. И да, как проснешься, переоденься. Я оставлю что-нибудь из одежды тут. У нас наверняка даже размер один.

Проснулась я от голода и тишины. Мне зверски хотелось есть, а уши, уже привыкшие к шуму двигателей, ощущали давящую пустоту.

По ощущениям корабль никуда не летел и даже, скорее всего, сел на планету.

Встав с жесткой кровати, я оглядела оставленную мне одежду, и, не имея особого выбора, переоделась. Простая серая футболка, потрепанная кожаная куртка и свободные штаны из плотной ткани. Из своей старой одежды я оставила только обувь.

А после я вышла из каюты и принялась бродить по кораблю. Вчера я плохо запомнила, как меня вела Мика, но, исходя из размеров «жука», потеряться я тут вряд ли могла.

Вскоре впереди я услышала голоса – мужской и женский, они переругивались. Но вместо того чтобы выйти на свет и прекратить брань, я почему-то спряталась в ближайшей нише.

– И ты согласен бросить ее на произвол судьбы? – возмущалась Мика. – Я все же надеялась, что в тебе больше чести.

– Во мне больше благоразумия, – парировал Дан. – А ты полная идиотка, если решила взять ее под крыло. Не понимаю, на что ты надеешься, особенно после истории с твоей сестрой. Было бы логичнее прирезать ради мести.

– Ты несешь чушь. Во-первых, она спасла меня из борделя, сняла браслет и… – Тут Мика осеклась. – Во-вторых, она ведь носит не простого ребенка, а законного наследника. Ты только подумай о перспективах, Дан. Все эти шавки у трона, которые уже начали грызню, не имеют на него никаких прав. А Эсмиральда сейчас единственная наследница, по крайней мере, до рождения ребенка.

– Так и знал, что ты не просто так играешь в доброту, – усмехнулся Дан. – И все же нет. Пусть она миллион раз наследница, но я не верю, что она выживет, и впрягаться за нее не собираюсь. Десять из десяти – она уже труп, и я не хочу быть трупом рядом с ней. Извини, Мика.

– Трус! – обвинила мужчину девушка.

– Зато умный.

Я притихла у стены, подслушивая разговор дальше и делая из него свои выводы.

– И за что только я тебя когда-то полюбила?! – начала сокрушаться Мика.

Пауза.

– А ты меня любила? – В голосе Дана появились вкрадчивые и заинтересованные нотки.

– Да! Любила! – достаточно грозно и с вызовом подтвердила она. – Всю себя отдала, доверилась… Ты ведь был у меня первым…

Раздался тонкий всхлип, похоже, заностальгировавшись о былом, Мика невольно расплакалась.

– Дан, – ее голос неожиданно стал тих и нежен, – Дан, ну посмотри же на меня. Неужели ты больше ничего ко мне не чувствуешь?

Что он ответил, я не расслышала. Вообще их разговор стал неразборчивым, мне даже пришлось немного выглянуть из своего укрытия, чтобы увидеть, как Мика повисла на шее мужчины, прильнув к нему всем телом. Она целовала его губы, временами немного отрываясь и что-то жарко нашептывая.

Все закончилось излишне резко. Дан будто опомнился от транса и стащил руки девушки с себя, отталкивая ее в сторону.

– Я мог быть первым, но мне жутко думать, сколько потом мужчин было после меня, – процедил он. – Скольких перецеловали эти губы и обнимало это тело. Нет уж, Мика. Твои уловки не выгорят.

Он брезгливо отряхнулся руки так, будто замарал их. Мика же, видя такую реакцию, выкрикнула:

– Губы тоже вытри. А лучше с мылом вымой, чистоплюй хренов! А то мало ли что я еще этими губами делать могла!!!

Дан стоял перед ней и сверлил взглядом, она же находилась на таком взводе, будто вот-вот готовилась взорваться и разнести все к чертям.

– У тебя полчаса, Мика, чтобы убраться с моего корабля, – медленно, но вкрадчиво произнес Дан. – И подругу свою не забудь забрать!

– Не забуду! – прошипела девушка. – Мне и десяти минут хватит. Прощай, Дан. Мне реально жаль, что тратила на тебя свое время.

Она круто развернулась на каблуках и двинулась в мою сторону, я же в панике заметалась, не зная, как сделать так, чтобы Мика не поняла, что я подслушивала.

Пришлось побежать дальше по коридору, но я не успела преодолеть и трех метров, как Мика меня догнала и, подхватив под локоть так, словно ничего не произошло, прошептала:

– Ты двигаешься как слон, императрица. И если ты думаешь, что я не знала, где ты прячешься, то крупно ошибаешься.

– Но ты говорила так, будто… – Ее фраза о том, что меня можно использовать как законную наследницу престола, не выходила из головы.

Мика усмехнулась и лишь быстрее потащила меня куда-то в другую сторону от каюты.

– Я говорила лишь то, что Дан хотел услышать. Ну и лишний раз убедилась: он нам не помощник. Так что пора рвать когти, Эсмиральда, пока Дан окончательно не решил нас с тобой прибить.

Я подняла на нее взгляд и нахмурилась.

– Так он же и не хотел вроде как…

Ее улыбка стала еще ослепительнее.

– Теперь наверняка захочет. – С этими словами она немного подняла край своей кофты и продемонстрировала две пачки купюр, заткнутых за ремень у живота.

– Ты украла у него деньги, – пораженно выдохнула я, узнавая в добыче мою вчерашнюю плату за проезд.

– Взяла в качестве моральной компенсации, – переиначила Мика, и лицо ее на мгновение преисполнилось мести. – Нам они точно нужнее. А теперь пошли, пока он не хватился. Нам еще нужно себе документы состряпать.

С этими словами она нажала на кнопку в стене, и выходной шлюз с шипением отъехал в сторону. В отсек хлынул яркий свет.

Ворвавшийся воздух шибанул по легким, и Мика вдохнула его полной грудью, прикрывая при этом глаза так, будто смаковала этот миг, а после шагнула вперед.

– Ну, Инфарекс, встречай нас! – поприветствовала она новую планету и потащила меня за собой.

Глава 5

Спустя два месяца

Мы поселились на верфи по сбору и ремонту космических кораблей. Не то чтобы здесь было самое безлюдное место, скорее наоборот, но Мика настояла, что первое правило надежного укрытия – это официальная работа.

А на верфи всегда были нужны люди. Нам удалось пристроиться на кухню посудомойками. Днем, когда сотни рабочих были заняты своими делами, мы помогали, чем могли, на кухне, а после загружали огромные горы посуды в посудомоечные автоматы.

Платили гроши, но мы и не за деньги работали – когда нанимались, местный работодатель мастер Пен четко обозначил свою позицию: дает еду и крышу над головой, а если хотим денег, то таким красоткам прямой путь на панель.

Само собой, такой расклад нас не устроил. Да и деньги у нас были.

В первое время мне искренне казалось, что суета вокруг меня стала утихать.

По всем новостным каналам передали, что императорская семья мертва: и Ронан, и я, а вся свита либо заточена в тюрьме, либо казнена за преступления перед народом. А вот про Дизайнера Смерти молчали, про Хэдока словно вообще забыли, и эта неизвестность пугала меня до чертиков.

С экранов восхваляли нового императора – бывшего начальника стражи Ронана и его императрицу – Кимат. Они провозгласили себя освободителями честного люда от гнета узурпатора, однако в эту сказочку никто из простых жителей не верил.

Очень часто мы с Микой подслушивали разговоры обычных работяг, когда те шептались о грядущей революции. Колонии, такие как Инфарекс и другие, хотели независимости, и народ вот-вот был готов начать войну за собственную свободу.

В такие моменты Мика говорила:

– Если начнется заваруха, нужно будет срочно уносить отсюда ноги. Может, даже стоит прикупить собственный корабль. Хотя бы просто шлюпку, чтобы добраться до ближайшей пересадочной станции.

Я кивала и отводила взгляд в сторону, прекрасно понимая, что далеко мы вряд ли улетим. Живот начал расти, я становилась все более неуклюжей, а часть денег стала уходить на осмотры доктора и полноценную пищу для развития ребенка.

Работодатель тоже смотрел на меня косо, но пока молчал, лишь однажды обмолвился Мике: если я перестану работать, в тот же день вылечу. На верфи дармоеды не нужны.

Отдельно радовало, что наемников в черном я больше не видела, хотя иногда они снились мне в кошмарах. Будто я на Сингарде бегу по пристани к кораблю, но срываюсь в воду, тону. Мои легкие разрывает водой, а после звучит голос сверху: «Вскрытие номер шестьдесят пять. Разрез».

Каждый раз после этого я пробуждалась в холодном поту и долго пыталась отдышаться.

Мика тоже просыпалась, а после сидела рядом со мной и задумчиво смотрела в пустую стену.

– Я тоже вижу плохие сны, – однажды призналась она, когда я рассказала ей про свои сны. – Обычно они о том, что меня забирают вместо сестры…

– Это просто страх, теперь тебе точно ничего не грозит. Ронан мертв.

Мика растерянно пожала плечами.

– Головой понимаю, а подсознание все равно считает иначе. Может, и у тебя так же. Ты боишься смерти, и этот страх прорывается наружу.

– А если это страх не за себя, а за другого человека? – спросила я, имея в виду Хэдока, про которого Мика до сих пор не знала. – Вот ты беспокоишься за Дана?

– Да что с ним будет-то, – поджав губы, немного зло бросила девушка. – Поверь, уж он точно живее всех живых!

И я попыталась поверить, так же как и в то, что Дизайнер Смерти тоже жив, просто что-то ему мешает найти меня и забрать.

В тот вечер разговор больше не задался, а Мика ушла спать, делая вид полного равнодушия. Но уже через несколько дней я убедилась, как же сильно она лукавила, заявляя, что не переживает за Дана.

Был вечер, когда мы с Микой после смены шли в общежитие. Мимо нас на транспортной платформе провезли до боли знакомый корабль, похожий на жука, явно на утилизацию.

Сбоку старого судна Дана была прожжена такая дыра, что в нее с легкостью мог бы пройти корабль поменьше.

Едва Мика узнала «жука», она побледнела, а после, ускорив шаг, спешно довела меня до нашей комнатки и исчезла на несколько часов, ничего не говоря.

Девушка вернулась глубоко за полночь, спокойная как удав, чего нельзя было сказать обо мне. В ее ожидании я извелась и сгрызла несколько ногтей.

– Владельцем значился не Дан, а какой-то торговец. Судя по документам, он купил этот корабль в тот же день, когда мы сбежали от нашего контрабандиста. А после торговец сделал несколько рейсов, пока не поймал боком поток метеоритов.

– Сама-то веришь в метеориты? – с прищуром спросила я, на что Мика отрицательно покачала головой.

– Нет. Это явно след от плазменной пушки, боюсь, бедняга-торгаш после него не выжил.

– И ты так спокойно об этом говоришь?

– А что делать? Главное, мы живы, а Дан, скорее всего, купил другой корабль и наверняка продолжает бороздить просторы космоса.

Мика говорила неспешно и даже с легкой улыбкой, но в этот раз я не обманывалась. Что бы ни произошло когда-то между воровкой и контрабандистом, внутри каждого из них все еще продолжали жить чувства.

На следующий день, как и во все дни до этого, мы с Микой вышли на смену. На кухне царила невообразимая жара, а посуды, казалось, было в десять раз больше, чем обычно.

– Все, не могу. Устала. – Протерев лоб от пота, я села на перевернутое вверх дном ведро. – Сил нет, и живот тянет.

Мика с беспокойством отвлеклась от загрузки посуды в автомат.

– Когда ты последний раз была у врача?

– Две недели назад. Ты же знаешь, нам нужно экономить. Деньги не вечные.

Мика отложила партию тарелок в сторону и наставительно отчитала:

– Иди сейчас же. Я подменю тебя.

– А начальство? Разгар смены, если толстяк Пен узнает…

– Его тут сроду не бывало в это время. Езжай к доктору и помни легенду. – Она выжидательно уставилась на меня, чтобы я в тысячный раз заученно повторила:

– Меня зовут Лика. Ты моя сестра, и мы улетели с Эльтурии на заработки, но я была дурочкой и влюбилась в одного проходимца, от которого теперь беременна. Избавиться от ребенка не позволяют принципы и воспитание в традициях родной планеты. От политики далека, на других проектах, кроме Инфарекса, не была.

– Сойдет, – не слишком довольно одобрила Мика и отпустила.

Нужный мне доктор обитал в ближайшем мегаполисе, что был от верфи в часе езды на монорельсе. Укрывшись в просторной одежде и плаще с капюшоном, я с успехом добралась до клиники, в которой наблюдалась, но прежде чем войти в двери, оглянулась по сторонам. Каждый раз я боялась увидеть тут наемников, но ни в этот раз, ни в прошлые их не было.

Вокруг жужжала привычная городская суета, в которой никому не было дела до мнущейся у порога клиники девушки.

Доктор Селридж принял меня только спустя час ожидания. Он долго бурчал, что я безответственно отношусь к своему положению, и нужно записываться заранее, и вообще – мое питание и изнурительная работа на верфи могут негативно сказаться на плоде.

– Нам нужно провести генетический анализ, – наконец заявил он, выкладывая на стол какие-то инструменты.

Я мгновенно напряглась.

– Что еще за анализ?

– Ничего особого. Соскоб ткани с внутренней стороны щеки и капля вашей крови. Только и всего.

– И зачем это? – еще больше насторожились я. – Разве моего генотипа, указанного в документах, недостаточно?

То, что документы были поддельными, и генотип там был неизвестно чей, я, разумеется, умолчала.

– Ваши документы совершенно ни при чем, – с ослепительной улыбкой принялся пояснять Селридж. – Точнее, лишь частично при чем. С помощью анализа мы отфильтруем вашу ДНК из документов, выделим ДНК вашего ребенка и проведем ряд тестов на генетические отклонения. Это вполне стандартная процедура уже больше двух месяцев.

От срока нововведения меня буквально затрясло, а док продолжал радостно вещать:

– Раньше процедура была слишком дорога, но новая императрица Климат решила ради здорового поколения своих соотечественников выделить огромные суммы из бюджета.

Ну вот! Теперь мне стало понятно, откуда ветер дует.

– А знаете, – вставая с кресла для посетителей, произнесла я. – Раз все другие анализы в порядке, я, пожалуй, пойду.

Селридж свел брови.

– Лика, будьте же благоразумны. Это всего лишь один укол. Процедура совершенно безболезненна.

– Я боюсь крови, – парировала я. – Очень. Падаю в обморок, и меня начинает тошнить.

– Ерунда. Вы сдавали анализы на прошлой неделе, и все было в порядке. – В голосе доктора появились настороженные нотки. – Лика, если вы сейчас сбежите, я буду вынужден вызвать стражу. Ваше поведение наводит на некоторые подозрения, а за тест, который, к слову, уже вскрыт, я несу материальную ответственность. Мне придется отчитаться, почему я испортил целый комплект!!!

Если он надеялся меня разжалобить последним фактом, то сильно ошибся.

– Извините, док, – бросила я и двинулась к двери.

Из клиники вылетела пробкой, запоздало понимая, что даже не заплатила, и теперь Селридж точно вызовет стражу.

Но как-то плевать было, на оставшиеся деньги я выловила в потоке наемную платформу и приказала гнать к верфи.

Похоже, нам с Микой придется срочно сменить место жительства. На Инфарексе оставаться было больше нельзя.

Когда я влетела в нашу с Микой рабочую подсобку, то застала подругу стоявшей перед начальством.

Толстяк Пен рвал и метал, потрясая тройным подбородком, а Мика смотрела на него, и во взгляде читалось четкое желание – придушить гада.

– Я закрываю глаза на твою брюхатую сестрицу, кормлю вас, пою. А вы, две неблагодарные твари, не можете даже нормы работы выполнить! Признавайся, где твоя кузина? Куда поперлась эта шалава?

Мика сжимала кулаки, явно готовясь врезать жирдяю, я же, хоть и была не прочь отомстить гаду, но попыталась выиграть немного времени, сглаживая углы.

– Извините, мастер Пэн, – возникла я у него перед носом. – Моя сестра не виновата, однако мы понимаем вину и готовы уволиться здесь и сейчас.

– Уволиться? – взревел он. – Где я найду сейчас новых посудомоек? Две недели отработки без жалованья. Вот тогда и увольняйтесь.

– К сожалению, у нас нет столько времени, – виновато развела я руками и повернула голову к Мике.

Та прочла все в моем взгляде, а через мгновение, отодвинув меня в сторону, мастерски вырубила толстяка Пена одним ударом ноги в нос. Тот осел на пол, будто тюфяк с навозом.

Я же в очередной раз поразилась, сколько силы и ловкости скрывалось в изящном теле девушки. При первом взгляде никогда не подумаешь…

– Давно мечтала это сделать, – глядя на толстяка сверху вниз, процедила Мика. – Ну-с, императрица, и где ты прокололась?

– Нигде, – буркнула я, направляясь к выходу. – Это все Климат, она ищет меня по ДНК анализу.

– У тебя взяли кровь? – не поверила Мика.

– Нет, но в моем случае это не имеет значения. Думаю, о подозрительной беременной уже доложили куда следует, и скоро меня вычислят даже по поддельным документам.

Мика промолчала, явно осмысливая информацию, а после выдала сакральное и загадочное:

– Хреново. Значит, с планеты придется выбираться безбилетницами.

Глава 6

Когда Мика говорила, что выбираться будем без билетов, мне представлялось нечто более удобное, чем контейнер с фруктами, куда нас посадили в космопорте.

– Корабль, в котором полетите, теплый, – заверил бородатый дядька Коган, которому Мика отдала едва ли не все наши деньги. – По накладным вы «экзотические ягоды», да и в полете не изголодаетесь…

Тут он хохотнул, я же придавила ногой сочную мякоть приторно пахнущего незнакомого оранжевого плода и едва сдержала подкатывающую тошноту. Помня, чем в прошлый раз для меня закончился подобный приступ, я была настороже, успокаивало лишь одно – Мика тоже зажимала нос и кривила губы.

– Ничего не поделать, – буркнула она, забираясь ко мне в контейнер. – Либо так, либо никак. Придется потерпеть.

– Куда хоть полетим? – спросила я у бородача.

Но Коган пожал плечами:

– Понятия не имею. У меня приказ руководства упаковать триста контейнеров, которые сегодня к вечеру должны улететь с планеты. Оптовый заказ.

Мы с Микой переглянулись, все же доверять такой лотерее было опасно.

– Ты сказал, что проверять контейнеры точно не станут, – хмуро заметила Мика. – Учти, Коган, если подведешь, мой отец шкуру с тебя сдерет.

– Что я, дурак, что ли, связываться с твоим отцом? Если сказал, то все будет в лучшем виде! – заверил дядька и закрыл нас двумя створками дверей.

Первые минуты было слышно, как он опечатывает контейнер, а потом все стихло.

– Ты же сказала, что твой отец от тебя отрекся? – шепотом поинтересовалась у Мики. – И вообще, откуда ты знаешь этого пройдоху Когана?

– То, что от меня отрекся отец, вся вселенная не знает. А Коган… – Мика немного помедлила. – Он давний жук. Я его видела лет семь назад, когда еще жила с отцом. Поверь, этот малый не только ягодки в свои контейнеры упаковывает. Порой что и покруче перевозит.

– Что именно? – задала вопрос я.

– Оружие, например. Папа у него заказывал достаточно крупную партию.

Я закатила глаза вверх, и если бы не темнота вокруг, мое лицо наверняка казалось бы весьма красноречивым. С кем я связалась? Контрабандист, воровка, торговец оружием.

– Мы как-то не говорили об этом раньше, но папа твой кто вообще? – решила уточнить я на всякий случай.

– Эм… – замялась Мика. – Я думала, ты и сама догадалась. Официально он крупнейший экспортер алмазов с Эльтурии, весьма уважаемый.

– А не официально?

– Ну, ты же понимаешь, что искусству воровать я не после побега из дома научилась, – намекнула Мика. – У отца крупнейшая сеть незаконных перевозок и торговли между планетами. Предметы искусства, драгоценности, оружие, продовольствие. Уже после моего побега до меня дошли слухи, что он возглавил оппозицию против Ронана на нашей планете. Многие наши жители давно мечтали о независимости от Гризальда. Ведь не будь мы очередной «дойной» колонией, уже давно подняли бы инфраструктуру куда больше шахтерской каменоломни.

Я тяжело вздохнула… Наверное, отец Мики только порадовался смерти Ронана и свержению старой власти, я же, хоть смерть бывшего супруга и доставила мне удовольствие, хотела, чтобы все вышло иначе.

– Меня пугает перспектива войны. – Устав стоять, я села прямо на фрукты, наплевав на чистоту одежды. Все равно в ходе полета измажусь. – Будет бойня.

– Будет, – согласилась Мика, и, судя по звукам, тоже плюхнулась на плоды. – Я тебе уже сейчас могу рассказать, по какому все будет развиваться сценарию. Эльтурия, Инфарекс, Сингард и другие колонии поднимут бунт и откажутся работать на Гризальд. Новый император со своей женой бросят все силы на восстановление статус-кво, потому что сама по себе столица и яйца выеденного не стоит без вливания ресурсов извне. У них почти не осталось своих полей, нет шахт, нет больших запасов воды. Зато есть куча ртов и армия, которую нужно кормить.

– А еще у них есть деньги, – напомнила я.

– Любую валюту можно обесценить. Сотни лет назад все держалось на страхе перед имперским родом Альтазара. А сейчас? Ронан провел на троне двадцать пять лет, и все убедились – и без Дизайнера Жизни во главе можно прекрасно существовать. Другое дело, что будет пролито много крови – чтобы это доказать всем…

– А если будет другой император? – в моей душе зародилась робкая надежда, что, быть может, Хэдок сможет когда-нибудь занять трон, а после него моя дочь. – Добрый, хороший, умный и справедливый…

– Это ничего не изменит. Кто бы ни был на троне, если только он сам не сдаст власть. Колониям запрещено вести прямую торговлю друг с другом, все проходит под контролем Гризальда. А ведь было бы намного проще, если бы, например, Сингард мог продавать морепродукты напрямую любой другой планете? Без посредников и комиссий. Сейчас же всем нам оставляют лишь крохи, чтобы едва хватало на выживание.

В этот момент в памяти всплыли слова Хэдока и его протест против передачи Затурии Мандрогирам – он не хотел отдавать то, что его по праву. А значит, Мика была права – даже такой правитель, как он, не согласится дать планетам независимость.

Внезапная встряска заставила нас умолкнуть.

Судя по звукам, контейнеры куда-то повезли, а после оставили, и все стихло до тех пор, пока не раздался мерный гул стартующих двигателей.

Летели долго. Я даже незаметно для себя уснула, никогда бы не подумала, что в контейнере, полном вонючих фруктов, может так сладко спаться. Впрочем, запаха я уже давно не чувствовала – видимо, нос привык.

Казалось, прошла целая вечность, хотя куда правдивее – целая ночь, прежде чем тональность двигателей сменилась, и корабль начало чувствительно трясти.

– Садимся, – догадалась я, пытаясь быть не придавленной вонючими фруктами. Но вместо этого пару раз неловко повернулась и раздавила с десяток плодов, а после окончательно упала в их полураздавленную массу.

– Ох и прекрасными мы отсюда выберемся, – пробурчала Мика, нащупывая меня в темноте.

– Главное, вообще выбраться, – невесело пробурчала я.

– С этим проблем не будет, – заверила Мика. – Коган снабдил меня необходимыми инструментами.

Весь следующий час мы провели, не разговаривая, просто потому, что вокруг нас началась суета. Контейнеры разгружали, куда-то везли, были слышны людские голоса, шум платформ, а потом все опять затихло.

– Ну вот, похоже, приехали, – почти торжественно объявила Мика. – Пора узнать, куда нас занесло на этот раз.

Я не сразу поняла, что происходит, но когда в контейнере зажегся яркий режущий свет, то вскрикнула от рези в глазах.

– Не смотри сюда, – запоздало предупредила Мика. – Это лазерный резак. Нужно работать быстро, пока огонь не выжег в контейнере весь кислород.

Она нашла сомкнутые створки дверей и принялась спиливать петли изнутри. Какой бы ни висел замок снаружи, но против автогена изнутри он оказался бессилен. Мика просто толкнула железную дверь, и она с грохотом выпала наружу.

– Упс! – потирая уши, произнесла она. – Как же громко… Пошли, императрица, пока кто-нибудь не примчался.

Щурясь от яркого наружного света, который, казалось, заполнял все вокруг, я двинулась за ней. Мику же подобная смена контрастов явно не смущала, видимо, от жизни на суровой горной планете у нее не только уши были с бонусным слухом, но и зрение к стрессам приспосабливалось быстрее.

Мы находились в огромном ангаре, похожем на склад. Кроме нашего контейнера тут хранились бесчисленные ряды таких же, уходящих куда-то в бесконечность помещения. Людей вокруг не наблюдалось, разве что вдалеке трудился одинокий робот-погрузчик.

– Мы похожи на навозных свиней, – разглядывая себя и меня, констатировала девушка. – И пахнем так же.

В этом она была стопроцентно права. Пахло от нас жутко, пожалуй, при взлете фрукты благоухали куда более приемлемо. Испортились, похоже.

– Боюсь, водных процедур для таких туристов, как мы, не предусмотрено, – грустно заметила я, аккуратно двигаясь за ней следом.

Мика же, оглядываясь по сторонам, неторопливо кралась к ближайшей стойке информационного табло. Народа вокруг по-прежнему не было, из чего она сделала вывод:

– Похоже, какая-то периферийная планета. Иначе тут было бы куда более многолюдно. Но сейчас узнаем точно.

В терминал она вбила буквально несколько команд с поиском рейса и номера контейнера, в котором мы прилетели, а потом, крепко сжав зубы, выдохнула:

– Ну Коган, ну гад… Попадись же ты мне… Фрукты… Это удобрения! Навоз какого-то огромного зверя с хрен пойми откуда. Какая же мерзость!

Она еще раз брезгливо осмотрела себя, меня и медленно выдохнула, стараясь успокоиться…

– Ладно, – начала я. – Это ерунда. Отмоемся. Скажи лучше, куда мы прилетели.

– На Затурию, – равнодушно вычитала в ведомости Мика. – И я ума не приложу, что мы будем делать на этой забытой планете. Тут же даже контрабандистов нормальных днем с огнем не сыщешь! А работу? Кем тут вообще можно устроиться?!

Пока она рассуждала вслух, я соображала. Вот же везение… из всех планет империи меня занесло именно на родную. Туда, куда путь мне был больше всего заказан.

– Я знаю, куда нам ехать, – тихо произнесла я. – Там можно найти еду и воду, только для этого нам нужен транспорт.

Подняв на меня взгляд, Мика тихо фыркнула.

– О, как раз это не проблема – найдем, – она ловко извлекла из-под стойки связку ключей и потрясла ими в воздухе. – А вот и они! Где, как не здесь, их обычно оставляют простые грузчики.

Я невольно усмехнулась. Все же в такие моменты ее совершенно неуместный позитив заряжал оптимизмом.

– Это моя родная планета, – призналась я, чем вызвала у Мики огромное удивление.

– Ты не рассказывала… Что ж, выходит, теперь ты будешь ведущим звеном в нашем тандеме? Дерзай, императрица, веди! Хочу в душ и нормальный ужин.

Глава 7

Хэдок

В лаборатории не было часов, а внутренний хронометр давно сбился. Точнее, его сбили бесчисленными вмешательствами в систему.

Вначале была боль, но чем сильнее она становилась, тем проще было к ней привыкнуть.

Я стал лабораторным кроликом… бессловесным и неспособным дать отпор экспериментаторам.

Окутанный проводами, датчиками, едва ли не разобранный для изучения, и без права умереть.

Этой роскоши мне не позволяли люди, которым Кимат разрешила сотворить все это со мной. И я не мог позволить себе этого сам. Мне было ради чего жить.

Порой единственной мыслью в голове оставалась мысль об Эсмиральде. Я знал только то, что она жива… Ведь передатчик, который отдал ей, постоянно работал, перемещался с планеты на планету, будто мигрирующий маяк в огромной вселенной.

Космическая станция, Инфарекс… и вот пару дней назад Затурия. Я не знал, почему она решила вернуться туда, зачем пошла на такой риск, но был уверен, что ее занесло туда не просто так.

Но лучше пусть там, чем на Гризальде.

Каждую минуту своего нынешнего существования я боялся того, что в один из дней увижу датчик в Столице. Это станет концом. Значит, Кимат добралась до нее…

В лабораторию вошли двое. Не палачи, но ученые в халатах. За время своего заточения здесь я изучил каждый миллиметр их лиц и мечтал убить этих людей, едва представится такая возможность. Но…

Именно после этого самого «но» начиналась область невозможности задуманного. Кимат нашла способ обезвредить меня. Не без помощи извне, но факт оставался фактом, кто-то из Мандрогиров дал ей орудие, способное сделать из меня опытный образец. То, что позволяло мне быть сильнее и выносливее многих, стало моей слабостью.

Металлический скелет – мое слабое звено, перед сильным магнитом он оказался уязвим. Помню, как смеялась Кимат, когда меня перетащили с дороги, где убили Рогана, в эту лабораторию.

– Правда забавно, Хэдок? – произнесла она. – Ты – машина для убийств, которая боится элементарного магнита. Хотя лукавлю, очень сильного и тонко настроенного магнита. И все же вы, Дизайнеры, долго скрывали свои тайны, но ничего… я разгадаю все до последней. Пора сделать много подобных тебе, только вначале нужно понять, как ты работаешь! Даже если для этого придется разобрать тебя на куски!

Она открыто угрожала, но те двое ученых, что хозяйничали в моей тюрьме, пока не спешили исполнять ее слова. Лишь однажды я услышал обрывок разговора, пока был в полузабытьи после очередного истязания, как они спорили с Кимат.

– Мы уже десять лет работаем над подобными технологиями, – говорил один из них. – Наши наемники, прошедшие лишь частичную перестройку тела, одни из лучших солдат во всей империи. Но тут… это совершенно другой уровень. Фактически новый организм, идеальный симбионт тела человека и машины. Мы должны разобраться, как он функционирует.

– Так разберите его до молекул. Чего тянете? – взвилась Кимат. – Я не понимаю, почему он до сих пор жив, а вы с ним возитесь?

– Не учите нас работать, госпожа, – вмешался второй. – Это единственный подопытный экземпляр. Потерять его означает крах эксперимента. Вы вправе нам не верить, но хоть завтра мы можем сотворить сотню, если не тысячу таких же скелетов и микросхем, которые упрятаны в Дизайнере Смерти, наши технологии позволяют это сделать.

– Так чего ждете?! Вперед.

– Я не договорил. Но мы не сможем заставить их работать. Ни один человек не перенесет столь крупное хирургическое вмешательство, если не знать, что именно и как нужно делать. Поэтому нам необходимо время на изучение. Возможно, месяцы или даже годы.

В тот день им явно удалось убедить Кимат больше не лезть в их работу, зато началась моя новая, бесконечная пытка.

– Поразительная регенерация, – восхищался каждый раз тот, что старше. – Всего литр питательного раствора по венам, и подопытный заживляет фактически любую рану, каждый раз приходится резать заново.

Но на этом восхваления заканчивались. Доктор включал съемку, надевал хирургическую маску, брал в руки скальпель и произносил:

– Вскрытие шестьдесят шесть, – каждый раз менялся только номер. – Разрез. Сегодня изучаем работу сердечной мышцы…

Иногда во время таких процедур я терял сознание, но не от потери крови, а от боли, потому что анестезией изуверы пренебрегали, считая ее излишней.

Для них я был воплощением человекоробота, с полностью отключенными рецепторами. Впрочем, именно эту легенду я и поддерживал все время, проведенное во дворце в услужении у Ронана. Поэтому неудивительно, что она мне аукнулась.

Сегодняшнее утро, если это вообще было утро, ведь здесь не было окон, началось, как обычно. Пока мои тюремщики готовились к очередному этапу моего изучения, в лабораторию влетела Кимат.

Она бросила на меня презрительный взгляд и усмехнулась, а после обратилась к более молодому из ученых.

– Растор, – так я впервые услышал его имя. – Ваша «подопытная крыска» еще не утратила способности говорить?

– Разумеется, нет. Мы же не потрошим его, а всего лишь изучаем. Все органы, включая голосовые связки, на месте. Другое дело, захочет ли он сам говорить.

– Что значит захочет? – возмутилась новоявленная императрица. – Вы же сказали, что взломали все его системы…

– Взлом и подчинение – это разные вещи. Себя он пока контролирует исключительно сам. Не считая системы искусственного интеллекта, вшитой ему в мозг отдельно. Мы пока заняты расшифровкой.

Улыбка Кимат стала еще более ослепительной.

– Слышишь! – бросила она мне. – Скоро тебя расшифруют. А потом… Знаешь, новый советник убедил меня не убивать тебя. Сказал, Дизайнер Смерти – это как корона, весомый атрибут власти. Так что, как только мои друзья закончат со своей работой, тебя перепрошьют и сделают моим верным псом.

Если бы у меня была возможность двигаться, плюнул бы ей в лицо, но теперь я даже моргал по команде…

– Верните ему возможность говорить. У меня к нему пара вопросов, – распорядилась Кимат, подходя ближе.

Ученый по ее команде ввел в компьютер нужные команды, и поле, удерживающее меня, стало на сотую долю слабее. Ровно настолько, чтобы я смог шевелить губами и ворочать языком.

– Надо было прикончить тебя вместе с сестрой, – признался я, глядя Кимат в глаза, зная, как сильно ее это бесит.

Но в этот раз она держала себя в руках.

– Свои сожаления оставь при себе, я тут не затем, чтобы их слушать. – Она выставила вперед ладонь, на которой лежал тот самый кубик, который подарили Мандрогиры на Затурии. – Этот предмет нашли в твоих вещах. Что это?

– Спроси у своих дружков, которые продали технологии, лишившие меня сил, иначе поджарил бы вам всем мозги током, – достаточно равнодушно подкинул перспективу я, потому что даже если бы знал, то точно не сказал. Зато с появившейся возможностью шевелить ртом, я осуществил то, о чем задумал изначально – все же плюнул ей в лицо.

Вопль Кимат звучал музыкой для моих ушей.

– Я прикажу вырвать тебе язык!!! – грозила она. – Не хочешь по-хорошему… Я все равно узнаю, прикажу перелопатить твою память до миллисекунды…

– Удачи! – оскалился я. – По моим расчетам, расшифровка всей моей памяти у твоих друзей займет около полутора миллиона лет. Тебе проще меня убить.

– Уж поверь, за мной не заржавеет, – процедила она и вместе с кубом в ладони развернулась и вылетела из лаборатории.

На несколько мгновений повисла тишина, которую разбавил голос Растора:

– Коллега, а вы обратили внимание, насколько эмоциональным было поведение подопытного? Пожалуй, с учетом этого аспекта мы еще не провели еще ни одного эксперимента, ошибочно считая объект неспособным испытывать эмоции.

– Да-да, – задумчиво согласился второй. – Нам определенно пора переходить к изучению его мозга…

Глава 8

Эсмиральда

Мыслей о том, что я могу пойти к Миленте и ее внуку, у меня даже не возникало. Это было бы последнее место, куда бы я сунулась в поисках крова и еды.

Но этого и не понадобилось.

Я слишком хорошо знала Затурию, чтобы выжить на ней без посторонней помощи, ведь это аграрная планета, полная садов, угодий и засеянных полей.

– Когда ты говорила, что это твоя родная планета, – бурчала Мика, сидя у костра и отмахиваясь от очередного гигантского комара, – я представляла толпы проверенных друзей, жаждущих помочь. Но не лес, реку и добывание еды собирательством.

– С друзьями не задалось, – призналась я, ворочая угли. – Хотя, может, оно и к лучшему, мне не за кого переживать. Что же касается собирательства – никто не заметит пропажи десятка плодов с полей. Тут еды полно.

Мика вздохнула и, придвинув к себе несколько картофелин, насадила их на палку и принялась жарить.

– Надо сказать, вкусно, – призналась она с набитым ртом через полчаса. – Пожалуй, самый вкусный картофель, что я пробовала.

– А ведь всю эту планету мы могли потерять, – рассказала я, ведь сейчас эта информация вряд ли имела какую-то ценность. – Ронан хотел отдать ее Мандрогирам.

– Зачем? – Мика вскинула брови. – Ты не смотри, что я бурчу, но планета во многих смыслах похожа на рай. Тут даже дождь теплый.

– Сказал, что она ненужная. Слишком далекая от остальной империи, дорогая транспортировка… все дела.

– Глупости, – возразила Мика. – Мы летели сюда с Инфарекса максимум сутки. По современным меркам – это ерунда. А если у корабля хорошие движки, то и за пару часов можно обернуться.

– Ну да, – согласилась я, вспоминая, что путешествие на яхте Ронана и вправду не заняло много времени. – Тогда, возможно, дело в массе. Мандрогиры обещали за нее очень много, и Ронану пришлось искать замену, когда я отказалась подписывать документы. Да и сами Чужие хотели изначально именно Затурию.

Пришлось рассказать Мике о любви каменных глыб к зеленому цвету.

– Здесь, конечно, замечательно, и все такое… И мне прекрасно понятно, почему Чужие с удовольствием согласились обменять ресурсы на планеты, которые им подходят для жизни, но Затурия… Нужно быть большим эстетом, чтобы тут любоваться пейзажами. – Она хлопнула себя по плечу, убивая очередного комара. – Одни насекомые чего стоят. Если б не костер, уже бы до костей обглодали.

Я рассмеялась.

– Наверное, ты вкусная, – улыбнулась я. – На меня вот ни один не сел. Да и вообще, они меня никогда особо не кусали.

– Еще бы. Посмотрела бы на ту тварь, которая рискнет разинуть рот на императрицу, – с сарказмом отозвалась Мика. – Пошли лучше спать. Завтра нужно подумать, как выбираться отсюда.

Спали мы на угнанной платформе, благо она была крытой. Я на задних сидениях, где можно лечь, а Мика на переднем месте водителя, сидя.

Но каким бы ни был сон, утром все равно приходилось долго разминать затекшие ноги и руки, особенно мне.

– Сегодня едем к космопорту, – после завтрака объявила Мика. – Затаимся, понаблюдаем со стороны за его работой. А дальше решим, как и на чем лучше улететь. И нам бы платформу сменить, но что-то мне подсказывает – это непозволительная роскошь.

Я кивнула. При таком скудном населении планеты, слаборазвитой системе транспорта – любое личное средство передвижения на дальние расстояния было достаточно редким. А вот сельскохозяйственной техники полно, и вообще всего, что хоть как-то было связано с землей и производством продуктов.

Летели мы не спеша, постоянно поглядывая, не едет ли кто-то впереди или следом. Не хотелось ни с кем сталкиваться. Мы как раз двигались около заросшего дикой травой поля, когда мне показалось, я слышу знакомый гул.

Настолько знакомый, что, положив руку на плечо Мики, я попросила:

– Останови.

– Зачем? – не поняла она.

– Останови. Слышишь?

Она заглушила двигатели и тоже прислушалась, а после нахмурилась.

– Будто древний трансформатор.

– Это не трансформатор, – выбираясь с платформы, произнесла я. – Где-то здесь Мандрогиры. Они могут нам помочь.

Стоило только оказаться снаружи, как я поняла, что даже это место мне знакомо. То самое поле, где Ронан проводил переговоры с Чужими, и я совершенно не ошиблась, когда побрела по траве в сторону, где когда-то стояли столы.

– Эй, Эсми, – где-то за моей спиной воскликнула Мика, догоняя меня. – Ты куда пошла? Что за безумие. Стой! Ой! Кузнечик!

Она вскрикнула, встретившись с очередным представителем местных насекомых, а после в считанные мгновения меня догнала, несясь напролом по зарослям.

– Там был вот такой! Вот такой!!! – она развела руки минимум на полметра. – Кузнечик! Он мог меня сожрать!

– Тсс, – поднесла палец к губам, не очень веря в такую гигантскую саранчу. Таких даже на Затурии не водилось. А после я молча указала вдаль на три огромные фигуры метрах в двухстах. – Мандрогиры.

Мика замерла, глядя на них, а после опасливо отступила на шаг.

– Не бойся, – сказала ей. – Они мирные.

– Я просто никогда не видела раньше Чужих. Вот сколько раз была на разных планетах, и ни разу.

– Значит, самое время познакомиться.

Я уверенно двинулась к фигурам и остановилась лишь в нескольких метрах от них, а когда гул резко поутих, я вдруг сообразила, что у меня нет компьютерного переводчика.

И все же я произнесла:

– Приветствую вас, Мать Планеты Поющих Камней. Чистого неба вам над головой!

Одна из фигур выдвинулась вперед, и из подобия кармана ее скафандра вылетел прибор, напоминающий «переводчик».

– Приветствую тебя, Мать Планеты, потерявшая дом, – пропищал он, едва Мандрогира начала свою речь. – Как ты узнала нас? Мы были уверены, что ваша раса не различает наши особи.

– Догадалась, – призналась я. – Кто еще мог прилететь на Затурию и именно на это поле. Хотя эти пункты договора мы так и не успели подписать…

– Женщина, назвавшая себя новой Матерью империи, сообщила нам, что ты мертва. Но мы не поверили, ведь все это время продолжали чувствовать свет твоего не рожденного ребенка. А значит, она лгала нам, лишь бы быстрее получить первые выплаты по договорам, и даже разрешила посещение этой планеты, чтобы войти в наше доверие. Но мы считаем, что у планеты не может быть двух Матерей… только если одна из них Мачеха.

– Я рада, что вы остались на моей стороне, – признала и без того очевидную вещь. – Так выходит, вы не выплатили обещанного золота?

– Нет. Как правящая династия планеты Камней, мы заключали договор с правящей династией Альтазаров. И платить должны тоже вам, пока хоть один представитель рода жив.

Я поморщилась, вот и еще одна причина для Кимат избавиться от меня поскорее – иначе золота на развитие ей не видать.

– Значит, мне с дочерью придется прятаться получше, – сделала из этого свой вывод я.

Колонны загудели уже втроем, и на этот раз заговорила крайняя справа:

– Мы не признаем мужчин главными, но отец девочки тоже принадлежит к роду Альтазаров. И пока жив он…

– Хэдок… – выдохнула я. – Выходит, вы знали даже то, чей он сын… И почему-то не сказали Ронану.

– Есть вещи, в которые не вмешиваемся даже мы. По крайней мере, пока это напрямую не задевает наши интересы. Мы древнее, чем вы думаете, видели рассвет и закат многих цивилизаций, видели, как потерпевший крушение тысячи лет назад корабль потерял весь свой экипаж, кроме одного – Альтазара. Видели его попытку выжить и следили за тем, как наследие последнего Великого переросло в целую империю. Вымирание расы Альтазара – огромная потеря для вселенной, поэтому нам бы не хотелось допустить смерть тех, кого вы называете Дизайнерами Жизни. Это последняя частичка того, что осталось от расы Великих. Хотя не все представители Мандрогиров считают так же.

– О чем вы? – не сразу поняла я.

– Боль мужчины, которого ты называла Хэдоком, мы чувствуем сквозь вселенную. Он в плену у Мачехи твоей планеты и зачем-то нужен ей.

– Но как она вообще сумела взять его в плен? – не поверила я. – Я видела, как он победил сотнинога, как убивал касанием. Как Кимат могла заточить Дизайнера Смерти?

– Не без помощи кого-то из Мандрогиров, – вновь заговорила центральная фигура. – У любого правящего рода, даже у нашего, есть враги. И иногда они сговариваются за нашими спинами, чтобы объединить усилия. Кто-то продал наши технологии новой императрице.

– Тогда скажите мне, как его спасти, – вырвалось из моей груди.

На что колонны тут же возмущенно загудели.

– Ты – мать, и твоя обязанность – беречь ребенка. Твоя дочь важнее любого мужчины, пусть даже это ее отец. Со своей стороны мы и так сделали все для помощи ему.

– Что именно?

– Дали куб – для перезаписи сознания на другой носитель. Его ведь беспокоил вопрос, как передать дар Дизайнера Жизни своему ребенку и при этом не умереть – мы дали ему способ.

– Интересно, как это поможет ему вырваться из тюрьмы?

– У тебя слишком много вопросов, Мать Планеты, на которые у нас нет ответов. Мы не умеем читать будущее, чтобы сказать, как именно он может освободиться, но мы помогли решить глобальную проблему, что гораздо важнее.

– Если Кимат его убьет, то проблема решится сама по себе без всякого куба, – справедливо заметила я, опуская голову и наконец понимая, что зря надеялась на помощь Чужих.

Они действительно мыслили совершенно иначе.

– Ты расстроена, – констатировала факт главная Мандрогира. – Но во благо своего ребенка тебе нельзя волноваться.

Горько усмехнувшись, я подняла на фигуру взгляд, но ничего не ответила. Вероятно, они и этого не поймут. Как я могу не волноваться, если вынуждена скрываться в контейнере с навозом, если Хэдок в плену, если я переживаю за свою жизнь и жизнь ребенка, ночую на платформе, а перед этим ворую картофель с полей?

– Поступи так же, как и Кимат, – загадочно произнесла Мандрогира, в очередной раз будто читая мои мысли. – Найди ее врагов и объединись с ними. Только так можно найти безопасное место и вернуть дом, который у тебя отняли.

– Предлагаете обратиться к повстанцам? Но мне нечего им предложить.

– Законной власти всегда есть что предложить, – возразила Чужая. – А ты можешь дать империи даже больше, чем сама осознаешь. Ты можешь предложить колониям мир.

Я сощурилась и окончательно запуталась.

– Зачем вы все это мне говорите? Какой резон вам от всего этого?

Колонны вновь загудели сразу втроем. Звук выходил надрывным, болезненным, таким, что от него начинало ломить виски и даже зубы. А потом все прекратилось.

– Тебе было сейчас неприятно и больно? – вновь ожил переводчик. – Именно так наша раса ощущает страдания других. Чем сильнее существо, тем на более дальнем расстоянии мы услышим. Обычно люди слабы, но когда вас много и ваша боль совместна – это приносит страдания всей нашей расе. В твоей империи грядет большая война, будет много крови и боли. Гораздо больше, чем обычно, и мы не хотим слышать ее отклики. А во вселенной слишком мало мест, где подобные нам могут спрятаться от этих ощущений. Поэтому можешь считать, что, давая такой совет тебе, мы заботимся о своем комфорте.

– Тогда я подумаю наш вашими словами.

– Думай, – отозвалась Мандрогира. – Наш корабль улетает с планеты завтра. Увезти тебя на нем мы не можем. Он не приспособлен для людей, но мы можем подать сигнал кому-то, кому вы доверяете – чтобы вас забрали отсюда.

– У меня никого нет.

– Зато у нее есть. Она ведь с Эльтурии… – Колонна немного сдвинулась, будто заглядывая мне за спину, где все это время молча стояла Мика. – Все же удивительный мир построил Альтазар. Вы сами не понимаете этого наследия, люди. А ведь первый Дизайнер Жизни подарил вам свободу, о которой большинство рас может только мечтать.

– Вы говорите загадками.

– Когда-нибудь поймете. Если не вы, то ваши потомки. А теперь просим прощения, но мы прилетели на Затурию ради тишины и хотим ею наслаждаться и дальше.

Намек был понят в тот же момент. Я отступила на шаг и повлекла Мику за собой.

– Вот и зачем, спрашивается, мы к ним подходили? – поинтересовалась она, когда мы сели обратно на платформу. – Толку от этих Чужих – ноль.

– Не скажи, – задумчиво ответила я. – Кое-что они все же подсказали.

– Что именно? И кто такой Хэдок? Так же зовут Дизайнера Смерти? И почему они назвали его отцом ребенка?

Я зажмурилась от осознания собственного прокола. А ведь скрывала правду, сколько могла, и на тебе – в разговоре с Мандрогирами выдала тайну Дизайнера Смерти с потрохами!

– О пятая космическая! Ты наставила рога Ронану! – воскликнула Мика, заглядывая в мое лицо. – Как? О боже! Я хочу знать, как тебе это удалось?

Я недоверчиво взглянула на нее. Серьезно? Мику интересовали подробности?

– Да, это ребенок не Ронана, а Хэдока. И да, он Дизайнер Смерти, просто все несколько сложнее, чем можно представить.

– Куда уж сложнее, ты соблазнила Дизайнера Смерти, – восхищенно воскликнула она. – Это вообще реально?!

Пришлось выложить Мике ту часть правды, которую она еще не знала. Про то, что у Урсуна родилось два сына, и один из них должен был стать Дизайнером Смерти, только что-то пошло не так…

Мика даже платформу остановила, слушая мой рассказ.

– Выходит, в твоем животе даже более законный наследник, чем будь он от Ронана.

– Это девочка, – поправила я.

– Да-да… – немного отстраненно согласилась подруга. – Но просто это меняет абсолютно все, и твои Мандрогиры действительно правы. Сопротивление может принять тебя, обеспечить некоторую помощь взамен мирного разрешения конфликта, если ты с дочерью вернешься к власти.

– У меня никогда не было власти, – покачала головой я. – Ронан даже из комнаты меня выпускал лишь пару раз, остальное время держа под стражей.

– Зато юридически – власть твоя. А это важнее. Мы могли бы вызвать Дана, и он помог бы нам связаться…

– Дана? Ты же его обокрала в последний раз.

– Ой, да брось, – махнула рукой девушка. – Он уже наверняка забыл. Его, скорее, все так же беспокоит, с кем я спала после него.

– И все же, я бы не стала пока его трогать, – возразила ей. – Нам нужен совет кого-то более умудренного опытом.

Мика показательно оглянулась по сторонам, будто ища.

– Не вижу тут выстроившихся в очередь. Или у тебя есть кто-то на примете?

Я кивнула.

– Есть, но пойти к ней сама я не могу. Это опасно. Меня узнают… и, возможно, там будут ждать люди Кимат.

– Воодушевляющая перспектива, – скептически заявила Мика. – И на что ты намекаешь?

– На то, что ты могла бы попытаться…

– О нет, даже не проси. Я не самоубийца.

– Согласна, идея плохая, но Милента прожила жизнь, и именно она обучила меня всему, что я знаю.

– Не убедила, – покачав головой, твердо заявила Мика. – Поэтому возвращаемся к первому плану. Едем в космопорт и ведем наблюдения.

Пришлось соглашаться… И весь путь задумчиво смотреть в окно. Конечно же, Мика была права, но я… Да кого я обманывала, мне просто хотелось убедиться, что няня и ее внук в порядке.

– Ой, все! – неожиданно воскликнула Мика. – Терпеть не могу, когда так вот вздыхают. Сама всегда так делала, когда от мужика что-то нужно было. И вот ты со мной проворачиваешь этот же номер. Давай показывай, где там твоя нянька живет. Осмотримся по сторонам, а потом решим, пойду я знакомиться с твоей Милентой или нет.

От ее слов в моей душе все воспрянуло. И уже через полчаса мы остановились в полукилометре от деревни, спрятав платформу в густых зарослях. Остальной путь пришлось идти густым лесом, чтобы не привлекать ничье внимание.

За домом Миленты в конце деревни наблюдать было удобно из-за густых кустарников местного орешника. Плоды как раз созрели, и я, не упуская возможности, открывала их и лущила прямо на месте. Мика смотрела на это с неодобрением.

– Шпион из тебя так себе.

– Хочу напомнить, что я беременный шпион, – раскусывая очередное ядрышко, оправдалась я.

– Тогда помолчи, пожалуйста. Я пытаюсь слушать, – одернула меня Мика, сосредотачиваясь на окружающем шуме.

И я затихла. Прошло около десяти минут, прежде чем девушка заговорила вновь:

– Жаль тебя расстраивать, но в доме пусто. Там никого нет.

Я неуютно поежилась, в голову тут же полезли самые жуткие мысли.

– А вдруг ты ошиблась? Может, они спят с внуком. Или ушли куда-то гулять.

Но Мика уверенно покачала головой.

– Я бы услышала их дыхание. Но в доме все вымерло. Не тикают часы, не шумит вода, нет даже дуновения ветра, потому что заперты все форточки и двери.

Она говорила о чем-то еще, а я смотрела на песочницу, в которой когда-то играл Дин, и понимала: в ней нет игрушек, а песок уже давно прибит дождем…

– Только не реви, – предостерегающие предупредила Мика. – Может быть, они просто уехали.

– Куда? – всхлипнула я. – Они бы не посмели… Это все Кимат.

Мои пальцы сами сжались в кулаки, а мозг нарисовал все казни, которым я была готова подвергнуть оставшуюся сестрицу. Была бы только возможность.

И все же бессильные слезы катились по лицу, и я ничего не могла с собой поделать.

– Так, давай вернемся на платформу, – предложила Мика. – Не хватало еще, чтобы нас тут увидели.

Она помогла мне подняться и повела вперед. Обратный путь запомнила плохо, казалось, я вообще ничего не замечала – даже бившие по лицу ветки не царапали, а скорее отрезвляли, но на доли секунды. А после я вновь скатывалась…

Я не знала, кем должна была быть Кимат, чтобы посягнуть на жизнь ребенка. А ведь эта тварь ничем не гнушалась.

Мика посадила меня на платформу, а после села на свое место и завела транспорт. Мы как раз выруливали из леса, когда едва не налетели на невесть откуда взявшегося мальчишку Тонкса. Платформа лишь слегка боднула его в плечо, прежде чем Мика ударила по тормозам.

Судя по побледневшему лицу девушки, она испугалась не на шутку.

– Нужно посмотреть, что с ним! – выдавила она, пытаясь поскорее слезть.

Но любопытная мальчишеская мордочка уже выглянула из-под носа платформы и принялась прыгать перед лобовым стеклом.

– Тетя водитель, а у вас конфеты есть? – выдал Тонкс. – Если не дадите конфет, расскажу папе, что вы меня сбили!

Судя по бодрому голосу, мальчишка был живее всех живых, а вот я сползла под сидение, лишь бы он меня не увидел.

– Он не должен меня заметить, – прошептала я Мике. – Отвадь его чем-нибудь, или поднимет шум.

Я хорошо помнила Тонкса. Именно он меня узнал в прошлый приезд с Ронаном, а еще он не умел держать язык за зубами. А значит, стоит ему меня узнать – через пять минут в курсе будет вся деревня.

– Милый, ты цел? – спрыгивая с платформы, заботливо проворковала Мика.

– А то ж, – донеслось до меня. – Папа говорит, у меня крепкие кости и лоб. Так конфеты есть?

– Боюсь, что нет!

– Тогда я зову отца, – он принялся шумно набирать воздух.

– Стой! – выпалила Мика. – А давай вместо конфет я тебе кое-что покажу. Спорим, ты такого не видел.

Пауза. Мальчишка явно заинтересовался.

– Что?

– Уши. Большие уши. Я умею ими шевелить! Вот смотри.

– Ну… тоже мне. – Голос Тонкса звучал разочарованно. – Видел я уже такие. С месяц назад.

– Это у кого же? – мгновенно схватилась за неожиданные сведения Мика.

– Да приезжал тут один старикашка. С такими же ушищами. Сразу видно, богатый… Платформа у него во-о-о-о-от такая была. В три раза… нет, в десять больше твоей.

– И к кому приезжал? – задала очередной вопрос Мика.

– Да к Миленте. Долго о чем-то болтали в ее домике. А потом он забрал старуху и ее внука. И уехали все. Мамка говорит, что это, наверное, был любовник старой Миленты. Иначе на кой еще она кому-то нужна после смерти императрицы нашей.

– Понятно… – задумчиво протянула Мика. – А еще что-нибудь приметного у того ушастого было? Родинка там или цвет волос.

– Шрам был. На полморды. От брови через нос и до скулы.

– Неожиданная подробность. Это все меняет… – пробормотала Мика вслух. – Спасибо за помощь, мелкий.

Судя по звукам шагов, она шла обратно к платформе.

– Эй, а конфеты! – возмутился мальчишка. – Я ща папу позову.

– Зови, а я расскажу, что ты под платформы специально кидаешься, лишь бы сладости клянчить, – парировала Мика. – Так что брысь отсюда!

Возражения отсутствовали.

Мика села обратно на платформу, завела ее и, обогнув кого-то по кругу, рванула вперед.

Только тогда я подняла голову из своего укрытия.

– Я не поняла… Кто-то из твоих увез Миленту? – без предисловия спросила я.

– Да, мой отец, – весьма мрачно отозвалась Мика. – Так что сигнал от Мандрогиров Дану отменяется, есть другой адресат.

– Зачем твоему отцу Милента?

– Вот это у него и спросим, когда он прилетит сюда за нами.

Как и было обещано, Мандрогиры улетели на следующий день. Мы видели, как их корабль взмыл в небо, пока стояли за несколько километров от космодрома.

Мика составила четкую инструкцию для Чужих, что именно и на какой частоте необходимо передать, чтобы ее отец нас нашел. Она даже указала координаты, где мы будем ждать корабль.

– Не боишься, что сообщение могут перехватить люди Кимат? – с осторожностью спросила я.

– Нет. Частота меняется каждый день, нужно знать алгоритм и шифр, чтобы понять сообщение. Поверь, если его получит не мой отец, то ничего не поймет.

Так прошли сутки, теперь на исходе были вторые.

– Если посчитать время, когда отец получил сигнал, а затем отправил корабль, то уже сегодня-завтра кто-то должен за нами прилететь, – сидя у костра и задумчиво глядя на огонь, произнесла Мика. – И все же любопытно, как именно он вышел на твою няню… Только если…

Догадка мелькнула на ее лице, и Мика нахмурилась.

– О чем ты подумала?

– Ни о чем. Слышишь?! – он указала пальцем куда-то вверх. – Кто-то летит.

Я обратила взгляд вверх, но в сумеречном небе только начинали сверкать звезды, и кроме стрекотания местных цикад пока ничего не было слышно. Но уже спустя несколько мгновений и до меня стал доноситься мерный, приближающийся гул.

Вскоре глаза разглядели неясное мерцающее пятно. Оно медленно снижалось в сотне метров прямо на поле, поднимая ветер и пыль.

– На маскировочном поле идут, – перекрикивая турбины, бросила мне Мика. – Но это точно наши. Технология с Эльтурии.

Корабль приземлился, и как только его двигатели затихли, маскировка спала, являя нам почти точную копию «жука» Дана. Разве что этот был явно новее.

– Я так и знала, без него не обойдется, – пробурчала себе под нос Мика и совершенно не удивилась, когда из открывшегося шлюза вышли вначале Дан, а затем высокий седой мужчина с волосами ниже плеч.

Его уши были заметны даже с расстояния в сотню метров, их кончики выступали меж белоснежных прядей, вызывая ассоциации с причудливыми локаторами.

Вот только улыбаться такой «шутке» природы почему-то не хотелось, каждым своим движением мужчина источал власть – последний раз подобные ощущения во мне вызывал Ронан. За одним исключением – этого старика я не боялась.

– А вот и папа, – констатировала Мика.

За тем, как удаляется Затурия, я наблюдала в иллюминатор. Зеленый шарик плавно отплывал от корабля, чтобы через несколько минут затеряться в необъятных просторах космоса.

Лишь когда разглядывать стало нечего, я повернула голову к остальным собравшимся в кают-компании корабля – Дану, Мике, ее отцу Рикарду и моей няне – Миленте.

Видеть ее было приятно и все же крайне неожиданно. Даже не верилось, что вот она сидит рядом, смотрит на меня, и над нами в этот момент не нависает очередная смертельная опасность…

– И как так вышло, что ты тоже оказалась с эльтурианцами? – спросила у нее.

Милента только открыла рот, как ее перебил отец Мики.

– Наверное, этот вопрос лучше задать мне, – начал он, бросая не слишком довольный взгляд на Дана. – Когда два месяца назад ко мне явился этот идиот и рассказал, что моя дочь сбежала из борделя… Вначале я хотел его прибить за то, что не привез ко мне Мику сразу. Но затем… – Рикард пожевал губы. – Дан рассказал, кому именно Мика благодарна за спасение, да еще и вдобавок взялась оберегать императрицу в ее странствиях. В этот момент думал, убью придурка… Он умудрился потерять сразу двух самых ценных женщин во вселенной одним махом.

Я удивленно вскинула бровь вверх.

– Одну – мою дочь, – поспешил пояснить Рикард. – А вторую – вас, императрица.

Мика фыркнула и, не сдержавшись, высказала:

– Ты от меня отрекся. А тут, надо же, «ценная».

– А с тобой мы потом поговорим, – одернул ее отец. – Отдельно! Если я что-то сказал сгоряча, не нужно это воспринимать сразу всерьез.

– Продолжайте, – вернула его к теме я. – Как вы вышли на Миленту?

Рикард растянул губы в тонкой улыбке:

– Все куда проще, чем вам кажется, Эсмиральда. В отличие от Дана я сразу понял, что с вами можно договориться. Но найти вас на просторах вселенной, особенно зная, как моя дочь умеет прятаться, если ей это нужно, – было сложной задачей. Поэтому я решил сделать первый шаг к дружбе, надеясь, что сведения, где именно находится няня императрицы, дойдут до вас.

– То есть он не твой любовник? – переведя взгляд вновь на Миленту, поинтересовалась я.

Не то чтобы я сильно поверила мальчишке Тонксу, но все же. Я бы уже ничему не удивлялась.

– Нет, конечно, – оскорбилась женщина. – Просто господин Рикард был добр к нам с Даном. Он объяснил ситуацию, рассказал, что ты жива и за мной наверняка рано или поздно придут люди Кимат, чтобы выманить тебя из убежища. Вначале я сомневалась, идти ли с ним, но он пообещал безопасность для внука…

– Взамен на что? – сощурилась я.

– Чтобы я поговорила с тобой, когда настанет время. Чтобы ты помогла им, а они тебе.

Я усмехнулась. Складывалось полное ощущение того, что Мандрогиры были в курсе всего с самого начала. Вначале намекнули, кого именно мне необходимо искать, чтобы заключить перемирие, а теперь все складывалось наилучшим для этого образом.

– Дайте догадаюсь. Предложите помочь вам добиться независимости колоний? Я права, Рикард?

Отец Мики несколько мгновений задумчиво изучал меня взглядом, а после кивнул.

– Есть много способов добиться желаемого нами. На разных планетах свои лидеры сопротивления, кто-то говорит, что необходимо помочь новой власти с вашими поисками, и взамен она дарует свободу планете. Кто-то считает, что безопаснее убить вас, а заодно нового императора с императрицей, а после заново поделить сферы влияния.

– А как считаете вы? – инстинктивно прикрывая живот руками, спросила я.

Здравый смысл подсказывал, что если бы меня хотели убить – уже сделали бы это, и все же инстинкт самосохранения никуда не исчезал.

– На вашем месте могла быть моя дочь. И я бы не хотел, чтобы ее убили только из-за того, что какой-то подонок насиловал ее, пока не заделал ребенка.

Его слова были грубы, и все же… Рикард продолжал:

– Ронан мертв, и это великое благо. Он был отвратительным правителем, хоть и не лишенным некоторых мудрых мыслей. И все же без него всем стало только лучше. Проблема в том, что на его место пришли те, кто намного хуже.

– Даже не думала, что кто-то может быть хуже Ронана.

– Солдафон и мстительная сука, – бросил Рикард. – Поверьте, наши люди пытались договориться с ними сразу после переворота. Нынешний император туп и безнадежен, а его жена, которая сейчас фактически руководит империей, – злобна и ведома властью.

С моих губ исчезла усмешка. Отец Мики даже не скрывал, что они пытались сговориться с той, кого я ненавидела всем сердцем. Однако в итоге пришли разговаривать со мной.

– Так чего вы хотите?

– Вернуть вас на трон взамен на мирное провозглашение колоний независимыми. За это вы получите безопасность, любовь своего народа и спокойствие.

– Я не очень в это верю, – покачала головой. – Слишком радужно.

– Радужно не будет, – возразил Рикард. – Даже такой план грозит массовым кровопролитием. Кимат не сдаст Гризальд без боя. Не все в столице захотят терять деньги и бизнес на других планетах, а у вас появятся новые враги уже из числа тех, кто вчера был друзьями престола…

– Намекаете на себя?

Эльтурианец лукаво усмехнулся.

– Я не договорил. Друзья у вас тоже появятся. Такие, как я. С новыми торговыми договорами и выгодными предложениями. А потом ваш ребенок вырастет и вы вверите власть ему.

– Если останется, что вверять. Вы предлагаете мне разрознить единое на части. – Мне вдруг вспомнились слова Мики о жителях столичной планеты. – А про Гризальд вы подумали? Что будет с ним, когда все колонии от него отвернутся. Миллионы людей останутся без еды, ведь Гризальду фактически нечего предложить в обмен на поставки даже простой провизии. Что уж говорить о других, не менее важных вещах.

– Не умрете, – едва ли не отмахнулся мужчина. – Вы просто пока еще не вникли в систему. Гризальд уже многие века жил подобно жадному ростовщику. Самая развитая банковская система, огромные запасы золота и других ценных металлов. Любым колониям понадобятся помощники в проведении операций с деньгами, особенно в первое время, пока новая система будет только налаживаться. Поэтому Гризальду по-прежнему уготована роль ростовщика, разве что ему придется поумерить свои аппетиты.

– Пирог империи большой, – пробормотала я, наконец понимая, к чему все велось. – Всем хватит. Но я должна подумать.

– Думайте, – охотно согласился Рикард. – Путь до Гризальда займет несколько суток на этом корабле. Так что время есть.

Сердце кольнуло иглой опасности.

– Мы летим в столицу?

– Разумеется. Даже если вы не согласитесь, то существуют десятки других планов, чтобы попытаться свергнуть власть в столице тихо, не убивая вас. Например, развитие шпионской сети. – С этими словами Рикард встал из-за стола. – А сейчас прошу прощения, нам всем необходимо отдохнуть.

Он почти вышел из кают-компании, когда я его окликнула:

– Постойте. Тогда у меня последний вопрос. Где гарантии безопасности меня и ребенка? Я по-прежнему не понимаю, зачем мы вам, если грубая сила и война приведут к тому же результату. Зачем вам «лишнее звено» в этой передаче власти?

– Потому что мало просто передать власть. Нужно, чтобы простой народ поверил этому решению. А как ни странно, в людях сильны традиции, и на престоле хотят видеть Дизайнера Жизни, а не самозванца, который отобрал это место силой.

– Но я не Дизайнер Жизни.

– Зато вы его мать и регент. А этого уже достаточно. Вас любят простые люди, для них вы – мученица, погибшая ни за что. Представьте их радость, когда они узнают, что вы живы.

Глава 9

Эсмиральда

Гризальд. Никогда бы не подумала, что вернусь сюда в столь ненадежное для себя время.

Но у отца Мики все было схвачено настолько, что оставалось только поражаться его продуманности.

Меня поселили на обратной стороне планеты от дворца Кимат. От опасности подальше, как говорится – если это было вообще применимо в этой ситуации.

Раз в неделю люди Рикарда выдавали мне текст с речью, которую я вдохновенно зачитывала на камеру, а после она транслировалась по всей Вселенной. Особенно тщательно повстанцы снимали мой увеличивающийся живот, как они поясняли – простым гражданам интересна судьба будущего Дизайнера Жизни. После же меня отпускали до следующего эфира.

Кроме того, мне выделили персонального врача, который следил за моим здоровьем и ребенком.

Так что условия были более чем комфортными, тем более что в соседней комнате жила Милента, которая отказалась меня покидать в этот тяжелый момент.

Я же пыталась отправить ее обратно на Эльтурию, туда, где остался малыш Дин.

А няня рассудила, что без нее ему сейчас даже безопаснее.

– Когда-то покинув своих детей, я подарила им двадцать пять лет спокойной жизни. Но стоило мне один раз дать слабину – и тебя нашли люди Ронана, а потом я лишилась всего. Поэтому пусть Дан недолго побудет один. Когда ты вновь станешь императрицей, я заберу его. И нам незачем будет скрываться и трястись за свои жизни.

Это ее решение сложно доходило до моего мозга. Будучи беременной, я не понимала, как можно вообще бросить родных детей, что должно меня вести, чтобы я оставила все и ушла с чужим ребенком.

И сколько бы времени ни проходило – понять Миленту я так и не смогла. Возможно, дело было в чувстве долга, которое в ней воспитывалось с рождения, и по-другому она просто не умела.

Так прошел месяц, другой.

Время вообще будто слилось в один непрерывный поток, по которому меня несло течением.

Иногда меня встряхивала Мика, которая заглядывала в гости. Теперь я видела ее редко, из-за своего неугомонного характера она решила полезть на амбразуры – устроилась служанкой во дворец – стала еще одним звеном в шпионской сети против Кимат.

– А Хэдок? Ты его видела? – спрашивала я каждый раз, когда нам удавалось поговорить.

– Нет, – отвечала она, качая головой. – Дизайнера Смерти вообще уже очень давно никто не видел. Возможно, он даже не во дворце.

В эти моменты я сильно стискивала в руках передатчик, который он мне дал, и мысленно кричала мужчине, что я здесь, я рядом, и если у меня получится, то склоню сопротивление спасти его, лишь бы только знать, куда за ним идти.

То, что именно Хэдок отец будущей наследницы, никто, кроме Мики, так и не узнал. Она свято хранила этот секрет, а я тем более не считала нужным распространяться.

А вот Дан в моем поле зрения, наоборот, стал появляться часто. Как я поняла из разговоров других, он по-прежнему таскал с планеты на планету грузы контрабандой, а еще был передатчиком той информации, которую нельзя доверять каналам обычной связи.

Иногда мы перекидывались парой фраз, но чаще всего он просто проходил мимо, лишь здороваясь кивком. Правда, однажды вечером, просто гуляя по дому, я подслушала его пьяный разговор с одним из охранников. Двое мужчин отдыхали после трудного дня, играя в карты и временами прикладываясь к выпивке.

– До сих пор не могу понять, как она меня тогда облапошила. Стащила купюры из-под самого носа, – сокрушался Дан, явно припоминая, как Мика украла у него деньги. – Чертовка.

– Так чего не догнал и не прибил? – удивился охранник.

Дан лишь махнул рукой.

– Такую не прибьешь. Такая сама кого хочет прибьет, – выдохнул он, в очередной раз запивая ответ алкоголем.

Я же, понимая, что слушаю не предназначенное для моих ушей, тихо отступила назад, а после и вовсе поднялась в свою спальню.

То, что между Микой и Даном что-то до сих пор происходило, было понятным, другое дело – обиды между ними по-прежнему оставались сильны и не давали этим двоим открыто пойти на примирение.

В целом жизнь могла бы показаться даже размеренной, но я не обманывалась. Ежедневно приходили новости о забастовках на колониях, восстаниях против официальной власти то там, то здесь. Простые люди жили, словно на пороховой бочке с запалом, не хватало буквально искры, чтобы все взорвалось.

Кимат потерпела поражение на нескольких планетах, и теперь на Гризальде начались первые перебои с поставками провизии. Народные волнения гасились грубой силой, а всех недовольных и громко выступающих либо отправляли в тюрьмы, либо казнили на месте.

А еще Кимат искала меня. Дан рассказал, что мои фотографии теперь висели буквально на каждом углу по всем планетам. А награда за мою голову могла озолотить любого до конца жизни.

– Надеюсь, меня не сдадут свои же? – спросила я однажды у Дана.

– Сомнительно. Рикард тщательно подбирал персонал для этого места. Здесь каждому есть что терять, если ты не вернешься к власти.

Я рассеянно кивала, а сама все глубже погружалась в мысли.

Ну какая из меня будет правительница? Даже сейчас я была скорее лишь орудием для достижения целей повстанцев. Ведомая их словами и действиями и одновременно будто передающая наследие древнейшего рода Альтазаров.

Взамен на пищу и кров я согласилась разбазарить целую империю.

Но любые мои сомнения сходили на нет, когда наступал момент очередного обследования плода. В отличие от Дорнана, местный врач осматривал меня только раз в неделю, показывая на специальном аппарате черты моего будущего ребенка.

– Здоровая девочка, – говорил он. – Почти семь месяцев, развитие согласно сроку.

В эти моменты я замирала, смотря на ее головку, крошечные ручки, ножки, пальчики, и понимала, что делаю все не зря. И пальцы сами по себе сжимались на передатчике Хэдока.

– А это что у вас в руках такое? – внезапно оживился доктор, скашивая взгляд на мою ладонь. – Пуговица?

– Н-нет, – замялась я, стараясь спрятать поскорее дар Хэдока в карман. – Это просто… просто.

– Ну-ка, покажите. – Док очень ловко поймал мою руку и заставил разжать. – Надо же. Передатчик военного образца, такие были на вооружении лет двадцать назад. Ну и зачем вы сюда таскаете эту побрякушку?

– Почему побрякушку? – отчего-то возмутилась я. – Может быть, мне ее дал дорогой сердцу человек, чтобы меня когда-нибудь найти.

– Вот я и говорю, побрякушку, – отдавая обратно «маяк», произнес док. – Или Рикард вас не предупредил, что любые сигналы из этого места намертво глушатся? Иначе бы нас уже давно обнаружили люди императора.

– А как же трансляции? – не поняла я. – Ведь каждую неделю меня снимают.

– Все верно, а потом «связисты», такие, как ваш друг Дан, перевозят записи на другие планеты, и уже оттуда идет вещание. Каждый раз из нового места. Только не говорите, что не знали этого, Эсмиральда.

– Нет, – рассеянно пробормотала я, глядя на маяк, который нежно лелеяла последние месяцы, тайно надеясь, что Хэдок видит мои перемещения и знает, где я нахожусь…

Сейчас же выходило, последний сигнал, который передала «пуговица», был, когда наш корабль сел на Гризальд, а после все исчезло.

Для Хэдока, где бы его ни держали, вот уже как несколько месяцев я была в режиме молчания.

Глава 10

Хэдок

Они научились меня отключать.

Если раньше я хотя бы мог слушать, о чем говорят эти люди, то теперь мое сознание возвращалось ко мне лишь на короткое время, а ориентированием по времени стали лишь номера операций, которые на мне проводили.

Триста сорок первая… сорок вторая… третья…

Теперь я просто считал. Больше мне ничего не оставалось, находясь наедине со своим сознанием. Я фактически сдался, лишь где-то в глубине все еще жила хрупкая надежда, что Эсмиральда до сих пор жива и просто потеряла передатчик.

Но здравый смысл был неумолим.

В один из моментов, около двухсот операций назад, сигнал передатчика возник на Гризальде и уже через несколько часов исчез окончательно. Выводы были очевидны и неутешительны.

Хотя я старался верить, что однажды приду в себя, а передатчик снова работает. Горит, будто путеводная звезда, не давая мне сдохнуть. Но в чудеса я разучился верить еще тогда, как узнал, что моего отца и брата убил мой же дядька.

Кимат я больше тоже не видел. С прошлого раза она так и не появлялась в лаборатории, по крайней мере, пока я был в сознании.

А вот Растор и его коллега продолжали заниматься изучением «моего внутреннего мира», причем, судя по их мрачным лицам, достаточно безуспешно. Возможно, Кимат они рассказывали о своих якобы «успехах», я же с полнейшим равнодушием осознавал – древняя технология так просто не поддастся обычным смертным. Нужно быть кем-то большим, чтобы понимать ее суть. Нужно быть Дизайнером Жизни, чтобы успешно создавать новых Дизайнеров Смерти. Нас невозможно поставить на конвейер.

Один раз Растор даже сел напротив меня и задумчиво протянул:

– Что же в тебе такого, что остальные не подходят?

Ответить ему я мог, но не собирался. Во мне не было фактически ничего особенного, кроме исключительного везения родиться с одним редким геном, позволяющим срастись воедино с «имплантированной в мозг» системой искусственного интеллекта.

Это как аппендицит – у обычного человека почти ненужный рудиментарный орган, так и с этим геном – как пятая рука, он был отсечен эволюцией, еще когда существовала цивилизация Альтазара, проявляясь лишь в очень редких случаях. Ну, не считая той самой «собаки», которая выжила на первом корабле. Возможно, в их виде домашних животных такое не было странностью.

Так что Растор с коллегой могли бы и дальше мечтать скопировать технологию древних, я же точно знал: их мечты несбыточны. Разве что ученым удастся создать свой способ, полностью подходящий для обычных людей…

– Он в сознании? – раздался сверху раздражающий голос Кимат.

– Нет, императрица. Вы же знаете, мы уже больше месяца держим его в искусственной коме. Иначе его сердце может не выдержать нагрузки, которые мы задаем.

– Приведите его в сознание сейчас же! – взвизгнула она.

– Но это опасно. Вы же видите, эти стимуляторы до сих пор в нем.

– Не волнует! Я должна его допросить.

В этот же момент раздался незнакомый голос. Тоже женский, но куда более взволнованный и напуганный.

– Это же Хэдок? Да? Что вы с ним сделали?

– Заткнись! – Звук пощечины. – Хотя нет, я из тебя выжму, почему ты решила украсть куб.

– Да пожалуйста. Ни слова не скажу! – Голос девушки просто источал вызывающую наглость. – Меня найдет отец, а если с моей головы хоть волос упадет… пеняй на себя.

– Очень страшно… – усмехнулась Кимат. – И что же ты сделаешь, шлюшка Джо?

– Я – ничего. Эсмиральда сделает – как только вернется к власти.

Знакомое имя будто разрядом пробило грудную клетку. Мои глаза рывком открылись. Даже несмотря на режущий зрачки яркий свет, я глядел перед собой и видел собравшихся людей. Растора со шприцем, вводившего лекарства в одну из вен. Его помощника у приборов, на которых скакал пульс. Кимат, что с неприкрытой ненавистью смотрела на меня, а после переводила взгляд на незнакомую девушку. Блондинку с длинными волосами и огромными острыми ушами.

Ее держали двое охранников, не давая дергаться, хотя девчонка брыкалась и пыталась даже кусаться.

– Эсмиральда, – прошептал я. – Она жива?

– Конечно жива, – выплюнула девчонка в сторону Кимат. – И эта сука до нее не доберется. Мы не дадим!

За «суку» она получила очередную оплеуху от императрицы, а охрана еще сильнее выкрутила ей руки.

От услышанных новостей в сердце что-то переклинило.

– Мощный выброс эндорфинов и адреналина, – предупредительно выдал Растор. – Я бы рекомендовал прекратить этот разговор. Он может критически повлиять на объект.

– Пульс двести пятьдесят.

– Молчать, – рявкнула на них Кимат, подходя ко мне ближе и вновь показывая куб Мандрогиров. – Я еще раз повторю вопрос. Что это?

– Понятия не имею, – проговорил, неотрывно глядя на девчонку позади императрицы.

Откуда она знает Эсми? Кто вообще такая? Судя по ушам, эльтурианка… но больше я о ней ничего не знаю. Возможно, даже ее словам о том, что Эсми все еще жива, не стоит верить.

– А ее ты знаешь? – Кимат ткнула пальцем в пленницу.

– Впервые вижу. Поэтому, если надеешься шантажировать, причиняя ей боль, бесполезно. Можешь сразу убить.

Императрица лишь фыркнула.

– Вот еще. Убивать ценного пленника – неразумно. Я лучше подожду, пока за ней явится ее папочка-мятежник, а еще лучше – подружка. Уверена, это будет достаточно быстро, особенно после того, как я стану отправлять им эту девочку по частям. Начну, пожалуй, с пальцев. Или что там у воровок главная ценность в жизни?

Эльтурианка в руках охранников задергалась еще сильнее, пока один из мужланов не вырубил ее ударом по затылку. Девчонка вяло обмерла, падая без чувств и теряя всякую способность к сопротивлению.

– Растор, отрежь ей пальцы, только не заляпай тут все кровью, – распорядилась Кимат, подходя ко мне ближе еще на шаг и шипя прямо в лицо. – Твоя беременная дрянь повадилась записывать вдохновляющие ролики для повстанцев. Я запишу для нее такой же и прокручу по всем каналам связи. Уверена, она сорвется с любого места, где бы ни сидела, прибежит ко мне и принесет свое пузо, лишь бы я больше не продолжала.

– Эсми не настолько глупа, чтобы повестись на провокацию.

Кимат еще более нагло усмехнулась.

– Смотря что ей показать. Полуживую подружку по частям и не менее полуживого тебя со вскрытой грудной клеткой, но все еще дышащего, когда я буду держать в руках твое бьющееся сердце. Уверена, ее нервишки долго не выдержат подобных издевательств… Да и как на нее будут смотреть поданные, если она оставит такое без ответа?

– Аккуратнее, госпожа, пульс триста десять, – попытался предостеречь ее Растор, но его проигнорировали.

Я же улыбался.

– Тогда тебе придется показывать ей мой труп. А это так себе замануха.

– Еще один выброс адреналина в кровь! – воскликнул второй, отрываясь от приборов и вскакивая с места. – Он это сам делает! Отойдите от него, госпожа, немедленно.

Кимат отступила на шаг, я же продолжал улыбаться, глядя ей в глаза.

Никто уже не спешил отрезать эльтурианке пальцы, хотя вряд ли моя смерть позволит ей избежать этой участи. Но вот одно я сделать в состоянии – умереть, чтобы Эсмиральде не пришлось идти за мной в ловушку.

– Нужно ввести его обратно в кому! – кричал Растор на помощника, когда тот пытался вколоть мне в вену еще что-то.

– Не успеваем, – отвечал тот. – Его организм и без того сильно изношен. Сердце не выдержит.

– Оно и так не выдержит. Пульс триста тридцать. Триста сорок.

Мое тело трясло, но было как-то плевать. Я умирал, и это не могло не радовать.

Глава 11

Мика

Меня вырубили, но сознание вернулось быстрее, чем они ожидали. Я продолжала висеть на руках охранников, при этом слушая, что происходит вокруг.

Крики узурпаторши, суета лабораторных крыс, которые мучили Дизайнера Смерти.

Когда я решила украсть ту коробку, то даже думать не могла, что попадусь, и тем более не рассчитывала, что меня приведут сюда – прямо к нему.

Увиденное мало походило на человека, который мог все еще жить. Я была уверена, Хэдок мертв, пока Дизайнер не открыл глаза. Потому что невозможно быть живым, когда тело и череп вскрыты, а в органы запущено столько щупов с электродами, что им нет числа.

Я немного приоткрыла глаза, чтобы осмотреться вокруг.

– Смерть зафиксирована в 15–94 по планетарному времени Гризальда, – мрачно произнес старший ученый в халате и обернулся к Кимат. – Мы же предупреждали, что нельзя продолжать разговор. Почему вы не послушали?

Императрица лишь продолжала молчать, поджав губы.

Второй мужчина в это время вытаскивал из Хэдока электроды, а когда закончил, просто накрыл тело белой тканью.

– Такой экземпляр утерян, – сокрушенно выдохнул он. – Огромная потеря для науки.

– Зато теперь вы точно можете собрать его по запчастям, – наконец произнесла Кимат. – Теперь вам ничего не мешает. И да, – она протянула старшему мужчине кубик Мандрогиров. – Я хочу знать, что это и почему его попытались украсть. Выясните.

Тот кивнул.

А я вновь прикрыла глаза, чтобы никто не заметил, что я в сознании. Кубик – черт бы его побрал, да и мое невезение тоже.

Сегодня днем меня поставили горничной в спальню императрицы – огромный соблазн, и я, как последняя дурочка, на него повелась.

Куб стоял на прикроватной тумбочке в огромной комнате, и я сразу поняла по символам на нем, что это предмет Чужих. Ведь именно о нем шла речь, когда Мандрогиры беседовали с Эсмиральдой. Каменные глыбы еще тогда сказали, что эта вещица могла бы чем-то помочь, поэтому я не особо задумывалась, когда положила артефакт в карман, где он был совершенно незаметен.

Не повезло мне позже.

Когда я возвращалась обратно в крыло для слуг, навстречу мне вышел Джо.

Да, тот самый Джо, который был моим сутенером на станции, и у которого я украла много-много ювелирки. Этот гад быстро спелся с новой властью, стал вхож во дворец и узнал меня, едва увидел.

Это был полнейший провал. Я даже пискнуть не успела, а меня уже скрутили и отвели к Кимат. А дальше обыск, нахождение куба, и я поняла, что в очередной раз доигралась.

– Госпожа, а с этой как поступить? – неожиданно пробасил один из охранников, что до сих пор меня удерживали на весу.

– Бросьте в камеру, – отмахнулась Кимат. – Ею потом займемся.

Меня тут же поволокли к выходу из лаборатории, но успели пройти буквально несколько шагов, когда позади раздался голос.

Нет, не так. ГОЛОС, от которого мурашки по коже побежали.

– Уровень повреждений тканей девяносто процентов. Экстренное восстановление системы…

Охранники, не останавливаясь, пошли дальше, а я продолжала напрягать уши и слушать.

– Он жив? – изумился один из докторов.

– Не подходите, – в этот раз уже предостерегла его Кимат. – Я видела такое, правда, в записи. Похоже, нам с вами крупно повезло.

– Что происходит, госпожа?

Чем дальше удалялись охранники, тем хуже становилась слышимость, и все же я продолжала улавливать отдаленные звуки:

– У нас же осталась кровь бывшей императрицы из числа образцов Дорнана? – спросила Кимат.

– Разумеется, госпожа.

– Тогда несите. Если не хотите целовать этот полутруп.

Слова на некоторое время исчезли, превратившись в неясный фоновый шум. Я даже подумала, что охранники отнесли меня слишком далеко, но спустя мгновение неживой голос, в котором я узнала Хэдока, произнес:

– Для дальнейшего восстановления необходима перезагрузка. Введите ключ доступа… Ключ принят. Приветствую вас, младший научный лаборант Альтазар Стаурус… Перезагрузка начата… Стереть предыдущие данные?

Раздался смех Кимат. Такой пронзительный, почти сумасшедший, что мне стало жутко, а я не из пугливых натур.

– Полное форматирование системы, – произнесла она.

– Принято, – отозвался Дизайнер Смерти.

Глава 12

Эсмиральда

Всю ночь я плохо спала. Мысли о том, что передатчик стал бесполезен, не выходили из моей головы, и где бы ни был Хэдок, я не представляла, о чем он мог думать.

То, что он до сих пор жив, знала точно, где-то на интуитивном уровне, чувствовала подкоркой.

И все же волнение не давало уснуть, только под самое утро я забылась беспокойным сном, который прервался, как мне показалось, резким хлопком где-то рядом.

Я открыла глаза, излишне быстро села, уставившись в противоположную стену, а в следующий миг поняла, что простыни подо мной мокрые.

Откинув рывком одеяло, я с ужасом уставилась на огромное пятно, расползающееся по кровати.

– Нет, нет, еще же слишком рано, – прошептала в пустоту, и в этот миг живот скрутило такой судорогой, что я вскрикнула от неожиданности. – Милента!

Я знала, что нянечка спала в соседней комнате и должна была меня услышать.

Судорога через миг отпустила, и, придерживая живот, я сползла с кровати, чтобы выбраться из комнаты и позвать на помощь.

Семь месяцев, почему сейчас? Ведь ничего не предвещало преждевременных родов. Наоборот, доктор всегда говорил, что мою беременность можно назвать образцово-показательной.

– Милента! – еще раз вскрикнула я, добравшись до коридора. – Милента!

Я дошла до ее дверей и принялась колотить. Няня выглянула спустя несколько мгновений, заспанная и всклоченная. Ей хватило одного взгляда на меня и грязный низ моей ночной рубашки, чтобы все понять.

– Милая, я сейчас позову доктора, потерпи.

Никогда раньше не подумала бы, что пожилая женщина еще способна так быстро перемещаться, но сейчас, видя, как ее фигура исчезла за поворотом коридора, я молилась, чтобы нянечка так же быстро прибежала обратно.

Очередная судорога скручивала живот, я была готова выть от боли, а мое сердце разрывалось от понимания того, что происходит нечто неправильное. Так не должно быть.

Мне показалось, прошла целая вечность, прежде чем подоспела помощь. Мой доктор с еще несколькими крепкими охранниками, которые помогли переложить меня на носилки.

– Госпожа Милента, – сухо бросил док няне. – Спасибо за помощь. Дальше мы сами.

– Я никуда не уйду от Эсми, – уперлась женщина. – Тем более сейчас.

Док неохотно кивнул, я же схватила его за руку, цепко впиваясь пальцами в кожу.

– Что с ребенком? Почему сейчас?

– Рано переживать, – попытался успокоить он. – Да, такое случается. Срок хоть и мал, но выживаемость плода даже с учетом недоношенности достаточно велика. Сейчас все зависит от вас, Эсмиральда, и нашей вам помощи.

Он уже цеплял на меня какие-то датчики, снимал показания, хмурился и тут же улыбался мне в лицо. Что-то было явно не так.

– В девятнадцатый Б, – приказал он охранникам, тащившим носилки. – И побыстрее.

Меня катили по коридорам так быстро, что свет потолочных фонарей слился в непрерывную ленту. Я даже успела привыкнуть к этому мерцанию, лишь когда надо мной вспыхнули яркие лампы операционной, поняла, куда меня привезли.

Рядом засуетились уже готовые медсестры, которых также экстренно подняли по тревоге.

– Почему операция? Я ведь могу сама, – продолжала бормотать я, пересиливая боль.

– Матка не готова к самостоятельным родам, а воды уже отошли, – пояснил док. – Времени ждать нет, а мне не нравится сердцебиение плода. Слишком высокое даже для ребенка в утробе. Не переживайте, императрица, мы сделаем все, что сможем, чтобы спасти вас и его.

– Ее! – в очередной раз вскрикнула я, потому что боль стала совершенно невыносимой.

Но моя поправка о поле сейчас была совершенно неважна, одна из медсестер накрыла мне лицо маской, подавая анестезирующий газ. Несколько вдохов, и в глазах начало мутнеть. Казалось, боль постепенно стихает так же, как и мое сознание уплывает куда-то в небытие.

– Девочка, 15–94 по планетарному времени Гризальда, вес 1912, рост 46, – звучал где-то за гранью голос доктора вперемешку с тихим всхлипывающим плачем. – Ребенка нужно поместить в бокс. Императрицу зашиваем.

В мысли ворвалось беспокойное восклицание Миленты.

– С ними все в порядке?

– Да. Видимо, излишние переживания все же сказались на беременности. Сейчас главное – наладить уход за ребенком, пока госпожа Эсмиральда будет приходить в себя. Нам придется подключить все ресурсы, чтобы как можно быстрее поставить ее на ноги.

Он говорил еще что-то, а я мучительно тяжело пыталась поймать нить его разговора, уцепиться за нее, чтобы прийти в себя, открыть глаза и увидеть свою дочь, пока ее не увезли.

– Покажите мне ее. Я должна ее видеть, – прохрипела я, все же размыкая глаза.

Свет ламп по-прежнему резал глаза, но я попыталась отвернуть голову и найти взглядом дочь.

– Императрица, вам нельзя сейчас волноваться, – тут же подскочил доктор.

– Покажите мне мою дочь, – потребовала я.

Док кивнул кому-то в стороне, и тотчас же одна из медсестер подкатила ко мне закрытый бокс, в который уже поместили девочку.

Излишне худенькую, с красной кожей, слабыми ручками и ножками. Она тяжело дышала, а ее крошечное тельце уже обвили десятки проводов.

– Какие прогнозы? – спросила я.

– Пока рано говорить, – очень осторожно начал док. – Но она вполне крепкая для своего возраста, легкие раскрылись сами – а это уже весьма оптимистично.

Я неотрывно смотрела на кроху, сердце сжималось и буквально разваливалось на куски от каждого удара. Мне было больно видеть своего ребенка таким, казалось, в этом была моя вина. Будто я сделала что-то не так, слишком переживала и не додала ей еще несколько таких важных недель для правильного рождения.

Стоило только об этом подумать, как девочка в боксе умолкла, прекращая плакать. Я испугалась этой тишины, но, видимо, зря, уже в следующий миг она открыла глаза и посмотрела на меня. Будто видела на достаточно большом для младенца расстоянии через стекло и знала, что я тоже на нее гляжу. В большие черные зрачки, совершенно не такие, как на картинках у маленьких детей, а в точности, как у ее отца – Хэдока.

Она унаследовала его взгляд. И, похоже, не только взгляд.

В глубине детских глаз я видела нечто большее, чем простое отражение окружающей обстановки. Там словно существовала целая вселенная, со всеми знаниями, которые могут быть только у Дизайнера Жизни.

Я попыталась протянуть руку к стеклу бокса, чтобы коснуться его, и моя дочь, словно понимая, сделала то же самое – дернула слабой ручонкой в моем направлении.

И в этот момент я отчетливо поняла: это не я родила раньше срока, это моя девочка попросилась на свет – именно сейчас.

Она и раньше давала мне понять, что даже в утробе может подавать знаки о грядущей опасности, и если роды произошли именно сейчас, значит, было в этом что-то более сакральное, чем обычная физиология…

Но что именно, я пока не знала.

– Вам нужен покой, императрица, – выдернул из мыслей док. – А ребенку уход.

Я нашла взглядом Миленту и прошептала ей:

– Следи за ней, я верю только тебе.

Старая нянька кивнула и ушла вслед за медсестрой, которая укатила бокс.

Меня же вновь поспешили погрузить в сон, лишь перед тем, как отключиться, я вновь услышала:

– Вы проснетесь через десять часов. Сейчас сюда летит господин Рикард, ему уже доложили о ваших родах. И у него к вам важный разговор, поэтому к этому времени вы должны быть готовы его принять.

Глава 13

– Эту запись прислали несколько часов назад. – Рикард стоял напротив моей кровати, протягивая планшет. – Взгляни.

Я протянула руку, тут же замирая только над картинкой заставки. На ней была Кимат, а за ней с совершенно пустым лицом стоял Хэдок.

Мой Хэдок!

Точно так же равнодушно он когда-то стоял за Ронаном, готовый в любую минуту исполнять его приказы.

– Ч-что это? – прозаикалась я.

– Включи, – мрачно произнес Рикард. – Я ведь летел на Гризальд даже не к тебе. Еще до твоих родов мне доложили, что Мику поймали, и я сорвался с Эльтурии. А на полпути мне доложили, что ты родила, а еще через несколько часов я увидел это. Ненавижу, когда столько событий прессуются воедино.

Дрожащей рукой я включила воспроизведение, не ожидая увидеть ничего хорошего.

– Это объявление всем повстанцам, – громогласно произнесла Кимат. – С этого момента шутки кончились. Вы избрали свой путь, и империя терпела некоторое время в надежде, что конфликт удастся уладить мирным путем. Но, увы, наше милосердие не бесконечно. Сегодня была арестована преступница – Микаэлла Фирс, дочь одного из ваших лидеров. И ее участь послужит предупреждением для всех вас. Каждый день в эфир будут выходить трансляции о том, как Империя поступает с предателями. Хэдок, исполни приказ!

Дизайнер Смерти выдвинулся из-за спины Кимат, и планшет задрожал в моих руках. Я не хотела смотреть, что будет дальше. Я не хотела этого видеть, но мои глаза против моей воли продолжали пялиться в экран.

Двое стражников поволокли к Хэдоку Мику, она пыталась сопротивляться, упиралась ногами, но ее сил не хватало. Дизайнер же смотрел сквозь нее, а в его взгляде не было ничего, кроме пустоты.

Даже та самая чернота, которая меня всегда пугала, исчезла. Словно душа из человека. Это был Хэдок и одновременно не он, а всего лишь телесная оболочка, исполняющая приказы.

Стражники вытянули правую руку Мики к Дизайнеру, положив ее на некое подобие хирургического стола, на котором лежал нож, больше похожий на тесак.

– Нет, не делай этого, – шептала я в экран, словно меня могли там услышать.

Но Дизайнер Смерти исполнял приказ новой хозяйки.

Короткий замах, и вой Мики будет вечно стоять в моих ушах.

– Сегодня минус два пальца, – насмешливо констатировала Кимат. – Завтра еще два, пока не закончатся. Следом пойдут ее прекрасные ушки, и так до тех пор, пока вы, повстанцы, не выдадите мне беглую императрицу. Время пошло!

– Мне уже начинать опасаться? – протягивая планшет обратно, спросила я.

– Будь на моем месте кто-то другой, наверное, да. Но моего ума хватает понять, что это ловушка, а Мику не отпустят, даже если я приведу к Кимат вас и вашу дочь.

– Тогда какие варианты? Мы не можем бросить их там!

– Не можем, – согласился Рикард. – Но позвольте уточнить, кого это «их».

– Мику и Хэдока.

– Дизайнера Смерти? – Брови главы повстанцев взлетели вверх. – Вы хотите сказать, что существо, отрезавшее пальцы моей дочери, тоже должно быть спасено? Мои мысли текут в другом направлении – как бы избавиться от него. Он слишком опасен.

– Вы не понимаете. Хэдок не мог… – Тут я запнулась. – Точнее мог. Просто все очень сложно, и вы не знаете того, что знаю о нем я. Кимат что-то с ним сделала, иначе он никогда не стал бы выполнять ее приказы.

– Тогда просветите меня. Почему я должен думать еще и о его спасении?

– Потому что он отец Габриель, – имя само вырвалось у меня из уст. Так звали мою мать. – Моей дочери – будущего Дизайнера Жизни!

Брови Рикарда взлетели вверх, кажется, мне все же удалось его удивить, а в следующие полчаса мне пришлось рассказать ему правду. О том, чьим сыном был Хэдок, и что именно дар, унаследованный от отца, не давал ему стать бездушным Дизайнером Смерти, удерживая на той тонкой грани между человеком и живым роботом, полностью подчиненным искусственному разуму.

– Можно только предполагать, что произошло, – почти закончила я. – Но знаю, что Кимат пытала Хэдока, и кто знает, чего она добилась. Возможно, его даже сумели перепрограммировать, и теперь он считает ее законной императрицей.

– Напомни-ка мне, почему он не мог убить Ронана раньше? – спросил Рикард.

– Из-за его статуса императора. Хэдок ждал, пока родится наша дочь, и программа сместит приоритеты. Единственное, он не знал, каким образом передать ей дар, не умерев самому.

Мужчина, сидящий напротив, задумчиво почесал подбородок.

– А мы можем каким-то образом узнать, до сих пор ли он Дизайнер Жизни? Или дар все же перешел ребенку при рождении?

– Не думаю, что это можно определить анализами. Только если… – Догадка мелькнула в голове. – Мы же можем связаться с Мандрогирами? Теми самыми, что посылали вам сигнал с Затурии?

Рикард кивнул.

– Тогда мне нужно с ними поговорить, – продолжила я. – Они знают и чувствуют гораздо больше, чем говорят, и иногда делятся этим. Может, помогут и в этот раз.

Отец Мики ушел, а я осталась в палате. Один раз ко мне зашел доктор, проверял мое самочувствие и смотрел швы.

– Мы применили новую технологию, ускоренное заживление послеоперационных ран, – пояснил он. – Очень дорогая вещь, чтобы вы понимали, даже для обеспеченных людей. Но ситуация, сами понимаете, обязывает. Сейчас у всех нас нет нескольких месяцев ждать вашего восстановления.

– И через какое время я смогу встать?

– Через пару часов, а к утру шрам должен полностью зарубцеваться.

– А когда я смогу увидеть дочь?

– Тоже через пару часов. Сейчас с ней ваша няня…

– Приставьте еще несколько охранников, – приказала я. – Мне нужно быть уверенной в ее безопасности.

– Слушаюсь, императрица.

Доктор ушел, а я, игнорируя запрет, встала с кровати. Живот все еще тянуло тупой болью, даже несмотря на все анестезирующие препараты, которые ввели мне в кровь.

Сил хватило дойти до двери, но прежде чем я потянула за ручку, она сама нажалась. В открытом проходе стоял Рикард.

– Мне, конечно, обещали, что приведут вас в порядок быстро, но даже я не ожидал столь скорых результатов.

– Появились какие-то новости? – спросила я.

– Да, мы вышли на связь с Мандрогирами. Их глава ждет вас для переговоров и отказывается вести беседу со мной, то бишь с мужчиной. – Голос отца Мики сквозил недовольством, но, пожалуй, не таким, как когда-то было у Ронана. – Все же они своеобразная раса, я удивлен, что вам удалось завести с ними дружбу, императрица.

Глава повстанцев жестом указал следовать за ним.

– Я бы не назвала это дружбой. У них свои интересы, у нас свои. Да и у самих Мандрогиров не все так гладко внутри кланов. Кто-то из них ведь помогает Кимат.

– У любой помощи есть причины, значит, она что-то пообещала им взамен.

– Скорее всего, – мрачно отозвалась я, догадываясь, что бы это могло быть.

За месяцы, проведенные на Гризальде, я много думала о том, почему Чужие так интересуются Затурией. В последнюю встречу они ведь даже намекали, что не все так просто с этой планетой – и в ней есть за что побороться, кроме бесконечного числа оттенков зеленого цвета. Быть может, за это Кимат и пообещала кому-то мою родную планету взамен на помощь…

Когда мы пришли в зал связи, я села в кресло напротив экрана, который отражал каменное лицо – если так можно было сказать.

До этого я видела Мандрогиров только в скафандрах, почти полностью скрывающих их истинный внешний вид, сейчас же я будто глядела в расплавленную магму, чудом принявшую форму чего-то живого.

У существа было даже подобие глаз, а вот рот, нос и уши напрочь отсутствовали. По телу Мангрогиры пробегала мелкая рябь, когда она начинала говорить, а переводчик оживать, выдавая ее слова:

– Наши поздравления с рождением дочери, Мать Планеты. Это великое событие, которое ощутили все представители нашей расы.

– Спасибо, – отозвалась я, нутром ощущая свое недовольство из-за того, что о рождении Габриель знают слишком многие из тех, кому бы не следовало. Может, предатели уже и Кимат об этом доложили. – Я приношу извинения, что попросила вызвать вас совершенно без предупреждений, но у меня нет выбора. Ситуация такова, что без вашей помощи не обойтись.

– Смотря о какой помощи пойдет речь, – прогудела колонна. – Не все, что вы можете попросить, мы сумеем вам дать.

– Для начала я бы хотела задать несколько вопросов.

– Спрашивай, – милостиво позволила Мандрогира.

– В нашу прошлую встречу вы говорили, что чувствуете боль Хэдока. Мне важно знать, что с ним происходило и происходит до сих пор?

– Происходит? – в гудении колонны появилось некое удивление. – Мне очень жаль, Мать Планеты, но отец твоего ребенка вчера умер. Мы испытали его последние страдания вместе с ним, но они сменились нашим счастьем, когда родилась твоя дочь, и частица души представителя великой расы, последнего Альтазара, перешла к ней.

В грудь как будто ударили с размаху, и дыхание сперло. Несколько мгновений я задыхалась от отсутствия воздуха, прежде чем сумела сделать вдох.

– Вы не правы. Хэдок жив, я видела запись с ним несколько часов назад.

– Возможно, – не стала спорить Чужая. – Тогда, скорее всего, это уже не тот, кого ты знала, потому что мы больше не ощущаем его, как раньше. Если его тело живо, то дух нет. Логично предположить, что сейчас им движет только программа Дизайнера Смерти и ничего кроме… В любом случае – это же всего лишь мужчина. Твое горе не должно быть слишком велико из-за одного самца, когда есть сотни других.

Я поджала губы, помня, что им бесполезно объяснять прописные истины. Грустным оставалось лишь то, что Мандрогира, вероятнее всего, права, я ведь видела пустые глаза Хэдока…

Кимат что-то сделала с ним: убила моего мужчину, оставив только Дизайнера, который выполнял ее приказы.

– А тот куб. Вы же говорили, он может ему помочь? – вспомнила я. – Вытащить сознание из тела.

– А есть ли что вытаскивать? – мерно спросило существо. – Раньше внутри тела были двое: Хэдок и частица Альтазара. Они существовали нерушимо, дополняя друг друга, однако сущность Дизайнера Жизни можно было извлечь. Это и произошло вчера вечером, когда твой мужчина умер, а дар перешел дочери. В Хэдоке теперь не осталось ничего, кроме микросхем.

– Я не верю! – отказалась принимать такую реальность я. – Он сам мне говорил, что убить его фактически невозможно. Значит, он заранее что-то придумал, если допустил такой исход. Хэдок ведь всегда рассчитывал вероятности и заранее находил выход.

– Ты переоцениваешь даже его. – Казалось, колонну начал забавлять разговор со мной. – Забудь о нем. Теперь твоя задача воспитать дочь, все остальное тлен. Она – высшая цель.

– Я сама решу, что моя высшая цель, – не сдержалась и огрызнулась я. Мысли носились в голове, а я пыталась соображать. Если программа Дизайнера Смерти все же подавила личность Хэдока, то нужно лишь вытащить ее наружу, что бы там ни говорили Мандрогиры, но я могла бы докричаться до Хэдока, сказать, что у него родилась дочь… наша дочь.

– Какая же ты глупая, Мать Планеты, – прогудела колонна. – Мы рассчитывали на большую твою сознательность.

– Лучше скажите, как использовать куб. Если есть что извлекать, то я вытащу сознание Хэдока, и найду ему другое тело.

– Глупая, – еще раз повторила Мандрогира. – Ты лезешь в ловушку, которую для тебя хитро расставили.

– Я знаю!

– Что ж, это твой выбор.

– Так как работает куб? – повторила я.

– Достаточно поместить его внутрь тела того, чье сознание хочешь изъять. Не нужно нажимать никаких кнопок. У представителей нашей расы перенос занимал несколько минут, у вашей – скорее всего, пару секунд.

– Спасибо, – пробормотала я, размышляя над новой задачкой. Каким образом вначале найти куб, а после заставить Дизайнера его съесть.

– И все же ты глупая, – в очередной раз бросила Чужая. – Это ведь всего лишь мужчина… Нам будет очень жаль, если ты умрешь.

После этих слов связь прервалась.

Еще несколько мгновений я смотрела в пустой экран, а после обернулась на стоящих за моей спиной людей: Рикарда, нескольких охранников, двоих незнакомых связистов.

Они смотрели на меня и тоже молчали.

Первым заговорил отец Мики.

– Пожалуй, я соглашусь с этим существом, ты действительно идиотка, если собралась лезть на рожон. Штурм императорского дворца может пройти и без тебя.

– У вас нет шансов против Дизайнера Смерти, если он охраняет Кимат.

– А у тебя есть?

– Да, – я кивнула. – Пока программа считает ее законной императрицей, Дизайнер будет стоять до конца. У нас появятся шансы, если убедим его, что появился настоящий Дизайнер Жизни – высший приоритет. Поэтому идти должна я. Хэдок должен увидеть меня, и тогда, возможно, поверит.

– А возможно, убьет! – не согласился Рикард. – Однако ты была бы хорошей приманкой для проникновения во дворец. Идеальной, я бы сказал.

Даже без его слов я это прекрасно понимала.

Кимат хочет меня? Пожалуйста. Пусть возьмет.

– Сколько у нас осталось времени? – спросила я.

– До утра. Потом она отрубит Мике еще несколько пальцев.

На несколько мгновений я закрыла глаза, обдумывая про себя свой собственный план.

– Хорошо, я буду готова к этому времени. А сейчас проводите в мою комнату. Мне нужно отдохнуть.

Стоило дверям закрыться за сопровождающими, и я принялась считать до сотни.

Нужно было выждать некоторое время, а потом действовать.

Как бы ни закончилась наша рисковая вылазка во дворец, я была обязана перестраховаться на случай любого исхода.

Коридоры базы были пустынны в это время, а я спешила по ним туда, где должны были содержать мою дочь – в больничное крыло.

И за очередным поворотом я буквально нос к носу столкнулась с Даном.

Он шел куда-то по своим делам, когда я налетела на него из-за угла.

– Ты удивительно проворна для только что родившей, – оглядев меня с ног до головы, выдал он.

– Чудеса современной медицины, – мрачно отозвалась, в глубине души радуясь, что мне повезло его встретить. – Ты-то мне и нужен.

Я вцепилась ему в плечо и потянула за собой.

– Эй, полегче. Ты, конечно, императрица, но, насколько помню, опальная. Что случилось?

– Ты должен мне помочь, – проговорила я, продвигаясь дальше по коридору. – Скоро штурм, ты ведь знаешь?

– Конечно. Мой корабль будет среди многих. – Голос Дана сделался мрачным. – Эта тварь Кимат захватила Мику, я видел запись, что она с ней сделала! Поэтому мой долг быть там.

– Ты не летишь, – отрезала я. – У тебя будет другое, более важное задание.

Я все еще неслась вперед, когда Дан резко остановился, тормозя меня.

– Я тебе не подчиняюсь. И вообще, с каких это пор ты раздаешь приказы?

– С этих самых. – Я обернулась к мужчине и посмотрела ему в глаза. – Я понимаю, что ты чувствуешь и что тебе важно попытаться спасти Мику, но если это не получится у нас, то ты сам тоже ничего не сделаешь. А я больше не знаю никого, кому можно доверить самое ценное.

– О чем ты?

– О своей дочери.

Я вновь вцепилась ему в плечо и потянула дальше. Благо теперь до больничного крыла оставался буквально один поворот.

Перед дверью в палату стояли двое охранников. Оба они расступились, едва заметили меня, даже не задавая вопросов.

Я вошла в комнату, следом шагнул Дан.

Внутри находилась Милента, она сидела напротив бокса с моей дочерью и неотрывно смотрела за нее через стекло, а вот дока в палате не было, так же как и медсестер.

Дверь за моей спиной хлопнула, и только от этого звука няня вздрогнула, будто пробуждаясь от долгого сна.

– Эсмиральда, – тихо прошептала она. – Я не думала, что ты так быстро встанешь!

– Это сейчас неважно, – одернула ее я, подходя ближе к боксу и замирая рядом с ним.

Моя Габриель. Такая маленькая, беспомощная, еще не способная выжить в этом ужасном мире без тепла и заботливых рук.

Было ли у меня моральное право покидать ее сейчас? Бросать, зная, что могу не вернуться?

Может, права была Мандрогира, и я круглая идиотка, если решила геройствовать? Ради кого? Мужчины? Подруги? Обречь дочь на жизнь без матери просто потому, что переоцениваю свои возможности?

Но и не попытаться я не имела права.

Если не отобрать власть у Кимат сейчас, не попробовать вернуть все на круги своя, то и меня, и Габриель ждет жизнь в вечных бегах. Бесконечные прятки и страх, что однажды нас найдут и убьют.

А ведь искать будет легко. Мое лицо знают все, даже генетический код, если надо, найдут. А вот Габриель… нет.

В случае неудачи у моей дочери отдельно от меня был шанс выжить.

Я обернулась к Дану и Миленте.

– Когда начнется штурм, вы должны улететь с планеты. Забрать Габриель, всю эту чертову аппаратуру и стартовать как можно быстрее с Гризальда.

– Что ты такое говоришь? – не поверила Милента.

– Слушай внимательно. Если я не вернусь и план провалится, ты должна поступить так же, как поступила когда-то, спасая меня. Найди планету, где сможешь вырастить ее и своего внука. И живите счастливо, никому никогда не говоря, кто вы такие.

Я обернулась к Дану, который слушал, раскрыв рот и явно не веря в то, что я все это говорю.

– А ты поможешь им. У тебя есть связи, чтобы обеспечить им документы, и корабль, чтобы забрать с Эльтурии Дина, а потом найти всем новый дом.

– Совсем рехнулась? – вырвалось у мужчины. – Сама-то слышишь, что предлагаешь?

– Слышу. Но иного выхода не вижу. Ты умеешь скрываться, умеешь пилотировать и умеешь молчать. Помоги, Дан. Мне больше не к кому обратиться.

Он посмотрел на меня, на Миленту, после перевел взгляд на крошечную девочку за стеклом.

– Ты осознаешь, какой это риск, императрица?

– Я понимаю, что если повстанцев схватят во дворце, то кто-нибудь из них обязательно расколется, где все это время было наше логово. Сюда нагрянут люди Кимат, и тогда все будет потеряно. Если же обойдется, то вы вернетесь уже на новый Гризальд, где будет нечего опасаться. Так ты поможешь мне, Дан?

Он долго думал, а после едва заметно кивнул.

Я еще раз подошла к боксу, присела рядом с ним, положив руку на стекло. Оно было теплым от ламп внутри, и я хотела верить, что девочке, спящей там, хорошо под ними, так же хорошо, как если бы ее обнимала я.

Сдерживая слезы, я поднялась и отошла от дочери. Повернулась к Миленте, обняла старую нянечку и прошептала ей на ухо:

– Береги ее так же, как меня берегла.

– Обещай, что вернешься, – всхлипнула женщина, но я промолчала.

Не хочу давать обещаний, которые не смогу выполнить.

– На всякий случай держись подальше от Затурии, – подсказала ей под конец я. – Выбери что-нибудь другое. В империи полно планет.

С этими словами я разжала объятия и выскользнула из рук вырастившей меня женщины, устремляясь быстрее к двери.

Теперь главное было – не оглядываться.

Уходить и верить, что Дан и Милента смогут обезопасить мою дочь.

Глава 14

Жизнь – странная штука. Год назад я бы никогда не подумала, что стану императрицей, переживу своего мужа-узурпатора, рожу не от него дочь, и в довершение всего стану бороться за трон, который мне не слишком-то и нужен.

В своих пафосных речах на камеру я врала, что делаю это для народа, но внутри всегда понимала, насколько эгоистичны мои порывы – я желала безопасности для себя и для дочери. Хотела личного счастья, тихого, уютного, подальше от суеты и всех этих политических дрязг, но реальность поимела все мои хотения, как когда-то поимел Ронан.

Теперь между моей уверенностью в завтрашнем дне и отвоевыванием трона у Кимат стоял знак равенства. Сумею вернуть власть, значит, останусь жива, значит, у Габриель будет спокойное будущее, а самое главное – возможно, я дам ей то, чего не было у меня – настоящую семью.

– Взлетаем. – Голос Рикарда прозвучал в крошечном наушнике, спрятанном у меня в ухе. – Выход в открытый космос через десять секунд…. Приготовиться. Десять. Девять…

Он вел обратный отсчет, а я прикрыла глаза, крепче вжимаясь спиной в кресло, где сидела.

В отличие от комфортабельных яхт, этот борт был военного образца, без всяких удобств, зато с бешеными перегрузками при взлете и посадке.

Лететь во дворец Кимат через атмосферу Гризальда мы не стали. Это могло выдать нахождение базы, вместо этого мы создавали иллюзию прилета из другого конца Вселенной. По задумке Рикарда наш корабль должен был обогнуть планету достаточно большим кругом и войти в ее стратосферу в точке, как если бы мы прибыли с Эльтурии.

– Эсмиральда, – подошел ко мне и обратился спустя некоторое время после взлета Рикард. – Ты долгое время жила во дворце. У тебя есть предположения, где могут держать мою дочь?

Я с горечью усмехнулась, вспоминая свою жизнь там, где кроме комнаты и четырех ее стен ничего не видела. Правда, несколько раз я все же выходила за пределы спальни, например, в тюрьму под дворцом.

– Скорее всего, она на Первом Корабле. Там держат всех заключенных. Считается, что проникнуть туда совершенно невозможно – остался всего один вход и выход, который отпирают на пересменку охраны раз в месяц. Хотя бывают исключения…

– Какие?

– Например, прямой приказ императора. Правда, в нашем случае, скорее всего, императрицы. Кимат все прибрала к своим рукам.

– Значит, у нас два пути, – сделал вывод Рикард. – Либо прорываться силой, чего бы не хотелось, либо делать императрицей вас.

– Выходов всегда больше, чем два. Я ведь могу оказаться и не права – и Мику держат совершенно в другом месте. Итак, как все будет происходить? Мы будем таранить в лоб пирамиду? Или есть более искусный план?

Мужчина сделал вид, что улыбается.

– Есть и не один. – Он достал из кармана два браслета-наручника. – Вы же понимаете, Эсмиральда, что иначе нам без боя не подобраться? Мы попробуем обменять вас на мою дочь.

– А дальше? – спросила я, беря в руки один из обручей – тяжелый, холодный, неприятный по своей природе.

– А дальше все будет по обстоятельствам, – загадочно отозвался отец Мики. – Возможно, нам отдадут сразу мою дочь, и после я прикажу штурмовать дворец. Возможно, мы придем в ловушку, и нас убьют, едва сделаем первый шаг. Но скорее всего, нас все же захотят выслушать. Точнее, меня с предложением отдать вас.

– А вы согласны меня отдать?

– Той, кто отрезал пальцы моей дочери – никогда. С другой стороны – некоторые мои советники считают, что теперь, после родов, вы стали несколько бесполезны. И вами можно пожертвовать ради общего блага. Народ любит мучениц…

Я с сомнением заглянула ему в глаза. Вероятнее всего, он говорил правду, вот только не до конца. Если другого выхода не будет – меня бросят, как разменную монету во имя благополучия колоний, тем более сейчас, когда они уверены, что будущая Дизайнер Жизни в их руках.

– Мне самой надеть браслеты? – спросила я. – Или это сделаете вы?

– Самим будет неудобно. – Рикард ловко защелкнул наручники вначале на правой, а потом и на левой руке. – Туго не затягиваю… Здесь есть потайная кнопка, – он указал мне на едва заметный выступ в ободе браслета. – Если потянуть слишком сильно и нажать, то цепь распадется. Только учтите, они одноразовые.

– Буду иметь в виду, – пообещала я, ни разу не тронутая такой заботой. Все же теперь передо мной стоял не факт, что даже друг, и все будет зависеть от исхода сегодняшнего дня.

– Идем на снижение, – раздался в наушниках голос одного из пилотов. – Всем занять свои места, приготовиться к перегрузкам. Входим в атмосферу. Десять… Девять…

Я вернулась на свое кресло, где из-за скованных рук пристегивать ремнями меня пришлось Рикарду. После на соседнее кресло он сел сам.

– Ввожу координаты посадочной площадки, – продолжал пилот. – Снижение через пять, четыре…

Досчитать он не успел, справа по борту что-то полыхнуло и взорвалось. Кусок обшивки сорвало с корабля, и меня ослепило огнем и светом, ворвавшимся внутрь. В наушниках кричали пилоты, судно крутило, а воздух в легких буквально хотел разорвать меня на части. Казалось, даже кровь готова вскипеть…

– Нас подбили. Повреждение сорок шесть процентов, выравниваю корабль, постараюсь сесть…

Падение из стремительного превратилось в планирующее, но даже это не спасло нас от удара о землю. Раздался скрежет металла, чьи-то крики, меня сильно бросило по инерции вперед, но ремни безопасности удержали, больно впиваясь в тело.

Корабль повело носом вниз, из-за чего все сидячие места, наоборот, оказались сильно задраны вверх, а я буквально повисла на ремнях, без возможности расстегнуть их и спрыгнуть.

Рядом застонал Рикард. Его приложило посильнее моего каким-то обломком, но повстанец быстро приходил в себя, а когда оглянулся, первым делом освободился сам и неловко выпрямился на заваленном по горизонту полу.

– Я помогу, – подбираясь ко мне, произнес он и расстегнул ремни. – Выбираемся отсюда. Двигатель может рвануть в любой момент.

Он придерживал меня за руку, я же сдерживала стон от боли в руке, кажется, я ее вывихнула или сильно ушибла. Очень хотелось сдернуть с себя наручники, но при этом я прекрасно понимала, что если за нами следят, то мне лучше выглядеть в их глазах пленницей.

– Выходим! – приказал Рикард мне и другим поднявшимся. – Те, у кого оружие, идут вперед.

Ближайший путь наружу был через зияющую пробоину в обшивке. Стоило только выглянуть наружу, как все стало понятным.

– А вот и встречающие… – пробормотал под нос Рикард. – Впрочем, все было очевидно. Никто не ждал теплого приема.

Там, обступив корабль по кругу, стояли несколько десятков стражников, все они целились в нас.

– Бросайте оружие, – крикнул один из них людям Рикарда. – Иначе будете убиты. У нас приказ стрелять на поражение в случае неповиновения.

Отец Мики усмехнулся.

– Если хоть кого-то из нас убьют, вы не проживете и часа. Или вы думали, что я прилечу сюда, не перестраховавшись? – в ответ прокричал он. – У меня есть предложение к вашему императору и его жене, от которого они не смогут отказаться.

Стражники переглянулись.

– У нас приказ – не вступать с вами в переговоры!

– А с тобой никто не собирается говорить, – будто издевку, бросил повстанец. – Передай своим хозяевам, что если через три часа я, моя дочь и все мои люди не покинем эту планету – от Гризальда не останется и следа. Это говорю я – Рикард Фирс, владелец крупнейшей золото- и алмазодобывающей верфи на Эльтурии, а также подрывных мощностей, способных взорвать планету целиком, если грамотно запустить заряды с орбиты. И я гарантирую, что так и произойдет, если меня не выслушают!

Нас вели к дворцу, благо идти было недолго, ведь корабль упал в когда-то прекрасный императорский сад, тем самым напрочь испортив оставшуюся часть красоты после взрыва, устроенного Хэдоком.

Меня и Рикарда конвоировали в центре колонны, как самых охраняемых преступников. При этом на отца Мики никто не спешил надевать наручники, отчего складывалось ощущение, будто на мою охрану брошены сразу все возможные силы – и повстанцев, и имперских стражей.

Но я продолжала гордо идти вперед, постоянно ловя на себе взгляды местных. Большинство их них были простыми людьми и, разумеется, знали, кто я такая, точнее, кем была. Наверное, их удивляло отсутствие беременности, хотя еще несколько дней назад все подполье активно муссировало эту новость в своих целях.

Внутри дворца все было как прежде, тут уже давно восстановили холл после взрыва, и к тронному залу вела точно такая же лестница, как и раньше. Мы задержались только у его массивных запертых дверей, потому что впускать внутрь нас явно не собиралась.

– Императрица примет вас, как только закончит со своими гостями, – доложил охранник Рикарду.

На что отец Мики вскинул брови вверх.

– Она, должно быть, плохо поняла мои намерения. Если я немедленно не получу дочь, то терять мне уже будет нечего. Ей, впрочем, тоже, от планеты камня на камне не останется. – Все это мужчина произнес таким тоном, что лицо стражника побелело еще больше.

Складывалось ощущение, будто первый раз он недостаточно хорошо понял всю серьезность ситуации, и только сейчас дошло. Он приказал остальным конвоирам охранять нас, а сам скрылся за дверями. Охранника не было несколько минут, в течение которых обстановка, казалось, все больше и больше накаляется. Складывалось ощущение, будто даже воздух вокруг вибрирует.

Внезапно двери открылись.

Так же, как когда-то к Ронану, теперь я была вынуждена идти к Кимат. Она сидела во главе зала одна, без мужа, зато в окружении многочисленной свиты. Отсутствие императора меня несколько удивило, но стоило только войти вглубь залы, я поняла, почему его нет и каких именно гостей тут принимали.

Две колонноподобные фигуры возвышались у правой стены. Вначале я даже не поняла, что они живые, слишком уж напомнили причудливые предметы интерьера в своих черных скафандрах с вкраплениями огромных алмазов и причудливой вязью из камней. Мандрогиры, только не те, с кем вела переговоры я, а какие-то другие. Возможно, те самые, кто предал союз между двумя расами ради своей выгоды.

Пока я разглядывала их, Рикард толкнул меня в спину, грубо припечатав:

– Шевелись!

И я пошла, понимая, что любая наша игра уже разгадана, сколько ни старайся. Ведь мы не ожидали, что у Кимат в союзниках сегодня будут живые детекторы эмоций, способные разгадать любую ложь.

– Надо же! – восторженно протянула Кимат. – Как быстро. Я считала, что вы будете играть в гордость дольше, господин Фирс. Неужели вам стало жаль дочурку? Думала, вы продержитесь до трансляции с отрезанием ее ушек.

– Уши Микаэллы слишком ценны, чтобы позволять вам просто до них дотрагиваться, – процедил Рикард. – Немедленно отдайте мою дочь, и я отзову корабли с торпедами.

Кимат непринужденно отмахнулась.

– Я не верю в этот бред и по счастливой случайности могу даже уточнить, правда это или ложь, у моих новых друзей. – Она повернула голову к Мандрогирам в черном и спросила: – Младший сын своей матери, расскажи мне. Врут ли эти люди?

Колонна завибрировала, но совершенно не так, как мне было уже привычно. Тональность была другая, гораздо ниже и грубее.

«Младший сын?» – переспросила про себя я. Так вот в чем дело, вот кто, оказывается, все это время был предателем. Самцы Чужой расы, с которыми не желали считаться их женщины… Не так уж, значит, и различались наши образы мышления, если сыновья решили предать матерей ради власти.

– Мы не договаривались работать на вас, – перевел переводчик. – Но так и быть, согласны ответить вам на три вопроса, когда вы выполните свое обещание отдать нам Затурию. Наша часть сделки уже выполнена – мы помогли вам с Дизайнером Смерти.

– Затурию? – не выдержав, выкрикнула я Кимат. – Не смей.

На меня взглянули, будто на муху, которую вот-вот прихлопнут, но как только найдут мухобойку.

Кимат щелкнула пальцами, и из-за ее спины показался советник, кажется, он еще служил Ронану. Старик передал ей планшет, на котором она, не задумываясь, оставила свой росчерк.

– Затурия ваша, забирайте, – легко объявила она. – А теперь ответьте на мой вопрос.

– Он лжет, – прогудели Мандрогиры. – Но не факт, что именно в этом. Мы не умеем читать мысли, лишь чувства.

Кимат заметно напряглась, а Рикард же, наоборот, усмехнулся.

– Ну так что, решишь проверять, лгу ли я насчет торпед? Или отдашь мне дочь?

– Ты знаешь условия. – Она кивнула в мою сторону. – Только в обмен на нее…

Кто-то из людей Рикарда подтолкнул меня в спину, чтобы я буквально вылетела на авансцену этого представления.

Подняв голову, я посмотрела в глаза Кимат, и она с презрительной усмешкой ответила тем же, а потом улыбка сникла.

– Ты же была беременна? Где ребенок? – вскочила с трона она. – Почему никто не доложил?

– Родила, и тебе до него не добраться, – усмехнулась я.

Кимат же вновь сверлила взглядом Мандрогиров.

– Повторю, где ее ребенок? Вы должны чувствовать такие вещи.

Я испуганно обернулась на Чужих, понимая, что если они действительно ощущают, где Габриель, то все мои ухищрения ее спрятать станут бесполезны.

– Вы уже спрашивали это почти полгода назад, – прогудела более высокая колонна. – И мы отвечали еще тогда… Мужские особи нашей расы менее чувствительны, чем женские – мы ничем не можем помочь. Итак, у вас остался один вопрос, и после него мы уходим.

Из моих легких вырвался вздох облегчения, Кимат же, наоборот, зашипела от злости. Выходит, она не просто искала меня своими силами, она даже самцов-Мандрогиров привлекла.

– Позовите Хэдока, – бросила она кому-то за спину. – Пусть приведет заключенную.

Стоило ей это произнести, и мое сердце забилось чаще. Сейчас все решится, он увидит меня, узнает. Он должен все понять и вспомнить…

– Зря улыбаешься, – заметила мою реакцию Кимат. – Если думаешь, что он до сих пор тот, кого ты знала, я тебя разочарую. Теперь Хэдок предан мне – императрице Гризальда.

– Что ты с ним сделала? – прошипела я, решив дать ей расслабиться.

– Отформатировала. – Ее улыбка напомнила оскал. – Ты ведь помнишь то утро на Сингарде, когда поцеловала его?

Вопрос пощечиной ударил по живому: откуда Кимат это знает?

– Да-да, глупая девчонка. Все это время я наблюдала за вами, потому что вы забыли, чей именно это был остров. Моей сестры, которую убил твой чертов Хэдок. И взамен я убила его. Нет, не тело – разум, стерла, не оставив ничего. – Женщина расхохоталась. – Я сделала его тем, кем он всегда должен был быть – Дизайнером Смерти. И теперь он служит преданно мне. Так, как должен был служить Ронану.

– И что дальше? – выплюнула я. – Почувствовала удовлетворение от мести? Стало легче?

– Нет, пока нет. Вот когда у повешу тебя, а затем найду твоего выродка…

Договорить она не успела, возмущенно загудели колонны…

– Дизайнер Жизни должен жить, – прозвучал переводчик. – Это было одним из условий сделки.

– Наша сделка выполнена, – покачала головой Кимат. – Вы получили Затурию, а я то, что хотела, поэтому теперь мне решать, кому жить, а кому нет.

– Значит, мы можем идти. – Колонны в скафандрах стали раскачиваться интенсивнее.

– Нет, вы обещали ответить еще на один вопрос. А после можете убираться.

– Что за вопрос?

Кимат вновь прищелкнула пальцами, и от ее свиты отделился высокий мужчина в белом халате, в его руках я увидела уже знакомый мне куб. Он поднес его к Мандрогирам и спросил:

– Что это такое? Я выдающийся ученый, но не сумел разгадать назначение этого камня. В нем нет ни кнопок, ни микросхем.

Мандрогиры немного склонились над вытянутой ладонью, а в следующий миг завибрировали на другой частоте, как-то насмешливо, будто хохотали.

– Это мусор. Музейный экспонат, который можно выбросить. Наши предки использовали его, когда верили в перерождение в другом теле. Записывали свое сознание перед смертью на эти камни в надежде, что их потомки найдут им новые тела.

– Судя по тому, что вы говорите, у них ничего не вышло? – Я с удивлением узнала свой голос.

Чужие замолчали, но один из них все же снизошел до ответа.

– Эти камни не выдерживали долго. Слишком хрупкие, всего пара сотен лет, и они рассыпались в пыль. Удивительно, что этот до сих пор цел. Скорее всего, потому что пуст. – Колонны вновь выпрямились и, повернувшись условным «лицом» к Кимат, прогудели: – А теперь прощайте. Мы сделали для вас даже больше, чем должны.

Они медленно, но величественно двинулись в сторону выхода из зала. А я, не очень скрывая ненависть, следила за их движением.

Мужчины… Иногда казалось, что все беды в моей жизни происходят именно из-за них. И неважно, из какой они расы – свои или Чужие.

– Так где моя дочь? – напомнил о себе Рикард. – Ваши иномирные друзья явно умнее вас, Кимат, если решили сбежать с Гризальда, пока он не превратился в обугленную пустыню.

– Не торопитесь, – отозвалась она. – Сейчас все будет.

Одна из боковых дверей распахнулась, и оттуда показались двое.

Мика – за одни сутки будто потерявшая несколько лет жизни. Она еле передвигала ногами, а лицо ее было измучено так, как если бы ей не давали спать. На руках запеклась кровь, а обрубки пальцев никто даже не потрудился забинтовать.

Девушку без особой сдержанности тащил за плечо Хэдок. Сам он двигался быстро, без единой капли жалости к несчастной.

Он лишь мельком обвел всех собравшихся взглядом и даже не остановился на мне. Просто последовал дальше, пока не довел Мику до трона Кимат и не бросил эльтурианку к его подножию.

– Ваш приказ исполнен, госпожа, – произнес он голосом, который я слышала лишь однажды. Тем самым утром на Сингарде, когда говорила с системой искусственного интеллекта.

– Благодарю, мой преданный слуга, – улыбнулась ему Кимат. – А теперь подойди сюда и взгляни на эту женщину.

Хэдок так и оставил Мику на полу, а сам двинулся к своей новой императрице, чтобы стать подле нее и только тогда направить взгляд на меня.

– Я тебе рассказывала о ней – лжеимператрица Эсмиральда. Именно из-за нее умер последний из рода Альтазаров – твой хозяин Ронан, а моему мужу пришлось занять его место, чтобы все наследие империи не расхитили повстанцы. Именно она изменила твоему господину – забеременела от другого и утверждала, что носит нового Дизайнера Жизни. Но как видишь, она даже не беременна. Все было ложью.

– Это неправда! – выкрикнула я. – Она врет!

Но в глазах любимого человека не отразилось ничего. Пустота, он просто смотрел сквозь меня, словно я ничто.

– Это правда, – с нажимом произнесла Кимат. – Я давала прослушать Дизайнеру Смерти записи, где ты сама говорила со своим любовником, где сама признавала факт измены.

Я замотала головой, и отчаяние начало накрывать меня с головой. Все было как-то не так, как задумывалось.

– Нет же, Хэдок. Даже если записи и существуют, то я на них была с тобой. Ну же, вспомни. Ты сын Урсуна, ты был Дизайнером Жизни и хотел свергнуть с трона своего дядю Ронана, который его узурпировал. Именно ты отец моего ребенка!

Народ, присутствующий в зале, недоуменно зашушукался. Кимат же хохотала.

– Вы слышите, какой бред она несет? Эта женщина утверждает, что Дизайнер Смерти был и Дизайнером Жизни, и более того, сумел зачать ей ребенка! Вы верите в это? Мне кажется, нас просто хотят обмануть, господа.

Народ как-то неуверенно принялся кивать. Я же не собиралась так просто сдаваться:

– Если я лгу, тогда зачем ты так сильно хочешь убить моего ребенка? Если ты права, то от кого бы я ни родила – мой ребенок никто. Но нет, ты его боишься, потому что знаешь правду.

Я нарочно говорила о дочери, не уточняя пол, боялась, что если проиграю, то это немного собьет ищеек со следа. А еще я видела, что Дизайнер заинтересовался моими словами…

– Ты можешь мне не верить, но я говорю искренне. Кимат что-то сделала с тобой, стерла все воспоминания, стела все-то, что делало тебя человеком. Но я хорошо помню, кем ты был и какие планы строил на рождение ребенка. Ты хотел сам убить Ронана, но не мог из-за программ, заложенных в мозг. Ты ждал, когда сместятся приоритеты, чтобы твой ребенок стал главным, и ты мог защищать настоящего Дизайнера Жизни, а не завоевателя, занимающего трон твоих предков.

– Мои приоритеты – защита императорской семьи, – бездушно произнес Хэдок.

– Я – императорская семья, – с вызовом произнесла, глядя ему в глаза. – И мой ребенок. Он родился и живет – он Дизайнер Жизни. Сколько ты помнишь себя таким, как сейчас, Хэдок? Чуть больше суток? Когда открыл глаза и увидел свою «императрицу»? – Я дернула плечом в сторону Кимат, вспоминая вчерашние переговоры с главной Мандрогирой. – Задумайся, что было до этого? И что я делала все это время? Почему согласилась, чтобы меня привели сюда, рискуя жизнью!

– Императрица Эсмиральда вчера родила, – объявил за моей спиной Рикард. – В 15–94 по местному времени.

Вместе с его словами на полу дернулась Мика. Набираясь сил, она подняла голову и произнесла, глядя на Хэдока.

– 15–94 – время, когда ты умер. Я слышала это и видела. Была в той лаборатории, где тебя держали. Если не веришь – проверь! То помещение где-то на нижних уровнях, и ученые, которые там были, вели записи. – Мика оперлась на локти, немного поворачиваясь к залу и ища взглядом кого-то, пока не наткнулась на мужчину с кубом в руках. – Вот он. Это он тебя пытал. Растор, если не ошибаюсь…

Все перевели взгляд на человека в халате, который заметно напрягся от такого пристального внимания.

– Госпожа, – взглянул он на Кимат.

– Хэдок, – в свою очередь дернула «императрица» Дизайнера Смерти. – Пора прекращать этот цирк. Ты должен убить всех, кроме Рикарда и его дочери. Они нужны мне живыми, чтобы разобраться с угрозами уничтожения Гризальда. Ну же!

Хэдок медлил.

– Вероятность того, что эти люди говорят правду – пятьдесят процентов. Приказ противоречит внутренним настройкам. Дизайнер Смерти не может убить члена императорской семьи. – Он сделал шаг, отходя от Кимат. – Прошу предоставить доступы к записям, о которых говорила заключенная.

– Не разрешаю, – рявкнула Кимат.

– Предоставляю, – выступила я противовесом. – Ты должен помнить, где очнулся. Иди и узнай, что они с тобой делали.

Я била наугад, но стоило мне это произнести, как мужчина в халате опасливо отступил вглубь залы в попытке спрятаться за спинами свиты Кимат.

Это не укрылось от Хэдока. Он принял какое-то свое решение, бросаясь за ним. Толпа испуганно расступилась, пропуская вперед Дизайнера, а спасающегося Растора, наоборот, вытолкнули под ноги. Падая, он даже выронил куб, который, проехавшись по плитам залы, остановился в полуметре от меня.

В моей душе что-то ликовало, та самая надежда, которая почти угасла. Хэдок следовал моему приказу, а значит, еще не все было потеряно.

Вокруг началась суета. Народ, почуявший, что запахло жареным, пытался побыстрее сбежать. Даже королевская стража, струхнув, давилась в дверях, мешая всем остальным.

Люди Рикарда, пользуясь ситуацией, отбирали у своих конвоиров оружие, захватывая тем самым контроль над обстановкой. Сам же глава повстанцев уже стоял рядом с дочерью, помогая ей встать.

Кимат тоже дернулась к выходу, но уткнувшись в заблокированный ход, поняла, что путей к отступлению нет.

– Думаешь, выиграла? – бросила она мне. – Как бы не так. Я теперь очень предусмотрительная и не хожу без оружия.

Она ринулась на меня, на ходу извлекая откуда-то из своего наряда небольшой бластер. Я дернулась в сторону, падая на пол и понимая, что вот-вот прозвучит выстрел. Так и вышло. Кимат промахнулась всего на пару сантиметров, опалив мне волосы и кожу на щеке.

Нужно было вставать, пока не прозвучал второй.

– Если я сдохну, то и тебя заберу с собой, – прошипела Кимат, приближаясь, чтобы на этот раз точно не промазать мимо.

И я сделала единственное, что пришло в голову. Кинулась ей под ноги, валя на пол и выбивая пистолет. Наручники при этом больно врезались в кожу рук, натягивая цепь между ними. Она щелкнула и распалась, даруя такую нужную сейчас свободу.

А вот для Кимат такой поворот оказался неожиданным.

Она пыталась отбиваться от меня руками, выцарапать глаза, придушить, если получится. Тащила меня за волосы, но я была моложе и сильнее, чтобы отвечать тем же.

Я никогда раньше не дралась и никогда не могла представить, что буду этим заниматься, но желание жить во мне было сильнее миролюбивых мыслей.

Пришлось придавить Кимат весом, прижать ее руки к телу, чтобы женщина не могла дотянуться до бластера. Мне казалось, я почти победила, когда она в отчаянии впилась мне зубами между плечом и шеей. Будто волчица, которой уже нечего терять.

Я взвыла от боли. Попыталась оторвать от себя, разжать ее хватку свободной рукой, но Кимат вкладывала все силы, чтобы я хоть на мгновение отвлеклась и дала ей дотянуться до бластера. И тогда я сделала единственное, что пришло в голову.

Увидела тот самый куб Мандрогиров. Он валялся буквально в нескольких сантиметрах от наших голов, и до него дотянулась я. Действуя скорее интуитивно, чем разумно, сунула его Кимат за щеку, раз уж не могла разжать ей зубы.

«У представителей нашей расы перенос занимал несколько минут, у вашей – скорее всего, пару секунд», – вспыхнули в памяти слова Мандрогиры, и одновременно с этим Кимат подо мной замерла.

Ее глаза стали медленно закатываться назад до белков. Она разжала зубы, а в следующий миг несколько мощных конвульсий выгнули ее тело дугой.

Я медленно отползла назад, понимая, что женщина рядом со мной уже не оказывает сопротивления. Кимат просто лежала… не шевелясь, а ее тело будто расслабило все мышцы одновременно. Голова безжизненно упала набок, по полу расплывалась безобразная лужа, а изо рта вместе с нитью слюны выпал куб…

Кто-то помог мне подняться на ноги, и в этом ком-то я узнала Рикарда.

– Она мертва? – не поверил он. – Что ты с ней сделала?

– Перезаписала… – пробормотала я, завороженно наблюдая за тем, как куб буквально на глазах рассыпается в песок.

Глаза Кимат смотрели вперед, но расфокусированно, словно в никуда. Бывшая императрица по-прежнему дышала, но совершенно механически… как растение или как просто тело с мертвым мозгом… Пожалуй, это было даже хуже смерти.

– Я поздравляю тебя с победой, императрица, – шепнул на ухо Рикард, хлопая по плечу. – Ты добыла ее с боем.

Глава 15

Месяц спустя

Я сидела у крошечной люльки и качала в ней свою дочь. Габриель была по-прежнему слишком маленькой и все такой же беззащитной. Только несколько недель назад ей разрешили покинуть бокс, но даже это в моих глазах было самой главной победой в жизни.

Не то, что власть над империей официально теперь была у меня, не то, что люди называли императрицей, а то, что мой будущий Дизайнер Жизни точно будет жить.

Почти весь предыдущий месяц меня разрывало между ней и государственными делами. Я всем сердцем тянулась к дочери, желая находиться рядом каждую минуту, но вместо этого приходил Рикард и строгим «надо» заставлял отвлечься.

– Кимат по сути мертва, ее муж в наших руках, и тебе с трудом удалось вернуть свое положение, но не меньшего труда будет стоить его удержать, – наставлял он. – Ты выполнишь обещание и дашь колониям свободу, но многие посчитают это за слабость и захотят взять больше. Ты не должна этого позволять.

Я кивала и мысленно заставляла себя быть сильной.

Пакт о новом мироустройстве в империи был подписан всего несколько дней назад. Согласно ему все желающие самостоятельности планеты могут получить такую возможность, но, исходя из разработанных пунктов, процесс займет несколько десятков лет, в течение которых экономика должна адаптироваться.

Гризальд по-прежнему оставался де-юре планетой-столицей, а де-факто – местом, где будет собираться обновленная Федерация Колоний, председателя которой избирали голосованием. На первое время решили оставить меня, как дань уважения, а после… после – как карты лягут.

Умом я понимала, что с моей легкой руки, возможно, положен конец всему, что строилось тысячелетиями, а может, и наоборот. Мне хотелось верить, что Федерация лучше, чем единоличное правление – и такой порядок пойдет всем на пользу.

Хотя, конечно же, было много несогласных, но с ними велась своя работа.

Оставалось только решить лишь несколько острых вопросов, каждый из которых слишком сильно меня волновал.

В двери постучались.

– Войдите, – произнесла я.

В комнату зашла новая служанка и тихо проговорила:

– Простите, императрица, вас ожидают в зале переговоров. Там удалось настроить связь с Мандрогирами.

– Хорошо, – кивнула я. – Только позови сюда Миленту, пусть посидит с малышкой.

Девушка поклонилась и ушла, я же вновь задумалась о том, как многое изменилось.

Весь штат работников дворца был сменен, не осталось никого, кто бы работал здесь еще при Ронане или Кимат.

Новых людей пока только набирали, но происходило это гораздо медленнее, чем хотелось. Приходилось тщательно проверять, кого допускаем к себе в окружение.

Когда пришла Милента, я тихо вышла из детской и направилась в малый зал переговоров. Там меня уже ждал Рикард, который почти весь этот месяц помогал мне привести в порядок дела империи, чуть в стороне сидели несколько людей, с кем мы работали еще на базе. В дальнем углу о чем-то переговаривались Дан и Мика, кажется, теперь они снова были вместе, но подробностей я почти не знала. У меня попросту не хватало времени с ними пообщаться, лишь пару раз Рикард обмолвился, что его дочери поставили импланты вместо отрезанных пальцев, но о былой ловкости теперь можно позабыть.

– Связь есть? – без предисловий уточнила я.

– Да, присаживайтесь. Мать Планеты Поющих Камней ждала вас.

Я расположилась в кресле, которое было чуть выше остальных, посмотрела на экран и увидела уже знакомое «лицо» Мандрогиры.

– Приветствую вас, Мать Поющих Камней. Мирного неба вам над головой… – начала я.

– И вам мира на воде и земле, – немного непривычно ответила она. – Приятно видеть вас в правильном статусе. Наконец-то вы заняли законное место.

– Это так, – согласилась я. – Но остались некоторые вопросы между нашим расами, которые требуют незамедлительного решения. Итак, по Затурии…

– Мы приносим вам извинения, – прогудела колонна. – Когда вы сообщили нам о виновных, мы сделали все, чтобы они понесли наказание. Было неприятным открытием узнать, что наши мужчины подняли головы и решили ослушаться своих матерей и жен. Но теперь с ними покончено.

Я склонила голову набок, немного прищурив глаза. В памяти живо всплыли образы двух Мандрогиров в черном, и я задала следующий вопрос:

– Почему вы не ощутили заговор раньше? Насколько помню, ваша раса должна ощущать подобное? Так почему в этот раз не вышло?

– Они скрывались там, где не слышим даже мы. Во вселенной есть места полной изоляции. Их мало, и от этого они ценятся подобными моей цивилизациями. – Мне показалось, что в речи Мандрогиры послышалось что-то похожее на вздох. – Вы никогда не задумывались, Эсмиральда, куда именно летел Первый Корабль, потерпевший крушение на Гризальде?

– Колонизаторская миссия, – вспомнила я. – Искали себе новый дом.

– Раса Великих была чем-то схожа с нашей, они слишком многое чувствовали, видели мир иначе. Более ярким, иногда режущим глаза своими цветами. Многие звуки приносили им боль, и даже мыслить они научились тихо – чтобы не оглушать друг друга. Когда Альтазар остался один на неприспособленной для него планете, он больше не слышал никого из своих, зато слышал людей, которые жили на Гризальде до катастрофы.

– К чему вы все это говорите?

– К тому, что их корабль должен был сесть на Затурии. Вот куда они летели: далекая от Гризальда, зато очень тихая – рядом с ней умолкает все, что дает таким, как мы, почувствовать покой. Поэтому мы и хотели получить ее в свое распоряжение, но получить честным путем.

– Ваши сыновья так не считали… – напомнила я ей.

– Теперь уже неважно. Мы возвращаем то, что не принадлежит нам, но надеемся, что вы по-прежнему будете благосклонны и позволите нам посещать это место.

Я кивнула, помня, что Чужие обещали за это хорошо платить.

– И второй вопрос, – озвучила я. Пожалуй, он волновал меня даже больше первого. – Тот камень, что вы дали. Он убил Кимат, стоило его только активировать. Неужели вы хотели, чтобы Хэдок сделал то же самое с собой? Зачем вы дали ему оружие для самоубийства?

– Это не так. – Гудеж колонны стал откровенно возмущенным. – Камень должен был вытянуть лишь сознание Альтазара, оставив внутри личность твоего мужчины.

– Но камень после всего рассыпался… – напомнила я.

– Так и задумывалось. Покинув камень, дар бы перешел к твоей дочери. И тогда ты получила бы все, что хотела.

Как же гладко это звучало на словах… и горечь буквально застыла в моем горле.

– Я могла убить Хэдока, если бы активировала камень сама. Почему вы не рассказали об этом в наш последний разговор?

– Ты не хотела слушать, да и ничем не рисковала. Я ведь ответила тебе еще тогда. Твой Хэдок мертв – мы не чувствуем его, а значит, и вытаскивать было нечего. Очень жаль, что так вышло.

Я покривила губы. Не жаль ей никого. Для нее он всегда был лишь очередным самцом, каких сотни.

– Спасибо вам за все, – еще раз поблагодарила я и напомнила так, на всякий случай: – Империя ожидает возобновления договора между вами и родом Альтазаров. Когда нам ожидать первые поставки ресурсов?

– В ближайшие несколько суток по вашему планетарному времени, – пообещала Мандрогира, и я кивнула.

На этом конференция окончилась. Связь отключили, а я устало откинулась на спинку кресла, понимая, что нахожусь только в самом начале своего пути. Чувствовала себя маленькой девочкой, на плечи которой взвалили гору, но нужно тащить – иначе ничего хорошего.

И даже помочь мне особо некому.

Как бы ни было, даже Рикарду я не доверяла до конца. У него свои интересы, и великое благо, что они пока совпадают с моими…

– Хэдок все там же? – задала я вопрос окружающим.

– Да, в той лаборатории. Просматривает записи.

– Хорошо, – произнесла я и встала, направляясь туда к нему.

Несколько раз до этого я уже пыталась завести с ним разговор, но не клеилось.

Он отвечал всегда ровно, всегда исчерпывающе. Но отвечал не то, что я хотела услышать.

Я даже к дочери его пока боялась подпускать. Понимала, что лучше него нет охранника на всем свете, и в то же время не могла принять, что Габриель вместо отца будет видеть киборга-охранника, в котором от человека только тело…

Я спускалась вниз, в место, где Хэдока держали и пытали почти полгода, хотела с ним поговорить и наконец расставить все точки над «i».

Толкнув незапертую дверь, я оглядела помещение. Отсюда уже унесли все приборы и медицинское оборудование. Остались только один стул и стол, на котором стоял монитор, где Хэдок смотрел записи с собой же.

Я замерла в проходе, глядя на его ровную спину, и вновь почувствовала горечь в горле. Это не Хэдок, это – Дизайнер. Отрешенный от всего человеческого, машина, не умеющая чувствовать.

Он медленно поднялся и повернулся ко мне. Поклонился, произнося:

– Приветствую вас, императрица. Чем могу быть полезен?

– Здравствуй, – выдохнула я, даже не зная, с чего начать.

Но Дизайнер заговорил сам.

– Когда я могу приступить к выполнению своего прямого предназначения – охране Дизайнера Жизни?

– Когда буду убеждена, что ты понимаешь, кто она и кто я, – тихо ответила, подходя ближе. – Ты что-нибудь вспомнил?

– Я просмотрел записи и сделал выводы, – ответил он. – На девяносто девять целых девяносто девять сотых человек на записях я, или тот, кем был я.

– И что из этого следует? – с надеждой спросила я.

– На записях демонстрируется неправильная модель поведения. Вероятно, это было вызвано сбоем системы. Теперь я починен и функционирую согласно протоколам, – уверенно произнес он, и только сейчас я поняла, что с начала нашего разговора Хэдок ни разу не моргнул.

– Это не сбой. – Мне казалось, я могу его убедить. – Ты жил, умел чувствовать, защищал меня. И, кажется, даже любил…

– Последнее противоречит заложенной программе. Любовь не входит в список обязанностей Дизайнера Смерти.

– Если это не так, то как тогда родилась Габриель? Она ведь твоя дочь. Если не веришь моим словам, мы можем сделать генетический анализ – взять ее кровь и твою.

– Это противоречит системе безопасности. Анализы запрещены. Операции – запрещены, – монотонно перечислял мужчина. – Опыты – запрещены. Любая попытка вмешательства в целостность организма приведет к включению механизма защиты. Исключение на допуск к подобным действиям только у Дизайнера Жизни.

Разговор вновь становился бесполезным.

И как же я устала. Хотелось плакать, потому что происходящее разрывало мне душу на части, но я отказывалась верить, что от моего Хэдока ничего не осталось…

Быть может, когда он увидит Габриель, что-то дрогнет?

– Пойдем со мной, – позвала я. – Я покажу тебе нашу дочь.

Он двинулся совершенно бесшумно, даже ткань его одежды не издавала шорохов. Теперь я видела и понимала различия между тем и этим Хэдоком. Пусть он старался играть перед всеми, держа маску, но это все равно было не то.

В старом Хэдоке иногда проскальзывало человеческое, а в этом существе – нет. Он казался чем-то совершенно потусторонним, пугающим. Почти неживым, и в то же время дышащим.

Удивительно, что тайну Хэдока не разгадали раньше. Скорее всего, сказывались прошедшие года. Никто попросту не помнил, как ведут себя настоящие Дизайнеры Смерти.

Мы добрались до покоев Габриель, и я первой вошла в комнату.

Сидящая Милента тут же подняла на меня голову, а затем испуганно замерла, рассматривая, кто именно стоит за моей спиной.

Это был первый раз, когда она видела Хэдока с тех пор, как мы посещали ее в тюрьме под дворцом. Помню, тогда нянечка даже повела себя неадекватно, начав выкрикивать что-то про двух… будто узнала кого-то.

– Он так похож на свою бабушку, – пораженно выдохнула Милента. – Столько общих черт. Поразительно.

Я обернулась на Хэдока, на лице которого не отражалось ровным счетом ничего, и переспросила у женщины:

– Римерию?

– Да, – кивнула она. – Странно, что замечаю я одна. Неужели Ронан не видел сходства с родной матерью?

Я вспомнила бывшего мужа. Его поведение, ненависть, вечно плескавшуюся в глазах обиду на весь мир и на мать в частности.

– Он ненавидел Римерию, – ответила я и почему-то вспомнила слова Мандрогиров. – Да и… мужчины. Они ведь менее чувствительны к таким вещам. Это мы замечаем…

Я подошла к кроватке и осторожно подняла проснувшуюся девочку. Она только открыла глазки, щурила их, пыталась сучить ручками и так трогательно чмокала пухлыми губками…

– Это твоя дочь, – подойдя к Хэдоку, сказала я. – Посмотри и вспомни. Вспомни, пожалуйста.

Габриель замерла у меня в объятиях и насколько могла, повернула голову к папочке. Она смотрела на него так трогательно и даже руки потянула.

Я видела, как в ее глазах отражается его лицо, знала, что для нее он светится как-то по-особому ярко, и очень хотела верить, что сейчас что-нибудь изменится. Переломится. Хэдок улыбнется, возьмет ее на руки, прижмет к себе и поцелует в лобик.

Но…

– Дизайнер Жизни, – констатировал мужчина. – Высший приоритет защиты.

Сердце разорвало от боли. Хотелось выть от бессилия, потому что я поняла – все зря. Все мои надежды, мечты ничего не значат… Хэдоку уже не стать прежним, и Мандрогиры правы. Человека, которого я полюбила, уже нет. Так же, как нет и отца для моей дочери… Зато есть он – самый преданный, будто тот самый пес с Первого Корабля – Дизайнер Смерти. Вечный охранник со стертой душой…

Эпилог

Пятнадцать лет спустя

Я сидела в комнате одна.

Где-то за окном пели птицы, а в помещение врывался сладковатый весенний аромат свежей травы и первых цветов. Императорский сад в это время года был прекрасен так, что иногда я даже находила в себе силы любоваться им, выходила на террасу, садилась в кресло и просто смотрела вдаль.

Иногда наблюдала, как среди деревьев и кустов играет моя дочь.

Кадры пятнадцати предыдущих лет будто в один миг пронеслись перед глазами.

Вот с ней сидит Милента, показывает какого-то жука, вот Габриель делает первые шаги, после играет с выпрошенным на день рождения котом.

Она растет, меняются и игрушки рядом с ней. Куклы, техника, книги…

Лишь одно остается неизменным во всех кадрах – Дизайнер Смерти, тенью стоящий в нескольких метрах от нее, бдительно смотрящий и наблюдающий.

Иногда Габриель подбегает к нему, тянет руки и даже называет папой, ведь я никогда не скрывала от нее правду. Но потребность в любви отца так и оставалась неудовлетворенной. Хэдок мог поднять ее, даже посадить к себе на плечи, но только в случае приказа…

В четыре года в Габриель впервые что-то изменилось. Ее дар и раньше проступал, но в один из дней это проявилось слишком заметно. Взгляд стал более острым, изменилась речь, а меж детских бровей залегла глубокая складка.

За пару дней до этого Милента читала ей очередную сказку о принцах и принцессах, а Габриель переспросила:

– А Хэдок тоже принц? Заколдованный?

– Да, – с особой грустью кивнула престарелая нянечка.

– Тогда я вырасту и расколдую его, – с полной серьезностью произнесла моя дочь. – Только узнаю нужное заклинание.

Что-то было в тех детский словах, и пусть оно лишь звучало фантазией, мне очень хотелось верить, что у нее выйдет то, в чем провалилась я.

Габриель росла дальше, обзаводилась друзьями – свитой будущей наследницы рода Альтазаров. К ней по-особому относился внук Миленты – проказник Динго, да и две закадычные подружки – дочери Мики и Дана регулярно втягивали мою дочь в какие-то авантюры. В десять лет они даже умудрились угнать корабль отца – но и тут им помешал бдительный Хэдок.

Габриель на него тогда сильно обозлилась и выкрикнула в непроницаемое лицо:

– Да когда же ты станешь человеком?!

Разумеется, Хэдок ничего не ответил – программа в нем не знала правильных слов.

А на следующий день моя дочь села за книги с лицом, полным решимости. Иногда она забывала поесть и все читала, читала, начала вести какие-то свои записи на языке, который не был никому ведом.

На вопросы, что она делает, Габриель отвечала абстрактно, лишь однажды обмолвилась:

– Хочу вернуть своего папу.

– А если некого возвращать? – спросила я, с горечью вспоминая все свои попытки. – Я ведь рассказывала тебе. Его личность стерли…

– Ерунда, – отмахнулась дочь. – Я просмотрела записи, которые остались в той лаборатории. Видела все, что с ним делали.

По моей спине пробежали мурашки от осознания, что десятилетняя девочка видела все те ужасы.

– Кто тебе дал их?

– Хэдок, – равнодушно ответила она. – Он ведь выполняет мои приказы, если это не противоречит безопасности.

Я поджала губы, понимая, что нужно каким-то образом донести до Дизайнера Смерти, что есть вещи, на которые не стоит смотреть ребенку.

Но судя по речам Габриель, увиденное ее ни капли не травмировало.

– Кимат лишь доделала то, что нужно было сделать еще после пересадки всех имплантов в юношестве. Да, ему стерли память, а искусственный интеллект подавил разум. Но это не значит, что внутри некого спасать.

– И что ты хочешь делать? – спросила я.

– Когда во мне пробудятся все знания Альтазара, и я пойму, как он проводил свои операции, как делал новых Дизайнеров, я сделаю все наоборот. Вытащу все эти микросхемы из головы отца и сделаю его тем, кем он должен быть.

– А как же новый Дизайнер?

– Никак. Хватит уже их… – буркнула Габриель и вновь замкнулась в себе.

Сколько бы я потом ни пыталась завести разговор заново, она отвечала лишь общими фразами, еще больше погружаясь в книги.

И вот три месяца назад она подошла ко мне и произнесла:

– Я готова вернуть нам Хэдока. Только мне нужно твое разрешение.

– Зачем? Ты ведь уже все решила? – повернув голову к дочери, спросила я.

Глядя на нее сейчас, я четко поняла, что она выросла. Взгляд у нее был не детский, пусть тело и казалось слишком молодым. В ее глазах отражались тысячи лет, которые прожил Альтазар, и сознания всех Дизайнеров Жизни до нее.

– Неважно, что решила я. Он ведь не только мой, но и твой, мама. И я вижу, как ты цепляешься за него, пусть даже такого искалеченного, как сейчас. Ты боишься, что у меня может не выйти, но и я сама этого боюсь…

– Я просто помню, что стало с той, кто лишился сознания. – В памяти был свеж взгляд Кимат, устремленный в пустоту. – Поэтому да, я боюсь потерять то, что от него осталось. Это лучше, чем ничего.

– Но это хуже, чем все. Поэтому подумай, – ответила Габриель и вышла из комнаты, оставляя меня наедине с нелегким выбором.

Наверное, она была права. Все эти годы я жила наполовину. Делала то, что от меня требует империя, и, надо сказать, вполне успешно справлялась.

Я сумела подавить несколько мелких бунтов против меня, перестроила экономику Гризальда заново, в этом отлично помогли ресурсы, которые прислали Мандрогиры. Я даже пережила Рикарда, когда он тихо и мирно скончался от старости, а я лишилась одного из главных союзников.

Я справилась со всем, но вот душевного покоя так и не обрела. Не смогла подпустить к себе другого мужчину, хотя желающих было много. Все ждала, что в один из дней Хэдок все же вспомнит…

И вот этим утром, стоя у окна, слушая пение птиц, я поняла, что нужно рискнуть. Вся моя жизнь до этого момента была одним сплошным риском, так почему я боюсь шагнуть в бездну еще раз?

Отойдя от окна, я отправилась на поиск дочери, а когда нашла ее в библиотеке, подойдя к столу, произнесла:

– Я согласна! Верни нам Хэдока.

Габриель кивнула и захлопнула бумажный фолиант, над которым сидела.

– Только мы должны полететь на Затурию, – попросила она. – Операцию нужно провести там. Не хочу, чтобы мне что-то мешало.

Подготовка к полету заняла несколько дней.

В особой секретности мы собрали нужное оборудование и погрузили его на корабль к самому надежному пилоту во Вселенной. Хотя Дан к идее сделать Хэдока обратно человеком относился скептически. Он вообще с возрастом становился все более хмурым и задумчивым, зато Мика, унаследовавшая после смерти отца алмазную империю, не потеряла былой легкости.

– Не переживай, императрица, – хлопнув меня по спине, подбодрила она. – Ты столько всего пережила и заслужила кусочек своего счастья. Доверься дочери, она у тебя, в отличие от моих непоседливых курочек, очень умная.

Я повернулась к подруге и невольно усмехнулась. Да и невозможно было не смеяться, потому что «непоседливые курочки» пошли в мать, и не далее как вчера по всей пирамиде за ними гонялся главный советник, у которого две пятнадцатилетки уволокли кольцо прямо с пальца. Прекрасно понимая, что это не смешно, их, конечно, отчитали и выговорили – подумать только, какой скандал. Но что поделать, если гены пальцем не заткнешь.

– Пора, – позвал Дан. – Взлет через пятнадцать минут.

Весь полет я провела в кают-компании совершенно одна. Габриель отдыхала у себя в каюте, а Мика с Даном следили за кораблем в рубке.

Там же находился и Хэдок. Когда я ему пыталась рассказать, зачем именно и куда мы летим, он воспринял все совершенно равнодушно.

– Я должен подчиняться Дизайнеру Жизни, – ответил он, и на этом все закончилось.

Стало понятно, что он совершенно безропотно ляжет на операционный стол и позволит Габриель делать с собой все, что она решит, ведь так заложено в его программу.

На Затурию мы прилетели вечером тех же суток, хотя здесь на планете день только начинался.

За пятнадцать лет тут тоже многое изменилось. Выросло с десяток мегаполисов. Построились несколько центров сотрудничества с Мандрогирами и одна многокилометровая зона комфортного пребывания для Чужих.

Во всем остальном здесь все так же осталась мирная планета, утопающая в зелени и спокойствии. Разве что насекомые…

– Ненавижу комаров, – отмахивалась Мика от очередного.

Наш корабль приземлился в чистом поле, том самом, где когда-то проходили встречи с Мандрогирами. Габриель настояла на этом месте, аргументируя тем, что именно тут тише всего.

И с ней никто не спорил.

Она осталась на корабле, в специально созданном для операции медицинском отсеке, и выгнала всех наружу, за исключением Хэдока. Он тоже остался.

А я хоть и пыталась настаивать на помощи опытных хирургов, Габриель отказалась от моих советов напрочь, заявив, что ей не нужны лишние люди рядом.

– И все же поверить не могу, что ты разрешила дочери копаться у Хэдока в мозгах, – бурчал Дан, разбивая палатку в поле. – Уж насколько мы своих разбаловали, но это верх безумия. Нет, я, конечно, понимаю, она Дизайнер Жизни и все такое, но есть же рамки.

Рядом немного нервно расхохоталась Мика. Смех был скорее натянутым, чем настоящим, но так женщина разряжала обстановку.

– Брось бурчать. Лучше посмотри, где мы. Я владею миллиардами кредитов, алмазными приисками. Ты мой муж, а Эсмиральда вообще императрица. Нам по сорок лет, а мы в голом поле разбиваем палатки для ночевки. Что может быть ироничнее?

– Ты забыла добавить, что здесь еще огромные кузнечики, – я указала пальцем как раз на одного, который приземлился Мике на плечо.

– Фу, гадость какая… – с нескрываемым омерзением она сбросила насекомое. – Я, наверное, никогда не пойму прелестей этой планеты.

Весь день от Габриель не было вестей, я постоянно ждала от нее хоть словечко по передатчику, но вместо этого лишь тишина была мне ответом.

Я изводила себя, кружа у корабля, Мика же пыталась отвлечь беспечными разговорами. Временами она переругивалась с Даном, чтобы хоть чем-то занять себя в ожидании.

Так настала ночь, в которую я не сомкнула глаз. И хоть из соседней палатки раздавался храп Дана, я продолжала сидеть под звездным небом у тлеющих углей костра и ждать.

Молилась всем богам, чтобы у дочери все получилось, и по-прежнему боялась, что увижу у Хэдока тот же взгляд, что и у Кимат когда-то.

Когда на горизонте забрезжил первый луч рассвета, я не выдержала, и хоть был запрет от Габриель входить на корабль, встала и направилась к трапу. Быть может, что-то пошло не так, и ей нужна моя помощь, а я сижу тут снаружи…

– Не ходи, – раздалось позади.

Я обернулась и увидела Мику, выбравшуюся из палатки. Судя по ее глазам, она тоже не спала все это время…

– Доверься ей, – произнесла она. – Если кто-то и может вернуть твоего Хэдока, то только она.

И я послушалась, сошла со ступеней и вернулась к костру. Мика села рядом и обняла за плечи…

– Я их слышу, – прошептала она. – Даже через обшивку, мне никакая техника для этого не нужна. Она работает, волнуется, ее сердце бьется тревожно и быстро. А Хэдок спит – просто спит. И тебе нужно поспать.

Она говорила еще о чем-то долго и монотонно, убаюкивающе и спокойно, так что я и сама не заметила, как задремала…

Проснулась резко, вскочила, оглядываясь по сторонам и понимая, что меня перенесли в палатку.

Мика!

Я выбралась наружу, жмурясь от полуденного светила, и первый же взгляд, упавший на поляну, заставил замереть и забыть о яркости лучей местного солнца.

У потухшего костра сидела Габриель, а рядом с ней, спиной ко мне, закутанный в зеркальные одеяла от солнца – он…

Весь затылок у него был перебинтован, но разве это имело сейчас значение? Габриель кормила мужчину супом, помогала ему держать ложку, направлять ее в рот и беспрерывно улыбалась…

Я медленно сделала к ним первый шаг.

– У нас пока плохо с координацией, – не глядя на меня, пояснила дочь. – Но она обязательно восстановится чуть позже.

Мне пришлось обойти их кругом, чтобы встать рядом и понять, как сильно меня трясет. Колотит мелкой дрожью, а сердце готово выскочить из груди.

Габриель подняла на меня взгляд и улыбнулась еще шире.

Мужчина, сидящий рядом с ней, едва заметно вздрогнул и тоже поднял голову. Осмотрел меня.

И в горле окончательно пересохло, а глаза намокли…

– Кто это? – спросил Хэдок у Габриель.

– Моя мама, – ответила она, беря меня за руку и заставляя сесть с собой рядом.

Ноги буквально подогнулись, и я рухнула вниз, при этом не отводя глаз от Хэдока… – А ты мой папа…

Он напряженно нахмурился, так что меж бровей залегла складка, точно такая же, как у Габриель.

– Я не помню, – мучительно медленно пробормотал он.

– Ничего страшного. Даже если не вспомнишь, всегда можно начать сначала, – ответила ему дочь и вновь посмотрела на меня, буквально впихивая в руки тарелку с супом. – Корми его каждые два-три часа. Ему требуются силы для восстановления.

С этими словами она встала, отряхнула колени и двинулась к кораблю, оставив меня в полной растерянности.

– Ты куда? – позвала я.

– Я не спала почти сорок часов, совершенно очевидно, что спать, – по-подростковому звонко бросила она.

– Но как же… А если у нас ничего не получится? Габриель!

Моя дочь обернулась и посмотрела на меня так, будто я здесь была ничего не знающей девчонкой, а она – умудренной опытом женщиной.

– Вы ведь светитесь друг для друга, вы созданы друг для друга. Во всей Вселенной – ты и он – идеальная пара. Так что у вас может не получиться? – Хоть вопрос и прозвучал риторически, но она сама на него ответила. – Уж Дизайнеру Жизни в этих вопросах точно можно верить, мама! Гарантирую.