Дневник некоего орка

Глава 13. Закат ШБОН

Несколько дней прошло относительно спокойно. Я наконец-то придумал, как проводить строевые занятия. Дело в том, что мои подопечные очень любили петь (нет, им нипочем нас не победить), и делали это в любое подходящие и неподходящее время. Даже когда спали — выводили нечто сложно-гармоническое.

Я решил это использовать и придумал им специальную строевую песню. Слова там были простые: бум-бум-бум. Когда я впервые ее спел недоделкам, они, конечно, скривились — типа, примитив и отсутствие смысла, но я им вкрутил насчет того, что примитив — это куда как ценее и к природе ближе, а то, что нет смысла — так тут основное внимание форме, ибо в совершенную форму можно влить любой смысл. Ну, то есть написал песню про цветочки — и хоть ты тресни, она так и останется про цветочки, хоть бы ее кто исполнил; а мой бум-бум можно исполнить так, что он будет хоть про цветочки, хоть про березку, хоть про чистое небо и звезды.

В общем, я их убедил и с тех пор мы старательно пели эту песню. Выглядело это совершенно бредово — идет нестройная толпа, ни зада, ни ряда, но при этом звук как от печатающего шаг почетного караула. Иногда они увлекались и сбивались с ритма — бум-бум получался в стиле Вагнера, но я этот полет валькирий быстренько пресекал.

Наши строевые занятия начали даже пользоваться успехом — во всяком случае, через пять дней нас посетил сам Большой Босс. Я страшно перетрусил, но мое войско справилось с блеском, бумкали так, что все, включая Босса, подпрыгивали. Он мне потом устроил допрос — почему не поём? Я ответил, что эти наши спецназовцы настолько свирепы, что вынуждены держать зубы крепко стиснутыми, ибо иначе их порвет напополам — настолько велика переполняющая их злость. Босс уважительно кивнул, но спросил — почему строй такой неровный. Терять мне было нечего, так что я загнул в ту же сторону — они настолько свирепы, что это проявляется в постоянном рвении и стремлении вперед, на врага, и это невозможно устранить не убавив им этой свирепости, а если убавишь — какой это тогда спецназ? Большой Босс согласился.

Я все ждал, когда он уйдет, и уже было собрался, но под конец попросил продемонстрировать что-то боевое. Ну, типа как с Глаурунгом, но без Глаурунга.

Я сказал, что мои орки с тех пор стали только свирепее и сейчас я не ручаюсь ни за кого, кто попадется им по пути. Разве что Саурон — тот околачивался поблизости. И то не уверен.

Большой Босс просветлел (ужасное, скажу вам, зрелище) и позвал майара. Попутно он сообщил, что Сау сейчас как раз занимается разработками в области военной техники ближнего боя и будет интересно выяснить, что он там наизобретал.

Когда Саурону сказали, что он будет следующей грушей для ШБОН — никакой радости он не высказал. Но и особо не отнекивался. Сказал только, что ему нужен реквизит и куда-то смылся. Мои подопечные в это время нарезали круги, угрюмо бум-бумкая. Босс весь в предвкушении им подпевал.

Наконец появился Саурон. Направление его мысли было, в общем-то, предсказуемым. Он у нас сторонник безрисковой стратегии и поэтому нацепил на себя столько доспехов, сколько смог. Шлем переходил в нечто, набранное из колец для защиты шеи, потом шли сложные шарниры, закрытые бронеплитами, и так до пяток. Шел он с огромным трудом, скрип железа даже попервостях заглушил наше бумканье.

Но это только попервостях. Эти эльфы — они все очень азартные. Как только что-то начало заглушать их песню (которую они, кажется, успели полюбить) — они тут же подняли ее громкость. Сау хрустел и лязгал — они бумкали, Сау дребезжал и звенел — они бумкали, бумкали и бумкали пока не рухнула трибуна со зрителями. Сау, кстати, тоже.

Что, опять же, я в этих эльфах понять не могу — какого черта они бросаются всем помогать. Выбрались бы и сами, чего такого. Но нет — разбросали камни, выволокли всех, включая Большого Босса, еще и водичкой побрызгали — при том, что он водичку терпеть не может. Потом занялись Сау — разобрали его по винтикам, вытащили из-под железа и привели в себя. Он, зная, кто над ним колдует, брыкался изо всех сил, но даже силы майа не хватило ему сдюжить против пятисот санитаров.

В итоге пришедший в себя Большой Босс узрел поверженного Саурона, лежащего с мокрой тряпочкой на лбу — очень трогательное зрелище. Доспех был разложен по плацу, некоторые особо талантливые возились с ним, явно внося какие-то усовершенствования.

А самое главное — над плацем разносилось слитное и дружное бумканье. Я же говорил, эта песня стала их любимой.

Босс посмотрел на меня безумным взглядом, пощупал голову, что-то пробормотал себе под нос и ушел к себе.

Недоделки мои полностью приняли примитивизм в музыке, но зашли куда дальше, чем я рассчитывал. Они, например, освоили бульканье. Звукоимитаторы из них вышли — хоть куда. И все бы ничего, но и хором петь им тоже понравилось. Когда они свой бульк в первый раз исполнили — было полное впечатление, что Ангбанд тонет, тем более, что я в тот раз забыл дверь плотно прикрыть. Слава богу, Большой Босс уединился в какой-то из своих мастерских, а они все звуконепроницаемые, а вот Готмог, который воды боится больше всего на свете, страшно перепугался и залез на вторую воротную башню — выше в Ангбанде не убежишь. Остальная его команда последовала за ним — так и висели, как елочная гирлянда. Я все гадал — выдержит ли башня.

Саурон оказался посмелее — вооружившись чем-то сантехническим он отправился на разведку, но недоделки мои для разнообразия вместо бульканья изобразили потоп, так что он быстренько присоединился к Готмогу.

Хуже всего пришлось Глау. После памятной встречи с ШБОНом он приходил в себя в лазарете. Саурон спроектировал для него реабилитационное ложе — собственно, просто перевернул обычную, очень большую кровать и привязал лапы дракона к торчащим вверх ножкам. Глаурунгу понравилось, но когда он услышал бульканье — попытался освободиться, но не смог. Хвостом ворочать ему было больно, так что ему пришлось плеваться огнем в надежде на реактивную силу. Она дотолкала его до двери, в которой он застрял; и так бы он там и проторчал до прихода санитаров, но услышав звуки потопа он дал такой импульс, что пролетел по коридорам до самого тронного зала, где и приземлился. На свою беду в пути его перевернуло, так что кровать стояла так, как и должна, а он остался под ней и к тому же привязанный. Мало, что привязанный — еще уставший и опустошенный до самого донышка, даже струйки дыма не осталось. Так он и стоял под кроватью, пока не вернулся Большой Босс. Кровать на самом деле была его — он страшно удивился, дракон только мычал — он пошел выяснять, в чем дело и обнаружил на башне толкающихся Готмога и Саурона. Их объяснениям он не поверил, воды нигде не обнаружилось, мои подопечные к тому времени утихомирились и легли спать — в общем Большой Босс сильно осерчал и гонял их всю ночь по всему Анфауглиту.

После известных событий генералитет слег и я провел три относительно спокойных дня. Эльфы продолжали петь, разбили посреди нашей казармы грядки с гладиолусами, в общем продолжали безобразничать. У них какой-то зуд в ручонках — все им надо разукрасить и покрыть резьбой, на худой конец насадить цветочков. А командир третьей сотни — не помню, Бум или Бом, все порывался меня подстричь. Им нипочем нас не победить, а вот сжить со свету — вполне может получиться.

К счастью вернулся Ривцак, а с ним — Пузо, собственной персоной. Ривцак сказал, что Пузо никак не может поверить в эльфов, захвативших Ангбанд и пришел проверить это самолично. Собственно, из нашей армии вообще этому никто не поверил — но вести на проверку всех было чревато всеобщей паникой, так что послали одного Пузо. Он у нас фантаст, так что ему можно верить.

План уведения недоделок из Тонгородрима был готов у меня давно и Пузо тут оказался очень даже кстати. Узнав, что за роль ему отведена он было заартачился, но я просто затолкал его в казарму и подержал дверь пару минут, чтобы он понял, что за кошмар тут у нас творится. За эти две минуты наши гости успели окрестить его Пузиэлем и даже начали стричь, так что когда мы его оттуда выдернули он был готов на все.

Готмог как-то спросил у меня, что такое штаб, я ему объяснил, но он из всего уяснил лишь, что это такая комната; слово генеральный он принял на свой счет и так как в то время он был у нас единственным генералом — превратил Генеральный Штаб в свои апартаменты. Потом генералами стали Глаурунг и Саурон, так что балрогу пришлось потесниться. Так что когда через несколько часов запыхавшийся Ривцак громко стучал в двери нашего Генерального штаба, он застал все начальство в полном составе.

Принесенные им вести были ужасны. Эльфы, оказывается, вовсе не были полностью разбиты. Наоборот, в мрачных подземельях Гондолина они вывели новую орду и теперь она, тайком обойдя наши посты, угрожает непосредственно Ангбанду. В доказательство сказанному был приведен зверски избитый Пузо, который, едва ворочая языком, полностью подтвердил сведения Ривцака.

Готовил Пузо к выступлению я лично, но этот Жюль Верн присочинил, что с обычными эльфами в войске есть полуэльфы, а также двульфы и трильфы, результаты евгенической программы Тургона. В общем, он напустил на начальство такого страху, что те немедленно вломились к Большому Боссу.

Босс сохранил хладнокровие и спросил, какими силами мы располагаем. Ривцак ответил, что только ШБОН и вот, собственно, Генеральный Штаб. Босс поразмыслил и сказал, что это будет отличным способом проверить боеспособность штурмовиков. «ШБОН — в огонь!» сказал он.

Сказано — сделано. Через час наша бригада, громко бумкая, выходила навстречу врагу из главных ворот Ангбанда. Генералы долго предоставляли друг другу честь возглавить этот поход, в итоге пришлось продавить кандидатуру Саурона, тем более, что он единственный из начальства был в курсе того, что такое ШБОН. Сау не был в восторге, но присоединился к нам, напялив прежде свой усовершенствованный ШБОНом доспех.

О нем стоит сказать особо — ребятки мои оказались довольно талантливыми механиками и Сау в этом облачении был похож на Железного человека, только что не летал. Ну как не летал — они значительно облегчили доспех и вставили пружинные шарниры, так что он прыгал. При этом недостаток тренировки и избыток адреналина привел к тому, что первый же его шаг по Анфауглиту привел к прыжку высотой метров в пять, приземлился он неудачно в том смысле, что подлетел еще на метр выше. Так и поскакал впереди войска, а Большой Босс с остальными, кивая, следили за его перемещением.

Вслед за Сау Ангбанд покинул и ШБОН, естественно, под моим командованием. Бумкали мои недоделки просто замечательно, так, что земля тряслась.

Анфауглит, вероятно, не самое мерзкое место на земле. Есть, вероятно, и похуже. Но это точно самое пыльное на свете место. Так уж получилось — и я далек от того, чтобы винить в этом Большого Босса. В конце концов, отдай ему Феанор сильмариллы — ничего бы не случилось, в том числе и Анфауглита, был бы только Ард-гален.

Но он случился, и после нескольких шагов по черному полю весь ШБОН скрыла самая натуральная мгла, лишь наше бумканье заставляло его подрагивать и закручиваться спиралями. И чем дальше мы уходили — тем выше была завеса пыли. Вскорости она покрыла все и вся и стало не видно ни зги.

Попутно мы, кстати, обнаружили Саурона. Ну, то есть наткнулись на него. Он распрыгался до совсем неприличной высоты и дело было совсем плохо, так как эти наши эльфы вставили в костюм балансиры и он, как кот, все время приземлялся на ноги, что вызывало еще большее отталкивание. Но то ли он сам догадался, то ли попал в неудачный воздушный поток — в общем его перевернуло вниз головой. Так он и бухнулся, таким мы его и нашли — он ушел в землю едва ли не по пояс, и только ногами болтал.

С трудом мы его откопали, эльфы показали ему регулятор прыгучести — он тут же вывел его в ноль — и я посоветовал ему перейти в арьергард, найти возвышенность и оттуда командовать. Он согласился и почему-то прихрамывая отправился куда-то в пыль.

Мы же дотопали до края Анфауглита. Все последнее время они разучивали новые песни, так что на этом краю все и спели. Были в тех песнях и звуки страшной сечи, и крики раненых, и вопли атакующих, и проклятия обороняющихся, и звон мечей и прочий милый слуху настоящего орка треск и дребезг.

Потом мы переправились через Сирион, и там я отпустил своих недоделок. Наказал лишь не связываться с Колегормом и прочими детьми Феанора. Пришлось обняться с каждым, выслушать с полсотни баллад о Начальниэке и долго и терпеливо объяснять, почему им не стоит возвращаться обратно. В конце концов я оперся на свой авторитет, это их проняло. Похлопал каждого по плечу и махал вслед, пока все они не скрылись в лесу. Но оттуда еще долго слышались их любимые песни. То-то удивятся в Гондолине.

Показался еще один столб пыли. Возвращалась с Дориатского фронта действующая армия.

Мне возвращаться было некуда. ШБОН героически погиб, отражая нападение — естественно, вместе со своим командиром. Так что я закинул мешок на плечи и, негромко бумкая про себя, направился на Восток.

2002-2020 гг.