Дневник осады Порт-Артура

Свидетельство капитана Лилье

Воспоминания очевидцев, а тем более участников событий, вошедших в отечественную историю, являются ценнейшим свидетельством времени и ключом к пониманию эпохи. Особенно если своей жестокостью эти события кроваво отпечатались на судьбах государства и народа.

О событии, происшедшем сто лет тому назад у восточной окраины России и тяжелым эхом, с последствиями, прокатившемся по всей огромной стране, написано в жанрах беллетристики и научных исследований достаточно страниц. «Цусима» А.С. Новикова-Прибоя, «Порт-Артур» А.Н. Степанова, «Порт-Артур (Осада)» Г.А. Бутковского, «Русско-японская война 1904-1905 гг.» Н.А. Левицкого, труд с таким же названием А.И. Сорокина, брошюра Н.О. фон Эссена «Краткий очерк деятельности флота в Порт-Артуре, служба эскадренного броненосца „Севастополь“ и другое. А с мемуаристикой — значительно сложнее.

В 1954 году, когда отмечалось 50-летие Русско-японской войны, в сборнике «Исторический архив» Академии наук СССР вышел дневник участника обороны Порт-Артура подполковника С.А. Рашевского. Автор погиб за двадцать дней до капитуляции осажденной крепости — и повествование оборвалось. Дневник сохранился благодаря его другу капитану М.И. Лилье, который переслал документальные записки в Россию.

Ждут своего часа до сих пор не увидевшие свет «Воспоминания об осаде Порт-Артура 1904 г.» капитана 2-го ранга, а впоследствии адмирала фон Эссена. Как считает историк К.Л. Козюренко, этот труд обязан своим появлением, скорее всего, распоряжению от 30 марта 1905 г. управляющего Морским министерством вице-адмирала Ф.К. Авелана. Он писал главному командиру Кронштадтского порта А. А. Бирилеву следующее: «Ввиду малочисленности официальных документов о действиях порт-артурского флота и его чинов в отдельности за истекший период войны, прошу ваше превосходительство обязать командиров всех судов и миноносцев и офицеров, имевших отдельное командование на береговых позициях Порт-Артура, представить на мое имя, в возможно непродолжительном времени, заказным конфиденциальным письмом, описание, по своим личным впечатлениям, всех событий, в которых они принимали участие. Было бы желательно особенно подробно изложить все морские события с указанием возможных причин и следствий, а также выводов, которые бы могли служить к наилучшему освещению специальных вопросов, дабы всецело воспользоваться уроками текущей войны. Критика действий других лиц, по вполне понятным причинам, не может быть допущена в этих описаниях».

И вот теперь, накануне 100-летия Русско-японской войны, читатель может познакомиться с дневником военного инженера капитана Михаила Ивановича Лилье. В нем отражена вся хронология обороны Порт-Артура — с января по декабрь 1904 года. Спустя шестьдесят лет после этих событий в журнале «Наука и жизнь» (1964 г., № 6) было опубликовано несколько небольших фрагментов из дневника. Но это были лишь фрагменты, да и акценты публикации соответствовали времени.

Родился Лилъе в 1868 году в семье военного инженера-строителя Ивана Ивановича Лилье (1840-1910) и его жены Марии Александровны, урожденной Подкользиной. Михаил был старшим из детей, кроме него — Иван (1870-1927), Александр (1874-?) и Мария. Примечательно, что Лилье-отец со временем стал генерал-майором, а трое сыновей — полковниками.

Образование Михаил Иванович получил в Киевском Владимирском кадетском корпусе и Николаевской инженерной академии в Петербурге, которую окончил в 1896 году. После завершения учебы состоял в распоряжении начальника инженеров Московского военного округа, а в 1898 году назначен в инженерное управление Приамурского военного округа. Он был направлен на Квантунский полуостров и командирован в Порт-Артур. Здесь Лилье руководил постройкой укреплений, участвовал в обороне крепости и покинул ее уже после сдачи Порт-Артура. Затем Михаил Иванович служил в Петербургском военном округе, в 1912 году вышел в отставку, но с началом Первой мировой войны добровольно возвратился в армию.

В 1917 году в звании полковника М. Лилье оставил службу и эмигрировал в Польшу, а затем во Францию. Здесь он преподавал на Военно-технических курсах, открытых в Париже в сентябре 1930 года по программе Николаевской инженерной академии. Умер М.И. Лилье в 1941 году и похоронен на Русском кладбище[1].

Прошло целое столетие, но «Дневник осады Порт-Артура» воспринимается поразительно понятно и даже свежо (если можно применить к давним трагическим событиям такие мажорные определения). Дело в том, что в записях Михаила Лилье соединились и совершенный литературный язык, и выводы опытного военного инженера, и гражданская позиция патриота России. Удивительно современно (хоть проводи параллели) звучат многие из его определений, относящиеся, например, к действиям российского генералитета, к постоянной чехарде в оперативном руководстве.

«За несколько дней до начала войны я разговорился случайно с приказчиком одного из японских магазинов Артура. Японец на мой вопрос, как он думает, что мы будем делать в случае объявления войны, хихикая, ответил: „Начнете одних генералов заменять другими“. Тогда я на эти слова как-то не обратил особенного внимания, а теперь с каждым днем приходится на деле убеждаться, что японец был совершенно прав. До сих пор мы только и делаем, что меняем генералов».

Лилье рассказывает о гибели в течение каких-то минут на глазах всей эскадры и крепости броненосца «Петропавловск» с адмиралом Макаровым, его штабом, художником Верещагиным и до 650 человек команды. Спаслись только Великий князь Кирилл Владимирович, 6 офицеров и около 30 матросов. Обладавший редким хладнокровием подполковник Сергей Рашевский успел среди всеобщей паники сделать с Золотой горы, где в этот момент находился, четыре фотоснимка этой катастрофы.

Нельзя без душевной боли читать строки о защите 11 ротами 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка и еще тремя приданными ему ротами Цзиньчжоусской позиции, которую атаковали три японские дивизии при поддержке флота.

«К вечеру 5-й полк, голодный, уупомленный целым днем боя, не получая никакой поддержки и помощи, начал постепенно отступать. Таким образом, прекрасно укрепленная Цзиньчжоусская позиция, поглотившая такую массу труда, энергии и средств, была взята штурмом в течение одного дня. Укрепление ее потребовало в свое время трех с половиной месяцев усиленной работы. Эта потеря была тем более тяжела, что сами японцы, как я слыхал, уверяли впоследствии, будто бы к концу боя у них уже не хватало снарядов, и, продержись мы до вечера, они не могли бы продолжать штурм, и позиция осталась бы за нами. Если бы генерал Фок в решительную минуту прислал подкрепление, то Цзиньчжоусская позиция, этот: „ключ“ к Артуру, осталась бы в наших руках, а тогда сильно изменился бы весь ход дальнейших событий и в Порт-Артуре, и в северной армии. Японцы тогда не могли бы занять порт Дальний, который представлял собой такую чудную для них базу».

Лилье-очевидец рассказывает подробности жизни осажденной крепости, говорит о настроении и быте ее жителей и защитников, о подвозе продовольствия и баснословных ценах на него, об обстрелах и штыковых атаках японцев, о больных и раненых, о непонятном бездействии флота, который нередко ограничивался ролью пассивного зрителя, не решаясь выйти из гавани, чтобы поддержать сухопутные войска.

«На душе была тоска и вместе с тем тупое озлобление на петербургских карьеристов, на корейских лесопромышленников, на всех тех, которым так сладко жилось вдали от этих мест, где из-за них теперь лилась ручьями народная русская кровь».

Очень важным дополнением дневника Лилье являются приводимые им приказы по войскам Квантунского укрепленного района. Эти документы сами по себе тоже красноречиво иллюстрируют порт-артурскую трагедию.

Запись от 14 декабря:

«Сегодня японцы усиленно обстреливают курганскую батарею. Ночью, обходя позицию, я зашел в 5-й форт. Этот форт представляет из себя груду камня, так как война застала его почти в самом начале постройки. Я зашел в блиндаж: все помещение оказалось битком набито исключительно молодыми офицерами. Условия, в которых приходилось жить и работать этим достойным защитникам форта, были самые тяжелые. И офицеры, и нижние чины терпели сильный недостаток решительно во всем, начиная с пищи и кончая одеждой. На батарее Лит. Д куда я тоже заглянул, оставалось около 60 снарядов на все 6 орудий».

И тут Лилье приводит текст приказа генерал-адъютанта Стесселя по войскам от того же 14 декабря:

«Вновь прошу наших священников объезжать и обходить полковые участки обороны, дабы дать возможность нашим геройским защитникам помолиться на Святом Кресте и, приложившись к Нему, получить благословение и услышать слова духовного отца».

22 декабря 1904 года капитан Лилье получил приказ о назначении в комиссию по сдаче Тигрового полуострова японцам.

«Мне было как-то особенно горько и обидно, что именно мне приходится сдавать японцам то, над чем я проработал почти семь лет моей жизни в Артуре».

Затем был французский пароход «Австралия», который доставил возвращавшихся в Россию портартурцев в Шанхай, а оттуда — путь на Родину.

Виталий Ковалинский, историк