Дневник стюардессы

Глава 15

Правило пятнадцатое. Никогда не стучись в чужой номер в гостинице, если на тебе нет ничего, кроме белья.

— Энни, мне кажется, что я тебя люблю, — говорит Дэнни.

Он держит мои руки в своих ладонях и заглядывает мне в глаза. Выглядит он так, будто дня три не брился.

— Это так неожиданно, — говорю я и просто кожей чувствую, что бармен с огромным интересом прислушивается к нашему разговору. Надеюсь, он не думает, что у нас с Робертом было свидание, потому что тогда я выгляжу как женщина, поставившая это дело на поток. И что я тут работаю, поджидая клиентов! Пожалуй, не стоило надевать короткую юбку…

— Посмотри на меня, Энни. Я знаю, что вел себя плохо и теперь тебе трудно воспринимать меня всерьез…

— Это точно! — немедленно соглашаюсь я. — Я и не воспринимаю твои слова всерьез.

— Я разговаривал с Фионой. — Он упорно гнет свое.

— Не думаю, что меня касаются твои отношения с Фионой.

— Ты не понимаешь! — Он сжимает мою ладонь. — Между нами все кончено! Мы говорили о полном и окончательном разрыве. И потом я получил твое сообщение! Ты не представляешь, как я обрадовался. Знаешь, я всегда чувствовал, что между нами действительно есть связь.

Я смотрю на Дэнни с искренним изумлением. Вот уж действительно непредсказуемый человек, самый непредсказуемый из всех, кого я встречала. Как же он мог порвать с Фионой? А ребенок?

Словно услышав мои сомнения, Дэнни торопливо говорит:

— Она проверила сроки и уверена, что это не мой ребенок.

— Все так неожиданно, — бормочу я, мысленно взывая к Всевышнему и желая, чтобы на сегодняшний день сюрпризы закончились. Иначе я окажусь в психушке еще до захода солнца.

— Еще как! — радостно подхватывает Дэнни. — Ты не представляешь, как я обрадовался, какое облегчение я испытал! То есть я хочу стать отцом… когда-нибудь. Но пока я к этому не готов. Слишком мною всего надо сделать… для начала я сделал из случившегося выводы! Теперь я буду намного осторожнее. И мы все будем делать не спеша и как следует. И у нас получится, все будет замечательно.

Я испытываю огромное желание разреветься или завизжать. Или убежать. Я просто не могу в это ввязываться. Его мать меня ненавидит. Дэнни моложе меня, да к тому же и для своего возраста он слишком молод, незрел. Он не способен на стабильные отношения. Вот сейчас он здесь, а на следующий день его уже нет. Я не могу, не стану ввязываться в такие непредсказуемые, запутанные и бесперспективные отношения.

Что может быть положительного в том, что он мне предлагает? Ну, скучно мне не будет, это точно. С Дэнни скучно не бывает. У него прекрасная работа, и он действительно любит ее и гордится своей профессией. А еще он красавец (что для Дублина не просто большая редкость, а прямо-таки исключение). Какого черта, мы живем только раз! Я могу встречаться с ним… Ну хоть недолго?

Сказано — сделано. Я кладу ногу на ногу, выгибаю спину и смотрю на него с зазывной улыбкой. Юбка у меня, как уже было сказано, короткая, за последнее время я не потолстела, так что произведенным эффектом остаюсь вполне довольна. Дэнни в прострации таращит на меня глаза.

— Пойдешь со мной на бал для сотрудников авиакомпании? — игриво спрашиваю я.

— В качестве твоего спутника?

— В качестве друга и чтобы оценить перспективы наших отношений.

— Звучит заманчиво. — Он улыбается. — Ты голодна?

— Еще как! — Я вдруг понимаю, что в животе у меня урчит. — Я слона готова съесть!

— Тогда будем считать, что тебе повезло. Я плачу за ленч.

— Говорят, бесплатный сыр, как и бесплатный ленч, бывает только в мышеловке. — Я шутливо грожу ему пальцем и принимаю предложенную мне руку. Мы пообедаем и будем болтать ни о чем и обо всем. Это станет чудесной разрядкой после перенесенного нервного напряжения. Все же мне очень непросто дался разговор с Робертом.

— Народ как всегда прав, — провозглашает Дэнни, торжественно провожая меня до ресторана. — Ничто не дается просто так, и этот ленч я рассматриваю как своего рода выгодное вложение средств. А дивиденды рассчитываю получить немного позже.

Ленч получился долгий и приятный, а кофе по-ирландски мы отправились пить в отель «Морган» (это через мост от отеля «Кларенс»). Так что до дома мы добрались лишь много часов спустя, и Эдель теперь взирает на меня и Дэнни с подозрением.

Я молчу, предпочитая загадочно улыбаться, и в конце концов Эдель спохватывается и начинает что-то бормотать о том, что обещала соседке сводить ее джек-рассел-терьера на прогулку в сад и вот она наконец уходит, и мы с Дэнни остаемся вдвоем.

Как только за Эдель захлопывается дверь, Дэнни тащит меня в спальню, и мы падаем на кровать, целуясь сладко и страстно, и одновременно срываем друг с друга одежду.

Его прикосновения нежны, он так щедр, так внимателен, и я отпускаю себя, и все становится на свои места. Нами правит только страсть, а все остальное сейчас не важно. Меня не заботят недостатки Дэнни, но где-то на краю сознания живет теплая мысль о том, что он фактически признался мне в любви, там, в баре отеля «Кларенс». Даже самый привлекательный мужчина покажется вам еще лучше, если вы точно знаете, что он к вам неравнодушен.

— Ты бесподобна, — говорит Дэнни, падая на кровать рядом со мной и пытаясь отдышаться.

— Лучше замолчи. Ты говоришь как Пэрис Хилтон в этом ее кошмарном шоу.

— Правда? Наверное, я могу расценивать это как комплимент… А вот кстати, если говорить о Хилтон. Помнишь, что ее папочка владелец сети очень приличных отелей? Я хотел бы провести с тобой ночь в самом лучшем. Чтобы у нас было много-много времени и вокруг только изысканная роскошь. Как тебе такое предложение?

Я села на постели, чувствуя, как простыни липнут к разгоряченному и влажному телу. Волосы наверняка растрепались ужасно.

— Мне нужно посмотреть свое расписание. Следующие две недели у меня очень плохо со временем. То есть завтра я лечу ночным рейсом в Шаннон, и потом у меня просто минутки свободной не будет.

— Ты шутишь насчет Шаннона? — Дэнни растерянно смотрит на меня.

— Ты считаешь это подходящая тема для шуток? Да это едва ли не самый скучный рейс!

— Просто сегодня вечером я лечу в Лимерик, а завтра мы будем в Шанноне! То есть мы с тобой окажемся в одном отеле!

Мне приятно видеть, что перспектива встретиться со мной так скоро искренне радует Дэнни.

— Будет уже очень поздно, — говорю я. — Мы прилетаем последним рейсом, так что никак не доберемся до отеля раньше одиннадцати вечера.

— Ну и что? Я буду у Нэнси Блейк, попью там пивка и дождусь тебя. А потом можем сходить в клуб. Ты была в «Тринити»?

— Была, милое место… Но знаешь, я как-то не уверена, что смогу гудеть и тусоваться после напряженного трудового дня. Не так-то просто весь день катать все эти тележки с едой и напитками.

Я вздыхаю, потому что мне не хочется чувствовать себя старой и уставшей. Откуда Дэнни берет столько сил? Неужели все дело в двух годах? Это не такая уж большая разница в возрасте, но я после вечернего рейса предпочитаю забраться в удобную постель с бокалом вина и скучным романом. Я ерошу темные волосы Дэнни и с ужасом спрашиваю себя: неужели это сказывается возраст, и я становлюсь похожа на свою маму-домоседку, которая больше всего на свете не любит вылезать из любимых тапочек? Любому, даже самому интересному, времяпровождению вне дома она предпочтет любимое кресло у камина и сериал.

Когда я только-только стала стюардессой, я смотрела на старших по возрасту членов экипажа и стюардесс с жалостью. Они были приблизительно того же возраста, что и моя мама. Они никогда не ходили на ночные отвязные вечеринки. Они брали из самолета бутылку вина или покупали в «дьюти фри», если взять было нечего, разбредались по номерам, и я точно знаю, что они делали, потому что полрейса они вслух мечтали, как заберутся в горячую ванну с бокалом вина и вечерней газетой. И вот прошло всего несколько лет, и я понимаю, насколько эти люди были правы. Горячая ванна и удобная кровать кажутся мне гораздо привлекательнее танцев и выпивки в шумном клубе. Бог мой, неужели я старею? Прочь печальные мысли! Сосредоточимся на приятном. Здорово, что Дэнни будет жить в том же отеле, что и я. Никогда прежде наши расписания не совпадали, так что можно будет извлечь из этого события обоюдное удовольствие. И еще я просто счастлива, что пойду с ним на бал. Во-первых, я пойду с кавалером. А во-вторых, он так хорош собой, что все девчонки обзавидуются. В предыдущие годы я ходила на бал одна, и парочки поглядывали на нас снисходительно, а мы — одинокие девочки — делали вид, что нам так гораздо веселее. В этом году все будет по-другому. Билет на два лица — Энни и Дэнни. Я чувствую, как на лице моем расцветает счастливая улыбка. Я действительно до потолка готова прыгать от радости! Теперь только платье подходящее найти — и я буду королевой бала!

— Что ж, тогда я буду ждать завтрашнего вечера. — Я обнимаю Дэнни. От него пахнет одеколоном от Армани. — Причем ждать буду с нетерпением!

— А я-то! — Он подмигивает мне.

И на этой оптимистичной и приятной ноте мы расстаемся.

Возвращается Эдель, плюхается на диван и со стоном приклеивает пластырь к очередной натертой мозоли. Не понимаю я, почему она не подыщет себе другую работу! Ведь это невозможно! Весь день носить туфли на высоких каблуках, причем туфли неудобные, и чувствовать, как они врезаются в твою кожу и боль с каждым часом становится все сильнее. Бр-р.

Дав передышку ногам и проведя необходимые лечебные мероприятия при помощи пластыря, Эдель вспоминает обо мне и превращается в настоящего инквизитора. Она хочет знать «все-все».

— Значит, вы теперь вроде как вместе? Пара? — Она удивленно рассматривает мою ночную рубашку и тапочки. — Не рановато для сна?

— Мы решили полежать после обеда. Отдохнуть, — говорю я, стараясь не краснеть.

— Ах, теперь это так называется? Ну-ну. А кто меня уверял, что между вами ничего нет?

— Ничего не было, а теперь есть. Это все Дэнни — он совершенно непредсказуем, и я никогда не знаю, что случится в следующую минуту. Каждый раз клянусь себе, что не стану связываться с этим ненадежным человеком, даже близко подходить не буду… а потом он врывается в мою жизнь, такой красивый, такой сексуальный, такой нежный… и я просто не могу удержаться от соблазна, И все начинается снова!

— Как это романтично и захватывающе звучит! Так что вы теперь вместе?

— В некотором роде, хотя до официальных объявлений о нашей связи еще далеко. Дэнни полон сюрпризов, и я не могу сказать, что готова выйти за него замуж, но он милый и в постели неподражаем… И я ему нравлюсь, причем мне кажется, что нравлюсь даже сильнее, чем он готов признать. Помнишь те романтические записочки, которые я получаю время от времени?

— От твоего неизвестного воздыхателя?

— Ну да! Только теперь я почти уверена, что они от Дэнни. Просто потому, что больше некому их посылать, понимаешь? Я ни с кем не знакома так близко… И мне кажется, что это мило и романтично с его стороны — писать мне пожелания и подсовывать в ящик… хоть и ребячливо. Но в этом весь Дэнни.

— Так ты спросила его об этих записочках?

— Нет, просто не хочу его смущать. К тому же он может и не признаться, что это он пишет. Для мужчины не всегда легко признать, что он склонен к романтике.

— Не знаю… может, ты и права. В любом случае я так рада, что у тебя появился парень. Скоро будем устраивать свидания вчетвером: мы с Грегом и вы с Дэнни! Такие мини-вечеринки.

Еще чего! Да я и представить себе не могу такой вариант! Подумать только, и как это должно выглядеть? Я решила не развивать дурацкую тему и поделиться с Эдель еще одной радостью:

— Я пригласила его на бал, и, должна тебе сказать, у меня просто камень с души свалился. Иметь спутника на вечер — это главное. Так что теперь осталось только разыскать правильное платье. Завтра же и примусь за поиски.

— Ты так готовишься, словно это очередной выпускной. Ну хоть туфли у тебя есть, и то хорошо. Ты ведь пойдешь в своих Джимми Чу?

— Само собой.

— Ты так до сих пор и не позвонила Мистеру Джимми Чу, чтобы принять его приглашение на обед?

— Пока нет, — покаялась я. — Завтра я лечу в Лондон, и высока вероятность, что встречу его на утреннем рейсе. Тогда и поговорю.

— Ты вроде говорила, что летишь в Шаннон?

— Так и есть! Думаешь, авиакомпания за так оплачивает номера в хороших отелях? Они эксплуатируют нас как рабов. Сперва Лондон, потом Шаннон! — Я застонала, заранее предчувствуя выматывающий график.

— Не прибедняйся, я все равно не собираюсь тебя жалеть! — непреклонно заявила Эдель, складывая руки на груди. — Да, иной раз у тебя выпадает нелегкий день, но все же большую часть своего рабочего времени ты проводишь, обедая в ресторанах при аэропортах и отлеживая бока в роскошных отелях. Или плавая в бассейнах при этих самых отелях. А я в это время смотрю, как прототипы Золушек пытаются втиснуть свои толстые ножки в маленькие туфельки, потому что именно эти туфельки идут сегодня по специальной цене. А когда у них ничего не получается, они обвиняют в этом меня. А еще у нас в магазине флюоресцентные лампы, и у меня от них болит голова.

— Да, я знаю, ты говорила, что самое плохое в твоей работе — это мозоли…

— И запах чужих ног, — добавила Эдель с видом мученицы.

— Да-да, я помню. Но все же ты живешь и работаешь в городе, и это здорово, разве нет?

— Город — это, конечно, весело. Но здесь все так дорого! Я даже не могу себе позволить пообедать где-нибудь! Ну, не часто могу позволить. У нас на работе есть комнатка, где мы едим. Там имеется чайник и холодильник, но помещение так мало, что нам приходится есть по очереди. И если ты берешь хлеб, то нужно платить по пятнадцать центов за кусочек.

— Это шутка?

— Посмотри на меня внимательно. Я же не улыбаюсь! Видимо, она и правда не шутит.

— Вот поэтому я и прихожу обедать домой, — так же грустно продолжает Эдель. — Маленький заработок не позволяет мне ходить в кафе, а если приносишь с собой сандвич, то все смотрят презрительно и думают, что ты жадина.

— Знаешь, по-моему, тебе нужно сменить работу.

— Я уже тоже начинаю так думать, и вот что я решила. Начну искать работу сразу после того, как ты позвонишь Мистеру Джимми Чу. Не понимаю, почему ты тянешь. В конце концов, это просто грубо, так динамить человека. А кстати, чем он занимается?

— Он руководитель компании, один из директоров. Про его компанию я ничего не знаю, кроме того, что у них есть офисы во многих городах, куда он постоянно ездит.

— Может, он сможет устроить меня на приличную работ, — мечтательно произносит Эдель, и я понимаю, что и в этот раз она не шутит.

— Знаешь, Эдель, — говорю я, желая поскорее закруглить этот разговор. — Я действительно думаю, что Оливер замечательный, потрясающий человек. И если бы мы жили в идеальном мире, именно он был бы моим идеальным мужчиной, предметом мечтаний и спутником жизни. Но к сожалению, мир наш не совершенен, и Оливер достался другой женщине, которая — я искренне на это надеюсь — любит его. Итак, мистер Кейн само совершенство, но он женат. И хоть мне льстит его внимание, я не собираюсь заводить роман с женатым мужчиной. Так что эту тему мы будем считать закрытой, хорошо? И вообще, у меня же теперь роман с Дэнни, ты забыла?

И с чувством, что этот разговор многое прояснил как для Эдель, так и для меня самой, я отправляюсь собирать на завтра сумку. На это уходит буквально пять минут, потому что за время работы стюардессой я довела процесс сбора вещей до автоматизма. А потом я ложусь спать — рано, чтобы как следует приготовиться к завтрашнему трудному и долгому дню.

Костюм спортивный — взяла. Ночная рубашка тоненькая, шелковая, места совсем не занимает — в сумку.

Ай-под— туда же.

Мобильник — без него никак.

Запасная блузка, фирменный шарф авиакомпании, трусики и колготки — беру.

Фартук — тоже беру.

Туфли — обязательно.

Инструкция в папке толстая, черт бы ее побрал, но взять надо.

Джинсы, ботинки и кашемировый пуловер на случай, если я соберусь в паб, — укладываю.

Косметичка, зубная паста и шампунь (потому что от шампуня из отелей у меня волосы становятся как пакля) — упаковала.

Все, теперь я готова. Неплохо бы расслабиться. Для этого хорошо помогают спа-процедуры. К сожалению, на зарплату стюардессы на настоящий курс спа денег не набрать. Но кое-что можно устроить и дома. И вообще — если сравнивать цены, то за те деньги, что нужно отдать за двухдневное пребывание в спа-комплексе в Ирландии, можно провести неделю в Лансароте. Как вы думаете, что я выберу? Ну, иной раз бывает, что пролетаешь с отелем и вполне вероятно оказаться в какой-нибудь дыре, которая больше чем на две звезды не тянет, и бассейн маленький и такой холодный, что на поверхности, кажется, уже качала образовываться корочка льда. А если рядом еще аэропорт, то весь день и всю ночь над вашей головой будут летать самолеты. Но загар-то я все равно привезу пятизвездочный! Кроме того, знакомым вовсе не обязательно рассказывать про отель в подробностях, и тогда все станут завидовать, что нам и нужно.

У меня есть свой рецепт для устройства спа-салона на дому. Берем свечу с запахом корицы (стоит пять евро в нашем супермаркете), пушистое полотенце, тапочки, которые я позаимствовала из отеля, где ночевала недавно, и лечебный комплекс для волос, который я купила в том салоне, где всегда стригусь. Заплатила я за него одиннадцать евро, а процедура с этим же комплексом, но в салоне обошлась бы мне раза в три дороже. Успокаивающая музыка (бесплатный диск принесли на прошлой неделе вместе с воскресной газетой), масло для тела (я беру детское в соседнем магазине, стоит копейки) и увлажняющий крем для тела (пробничек, который был приклеен к страничке модного журнала).

Итак, вся эта красота стоит одну двадцатую того, что я заплатила бы в настоящем спа-салоне, да еще чаевые надо оставлять! Мысль о сэкономленных деньгах делает всю процедуру еще приятнее, и я, улыбаясь, открываю краны и наполняю ванну горячей водой, вдыхая запах корицы и предвкушая удовольствие.

На следующее утро я получаю еще один мощный положительный заряд. Я' просыпаюсь сама, не по звонку будильника, а потому что выспалась! Меня будит свет утра, ласкающий сомкнутые веки, а не сигнал мобильника, пилой вгрызающийся в мои нервы. Я потягиваюсь, как кошка, свив себе уютное гнездышко среди одеял и подушек. Солнце пробирается в комнату сквозь щелочку в занавесках. Я встаю, распахиваю шторы и смотрю на Гардинер-стрит. Там наблюдается обычная для этого времени пробка — машины замерли бампер к бамперу. Вглядываюсь в скучающие лица водителей и тихо радуюсь, что такие поездки по городу не являются частью моего ежедневного распорядка.

Включаю новости по телевизору и босиком хожу по пустой квартире, что-то прибирая. Ведущий вещает о том, какие игрушки для детей являются безусловными хитами этого года. Просто удивительно, но каждый год Рождество наступает чуточку раньше, словно время движется быстрее. Я прислушиваюсь к советам телеведущих: вдруг скажут что-нибудь интересное, и тогда я смогу порадовать Бена чем-то исключительным. Интересно, чем сегодня увлекаются маленькие мальчики? И вдруг я замираю посреди комнаты, пораженная очень простой мыслью — я ничего не знаю о маленьких детях. Как я собираюсь неделю заниматься ребенком? Впрочем, я когда-то присматривала за младшей сестрой, да и Бен уже не грудной малыш. Я справлюсь, конечно, справлюсь!

Мой взгляд возвращается к экрану, где три тощенькие модели с ничего не выражающими лицами демонстрируют платья, в которых вы будете особенно стильно выглядеть на рождественском балу. Платья красивые, но цены заоблачные, а я, как обычно, на мели и потому расстраиваюсь.

Как бы мне заработать побольше денег? Или сэкономить на чем-нибудь? Пожалуй, если совсем припрет, можно будет вернуться домой в Свордс и жить с мамой и папой, а комнату сдать. Но смогу ли я опять стать чьим-то ребенком? Насколько невыносимой и болезненной окажется такая трансформация в моем возрасте? А кроме того, я даже не знаю, захотят ли они, чтобы я жила с ними. Мама, например, ни разу даже не заикалась об этом.

Уже десять часов утра, так что пора надевать униформу и приводить себя в порядок. Через час я с удовлетворением смотрюсь в зеркало: волосы уложены, макияж нанесен, костюм сидит безупречно. Спускаюсь вниз и иду по улице. Люди улыбаются мне, некоторые даже здороваются. Я уже говорила, что такое часто бывает. Мне кажется, стюардесса в форме напоминает людям о приятном — например, о том времени, когда они ездили в отпуск.

Захожу в магазин и покупаю себе гламурный журнал и диетическую коку, Я пью ее маленькими глотками в ожидании машины, которая отвезет меня в аэропорт. Вот и она. Если пробки немножко рассосались, то на дорогу уйдет не больше сорока минут.

В почтовой ячейке меня ждет очередная открытка. С одной стороны цветочки, с другой — надпись от руки: «Удачи в Шанноне».

Это просто ненормально, думаю я с раздражением. Каким же надо быть чудаком, просто сумасшедшим, чтобы слать мне эти бесконечные открытки! И откуда он в курсе моего расписания, хотела бы я знать? Но ни на что нет времени, на борту надо быть уже через двадцать минут. Я встречаюсь с остальными стюардессами и членами экипажа, и мы отправляемся к самолету.

Как я и предсказывала, на этот рейс народу полно и времени на расслабление и отдых нет. Оливер Кейн так и не появился. Я высматривала его долго и была ужасно разочарована, когда поняла, что сегодня он уже не придет. Зато я увидела своего бывшего бойфренда. Он сидит в первом ряду, подле запасного выхода, и листает «Файнэншл тайме». Но как только я начинаю демонстрацию спасательного оборудования, он откладывает газету и с усмешкой наблюдает за моими действиями. Я чувствую себя ужасно неловко. Сам он, должна заметить справедливости ради, выглядит прекрасно: ни лысины, ни пивного животика. Зато обручальное кольцо на пальце. Всегда был шустрым мерзавцем, думаю, таким и остался.

Мы летим до Лондона и обратно, а потом некоторое время приходится провести в аэропорту в ожидании рейса на Шаннон. Наплевав на фигуру и чувствуя себя нехорошей девочкой, я отправляюсь в «Макдоналдс» на третьем этаже и заказываю себе большую порцию картошки фри. Пока стою в очереди, телефон мой плямкает, и я, хихикая, читаю послание от Дэнни. Он пишет, что с нетерпением ждет нашей встречи в Шанноне и обещает устроить «разгром и тарарам».

Затем я иду в зал прилета, где две другие стюардессы с моего рейса пьют кофе и следят за электронным табло, чтобы быть уверенными, что вылет не задерживается. Я спрашиваю, какие у них планы на вечер в Шанноне. Как насчет небольшого безумства?

— Это не для меня, — немедленно заявляет Аня, та, что постарше. Ей, наверное, уже пятьдесят, она работает в авиакомпании больше тридцати лет и выглядит, честно сказать, ужасно. Думаю, она попала на эту работу потому, что знает иностранные языки. Раньше стать стюардессой можно было только в двух случаях: либо вы должны оказаться писаной красавицей, либо говорить по-немецки, по-французски или еще на каком-нибудь иностранном языке. Я, признаться, была уверена, что Аня постарается экономить силы и вряд ли у нее появится желание куда-то идти после столь утомительного дня.

— Впрочем, — тут же говорит она, — может, я спущусь в бар выпить перед сном.

Шина, молоденькая блондинка со свежими щеками и блеском в глазах, честно признается, что все зависит от того, кто сегодня поведет самолет. Она смеется гортанным смехом и говорит, что, возможно, ей предстоит бессонная ночь.

Я улыбаюсь, но чувствую самую настоящую злость. Если эта штучка собирается охмурить Дэнни, хлопая своими белесыми ресницами, она может об этом позабыть прямо сейчас! Затем я спохватилась и даже мысленно пожурила себя за подобные собственнические настроения.

Вот и пора подниматься на борт. Каким-то чудом вылет сегодня не отложили, хотя именно с последним рейсом из Шаннона это случается особенно часто. Порой самолет остается в аэропорту из-за погодных условий, но сегодня небеса были милостивы к нам.

Я чувствую, что устала и мои контактные линзы начинают мешать. Так бывает, когда глаза не увлажняются достаточно, что опять же является следствием переутомления. Хорошо хоть, что на этом рейсе нет питания и не нужно развозить тележку с баром. Мы предлагаем только апельсиновый сок и воду, расставляем стаканчики на подносы и быстренько скользим с ними по проходам.

Вот и взлет. Рейс такой короткий, что заход на посадку следует чуть ли не сразу же после того, как самолет набрал высоту. Наш командир экипажа — милый, спокойный мужчина, и я слышала, как он договаривался с Аней встретиться в баре отеля и выпить немножко перед сном. Господи, вот уж туда меня никаким калачом не заманишь. Нет ничего скучнее, чем торчать в баре отеля и слушать, как какой-нибудь музыкант-недоучка наигрывает на пианино ирландские мелодии в угоду туристам. И пиво там невкусное и слишком дорогое.

Я спросила Шину, чем она планирует заняться сегодня вечером. Она заявила, что проведет спокойный вечер в номере, тем более что сегодня по центральному каналу будет такой интересный фильм! Фильм? Я уверена, что страсть Шины к тихому времяпровождению и кинематографу — прямое следствие того факта, что на сегодняшнем рейсе второй пилот — женщина. Именно этим всегда объясняются приступы головной боли у стюардесс и отсутствие энтузиазма к вечерним развлечениям. А уж если случается такое несчастье, что и командир экипажа, и второй пилот принадлежат к слабому полу, то можно быть стопроцентно уверенной: все стюардессы лягут спать пораньше и появятся в холле отеля только перед самым отъездом в аэропорт.

Наш микроавтобус добрался наконец до отеля, расположенного в фешенебельном районе в самом центре города. Я быстренько проверяю свой мобильник, надеясь обнаружить там сообщение от Дэнни. Но нет, он мне не писал. Зато я нашла эсэмэску от мамы, которая напоминает, что у моей младшей сестры завтра день рождения и я должна позвонить ей в Австралию и поздравить.

Интересно все-таки, куда подевался Дэнни. Надеюсь, не отправился шляться но городским барам и надираться. Потому как мне тогда придется здорово напрячься, чтобы его догнать. У стойки администратора я желаю всем спокойной ночи и с благодарностями, но твердо отвергаю предложение Ани присоединиться к ней и командиру экипажа в баре, чтобы пропустить по маленькой. Третий пилот — совсем молоденький мальчик лет двадцати двух — выглядит разочарованным. Ему, наверное, в летной школе нарассказывали сказок, что каждая ночевка в городе между рейсами — это шикарный секс и любую стюардессу стоит только пальцем поманить. Теперь ему придется столкнуться с суровой реальностью. А поскольку зовут его Шеймус и он рыжий, да еще и со следами юношеских угрей на коже, то впереди беднягу ждет не одна тихая безгрешная ночь. Он говорит, что с удовольствием выпьет немножко с капитаном и Аней, но я почти уверена: что он просто побоялся отказаться.

Я выхожу из лифта на четвертом этаже, открываю дверь номера и оглядываюсь вокруг. Здорово! Большая, удобная, безупречно чистая комната. На подушке пара шоколадок, а на столе бутылка вина и ваза с фруктами в подарок от отеля. О да, все любят пилотов и стюардесс! Со счастливой улыбкой снимаю пиджак и аккуратно вешаю на спинку стула. Сбрасываю туфли. Запрыгиваю на кровать и нетерпеливо, как маленькая девочка, разворачиваю шоколадки. Господи, сейчас умру с голоду. Где тут меню? В этом отеле не может не быть доставки в номер. О, как здорово! Суп и свежие сандвичи можно заказывать двадцать четыре часа в сутки. Заказываю ужин в номер, затем беру чайник, ждущий на столике, и готовлю себе чай. Где, черт возьми, носит Дэнни? Впрочем, к разочарованию примешивается чувство облегчения, потому что я устала и совсем не уверена, что смогу сейчас отправиться в ночной клуб и получить от тусовки хоть какое-то удовольствие, даже если это будет самый шикарный ночной клуб в городе.

Я постаралась выкинуть из головы мысли о Дэнни и посвятить себя ужину — суп и сандвичи с сыром так чудесно пахнут! И. тут зазвонил телефон.

— Ты еще в городе? — спрашивает Дэнни, и я слышу гул голосов, словно он где-то в очень шумном месте. — Гулять пойдешь?

— Не знаю. — Я торопливо проглатываю недожеванный кусок сандвича. — Я только что принялась за ужин. Ты много успел выпить?

Тут мне приходит в голову, что я веду себя как его мать, прислушиваюсь и предостерегаю. При воспоминании о Сильвии по телу пробегает дрожь. Нет-нет, никому и в голову не придет сравнивать меня с ней.

— Пару рюмок, — говорит Дэнни.

— А может, пять или шесть? — Я не могу удержаться, потому что по голосу Дэнни понимаю, что выпил он не две рюмки, а гораздо больше.

— Прекрати меня пилить. Лучше приезжай, и мы выпьем вместе.

— А где ты?

— У Нэнси Блейк.

— Могла бы и сама догадаться. Сейчас приеду. Только обещай мне, что это ненадолго. Я устала.

— Сколько тебе нужно времени, чтобы собраться и доехать сюда?

— Минут двадцать. Мне нужно переодеться и вызвать такси.

— Классно! Ятебя жду! Думаю, даже в этом бардаке ты легко меня найдешь! Я буду неподалеку от входа.

— Найду, не бойся. — Я бросила трубку.

Как солдат по тревоге, в считанные минуты натягиваю на себя тесные джинсы, сапоги до колена и черную кофточку с воротником поло. Брызгаю за ушками «Диор аддикт», и я готова к подвигам. Открыв дверь номера, осторожно выглядываю и осматриваю коридор, чтобы убедиться, что никого из экипажа нет поблизости. Вроде все чисто. Вот и чудненько. Закрываем номер, прыгаем в лифт и едем вниз. Черт! Как только двери лифта открываются, я вижу Аню и пилотов, уютно устроившихся подле камина в холле. Притвориться, что я их не заметила, и попытаться прокрасться к выходу? Нет, слишком ребячливо, и они меня тут же засекут. Придется придумать какой-нибудь предлог для этой внезапной прогулки. Остроглазая Аня уже увидела меня и машет рукой. Я делаю вид, что удивилась, увидев их дружную троицу, и с улыбкой подхожу.

— Привет!

— Присоединишься к ним? — спрашивает капитан радостно. — Что тебе принести выпить?

— Ой нет, спасибо, — тяну я, — лучше я пить не буду.

Что-то мне не слишком хорошо и заснуть не могу. Решила пойти подышать воздухом.

— Там холодно, — заботливо замечает Аня, — а ты без куртки. Хочешь, я дам тебе аспирин? У меня в номере есть флакон. Сейчас схожу.

— Нет-нет, спасибо, не нужно! — Да что ж такое-то, а? Вот устроили суету вокруг меня! Теперь я не могу подойти к портье и попросить вызвать такси. — Думаю, я немножко пройдусь, — подышу, и все пройдет.

— Хотите, я составлю вам компанию? — Шеймус взирает на меня с надеждой. Общество Ани и командира экипажа его явно довело до полукоматозного состояния. Скорее всего ему кажется, что он опять попал к маме и папе и они взялись его воспитывать. — Уже поздно, и на улицах может быть небезопасно.

— Нет, спасибо, я не собираюсь уходить далеко. Увидимся позже, хорошо? — И я чуть не бегом бросаюсь к дверям, прежде чем кто-нибудь успеет сказать еще что-нибудь.

Чтобы добраться до шоссе, нужно пройти через автомобильную парковку. Я иду очень быстро, потому что на улице зверский холод. Выскочив на тротуар, озираюсь в поисках такси. Чувствуя, как зубы начинают выбивать дробь, спрашиваю себя: какого черта я делаю? Надеюсь, Дэнниоценит мои старания! Слава Богу, такси показалось прежде, чем я замерзла насмерть. Несколько минут — и я уже расплачиваюсь и выхожу из машины у входа в «Нэнси Блейк».

Как ни странно, я нахожу Дэнни именно там, где он обещал меня ждать, — подле дверей. Впрочем, не все так безоблачно. Дэнни не один. С ним за столиком сидят трое американцев. Это типичные ребята с рюкзаками, путешествующие по Европе как придется — где автобусом, где автостопом. Они весьма дружелюбны, хоть и удивляются моему появлению. Дэнни им не сказал, что у него тут свидание. Впрочем, они оказываются догадливыми ребятами, и как только я усаживаюсь за столик, начинают прощаться. Им рано вставать завтра, чтобы не пропустить автобус на Голуэй. Они хлопают Дэнни по плечу, жмут руку и тепло благодарят за угощение и его электронный адрес. А потом растворяются в толпе. И мы с Дэнни остаемся одни.

— Где остальные твои приятели из летной школы? — спрашиваю я.

— Я что, не заслужил поцелуй? — укоризненно спрашивает он.

Я тянусь через стол и чмокаю его в губы.

— Все уже пошли спать, — жалуется Дэнни. — Зануды чертовы.

— Мне представляется, что они разумные люди и думают о завтрашнем дне. Когда ты сюда пришел?

— Около четырех.

— Четырех? — Я смотрю на часы, потом на Дэнни. — Хочешь сказать, что провел здесь все это время, и я должна поверить, что ты выпил всего пару рюмок?

— Я сам могу следить за тем, сколько мне пить. И норму знаю. — Его не слишком членораздельная речь и налитые кровью глаза свидетельствуют об обратном. — Так что престань читать мне мораль, Энни. Мне это не нравится. В Испании ты так себя не вела.

— Там все было по-другому, потому что это был отпуск.

— А теперь мы в Шанноне.

— Но это не отпуск, Дэнни! Мы оба на работе. Не знаю, как ты себе печень до сих пор не посадил таким количеством спиртного.

— Кстати о спиртном. Что ты будешь пить?

— Я сама принесу, сиди здесь.

Я встаю и отправляюсь к стойке. Дэнни в его нынешнем состоянии может и не дойти до бара. Свалится где-нибудь по дороге, а мне не хотелось, чтобы нас вышвырнули из этого заведения. Никогда не знаешь, кто может оказаться поблизости. Бармен объявляет, что прием заказов заканчивается, и я как раз успеваю спросить два бокала «Карлсберга». Я много пить не хочу. Мне не нужна бессонная ночь и похмелье с утра.

— Славная девочка, — бормочет Дэнни, принимая бокал из моих рук. — А ты, значит, ничего крепче пива пить не будешь?

— Нет, сегодня рабочий день.

— Я рад, что ты здесь. — Он накрывает ладонью мою руку.

— Я тоже рада, — говорю я не совсем искренне. — Однако есть другие места, где мне хотелось бы оказаться еще больше. Например, в собственной постели.

— Я должен тебе что-то сказать, — говорит Дэнни, но язык его заплетается, а я считаю, что такой разговор абсолютно бесполезен и ничего, кроме раздражения, мне не принесет. Трезвый пьяного не разумеет и наоборот.

— Что же?

— Мне кажется, я тебя люблю.

— Этого не может быть. Ты меня толком и не знаешь.

— Я знаю тебя достаточно долго, чтобы понять, что я на тебя запал.

— Да? Спасибо.

— И я тебе тоже… ндравлюсь, да? Ты же пригласила меня на бал, помнишь?

— Это правда, Дэнни, тымне нравишься. Но любовь — слово очень сильное, и я не могу произносить его так легко, как ты.

— Я шкучал без тебя.

— Правда? Но ведь ты должен думать о Фионе, своей бывшей подружке. Возможно, она ждет твоего ребенка.

Я решила освежить парию память, просто на случай если ему удалось забыть такой интересный и важный факт.

— Давай не будем… не будем щас об этом говорить.

— Хорошо, не будем.

Я прикончила свое пиво, и Дэнни тоже почти справился. Слава Богу, это значит, что скоро мы сможем уйти.

— Еще по одному? — оптимистично спрашивает Дэнни.

— Ничего не выйдет, потому что они больше не принимают заказов, — говорю я равнодушно, чтобы не мог казать свою радость по этому поводу и нетерпеливое желание смыться отсюда.

— Уже? — удивляется Дэнни. — Глупеть какая!

— Вот и нет. Уже очень поздно, Дэнни, и время для гулянки вышло. Уверена, у бармена тоже есть семья и ему хочется поскорее попасть домой.

— Мм?.. А мы тогда жакажем ишшшо в отеле! — Дэнни находит выход с изобретательностью пьяного. — Там есть бар! Я жнаю!

И тут я вспоминаю, что Аня и пилоты сидят в том самом баре, а значит, отправиться туда сейчас будет очень плохой идеей. Последствия такой встречи трудно даже предсказать.

— Вставай-ка, мистер. Вызовем такси и поедем домой! — говорю я как можно решительнее.

— А ты есть разве не хочешь?

— Нет, я успела перекусить в отеле.

— А я голоден! Есть хочу — помираю!

Черт, это хуже, чем иметь дело с испорченным ребенком.

— Мы можем заказать поесть прямо в номер, — предлагаю я. — В отеле обслуживание двадцать четыре часа, так что с голоду не умрешь.

— Не-е, я не хочу в отеле… Тут закусочная за углом. Пшли!

Через пять минут мы уже стоим в очереди в ожидании бургера с цыпленком и картошки фри с соусом карри. Вывеска забегаловки сияет флюоресцентным светом, от которого у меня ломит виски и болят глаза. А запах жира, который распространяется от этого заведения, грозит химическим отравлением. Дэнни сейчас почти ничем не напоминает того красавчика, которого я встретила в Испании. Там он был забавен и сексуален, но теперь… И куда только подевалась его привлекательность? Он просто пьян, и я начинаю думать, не является ли пристрастие к алкоголю его проблемой. Если вспоминать недолгую историю наших отношений, то я редко видела парня трезвым. В первую ночь в Испании он солидно накачался, но я списала это на радость от приезда в отпуск. Свобода, солнце и все такое. Но Дэнни продолжал пить в течение всего отпуска с завидным постоянством. А вспомнить, сколько шампанского он выпил на яхте мистера Кейна! Он просто не считал бокалы, ему даже в голову не приходило остановиться. И когда общие знакомые говорят о Дэнни Сэвидже, то его имя обычно связывают именно с умением перепить любого. И это человек, с которым я надеялась завести какие-то серьезные отношения?

Не то чтобы я принадлежала к обществу трезвости, я тоже люблю погудеть от случая к случаю, но могу получить удовольствие от обеда или компании и без выпивки. А Дэнни, похоже, принадлежит к тому типу мужчин, которые не желают взрослеть. Синдром Питера Пэна. Мальчик, у которого не хватает мужества взглянуть трезвыми глазами на скучный и непростой мир вокруг. Отсюда и выпивка. «Давай-ка скажем себе честно, Энни, что тебе не по дороге с таким незрелым индивидом! Что это будет за жизнь и что за любовь?» И будущее с Дэнни представилось мне совершенно в безрадостном свете.

Мы стоим подле закусочной, и я смотрю, как жадно Дэнни поглощает свой бургер с цыпленком. Майонез течет по подбородку.

— Хочешь кусочек? — спрашивает он, перехватив мой взгляд.

— Нет, спасибо большое.

Мне удалось поймать такси, но шофер отказывается сажать Дэнни в машину с едой, и мне приходится уступить машину менее прожорливым людям. Ноги мои замерзают, и я начинаю злиться. Дэнни наконец расправился со своим бургером, но потребовалось еще минут пятнадцать, чтобы поймать другую машину. Я уже почти без сознания от холода, и меня просто разрывает от потребности сходить в туалет. Яне рискнула воспользоваться удобствами в закусочной, потому что там было чертовски грязно и не было туалетной бумаги. Ох, быстрее же, быстрее!

Мы вваливаемся в отель, и я не переставая повторяю Дэнни, что в местном баре скучно и тоскливо и что он должен сейчас отправиться в свой номер, освежиться и потом прийти ко мне. Минуточек через десять— пятнадцать, я как раз буду его ждать. К счастью, он соглашается. Рассказывает мне по секрету, что специально для такого случая купил себе новые шелковые боксеры. Все в маленьких сердечках, очень милые.

— В каком ты номере?

— Четыреста четвертый. Приходи быстрее.

— Клянусь! — восклицает он и чуть не падает, выходя из лифта на третьем этаже.

Я еду дальше и пытаюсь понять, зачем мне все это надо и во что я влезаю. Не знаю, окажется ли Дэнни способен на секс в таком состоянии… И как-то он мне сегодня нравится значительно меньше, чем в прошлый раз… но потом я представляю, как здорово будет проснуться утром в его объятиях, и сердце мое опять сладко замирает. Будем надеяться, что он не храпит.

Я выхожу на четвертом этаже, открываю свой 404-й номер и отправляюсь в ванную. Снимаю макияж с помощью смоченных специальной жидкостью тампонов и только потом умываюсь. Чищу зубы, полощу рот освежителем и надеваю симпатичную ночнушку. Иду в комнату и смотрю на часы. После нашего расставания с Дэнни прошло более десяти минут. Может, он заснул? Ну, это было бы неудивительно, учитывая его состояние. Решаю подождать еще немного, а поскольку делать мне нечего, я растягиваюсь на полу и принимаюсь качать пресс. Комнаты в хороших отелях идеально подходят для таких упражнений, потому что тут много места и полы затянуты толстыми коврами. У меня дома ноги можно вытянуть только в одну сторону и пол деревянный, так что потом все болит. На шестидесяти наклонах я сдаюсь. Черт, надо бы заняться настоящими тренировками, но я просто ненавижу спортзалы! Взгляд на часы. Прошло более двадцати минут с момента нашего с Дэнни расставания в лифте. Где его черти носят? Если передумал, так мог хоть позвонить и предупредить, чтобы я не ждала его, как какая-нибудь девочка из колледжа.

И тут я слышу шум в коридоре. И какой громкий шум! Словно кто-то барабанит кулаками в дверь одного из номеров. Что происходит, интересно? Я на цыпочках подхожу к двери, чуть-чуть приоткрываю ее и осторожно выглядываю в коридор. И к огромному своему изумлению и ужасу, вижу Дэнни! Он ломится в дверь номеров за пять от моей, и на нем нет ничего, кроме тех самых шелковых трусов с сердечками! Да что же он делает, в конце концов? Зачем ему в номер 414-й? Ах, идиот, он перепутал цифры! И это номер Ани! Я уже собираюсь позвать его и объяснить, что он делает ошибку, когда дверь 414-го номера распахивается и я слышу резкий голос:

— Дэнни Сэвидж, что это ты тут вытворяешь, позволь тебя спросить?