Дневники черного копателя. Часть II. Мои 6 сезонов. Эпизоды 2006—2007

Некрасовский фарт

Буквально через неделю после описываемых событий мы со Стасом решили поехать в Некрасово. Точнее, в этот раз Стас уговорил меня посетить те места. Он уже давно не выезжал покопать, и теперь его было не остановить. Поиску новых мест он предпочитал посещение уже изученных старых, где, как ему казалось, всегда можно что-то отыскать. Я же, отчасти пресыщенный прошлым копанием в Белоруссии, не ждал от Некрасово никаких открытий. Те места мы изучили более чем хорошо, восторга первопроходца там уже не испытать…

Тем не менее, я согласился поехать, чтобы не терять форму и отдохнуть на природе. Стас для такого дела попросил у отчима автомобиль на выходные, я с рюкзаком приехал к нему домой в обед в пятницу, и мы с комфортом поехали на запад. Ехать по Москве в пятницу на машине – занятие непредсказуемое. Погода была прекрасная, этим обстоятельством решили воспользоваться не только мы, но и тысячи дачников, стремительно оккупировавших своими машинами неширокое Минское шоссе. От МКАД и вплоть до Можайска мы то и дело встревали в пробки и лишь поздно вечером в пятницу добрались до Серегиной бытовки. Ключей от нее у нас не было, мы поставили палатку в уже знакомой маленькой роще на поле.

Я был в расслабленном состоянии и получил большое удовольствие от сидения у костра и пребывания на природе. Стас был очень бодр, ему не терпелось, чтобы суббота наступила поскорее, и мы бы пошли копать.

Утром мы быстро позавтракали, напились чая и пошли в сторону речки Добреи. Она была в это время полна водой, и нам пришлось еще походить вдоль ее извилистого берега, чтобы найти переход на другую сторону в виде поваленного дерева.

Поднявшись по склону вверх, мы миновали старые посадки, прошли густой молодой лес и вышли, наконец, к ранее изведанным немецким блиндажам. Стас тут же достал из рюкзака свой металлоискатель и побежал к ямам, чтобы первым реализовать свое стремление к находкам. Я же знал, что здесь хлама совсем не так много, как в Беларуси и в Шоптово. Поэтому просто дежурно ходил с металлоискателем между блиндажами, изредка копая те сигналы, которые мне казались стоящими. Я скорее получал удовольствие от свежего воздуха и пряного аромата леса.

Увидев, что я хожу по блиндажам без особого рвения, Стас заподозрил что-то недоброе. Тогда он предложил уйти с этого места и поискать новые места дальше в чаще. Я не возражал, так как поиск неизведанного был гораздо интереснее, чем пустое ковыряние на старых местах. Мы сверились с картой и взяли курс по компасу на Долину Славы. Совсем скоро мы оказались в мокром лесу. Что-то мне подсказывало, что я где-то видел эти картины, что мы здесь однажды уже были. Стас не узнавал эти деревья, просветы в них. Мы прошли по этому лесу еще немного, оказались на сильно заросшей крапивой полянке, окруженной елками и осинами. Тут уже я испытал совершенно четкое ощущение дежавю и стал пристальнее осматриваться в поисках доказательств. Миновав крапиву, мы подошли вплотную к крупным деревьям, и в этот момент увидели еле заметные следы костровища между ними. Рядом лежали мелкие кусочки алюминия, остатки тюбиков.

– Стас, а не мы тут были случайно? – я краем глаза заметил пару знакомых блиндажей.

– Не знаю, не могу узнать, – он вышел из крапивы, скинул рюкзак, и мы стали внимательно обследовать этот пятачок.

Я сразу пошел к блиндажам и увидел старую зияющую чернотой яму возле входа. Точно, это был тот самый блиндаж, в котором я, копая наугад, откопал фарфоровый корпус зажигалки с клеймом «D.R.G.M.» Значит, у соседнего блиндажа Стас в свое время откопал немецкую пряжку!

Я позвал Стаса, и мы вместе стали ходить. Так и было: это место нам знакомо, и именно здесь мы ночевали почти ровно два года назад. В том походе мы нашли пулеметный станок, немецкую канистру и пряжку вермахта. Тогда нам пришлось уйти, поскольку мы истратили к этому моменту всю питьевую воду. И вот теперь мы совершенно случайно оказались в этом же месте. Теперь нам ничего не мешало задержаться тут и обыскать каждый клочок земли. Достав карту, я определил, что это место находится на небольшом удалении от реки Добреи, и теперь мы можем нанести его на карту. Стас уже раскладывал металлоискатель и готовился к работе. Имея собственный прибор, он больше не выпрашивал у меня Tesoro, он мог копать где угодно и что угодно. Я последовал его примеру, и в течение следующего часа мы ходили в радиусе двадцати метров от этого блиндажа, каждый по своей логике. Но, как известно, повторить успех в том же месте практически невозможно. Но Стас, однажды найдя пряжку у блиндажа, с тех пор стал маниакально исследовать все прилежащие к ним поверхности, словно он открыл секрет правильного результативного копания. Мы находили остатки старых консервных банок, фрагменты тюбиков и упаковки от сыра – традиционные для этих места предметы. Через час такой работы оказалось, что больше нам тут делать нечего. Тогда мы зажгли костер на старом месте, пообедали, отдохнули и пошли дальше.

Мы ходили и искали другие позиции в лесу. В самом деле, ну не могли же быть эти два блиндажа в глухом лесу единственными?

Так мы проходили довольно долго, пока не наткнулись на несколько рядов блиндажей. Под ногами валялись давно выкопанные и брошенные диски от пулемета ДП, укупорки от снарядов, укладки для немецких гранат, гильзы от гаубиц. Такое большое количество верхового железа свидетельствовало о том, что мы уже подбираемся к Долине Славы.

– Отлично, тут есть хлам, – обрадованно заявил Стас, – значит, можно что-то найти. Помнишь, как я в Шоптово на выбитом месте нашел жетон и лампу Люфтваффе?

Он подмигнул мне и скрылся в кустах, чтобы, следуя Сашиной тактике, искать там, где труднее всего искать. Я же сделал паузу, а потом стал из любопытства перебирать сложенные под деревом железки. Металл тут, конечно, очень плохо сохраняется. Чем ближе к земле, тем трухлявее железо. Многие предметы буквально рассыпались в руках, и мне очень не хотелось найти что-нибудь очень интересное в подобном сохране. Это значило бы, что все наше занятие обнаружило свою бессмысленность: забирать с собой из леса трухлявые предметы у нас уже стало моветоном.

Незаметно для себя мы подобрались к опушке леса, за которой было поле. На том месте раньше была деревня Васильки, погибшая в войну. Почти два года находилась она на линии фронта…

Мы повернули назад. Пока мы шли по опушке, всюду нам встречались куски копаного железа, всякие железные ящики, куски от магазином для ДП-27, фрагменты советских касок. Это за многие годы поисков люди накидали сюда все, что не стали забирать из раскопов. Мы даже не пробовали что-то искать у находящихся на опушке блиндажей: скорее всего, их давным-давно уже обчистили.

Мы со Стасом шли в сторону реки Добреи по азимуту, не полагаясь на память. Примерно в середине леса мы наткнулись на очередные ямы. Они были расположены в густом лесу, подлесок скрывал их со всех сторон. Даже с расстояния трех метров уже было непонятно, что находится вокруг. Мы достали металлоискатели и приступили к изучению тех мест в зарослях, куда можно было пробраться. В одном неприметном блиндаже я сразу наткнулся на сильный и четкий сигнал. Он был прямо в бруствере блиндажа, и, как уже знал по опыту, в нем может лежать что-то хорошее. Я забил шурф, грунт был влажный, глиняный. Но глина была коричнево-красного цвета – такая земля не обещает отличный сохран. На втором штыке послышался приятный звук трения крепкого металла лопаты о солидный металл в яме.

Я позвал Стаса, чтобы он был свидетелем происходящего и получил некоторое удовольствие от созерцания процесса. В его присутствии я очистил верхнюю часть предмета от глины, и мы увидели лобовую часть немецкой каски с характерным козырьком. После короткой паузы, вызванной замешательством, я вспомнил, что у меня с собой есть видеокамера! Я достал ее из рюкзака, передал Стасу и попросил его снимать все, что будет происходить в дальнейшем.

Краем лопаты я поддел за козырек каски, и она не без труда постепенно освободилась из глиняного плена. Подцепил ее рукой и достал из ямы.

Перед нами была настоящая немецкая каска м35, с целым алюминиевым обручем подшлемника внутри. Я соскоблил лопатой глину с ее купола, и мы увидели, что она совершенно целая, без каких-либо повреждений. Отличная находка! Неужели количество походов в Некрасово наконец-то стало превращаться в качество?

Я отложил ее на бруствер и стал дальше водить катушкой металлоискателя над ямой. Там еще что-то было!

Стас продолжал снимать, я снова взялся за лопату и еще через полштыка выкопал совершенно ржавую, напрочь прогнившую немецкую яйцевидную гранату М-39 с синим пластиковым колпачком. Больше в этом блиндаже никаких сигналов не было. Я передал эстафету копания в блиндаже Стасу, а сам отошел от ямы и стал чистить каску подручными средствами. Она была очень крепкая, и я решил в дальнейшем отреставрировать ее. Убрав находку в рюкзак, я вернулся к яме. Стас уже потерял к ней интерес, но его энтузиазм возрос многократно после того, что он видел своими глазами. Он начал как сумасшедший бегать вокруг и просвечивать все блиндажи вдоль и поперек, надеясь повторить мой успех.

Терять время в бездействии не имело смысла, и я тоже начал бегать по лесу. Но нам тут больше ничего не попалось, всякие копаные детали из недавних раскопов не в счет. Оказалось, что и тут побывали коллеги-конкуренты, и лишь каким-то чудом они не наткнулись на это блиндаж с каской. Мне просто повезло, и я рад был этой удаче.

Пообедав на небольшой полянке, мы решили идти дальше к Добрее, в сторону стоянки. Через полкилометра мы заприметили наши старые места. Это был гансовский блиндажный город практически на берегу Добреи, на котором мы успели много раз оттоптаться в самых разных составах. Казалось, что все мои знакомые копатели побывали тут как минимум по одному разу. Что нам было делать со Стасом? Других позиций в лесу поблизости нет, по крайней мере, мы тут больше ничего не нашли. Не придумав ничего лучшего, мы решили походить здесь наудачу. Стас надеялся на катушку своего мощного прибора и поэтому выбрал для изысканий заросшую свежей травой полянку. Я же пошел к еловым посадкам. Там были несколько блиндажей, с которых мы в свое время и начинали копать это место.

Повинуясь скорее привычке, приобретенной в Шоптово, чем желанию что-то откопать в этом попсовом месте, я прошелся снова вокруг блиндажа, пиная верховые, выкопанные нами же ранее консервные банки и хвостовики от мин. Проверил, наверное, в сотый раз, площадку перед входом, а потом сделал два шага вправо и отодвинул ногой старое бревно. На том месте, где оно лежало, вдруг металлоискатель подал сильный сигнал на режиме «Все металлы». Я удивился и подумал, что это какая-то банка осталась тут в дерне, и смахнул его лопатой. Но нет, сверху на земле ничего не было. Тогда я воткнул лопату в землю и тут же наткнулся на твердый предмет. Слегка потыкав лезвием, я понял, что он продолговатой формы. Это мог быть большой осколок от снаряда, какие мы очень часто находили почти везде. Я присел на корточки и лопатой снял всю землю, чтобы обнажить металл: если это осколок, то и копать тут дальше нет смысла. Но это был не осколок, в земле четко угадывалась ручка от немецкого штыка для 98к! Я смахнул всю землю с нее, так и есть – это ручка от штыка с кнопкой и бакелитовыми накладками. Слегка потянул ее на себя, но не тут-то было! Предмет крепко сидел в земле, и тут я решил, что этот штык может быть брошен прямо в ножнах, которые и держатся за землю и корни.

Я позвал Стаса и попросил его снова поснимать. Он тут же пришел, взял в руки видеокамеру, а я приступил к полному обкапыванию предмета со всех сторон. Примерно на линии гарды над штыком рос толстый корень, за который он и цеплялся. Когда дело было сделано, я крепко взялся за рукоятку штыка и потянул на себя. Из земли сначала показалась гарда, а затем и лезвие – без ножен. При первом взгляде штык выглядел просто классно! Фигурная рукоятка, темно-коричневые бакелитовые накладки, гарда и длинное лезвие – это была вторая моя прекрасная находка за день.

Стас громкой восхищался штыком, хвалил меня и находку, но за этим показным благодушием скрывалась легкая зависть и отчаяние. Промолчать он не мог, тогда бы это можно было счесть как презрение или ничем не прикрытую ревность. Поэтому он поздравил меня с находкой, отдал мне видеокамеру, а сам с удвоенной скоростью помчался к тому месту, где оставил свою лопату и металлоискатель. Я же принялся сбивать со штыка землю, и вскоре оказалось, что его лезвие довольно сильно проржавело и по кромке почти полностью «ушло». Гарда была ржавая, с глубокими кавернами. Но, несмотря на его состояние, которое сходу можно было оценить на что-то среднее между «двойкой» и «тройкой», под гардой на лезвии сохранился маленький островок вороненого металла, на котором виднелись остатки клейма фирмы-производителя. По-настоящему целыми у штыка выглядели бакелитовые накладки, они никак не пострадали от времени. Я убрал находку в рюкзак и стал разжигать костер, чтобы попить чай в честь такого хорошего дня.

Стас еще немного походил по полянке, но, видимо, устав копать сущий хлам, пришел к костру, и мы вместе выпили крепкого чая. Подводя итог дня, мы сошлись на том, что в этот раз мы закрасили белое пятно на карте наших путешествий.

– Находки тут есть, но мы выгребаем последнее. – говорил я Стасу, – а сохран тут такой, что жалко становится, – пытался я подсластить ему пилюлю. Глядя на выражение его лица, когда он сосредоточенно смотрел на костер, я читал его мысли. Там было горькое сожаление о том, что он, Стас, предложил поехать в Некрасово, для этого взял машину у отчима и привез нас сюда на место, сделав все, а в результате плодами его усилий воспользовался другой, то есть я.

Я же, как никто другой, знал про Стаса, что он сам очень любит «упасть на хвост» кому-либо и в общей суматохе словить удачу буквально «на халяву». Но сегодня просто был не его день, а мне эти находки дались большим количеством пустых выездов в эти места. Я с благодарностью принял от леса эти подарки, полагая, что этот момент и есть начало триумфального получения прекрасных трофеев от того занятия, которому я посвящаю абсолютно все свое свободное время.

На следующий день мы сходили в лес к колодцу, Стас снова бегал со своим металлоискателем вокруг полянки, где ранее он нашел медальон, а после него Саша надел немецкую каску и карабин, но никаких ударных находок ни ему, ни мне больше сделать не удалось. Мы вернулись в лагерь пораньше и выехали в Москву еще засветло. И снова столкнулись с пробками на трассе, которые начались уже в районе Дорохово. В город мы вернулись уже затемно, и Стас высадил меня у метро «Кутузовская», а сам поехал по Третьему кольцу домой.

Я же, переступив порог квартиры, скинул рюкзак, сходил в душ и принялся чистить находки. Уже после первоначального мытья стало ясно, что и штык, и каска находятся примерно в одинаковом состоянии. У шлема проявились дырки от ржавчины, которые нужно было заделывать. Я оставил эти находки сушиться на газете в коридоре, а сам пошел спать.