Дни Солнца

Глава V Свод

Полдень был ветреным, облака неслись в холодной синеве.

Чтобы согреться, Диана взялась подмести садовую аллейку. На асфальте среди луж сохли отпечатки рифленых подошв, она машинально затирала их и, лишь пройдя до калитки, догадалась, что это следы ног священников. Тут же, под почтовым ящиком, валялись пустой киот, обрывок золоченой цепи и клок рыжей шерсти. Улица была безлюдна. В дальнем конце, запечатанным глухой стеной и рекламным щитом с антилопой в прыжке, стояло марево, как от выхлопной трубы.

Хирург уже с час как, запершись, копался в детских покоях. Диана вспоминала об этом с замиранием сердца, прикусывала губу и торопилась думать о чем-нибудь другом. В конце концов у нее заболела голова, она оставила метлу, спустилась в душевые и встала под душ. В аптечном шкафу был аспирин, она разжевала таблетку и, перемогая кислую горечь, подставляла лицо колючему облаку воды, пока не обмерла: сквозь окошко в кафельной стене, разделявшей ряды кабинок, которого тут никогда не было и быть не могло, виднелась огромная, терявшаяся в дымах сумеречной долины крепость. Диана в испуге лягнула пяткой окошко, но попала по стене – потому что никакого окошка на самом деле не было, – кафель расселся трещиной, и ей стало очень больно. Она пошла в предбанник, надела халат, села на детской скамейке и с закрытыми глазами считала удары сердца.

Раздался стук, Хирург заглянул в дверь и сказал:

– У нас опять гости.

– Зачем вы это делаете? – спросила она.

Хирург раскрыл дверь.

– Что?

Диана кивнула на вход в душевые.

– Если я схожу с ума… то зачем…

– Диана… – Сев на корточки, он постучал ее по колену. – …милая, вспомните – если, конечно, вы на самом деле не сходите с ума – со вчерашнего я пытаюсь избавиться от вас.

– Все это… какая-то чушь… так нельзя, – говорила она. – Меня тычут в это, как кутенка. Зачем?

Хирург встал.

– Чушь – это как раз то, как вы это объясняете. А не тыкаться в это… Не знаю. Как можно видеть то, чего нет?

– То есть?

– Вы идете кушать?

Диана утерла нос.

– Иду.

Он протянул ей руку:

– Прошу…

Посреди вестибюля стоял тяжеленный буковый стол, невесть как перекочевавший сюда из директорского кабинета. Среди пустых окон он выглядел не таким массивным, к тому же с него исчезли бронзовые часы, лампа и прибор для письма, зеленое сукно покрылось газетами, а на газетах расположились полуфабрикаты из кухонных припасов: консервированная курятина, овсяная каша, галеты, апельсиновый сок.

– Завтрак туриста, – сказала Диана; на миг она замешкалась перед высоким, стоявшим не с хозяйской стороны и похожим на трон директорским креслом, на которое ей кивнул Хирург, но села и пощупала высокие подлокотники. – Мы объедаем бедных детей.

Хирург сел против нее, на место директора. Диана положила каши ему и себе и уже открыла рот, чтобы сказать то, что говорила в таких случаях по нескольку раз на дню: «Вымыли ручки?» – но закашлялась и зачерпнула тяжелой, как глина, каши.

– Забыла, – сказал Хирург.

– Что?

– Про гостей.

– Про кого?

Он кивнул на открытую дверь парадного входа.

Диана поглядела в пустой проем двери.

– Вы голодны и невнимательны, – сказал Хирург.

В голосе его была насмешка, но взгляд оставался сосредоточенным, как у человека, ждущего нападения со спины.

Диана опять посмотрела в сад и тотчас увидела залегшего у беседки солдата в камуфляже и сетчатой каске. Поодаль, в кустах под оградой, проглядывалось еще одно сетчатое полушарие, качалась суставчатая ветка антенны.

Она отложила ложку.

– Это называется – прямые методы, – продолжал Хирург. – Без них мы обойтись не можем, надежд не возлагаем, нет – у нас протокол. – Он сжал и разжал пальцы.

– Они будут стрелять? – тихо спросила Диана.