До конца

Глава вторая Джакс

Красный Mercedes Roadster Седи, что я подарил ей всего два месяца назад все еще был припаркован в гараже на месте, которое было для нее. Ягуар, который я подарил ей в прошлом году был припаркован следом. Остальные семь были также заполнены, когда я заехал на моем Escalade ESV на последнее место. Она не уехала.

Я не сказал ей уезжать. Я, однако, покончил с нами. Боль пронзила меня, когда мысль о потери Сейди впиталась. Моя голова трещала от адского похмелья, с которым я проснулся в пентхаусе в Уилшире. Я не был уверен, как я даже оказался там. После того, как я прикончил целую бутылку водки, вещи начали исчезать.

Предательство Сейди и боль от вырывания сердца из моей груди ошеломили меня, препятствовали мне запить мой вес в алкоголем. Это была отсрочка, пока я не проснулся в своей собственной рвоте этим утром, чувствуя, что меня несколько раз переехал грузовик.

Я вышел из Escalade и закрыл дверь. Мне придется столкнуться с ней снова. У нее была вся ночь, чтобы решить, что делать. Когда я принял душ утром и медленно начал трезветь, - страх, что она ушла, когда я вернулся домой сковал меня, и было трудно дышать.

Она путалась с моим барабанщиком за моей спиной. Видеть это от моего публициста, прежде чем это попала в СМИ сегодня было так болезненно, словно мое тело вскрыли медленно тупым ножом. Я избил моего барабанщика настолько, что он был в больнице, потом я пришел домой и закончил выпускать мою ярость, наорав на Сэди.

Никогда не предполагал, что моя милая Сейди могла сделать что-то вроде этого. Просто смотря на ее попытку объяснить это привело меня в бешенство и разбило мое сердце в то же время. Я не хотел ее лжи. Я видел доказательство. Она стала утомленной этой жизнью, и так или иначе я упустил это. Точно так, как я и боялся, что это будет, это добралось до нее. Люди, посвящающие веб-сайты тому, что она носила и куда она ходила, засели у нее в голове. Это изменило ее. Девочка, в которую я влюбился, исчезла.

Я потерял ее, и это все было моей ошибкой. Введение ее в этот мир разрушило ее. Я никогда не должен был трогать ее. Мой эгоизм превратил самую красивую женщину от и до в то, что я презирал.

Она должна была уехать. Она не уехала теперь, и она была, вероятно, готова умолять меня, так, чтобы она не потеряла жизнь, что я дал ей. Если она не была невестой Джакса Стоуна, она была никем. Она любила ту жизнь, очевидно, и она не уйдет легко. Вспоминать, что девочка, в которую я влюбился, теперь исчезла, будет тяжело. Принуждение Сейди покинуть мой дом уничтожит меня.

Это был ад, который я никогда не смогу преодолеть. То, что я никогда не хотел повторять. Никакая женщина не завладела бы мной снова. Никогда.

Я был сломлен.

Я открыл дверь, ведущую в дом из гаража, и ступил внутрь. Она не ждала меня. По крайней мере, я имел мгновение до того, как начнутся ее унижения, и я должен был переварить лицезрение женщины, которую я любил, превратившуюся в жадного монстра, которого создал этот мир.

Я бросил свои ключи на стол, зная, что кто-то положит их на место, чтобы пойти, и направился в прихожую, которая вела к задней стороне дома. Я не слышал никого, но я знал, что было по крайней мере шесть сотрудников здесь в данный момент.

Когда я наконец добрался до прихожей, которая вела к нашей спальне, я остановился и глубоко вздохнул. Если бы она была в там спящей, то я должен был быть жестким. Жестоким. Я не мог позволить видению ее спящей в постели, где у нас были лучшие моменты моей жизни, добираться до меня. Седи уничтожила бы меня полностью, если бы я не делал этого. Она уже разрушила меня. Моя душа исчезла. Она взяла и убила ее. Если я собирался преодолеть это и двигаться дальше, то она должна была уехать.

Я должен был быть тем, кто заставит ее.

Дверь в нашу комнату открылась, и Барбара вышла с коробкой в ее руках. Она сделала паузу, когда увидела меня, и затем ее лицо ожесточилось. Какого черта? Седи лгала ей? Разве женщина не смотрела развлекательные каналы или не смотрела сегодняшние газеты? Черт, мы собирались быть в вечерних новостях, прежде чем это было бы закончено. Я не был тем, на кого она должна была злиться. Но тогда, милое лицо Седи могло очаровать проклятую змею. Красота как ее ослепляла людей.

- Она там? - спросил я, сердитый на то, что Седи настроила мой персонал против меня так легко.

Барбара нахмурилась на меня и покачала головой. - Нет, Сэр. Она уехала. Я закончила упаковывать все ее вещи, хотя она попросила, чтобы я не посылала ей одежду, которую она оставила здесь. Она не хотела вещи, которые Вы купили ей. Она должна была взять часть этого, потому что Вы были ее жизнью в течение прошлых пяти лет. Но она хотела свои фото и некоторые вещи, которые она привезла с собой. Я сказала ей, что отправлю их ее матери. Вещи, которые она оставила, находятся все еще в ее шкафу. Я полагала, что Вы могли бы решить, что Вы хотели сделать с ними.

Мое дыхание остановилось и сжалась грудь. - Она уехала?- спросил, уже зная ответ.

Барбара кивнула. - Да, Сэр. - Она не уточнила. Она кивнула снова и прошла мимо меня, как будто она не могла убежать от меня достаточно быстро.

Я уставился на комнату, неспособный двигаться. Она ушла. Она уехала. Она не умоляла меня простить ее или сочиняла оправдания и ложь. Вчера вечером она просила меня позволить ей объяснить, но когда я заорал на нее заткнуться, она так и сделала, и не сказала больше ни слова.

Не желая идти в комнату, которую я разделял с Седи, но зная, что я должен был столкнуться с этим, я двинулся внутрь, готовя себя, что она ушла. Комната чувствовалась холодной, когда я вошел внутрь. Словно теплота или жар когда-то имеющаяся там, исчезла.

Я позволил своему взгляду пристального пройтись по комнате. Наши фото пропали, как и фото Седи Джессики и Сэма. Стены были голыми теперь.

Стол на ее стороне кровати был теперь пуст. Ее блеск для губ, который она держала у кровати и книга, которую она читала, исчезли. Фотография нас в ночь нашей помолвки также отсутствовала.

Она взяла ее?

Я знал, что открывание ее шкафа разорвет меня. Ее запах был все еще там. Действительно ли я был готов столкнуться с этим? Нет. Я не был. Я направился в основную ванную вместо этого. Вид всех ее лосьонов и духов и случайных драгоценностей, больше не рассеивающих мраморную столешницу, заставили комнату казаться унылой и безжизненной.

Я занимался любовью с нею на этой столешнице так много раз. Воспоминания вспыхнули в моей голове, делая боль настолько сильной, что я должен был наклониться, чтобы пройти через нее. Мои колени начали слабеть, и я повернулся и ушел. Я должен был выйти оттуда. Я мог чувствовать ее запах, когда я пересекал шкаф, и я вдохнул глубоко.

Как я собирался прожить свою жизнь без этого запаха снова? Не слыша ее выкрикивающей мое имя и цепляющейся за меня, в то время как я наполнял ее? То, что я имел с Седи, не было чем-то, что человек может забыть. Открыв дверь ее шкафа, я встал там, и позволил ее аромату охватить меня. Клатчи, что я купил ей все еще заполняли полки, наряду с каждой парой дизайнерских туфель, которые я когда-либо покупал ей. Вещи, которые она надевала на концерты, музыкальные премии, и на все мероприятия, которые мы посетили, все еще висели в чехлах, в которых хранились. Единственными отсутствующими вещами была одежда Седи. Вещи, которые делали ее моей Седи. Ее джинсы, шорты и футболки. Она не взяла дорогую одежду. Она оставила все это. У нее даже было сумки теперь? У нее было достаточно одежды?

Она возвращалась к своей маме? В Морской Бриз? Где бы она работала? У нее была степень в области образования, которую она еще не использовала, потому что у нас не было времени для нее, чтобы быть привязанной к работе. Она ездила в туры со мной и когда я должен был путешествовать, она также ездила. Она бы преподавала в школе теперь?

Ей будут нужны деньги. Блять!

Я повернулся посмотреть на ящики, в которых, как я знал, были все ее драгоценности. Возможно она взяла их. Она могла продать их и жить в течение многих лет. Я подошел и резко распахнул верхний ящик, и увидел его абсолютно полным. Я знал не смотря, что и другие будут так же полны. Добравшись вниз, я взял пятикаратовый алмаз, который я надел ей на палец, когда попросил провести всегда со мной. Она заплакала и кивнула прежде, чем броситься в мои руки.

Теперь оно безопасно лежало в этом ящике. Больше не на ее тонком пальце, говоря миру, что она была моей. Она не была моей теперь.

Признавая опустошение, я упал на колени и уронил голову на руки, так как у меня вырвались рыдания.

Я потерял свой мир.