В дверь звонят, и Бист будит меня своим лаем. Я поворачиваюсь к будильнику и вижу, что сейчас всего лишь начало одиннадцатого утра. Я не могу даже представить, кому понадобилось оказаться здесь так рано, кроме почтальона, который мог принести посылку.
Выползаю из постели и натягиваю на себя футболку Ашера, которую он снял прошлой ночью. На полу я нахожу свои пижамные шорты. Быстро натянув их, я понимаю, что они стали несколько уже. Я все еще полусонная, потому что вернулась домой поздно.
Вчера меня не было дома целый день, пока я путешествовала по магазинам вместе со Сьюзан. Эта поездка оказалась лучше предыдущей только потому, что мне нужны были кое-какие вещи для пасхальной охоты, которую я собиралась устроить в доме престарелых. Смех детей и отличное времяпровождение делают меня счастливой, поэтому я хочу, чтобы родители привели своих детей и пустили их гулять по комнатам пациентов, где они смогут получить яйца и конфеты.
Меня одолевала скука, пока Ашер все чаще был загружен на работе. Я работаю на отца и на Лиз, плюс я устроилась на работу к другим мелким клиентам. Но даже с такой сверхурочной работой у меня всё ещё куча свободного времени.
Во-первых, я начала посещать спортзал. Я так много работала над собой, что потеряла тонны веса. Затем, в один прекрасный день Ашер посмотрел на меня и пожаловался:
— Детка, я люблю твоё тело. Я люблю, когда есть за что ухватиться. Я люблю мягкость твоих форм. Знаю, ты хочешь быть здоровой, но я скучаю по той мягкости.
Его голос был нежен, а глаза открыто говорили, что он любит меня такой, какая я есть, но всё же скучает по тому, как я выглядела раньше. И я не знаю ни одну женщину, которая бы ни хотела, чтобы её мужчина говорил, что ей не нужно худеть. Мне было всё равно. Я тренировалась не для того, чтобы похудеть. Я занималась этим от скуки, но была рада услышать, что он любил моё тело таким, какое оно есть.
Той ночью я немного вышла за пределы дозволенного. Я не сидела на диете, но следила за тем, что клала в рот. Так что я приготовила курицу альфредо с чесночным хлебом и спаржей. На десерт я испекла яблочный пирог с ванильным мороженым. В этом блюде было больше калорий, чем я съела за все три дня, но это того стоило. К середине ужина Ашер начал смеяться.
— Что?
— Похоже, что ты действительно наслаждаешься едой, — сказал он, наблюдая за тем, как я откусывала кусочек яблочного пирога.
— Это вкусно.
— Ага, — ответил он, наклонившись ко мне, чтобы подарить ванильно-яблочный поцелуй.
После ужина я распласталась на груди Ашера, пока он был всё ещё внутри меня, а его руки нежно гладили меня по спине. Наше дыхание вернулось в норму, и я затронула тему денег.
— С тех пор как я живу здесь, нам нужно поговорить о том, как мы будем делить оплату за дом.
— Ты моя. Я забочусь о тебе. Ты используешь свои деньги, чтобы покупать одежду и продукты для дома, если я не с тобой. В другое время плачу я. К тому же, тебе скоро понадобится новое средство передвижения. То, что ты называешь машиной, небезопасно. Здесь слишком много оленей. Если один пробежит впереди, то твоя машина будет убита в хлам. Если мне повезёт, то я смогу посещать тебя в больнице. Если нет, то я буду приходить на кладбище. А мне это дерьмо не нужно, так что нам нужно обратиться к поставщику, у которого я брал свой джип, и подобрать тебе что-нибудь.
Я подняла голову с его груди и посмотрела на него. Есть несколько вещей, которые выводят меня из себя, поэтому прежде, чем открыть рот, я решала, какие больше всего в этом преуспевают. Я была удовлетворённой, у меня было три оргазма и хорошее настроение, так что я очень старалась не потерять контроль.
Я наблюдала, как его глаза бродят по моему лицу.
— Это не обсуждается.
Мои глаза прищурились от его слов, и огонь вспыхнул внутри.
— Правда? Значит, то, как я трачу деньги и какую машину вожу, не подлежит обсуждению? — спросила я, чтобы убедиться, что мы на одной волне.
— Ага, с таким же успехом мы можем избавиться от этого дерьма, — сказал он, перекатываясь так, что я оказалась под ним.
Я почувствовала, как он выскользнул из меня, и не могла сдержать всхлип из-за образовавшейся пустоты. Он поцеловал мой нос и прикусил нижнюю губу. Поцелуй только начал возвращать меня в хорошее расположение духа, как Ашер отстранился.
— Какого чёрта? — воскликнула я, прежде чем у меня появился шанс окунуться в туман под названием Ашер, где я неосознанно согласно на всё, что он говорит.
— Тебе не нужны деньги, которые оставили бабушка с дедушкой. Когда у нас появятся дети, ты сможешь положить их на счёт, чтобы они могли воспользоваться ими в колледже, но у меня достаточно денег, чтобы позаботиться о тебе, себе и детях, которые у нас будут.
Я сделала глубокий вдох, успокаивая себя, пока не начала кричать на него что есть мочи.
— Я люблю тебя, но ты не будешь платить за меня. Я заботилась о себе долгое время. Нам нужно прийти к соглашению, с которым мы потом сможем жить, — сказала я спокойным тоном, который отличался от того, что творилось у меня внутри.
— Мы начинаем жизнь вместе. Если бы у тебя никогда не было тех денег, то мы бы продолжили жить, как и живём сейчас. Я не продаю землю и не покупаю дом где-то в другом месте. Это моя мечта. Я знал, когда строил этот дом, что женщина, которая покорит моё сердце, будет жить здесь, со мной, и наши дети вырастут на этой собственности. Мне большего и не нужно. У меня есть хорошая машина, игрушки в гараже и деньги в банке. Я распланировал для тебя всё прежде, чем узнал, кем ты была. Я никогда не хотел быть миллионером.
— Люди теряют головы из-за денег. Мне нравится твоя голова такой, какая она есть сейчас. Нам не нужны они.
Что ж, у него отличная позиция. Деньги творят ужасные вещи с людьми. Мы были счастливы, и я ни разу не прикоснулась к деньгам из моего наследства. Но я знала, что деньги могут принести нечто хорошее. Я очень сильно хотела бассейн. А также была бы не против приобрести на эти деньги машину или даже лодку. Я всегда любила воду и хотела попробовать научиться кататься на лыжах по воде. Единственное, если у меня не получится кататься на лыжах по воде, то у нас в итоге останется бесхозная лодка.
— У меня есть несколько предложений, куда потратить деньги, прежде чем положить их на счёт детей в будущем, — сказала я, качая головой.
Его губы изогнулись в улыбке, и он снова поцеловал меня в нос.
— Так действуй.
— Во-первых, я сама заплачу за свою машину, если решу приобрести новую.
Он начал говорить, но закрыла его рот рукой. Его глаза сузились, но я продолжила говорить как ни в чём не бывало.
— Во-вторых, я бы хотела бассейн, и в-третьих, — сказала я громко, пока он не успел перебить меня, — я хочу лодку, но с условием, что её можно будет вернуть, если мне не понравится.
— Во-первых, ты получишь новую машину, хочешь ты того или нет.
— Если... — я начала говорить, но он прервал меня быстрым поцелуем.
— Во-вторых, мы можем установить бассейн, если он будет безопасен для детей. И как только они у нас появятся, то смогут брать уроки по плаванью. И в-третьих, у меня есть лодка, так что тебе не нужно беспокоиться о том, у кого её одолжить, чтобы попробовать.
Я взвизгнула, радуясь:
— Ничего себе, это оказалось легче, чем я думала, — сказала, улыбаясь. — Но хочу предупредить, что я буду платить за машину, когда решу её приобрести, и за бассейн, когда он будет установлен.
— Мы ещё поговорим на эту тему.
— Чёрт, нет! — воскликнула я, перекатив его на спину. Я смотрела вниз на него, чтобы убедиться, что всё внимание на мне. — Я заплачу сама за эти вещи, Ашер, или буду покупать тебе самый экстравагантный и дорогой подарок каждую неделю. Поверь, тебе лучше не испытывать меня. Я могу купить хоть единорога.
— Этого не будет. Это моя земля, мой дом. Я плачу за бассейн. И я просто молюсь, чтобы ты знала, что единорогов не существует.
Ауч, было больно.
— Значит, я просто гость. Я же не живу здесь с тобой? Я не та женщина, с которой ты хочешь завести семью? Если так, дай мне знать, когда нужно будет собрать свои вещи. Я не хочу стоять на пути у той единственной, с которой ты собираешься прожить всю жизнь, и которая внезапно появится на твоем пути. А кто знает? Деньги — это сила. Уверена, что смогу убедить кого угодно и где угодно, что единороги существуют и что они должны найти для меня одного.
Я наблюдала за тем, как ожесточились черты его лица и заиграли желваки.
— Ты же знаешь, что это не то, что я имел в виду. Ты моя женщина. Я забочусь о тебе.
— Если я твоя женщина, как ты выразился, то ты мой мужчина. Отношения — это когда оба прикладывают усилия. Отдаёшь и принимаешь. Это и есть компромисс. Мне нужно чувствовать, что я делаю что-то для тебя. Я не буду счастлива от мысли, что живу здесь бесплатно. Ты заботишься обо мне, даришь чувство дома, безопасности и безоговорочной любви, а я ничего не делаю в ответ? Я не хочу жить здесь и не приносить ничего к столу. Я не такая. Мне нужно разделение обязанностей.
— Детка, разве ты не видишь, что всё наоборот? — спросил он, удерживая моё лицо ладонями. — Всё, что я должен тебе предоставить, — это стабильность и любовь. У меня больше ничего нет. Если ты оставишь меня завтра, то другой парень даст тебе то же самое, что и я. Ты красивая, весёлая, умная и добрая. И секс, чёрт побери, секс с тобой вообще вне конкуренции. Если ты уйдешь от меня, Господи! — он закрыл глаза, качая головой. — Если ты уйдёшь от меня, я больше никогда не смогу найти никого, похожего на тебя.
Всё, я больше не могла сдержаться и начала реветь, как гигантский ребёнок. Я положила голову ему на грудь, обняв его. Я старалась стать как можно ближе к нему. Мне больше не заботили ни бассейн, ни машина, ничто другое, связанное с деньгами.
— Я чувствую то же самое, — сказала я сквозь рыдания. — Ты замечательный мужчина, Ашер Джеймс Мейсон, и тебе лучше не забывать об этом.
— Я люблю тебя, детка, — прошептал он, и я почувствовала прикосновение его губ к моему лбу. Его руки обернулись вокруг моей талии, крепко прижимая к его телу. Мне было так хорошо, что я могла бы так заснуть. — Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.
— Я счастлива.
Моё сердце переполнилось эмоциями. В нем не было места злости и гневу. Я чувствовала себя счастливой и любимой. Даже споря с ним, я чувствовала безграничную любовь.
Именно в этот момент я решила, что хочу сделать с деньгами, оставленными мне дедушкой и бабушкой. Мне нравится место, которое я называю домом. Я и хочу сделать что-то, что принесет пользу остальным. Что-то, что поможет мне поделиться любовью с остальными. И, надеюсь, подарит всем остальным кусочек этой любви и счастья. Я знала, что здесь есть люди, которые борются. Я также знала, что они делают пожертвования каждый год для городских проектов и детских пропагандистских программ. Мне нужно найти занятия, которыми я смогу заполнить своё время. Весна и лето — очень продуктивные для этого времена года. Дни становятся все длиннее, погода — прекраснее, и я знала, что Ашер будет работать ещё дольше. Он и его команда недавно выиграли новый проект развития, так что они очень взволнованны этим и количеством денег, которые они получат. Но когда придёт июнь, он будет так занят, что мне придётся себя занимать чем-то.
Стук становится громче, эхом отдаваясь у меня в голове, и возвращая меня в реальность.
— Иду! Иду! Придержите коней! — кричу я, пока бегу к входной двери.
Я убираю Биста с дороги, чтобы посмотреть в глазок. Посмотрев, я обнаружила молодого парня с цветами.
— Какого чёрта? — бормочу я.
Открываю дверь, и парень, стоящий по ту сторону, улыбается и протягивает мне букет роз.
— Привет, — говорю я, мои брови изгибаются от вопроса.
Ашер дарил мне раньше цветы, но никогда розы. Он всегда приносил цветы домой сам. Я никогда не получала доставку.
— Доставка для Новембер, — говорит парень, поднимая взгляд на меня, прочитав имя с бумаги.
— Это я, — произношу и, прежде чем я могу забрать букет, парень толкает мне планшет в руки.
— Вы должны поставить подпись там, где стоит крестик.
Я подписываюсь под двумя крестикам. Когда я поднимаю голову, он забирает планшет и кладёт его под мышку. Вручив цветы, он уходит. Я кладу цветы на стойку и ищу карточку, которой нет. Я знаю, что цветы от Ашера, потому что он единственный человек, который мог послать мне цветы. Я иду в спальню, чтобы найти телефон.
Найдя его, я пишу Ашеру небольшую эсэмэс.
Я: Спасибо за цветы.
Ответ приходит не сразу, поэтому я кладу телефон и ухожу принять душ. Затем сушу волосы и пью кофе, когда приходит оповещение о новом сообщении.
Ашер: Я ничего не посылал.
Я: О, правда? Тогда, может, это папа?
— Привет, моя девочка, — отвечает он после первого гудка.
— Привет, пап. Эм, ты случайно не посылал мне цветы?
— Нет. Зачем?
— Я получила доставку сегодня утром, но Ашер ничего не присылал.
— Я тоже ничего не посылал.
Я начинаю задыхаться и понимаю, что папа услышал это по телефону.
— Уверен, они от того, кого ты знаешь, — тихо произносит он.
Я не так уверена в этом, как он. Может, у меня и паранойя, но после роз, которые оставили у дома моего отца, внутренний голос у меня в голове шепчет о том, что произойдёт что-то плохое.
— Ты наверняка волнуешься. Не переживай ты так. Ничего же не случилось после взлома.
— Ты прав. Веду себя, как параноик, — отвечаю я.
Цветы не так уж и много значат.
— Если ты почувствуешь себя не в безопасности, просто позвони мне, и я приеду.
— Нет, пап. Ты прав. Я в порядке.
— Ладно, моя малышка. Я иду спать. Но мой телефон будет включён, если понадоблюсь.
— Спасибо, пап. Люблю тебя, — шепчу я, чувствуя себя идиоткой.
— Я тоже люблю тебя, моя девочка.
Он вешает трубку, и я обзваниваю всех, кто предположительно мог послать мне цветы. Но никто мне ничего не посылал.
Ашер: Это был твой отец???
Я: Он сказал нет. Я обзвонила всех вокруг — никто не посылал мне цветы.
Меньше, чем за секунду, я получаю ответ.
Ашер: Я звоню отцу прямо сейчас.
Я: Не думаю, что это необходимо.
Ашер: Отец будет там в пять. Я уже в пути. Оставайся дома и запри двери.
Я: Я в порядке. Прекрати волноваться. Из-за этого я чувствую, что схожу с ума.
Ашер: Лучше бы ты была параноиком.
Я слышу, как подъезжает автомобиль, спрыгиваю с дивана вместе с Бистом, которого я обнимала, и бегу к входной двери. Смотрю в глазок и вижу, как папа Ашера выходит из полицейской машины. Открыв дверь, я выхожу на террасу и слышу шорох бумаги под ногами. Я наклоняюсь и поднимаю её. Это обычный конверт. Судя по весу, там лежит карточка. Я только начинаю открывать его, как кто-то вырывает его у меня из рук.
Я подпрыгиваю и испускаю испуганный вопль. Я была настолько занята конвертом, что забыла об отце Ашера.
— Дерьмо, вы напугали меня, — говорю я, глядя на мистера Джеймса.
Он усмехается.
— Я понял это, когда ты завизжала.
— Я не визжала, — оправдываюсь я.
Я стала так близка с семьей Ашера, что его родители принимают меня за своего ребёнка. А его братья ведут себя так, словно я их младшая сестра, которой у них никогда не было. Теперь они наверстывают упущенное, подкалывая меня и постоянно мучая. Иногда Ашера это раздражает, но остальную часть времени он присоединяется к ним и выводит меня из себя.
Мистер Джеймс улыбается, словно я смешная, а затем опускает глаза на конверт. Улыбка покидает его лицо, а глаза возвращаются ко мне.
— Надеюсь, ты посмотрела в глазок, прежде чем выйти, — его голос становится серьёзнее.
— Конечно, — бормочу я, желая, чтобы здесь не было ничего серьёзного.
Я не хочу жить, постоянно оглядываясь назад.
— Давай пройдём внутрь. Ты покажешь мне их и опишешь человека, который их привёз.
— Вы собираетесь это открыть? — спрашиваю я, указывая на письмо.
— Как только мы зайдём в дом.
Мы заходим внутрь, я закрываю дверь за нами, а затем направляюсь в кухню. Мистер Джеймс стоит в центре перед цветами на стойке. Я замечаю у него на руках пару перчаток. Его голова наклоняется, и он смотрит на карточку.
— Что там? — спрашиваю я.
Он поднимает, чтобы я смогла увидеть. На лицевой стороне изображён ночной Манхэттен. Когда он открывает её, то я невольно отступаю, а в животе образуется пустота. Я смотрю на слова, написанные красными чернилами:
Грядущие события отбрасывают тень
Пришло виденье мне во свете лета.
В нем грусть была. Душа моя
Пронизана болью. Слезы ручьями
Бегут по щекам. Все прошлые беды
Бросили тень на солнца часы.
И не было грусти в цветах…
— Святое дерьмо, — я прикрываю рот ладонью и бегу в ванную, чтобы избавиться от тоста и кофе, которое были у меня сегодня на завтрак. Я чувствую влажное полотенце на шее и нежное поглаживание по спине.
— Ты в порядке? — спрашивает мистер Джеймс со злостью в голосе.
— Да, — отвечаю я, смывая.
Я беру тряпку с шеи и вытираю лицо. Подняв на него глаза, я вижу, что он злится. Просто надеюсь, это не из-за того, что я принесла проблемы в дом его сына.
— Мне так жаль, — произношу я, опускаю лицо в руки.
Почему это происходит со мной? Он притягивает меня в свои объятия.
— Мы разберёмся и не позволим ничему плохому произойти с тобой.
— Не понимаю, зачем кому-то так поступать со мной, — я рыдаю в его рубашку.
Больше всего я ненавижу, что и Ашеру приходится с этим бороться. Если что-то с ним произойдёт из-за меня, то я не знаю, что сделаю.
— Можно мне минутку? — спрашиваю я, отходя назад и вытирая глаза.
— Конечно, милая.
Я захлопываю дверь в ванную, отгораживаюсь от всей суеты по ту сторону и смотрю на себя в зеркало. Мои глаза покраснели и опухли. Я быстро собираю волосы, пускаю холодную воду и брызгаю её себе на лицо. Мне нужно почистить зубы, но я пока не готова покинуть на данный момент единственное помещение, где я чувствую безопасность. Это очевидно, что, как только я выйду за дверь, на меня посыплется град вопросов, на которые у меня нет ответов. Я полощу рот, затем запрыгиваю на стойку и стараюсь думать о том, кто мог так поступить со мной. Я даже представить не могу себе человека, которого обидела, и который бы так меня ненавидел, чтобы постараться убить или преследовать в другом штате и беспокоить. Меня осеняет: где они были все эти месяцы? Ничего же не случалось с той недели до Дня благодарения. Не то чтобы я их пропустила, но почему они ушли и почему снова вернулись?
— Новембер! — кричит Ашер у входной двери.
Я соскакиваю со стойки и начинаю открывать дверь ванной, когда она распахивается и ударяет меня прямо по голове.
— Дерьмо! — восклицаю я, поднимая руки к месту, куда меня ударила дверь.
— О, Господи! Малышка, ты в порядке?
Я не знаю, насколько я сейчас в порядке. Зато я знаю, что у меня болит лоб. Кто, чёрт побери, открывает дверь с такой силой?
— Позволь мне взглянуть, — говорит он, убирая мои руки с лица. — Чёрт! — выкрикивает он, и я понимаю по его взгляду, что мне это не понравится.
Теперь у меня ещё и голова болит плюс ко всему дерьму, что уже произошло.
— Мне так жаль, малышка. Мне чертовски жаль, — он выглядит расстроенным.
Боже, это больно, но ведь крови нет. Всё так плохо? Я поворачиваюсь к зеркалу, и мне хочется смеяться. В центре моего лба красуется красная отметка. Я похожа на Гарри Поттера. Я начинаю хихикать, а глаза Ашера прищуриваются.
— Это, бл*дь, не смешно. Я ведь мог тебе навредить.
— Знаю, — заикаюсь я. — Какого вообще чёрта? Ты кто, невероятный Халк? Серьёзно, кто так открывает дверь в ванную?
— Папа сказал, что ты здесь. Но я даже не думал. Просто хотел убедиться, что ты в порядке.
Теперь я чувствую себя виноватой.
— Прости, мне просто больно, — мягко отвечаю я, чувствуя себя полной стервой.
Он всегда беспокоится обо мне. Даже когда для этого нет причин, он всё равно беспокоится. Так что теперь с таким же успехом я могу заковать себя в наручники.
Он целует меня прямо в место ушиба.
— Так почему ты смеялась? — спрашивает он, обнимая меня.
— Просто я похожа на Гарри Поттера.
Его глаза поднимаются к моему лбу, а губы дергаются. Я смотрю на него.
— Теперь мне придётся носить чёлку, чтобы спрятать это и не слушать дурацкие шутки твоих братьев по этому поводу, — произношу я, указывая на лоб.
— Они любят тебя.
Это правда, уж я-то знаю. Мы стали лучшими друзьями. Если Ашера не будет рядом, то я знаю, что смогу положиться на них, что бы ни случилось. И это не игра, а настоящие братско-сестринские отношения. И за это и я им благодарна. А Свен — это другая история. Мне с ним некомфортно. Не уверена, то ли это потому, что он такой видный красавчик, или потому, что такой человек. Иногда в его словах или взглядах мне удаётся разглядеть сексуальный подтекст. Но я видела его в действии, когда я и Ашер встретили его в баре. Если он добивается девушку, то пойдёт на все, чтобы добиться успеха. Он гиперагрессивен, но женщины по-прежнему летят к нему, как бабочки на огонь. Однажды, когда он встретит девушку и будет иметь на неё серьёзные намерения, то она должна быть очень сильной, чтобы справиться с его личностью.
— Я знаю, что они любят меня, — ворчу я.
— Все хорошо? — спрашивает мистер Джеймс за дверью.
Я обхожу Ашера и открываю дверь. Мистер Джеймс смотрит на меня.
— Что за хрень? — спрашивает он, глядя на Ашера
— Всё в порядке. Мне просто нужно немного льда и таблетка аспирина, — говорю я, проходя мимо него.
— Как это произошло?
— Это потому что ваш сын — невероятный Халк, а также его привлекает Гарри Поттер, — говоря я через плечо.
Я смеюсь, когда Ашер стонет.
— Это моя вина, — говорит Ашер, подняв меня и усадив на столешницу. — Дверь ударила её, когда я открывал, чтобы добраться до неё.
Я наблюдаю за ним, пока он идёт к ящику, чтобы взять мешочек, а затем к холодильнику. Он насыпает туда льда, а затем заворачивает его в кухонное полотенце и прикладывает к моей голове.
— Спасибо, милый, — шепчу я.
— Всегда пожалуйста, малышка. Мне жаль, что твой день полный отстой.
— Мне тоже.
Он целует меня в макушку, а затем смотрит на отца, но его глаза останавливаются на разах, которые всё ещё лежат на столешнице.
— Это принёс какой-то парень? — спрашивает он.
Я сглатываю и поднимаю глаза на отца Ашера. Он не сказал ему насчёт карточки. Мистер Джеймс сначала смотрит на меня, а затем на Ашера.
— Что вы не договариваете? — Ашер спрашивает у отца.
— Когда я подъехал, Новембер вышла и нашла карточку.
— Где она? — спрашивает Ашер, и его тело напрягается. Мистер Джеймс вручает Ашеру карточку, которая теперь внутри пакета с застежкой «молния», и видно, что у неё снаружи и внутри. Ашер смотрит на неё несколько секунд и видит там изображение Нью-Йорка, затем отбрасывает пакет. Могу сказать, что он использует всё своё терпение, чтобы не разорвать её пополам.
— Что это значит? — рычит Ашер.
Это звучит так дико, и так не похоже на него.
Я достаю телефон и вбиваю поиск слова, которые написаны.
— Это тот же автор, чье стихотворение красовалось у меня на стене, — говорю Ашеру и мистеру Джеймсу.
— Прошлое стихотворение называлось «Ноябрь». А это как? — задаёт вопрос Ашер.
— «Ожидание», — отвечаю я, и дрожь проходит по моему телу, когда я читаю его.
Грядущие события отбрасывают тень
Пришло виденье мне во свете лета.
В нем грусть была. Душа моя
Пронизана болью. Слезы ручьями
Бегут по щекам. Все прошлые беды
Бросили тень на солнца часы.
И не было грусти в цветах,
Растущих под солнцем апреля,
Иль в соцветиях яблока, один за другим
Раскрывших сердцевину свою.
Ни в чириканьи птиц,
Ни в отблеске крыльев,
Ни в жужжании мух золотых.
Самым печальным было видеть ее,
Сидящую на кресле из листьев.
Она дарила свою благодать
Тем теням, что сокрыли лицо
И безмятежный лоб, и любовь,
Что горит в её кротких глазах,
Что впитали весь свет словно в жажде,
И улыбка, и ладонь ее,
Что стремится и поднята к свету, —
Все было дорого и глазам, и сердцу.
Но страх пробежал по деревьям,
И воздух вдруг стал холодней.
И пока где-то там слышен смех,
Моя душа все тонет в темноте!
Будто в комнате я, где никак
Сквозь тяжелые шторы свет ко мне не прольется,
И сладость ранних цветов не мила мне совсем,
Как и румянец яблок спелых.
Будто день слишком яркий,
А птицы все громче и громче,
Словно вся красота Единственной той
Была лишь сказкой. Так вот в чем дело -
Пред Ней стоит Смерть, бросая повсюду
Тени свои. Она поглотила
И глаза, и улыбку. Нет больше Её!
— Это звучит ещё более угрожающе, чем то последнее стихотворение, которое он оставил, — говорит Ашер, глядя на своего отца.
Я тоже поворачиваю голову в сторону мистера Джеймса и замечаю, что его лицо абсолютно ничего не выражает.
— Что же нам делать?
— Мне нужно, чтобы Новембер рассказала мне всё о доставке и о других мелочах, которые остались в памяти после нападения в Нью-Йорке. Мне также важно знать, видела ли ты здесь кого-нибудь подозрительного.
Я смотрю на отца Ашера, а затем на него самого и не могу не отметить, как напряженно его тело, словно готовое к атаке. Я наклоняюсь вперёд, беру его за край футболки и притягиваю к себе. Обернув руки вокруг его талии, я кладу голову ему на спину. Его руки опускаются поверх моих, он делает глубокий вдох и, наконец, успокаивается.
— Мне нужно сходить к машине за блокнотом. Когда вернусь — поговорим.
Ашер поворачивается лицом ко мне и крепче обнимает.
— Мне так жаль, — бормочу я ему в грудь, позволяя его запаху и меня успокоить.
— Не извиняйся. Это не твоя вина.
— Может, мне лучше уех...
Я не успеваю договорить, как он тут же перебивает меня:
— Не смей, чёрт побери, даже думать об этом, — его руки ещё крепче сжимают меня, словно я могу раствориться в воздухе в любую секунду. — Я найду твою маленькую задницу и верну на место. Я хочу, чтобы ты выслушала меня, — его руки поднимаются к моему лицу, а губы находятся в паре сантиметров от моих. — Папа втянут в это. Я тоже, и теперь втягиваю Кентона. Мы выясним, что происходит, и кто за этим стоит. И пока мы будем этим заниматься, ты будешь в безопасности.
— Я не переживу, если что-то случится с тобой из-за меня, — шепчу я, открывая ему свой самый большой страх, а затем прячу лицо в футболке.
— Детка, — говорит он, поглаживая меня по спине, — единственная вещь, которая причинит мне боль, — это если ты уедешь, и я не смогу узнать, в порядке ли ты. Я не позволю этому произойти и не позволю, чтобы что-то случилось со мной. Думаешь, я бы позволил чему-нибудь случиться со мной, зная, что шестеро парней ждут момента, чтобы занять моё место?
— Ты же знаешь, что сумасшедший? — спрашиваю со всей серьёзностью.
— Нет, я — эгоист. Я знаю, кто спит каждую ночь рядом со мной. Ты моя, Новембер. До того дня, пока ты не покинешь эту землю, ты будешь принадлежать мне.
Что я могу на это сказать? Я не успеваю сформулировать ответ, как заходит его отец, держа в руках блокнот и пакет.
— Что ж, давайте начнём, — говорит мистер Джеймс, опуская все свои вещи на стол, берёт стул и садится.
Ашер целует меня в макушку, а затем присаживается рядом со мной на стойку, держа меня за руку.
Я рассказываю им о посылке, а после и о нападении. Затем я вспоминаю о розах, которые были возле двери моей квартиры, когда я вернулась из больницы. Я никогда не получала цветы, а моя мама постоянно получала их от любого мужчины, с которым виделась, так что я предположила, что они для неё. Я забрала их в квартиру и оставила на кухне. До этого момента я о них не вспоминала.
— Белые розы, — шепчу я себе под нос.
— Прошу прощения? — спрашивает мистер Джеймс.
— Кто-то оставил белые розы возле моей квартиры после нападения. Но я думала, что они для мамы.
— Почему ты нам об этом говоришь? — задаёт вопрос мистер Джеймс, как я вспоминаю шокированное лицо мамы, когда она достала карточку.
— На карточке было написано «Мне жаль». Мы думали, что это от маминого хахаля, который отвёз меня в больницу. Что он выражал свои соболезнования о том, что случилось со мной. Но я помню, что мама была шокирована этим. Словно, ну, не знаю, он не способен на это, понимаете? Словно ему не свойственно сожалеть. Когда этим же вечером я складывала вещи в машину, этот же парень, которому, я думала, принадлежат цветы, остановился, чтобы высадить Биста. Он держал его у себя, пока я была в больнице. Он не хотел, чтобы Бист прожил остаток своих дней в приюте для собак. Он на мизинцах заставил меня поклясться, что если я захочу отдать Биста, то он первый об этом узнает. Помню, как я думала, что он и правда хороший парень и у него с мамой всё сложится. Он обнял меня, сел в машину и уехал. Мне казалось, что он был занят. Я уехала несколько минут спустя, так что не знаю, что случилось с ним и моей мамой.
— Мне нужен телефон твоей матери, а также вся контактная информация о детективе из Нью-Йорка, который занимался твоим случаем, — произносит мистер Джеймс, а я киваю в знак согласия.
— У меня есть друг, который занимается расследованием, — говорит Ашер, а я с удивлением смотрю на него.
Это я не знала. Мы говорили о том, что случилось со мной, но он не говорил мне, что кто-то расследует это.
— Правда? — спрашиваю я, пытаясь понять, когда он успел попросить друга заняться расследованием.
— Ага.
Всё, что он говорит, прежде чем прижимает меня крепче к себе и целует в макушку.
— Ладно, — медленно растягиваю слово. — А когда ты собирался мне об этом рассказать?
— Прямо сейчас.
— Ты думаешь, что это нормально, что я узнала вот так?
— Ты теперь знаешь, — я прищуриваю глаза, он берёт мою руку, подносит ко рту и целует мои пальцу, которые переплетены с его. — Ничего не случилось за последние несколько месяцев. Мы даже не были уверены, что взлом был как-то связан с нападением в Нью-Йорке.
Это хорошая мысль. Мы ничего не знали. Я даже не знаю, почему меня это заботит. Я благодарна, что он расследует это.
— Они пришли к чему-нибудь? — спрашиваю я в надежде, что какой-нибудь детектив использует свои навыки так, чтобы я больше не беспокоилась провести остаток своих дней в опасности или, что ещё хуже, Ашер и обе наши семьи будут жить, находясь в опасности.
— Ничего нового. Они знают, что это единичный случай.
— Так, у них есть идеи, почему это случилось?
— Нет, малышка.
— Думаете, кто-то преследует меня? — спрашиваю я, глядя то на Ашера, то на его отца.
— Не уверен, что происходит. И прежде, чем я приду к каким-либо выводам, мне нужно поговорить с флористом, который отправил цветы, и спросить у него о человеке, который сделал заказ. Затем я позвоню твоей матери и постараюсь выяснить, что она помнит о той ночи, когда на тебя напали. Ещё мне нужно связаться с офицером, который занимался твоим случаем, и узнать, не было ли у них подобных происшествий.
— Ашер уже узнал. Он сказал, что это единичный случай.
— Да, это так, но он говорил о нападении. Я же говорю о цветах и послании, — произносит мистер Джеймс.
— Умно, — я улыбаюсь, а он качает головой, посмеиваясь.
— В то же время, я хочу, чтобы ты была очень осторожна, когда куда-то выходишь. Мне также нужен список людей, с которым ты встречалась. Может, кто-то из них не готов закончить ваши отношения.
— Это легко. Я встречалась с моим экс-женихом и Ашером.
— Я имею в виду, любой, с кем ты общалась, даже если это было не всерьёз.
— Знаю, но это были только мой бывший и Ашер. Я ни с кем не встречалась в старшей школе. Моя мама хотела, чтобы я работала, а когда у меня был выходной, я сидела дома. Я встретила своего бывшего на втором курсе в колледже и встречалась с ним, пока не застала его с мамой. После того как я с ним порвала, мне нужно было время, так что я не была ни в ком заинтересована для серьёзных отношений. Перед нападением мой босс заставил меня зарегистрироваться на сайте знакомств, но я давно не заходила в свой аккаунт.
— У тебя есть информация об аккаунте? — спрашивает Ашер, и я вижу, как играют его желваки.
— Да, в моей телефонной книге.
— Так, значит, ты даже не собиралась удалить свой аккаунт, когда мы начали встречаться?
Я закатываю глаза и смотрю на него, пытаясь понять, серьёзно ли он.
— Я вообще о нём не вспоминала. — Он прищуривает глаза. — Что? Ты занимаешь всё моё время, — кричу я, вскидывая руки. — Прости, если я не думала об этом сайте, когда даже не хотела там регистрироваться.
Я слышу, как на кухне смеётся мистер Джеймс, и поднимаю голову вместе с Ашером. Мистер Джеймс поднимает руки, как бы говоря, что он тут ни при чем, и смеётся ещё сильнее. Я тоже смеюсь, пока глаза Ашера не находят мои.
— Думаешь, это смешно?
— Эм... нет? — мой ответ звучит как вопрос, поэтому я начинаю смеяться ещё громче.
— Что я говорил тебе о насмешках надо мной, детка? — спрашивает он.
Я смотрю ему в глаза и тут же вскакиваю и бегу от него. К сожалению, он выше и быстрее меня, так что прежде чем мне выпадает шанс сбежать, я уже на полу, его тело плотно прижато к моему, а руки щекочут меня.
Моя голова то поднимается, то опускается. Я умоляю его остановиться. Затем к нам подбегает Бист не для того, чтобы помочь мне, а для того, чтобы поддержать Ашера в его пытках. Он лижет мне лицо, пока Ашер всюду щекочет.
— Ты собираешься удалить свой аккаунт?
Он продолжает щекотать.
— ДА! — я кричу, соглашаясь с ним. — Пожалуйста, остановись. Мне нужно пописать.
Наконец-то у меня получается сказать полное предложение. Он сразу же останавливается. Я вскакиваю на ноги и бегу в ванную, не оглядываясь. Когда иду обратно, то слышу разговор Ашера и его отца.
— Я хочу, чтобы это дерьмо поскорее закончилось.
— Позвони Кентону и попроси его заниматься только Новембер. Ты всегда можешь послать её к нему для безопасности.
Хм, интересно. Я интересовалась, где работает Кентон, но каждый раз эту тему удачно обходили стороной.
В его смехе нет ни доли юмора. Затем он отвечает:
— Он встретил Новембер на рождественской вечеринке и готов был приударить за ней, пока я не сказал ему, что она принадлежит мне.
— Он никогда не пересечёт черту, и ты это знаешь.
— Единственное, что я знаю, — это моё желание, чтобы это дерьмо закончилось, — рычит он. — Я слишком эгоистичен, чтобы отправлять её. Я не смогу функционировать, зная, что она осталась с Кентоном, — я слышу, как он делает вдох. — Если тучи продолжать сгущаться, то я заберу её в хижину.
— Твой кузен — замечательный парень. Также он лучший в своём деле.
— Да мне насрать. Тебя там не было. Ты не видел, как он на неё смотрел. Я знаю Кентона лучше, чем кто-либо ещё. И пока всё тихо, она останется со мной.
— Твоя ревность, в конечном итоге, может причинить ей боль, — шепчет его отец, а моё сердце начинает учащённо биться.
— Я не позволю, чтобы с ней что-то сучилось. Никогда. У меня есть гребаные причины, чтобы никому её не доверять, — мне нужно перестать подслушивать, но я просто приросла к месту. — Мы даже не знаем, что происходит. Известно лишь то, что на неё напали в Нью-Йорке. Это может быть никак не связано с тем, что происходит здесь.
— На карточке был изображён Нью-Йорк. Мне кажется, что тот, кто это делает, знал её ещё с Нью-Йорка. Мы даже не знаем, связаны ли вообще события в Нью-Йорке и здесь, но с тех пор, как она в Теннесси, произошло два случая с оставленными посланиями в виде стихотворений. Дело запутанное. Нам нужно разобраться и сложить все кусочки воедино. Я еду в город к флористу. Позвоню, если что-то выясню.
Я слышу разочарование в голосе Ашера.
— Тогда я поговорю с моим другом в Джерси и расскажу ему о сегодняшнем прошествии.
Я выхожу из своего прикрытия, когда мистер Джеймс открывал входную дверь. Он наклоняет свою голову и одаривает меня нежным взглядом.
— Будь очень осторожна, — его тон не напоминает мне шерифа, а человека, который заботится обо мне, как о собственной дочери. — Если будешь выходить на улицу, то будь начеку с теми, кто рядом. Если кто-то хоть на крошечную долю заставляет тебя беспокоиться, то ты идешь в людное место и звонишь мне или одному из моих мальчиков. Как я уже сказал Ашеру, это дело запутанное. Мне просто нужно увидеть, смогу ли я что-нибудь откопать, чтобы всё уладить. Поэтому береги себя.
— Спасибо за всё.
Я подхожу к нему и обнимаю за талию. Он обнимает меня одной рукой, так как вторая занята его блокнотом, пластиковым пакетом с карточкой внутри и термосом с кофе.
— Я уверен, что Сьюзан оставит работу на ближайшее время, чтобы убедиться, что ты в безопасности.
Он не ошибался. Сьюзан как медведица, которая заботится о своих детёнышах. С тех пор, как я познакомилась с этой семьей, она взяла меня под свою опеку и дала понять всем, что если кто-то меня обидит, то будет иметь дело с ней.
— Хорошо, — бормочу я.
Может, моя настоящая мама не хочет меня, но Сьюзан любит меня и относится как к своей дочке. Братья Ашера всегда подкалывают меня, говоря, что я подхалимничаю. Мне плевать.
Ашер оборачивает свои руки вокруг моей талии и притягивает спиной к своей груди.
— Созвонимся, пап, — говорит Ашер, уходя от двери, когда его отец закрывает её за собой.
Он запирает её и поворачивается ко мне, взяв моё лицо в свои ладони.
— Ты в порядке? — я вижу беспокойство в его глазах.
— Всё хорошо. Просто я хочу знать, кто это делает и зачем.
— Я тоже, детка, — произносит он, прикасаясь своим любом к моему.
— Мне кажется, или это стихотворение очень устрашающее? — шепчу.
— Не кажется.
— Как ты думаешь, что это значит?
— Не знаю, малышка, — тихо говорит он.
Я оборачиваю руки вокруг него и прижимаюсь сильнее. Могу сказать, что он ненавидит эту ситуацию больше, чем я.