До самой смерти...

Глава 5

Прохожие, оказавшиеся в это время на улице, видели только автомобиль, который почему-то лишился управления: его передние колеса вихляли в разные стороны, а сам он несся на огромной скорости в направлении каменного парапета и зияющего за ним обрыва.

Пассажиры же, сидевшие внутри, пришли в полную растерянность, поняв, что водитель по неизвестной причине ничего не может поделать с летящей в пропасть машиной. Каким-то последним, отчаянным усилием он крутанул руль вправо, затем влево, тут же автоматически нажав на тормоз. Автомобиль с резким визгом развернуло и отнесло к тротуару, задние колеса перескочили через обочину, и его юзом потащило к парапету.

– Держитесь, – крикнул Карелла, и мужчины сжались в преддверии удара. К их удивлению, удар оказался значительно слабее, чем они ожидали.

Удивление еще более возросло, когда они поняли, что что-то им помешало врезаться в парапет с полного хода. Но когда они увидели, что это что-то оказалось фонарным столбом, они потеряли дар речи от изумления.

Машина отскочила рикошетом от негнувшегося стального столба, описала еще одну невероятную дугу, пролетела вперед и опустилась, наконец, на передние колеса, остановившись как вкопанная, когда тормоза намертво пригвоздили ее к земле. Мужчины в автомобиле молчали. Первым заговорил водитель.

Он произнес лишь:

– Ну и ну!

Один за другим они вылезли наружу. Кроме Клинга, который ударился головой о крышу, никто не пострадал. Самой машине повезло меньше. Весь ее правый бок в том месте, где она врезалась в столб, был смят в лепешку. На тротуаре постепенно росла толпа. Сквозь нее уже прокладывал себе дорогу полицейский. Водитель «кадиллака» начал объяснять ему, что произошло.

Карелла подошел к стальному фонарному столбу и дружески похлопал его рукой.

– Нам всем нужно встать на четвереньки и поцеловать малыша, – сказал он. – Если бы не он... – Он бросил взгляд вниз за парапет и вытер лоб.

– Что, черт возьми, произошло? Ты понял? – спросил Клинг.

– Не знаю, – сказал Карелла. – Пойдем.

Вдвоем они подошли к водителю и патрульному, сидевшим на корточках перед машиной и, не вмешиваясь, стали наблюдать за ними.

– Точно, – сказал наконец водитель. – Так оно и есть.

– Да, – подтвердил полицейский. – Ваше счастье, что вы врезались в столб. Один тут вообще убился насмерть, не слыхали об этом?

– Что отказало? – спросил Карелла.

– Рулевой механизм, – ответил водитель. – Тот конец поперечной тяги, что справа, лопнул. Из-за этого я и не мог справиться с машиной.

– Лопнул!.. Тут, похоже, кое-что посерьезнее, – задумчиво произнес патрульный.

– Что именно? – спросил Карелла.

– Похоже, что кто-то поработал здесь ножовкой!

В три часа тридцать минут Томми Джордано и его шафер вышли из ризницы церкви Святого Сердца и прошли к алтарю. Громким шепотом Томми (уже в который раз!) спросил: «Кольцо с тобой?» Джоунзи успокоил его кивком головы.

Тут же у дальнего входа в церковь показалась в сопровождении своего отца Анджела Карелла, ослепительно красивая в своем подвенечном одеянии. Ее прелестное лицо под прозрачной вуалью, казалось, застыло от страха.

По одну сторону от прохода, вместе с другими родственниками невесты, сели Стив и Тедди Карелла. Рядом примостился Берт Клинг. По другую сторону, с родственниками жениха, расположились Коттон Хейз и Кристин Максуэлл. Полились звуки органа, заполнившие все огромное пространство каменной церкви до самого купола. Фотограф, который успел уже щелкнуть Анджелу, когда она выходила из машины, и еще раз, когда она поднималась по ступенькам, и еще раз, когда она ступила в проход, теперь с ловкостью гнома юрко пробирался вперед, стараясь успеть запечатлеть тот момент, когда она подойдет к алтарю. У Томми непроизвольно дернулись руки.

Заплакала Луиза Карелла. Тедди погладила свекровь по руке, но тут же сама потянулась за носовым платком и высморкалась, чтобы спрятать увлажнившиеся глаза.

– Как она красива, – прошептала Луиза.

Тедди, которая почти ничего не видела из-за слез, кивнула. Радостные всхлипывания, восхищенные «охи» и «ахи», возвестившие о царственном шествии невесты к алтарю, слились с торжественной музыкой. Сверкали вспышки магния, фотограф деловито щелкал затвором фотоаппарата. Тони Карелла, согнув в локте руку, о которую опиралась дрожащая рука его дочери, двигался по проходу со всем величием владыки, идущего на коронацию, уверенный в том, что подергивание его левого века не заметно никому из сидящих на скамейках.

На самом краю первой скамьи рядом со своей женой сидел Стив Карелла и задумчиво покусывал губы. «Кто-то подпилил конец тяги, – думал он. – Это уже не идиотская шутка с пауком. Это кое-что посерьезнее». Анджела поднялась по ступенькам к алтарю. Томми улыбнулся ей, она улыбнулась ему в ответ и опустила глаза под бледной вуалью. «И тот, кто подпилил, прекрасно был осведомлен и об отвесном спуске, и о крутом повороте. Тот, кто это сделал, по всей видимости, пилил с таким расчетом, чтобы тяга лопнула в тот момент, когда водитель попытается резко повернуть».

Тони Карелла передал дочь своему без пяти минут сыну. Рука об руку чета застыла перед священником. В церкви наступила тишина, подобающая торжественности момента.

«Томми заметил на дорожке в тот момент, когда мы отъезжали, что-то блестящее, – размышлял Карелла. – По-видимому, это были металлические опилки. Поперечная тяга довольно тонкая, с ножовкой с ней можно было справиться за десять минут. А Сэм Джоунз отсутствовал полчаса. И у Сэма Джоунза была на коленях брюк грязь. И не кто иной, как Сэм Джоунз, дал водителю лимузина разрешение отлучиться попить кофе».

Священник произнес молитву и окропил чету святой водой. С Томми градом катился пот. У Анджелы под вуалью дрожали губы.

– Согласен ли ты, Томас Джордано, – произнес священник, – взять эту женщину в законные жены и жить с ней в священных узах брака? Будешь ли ты любить, почитать ее и относиться к ней, как подобает истинно верующему, в здравии и в болезни, в горе и в радости и хранить ей супружескую верность до самой смерти?

Томми судорожно глотнул.

– Да, – сказал он. – Я согласен.

– Согласна ли ты, Анджела Луиза Карелла, взять этого человека в законные мужья и жить с ним в священных узах брака? Будешь ли ты любить, почитать и лелеять его, как подобает истинно верующей, в здравии и в болезни...

«И тот же Сэм Джоунз, – продолжал думать Карелла, – так кстати вспомнил о сигаретах и покинул автомобиль прямо перед самой аварией».

– ...в горе и в радости и хранить ему супружескую верность до самой смерти?

– Да, – прошептала Анджела.

«И опять же в завещании Томми упомянут не кто-нибудь иной, а Сэм Джоунз, дружка и лучший друг, который получает в случае смерти Томми все, чем тот владеет. Сэм Джоунз».

– Поскольку вы дали взаимное согласие вступить а брак и признали это перед Богом и перед людьми, присутствующими здесь, властью, данной мне католической церковью и законами государства, нарекаю вас отныне мужем и женой.

Священник совершил над молодой четой крестное знамение. Луиза Карелла, всхлипывавшая рядом с Тедди, неожиданно шепнула: «Теперь у меня еще одна замужняя дочь», – и, схватив Тедди за руку, быстро и горячо ее поцеловала.

Томми приподнял вуаль с лица невесты и, очень смущаясь, как-то мимолетом коснулся ее губами. Снова зазвучал орган. С улыбкой, откинув вуаль на маленькую белую корону, укрепленную у нее в волосах, Анджела взяла Томми под руку, и они направились вдвоем по проходу, а фотограф принялся запечатлевать каждый их шаг.

Телефон находился в ризнице. Монахиня, которая привела Стива Кареллу сюда, придержала дверь, пропуская его внутрь. Отец Пол в облачении, которое он еще не успел снять после церемонии, протянул Карелле телефонную трубку и сказал:

– Я знал, Стив, что ничем другим, как обрядом венчания, в церковь тебя не заманишь. Но я не догадывался, что достаточно телефонного звонка, чтобы ты оказался в ризнице.

– Две вещи, которые я никогда не обсуждаю, – это политика и религия, – улыбнулся Стив. – Звонят из отделения, святой отец?

– Человек по имени Мейер Мейер, – сказал отец Пол.

– Спасибо, – поблагодарил Карелла. и взял трубку из его рук. Привет, Мейер. Это Стив.

– Привет, сынок. Как свадьба?

– Пока все идет ничего. Брачные цепи уже надели.

– Я тут навел еще кое-какие справки об этом типе, Соколине. Тебя это по-прежнему интересует?

– Более чем!

– Тогда слушай. Я говорил с его куратором. Соколин работает продавцом в одном из универмагов в центре города. Все это время вел себя идеально. Но две недели назад он переехал из Айсолы в Риверхед. У меня есть его адрес, Стив. Судя по карте, это в одиннадцати кварталах от дома твоего отца.

Карелла задумался.

– Мейер, сделай мне, пожалуйста, еще одно одолжение. С нами тут недавно произошел несчастный случай, от которого дурно пахнет. Оформи-ка на этого типа временное задержание. Я бы чувствовал себя чертовски спокойнее. – Он вдруг вспомнил, что находится в церкви, и смущенно покосился на отца Пола.

– О чем речь! У нас тут все вроде тихо. Так что могу заняться этим сам.

– И дай мне, пожалуйста, знать, как только задержишь его. Сейчас мы все едем к фотографу, но через час я уже буду у отца. Найдешь меня там.

– Ясно. Поцелуй за меня невесту, хорошо?

– Поцелую. Спасибо еще раз, Мейер.

Он повесил трубку. Отец Пол посмотрел на него.

– Неприятности?

– Нет. Ничего серьезного.

– Мне сказали об автомобильной аварии. Весьма странное происшествие. Да?

– Да.

– Но все равно ничего страшного?

– Нет.

– Даже при том, что от этого случая, как ты выразился, дурно пахнет?

Карелла улыбнулся.

– Святой отец, – сказал он, – достаточно того, что вы заманили меня в церковь; заполучить меня на исповедь вам не удастся. – Он попрощался со священником за руку. – Церемония была очень красивой. Спасибо, святой отец.

Часть автомобилей уже отъехала от церкви. Карелла направился к Клингу, стоявшему рядом с Тедди.

– Это был Мейер, – сказал он. – Я попросил его оформить временное задержание на Соколина. Я думаю, это разумно, а ты что скажешь?

– Пожалуй.

Карелла оглянулся вокруг.

– А где наш приятель Джоунзи?

– Он уехал к твоим домой.

– Вот как?

– Если ты думаешь то же, что и я, то не беспокойся. Коттон уехал вслед за ним.

– Хорошо. – Стив взял Тедди под руку. – Солнышко, у тебя такой вид, будто ты сейчас свалишься. Пойдем. Сядешь в этот замечательный «кадиллак», в нем прохладно. – Он распахнул перед ней дверцу. – Когда-нибудь, – сказал он, – когда я стану комиссаром, я подарю тебе такую игрушку в личное пользозание.

Бен Дарси и Сэм Джоуиз разговаривали с рабочими из фирмы брачных услуг, когда подъехало такси с Хейзом и Кристин. Хейз расплатился с водителем, и, обогнув дом, они прошли во внутренний двор. В дальнем конце участка, прямо внутри живой изгороди, разделявшей собственность Кареллы и Бирнбаума, заканчивалось сооружение какой-то громадной конструкции.

Увидев Кристин Максуэлл, Джоунзи отвернулся от рабочих и Вена и с нескрываемым восхищением стал смотреть, как она движется по траве через газон под руку с Хейзом, шелестя платьем из небесно-голубого шифона. Когда они подошли достаточно близко, он сказал, по-прежнему не сводя глаз с Кристин:

– По-моему, мы не знакомы. Меня зовут Сэм Джоунз. Зовите меня Джоунзи.

– Коттон Хейз, – представился Хейз. – А это Кристин Максуэлл.

– Рад познакомиться с вами, – сказал Джоунзи, пожимая Кристин руку.

И с опозданием добавил:

– Обоими.

– А это еще для чего? – спросил Хейз, указывая на огромный деревянный каркас.

– Для демонстрации фейерверка, – объяснил один из рабочих.

– Скорее похоже на платформу для запуска трехступенчатой ракеты, прокомментировал Хейз, не оставив без внимания те страстные взгляды, которые Джоунзи, думая, что его никто не видит, бросал на Кристин. Он почувствовал, как в нем возникает раздражение. – Куда летим, на луну?

– Просто будем пускать разноцветные ракеты, – ответил рабочий, не принимая шутки.

– Когда?

– Как только стемнеет. Мы устроим такое свадебное празднество, какого здесь еще не видели, помяните мое слово.

– Анджела этого заслуживает, – сказал Бен Дарси.

– И Томми тоже. – Джоунзи улыбнулся Кристин. – Мисс Максуэлл, вы еще не видели русалку? Пойдемте, я покажу вам. Они уже загрузили ванну бутылками с шампанским. Это потрясающе.

– Ну... – заколебалась Кристин и вопросительно посмотрела на Хейза.

– Я уверен, что мистер Хейз не будет иметь ничего против. Ведь правда?

Джоунз взял ее под руку и повел к тому месту, где уже возлежала на боку ледяная дева, укрытая от солнечных лучей навесом. Ледяное основание, на котором она покоилась, было выдолблено изнутри, так что образовалась холодная ванна, из которой торчало множество бутылок с шампанским. Все и впрямь говорило о том, что свадьба задумана с размахом. Хейз смотрел, как Кристин, удаляясь, семенит через газон, и чувствовал, что раздражение его усиливается. Одно дело, когда тебя просят о пустячном одолжении: побыть в качестве телохранителя, а другое дело, когда у тебя из-под носа уводят девушку.

– Интересно, что же это такое? – раздался рядом с ним голос. – Линкор «Миссури»?

Хейз обернулся. Лицом к сооружению, устроенному для фейерверка, стоял невысокий, худощавый мужчина с небольшой лысиной на макушке, обрамленной венчиком седых волос. Его голубые глаза весело блестели. Он изучал конструкцию с таким видом, словно это было настоящее чудо научно-технического прогресса.

– Я – Бирнбаум, – представился он. – Сосед. А вы кто?

– Коттон Хейз. Приятель Стива.

Они обменялись рукопожатием.

– У вас необычное имя, – сказал Бирнбаум. – Очень необычное. В честь Коттона Мэзера? Пуританского священника?

– Да.

– Я-то сам неверующий.

– Я тоже.

– Вы приехали с венчания?

– Да, – ответил Хейз.

– И я. Впервые в жизни был в католической церкви. И я вам скажу: все это бубемайзе.

– Что?..

– Это если еврей войдет внутрь, то стены рухнут. Я вошел туда и вышел, и ничего, стены – благодарение Богу – стоят. Вообразите, что стены упали бы во время венчания моей цоцкулу. Даже представить себе страшно! Ой, Боже мой, да я бы скорее дал себе отрезать правую руку. Она выглядела чудесно, не правда ли?

– Да.

– Красивая девушка Анджела. У меня никогда не было дочерей. Только сын-юрист, он живет теперь в Денвере. Жена, бедняжка, скончалась три года назад. Так что я почти один на всем белом свете. Бирнбаум. Сосед. Ну что ж, по крайней мере я еще сосед, разве нет?

– Сосед – это очень хорошо, – улыбнулся Хейз. Маленький человечек ему очень нравился.

– Конечно. Но чтобы вы не подумали, что я бездельник, должен вам сказать, что я еще держу магазин, помимо того, что я сосед. Бакалея Бирнбаума. Повыше по улице. А живу я вон там. Видите дом? Живу уже сорок лет, и поверьте, что вначале, когда я переехал сюда, люди думали, что у евреев растут рога и хвосты. Ну что ж, времена меняются. И слава Богу. – Он помолчал, – Я знаю обоих детей с рождения. Томми и Анджелу. Они мне как родные. Оба такие милые. Я люблю эту девочку. У меня ведь никогда не было дочерей, я уже говорил. Значит, Тони устраивает фейерверк! Господи Боже мой, что это будет за свадьба! Надеюсь, я ее переживу. Как вам мой смокинг?

– Очень симпатичный, – сказал Хейз.

– Взял напрокат ради свадьбы дочери Тони. Минимум расходов. Он как будто немного облегает, вам не кажется?

– Нет, все замечательно.

– Ну, я, конечно, уже не такой стройный, как раньше. Слишком легко живем, вот что. У меня вот теперь два клерка в магазине. С супермаркетами конкурировать нелегко. Но я справляюсь потихоньку. Справляюсь? Да что там, поглядите, как я разжирел. А вы чем зарабатываете на жизнь?

– Я театральный агент, – ответил Хейз, решив придерживаться уже высказанной версии. Если кто-то хочет причинить вред Томми Джордано, то с его, Хейза, стороны было бы неблагоразумно афишировать свою принадлежность к полиции.

– Это хороший бизнес. А мисс Максуэлл имеет отношение к шоубизнесу?

– Да, – солгал он снова. – Она – танцовщица.

– Красивая девушка. Впрочем, у меня вообще слабость к блондинкам. Он посмотрел назад. – А Джоунзи, как я погляжу, уже куда-то запропастился. Бедная девушка, видимо, скучает.

Хейз обернулся. Кристин шла через газон к платформе для фейерверка.

Одна. Джоунзи нигде не было видно. До него вдруг дошло, что Бен Дарси тоже куда-то исчез. «Я классный полицейский, – подумал Хейз. – Стою тут лялякаю с бакалейщиком, в то время как ребята, которых мне поручено пасти, проваливаются, как сквозь землю».

– Тебе стоит взглянуть на эту русалку, – сказала Кристин. – Довольно мило придумано.

– Куда пошел твой кавалер? – спросил Хейз.

Кристин пожала плечами.

– Сказал, что ему нужно кое о чем позаботиться. – Она сделала паузу. – Я не расспрашивала. Считала, что это невежливо. – Она снова помолчала. – Он довольно мил, тебе не кажется?

– Просто бесподобен, – ответил Хейз, думая о том, куда девались Джоунзи и Дарси.

Он от души надеялся, что они ушли не слишком далеко.