До встречи... (СИ)

16

Я возвращаюсь домой глубокой ночью, потому что мы с Давидом никак не могли попрощаться. Мы просидели на капоте его машины, кажется, целую вечность и за это время он успел рассказать мне о том, как у него появилась мастерская.

Сначала он работал с одним из своих друзей, а потом они с Богданом нашли подходящее помещение, и когда к нему присоединился Богдан, все вышло на новый уровень. Потому что его брат талантлив и отлично разбирается в электрике. Сейчас у Давида и Богдана довольно внушительная мастерская и даже есть несколько человек, что работают, пока нет Давида или Богдана. Он рассказал, что за последние два года дела пошли просто отлично. И я улыбаюсь, потому что так сильно за него рада.

Я рассказываю ему о своем увлечении рисованием. О том, что сначала это было лишь провождение свободного времени, а потом у меня проснулся дикий интерес. Сейчас я снимаю небольшой кабинет в школе, которую посещала прежде. Сейчас я в свободное время прихожу туда и рисую. Иногда ко мне присоединяется мой преподаватель, но только, чтобы оценить работы и дать несколько нужных советов. Также она постоянно подталкивает меня участвовать в различных выставках и конкурсах. Стоит говорить, что я не участвую?

Помню тот единственный раз, когда полная вдохновения и энтузиазма рассказала обо всем родителям. Папа среагировал так, что у меня разбилось сердце. Он высказывал все, что об этом думает не забыв сказать, что рисование это для малышей. Заставив меня, стыдиться того, чем я с удовольствием занимаюсь. По его словам это бесполезный предмет из школьной программы. Не забыл он добавить и то, чтобы я не заикалась о том, что планирую заниматься этим всерьез и сказал, что не даст ни копейки на эту мазню.

Мазню.

Он сдержал свое слово и не оплатил ни одно мое занятие, к моим краскам альбомам и мольберту его деньги тоже не имеют отношение, кстати. Все это я купила на рекламные деньги, после того, как стала зарабатывать на своей странице в инстаграме.

В квартире меня приветствует сильный запах цветов, а значит, папе пришлось опустошить какой-то цветочный магазин поблизости. Я делаю глубокий вдох. Мамины любимые белые розы. Наверняка несколько букетов.

Когда я оказываюсь в своей комнате, то просто валюсь на кровать и просто лежу так какое-то время не в силах стереть с лица улыбку. Мысли нескончаемым потоком атакуют мою голову, множество мыслей, но я не позволяю себе задумывать о будущем. О том, что может быть с нами через месяц или даже год.

На мне запах Давида, потому что он весь вечер меня обнимал. Мы говорили об Алине и о нашей дружбе, а потом немного об отношениях с Антоном и я едва не пищала от восторга, когда Давид сказал, что наши с ним отношения никогда не будут походить на мои прежние отношения.

Алина вероятно обиделась на меня за то, что я не осталась поддерживать её потому что не отвечала на мои звонки и сообщения на следующий день. Она так же не появилась в кофейни Ани, на открытие которой мы всей семьей отправились утром. Я была рада видеть, что мои родители помирились.

Место получилось невероятно уютным и красивым. Папа принес огромный букет роз, который едва поместился у Ани в руках и о сюрприз, сказал ей, что очень гордится.

Мне бы хотелось, чтобы он гордился и мной, когда с восхищением оглядывал помещение, и я увидела, как на какое-то время его взгляд задержался на стене. На той самой, что я разрисовала вручную.

Хоть это и не очень большое помещение, но получилось невероятно уютно и атмосферно. Потолок выкрашен в черный цвет, с которого свисает несколько черных громоздких ламп. Они отвечают за основной свет. У дальней стены мы повесили несколько, а точнее около шести лампочек, свисающих с потолка на тоненьких цепочках.

Рада сказать, победила в битве за подоконники. Поэтому мы обустроили низкие подоконники мягкими молочного цвета подушками, в цвет стен. А рядом поставили несколько небольших квадратных столов. Кстати, эти места были заняты гостями одни из первых.

В зале у стены, что осталась не разрисованной мной, стоят несколько довольно вместительных столов, для больших компаний. И это самые большие столики в нашей кофейне, которые могут вместить до шести человек. Остальные столики рассчитаны на двоих, еще несколько на четверых.

Я в восторге от барной стойки, которая получилась как отрада для глаз. Сама стойка выкрашена в светлый, как и стены с темно коричневой столешницей. За баром кофе машина и невероятно уютные полки, против которых я, как оказалось, напрасно протестовала. Они очень хорошо вписались, потому что на них разместились сиропы, разные красивые стаканы и кружки, а на самой верхней стоят изящные, высокие стаканы наполненные кофейными зернами, молотым кофе и какими-то леденцами.

Не обошлось и без цветов, которые так любит Аня. В конце концов без них это место не было бы её душой. У бара стоит небольшая витрина, забитая десертами, не только красивыми на вид, но и безумно вкусными. Я знаю, о чем говорю, потому что пробовала их. Это подруга Ани Арина, она талантливый кондитер.

— По-моему получилось здорово — говорит Аня и прижимается ко мне. Я улыбаюсь и киваю ей. Мне не стоит быть столь откровенной, но мне трудно сдержаться. Все мое внимание приковано к барной стойке.

Сегодня кофе варят две девушки, а еще одну Аня наняла для того, чтобы принимать заказы. Я не знаю как её зовут, но сразу как только я её увидела, она мне не понравилось. И с каждой минутой нравится все меньше. Потому что она говорит с Давидом прямо сейчас.

И нет, они не просто говорят. Она касается его лица и волос, хватает за руку и ведет себя как идиотка, когда хихикает и накручивает на палец прядь волос. Я напрягаюсь, а потом отворачиваюсь и отдаю все свое внимание Ане и моей семье. Папа с Артемом мирно беседуют за одним из столиков и к счастью для меня там есть свободные места. Я прохожу вперед и сажусь к ним. Они прерываются и смотрят на меня так, будто я прервала что-то невероятно важное, но мне плевать.

Мама с Аней пошли к бару, а я не могла отправиться с ними, потому что чувствую, что могу взорваться. Поверить не могу, что я так сильно ревную. У меня даже вспотели ладони, и участился сердечный ритм.

Я хочу поднять глаза и посмотреть, что между ними происходит, но тогда я рискую, что меня поймают с поличным.

Артем и папа молчат и смотрят на меня, но я делаю вид, что ничего не понимаю. Вероятно, они обменивались любезностями и больше не смогут из-за того, что я присоединилась к ним.

— Очередная твоя подружка? — говорит сквозь зубы Артем, и я даже пугаюсь холодности в его тоне и злости. — В этом городе остался хоть кто-то не побывал на твоем…

— Заткнись — сердится Давид, я даже не видела, как он подошел к нашему столику. На мгновение наши взгляды сталкиваются и он прищуривается. Думаю, пытается понять мою реакцию на то, что произошло.

— Разберетесь с этим немного позже — вмешивается мой папа и буравит Артема, а потом оглядывается на меня и снова смотрит на Артема. Напоминая ему о том, что я по-прежнему сижу за их столиком. Здесь только одно свободное место рядом с Артемом и я жду, когда Давид его займет, но он по-прежнему стоит рядом с братом. Они смотрят друг на друга так, словно готовы поубивать. Давид зол и я не припомню, чтобы когда-нибудь видела его таким. Напряжение сходит на нет, когда к нам подходит Аня и подвинув Давида усаживается на колени к своему парню. Я вижу, как папа демонстративно закатывает глаза. — Здесь есть еще один свободный стул — ворчит папа.

— Оставлю его для нашего гостя, который захочет сидеть поближе к Кристине, чтобы нам не пришлось отбирать стулья у наших гостей. — улыбается Аня и мне становится еще хуже. Этот день собирается проверить меня на прочность.

— Ах, да. Я его пригласил. — говорит папа и улыбается. он выпрямляется и смотрит на меня с полуулыбкой. — Мы вчера встретились случайно и я рассказал об открытие. Он ведь нам не чужой. Я знаю, о ком идет речь, хоть никто и не произнес его имени.

Антон появляется в поле моего зрение через несколько минут. Он идет довольный собой, одетый в свои лучшие дизайнерские джинсы синего цвета и серую футболку с какой-то надписью. Я его не разглядываю. Закатываю глаза и громко цокаю. Он такой счастливый, что мне хочется ударить его по голове. Но то, что дальше делает папа вызывает у меня желание ударить по голове и его. Папа поднимается и обходя стол садится рядом с Артемом уступив Антону свое место. И он немедленно присаживается рядом и слишком довольный собой кладет руку на спинку моего стула, а потом наклоняется и целует меня в щеку, так будто мы не расстались и вообще ничего между нами не изменилось. Будто я не просила его о расставании, а он не говорил мне все эти ужасные вещи.

Я бросаю взгляд на Давида, стоит говорить, что он очень не доволен?