Добро пожаловать в халифат, господин вага Ведга-Талн!

Глава первая: Внезапное явление колдуна? Что меня съедят?!

15.09.2010.

Посвящается

всем тем, кто после долгих раздумий принимается за дела,

которые запихивал в дальний угол нижнего ящика стола, стараясь забыть о них,

и заканчивает их.

1184 год н.э. Лето, 14 декада 463 д.с.н.г. Нелда

Часть первая. На пути в халифат.

Довольно сложно ответить на вопрос: «Когда все началось?». Время – штука теоретически относительная. Не говоря уж о том, что с точкой отсчета этого «все» определиться и того сложнее.

Что же касается второго вопроса: «Где?», то на него ответить несколько проще. По крайней мере, это место имеет название – Фальтьяра.

Фальтьяра - мир, который нельзя назвать затерявшейся в глубинах вселенной. По невероятному стечению обстоятельств или шутке создателя, что в данном случае, в общем-то, одно и то же, Фальтьяра возникла в центре вселенной, пусть даже вселенная и бесконечна. Относительно скоро у нее появилось два спутника: Эридана и Проксима, являющихся, по совместительству, еще и звездами, пусть и не очень большими. Вообще-то, по первоначальной задумке создателя, планеты должны крутиться вокруг звезд, но кто мы такие, что бы указывает ему на его же ошибки?

Спустя пару миллиардов лет после возникновения планеты, из ее океана выползло нечто беспозвоночное и не слишком симпатичное, затаилось за камнем лишь для того что бы сожрать своего дальнего родственника несколько замявшегося на выходе.

Впрочем не стоит из этого судить о бо всем населении суши… Вон в воде буд-то бы иначе?! Это все они начали!

Но оставим зоологию.

Спустя еще некоторое время далекий потомок тех самых неаппетитных существ находился как раз в том месте, где жизнь в первый раз ступила на землю. Вот только он не испытывал ни капли священного трепета от пребывания на месте первого акта каннибализма на суше, по той простой причине, что и предположить не мог, что идет по столь священной земле. В оправдание ему можно заметить, что с тех давних пор рельеф несколько изменился и вознесся на пару километров над морем, устремившись горными хребтами к заоблачным садам.

В отличие от своих восьминогих предков, существо перемещалось на всего лишь на паре конечностей, обзавелось позвоночником, да и прочими примочками, которые подталкивают к излишнему высокомерию, вроде разросшегося до пары килограмм пучка нервов около рта.

Одето оно было в остроконечную шляпу, сапоги с загнутыми кончиками, и длинную мантию с капюшоном, из-под которой проглядывала порядком заляпанная коричневая жилетка, светлая рубашка, штаны из плотной ткани цвета жилетки. Кроме того, существо обладало довольно длинной бородой, которой явно гордилось,, деревянным посохом, входившим в список его личных вещей и принадлежало к мужскому полу своего вида.

Существо тяжело вздохнуло и продолжив свой нелегкий путь по тропинке, больше смахивающей на козлиную тропу, надеясь, что она не заведет его в пещеру какого-нибудь местного чудовища.

«Во имя всех темных богов», - размышляло существо, все же шышка из нервов оказалась пригодна не только для лучшего распознавания запахов, - «будь он проклят… ну и где?!»

Если вернуться на полчаса в прошлое, то в полу километре от места десанта первого беспозвоночного на поверхность Фальтяры, можно было наблюдать, как из пустоты, издав характерный звук воздушной аномалии, которую можно запросто принять за марево над раскаленным песком, возникает то самое существо, распугав местных тушканчиков и прочих дальних родственников разной степени пушистости.

Оглядевшись, он тихо выругался и пнул ближайший камень, оказавшийся не столь маленьким, как он предполагал, что вызвало поток уже более громкой брани и небольшую воронку на месте злополучного камня. Расправившись с обидчиком, он, продолжая молча ругаться, отправился прочь от места своего появления, вниз по склону, рассудив, что спускаться легче, чем подниматься. Впрочем, это оказалось некоторым заблуждением. К своему великому счастью, он набрел на тропинку, по которой пришлось протопать еще около часа, пока, наконец, он не обнаружил желанную цель – деревню. Она должна была быть заселен такими же существами как и он сам, ну более менее. Степень их отличия от бородача могла кое что сказать о месте его положения.

Конечно, он не питал особых иллюзий насчет познаний местных в географии, но надеялся, что они хотя бы в курсе, в курсе какому государю платят подать.

Вот только перед индивидом встала одна проблема: деревня находилась метрах в двухстах внизу, а он был на вершине обрыва. Жестокая эволюция отобрала у его вида крылья, но, впрочем, она дала ему кое-что взамен. В следующее мгновение он исчез, чтобы появиться метрах в пятидесяти от деревни. Владелец посоха и шляпы рассудил, что не стоит шокировать жителей деревни своим неожиданным появлением на главное площади. Кто знает принято ли подобное поведение у местных.

Вскоре он добрался до раскидистого дерева, растущего у дороги. На стволе дерева висела прибитая табличка, на которой кривыми буквами к счастью знакомого языка обнаружилась надпись «Задница Бога».

Он вновь тяжело вздохнул но, больше никак не прокомментировав свое местонахождение, отправился дальше. Конечно, с тех пор как он появился в этом месте, его посещали мысли, созвучные названию деревни, однако он и подумать не мог, что оказался в богами забытом месте не только с поэтической, но еще и географической точки зрения.

Не успел индивид сделать и десятка шагов, как сзади раздался звон колокольчиков, да громоподобное блеяние. Обернувшись, обладателю бороды пришлось прийти к выводу, что если он немедленно не уберется с дороги, его жизненный путь бесславно оборвется под копытами местного стада, состоявшего из полусотни коз и десятка обросших свалявшийся шерстью бараномамонтов, пусть и не взрослых, но уже достигающих в холке чуть меньше двух метров. Решив, что крестьяне вряд ли будут гостеприимны, если он сделает вкуснейший стейк из всего деревенского поголовья, путешественник вернулся к дереву, надеясь, что оно хоть отчасти оградит его от копыт парнокопытных.

Уровень шума неуклонно возрастал и и обладатель бороды уже был готов изменить своё мнение и разделаться со скотиной, однако она несмотря на страхи потомка неаппетитных существ, прошло мимо не обратив на незнакомца и малейшего внимания. Управлял стадом паренек лет пятнадцати, сидевший на одном из бараномамонтов. Одет последний был в мешковатую рубашку да грязные штаны, засученные до колен, верное для того, чтобы проще колотить пятками бараномамонта, чья шкура славилась своей крепостью.

Взглянув на него, владелец посоха почувствовал какую-то странную тяжесть в животе. Внимание тому, он придавать не стал, списав все на голод, вызванный альпинизмом.

Подождав, пока стадо ушло, обладатель бороды потопал следом. Расспрашивать мальчишку на предмет их географического местоположения путник даже и пробовать не стал. Все одно вряд ли он знает хоть-что то кроме пары соседних деревень. Да и рвать глотку в попытке перекричать стадо, тоже не хотелось.

Гоня от себя дурные мысли, владелец бороды вошел в деревню. Первым человеком, которого он увидел, стала старушка лет ста сорока, выглядывающая из окна. Решив, что если кто и знает географическое положение «Задницы бога», то это деревенский староста, он попытался поинтересоваться у нее, где же живет местный староста. Ответом ему был знак, отгоняющий нечистую силу да захлопнувшиеся ставни.

Тут же с разных сторон раздалось еще несколько хлопков.

– Во имя всех богов… – пробормотал обладатель посоха.

«Похоже это и правда - самая натуральная задница, в которой я очутился. Конечно, нас не везде любят. Но не такая ж паника… Надеюсь, я хоть на нужном континенте?»

С подоночными невеселыми мыслями в голове он направился прямехонько на главную и единственную площадь сложенную из пересечений двух, и единственных улиц, и, выбрав дом, выгладивший наименее обшарпанным, среди всех его окружающих, постучался в дверь.

После пятикратного дублирования стука он собирался пригрозить, что снесет дом, если ему не откроют. Он уже начал сочинять угрозу по красочнее, но прежде чем дошло дело до проклятий до десятого колена его перебил дрожащий голос, донесшийся из-за спины.

– Прост-тите господин к-колдун, что вам нужно?

– Наконец-то хоть кто-то смелый нашелся! – произнеся это, он развернулся. Каково же было его удивление, когда он обнаружил того самого паренька-пастуха. - А с чего ты взял, что я волшебник?

– У вас шляпа и колдовская палка.

– Значит, здесь был кто-то еще, похожий на меня?

Паренек испугано замотал головой.

– Ну и откуда ты тогда знаешь, как они выглядят?

– Так вы не он? – с облегчением спросил пастушок.

– Будем считать, что так. А теперь не болтай и отведи меня к старосте и тогда... тогда я тебе заплачу.

– Нет, не надо.

– Чего не надо?

– Денег. Говорят, что колдовские деньги приманивают демонов, мор и диких зверей.

– Тогда просто отведи меня к главному. Мой кошелек тяжелее будет, – вздохнув отозвался господин не-волшебник.

– Д-да. За мной давайте, г-господин.

Паренек отправился вперед, колдун, ну или тот, кто крайне походил на колдуна, отправился за ним. При взгляде на спину паренька в его животе начал твориться тот же беспорядок, что и в первый раз, чему нельзя уже было не придавать значения.

Он был уверен, что не настолько проголодался, чтобы задуматься о каннибализме, тем более что его чувства несколько отличались от жажды свежего мяса. Что же касается других интересов к юношам, порой воспеваемых в трактатах Древних ни в чем подобном не колдун замечен никогда не был. Но не успел он как следует сосредоточиться да проанализировать свои ощущения, как оказалось, что они уже добрались до цели.

Оставив мальчишку снаружи, странник зашел в дом.

Переговоры оказались недолгими. Если верить старосте, он находился в королевстве Гейнерез в Фалкийских горах. Местонахождение королевства он представлял довольно смутно. Что же касается гор, то хоть он и отлично знал, где они, да только тянулись горы чуть ли не через весь континент, что сильно расширяло диапазон вероятностей его местонахождение. К тому же в любом случае, Фалкийские горы были до безобразия далеки от того места, где он должен был оказаться. Радовало лишь то, что континент он все же не сменил. Кроме того староста открыл тайну местоположения ближайшего города, как видно в надежде, что колдун без промедления туда и отправиться. Впрочем волшебник как раз подобным образом поступить и собирался.

Поблагодарив старосту за помощь, господин не-колдун вышел наружу, где с удивлением обнаружил все того же паренька.

– Почему ты ждал меня? – грозно навис над пареньком обладатель посоха и шляпы.

– П-простие, но вы обещали мне заплатить.

– Не ты ли говорил что колдовские деньги приносят болезни, диких духов да злых зверей?

– Вы ведь сказали, что не колдун, значит и деньги всамделишные, - проявил неожиданную твердость паренек.

– Эх, боги с тобой… держи. – С этими словами, господин не-волшебник, порывшись в кошельке, кинул пареньку самую мелкую, какую только смог найти, медную монетку.

Тот, обрадованный столь щедрой оплатой, чуть ли не вприпрыжку бросился куда-то через площадь прочь от дома старосту. Волшебник же вперился в его спину, стараясь понять, что же с этим мальчишкой не так. Быть может Платонгир в своих «Диалогах об идеальном» был прав… утверждая… Хотя к псам морским всего его убеждения. Стоило мальчишки скрыться в одном из дворов, как господин не-колдун бросился за ним вдогонку.

* * *

Ясное дело открывать дверь никто не спешил Видно здесь и правда крайне не любили чужаков. Конечно староста, в чьи обязанности входят в том числе и переговоры со всеми чужеземцам, был вежлив, но даже в его голосе просвечивала враждебность.

Однако уж в этот то раз, не колдун намеревался прорваться внутрь, даже если для этого ему придется проломить дверь

К счастью, дверь осталась целой и не невредимой, не считая пары вмятин от посоха. Отперла же девочка ее лет шести, одетая во что-то вроде ночной рубашки.

– Ч-что вам нужно, господин колдун?

– Можно пройти? Мне нужно поговорить с кем-нибудь из взрослых.

– Монетку дашь?

Не говоря ни слова, волшебник покорно протянул девочке еще один медяк.

– Мамы сейчас нет, а папа спит, - проинформировала его девочка, - вы можете подождать, господин колдун.

– По правде, я тороплюсь. Лучше бы твоему папе проснуться поскорей, – ответил волшебник, заходя в дом.

– Он рассердится, если его разбудить.

– Я как-нибудь переживу. Где он? – требовательно спросил волшебник.

– Монетку дашь?

– Ах ты…- было начал волшебник, но прервал себя на полуслове. Конечно, он был возмущен, и в его душу закралось подозрение, что если так и дальше пойдет, то выйдет он из этого дома и вовсе без денег, но все же смог совладать с собой.

Получив плату, юная коммерсантка объяснила, что ее отец на втором этаже, показав при этом на лестницу, сколоченную из непуганых досок.

Еще поднимаясь по лестнице, волшебник почувствовал горький сивушный запах, сгустивший воздух, чья концентрация, по мере его подъема наверх, неуклонно росла. Отец семейства, человек лет сорока пяти, заросший трехдневной щетиной, несмотря на заверения девочки, не спал. Вместо этого он сидел на полу, тупо уставившись в противоположную стену, обвив всеми своими конечностями бутылку литров на десять, наполненную мутной жидкостью.

– Кхм. – оповестил о своем присутствии незваный гость.

Нет ответа...

– Простите, мог бы я с вами поговорить?

Мужчина перевел на волшебника мутный взгляд. При этом смотрел он на побеспокоившего его незнакомца тем же ничего не выражающим отупевшим взором, что и на стену секунду назад.

Волшебник тяжело вздохнул.

Конечно, учитывая сложившуюся ситуацию, он мог сделать то, что хотел, не спрашивая ни у кого разрешения, и вряд ли кто-нибудь из жителей осмелился бы встать у него на пути, однако, несмотря на то, что его методы многим могут показаться противоправными, все же, по возможности, он старался не нарушать законов. Тем более, не хотел давать дополнительную пищу для страшных баек о злобных волшебниках, приносящих людей в жертву демонам всевозможными затейливыми методами. В то же время он не горел желанием ждать, пока эта опухшая морда протрезвеет. Сейчас же она точно не была готова воспринимать хоть какую-то информацию.

Еще раз тяжело вздохнув, пришелец приблизился к жертве самогоноварения на достаточное расстояние, закрыл глаза, прошептал что-то себе под нос, после чего со всего размаху стукнул посохом по голове несчастного

Жертва нападения закричала от боли выплавив что-то про клятых демонов подколодных, что было, в общем-то, не удивительно. Удивительным было то что, мужик оказался трезвее стеклышко. Вот только утверждать, что он рад сему обстоятельству не погрешив против истины, вряд ли представлялось возможным.

– Ты хто? Какого демона ты в моем доме делаешь?! Почему у меня башка болит!

– Я Фамбер. Надеюсь, моего имени тебе достаточно? Я бы хотел у тебя кое-что купить, - представился волшебник, так и не ответив на последний вопрос, рассудив, что если он обрисует все обстоятельства их знакомства, это несколько ведение переговоров.

– Купить? – тупо повторил хозяин дома.

– Да, одного из ваших сыновей.

– Ты ведь колдун? – раскусил того хозяин.

– А-а… да, - решил не отнекиваться Фамбер.

– Так значит, вы хотите купить моего сына, чтобы съесть его да разделать для этих как его... экс-пе-ри-мент-ов? Двести золотых, – с неожиданной расторопностью приступил к торгам отец.

– Это уже мое дело, что я с ним буду делать. Пять.

– Конечно ваше но и вы поймите, сердце то болеть будет... сто…

– Пять. – непреклонно ответил волшебник.

– А может, двух возьмете или одну девчонку? Двоих по сотне за каждого отдам.

– Мне нужен только один. И определенный. Пять.

– Определенный, говорите… Какой именно?

– Тогда ты скажешь, что он тебе дороже всех остальных.

– Двадцать… - сбросил хозяин. – Годится?

– Пятнадцать, - неожиданно повысил цену волшебник.

– Восемнадцать.

– Шестнадцать.

– А какие у тебя золотые, покаж.

– Лендальские кроны, - ответил Фамбер, но решил что, вряд ли этому горцу что-то скажет это название, равно как такая географическая единица как Ленадальская республика, достал деньгу.

Горный житель с прищуром повертел монету, пробовал на зуб, словно бы имел дело с золотом по десять раз на дню, наконец с некоторой неохотой вымолвил.

– Семнадцать.

– Да, пусть будет семнадцать, - не стал больше спорить колдун.

Стоит заметить, что семнадцать лендальских крон никак нельзя назвать плохой ценой за одного из полудюжины сыновей. В большом городе один полновесный золотой вышел бы за 2000 медяков, а в тех небольших городках, что вероятно можно было найти в округе, и того больше. На такую сумму, при разумном планировании, в деревне могла прожить вся семья, пару лет едва ли палец о палец ударив.

– Так кого вы собираетесь съесть? Я хотел сказать, забрать, - рассматривая иноземную монету, понятное дело остальные шестнадцать волшебник пока придержал, без особого интереса осведомился отец.

– Я не знаю его имени, но в лицо узнать смогу.

– Мальчонка значит. Сами ж понимаете, парни по хозяйству то куда нужнее. Так что ж...

– Мы договорились уже, - холодно прервал мужика колдун.

– Думаю, нам спуститься надо. Я позову детей. За мной прошу-с, - тут же присмерел хозяин дома.

– Всех не надо, - запротестовал волшебник, но его, похоже, не слушали.

Отец, только что продавший своего ребенка на «экс-пе-ре-мен-ты», встал, опираясь о стенку и слегка покачиваясь, что было и неудивительно, учитывая накатившее похмелье, и направился к лестнице. Фамбер и так был поражен выносливости этого человека. Дело в том, что заклинание, позволяющее быстро избавиться от опьянения, имеет одни немаловажный минус: оно не только не избавляет от алкоголя, оно тут же провоцирует похмелья, усиленное в несколько раз. К счастью и проходит оно не более чем за четверть часа.

Когда нежданный гость спустился, внизу уже собралось около десятка разновозрастных отпрысков этой семьи. По всей видимости, отец семейства не оставлял надежды в нагрузку к пастушку продать еще кого-нибудь из детей.

Волшебник обвел их сердитым взглядом проголодавшегося дракона. В глазах детей и подростков, мальчиков и девочек, на чьих обладателей упал этот взгляд, застыл страх откормленных кроликов, которые уже знают, что их ждет. Ни у одного не было иллюзий, насчет того, что делают колдуны с теми, кто попадает в их руки.

Наконец взгляд этого чудовища остановился на пареньке лет пятнадцати - шестнадцати с темно-грязным, свалявшимся едва ли ни как у его же бараномаонтов, бардаком на голове да более чем заурядной внешностью. Он ни на секунду не сомневался, что пришли именно за ним. Вот только он никак не мог взять в толк, чем он так насолил этому колдуну? Может, он просто показался ему достаточно вкусным? Но зачем ему покупать его, ведь он мог просто сжечь деревню?

Пока несчастный раздумывал о своей, готовой вот-вот оборваться жизни, волшебник уже успел сообщить его отцу, кто именно ему нужен, чему отец явно обрадовался. Волшебник приказал пареньку идти за ним. Паренек так ничего и не сказав, даже не попрощавшись с родными покорно поплелся за колдуном, провожаемый лишь взглядами своих братьев да сестер. Он надеялся, что они были по крайней мере сочувственными, но, не желая разрушать эту мечту, даже оборачиваться не стал.

– Да, чуть не забыл, - обернувшись уже на выходе, обратился волшебник к своему деловому партнеру. - Сколько идти до города?

– Дня два.

– Тогда не мог бы ты дать мне продуктов до города?

– Продать? – уточнил крестьянин, которого никогда не прельщала перспектива делиться с ближним, но под суровым взглядом волшебника он сник, - для одного?

– Для двоих.

«Так значит он не будет есть меня прямо сейчас?» - задал себе вопрос потенциальный обед колдуна. «Или просто он не один…»

Тем временем отец послал одну из Вармарикс, его старшую сестру, в погреб, откуда та принесла мешок средних размеров, набитый неизвестным содержимым.

Попрощавшись, волшебник приказал своей покупке взять мешок и следовать за ним.

* * *

В течение получаса после выхода из деревни они хранили молчание. Волшебник, спереди, по большей части сквозь зубы проклинал какого-то Сэйлэнара, который и был виновником сложившегося положения, а парень, плетущийся за ним на значительном расстоянии, с увесистым мешком за спиной, обдумывал разнообразные планы побега и тут же отметал их, как несостоятельные. Его главным аргументом было: «Он ведь колдун, а колдун может все, что угодно!».

Наконец, собравшись с духом, на что ему потребовалось с полчаса, он догнал волшебника.

– Господин колдун, вы собираетесь съесть меня? – произнес он отчаянно-серьезным голосом.

– Нет, – огрызнулся тот.

– Но вы ведь колдун…

– Во имя всех богов, с чего вы все здесь решили, что волшебники – людоеды? остановившись вопросил Фамбер. Вздохнул и куда спокойнее объяснил Людоедов называют каннибалами, а не колдунами.

– Так вы не ка-ни-бал? - все же парню для спокойного сна требовалось как можно точнее разобраться в этом вопросе.

– Коль уж тебе так неймется так уж и быть испепелю тебя. Но есть все одно не буду.

Паренек, аж просиял от радости, как будто бы мгновенное испепеление было именно тем, о чем он всегда мечтал.

– Как тебя зовут-то?

– Шусандрикс - скотник, - ответил тот. – Ну, или просто Шус.

– Хорошо, хоть не «Скот». Меня можешь называть Учитель Фамбер или просто - Учитель.

В течение пары минут Шус переваривал эту информацию. Наконец он спросил:

– Учитель, если я вас так должен называть, значит вы будете меня чему-нибудь учить?

– Молодец! Хвалю за догадливость, - без особого энтузиазма похвалил учитель Фамбер.

– Надеюсь не тому, как быть правильным колдуном - каннибалом? – с опаской уточнил он.

– Нет, скорее как правильно испепелять людей. – Жизнерадостно ответствовествовал ему Фамбер.

Удовлетворившись тем, что вопрос кулинарной рецептуры собратьев-людей его новый владелец не рассматривает ни под каким углом, Шус, решил пока что больше не приставать к волшебнику, опасаясь, что тот может передумать и все-таки сожрать его.

* * *

Почти в полном молчании они шли до заката. Остановился Фамбер на опушке леса, сообщив, что, по его мнению это - отличное место для ночлега. Шус и не подумал возражать. К этому времени он был бы рад, если бы его ноги, наконец, отвалились, что в общем-то, могло показаться странным, ведь он не был избалованным сыном дворянина или хотя бы горожанином. Но все же ему нечасто приходилось ходить целыми днями, да еще с тяжеленным мешком за спиной.

Вот только не успел он присесть на ствол поваленного дерева, как волшебник приказал ему собрать ветки для костра. Паренек было начал протестовать. Даже спросил почему бы Фамберу не призвать ветки силой магии или сделать еще что-нибудь в этом роде. Ответом Шусу стало весьма многозначительное замечание:

– Первое, что должен запомнить волшебник, так это то, что магию следует применять только в тех случаях, когда она действительно нужна. Маг должен уметь оценивать ситуацию и применять наиболее рациональный способ достижения результата.

– Это значит, что я должен идти собирать хворост? – по количеству непонятных ругательств в речи учителя Шус распознал сущность ответа.

– Да, именно это оно и значит, - утвердительно покачал головой Фамбер.

Поняв, что ему не открутиться, парень, повесив нос, отправился в кусты. Когда деревенский вернулся с полной охапкой дров, он застал учителя за довольно странным занятием: тот раскладывал камни вокруг поляны, соединяя их прямыми линиями с помощью палки, подобранной где-то в кустах. Свой посох он прислонил к дереву.

– Что вы делаете, учитель?

– Хорошо, что ты пришел. Я уже заканчиваю. Это – пассивный магический барьер пентаграммного типа Белатрикс Блек, который будет оберегать нас во время сна, - лаконично ответил волшебник на вопрос ученика.

Проведя последнюю линию, Фамбер встал между камнями, что-то прошептал и стукнул посохом о земь. Вторя его словам камни начали светиться внутренним холодным фиолетовым светом, поначалу лишь едва заметно, но с каждой секундой все ярче и ярче, распространяя свое свечение на линии.

Шус, хоть приготовился к чему-то подобному, впервые увидев нечто настолько ненормальное невольно отпрянул, споткнулся бухнулся на зад, едва не задев одну из светящихся линий. Увидев это, деревенский в ужасе пополз в середину круга к ногам колдуна в прыти едва не повалив на этот раз уже своего самозваного учителя. Тем временем линии сомкнулись, образовав пятиконечную звезду с внешним и внутренним кругами. На секунду линии взметнулись верх, образовав стены света, приведший к очерому приступу паники деревенского. Но не успел последний хоть что-то предпринять как купал растаял в воздухе. Остались лишь едва мерцающие линии пентаграммы не земле.

- Может, займешься готовкой вместо этого твоего эм… прыганья? – недовольно осведомился Фамбер.

- А-а?.. Я…

- Ты ведь, надеюсь, не потерял мешок?

- Да, да! Конечно нет, - суетливо ответил Шус, находившийся все еще под впечатлением от силы колдуна. Уж коль он может стены света творить да линии на земле рисовать, сомнений не осталось. Людей он ест.

Парень полез в мешок с целью для начала хотя бы разузнать, что в нем есть. Тщательная ревизия выявила: пару десятков крупных картошин, четыре морковки, кусок сыра средних размеров, пару луковиц, мешочек с солью, каравай хлеба, три чудом не разбившихся сырых яйца, завернутых в тряпицу, баночку с маслом, затупившийся нож да старую, покрывшуюся толстым слоем гари, чугунную сковороду с ручкой, которая, похоже, и создавала большую часть веса. По-видимому, сестринская любовь хоть чего-то да стоила. На самом же дне обретался старый заплатанный темно синй, пусть и изрядно выцветший камзол. Вернее то что от него осталось: рукава давным давно пошли на тряпки, но даже так он оставался добротной вещью, куда лучше всего того что у него было.

Подремонтировав над всем этим в течение нескольких минут, Шус, так ничего и не придумал. Наконец, спустя минут пять, а то и все шесть, решился выложить волшебнику мучавшую его проблему:

– Простите, учитель, вы не могли бы создать огонь? Конечно, я могу попробовать выбить искру, но боюсь, без кремня у меня ничего не полу…

Не дав своему ученику договорить, Фамбер, не говоря ни слова, бросил в того коробочку из плотной бумаги, покрытую по бокам каким-то шероховатым веществом.

– Что это? – уточнил Шус, осторожно рассматривая предмет в своих руках.

– Во имя всех богов, ты даже этого не знаешь? И вправду, в глуши я оказался. Это – спички. Их используют для разведения огня. Тебе нужно просто…, - взглянув в озадаченное лицо ново обретенного ученика, Фамбер замолчал на полуслове, - Просто дай их мне.

Показав принцип действия спичек, Фамбер попытался объяснить Шусу, что это - не магия, и в спичках не сидит демон, готовый сожрать душу Шуса при первой возможности. Вот только несмотря на все заверения волшебника, вряд ли он смог убедить своего ново обретенного ученика. В конце концов, Фамберу отдать прямо приказ, которого ослушаться Шус побоялся.

Он рассудил, что если уж колдун способен повелевать демоном огня, то колдун, наверняка, намного могущественнее демона. Следовательно, его стоит опасаться больше, чем какого-то там злого духа. К счастью, могущество колдуна смогло сдержать демона и последний всего лишь разжег костер. Как рассудил деревенский, именно ради обуздания силы демона Фамбер и создал свой барьер в виде магической звезды.

Дождавшись, пока прогорит костер, тем временем подготовив ингредиенты, Шус поставил на угли сковороду, заполненную кусочками картофеля и лука. Подождав минут пять, он вбил в уже потемневший лук яйца да присыпал их солью.

* * *

– Вполне съедобно, - удивленно пробормотал Фамбер себе под нос, расправившись со своей порцией вместе с половиной ломтя сыра да каравая хлеба. – Где ты так научился готовить?

– Когда бараномамонтов пас, - почему-то насупившись, произнес его ученик.

– Всегда поражался, как только вы умудряетесь управляться с этими громадами?

– Да так… - неопределенно ответил Шус. – Пойду, пожалуй, хвороста на ночь принесу.

Фамбер, разомлевший от обильной еды, ведь он умудрился съесть чуть ли не половину их запасов, откинулся назад едва ли не задремав, так что не успел сообразить, что именно хочет сделать парень. Конечно же, у волшебника было оправдание: кто в здравом уме будет биться лбом о барьер, но это не отменяло чувства вины. Ведь стоит понимать – глубины тьмы деревенской безграничны.

Шус решительно поднялся и направился к кустам, но не успел сделать и пяти шагов, как по барьеру пробежала легкая дрожь, расходящаяся концентрическими кругами от места соприкосновения с Шусом, после чего один из камней разразился молнией, отбросившей Шуса за костер, где он и остался лежать с волосами, вставшими дыбом.

Стоит отметить что мучился Фамбер угрызениями совести Фамбер совсем недолго. Минуты две-три, пока не отправился во владения госпожи Медии Хладной. Иными словами уснул.

«Ч-что это было?!» - с трудом, как будто бы в голове у него что-то заржавело, подумал Шус. – «Это что, чтобы я не сбежал? Значит, он все-таки не даст мне съест …?».

* * *

1184 год н.э. Лето, 14 декада 464 д.с.н.г. Канта.

– Шус, - раздался голос в его голове, - очнись. Ты должен приготовить завтрак.

Последний открыл глаза. Над ним, заслоняя неторопливо плывущие по небу облака, склонился Фамбер, чье лицо не выражало особой озабоченности здоровьем Шуса.

– Что это было? – повторил вслух свой вопрос Шус.

– Ты имеешь в виду, что вырубило тебя? Прости, я забыл предупредить тебя, что барьер, в силу своей структуры - двусторонний.

– А-а…понято… - слабо протянул Шус.

– Так как насчет завтрака? – не дав жертве своей халатности и минуты на то, чтобы прийти в себя, нетерпеливо повторил Фамбер.

* * *

– Э-э… простите, учитель, но почему вы выбрали именно меня? – спросил Шус, когда они вышли из леса.

– У тебя есть потенциал, – кратко ответил волшебник.

- Что есть? – уточнил Шус, уверенный в том, что его изобличили в каком-то страшном уродстве.

– Потенциал… - замолчал Фамбер, пытаясь подобрать слова, понятные этому неотесанному парню. – Ты можешь стать волшебником.

– Эй, эй, эй! Зачем вы говорите такие страшные вещи? Вы хотите чтобы мою душу забрали демоны?!

– Взгляни на это с другой стороны, - не стал спорить с перспективой продажи души темным силам, колдун. – Ты обретешь силу, положение в обществе и получишь уважаемую работу. Возможно, даже прославишься.

– Каким местом я получу уважение, если мою душу сожрут демоны, а меня самого сожгут?!

– Что за дикость! В цивилизованном мире уже давно не преследуют магов. Конечно, есть и исключения, Кастрагон, например... Но его довольно сложно назвать цивилизованной страной.

– Но ведь демоны…

– Да не будут трогать демоны твою душу! Кончено, практическая магия – занятие довольно опасное, но с тем же успехом ты можешь сломать шею, упав с лестницы или умереть от лихорадки в расцвете лет.

Шус не нашел, что ответить. Конечно, он подозревал что волшебники тоже болеют и падают с лестниц, но самоуверенный огонь, полыхавший в глазах колдуна, по крайней мере Шусу он показался именно самоуверенным, заставлял засомневаться в этом.

– Простите, учитель, а как вы попали в нашу деревню, если даже не знаете, как добраться до города? Это ведь единственная дорога до «Задницы».

– Давай не будем об этом, Шус. Это всего лишь досадная ошибка… оплошность… халтура этого проклятого С… - Фамбер замолчал, будто бы боялся произносить вслух имя того, кто стал виновником его злоключений.

– Тогда хотя бы скажите, куда вы… мы, идем? Ведь вы не просто так идете, сами не зная куда?

– В Келхарский халифат. Знаешь где это?

Шус отрицательно помотал головой.

– Тогда, хотя бы, с какой мы стороны гор?

– Южной, - уверенно ответил Шус, все же пусть колдун и мудрец но некоторых вещей простых вещей явно не понимает, - По солнцу ж видно.

– Да, и верно… - задумчиво протянул волшебник. – Правильнее его называть - Эридана.

– Эридана?

– Да, это желтое солнце, а Проксима – красное.

– Но вы ведь сами сказали «солнце».

Ответом Шусу был подзатыльник.

– Не спорь с учителем, когда ничего не понимаешь.

– Но ведь…

Второй подзатыльник не заставил себя ждать, отбив у Шуса всякое желание спорить.

На эту ночь лагерь они разбили около реки. Головной болью Шуса стало то, что их запасы скудели на глазах. По прикидкам в следующий раз им пришлось бы обходиться черствым хлебом с водой, но к счастью, следующего раза так и не случилось. К полудню третьего дня пути они подошли к городу.