Добро пожаловать в прошлое!

Глава 1

Комната в предрассветных сумерках освещалась лишь отсветом циферблата часов на комоде. Шесть утра, воскресенье. Наконец-то можно было поспать подольше, не беспокоясь о том, что нужно спешить на службу. Во всей квартире стояла тишина, нарушаемая лишь монотонным гулом работающего в кухне холодильника, да мерным тиканьем настенных часов в зале.

Незатейливая дрель мобильного телефона в один миг разорвала ночной покой начальника уголовного розыска, заставив вынырнуть из вязкого, неглубокого сна. Откинув край одеяла, Влад Демидов быстро вскочил с постели, схватил с прикроватной тумбочки нарушителя тишины и удалился в прихожую, чтобы не потревожить сна девушки, безмятежно спящей на другой стороне кровати.

– Владислав Дмитриевич, у нас ЧП! – в трубке послышался тревожный голос дежурного ОМВД Хорошево города Москвы. – Воронов уже едет, и вас ждем. Это срочно.

– Понял, еду, – вздохнул мужчина и направился в ванную, попутно вспоминая увиденный сон, оставивший неприятный осадок. Он будто предвещал что-то тревожное, еще больше добавляя нервозности к скверному с утра настроению. Черт бы побрал этого виновника ЧП! Столько планов из-за него придется менять!

Меньше чем через десять минут он, накинув легкую куртку и нажав на кнопку автозапуска машины, уже зашнуровывал ботинки.

– Ты опять на работу? – из комнаты показалась темноволосая девушка в короткой ночнушке. – Мы же сегодня за город собирались?

– Лен, сама видишь, там что-то случилось, – извиняющимся тоном ответил Влад.

– Ну, ладно, – притворно обидчиво выдохнула Лена. – А Сашу тоже вызвали? – и на утвердительный кивок опера заметила с улыбкой: – Тогда к крестнику сегодня схожу, соскучилась сильно.

Трехлетний Данечка, сын Александра и Юлии Вороновых, был любимцем и баловнем не только своих родителей, но и крестных – Влада и Лены. Две семьи связывала тесная дружба, зародившаяся в непростых условиях, и почти родственные отношения.

Саша и Влад по-прежнему работали вместе, при этом тот факт, что Воронов являлся непосредственным начальником Влада, ни в коей мере не влиял на их отношения ни в самом отделе, ни вне его стен. Влад, хотя и был подчиненным Саши, с другой стороны, и сам был начальником подразделения отдела полиции. Оба оперативники, они имели общие цели и знали, как их достичь. У каждого был довольно прочный тыл. Оба старались не смешивать семейную жизнь с профессиональной, оставляя за порогом квартиры свое второе «я».

Единственное, что омрачало счастье Влада и Лены – навязчивое желание девушки родить малыша. Финансовых ограничений в ее жизни теперь не было, что позволяло вплотную заняться своим женским здоровьем, по глупости подорванным сделанным в молодости абортом. Влад, как мог, поддерживал ее, но иногда это желание становилось причиной ссор. Слишком болезненной была тема для Лены. Слишком много сил и радостных моментов она отнимала у пары. Правильное питание, здоровый образ жизни, постоянное высчитывание благоприятных дней, занятия сексом словно по расписанию, все это начинало выводить мужчину из себя, и постоянно в голове крутились мысли о том, что еще она придумает. В последнее время у него возникла и окончательно сформировалась мысль об усыновлении ребенка, только он пока не представлял, как эту идею воспримет Лена.

Пребывая в невеселых раздумьях, Влад аккуратно припарковал свой Sportage по обозначенному дежурным адресу. Во дворе он сразу заметил несколько ППС-ников, напряженно переминающихся с ноги на ногу, ближе к подъезду стояли его опера во главе с Вороновым, кто-то из следаков. Никак случилось что-то совсем уж серьезное, раз не побоялись вызвать самого начальника отдела в такую рань в выходной день. Несмотря на ранний час вокруг парадной и на близлежащей территории уже толпились жители.

У входа в лифт в неестественной позе лежал мужчина средних лет. Глаза неподвижно уставились в потолок, из-под спины натекла довольно приличная лужа крови, форменный китель распахнулся на груди, на белоснежной рубашке расплылось кровавое пятно.

– Черт, – чуть слышно выругался Влад.

– Я бы сказал, дьявол, – усмехнулся Саша.

– Это же… – начальник уголовного розыска не закончил свою мысль, лишь воскликнул, вложив в одно слово всю гамму испытываемых им чувств: – Охренеть!

Воронов согласно кивнул, доставая из пачки сигарету и чиркая зажигалкой. Демидов присел над трупом на корточки и внимательно его осмотрел.

– Вот геморроя-то будет, – вздохнул он, поднимаясь на ноги и вытаскивая из кармана куртки вибрирующий мобильник.

На дисплее отображался незнакомый номер. Удивленно приподняв брови – кому это приспичило ни свет ни заря, – опер ответил на звонок и почувствовал, как волной накрывает дежавю. Дрожащий голос с хрипотцой моментально воскресил в памяти прошлое, которое он давно уже забыл:

– Влад, сынок, не клади трубку. Выслушай, прошу…

***

Весь день Воронов провел в отделе, координируя действия оперов и следаков, согласовывая работу с прокурорскими, которые появились на пороге, стоило лишь установить личность убитого. Впрочем, на это ушло не более нескольких секунд…

Прокурор Ковальский Виталий Леонидович был широко известен в Москве своей непреклонностью в принятии решений и участием в самых громких делах, достаточно часто мелькал по телевидению. Выпускник школы милиции какого-то областного городка, позже он окончил институт прокуратуры и к своим сорока пяти сделал блистательную карьеру, дослужившись до государственного советника юстиции 1 класса. Воронов слышал, что несколько раз на него готовились покушения, но все были благополучно пресечены правоохранительными органами. Видимо, в этот раз Ковальский перешел дорогу действительно серьезным людям.

Влад, сославшись на какие-то неотложные дела, исчез сразу же после того, как криминалисты закончили свою работу на месте происшествия. От Саши не укрылось напряженное и нервозное состояние друга, его смятение и нежелание вдаваться в подробности. Пообещав вернуться в отдел через пару часов, Демидов отбыл в неизвестном направлении и появился лишь к вечеру, когда за окном уже сгустились сумерки. Он вошел в кабинет медленно, как будто каждый шаг давался ему с трудом. Закрыв дверь, на несколько секунд замер, глядя куда-то себе под ноги, потом слегка покачнулся и направился нетвердыми шагами к столу.

Воронов нахмурился.

– Пьяный, что ли? – пронеслось у него в голове, но вслух Саша сказал лишь: – Вот это сюрприз.

– Иногда жизнь преподносит такие сюрпризы, что аж тошно становится, – невесело согласился Влад, тяжело усевшись на стул, и зло усмехнулся: – А ты думай потом, как с ними разбираться, с этими сюрпризами…

– Что-то случилось? – поинтересовался Воронов, разглядывая его.

– Ага, – кивнул тот и устало потер виски, чувствуя, как медленно в душе расползается злость. – Отец у меня умер…

– Отец? – удивленно переспросил Саша. – Я думал, он давно умер.

– Лично для меня – давно, – криво усмехнулся Влад, не сводя глаз с полированной поверхности стола. – Тогда, когда ушел от нас.

Саша молчал, позволяя другу выговориться.

– Мне семнадцать было. Он просто собрал свои манатки и, сказав, что встретил свою истинную любовь, ушел к другой бабе. Причем бабе с ребенком, – зло проговорил Влад и уточнил: – Не его ребенком! Он считал, что я уже взрослый и должен его понять, что теперь уже вполне справлюсь без его присутствия, что-то говорил о том, что я всегда могу к нему обратиться. Только я тогда послал его и поклялся, что никогда ни о чем его не попрошу. Впрочем, он больше и не интересовался моей жизнью. Словно просто стер меня из нее и все.

Он замолчал, все так же глядя в пустоту. Саша не узнавал его, даже голос у него изменился – надтреснутый, глухой, совершенно чужой. Казалось бы, они так тесно общались с Владом последние несколько лет, но, оказывается, как многого Воронов о нем еще не знал. Обычно всегда неунывающий, ввязывающийся в любые авантюры, но при этом серьезный и надежный Демидов сейчас сидел перед ним мрачный, смотрящий на жизнь без особого оптимизма, с несколько циничным отношением к людям. Но все равно это был тот Влад, с которым они вместе прошли через многое, и который стал для него чем-то значимым – настоящим другом, соратником, и, пожалуй, единственным, кому Воронов мог доверять.

– Один раз я встретил его в торговом центре, – между тем, продолжил опер, – с новой пассией и ее дочерью. Счастливый семейный отдых, бл*! Я думал, что убью его! – он замолчал, зажмурившись на несколько секунд. – Когда он ушел, мать из-за него бухать стала, скатываться на самое дно. Любила его очень. На меня ей стало плевать, я остался совсем один. Я не знал, как жить и бросался из крайности в крайность. Ты не поверишь, но я связался с одной компанией, мы такие вещи творили… Я ведь все делал назло отцу, которому, по сути, не было до меня никакого дела!

– Может, это ты так думал, а на самом деле все было иначе? – предположил Воронов. – Ты хоть раз попытался с ним нормально поговорить?

– Сань, я его ненавидел! Как я мог говорить с ним нормально? – искренне удивился Влад. – Он мне всю жизнь сломал!

– Никогда не вини никого в своих бедах, ты сам выбираешь путь, которым пойдешь, – невесело усмехнувшись, спокойно заметил Саша. – Это я знаю точно.

Демидов молча покачал головой, как будто сомневаясь в сказанном, и, глядя куда-то в одну точку перед собой, через силу продолжил:

– А сегодня утром… он позвонил мне, попросил приехать, в больницу… Я, сам не знаю зачем, поехал. Оказалось, что он перенес тяжелый инфаркт. Врач долго говорил что-то об осложнениях, а я смотрел на отца, такого постаревшего, сломленного болезнью, какого-то неузнаваемого, и думал о том, что он получил сполна. Даже в такой момент я думал об этом, понимаешь? Он просил прощения у меня за то, что бросил нас, а я молчал… Молчал, чувствуя, что не смогу простить, никогда не смогу…

Влад вновь покачал головой, ощущая, как задыхается от этих воспоминаний. Он так долго носил это в себе, не признаваясь в том, что в его жизни была печальная история, до сих пор отзывающаяся мучительными спазмами подростковых обид и желанием иметь полноценную семью, которой можно было бы гордиться. Перед глазами все еще стояла та сцена в больнице, а в душе вновь поднимала голову уязвленная гордость.

– А потом он стал что-то рассказывать про эту девочку, дочь той женщины. Я сначала даже не понял, зачем он мне все это говорит. Оказывается, они поженились, и он даже удочерил ее дочь! Дал ей свою фамилию… Нашу фамилию!

– Ну и Санта-Барбара у вас, – задумчиво проговорил Воронов. – И жили они долго и счастливо…

– В том-то и дело, что недолго, – невесело усмехнулся опер. – Тетка эта умерла от какой-то болезни буквально через пару лет после этого! Девчонку забрала к себе бабка, и все эти годы отец им помогал, до последнего дня, так сказать…

– Благородно, – заметил Саша. – Влад, да прости ты уже его и просто забудь про всю эту историю.

– Я бы и рад, да не получится, – странно улыбнулся Влад.

– Это еще почему? – удивился Воронов.

– А потому что бабка тоже отдала богу душу! – развел руками опер. – И папаша слезно просил меня, чтоб я эту девку не бросал… Она же ему, типа, как дочь… Нет у нее, видите ли, никого больше, понимаешь?! Он просил об этом меня! Это я должен заботиться об этой девице, чья мать разрушила нашу семью!

Он замолчал, обхватив голову руками, чувствуя, как боль от эмоционального напряжения опоясывает, впивается в каждую клеточку, пульсирует в висках.

– Но, по сути, эта девочка ведь ни в чем не виновата, – пожал плечами Воронов.

– Ну, не виновата, и что с того? А разве я виноват? С какой стати я должен ей помогать? – снова разозлился Влад и, поднявшись со стула, нервно прошелся по кабинету.

– Если ей нет восемнадцати, то по закону ее заберут в детский дом, – проигнорировав непривычную раздражительность и злость всегда прежде уравновешенного и здравомыслящего друга, спокойно рассудил Саша. – Может, у нее есть какие-то родственники, которые могут ее взять к себе?

– Ни-ко-го, – Влад отрицательно покачал головой и снова усмехнулся: – Только я! Она мне теперь официально практически сестра.

– А что с квартирой, где они жили? – поинтересовался Саша.

– Однушка где-то в Переделкино. Только, я думаю, органы опеки одну ее там не оставят, – развел руками Демидов, на секунду остановившись.

– Влад, ну тогда у тебя без вариантов, – заключил Воронов. – Придется ей помочь.

– А если не стану?! – ухмыльнулся Влад. – Что мне за это будет? Она мне вообще никто! И я не обязан…

– Твоя обида понятна – отец бросил тебя и заботился о ней. Только ведь это не ее вина и не ее заслуга. Просто так получилось в жизни, – все так же спокойно проговорил Саша. – Что ждет ее в детском доме? И что у нее есть в жизни? Потом, спустя годы, ты сам поймешь, что зря так с ней поступил, возможно, даже пожалеешь об этом.

– А ты, я смотрю, такой правильный стал, – опер хотел еще что-то добавить, но вдруг как-то сник, вновь опустился на стул, потер виски руками, затем посмотрел за окно на серое небо, которое с противным карканьем пересекала стая ворон. – Прости, Сань. Я так устал. Теперь еще это… Наверное, ты прав… Она действительно ни в чем передо мной не виновата. Я постараюсь пересилить себя. Ведь это всего два года… А дальше – не мои проблемы… Бли-ин, – неожиданно протянул он: – Еще неизвестно, как к этому отнесется Ленка.

***

Дверь открылась с первого же звонка, и на пороге возникла совсем юная девушка с темно-русыми волосами, заплетенными в причудливую косу, и огромными серыми, заплаканными глазами.

– Влад? – тихо спросила она, сразу же догадавшись, кто перед ней. Не дожидаясь ответа, чуть отошла в сторону, насколько это позволял метраж прихожей.

– Ну, привет, – выдавил он, входя в крошечный коридор однушки, расположенной на пятом этаже типичной «хрущевки». Не дожидаясь приглашения, прошелся в такую же малюсенькую кухоньку со старым гарнитуром и тусклыми обоями.

Девушка, которая до этого стояла, прижавшись к стене и сцепив руки за спиной, медленно прошла вслед за ним.

– Ну что ты так смотришь на меня? – раздраженно бросил Влад, отодвинув стул, который грозил развалиться в любую секунду, и, с опаской его оглядев, осторожно присел, откинувшись на спинку. – Рассчитываешь, что я тебя пожалею? – Он и сам не понимал, откуда в нем такая злость к ней. Как будто это лично она увела его отца из семьи.

– Нет, – тихо ответила девчонка, отведя взгляд в сторону.

– У меня совершенно нет никакого желания нянчиться с тобой и, если честно, мне вообще по барабану, что с тобой будет дальше, – отчеканил он заготовленные по дороге фразы и усмехнулся: – Как в дешевой мелодраме, блин… Полжизни ненавидел своего отца, смерти ему желал, а когда этот момент настал, то не смог отказать в последней просьбе, – Влад покачал головой. – В общем, так, эти два года будешь жить со мной, но давай договоримся сразу – постарайся сделать так, чтобы мы с тобой особо не пересекались!

– С тобой? – удивилась девушка, взглянув ему в глаза. – Я не собираюсь жить с тобой. У меня есть где жить. Я могу и сама…

– Органам опеки нет дела до того, можешь ты или нет, – раздраженно прервал он ее, не дав договорить. – Одной тебе жить никто не позволит. Или ты со мной, или отправишься прямиком в детдом. Выбирай.

Он замолчал, бросив взгляд на девушку, которая едва заметно кивнула. В ее глазах заблестели слезы. Владу на секунду даже стало неловко за эти слова и резкий тон. Он немного помолчал, разглядывая свои пальцы.

– Не понимаю, почему он так беспокоился за тебя, ты ведь даже не дочь ему! – искренне недоумевал он. – А моей жизнью, напротив, не интересовался, как и тем, что с нами стало после его ухода…

– Папа, – произнесенное ею слово больно резануло слух, – он всегда помнил о тебе, просто не знал, как наладить ваши отношения, – помолчав, все так же тихо произнесла девушка. – Он часто рассказывал о тебе… И я все ждала, когда ты придешь к нам. Я только позже все поняла…

– Что же ты поняла? – усмехнулся Влад, не глядя на нее.

– Что ты не придешь. И что ненавидишь меня, – честно ответила она.

– Я ненавидел твою мать! До тебя мне не было никакого дела, – покачал головой он, чувствуя, что злится на этот ее тихий голос, эти признания, ясный взгляд серых глаз, какую-то еще совсем детскую наивность.

– Я все равно всегда чувствовала себя виноватой, – грустно улыбнулась девушка. – Словно это я была всему виной, хотя… Как ты уже сказал, Дмитрий Андреевич не был моим отцом, но я звала его папой. Прости… Понимаю, что тебе неприятно это… но твой отец был хорошим человеком и даже после смерти мамы продолжал заботиться обо мне.

– Да, твоя мама довольно неплохо тогда устроилась, – зло усмехнулся Влад, взглянув ей прямо в глаза. – Увела отца из семьи, своего ребенка навязала!

Она слегка покраснела под его насмешливым взглядом, не зная, что ответить.

– Ладно, все произошло так, как произошло, – он махнул рукой куда-то в сторону. – Ты приобрела отца, я его потерял. Возможно, не случись этого, моя жизнь сложилась бы совсем иначе.

– Иначе? – эхом повторила девушка.

– Ты же не знаешь обо мне ровным счетом ни-че-го, – зло усмехнулся мужчина. – И откровенничать с тобой я не собираюсь. Мы с тобой на разных полюсах, детка! И не думай, что я вдруг проникнусь к тебе заботой и превращусь в старшего братца. Все, собирайся и поехали!

– Как? Прямо сейчас? – растерялась она.

– Нет, пришлю за тобой лимузин! – отрезал Влад, поднимаясь со стула и подбрасывая в руке ключи от машины.

– Но… мне нужно собрать вещи.

Смерив девушку взглядом, которым обычно смотрят на что-то мерзкое и отвратительное, он презрительно выдал: – Я не собираюсь ждать тебя. Мне еще похоронами заниматься. У тебя пятнадцать минут, – и быстро покинул квартиру, громко хлопнув входной дверью, даже не предполагая, что она сейчас чувствовала.

Оставшись одна, Ксения с трудом поборола желание разрыдаться и на автомате собрала самое необходимое, боясь заставлять его ждать хотя бы лишнюю минуту. Было что-то в его взгляде, от чего ей становилось не по себе. Вряд ли он когда-нибудь простит ее за то, что она дочь той, кто разрушила его семью. И эти два года, скорее всего, станут для нее адом.

Остановившись уже на пороге и обведя взглядом родные стены, она все-таки не сдержала слез. Слез, которые ничего не могли изменить. Через несколько минут черный Sportage, резко сорвавшись с места, увозил ее в совершенно другую жизнь, навсегда закрывая дверь в прошлое…