Доброе утро!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Дэнни смотрел на Грейс, и больше всего ему хотелось лечь с ней в постель, но не для того, чтобы заняться любовью, а ради сна. Он очень устал, и ему нужно было ощутить дружеское плечо. Обычное чувство мужчины, чей ребенок мирно посапывает в своей колыбели, а мать ребенка рядом с ним.

Желание инстинктивное, почти первобытное, естественное, которое он раньше не испытывал.

Однако каждый раз, когда его обуревали страсти, он всегда кого-то терял. Так Дэнни потерял Лидию, потерял Кори и почти потерял Грейс. Хочет ли он снова потерять ее?

Нет!

Дэнни отпрянул назад. Он промолчал о ее красоте, о том, как сильно скучал по ней. Он не сделал ничего, что могло бы закончиться поцелуем.

– Спокойной ночи.

Она кашлянула.

– Спокойной ночи.

И Дэнни пулей вылетел из ее комнаты.

Во второй раз с момента переезда в дом Грейс Дэнни проснулся счастливым. Вечер, который он провел с Сарой, показал ему, что он не должен бояться оставаться с дочерью наедине. И еще он гордился своей сдержанностью. Когда-нибудь она поблагодарит его за силу характера.

Одеваясь, Дэнни услышал визг Сары и шаги Грейс на лестнице. Подождав минуту, пока хлопнет дверь, он отправился на кухню готовить блинчики.

Двадцать минут спустя появилась Грейс с Сарой на руках.

– Доброе утро, – он отвернулся от плиты.

Она посадила дочь на высокий стул.

– Доброе утро.

В джинсах и синем топе, оттеняющем цвет ее глаз, она показалась ему невероятно красивой и женственной. Дэнни всегда откликался на женскую красоту и сейчас любовался ее округлыми бедрами и высокой, полной грудью, но больше всего его волновало ее лицо. Голубые глаза искрились смехом, а уголки губ приподнимались вверх. Если его уход ночью и обидел ее, виду она не подала. Грейс была понимающим и тонко чувствующим человеком.

Дэнни поставил на стол тарелку с блинчиками.

– Снова черника, – сказала она, поведя носом.

– Блинчики с черникой и кленовым сиропом – моя специальность.

Она удивила его своим смехом.

– Ты говорил, что тебе бы хотелось научиться готовить?

Не ожидая подобного вопроса, Дэнни даже замер на месте.

– Думаю, да, хотя мужчина с поварешкой выглядит странно.

Она села за стол.

– Глупости! Многие мужчины неплохо готовят, а некоторые даже виртуозно.

Однако Дэнни не хотел учиться готовить, он хотел угодить Грейс и хоть как-то помочь ей. Им осталось жить вместе лишь неделю, поздно начинать брать уроки кулинарии.

Она положила блинчик себе на тарелку.

– Ты мог бы использовать поваренную книгу… или я могла бы научить тебя.

Отличная идея! Он получит знания, которые ему еще пригодятся, и проведет время с Грейс. Часы, наполненные нормальным человеческим общением, без постоянного страха быть застигнутым врасплох влечением к ней.

– Здорово.

Она улыбнулась ему.

– Тогда сегодня утром пойдем в магазин.

Дэнни потянулся за кленовым сиропом.

– В магазин?

– В кулинарии первый шаг – это покупка продуктов. Ты же не можешь готовить из воздуха. Если бы ты попытался испечь свои фирменные блинчики завтра, – продолжала она, – тебя постигло бы жестокое разочарование. Мука закончилась.

Он не желал идти в магазин.

– Откуда же я узнаю, что покупать, если я не знаю, что и как готовить?

– Я помогу тебе.

Сара закричала, недовольная тем, что ее исключили из беседы и, прежде чем Грейс успела повернуться и успокоить ребенка, он оторвал кусочек блинчика и сунул его в открытый детский рот.

Девочка улыбнулась.

Дэнни почувствовал себя на седьмом небе от счастья. У него был дом, дочь и друг в лице матери ребенка. Беременность Грейс оказалась чудом, вернувшим его к жизни. Он так долго сторонился обычных человеческих отношений, а теперь судьба дала ему шанс обрести настоящую семью.

В магазине Грейс еще раз задумалась над тем, как преподать Дэнни уроки кулинарии. Он хотел научиться варить креветки и готовить крем-брюле. Она прошлась вдоль прилавка с основами для пиццы и коробками шоколадных пирожных с орехами.

– А как насчет маринованных ребрышек?

– Я не знаю, как их готовить.

– Значит, нам нужна поваренная книга.

– Или мы можем начать с менее сложных блюд. Например, жареный стейк и печеный картофель. Что скажешь?

Он медленно повернулся к ней лицом и расплылся в улыбке.

– Ты тоже не умеешь готовить!

– Это не важно. Я знаю основные правила. И могу приготовить ростбиф, который будет таять во рту, потушить овощи, что пальчики оближешь. А моя лазанья каждый раз выигрывает первый приз на сборах…

– Сборах?

– Семейные посиделки. Сбор всей семьи. Пикники. Когда собираются дяди, тети, кузины и кузены и приносят свои кулинарные шедевры, играют в волейбол, возятся с детьми, а на следующее утро просыпаются с болью в мышцах, потому что большинство из них занимаются спортом лишь раз в год.

Он рассмеялся.

– Ты никогда не был на семейном сборе? – удивилась Грейс.

– У меня малочисленная семья. Отец был единственным ребенком у родителей, брат по матери стал священником, а сестра не хотела заводить детей.

Грейс уставилась на него.

– Ты шутишь.

– Почему ты удивляешься? У твоих родителей тоже один ребенок.

– У моих родителей один ребенок потому, что мой отец попал в автомобильную катастрофу. Он так и не смог вернуться к работе, поэтому у моих родителей мало денег. Нам приходилось жить на то, что зарабатывала мама.

– Извини, я не знал…

Она прошла к отделу со специями и взяла пакетик с сушеным базиликом.

Интересно, причина, по которой Дэнни так сторонится любви, заключена в его неудачном браке или это уходит корнями в его прошлое?

– А еще я умею готовить супы!

– Какие же?

– Овощной, куриный и с клецками.

– Да ты гурман! – усмехнулся Дэнни.

– Не насмешничай! Тебе наверняка понравится куриный суп и клецки. Я использую тесторезку.

– Что это такое, черт возьми?

Его смущение убедило Грейс в том, что Дэнни не знает самых простых вещей.

– Это специальное приспособление, чтобы делать маленькие клецки.

– До чего дошла цивилизация!

Грейс рассмеялась. Она от души веселилась. Возможно, смех поможет им с Дэнни наладить отношения. Они были очень разными людьми, и требовалось время, чтобы привыкнуть друг к другу и избавиться от своих страхов. Любопытство Дэнни доказывало, что он что-то упустил в своей жизни, а то, как он реагировал на некоторые ее поступки, говорило, что ей придется измениться, если у них действительно завяжутся отношения. Поэтому Сара и нужна им обоим.

Грейс выбрала еще некоторые продукты, и Дэнни оплатил счет. Когда она пыталась внести свою долю, он резко возразил, указав на то, что в первую неделю продукты покупала она. Он не терпел несправедливости. Хороший человек… Совсем не тот, кто выставил ее из офиса, узнав о беременности. Тогда все его действия были направлены на одно – заглушить боль от потери ребенка.

В два часа, уложив Сару на дневной сон, Грейс приступила к приготовлению обеда. Дэнни стоял рядом.

– Ты можешь наблюдать издали?

– Я очень любопытный.

– Любопытничай у барной стойки.

Он исполнил ее просьбу, отойдя дальше.

– Суп особенно хорош в такие холодные дни, как этот.

Дэнни облокотился на стойку, скрестив руки.

– Думаю, ты хвастаешься.

– Хвастаюсь?

– Я сомневаюсь в твоих способностях, так как ты дразнишь меня, постоянно упоминая какие-то кухонные принадлежности, которые мне не знакомы.

Она рассмеялась.

– А, ты по поводу тесторезки! – Она поставила кастрюлю на плиту. – Тогда смотри. Сначала берем кастрюлю… – (Дэнни округлил глаза.) – Затем наполняем ее до половины водой. – Она влила воду в емкость на плите. – Добавляешь одну луковицу, одну картофелину, стебель сельдерея и наконец кладешь тушку цыпленка.

Он смотрел во все глаза.

– Ты кладешь всего цыпленка в кастрюлю?

– Да.

Дэнни выглядел ошеломленным. Грейс снова рассмеялась.

– Так делала моя бабушка. – И пока он стоял, не в силах вымолвить ни слова, она достала бульонные кубики.

Его глаза расширились.

– А это еще зачем?

– Бульонные кубики усиливают вкус супа.

– Боже мой, как все сложно!

– Не сложнее, чем руководить компанией.

– Руководить компанией я уже умею, теперь хочу научиться готовить.

Она пожала плечами.

– Тогда слушай и смотри. – Она положила все перечисленные ингредиенты в кастрюлю, поставила ее на огонь, вымыла и вытерла руки бумажным полотенцем.

– А теперь что?

– А теперь я собираюсь воспользоваться тем фактом, что Сара все еще спит, и почитаю.

– А суп?

– Даже с бульонными кубиками супу нужно вариться по крайней мере час, а лучше полтора. – Она бросила взгляд на часы над плитой. – Так что, пока Сара не проснулась, я собираюсь почитать.

– А мне что делать?

– Не ты ли работал над чем-то прошлой ночью?

Дэнни недовольно надул губы.

– Да, но я оставил важный документ в офисе.

Она вздохнула.

– Значит, мне придется развлекать тебя?

Именно об этом он и мечтал. На секунду ей показалось, что благородный человек в нем откажется от ее предложения и даст ей отдохнуть.

– Ну кто-то же обязан развлекать меня!

Грейс пристально вглядывалась в него. Прошлой ночью она была готова поклясться, что Дэнни сторонится ее, а сегодня он весь светился, находясь в ее обществе. Непонятно…

Прошлой ночью они оба были напряжены и скованы. Оба боялись, поддавшись чувствам, снова сблизиться, а это вызовет в дальнейшем новые проблемы. Сегодня же от вчерашнего напряжения и следа не осталось, сегодня они вместе варили суп. Смеялись. Радовались. Наслаждались обществом друг друга. Никаких волнений, стрессов. В этом ли заключалась ее главная цель? Чтобы Дэнни чувствовал себя уютно в ее доме?

Именно. И она не может упускать такую отличную возможность.

– Ты увлекаешься садоводством?

– Нет.

– А играл когда-нибудь в «уно»?

Он с удивлением посмотрел на нее.

– А что это такое?

– Или ты вел очень скучную жизнь, или привык развлекаться иначе. – Грейс внезапно посетило вдохновение. – Если твоя мама играла в карты, то и тебя наверняка учила.

Он некоторое время изучал свои ногти.

– Немного.

– А, я все поняла. Ты считаешь, что достаточно силен в игре, не так ли?

– Я лентяй.

– Не пудри мне мозги!

– А следует? – улыбнулся он.

– Считаешь, что можешь выиграть у меня? – Она замолчала, затем направилась за картами к буфету. – Ты излишне самоуверен.

– Что ты, я очень скромен, просто я гений.

Она усмехнулась.

Внезапно из детского телефона раздался плач. Грейс положила карты обратно в ящик.

– Сара проснулась.

– Она так мало спала…

– Возможно, мы ее разбудили своим разговором. Сара очень общительный ребенок, одной ей скучно.

– Отлично, пусть посидит с нами, а мы поиграем. Можно?

Она замерла на полпути.

– Можно. Но сначала нужно провести некоторое время с ней.

Он кивнул.

– Ты права.

Дэнни словно возрождался к жизни. Он и не помнил, когда проводил так время. Сегодня он, Грейс и малышка побывали в магазине. Затем они с Грейс стали готовить суп, а теперь все вместе будут играть, и никому не будет скучно.

Он потер шею. Утро пролетело беззаботно и легко. Он правильно рассчитал, что дружба с Грейс даст ему семью, которую он так отчаянно желал. Как это прекрасно, когда есть кому сказать: «Доброе утро!»

Однако в своих отношениях с Грейс он слишком близко оказался у черты, которую ему не следует переступать, пока не захочет настоящей любви.

Вчера в ее глазах он увидел, что их желания совпадают. Они готовы влюбиться друг в друга. Но теперь Грейс не нужно говорить ему о доверии. Она верит в него, в то, что он больше ее не обидит.

Возможно, Грейс сумела разглядеть в нем то, о существовании чего он и сам не подозревал?

Дэнни прошел на кухню, приподнял крышку с кастрюли, понюхал. Суп пах восхитительно. Грейс умная женщина, она правильно рассудила, что ему нужно акклиматизироваться в семье. Он доверял ей. Она помогла ему расслабиться и принять окружающий мир без враждебности, которую Дэнни никак не мог побороть. Благодаря Грейс у него теперь есть дочь и он может принять участие в ее воспитании.

Она спустилась по лестнице с Сарой на руках.

– Привет, ребенок, – поприветствовал он малышку.

Девочка взвизгнула и замахала ручками.

– Она часто визжит и лепечет, но не поймешь ни слова. Тебе нужно научить ее говорить.

– Говорить ребенку в ее возрасте еще рановато, а вот поиграть в кубики или в пирамидку – в самый раз!

Дэнни был готов уже спросить, что такое пирамидка, но внезапно вспомнил игрушки сына. Он увидел Кори, сидящим на полу в окружении колец разной формы и цветов. И вспомнил, как сам учил сына надевать кольца на палочку.

Привычной боли при этом воспоминании не возникло, эти картины из прошлого вызвали у него улыбку. У Кори всегда было отменное чувство цвета. Возможно, и у Сары тоже? Да и не все ли ему равно, насколько умна дочь и какими талантами обладает? Возможно, именно его озабоченность способностями Кори когда-то и оттолкнула от него Лидию?

Заставив себя вернуться к настоящему, Дэнни огляделся.

– А где коробка с игрушками?

– У нас ее нет. Игрушки Сары в нижнем ящике буфета в столовой.

Он направился к столовой.

– Не хватает места?

– Да. Это еще одна причина, по которой я сомневалась, говорить ли с тобой об открытии счета на мое имя. Дело в том, что сейчас я подумываю о покупке нового дома. И если у меня окажутся лишние деньги, то мечта осуществится.

Он выдвинул ящик буфета и вытащил пирамидку. Вернувшись в гостиную, вручил ее Грейс и сел на софу.

Она разложила кольца на полу перед Сарой.

– Знаешь, мы так и не пришли к определенному решению по поводу алиментов.

Она посмотрела на него и улыбнулась.

– Да, но я тебе говорила, что мне от тебя ничего не нужно.

Ее замечание вызвало у него усмешку. Он соскользнул с софы на пол. Ребенок между ним и женщиной, которая, сознательно или нет, искушала его попытать счастья там, куда он поклялся не вступать, служил определенным глушителем его эмоций. Дэнни не имеет права действовать наскоком. Счастье Сары стало для него превыше всего.

– Если бы мы обратились в суд, судья наверняка обязал бы меня заплатить какую-ту сумму. Поэтому не стесняйся, давай обсудим этот вопрос.

Грейс позаботилась, чтобы все кольца находились на расстоянии, удобном для девочки.

– Ладно, если ты хочешь платить каждый месяц, тогда почему бы тебе не положить пару сотен долларов в фонд будущего образования Сары?

– Ей не нужен никакой образовательный фонд. Я в состоянии заплатить за обучение своей дочери. – Он вздохнул, вспомнив, что последний раз, когда он завел разговор о деньгах, Грейс остановила его, так же как и он останавливал ее, когда затрагивалась тема их прошлого.

Но обсуждение вопроса об алиментах – это совсем иное. Это не попытка вызвать к жизни то, что ему нужно было забыть. Им придется прийти к определенному соглашению.

– Послушай, я знаю, ты не хочешь разговаривать на тему денег, но я чувствую себя неловко, не внося свой вклад в каждодневные расходы на дочь.

– Я уже сказала тебе, что мы разделим опеку, – сказала Грейс, осторожно отбирая пластмассовое кольцо у девочки, которое та запихивала себе в рот. – Она будет проводить одну неделю у меня, одну у тебя. Таким образом, мы разделим траты пополам.

– И все же мне хотелось бы…

– Дэнни, у меня есть работа. За этот дом я почти расплатилась. После его продажи денег хватит на первый взнос за новый дом. У меня есть определенный план, и пока все идет, как и должно идти. С нами все будет в порядке.

– Я знаю, но…

Дэнни думал, она рассердится, но вместо возмущения Грейс игриво ударила его по колену.

– Ты когда-нибудь расслабляешься?

Он внимательно посмотрел на ее руку, затем перевел взгляд на лицо.

– Ты меня ударила.

Женщина усмехнулась.

– Дружеский шлепок, чтобы привести тебя в чувство. В конце концов, ты поймешь, что я права.

Ему импонировала ее манера поведения. Этой женщине вовсе не нужно было побеждать в каждом споре. Она чувствовала, когда следует отступить, прежде чем кто-нибудь их них не сморозил очередную глупость, о которой потом пожалеет. Грейс обладала интуицией – тем, чего им с Лидией не хватало. К тому же Грейс умела прокладывать пути отступления и себе, и ему. Она дразнила его и позволяла ему дразнить себя.

– О, правда? А дружеские шлепки позволительны?

– Конечно. Иногда физическое воздействие единственный способ привлечь внимание другого.

– Даже так? – спросил он, хватая Грейс за плечи и опрокидывая на пол, чтобы пощекотать.

– Эй! – завопила она, пытаясь освободиться. – Ты и так завладел моим вниманием.

– Вниманием твоим я не обделен, – согласился Дэнни, – но ты не хочешь понять, насколько я серьезен, когда прошу взять деньги.

Она вывернулась из-под его руки.

– Мне не нужны твои деньги!

– Однако, – начал он, ловя ее за талию и притягивая к себе, – я хочу дать их тебе.

Дэнни снова начал щекотать Грейс, и она весело рассмеялась.

– Сдаюсь! Дай мне тысячу долларов, и мы в расчете.

– Я дал тебе больше за помощь с Орландо, – сказал он.

Их глаза встретились, и у него сбилось дыхание. Дэнни замер, а она перестала смеяться.

За прошедший год он не забыл о существовании мисс Маккартни. Досада по поводу аферы, которую, как он считал, эта женщина пыталась провернуть с ним, не давала ему покоя. Теперь недоразумение прояснилось – ее беременность протекала ужасно, бедняжка нуждалась в сочувствии, которое должен был дать ей отец ребенка. Он, Дэнни Карзон!

– Мне жаль, что все так произошло…

– Знаю, – прошептала она.

– Я бы хотел облегчить боль, которую причинил тебе.

– В этом нет нужды.

Он снова вспомнил, какай счастливой, чуткой и щедрой она была тогда, никогда не переступала границ дозволенного. И в благодарность за это он обидел ее, растоптал чувства и надежды.

Дэнни так сильно хотел поцеловать ее, что у него заныло в груди. Казалось, он утратил способность управлять своими инстинктами. Ему хотелось лишь одного – жить рядом с ней, быть частью ее жизни.

Он наклонил голову и прикоснулся к ее губам, убеждая себя, что если позволит себе легкие романтические отношения без намека на серьезность чувств, то она не обидится. Его рот медленно скользил по ее губам. Она ответила на поцелуй, сначала медленно, настороженно, словно сомневаясь в реальности происходящего, затем страстно, горячо.

Это было приглашение, которое Дэнни только и ждал. В венах закипала кровь. В первый раз с тех пор, как Грейс принесла Сару к нему в дом, его мысли не вращались вокруг прошлого. Они были лишь о настоящем, о женщине в его объятиях и о желании заняться с ней любовью. Дотронуться до нее, впитывать ее вкус и запах… В ней – его будущее.

Иллюзия. Какое будущее у нее с ним? Он потерял ребенка, разбил счастье жены, провел год в трауре, затворившись в огромном доме, где жил только он да эхо. Он знал цену потерям, знал, как они убивают личность, опустошают и высушивают душу. Он не имел права на повторение прошлых ошибок.