Добыча

День шестой: 7.12

Под убаюкивающую дрожь вертолета я, должно быть, на несколько минут задремал. Потом открыл глаза. Вертолет летел прямо на восходящее солнце. Подо мной простиралась равнина с низкими разбросанными тут и там зарослями кактусов, можжевельника и юкки.

Пилот вел машину вдоль высоковольтной линии, опоры которой гуськом пересекали пустыню.

– Молекулярное производство «Ксимос» впереди, – сказал он. – Вы его вот-вот увидите.

И действительно, вскоре я увидел, как на горизонте, километрах в тридцати от нас, проступает силуэт сиротливого скопления невысоких зданий.

Когда мы подлетели ближе, пилот начал объяснять мне, что где находится:

– Вон там силовая подстанция. Крытый переход от нее ведет к жилому блоку. Дальше службы обеспечения завода, лаборатории и все прочее. А там, видите, квадратный домина без окон – это главное заводское здание. Направо, вон тот низкий плоский навес – парковка, за ней склад.

– Так сколько же здесь человек? – спросил я.

– Жилой блок рассчитан на двенадцать человек, – ответил пилот. – Но обычно их здесь пять – восемь. Да тут много и не требуется. Все автоматизировано, так мне говорили. Внутри-то я никогда не был. Нам велено из вертолетов не вылезать.

Пилот повел штурвалом, вертолет накренился и начал снижаться. Когда мы приземлились, я сдвинул прозрачную пластиковую дверь кабины, соскочил на землю… и чуть не задохнулся от зноя.

– Это еще пустяки! – крикнул, перекрывая шум винтов, пилот. – Почти зима! Никак не больше сорока градусов!

– Отлично, – вдыхая горячий воздух, сказал я.

Потом вытащил из кабины свой ноутбук, сумку с вещами и, пригнувшись, пошел к краю бетонной посадочной площадки, откуда утоптанная тропа вела мимо кактусов к подстанции.

Никто меня встречать не вышел – собственно, пока что ни один человек вообще не попался мне на глаза.

Оглянувшись, я увидел, как пилот, взлетая, машет мне рукой. Я помахал в ответ и резко пригнулся, спасаясь от поднятого винтами песчаного вихря. Вертолет сделал круг и устремился на запад. Вскоре звука его двигателя стало больше не слышно.

Пустыня была безмолвна, только у меня над головой гудела высоковольтная линия. Я оглянулся, гадая, что делать дальше.

– Эй! Эй, вы!

В белом здании подстанции приотворилась дверь, чья-то голова высунулась наружу.

– Вы Джек Форман?

– Да.

– Так какого черта вы там дожидаетесь? Заходите внутрь, Христа ради!

И дверь снова захлопнулась.

Вот таким приветствием встретили меня производственные мощности «Ксимос».

В жизни никогда не бывает так, как ты того ожидаешь.

Я вошел в небольшую комнату. Три ее стены были гладкими и темно-серыми. Прямо передо мной была четвертая стена, целиком стеклянная, а за ней – небольшой отсек и вторая стеклянная стена.

За второй стеклянной стеной стоял мужчина в синих брюках и синей рубахе с эмблемой «Ксимос» на нагрудном кармане. Это явно был здешний инженер. Он махнул мне рукой:

– Тут у нас переходной воздушный тамбур. Двери автоматические. Идите сюда.

Я шагнул вперед, стеклянная стена с шипением отъехала. Пол, потолок и две стены отсека были решетчатыми. Я остановился в нерешительности.

– Смахивает на тостер, верно? – ухмыляясь, произнес мужчина. – Вы не пугайтесь, вас просто обдует немного. Вперед.

Я вступил в стеклянный отсек, и стеклянная стена, шипя, закрылась за мной. В тамбур начал под давлением поступать воздух, отчего у меня немного заложило уши. Человек в синем сказал:

– Глаза лучше закрыть.

Я последовал его совету и мгновенно почувствовал, как в меня со всех сторон ударили холодные брызги какой-то жидкости. Пахла она чем-то вроде ацетона или жидкости для снятия лака. Я поежился, жидкость была очень холодной.

Первая струя воздуха ударила сверху, с ревом, быстро набиравшим ураганную силу. Я напрягся, чтобы устоять на ногах. Одежда на мне развевалась, вздувалась и липла к телу. Напор воздуха усиливался, угрожая вырвать у меня из рук сумку.

Потом все на миг стихло, а следом воздух ударил снова, теперь снизу, но уже ненадолго. Наконец с уханьем включился вакуумный насос, давление стало падать, и я ощутил легкую боль в ушах, как при снижении самолета. Наконец наступила тишина.

Голос произнес:

– Вот и все. Идите сюда.

Я открыл глаза. Жидкость, которой меня опрыскали, испарилась, одежда была совершенно сухой. Передо мной, шипя, открылись двери. Я вошел в них, и мужчина сказал:

– Я Винс Рейнольдс, – однако руки он мне не протянул. – Зовите меня Винсом. А вы Джек?

Я подтвердил – да, Джек.

– Вас уже ждут, так что давайте приступим. Приходится быть осторожными, там среда с магнитным полем большой напряженности, так что… – Он поставил перед собой на стол картонную коробку. – Часы лучше снять.

Я положил часы в коробку.

– И ремень.

Я снял ремень, положил в коробку и его.

– Пирсингом не увлекаетесь?

– Нет.

– А как насчет старых ран, пуль, шрапнели? Нет? Какие-нибудь там спицы в поломанных руках и ногах, искусственные тазобедренные или коленные суставы? Тоже нет?

Я сказал, что ничего такого у меня нет.

– Ну, вы человек еще молодой, – заметил он. – Так, что у вас в сумке?

Мне пришлось вывалить на стол содержимое сумки. Тут металлических вещей хватало: баночка крема для бритья, бритва, перочинный нож, джинсы с металлическими заклепками…

Нож он забрал, а все остальное оставил.

– Складывайте обратно, – сказал он. – Значит, договариваемся так. Сумку можете взять с собой в жилой блок, но не дальше. Идет? На дверях жилого блока установлена система сигнализации, она срабатывает на прохождение сквозь них любого металла. Так что будьте добры, не приводите ее в действие, ладно? Потому что она в целях безопасности отключает все магниты, а на то, чтобы включить их снова, уходит две минуты. Целая морока для техников, особенно если они в это время заняты на производстве.

Я сказал, что постараюсь об этом не забывать.

– Все остальное ваше имущество идет вон туда, – он указал на дюжину сейфов за моей спиной, каждый с электронной клавиатурой. – Набираете комбинацию и сами запираете.

– Разве часы мне не понадобятся?

Он покачал головой:

– Часы мы вам раздобудем.

– А ноутбук? – спросил я.

– Ноутбук отправится в сейф, – ответил он. – Если, конечно, вам не хочется, чтобы магнитное поле уничтожило содержимое жесткого диска.

Я поставил ноутбук в сейф и запер дверцу. Я ощущал себя обобранным – как человек, переступивший порог тюрьмы.

Мы вошли в подстанцию. Под голубыми галогенными лампами стояли огромные металлические цилиндры метров трех высотой с керамическими изоляторами толщиной в человеческую ногу. Все гудело. Я явственно ощутил вибрацию пола. Вокруг висели таблички с красного цвета молниями и надписями «ОСТОРОЖНО: СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНОЕ НАПРЯЖЕНИЕ».

– Энергию вы здесь используете немалую, – заметил я.

– Хватило бы на небольшой город, – ответил Винс.

Мы подошли к еще одной двери, снабженной кодовым замком, и Винс быстро набрал на клавиатуре код. Замок со щелчком открылся.

– Код на всех дверях один и тот же. Ноль шесть, ноль четыре, ноль два.

Винс широко распахнул дверь, и мы вошли в крытый проход, соединяющий подстанцию с другими зданиями. Здесь, несмотря на рев кондиционера, стояла удушающая жара.

В конце коридора была другая дверь. Винс попросил меня самостоятельно набрать код. Снова щелчок, дверь растворилась. Передо мной оказался новый воздушный тамбур: стеклянная стена, за ней другая. За этой второй стеной я увидел Рикки Морзе в джинсах и футболке, весело улыбавшегося и машущего мне рукой. Он сказал по внутренней связи:

– Теперь я им займусь, Винс.

Винс хлопнул меня по спине:

– Желаю удачи.

– Страшно рад тебя видеть, – сказал Рикки. – Код замка знаешь?

Я сказал, что знаю, и набрал его. Стеклянная стена скользнула в сторону. Я ступил в еще одно тесное помещение с решетками вместо боковых стен, пола и потолка. Стена за моей спиной сомкнулась.

Свирепый порыв воздуха ударил снизу, почти сразу же затем последовали порывы ветра с боков, потом сверху. Потом уханье насоса. Потом стена передо мной отъехала, и я вышел из тамбура.

– Извини за все это, – сказал Рикки, энергично пожимая мне руку. – Но зато нам не приходится напяливать скафандры.

Мне бросилось в глаза, каким он выглядит поздоровевшим.

– Отлично выглядишь, Рикки. Тренируешься?

– Да знаешь… В общем-то, нет. – Он торопливо вел меня по короткому коридору. – Что там с Джулией?

– Довольно сильно расшибла голову. Сейчас под наблюдением в больнице. Но все обойдется.

– Это хорошо. – Несмотря на доброе здравие, в котором, по-видимому, пребывал Рикки, я заметил, что какой-то он нервный, задерганный. – А кто присматривает за детьми?

Я сказал, что к нам приехала моя сестра.

– Так ты можешь на время остаться здесь? На несколько дней?

– Наверное, – ответил я. – Если понадобится.

Как правило, консультанты по программному обеспечению не сидят на производстве подолгу. Рикки через плечо оглянулся на меня:

– Джулия рассказывала тебе о том, как тут все устроено?

– Нет.

– Последние несколько недель она бывала здесь почти каждый день. – Он открыл еще одну дверь и жестом пригласил меня войти. – Это наш жилой модуль, тут мы все едим и спим.

После крытого прохода воздух здесь казался прохладным. В переднюю выходило несколько дверей. К одной из них был приклеен кусок клейкой ленты с моим именем.

Комната походила на монастырскую келью – узкая кровать, стол, на котором только и хватало места что для монитора и клавиатуры компьютера. Над кроватью висела полка для книг и одежды. Всю мебель покрывал гладкий белый пластик – ни сгибов, ни щелей, в которые могли бы забиться частички грязи. Окно в комнате отсутствовало.

Рикки произнес:

– Распихивай свое барахло, и я поведу тебя на экскурсию. Тем же резвым шагом он провел меня в подобие гостиной с диваном, стоящими вокруг кофейного столика креслами и доской объявлений. На мебели – все тот же гладкий белый пластик.

– Направо кухня и комната отдыха с телевизором, видеоиграми и прочим.

Мы вошли в маленькую кухню и обнаружили в ней мужчину и женщину, жующих бутерброды.

– Думаю, с этими ребятами ты знаком, – с улыбкой сказал Рикки.

Я действительно был с ними знаком – оба работали под моим началом в «МедиаТроникс».

Рози Кастро – смуглая, худощавая, язвительная экзотическая красотка. На ней были широкие шорты и футболка с надписью «ХОЧЕШЬ?» поперек пышной груди. Независимая и несговорчивая, Рози была протеже Роберта Кима в Массачусетском технологическом институте, где она работала над естественными языками программирования. В этой области ей почти не было равных.

– Ты так и носишь эти майки, – сказал я Рози.

– Привет. Они не дают мальчикам засыпать на ходу, – ответила, пожимая плечами, Рози.

– Мы не обращаем на них внимания.

Я повернулся к Дэвиду Бруксу, скованному, маниакально аккуратному и почти лысому в свои двадцать восемь лет. Он помаргивал за очками.

– Да и не так уж они, вообще говоря, хороши, – сказал Дэвид.

Рози показала ему язык.

Дэвид был инженером и, подобно многим коллегам, отличался необщительностью. Он энергично потряс мне руку:

– Рад видеть тебя здесь, Джек.

– Может, кто-нибудь скажет мне, почему все так рады меня видеть? – поинтересовался я.

– Потому что ты знаешь о мультиагентских алгоритмах больше, чем… – начала было Рози.

– Сначала я все ему тут покажу, – вмешался Рикки. – А после поговорим.

Дэвид посмотрел на часы:

– Ладно, а много это займет времени?

– Господи, я же сказал: сначала все ему тут покажу! – рявкнул Рикки.

Я удивился: мне еще не приходилось видеть, чтобы он терял самообладание.

– Хорошо, Рикки. Ты тут главный.

– Вот именно, я тут главный, – сказал Рикки, все еще сердито. – Так что принимайтесь за работу. – Он заглянул в комнату для игр: – А где остальные?

– Отлаживают датчики периметра.

– Ты хочешь сказать, они снаружи?

– Нет-нет. В мастерской. Бобби считает, что у датчиков что-то неладно с калибровкой.

Тут-то и запищал мой сотовый. Удивленный, я вытащил его из кармана и взглянул на остальных:

– Здесь работают сотовые?

– Ну да, – ответил Рикки и снова заспорил о чем-то с Дэвидом и Рози.

Я вышел в коридор. Звонил доктор Рана из больницы.

– Мистер Форман, насколько я понимаю, вы прошлой ночью приезжали вместе с женой в больницу. Что ж, тогда вы осведомлены относительно серьезности полученных ею травм. Мы считаем, что ей необходимо расширенное обследование на предмет возможных переломов в тазобедренной и шейной областях, а также гематомы мозга.

– Прошлой ночью мне так и сказали. А что, возникли какие-то осложнения?

– В общем-то, да. Ваша жена отказывается проходить магнитно-резонансное сканирование.

– Вот как?

– Вчера она позволила нам сделать рентгеновские снимки, а про магнитно-резонансное сканирование сказала, что она в нем не нуждается.

– Разумеется, нуждается.

– Я не хочу вас пугать, мистер Форман, но перелом тазобедренной кости может вызвать обширное кровоизлияние в брюшную полость и…

– Что вы хотите, чтобы я сделал?

– Мы хотели бы, чтобы вы поговорили с ней.

– Передайте ей трубку.

– К сожалению, она сейчас на дополнительном рентгеновском обследовании. Мы сможем связаться с вами попозже? Прекрасно. И еще, мистер Форман, мы никак не можем добиться от вашей жены сведений о состоянии ее психики.

– Это почему же?

– Она не желает разговаривать на эту тему. Я имею в виду наркотики, поведенческие отклонения…

– В последнее время она очень напряженно работала.

– Да, уверен, это могло на ней сказаться, – ровным тоном произнес доктор Рана. – Кроме того, у нее сильный ушиб головы. Но если говорить прямо, мнение нашего психиатра сводится к тому, что ваша жена страдает либо маниакально-депрессивным психозом, либо пристрастием к наркотикам, либо и тем и другим сразу. – Понимаю…

– И разумеется, вопросы такого рода всегда возникают в контексте автомобильных аварий с участием только одного человека…

То есть он имел в виду, что авария могла быть попыткой самоубийства. Я не думал, что это так.

– О приеме женой наркотиков мне ничего не известно, – сказал я. – Однако ее поведение в последнее время внушало мне тревогу.

Рикки с нетерпеливым видом вышел в коридор. Он даже посмотрел на часы. Мне это показалось довольно странным – он поторапливает меня, прекрасно зная, что я разговариваю с врачом о Джулии.

Наконец врач сказал, что Джулия позвонит мне, когда вернется в палату, и я выключил телефон.

– Ладно, отлично, – сказал Рикки. – Извини, что я так гоню, Джек, но… ты знаешь, я еще многое должен тебе показать.

– Что, время поджимает? – поинтересовался я.

– Не знаю. Может быть.

Я хотел было спросить, что он имеет в виду, но Рикки уже потащил меня по другому коридору прочь из жилой зоны. Этот коридор, как я заметил, был плотно загерметизирован. Потом мы прошли по стеклянным мосткам, приподнятым над полом. В стекле были проделаны отверстия, под ними располагались каналы для отвода воздуха. К этому времени я уже начал привыкать к постоянному шипению воздухообменников.

В середине прохода располагалась очередная пара стеклянных дверей. И я скова отчетливо ощутил себя человеком, попавшим в тюрьму – напичканную сложной техникой, с поблескивающими стеклянными стенами, и все же тюрьму.